Литургика. Часть 1. Двунадесятые неподвижные праздники

Предлагаемая вниманию читателя книга является продолжением учебника «Устав православного богослужения», выпущенного издательством Саратовской митрополии (тогда еще епархии) в 2010 году. Популярность первой книги и все чаще звучавшие вопросы о том, когда будет следующая часть, побудили автора приступить к написанию настоящего пособия, которое охватывает два обширных раздела Литургики: двунадесятые неподвижные праздники и период Триоди, вместе составляющие годичный круг богослужения. Если говорить об этих тематических блоках применительно к семинарской программе, то ранее двунадесятые праздники и период Триоди изучали на III курсе духовной семинарии, тогда как теперь, после перехода на программу бакалавриата, эти разделы перенесены в курс «Литургическое богословие» (по крайней мере, так сделано в Саратовской православной духовной семинарии) и рассматриваются во 2-м и 3-м семестрах (2-е полугодие I курса и 1-е полугодие II курса соответственно).

В предисловии к книге скажем несколько слов о задачах и актуальности предлагаемого учебного пособия. В наше время богословская наука находится на подъеме, определенный бум переживает и Литургика. Издаются труды авторитетных литургистов (например, трехтомное собрание трудов профессора Н.Д. Успенского, пятитомное собрание сочинений М. Арранца), переиздаются руководства известных дореволюционных авторов (протоиереев К. Никольского и Г. Дебольского, магистра В. Розанова, и др.), выходят весьма содержательные статьи в «Православной энциклопедии», появляются новые интересные книги по литургической тематике (отметим, в частности, книгу Г.С. Битбунова «Двунадесятые праздники»). Тем не менее, недостаток учебных и справочных пособий все же ощущается достаточно остро. Проанализируем некоторые учебные пособия, в которых освещаются те же разделы (годичный круг богослужения), что и в предлагаемой книге. Сразу оговоримся, что мы будем рассматривать только современные работы (т.е. вышедшие не ранее 2-й пол. XX в.), ибо обзор дореволюционных пособий частично предложен нами в предисловии к первой нашей книге («Устав православного богослужения»), да и многие из них написаны сложным стилем, тяжелым для восприятия современным читателем, что также исключает их употребление в качестве основных руководств (однако как второстепенные или вспомогательные пособия капитальные труды протоиерея К. Никольского, В. Розанова и других литургистов можно и нужно использовать и в наше время).

Первое место в списке учебных пособий по заявленной тематике занимает, безусловно, руководство «Литургика» Гермогена Ивановича Шиманского, составленное в 1950-е годы на основе авторских лекций по Литургике, читанных в Киевской духовной семинарии в это же время. Как сказано в редакторском предисловии к изданию 2002 года, «учебное пособие Г.И. Шиманского до настоящего времени остается наиболее полно отвечающим требованиям учебной программы по Литургике для Духовных семинарий» [70, с. 11]¹. Историческая значимость этой книги для Русской Церкви велика и бесспорна: с ее помощью «выросли» (т.е. учили Литургику в семинариях по этой книге) большинство священнослужителей и богословов нашего времени. И даже сейчас, если у кого-либо возникает вопрос по уставу богослужения в некоторый двунадесятый праздник или день периода Триоди, то в первую очередь он обращается к конспекту Г.И. Шиманского. Книга действительно имеет немало достоинств. Во-первых, язык автора в тех параграфах, где говорится собственно об уставных особенностях богослужения, достаточно прост и понятен (что выгодно отличает данную книгу от руководств литургистов XIX в.). Во-вторых, материал построен и преподается систематично, представлены все основные темы, важнейшие особенности богослужения описаны достаточно подробно. В-третьих, автор существенное внимание уделяет литургическому богословию, при рассмотрении каждого праздника обильно цитируя церковные молитвословия и формулируя отраженные в гимнографии богословские истины.

Однако при внимательном анализе текста книги в ее содержании обнаруживаются существенные недостатки. Во-первых, при указании богослужебных особенностей некоторых праздников автор называет вещи, сами собой разумеющиеся, и в то же время опускает некоторые весьма важные подробности. Например, говоря об особенностях праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы, Г.И. Шиманский отмечает, что на утрене поется величание [70, с. 38], хотя этот элемент не является особенностью конкретно этого праздника, ведь даже на любом полиелейном богослужении назначается пение величания, тем более на утрене двунадесятого праздника присутствие этого песнопения подразумевается как совершенно очевидная вещь. Упоминание о величании могло быть оправданным только в том случае, если бы автор ставил перед собой цель перечислить все изменяемые песнопения данного праздника (стихиры, седальны и др.), указав схему их отправления. Однако Г.И. Шиманский вроде намеревается обозначить только индивидуальные особенности праздника и потому сообщение о пении величания (как впрочем, и о пении тропаря праздника в конце вечерни, по «Бог Господь…» и по великом славословии) выглядит совершенно излишним. Напротив, говоря об особенностях праздника Входа Богородицы во храм, автор упускает такую важную деталь, как пение особого прокимена на утрене («Слыши, Дщи, и виждь…»), хотя как раз об этом следовало сказать непременно.

Во-вторых, многие второстепенные богослужебные дни освещаются недостаточно подробно. Например, слишком кратко, на наш взгляд, говорится об особенностях двух недель перед Рождеством Христовым (Недели святых праотец и святых отец) [70, с. 83–84], хотя эти дни не только «по статусу», но и по наличию интересных богослужебных особенностей заслуживают более пристального внимания.

В-третьих, в книге имеются и некоторые сомнительные утверждения. Например, к таковым можно отнести фразу, что на праздник Рождества Богородицы, имеющий два канона, в начале 9-й песни обычно (на практике) «поется первый припев и ирмос второго канона» [70, с. 30]. Может, такова была практика Киево-Печерской Лавры в 1950-е годы, но эта традиция явно неуставная и спорная, потому вряд ли вообще в учебнике стоит о ней упоминать. В настоящее время чаще всего перед 9-й песнью поется первый припев и первый ирмос (как и полагается по Уставу), так что вышеупомянутое утверждение Г.И. Шиманского не стоит принимать в расчет.

В-четвертых, некоторые спорные вопросы богослужебной практики, о которых Типикон говорит слишком кратко или вообще умалчивает, в книге Г.И. Шиманского также не получают необходимого анализа. Это в частности, касается чтения Апостола и Евангелия на великой вечерне праздника Рождества Христова (при условии, что сам праздник случится в воскресенье или понедельник), количестве поклонов на часах в праздник Благовещения Пресвятой Богородице, случившийся в седмичный день Святой Четыредесятницы.

Кроме того, многие исторические сведения (материал, касающийся происхождения и истории праздников, истории Великого поста и др.) представленные автором, являются безнадежно устаревшими и не соответствуют тем данным, которыми располагает современная историческая наука. Например, излагая историю Великого поста, Г.И. Шиманский повторяет материал, изложенный в книге протоиерея Г.С. Дебольского «Дни богослужения Православной Церкви», первое издание которой было в 1840 году. Протоиерей Г.С. Дебольский утверждал, что Четыредесятница была установлена во времена апостолов, а Г.И. Шиманский кратко воспроизводит все его тезисы и аргументы, хотя уже на рубеже XIX–XX веков в русской литургической науке появилось немало серьезных трудов, в которых этот вопрос был тщательно исследован и сделан вывод, что сорокадневный пост возник только в IV веке. Конечно, неосведомленность Г.И. Шиманского может быть оправдана тем, что свой труд он писал в тяжелое время (1950-е гг.), и не исключено, что другие труды, кроме книги протоиерея Г.С. Дебольского, ему были просто недоступны. Но почему от этого должен «страдать» современный читатель и студент, которому в качестве основного пособия предлагается труд Г.И. Шиманского?!

Наконец, в некоторых параграфах подача материала, на наш взгляд, неудовлетворительна. Так, говоря об особенностях праздника Благовещения Пресвятой Богородице, автор собирает воедино все возможные случаи и отмечает в одном параграфе особенности, относящиеся к различным Марковым главам праздника [70, с. 46–49]. Однако для более удобного восприятия темы следует разграничить возможные случаи совершения богослужения на этот праздник, во всяком случае, наиболее частый вариант (совершение праздничного богослужения в седмичный день Великого поста) следует рассмотреть отдельно от Марковых глав (что и будет нами сделано в предлагаемом пособии).

Итак, мы перечислили основные недостатки, которыми обладает учебник Г.И. Шиманского, в связи с чем можем сделать вывод, что в настоящее время эту книгу из разряда учебников следует перевести в категорию второстепенных (вспомогательных) пособий, а вместо нее использовать другое руководство, более современное, подробное, лишенное указанных изъянов и учитывающее особенности современной практики (надеемся, что предлагаемый учебник будет в полной мере соответствовать такой характеристике).

Другой заслуживающий внимания учебник – конспект лекций по литургике схиархимандрита Иоанна (Маслова), появившийся в 1980-е годы в машинописном варианте и в настоящее время неоднократно переизданный под двумя названиями: «Лекции по литургике» (М., 2002) и «Практическое руководство для священно-церковнослужителей при совершении богослужений в двунадесятые праздники, дни Постной и Цветной Триоди» (Киев, 2010). Электронную версию этой книги без труда можно отыскать в Интернете, что лишний раз свидетельствует о ее популярности. Действительно, в сравнении с книгой Г.И. Шиманского в руководстве архимандрита Иоанна гораздо больше внимания уделяется именно уставным особенностям богослужения, и те темы, которые у Г.И. Шиманского опускаются или рассматриваются слишком кратко, здесь раскрываются более подробно (например, службы в отдание праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы, в Неделю святых Богоотец и др.).

