Глава II

Нарисовав в I главе картину теперешнего видимого благополучия страны и ее будущего разорения, пророк в главе II раскрывает внутреннее безобразие Израиля, жестокость, безнравственность и лицемерие его духовных и светских правителей. Та же идея противопоставления истинной богоугодной жизни наличному злу и неправде проходит и через эту главу. Перечисляемые в ней беззакония начальников не являются частными грехами народа после общего, указанного в I главе и заключающегося в идолопоклонстве, но как бы только другою стороною той же самой вины Израиля. Такое общее значение этих грехов, т. е. царящего всюду насилия и лжи и сознательного попрания правды, явствует из того, что они представляются здесь непосредственною причиною грядущего переселения народа (на что указывает преп. Ефрем). Глава собственно разделяется на три прещения: правителям, пророкам и народу, – все это заключается обетованием о стаде духовном.

Стих 1-й изображает безнравственную жизнь аристократии, которая, будучи безнаказанна и лишена страха Божия и праздна, как бы всю свою мысль направляет к измышлению и исполнению разных беззаконных предприятий; праздность и произвол – это те две ужасных змеи, которые ввели в грех вероломного убийства Давида и затем Ахава. На преступление последнего как бы прямо указывает 2-й стих: «пожелают полей и берут их силоюй» и проч. Но остановимся еще на разночтении нашего стиха. «Горе замышляющим беззакония»; а по-славянски «быша помышляюще труды». «Горе» – הוֹי (гой) толковники перевели от слова היוּ (гайу) – «были»; между тем подобное же евр. выражение в 1-м стихе 23-й главы Иеремии переведено правильно: «горе пастырем» и проч. «На ложах своих». Это выражение в Библии означает совершенное отождествление духа человека с каким-либо содержанием. В псалме 118-м праведник на ложе своем вспоминает о величии Божием, также в псалме 62-м; напротив, злодеи даже и во сне не покидают коварных мыслей (Пс. 35:5). Кто, действительно, не знает, что когда нас волнует или интересует какая-либо мысль, то она воспроизводится и в ночном сне? «Утром на рассвете» торопятся утолить поскорее свою корыстную жажду, как пьяницы, принимающиеся за вино с утра: «горе восстающим заутра и сикеру гонящим» (Ис. 5:11). Далее пророк объясняет возможность такого поведения: «потому что в руках их есть сила»; славянское: «понеже не воздвигоша к Богу рук своих». То и другое чтение не вполне понятным образом получается с еврейского, которое означает: «потому что есть к Богу руки их». Семьдесят толковников, вероятно, и переводили, как Иероним, «против Бога руки их», но тогда бы вместо префикса לֵי (ле) было бы כֻּ (бе), (ср. об Измаиле – Быт. 16:12). Другие, например, русские переводчики, читают или לְאֵל (ле-эл) не «к Богу», но «к этому», как и переводится это слово в Бытии (Быт. 19:8): «мужам тем» (הַאֵלִּ – га-эл), или слово «эл» переводят в смысле «сила»: «ибо есть к силе рука их» (ср. Притч. 3:27; Быт. 31:29). Это значение слова «эл» принято считать первоначальным, а означение им понятия «о Боге» – выводным: Бог есть сила. Но ввиду того, что этот корень чуть ли не на всех семитических наречиях означает Бога, трудно сказать, свойство ли дало название лицу, или, напротив, имя Божие переносилось на личности, Ему подобные своим возвышением из ряда других, как в псалме 81-м. Пожалуй, можно именно переводить: «у Бога руки их» собственно буквально: «к Богу стояние рук их». Бог нередко дает в Ветхом Завете временную власть нечестивым (фараону, Навуходоносору или царям еврейским же, как Ахаву, Манассии), чтобы затем вдвойне посрамить их Своею казнью и вдвойне прославить Свое имя. Есть в Библии место, которое предъявляет понятие, среднее между личностью Бога и свойством силы; это именно 3Цар. 20:23, где говорится, что Бог израильтян есть Бог гор, причем под этим словом (Эл, Элогим) разумеется собственно сила; ведь еще с истории Авраама и Иакова видно, что отношение к Богу понималось прежде всего как жизненный успех, как сила; так и объясняет Премудрый скорби Иакова у Лавана и последовавшее затем обогащение: «дабы он знал, что благочестие всего сильнее» (Прем. 10:12). Разность именно еврейской религии от других семитических в том, что сила Иеговы являлась не бессодержательная, как у богов прочих народов, но именно как святая, как благочестие; семит мог бы перевести: «чтобы он знал, что в благочестии есть Бог», т. е. что к истинному Богу, к успеху, к пониманию жизни нужно идти путем благочестия, добродетели; силы мирские естественно выставляли других богов – Ваалов, но без этого свойства добродетели, потому к ним специально прилагается название греха (об Иеровоаме: он ввел Израиля в грех, т. е. через культ тельцов) или любодеяния; знаменательная в этом отношении Иов. 31:24–29; Втор. 32:15–18). Итак, наш стих 1-й можно читать: «в руках их сила» и «руки их к Богу» (впредь до кары).

