Об Арсении Мацеевиче, как обличителе раскола

Мы не намерены описывать здесь жизнь Арсения Мацеевича, так блестяще начавшего своё служение Церкви и так несчастно кончившего. Не будем также делать и полного библиографического очерка его литературной деятельности. Краткие известия о той и другой любопытствующие могут найти в «Словаре духовных писателей» и в «Обзоре русской духовной литературы». Мы обратим внимание читателей только на замечательную деятельность Арсения против раскольников, о которой нельзя найти почти никаких сведений в нашей литературе.

От Арсения Мацеевича остались два сочинения обличительного характера против раскольников: I). «Увещание к раскольнику», изданное теперь в «Православном собеседнике», и II). Дополнение к «Обличению неправды раскольнической» преосвященного Феофилакта Лопатинского.

I. «Увещание бывшему Мошенского монастыря игумену Иоасафу, за раскол в Соловецком в заключении держащемуся» составлено в 1734 году и окончено мая 31 дня в то время, когда Арсений – иеромонах московского синодального дома и экзаменатор московской епархии назначен был иеромонахом в камчатскую экспедицию по Северному морю и до выезда её жил в Соловецком монастыре. Особенно значительные раскольники тогда, как и до последнего времени, посылались в заточение в Соловецкий монастырь. Игумен Иоасаф был именно из таких. Он был хиротонисан и «на игуменскую власть произведён» переяславским архиереем Кириллом Шумлянским и из настоятеля православного монастыря сделался наставником беспоповщинского общества. «По твоему сказанию, – обращается к нему Арсений в увещании, – в твоем монастыре мошенском, идеже когда тую старинную веру вновь приняли есте, древнюю же православную веру, никогдаже стареющуюся, но всегда новую, понеже от новые благодати взятую, отметнули есте, тогда божественный, во время православной веры возгнездившийся во олтаре вашем церковном невидимо, огнь тоею своею старою верою видимо прогнали есте; явственно бо и видимым образом огнь или паче Духа Святого благодать в виде огня от олтаря вашего церковного, последовательно и от вас самих взятся и на небо взыде, которому чудеси ты сам свидетельствовати не отрицаешися». Это замечательное совращение православного монастыря и с своим игуменом в раскол не могло не обратить на себя внимания Арсения. Он ревностно принялся увещевать игумена-раскольника, беседовал с ним устно, посылал ему книги (например, преподобного Иосифа Волоцкого) для вразумления; но Иоасаф и «по толиком увещании не подавал ко исправлению и истинному вразумлению надежды». Тогда Арсений написал к нему «Увещание с доводами не от своего ума, ниже от гнилых каких кривотолковых или паче бестолковых источников, но от Писания божественного и от истинного исповедания православного показуя и изъясняя неправое его мудрствование и крайнее заблуждение». Увещание сильно опровергает главные заблуждения раскольников-беспоповцев¹. Вот коротко содержание этого увещания:

После предисловия, в котором излагается побуждение к увещанию и моление выслушать увещание «со вниманием, аще и досадное что в писании том обрящется», речь идёт о том, во-первых, что Церковь будет пребывать на земле до скончания века (Мф. 28:20, 16:18; Еф. 3:21), и именно на земле, так что раскольники не могут указывать на первенствующую, на небо переселившуюся Церковь (Мф. 18:15, 17; 2Тим. 3:15); что изречение святого апостола: вы есте церкви Бога жива (2Кор. 6:16) не может относиться к раскольникам, не имеющим священства и, следовательно, таинств; что Церковь делается телом Христовым только посредством таинств, которых нет у раскольников, но которые необходимы для спасения (Ин. 3:5, 6:53); что, следовательно, раскольники, почитающие «ненужную и непотребную вещь тело и кровь Христову быти», лишены надежды на спасение, а причащение их мнимой богоявленской водой никак не может заменить евхаристии. Далее рассматриваются причины отвержения раскольниками тайны евхаристии, и первая – «яко на проскомидии и на ектениях еретиков возносят, того ради бескровная жертва несть благочестивая, но еретическая»; в опровержение этой причины доказывается, что за это также нельзя хулить и отвергать таинство, как нельзя хулить и первоначальную жертву на Тайной вечери и самую крестную жертву, принесённую о всех нечестивых и даже «о Иуде предателе, не точию паче всех еретиков, но и паче всех человек злейшем», – как нельзя хулить таинства первенствующей Церкви, которая возносила молитвы за языческих властей, своих гонителей. В опровержение другой причины отвержения таинств – «яко вси ныне еретицы и недостойные тайны освящают, того ради тайны тайнами не могут быти и совершатися», приводятся многочисленные доказательства от Писания и примеры из истории на то, «яко благодать Божия чрез и недостойных, чрез лукавых и добрых, чрез правильно и неправильно рукоположенных архиереев и священников равно действует и тайны совершает; яко и чрез еретик, донелиже всей Церкви необъявленны, всенародным проклятием неотлученны, архиерейства или священства необнаженны и на престоле православном вместо православных обретающиеся, тое же самое за приходящих спасение благодать Божия творит». Отсюда следует вывод, что «невозможно глаголати, дабы все погибло, сиречь ко спасению нам нужное седмочисленное таинство церковное» и что, следовательно, у раскольников, верующих, «яко все погибло и ничего не осталось, вера не от Христа, ниже от апостол взятая, последовательно не старинная, но новая, Христу и апостолом противная». Далее против мнения о наступлении времён антихристовых доказывается, что никто не может знать, когда наступит конец мира, что толки раскольников об антихристе – пустое празднословие. Наконец из одного случая, бывшего в мошенском или иначе мошногорском (Киевской епархии) монастыре, когда он совратился в раскол, именно из восхождения на небо огня от олтаря, делается вывод, что так благодать Святого Духа в виде огня переселяется от раскольников на небо. Увещание оканчивается благожеланием Иоасафу, чтобы «тот огнь возвратился, сердце его согрел и разум просветил, и на первом истинном познания и православного исповедания степени поставил».

