О молитве
Признаком правильного отношения человека к Богу является молитва, ибо это свойство истинного христианина, крещенного и помазанного Святым Духом, являющегося нашим учителем и утешителем (1Ин.2:20) («...Вы имеете помазание от Духа Святаго и знаете все» (1Ин.2:20). – Прим. ред.). Молитва – не только беседа с Богом, но, еще более, возвышение горе верующего сердца и ума и всех сил души (Пс.18:15) («Да будут слова уст моих и помышления сердца моего благоугодны пред Тобою, Господи, твердыня моя и Избавитель мой» (Пс.18:15). – Прим. ред.).
Без молитвы не находят Бога, молитва есть именно то средство, при помощи которого ищут и находят Бога (Мф.7:7-8). Молитва есть залог и узы, которыми Предвечная Любовь привлекает нас к Себе и желает возможно дольше удержать у Себя.
Устная молитва возвышает душу и дух к Богу и является смиренным, добрым внешним упражнением – дерзновенной беседой с Богом; она ведет человека к внутренней молитве, а затем и к благодатной (сверхъестественной), как об этом говорит апостол Павел (1Кор.14:15) («Стану молиться духом, стану молиться и умом» (1Кор.14:15). – Прим. ред.).
Внутренняя молитва творится непрестанно в вере, духе и уме, как говорит Господь наш Иисус Христос: «Истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине» (Ин.4:24), «беседую с сердцем моим, и дух мой испытывает скорбь» (Пс.76:7) («...Беседую с сердцем моим, и дух мой испытывает: неужели навсегда отринул Господь, и не будет более благоволить?» – Прим. ред.), «Приняли Духа усыновления, Которым взываем: «Авва, Отче» (Рим.8:15).
Внутренней молитвой человек приводится к молитве благодатной (сверхъестественной), которая является истинным соединением с Богом через веру, так что сотворенный дух наш совершенно растаивает и погружается в несотворенный Дух Божий. При такой молитве душа наполняется любовью к Богу, так что она может мыслить только о Боге, если же на сердце и ум приходят и мысли, и чувствования о другом, то это отзывается печалью в душе. При такой молитве душа не допускает ничего говорить языку или весьма мало, всегда воздыхает о Боге, ищет Его, в Нем находит единственное удовольствие, забывает весь мир и все сущее в мире и все более и более Богопознанием, любовью и радостью исполняется, и радости той не может выразить язык.
«Кто любит Меня, и Я возлюблю его и явлюсь ему Сам» (Ин.14:21), – говорит об этом Спаситель («Кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцом Моим, и Я возлюблю его и явлюсь ему Сам» (Ин.14:21). – Прим. ред.). Это высшая награда человеку на земле за его любовь к Богу.
Таким образом, без устной молитвы нельзя достигнуть внутренней, а без внутренней – сверхъестественной, почему Бог и повелевает так усердно и так часто молиться.
Но молиться нужно от всего сердца, иначе молитва будет бесплодной.
Из примера Господа нашего Иисуса можем получить наставление об этих трех видах молитвы, если мы внимательно рассмотрим, как Он молился. Часто Господь проводил в молитве подряд несколько дней и ночей (Лк.6:12), молился Он изо всех сил (Лк.22:44), в молитве радовался (Лк.10:21). Сам предаваясь молитве, Он и нас и словом, и делом учил этому (Мф.6:9-13). Как говорил Он Своим ученикам: «Бодрствуйте и молитесь, да не впадете в искушение» (Мф.26:41).
Побуждая нас к молитве, Спаситель показывает, что для Него нет ничего дороже и приятней нашей молитвы, и что за нее Он нас так любит, что мы можем получить от Него всякое благо для души. А чтобы мы не могли иметь никакого сомнения, будто бы нельзя получить этот высокий и благородный плод молитвы, Он не только сказал: «Просите и получите, чтобы радость ваша была совершенна» (Ин.16:24), но даже собственным примером побуждал нас к молитве. Молился о нас во время Своих страданий, как говорит евангелист: «И, находясь в борении, прилежнее молился, и был пот Его, как капли крови, падающие на землю» (О молитве Господа нашего Иисуса Христа имеются указания в Св. Евангелии: Мф.6:5-15; 7, 12-17; Мк.1:35, 6:46, 14:32-40; Лк.6:12, 9:28-29, 11:5-11, 18:1-15, 21:36-37, 22:41-45; Ин.5:22, 15:4-8, 16:23-25. О молитве находим сведения: в Деяниях апостольских: Деян.4:8, 10, 16, 31, 32; в посланиях апостолов: Иак.5:13-14; Иуд.1:20-21, Павла: Рим.12:12; Еф.6:8; Флп.4:6-7; 1Сол.5:18; 1Тим.2:1-2. – Прим. авт.).
Вся жизнь Христа была не что иное, как непрестанная молитва и воздыхание о том, чтобы исполнить волю Божию. И окончил Он на кресте Свою жизнь с молитвою (Лк.23:46).
Мы должны подражать Спасителю, но молиться горячо и благоговейно человек может лишь тогда, когда будет иметь перед глазами смиренную кроткую жизнь Христову. Без истинного смирения все молитвы напрасны.
Спаситель и здесь должен служить примером. Он учил людей смирению не одними словами, но и делом, смирив Себя даже до крестной смерти (Флп.2:3), почему и мог сказать: «Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем» (Мф.11:29). Умыв ноги своим ученикам (Ин.13:4-5, 12-16), Спаситель хотел своим примером насадить в нас добродетель смирения.
Истинное смирение делает то, что душа видит прежде всего собственную свою нищету и ничтожество. Любовь, соединенная со смирением, всегда судит и осуждает сначала себя, а потом других. Видя пороки, недостатки, ошибки ближнего, она обращается сама к себе и самое себя оплакивает, ибо в падении ближнего она видит свое собственное бедственное состояние. О погрешностях ближнего любовь милосердствует (Гал.6:1) («Братия! если и впадет человек в какое согрешение, вы, духовные, исправляйте такового в духе кротости, наблюдая за собою, чтобы не быть искушенным» (Гал.6:1). – Прим. ред.), почему мы с терпением, смирением и кротостию должны помогать ему, [прощать] слабости и бремя [его] носить.
Для того, чтобы молитва наша была услышана, необходимо, чтобы мы искренно, от всей души простили нанесенные нам людьми обиды, оскорбления и сделанное нам зло, чтобы в нашем сердце, в тайниках его не оставалось скрытых озлобления и недоброжелательства к этим людям.
Господь обусловливает исполнение нашей молитвы проявлением на деле нашего смирения и любви к людям, что должно выражаться именно в прощении нанесенных ими обид. «И когда стоите на молитве, прощайте, если что имеете на кого, дабы и Отец ваш Небесный простил вам согрешения ваши. Если же не прощаете, то и Отец ваш Небесный не простит вам согрешений ваших» (Мф.6:14-15) («Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших» (Мф.6:14-15). – Прим. ред.), – говорит прямо и категорически Господь наш Иисус Христос.
Так же категорически Спаситель в другом месте указывает, как высоко нужно ставить личность человека, как образ Божий, не оскорбляя уничижительными словами и отзывами о нем. Спаситель прибавляет: «Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой» (Мф.5:23-24).
Поступаем ли мы так, как заповедал нам Божественный Основатель нашей религии? Увы! В большинстве случаев – нет. Если мы внешне и примиряемся с обидевшим нас, то делаем это более из политики или из светского приличия, затаивая в душе злобное против него чувство и проявляя при всяком удобном случае к нему недоброжелательство, стараемся ему повредить хотя бы в общественном мнении. А как часто, ставя во главу угла свое самолюбие и гордость, обижаемся на ближнего за его ошибку или неумышленно нанесенную обиду, а сами в то же время позволяем себе умышленное резкое с ним обращение, заглазное злобное осуждение, прощая себе все, не прощаем ближнему ни малейшего его промаха, тогда как мы должны быть строгими к себе и снисходительными к другим.
Неудивительно поэтому, что весьма часто исполняется молитва более грешного, чем мы, человека, только потому, что, вредя грехами своей душе и телу, он имеет в сердце мир и прощает всем их обиды, ошибки и даже нанесенные ему оскорбления. И это понятно: где мир, тишина, лад, любовь – там Господь.
Каким является лицемерием и как фальшиво звучат в устах людей, не обладающих христианским всепрощением, слова молитвы Господней: «И остави нам долги наша, якоже и ми оставляем должником нашим».
А мы дерзаем каждый день повторять эти слова, заведомо зная, что это неправда. Этого мало, мы со злобой в душе против брата нередко приступаем к таинству Св. Причащения, забывая или ставя ни во что слова апостола Павла: «Кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней. Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей. Ибо, кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем. Оттого многие из вас немощны и больны и немало умирает. Ибо если бы мы судили сами себя, то не были бы судимы» (1Кор.11:27-31). Имея сердце враждующее, невозможно причащаться Крови Христовой, из любви пролитой с изобилием.
Из притчи о должниках (Мф.18:24-35) видно, что Бог гневается, как на великий грех, на немилосердие: долг Он может забыть, но не забудет немилосердия: «...так и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца брату своему согрешений». Господь повелевает любить даже врагов наших, благословлять проклинающих нас, благотворить ненавидящим нас, молиться за обижающих нас и гонящих нас, и тогда, говорит Он, мы будем сынами Отца нашего Небесного (Мф.5:44-45). Он Сам возлюбил нас, когда мы были врагами Его (Рим.5:10), и утверждает, что если мы не станем любить наших врагов, то не сможем быть сынами Отца нашего Небесного. Не любящий брата пребывает в смерти (1Ин.3:14), ибо он не имеет истинной жизни. Но помимо всего этого следует помнить, что прощать оскорбления есть свойство высокой, благородной души. Истинно любящий ближнего ни на кого легко не гневается, кроме себя. Истинный мир состоит не в великом счастье, но в смиренном терпении злополучия. Мужественный дух не способен к хулению.
