Литургика. Часть 2. Постная и Цветная триоди

Прежде чем мы перейдем к непосредственному рассмотрению каждого значимого дня периода Постной Триоди в отдельности, прежде чем пустимся в это увлекательное путешествие, кульминационной вехой которого является праздник Святой Пасхи, необходимо поговорить о периоде Постной Триоди в целом и сделать краткий обзор истории Постной Триоди как богослужебной книги. Кроме того, в этой вводной главе уместно рассмотреть историю поста Святой Четыредесятницы и поговорить в целом о духовном значении и месте Великого поста в жизни православного христианина.

Период Постной Триоди является частью подвижного круга годичного богослужения и охватывает 70 дней: от Недели о мытаре и фарисее и до Великой Субботы включительно. При этом его можно четко разделить на две части: подготовительный период к Великому посту (22 дня) и собственно Великий пост (48 дней). В свою очередь период Великого поста делится на три неравных по продолжительности отрезка:

1) Святая Четыредесятница длится 40 дней (что отражено и в названии), начинается с понедельника 1-й седмицы и заканчивается пятницей 6-й седмицы.

2) Суббота и неделя 6-й седмицы – Лазарева суббота и Неделя ваий – составляют как бы промежуточный двухдневный период между Четыредесятницей и Страстной седмицей.

3) Страстная седмица – 6 заключительных дней Великого поста, каждый из которых называется великим и посвящается воспоминанию событий последних дней земной жизни Господа Иисуса Христа.

Перечислим теперь по порядку недели (воскресные дни) периода Постной Триоди (их всего 10):

Неделя о мытаре и фарисее;

Неделя о блудном сыне;

Неделя мясопустная (о Страшном суде);

Неделя сыропустная (Адамово изгнание, Прощеное воскресенье);

1-я Неделя Великого поста – Торжество Православия;

2-я Неделя Великого поста – святителя Григория Паламы;

3-я Неделя Великого поста – Крестопоклонная;

4-я Неделя Великого поста – преподобного Иоанна Лествичника;

5-я Неделя Великого поста – преподобной Марии Египетской;

6-я Неделя Великого поста – Вход Господень в Иерусалим.

При внимательном анализе сразу же бросается в глаза неоднородность вышеприведенных наименований воскресных дней периода Триоди. Если названия и содержание песнопений предварительных недель напрямую связаны с рядовыми евангельскими чтениями литургии, то для недель Великого поста подобная закономерность нехарактерна. Здесь сразу можно выделить три дня – Недели 2-ю, 4-ю и 5-ю – названные в честь святых, тогда как темы рядовых чтений литургии в эти дни не отражаются в названиях, да и вообще никак не связаны с содержанием богослужений. Например, в Неделю 2-ю поста на литургии читается рядовое Евангелие Мк. 2:1–12 (зач. 7-е) об исцелении расслабленного, однако ни в одном песнопении дня аллюзии на этот фрагмент мы не встретим. Более того, в Триоди на утрене находится покаянный канон, который имеет явную связь с притчей о блудном сыне. Как объяснить такое явление? Для ответа на этот вопрос следует помнить о двух обстоятельствах. Во-первых, памяти святых, совершаемые в Недели 2-ю, 4-ю и 5-ю, были закреплены за этими днями на достаточно позднем этапе развития богослужений Триоди (XI–XIV вв.). До момента включения в Триодь служб святителю Григорию, преподобным Иоанну и Марии каждый из соответствующих воскресных дней имел уже сформировавшееся богослужение с особым тематическим содержанием. И как раз песнопения Триоди, которые в Недели 2-ю, 4-ю и 5-ю Великого поста не посвящены святым (а также самогласен на утрене в Неделю 3-ю), являются рудиментами древнейшей традиции. Таким образом, второе и самое важное обстоятельство, которое нужно иметь в виду – тематика богослужений в воскресные дни Великого поста в древности была несколько иной (для некоторых дней – принципиально иной), нежели в настоящее время.

Дело в том, что до X–XI веков параллельно существовали две традиции рядовых евангельских чтений недель Постной Триоди: константинопольская и иерусалимская. Константинопольская традиция нам знакома, так как именно она восторжествовала впоследствии и используется в современном богослужении. Однако, как справедливо отмечает И.А. Карабинов, в сравнении с древнеиерусалимской системой евангельских чтений константинопольская во многом проигрывает, кажется более бледной, ибо «здесь взяты рядовые зачала из Евангелия Марка, которые стоят почти вне всяких отношений (за исключением зачал 3-й и 5-й нед[ель]) к 40-це и которые с одинаковым удобством могли бы быть прочитаны во всякое другое время» [46, с. 28]^*. В то же время иерусалимская система рядовых чтений во многом была более выверенной и продуманной. Но самое главное вот что: так как многие составители песнопений Триоди были представителями именно иерусалимской традиции, то и их произведения тематически связаны с евангельскими чтениями иерусалимской практики. Мы не будем приводить полный список евангельских зачал недель Великого поста в соответствии с иерусалимской системой чтений, а выборочно укажем наиболее важные, а именно те, которые связаны с песнопениями соответствующих недель и седмиц в современной Триоди (полный список чтений можно найти в книге И.А. Карабинова).

Итак, из иерусалимской системы евангельских чтений заслуживают внимания следующие (все указанные ниже зачала читались на соответствующей воскресной литургии):

2-я Неделя Великого поста – Лк. 15:11–32 (притча о блудном сыне);

3-я Неделя Великого поста – Лк. 18:9–14 (притча о мытаре и фарисее);

4-я Неделя Великого поста – Лк. 10:25–37 (притча о милосердном самарянине);

5-я Неделя Великого поста – Лк. 16:19–31 (притча о богаче и Лазаре) [46, с. 26].

Важно отметить, что содержанию приведенных притчей соответствуют следующие молитвословия:

1) первые каноны Триоди Недель 2-й, 4-й и 5-й Великого поста;

2) самогласны, составленные преподобным Андреем Пиром (как недель, так и последующих седмиц);

3) первые трипеснцы 3-й, 5-й и 6-й седмиц (составленные преподобным Иосифом Песнописцем);

4) первый и второй подобны на «Господи, воззвах…» (правда, в стихирах тема иерусалимских Евангелий отражается нечасто).

Заметим также, что все недели Великого поста со 2-й по 5-ю имеют «попразднство», то есть в молитвословиях последующих седмиц отражается тема воскресного Евангелия (разумеется, в соответствии с вышеприведенной иерусалимской системой). Зная эту закономерность, мы теперь легко поймем, почему, например, самогласен на стиховне утрени в понедельник 4-й седмицы содержит осмысление притчи о мытаре и фарисее, или почему в тропарях первых трипеснцев всех дней 3-й седмицы раскрывается тема притчи о блудном сыне, или наконец, почему самогласен на утрене в четверг 5-й седмицы начинается словами: «В разбойническия пути впадши, душе моя, люте уязвлена еси от своих согрешений…» (аллюзия на содержание притчи о милосердном самарянине).

В X–XI веках Иерусалимский Патриархат переходит на константинопольскую традицию евангельских чтений, в результате чего древняя иерусалимская практика оказывается достоянием истории, однако четкие ее следы можно видеть в указанных песнопениях Триоди. Таким образом, для адекватного понимания идейного содержания богослужений Триоди нам нужно знать не только то, какие празднования и памяти являются основными для недель Великого поста (то, что зафиксировано в современных названиях), но и памяти, соответствующие древним иерусалимским евангельским чтениям.

Все богослужения периода Постной Триоди находятся в одноименной книге. Интересно, что вплоть до исправления книг при патриархе Никоне в середине XVII века славянская Постная Триодь заканчивалась пятницей 6-й седмицы, тогда как богослужение Лазаревой субботы уже входило в Цветную Триодь. Однако после указанной реформы службы последних восьми дней (от Лазаревой субботы до Великой Субботы) были перенесены в Постную Триодь, в результате чего книга приобрела тот вид, который она имеет в настоящее время. Впрочем, в середине XVII века это изменение коснулось лишь Триодей, печатаемых в московских типографиях, тогда как на Украине и в XVIII столетии продолжали издавать Постную и Цветную Триоди в старом формате (например, киевское издание Цветной Триоди 1724 г. начинается со службы Лазаревой субботы, а киевское издание Постной Триоди 1761 г. включает службы до пятницы ваий). Лишь начиная с издания 1791 года киевские Триоди следуют объему Триодей московских [46, с. 242].

До XX века Постная Триодь издавалась в одном томе, однако в прошлом столетии появился привычный и более распространенный в настоящее время двухтомный формат, в котором 1-й том охватывает подготовительный период и Святую Четыредесятницу, а 2-й том – период от Лазаревой субботы до Великой Субботы. Впрочем, некоторые современные издательства продолжают выпускать обе части Триоди Постной в одном томе (издание Сретенского монастыря), хотя официальное издание (выходящее в Издательском Совете Русской Православной Церкви) все-таки состоит из двух томов. Отметим, что двухтомные издания Триоди 70-х годов XX века имеют серьезный недостаток: приложения, содержащие Троичны, светильны, а также седальны по 1-й кафисме, помещены во 2-м томе, хотя используются они только в седмичные дни Святой Четыредесятницы, то есть в тот период, который относится к 1-му тому. К счастью, в современных двухтомных изданиях эта оплошность исправлена и указанные приложения включены в 1-й том Триоди Постной.

Триодь Постная – сборник, в который входят песнопения, составленные различными церковными гимнографами в V–XIV веках; можно сказать, что Триодь формировалась на протяжении почти тысячелетия. Самые ранние молитвословия Триоди – тропари пророчеств, которые читаются (поются) на 6-м часе, предваряя чтение паремии (они восходят к V в.)¹; самые поздние – молитвословия 2-й Недели Великого поста, посвященные святителю Григорию Паламе (XIV в.). Однако, несмотря на такой впечатляющий разброс по времени, следует отметить, что основной корпус песнопений Триоди возник в VIII–IX веках.

Из составителей Триоди в первую очередь следует отметить двух выдающихся песнописцев IX века – преподобных Феодора Студита и Иосифа Песнописца. Каждый из этих авторов составил песнопения для седмичных дней Великого поста, причем преподобный Феодор стал основателем традиции (он первый заполнил все седмичные дни поста песнопениями), а преподобный Иосиф считается его подражателем. В современной² Триоди преподобному Феодору принадлежат вторые трипеснцы (кроме трипеснцев сырной седмицы), третий подобен на «Господи, воззвах…» и седальны по 3-й кафисме, а преподобному Иосифу – первые трипеснцы (в том числе и первые трипеснцы сырной седмицы³), первый и второй подобны на «Господи, воззвах…» и седальны по 2-й кафисме. Кроме богослужений седмичных дней, эти авторы составили каноны для некоторых субботних и воскресных дней. Так, преподобный Феодор Студит написал полные каноны на субботу и Неделю мясопустные, на сырную субботу, в Неделю Крестопоклонную, а также составил вторые четверопеснцы для суббот 2-й, 3-й, 4-й и 5-й седмиц. Преподобному Иосифу Песнописцу принадлежат первые четверопеснцы для суббот 2-й, 3-й, 4-й и 5-й седмиц, полные каноны в Неделю о блудном сыне, пятницу сырной седмицы (изначально был предназначен для Недели сыропустной⁴), пятницу 4-й седмицы (изначально был предназначен для Недели Крестопоклонной).

Кроме указанных двух песнописцев, труды которых стали основополагающими для формирования Триоди Постной, отметим еще нескольких выдающихся церковных писателей. Так, святитель Андрей, архиепископ Критский (VII в.) составил Великий канон (который поется на 1-й седмице и в четверг 5-й седмицы), полные каноны сырной среды и Лазаревой субботы (этот канон поется на великом повечерии), трипеснцы для Страстной седмицы (в современном Уставе они поются на повечериях от Великого Понедельника до Великой Пятницы). Знаменитый Косма Маюмский (VIII в.) написал каноны для всех дней периода от Лазаревой субботы до Великой Субботы, а также полтора десятка стихир для служб Страстной седмицы. Преподобный Иоанн Дамаскин составил канон великомученику Феодору Тирону (тот, который поется в чине освящения колива в пятницу на литургии) и второй канон Лазаревой субботы, а также большое количество стихир (в совокупности более 30) для служб периода от Лазаревой субботы до конца Страстной седмицы. Преподобный Андрей Пир (VIII в.) составил самогласны для вечерни и утрени (чаще всего самогласны поются на стиховне, но в случае литургии Преждеосвященных Даров – на «Господи, воззвах…») на все седмичные дни от понедельника сырной седмицы до пятницы 6-й седмицы включительно. «Эти самогласны – одни из лучших песнопений не только в Триоди, но и вообще в греческих богослужебных книгах. Они отличаются задушевностью, язык их имеет особый индивидуальный характер, свободен от шаблонных выражений и в значительной мере чужд риторики, чем византийские песнописцы грешат очень часто» [46, с. 115]. Наконец, преподобный Феофан Начертанный, известный борец с иконоборчеством, написал два канона на Неделю 1-ю Великого поста (первый из них – в честь восстановления иконопочитания – читается на утрене, тогда как второй, святым пророкам – на повечерии в неделю вечером), покаянный канон 2-й Недели поста (на притчу о блудном сыне) и канон среды 4-й седмицы; также он добавил песни с 1-й по 5-ю к четверопеснцу преподобного Космы на Лазареву субботу. Кроме того, ему принадлежит немалое количество стихир, в том числе около десятка стихир для служб Великой Пятницы и Великой Субботы (в частности, известные самогласны «Тебе, Одеющагося светом яко ризою…» и «Днешний день тайно великий Моисей прообразоваше…»).

Отдельно скажем о синаксарях, которые содержатся в Триоди во многие особые дни периода по 6-й песни канона. В настоящее время эти тексты за богослужением не читаются, но изначально они были предназначены для чтения по 6-й песни канона после пролога⁵ (Устав предусматривает чтение различных поучений после седальнов по каждой кафисме, по 3-й и по 6-й песни канона). В синаксарях содержится информация о возникновении данного праздника Триоди, идейном содержании богослужения, актуальности его воспоминания для верующих. Основная масса синаксарей была написана или отредактирована византийским писателем Никифором Ксанфопулом в XIV веке; некоторые синаксари были дополнены и впоследствии.

Сразу следует сказать о правильном отношении к синаксарям: несмотря на то, что синаксари в Триоди соседствуют с песнопениями и являются неотъемлемой частью книги, их авторитет совершенно несопоставим с тем значением, которое для нас имеют песнопения. Если молитвословия Триоди как произведения святоотеческой письменности имеют безусловный авторитет и могут в полной мере рассматриваться как источники для догматического богословия, то синаксари в этом смысле стоят на несколько порядков ниже. Да, в них дается немало интересной и полезной информации, но относиться к синаксарям следует исключительно как к вспомогательной литературе, а содержащиеся в них сведения (особенно исторические) зачастую нужно воспринимать критически. «Неисторичность, наивность, иногда даже курьезность сообщений этих синаксарей… давно уже получили надлежащую оценку со стороны различных авторов» [46, с. 203]. В частности, «синаксари изобилуют апокрифическими преданиями, которые расцвечивают известные факты. К примеру, в чтении на Неделю о расслабленном говорится, что Мария Магдалина возвестила императору Тиберию о воскресшем Христе, и по ее слову Пилат и первосвященники были пре-даны казни. Это, конечно, противоречит всем историческим свидетельствам» [115]. А архиепископ Филарет (Гумилевский) даже предлагает удалить их из Триоди: «По такому содержанию им нельзя не пожелать того, чтобы они навсегда исключены были из Триоди» [86, с. 365].

Великий пост – важнейший и вместе с тем самый ранний по времени возникновения из четырех многодневных постов Православной Церкви. Однако степень древности Великого поста не следует преувеличивать. Долгое время бытовало мнение, будто сорокадневный пост был установлен апостолами и соблюдался уже в I веке. В частности, такую точку зрения отстаивали даже некоторые богословы XIX века (Г.С. Дебольский, священник К. Субботин), она же нашла поддержку у Г.И. Шиманского, составившего в 1950-е годы популярный учебник по Литургике. Однако уже в XVII веке впервые такая точка зрения была поставлена под сомнение, а в XIX веке она была отвергнута многими выдающимися отечественными литургистами. Основными доводами в пользу отнесения Четыредесятницы к апостольскому веку были упоминания о ней в 69-м правиле святых апостолов, в Послании священномученика Игнатия Богоносца к Филиппийцам и именование Четыредесятницы в трудах папы Льва Великого и блаженного Иеронима апостольским установлением. Однако послание к Филиппийцам считается подложным, корпус апостольских правил, несмотря на название, оформился только к концу IV века, а папа Лев и блаженный Иероним термин «апостольский» употребляли не в буквально-историческом смысле, а лишь как почетное наименование тех традиций, которые поддерживаются всей Церковью.

Древнейшее достоверное упоминание о предпасхальном посте находится в послании святителя Иринея Лионского к папе Виктору, написанном в конце II века (190-е гг.). Здесь святитель Ириней пишет, что одни его современники постятся один день перед Пасхой, другие – два дня, а третьи – ровно 40 часов. При любом из указанных вариантов продолжительности пост во времена святителя Иринея состоял в полном отказе от пищи, то есть по аналогии с иудейским постом. Об этих же двух днях в начале III века пишет и Тертуллиан, который говорит, что общепризнанным основанием для соблюдения предпасхального поста в его время считались слова Христа: «могут ли печалиться сыны чертога брачного, пока с ними жених? Но придут дни, когда отнимется у них жених, и тогда будут поститься» (Мф. 9:15). Христиане первых веков понимали эти слова буквально и как раз два последних дня перед Пасхой, то есть со времени смерти Христа до Его воскресения, когда «был отнят Жених», они и соблюдали пост [78, с. 32].

Следующий этап развития Великого поста отражен в двух памятниках середины III века: «Дидаскалия апостолов» и письмо священномученика Дионисия, епископа Александрийского. В обоих документах говорится о том, что предпасхальный пост продолжался шесть дней, с понедельника по субботу, причем в первые четыре дня разрешалось один раз вечером (после 9-го часа) вкушать постную пищу, а последние два дня предписывалось проводить в полном воздержании. Таким образом, к этому времени пост перед праздником Пасхи увеличивается от двух дней до седмицы.

Следующей вехой в истории поста является установление Четыредесятницы; и хотя невозможно точно сказать, в каком году и в какой области впервые на смену седмице пришла Четыредесятница, в широком смысле датировать это событие можно концом III – 1-й третью IV века. Историки и литургисты называют несколько побудительных мотивов такого резкого увеличения продолжительности Великого поста, из которых особенного внимания заслуживают два. Во-первых, Церковь в это время растет, все большее количество вчерашних язычников обращается ко Христу, что вызывает появление множества оглашенных, которых необходимо было подготовить к принятию Таинства Крещения. В Древней Церкви уже с I века Таинству Крещения предшествовал пост, причем поститься должны были не только сами оглашенные, но и члены христианской общины, готовые принять этих людей в свою духовную семью. А так как крещение было принято совершать в пасхальную ночь, то и пост оглашенных в итоге соединяется с предпасхальным постом. Во-вторых, к IV веку наблюдается оскудение христианской ревности и обмирщение церковного народа. В первые века христианства люди, многие из которых готовы были в любой момент принять мученическую смерть за Христа, по словам преподобного Иоанна Кассиана, «на всем протяжении года ограничивали себя одинаковым постом», уделяли молитве и своему духовному состоянию гораздо больше внимания. Однако в IV веке, по мере распространения христианства, аскетический образ жизни становится уделом единиц и потому возникает необходимость в установлении общеобязательных постов, которые стали бы внешним фактором, могущим заставить людей отвлечься от повседневных забот и хотя бы на некоторое время приблизить свой образ жизни к христианскому идеалу подвижничества [78, с. 44–45].