II. Другое сочинение Арсения против раскольников написано по следующему поводу. Когда иеромонах Неофит в 1723 году представил в Святейший Синод «Поморские ответы», то преосвященному Феофилакту поручено было составить опровержение их. В 1734 году преосвященный Феофилакт представил Святейшему Синоду книгу – «Обличие неправды раскольнической»; но по причине несчастных обстоятельств Феофилакта книга его осталась нерассмотренной до 1742 года. В этом только году поручено было Арсению Мацеевичу рассмотреть её и приготовить к изданию. Арсений рассмотрел книгу Феофилакта, исправил, написал к ней своё предисловие, в котором изложил причины, почему долго не была издана книга и почему теперь издаётся, и издал её в 1745 году. Но так как в книге преосвященного Феофилакта обращено внимание на один только 50-й ответ выгорецких скитников и притом опровергаются заблуждения частные обрядовые, то Арсений решился дополнить её обличением главного раскольнического заблуждения о прекращении на земле Церкви Христовой, обличением не только неправославного, но и нехристианского их состояния. Для этого он написал дополнение к «Обличению неправды раскольнической», которое имеет следующее полное заглавие: «Дополненное обличение неправых и лжесловесных ответов раскольнических, пустосвятами выгорецкими, пустынножителями именуемыми, честному иеромонаху Неофиту, от Святейшего Правительствующего Синода ради увещания к ним посланному, в 1723 году предложенных, составленное благословением тогож Святейшего Правительствующего Синода в нынешнем 1745 году»².

Так как это сочинение, вполне заслуживающее внимания по содержанию и достоинству, находится в весьма немногих библиотеках³ и немногим известно, а будет ли оно особо издано, неизвестно, то мы решаемся возможно коротко изложить содержание его, чтобы сколько-нибудь познакомить с ним читателей.

«Дополненное обличение ответов раскольнических» видимо разделяется на две части, из коих в первой рассматривается предисловие к «Поморским ответам» (л. 1–127), во второй – ответы поморцев – 1-й, 5-й и 9-й.

I. Предисловие к «Поморским ответам» разбито на 32 статьи, и каждая статья рассматривается отдельно. Именно:

1). На статью: «Еже убо всепресветлейшее... познахом рассуждение твое», автор замечает, что «сколько в ней слов, столько лжи и лукавства и лицемерного раскольнического смирения», и обещает «изобличить после, с какими пустынножительми раскольщики могут верстаться» (см. статью 8).

2). На вторую статью: «Елма убо и от нас грубых... милость излияти», замечает, что раскольники напрасно хвастаются пребыванием в древних церковных преданиях, не имея ни Церкви, ни таин божественных.

3). На третью статью: «Понеже в Великороссии до Никона... облагодатствованная и препрославленная», одобряя похвалу раскольников Церкви, бывшей до Никона, автор замечает о «силе и намерении» этой похвалы, именно, что нынешняя Русская Церковь не такова уже и Православие осталось только в скитах раскольнических – «самой крайней и никчему годной беспоповщине, оставшейся с едиными старинными русскими бумажками».

4). На статью: «Егда же от Никона... тая проповедашася», укоряет раскольников за то, что «они безымянно» указывают на изменение древних преданий, ограничиваясь исчислением только некоторых неважных – двуперстия, двойственной «аллилуйи»... «никакому апостолу и никакому собору и в ум не приходивших».

5). На статью: «Тогда иже древле... уставех соблюдахуся», о Павле коломенском замечает, что из-за него одного «всех не токмо российской, но и повсемственной Церкви архиереев и патриархов православных бросить и оставить совесть воспрещает», что, вероятно, «Павел, кроме русской грамоты, больше ничего не знал», что когда «того архиерея не стало, тогда у раскольников и всё погибло, сиречь Христово священство и всё христианство», а без этого к чему послужит им «просфира с каким-нибудь осмиконечным или четвероконечным крестом?» О жителях соловецкой обители, воспротивившихся книжному исправлению, приводит рассказ Игнатия митрополита Тобольского (3 послание, главы 37–41), из которого «можно всякому видеть, какие-то мнимые соловецкие отцы – выгорецкого раскола начальники, Стёпки Разина спомощники», и замечает, что таких бунтовщиков должно называть не мучениками, а мучителями и разбойниками, что истинные мученики «против своих государей, хотя идолослужителей, воевать никогда не дерзали».

6). На статью: «Оттуду пустыни и скиты... староцерковным книгам соблюдаем», замечает, что напрасно они думают равняться с древними пустынножителями, когда сами объявили, «от коих соловецких чудотворцев и пустынножителей произошли – от Стёпки Разина и от прочих государственных нарядных воров и бунтовщиков, ему сообщников и единомышленников. Что же своё порождение ехиднино, сиречь богопротивное раскольничество и воровство старопечатными книгами покрываете, – говорит он, обращаясь к раскольникам, – то и отсюду никакой пользы от тех книг не имеете... Книги, хотя и правы, и святы, да у вас столько правды и святости, сколько и у жидов, понеже так, как жиды, книги содержите и почитаете, а того, что в книгах написано, сиречь Христова Нового Завета священства, литургии, жертвы бескровной и прочих таин божественных ниже слышати хощете; но паче жидов на таковые тайны хулу адскими и бесовскими языками своими произносить дерзаете».

7). На статью: «Не новины какие затеяхом... но законы церковные», замечает, что у них нет ни священства, ни службы истинной, ни храмов, – это все новины, перекрещивание и самосожигательство – также нововведение, и приводит слова святого Златоуста («Маргарит», 9), из которых «можно всякому видеть, что Церковь никакими гонениями и случаями до скончания века может быть истреблена; а у раскольников после Павла коломенского отнюдь тоя Церкви не стало», и нравоучение Златоуста (11 в «Беседах на Послание к Ефесянам»), из которого видно, «каковы мученики и страстотерпцы раскольнические предки»; – «вы же наследники сих расколу и раздору, каковою совестью смеете и дерзаете пустосвятным пустынножительством своим выправляться и оправдаться»? – Наконец показывает несогласие с Златоустом раскольников и заключает: «Ваша вера столько с Златоустом согласует, сколько велиар со Христом».