В целом же при характеристике курса лекций архимандрита Иоанна можно отметить его существенную зависимость от Г.И. Шиманского. План конспекта архимандрита Иоанна полностью повторяет план книги Г.И. Шиманского, во многих параграфах мы имеем дословное или почти дословное совпадение. Чтобы убедиться в этом, достаточно, например, сравнить главы, посвященные празднику Благовещения Пресвятой Богородице в обеих книгах: в книге архимандрита Иоанна только один самостоятельный параграф («Практическое отправление службы праздника»), все же остальные части – сокращенное воспроизведение конспекта Г.И. Шиманского. Вообще же создается впечатление, что архимандрит Иоанн (Маслов) взял за основу текст книги Г.И. Шиманского, сократил в ней те части, которые относятся к исторической литургике и литургическому богословию, и дополнил ее более подробным изложением уставных особенностей богослужения и практическими заметками. В связи с этим к недостаткам руководства архимандрита Иоанна можно отнести (кроме несамостоятельности) неоправданно поверхностное внимание к истории двунадесятых праздников и богословию их литургических текстов. Кроме того, в тех параграфах, где архимандрит Иоанн «повторяет» текст Г.И. Шиманского, он дублирует некоторые недочеты своего предшественника. Например, в той же главе, посвященной Благовещению, он также в одном параграфе соединяет все Марковы главы праздника и перечисляет особенности, относящиеся к разным случаям. Наконец, встречаются спорные утверждения автора и даже явные ошибки в аутентичных фрагментах книги. Так, излагая особенности 2-й, 3-й и 4-й суббот Великого поста, архимандрит Иоанн говорит о пении катавасии по каждой песни и отмене «Достойно есть…» в конце канона [33, с. 236–238], что выглядит странно для последования вседневной утрени. Явной ошибкой выглядит утверждение, что в первые три дня Страстной седмицы на утрене после хвалитных стихир читается «Тебе слава подобает…» [33, с. 252], хотя всем известно, что в случае пения хвалитных стихир молитва «Тебе слава подобает…» всегда отменяется.

Еще одно учебное пособие, достойное внимания – недавно (2011) вышедшая книга Г.С. Битбунова «Двунадесятые праздники (историко-литургическое описание)». Здесь автор рассматривает, как он сам говорит, «широкую историческую панораму двунадесятых праздников» [4, с. 6], то есть после вводной части, посвященной генезису двунадесятых праздников в целом (глава I), говорит о событии каждого праздника, его эортологической динамике (т.е. истории появления и самого праздника) и развитии его богослужения. Не будем характеризовать книгу слишком подробно, отметим лишь, что сам автор рассматривает ее как дополнение к уже имеющимся учебникам по литургике² [4, с. 8], в которых исторической литургике уделяется сравнительно мало внимания, да и некоторые сообщаемые в них сведения явно устаревшие и неверные. В связи с этим книга Г.С. Битбунова изначально носит статус вспомогательного пособия, ибо в ней отсутствует анализ богослужебных особенностей двунадесятых праздников, то есть тот материал, который наиболее важен для христиан в целом и для будущих (и нынешних) священнослужителей в особенности. Кроме того, в книге Г.С. Битбунова почти не уделяется внимания периоду Триоди, разве что рассматриваются подвижные двунадесятые праздники.

При этом даже в основной своей части (т.е. в изложении истории праздников) книга Г.С. Битбунова имеет ряд недостатков. Во-первых, для некоторых праздников (например, Преображение Господне, Вход Господень в Иерусалим) история их богослужения представлена слишком кратко; можно сказать, что она почти отсутствует. Во-вторых, достаточно часто используются сложные для понимания наукообразные выражения, употребление которых ничем не может быть оправдано. Чего только стоит фраза «на синхронном срезе» [4, с. 113], вместо которой лучше было бы употребить синонимичное и более простое «в настоящее время»! Вот еще некоторые выражения – примеры такого рода: «диахроническая специфичность», «ранжирование гимнографии», «широкая содержательно-экспрессивная амплитуда». Подобного рода лексика говорит о блестящей интеллектуальной эрудиции автора, но вряд ли она уместна в учебном пособии, цель которого – представить сложную информацию в доступном виде, а не произвести впечатление на читателя сложностью терминологии.

В-третьих, есть вопросы по отдельным суждениям. Например, автор пишет: «Доподлинно неизвестно, в каком возрасте почила Богородица. Можно рассуждать так. При Ее погребении присутствовал св. Дионисий Ареопагит. Он обращен в веру апостолом Павлом в 52 году, три года путешествовал с ним, был в Иерусалиме у Божией Матери, затем жил в Афинах, где принял епископство. Следовательно, прибыть на погребение Пречистой он мог не ранее 57 года. Считается, что Рождество Христово последовало на 15-м году жизни Марии. А значит, к моменту Успения ей было 72 года» [4, с. 119]. Не входя в анализ того, насколько близка к истине представленная гипотеза, отметим грубую ошибку в рассуждении: автор по «умолчанию» считает, что Христос родился в 1 году н.э., хотя всем известно, что общепринятая хронология ошибочна и на самом деле Рождество Христово случилось в 7–5 годах до н.э. (т.е. в таком случае нужно было бы прибавить к 72 еще 5–7 лет, которые прошли от рождения Христа до начала новой эры).

Таким образом, из трех рассмотренных нами популярных современных пособий все три имеют явные недостатки, а третье к тому же носит изначально второстепенный характер. Конечно, можно предложить каждому студенту и вообще интересующемуся православным богослужением пользоваться всеми тремя книгами одновременно (заимствуя из каждой то, что представляет в ней наибольшую ценность: у архимандрита Иоанна – уставные указания, у Г.И. Шиманского – литургическое богословие, у Г.С. Битбунова – историко-эортологический аспект). Однако такой подход вряд ли устроит большинство читательской аудитории, так как сопряжен с очевидными неудобствами. Кроме того, если даже пользоваться всеми тремя указанными пособиями, существенные недостатки каждого из них никак не будут компенсированы. Потому мы предлагаем читателям (и в особенности студентам духовных школ и священнослужителям) настоящее учебное пособие, в котором основное внимание уделено богослужебным особенностям праздников и периода Триоди, но также в необходимой степени говорится о богословии литургических текстов и рассматриваются вопросы, связанные с генезисом самих праздников и историческим развитием их богослужений. Еще раз вспомним, что наука литургика включает в себя три области: церковный устав, историческую литургику и литургическое богословие. Сразу отметим, что основной акцент в нашем пособии сделан на церковный устав, где мы постараемся указать и разобрать все важнейшие особенности богослужений годичного круга. То есть этот аспект заявленной темы мы попытаемся раскрыть максимально глубоко, насколько позволяют рамки учебника. Наряду с этим мы намереваемся уделить достойное внимание историко-литургической и богословской части курса, однако здесь будет выбран «средний путь»: мы укажем основные исторические вехи развития праздников и богословские темы, в них отраженные. При этом мы не стремимся эти аспекты исчерпать полностью, но за более подробной информацией советуем обращаться к другим пособиям: по праздникам – к статьям в «Православной энциклопедии» и книгам серии «Христианские праздники» М.Н. Скабаллановича и Ю. Рубана³, по периоду Постной Триоди – к одноименной книге И.А. Карабинова.

Несмотря на то, что книга рассматривается в первую очередь как учебное пособие для духовных школ, автор надеется на доступность книги широкому читательскому кругу. Хочется верить, что каждый верующий христианин найдет для себя в книге то, что ему интересно и необходимо. Священнослужители, регенты и псаломщики, а также интересующиеся совершением богослужения, естественно, могут воспользоваться изложенными здесь уставными особенностями. Вместе с тем в книге есть параграфы, где излагаются суть, история празднуемого события и идейное содержание богослужения праздника. Эти фрагменты, надеемся, будут интересны не только клирикам, но и мирянам. Кроме того, эти же части могут использовать священнослужители при составлении проповеди.

Скажем несколько слов относительно расположения тем в предлагаемом учебнике. Мы посчитали целесообразным сначала рассмотреть неподвижные праздники (двунадесятые Господские и Богородичные в порядке их следования в годовом богослужебном круге), а лишь затем период Триоди (от подготовительных недель пред Великим постом до Недели Всех святых, венчающей период Триоди Цветной). Такой порядок связан с установившейся традицией (и Г.И. Шиманский, и протоиерей К. Никольский, и другие литургисты также прежде рассматривают праздники, а только потом – Триодь). Однако если преподаватель (или просто любой читатель) посчитает оптимальным начать изучение годичного круга с периода Триоди, то он вполне может сначала обратиться ко 2-й части книги, а лишь потом вернуться к первой. Отметим важную деталь: если курс будет начат с двунадесятых праздников (с 1-й части), то изучение праздников Сретения Господня и Благовещения Пресвятой Богородице имеет смысл включить в программу периода Триодей. Важную часть знакомства с богослужением обоих праздников составляют Марковы главы Типикона; если читатель не знает ординарного чина богослужения дней Триоди, ему будет сложнее понять нюансы этих праздников при совпадении с особыми днями подвижного круга. Потому Сретение Господне лучше рассмотреть после ознакомления с особенностями богослужения на сырной седмице (т.к. этот праздник бывает не позднее Недели сыропустной), а праздник Благовещения – после изучения Светлой седмицы (т.к. он может случиться в период от четверга 3-й седмицы Великого поста до Светлой среды включительно).