О существовании Четыредесятницы говорится уже в беседе Оригена на Книгу Левит (сер. III в.), однако труд этот дошел до нас в переводе пресвитера Руфина и есть устойчивое мнение, что данное упоминание – добавление самого Руфина. Безусловно же достоверные сообщения о Четыредесятнице относятся уже к IV веку. И здесь в первую очередь следует привести пасхальные послания святителя Афанасия Великого, причем они позволяют с высокой степенью точности датировать установление Четыредесятницы в Александрийской Церкви. В 1-м пасхальном послании в 329 году Четыредесятница еще не упоминается и начало поста приурочено к понедельнику Страстной седмицы; точно такая же картина представлена в 4-м и 5-м посланиях (332 и 333 гг.). Однако во 2-м и 3-м посланиях (330 и 331 гг.) упоминается сорокадневный пост перед Пасхой. Такие колебания говорят о том, что в Александрии Четыредесятница была новым установлением и еще только утверждалась. Но уже в 340 году в письме епископу Серапиону святитель Афанасий вменяет в обязанность соблюдать сорокадневный пост и свидетельствует, что в это время постится весь мир, то есть практика сорокадневного поста уже распространилась в других церквах, причем не только на востоке, но и на западе Римской империи. Наконец, в письме от 346 года говорит: «Кто считает излишним поститься 40 дней, тот не празднует Пасхи» [69, с. 593].

Кроме писем святителя Афанасия, о существовании Четыредесятницы упоминается в большом количестве других творений IV века: о ней говорят историк Евсевий Кесарийский, святители Кирилл Иерусалимский, Епифаний Кипрский, Василий Великий, Иоанн Златоуст, правила Лаодикийского собора 360 года и многие другие. Так что можно однозначно утверждать, что в IV веке Великий пост в форме Четыредесятницы принимают все автокефальные христианские Церкви, происходит своего рода триумфальное шествие Четыредесятницы по христианскому миру.

Однако продолжительность Четыредесятницы была неодинаковой. Сначала в большинстве областей установилась практика шестинедельного поста: Великий пост, как мы бы сейчас сказали, начинался в понедельник 2-й седмицы (нынешняя 1-я седмица в пост не входила), так что общая продолжительность поста составляла 41 день (Четыредесятница + Великая Суббота). Так постились в Риме (а вместе с ним и во всех западных областях), в Александрии, Палестине, в Греции и других провинциях на Балканском полуострове. Но вместе с тем появляется и современная практика семинедельного поста, которая утверждается в Антиохийском Патриархате, Малой Азии и Константинополе. Впоследствии в VI–VII веках те восточные области, где изначально практиковали шестинедельный пост, перешли к семинедельному посту. Этот шаг был связан не столько со стремлением увеличить общую продолжительность поста, сколько с желанием довести количество постных дней до 36, сохраняя статус субботы как дня непостного (подробнее об этом далее).

В результате к VII веку сложилась такая ситуация: на западе пост длился 6 недель, на востоке – 7 недель. Что интересно, собственно постных дней (т.е. дней, когда пищу не вкушали до вечера, а именно такие дни и считались постными в строгом смысле слова) в обоих вариантах было ровно 36. На западе суббота считалась постным днем, потому 6 седмиц × 6 постных дней в каждой = 36 постных дней. Восточная Церковь всегда придерживалась взгляда, что поститься в субботу нельзя; единственным исключением была Великая Суббота. Так что вариант семинедельного поста в большей степени соответствует этому воззрению: 7 седмиц × 5 постных дней в каждой + 1 день Великой Субботы = 36 постных дней. При этом, несмотря на то, что суббота и воскресенье считались днями непостными, скоромную пищу в них вкушать не разрешалось и для того, чтобы не дробить единый великопостный период на несколько седмичных постов, и для того, чтобы организм человека не испытывал периодических стрессов из-за резкой смены качества и количества пищи. Потому для субботы и воскресенья была изобретена такая форма пощения, «которая, не будучи постом в собственном смысле, не прерывала бы слишком резко поста Четыредестницы» [78, с. 59].

Далее проявляется тенденция к увеличению количества собственно постных дней и доведению их до 40. Для этого в Риме добавляют к посту 4 дня 1-й седмицы, в результате пост стал начинаться со среды 1-й седмицы (эта практика до сих пор сохраняется в Католической Церкви). На востоке уже в VI веке для этой цели в некоторых областях, прежде всего в Сирии и Палестине, стали добавлять 8-ю постную седмицу; в результате получался 8 × 5 + 1 = 41 постный день. Эта практика постепенно набирала своих сторонников и даже известно, что преподобный Иоанн Дамаскин симпатизировал восьминедельной Четыредесятнице, считая ее проявлением большего усердия, хотя при этом одобрял и семинедельную. Однако распространенность восьминедельной Четыредесятницы в тех областях, где проживали преимущественно монофизиты, вскоре порождает противоположную реакцию Церкви на это явление. Уже в начале VIII века преподобный Анастасий Синаит критикует эту практику, расценивая ее как необоснованное увеличение поста и ссылаясь на заповедь, запрещающую что-либо прибавлять к Закону или убавлять от него (Втор. 4:2, 12:32). Особенно показательно в этом отношении приложение к письму преподобного Иоанна Дамаскина монаху Комите (написанное не самим преподобным Иоанном, а добавленное кем-то другим), где собраны мнения разных отцов о продолжительности поста, причем за семинедельный пост приводятся высказывания множества православных лиц, тогда как в пользу восьминедельной Четыредесятницы – только мнения двух ересиархов.

Как результат антимонофизитской полемики, в VIII веке все православные общины решительно отмежевываются от практики восьминедельного поста, и он становится достоянием только монофизитских кругов (впоследствии этот спор станет причиной появления особых правил относительно сырной седмицы, о чем скажем в своем месте).

Завершая обзор истории Великого поста, еще раз в виде схемы представим основные вехи его развития.

Роль Великого поста в жизни Церкви и каждого христианина в отдельности столь велика, что всесторонне раскрыть эту тему в рамках одного параграфа нашей книги просто невозможно. О духовном значении Великого поста можно написать отдельную книгу (и весьма объемную), и такого рода исследования в русской богословской литературе, к счастью, имеются⁶. Мы же далее отметим и кратко рассмотрим лишь некоторые важнейшие концепции, которые связаны с Великим постом.

Сначала перечислим основные идеи в виде тезисов:

1) пост – наша жертва Богу, аналог ветхозаветной десятины;

2) Великий пост есть подготовительный период к празднику праздников – Святой Пасхе;

3) Великий пост – путь покаяния;

4) пост духовный, то есть борьба со страстями – важнейшая сторона Великого поста;

5) богослужение Великого поста содержит изложение основ христианской веры;

6) во время Великого поста мы уподобляемся ветхозаветному человеку;

7) Великий пост – «весна духовная».

Теперь рассмотрим каждую из этих концепций подробнее.

1) Пост – наша жертва Богу. Великий пост – наша малая жертва, которую мы можем принести Богу. Правда, в молитвословиях Триоди отношение к Великому посту как к жертве выражается лишь косвенно, посредством терминологии, применяемой к ветхозаветным жертвам. Так, в известной стихире «Постимся постом приятным, благоугодным Господеви…» (самогласен на стиховне в понедельник 1-й седмицы вечером) выражается мысль, что наш пост должен быть «приятным для Господа». При этом слово «приятным» в греческом оригинале выражено прилагательным δεκτός, которое в Священном Писании часто употребляется в отношении жертв, принимаемых Богом (Лев. 1:3, 4; 19:5; Флп. 4:18). Еще один термин из ветхозаветного жертвенного лексикона встречается в самогласне вторника 1-й седмицы на утрене, где пост назван «непорочным». Используемое здесь прилагательное ἄμωμος в Священном Писании в подавляющем большинстве случаев употребляется как характеристика жертвенных животных (Исх. 29:1, Лев. 1и др.).

Ясным образом взгляд на пост как жертву выражен в святоотеческих творениях, где проводится следующая мысль: для нас, христиан, Великий пост является аналогом ветхозаветной десятины. Особенно ясно эту мысль выражает преподобный авва Дорофей (для понимания сути его рассуждений необходимо вспомнить, что с точки зрения Восточной Церкви субботние и воскресные дни постными не являются): «Святые апостолы установили и предали на помощь нам… чтобы мы отделяли десятину от самых дней жизни нашей и посвящали ее Богу: дабы и мы таким образом получали благословение на все дела наши и ежегодно очищали грехи, сделанные нами в течение целого года. <…> Семь недель без суббот и воскресных дней составляют тридцать пять дней; потом, приложив пост святой Великой Субботы и половину Светлой и светоносной ночи, получаем тридцать шесть дней с половиной, что и составляет во всей точности десятую часть трехсот шестидесяти пяти дней года» [32, с. 155–156]. В Триоди есть песнопение, где этот взгляд на Великий пост как десятину находит свое отражение: «Видите, видите, яко Аз есмь Бог ваш, освятивый начаток вам приятен, от дней всего лета одесятствование, и сие дав людем Моим, во избавление страстей, во спасения начало» (вторник 2-й седмицы, канон, 2-я песнь, 2-й ирмос).

2) Великий пост как приготовление к Пасхе. Из истории Великого поста нам известно, что изначально он возник как пост предпасхальный и до IV века обнимал только Страстную седмицу. Впоследствии пост был расширен за счет присоединения Четыредесятницы, но эта первоначальная функция сохранилась и утвердилась. Пасха – «праздников праздник и торжество из торжеств»; и насколько Пасха по важности и торжественности превосходит другие праздники, в аналогичной степени и Великий пост как период приготовления к Пасхе по всем параметрам (и по продолжительности, и по строгости, и по влиянию на богослужение) превосходит другие посты и предпраздничные периоды.

В богослужебных песнопениях Святая Церковь регулярно нам напоминает о том, что цель и конечный пункт нашего многодневного и многотрудного великопостного путешествия – достойная встреча Пасхи, наслаждение пасхальной радостью. Из большого количества песнопений, посвященных данной теме, выделим только три, звучащие в самом начале Великого поста. Так, самогласен на утрене Недели сыропустной содержит такие слова: «Приспе время, духовных подвигов начало… Господи, тем сподоби и нас поклонитися Твоим страстем и святому Воскресению, яко Человеколюбец». В Неделю сыропустную вечером на той вечерне, которая предваряет чин прощения, поется другой самогласен: «…Се время благоприятное, се время покаяния, отложим дела тьмы, и облечемся во оружия света: яко да преплывше поста великую пучину, в тридневное Воскресение достигнем Господа и Спаса нашего Иисуса Христа, спасающаго души наша». Наконец, в первый день поста на утрене по 3-й кафисме читается седален, в котором говорится: «Всечестное воздержание начнем светло… яко да светоносни предварим во святое и тридневное Воскресение, осиявающее нетление миру». Удивительно, что уже в Неделю сыропустную, когда пост еще не начался, а также в первый день поста, когда мы впервые собираемся на богослужение по великопостному чину (со всеми его атрибутами: покаянными молитвословиями, минорными распевами, многочисленными поклонами), уже звучит напоминание о самом радостном торжестве – празднике светлого Христова Воскресения. Таким образом, мы еще не вступили на путь Великого поста, а Церковь уже указывает нам его конечную цель, его итог; мы еще не успели наполнить свои сердца «светлой печалью», характеризующей настроение Великого поста, как наша Святая Мать сообщает нам начатки беспредельного пасхального ликования.

Восприятие Великого поста как подготовки к празднованию Пасхи настолько проникло в наше сознание, что мы не воспринимаем одно без другого. Великий пост и Пасха – как две стороны одной медали, как две неразрывные части одного целого, каждая из которых предполагает наличие другой. Действительно, «кто не постится в этот пост, тот не может знать полной радости Святой Пасхи» [43, с. 80–81]. Уместно также вспомнить процитированное в предыдущем параграфе изречение святителя Афанасия Великого: «Кто считает излишним поститься 40 дней, тот не празднует Пасхи». Правда, сразу приходят на память слова святителя Иоанна Златоуста из «Огласительного слова», в котором святитель призывает всех: и постившихся, и непостившихся – приобщиться к пасхальной радости. Однако в любом случае человек, который не прошел поприще Великого поста, вряд ли будет ощущать радость, по своей глубине сопоставимую с той, которая наполняет сердца истинных чад Церкви, соблюдающих пост. Сравнивая несколько противоположные по содержанию изречения святителей Афанасия и Иоанна, можно сделать вывод, что принцип, сформулированный святителем Афанасием, является правилом, нормой, тогда как призыв святителя Иоанна – уступкой, связанной с выдающимся значением праздника Пасхи, которая является столь великим торжеством, что не может оставить кого-либо безучастным.

3) Великий пост – путь покаяния. Святитель Игнатий (Брянчанинов) сказал: «В чем заключается подвиг Святой Четыредесятницы? Это – подвиг покаяния» [цит. по: 17, с. 62]. Действительно, покаяние – основной мотив, который пронизывает все богослужение Великого поста. Начиная с первого дня пения Постной Триоди – с Недели о мытаре и фарисее – на воскресных богослужениях звучит стихира «Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче…». Дважды за период поста читается Великий канон преподобного Андрея Критского, который можно назвать «манифестом» покаяния. Наконец, в стихирах, седальнах и канонах седмичных дней Великого поста слово «покаяние» встречается, наверное, чаще, чем любой другой термин. В песнопениях отмечается неразрывная связь между Великим постом и покаянием: пост называется «проповедником покаяния» (понедельник 1-й седмицы, самогласен на утрене), «богодарованным временем покаяния» (понедельник 1-й седмицы, 2-й трипеснец на утрене, 1-я песнь, 1-й тропарь).

Таким образом, покаяние – подвиг, который требуется от каждого из нас. Церковь во время поста создает все благоприятные условия для того, чтобы каждый из нас встал на этот путь. При этом нужно помнить, что истинное покаяние включает в себя два аспекта. С одной стороны, покаяние – это раскаяние, самообличение, смиренное признание своего недостоинства пред Богом. С другой стороны, буквальный смысл греческого термина μετάνοια – «перемена ума», то есть подлинное покаяние предполагает исправление своей жизни, образа мыслей, совершение добрых дел – все то, что мы называем «плодами покаяния». А эта сторона покаяния в свою очередь неразрывно связана с понятием духовного поста, о смысле которого следует сказать особо.

4) Пост духовный – важнейшая сторона Великого поста. Церковь и святоотеческая традиция различают два вида поста: телесный и духовный пост. Например, в среду 1-й седмицы в самогласне на литургии Преждеосвященных Даров мы слышим призыв: «Постящеся, братие, телесне, постимся и духовне». Физический (телесный) пост – это понятие, которое охватывает всю внешнюю сторону поста: воздержание от скоромной пищи (да и в целом соблюдение различных пищевых предписаний Устава), участие в обрядовой стороне богослужения (как разъясняет архимандрит Иоанн (Крестьянкин), сюда можно отнести «раннее пробуждение, частое посещение Церкви и длительное стояние за богослужениями, многие земные поклоны» [43, с. 82]), отказ от развлечений. В то же время сущность духовного поста заключается в борьбе со своими страстями и активном делании добра. Вот как об этой внутренней сущности поста говорится в песнопениях:

Примечание к таблице:

^(*) Важно отметить, что употребляемое в обеих стихирах сказуемое «постимся» является глаголом не изъявительного, а повелительного наклонения (в церковнославянском языке, в отличие от русского, встречаются формы повелительного наклонения 1-го лица множественного числа). Это видно при обращении к греческому оригиналу, где стоит глагол νηστεύσωμεν, представляющий собой сослагательное наклонение аориста, в котором форма 1-го лица множественного числа может выражать увещание или призыв. Таким образом, начало стихиры нужно перевести «давайте поститься» или «будем поститься».

И важно понять, что именно духовный пост имеет первостепенное значение. Физический пост – лишь средство, вспомогательный фактор, надежный фундамент, на котором строится здание духовного поста. Но если человек уделяет внимание только физическому посту, пренебрегая духовным, то в очах Божиих он, как сказано в самогласне на утрене среды сырной седмицы, уподобляется демонам, которые ничего не едят, и потому становится «ненавистным» для Бога («яко ложная возненавидена будеши от Бога и злым демоном уподобишися, николиже ядущим»).

Понятно, что акцент на физическом посте в ущерб духовному – застарелая болезнь человечества, которая в той или иной степени свойственна всем поколениям верующих. Уже в Книге пророка Исаии мы находим обличение формального поста (Ис. 58:3–7), в святоотеческих творениях такого рода поучения встречаются весьма часто. Однако все-таки вряд ли мы сделаем ошибку, если скажем, что современные христиане этим недугом поражены в превосходной степени. Действительно, как часто мы наблюдаем, с какой скрупулезной мелочностью люди фиксируют свое внимание на вещественной стороне поста, стараясь свое питание выстроить в соответствии с иноческими правилами Типикона! Действительно, даже самые строгие внешние правила все же легче исполнить, нежели искоренить в себе хотя бы одну страсть. Основная причина такого формального отношения к посту, по мнению протоиерея А. Шмемана, заключается в незнании церковного учения о духовном посте, выраженного в песнопениях Триоди: «Незнание Триоди – главная причина, почему в христианском сознании постепенно иначе стали пониматься смысл и значение поста, что мало-помалу обратило пост в соблюдение чисто формальных предписаний и ограничений в пище» [91, с. 36]. Обращение же к песнопениям Триоди, в которых предупреждение против формальной стороны поста встречается с удивительной частотой (особенно часто эта тема поднимается в песнопениях сырной и 1-й седмиц, т.е. перед началом и в самом начале поста), помогает нам расставить нужные акценты и понять, что сущность христианского подвига состоит именно в духовном посте.

Однако, размышляя о сути духовного поста, мы невольно задаемся вопросом: разве только в период Великого поста нужно отказываться от гнева, лжи и клятвопреступления? Ведь знак равенства между истинным постом и добродетельной жизнью ни в коем случае не означает, что по окончании поста можно будет лгать, гневаться, отказывать в помощи нуждающимся, потворствовать другим своим страстям. В чем же тогда смысл требования поститься духовно? Ответ может быть только один: в пост каждый христианин должен проявить решимость и встать на путь добродетельной жизни. Для этого он должен находиться в состоянии духовного трезвения, контролировать каждое свое действие и даже каждую мысль. Если непрестанно, на протяжении всей своей жизни идеал христианского подвижничества осуществлять крайне тяжело, то в течение ограниченного периода времени можно найти в себе силы и заставить себя следить за своими поступками и духовным состоянием. 40 дней – это и символическое число полноты, и достаточно долгий период, чтобы привыкнуть к чему-то. И если на протяжении 40 дней понуждать себя к совершению добродетели (одной или нескольких), то потом эта добродетель может стать чертой характера, то есть необходимость в понуждении отпадет. Церковь создает все условия для нашего духовного роста, и если мы откликнемся на ее призыв «поститься духовно», то каждый отдельно взятый Великий пост станет очередной вехой в нашем восхождении по лествице добродетелей.