8). На статью: «Но чесого ради тако... имети нам надеемся», приводя примеры – Антония Великого, преподобного Онуфрия, Павла Фивейского и других пустынножителей, замечает, что выгорецкие раскольники ни по жизни, ни по уважению к Церкви и её уставам, нисколько не похожи на древних пустынножителей, что их «пустынножительство не токмо богорадным, но ниже христианским нарещися достойно», и что они совершенно подобны еретикам, предсказанным апостолом Иудой (Иуд.1:6–8, 17–19).

9). На статью: «Темже того ради... и молим угодити Богу», похваляя раскольников за то, что наконец упомянули о вечном спасении, замечает, что «ясно протолковать надлежит, в чём надежда вечного живота и спасения состоит». Мы полагаем основанием спасения Самого Христа, а «почему тая выгорецкая пустыня спасается, представляет не Христа, но соблюдение древле православных Церкви уставов, а каких именно, не толкует и не показывает; представляет святоотеческие предания, и всё без толку и без имени… по вашему, господа выгорецкие, показанию можно видеть, что у вас основание богоугождения и спасения не Христос и не крест Христов, но одни два персты в крестном знамении... » Далее показывает, в чём состоит истинная православная вера и какие богоугодные добрые дела по вере, и, приводя свидетельство Максима Грека о том, какое учение должно признавать истинным, доказывает, на основании противоречивых свидетельств о двуперстии, что признаваемое раскольниками за «самый главный богоугождения устав» оно на самом деле «вещь последняя и никчему годная, и не токмо во Евангелии, но ниже в ваших (уважаемых раскольниками) книгах основания не имущая».

10). На статью: «И якоже они по древлецерковным книгам... спасение получити», заметив их противоречие себе, доказывает, что не по книгам, уважаемым раскольниками, спасались святые отцы, да и вообще не по книгам каким бы то ни было: «не писмя бо и речение каковое книжное, но богоугодное житие спасает, сиречь от веры православной происходящее и Церкви Божией подчиняющееся».

11). На статью: «И якоже древле православнии россиане... кафоличестей Церкви», сравнивая их умствование с умствованием «староверов жидов», надеющихся угодить Богу книгами ветхого закона, показывает, что они имеют предками не российских чудотворцев, но Аввакума, Лазаря и подобных, что у них «книги не тии, что были во времена чудотворцев, но книги филаретовские да иосифовские, а хотя бы и тыи, то кая им польза и кая надежда спасения, аще ничего того не имеют на деле, что в книгах показано, сиречь священства и прочих таин божественных».

12). На статью: «Но ежели ныне... несмы расколотворцы», характером скитов их доказывает, что они не подражатели древним пустынникам, а действительные раскольники.

13). На статью: «А и приобщения нынешние... пребывающе обретаемся», замечает, что они, опасаясь мнимых неважных новшеств, не боятся оставаться вне Церкви и спасения и ни во что ставить «всякие дела злочестивые», что у нас, как много раз уже доказано, вера не новая, а в раскольнических скитах напротив «сколько новых христов, новых богородиц, евангелистов и апостолов произошло и появилось; о прочих же обрядах древних закона христианского нечего у них и спрашивать»; что они действительно отделились от древней Христовой Церкви и, думая находиться в Церкви с одними старыми книгами, без священства и таинств, подобны «жидам, старейшими книгами пророческими хвалящимся, и столько-то в них святости ради старинных книг, хотя и святых, сколько святости в жидах».

14). На статью: «Или того ради лишаеми... тайнодейств пространных», доказывает, что раскольники «должны хотя книг своих старинных постыдиться столь легко о тайнодействах и священстве рассуждать и беспутно утверждать» о возможности оставаться без них в Церкви, и не имеют никаких «нужных» случаев, извиняющих небрежение их к таинствам.

15). На статью: «Но понеже от самих апостольских времен... и прочих засвидетельствуем», доказывает, что Церковь никогда не была и быть не могла без священства.

16). На статью: «Такожде и по пустыням... дозде св. Афанасия», доказывает, что они никоим образом не могут сравнивать себя с древними пустынниками, «не токмо правоверными, но и еретическими» (Минеи-Четьи, мая 15, прол. июня 8).

17). На статью: «И аще от апостольских времён... но вера и житие», доказывает, что Церковь никогда «не имела такого крайне нужного случая, чтобы ей во всём свете не иметь архиереев и священников», что говорить, «будто от апостольских времен имевала Церковь случай быть кроме священников», значит утверждать то же, что «во время живших апостолов бывала Церковь апостольская без апостолов – первых архиереев»; «ежели же после апостолов бывали случаи, что Церковь кафолическая повсемственная без священства обреталася, то откуду после опять в ней архиереи и священники взялись, а наипаче откуда у нас они на Русии завелись?» Следовательно, раскольники ложно ссылаются на древнюю Церковь для оправдания себя в отвержении священства.

18). На статью: «И сие убо извещение... жительстве рассуждения», обличая раскольников в «фарисейском лицемерии и волчьем смирении», показывает, что они не могут быть евангельскими нищими (Мф. 5:3), но действительно духовно-убоги, подобно упоминаемому в Апокалипсисе (Откр.3:16, 17), так как не имеют духовных средств ко спасению.

19). На статью: «Понеже на многие твои вопросы... разглагольство сие вняти», укоряет за хвастовство своим трудом (ответами), к которому были обязаны, трудом таким небогоугодным.

20). На статью: «Второе, еже ответное разглагольство… учительство благодарствовати», опять укоряя за горделивое смирение, показывает, что они не хранят древних преданий церковных, что только по ожесточению сомневаются в небывалых новинах Православной Церкви, что не их обижают православные учители, но они – Православную Церковь неверием, злохулением безбожным и совращением в раскол простодушных чад Церкви, что наконец они напрасно надеются на спасение и напрасно думают угодить Богу небогоугодным плачем о грехах своих.