Стих 2. «Пожелают полей» и проч., по-славянски «и желаху», как и дальнейшие глаголы в совершенном виде прошедшего времени, что буквально-то не соответствует поставленному здесь 1-му аористу в евр. тексте; но это же время употребляется и в общем виде : «всякий раз когда», что по-гречески обыкновенно выражается ό҆́ταν, а по-русски может обойтись точно так же без всякого союза; это один из многих сходных оборотов нашей речи и еврейской. Слово «сирот» не имеет у масоретов соответствующего, так что остается неизвестным, выпало ли оно впоследствии или, напротив, вошло по ошибке в греческий текст. Нравственный смысл стиха буквально совпадает с притчей Нафана пророка по поводу грехопадения Давида; а слова: «поле, муж, наследие» напоминают грабительство Ахава. Может быть, пророк нарочно желает сравнить современные пороки сильных мира с этим злодеянием, чтобы крепче поверили изрекаемой затем угрозе через воспоминание той ужасной участи, которой подверглось многочисленное потомство Ахава от руки Ииуя, начиная с самого царя Иорама, убитого на поле Навуфея (4Цар. 9:24–27, см. и 4Цар. 10), что произошло лет за 80 до пророчествования Михея, если под царствованием Иоафама разуметь и года его правления при отце.

Стих 3. Различные выражения усиливают значение бедствия: «его не свергнут с шеи» – намекается на рабство, на ярмо; «время злое», т. е. бедствие как бы переполняет сознание, и речь из описательной переходит в восклицание; ср. предсказания Иисуса Христа о погибели Иерусалима, или Его выражения: «дни отмщения» (Лк. 21:22). Так и здесь, в следующем стихе, указывается значение грядущего горя с всемирной точки зрения, Иеремия точно так же предсказывает такое горе иудеям, которое выше их ожидания (Иер. 26:3; 36:3). Таково именно и было пленение Вавилонское, которое они, видимо, не представляли возможным (Мих. 3:11–12), надеясь на вечность Иерусалима и храма, что и побуждало их бороться с Вавилоном, даже после первого и второго пленения, посредством политических связей с Египтом. Пророк Амос в 5-й главе тоже предсказывает за бессудность и взяточничество полную погибель Израилю и переселение в Дамаск как наказание за те же беззакония, что и здесь, во 2-й главе Михея. Стих 16-й 5-й главы Амоса, предсказывающий о горьком плаче и искусных плакальщицах на улицах израильских, вполне соответствует стиху 4-му Михея и точно так же имеет в виду неожиданность для народа грядущего бедствия. Из Амоса, как и из книги пророка Михея (Мих. 3:11), ясно, что иудеи, подобно своим потомкам – современникам Христа, даже плохо сознавали свою неугодность Богу, будучи сравнительно исправны в служении жертв и обрядов. Пророки здесь являются проповедниками жизненной религии, вопреки формальной или исключительно богослужебной, что яснее всего у Ис. 1; Ам. 5; Мих. 6; Пс. 49 и проч.). Разночтение этого стиха, а равно и первой половины следующего совершенно ничтожно.