Самое великое и благородное мщение – скоро прощать. Таким прекрасным, мудрым правилам жизни следовали знаменитые, славные мужи древности. Перикл (греческий оратор), терпев целый день ругательства от одного человека, велел вечером проводить его домой, чтобы с ним чего-нибудь не случилось, и сказал: «Мудрость сказывается не в том, чтобы поносить добродетель, а в том, чтобы уметь ей следовать».
Афинский военачальник Фокион, совершивший много прославивших его подвигов, был из зависти осужден на смерть. Когда его спросили, не завещает ли чего-либо он своему сыну, то он ответил: «Ничего, кроме только того, чтобы он не мстил своему отечеству за это насилие».
Римский император Тит, узнав, что два брата замыслили похитить императорскую власть и вступили в заговор, чтобы умертвить его, пригласил их в тот вечер, когда это должно было совершиться, а на другой день взял их с собой в цирк, , где смотрел игры, посадив их рядом с собой. Таким милостивым образом своего поведения он победил злобу.
Когда Катон, мудрый римский сенатор, закололся, то Юлий Цезарь, узнав об этом, воскликнул: «Теперь я лишился, величайшей победы, ибо я был намерен простить Катону все нанесенные мне оскорбления».
Библия дает нам также великие примеры прощения обид и оскорблений: с каким терпением сносил Моисей хулы и поругания от народа, будучи, как говорит Писание, кротчайшим из всех людей на земле (Чис.11. Чис.12), и как терпел своего ругателя Семея царь и пророк Давид (2Цар.16:10).
А Господь наш Иисус Христос, уподобившийся терпеливому агнцу, не отверзающему Своих уст, не только простил Своих врагов и мучителей, но еще молился за них. И как скоро Бог умилостивляется и каким Он обладает всепрощением, говорит 102-й псалом: «Щедр и милостив Господь, долготерпелив и многомилостив. Не до конца гневается и не во век негодует... Как отец милует сынов, так милует Господь боящихся Его» (Пс.102:8-9, 13).
Апостол Павел в XII главе (Рим.12:19-20) Послания к римлянам заклинает их не мстить за себя, давая место гневу Божию, ибо написано: «Мне отомщение, и Я воздам» (Втор.32:35), и убеждает их, если враг голоден, накормить его, если жаждет – напоить его. «Ибо, делая сие, – говорит апостол, – ты соберешь ему на голову горящие уголья» (Притч.25:21-22).
Что это значит? То, что воздаяние добром за зло является не только самым благородным актом мести, но и смиряет противника. Человек, так поступающий, не сам себя возвышает, но его благородный образ действий настолько ставит его выше противника, что тот, если, конечно, имеет совесть и человек порядочный, должен невыносимо страдать от сознания, как он низко пал по сравнению с лицом, им обиженным, и что он не способен на такой высокий и благородный поступок (Я в своей жизни никому из лиц, меня оскорбивших или сделавших мне зло, не мстил даже дурным о них отзывом. Делал я это не потому, что я обладаю достоинствами истинного христианина, а вследствие случайности – воспитания, полученного мною от родителей, служивших мне примером высокого благородства, порядочности и уважения к достоинству человека. Благодаря этому, я с юных лет признал месть, клевету, зависть и неблагодарность чувствами рабскими, хамскими. Отец мой всегда мне внушал, что самая благородная месть врагу – сделать ему добро. Когда я слабыми своими стопами пошел по духовному пути, то утвердился в этом еще более, найдя, что усвоенные мною правила жизни соответствуют христианским началам. Но интересно, что все лица, сделавшие мне сознательно зло, пострадали так или иначе. – Прим. авт.).
Что же мешает нам развить у себя христианское смирение, и почему самое трудное для человека – твердо решить стать на этот путь? Препятствием служит гордость.
Гордость поистине мать грехов, так как начало зла в мире положено падением Денницы, возгордившимся и свергнутым с Неба. Когда-то светлый Серафим, богато одаренный по сотворении высокими качествами – красотой, премудростью, светом, славой, – Денница начал любить больше всего самого себя и восхвалять свои достоинства, воздавая честь не Богу, даровавшему ему высокие совершенства, но себе самому и любовь свою направил от Бога к себе самому, развратив своею гордостью других ангелов, над которыми он начальствовал.
То же происходит в жизни и с гордым человеком, развивающим у себя самолюбие, честолюбие, тщеславие, желание властвовать или руководить другими и стремиться исключительно к своей пользе. Он не только вредит себе, но невольно вызывает у других стремление ему подражать, в особенности если он достигает высокого положения в государстве или в обществе и вообще завоевывает себе, часто без всяких заслуг, но смелостью, властолюбием, резкостью, способностью отомстить или сделать какое-либо зло и вообще нещадностью, так что его боятся, – командные высоты в частной и государственной жизни.
История каждого народа являла нам тысячу примеров, когда гордость идет рука об руку с успехами смелых людей на жизненном пути, содействуя укреплению в них эгоизма и полному угашению любви к другим людям.
Усвоение некоторыми людьми учения Ницше о сверхчеловеке особенно этому содействовало. Ежедневно мы наблюдаем в человеческих отношениях великую злобу, ужасную гордость, ненависть и зависть. По мнению злой и гордой души, другой человек должен быть или ничто, или, во всяком случае, ниже него.
Такую жестокую завистливость и гордыню посеял диавол в человеческую душу и потому, по причине такой завистливости, ненависти и вражды, в человеческой душе отобразился облик и образ сатаны.
Вот почему человеку, желающему побороть в себе гордость, надлежит просить Бога о двух вещах: чтобы в нем разрушился образ сатаны и, потом, чтобы восстановился образ Божий. Без молитвы никаких спасительных даров от Бога получить нельзя (Иак.1:17).
Но предварительно человек должен сам доложить начало в борьбе с гордостью, следя за своими мыслями, словами и поступками. Он должен понять, что если диавол хочет, чтобы ему поклонялись, то такого диавола, который желает, чтобы все ему поклонялись, носит в своем сердце каждый гордец и честолюбец, почему ему следует стараться ниспровергнуть в своем сердце и низложить этого идола, памятуя, что гордость человека подвергает его падению вместе с диаволом.
Большую помощь в борьбе с гордостью и вызываемыми ею грехами (честолюбием, славолюбием, тщеславием, превозношением, осуждением других и т.д.) оказывает размышление о бренности всего земного, ввиду неизбежной нашей смерти, о ничтожестве человека и о том, что все дарования, которые мы имеем, даны Богом.
Псалмопевец царь Давид, чтобы указать на ничтожество человека, уподобляет его тени, говоря: «Человек ходит, подобно тени» (Пс.38:7). Потом уподобляет его сновидению, которое проходит мимо (Пс.89:6).
Сама по себе тень не имеет ни жизни, ни существования, подобно ей, и человек сам по себе не имеет ни жизни, ни силы, ни могущества, но, как тень от тела, как сияние от солнца, зависит от Бога. Сновидение же, которому уподобляет человека псалмопевец, не что иное, как тщета (Сир.34:2).
Когда же человек забывает, что он как тень и зависит от Бога, Который Один есть все, и начинает думать, что он есть нечто, тогда как он ничто, то он обманывает самого себя (Гал.4:3), ибо он отпадает от истинного Существа, Которое все, в собственное ничто; от устойчивого, вечного Бога – в суетную тщету; от Истины – в ложь. Отвращаясь же от Бога, человек «оставляет камень спасения» (Втор.32:15).
Если человек твердо решит «положить начало благое» в борьбе с гордостью и начнет на этом пути первые шаги самостоятельно, он всегда получит благодатную помощь от Бога.
Мой религиозный опыт мне показал, что Господь протягивает руку помощи, подобно тому, как Он протянул ее утопавшему ап. Петру: человек должен иметь не только произволение, т.е. искреннее доброе намерение и решение исправить свою жизнь, перестав грешить, но должен начать приводить в исполнение это решение, сделав самостоятельно первые шаги по пути спасения, начав борьбу со страстями и греховными привычками. В то же время, сознавая свою слабость и памятуя слова Спасителя: «Без Меня не можете ничего делать» (Ин.15:6. – Прим. ред.) и «Я с вами до скончания века» («...Я с вами во все дни до скончания века» (Мф.28:20). – Прим. ред.), он должен взывать к Богу о помощи.
Кроме молитвы ему следует, конечно, прибегать к спасительным таинствам, получая через них от Господа благодать и силу к перенесению искушений и к борьбе с грехами и страстями.
Благодать поэтому и называется «содействующей», что она только помогает людям приводить в исполнение их решение начать новую жизнь по Христовым заповедям, но не принуждает их изменить свою жизнь, отстав от греховных привычек. У преп. Иоанна Кассиана находим подтверждение этой мысли. Спасительный процесс, по Кассиану, представляется в следующем виде: «произволение по переходе в волевой акт может быть при содействии благодати, понимаемой в смысле внутренней действующей силы. Отсюда начало доброго волевого акта (желание добра и помышление о нем) может полагаться самим человеком».