Наконец, еще одно важное замечание: в тексте книги мы неоднократно будем говорить об особенностях современной приходской практики в совершении конкретных богослужений или пении (чтении) определенных молитвословий (например, слова о том, что вечерня в Великую Пятницу во многих храмах совершается в 14.00 или то, что вторая катавасия по 9-й песни канона на праздники Рождества Пресвятой Богородицы и Воздвижения Креста Господня в приходской практике почти всегда опускается). Сразу скажем, что такого рода указания следует воспринимать только как констатацию факта (!), а не как «руководство к действию». К примеру, совсем необязательно петь только одну катавасию по 9-й песни канона на указанные выше праздники, имея в виду распространенность подобной практики, но по возможности можно спеть и обе катавасии (во всяком случае, при сокращенном исполнении катавасии все равно следует помнить о том, что требования Устава несколько иные).

В заключение следует сказать об особенностях использования настоящей книги в учебном процессе. Объем книги достаточно велик и для полного аудиторного усвоения ее содержания потребуется немало времени. Но, кажется, это не должно стать серьезной проблемой: во-первых, в новом учебном плане для духовных семинарий, предлагаемом Учебным комитетом Русской Православной Церкви, предусмотрено большое количество часов на литургику (этот план вступил в силу с сентября 2015 г.). Во-вторых, часть тем можно пропустить или предложить студентам для самостоятельного изучения, а имеющееся в распоряжении преподавателя аудиторное время употребить для усвоения важнейших тем, в первую очередь богослужебных особенностей праздников и периода Триоди.

В православной традиции выделяется ряд праздников, превосходящих все другие праздники по своему статусу и степени торжественности богослужения и уступающих только Пасхе, которая как «праздников праздник» находится выше всех остальных. В современном уставе насчитывается 17 великих праздников, из которых в свою очередь в особую подгруппу выделяются 12 праздников, названных в силу своего количества «двунадесятыми».

Тенденция к обособлению и приданию особого значения некоторым праздникам существовала уже в древности, однако заключительное оформление состава двунадесятых праздников и ограничение их количества символическим и священным для Библии и христианства числом 12 происходит уже на достаточно позднем этапе.

В святоотеческих творениях (главным образом, в гомилиях) IV–V веков уже приводятся перечни важнейших Господских праздников, но они еще относительно невелики. Так, святитель Прокл, архиепископ Константинопольский (1-я пол. V в.), перечисляет пять важнейших праздников года: Рождество Христово, Крещение, Воскресение, Вознесение и Сошествие Святого Духа и заключает свою речь фразой: «Вот праздники, которые сотворил Господь: возрадуемся и возвеселимся в них» [73, сol. 705]. Также в трудах святых отцов и византийских писателей появляется термин «Владычни праздники» (οι Δεσποτικαί εορταί) как общее обозначение важнейших празднований года; впервые он встречается в гомилии святителя Епифания Кипрского (2-я пол. IV в.), а затем становится общеупотребительным выражением. В середине VIII века епископ Эвбейский Иоанн перечисляет уже большое количество праздников и его перечень чем-то напоминает современный, ибо наряду с Господскими в него входят некоторые праздники Богородичные: Зачатие Пресвятой Богородицы, Рождество Богородицы, Благовещение, Рождество Христово, Сретение, Преображение, Страсти и Воскресение, Вознесение Господне, Пятидесятница [71, сol. 1476]. Как мы видим, в этот список вошли семь нынешних двунадесятых праздников, но есть также Пасха (которая ныне почитается по статусу как праздник выше двунадесятого) и ныне славословный праздник Зачатия Богородицы.

Следующим этапом в развитии данного понятия можно считать XI–XIV века, когда начинает часто фигурировать число «12» для обозначения общего количества «Владычних» праздников, хотя содержание данного понятия еще имеет неустойчивый характер. Так, в стихотворении Иоанна, митрополита Евхаитского (XI в.), которое так и называется «На Владычни праздники» (Εις τας Δεσποτικάς εορτάς), перечислены следующие праздники: Благовещение, Рождество Христово, Обрезание, Сретение, Крещение, Преображение, Воскрешение Лазаря, Неделя ваий, Распятие, Воскресение, Вознесение и Пятидесятница. Типикон Криптоферратской библиотеки (ок. 1300 г.) добавляет к этому списку еще Тайную вечерю и Антипасху, в результате получается 14 Владычних праздников [23, с. 907]. Как мы видим, в этих перечнях называются только Господские празднования (Благовещение как праздник Зачатия Господа Иисуса Христа также можно условно причислить к Господским).

Вместе с этим получает развитие иконографическая традиция, когда в праздничном ряду иконостаса (2-й ряд) начинают размещать изображения основных событий из земной жизни Господа Иисуса Христа. Обычно образы располагались в хронологическом порядке самих событий, и их состав в целом дублировал вышеприведенный список Иоанна, митрополита Евхаитского, разве что вскоре набирает ход тенденция добавлять в этот ряд образ Успения Пресвятой Богородицы (зачастую вместо Обрезания), а с XIV века Успение уже постоянно присутствует в праздничных рядах. Также в XIV веке появляется термин «12 праздников» (Δωδεκάορτον), и это понятие часто относилось к совокупности икон праздничного ряда (сразу скажем, что и в современном греческом языке термин Δωδεκάορτον используется преимущественно в иконографии). Впрочем, и здесь не было единства, так как отдельные праздничные ряды могли содержать более 12 икон.

Важно отметить, что содержание терминов «Владычни праздники» и Δωδεκάορτον в это время формируется в большей степени на основе идейного значения праздников; чаще всего указанными терминами объединяются события земной жизни Христа и их иконографическое выражение. И хотя Богородичные праздники Рождества Богородицы и Введения во храм, а также, что примечательно, праздник Воздвижения Креста, в этих перечнях часто отсутствуют, это совсем не говорит о том, что указанные праздники имели второстепенный богослужебный статус. В частности, в Евергетидском Типиконе (2-я пол. XI в.)⁴ все перечисленные праздники имеют торжественное богослужение, а также предпразднства и периоды попразднства. Таким образом, можно считать, что праздники, входившие в состав Δωδεκάορτον, группировались не на основании общих богослужебных особенностей, а преимущественно потому, что последовательно отражали основные события новозаветной истории.

В славянских источниках термин «12 праздников» фиксируется только начиная с XVII века, но и то его употребление изначально не имело общего характера. Примечательно, что в нашем Типиконе такого термина нет вообще: наш Устав использует выражение «Велиции праздницы Христовы и Богородичны», но точного количества праздников не называет (непонятно, входят ли в содержание этого понятия праздники подвижные), да и очевидно, что к категории таких праздников он, помимо двунадесятых, относит еще Покров Богородицы и Обрезание Господне. Кроме того, в книге «О служении и чиноположениях Православныя Грекороссийския Церкви», изданной в 1795 году, также не фигурирует число 12, а в главе о праздниках названы 16 праздников – все двунадесятые и вместе с ними дни от Великого Четверга до Пасхи включительно. Получается, термин «двунадесятые праздники» начинает активно употребляться только в литургической литературе XIX века, и одним из первых источников, в котором этот термин приобретает современный смысл, считается известная книга протоиерея Г. Дебольского «Дни богослужения Православной Церкви», первое издание которой было предпринято в 1840 году.

Таким образом, в современной русской литургической науке понятие «двунадесятые праздники» имеет точное и законченное содержание. Однако то же нельзя сказать про греческую литургику, где тождественного понятия просто нет. Выражения οι Δεσποτικές γιορτές («Владычни праздники») и Δωδεκάορτον используются, но в них вкладывают разное содержание. Так, митрополит Иерофей (Влахос), один из известнейших современных греческих богословов, в своей книге οι Δεσποτικές γιορτές рассматривает праздники Благовещение, Рождество Христово, Обрезание, Сретение, Богоявление, Софии или Премудрости Божией (= Преполовение Пятидесятницы), Преображение, Воскрешение Лазаря и Вход Господень в Иерусалим (считаются за один праздник), Распятие, Воскресение, Вознесение, Пятидесятница. Таким образом, количество праздников – то же самое, но в этом перечне нет трех праздников Богородичных (Рождества, Введения во храм и Успения) и одного Господского – Воздвижения Креста. В греческом варианте Википедии и на различных популярных сайтах содержание термина Δωδεκάορτον имеет тот же вид, что в греческой литературе XIV века: от нашего перечня он отличается тем, что отсутствуют праздники Рождества Богородицы, Введения во храм и Воздвижения Креста; их места «занимают» Воскрешение Лазаря, Распятие и Воскресение Христово.

Таким образом, термин «двунадесятые праздники», охватывающий 12 Господских и Богородичных праздников, в том его содержании, к которому мы привыкли, является особенностью русской литургической науки. Еще раз отметим, что в средние века Богородичные праздники имели праздничное богослужение, но в понятие Δωδεκάορτον изначально не входили; этот термин в греческой литературе относился к совокупности Господских праздников. И только в русской литургической науке XIX века содержание термина было переосмыслено и в понятие «12 праздников» были включены и праздники Богородичные, так что термин «двунадесятые праздники» стал обозначать множество Господских и Богородичных праздников, имеющих наиболее торжественное (в сравнении с другими празднованиями) богослужение.