Стих 4. Теперешнему безнаказанному торжеству иудейской аристократии, ее произволу и роскоши противопоставляется будущее горе и разорение. Но почему оно называется притчею, это не вполне понятно; общий смысл, вероятно, тот же, что и в угрозах Второзакония: ты станешь притчею, т. е. примером того, как Бог наказывает непокорный народ; но, вероятно, некоторая соль кроется в самом выражении: «мы совершенно разорены». Может быть, Михей специально пророчествует о плаче Иеремии над разоренным Иерусалимом. Слово שָׁרַד (шадад) означает совершенное уничтожение города; Наум употребляет параллельный образ о Ниневии: «всякий побежит от нее и скажет: «Ниневия разорена» (Наум. 3:7). «Удел народа моего отдан другим», по-славянски: « часть людий моих измерися ужем». Собственно, буквально: «удел народа моего переменит» (т. е. Бог?), но эта конструкция неестественна. Последнее слово (יָמִיר (ямир) LXX читали за יָםיר (ями) – от глагола мада или мадад – измерять) и переводили «измерися ужем» (землемерная вервь). Это, пожалуй, вернее и означает несомненное завоевание врагами: земля как бы разделена Богом в достояние врагам; ср. чудесную надпись: «взвесил, исчислил, разделил» и соответствующее толкование Даниила, как и здесь, у Михея далее говорится, что поля разделены. «Как возвратится ко Мне», а славянское «и не бе возбраняяй его», что вернее, потому что понимать под первым лицом Бога, как хотят толкователи, нельзя, ибо Его всемогущество делает подобную фразу неуместной… «Как» – по евр. אֵיךְ (эйк), и LXX читали אֵיךְ (эйн) – нет, что на славянский всегда переводят: «не бе»; «ко мне» – לי (ли) греки читали לו (ло) – ему, его. Выражение: «и не бе возбраняяй, или помогаяй» – самое обычное для подтверждения предыдущей мысли. Далее: «иноплеменникам ( לְשׁוֹבְּבּ – ле-шобеб) разделены наши поля»; славянский же текст первое слово относит к предыдущему и понимает как неопределенное наклонение глагола שׁוֹבּ (шуб), переводит «еже отвратитися» – «и не было препятствующего ему отвратиться, потеряться от Меня». В смысле «иноплеменник» это слово едва ли употребляется; причастие означает «отделенный», смысл вообще темный в обоих.

Стих 5 читается одинаково. «Уже», или вервь измерения, означает иногда удел (Нав. 17:14), но здесь, вероятно, речь идет о нарезывании земли по наследству в народном собрании, что составляет всегда праздник для земледельческого населения и совершается почетными членами общества, или аристократами. Но скоро не будет, что измерять – все отойдет ассириянам, да и некому, ибо аристократы будут уведены в плен.