5) Дидактическая составляющая великопостного богослужения. Вспомним, что одним из мотивов возникновения поста Святой Четыредесятницы был предкрещальный пост, который соединился с постом предпасхальным. В древности Церковь на протяжении всего поста готовила оглашенных к Таинству Крещения. С этой целью было введено в богослужение последовательное чтение трех священных книг – Бытия, Исаии и Притчей, ради этих людей со среды 4-й седмицы на литургиях Преждеосвященных Даров добавляется ектения о «иже ко просвещению».

Почему из всего Священного Писания были выбраны именно эти книги? Книга Бытие в своем содержании в наибольшей степени (в сравнении с другими Книгами Ветхого Завета вообще и Пятикнижия в частности) имеет общечеловеческое значение. Она содержит историю сотворения мира и человека, грехопадения человека, обетование о спасении, повествует о заключении завета Бога с человеком (сначала с Ноем, затем – с Авраамом и его потомками). В начальных 11-ти главах Книги раскрывается история всего человечества, да и содержащиеся далее жизнеописания израильских патриархов – это не просто история одной семьи, а повествование, в котором отражены вечные и актуальные для всех людей темы: проблемы добра и зла, праведности и преступления, верности и предательства. Выбор двух других Книг также не вызывает вопросов. «Исаия – величайший из всех пророков, и чтение его пророчеств в течение всего Великого поста должно открыть нам еще раз великую тайну спасения через страдания и жертву Христа. …Книга Притч – как бы итог нравственного учения Ветхого Завета, морального закона и мудрости» [91, с. 34–35].

В современной практике крещение оглашенных массового характера не имеет (хотя местами возрождается традиция совершения в кафедральных соборах крещальных литургий в Великую Субботу). Однако дидактический характер богослужения все равно сохранился, разве что изменился его акцент: вместо обучения людей, желающих присоединиться к Церкви, великопостное богослужение имеет целью напомнить людям, уже являющимся чадами Церкви, библейские основы христианской веры. При этом, хотя исторически учительная роль в богослужении принадлежит чтениям из Ветхого Завета, также не лишены подобной функции и церковные песнопения, в которых раскрываются многие догматические истины и правила аскетической жизни.

6) Ветхозаветный колорит Великого поста. Можно обратить внимание, что на великопостном богослужении «безраздельно царствуют» Книги Ветхого Завета. В первую очередь заметен огромный удельный вес Псалтири: сама Псалтирь полностью прочитывается дважды за седмицу, многие псалмы входят в состав богослужений суточного круга, да и прокимены на 6-м часе и вечерне также последовательно заимствуются из псалмов. Кроме того, как мы уже отметили, выборочно читаются паремии из трех важнейших Книг Ветхого Завета: Бытия, Исаии и Притчей. Новозаветные книги – Апостол и Евангелие – читаются только в субботние и воскресные дни, которые в строгом смысле постными не являются. Наконец, в Великом каноне, который в нашем сознании является одним из характерных песнопений Великого поста, обилие ссылок на Ветхий Завет просто поражает.

Отмеченный ветхозаветный колорит не является случайным совпадением, но имеет глубокий духовный смысл. «Можно сказать, что в течение сорока дней Поста человек и Церковь как бы возвращаются духовно в состояние Ветхого Завета, во времена до Христа, время покаяния и ожидания, время “истории спасения”, движущейся к своему исполнению во Христе. Это возвращение необходимо, т[ак] к[ак], несмотря на то, что мы принадлежим ко времени после Христа, знаем Его и крестились в Него, мы постоянно отпадаем от новой жизни, полученной от Него, и это означает, что мы возвращаемся к “старым” временам» [91, с. 33].

7) Великий пост – «весна духовная». Некоторые люди (особенно начинающие поститься) воспринимают время Великого поста как тяжелый период неудобств и лишений, который нужно пережить или перетерпеть. Однако истинно христианское отношение к Великому посту прямо противоположное – это время духовной радости, это период, которого ждут и который встречают с оптимизмом. Вот как об этой радости говорится в церковных песнопениях: «Возсия весна постная, цвет покаяния» (самогласен в среду сырной седмицы вечером), «Время веселое поста» (вторник 2-й седмицы вечером, 3-я стихира на «Господи, воззвах…»), «Солнца светлее пост возсиявый, многосветлая благодать» (среда 1-й седмицы, утреня, 1-й трипеснец, 9-я песнь, 1-й тропарь). «…Для творцов великопостных стихир пост означает как раз… возвращение к нормальной жизни, к тому пощению, которое нарушили Адам и Ева, допустив таким образом в мир страдание и смерть» [91, с. 38]. Святитель Феофан Затворник, разделяя эту мысль, говорит: «Пост представляется мрачным, пока не вступают в поприще его; но начни – и увидишь, что это – свет после ночи, свобода после уз, льгота после тягостной жизни» [84, с. 91]. Действительно, душа наша радуется тому, что мы наконец-то «вспомнили» о ней, стали больше внимания уделять молитве и активному деланию добра, подавая душе нашей ту пищу, которой она была лишена на протяжении долгого времени или которую она получала в крайне скудном количестве. Именно поэтому Великий пост нередко называется «весной духовной»; актуальность этого наименования связана не только с пробуждением нашей души от сна греховного, которое можно уподобить пробуждению природы после зимней спячки, но и с тем, что начало поста в календарном смысле примерно совпадает с началом весны.

Период подготовительный к Великому посту охватывает четыре воскресных дня и три седмицы между ними, то есть всего 22 дня. Постная Триодь как богослужебная книга сначала используется только в воскресные дни (в Недели о мытаре и фарисее и о блудном сыне), а затем, начиная с субботы мясопустной, уже каждый день каждой седмицы.

Современная последовательность воскресных дней подготовительного периода окончательно оформилась в константинопольской традиции в XI–XII веках и включает в себя четыре воскресных дня: Недели о мытаре и фарисее, о блудном сыне, мясопустную (о Страшном суде) и сыропустную (Адамово изгнание). В эти воскресные дни Церковь предлагает нашему вниманию особые евангельские чтения на литургии (в Недели о мытаре и фарисее и блудном сыне зачала взяты из Евангелия от Луки, в два других дня – из Евангелия от Матфея) и связанные с ними памяти, которые призваны сформировать в каждом из нас покаянное настроение и готовность к духовным подвигам, к работе над собой.

Как Великий пост в процессе истории прирастал «с конца», то есть сначала постились только в Великие Пятницу и Субботу, затем – в Страстную седмицу, потом 6 недель и, наконец, 7 недель, так и богослужебные памяти периода Постной Триоди также появлялись от конца к началу. Потому раньше всего оформились службы Страстной седмицы, затем – службы периода Четыредесятницы, а на заключительном этапе – службы предварительных Недель. Интересно, что и в рамках подготовительного периода пополнение происходило от конца к началу, то есть сначала появились Недели мясопустная и сыропустная, затем была добавлена Неделя о блудном сыне, и, наконец, позже всех – Неделя о мытаре и фарисее.

Раньше всего возникли Недели мясопустная и сыропустная, ибо уже в VI веке в предпоследнее воскресенье пред постом заканчивали есть мясную пищу, а, соответственно, последнее воскресенье было днем заговения на молочную пищу (подробнее см. далее параграф 2.3.1 «История и идейное значение сырной седмицы»). В VII веке эти два дня уже имели особые чтения на литургии, о чем мы узнаем из сохранившегося грузинского перевода Иерусалимского Лекционария [51, с. 56]. Правда, те иерусалимские чтения отличались от нынешних, ибо современные чтения возникли позднее в рамках константинопольской традиции. В Палестине этими двумя днями формирование предварительного периода и ограничилось.

В Константинополе система предварительных воскресных дней получила развитие и была дополнена еще двумя днями: Неделей о блудном сыне и Неделей о мытаре и фарисее (именно в такой временной последовательности). При этом считается, что сами эти памяти возникли в связи с тем, что в воскресные дни от Недели по Воздвижении и до Великого поста читаются рядовые чтения из Евангелия от Луки. Некоторые из этих чтений были сознательно поставлены в конец цикла с тем расчетом, чтобы они были прочитаны в преддверии Великого поста (т.к. их содержание гармонирует с настроением подготовительного периода): это чтения о Закхее (Лк. 94-е зач.), притчи о мытаре и фарисее (89-е зач.) и блудном сыне (79-е зач.). Впоследствии Неделя с чтением Евангелия о Закхее так и осталась без особого богослужения (в настоящее время это зачало читается всегда в последнее воскресенье перед Неделей о мытаре и фарисее), зато другие два чтения стали фундаментом для особых служб предварительного периода.

В первую очередь в IX веке была добавлена Неделя о блудном сыне, так как соответствующее евангельское чтение в наибольшей степени способствует формированию необходимого покаянного настроения. Поэтому некоторые сохранившиеся древнейшие Триоди начинаются с Недели о блудном сыне; точно так же Устав Великой церкви (IX в.) первым днем подвижного круга считает Неделю о блудном сыне, однако при этом именует ее «Неделей пред мясопустом» (κυριακῆ πρὸ τῆς ἀπόκρεω) [94, s. 2]. Это означает, что на ранней стадии эта неделя еще не имела своего привычного современного названия.

Неделя о мытаре и фарисее как особый богослужебный день появляется позже. В IX веке святитель Георгий Никомидийский составляет канон на тему притчи о мытаре и фарисее; в Типиконе патриарха Алексия Студита (отражает практику 2-й пол. X в.) эта неделя уже является первым днем периода Триоди. Однако некоторое время Неделя о мытаре и фарисее имела неустойчивое место в годичном круге богослужения. Так, в евангелистариях XI века иногда встречается указание вставлять в воскресный день между Неделями о мытаре и фарисее и блудном сыне зачало о хананеянке (Мф. зач. 62-е); лишь в евангелистариях XII века Неделя о мытаре и фарисее уже получает фиксированное место – перед Неделей о блудном сыне [46, с. 23].

В заключение еще раз отметим, что мы проследили историю Недель о мытаре и фарисее и о блудном сыне в константинопольской традиции. В то же время в иерусалимской традиции аналогичные Недели появились гораздо раньше, но были включены в систему воскресных дней Великого поста: притча о блудном сыне читалась в Неделю 2-ю поста, а притча о мытаре и фарисее – в 3-е воскресенье поста. В современном богослужении рудиментами этой традиции остались некоторые песнопения Триоди: канон 2-й Недели, самогласны соответствующих Недель и следующих за ними 3-й и 4-й седмиц Великого поста.

Первый воскресный день периода Триоди (как и другие предварительные Недели) именуется по содержанию евангельского чтения на литургии. А так как на литургии читается притча о мытаре и фарисее (Лк. 18:10–14), то и данный день назван «Неделей о мытаре и фарисее». Эта Неделя является 10-й перед Пасхой и приходится на период от 11 января до 15 февраля.

Притча о мытаре и фарисее – одна из притч Спасителя, которая, как кажется, могла шокировать Его современников своей парадоксальностью. Действительно, для понимания этой притчи нужно представить себе «народное» отношение в Палестине в новозаветный период к тем категориям людей, образы которых здесь представлены. Ибо в этой притче осуждается фарисей – праведник с точки зрения народа, человек, ревностно исполняющий Закон, и возвеличивается мытарь – человек, находившийся на службе у ненавистных римлян; к представителям данного рода деятельности правоверные иудеи относились с презрением, они априори воспринимались как великие грешники.

Фарисеи отличались ревностью в исполнении закона Моисеева, причем они в одинаковой степени старались соблюдать не только законы, записанные в Торе, но и многочисленные устные правила, которые сформировались в иудействе в межзаветный период, то, что в Евангелии названо «преданиями старцев». Фарисей из притчи говорит о том, что он постится два раза в седмицу; эти посты не были обязательными, но некоторые люди, проявляя усердие, добровольно принимали их для того, чтобы Господь был милосерд ко всему Израилю в целом, то есть можно сказать, что это был подвиг ради своего народа. Тем более нужно учесть, что в ветхозаветные времена пост заключался в полном воздержании от пищи до вечера, то есть соблюдение поста два раза в седмицу было серьезным аскетическим подвигом. Кроме того, фарисей говорит о том, что платит десятину; это действие также заслуживает похвалы (более того, спросим себя, много ли среди нас таких, кто готов был бы десятую часть своих доходов ежемесячно жертвовать на храм).

И с этим «достойным» человеком сравнивается мытарь – сборщик податей в пользу римской власти. Кроме самого факта, что этот человек служил ненавистным римлянам и «выколачивал» с народа деньги в пользу оккупантов, нужно вспомнить, что в Римской империи существовала система откупов. В связи с этим мытари могли, заплатив нужную сумму в казну из своих средств, собирать уже подати «для себя», пользуясь при этом всеми административными ресурсами и нередко прибегая к злоупотреблениям властью.

И вот этот презираемый всеми грешник оказывается «более оправданным», нежели пользующийся народной любовью фарисей! Вот какое чудесное благотворное действие оказывает смирение и вот как пагубна бывает гордыня! Урок, который преподносит нам данная притча, понятен: именно стяжание смирения является началом всякого духовного подвига; напротив, горделивое любование собой может привести к тому, что все потраченные усилия окажутся напрасными. «Приготовляя людей к посту и покаянию, Церковь примером мытаря и фарисея указывает на истинное начало и основание покаяния и всякой добродетели – смирение, и на главный источник греха и препятствие к покаянию и добродетели – гордость» [90, с. 166].

Богослужение Недели о мытаре и фарисее отличается строгой подчиненностью одной генеральной идее: восхваляется только одна добродетель (которая является важнейшей для христианина) – смирение, и осуждается преимущественно одна страсть (которая, тем не менее, является самой тяжелой, корнем многих грехов) – гордыня. Понятно, что в песнопениях господствующей темой является осмысление притчи о мытаре и фарисее. Признавая эту общую направленность как саму собой разумеющуюся, обратим внимание на частности, конкретные идеи, которые отражены в песнопениях.

1) Призыв ненавидеть гордыню фарисея и ревновать смирению мытаря многократно звучит на богослужении. При этом особенно часто используются именно те глаголы, которые указаны нами: ненавидеть и ревновать: «мытаревым ревнуй добрым, и фарисейскую злобу возненавиждь» (1-я песнь канона, 2-й тропарь; см. также «славник» на литии, стихиры на «Хвалите…»). Понятно, что «ненависть» к гордыне должна выражаться в ее патологическом неприятии, тогда как ревность к стяжанию смирения означает, что все усилия души должны быть подчинены этому стремлению.

С этим тематическим аспектом связаны некоторые абстрактные тезисы о пользе смирения и вреде гордыни, которые звучат как сентенции: «От возношения испражняется (т.е. опустошается) всякое благое, от смирения же потребляется всякое злое» (1-я песнь канона, 3-й тропарь) и «Тщеславие оттщетевает (т.е. делает тщетным, бессмысленным, бесплодным) богатство правды, смирение же расточает страстей множество» (3-я песнь, 2-й тропарь).

2) В некоторых молитвословиях содержится мольба Богу о принятии нашего покаяния по аналогии с тем, как Он принял покаяние мытаря: «…приими мя, яко мытаря кающася, Спасе, и помилуй мя» («славник» на стиховне; см. также 3-ю песнь канона 3-й тропарь и 2-й кондак по 6-й песни). Можно сказать, что в этих песнопениях мы переходим от размышлений об уроках притчи к ее нравственной актуализации.

3) Интересны ссылки автора канона, святителя Георгия Никомидийского, на образец смирения, явленный Господом Иисусом Христом. В 3-м тропаре 6-й песни содержится общий призыв: «Нравом поревнуим Спаса Иисуса, и Его смирению»; в двух других местах указаны конкретные действия, в которых проявилось смирение Христа: Господь смирился в воплощении, приняв «зрак раба» (4-я песнь, 1-й тропарь) и показал «путь добрейший смирения» (из отпуста Великого Четверга), умыв ноги Своим ученикам (6-я песнь, 4-й тропарь).

4) Наконец, однажды звучит призыв подражать фарисею (естественно, не в гордыне, а в ревности к исполнению обрядовых предписаний): «Фарисеевы добродетели потщимся подражати» (5-я песнь, 1-й тропарь). Хотя эта мысль выражается всего один раз и такой краткой фразой, ее стоит отметить, так как этим утверждается тезис о том, что соблюдение человеком обрядовой стороны религии – также нравственно благое дело. Разве что при этом человек должен помнить, что важнейшей добродетелью остается смирение, и своими делами ни в коем случае не следует гордиться (тем более что любые добрые дела и успехи человека лишь в меньшей степени являются плодами его усилий, но в большей степени становятся возможными благодаря содействию благодати Божией).

Служба совершается только по Октоиху и Триоди; канон рядового святого без знака или шестеричного переносится на повечерие в пяток вечера (имеется в виду пятница прошедшая, а не грядущая). Песнопения Минеи добавляются только, если случится святой бденный или полиелейный, храмовый праздник, Сретение Господне, его предпразднство или попразднство. Во всех этих случаях богослужение с точки зрения схемы пения и чтения изменяемых частей является более сложным, так как совершается по трем книгам: Октоиху, Триоди и Минее. В подобных случаях следует руководствоваться соответствующими Марковыми главами Типикона. В частности, в случае бденного святого образцом является 1-я Маркова глава праздника Трех святителей (30 января), а в случае полиелейного – 1-я Маркова глава праздника 1-го и 2-го Обретения главы Предтечи (24 февраля). В случае храмового праздника служба совершается по 2-й Марковой главе Сретения Господня, некоторые индивидуальные особенности указаны в 25-й храмовой главе.

Итак, служба Недели о мытаре и фарисее является типичным представителем службы воскресного дня периода Постной Триоди. Мы рассмотрим особенности этой службы очень подробно и рекомендуем всем запомнить их, так как службы почти всех воскресных дней периода Триоди Постной совершаются по тому же чину, имея лишь незначительные вариации (главным образом в пении канона).

Малая вечерня

Стихиры Октоиха и тропарь воскресный с Богородичным по обычаю.

Великая вечерня

«Блажен муж…» (вся кафисма).

Стихиры на «Господи, воззвах...» на 10: стихиры воскресные на 7 и Триоди на 3; «Слава»: стихира Триоди; «И ныне»: воскресный догматик настоящего гласа.

Отметим сразу, что в отношении количества стихир Триоди на «Господи, воззвах…» современная служба Недели о мытаре и фарисее типичной не является. Дело в том, что в большую часть воскресных дней поется 6 стихир Октоиха и Триоди на 4, потому рекомендуем запомнить следующее правило: нормой является пение стихир Октоиха на 6 и Триоди на 4, но в Неделю о мытаре и фарисее мы имеем исключение: Октоиха – 7 и Триоди – 3.

Интересно, что до середины XVII века схема пения стихир на «Господи, воззвах…» в Неделю о мытаре и фарисее, согласно рукописным и старопечатным Уставам, соответствовала общей норме: Октоиха на 6 и Триоди на 4 [107, л. 1027 / а҃ ]⁷. Но после исправления книг при Патриархе Никоне количество стихир Триоди было уменьшено на единицу (в соответствии с греческим Типиконом).

Стихиры на литии: стихира храма; «Слава»: стихира Триоди; «И ныне»: стиховный Богородичен 1-го приложения по гласу стихиры «Славы»⁸.

Стихиры на стиховне: стихиры воскресные Октоиха – 4 с их припевами. «Слава»: стихира Триоди; «И ныне»: стиховный Богородичен 1-го приложения по гласу стихиры «Славы».

По «Ныне отпущаеши...»: тропарь «Богородице Дево…» трижды.

Утреня

По «Бог Господь...»: тропарь воскресный (дважды); «Слава, и ныне»: Богородичен воскресный (службы предварительных воскресных дней Триоди отдельного тропаря не имеют, но в недели самого поста особые тропари есть).