В заключение еще раз перечислим все двунадесятые праздники (с датами их празднования по юлианскому стилю) в порядке их следования в церковном календаре (учитывая, что год начинается 1 сентября): Рождество Богородицы (8 сентября), Воздвижение Креста Господня (14 сентября), Введение Богородицы во храм (21 ноября), Рождество Христово (25 декабря), Богоявление (6 января), Сретение Господне (2 февраля), Благовещение Пресвятой Богородице (25 марта), Вход Господень в Иерусалим (6-я Неделя Великого поста), Вознесение Господне (40-й день по Пасхе), Пятидесятница (8-я Неделя по Пасхе), Преображение Господне (6 августа) и Успение Богоматери (15 августа).

Двунадесятые праздники в литургической науке делятся на две группы: Господские и Богородичные. При этом Господских праздников насчитывается семь: Воздвижение Креста, Рождество Христово, Богоявление, Вход Господень в Иерусалим, Вознесение Господне, Пятидесятница и Преображение Господне, а Богородичных – пять: Рождество Богородицы, Введение Ее во храм, Сретение Господне, Благовещение Пресвятой Богородице и Успение Богоматери. Основным критерием такого разделения стало преимущественное содержание песнопений праздника, однако вместе с тем важным признаком является отношение праздника к воскресной службе Октоиха: Господские праздники при совпадении с воскресным днем отменяют воскресные песнопения, тогда как Богородичные – нет. Именно по последней причине праздник Сретения Господня решительно относится к числу Богородичных праздников, хотя по содержанию песнопений Он занимает серединную позицию: в его службе есть и Господские, и Богородичные песнопения.

Также общепринятым и очевидным является разделение Господских праздников на подвижные и неподвижные (в то время как Богородичные праздники – все неподвижные). При этом даты подвижных праздников меняются в каждом конкретном году и зависят от даты Пасхи (с другой стороны, подвижные праздники всегда закреплены за определенным днем седмицы), тогда как неподвижные праздники всегда празднуются в определенную дату, но могут выпадать на различные дни седмицы. Вследствие этого к подвижным Господским праздникам относятся Вход Господень в Иерусадим, Вознесение Господне и Пятидесятница, а к неподвижным – Воздвижение Креста, Рождество Христово, Богоявление и Преображение Господне.

Кроме указанных вариантов общепринятой классификации праздников, внутри самих Господских праздников и внутри Богородичных праздников можно провести еще одно деление. Господские праздники можно условно разделить на две подгруппы по степени торжественности богослужения. К Господским праздникам 1-й подгруппы следует отнести Рождество Христово, Богоявление и Пятидесятницу. Соответственно, к Господским праздникам второй подгруппы будут отнесены Воздвижение Креста Господня, Неделя ваий, Вознесение Господне и Преображение. Основания для такого разграничения можно усмотреть в следующих особенностях трех первых праздников, которые нехарактерны для других. Во-первых, Рождество Христово, Богоявление и Пятидесятница имеют особую службу в 1-й день попразднства⁵, когда во многом повторяется богослужение самого праздника. Во-вторых, для периодов предпразднства и попразднства всех трех указанных праздников Типикон содержит четкое указание об отмене канона Богородицы на повечерии, тогда как для других праздников об этом не сказано (это дает основание думать, что в попразднства других праздников канон Богородицы поется).

Богородичные праздники также делятся на две подгруппы: праздники с элементами Господских праздников и собственно Богородичные праздники. В первую подгруппу входят Сретение Господне и Благовещение Пресвятой Богородице, во вторую – Успение Пресвятой Богородицы, Рождество Богородицы и Введение Ее во храм. При этом в группе собственно Богородичных праздников можно особо выделить Успение Пресвятой Богородицы, имеющий более торжественное богослужение в сравнении с двумя остальными: две катавасии на утрене, ипакои вместо седальна по 3-й песни и максимальный период попразднства – 8 дней.

В заключение параграфа вышеприведенную классификацию представим в виде схемы:

В целом двунадесятые Господские и Богородичные праздники имеют одинаковые особенности в богослужении, потому нашей задачей в данном параграфе является перечисление именно тех особенностей, которые отличаются для двух указанных групп; в частности, укажем те особенности, которые характерны для Господских праздников, но не встречаются (за некоторыми исключениями) у праздников Богородичных.

Среди этих отличительных особенностей можно выделить одну существенную и несколько (шесть) второстепенных. Существенной особенностью является возможность / невозможность соединения службы праздника с воскресным богослужением Октоиха. Если Господский праздник полностью отменяет все воскресные песнопения, то Богородичный праздник такой силы не имеет и его служба соединяется с воскресными песнопениями (образец – Маркова глава 8 сентября). Именно по этой причине праздник Сретения Господня относят к категории Богородичных двунадесятых праздников. Теперь представим эту, а также другие особенности в виде таблицы.

Примечания к таблице:

⁽¹⁾ Нужно учесть, что такая особенность характерна только для нашего Типикона, тогда как в современном греческом Уставе даются антифоны и на все Богородичные двунадесятые праздники.

⁽²⁾ Еще одно исключение встречается в службе праздника Благовещения Пресвятой Богородицы, но только в одной Марковой главе: если праздник совпадает с Неделей ваий, то произносится входный стих Благовещения «Благовестите день от дне спасение Бога нашего».

В заключительной части параграфа перечислим богослужебные особенности, которые не являются в строгом смысле свойствами одной из двух групп двунадесятых праздников (конкретно говоря – праздников Господских), однако все же чаще встречаются в службах Господских праздников, тогда как очень редко – у праздников Богородичных. Можно насчитать всего две особенности такого рода и обе они относятся к службе утрени:

1) пение особых кратких стихир на «Слава» и «И ныне» по 50-м псалме. Эта особенность характерна для четырех из семи Господских праздников (Рождество Христово, Богоявление, Неделя ваий, Преображение Господне), но в то же время встречается только у одного (из пяти) Богородичного праздника – Введение во храм Пресвятой Богородицы;

2) пение двух катавасий имеет место на праздники Рождества Христова, Богоявления и Пятидесятницы (три из семи Господских праздников), а из Богородичных праздников эта особенность свойственна только Успению Пресвятой Богородицы.

Существенным отличием двунадесятых праздников являются особые периоды (дни) перед праздником и после него, когда поются праздничные песнопения. При этом период перед праздником именуется предпразднством, а период после праздника – попразднством; последний день попразднства, в который во многом повторяется служба самого праздника, называется отданием праздника. В эти периоды в седмичные дни отменяются песнопения Октоиха (исключением является канон Богородицы на повечерии, который в периоды предпразднства и попразднства большинства праздников все же присутствует) и песнопения праздника поются прежде стихир, тропарей и канонов святого Минеи.

Предпразднство, как правило, ограничивается одним днем; лишь праздники Рождества Христова и Богоявления имеют более продолжительный период: у Рождества Христова – 5 дней, у Богоявления – 4 дня. Два подвижных Господских праздника – Вход Господень в Иерусалим и Пятидесятница – не имеют предпразднства вообще; также в определенных случаях могут не иметь предпразднства Сретение Господне (если сам праздник случится в 1-й день Великого поста) и Благовещение Пресвятой Богородице (если сам праздник случится в любой день от Недели ваий до Светлой среды).

Попразднство есть у всех двунадесятых праздников, кроме Входа Господня в Иерусалим. При этом продолжительность попразднства неодинаковая: максимальный период – 8 дней – имеют три праздника: Богоявление, Вознесение Господне и Успение Пресвятой Богородицы. При этом легко заметить, что эти праздники имеют столь длинный период попразднства не по причине своего какого-либо превосходства над другими праздниками, а только потому, что они занимают выгодное место в календаре и сам календарь позволяет им иметь «октаву», то есть 8 дней попраздства. В то же время у большинства праздников периоды попразднства сокращаются из-за того, что их «подпирают» последующие двунадесятые или великие праздники. Так, праздник Рождества Христова имеет всего 6 дней попразднства из-за близости 1 января – праздника Обрезания Господня. Такую же продолжительность имеет попразднство Пятидесятницы по той причине, что вслед за отданием этого праздника идет Неделя Всех святых, а далее сразу наступает пост святых апостолов. Преображение Господне имеет только 7 (а не 8) дней попразднства потому, что сразу за отданием Преображения следует предпраздство Успения Пресвятой Богородицы. Точно также Рождество Богородицы имеет всего 4 дня попразднства, потому что его отдание сменяется предпразднством Воздвижения Креста.

Для других праздников причиной сокращения периода попразднства являются многодневные посты или особые периоды. Так, Введение Богородицы во храм попадает на период Рождественского поста и потому для него назначается только 4 дня попразднства. Сретение Господне вообще имеет уникальную особенность в отношении длительности попразднства: максимальная его продолжительность – 7 дней, но она может быть сокращена, если праздник случится в субботу перед Неделей о блудной сыне или позднее, причем в некоторых случаях попразднство здесь отсутствует вообще. Наконец, праздник Благовещения Пресвятой Богородице вообще имеет только один день попразднства (он же – отдание праздника) вследствие того, что попадает на период Великого поста; если же он случится после пятницы 6-й седмицы, то даже отдания этот праздник не имеет. В заключение представим все вышеприведенные данные относительно продолжительности периодов предпразднства и попразднства для каждого праздника в отдельности в виде сводной таблицы.

Праздник Рождества Пресвятой Богородицы празднуется Церковью 8 сентября. Это не только первый двунадесятый (и великий) праздник в церковном году, но и самое раннее событие в череде всех тех праздничных воспоминаний, которые составляют совокупность двунадесятых праздников. Именно рождением Пресвятой Девы начинается, в сущности, новозаветная история; это первый акт истории искупления человечества, совершенного Господом Иисусом Христом.