И это вполне понятно: люди не пешки, а существа, созданные по образу и подобию Божию, обладающие свободной волей, и Господь Бог, – Существо совершенное и свободное, призвавшее нас к святой совершенной жизни, назвавшее нас своими «детьми» и «друзьями» и желающее по Своей бесконечной любви быть с нами в постоянном общении, может иметь это общение только с существом свободным же. Христос совершает спасение людей в области свободного духа, область же свободного духа раскрывается только свободными усилиями человека.
Но Христос Спаситель, призывая нас к смирению и служа примером истинного смирения, одновременно предлагает нам быть и кроткими, каким был Он. Кротость и смирение находятся, несомненно, во взаимодействии. Эти высокие качества души дополняют одно другое: человек, который, при помощи благодати, достиг смирения, будет всегда стремиться быть кротким, а развивший у себя кротость, соединенную всегда со всепрощением, делается и смиренным.
Иисус Христос, отвечая ученикам на вопрос, кто больше в Царстве Небесном, сказал: «...истинно говорю вам, если не обратитеся и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное; итак, кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном» (Мф.18:3-4). И в другой раз, когда ученики не допускали к Нему детей: «...не препятствуйте им, ибо таковых есть Царствие Божие. Истинно говорю вам: кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него. И обняв их, возложил руки на них и благословил их» (Мк.10:14-16). Какое же главное свойство дитяти? Прежде всего, каждый ребенок (за исключением лишь детей ненормальных, имеющих плохую наследственность, а также живущих в плохих условиях домашней жизни и наблюдающих кругом проявление зла во всех видах или переносящих это на себе) отличается незлобивостью и кротостью. Ребенок поэтому скоро прощает и забывает обиды. Он жалеет человека и животных и если делает иногда им зло, то несознательно. Далее, дитя (за исключением детей ненормальных или неумело воспитываемых – балуемых – и являющих собою лицемерные типы) отличается искренностью и правдивостью. Он верит каждому слову родителей и воспитателей и доверяет им.
Каждая несправедливость огорчает и возмущает ребенка. Он отличается непосредственностью.
Все эти свойства, которые, казалось бы, должны украшать человека, так как, несомненно, относятся к элементам праведности, у людей, за очень редкими исключениями, не сохраняются. Жизнь с ее борьбой и треволнениями в миру, который «во зле лежит», ломает человека, и те качества, которые Спаситель ставит так высоко и которыми человек обладал в детстве, или совершенно им теряются, или они проявляются в столь слабой форме и так редко, что не замечаются и не бывают его характерной особенностью.
Популярные учения разных властителей дум современных людей, проповедующих, что право на жизнь имеют лишь сильные, что «падающего нужно подтолкнуть», что человеку все дозволено, почему он должен лишь дерзать, и что смелые, дерзновенные люди, ни с чем не считающиеся, кроме своей воли и стремлений, и дадут в будущем «сверхчеловека», особенно содействовали отрицательному отношению людей к кротости. Кротость поистине не в чести обретается. Если в наш жестокий век доброта у людей считается за глупость, добродушие за тупость, деликатность за слабость, то кроткому человеку отводится, можно сказать, последнее место, как круглому дураку. Где месть именуется «святой», а ненависть – «священной», там кротость не может быть уделом «умных людей».
Да и в прежнее время кротость людьми не особенно-то жаловалась. Еще у женщин ее переносили, считая иногда кротость их «украшением», подобно тому, как выражаются, что слезы – сила женщины. В частности «обывательской» жизни и в прежнее время к кротким людям относились снисходительно-иронически. Про кроткого, прощающего обиды и неспособного «отомстить» (под чем иногда понималось умение постоять за себя) человека в обществе прямо говорили в лучшем случае с сожалением: «Он не от мира сего», или называли «Божьей коровкой», в худшем – «теленком», «овцой».
Да и женщины, например, не переносят кротких мужчин. Большинство женщин полагают, что человек только тогда может считаться сильным и только тогда он может быть опорой жены и с ним можно смело пускаться в плавание по жизненному морю, если он не обладает мягкостью, а тем более кротостью, делающих, по их мнению, человека слабым, неспособным к борьбе и к должному в потребных случаях отпору.
Мы знаем, как, например, низко расценивала мудреца и философа Сократа его собственная жена – Ксантиппа, которая, не только вследствие своей необразованности и недалекости, не могла понять, как велик был ее муж, но те унижения, которым она его подвергала, вплоть до выливания на голову помоев, объясняются, несомненно, тем, что Ксантиппа не выносила кротости и незлобивости Сократа, это претило ей как женщине. Семейная жизнь Сократа является классическим примером того, как ненавистна женщине кротость в мужчине.
Чем дальше мы пойдем в глубь веков, тем ярче будет у женщины это свойство. Первобытная женщина уже прямо признавала и ценила у мужчины одну грубую силу и всегда принадлежала более сильному.
Из истории еврейского народа мы знаем, что пророк-боговидец Моисей был «кротчайшим из людей» и как «жестоковыйный» еврейский народ, благодаря этому, мало ценил его высокие нравственные совершенства, праведную жизнь, глубокую веру и близость к Богу, часто ропща, отказываясь исполнять его повеления, хотя они исходили от Бога, и даже поднимая возмущения.
То же следует сказать и о кротчайшем царе, пророке и псалмопевце Давиде, которого позволяла резко осуждать собственная жена Мелхола, когда он. при переносе в Сион ковчега Завета не только славил Бога в псалмах, бряцая на органе и тимпане, но в священном восторге плясал, идя впереди этой святыни. А как издевались и глумились над ним собственный сын Авессалом и Семей! И царь Давид все с кротостью переносил и даже ограждал их жизнь.
Вообще в жизни кроткий человек всегда проигрывал и проигрывает. Люди обыкновенно долго присматриваются к нему с недоверием, авансом признавая его недалеким и, лишь ; когда он удивит их каким-нибудь выдающимся высоконравственным поступком, примиряются с этим невыгодным для него свойством души. Тогда как человек, обладающий характером властным, мстительным, суровым, да если он к тому же имеет внушительную внешность, всегда сразу завоевывает себе положение среди людей и расценивается ими более высоко, чем кроткий, миролюбивый, хотя бы первый и не блистал ни умом, ни дарованиями. Иначе относится Бог к людям кротким: «На кого иного воззрю, – говорит Господь, – если не на кроткого и молчаливого, трепещущего словес Моих» (Ис.66:2). «За верность и кротость его (Моисея) Он (Бог) освятил его, избрал Себе из всех людей» (Сир.45:4). «Наставит (Господь) кроткия на суд, научит кроткия путем Своим» (Пс.24, 8).
Вот что говорит премудрый царь Соломон о кротости: «Кроткое сердце – жизнь для тела, а зависть – гниль для костей» (Притч.14:30). «Кроткий язык – древо жизни, но необузданный язык сокрушение духа» (Притч.15:4). «Кротость склоняет к милости вельможу, мягкий язык переламывает кость» (Притч.25:5).
Апостол Петр указывает, что пусть украшением женщин будет «не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом» (1Пет.3:3-4).
Кротость потому является столь высоким свойством человека, что она есть плод духа, как любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, воздержание (Гал.5:22-23). «Кротость ваша, – пишет апостол Павел Филиппийцам, – да будет известна всем человекам. Господь близко» (Флп.4:5).
Тот же апостол в Послании к Титу (Тит.3:2) предлагает ему напоминать пастве, чтобы верующие никого не злословили, не были сварливыми и оказывали «кротость во всем человекам».
Кротость предохраняет раздражительность от возмущения, и смирение освобождает ум от надмения и тщеславия» – говорит Максим Исповедник (см.:«Добротолюбие», т. III, стр. 189).
Господь Иисус Христос дает великие обетования людям, достигшим кротости: «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю» (Мф.5:5).
Это говорится о конечных судьбах человечества и Церкви, и поэтому не должны мы смущаться тем, что наблюдаем теперь на земле преобладание везде и во всем зла над добром и грубого насилия над миролюбием и кротостью. Верно по этому поводу говорит оставивший по себе светлую память покойный епископ Таврический Михаил Грибановский (1857-1898) в своем замечательном труде «Над Евангелием»: «Пути Церкви в руках Бога. Предадим Ему пути наши и не будем бояться. Он выведет, как свет, правду нашу и справедливость нашу, как полдень. Мы должны твердо верить в силу и крепость нашего Бога. Даже гнева мы не должны допускать в своем сердце, видя успехи беззаконников, и тем более ревновать до того, чтобы им делать зло». И далее, указывая, что во вселенной все в руках Божиих, продолжает: «Злые силы, побивая и ниспровергая друг друга, а иногда карая и добрых за преступления и грехи, исполняют великий закон нравственного возмездия и неумытной справедливости, которая присуща самим стихиям мира и от которой никто и нигде вырваться не сможет. И этот закон рокового саморазрушения зла, насилия, гибнущего от собственного же насилия, исполняясь здесь, на земле, очищает на ней место торжеству кротости. «Уповай на Господа и держись пути Его: и Он вознесет тебя, чтобы ты наследовал землю» (Пс.36:34).
Гордость препятствует человеку развить у себя смирение (Выше уже упомянуто, что гордость заразительна. После того, как это было мною написано, я прочитал в книге Премудрости Иисуса сына Сирахова (13,1) следующее подтверждение этой мысли: «Кто прикасается к смоле, тот очернится, и кто входит в общение с гордым, сделается подобным ему». – Прим. авт.), воспитать же у себя кротость человеку мешает также одно из проявлений гордости – самолюбие и боязнь, что в наш суровый век беспощадной борьбы за существование люди его сметут с дороги, сомнут. Человек больше всего боится быть смешным.