Далее до канона все воскресное (кроме стихир по 50-м псалме).

По 50-м псалме вместо обычных «Молитвами апостолов…» и «Молитвами Богородицы…» поются особые стихиры:

«Слава»: «Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче…»,

«И ныне»: «На спасения стези…»

Припев «Помилуй мя, Боже…» и стихира «Множества содеянных мною лютых…».

Это – самая заметная особенность Недель Постной Триоди и одна из самых видных особенностей Недели о мытаре и фарисее, так как в эту Неделю стихиры «Покаяния отверзи ми двери…» поются впервые. Всего эти стихиры поются максимум 9 раз в году (до Недели 5-й Великого поста включительно), однако они опускаются, если в Неделю Постной Триоди случится двунадесятый Богородичный праздник (Сретение Господне или Благовещение Пресвятой Богородице) или храмовый праздник.

Отметим, что до середины XVII века в России особые стихиры на «Слава» и «И ныне» начинали петь только в Неделю сыропустную, тогда как в Недели о мытаре и фарисее, о блудном сыне и мясопустную пели обычные «Молитвами апостолов…» и «Молитвами Богородицы…», а единственной особенностью этих трех Недель Постной Триоди было пение стихиры «Множества содеянных мною лютых…» (вместо «Воскрес Иисус от гроба…»). Лишь после реформы в середине XVII века стихиры «Покаяния отверзи…» и «На спасения стези…» были добавлены и в службы этих Недель.

Канон: воскресный на 4, Крестовоскресный на 2, Богородице на 2 и Триоди⁹ на 6. На практике к канону Триоди используется припев «Помилуй мя, Боже, помилуй мя».

Катавасия рядовая по Уставу.

В последовании Недели о мытаре и фарисее сказано, что поется катавасия «Отверзу уста моя…». Однако в Марковой главе 11 января («Подобает ведати о сем, како восходит Неделя о мытари и фарисеи») говорится о пении катавасии «Глубины открыл есть дно…», а в Марковых главах 30 января и 2 февраля – о катавасии «Сушу глубородительную…». Следовательно, Неделя о мытаре и фарисее не имеет собственной катавасии, но поется катавасия рядовая. Если говорить более конкретно, то в период с 11 по 14 января поется «Глубины открыл есть дно…», с 15 января по 9 февраля – «Сушу глубородительную…» (это – основная катавасия для данной Недели), с 10 по 15 февраля – «Отверзу уста моя…».

По 3-й песни: седальны Триоди.

По 6-й песни: кондак¹⁰ и икос Триоди

Отметим, что кондак и икос Октоиха, начиная с Недели о мытаре и фарисее, опускаются на протяжении всего периода Триоди вплоть до Недели Всех святых (исключения – Недели 4-я и 5-я Великого поста).

По 9-й песни: «Свят Господь Бог наш», эксапостиларий евангельский; «Слава»: светилен Триоди; «И ныне»: Богородичен Триоди.

Стихиры на «Хвалите...»: стихиры Октоиха на 4, стихиры Триоди на 4¹¹ (последние два припева – обычные стихи 9-го псалма, которые употребляются в воскресные дни); «Слава»: стихира Триоди; «И ныне»: «Преблагословенна еси…».

По славословии: тропарь воскресный конечный.

Отпуст дневной воскресный с вводной фразой «Воскресый из мертвых…» и с поминанием святого храма, но без поминания рядового святого Минеи, служба которого переносится на повечерие в пятницу вечером.

По отпусте «Слава, и ныне» – стихира евангельская.

Начиная с Недели о мытаре и фарисее и вплоть до Недели Всех святых евангельская стихира всегда поется перед 1-м часом (исключение – Неделя 3-я по Пасхе).

На часах

Тропарь воскресный и кондак Триоди – на всех часах.

Литургия

«Блаженны» на 10: Октоиха на 6 и 6-я песнь канона Триоди на 4.

По входе:

– в храме Господском: тропарь воскресный; «Слава, и ныне»: кондак Триоди;

– в храме Богородичном: тропарь воскресный, тропарь храма, «Слава»: кондак Триоди, «И ныне»: кондак храма;

– в храме святого: тропарь воскресный, тропарь храма, «Слава»: кондак храма, «И ныне»: кондак Триоди.

Прокимен и Аллилуиа воскресные (настоящего гласа).

Апостол и Евангелие – Триоди.

Причастен воскресный («Хвалите Господа с небес…»).

Отпуст дневной воскресный с поминанием святителя Иоанна Златоуста и святого храма.

9-я неделя перед Пасхой и следующая за Неделей о мытаре и фарисее именуется Неделей о блудном сыне, так как на литургии в этот день читается евангельское зачало Лк. 79-е (15:11–32), содержащее притчу о блудном сыне.

Притча о блудном сыне относится к той категории евангельских притч, которые можно назвать широко известными. Действительно, хотя каждая притча, произнесенная Спасителем, имеет неоценимое духовное значение, все же есть притчи, которые не столь известны широкому кругу людей, и есть, напротив, «знаменитые» притчи. В число последних и входит притча о блудном сыне (вспомним хотя бы выдающуюся картину Рембрандта, написанную на сюжет этой притчи).

Актуальность этой притчи применительно к периоду Великого поста не вызывает вопросов. Пост – время сугубого покаяния, и как раз эта притча наиболее ярко отражает мысль о том, что каким бы ни было глубоким нравственное падение человека, он может надеяться на милость Божию и Его бесконечную всепрощающую любовь. Эта мысль способствует преодолению уныния и подвигает каждого человека на путь исправления.

Все песнопения Триоди этой Недели посвящены осмыслению притчи о блудном сыне. Основной мотив, звучащий в богослужении – нравственная актуализация притчи по отношению к каждому человеку. Почти все песнопения содержат обращения от 1-го лица единственного числа¹², то есть каждый из нас в отдельности ставит себя на место блудного сына и молит Господа о том, чтобы Он принял его с отеческой любовью. Вот какие частные идеи при этом следует отметить.

Богатством, которое мы получили от Отца, названы наши духовные дарования (стихиры на «Хвалите…»), то есть те таланты, которые мы получили от Бога, но употребили для греховных целей. Рабское положение, в которое попал блудный сын из притчи, сравнивается с нашим пребыванием в плену страстей, причем интересно, что сначала эта мысль выражается иносказательно («странным гражданом порабощен», см. 1-й тропарь 4-й песни канона), но в заключительных песнопениях службы прямо говорится, что каждый из нас оказался в рабстве у диавола (канон, 8-я песнь 2-й тропарь и светильны). Еще более замечательным является неоднократное использование в каноне выражения «бых вне себе» (3-я песнь, 1-й тропарь; 4-я песнь, 2-й тропарь; 8-я песнь, 3-й тропарь), что является явной антитезой используемой в Евангелии фразе «пришед в себе», характеризующей духовное просветление блудного сына. Получается, что закосневая в своем греховном состоянии, мы как бы уподобляемся душевнобольным людям, входим в конфликт с самими собой.

С содержанием притчи, кроме подробного описания нашего падения и последующего покаяния, неразрывно связано представление Бога как Отца. Действительно, ни в одном другом богослужении годичного круга именование Бога Отцом не встречается столь часто. В службе Недели о блудном сыне эта мысль повторяется постоянно, что не может не воодушевлять каждого из нас, осознающих глубину своего падения.

Наконец, во 2-й стихире на «Господи, воззвах…» отражается еще одна мысль, которую нельзя не отметить. Здесь искупительный подвиг Христа сравнивается с закланием откормленного теленка и той трапезой, которую радостный отец устроил по случаю возвращения блудного сына: «…да мы достойно сожительствуем, заклавшему же человеколюбному Отцу и славному заколению, Спасу душ наших».

В целом богослужения предварительных Недель Великого поста имеют одни и те же богослужебные особенности, потому в Недели о блудном сыне, мясопустную и сыропустную службы совершаются по той же схеме, что и в Неделю о мытаре и фарисее. Есть только небольшие индивидуальные особенности у каждого из этих трех воскресных дней, причем касаются они пения стихир на «Господи, воззвах…», канона и хвалитных стихир на утрене, а также прокимена на литургии. Кроме того, в указанные три Недели к полиелею, в отличие от Недели о мытаре и фарисее, добавляется 136-й псалом, о чем мы также скажем далее. Итак, зная хорошо особенности Недели о мытаре и фарисее, эту же схему можно смело применять и к другим предварительным Неделям, учитывая нижеперечисленные индивидуальные черты.

Неделя о блудном сыне имеет следующие отличия от Недели о мытаре и фарисее:

– На «Господи, воззвах…» стихиры поются в соотношении 6:4, а не 7:3, то есть Октоиха на 6 и Триоди на 4 (такая схема более типична дня воскресных дней периода Постной Триоди, нежели та, которая свойственна Неделе о мытаре и фарисее, и в параграфе § 1.2.2 это обстоятельство было отмечено).

– На утрене обязательно поется полиелей (тогда как в Неделю о мытаре и фарисее и воскресные дни Великого поста по Уставу следует петь «Непорочны») и к двум обычным псалмам добавляется третий, псалом 136-й «На реках Вавилонских…». После псалма 136-го поются тропари «Ангельский собор…» и далее продолжается последование воскресной утрени.

На практике каждение храма на полиелее совершается следующим образом: сначала во время пения полиелейных псалмов духовенство выходит в центр храма и сразу начинают каждение. При этом, пока хор поет полиелей, предстоятель кадит икону на центральном аналое, алтарь, иконостас и народ с амвона (следовательно, хор должен выбрать более продолжительный вариант пения полиелея или петь медленно, чтобы настоятель успел чинно совершить каждение¹³). Затем на протяжении всего пения 136-го псалма настоятель стоит на своем месте в центре храма и ритмично (чинно) кадит в сторону алтаря. По окончании «На реках Вавилонских…» настоятель при пении тропарей «Ангельский собор…» кадит только храм и завершает каждение по обычаю.

Если в Неделю о блудном сыне или в две последующие Недели случится праздник с величанием, то меняется порядок каждения на практике: при пении полиелея духовенство просто выходит в центр храма, во время 136-го псалма настоятель непрестанно кадит, стоя в центре храма. И только после величания, в то время как поются стихи избранного псалма и «Ангельский собор…», совершается каждение алтаря и всего храма.

– Канон совершается так же, как в Неделю о мытаре и фарисее, особенность лишь в пении катавасии: до 9 февраля поется катавасия «Сушу глубородительную землю…», если же данная Неделя случится после 9 февраля, то – особая катавасия Триоди «Моисейскую песнь восприимши…».

– По 3-й песни в Триоди располагается седален «Объятия отча…», который иногда в приходской практике поется.

– Хвалитные стихиры поются немного по другой схеме: Октоиха на 5, Триоди на 3.

Предпоследняя Неделя перед Великим постом имеет два названия. В Уставе она называется Неделей мясопустной или «мясопустом» (данный славянский термин представляет собой перевод греческого названия Απόκρεως, которое толкуется как αποχή κρέατος, что в буквальном смысле означает «воздержание (от) мяса») по той причине, что в этот день совершается заговение на мясную пищу. Кроме того, встречается наименование «Неделя о Страшном Суде», так как в этот день читается евангельское зачало, содержащее описание последнего суда Спасителя во время Второго пришествия (Мф. 25:31–46).

В соответствии с двумя названиями две темы имеет и само богослужение. Правда, сразу же скажем, что тема заговения на мясо является второстепенной и отражается только в тексте апостольского зачала, читаемого на литургии. Наиболее характерной фразой в этом отношении являются слова апостола Павла: «Если пища соблазняет брата моего, не буду есть мяса вовек» (1 Кор. 8:13). Основной же темой богослужения Недели является воспоминание Страшного Суда.

Вспомним кратко содержание евангельского зачала Мф. 25:31–46, являющегося основой всего богослужения. Господь говорит, что в день последнего суда Он отделит праведников от нечестивых, «как пастырь отделяет овец от козлов». Затем праведники будут приглашены унаследовать царство, уготованное им от создания мира, и в качестве их главных заслуг будут названы добрые дела по отношению к ближним, которые Господь оценит как сделанные лично Ему. Напротив, грешники будут отправлены в муку вечную за то, что не сотворили дел милосердия по отношению к ближним, отвергнув тем Самого Христа.

Интересно, что песнопения Триоди настоящего дня не опираются исключительно на текст евангельского чтения на литургии, но в них соединены описания и подробности Страшного Суда, приводимые в разных частях Нового Завета (более того, встречаются даже образы, заимствованные из текстов Ветхого Завета). Так, в стихирах упоминается о трубах и Всеобщем воскресении мертвых (1 Кор. 15:52; 1 Фес. 4:16), о раскрытых книгах, где будут записаны дела всех людей (Дан. 7:10; Откр. 20:12), о поставленных престолах и огненной реке (Дан. 7:9–10). В 1-м тропаре 7-й песни канона имеется фраза: «…небеса погибнут, звезды спадут, и вся земля поколеблется»; похожие выражения встречаются в Ис. 13:10, Иоил. 2и Мф. 24:29. Таким образом, песнописцы собрали все значимые подробности Страшного Суда, встречающиеся в Священном Писании, и создали единое гимнографическое полотно, содержащее детальное описание этого грядущего события.

Почти все молитвословия мясопустной Недели имеют покаянный характер, однако при этом их можно условно разделить на две категории: в одних преимущественное внимание уделяется описанию Второго и Славного Пришествия Христа, самого Страшного Суда и его последствий, и лишь в конце звучит мольба о помиловании, в других же тема покаяния раскрывается от начала до конца.

Песнопений первой категории, то есть тех, в которых отражена тема Страшного Суда, а в конце звучит мольба о спасении, большинство. Перечислением множества подробностей создается величественная картина этого действа:

«Возгласят трубы, и истощатся гробы, и воскреснет человеческое все естество…» (3-я стихира на «Господи, воззвах…»); «Егда поставятся престоли и отверзутся книги, и Бог на суде сядет, о кий страх тогда Ангелом предстоящим в страсе, и реце огненней влекущей!..» (стихира «Славы» на «Господи, воззвах…»); «…Тогда труба возшумит вельми, и основания земли подвижатся, и мертвии от гробов воскреснут, и возрастом единем вси будут, и всех тайная явленна предстанут пред Тобою, и возрыдают, и восплачутся, и во огнь кромешный отыдут, иже никогдаже покаяшася: и в радость и веселие, праведных жребий внидет в чертог небесный» (1-я стихира на «Хвалите…»); «…Книги разгибаются, и деяния обличаются, и тайная тьмы явлена бывают, Ангели обтекают, собирающе вся языки…» (2-я стихира на «Хвалите…»).

При этом часто звучит мысль, что никто не избежит суда Божия. Эта идея выражается двояко. Во-первых, в песнопениях Господь именуется Неумытным Судией (1-я стихира на «Хвалите…»), а сам Страшный Суд – «неумытным истязанием» (канон, 7-я песнь, 2-й тропарь). «Неумытный» – прилагательное от слова «мыто», что значит «дань, налог» (от этого слова образован известный всем термин «мытарь»). Использование этого термина в песнопениях призвано донести мысль, что Иисус Христос – Судья нелицеприятный, неподкупный, от Его праведного Суда невозможно будет откупиться никаким мытом, никакой данью.

Во-вторых, часто повторяется мысль о равенстве всех людей пред Судией; на этом Суде материальное состояние и социальный статус не будут иметь никакого значения и даже наши близкие не смогут помочь нам, каждый будет отвечать сам за свои дела:

«Тамо ничтоже помощи может, Богу сущу Судии, ни тщание, ни козни, ни слава, ни дружба…» (канон, 6-я песнь, 2-й тропарь); «Тамо вкупе князь и вождь, нищий и богатый, душе, ни отец возможет ни мати помогающи, ни избавляяй брат осуждения» (канон, 6-я песнь, 3-й тропарь).

Теперь кратко рассмотрим песнопения второй категории, в которых подробности Страшного Суда не указаны, но обозначены способы избежать единой участи с нечестивыми: покаяние и творение дел милосердия. Таких молитвословий немного, но они есть. Например, в стихире «Славы» на стиховне содержится обращение к собственной душе, в котором обличается легкомыслие и нерадение о спасении и говорится о необходимости немедленного покаяния, для которого как раз «время наста» (имеется в виду приближающийся Великий пост). Аналогичные исключительно покаянные молитвословия встречаются среди тропарей канона (например, тропари 3-й песни). Призыв творить дела милосердия содержится в стихире «Славы» на литии, где перечислены те же поступки, что и в евангельском чтении: «Господни разумевше заповеди, тако поживем: алчущия напитаим, жаждущия напоим, нагия облечем, странныя введем, болящия и в темнице сущия посетим». Интересным в этом контексте представляется фрагмент 3-й стихиры на «Хвалите…», где дела милосердия представлены как обязательные спутники физического поста: «Блюди, душе моя, постиши ли ся? Ближняго твоего не презри. От брашен воздержиши ли ся? Брата твоего не осуждай».

Актуальность такого воспоминания о Страшном Суде в преддверии Великого поста очевидна: Церковь напоминает о том, что все мы непременно станем участниками Последнего Суда и чтобы оказаться среди праведников, нужно уже сейчас совершать дела милосердия, то есть те действия, которые составляют сущность духовного поста. Кроме того, в синаксаре обращается внимание на особенную уместность такого напоминания в связи с тем, что в предыдущие два воскресных дня Церковь делала акцент на милосердии Господа, на Его отеческой любви к человеку: «В тот же день вспоминаем Второе и неотвратимое пришествие Христово. Пришествие сие божественнейшие отцы предложили после этих двух притч для того, чтобы никто, узнав из них о человеколюбии Божием, не предался нерадению, говоря: “Бог человеколюбив и, как только отстану от греха, все с готовностью исполню”» [77, с. 39].

В Неделю мясопустную служба совершается в целом так же, как в Неделю о блудном сыне, но имеет следующие индивидуальные особенности:

– канон совершается особым образом: воскресный на 4, Богородице на 2, Триоди на 8 (т.е. крестовоскресный канон Октоиха опускается). Катавасия – «Помощник и покровитель…» (известные ирмосы Великого канона).

Канон Недели мясопустной составлен преподобным Феодором Студитом, который, однако, собственных ирмосов предлагать не стал, но использовал ирмосы, составленные преподобным Андреем Критским для Великого канона (так преподобный Феодор поступал часто, заимствуя ирмосы у предшественников). Этот факт объясняет, почему в каноне настоящей Недели оказались ирмосы, известные нам по Великому канону.

– Хвалитные стихиры поются так: Октоиха – 5, Триоди – 4, при этом наряду с двумя стандартными для воскресной утрени добавочными припевами «Исповемся Тебе…» и «Воскресни Господи, Боже мой…» используется третий припев «Возвеселюся и возрадуюся о Тебе…», взятый также из 9-го псалма.

– На литургии прокимен и аллилуиарий Триоди (а не текущего гласа, как было в предыдущие недели).

– К воскресному причастну «Хвалите Господа с небес…» добавляется причастен «Радуйтеся праведнии…».