21). На статью: «Аще ли ти сие нестерпимо... склоняют к верованию церковных догматов», показывая, чего желают раскольники, когда требуют от православных учителей кротости, которой сами не имеют, объясняет, что «несмысленного свару (например, Никиты пустосвята) отнюдь не надлежит рабу Господню производити, ополчатися же противо затейщиков такового свара необходимо надлежит» дотоле, «доколе не взыщется след крайнего в них неисправления и ожесточения»; на требование от Неофита письменных ответов на «Поморские ответы» замечает, что уже «было множество книг печатных и рукописных, заблуждение обличающих, и против их от раскольников никакого слова и ответа не бывало», что и теперь «противо их ответов книга сочинена, Божиим поспешением будет вскоре выпечатана („Обличение неправды раскольнической“), и другая в дополнение с настоящими обличениями» (рассматриваемая нами).

22). На статью: «Темже просим и молим... во времена нужные пребываху», о исповедании раскольниками веры во Святую Троицу и в Богочеловека замечает: «Ежели у вас таковая вера основанием и главизною спасения, то почему ж вам за два персты, или за двойственная аллилуиа, или за осмь концов в кресте, или за седмеричное число просфир в литургии столь зело по-пустому ссориться и столь высоко таковые обряды ставить, как бы они первейшими были церковными догматами к спасению нужными?. . По всем обстоятельствам можно видеть, что вера вам вещь последняя, а не главизна спасения, первоначальная же и крайне ко спасению вам нужная вещь – два персты в крестном знаменовании», и прочее... «Пусть же таковую вы веру о Бозе, пустынники выгорецкие, купно с нами содержите, однако и таковая православно-кафолическая вера, ради вашего раскола, не может вас сделать православными… без священства и без Церкви почему можете быть правоверные, или кая вам может быть польза хотя от православной в Бога в Троице веры?» Объясняя далее значение Церкви, замечает, что изречение апостола: вы есте церковь Бога жива (2Кор. 6:16) раскольники не могут прилагать к себе; а заявление их о нужных случаях, которые будто бы препятствуют им пользоваться Таинствами Церкви по примеру древних святых, обнаруживает одно неверие их и упорство.

23). На статью: «Вся же святые апостольские... о спасении душ своих пещися», доказывает, что они не все предания древней Церкви принимают и почитают, и не могут говорить: «Тако веруем, якоже святии апостоли и богоноснии отцы вероваша», как и сами обличают себя, говоря только: «Тако усердствуем содержати» (а не содержим); потом укоряет их в превозношении своими ответами и в лицемерии и обличает задние мысли, скрывающиеся за их словами.

24). На статью: «Ибо и апостол Павел стязаний и словопрений блюстися заповедует, таковые бо, рече, рождают свары», отвечает, что заповедь апостольская, если прочитать её в контексте, направлена против державшихся ветхозаконных обрядов и «других лжеучителей, которые поучали удаляться от брашен аки от нечистот» подобно выгорецким раскольникам, против прельщающих «изволенным смиренномудрием и службою ангельскою» подобно им же, – «таковых и подобных словопрений, басней и стязаний, не от веры во Христа, ниже от Писания происходящих, но веру и Писание растлевающих, Павел апостол бегать и удаляться повелевает… а не о том слово произносит, чтобы таковых сварораждателей (как раскольники) не обличать и вопреки им по должности пастырской хотя бы с укоризною не глаголать».

25). На статью: «Того ради и молим и премолим... образи бывающих стаду», отвечает, что «нельзя спроста тоя добродетели (кротости) принимать, но надлежит прилежно усматривать времена и дела обстоятельство», что «не токмо не противно, но и паче согласно евангельской кротости обличати без всякого пощажения разкольщиков», что, по примерам и наставлению Писания и истории, против них нужно употреблять меры иногда кроткие, иногда строгие; а наставление апостола Петра пастырям – пасти стадо волею, а не нуждою, говорит не о раскольниках, потому что они «не стадо Божие, но стадо велиарово».

26). На статью: «По святых церковных премудрых учителей... Златоуст в беседах апостольских», обличая раскольников в лицемерии, замечает, что приводимые ими слова святого Златоуста сказаны «не к отступникам веры, как выгорцы, но к правоверным, да ещё по большей части к тем, иже на власти духовной и гражданской обретаются».

27). На статью: «Сице убо Христос... в разгласиях миротворствоваху», отвечает, что Христос, апостолы и святые отцы «иногда кроткое, иногда жестокое былие ко уврачеванию употребляли» и что вообще кротость нужно употреблять «с рассмотрением».

28). На статью: «Воззри, молим, мысленными очима... пустынная богорадная жительства», обличая лесть и клевету раскольников «в ту силу, дабы по подражательству кротости Христовой, апостольской и святоотеческой никто злодейственных скитов раскольнических не тронул и не разорял, сиречь ниже самая власть высочайшая», доказывает, что по примеру же и наставлению Христа, апостолов и святых отцов, нужно употреблять против них вместе с кроткими и строгие меры, указывает преступные действия раскольников, объясняет, к чему направлено учение православных пастырей и чего хотят раскольники, у которых «не о том попечение и радение, чтобы иметь и содержать в целости все средствия к животу вечному… но неусыпный страх и опасение не потерять имения и не лишиться брюходовольствия и плотоугодия».

29). На статью: «Посмотри же, молим тя, от начала евангельские проповеди... новоучительства утверждаху», о представляемых раскольниками гонениях, какие воздвигали на Церковь язычники, жиды и еретики, замечает, что потому раскольникам и нужно было находиться в Церкви Христовой, подвергавшейся этим гонениям, как делали святые предки, а не самим вооружаться на Церковь Божию, как делали они во время соловецкого и стрелецкого при Никите бунтов; сравнивая потом раскольников с жидовствующими, которых подвергал Иоанн III гражданским казням, доказывает, что и с ними должно поступать точно так же.