Рождество Богородицы – один из трех двунадесятых праздников (два других – Введение во храм и Успение Богородицы), событие которого не отражено в Священном Писании. Вот как представлена его история в церковном предании и житийной литературе⁶.

Во 2-й половине I века до Р.Х. в Палестине жила одна праведная семья – Иоаким и Анна; при этом муж Иоаким был потомком царского рода Давида, а жена его Анна происходила из рода Аарона. Они были бездетными и уже дожили до преклонного возраста. Нельзя не отметить, что в Древнем Израиле отсутствие детей было тяжким горем для семьи, ибо, во-первых, сам этот факт считали следствием проклятия Божия; во-вторых, дети заботились о родителях в старости и обеспечивали им достойное погребение; в-третьих, в обстановке усилившихся мессианских ожиданий каждая женщина мечтала стать праматерью Мессии, тогда как отсутствие детей означало, что данный человек не только гарантированно не станет прародителем Мессии, но и даже его потомки не будут свидетелями наступления мессианского царства. Потому понятно, что и благочестивые Иоаким и Анна тяжело переживали свою скорбь.

Однажды во время некоего иудейского праздника первосвященник отказался принимать дары Иоакима, сославшись на наличие у него тайных грехов, за которые он якобы наказан бездетностью. Иоаким в полном отчаянии удалился в пустыню, чтобы излить свою скорбь пред Богом в одиночестве; в это же время Анна узнала о случившемся и также горевала у себя в саду (как сказано в икосе: «Ов бо молитву на горе творяше, ова же в саде поношение ношаше…»). Вскоре Господь призрел на молитву праведников: каждому из них (и Иоакиму, и Анне по отдельности) явился Ангел, который возвестил им о скором разрешении их неплодства. Иоаким вернулся домой, где они с женой возрадовались и стали ожидать исполнения данного им обетования. И действительно, через 9 месяцев после этих событий у них родилась дочь, которую назвали Мария. Именно это событие и стало началом новозаветной эпохи.

Таким образом, 8 сентября мы в первую очередь вспоминаем само событие рождества Богоматери; интересно также, что хотя у нас есть отдельный праздник Зачатия праведной Анной Пресвятой Богородицы (9 декабря), в день Рождества Богородицы мы также вспоминаем всю предысторию Ее рождения, то есть и события, предшествовавшие Ее зачатию.

Необходимо отметить, что древнейшим памятником, в котором описывается история зачатия и рождества Богородицы, является апокриф, широко известный под названием «Первоевангелие Иакова», хотя первоначальное название памятника – «Рождество Марии». Эта книга была составлена около 200 года на греческом языке христианином, жившим на территории Сирии или Египта. Автор использовал материал канонических Евангелий, но при этом достаточно свободно обращался с ним и добавлял информацию из других источников. Как полагают, в центре внимания автора – темы девственного зачатия, Рождества и приснодевства, потому целью написания этой книги было стремление защитить церковное учение от нападок иудеев и язычников [62, с. 568–569].

Тот факт, что основным письменным источником, сообщающим об обстоятельствах рождения Богородицы, является апокриф, не означает, что достоверность самого события сомнительна. Конечно, было бы замечательно, если бы событие каждого из двунадесятых праздников было бы отражено в канонических книгах Нового Завета, это был бы идеальный вариант. Однако реальность, как всегда, оказывается сложнее. С одной стороны, понятно, что информацию, представленную в апокрифах, нужно воспринимать критически. С другой стороны, в пользу достоверности изложенной истории можно привести следующие соображения. Во-первых, сразу скажем, что сам факт рождения Богородицы не вызывает сомнений. Потому в своей сути и празднуемое событие не вызывает сомнений, под вопросом остаются только его отдельные подробности. Во-вторых, далеко не все мысли и факты, описанные в апокрифах, нужно отвергать априори только по причине того, что об этом сообщает книга, не вошедшая в канон Нового Завета. Конечно, «Первоевангелие Иакова» и не могло быть включено в число канонических книг, и тому есть ряд причин: 1) оно имеет псевдоэпиграфический характер (приписано апостолу Иакову, брату Господню, хотя на деле ему не принадлежит); 2) эта книга составлена намного позже других книг Нового Завета; 3) в книге есть сомнительные и даже явно недостоверные подробности (достаточно перечитать историю Рождества Спасителя, как она представлена в апокрифе, и сравнить с ее описанием в канонических Евангелиях). Однако историческое зерно в книге есть, и тут нужно учесть следующее обстоятельство. Составители апокрифов нередко заимствовали информацию из общего церковного Предания, в связи с чем важным показателем достоверности их содержания является отношение отцов Церкви к тем или иным повествованиям. А в этом аспекте «Первоевангелие Иакова» выгодно отличается среди других памятников апокрифической литературы, ведь на него как на авторитетный источник уже в III веке ссылался Ориген. Более того, последующие церковные писатели, пересказывая историю Девы Марии, а также составители церковных песнопений праздников Рождества Богородицы, Введения во храм Богородицы, Благовещения (частично) во многом воспроизводят подробности, содержащиеся в «Первоевангелии». Это означает, что отцы Церкви видели в истории рождения Богородицы в том виде, как она представлена в Первоевангелии Иакова, отражение подлинного церковного Предания. Потому в целом изложенную историю о рождении Девы Марии можно и нужно воспринимать положительно, разве что добавление отдельных подробностей (прикрас) можно считать художественным приемом, которым часто пользовались составители иудейских мидрашей и христианской житийной литературы.

Хотя почитание Пресвятой Богородицы было присуще христианской Церкви с первых веков ее истории, в целом Богородичные праздники появились позже Господских. Факторами, которые ускорили развитие литургического почитания Богоматери, считаются установление отдельного праздника Рождества Христова (IV в.) и борьба с христологическими ересями (особенно несторианством) в V веке. На раннем этапе прославление Богородицы входило в содержание некоторых Господских праздников, в событии которых непосредственное участие приняла Дева Мария. Так, самым первым Богородичным праздником условно можно считать Рождество Христово. Также в IV веке появляется праздник Благовещения, который можно воспринимать как Господский и Богородичный одновременно.

В V веке возникает общий праздник в честь Богоматери, в котором были объединены все связанные с Ней воспоминания. Таким праздником в большинстве Поместных Церквей стал Собор Пресвятой Богородицы, празднуемый и ныне 26 декабря, то есть на следующий день после Рождества Христова. Интересно при этом, что в Иерусалимском Патриархате общее празднование в честь Богородицы совершали 15 августа – в тот день, который ныне является датой праздника Успения Божией Матери.

Лишь в VI–VII веках возникают уже собственно Богородичные празднования, в том числе и праздник Рождества Пресвятой Богородицы. Необходимо отметить, что самые ранние упоминания об этом празднике относятся к источникам V века: в словах Прокла, архиепископа Константинопольского, и в сакраментарии (требнике) папы Геласия. Однако подлинность указанных текстов сомнительна. В пользу того, что праздник Рождества Богородицы мог возникнуть в V веке, можно привести лишь один довод: этот праздник есть у несториан, причем отмечается он также 8 сентября; «это может быть признаком того, что праздник появился в Восточной Церкви до отделения от нее этих еретиков, веке в V». [57, с. 38]. Однако ссылка на практику дохалкидонских церквей является слишком косвенным аргументом, потому нужно искать более твердые свидетельства.

Более важным фактом является возникновение кондака праздника, который был составлен в 1-й половине VI века преподобным Романом Сладкопевцем. М.Н. Скабаллановичу полный текст этого кондака не был известен и потому он говорил, что «от преп[одобного] Романа… не дошло кондака на Рождество Пресвятой Богородицы» [57, с. 42]. Однако в XX веке полный текст кондака стал достоянием литургической науки, и теперь никто не сомневается, что именно преподобный Роман был его составителем. Более того, упоминание в заключительном икосе кондака о «царях» рассматривают как косвенное подтверждение того, что кондак был составлен ранее кончины императрицы Феодоры, последовавшей в 548 году [77]. Однако сам факт появления кондака еще однозначно не подтверждает тезис (который высказывает диакон В. Василик) о том, что праздник Рождества Богородицы был установлен императором Юстинианом в Константинополе в 1-й половине VI века. Хотя такое объяснение выглядит естественным, нельзя исключать, что святой Роман мог написать свой кондак на само событие Рождества Богородицы (он многие свои кондаки составлял как поэмы на притчи или события библейской истории⁷), при этом в качестве источника он использовал «Первоевангелие Иакова».

Самым надежным свидетелем является грузинский перевод Иерусалимского Лекционария, относящийся к VII веку. Здесь праздник Рождества Богородицы упоминается в месяцеслове под 8 сентября, причем указаны начальные слова тропаря – «Рождество Твое, Богородице Дево…», то есть уже тогда пели современный праздничный тропарь. И хотя среди указанных библейских чтений праздника ни одно не совпадает с современным чином [36, с. 128–129], главный вывод – праздник уже существовал и был достаточно торжественным. Однако М.Н. Скабалланович обращает внимание на то, что в Лекционарии даны только тексты для литургии и не говорится об особенностях вечерни и утрени (тогда как для великих праздников этот документ дает соответствующие замечания). На этом основании делается вывод, что служба праздника Рождества Богородицы тогда была менее торжественной (в частности, вечерня и утреня не имели существенных особенностей), чем у Господских великих праздников [57, с. 43].