– Неделя мясопустная примечательна еще вот чем: в случаях совпадения предварительных Недель поста с праздниками Неделя мясопустная всегда имеет особенный устав в пении стихир и совершении канона, отличный от других предварительных Недель (отличия всегда связаны с увеличением удельного веса песнопений Триоди). Например, если взять Маркову главу 2 февраля «Подобает ведати, аще случится праздник Сретения Господня в Неделю мытаря и фарисеа, или блуднаго, или мясопустную, или сыропустную», то схема пения стихир на «Господи, воззвах…» на великой вечерне будет общей для трех других Недель – о мытаре и фарисее, о блудном сыне и сыропустной (воскресные – 3, Триоди – 3, праздника – 4) – тогда как для Недели мясопустной указан особый чин (воскресные – 3, Триоди – 4, праздника – 3). И подобные оговорки в отношении Недели мясопустной присутствуют во всех Марковых главах. Следовательно, при соединении службы Недели мясопустной с праздниками необходимо, пользуясь Марковыми главами, быть предельно внимательным и помнить о том, что в важнейших изменяемых песнопениях Неделя мясопустная имеет «свой» устав.

Воскресный день накануне Великого поста имеет три наименования: Неделя сыропустная (или сырная), Адамово изгнание и Прощеное воскресенье. Неделей сыропустной (по аналогии с предыдущей мясопустной) этот день называется потому, что совершается заговение на сырную и молочную пищу. Наименование «изгнание Адамово» употребляется в Типиконе и Триоди в связи с тем, что само богослужение (почти все песнопения Триоди) посвящено воспоминанию создания человека, его падения и изгнания из рая. Наконец, название «Прощеное воскресенье» применяется в церковном обиходе (в богослужебных книгах не используется) в связи с тем, что в эту Неделю (как правило, вечером после великой вечерни) совершается Чин прощения.

Соответственно трем названиям данного воскресного дня, его богослужение заключает в себе три темы: 1) грехопадение Адама и его следствия, 2) вступление в Великий пост и 3) прощение ближних. Можно заметить, что в богослужении эти темы возникают поэтапно, сменяя одна другую: большую часть всенощного бдения господствует первая тема (изгнание Адама из рая), лишь в конце бдения в содержании хвалитных стихир на передний план выходит вторая тема (канун Великого поста), которая доминирует и на литургии (апостольское и евангельское чтения). Наконец, в начале евангельского чтения тезисно отмечена третья тема – прощение ближних. Такой плавный переход от одной темы к другой объясняется взаимосвязью обозначенных тем: грехопадение Адама воспоминается для того, чтобы подвигнуть нас к усердному покаянию и актуализировать в нас желание вернуться в тот рай, который мы потеряли; как раз это настроение и нужно человеку, вступающему на поприще поста. В свою очередь, молитвенным подвигам и другого рода усилиям должно предшествовать примирение с ближними, ибо сначала нужно примириться с человеком, а потом уже приносить дар – наши молитвы и добрые дела – Богу (см.: Мф. 5:23–24). Нельзя не заметить, что наличие плавного перехода от одной темы к другой говорит о том, что все богослужение построено по четко продуманному плану, имеет единую композицию. Впрочем, эта черта свойственна не только богослужению Недели в целом, но и отдельным блокам песнопений – стихирам на «Господи, воззвах…» и канону, о чем будет сказано далее.

1) Грехопадение Адама и изгнание из рая – основная тема всенощного бдения. Актуальность этого воспоминания накануне вступления в Великий пост заключается в следующем: первая заповедь, данная человеку, была заповедью о посте, пусть даже и в мягкой форме – запрещалось есть плоды всего лишь одного конкретного дерева. Адам нарушил эту заповедь и лишился тех благ, которые имел при сотворении. «А поскольку из-за того, что Адам единожды не постился, довелось и нам много пострадать, предлагается ныне, при вступлении в Святую Четыредесятницу, воспоминание сего события, дабы мы, памятуя, какое великое зло внесено в мир непощением, поспешили радостно возложить на себя пост и блюсти его» [77, с. 55–56]. Более того, мысль о том, что Адам через нарушение поста был изгнан из рая и стал смертным, приводит нас к следующему справедливому умозаключению: если мы будем соблюдать пост, то по милости Божией сможем вновь обрести бессмертие и сподобиться рая.

Интересно, что хотя данная тема присутствует во всех без исключения молитвословиях всенощного бдения, особенно последовательно она раскрывается в двух блоках песнопений: стихирах на «Господи, воззвах..» и каноне. Так, в четырех стихирах на «Господи, воззвах…» обнаруживается следующая композиция (заметим, что каждый пункт представленного ниже плана является очередной ступенью в раскрытии генеральной идеи):

– творение человека и его высокий статус как владыки твари и равного Ангелам: «Создатель мой Господь, персть от земли прием мя, живоносным дуновением вдушив оживи, и почте на земли начальствующа видимыми всеми, и Ангелом купножителя» (1-я пол. 1-й стихиры);

– сама история грехопадения: «Сатана же льстивый, сосуд змия употребив, снедию прельсти, и Божия славы разлучи, и преисподнейшей смерти предаде в землю» (2-я пол. 1-й стихиры);

– следствия грехопадения: «Одежды боготканныя совлекохся, окаянный… и смоковным листвием, и кожными ризами ныне облекохся: п!отом бо осужден бых хлеб трудный снести; терние же и волчец мне принести, земля проклята бысть…» (2-я стихира)

– скорбь Адама об утрате рая: «Раю всечестн!ый, краснейшая доброто, богозданное селение, веселие некончаемое и наслаждение…» (3-я стихира);

– авторское резюме («Адам изгнан бысть из рая преслушанием, и сладости извержен») и вывод, который мы должны сделать для себя из этой истории: «Темже потщимся вси время подъяти поста, послушающе евангельских преданий: да сими благоугодни бывше Христу, рая жилище паки восприимем» (4-я стихира).

Похожая композиция просматривается и в каноне (правда, не так структурировано, как в стихирах на «Господи, воззвах…»): в 1-й песни говорится о создании человека и насаждении рая, в 3-й песни описано само грехопадение, а во всех последующих песнях (с 4-й по 9-ю) размышления о следствиях грехопадения перемежаются с сетованиями о потере рая.

Отметим еще частные черты, относящиеся к этой основной теме всенощного бдения и свойственные песнопениям.

Во-первых, в стихирах на «Господи, воззвах…» и в каноне речь часто идет от 1-го лица, что имеет двоякий смысл: субъект «я» – это и сам Адам, воспоминание и скорбь которого образно представлены в богослужении, и каждый из нас как потомок Адама. Вспомним, что аналогичное явление имеет место и в песнопениях Недели о блудном сыне, в которых каждый из нас ставит себя на место блудного сына из притчи. Мысленное отождествление себя с согрешившим прародителем означает и признание того, что наши грехи являются повторением первого греха Адама (а сама склонность нашего естества к совершению преступлений – прямое следствие греха Адама), и сокрушение об утрате первозданного совершенства человеческой природы и жизни в раю.

Во-вторых, в песнопениях очень эмоционально и образно представлена безграничная скорбь Адама о потере рая и блаженной жизни. Эффект усиления достигается частым повтором фразы «увы мне» и нередким использованием в одном предложении нескольких глаголов, обозначающих выражение скорби: «Рыдаю и плачу душею, и очесем ищу множества слез прилагати…» (канон, 5-я песнь, 2-й тропарь), «Рыдаю, стеню и плачу» (9-я песнь, 3-й тропарь).

В-третьих, есть мысль о том, что вся природа сопереживает, скорбит о падении человека: «Солнце лучи скры, луна со звездами в кровь преложися, горы ужасошася, холми вострепеташа, егда рай заключися» (стихира «Славы» на литии).

В-четвертых, в некоторых песнопениях используется интересный художественный прием – персонификация рая, человек обращается к раю с просьбой молиться за него ко Господу (3-я стихира на «Господи, воззвах…», стихира «Славы» на стиховне, заключительная часть икоса). Особенный интерес в этом контексте представляет фрагмент из 3-й стихиры на «Господи, воззвах…»: «Раю всечестн!ый… шумом листвий твоих Содетеля всех моли». Действительно, какой замечательный образ: шум райской листвы воспринимается как образ молитвы за человека!

2) Вступление в Великий пост – вторая тема богослужения, которая кратко обозначена в последней стихире на «Господи, воззвах…», но в полной мере звучит в конце всенощного бдения в стихирах на «Хвалите…» (2–4-я стихиры Триоди), а также в апостольском и евангельском чтении на литургии. В 3-й хвалитной стихире отражена связь между воспоминанием изгнания Адама и началом поста: «Адам из рая отгонится, пищи причастився, яко преслушник: Моисей Боговидец бысть, постом очи душевныя очистив. Темже рая жителие быти возжелевше, изменимся от неполезныя пищи, и Бога зрети желающе, Моисейскую четверицу десятиц постимся, молитвою и молением чисто терпяще: утолим душевныя страсти, отженем плотския сласти, легцы к горнему шествию прейдем…». В заключительной стихире указана конечная цель поста – «Господи, тем сподоби и нас поклонитися Твоим страстем, и святому Воскресению».

В апостольском чтении (Рим. 13:11б – 14:4) особенное внимание привлекают слова о необходимости смиренно нести подвиг поста, не осуждая тех, кто не может поститься или же допускает различные послабления: «Кто ест, не уничижай того, кто не ест; и кто не ест, не осуждай того, кто ест, потому что Бог принял его». В евангельском чтении с темой наступления поста тесно связаны следующие слова: «Также, когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое, чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно» (Мф. 6:16–18). Этими словами Господь Иисус Христос изображает идеал поста: во-первых, истинный пост должен быть сокровенным подвигом, известным только Богу, во-вторых, пост следует воспринимать с радостью (вспомним подлинно христианское восприятие поста как весны духовной).

3) Прощение ближних – второстепенная тема богослужения Недели. Несмотря на то, что сама Неделя часто именуется «Прощеным воскресением» и совершаемый вечером Чин прощения – весьма заметное и значимое действие, ясно данная тема звучит лишь в начальной фразе евангельского чтения: «Если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших» (Мф. 6:14–15).

Богослужение Недели сыропустной по схеме почти тождественно богослужению Недели о блудном сыне, однако имеет и ряд сходств с Неделей мясопустной (последние две из указанных ниже особенностей). Вот что следует отметить:

– катавасия особая – «Яко по суху…» (воскресные ирмосы 6-го гласа).

– икос по 6-й песни имеет интересный вид: он состоит из четырех кратких строф, каждая из которых завершается фразой «Милостиве, помилуй мя падшаго»;

– хвалитные стихиры поются так же, как в Неделю мясопустную (Октоиха – 5, Триоди – 4);

– на литургии прокимен и аллилуиарий – Триоди.

Как уже было отмечено, период подготовительный к Великому посту охватывает три седмицы: седмицу после Недели о мытаре и фарисее (эта седмица общепризнанного названия не имеет, потому может быть названа «седмицей о блудном сыне»), мясопустную и сырную. Вследствие того, что богослужения первых двух недель Постной Триоди оформились достаточно поздно, из трех предварительных седмиц с темой наступающего поста идейно связаны только службы сырной седмицы, тогда как в первые две седмицы (между Неделей о мытаре и фарисее и субботой мясопустной) Триодь в седмичные дни не используется вообще.

В эту седмицу Триодь не поется и богослужения совершаются по обычному чину. Стоит обратить внимание на два обстоятельства: отмену поста в среду и пяток и особое указание насчет порядка чтений на литургии в субботу.

Седмица после Недели о мытаре и фарисее – уникальный период в церковном году. Всем известно, что эта седмица – сплошная, но среди сплошных седмиц и периодов года она имеет особый статус. Все другие седмицы тесно связаны с многодневными постами и обрамляют их, охватывая период или перед постом (сырная и Троицкая седмицы), или период праздничного ликования сразу после окончания поста (святки и Светлая седмица). И лишь седмица после Недели о мытаре и фарисее стоит одиноко в этом ряду: от ближайшего поста (Великого) ее отделяют две седмицы. Наверняка многие христиане задавались недоуменным вопросом: с чем же конкретно связано отсутствие поста в среду и пяток данной седмицы? Более того, можно предполагать, что многие с удивлением воспринимают информацию об истинных исторических причинах возникновения такой практики.

Дело вот в чем: в Армянской Церкви издревле существовал (и существует до сих пор) пятидневный пост, приходящийся на третью седмицу перед Великим постом (как раз седмица после Недели о мытаре и фарисее). Точных сведений о причинах и времени происхождения этого поста нет: армянская традиция возводит установление поста в IV веке к деятельности святителя Григория Великого, просветителя Армении, а несториане (которые также соблюдали этот пост) говорили, что пост был введен во 2-й половине VI века вследствие эпидемии чумы как средство для умилостивления Бога. У армян пост получил название «арачаворк» (в современном произношении – «Араджаворац»), что значит «первый», то есть первый пост в календарном году. Армяне не приняли IV Вселенский Собор, вследствие чего конфликт между греками (православными) и армянами с течением веков все более обострялся. В связи с этими догматическими разногласиями и сам пост «арачаворк» стал восприниматься греками как еретическая особенность (хотя он не был связан с догматическими воззрениями армян, а был просто местной обрядовой традицией).

Греческие церковные писатели резко осуждали эту практику поста и в XI веке даже возникла ироническая легенда, согласно которой пост «арцивур» (так греки произносили слово «арачаворк») был установлен в честь любимой собаки ересиарха Саркиса. Этот учитель армян якобы имел собаку, которую посылал в те местности, куда шел сам; эта собака своим появлением возвещала о скором приходе Саркиса, потому ее и прозвали «Арцивур», то есть «Провозвестник». Однажды собаку растерзали волки, и Саркис был так расстроен, что учредил пост по этому случаю. Понятно, что такая повесть ничего общего не имеет с истиной; «эта басня осталась хлесткой выходкой, которая задевала за живое тех, против которых была направлена, а нападателям давала легкое средство выместить свое раздражение и осмеять противника» [60, с. 51].

Реакцией Церкви на пост «арачаворк» и стало в конечном счете совершенно противоположное предписание – проводить всю седмицу после Недели о мытаре и фарисее как сплошную, не постясь в среду и пятницу. Впервые об этом обычае упоминает Никон Черногорец, писатель XI века [46, с. 24]. Скорее всего, изначально запрет поститься в среду и пятницу данной седмицы был адресован прежде всего тем христианам, которые жили в Палестине и Малой Азии (потому это предписание вошло в Иерусалимский Устав), то есть на территориях, близких к Армении и где жило много армян. Целью этого запрета было стремление решительно отмежеваться от инославных. Впоследствии вместе с полемикой против армян и монофизитов традиция отменять пост в седмицу после Недели о мытаре и фарисее распространяется на всем Востоке и становится общецерковной [60, с. 52].

Таким образом, историческим основанием превращения рассматриваемой седмицы в сплошную была полемика с монофизитами. Однако нельзя не признать, что отмена поста в седмицу после Недели о мытаре и фарисее и в отрыве от исторического контекста имеет свой смысл. В настоящее время, когда полемический аспект потерял свою актуальность и практически забыт, на передний план выходит другое значение данной седмицы как сплошной – постепенная подготовка к Великому посту. В самом деле, три подготовительные седмицы представляют собой три ступени, по мере вступления на которые дыхание Великого поста ощущается все отчетливей. Сначала мы проводим седмицу перед Неделей о блудном сыне без постных дней вообще (можно сказать, что здесь снимаются все ограничения), затем следующая седмица – мясопустная – уже имеет два постных дня, наконец, последняя седмица – еще более строгая, так как уже безусловно запрещается вкушение мясной пищи.

В принципе, эта суббота была бы ничем не примечательна, если бы не одно указание в Типиконе в конце параграфа, посвященного Неделе о мытаре и фарисее: «Вестно буди, яко от днесь чтется Апостол и Евангелие, по субботам, прежде ряд субботы, потом святаго, до Недели Всех святых». Получается, что в данную субботу совершается обычное богослужение с субботними особенностями, но порядок чтений на литургии меняется и становится таким же, как в будние дни: сначала рядовое зачало, потом – святого. Точно так же меняется порядок песнопений, связанных с литургийными чтениями: прокименов, аллилуиариев и причастных. Необычность такого предписания заключается в том, что в случае вседневной службы во всех изменяемых частях Минея будет предварять Октоих (канон, светильны, «Блаженны»); однако пение прокименов, аллилуиариев и причастных, чтение Апостола и Евангелия будут происходить в противоположном порядке.

Кроме этого, на данную субботу может быть перенесена заупокойная служба с мясопустной субботы, но только в двух редких случаях: если в саму мясопустную субботу случится Сретение Господне (ближайший такой год – 2031) или храмовый праздник.

Седмица перед Неделей мясопустной существенных особенностей не имеет, достойны внимания только две особенности, отмеченные в Типиконе в заключительном абзаце статьи, посвященной Неделе о блудном сыне (впрочем, обе они касаются и следующей седмицы – сырной):

– кафисмы читаются по летнему расписанию;

– в соответствии с замечанием Типикона, канон Богородице из Октоиха на повечериях мясопустной и сырной седмиц не поется¹⁴.

Суббота перед Неделей мясопустной (она же – предпоследняя суббота перед Великим постом) – одна из двух суббот, именуемых вселенскими родительскими (другой такой день – Троицкая суббота). Службы этих двух дней во многом уникальны, а сами мясопустная и Троицкая субботы занимают особое положение в годичном круге богослужения.

О значении заупокойного поминовения в дни вселенских суббот много размышляет святитель Афанасий (Сахаров). Он указывает, что наше привычное отношение к этим субботам как к родительским и стремление в эти дни исключительно вознести молитвы за усопших сродников – заблуждение, вызванное незнанием глубинного смысла этих суббот. Основной акцент в службе этих двух дней сделан на молитве за всех усопших православных христиан: «…Святая Церковь, представляя нам очень много случаев к молитве о наших близких… вместе с тем в своих заупокойных песнопениях и молитвах постоянно поучает нас одновременно молить Господа и об упокоении всех рабов Божиих преставившихся, всех преждепочивших православных христиан. Этим она напоминает нам, что кроме любимых наших сродников и друзей у нас есть еще множество братии во Христе, которых мы, и не видавши их, должны любить, о которых, даже и не зная их имен, мы должны молиться. Так устанавливает она и старается поддержать такой порядок, при котором молитва о каждом православном христианине будет непрестанно возноситься даже и тогда, когда не останется в живых никого из лично знавших его, когда забудется на земле имя его,– молитва о нем будет непрестанно возноситься до скончания века» [5, с. 40].

Говоря об актуальности поминовения всех усопших, мы отметим два основных тезиса. Во-первых, особенно нуждаются в церковной молитве души тех людей, у кого не осталось живых родственников (которые могли бы частным образом помолиться за своих сродников). Молясь за этих людей, мы не только проявляем христианскую любовь по отношению к ним, но и заботимся о своем будущем, так как придет время, когда на земле не останется ни одного человека, который помнил бы нас лично, но церковная молитва о нас все равно будет возносима. Во-вторых, в тексте синаксаря субботы мясопустной делается акцент на необходимости сугубой молитвы за тех, кто погиб в результате трагических обстоятельств и остался не только без погребения, но и без предусмотренного Уставом сугубого поминовения (имеются в виду молитвы на 9-й, 40-й дни и ежегодное поминовение в день кончины).

Святитель Афанасий обращает внимание на то, что Устав после вечерни накануне субботы предписывает совершать панихиду, и в этом указании видится четкое разграничение молитвы за всех умерших и поминовения сродников. Молитва за усопших сродников с чтением помянников и синодиков должна быть ограничена панихидой, тогда как в службах вечерни и утрени следует сосредоточиться на молитве за всех усопших вообще без перечисления конкретных имен. Устав, не указывая в тексте заупокойной ектении на утрене привычное «имя рек» (выражение, предполагающее перечисление имен), заменяет его общей формулой «праотец, отец и братий наших, зде лежащих и повсюду православных христиан» и тем самым намеренно освобождает вечерню и утреню от «опасности быть загроможденными чтением помянников» [5, с. 41]. Из этого факта вытекает следующее правило: на вечерне и утрене ектении следует произносить с добавлением вышеуказанной общей формулы, тогда как чтение записок «о упокоении» следует перенести на панихиду.