30). На статью: «Темже о сих вкратце воспомянувше... всекрасное пролетие да благоденствует», опять повторяет, что против непокорных как Христос, так и апостолы, и особенно святые отцы употребляли не одни кроткие, но и строгие меры; замечает, что не одни они просят о кротком обхождении с ними, но то же делали лжепророки ветхозаветные и древние еретики под предлогом мира церковного; что жить в мире и согласии с ними невозможно, потому что такой мир был бы «чужд Христа и благочестия»; что их скиты, подобные жительствам, о которых говорит премудрый (Прем.12:3, 4), необходимо истреблять, подобно тому, как израильтяне истребляли, по повелению Божию, хананеев, Моисей – сливших золотого тельца, Исус Навин – вора Ахара.

31). На статью: «Сице убо мы вкратце известившеся... отцев наших благочестие ответствовати», отвечает, что хотя они и имеют старые книги, но не содержат того, что в них писано, как содержат, напротив, православные: «следовательно, с какой им стати за те книги обстоивать и ответствовать?»

32). На последнюю статью: «Да даст же всемилостивый Господь... ныне и во вся веки, аминь», повторяя, что у них «вся сила благочестия и богоугождения состоит токмо в двоих перстах», да разве ещё в двойственной «аллилуйи», замечает, что с отвержением Церкви они лишаются и надежды спасения. – О приложенном к предисловию «Увещании» замечает, что в нём ничего особенного нет, что было бы достойно ответа; а за дерзкое увещание в лице Неофита самого Святейшего Синода грозит участию Дафана и Авирона, восставших на Моисея и Аарона, «Богом определённых начальников своих». Разбор предисловия Арсений заключает увещанием к раскольникам – оставив упорство, обратиться к Церкви.

II. Во второй части Арсений рассматривает ответы поморцев на вопросы иеромонаха Неофита – 1-й, 5-й и 9-й.

1. На ответ раскольников, что веру в Бога и в Богочеловека Русская Церковь от Владимира до Никона содержала православно, замечает, что «и мы тую же Церковь, как до никоновых времен бывшую, так и ныне непременно пребывающую, в Символе веры нам объявленную, несумненно быти веруем и исповедуем», а у раскольников «её не стало» и потому уже «все стало быть по-пустому». Касательно указания раскольников на мнимые нововведения со времён патриарха Никона – тройственное «аллилуйя», четвероконечный крест и триперстное крестное знамение – замечает, что раскольники «крайним безумием, невежеством и упрямством дерзают еретичеством нарицати то, еже есть к надлежащему имени Бога в Троице единого прославлению», что они, оставляя без внимания важнейшие догматы о Церкви, таинствах и будущей жизни, «за персты хватилися и ради их Церковь православно-восточную греческую и российскую еретичеством дерзнули опорочить»; далее обличает безрассудную привязанность раскольников к обрядам и объясняет, когда, по разумению отцов Церкви, имеет силу то или другое предание.

2. Об указании раскольников, в ответе на пятый вопрос Неофита, на иконы в защиту своего двуперстия говорит, что они сделали это указание «в большее себе обличение и осуждение, понеже во всех тех руках таковое сходство с их перстным сложением, как бы трезвого с пьяным, или палки, в избе стоящей, со облаком дождем на дворе», что «во всех тех иконах едино имя Иисус Христово рук благословящих архиерейских и иерейских ясно показуется», что притом «ежели здравым умом и правоверием рассуждать, то не двоперстие надлежит во иконах рассматривать, но первообразное, чей образ и написание», как делали это святые, защищая свою веру против иконоборцев; затем обличает указание раскольников на Тихвинскую икону Божией Матери, на мнимо-корсунские врата и на грузинскую икону Черногорской Богоматери.

3. В разборе ответа раскольников на 9-й вопрос Неофита сначала опровергается общее положение раскольников, что «всякая вещь достоверствуется или от зрения очес, или от слышания свидетелей»; потом защищаются свидетельства о троеперстии – иподиакона Дамаскина, Константинопольского Собора при Паисии; опровергается ссылка на патриархов – Иеремию и Феофана; обличается упорство раскольников; объясняется, о чём можно рассуждать и о чём нельзя; далее разбираются сочинения раскольников о руке апостола Андрея, приводимой в доказательство триперстного сложения, причём рассматриваются противоречащие друг другу источники раскольнического учения о двуперстии; наконец делается разбор (не подробный) «омышлений» раскольнических о соборном деянии на Мартина Армянина. Сочинение своё Арсений заключает характеристикой раскола и увещанием «бегать раскола с рассмотрением на божественное первоверховного Петра апостола во окончании второго послания увещание: вы же убо, возлюбленнии, предведяще хранитеся, да не лестию беззаконных сведени бывше, отпадете своего утверждения, но да растете во благодати и разуме Господа нашего и Спаса Иисуса Христа; тому слава и ныне и в день века, аминь» (2Пет.3:17, 18).

Из этого краткого обзора содержания противораскольнических сочинений Арсения Мацеевича уже можно видеть отличительный характер их. До него (исключая святителя Димитрий Ростовского) и даже после него пастыри Церкви, не оставляя, конечно, вовсе без внимания сущности раскола и состояния раскольников вне Церкви, обращали преимущественное внимание на те мелочные мнимые новшества, за которые раскольники упрекали Православную Церковь, и старались защитить древность обрядов, казавшихся раскольникам нововведениями («Жезл», «Увет», «Обличение», «Ответы» и прочее). Арсений Мацеевич, не оставляя вовсе без внимания обвинение за обряды, обращает преимущественное внимание на сущность раскола, на состояние раскольников вне Церкви, старается объяснить сущность веры и Церкви и показать действительное значение обрядов, из-за которых раскольники отделяются от Церкви и вследствие своего отделения остаются без священства и без таинств, без необходимых средств ко спасению.