Кроме того, обращают внимание на то, что автором 2-го канона праздника является святой Андрей Критский († ок. 740). На основании самого текста канона можно полагать, что для святого Андрея это был праздник весьма торжественный по своему характеру; М.Н. Скабалланович высказывает даже такое предположение: «Вдохновиться на такие песни, как нынешний второй канон на Рождество Богородицы, мог только человек, воспитанный в чествовании этого дня и, вероятно, слышавший в этот день восторженные песни прежних творцов» [57, с. 39].

Таким образом, датировать время возникновения праздника Рождества Богородицы можно расширенным периодом V–VI веков, причем акцент в этой дате смещается в сторону 1-й половины VI столетия.

Из последующей истории праздника можно отметить, что епископ Иоанн Эвбейский (1-я пол. VIII в.) в своей проповеди включает праздник Рождества Богородицы в число «значимых праздников» (τῶν εὐσήμων εορτῶν) [71, сol. 1473]. В Уставе Великой Церкви праздник имеет торжественное богослужение, причем все библейские чтения (три паремии, Апостол и Евангелие), указанные здесь, присутствуют и в современном чине (разве что в данном Типиконе предписано читать на литургии два апостольских чтения, тогда как в нашем Уставе из них осталось только второе – Флп. зач. 240⁸). Кроме того, 9 сентября отмечена память праведных Иоакима и Анны, то есть праздник Рождества Богородицы фактически тогда имел один день попразднства [72, s. 18–22]. Наконец, в студийских типиках завершается формирование праздничного цикла и данный праздник получает один день предпразднства и 4 дня попразднства, так что отдание праздника совершается 12 сентября (как в современном Уставе) [23, с. 262–269].

Относительно выбора 8 сентября в качестве даты праздника существует только весьма поздний рассказ, возникший на Западе в XIII веке. Суть его такова: «…один благочестивый человек несколько лет подряд в ночь под это число слышал с неба праздничное пение ангелов; на вопрос его о причине этого ему было открыто, что Ангелы веселятся, так как в эту ночь родилась Дева Мария; узнав об этом, Папа тотчас распорядился, чтобы, по примеру небожителей, и на земле праздновалось рождение Святой Девы» [57, с. 41]. Очевидно, по причине позднего происхождения этого объяснения оно не может восприниматься как абсолютно достоверное.

Об истории песнопений праздника можно заметить следующее. Самое древнейшее песнопение – тропарь праздника; он был составлен предположительно в V–VI веках и его инципит⁹ дается уже в грузинском переводе Иерусалимского Лекционария VII века. Затем, в 1-й половине VI века, святой Роман Сладкопевец сочинил кондак праздника, состоявший из проимия и 11 икосов. В этом кондаке был представлен поэтический парафраз событий праздников Рождества Богородицы и Введения Ее во храм. Впоследствии данный кондак подвергся сокращению (как и другие древние кондаки): икосы со 2-го по 11-й были опущены, так что в современной службе остался лишь проимий «Иоаким и Анна поношения безчадства…» (ныне мы его называем «кондаком») и 1-й икос.

Основная часть песнопений праздника была составлена в VIII–IX веках. Так, в VIII веке появились оба канона праздника (автором 1-го канона является преподобный Иоанн Дамаскин, 2-го – преподобный Андрей Критский) и стихиры на стиховне великой вечерни, написанные святителем Германом, Патриархом Константинопольским. К IX веку относятся стихиры на «Господи, воззвах…» и на литии, составленные палестинскими иноками Сергием¹⁰ и Стефаном, а также епископом Солунским Анатолием. Также в IX веке преподобный Иосиф Песнописец составил канон предпразднства Рождества Богородицы.

После рассмотрения богослужебных особенностей праздника обратим внимание на идейное содержание его богослужения, причем здесь (как и для других праздников) рассмотрим отдельно два аспекта: библейские чтения в богослужении праздника (А) и идейное содержание собственно песнопений (Б).

А. Библейские чтения. В богослужении праздника читается три паремии, один Апостол и два Евангелия. Отметим, что паремии и евангельские чтения являются стандартными для Богородичных праздников и употребляются на большинство праздников в честь Богородицы в течение года, как на великих, так и в дни празднований в честь Ее многочисленных икон.

1-я паремия из Быт. 28:10–17 содержит сон Иакова, в котором тот видел таинственную лестницу, соединяющую небо с землей. Образ этой лестницы интерпретируется в нескольких смыслах. В буквальном понимании этот сон был необходим Иакову, чтобы ободрить его, сообщить ему о том, что Господь будет промыслительно оберегать его в чужой стране и он, одинокий странник, всегда может уповать на помощь Божию. В мессианском смысле это видение указывает на Воплощение Бога Слова, благодаря Которому соединились мир Божий и человеческий, то есть небо соединилось с землей. Именно об этом говорит Сам Христос Нафанаилу, когда косвенно цитирует сон Иакова в Ин. 1:51. Но при этом саму необыкновенную лестницу Церковь рассматривает как прообраз Пресвятой Богородицы, так как именно Она послужила тайне Боговоплощения, во многом благодаря Ей произошло соединение неба и земли. Эта идея выражена явным образом в песнопениях праздника Благовещения: в 1-й стихире на «Господи, воззвах…» мы поем «Радуйся, мосте, к Небесем приводяй, и лествице высокая, юже Иаков виде!», а в 3-м тропаре 9-й песни канона сказано: «Тайно во священных писаниих глаголася о Тебе, Мати Вышняго: лествицу бо древле Иаков, Тя образующую, видев, рече: степень Божия сия». Именно потому данная паремия читается почти на все Богородичные праздники.

2-я паремия из книги пророка Иезекииля (43:27 – 44:4) является частью большого отдела книги (Иез. 40–48), где описано видение нового Иерусалима и нового Храма. В указанном кратком чтении повествуется о восточных воротах храма, через которые прошел Сам Господь и более через которые никто не будет проходить. Церковь выбрала это чтение в качестве паремии на Богородичные праздники, усматривая здесь прикровенное указание на приснодевство Богоматери. Мы исповедуем, что Она – «прежде рождества Дева, и в рождестве Дева, и по рождестве паки пребывает Дева» (см. воскресный тропарный Богородичен 7-го гласа), и в образе восточных ворот храма, которые всегда будут закрыты, Церковь находит выражение этого верования. В песнопениях Богородица часто именуется по-гречески Πύλη (именно это слово употреблено в греческом тексте Иез. 44:1–2), что в славянских текстах переводится как «Дверь» или «Врата»; в том числе и в службе праздника Рождества Богородицы термин Πύλη по отношению к Богоматери встречается 9 раз (без учета его упоминания в тексте паремий). Ограничимся только самыми ясными примерами: «Яже к востоком дверь, рождшися…» (великая вечерня, 2-я стихира на «Господи, воззвах…»), «дверь, Еюже пройде Господь» (7-я песнь, 1-й канон, 2-й тропарь)¹¹.

3-я паремия из книги Притчей (9:1–11) повествует о том, что Премудрость создала Себе дом (ὁ οἶκος) и устроила там пир, на который приглашаются все, нуждающиеся в истинном познании Бога и смиренно сознающие свою ограниченность («неразумные» и «скудоумные» – по тексту русского Синодального перевода). Премудрость – Сын Божий, Вторая Ипостась Пресвятой Троицы до Воплощения. И хотя в традиционном христианском толковании этого отрывка домом Премудрости считается Церковь, и пиром Премудрости – христианская проповедь, также в выражении «дом Премудрости» можно видеть и прикровенное указание на Пресвятую Богородицу. Действительно, Богоматерь в период от Благовещения до Рождества Христа была в буквальном смысле домом Божиим, тем жилищем, в котором обитал Царь Славы. И потому в церковных песнопениях Она именуется в этом смысле «Палатой и Престолом Царя» (воскресный Богородичен 5-го гласа на стиховне), «жилищем всех Царя и Зиждителя Христа Бога» (8 сентября, великая вечерня, 6-я стихира на «Господи, воззвах…»). Особенно яркой иллюстрацией в этом отношении является текст греческой стихиры на малой вечерне праздника Успения Богородицы (в нашей Минее этой стихиры нет), где Она прямо называется τὸν οἶκον, ἐν ᾧ κατῴκησεν ὁ Ὕψιστος = «дом, в котором обитал Вышний». Кроме того, если принять во внимание толкование, что дом Премудрости – это Церковь, то и здесь можно найти дополнительную актуальность для чтения рассматриваемой паремии на Богородичные праздники: Богоматери как «честнейшей Херувим и славнейшей Серафим» принадлежит первое место среди святых Церкви Христовой.

Апостол на литургии праздника – зачало 240-е из Послания к Филиппийцам (2:5–11). Этот отрывок – один из самых известных христологических текстов Священного Писания, где говорится о кенозисе (уничижении) Христа, Который, будучи Богом по природе, вместе с тем принял человеческую природу, «уничижил Себя Самого, приняв образ раба». «В качестве апостольского чтения для Рождества Пресв[ятой] Богородицы, как и для других Богородичных праздников, это место выбрано потому, что оно подробнее других говорит о воплощении Сына Божия, чему послужила Пресв[ятая] Богородица» [57, с. 144].

Евангельские чтения берутся из Евангелия от Луки и их объединяет то, что оба они – чтения с «преступкой», разве что в утреннем чтении «преступка» небольшая, а на литургии основная часть чтения составляет 54-е зачало, тогда как заключительное добавление находится в 58-м зачале.

Евангелие на утрене – Лк. 1:39–49, 56 – повествует о том, как Дева Мария, получив благую весть от Ангела, посетила Свою родственницу Елисавету, будущую мать Иоанна Предтечи, и та впервые исповедала Ее «Матерью Господа». Кроме того, здесь в сокращенном виде дается песнь Богородицы, где, в частности, Богоматерь возвещает: «отныне будут ублажать Меня все роды».