В приходской практике можно поступить следующим образом: вечером после вечерни и утрени (после 1-го часа) совершить литию с чтением записок, тогда как утром после литургии – панихиду, на которой также можно прочитать все помянники и записки.

Таким образом, «православным следует знать и твердо помнить (а духовенство должно обстоятельно и подробно это разъяснять), что в ДВЕ ВСЕЛЕНСКИЕ СУББОТЫ, преимущественно пред всеми другими случаями поминовения усопших, ИХ ДОЛГ МОЛИТЬСЯ ПРЕЖДЕ ВСЕГО О ВСЕХ ОТ ВЕКА УСОПШИХ ПРАВОСЛАВНЫХ ХРИСТИАНАХ, чтобы, исполняя заповедь Церкви и поддерживая ее установление, тем самым, говоря мирским языком, как бы гарантировать сохранение этого святого установления “в долготу дней” [Пс. 92:5], обеспечить поминовение наших любимых усопших до скончания века, и как бы внести некоторый залог в сокровищницу Церкви в счет поминовения и нас самих в века последующие» [5, с. 41].

Традиция предварять наступление поста совершением особого поминовения усопших – довольно древняя. Так, в Иерусалимском Уставе уже в VII веке поминовение усопших совершали в сырную субботу. Впоследствии эта идея была воспринята в Константинополе, но так как здесь день сырной субботы уже был «занят» памятью всех преподобных отцов, в подвиге просиявших (современная служба сырной субботы), то заупокойная служба была смещена на неделю раньше и закреплена за субботой мясопустной. В результате мясопустная суббота как день особого поминовения усопших в константинопольской традиции начинает отмечаться только в монастырских Уставах IX века (до этого данная суббота была обычным днем). При этом в Уставе Великой церкви такой памяти нет вообще, во всех рукописях здесь указаны только рядовые чтения субботы мясопустной; видимо, в главном патриаршем соборе с его торжественными богослужениями заупокойное последование было неуместно. Однако в студийских Типиконах особая память субботы мясопустной отмечается с самых ранних редакций (она есть в Студийско-Алексиевском Типиконе). Затем заупокойное богослужение мясопустной субботы постепенно проникает в другие Уставы и окончательно закрепляется в XI веке.

Современный канон, находящийся в Триоди в службе данной субботы, составлен преподобным Феодором Студитом. Правда, И.А. Карабинов считает, что сам преподобный Феодор свой канон предназначал для службы Троицкой субботы, тогда как изначально в службе субботы мясопустной употреблялся другой канон, составленный другим песнописцем IX века – святым Климентом. В каноне Климента много говорится об ужасах смертного часа и Страшного Суда, то есть этот канон тематически соответствовал субботе мясопустной как дню, предшествующему Неделе о Страшном Суде. Однако впоследствии канон Климента был опущен, а в службу субботы мясопустной перенесен из Троицкой субботы канон преподобного Феодора [46, с. 53].

Почему для всеобщего поминовения усопших выбрана именно мясопустная суббота? Ответ на этот вопрос дает нам вышеприведенная краткая история этой памяти. Заупокойная служба в субботу мясопустную появляется именно в константинопольской традиции, в системе евангельских чтений которой в Неделю мясопустную назначается Евангелие о Страшном Суде (вспомним, что наш Устав воспринял константинопольскую традицию). Так вот, перед воспоминанием о Страшном Суде «Святая Церковь, как чадолюбивая матерь, молится об умерших, дабы купно с нами и они стали одесную Судии» [65, с. 575].

Начиная с субботы мясопустной, Постная Триодь как богослужебная книга используется ежедневно (тогда как до этого дня – только по воскресеньям). В саму мясопустную субботу служба совершается по Октоиху и Триоди (Минея не используется), также добавляется канон храма.

В заключение рассмотрим важное правило: заупокойная служба субботы мясопустной ни в каком случае не может быть соединена с праздничным богослужением. В связи с этим полезно запомнить следующие предписания Типикона, являющиеся частными следствиями указанного общего принципа. Если в эту субботу случится бденный или полиелейный праздник, а так же предпразднство Сретения Господня, то служба праздника святому (или предпразднства Сретения) переносится на предшествующий день (пятницу). Если же случится Сретение Господне или храмовый праздник, то переносится заупокойная служба на предыдущую субботу (перед Неделей о блудном сыне)¹⁵. При этом нужно учесть, что рядовые литургийные Апостол и Евангелие субботы мясопустной (1 Кор. зач. 146-е и Лк. зач. 105-е) уместно перенести на пятницу и прочитать «под зачало» рядовым чтениям пятницы. Если же суббота мясопустная случится внутри периода попразднства Сретения Господня, то совершается заупокойная служба по обычному чину, а служба попразднства в данный день просто отменяется (в результате получится как бы лакуна в периоде попразднства: в предыдущие и последующие дни песнопения праздника поются, но в эту конкретную субботу – отменяются¹⁶).

Вечерня

Кафисма 18-я (по расписанию).

Стихиры на «Господи, воззвах...»: Октоиха – 3¹⁷; Триоди – 3; «Слава»: стихира Триоди, «И ныне»: догматик уходящего гласа.

Вместо прокимена поется «Аллилуиа» с заупокойными стихами (самая яркая особенность двух суббот – мясопустной и Троицкой). Схема пения Аллилуиа в этой части службы такая же, как на литургии после Апостола:

Диакон: «Глас осьмый. Аллилуиа, Аллилуиа, Аллилуиа».

Хор: «Аллилуиа, Аллилуиа, Аллилуиа».

Диакон: «Блажени, яже избрал и приял еси, Господи, и память их в род и род».

Хор: «Аллилуиа, Аллилуиа, Аллилуиа».

Диакон: «Души их во благих водворятся».

Хор: «Аллилуиа, Аллилуиа, Аллилуиа».

Стихиры на стиховне: стихиры Октоиха с заупокойными припевами «Блажени, яже избрал и приял еси…» и «Души их во благих водворятся»; «Слава»: стихира Триоди, «И ныне»: Богородичен Триоди.

По «Ныне отпущаеши...»: тропарь «Глубиною мудрости…»; «Слава, и ныне»: Богородичен «Тебе и стену…».

После отпуста вечерни Типикон указывает совершать панихиду с пением канона об усопших из Октоиха (2-й канон на утрене). О значении этой панихиды уже было сказано в вводной части параграфа, отметим лишь, что в приходской практике эта панихида обычно не служится и сразу после вечерни совершается утреня.

Повечерие

Каноны: заупокойный Октоиха (из субботней утрени) и святого Минеи, память которого приходится на грядущее воскресенье.

Если после вечерни была совершена панихида с пением заупокойного канона из Октоиха (как предписывает Устав), то на повечерии этот канон пропускается.

По Трисвятом: «Со святыми упокой...».

Полунощница

Субботняя полунощница без особенностей.

Утреня

Утреня совершается по обычному вседневному чину с добавлением заупокойных молитвословий.

Вместо «Бог Господь…» поется «Аллилуиа» с заупокойными стихами. Так как у нас всего три стиха, а «Аллилуиа» поется четырежды, то первый раз хор поет «Аллилуиа» без стиха. В целом же схема пения такова:

Диакон: «Глас осьмый. Аллилуиа, Аллилуиа, Аллилуиа».

Хор: «Аллилуиа, Аллилуиа, Аллилуиа».

Диакон: «Блажени, яже избрал и приял еси, Господи».

Хор: «Аллилуиа, Аллилуиа, Аллилуиа».

Диакон: «Память их в род и род».

Хор: «Аллилуиа, Аллилуиа, Аллилуиа».

Диакон: «Души их во благих водворятся».

Хор: «Аллилуиа, Аллилуиа, Аллилуиа».

По «Аллилуиа»: «Глубиною мудрости...» (дважды); «Слава, и ныне»: «Тебе и стену…».

16-я кафисма.

Седальны из Октоиха следующим образом: 2-й седален 1-й группы (по 1-й кафисме) без стиха + все седальны 2-й группы (по 2-й кафисме) со своими стихами и Богородичным¹⁸.

17-я кафисма, разделенная на две статии.

На практике чтение 17-й кафисмы осуществляется следующим образом: хор медленно поет первые два стиха с припевом «Благословен еси, Господи, научи мя оправданием Твоим», в это время диакон отверзает царские врата и все священнослужители выходят через них¹⁹ на середину храма к тетраподу (панихидному столу). Затем следует основная часть 17-й кафисмы: священники (поочередно) читают стихи кафисмы, диакон постоянно совершает каждение, а хор «фоном» поет припев. В конце статии хор поет последние два стиха (быстрым распевом).

По 1-й статии – заупокойная ектения (все заупокойные ектении диакон произносит с кадилом в руках) и молитва «Боже духов…» с возгласом «Яко Ты еси воскресение…»²⁰.

2-я статия совершается так же, как и 1-я, но с другим припевом: «Спасе, спаси мя». Сразу после кафисмы хор поет заупокойные тропари по непорочных «Святых лик обрете…», при пении которых совершается полное каждение храма.

Ектения заупокойная с молитвой «Боже духов…» и возгласом «Яко Ты еси воскресение…».

Седален «Покой, Спасе наш…»; «Слава, и ныне»: «От Девы Возсиявый…» (на практике эти седальны всегда поются).

При пении седальнов духовенство уходит в алтарь и царские врата закрываются.

50-й псалом.

Канон: в храме Господском или Богородичном: храма на 6 и Триоди на 8. Ирмосы – канона храма, катавасия – Триоди. 2-я песнь (канон имеет 2-ю песнь, обратим на это особое внимание!) поется только по Триоди (ирмос и катавасия у этой песни совпадают).

Библейские песни поются по вседневному варианту «Господеви поем…». В приходской практике к тропарям Триоди читается припев «Упокой, Господи, души усопших раб Твоих».

По 3-й песни: Ектения обычная. Седальны Триоди.

По 6-й песни: Ектения заупокойная с молитвой «Боже духов…» и возгласом «Яко Ты еси воскресение…». Кондак «Со святыми упокой…» и икос «Сам Един еси…».

На практике во время 6-й песни диакон отверзает царские врата, священник и диакон выходят царскими вратами в центр храма, где диакон произносит малую ектению перед тетраподом. Далее при пении кондака и икоса священник совершает малое каждение, начиная с тетрапода (тетрапод, иконостас, хор и народ с амвона, завершение каждения на амвоне и вновь тетрапод спереди). По окончании каждения духовенство уходит в алтарь и царские врата закрываются.

По 9-й песни: Поется «Достойно есть…». Ектения обычная. Светильны Триоди.

«Всякое дыхание…» не поется.

На «Хвалите...» стихиры Триоди на 4; «Слава»: стихира Триоди, «И ныне»: Богородичен Триоди.

На стиховне стихиры Октоиха с заупокойными припевами (печатаются в Октоихе на ряду); «Слава»: стихира Триоди, «И ныне»: Богородичен Триоди.

По «Благо есть...»: «Глубиною мудрости...»; «Слава, и ныне»: «Тебе и стену…».

Отпуст вседневный.

На часах

Тропарь – «Глубиною мудрости…», кондак – «Со святыми упокой…».

Литургия

«Блаженны» на 8 из 3-й и 6-й песни канона Триоди.

По входе: «Глубиною мудрости…», «Слава»: «Со святыми упокой…», «И ныне»: «Тебе и стену…».

Прокимен, Аллилуиа и причастен – за упокой.

Апостол и Евангелие – рядовые и за упокой.

Обратим внимание на чтение двух зачал Апостола и Евангелия при пении одного прокимена и других песнопений!

Отпуст вседневный.

После отпуста литургии обычно (в большинстве храмов) совершают еще панихиду.

Седмица, непосредственно предваряющая Великий пост, называется сырной (греч. εβδομάδα της Τυρινής или η Τυρινή Εβδομάδα). Наименование это связано с особым пищевым предписанием, которое относится к этой седмице: здесь разрешается есть яйца, молочные продукты, рыбу, то есть любую пищу, кроме мяса. Интересно, что в названии фигурирует только один из видов молочной пищи – сыр, то есть само наименование представляет собой синекдоху – называется часть множества в значении целого. Знаменательно, что это – единственный период в церковном году, когда не разрешается вкушение мяса, но употребление других скоромных продуктов допускается.

Думается, всем хорошо известно, что сырная седмица – сплошная, то есть в среду и пятницу мы так же вкушаем скоромную пищу, как и в остальные дни седмицы. Однако мало кто знает (в нашей практике это не отражается), что пост в среду и пятницу все же сохраняется, разве что приобретает иной характер: вместо ограничения в качестве пищи Устав предписывает ограничить количество приемов пищи. Да, в среду и пятницу разрешается употреблять сыр, яйца и молоко, но лишь один раз в сутки – вечером на ужин²¹. Весь же день требуется проводить в полном воздержании от пищи. Согласимся, что это даже более строгий пост, чем в обычные среды и пятки в течение года, когда на протяжении всего дня можно принимать пищу, пусть даже и постную!

Таким образом, заметна двойственность, присущая сырной седмице. С одной стороны, это – сплошной период без постных дней в привычном для нас смысле. С другой стороны, запрет есть мясо распространяется на все дни седмицы, то есть заметное пищевое ограничение уже присутствует, да и среда и пятница являются частично постными днями, ибо вкушение пищи в эти два дня разрешается только вечером. Так что сырная седмица требует от человека определенной степени пощения (пусть даже и в мягком варианте), потому она с полным правом может быть названа преддверием Великого поста.

Исторические свидетельства, имеющиеся в нашем распоряжении, позволяют отнести возникновение особой подготовительной седмицы приблизительно к VI веку (точное время установления сырной седмицы неизвестно). Во всяком случае, только в IV веке на Востоке появляется и утверждается семинедельный Великий пост, так что должно было пройти еще некоторое время, чтобы седмица, предваряющая Святую Четыредесятницу, приобрела особый статус. Те не менее, в VI веке подготовительная седмица уже существовала, что подтверждается как минимум двумя свидетельствами. В хронике Иоанна Малалы описан случай, датированный 19-м годом правления императора Юстиниана (546 г.). Здесь сказано о том, что за восемь недель до Пасхи народ перестал покупать мясо и употреблять его в пищу, хотя Великий пост в Константинополе тогда продолжался семь недель [46, с. 21]. Таким образом, уже в это время была подготовительная седмица, которая к посту не относилась, но ее проводили без мясной пищи. Также авва Дорофей, подвижник VI века, говорил о том, что в его время к семи неделям поста стали добавлять восьмую «для того, чтобы желающие вступить в подвиг поста в течение сей недели приучались и как бы приуготовлялись к оному». Однако свидетельство преподобного Дорофея является неопределенным, ибо о том, как именно следует проводить эту предварительную седмицу, авва четко не говорит. С одной стороны, сам преподобный Дорофей говорит о 36 днях поста как десятине года (а такой счет возможен только при семинедельной продолжительности поста), с другой стороны, одобрительно отзывается о восьминедельном посте. Вполне вероятно, что для аввы Дорофея добавленная восьмая седмица была такой же постной, как и все остальные, или, во всяком случае, в гораздо большей степени постной, нежели нынешняя сырная [см.: 32, с. 155–156].

Как мы уже отмечали, в том же VI веке на Востоке появляется восьминедельная Четыредесятница, то есть практика, в соответствии с которой Великий пост продолжался восемь недель. Этот обычай распространился в Сирии и Палестине, то есть на территориях, населенных преимущественно монофизитами. И хотя догматического смысла эта практика не имела, являясь местной традицией, вскоре восьминедельная Четыредесятница стала отличительной чертой монофизитской религиозности, что в свою очередь оказало влияние на появление отеческих правил относительно сырной седмицы, которыми мы руководствуемся до сих пор (о них речь будет далее).

Интересное свидетельство, записанное в Александрийской хронике, относится к VII веку. Здесь говорится, что в правление императора Ираклия по окончании войны с персами (значит, ок. 630 г.) православные жители Иерусалима просили императора подвергнуть казни иудеев за то, что те во время персидской оккупации Палестины причинили много зла православным. Поскольку император отказывался, палестинские христиане заявили, что готовы взять на себя моральную ответственность за эту расправу, а для умилостивления Бога обязуются отныне полностью поститься седмицу перед Четыредесятницей, которую до этого они проводили без мяса, вкушая молоко, сыр, яйца и рыбу. И действительно, некоторое время этот обет исполняли, но вскоре после смерти Ираклия вернулись к прежней практике, вновь стали есть всю седмицу сыр и яйца, в том числе и в среду и пяток [60, с. 38–39]. Не входя в анализ данного рассказа с точки зрения морали, отметим, что в соответствии с этим сообщением уже в VII веке восточные христиане проводили сырную седмицу так, как мы ее проводим в настоящее время.

Дальнейшее развитие образ проведения сырной седмицы уже получил в контексте антиеретической полемики. Так как монофизиты проводили сырную седмицу в строгом посте (как начальную седмицу своей восьминедельной Четыредесятницы), то православные с целью отмежеваться от еретической практики стали акцентировать внимание на отмене поста на сырной седмице. В результате константинопольский Патриарх Никифор Исповедник в начале IX века сформулировал особое правило, которое впоследствии вошло во многие Уставы. Суть этого правила вот в чем: в среду и пятницу сырной седмицы нужно держать пост (в смысле полного воздержания от пищи) до вечера, но затем на вечерней трапезе позволяется вкушать сыр и яйца «в опровержение ереси яковитов и тетрадитов» [60, с. 41]. Правило это не вносило ничего нового, по сути подтвердив существовавший ранее обычай. Однако важно, что впервые ясно сказано о том, что отмена поста в среду и пяток имеет антиеретическую направленность. Кроме того, это был законодательный акт, на который можно было ссылаться, потому и составители Уставов часто делали ссылку на Патриарха Никифора. Сохранилось такое утверждение и в нашем Типиконе (правда, без ссылки на Патриарха Никифора): «По вечерни же в сих дву днех ядим сыр и яица, единою днем разрешающе правила тетрадитов и яковитов».

Таким образом, мы видим, что современные особенности сырной седмицы кристаллизовались под влиянием двух факторов: с одной стороны, это – подготовительная седмица к посту и потому она призвана обеспечить для верующих плавный переход к вступлению в сам пост; с другой стороны, была необходимость отмежеваться от еретиков и противопоставить их посту образ проведения седмицы как сплошной. Скорее всего, своим возникновением сырная седмица обязана первому обстоятельству, но дальнейший импульс ее развитие получило благодаря борьбе с монофизитством. В наше время, когда об упоминаемых Типиконом «тетрадитах и яковитах» смутное представление имеют даже многие священнослужители, вновь на передний план выступает первый аспект. Так что сейчас сырную седмицу мы воспринимаем как промежуточный период, который, как сказано в синаксаре, помогает нам подготовить организм к постепенному вступлению в Великий пост, «чтобы мы, от мясной пищи и многоядения враз отведенные к крайнему воздержанию, не досадовали, а также и телесному состоянию своему не повредили, но, исподволь и понемногу удаляясь от утучняющего и услаждающего, приняли бы узду поста, как непокорные кони при постепенном сокращении корма» [77, с. 49].