Что касается до внешнего характера и приёмов его полемики с раскольниками, то они определялись отчасти свойствами раскольнических ответов Неофиту. Раскольники, например, приводят свидетельство Священного Писания или святого отца отрывочно или даже искажённо: Арсений восстановляет мысль приводимого свидетельства в контексте и в связи с общим учением Церкви. Раскольники указывают на частный случай и возводят его в общее правило: Арсений объясняет частный случай, как исключение из общего правила, и показывает, когда имеет силу положительного правила то или другое предание, тот или другой обряд. Раскольники указывают на источники сомнительного достоинства: Арсений определяет настоящее достоинство источников и достоинство доказываемого их свидетельствами предмета. Раскольники пускаются в умствования: Арсений беспощадно обличает пустоту их умствований, установляет даже начала здравого мышления, здравой критики. Отличительный же приём его полемики с раскольниками, преимущественно и почти исключительно ему свойственный, – это сравнение и пример. Хотя существует общее положение, переходящее даже в пословицу, что сравнение – не доказательство, но в борьбе с раскольниками – людьми, руководящимися главным образом примерами, этот приём полемики может быть употребляем с большой пользой. А у Арсения он необыкновенно удачен и большей частью весьма силён. Для примера мы представим несколько сравнений и примеров, какие употреблял Арсений. В подтверждение двуперстного сложения раскольники ссылались на восточных патриархов Иеремию и Феофана, похваливших веру россиян, – и Арсений отвечает им: «таково ваше подкрепление само пустое и на самом песку основание (нное), слово в слово как бы кто, Оригена еретика защищая, четырьмя соборами подкреплялся, понеже Ориген еретик до первого собора жил и преставился, и чрез время четырех вселенских соборов ересь его была неизвестна, и по большой части Ориген за православного и великого имелся учителя, аж на пятом соборе обличился и со всеми ему последующими проклятию предан. Так-то и ваш раскол. Когда были в Москве Иеремия и Феофан патриархии вселенские, в ту пору об нем никакого рассмотрения не было, но токмо о том рассмотрели, быть или не быть на Москве патриарху. С какой убо стати показанными патриархами вам свой раскол утверждать и подкреплять, ежели не с такой, как бы ересь оригенову четырьмя соборами вселенскими?»⁴ В сказании о святом Мелетии говорится, что он показал три несложенные перста во образ Святой Троицы; по этому случаю Арсений обращается к раскольникам с такой речью: «Почему тыи трии персты у вас раскольщиков раздельные несовокупленные заслужили быть во имя Троицы Пресвятой, совокупленные же не заслужили единства троического быть изображением, но еретичеством и печатию антихристовою нарицаются? Слово в слово таким примером: как бы кто триех дьячков, особо и порознь поющих „Господи, помилуй“, благочестием быть признавал, единогласно же и вместе тое ж „Господи, помилуй“ поющих, еретичеством и злохулением»⁵. Точно так же Арсений опровергает раскольников в нападении на источники православного учения сравнением их с источниками раскольнического учения. Например, «о руке святого апостола Андрея Первозванного триперстное сложение показующей, усумневаетеся потому, что нигде не писано в житии в минеях и прологу, во еже бы Андрею святому апостолу Первозванному тремя персты креститися. Таковое сумнительство было и арианам о единосущии Сына Божия: что також того слова написанного нигде не изыскали. А о вратах медных великоновгородских, что они великим князем Владимиром из Корсуня принесенные, кроме Матфея Стриковского, поляка и паписты, в каких вы книгах и в каком житии сие начитали?»⁶ Раскольники выразили сомнение в подлинности соборного деяния на Мартина Армянина между прочим потому, что в нём нет подписей присутствовавших на соборе, кроме митрополита Константина, и Арсений отвечает им на это: «в таковом порицании кто наипаче порицается и отвержению достоин судится, ежели не ваш собор Стоглавый, в котором имянных подписей отнюдь не обретаем»⁷.

Арсений Мацеевич писал в такое время, когда полемика с инакомыслящими не отличалась миролюбивым характером, когда ещё не раздалось кроткое и полное пастырской любви к раскольникам слово митрополита Платона; притом он от природы отличался характером резким и порывистым, за что и страдал долгое время. Немудрено, что полемика его с раскольниками носит на себе печать своего времени и его характера. Он не всегда разборчив в выражениях и названиях, какие обращает к раскольникам; любимые им сравнения часто делаются жёстки и переходят в насмешку. Например, на заявление раскольников о своём сиротском житии и презрении мирских почестей Арсений отвечает: «Разве потому сиротское ваше житие, что без браков законных в одном греху свальном по своему закону обретаетесь, законного рождения лишены и с сиротами подкидышами исчисляться должны? Что же лишением и презрением высоких чинов и в нужных⁸ пустынных местах пребыванием хвастаете и величаетеся, то сим не хуже вас могут похвалиться и вси воры и разбойники, по пустыням, дебрям и лесам скитающиеся»⁹. Отвечая на возражение раскольников, что руку святого апостола Андрея Первозванного Никон и Иоасаф патриархи не приводили в доказательство триперстного сложения, говорит: «Не великая диковина, что пришла в забвение и российским патриархам, после Иосифа патриарха бывшим, в ризнице патриаршей между многими вещами и сокровищами без всякого удивления могла быть неизвестна. Удивительная без сравнения вещь, что ваши врата медные корсунские Стоглавому Собору и после, аж до ваших выгорецких времён отнюдь никому не были известны; а ваш как-то Бог об них открыл через Матфея Стриковского»¹⁰. Или к Иоасафу, игумену мо́шенского монастыря, делает такое обращение: «по твоему моше́нскому и самому грубому и бесчеловечному узаконению... твоя паче всех богословов преблагоразумная мошенническая мудрость»¹¹. Такие сравнения и остроты встречаются весьма часто; вообще сочинения Арсения отличаются остроумием и находчивостью. Но таких выражений и сравнений, за какие раскольники жаловались ещё на святых Дмитрия и Питирима, у него немного.