Кроткий человек, как мы знаем, резко отличается от окружающих, кажется каким-то лицом, «свалившимся с луны», непонятным другим людям, и это ему иногда показывают, отчего страдает его самолюбие, и, остановившись на полпути своего совершенствования, он иногда начинает делать все возможное, чтобы быть «как все люди».
Во втором же случае окончательно утвердиться в намерении быть кротким препятствует слабая вера в помощь Божию и в связи с этим боязнь людей и жизни.
Вообще все почти люди стремятся быть всегда как другие люди. Громадное большинство людей не уясняют себе, что они должны беречь свою индивидуальность, что каждый человек резко отличается от другого и физическими особенностями, и душевными свойствами, и разными дарованиями. «Каждому из нас дана благодать по мере дара Христова» (Еф.4:7), о чем также говорится в евангельской притче о талантах.
Гармоническое сочетание смирения и кротости, к чему должны стремиться все христиане, дает ту простоту людям, о которой говорил Спаситель, посылая апостолов на проповедь, заповедуя им быть мудрыми, как змеи, и кроткими, как голуби (Мф.10:16). Простота не есть простоватость, о которой народная мудрость давно сложила поговорку, что она «хуже воровства».
Мы видим, что Господь Иисус Христос сочетает простоту с мудростью. Простота выражается в искренности, в прямом образе действия, в отсутствии фальши и лицемерия, в доверчивости, в доступности, ласковости, приветливости, в уважении личности другого, в хранении чистым сердца и в тому подобных свойствах, наблюдаемых у детей и с возрастом постепенно исчезающих. Простота и безыскусственность присущи больше всего именно детям, и поэтому иногда говорят «он прост, как ребенок», а этот часто иронический отзыв показывает только, что человек, о котором так выражаются, наиболее приблизился к идеалу, данному нам Спасителем.
Все добродетели, требуемые для того, чтобы человек стал подвижником, суть оттенки одной главной, которую, в противоположность раздробленности и пестроте, можно было бы назвать цельностью души, целомудрием души, простотой, позволяющею быть кротким, незлобивым и чистым, дающею силы совершать подвиги без колебаний и сомнений, но и без внутреннего самоутверждения, самопревознесения и самолюбия. Эта высочайшая и коренная добродетель достигается чрез самоуглубление, или покаяние (свящ. П.Флоренский. Столп и утверждение истины ) – (Цитируемый текст принадлежит Исааку Сирину и приводится о. Павлом Флоренским. См. Флоренский П. Столп и утверждение истины. М., 1914. С. 341–342. – Прим. ред.).
Вот что говорит о простоте как о высшей подвижнической добродетели преподобный Исаак Сирии: «Бывает смирение от страха Божия, и бывает смирение от любви к Богу: иной смиряется по страху Божию, другой по радости. И смиренного по страху Божию сопровождают во всякое время скромность во всех членах, благочиние чувств и сокрушенное сердце, а смиренного по радости сопровождает великая простота, сердце возрастающее и неудержимое» (Слово 89) – (см. Флоренский П. Столп и утверждение истины. М., 1914, с. 762. – Прим. ред.).
Простота – источник и корень чистоты. «Чистота есть забвение способов ведения через естество, заимствованных от естества в мире. А чтобы освободиться от них и стать вне их, вот сему предел: прийти человеку в первоначальную простоту и в первоначальное незлобие естества своего и сделаться как бы младенцем только без младенческих недостатков» (Слово 21) – (см. Флоренский П. Столп и утверждение истины. М., 1914, с. 762. – Прим. ред.).
В Великом (покаянном) каноне св. Андрея Критского много раз встречаем обращение к Богу, во Св. Троице поклоняемому, – «Троица простая», «Троица есмь проста», – чем неоднократно подчеркивается, что Бог есть Единственное Существо простое, Которое Одно может поэтому признаваться Духом в истинном, высоком смысле этого слова.
«Сущность Божия совершенно проста и неделима, по самому естеству имея в себе простоту и бестелесность», – говорит св. Григорий Чудотворец, епископ Неокесарийский. Учение о раздельности имен Лиц Св. Троицы, по его словам, нераздельному единству Совершеннейшего» (письмо к Филагрию о единосущии. Журнал «Христианин». 1913 г. №12. С. 1491).
«В Боге есть единая и единственная природа, именно та, которая существует действительно». При наличии одной субстанции, «три Лица являются соприсущими, совершенными и совечными» (письмо блаж. Иеронима Стридонского к римскому папе Дамасу).
«Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы», – говорит апостол и евангелист Иоанн (1Ин.1:5). Отсюда упоминание в антифонах и молитвах: «Свете тихий», «облистание Божества», «осияние», «озарение», «Слава Тебе, показавшему нам свет», «спаси мя Твоим осиянием» и т.п. Термин «осияние» и ему подобные указывают не только на свет умный – свет Триипостасного Божества, «свет разума», но и на видимый, несозданний Фаворский свет – энергию Триединого Божества. Учение о Фаворском свете нетварном, исходящим от Источника Света, развито св. Григорием Паламой, архиепископом Фессалоникийским, и признано Церковью учением православным.
По этому поводу Иннокентий, архиепископ Херсонский и Таврический, говорит: «Священное Писание называет Бога Светом. Название сие по обыкновенному разумению выражает следующее свойство Божие: Его чистоту. Но не выражает ли оно и существа Божия? Не есть ли Бог в самом деле Свет? И Существо Его не имеет ли чего похожего на свет? («О Боге вообще, как Учредителе царства нравственного или небесного») – (цитата приводится в книге о. Павла Флоренского «Столп и утверждение истины». М., 1914. С. 656. – Прим. ред.).
Это утверждают почти все мистики, особенно же на этом останавливается известный мистик Джон Пордедж (Пордедж Джон, 1625–1698, – английский философ и богослов, известный толкователь Я. Беме. – Прим. ред.), излагая целое учение о Боге, как неизреченном свете. «И такого Света, – между прочим говорит он, – Который все должны признавать за Нечто вещественное и за существенное совершенство, не можно отрицать Богу, не касался Славы Его. О сем тем менее можно сомневаться, что в Откровении Иоаннове о Вечной Жизни точно сказывается: «И нощи не будет тамо и не истребуют светильника или света солнечного; понеже Бог Господь будет освещать их» (Откр.22:5). И в другом месте: «Бог есть Свет, понеже Свет есть жизнь. Как Бог есть бесконечное Существо, так есть Он и бесконечный Свет» (Ин.1:4-5).
Но не следует забывать, что все наши понятия о Боге, как говорит Григорий Нисский, не что иное, как идолы и кумиры, запрещенные десятисловием» (Слово 71) и что «слово о Боге тем совершенней, чем непонятнее» (Григорий Богослов. См. об этом у П. Флоренского названный труд) – (цитата приводится в книге о. Павла Флоренского «Столп и утверждение истины». М., 1914. С. 691. – Прим. ред.).).
Человек, хотя и имеет духовную сущность (дух и душу), но, по объяснению некоторых богословов и праведных людей, его дух и душа, будучи невещественными, имеют, однако, тончайшую оболочку из эфира, который служит последнею гранью вещественного бытия. Эту же оболочку имеют и все духи, сотворенные Богом до создания мира.
Следовательно, по мере достижения простоты, человек все более и более приближается к Богу, исполняя завет Спасителя: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф.5:48).
Но как бы ни был смирен человек и каким бы он ни обладал всепрощением, для того чтобы его молитва доходила до Бога, он должен твердо верить. Без твердой веры в то, что молитва будет исполнена, что нам внимает «Творец бесчисленных миров», всякая молитва будет напрасна. Это мы знаем из Евангелия, где находим множество слов Спасителя о необходимости всякому просящему иметь веру и о том, что при вере, если она будет даже мала – с горчичное зерно – возможны чудеса; даже гора, которой будет сказано стронуться с места и ввергнуться в море, подчинится этим словам.
Здесь мы опять встречаемся с необходимостью для нас установить правильные отношения к Богу, ибо правильное отношение человеческого ума к Уму Божественному, или подчинение Ему, и есть вера. Верует же в Бога твердо, без всякого колебания, не мудрствуя, тот, кто окончательно победил эгоистическую веру в себя (в свой ум, в свои таланты, в силу своей воли) и иллюзию о человеческом достоинстве. Но кто еще любит себя, кто думает устроиться в чем бы то ни было без Бога, тот не может верить в Бога, как надлежит, тому, вероятно, в разных случаях жизни вера будет казаться делом неразумным, как любовь к другим людям кажется непонятной эгоисту. Любовь и вера всегда идут рука об руку, и прав поэт, когда говорит: «Любовь есть веры ключ живой».
А так как каждый человек может впасть в искушение и, подражая Деннице, начать мнить о себе много, «почитать себя чем-нибудь, будучи ничто...» (Гал.6:3), то необходима постоянная усердная молитва к Господу об умножении и укреплении веры, как делали апостолы, прося Спасителя: «Умножь в нас веру», и как поступил отец бесноватого юноши, воскликнувший (услышав слова Господа Иисуса Христа: «Если сколько-нибудь можешь веровать, все возможно верующему»): «Верую, Господи, помози моему неверию» (Мк.9:23-24).
Но мы должны не только веровать в милосердие Божие, в Его безграничную любовь, в то, что Он нас слышит, что Он «близ нас» и готов каждому из нас протянуть руку помощи, но должны верить, т.е. «доверять» Богу. Этим словом указывается на нравственную связь тех людей, которые веруют, с Богом. В псалмах рассыпано много фраз и выражений, которыми псалмопевец как бы подчеркивает, что это доверие к Богу покоится на прочном основании, на полном любви, промышления и заботы отношении Бога к человеку, желающего утешить его в скорби, помочь ему, поддержать и спасти его.