Евангелие на литургии – Лк. 10:38–42; 11:27–28 – читается почти на все Богородичные праздники (кроме Благовещения и Сретения Господня), так как здесь в заключительной части содержится явное прославление Богоматери, пусть даже Она не названа по имени: «блаженно чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие» (11:27). Интересно, что уже в VII веке в древнейшей известной нам богослужебной традиции – Иерусалимской – литургийное евангельское чтение на праздник Рождества Богородицы (и на другие Богородичные праздники) начиналось этим стихом, но имело иной состав: Лк. 11:27–32 [36, с. 123, 129]. Уже в Константинопольской соборной традиции чтение приобрело привычный нам вид: двум заключительным стихам 11:27–28, имеющим непосредственную связь с прославлением Богоматери, был предпоставлен рассказ о посещении Христом Марфы и Марии. Просматривается идейная связь между основной по объему частью евангельского чтения и заключительным двустишием: сестра Марфы Мария как раз в своем поведении наглядно продемонстрировала, как нужно исполнять заповедь Христа, которая выражена в заключительной фразе: «блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его». Кроме того, неслучайный выбор Церковью рассказа о Марфе и Марии для чтения на праздники Богородицы может быть связан с тем, что сестра Марфы, главная героиня эпизода, имеет то же имя, что и Пресвятая Дева, так что ее внимание к слову Божию может быть образом того, с каким вниманием и любовью слушала Своего Сына Пресвятая Богородица¹².

Б. Гимнография праздника. В идейном содержании песнопений праздника Рождества Богородицы выделим шесть основных тем, хотя понятно, что полный спектр идей, отраженных в песнопениях, в рамках небольшого параграфа охватить невозможно и при тщательном исследовании обнаруживаются еще некоторые смысловые аспекты.

1. Пересказ истории празднуемого события. Понятно, что в той или иной степени тема воспоминания событий праздника, связанных с его предысторией, присутствует в богослужении любого праздника. Здесь интересно отметить, что в песнопениях есть ссылки на те эпизоды, которые упоминаются в Первоевангелии Иакова и во всех житийных изложениях Рождества Богородицы. Так, многократно говорится о неплодстве Анны, матери Богородицы, упоминается о том, что во время праздника не были приняты дары Иоакима (великая вечерня, 3-я стихира на стиховне), сказано и о том, что рождение Девы Марии было предвозвещено Ангелом (великая вечерня, 2-я стихира на стиховне). Особенно подробно предыстория праздника раскрывалась в кондаке преподобного Романа Сладкопевца, и хотя в нашем богослужении от этой поэмы присутствует только проимий и 1-й икос, в этих песнопениях (а именно в икосе) упоминаются отдельные нюансы. В частности, говорится об усиленной молитве праведников накануне рождения Девы Марии, при этом сказано, что Иоаким молился на горе, а Анна – в саду.

2. Сотериологический аспект в песнопениях праздника. Можно сказать, что с рождения Богородицы начинается в расширенном смысле новозаветная история; это событие – первый акт в истории Воплощения Бога и искупления рода человеческого. Потому Богородица называется «начатком нашего спасения» (малая вечерня, 1-я стихира на «Господи, воззвах…»), а само событие Ее рождения – «началом нашего спасения» (великая вечерня, 1-я стихира на литии). Понятно, что песнописцы как бы сближают отстоящие по времени друг от друга события, и, прославляя ныне родившуюся Деву, смотрят в будущее и вспоминают Боговоплощение, а также важнейшие плоды искупительного подвига, совершенного Ее Сыном, спасительные следствия смерти Христа и Его воскресения. Потому уже сейчас говорится о будущем зачатии и рождении Христа: «Пречистое Твое рождество, Дево Непорочная, несказанное, и зачатие неизглаголанно, и рождение Твое, Невесто неневестная: Бог бо бе весь в мя облекийся» (5-я песнь, 2-й канон, 1-й тропарь). При этом нужно отличать упоминания о рождестве Отроковицы Марии от неплодной Анны от тех мест, где говорится о рождении уже Ею Самой Господа Иисуса; как видно в тексте приведенного тропаря, сначала говорится о рождестве самой Марии, но далее слова «и зачатие неизглаголанно, и рождение Твое, Невесто неневестная» уже относятся соответственно к Благовещению и рождеству Христа¹³.

Достаточно часто говорится, что ныне празднуемое Рождество Богородицы предвозвещает победу над адом (лития, 4-я стихира), избавление от болезней Евы и проклятия Адама (6-я песнь, 2-й канон, 2-й тропарь; 7-я песнь, 2-й канон, 1–3 тропари), обожение человека и спасение его от смерти (лития, стихира на «Слава, и ныне»).

3. Тема всемогущества Божия раскрывается в основном в связи с разрешением бесплодия Анны, матери Богородицы. Это чудо сравнивается с тем, что Господь удерживает воды бездны, хотя иногда открывает им путь на землю¹⁴, управляет круговоротом воды в природе («возносяй воду во облацех, и даяй дождь», см. 8-я песнь, 2-й канон, 2-й тропарь), превращает пустыни в плодородные земли (8-я песнь, 2-й канон, 3-й тропарь). Квинтэссенцией этой темы можно считать текст 3-го тропаря 9-й песни 2-го канона: «…славим Давшаго плод прежде неплодней и Отверзшаго ложесна нераждающей преславно: творит бо вся, елика хощет, Бог сый самовластен».

4. Радость всей вселенной. Тема радости является доминирующим мотивом в богослужении праздника: почти во всех песнопениях так или иначе говорится, что рождение Той, Которой уготовано стать Матерью Бога, побуждает все мироздание к ликованию, к безграничному веселью. Уже в тропаре – древнейшем из современных богослужебных песнопений праздника – говорится, что рождество Богородицы «радость возвести всей вселенней». Для песнопений характерно и указание на радость всех людей и стихий мира в целом (характерным примером является 3-я стихира на стиховне великой вечерни, где наряду с отдельными категориями людей говорится о ликовании всего мира и всего избранного Израиля), но также говорится о радости отдельных лиц, причем часто называются сразу два субъекта для указания на полноту радости. В частности, ликуют «Ангелов множество… и человеческий род» (малая вечерня, стихира на «Господи, воззвах…» на «Слава, и ныне»), небо и земля (утреня, седален по 2-м стихословии), горы и холмы (малая вечерня, 3-я стихира на «Господи, воззвах…»), бесплодные женщины и матери (6-я песнь, 2-й канон, 2-й тропарь), Адам и Ева (лития, 1-я стихира), Иоаким и Анна (лития, 3-я стихира). Отдельно отметим 2-ю стихиру на «Господи, воззвах…» на великой вечерне (которая также поется на утрене после 50-го псалма), где призыв радоваться соединяется с идеей, что день рождества Богородицы есть «день Господень», то есть проводится мысль, что с этого момента, по сути, начинается мессианское царство.

Можно отметить, что Рождество Богородицы – один из немногих двунадесятых праздников, где нет даже намека на грусть, тогда как в содержании многих других праздников есть примесь грусти, пусть даже незначительная. Так, празднуя Рождество Христово, мы тем не менее вспоминаем, что у Младенца Христа уже при Его рождении появились враги (царь Ирод), которые пытались Его убить и от которых Он вынужден был скрываться; празднуя Сретение Господне, мы слышим слова старца Симеона, сказанные Богоматери: «Тебе Самой оружие пройдет душу» (Лк. 2:35); можно привести еще ряд примеров. Главное, что в богослужении многих праздников наличествует радость, растворенная печалью (пусть даже печальные мотивы имеют минимальный, едва заметный след в текстах песнопений), тогда как здесь, в службе Рождества Богородицы, радость царит безраздельно.

5. Прообразы Богоматери в Ветхом Завете. В песнопениях многократно встречаются различные прообразы Богоматери в Ветхом Завете. Это и уже известные нам из паремий образы небесной лестницы и затворенных восточных врат храма, но также и другие: расцветший жезл Аарона (великая вечерня, стихира на стиховне на «Слава, и ныне»), отрасль из корня Иессея (этот образ вспоминается достаточно часто, всего шесть раз), источник воды из камня, неопалимая купина (лития, 2-я стихира), росоносная пещь халдейская (ирмос 7-й песни 1-го канона), светящееся облако (седален по 3-й песни канона). Столь частое употребление ветхозаветных образов связано с тем, что каждый образ – не только красивый эпитет, используемый как средство для прославления Богоматери, но и возможность хоть как-то выразить то, что невыразимо в принципе (в данном случае речь идет о тайне девственного рождения Богочеловека Христа).

6. Тема введения во храм Богородицы. Одной из второстепенных тем праздника является воспоминание входа Богородицы во храм. Данная тема отражается только во 2-м каноне на утрене (1-я песнь, 2-й тропарь; 3-я песнь, 1-й тропарь; 6-я песнь, 1-й и 3-й тропари), то есть это – скорее авторская особенность, присущая канону святого Андрея Критского. Эта особенность указывает на то, что достаточно долгое время (от возникновения праздника Рождества Богородицы и до выделения Введения во храм в качестве самостоятельного празднования, примерно в VI–IX вв.) воспоминание введения во храм Богородицы соединялось с празднованием Ее рождества.