Арсений Мацеевич писал в такое время, когда законы относительно раскольников были весьма строги и практическое применение их не отличалось особенным человеколюбием. Притом с сознанием святости и чистоты Церкви, строгий блюститель её прав и благоустройства, в самый сильный разгар борьбы раскольников с Церковью, Арсений не мог равнодушно слышать страшные хулы их на Церковь и таинства, и по своему пылкому характеру вооружается на них огнём и мечом. «Не следует давать вам, раскольщикам, в нашем древнем благочестивом государстве волю и крайнюю ослабу самим в душепагубном расколе пребывать и других к тому приводить», – это общее отношение правительства к раскольникам. Но Арсений определяет его и частнее. «Над вами, раскольщиками, природной своей веры благочестивой отступниками и хулителями, что надлежит делать, сами рассудите. Без сомнения то надлежит со излишеством делать, что сделал, ревнуя по Бозе, Илия пророк над жерцами и лжепророками вааловыми; или понеже вы сами сожигаетеся и о самосожигательстве благоволите, то уже неуступно надлежит по гражданскому и духовному суду тоеж над вами производить, имея образец не токмо от вас на вас, но и от святителя Христова и чудотворца Льва епископа Катанского, который, Илиины ревности исполнен, служение свое архиерейское оставя, во всем облачении, зловерного Илиодора волхва и богоотступника взял за шею омофором и живого на струбе дров сожег, а после литургию божественную без всякого зазору служил и оканчивал»¹². Указывая ветхозаветные примеры истребления врагов Божиих, после чего устави Господь ярость гнева своего (Нав. 7:26), Арсений продолжает: «Кольми паче тогожбы милосердия от Бога надеятися нашему государству православному за искоренением и истреблением без помилования ваших скитов раскольнических, злодейственнейших и беззаконнейших паче всех идолослужителей и безбожников. Удивительная вещь, что вы слёзы и разорение своих жительств достойны помилования и сожаления быти судите и представляете; а о убиваемых вами младенцах от греха вашего свального рожденных, или о сих душах, которые, сожигательством вашим в вечный тартар и геенну посылаемые, чувствительно рыдают и воплят: „Ох, ох, погибли!“, не надобно ли сожалеть и соболезновать?»¹³ Наконец, для доказательства справедливости строгих мер против раскольников Арсений обращается к современным законодательствам и здравому смыслу, основывая такие меры на самой сущности раскола, на отношении его к Церкви и правительству. «Во всех государствах, – говорит он, – везде твёрдое узаконение и обычай своим природным жителям от своей природной государственной хотя худейшей веры отступать не допускать, и отступивших смертию казнить. Вас же раскольщиков, истинной нашей веры отступников и развратителей, почему бы нашему государству щадить и почему бы вам волю давать, отнюдь не вместимо, и не токмо Богу, но и здравому уму противно и премерзко. Рассуждая бо здравым умом, что есть давать вам волю на раскол? Ужасно воспоминать (и) толковать: сиречь давать вам волю отвергатись Церкви и крещения своего, хулить все таинства Христовы, людей – не татар, но наших природных государственных правоверных не токмо от веры отторгать, но и грабить, и сожигать, и совсем погублять, и иные пакости и скаредства, во всем свете неслыханные, делать»¹⁴.

Весьма любопытна характеристика религиозного состояния скитских раскольников – беспоповцев, сделанная современником на основании показаний очевидцев. Приводя слова апостола Иуды: яко в последнее время будут ругатели, по своих похотех ходяще и нечестиих, сии суть отделяюще себе от единости, веры и суть телесни, духа не имуще (Иуд.1:18, 19), Арсений говорит: «сия вся апостолом Иудою о еретиках предреченная и показанная в ваших пустосвятных выгорецких скитах без всякой выключки обретаем и усмотруем; понеже кто так по своих похотех и нечестиих ходит, как вы, не пленяя разума в послушание Христово и Церкви Его? Кто лучше от единости веры и Церкве апостольской в нынешнее время отступил, как вы, господа сатановеры раскольщики? Кто лучше Церковь и тайны божественные паче вас хулит и ругает? Кто так, как вы, господства отметаетеся, сиречь как природной власти монаршой государственной, так и церковной священной архиерейской бегаете и по лесам и по болотам крыетеся будто бы богорадного ради жития, а самою вещию ради одного самовольства и греха свального, дабы вам жить свободно без гражданского и христианского закона?»¹⁵ Раскольники представляли себя подражателями древним пустынникам, и Арсений спрашивает их: почему подражатели? «Разве потому, что у вас скиты пустынные, и в них ради зверского бесчинного самоволия и ради брюха и жития беззаконного, ниже во языцех именуемого, труды и подвиги неусыпные, сиречь по морям, по лесам безвестным, например, на Новую землю, на датский Гройлант и прочие странствования беспрестанные. В таковом убо зверском и брюхорадном и плотиугодном состоянии пребывающе, Церкви же святой и таинам божественным не токмо отнюдь не приобщающеся, но и хуляще и аки дело антихристово отвергающе, к сему перекрещивающе, и самосожигательство вместо мученичества производяще, и прочие преужасные пакости делающе, например, детоубийство, кровию детоубийственною причастие, не единою ли насмешкою глаголете, что Православной Церкви предания соблюдаете?. . ¹⁶ Ваше в пустых и нужных местах пребывание почему от вас славится богорадное, а самою вещию паче Содома и Гоморры богомерзкое и богопротивное, грех содомский и грех свальный, и детоубийство в языцех насилу именуемое, за грех не вменяющее, скверне же и нечистоте вместо благодати и святыни последующее»¹⁷. Раскольники хвастались, что они «убожеством ради хранения древлеправославного обогащаются», и Арсений, приводя в пример святого Ефестиона, бросившего в реку поданную ему златницу, так описывает нестяжательность раскольников: «надеюсь, не только с златником, но и с копейкою нельзя вам расстаться, и не только златника, но и последней денежки и полушки не будете в воду бросать, но надлежащее ей место и употребление изыщете. Да к сему же, обстоятельно на ваши скиты посмотревши, которые не славословием Божиим, но едиными торгами и обманами и по большей части колдунством бавятся и упражняются, (можно) видеть всякому, здравый разум имущему, что к себе наипаче тех прельщают и обманывают, которые деньги и имения имеют, а после, когда в ваши руки совсем отдадутся и вам лишние покажутся, то вы их к самовольному сожигательству и убивству наговариваете… а имения их и деньги при вас остаются, и потому ваши скиты всем нескудны и довольны, и перевестись не могущие¹⁸. Кто бо не весть, что ваши скиты поганые и нечестивые единым воровством и разбойническим хищением от наших мужей и жен, вдов и сирот обогащены, которых с богатством к себе прельстивше, иных для своего гнезда и жительства и ради греха свального в живых оставляете, а иных самовольному сожигательству преподаете, о каковом вашем безбожии, во всем свете не слыханном, бесчисленные образцы, повсягодне почти творимые, свидетельствуют»¹⁹.