Стих 6. «Не пророчествуйте, пророки», по LXX «не плачитеся слезами». Начинается ряд разночтений. Русский смысл тот, что истинному пророку заграждают уста, грозя бесчестием. Отеческие же толкователи читают «не плачьте» и изъясняют в том смысле, что плакать нужно не о внешнем бедствии, но о грехе, его вызвавшем. Оба чтения происходят от глагола נָטַף (натаф) – «кропить» (Иов 29:22), это слово у Иезекииля (Иез. 21:2) переводится LXX-ю русскими как «пророчествовать». Частое ударение слов на слуховой орган уподобляется каплям дождя. Судя по Второзаконию (Втор. 32:1–3) и по вышеуказанным местам, этот образ относится к сильной импонирующей речи. «Чтобы не постигло вас бесчестие», конечно, переведено с тех же слов, как и славянское «не отвержет укоризны», причем последнее слово принято в винительном падеже, а подлежащего нет. Однако эта мысль не только вводится сюда без связи, но не имеет и ясного разрешения в роде, например, Мих. 3:8. Во всех древних восточных переводах здесь разночтение. Слово «отвратит», что на русском «постигло», неизвестно в лексиконах в подобном написании נַםַנ (насаг), а דָשַׂנ («выговор» – тот же «насаг»), да и форма тут среднего залога. Может быть, эти слова обращены к ложным предсказателям, предвещающим ложно мир, милость Божию, за что Михей и другие истинные пророки грозят им бесчестием и ослеплением. Тогда следующий стих: «разве умалился Дух Господень» следует понимать в том же смысле, как ответ Илии Охозии (разве нет Бога в Израиле?), пославшему к ложным предсказателям (4Цар. 1:3).

Стих 7 читается Семьюдесятью толковниками иначе: «глаголяй дом Иаковль разгнева дух Господень». Частицу восклицательную הֶ (ге) они приняли за член, который, однако, неуместен в деепричастной форме, а причастие – за активное. Русский смысл (ср. блж. Иеронима) естественнее, как и у Иеремии: «вы, которые названы именем Израиля». «Разве умалился Дух Господень?» – здесь то же слово, что Ис. 50:2: «разве коротка стала рука Моя?» С этим толкованием согласен и халдейский парафраз. Но, вероятно, истинного пророка не слушали именно по причине зловещего характера его предсказаний (вспомним отзыв Ахава о первом Михее), поэтому он далее объясняет, что тому причиной не его характер, а беззакония народа: «не благотворны ли слова Мои для поступающих справедливо?»; не так с греческого: «не словеса ли его добра суть и правии ходиша?»; с таким чтением не согласен текст у прп. Ефрема, который в этом стихе держится русского чтения и притом в утвердительной форме: «вот слова Мои добры». Смысл у LXX сложно найти. Чтение евр. עִם הַיָּשָׁר (им. гайашар – для правильно… ходящего) они переиначили в דְם הַיָּשָׁר (вема-яшар – и как прямые).

Стих 8. Развитие той же мысли: не пророк без нужды грозен, но народ недостоин благоприятных предсказаний: «народ же, который прежде был Моим, восстал, как враг». Не единственная укоризна на народное нечестие. Все та же идея о духовном служении Богу. Тщетно народ считает себя достоянием Божиим и своих врагов за врагов Божиих (Быт. 12:3): он был народом Божиим лишь пока поступал справедливо, а теперь – враг Божий; в этом смысле Исайя и Иезекииль называют Израиля Содомом; на этих же выражениях зиждется учение ап. Павла о духовном Израиле и чадах Авраама по вере. Знаменательно, что идея единения с Иеговой у израильтян, начиная с откровений Аврааму, носит на себе всегда телеологическую жизненную окраску. Жизнь есть как бы путь или борьба; в ней много путей и много врагов; каждый встречается с врагами и борется. Все народы ходят по разным путям, блуждают и гибнут от врагов. Один только Израиль ходит путем истинным во имя Господа Бога (Мих. 4:5) и потому, имея Его Помощником и Покровителем, надеется одолеть всех врагов (см. Песнь Моисея, Анны, Захарии и Богородицы). Но Бог теперь и дает понять, что не формальное, заветное, но нравственное единство с Ним нужно для спасения. Без этого условия Сам Израиль есть Его враг: не содействовать ему будет Бог, но его же казнить. Именно в этом презрении закона заповедей и заключается восстание Израиля против Бога: вы отнимаете одежды и проч. Тут уже не вельможи и пророки, но весь народ обвиняется в грабительстве, которое, и по свидетельству Исайи, было распространено под Иерусалимом. Греческие тут снова спутали: «и прежде людие мои во вражду сопротивишася» – смысл тот же, но далее: «противу миру своему; кожу его (чью?) одраша, еже отъяти упование, сокрушение ратное». Отдельные слова те же, что и в русском тексте, но объяснить, как они их перевели, мудрено, потому что и по-гречески нет смысла; халдейский согласен с масоретами.