Как трогательно об этом говорится, например, в 62-м псалме: «Прильпе душа моя по Тебе, мене же прият десница Твоя (прилепилась к Тебе душа моя, меня же поддерживает десница Твоя»: здесь псалмопевец сравнивает отношение Бога к человеку с матерью, которая, когда носит своего младенца на руке, другой поддерживает, обнимая его, и ребенок, прижимаясь к матери, доверяя ей, чувствует себя в безопасности).
Не менее трогательно изложено отношение к человеку Бога, которое не может не вызывать доверия к Нему, в 90-м псалме («Живый в помощи Вышнего»). Также мы находим отдельные фразы и выражения, указывающие на то, что мы должны доверять Богу на основании всего того, что он делает и сделает для нас, в псалмах: 3, 5, 6, 7, 9, 11, 15, 17, 18, 19, 21, 24, 28 и во многих других).
При наличии во время молитвенного обращения к Богу горячей веры, прощения обид недоброжелателям и врагам, смирения, кротости и полного доверия к Богу с убеждением – что ни делает Господь, то к лучшему, – молитва исполняется, часто моментально, даже умная (мысленная), как показывают примеры молитв преподобного Серафима Саровского, праведного о. Иоанна Кронштадтского, оптинских старцев, покойного Батюшки и многих других праведников и подвижников благочестия.
Если человек не достиг такого совершенства, как они, и следовательно, не может надеяться на моментальное исполнение молитвы, он все же должен молиться: мы находим в св. Евангелии немало указаний, что все, чего мы ни попросим с верою у Бога, будет нам дано (Мф.21:22), чтобы радость наша была совершенна (Ин.16:24). Нашей молитвой мы показываем, что мы не презираем этого Божьего обетования, напротив, утверждаем, что эти обетования достойны почитания, так как Бог не может отклоняться от истины.
В св. Евангелии мы находим указание, почему иногда Господь замедляет исполнение нашей молитвы это делается для испытания и укрепления нашей веры (притча о неправедном судье). Бог не нуждается в нашей молитве, тем более в многословной, предупреждая всех Своих всеведением (Пс.2:138 и др.), и если повелевает нам молиться, побуждает и увещевает к тому, то не ради Самого Себя, что было бы возможно, если бы Он не знал наших нужд, но ради нас самих, чтобы мы, возбуждаясь молитвой, приходили сами к их познанию.
Всякий, кто оставляет молитву, не только нарушает повеление Господа нашего Иисуса Христа, заповедовавшего нам непрестанно молиться и не унывать (Мф.7:7; Лк.18:10-14), но лишает себя возможного общения с Богом, презирая великое обетование, которое Он присовокупляет к Своему повелению: «Призови Меня в день скорби, и Я избавлю тебя» (Пс.49:15). Господь отвечает нам на наше к Нему молитвенное обращение исполнением молитвы, если это полезно нашей душе. А если наша молитва не всегда исполняется и мы из-за этого перестаем обращаться к Богу, то наша вера может не только уменьшиться, но даже мало-помалу и совсем потеряться.
Между тем вера должна быть могучей силой для человека, ибо ничем иным мы не можем победить грех, смерть и диавола, как только верою. Не приходится говорить о том, что молитва не только содействует увеличению веры в человеке, но при ее посредстве мы получаем Святого Духа (Лк.11:13), ибо, вознося ежедневно наши сердца к Богу, мы входим с Ним в общение и приближаемся к Нему.
Молитва охраняет нас от многих грехов и падений, от жизненных ошибок, от злых людей и врагов и их козней, и также от диавола и его наваждений, от всяких бед и напастей, почему Господь и говорит: «Бодрствуйте и молитесь, да не впадете в напасть» (Мф.26:41). Наконец, молящийся, а тем более непрестанно молящийся, имеет великую надежду на спасение: «Всякий, кто призовет имя Господне, спасется» (Рим.10:13).
Как надлежит молиться
Молитва есть дерзновенная беседа твари с Творцом, и если мы, находясь пред высшими представителями земной власти, держим себя почтительно, внимательно выслушивая их слова и распоряжения, то кольми паче мы должны, стоя на молитве, проникнуться мыслью о величии Божием, о том, что мы Ему предстоим, обращаться к Нему с любовью и с величайшим благоговением, творить молитву не спеша. «Не твори на молитве угодия ленивой плоти, – говорит о. Иоанн Кронштадтский, – не торопись: плоть, скучая и тяготясь святым делом, поспешает скорее к концу, чтобы успокоиться или заняться делами плотскими, житейскими» («Моя жизнь во Христе», стр. 164). Произнося слова молитвы без всякой небрежности, мы должны вникать в их смысл и постоянно держать в мыслях, что лишь по неизреченному милосердию Божию нам, грешным людям, дозволяется обращаться с молитвой к Небесному Отцу, когда мы, собственно говоря, по нашим грехам должны только лежать во прахе и непрестанно взывать о помиловании.
«Проклят всяк, творяй дело Божие с небрежением», – говорит пророк Иеремия (Иер.48:10), а об одной формальной молитве, творимой без участия души и мысли, сказал Свое слово Господь наш Иисус Христос, объяснив, что люди, творящие такую лицемерную молитву, приближаются к Нему одними устами и чтут Его языком, сердце же их далеко отстоит от Него, и что чтут они Его тщетно (Мф.15:8-9).
Во время молитвы мы должны внимательно следить за собой, ничем от нее не отвлекаясь, ничем не развлекаясь, почему наиболее действенна молитва в уединении, как молился Спаситель, – «в пустынных местах», и как Он указывал – в отдельной комнате.
Мой личный опыт мне показал, что чем пламеннее молитва, чем больше чувствуешь потребность вознестись духом к Богу, тем больше мешает молиться враг рода человеческого, отвлекая от молитвы, внушая посторонние мысли и всячески препятствуя сосредоточиться.
Получается то, что мы наблюдаем, когда ткется полотно: основа – это слова молитвы, идущие ввысь – к небу, и влечение нашего сердца к Богу; уток – посторонние мысли, внушаемые нам темной силой, отвлекающие нас и постоянно нам напоминающие о земле. Все это переплетается, как переплетается основа с утком в ткани.
Если не будешь бдительным, посторонние мысли могут совершенно заглушить молитвенный порыв, изменить настроение; навеянная мысль может так заинтересовать, что язык станет повторять слова молитвы без всякого участия ума и сердца.
Еп. Феофан (Затворник) говорит, что для человека нет греха, если во время молитвы ему приходят посторонние мысли, но грех, несомненно, наступает тогда, когда человек ими заинтересуется и молитва, вследствие этого, делается машинальной. Он, между прочим, советует, чтобы избежать сего, учить молитвы наизусть и, молясь, читать их на память. Может быть, одним это помогает лучше сосредоточиться, но я заметил на себе, что когда я читаю молитвы по книжке, то посторонние мысли приходят реже. Тут каждому нужно применяться к своей индивидуальности.
Медленное чтение молитвы помогает вникать в смысл каждого слова молитвы и содействует сохранению молитвенного настроения и внимания. Если заметишь, что прочитал какую-либо молитву без внимания, лучше ее повтори.
Молиться нужно дерзновенно, т.е. искренне и безбоязненно просить Бога о том, в чем мы чувствуем нужду, а сами себе пособить не можем, уверенно, т.е. с полной надеждой, что всякая молитва наша, произносимая с верой, будет исполнена, и настойчиво, вспоминая слова Спасителя: «Толцыте и отверзется вам», и притчу Его о неправедном судье.
Так молился о. Иоанн Кронштадтский. Он даже интонацией голоса показывал, что уверен в том, что молитва его будет услышана, почему иногда казалось, что он не просит, а требует, хотя молитва его была всегда благоговейная и смиренная.
«На молитве будь, как дитя лепечущее, сливаясь в один дух с духом произносимой молитвы. Считай себя за ничто, молитвы принимай как великий дар Божий. От своего разума плотского совсем откажись и не внимай ему, ибо плотский разум «кичит» (1Кор.8:1), сомневается, мечтает, хулит,» – говорит о.Иоанн Кронштадтский.
Затем этот великий молитвенник говорит: «Внутренний человек из-под суеты света, из-под мрака плоти своей, не связанной искушениями лукавого, выглядывает свободнее утром, по пробуждении, как рыба, выбрасывающаяся иногда на поверхность воды. Все остальное время он покрыт почти непроницаемой тьмою; на его очах лежит болезненная повязка, скрывающая от него истинный порядок вещей духовных и чувственных. Ловите же утренние часы: это – часы как бы новой, обновленной временным сном жизни. Они указывают нам отчасти на то состояние, когда мы восстанем, обновленные, в общее утро, не вечернего дня воскресения, или когда разрешимся от этого смертного тела» («Моя жизнь во Христе», стр. 20, 37).
Мой личный, весьма скромный религиозный опыт показывает, что ранняя утренняя молитва, хотя бы она состояла вначале в одном славословии, произносимом в постели, до совершения обычного келейного правила, дает как бы зарядку на целый день, сообщая духовную бодрость, хорошее, ровное настроение, а иногда и особую духовную радость, даже среди скорбей и испытаний.
Вот что говорит по этому поводу о. Иоанн Кронштадтский: «Чтобы провести день совершенно свято, мирно и безгрешно – для этого единственное средство – самая искренняя, горячая молитва утром, по восстании от сна. Она ведет в сердце Христа со Отцем и Духом Святым и таким образом дает силу и крепость даже против приражений зла; только хранить свое сердце надобно».