Арсений Мацеевич, как мы сказали, мало обращал внимания на мелочные обвинения, взводимые раскольниками на Православную Церковь. Поэтому нельзя найти у него подробного изложения раскольнического вероучения. Но зато всё существенное в их вероучении он приводит и опровергает с замечательной силой. По учению беспоповцев, как оно изложено у Арсения, «Церкви нету, власти апостольской, сиречь священства, и строения апостольского, сиречь таин святых, нету²⁰; нашу Церковь Божию с тайнами и жертвенниками они антихристову называют и мерзость на месте святе, Даниилом и Христом предреченную... жертва бескровная, по их мнению, мерзость и скверна антихристова²¹; на проскомидии и на ектениях еретиков возносят, того ради бескровная жертва несть благочестивая, но еретическая и бесовская; еретицы и недостойные тайны освящают, того ради тайны тайнами не могут быть и совершаться; тело и кровь Христову ненужную и непотребную вещь судят, и вместо толикого дара и таинства богоявленскую воду предпочитают; миропомазание святое безбожне злословят печатию антихристовою²²; брак законный совсем отвергли, и ежели кто к ним в браке законном с женою придет, то первое дело – повелевают ему брак законный проклинать и с женою по закону Божию не жить, и грех свальный вместо благочестия и вместо любве Христовы приемлют и исполняют²³; раскольнические числа самый год о антихристе именно проглаголют... поучают, акибы разрешен был сатана, тысящи лет от Р. X. скончавшейся и Риму от Православия отпадшу... поучают, яко Церкви нашей не у̀ кончина, но еще в пятьдесятом (XVIII век) или в ином каком году приидет, и тогда Церковь наша до основания разорится»²⁴, раскольники законных пастырей, «паче же верховную власть делают и имеют вместо Диоклетианов и прочих поганских мучителей, себе же представляют мучениками и страдальцами»²⁵. Если Арсений касается второстепенных пунктов раскольнического вероучения, то или в доказательство крайнего их «суемудрия и суеверия», например, что «табак или чай проклятая трава»²⁶, или в разъяснение того, к чему приводит неважное в начале заблуждение. Так, например, учение о двуперстии, само по себе неважное, приводит однако ж раскольников к тому убеждению, что «без двоих перстов тайны, от священника благословляемы, не тайнами и крестное знамение не крестным знамением, благословение не благословением, крест не крестом и Христос не Христом», а православное перстосложение хульно «нарицают еретическим и печатию антихристовою»²⁷. «Некоторые от вас, – говорит Арсений, – которых мы обращали, во упрямстве оставшеся, иконе Спасителевой хотя старинной, не восхотели кланяться, в которой двоеперстия не увидели, и Тихвинскую икону Богородичну отвергли... Посмотрите, каковы плоды от вашего велемудрого о перстах учения рождаются и каково вашим ученикам наставление происходит, сиречь иконоборство…»²⁸ – Из раскольнических обрядов, упоминаемых Арсением, стоит упомянуть, что «в выгорецкой часовне скамей с подушками довольно имеют и мнимую свою службу с коленопреклонением совершающе, на те скамьи склоняются и поклоны, на них же опираясь, кладут… от наших архиереев и священников крещенных перекрещивают, а наипаче до возраста тридесятолетнего к ним приходящих, а после возраста тридесятолетнего по большей части не дерзают перекрещивать, да у самих себе сожигают самовольно»²⁹; что «многим своим единомышленникам, в далеком расстоянии обретающимся, хотящи безбедно воду богоявленскую препослати, в муку месят и опресноки к причащению делают»³⁰.

Наконец, считаем нелишним заметить, что противораскольнические сочинения Арсения Мацеевича отличаются большой учёностью. Арсений знал чрезвычайно много и всегда весьма удачно пользовался своим знанием. Кроме очень многих текстов Священного Писания и библейских примеров, а также свидетельства очевидцев, в его сочинениях приводятся из святых отцов и учителей Церкви: Иустин, Григорий Богослов, Василий Великий, Андрей Кесарийский, Феофилакт, Максим Грек и особенно часто любимый им Иоанн Златоуст; из русских сочинений: «Просветитель», «Стоглав», «Иосифовская грамматика», «Кириллова книга», «Православное исповедание», «Мессия», «Вечеря», «Меч духовный», «Камень веры»; из книг исторических: «Четьи-Минеи», «Пролог», «Бароний», «Летопись Нестора», «Степенная», «Хронограф», «Ярославское сказание о ярославских чудотворцах», «Летопись ростовских архиереев»; из книг церковно-богослужебных: Триоди – постная и цветная, Октоих, Следованная псалтырь, Минея месячная, Иосифовский потребник, Евангелие толковое, Кормчая; из сочинений противораскольнических: «Скрижаль», «Жезл», «Извещение чудесе о сложении триех первых перстов», «Увет», «Послания Игнатия Тобольского», «Розыск», «Знамения антихриста», «Обличение неправды раскольнической»; из светских: Агриппа – о суете наук, Алкоран, Талмуд, Естествословцы. – Из одного этого перечня источников можно видеть, как разнообразна и занимательна противораскольническая полемика Арсения Мацеевича.