В целом в указанные три дня богослужения совершаются по привычному чину, особенности присутствуют только в тех немногих песнопениях, где употребляется Триодь. В Триоди же находятся только следующие молитвословия:

– стихиры на стиховне (и на вечерне, и на утрене): самогласен (который поется дважды), мученичен и Богородичен;

– седален по 2-й кафисме (с Богородичным);

– два трипеснца на утрене.

Отметим, что до середины XVII века наши Триоди и Уставы не знали вторых трипеснцев, а во все дни сырной седмицы имели только первый трипеснец преподобного Иосифа Песнописца (даже в Триоди 1650 г. находится только один трипеснец – см., например: [98, л. 60 / k҃а ]). Нынешние вторые трипеснцы на сырной седмице появились в наших книгах только после исправления книг (уже Триодь 1656 г.– первое из исправленных изданий – их содержит, см.: [99, л. 48 об. / м҃и об.]). Еще интереснее тот факт, что, в отличие от трипеснцев первой группы, которые с огромной долей вероятности принадлежат Иосифу Песнописцу, вторые трипеснцы неоднородны по происхождению. Как указывает И.А. Карабинов, трипеснцы понедельника (без 1-й песни), вторника и пятницы принадлежат неизвестному автору, жившему в иконоборческую эпоху. Они составлены в 1-й половине IX века и автор взял за образец великопостные трипеснцы преподобного Феодора Студита. Далее 1-я песнь понедельника и трипеснец среды составлены преподобным Антонием Студитом (IX в.). То, что нынешний трипеснец понедельника является синтезом творений двух разных авторов, объясняется тем, что в рукописных Триодях анонимные трипеснцы часто смешивались с трипеснцами Антония из-за близости их содержания и времени происхождения [46, с. 147–148, 169]. Наконец, автор второго трипеснца четверга сырной седмицы неизвестен.

В соответствии с наличием указанных песнопений служба в понедельник, вторник и четверг сырной седмицы приобретает следующие особенности:

– на вечерне (равно как и на утрене) стихиры на стиховне поются только по Триоди: самогласен (дважды), мученичен (припевы берутся вседневные из Часослова); «Слава, и ныне»: Богородичен;

Начиная с этого дня и по Троицкую седмицу включительно на стиховне (и вечерни, и утрени) стихиры Октоиха не поются. В седмичные дни Великого поста поются только стихиры Триоди, а в период Пятидесятницы – стихиры Триоди в случае вседневной службы и стихиры Минеи (на стиховне великой вечерни) в случае праздника бденному или полиелейному святому.

– на утрене читаются две кафисмы, седальны по 1-й кафисме – из Октоиха, по 2-й – из Триоди (без малой ектении);

Возникает вопрос относительно добавления мученична к седальнам Октоиха по 1-й кафисме (мы подразумеваем, что святой имеет кондак по 6-й песни канона, ибо в противном случае мученичен Октоиха читается вместо кондака, см. 9-ю главу Типикона). Ясно о необходимости читать мученичен с предварительным стихом «Дивен Бог во святых Своих…» сказано только при изложении чина великопостной утрени. Однако это предписание, скорее всего, не является в строгом смысле особенностью служения седмичных дней Святой Четыредесятницы, а имеет компенсационный характер. Дело в том, что обычно на вседневной службе мученичен читается вместе с седальнами Октоиха по 2-й кафисме. Но в седмичные дни поста по 2-й и 3-й кафисме полагаются седальны Триоди, потому для мученична места не находится и Устав, не желая пропускать его вовсе, назначает читать мученичен как добавочное молитвословие к седальнам по 1-й кафисме, взятым также из Октоиха. На сырной седмице седальны Октоиха по 2-й кафисме также не читаются (вместо них – седален Триоди), потому мученичен, руководствуясь той же идеей, уместно также прочитать по 1-й кафисме.

– Канон поется следующим образом: а) в тех песнях, где нет трипеснца – каноны Октоиха и Минеи по обычаю (1-й Октоиха на 6, 2-й Октоиха на 4 и Минеи на 4), катавасия по 3-й и 6-й песни – ирмос Минеи); б) где есть трипеснец – Минеи на 6 и оба трипеснца на 8, катавасия Триоди. Кроме того, во вторник 2-я песнь поется только по Триоди без стихов библейской песни с припевом «Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе».

Начиная с этого дня, канон в седмичные дни не имеет общей для всех песней схемы, а всегда два (по вторникам – три) варианта: один – для тех песней, где нет трипеснца, другой, соотвественно, для тех песней, где есть трипеснец.

Не будем забывать и о тех особенностях сырной седмицы, которые являются общими с седмицей мясопустной (и которые уже были нами отмечены):

– кафисмы читаются по летнему расписанию;

– канон Богородице из Октоиха на повечерии не поется.

Литургия в эти дни (в отличие от среды и пятка) совершается по обычному чину, разве что можно отметить наличие пространных рядовых евангельских чтений, которые берутся из Евангелия от Луки и содержат повествования о Страстях Господних. Получается, непосредственно перед началом поста в храме звучат те тексты, которые затем читаются на службах Великого Четверга и Великой Пятницы. Понятно, что выбор именно таких зачал для сырной седмицы не случаен, но данный факт означает, что Святая Церковь указывает нам, уже находящимся в преддверии Великого поста, конечную цель великопостного поприща – сострадание Христу, сораспятие с Ним.

В случае бденного или полиелейного праздника в эти дни богослужение совершается по Марковым главам 30 января и 24 февраля. Вот наиболее заметные особенности такого богослужения (в сравнении с обычным служением бденному или полиелейному святому):

– всенощное бдение (даже в случае бденного святого) не совершается (см. Маркову главу 30 января); получается, что любой бденный праздник (разумеется, кроме Сретения Господня и храмового) на сырной седмице «автоматически» понижается в статусе до полиелейного (небольшая разница все же остается и проявляется только в двух нюансах, которые отметим далее);

– «Блажен муж…» на вечерне поется только в воскресенье вечером, тогда как накануне вторника и четверга читается рядовая кафисма;

– сугубая ектения на вечерне в случае полиелейного святого произносится после пения тропарей по «Ныне отпущаеши…» (т.е. как на вседневной службе), а в случае бденного святого такая особенность проявляется лишь в четверг, тогда как накануне понедельника и вторника сугубая ектения бывает на своем обычном месте, сразу после паремий;

– стихиры на стиховне (на вечерне и утрене) поются только по Триоди (как и на вседневной службе); стихиры великой вечерни святого опускаются (остается только «славник»);

– седален Триоди читается по 1-й кафисме (без малой ектении), тогда как по 2-й кафисме произносится малая ектения и вычитываются оба седальна святому;

– канон: а) в тех песнях, где нет трипеснца – Богородице на 6 и святого на 8, катавасия – рядовая по Уставу (т.е. здесь канон поется по стандартному чину); б) где есть трипеснец – святого на 6 и оба трипеснца на 8, катавасия Триоди (2-я песнь во вторник, разумеется, совершается только по Триоди);

– великое славословие не поется и утреня завершается по вседневному чину: славословие читается, сугубая ектения произносится в конце, отпуст бывает после 1-го часа. Пожалуй, это – самая заметная особенность в случае полиелея на сырной седмице; можно сказать, что именно в этом наиболее отчетливо ощущается близость надвигающегося Великого поста, в результате чего даже праздники уже совершаются менее торжественно, чем в иные периоды года.

Получается, что различие между службами бденному святому и полиелейному на сырной седмице проявляется только в двух аспектах:

1) на вечерне накануне понедельника и вторника сугубая ектения в случае бденного святого произносится сразу после паремий, тогда как в случае полиелейного – перед отпустом (т.е. как на вседневной службе);

2) на литургии различие в пении тропарей и кондаков по входе сохраняется: в храме святого в случае бденного праздника тропарь и кондак храма опускаются, тогда как в случае полиелейного святого – поются.

Наконец, еще одна интересная особенность проявляется только в один из рассматриваемых трех дней – если праздник случится в четверг сырной седмицы. В этом случае на вечерне читаются четыре паремии: одна паремия Триоди (разумеется, с сопровождающими ее прокименами) и три паремии святого (эта же особенность проявляется и при совпадении праздника с сырной субботой).

Вечерня накануне четверга имеет особое последование (близкое к великопостной вечерне), так как в структурном отношении является заключительным богослужением среды сырной седмицы и совершается на практике утром. Ее особенности будут рассмотрены в следующем параграфе.

Эти два дня занимают исключительное место в церковном году. Службы их (служба пятницы по своим особенностям почти полностью идентична службе среды) близки к богослужениям великопостного чина, однако в некоторых аспектах отличаются. И именно в этих отличиях заключается их уникальность и принципиальная сложность: если бы они полностью соответствовали великопостным богослужениям, их совершать было бы намного проще, так как великопостный чин хорошо известен. Но именно различия в частностях и создают трудности при совершении этих богослужений. Не будет преувеличением сказать, что эти две службы прочно входят в десятку самых трудных в уставном отношении богослужений церковного года (во всяком случае, канон на утрене, по мнению автора – самый трудный по схеме и для запоминания, и практической реализации). Если попытаться краткой фразой охарактеризовать эти службы, то резюме, наверное должно быть таким: службы среды и пятка сырной седмицы близки к великопостному богослужебному чину, но не тождественны им.

Богослужение совершается по трем книгам: Октоиху, Минеи и Триоди (это обстоятельство также создает дополнительные трудности, ибо в седмичные дни Великого поста Октоих почти не используется). Также следует запомнить три правила. Если в один из этих дней случится бденный или полиелейный праздник, то служба праздника переносится на предыдущий день (со среды на вторник и с пятницы на четверг). Если случится Сретение Господне или храмовый праздник, то почти все великопостные особенности дня отменяются, остаются лишь по три поклона в конце утрени и каждого часа, паремия на 6-м часе, а на всенощном бдении единственным «представителем» Триоди является самогласен со стиховны утрени, который вставляется на «Слава» на «Хвалите…» (самогласен со стиховны вечерни поется на малой вечерне, которая в приходской практике не совершается²²). Наконец, в предпразднство или период попразднства Сретения Господня количество великопостных элементов в богослужении резко сокращается, хотя некоторые из них остаются (особенности такой службы рассмотрены нами в главе, посвященной празднику Сретения Господня).

Суточный круг богослужений среды и пятницы составляют следующие службы: вечерня, великое повечерие, полунощница (на приходах не совершается), утреня, часы, изобразительны. В приходской практике службы распределяются следующим образом: вечером совершаются вечерня, великое повечерие, утреня и 1-й час, утром – 3-й, 6-й, 9-й, часы, изобразительны и вечерня (в идейном смысле эта вторая вечерня относится к следующему дню, но в структурном отношении она является заключительным богослужением настоящего дня, тем более что на ней присутствует ряд великопостных особенностей). Сразу заметно, что в среду и пятницу сырной седмицы не положено литургии; это – одна из наиболее известных и броских особенностей данных двух дней (в качестве исключения литургия в эти дни совершается только в случае Сретения Господня или храмового праздника).

Наконец, прежде чем приступим к последовательному изложению особенностей богослужения, сделаем последнее замечание: так как в службах среды и пятка многие особенности совпадают с великопостными, то те элементы службы, отправление которых совершается в полном соответствии с великопостным чином, мы подробно рассматривать не будем, а лишь сделаем соответствующее замечание (в то же время великопостный чин богослужения будет максимально подробно рассмотрен далее). Напротив, там где последование или образ исполнения молитвословий отличаются от седмичных дней Великого поста, мы будем обязательно на этих отличиях акцентировать внимание.

Вечерня

Вплоть до пения тропарей по «Ныне отпущаеши…» вечерня совершается по обычному вседневному чину, особенности в последовании появляются в самом конце.

На «Господи, воззвах…» поются стихиры Октоиха и Минеи по обычаю (Октоиха – 3, Минеи – 3; «Слава»: стихира святого, «И ныне»: Крестобогородичен Минеи).

«Сподоби, Господи…» читается даже в тех храмах, где на вседневной вечерне принято петь это молитвословие (по аналогии с седмчиными днями поста).

Стихиры на стиховне из Триоди

«Ныне отпущаеши…» (читается). Трисвятое по «Отче наш…».

Далее вплоть до «конечного» Трисвятого последовательность молитвословий полностью соответствует великопостному чину.

Тропари великопостные с поклонами: «Богородице Дево, радуйся…», «Слава»: «Крестителю Христов…», «И ныне»: «Молите за ны…».

«Под Твое благоутробие…» без поклона.

Чтец: «Господи, помилуй» (40 раз).

«Слава, и ныне». «Честнейшую Херувим…». «Именем Господним…».

Священник: «Сый благословен Христос Бог наш…».

Чтец: «Аминь». «Небесный Царю…».

Священник произносит молитву преподобного Ефрема Сирина («Господи и Владыко живота моего...») с 16-ю поклонами.

Чтец: «Аминь». Трисвятое по «Отче наш…» («конечное Трисвятое»).

Священник: «Яко Твое есть Царство...».

Чтец: «Аминь», «Господи, помилуй» (12 раз).

И сразу переход на отпуст (на этот факт следует обратить особое внимание)!

Священник: «Слава Тебе, Христе Боже, упование наше, слава Тебе».

Хор: «Слава, и ныне», «Господи, помилуй» (трижды). «Благослови».

Священник творит дневной отпуст по Уставу.

На основании вышеприведенного последования можно говорить об уникальности этой вечерни. Во-первых, она представляет собой синтез вседневного и великопостного чина: до «Ныне отпущаеши…» схема вечерни соответствует чину вседневному, после «Ныне отпущаеши…» – великопостному. Во-вторых, особенно рельефно своеобразие данной вечерни проявляется в том, что переход к отпусту бывает сразу после конечного Трисвятого. В этом аспекте вечерня накануне среды и пятка сырной седмицы занимает серединное положение между вечерней, совершаемой в недели Великого поста (накануне понедельника), и вечерней, совершаемой в седмичные дни Великого поста. В воскресенье вечером окончание вечерни – самое краткое (после трех поклонов – сразу переход на отпуст), тогда как на вседневной великопостной вечерне после конечного Трисвятого еще читаются молитва «Всесвятая Троице…» и 33-й псалом. Для того, чтобы наглядно выразить различия перехода в каждом из трех видов вечерни от поклонов к отпусту (и вместе с тем подвести итог вышеприведенным рассуждениям), представим их заключительные части (именно те, где имеются расхождения) в виде таблицы:

Впрочем, из таблицы видно, что окончание данной вечерни все же очень близко к варианту, который совершается в недели Великого поста; различия касаются только количества поклонов, ибо «конечное Трисвятое» всегда неразрывно связано с полным количеством поклонов: когда количество поклонов сокращается до трех или поклоны отменяются вовсе, не читается и «конечное Трисвятое».

Великое повечерие

1-я и 2-я части: по обычаю, то есть точно так же, как в седмичные дни Великого поста (в том числе и «Пресвятая Владычице Богородице...» в 1-й части поется с поклонами).

3-я часть: канона нет, так как канон Богородице отменяется (уже отмеченная нами особенность двух последних седмиц перед Великим постом), а специального канона для повечерия здесь нет. Значит, сразу после славословия читается Трисвятое.

По Трисвятом: тропарь дня («Спаси, Господи, люди Твоя...»), тропарь храма Богородицы или храма святого, тропари «Боже отец наших...», «Иже во всем мире мученик Твоих...», «Слава»: «Со святыми упокой...», «И ныне»: «Молитвами, Господи, всех святых и Богородицы...». Затем «Господи, помилуй» (40 раз) и далее по чину, с поклонами.

Отпуст малый.

Полунощница

Вседневная полунощница по обычному чину с добавлением 16-ти поклонов в конце 1-й части.

Утреня

После начального возгласа «Благословен Бог наш…» читается Трисвятое по «Отче наш…» и далее другие молитвословия. Если утреня совершается отдельно (а не после полунощницы, как это подразумевается по Уставу, или повечерия, как это практикуется во многих храмах), то перед Трисвятым читается и «Царю Небесный…» (разумеется, с припевом «Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе»).

Чтение добавочного Трисвятого в начале утрени в тех случаях, когда утреня не является начальным богослужением группы служб – особенность не периода Четыредесятницы, а служб с «Аллилуиа» и поклонами, то есть служб по великопостному чину. В пользу такого вывода свидетельствуют указания Типикона, согласно которым утреня начинается с Трисвятого и в случае аллилуйной службы в другие посты, кроме Великого: «Чтец же начинает: Аще есть “Аллилуиа”, глаголет Трисвятое без поклонов. Аще же ни, “Приидите, поклонимся…”: трижды» (9-я глава) и «По отпусте полунощницы, вшед в церковь, творит иерей начало по обычаю: и чтец Трисвятое без поклонов, и прочее, яко предписася во вседневней службе» (15 ноября).

После мирной ектении поется «Аллилуиа» с великопостными стихами вместо «Бог Господь…»:

Троичны гласа.

Седальны по 1-й кафисме – из Октоиха (с добавлением перед Богородичным стиха «Дивен Бог во святых Своих…» и мученична гласа), по 2-й – из Триоди.

50-й псалом и сразу поется канон (отсутствие молитвы «Спаси, Боже, люди Твоя…» – еще одно отличие от великопостного чина).

Канон. Схема пения этого канона – самая сложная в годичном круге богослужения; здесь уставщику и чтецам нужно быть внимательными при чтении каждой песни, так как схема меняется от одной песни к другой.

В богослужении читаются четыре канона (два трипеснца считаем как один канон): 1-й канон Октоиха (Кресту), канон святому из Минеи, полный канон Триоди и трипеснец Триоди (в двух частях). Общие правила для отправления канона таковы (будем их излагать от простого к сложному, а не по порядку следования песней):

а) в тех песнях, где есть трипеснец, поются только каноны Триоди: полный канон Триоди на 6²³ и трипеснец на 8. Как обычно, в конце трипеснца читается добавочный тропарь с припевом «Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе» и поется катавасия – ирмос 2-го трипеснца.

Получается, что в указанных трех песнях не поется ни Октоих, ни Минея. Но если отмена песни Октоиха – приемлемое явление, так как седмичные службы каждого гласа Октоиха поются максимум пять раз в году, то пропуск песни Минеи создает серьезную проблему, ведь служба Минеи поется только раз в году! Для устранения этой проблемы Устав назначает перенос песней Минеи на предыдущие песни: с начальной песни трипеснца соответствующая песнь Минеи переносится на предшествующую песнь (3-я в среду поется с 1-й, а 5-я в пятницу поется с 4-й), 8-я песнь в обоих случаях переносится на 6-ю, а 9-я песнь – на 7-ю.

б) в тех песнях, где поется две песни Минеи: канон Октоиха на 4, Минеи настоящей песни на 3, Минеи перенесенной песни на 3 и полный Триоди на 4.

в) в тех песнях, где поется одна песнь Минеи: канон Октоиха на 6, Минеи на 4 и полный Триоди на 4.

Теперь в виде таблицы представим, как реализуются данные правила.

Катавасия поется по 3-й, 6-й, 8--й и 9-й песням, а в пятницу – еще и после 5-й песни. Как и положено на вседневной утрене, на катавасию всегда поется ирмос последнего канона: в тех песнях, где есть трипеснец – ирмос 2-го трипеснца Триоди, по 6-й песни (и по 3-й в пятницу) – ирмос полного канона Триоди.

Библейские песни поются по вседневному варианту «Господеви поем…», однако в приходской практике стихи песней почти повсеместно заменяются припевами. Ко всем тропарям Триоди (и полного канона, и трипеснца) обычно используют припев «Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе».

По 3-й песни: седален святого; «Слава, и ныне»: Крестобогородичен Минеи.