Интересно, что Рождество Пресвятой Богородицы можно назвать самым «стандартным» среди двунадесятых Богородичных праздников, ибо, сочетая в себе все характерные особенности великих праздников в честь Богородицы, данный праздник почти не имеет никаких уникальных, присущих только ему одному богослужебных элементов (с некоторой долей условности такой уникальной особенностью можно считать пение двух катавасий по 9-й песни канона, о чем будет сказано далее). Тем не менее, отметим особенности праздничного богослужения, заслуживающие внимания (все они ограничиваются каноном).

Итак, праздник имеет два канона: 2-го гласа (составитель – преподобный Иоанн Дамаскин) и 8-го гласа (автор – преподобный Андрей Критский).

Катавасия – «Крест начертав Моисей…».

9-я песнь имеет два припева (по одному для каждого канона соответственно). Интересно, что, так как праздник Воздвижения Креста, катавасия которого поется на утрене 8 сентября, имеет особый второй канон на 9-й песни, то и на Рождество Пресвятой Богородицы Типикон назначает пение двух катавасий по 9-й песни. Таким образом, по Уставу следует петь ирмос первого канона «Таин еси, Богородице, рай…» с первым припевом («Величай, душе моя, преславное рождество Божия Матере») и ирмос второго канона Воздвижения «Снедию древа…» со вторым припевом («Величай, душе моя, от неплодове…»). Правда, в приходской практике эта особенность соблюдается крайне редко, так как второй ирмос 9-й песни канона Воздвижения «Снедию древа…» редко где поется и на сам праздник 14 сентября, тем более его почти невозможно услышать в качестве катавасии на 8 сентября.

Если праздник Рождества Богородицы случится в воскресный день, то это будет Неделя пред Воздвижением. Богослужение праздника в таком случае соединяется с воскресными песнопениями, а соответствующую Маркову главу праздника следует признать стандартом, образцом для совершения службы двунадесятому Богородичному празднику в неделю (подробнее особенности такой службы см.: «Устав православного богослужения» (Саратов, 2010), ч. III, гл. 2, § 2.1, с. 573–576). Однако 8 сентября имеет здесь индивидуальную особенность: так как это Неделя пред Воздвижением, то на литургии поются два прокимена и произносятся три стиха аллилуиария (Недели пред Воздвижением и Богородице), также читаются три апостольских и евангельских зачала: Недели пред Воздвижением, рядовое воскресное «под зачало» и праздника.

Праздничные молитвословия, которые желательно знать наизусть.

Тропарь праздника, глас 4: Рождество Твое, Богородице Дево,/ радость возвести всей вселенней:/ из Тебе бо возсия Солнце правды Христос Бог наш,/ и, разрушив клятву, даде благословение,// и, упразднив смерть, дарова нам живот вечный.

Величание: Величаем Тя,/ Пресвятая Дево,/ и чтим святых Твоих родителей,/ и всеславное славим/ рождество Твое.

Кондак праздника, глас 4: Иоаким и Анна поношения безчадства/ и Адам и Eва от тли смертныя свободистася, Пречистая, во святем рождестве Твоем./ То празднуют и людие Твои,/ вины прегрешений избавльшеся,/ внегда звати Ти:/ неплоды раждает Богородицу// и Питательницу Жизни нашея.

и попразднства

Предпразднство Рождества Пресвятой Богородицы, как и большинства других праздников, ограничивается одним днем (7 сентября). Здесь служба предпразднства соединяется со службой святому мученику Созонту. При этом в Месяцеслове Типикона на поле рядом с датой стоит знак, который обозначает шестеричную службу, однако в реальности та схема служения святому мученику Созонту, которая дается в Минее и Типиконе, соответствует службе святым без знака.

К такому заключению приводят следующие наблюдения:

1) в службе мученика Созонта отсутствуют некоторые песнопения, необходимые для службы шестеричному святому (стихиры на «Слава» на «Господи, воззвах…», а также на стиховне вечерни и утрени);

2) схема отправления канона (праздника на 8 и святого на 4) соответствует варианту святого без знака, тогда как в дни памяти святых шестеричных следует петь канон праздника на 6 и святого на 6;

3) кондак и икос мученика располагаются по 3-й песни канона, однако в дни памяти святых «на 6» кондак святого читается по 6-й песни канона (см. 15 сентября);

4) наконец, отсутствует характерное для шестеричных святых повторение некоторых молитвословий: седальна по 3-й песни канона (всегда седален святому «на 6» читается дважды, кроме варианта, когда по 3-й песни даются два разных седальна одному святому, см. 6 ноября) и светильна по 9-й песни канона (как сказано в последовании 15 сентября, двукратное чтение светильна святого по 9-й песни является особенностью служения шестеричным святым в период предпразднства или попразднства).

Можно было бы думать, что «шестеричный» знак относится к службе предпразднства, а не к службе святого. В пользу такого заключения свидетельствуют некоторые другие даты Типикона, особенно 5 августа и 14 августа (предпразднства Преображения Господня и Успения Богородицы), где также стоят на полях «шестеричные» знаки, но сами святые даже не имеют тропарей и чтений на литургии (а это – обязательные песнопения для службы святого «на 6»). Но чтобы эту особенность рассматривать как общее правило, необходимо, чтобы все дни предпразднства (да и попразднства по аналогии) всегда были бы обозначены «шестеричными» знаками, но такого не наблюдаем: знаки в дни предпразднства отсутствуют 20 ноября, 21–24 декабря, 2–5 января. Особенно характерным кажется 23 декабря, память мученицы Анастасии Узорешительницы: по схеме она является «святым на 6» (канон ей поется на 6, кондак ее находится по 6-й песни канона, везде есть «славники» и др.), однако напротив 23 декабря в Типиконе нет никакого знака. Эти наблюдения позволяют сделать вывод: при определении статуса святого, служба которого попадает на период предпразднства, не стоит вообще обращать внимание на знаки Типикона, но нужно смотреть на схему пения канона (это – самый надежный признак) и уже затем делать вывод. Если канон святого поется на 4, то он – святой без знака, а если на 6, то он – «шестеричный» святой.

Попразднство Рождества Богородицы длится 4 дня (очевидно, относительная краткость периода связана с близостью другого двунадесятого праздника – Воздвижения Креста Господня). При этом в первый день, 9 сентября, совершается память святых родителей Девы Марии – праведных Иоакима и Анны, именуемых в церковной традиции Богоотцами (особенно часто такое наименование употребляется в отпусте). Этот факт является частью традиции, согласно которой на другой день после великих праздников совершается прославление тех, кто принял непосредственное, хотя и второстепенное участие в празднуемом событии (так как все равно главным действующим лицом любого праздника является Господь или Богородица). Именно потому на следующий день после Богоявления совершается Собор Иоанна Крестителя, после Сретения Господня – память Симеона Богоприимца и Анны пророчицы, после Благовещения Пресвятой Богородице – Собор Архангела Гавриила (этот список можно продолжить).

Служба святых Иоакима и Анны имеет шестеричный знак, что проявляется в уставе ее изменяемых песнопений: канон святым поется на 6, седален святым по 3-й песни читается дважды, кондак святым – после 6-й песни канона (вытесняя кондак праздника, который назначается по 3-й песни). Правда, мы в этой службе не видим стихир святым на «Слава» – ни на «Господи, воззвах…», ни на стиховне вечерни или утрени (тогда как стихиры «Славы» – обязательный атрибут службы шестеричного святого). Но это ни в коей мере не означает, что служба 9 сентября не является в полной мере шестеричной. Напротив, данный факт легко объяснить, ибо самогласны на «И ныне» во всех случаях посвящены не только Богородице, но и святым (т.е. вместо отдельной «Славы» песнопения святым поются после «Слава, и ныне»). Потому эту особенность можно считать уникальной чертой данного богослужения.

Другие два дня попразднства – 10 и 11 сентября – ничем особенным не выделяются. Разве только можно отметить, что 10 сентября совершается память мучениц Минодоры, Митродоры и Нимфодоры, причем эта служба – хрестоматийный вариант службы святого без знака в попразднство, ибо здесь святые не имеют даже тропаря, а только 3 стихиры на «Господи, воззвах…», канон, седален по 3-й песни и кондак (т.е. это минимальный набор песнопений, который может иметь малый святой). 11 сентября по Типикону совершается память двух святых – преподобной Феодоры и священномученика Автонома (причем служба священномученика переносится с 12 сентября вследствие того, что отдание праздника со службой святого без знака обычно не соединяется). Однако в Русской Церкви в последние годы набирает популярность служба преподобного Силуана Афонского, память которого приходится как раз на 11 сентября. Эта служба находится в Минее месячной (все новейшие издания, начиная с 2002 г.) и в Минее дополнительной. Если настоятель имеет в своем распоряжении текст службы преподобного Силуана и желает ее совершить, то можно рекомендовать совершать ее по схеме полиелейного святого в попразднство (см.: «Устав православного богослужения», ч. III, гл. 1, § 3.2, с. 508–514), причем стихиры, канон и седальны праздника нужно брать из службы преподобной Феодоры и священномученика Автонома в Минее.

Отдельно отметим, что так как сам праздник имеет два канона, то в попразднство эти каноны чередуются: 1-й канон поется 9 и 11 сентября, а 2-й канон – 10 сентября.

Отдание Рождества Богородицы в уставном отношении ничем не примечательно, так что служба совершается по общей схеме отдания двунадесятого праздника. Разве что стоит отметить, что если 12 сентября случится в неделю, то на литургии читаются три Апостола и Евангелия: Недели пред Воздвижением, рядовое воскресное «под зачало» и Богородице (точно так же, как и в случае самого праздника в неделю).

Конец ознакомительного фрагмента.

Купить книгу в интернет-магазине