Иногда для человека, очень занятого, или спешащего куда-либо по делу, или усталого, нет возможности совершить все келейное правило, тогда его лучше сокращать, но делать это лишь в исключительных случаях. Так учили преподобный Серафим Саровский и преподобный Амвросий, оптинский старец.
О. Иоанн Кронштадтский говорил: «При молитве держись того правила, что лучше сказать пять слов от сердца, нежели тьму слов языком».
Он же объяснял: «Можно ли молиться с поспешностью? Можно, тем, которые научились внутренней молитве чистым сердцем... но не стяжавшим сердечной молитвы надо молиться неспешно, ожидая соответствующего отголоска в сердце каждого слова молитвы. А это не всегда скоро дается человеку, не привыкшему к молитвенному созерцанию. Поэтому редкое произношение слов молитвы для таких людей должно быть положено за непременное правило» (стр. 27).
Я лично испытал на опыте верность этого положения.
О. Иоанн между прочим говорит: «В молитве требуется, во-первых, чтобы предмет молитвы был высказан определенно или, по крайней мере, в сердце было ясно сознание и желание его; во-вторых, чтобы это желание было высказано с чувством и живым упованием на милость Владыки или Божией Матери; в-третьих, нужно твердое намерение впредь не согрешать и творить во всем волю Божию: «Се здрав еси, к томуже не согрешай, да не горше ти что будет» (Ин.5:14).
При молитвенном обращении к Владычице или к святым тот же пастырь советует: «Вообрази твердо, что ты член Церкви, в которой Владычица – главный камень здания («Начальница мысленного назидания» – акафист Пресвятой Богородице, икос 10), и знай, что ты тесно связан внутренно со всеми небожителями, как камень здания, хотя мягкий и не твердый. Так понимая себя, поймешь, почему молитвы столь легко доходят к святым: ибо все одушевлены одним Духом Божиим» (стр. 271). Нужно, следовательно, помнить, что Бог «во святых почивает», почему они и слышат наши молитвы. В заключение этого абзаца приведу молитву утреннюю, которую читал о. Иоанн: «Боже, Творче и Владыко мира. Призри милостиво на создание Твое, украшенное Твоим Божественным Образом в сии утренние часы: да живит, да просветит Твое Око, тьмами тем крат светлейшее лучей солнечных мою душу темную и умерщвленную грехами. Отыми от меня уныние и леность, даруй же мне веселие и бодрость душевную, да в радовании сердца моего славлю Твою бесконечную премудрую благодать, святость. Твое беспредельное величие, бесконечные Твои совершенства на всякий час и на всяком месте. Ты бо еси Творец мой и Владыко живота моего, Господи, и Тебе подобает слава от разумных созданий Твоих на всякий час, ныне и присно и во веки веков. Аминь».
А к ней присоединю и молитву оптинских старцев, которую, по моему мнению, полезно читать по утрам при совершении келейного правила:
«Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить все, что принесет мне наступающий день. Дай мне вполне предаться воле Твоей Святой. На всякий час этого дня во всем наставь и вразуми меня, открой мне волю Твою для меня и окружающих меня. Какие бы я ни получил известия в течение дня, научи принять их со спокойной душой и твердым убеждением, что на все воля Божия. Во всех моих делах и словах руководи моими мыслями и чувствами. Не дай мне забыть, что все послано Тобою. Научи меня правильно и разумно действовать с каждым членом моей семьи, никого не огорчая, никого не смущая.
Господи, дай мне силы перенести утомление наступающего дня и все события в течение дня, руководи моей волей и научи меня молиться».
Полезно каждый день читать Пс.90 «Живый в помощи Вышнего».
Что я рассказал настоятелю нашего храма о своей нравственной связи с почившим в Бозе митрополитом Филаретом Московским
...Мой рассказ произвел на настоятеля большое впечатление, и он сказал мне: «У вас какая-то нравственная связь с митрополитом Филаретом. Он, при содействии Божией матери, вымолил вам исцеление от болезни. Припомните, что вас связывает с митрополитом?» На это я ответил, что митрополит скончался, когда мне было всего пять лет, я тогда жил в деревне и не мог видеть митрополита. «Нет, припомните, вас что-то, безусловно, связывает с ним». Во время чтения шестопсалмия настоятель снова зашел ко мне в алтарь, и тут я припомнил одно обстоятельство, которое могло, думается, соединить меня духовно с митрополитом Филаретом, и поспешил передать о. настоятелю об этом обстоятельстве. «Вот видите, ясно как день, что митрополит Филарет молился за вас, и его молитве и помощи Божией Матери вы обязаны тем, что выздоровели», – сказал он, прощаясь со мной Позднее я разыскал, какое изображение Божией Матери я видел во сне. Оказалось, митрополит Филарет благословил меня иконой Божией Матери, именуемой «Целительница»... (К. Ровинский. Отрывок из гл. «Чудесным образом Господь Бог неоднократно спасал мою жизнь»)
И аз к Тебе, Господи, возвах, и утро молитва моя предварит тя (Пс.87:14).
Воспою Господеви в животе моем, пою Богу моему, дондеже семь (Пс.103:33).
Через год после моего посвящения в иереи мне случайно попался «Троицкий листок», заключавший в себе беседу митрополита Филарета с духовными чадами о том, как нужно христианину встречать первые лучи солнца. «Обыкновенно, – говорит митрополит, – все наши мысли вращаются вокруг нас: просыпаемся и думаем о том, что нам нужно сделать, что нас ожидает днем и так далее. Не успели мы встать, уже нас охватывают заботы о своих делах и личные интересы. Обо всем мы вспоминаем, но только не о Боге, а между тем ночь миновала благополучно, и опять нам светит солнце, и как, казалось бы, естественно прежде всего возблагодарить Бога и прославить Его за то, что Он сохранил нас в минувшую ночь от всякого злого обстояния и дал нам опять узреть Свет дневной и прославить Его, а мы этого не делаем».
Эта мысль, высказанная митрополитом Филаретом, запала в мою душу, и я с этого времени начал славить Творца, как только начнет светать или, если проснусь позднее, с первым лучом солнца. Сперва я ограничивался возгласом: «Слава Тебе, показавшему нам свет», а затем читал три раза «Слава в вышних Богу и на земли мир, в человецех благоволение» и два раза «Господи, устне мои отверзеши и уста моя возвестят хвалу Твою», нередко читал и великое славословие целиком. Потом я начал прибавлять ряд коротких молитв: за ненавидящих меня и обидящих, за творящих мне пакости, за всех сирых, вдовых, убогих, одиноких, скорбящих, страждущих, не-мощствующих, в горькой нужде сущих, в темницу всажденных, в изгнаниях и горьких работах сущих, за всех озлобленных, милости, помощи и человеколюбия Господних требующих, прося их посетить, утешить, свободу и избаву им подать.
Теперь я благодарю Бога за то, что Он «покрыл меня в минувшую ночь своею Божественною властию, неизреченным человеколюбием и силою, сохранив от всякого злого обстояния, и воздвиг во время подобно на Свое славословие». Прошу «благословить наступивший (или наступающий) день (если солнце еще не взошло; и сподобить в день сей без греха сохранитися мне». Прошу Господа Иисуса Христа «никогда не отлучаться от меня, но всегда во мне почивать», обращаюсь и с другими прошениями, но наипаче славлю Бога, читая между прочим и последнюю иерейскую молитву, читаемую во время шестопсалмия пред Царскими дверьми. У меня в конце концов составился как бы «чин прославления Творца зело заутра».
Вот что я поведал о. настоятелю.
Усвоив указанное обыкновение, я скоро заметил, что, обращаясь с таким утренним славословием к Богу, я уподобляюсь тем евреям, которым писал ап. Петр, чтобы они, внимая пророческому слову Спасителя, «якоже светилу сияющему в темном месте, добре творили», «дондеже день озарит и денница возсияет в сердцах» (2Пет.2:19).
У меня стала сиять утренняя звезда в сердце, т.е. после утреннего славословия стало наступать какое-то жизнерадостное, доброе душевное состояние. Такая утренняя молитва стала служить какой-то зарядкой на целый день. Заметив это благотворное влияние этой ранней молитвы, я стал рекомендовать своим духовным детям, а также лицам, обращавшимся ко мне за духовным советом, обязательно встречать первые лучи восходящего солнца славословием Бога.
И не было случая, чтобы лица, усвоившие это обыкновение, не благодарили меня за настоящий совет. Я лично практикую прославление Творца «зело заутра» уже скоро 14 лет. Это вошло в такую привычку, что бывали дни, что я просыпался с возгласом: «Слава Тебе, показавшему нам свет».
В конце 1935 года мне попалась книжка «Соловецкий патерик» (изд. 1873 года). Там, в описании Анзерского скита, основанного преп. Елеазаром, я прочитал следующие слова преподобного: «Однажды пришел мне помысл, что я творю угодное Богу моему и что значат мои труды и молитва? Потом я, встав, помолился с особым усердием: «Владыко, Боже Отче Вседержителю. Вразуми меня, как прославлять пресвятое имя Твое?»
После этой молитвы я услышал небесный глас: «Всякий день молись, говоря: «Слава в вышних Богу и на земли мир, в человецех благоволение... Господи, прибежище был еси нам в род и род... Сподоби, Господи, в день сей без греха сохранитися нам».