По 6-й песни: кондак и икос (если есть) святого.

По 9-й песни: великопостные светильны гласа.

Стихиры на стиховне из Триоди.

«Благо есть…» единожды (а не дважды, как полагается в седмичные дни Великого поста). Трисвятое по «Отче наш…».

После «Благо есть…» окончание утрени ничем не отличается от великопостного чина:

Тропарь «В храме стояще…» (читается).

«Господи, помилуй» (40 раз). «Слава, и ныне». «Честнейшую Херувим…». «Именем Господним…».

Священник: «Сый благословен Христос Бог наш…».

Чтец: «Аминь». «Небесный Царю…».

Священник произносит молитву преподобного Ефрема Сирина («Господи и Владыко живота моего...») с 16-ю поклонами.

Чтец: «Аминь. Приидите, поклонимся...». И совершается последование 1-го часа.

На часах

Общие для всех часов особенности:

Кафисм нет.

Тропари великопостные читаются без пения и без поклонов²⁴.

По «Отче наш…»: кондаки Часослова на ряду.

Молитва преподобного Ефрема Сирина с 16-ю поклонами.

Если принять во внимание известное объяснение святителя Афанасия (Сахарова), что в конце 9-го великопостного часа совершается три поклона из-за того, что при пении Блаженн на изобразительных полагается 17 поклонов, то можно сделать вывод, что, когда Блаженны не поются (а читаются), на 9-м часе следует совершать молитву преподобного Ефрема Сирина со всеми 16-ю поклонами. Потому на сырной седмице, когда Блаженны на изобразительных не поются, более уместны все 16 поклонов в конце 9-го часа, хотя Типикон об этом конкретно не говорит.

Особенности отдельных часов:

На 1-м часе стихи «Стопы моя направи…» читаются (а не поются, как в Великий пост).

Окончание 1-го часа полностью соответствует великопостному чину.

На 6-м часе добавляются тропарь пророчества, 1-й прокимен, паремия и 2-й прокимен (так же, как в седмичные дни Великого поста).

Изобразительны

Вначале читаются псалом 102-й («Благослови, душе моя, Господа…»), «Слава»: псалом 145-й («Хвали, душе моя, Господа…»), «И ныне»: «Единородный Сыне…», затем читаются «Блаженны» без пения, «Слава, и ныне»: «Помяни нас, Господи...» (читается без поклонов).

По «Отче наш…» кондаки читаются следующим образом:

– в храме Господском: кондак святого; «Слава»: «Со святыми упокой...», «И ныне»: кондак дня;

– в храме Богородичном: кондак дня («Вознесыйся на Крест…»); кондак Минеи; «Слава»: «Со святыми упокой...»; «И ныне»: кондак храма;

– в храме святого: кондаки: дня («Вознесыйся на Крест…»), храма, святого Минеи; «Слава»: «Со святыми упокой...»; «И ныне»: «Предстательство христиан непостыдное...».

Завершаются изобразительны 16-ю поклонами с молитвой преподобного Ефрема Сирина.

Вечерня

Вечерня начинается без возгласа «Благословен Бог наш…» после поклонов на изобразительных (как и в седмичные дни Великого поста).

Кафисма рядовая.

На «Господи, воззвах…» стихиры поются в соответствии с тем, какая служба совершается на следующий день (в зависимости от знака святого).

Прокимен Триоди.

Паремия Триоди

2-й прокимен Триоди

Обратим внимание, что на сырной седмице, в отличие от седмичных дней поста, читается только одна паремия!

«Сподоби, Господи…» (читается).

Просительная ектения и молитва главопреклонения.

Стихиры на стиховне из Триоди.

«Ныне отпущаеши…» (читается). Трисвятое по «Отче наш…».

Тропари: тропарь святого, «Слава, и ныне» Богородичен 4-го приложения (накануне сырной субботы – Богородичен воскресный по гласу тропаря).

Сугубая ектения. Возглас «Яко милостив…».

Священник произносит молитву «Господи и Владыко живота моего…» с тремя поклонами.

Чтец: «Аминь». «Всесвятая Троице, Единосущная Державо…».

Хор: «Буди имя Господне…» (трижды).

Чтец: «Слава, и ныне» и 33-й псалом.

Священник: «Премудрость».

Хор: «Достойно есть …» до половины и далее переход на отпуст по чину.

Отпуст вседневный.

Таким образом, мы видим, что эта вечерня совершается уже по чину, близкому к вседневному (чему соответствует и схема пения стихир на «Господи, воззвах…», и тропарей по «Ныне отпущаеши…»). В принципе, нужно запомнить только три ее отличительные черты, сходные с особенностями великопостного чина:

1) вечерня не имеет начального возгласа, но сразу после поклонов на изобразительных читается «Приидите, поклонимся…»;

2) после «Свете Тихий…» поются два прокимена Триоди и читается одна паремия (между прокименами);

3) Окончание вечерни (после ектении «Помилуй нас, Боже…») полностью соответствует схеме вечерни накануне праздника полиелейному святому в седмичный день Великого поста (для сравнения см. далее § 8.1 следующей главы).

Кроме того, точно такую же схему в Уставе имеет окончание вечерни накануне суббот 2–6-й седмиц Великого поста в том случае, если в пятницу не совершается литургия Преждеосвященных Даров. Однако в практике такой вариант (за редчайшими исключениями) не встречается: обычно у нас или служат литургию Преждеосвященных Даров, или же служба в пятницу утром не совершается вообще (в малых храмах).

В субботу, предваряющую наступление Великого поста, Церковь совершает, как сказано в Уставе, память «всех преподобных и богоносных отцев, в подвизе просиявших». Конечно, в первую очередь под «подвигом» здесь подразумевается подвиг поста, ибо в истории Церкви явлено бесчисленное количество подвижников, которые особенно усердно потрудились на этом поприще. Но так как для православного человека истинный пост заключается не только в ограничении пищи, но сопровождается усиленной молитвой, активным деланием добра, борьбой со своими страстями, то и в названии памяти сырной субботы слово «подвиг» указывает на все эти и другие добродетели. Святые подвижники в своем опыте явили нам пример истинно христианского образа жизни, показали, каким должен быть пост в идеале, потому совершение их общей памяти накануне вступления в благодатный период Великого поста выглядит особенно актуальным.

Истоки данного праздника восходят к практике древних отцов начинать пост после совершения памяти своих учителей. Так, преподобный Евфимий Великий (V в.) имел обычай каждый год на 40 дней уходить в пустыню, отпраздновав память преподобного Антония Великого. Затем уже преподобный Савва Освященный, ученик преподобного Евфимия, стал уходить в пустыню после дня памяти преподобного Евфимия (20 января). Этот принцип и лег в основу праздника сырной субботы: память отдельных подвижников была расширена до воспоминания всех преподобных отцов, а само празднование было приурочено к кануну Великого поста. «То, что у св[ятых] Евфимия и Саввы было лишь сроком, с которого они начинали свои великопостные подвиги, у их преемников стало подвижным праздником, освящающим начало [Четыредесятни]цы» [46, с. 52].

Точных сведений о времени появления праздника нет. С одной стороны, преподобный Иоанн Дамаскин составил две стихиры для службы сырной субботы (начальные стихиры на «Господи, воззвах…»), а преподобный Феодор Студит написал канон. Последний факт означает, что в IX веке в Константинополе эту память уже праздновали. С другой стороны, в рукописях IX–X веков особые чтения (Апостол и Евангелие) в честь отцов на литургии еще не указаны; это означает, что данная память еще только утверждалась, была относительно новой для того времени.

В песнопениях праздника прославляются многочисленные святые, при этом несколько раз вспоминаются великие основатели монашества – преподобные Антоний и Евфимий. Особенно характерным в этом отношении является канон праздника, где автор, наверное, перечисляет имена всех преподобных, известных ему (о каноне скажем подробнее при рассмотрении особенностей богослужения).

В идейном содержании праздничных песнопений можно выделить два аспекта (которые тесно связаны друг с другом). С одной стороны, Церковь прославляет подвиги и добродетели святых подвижников и просит их молитв, ибо без помощи своих покровителей и учителей, которые на личном опыте испытали все трудности и искушения, могущие встретить человека в период поста, мы не сможем добиться ничего. С другой стороны, Церковь обращается и ко всем нам, призывая подражать ревности и добродетелям святых. В песнопениях праздника преимущественно отражается первый смысловой аспект: разносторонняя похвала подвижникам в подавляющем большинстве случаев сопровождается простым заключительным прошением их молитв за нас. Действительно, перед тем как вступить на поприще поста, нам следует попросить молитвенной помощи у тех, кто в этом духовном делании особенно преуспел.

Второй аспект – адресованный нам ясный призыв подражать святым – звучит лишь однажды: «сих доблести ужасно смотряюще, поревнуим добродетелем» (седален по 1-й кафисме). Однако эта идея, можно сказать, подразумевается, является как бы подтекстом всего праздничного богослужения. Ясно эта мысль выражается в синаксаре: «В тот же день чтим память всех святых, в подвиге поста просиявших, как мужей, так и жен. <…> …Надеясь утвердить нас воспоминанием о них и их борениях, дабы мы, имея таковое житие образцом и проводником, укрепились на предлежащее поприще и, встретив у них содействие и помощь, приступили к духовным подвигам, памятуя, что и они – общего с нами естества. Как военачальники, когда войско уже построено и в боевой порядок развернуто, воинов своих воспламеняют речами, примерами и воспоминаниями о древних мужах, доблестно сражавшихся и выказавших храбрость, а те, укрепленные надеждой на победу, всей душой изготовляются к битве – так ныне и богоносные наши отцы премудро действуют. Ибо они, чрез пример преподобно поживших укрепив мужское и женское естество на духовные подвиги, приводят этим то и другое на поприще поста, чтобы мы, рассматривая их чуждую нерадения жизнь как первообразную, упражнялись сколько есть сил в многовидных и разнообразных добродетелях…» [77, с. 46, 47–48].

В заключение следует отметить, что хотя в буквальном смысле в песнопениях праздника вспоминаются только святые II–X веков, обозначение данного дня как памяти «всех преподобных и богоносных отцев» позволяет нам распространить ее и на русских подвижников (преподобного Сергия Радонежского, Серафима Саровского, Амвросия и Варсонофия Оптинских и др.). Для нас осознание этого нюанса важно потому, что опыт наших святых соотечественников нам особенно близок, а молитвенное общение с ними более выразительное.

Служба совершается только по Триоди (где находятся все необходимые песнопения службы отцев), Октоих не поется вообще, а канон рядового святого Минеи переносится на повечерие в среду вечером (накануне четверга).

Служба святым отцам имеет статус службы с великим славословием, и подавляющее большинство особенностей, характерных для службы славословному святому в седмичный день, проявляются и в богослужении сырной субботы. Мы далее отметим только те изменяемые песнопения, которые имеют любые, пусть даже незначительные, специфические черты. В то же время те особенности службы, которые полностью тождественны стандартному варианту служения святому с великим славословием – тропари на утрене, седальны, хвалитные стихиры, чтения по 3-й, 6-й и 9-й песням канона, тропарь и кондак на часах – мы пропустим.

Вечерня

На практике эта вечерня совершается в пятницу утром, ее последование такое же, как и в среду (рассмотрено нами в предыдущем параграфе).

На «Господи, воззвах…»: стихиры отцев на 6; «Слава»: стихира отцев, «И ныне»: догматик уходящего гласа.

Стихиры на стиховне из Триоди. «Слава»: стихира отцев, «И ныне»: Богородичен Триоди.

По «Ныне отпущаеши…»: тропарь отцев; «Слава, и ныне»: Богородичен «Еже от века утаенное…».

Несмотря на субботний день, воскресный Богородичен уходящего гласа по тропаре ни разу не поется, но всегда поется воскресный Богородичен по гласу тропаря. Такая же особенность характерна и для 1-й субботы Великого поста.

Отпуст полный праздничный: «Христос Истинный Бог наш, молитвами Пречистыя Своея Матере… (поминается святой храма), всех преподобных и богоносных отцев, в подвизе просиявших, и всех святых, помилует и спасет нас, яко Благ и Человеколюбец».

Выбор именно полного праздничного отпуста связан с тем, что службы Минеи и Октоиха не поются, но все богослужение посвящено только преподобным отцам.

Малое повечерие

Каноны: заупокойный из Октоиха (из субботней утрени) и святого Минеи с воскресного дня.

По Трисвятом: кондак отцам.

Полунощница

Субботняя полунощница без особенностей.

Утреня с великим славословием

Утреня совершается со всеми особенностями, присущими стандартной службе в честь славословного святого. Потому схему исполнения всех изменяемых молитвословий мы рассматривать не будем, а сосредоточим свое внимание на образе пения канона, который имеет особенности.

Канон: храма на 6 и отцев из Триоди на 8.

Катавасия – Триоди «Песнь возслем, людие…», поется по каждой песни.

2-я песнь (канон имеет 2-ю песнь, обратим на это особое внимание!) поется только по Триоди (ирмос и катавасия у этой песни совпадают).

Интересно, что до середины XVII века 2-я библейская песнь присутствовала на богослужении в полном объеме, но не соединялась с тропарями канона, а полностью пропевалась прежде пения ирмоса²⁵ (как и в настоящее время по вторникам Великого поста). В современном же Уставе даже в случае исполнения канона со стихами песней 2-я песнь Моисея отменяется («2-ю песнь во Псалтири не глаголем»).

Библейские песни поются по праздничному варианту «Поем Господеви…» (2-я библейская песнь даже в этом случае не поется). Однако в приходской практике стихи песней заменяются припевами, к тропарям Триоди используется припев «Преподобнии отцы, молите Бога о нас»²⁶ (этот припев указан в самой Триоди для 2-й песни).

Канон Триоди, составленный преподобным Феодором Студитом²⁷, по форме замечателен тем, что содержит перечисление большого количества имен различных святых. Интересно, что в большинстве песней (кроме 4-й и 9-й) начальный тропарь содержит общее, соборное восхваление святых, а затем уже воспеваются подвиги отдельно поименованных угодников Божиих. Самая же замечательная особенность канона в том, что в песнях с 1-й по 6-ю имена святых мужей приводятся в алфавитном порядке: сначала называются святые, имена которых начинаются на греческую «А», затем – на «В» и далее вплоть до последней буквы греческого алфавита – «Ω». При этом в каноне оказываются представлены все буквы алфавита, хотя для некоторых букв названо только по одному имени. Далее, в 7-й песни перечисляются преподобные жены, а в 8-й и 9-й песнях – вновь святые отцы, но уже без соблюдения алфавитного порядка (при этом если в песнях с 1-й по 6-ю называются исключительно монашествующие, то есть святые, принадлежащие к чину преподобных, то в двух заключительных песнях упоминаются и святители). Всего в каноне вспоминается более 200 различных святых (и при этом автор объединяет некоторых подвижников, имевших одинаковые имена²⁸)!

Литургия

«Блаженны»: тропари канона Триоди из 3-й и 6-й песней на 8.

По входе (Типикон о пении тропарей и кондаков умалчивает, но можно петь их по схеме святого со славословием в субботу):

– в храме Господском или Богородичном: тропарь храма, тропарь отцев; «Слава»: кондак отцев, «И ныне»: кондак храма;

– в храме святого: тропарь храма, тропарь отцев, кондак храма; «Слава»: кондак отцев, «И ныне»: «Предстательство христиан…».

Так как кондак Триоди по содержанию – Господский и заканчивается словом «Аллилуиа», его уместно петь на «И ныне» (как и дневной кондак субботы «Яко начатки естества…», тем более что кондак Триоди поется на подобен кондака «Яко начатки…»). С этой мыслью соглашается и святитель Афанасий (Сахаров) [5, с. 25]. Потому в храме святого уместен альтернативный вариант пения тропарей и кондаков по входе: тропарь храма, тропарь отцев; «Слава»: кондак храма, «И ныне»: кондак отцев.

Прокимен, Аллилуиа и причастен – отцев.

Апостол и Евангелие – дня и отцев (т.е. имеем один прокимен, но два чтения).

Отпуст полный праздничный с добавлением имени святителя Иоанна Златоуста.

Замечание о стихах прокимена и аллилуиария на литургии. Обратим особое внимание на прокимен и аллилуиарий этого дня. Во-первых, все три стиха – стих прокимена и оба стиха аллилуиария – неполные, так что при чтении нужно добавлять их окончания (которые следует найти заблаговременно). Во-вторых, хотя прокимен используется стандартный («Восхвалятся преподобнии во славе…»), но он имеет необычный стих – «Возношения Божия в гортани их…», взятый также из 149-го псалма, как и сам прокимен (обычно прокимен «Восхвалятся преподобнии во славе…» сопровождается начальным стихом 149-го псалма – «Воспойте Господеви песнь нову, хваление Его в церкви преподобных»; этот же стих использовался и в дониконовских богослужебных книгах). В-третьих, стихи на «Аллилуиа» взяты из разных псалмов (91и 96:12), что весьма необычно, ибо в подавляющем большинстве случаев стихи аллилуиария одного праздника берутся из одного и того же псалма²⁹. Как мы уже отметили, оба эти стиха – неполные; но если продолжение 1-го стиха еще можно найти в Апостоле, то окончание 2-го стиха приходится заимствовать только из Псалтири, так как 2-й стих более в церковном году не употребляется и потому в Апостоле не встречается (как далее будет сказано, он изначально и не должен был употребляться). Мы для полноты приведем полный текст обоих стихов на Аллиулиа:

«Насаждени в дому Господни, во дворех Бога нашего процветут».

«Веселитеся, праведнии, о Господе и исповедайте память Святыни Его».

И еще вот что нужно заметить насчет 2-го стиха. В наши славянские богослужебные книги при переводе вкралась ошибка: греческий глагол Ἀγαλλιᾶσθε был переведен словом «веселитеся» вместо «радуйтеся». И хотя по смыслу эти слова – синонимы, важно, что в греческом тексте аллилуиария подразумевается совсем другой стих – Пс. 32:1: «Радуйтеся, праведнии, о Господе, правым подобает похвала». А этот стих, в свою очередь, уже в Апостоле встречается часто, так что появление в Апостоле Пс. 96:12 – стиха, который больше вообще не используется – следует признать ошибкой переводчиков. Отметим, что стих «Радуйтеся, праведнии, о Господе, правым подобает похвала» тоже присутствует на богослужении, но только в качестве причастна, тогда как должен он быть 2-м стихом на «Аллилуиа», а причастен следует петь «В память вечную…». Еще большую путаницу вносит тот факт, что в Постную Триодь (в отличие от Типикона и Апостола) после исправления книг в середине XVII века попал совсем другой 2-й стих аллилуиария: «Веселитеся о Господе, и радуйтеся, праведнии» (обычно этот стих употребляется как прокимен субботы, но как аллилуиарий не встречается), то есть он отличается от обоих указанных вариантов.

Что же делать? Понятно, что есть два варианта (на выбор настоятеля): или читать 2-й стих в той версии, в которой он приводится в Апостоле и Типиконе с добавлением окончания из Пс. 96(т.е. поступить по «букве закона»), или же, опираясь на греческий (оригинальный!) текст, заменить его тем стихом, который и должен звучать на этом богослужении – Пс. 32:1. Правда, в последнем случае получится, что 2-й стих аллилуиария совпадает с современным причастным, и тут опять два варианта действий: можно или не обращать внимания на это совпадение, или же спеть другой причастен – тот, который находится в греческих богослужебных книгах и старопечатных русских: «В память вечную…».

Конец ознакомительного фрагмента.

Купить книгу в интернет-магазине