Стих 9. Продолжается исчисление народных беззаконий: сильные обижают слабых и изгоняют жен из домов. LXX поняли это предложение вместо активной формы в пассивной, а слово «жен» перевели за подлежащее: «старейшины людей моих извергнутся из домов» и проч. Вставленное здесь выражение LXX «приближитеся к горам вечным» едва ли прибавлены толкователями, как думает архиепископ Ириней, но, скорее слова «украшение Мое навсегда (отнимаете)» они вместо первого слова הֲדָרִי (гадари) прочитали הֲעָרִי (гаари), что означает «горы». Блж. Иероним отказывается здесь истолковывать греческий текст по его запутанности.

Стих 10 снова читается различно; его вторая половина отнесена греками к 11-му. Здесь пророк решительно предсказывает переселение, причем, по примеру других священно-провидцев, представляет дело как бы совершившимся и выпроваживает жителей вон. «Место покоя» имеет особенное значение в сознании евреев; слова Апостола о том, что для них еще не настало истинное субботство, указывают на то (Евр. 3:17–4:14), что под этим словом и праздником иудеи разумели идеальную самоудовлетворенную жизнь. Апостол, как и Михей, объясняет, что она заключается не в обетованной земле, не в праздновании седьмого дня, а в исполнении слова Божия. Именно по Втор. 12:9 этим же словом означается обетованная земля מְּנוּחָה (минуха), т. е. земля покоя (ср. Нав. 1:13 и Пс. 94:11). Народ Мой стал врагом, а земля покоя перестала быть ею. Подобное противопоставление у Осии (Ос. 1) «ло амми» – «не Мой народ». Дальнейшие слова этого стиха в русском переводе относятся к земле, а в славянском – к людям, и потому глагол стоит во 2 лице мн. числа. Вообще в этом отрывке идет противопоставление терминов уже не географических, а философских – Бог, народ, покой; указывается, что как там, так и здесь содержание этих священных понятий совершенно исчезло из народного сознания.

Стих 11 различно читается почти всеми древними переводчиками и толкователями, да и немногими, одинаково читающими, изъясняется различно. «Если ветреник выдумал ложь и сказал…» Славянское: «Прогнастеся никимже гоними: дух постави лжу…» Первые три слова этого стиха славянские соединили с последними предыдущего, который кончается разорением великим; последнее слово Семьдесят толковников вместо глагола «марац» производили в искажении от глагола «халац» – «удалять» и читали прогнастеся. «Если бы муж ветреник выдумал» при прочтении условного союза לוּ (лу) вместо לוֹ (ло–не); а «ветреник» там собственно просто «человек гуляющий», получаем: «не мужем гонимы» (вместо «гуляющий») = «прогнастеся никем же гонимы». Буквальное значение союза לוּ (лу) не условное, а желательное, как у блж. Иеронима: о, если бы я был мужем, не (?) имеющим духа, а говорил бы лучше ложь. Правильнее: «Если бы муж, водимый духом лжи, искапал (т. е. толковал бы) вино и сикеру». Так у Иринея псковского. Значение славянского перевода по Иерониму: дух, т. е. Божий, остановил ложь и был в опьянение (т. е. в осуждение). Но такие ухищренные толкования, кажется, излишни, потому что слово дух вовсе не обязательно принимать в смысле «дух Божий»: ср. с Иез. 13:3 и особенно словами первого Михея о духе лжи в ложных пророках (3Цар. 22:20–24).