Эти слова еще более утверждают меня в том, что установившееся у меня обыкновение Богу угодно и для души полезно. Бог, конечно, не нуждается ни в каких похвалах, ни в нашем славословии, но они служат только нам на пользу: мы привлекаем этим на себя много благ и благословение Божие. Мы делаемся Его храмом, святилищем, в котором он обитает. Ежедневная похвала Богу должна быть высочайшей нашей честью, веселием и радостию. Царь и пророк Давид говорит: «Как туком и елеем насыщается душа моя и радостным гласом восхваляют Тебя уста мои» (Пс.62:6). «Утешайся Господом, и Он исполнит желание сердца твоего» (Пс.36:4).
Мы не должны забывать, что мы твари и рабы Божий, сотворенные для того, чтобы служить Богу, прославлять Его, и кто ежедневно не хвалит Бога, тот не раб и не слуга Божий: «Хвалите, рабы Господни, хвалите имя Господне» (Пс.112:1), «Славьте Господа, ибо Он благ, ибо вовек милость Его» (Пс.117:1). Этим требованием Сам Бог показывает, что ежедневная похвала Богу есть богослужение, но по преимуществу и все прочие виды служения Богу заключаются в ней.
К ежедневной похвале Богу должны побуждать нас милость, любовь и благость Божия. Эти побуждения приводятся в псалмах, и этим нам показывается, что вечно пребывающие милость, любовь и благость Божия должны быть для нас истинным стимулом к похвале и сердечной благодарности Богу. Не приходится говорить об искуплении нас от проклятия и вечныя смерти страданиями и крестною смертью Спасителя.
Хваля и славя Бога, мы уподобляемся ангелам и делаемся орудиями Святого Духа. «Исполняйтесь Духом, назидая самих себя псалмами... поя и воспевая в сердцах ваших Господу» (Еф.5:18-19).
В славословии и похвале Богу заключается высочайшая духовная радость. «Ты возвеселил меня, Господи, творением Твоим; я радуюсь делами рук Твоих» (Пс.91:5) (Ибо ты возвеселил меня, Господи,творением Твоим; я восхищаюсь делами рук Твоих» (Пс.92:5). – Прим. ред.). Радость же Божия есть славная принадлежность вечной жизни и Божия Царствия в нас, которое есть «праведность, мир и радость во Святом Духе» (Рим.14:17).
Господь, указывает царь и пророк Давид, человека «умалил очень небольшим от ангелов, славою и честию увенчал его» (Пс.8:6) («Не много Ты умалил его пред ангелами; славою и честию увенчал его» (Пс.8:6). – Прим. ред.), а из Евангелия мы знаем, что в Царстве Небесном люди «пребывают как ангелы Божий» (Мф.22:30), т.е. праведных людей ожидает такая слава, что они будут равными Божиим ангелам.
Падение Адамово, состоявшее в непослушании Богу и в желании самому быть Богом, привело к потере первым человеком образа Божия и к потере им права быть возлюбленным чадом Божиим, каким он был в раю. Потеряв непосредственное общение с Богом, перестав соприкасаться с Источником жизни, человек сделался смертным и, извратив все силы сердца своего, стал врагом Божиим, орудием сатаны, сыном диавола. Падший человек все свои звериные свойства и качества стал передавать своим потомкам, и, таким образом, все человечество было обречено на гибель. И если всем нам открыт путь к спасению, то этим мы обязаны исключительно бесконечной любви и милосердию Божию. Бог не пожалел Своего Единородного Сына для спасения через Его страдания и смерть всего человечества.
Христос для того и вочеловечился и был помазан Святым Духом, чтобы через Него обновилась человеческая природа и мы через Него родились и сделались новою тварью.
Как мы в Адаме все духовно умерли и не могли ничего делать, кроме мертвых дел смерти и тьмы, так должны во Христе «ожить» и творить дела «света» (1Кор.15:22) («Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут» (1Кор.15:22). – Прим. ред.).
Через плоть мы унаследовали Адамову гордость, зависть, скупость, сластолюбие и всякую нечистоту, а через Духа Святого наша природа должна быть обновлена, очищена и освящена, и всякая нечистота и греховность должны в нас умереть.
Мы во Христе обновляемся для вечной жизни, возрождаемся из Христа и делаемся во Христе новой тварью. Страдание Христово есть вместе с тем и искупление за все наши грехи и обновление через веру.
Господь указывает, что «надлежало пострадать Христу и воскреснуть из мертвых в третий день, и проповедану быть во Имя Его покаянию и прощению грехов» (Лк.24:46-47). Таким образом, проповедь и покаяние вытекают из одного источника – страдания, смерти и воскресения Христа. Злые свойства человека должны быть исправлены покаянием.
Покаяние заключается не только в том, что человек оставляет свои грехи, внешне исправляется, но в том, что он исправляет всю свою нравственную природу, уничтожает в себе корни себялюбия, самолюбия из любви к Богу, отвращаясь от мирских похотей и утех, всем существом стремится к духовной небесной жизни и через веру становится причастником заслуги Христовой. Это и называется «отвергнуться себя» (Лк.9:23), то есть отречься от своей воли, предавшись всецело воле Божией, не возвышаться, не любить себя, почитая себя самым недостойным человеком, и презирать мир. Это и есть истинный крест, истинное иго Христово (Мф.11:29) («..Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток есмь и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим»(Мф.11:29). – Прим. ред.).
Для нового человека – это благое иго и легкое бремя, но для плоти – это горький крест, так как это значит – «распять плоть со страстями и похотями» (Гал.5:24). Вот почему некоторые духовные писатели, пустынники и подвижники, достигшие духовного совершенства, приравнивают борьбу человека с собственными страстями и похотями, соединенную с отсечением собственной воли и истинным внутренним покаянием, – к страданиям, которые переносили мученики за исповедание Христа. К таковому покаянию, с обращением сердца от мира к Богу, призывает нас Христос и только в таком случае обещал нам прощение грехов и свою благодатную помощь. Тогда человек становится новою тварью во Христе: это как бы новое рождение, которое одно приятно перед Богом (2Кор.5:17; Гал.6:15) («Итак, кто во Христе, тот новая тварь; древнее прошло, теперь все новое» (2Кор.5:17). «Ибо во Христе Иисусе ничего не значит ни обрезание, ни необрезание, а новая тварь» (Гал.6:15). – Прим. ред.).
Святой апостол Павел говорит: «Крестом мир для меня распят, и я для мира» (Гал.6:14) («...Крестом Господа нашего Иисуса Христа, которым мир распят, и я для мира» (Гал.6:14) – Прим. ред.), т.е. я умер для мира, а мир умер для меня. Христианин продолжает жить в мире, но мир уже не манит его; мира со всеми его утехами он не любит, он ничего не желает от мира, ибо «кто любит мир, в том нет любви Отчей» (1Ин.2:15).
Когда человека крестят, то во время погружения в воду крещаемый умирает для греха, «спогребается» Христу и, подобно тому как Он затем воскрес, из воды выходит человек – как уже новая тварь; это новое рождение из Христа и происходит посредством Духа Святого и веры: «Если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие» (Ин.3:5). «Всякий верующий, что Иисус есть Христос, от Бога рожден» (1Ин.5:1).
В конце обряда, сопровождающего таинства крещения и миропомазания, когда крещаемого трижды обносят вокруг купели (если он взрослый, то сам обходит вокруг купели), поется: «Елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся» (т.е. которые крестились, – во Христа облеклись). С этого момента он делается «Христов», ибо в нем живет Христос, и почиет Дух премудрости, разума, совета и ведения, силы и крепости, и страха Божия, как на самом Христе.
Благодать света и познания Божия могут снизойти лишь к человеку, ходящему в святой жизни, и дальнейшая жизнь человека поэтому должна с детства быть направлена так, чтобы, начиная с усвоения одной добродетели, по благодати Божией, возрастать, успевать и в другой, так как все добродетели зависят одна от другой. «Если это в вас есть и умножается, – говорит ап. Петр во Втором своем послании, – то вы не останетесь без успеха и плода в познании Господа нашего Иисуса Христа» (2Пет.1:8).
Родившись вновь «водою и Духом», мы должны затем «возрасти в мужа совершенна» (Еф.4:13) («..Доколе все придем в единство веры и познания Сына Божия, в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова..» (Еф.4:13). – Прим. ред.), т.е. как дитя прибавляется в величине тела, так христиане должны возрастать в вере и добродетельной жизни, чтобы сделаться мужами совершенными во Христе, памятуя, что тот, кто не следует Христу верою, святою жизнью и непрестанным покаянием, тот не имеет с Ним общения.
«Кто во Христе, тот новая тварь» (2Кор.5:17). Быть во Христе – значит не только веровать в Него, но и жить в Нем, т.е. духовно соединиться с Ним, ибо истинная вера только та, которою весь человек оживотворяется и обновляется во Христе, которою он во Христе живет и пребывает, а Христос в нем.
Вся христианская жизнь должна быть не чем иным, как непрестанной борьбой против наследственного греха и истреблением его через Святого Духа и через истинное покаяние. Чем более человек подавляет наследственный грех, тем более, день ото дня, в нем обновляется образ Божий.
Цель же человеческой жизни, как объяснил преп. Серафим Саровский, – «стяжать Духа Святаго», т.е. такое обновление человеческой духовной природы, чтобы в человеке снова изобразился образ Божий и через веру во Христа он мог соединиться с Богом. Благодаря своему себялюбию, гордости и любочестию, человек был некогда отвергнут от Бога, лишившись совершенства, данного при сотворении, в нем отобразился образ сатаны, теперь он должен через воссоединение с Богом дойти до прежнего совершенного состояния. Совершенство же человеческое состоит в соединении с Богом. Поэтому Сын Божий и должен был сделаться человеком, чтобы человеческая природа вновь соединилась с Богом и таким образом снова была доведена до своего совершенства.