Пророк предсказывал народу гибель, но, зная о его нравственной косности, он выражает уверенность, что его никто не послушает, потому что истина не дорога им, но противна. Напротив, только проповедь лжи и корыстолюбия угодна таким людям. Знаменательно, что при противопоставлении истинной жизни ложному ее направлению провозвестники, указывая на неспособность слушателей принять их слово, говорят о том, что только ложный предсказатель был бы для тех угоден (угодным проповедником); последнее славянское слово «капля», буквально «кропящий» (см. Мих. 2:6). Таковы слова Спасителя Ин. 3:11, а особенно Ин. 5:42–45. Пророк Исайя, встретив подобное недоверчивое отношение к пророчествам у Ахаза, противопоставляет его неверию великое пророчество уже не о частном избавлении от израильтян и сириян, но о грядущем Избавителе Эммануиле, рождаемом от Девы. Точно так же и здесь пророк Михей в ответ на небрежное отношение к его пророчествам нечестивых современников, желающих слышать только веселые и вообще добрые (Мих. 2:6) предсказания, вдруг рисует им надо всем предстоящим разорением земли – картину грядущего соединения духовного Израиля, как и в следующей главе – построение духовного Иерусалима вместо разоренного Иерусалима чувственного.

Стихи 12 и 13, содержащие эту идею, однако, совсем иначе изъясняются LXX-ю переводчиками и их толкователями и относятся ими не к мессианским временам, а к пленению земли ассириянами и вавилонянами, какового смысла держатся и некоторые древние последователи сирского (с еврейского) перевода, как прп. Ефрем, который даже стих 11-й читает: «муж ходящий в духе лжи и коварства искапать тебе вино», и толкует, что царь ассирийский будет поить вином ярости, т. е. погубит израильтян. Всех (Мих. 2:12) соберет Бог в изгнании, для чего враги посещающие войдут в ворота Самарии и разорят ее; подобный же смысл стихам этим придает арх. Ириней. Но обратимся к тексту. Начало стиха читается почти одинаково, только в русском переводе речь Божия в первом лице, а в славянском – в 3-м лице среднего залога: собираем соберется Иаков. Но далее славянское «вкупе положу возвращение его, аки овцы в скорби», а русское «совокуплю воедино, как овец в Восоре, как стадо в овечьем загоне». Восор, обилующий овцами, – город моавитян с другой пунктуацией LXX прочитали как בָּצְרָה (бецара) – «в скорби». «Зашумят они от многолюдства»; действительно, большое стадо овец поднимается и бегает с особенным, издали слышащимся, шумом. Славянское «изскочат от человек» (по Ефрему: скроются от человек); стоящая в евр. тексте форма может быть произведена от глагола םַהחָ (гама) – «шуметь» и от חָםַם (гамам) – «выскакивать»; «зашумят от людей» – вот буквальный перевод; едва ли русский не приходится признать вольным.

Стих 13-й почти одинаково читается, но в зависимости от смысла предыдущего объясняется или в мессианском, или в противоположном пессимистическом смысле, относящемся к завоеванию Самарии и Иерусалима врагами под предводительством отмщающего Господа – по одним, по другим – Господь пойдет впереди пленников за реку, чтобы там их защищать. По смыслу русского перевода здесь изображается победоносное шествие Нового Израиля. Вхождение и исхождение воротами есть признак власти (Иез. 44:2–3; Ин. 10:9), свойство хозяина. Духовное разумение победы этого духовного Израиля, конечно, должно относить речь к всепобеждающей силе христианской истины, против которой не устояли никакие мирские преграды. Эту-то силу пророк противопоставляет коварной политике царей. Духовный царь Нового Израиля по смыслу стиха почти сливается в своем отношении к народу с Самим Господом, являясь с Ним вместе предводителем воинства.