Подобно тому, как Божеское и человеческое естество лично во Христе соединены, так и все мы должны со Христом, как с высочайшим, вечным благом, быть соединены через веру по благодати, дабы исправлено было глубокое повреждение нашей природы. Поэтому у пророка Осии сын Божий говорит: «Обручу тебя Мне навек в милостях и щедротах» (Ос.2:19) («И обручу тебя Мне навек, и обручу тебя Мне в правде и суде, в благости и милосердии» (Ос.2:19). – Прим. ред.), ибо мы – члены тела Христова – должны быть так соединены со своим Главой, чтобы ни жизнь, ни смерть не могли нас разлучить со Христом.
Между рождением Христа от Девы Марии и нашим возрождением есть что-то общее. Недаром то и другое совершает Один и Тот же Дух Святой. И так же непостижимо совершает Он наше возрождение, как непостижимо было Его участие в Рождестве Христовом.
Апостол Павел так изображает всю суть Рождества Христова и главную причину его: «А как дети причастны плоти и крови, то и Он также воспринял оные» (Евр.2:14). Все люди – дети Божий. Для Бога, Который сотворил людей, они так же близки, как дети. Но Бог бесконечно возвышается над всем миром и над людьми; хотя ближе всех тварей был к Нему человек, благодаря его душе и духу – образу Божию, но все же человеческое тело, грубо вещественное, было как бы преградой между Богом и людьми, стеной между душой нашей и Богом – Духом Бестелесным. И вот Бог захотел уничтожить эту преграду между Ним и Его детьми. Так как люди, дети Его, по душе подобные Ему, причастны плоти и крови (то есть душа их неразрывно соединена с телом), то Бог благоволил «восприять преискренне», т.е. стать «причастным плоти и крови».
Если принять во внимание всю высоту Божию и Его величие как Творца, что Он – существо, противоположное веществу (материи), истинный Дух, неизмеримый и бесконечный, это может показаться совершенно невозможным, но для Всемогущего Бога стало возможным, и «Слово плоть бысть» (Ин.1:14).
Послав на землю Сына Своего во плоти «рождаема от жены», Бог вместе с тем послал в наши сердца «Духа Сына Своего» (Гал.4:6). Господь Иисус Христос Сам говорил о Себе: «Дух Господень на Мне» (Лк.4:18). Видимым образом Он [Святой Дух] сошел во время Крещения Господа нашего Иисуса Христа и, исполнив Своею святостью и чистотою всю человеческую душу Сына Божия, стал так же близок Ему по человечеству, как был близок по Божеству.
Апостол Павел объясняет, чем проявляется и в чем сказывается это обитание в сердцах наших Духа Сына Божия: этот Дух «вопиет», т.е. громко говорит, восклицает в сердце нашем: «Авва, Отче». Он громко называет Бога Отцом. И если мы не слышим Его, то только потому, что крики земные и о земном заглушают Его, что мы не хотим и слышать этого «вопля» в сердцах наших, отвращая от Него слух наш и направляя его на другие звуки и слова.
Тысячи лет человечество не смело называть Бога Отцом, даже небольшая часть человечества – избранный народ Божий – не смела называть Бога своим Отцом и не чувствовала в Боге Отца своего, а видела главным образом Законодателя и грозного Судию, каравшего за всякое нарушение закона.
Только с Рождеством Христовым произошло наше всыновление Богу, и только Христос научил человечество называть Бога Отцом Небесным, и не только научил, а дал почувствовать в Боге Отца, готового все дать нам, и самое невозможное по законам природы. Только с этого времени человек почувствовал себя освободившимся из-под гнета этого мира, самых стихий его, стал жить «не по стихиям мира сего» (Кол.2:8).
Но Спаситель, приявший нашу плоть, ставит Себя в еще более близкие, интимные отношения к человеку, говоря Своим ученикам, что Он возлюбил их (и в лице их всех людей) так, как возлюбил Его Отец (Ин.15:9), называет их друзьями (Ин.15:14), заповедует им любить друг друга, как Он возлюбил их (Ин.15:12).
Снизшедший на землю Господь наш Иисус Христос вступил в благодатное сродство с нами и «не стыдится братиями нарицати» нас (Евр.2:11). Но чтобы быть достойными этого высокого общения и союза, чтобы не отвергнуть от себя снисшедшего с небес Господа, нам необходимо удаляться от тьмы греха и приближаться к свету веры, благочестия и добрых дел.
Все, что сделано Господом нашим Иисусом Христом для человечества, обязывает каждого христианина и христианку. Христиане, призванные теперь иметь общение с Богом (1Ин.1:1-10, 2:1-5), должны понять, на какую высоту они подняты Христом, Который обожил нашу плоть, вознесшись с нею на небо и воссев одесную Бога Отца, и должны поэтому вести себя так, чтобы быть достойными высокого звания «сына» и «дщери» Бога Отца и «друга» Христа. «Кто говорит: «я познал Его», но заповедей Его не соблюдает, тот лжец, и нет в нем истины; а кто соблюдает слово Его, в том истинно любовь Божия совершилась: из сего мы узнаем, что мы в Нем. Кто говорит, что пребывает в Нем, тот должен поступать так, как Он поступал» (1Ин.2:4-6).
Апостол и евангелист Иоанн Богослов, обращая внимание на то, какую любовь Бог дал нам, чтобы нам называться детьми Божиими, прибавляет: «Возлюбленные, Мы теперь дети Божий, но еще не открылось, что будем. Знаем только, что когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть» (1Ин.3:2).
Вот какие обетования даются человеку, от которого требуется только, чтобы он любил Бога и соблюдал Его заповеди, причем исполнение последнего требования Спаситель выдвигает как признак, что человек действительно Его любит (Ин.14:15, 21:23) и Господь пребывает в нем.
Апостол и евангелист Иоанн Богослов прямо говорит, что «всякий пребывающий» во Христе «не согрешает», а «всякий согрешающий не видел Его и не познал Его» (1Ин.3:6). «Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть Любовь» (1Ин.4:8).
Любовь к Богу должна побуждать нас сохранять достоинство христианина и давать нам силу и желание не совершать тех грехов, за которые Христос должен был заплатить кровию Своею и Своею жизнью.
Таким образом, все, именующие себя христианами, но не оставляющие греховных навыков и не имеющие между собой любви, «распинают Христа снова и ругаются над Ним или поносят Его» (Евр.6:6) («...Они снова распинают в себе Сына Божия и ругаются Ему» (Евр.6:6). – Прим. ред.). Ведя нехристианскую жизнь, они фактически отрекаются от Христа и от истинной веры. Такая жизнь есть ложное христианство. «Кто не со Мною, тот против Меня» (Лк.11:23), – прямо говорит Спаситель.
Христианин рано или поздно должен избрать путь вечной жизни, а не путь земного благополучия и услаждения плоти, иначе он не будет истинным христианином. «Мы смотрим не на видимое, но на невидимое, ибо видимое временно, а невидимое вечно» (2Кор.4:18).
Мы сотворены не для этого видимого мира, где мы «странники и пришельцы»; отечество наше – небо: «ибо не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего» (Евр.13:14). Человек должен прежде всего обновиться внутренне – «облечься в нового человека, созданного по Богу» (Еф.4:24), и всю кратковременную жизнь употребить на развитие у себя христианских добродетелей. Из всех же добродетелей величайшая – Любовь. Притом она исполнение закона: в ней заключаются все заповеди (Рим.13:9-10) («Ибо заповеди: не прелюбодействуй, не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй, не пожелай чужого и все другие заключаются в сем слове: люби ближнего твоего, как самого себя. Любовь не делает ближнему зла; итак любовь есть исполнение закона» (Рим.13:9-10). – Прим. ред.). Она – вечная. Ни к каким дарам, ни к каким наукам, ни к каким достижениям человек не должен так стремиться, как к любви: он должен «уразуметь превосходящую разумение любовь Христову, дабы исполниться всею полнотою Божиею» (Еф.3:19).
Любить Бога следует не из-за временных благ в надежде, что Он сохранит человека от временных земных несчастий. Такая любовь показывает, что человек любит себя больше, чем Бога, и свое благоденствие предпочитает Богу. Но человеку надлежит любить Бога более, чем самого себя, более, чем все блага и самое счастье и несчастье, надлежит любить именно из-за Бога. Чтобы была любовь от чистого сердца и доброй совести и «нелицемерной веры» (2Тим.1:5), нужно, чтобы любовь наша была руководима Духом Святым и созерцанием всей жизни Христовой с Его святыми страданиями, ибо эта жизнь дает пример чистой и ясной любви. Эта чистая любовь, происходящая от Христа и Святого Духа, производит в человеке только хорошее и не бывает никогда праздной.
Чистая любовь к Богу побуждает человека к истинной молитве. Как друг получает от своего друга все желаемое, так любящий Бога человек – «друг Божий» получает от Бога все, о чем только попросит. О такой любви говорит пророк и псалмопевец царь Давид: «Утешайся Господом, и Он исполнит желание сердца Твоего» (Пс.36:4).
Каждый христианин крещен и помазан Духом Святым, и Он побуждает человека непрестанно воздыхать, возносить дух человека к Богу, а вместе с Собою возвышает его над землей.
Истинная молитва, производимая Духом Святым, вытекает из глубины сердца, она никогда не будет той лицемерной молитвой, о которой сказал Бог: «Приближаются ко мне люди эти, устами своими и языком своим чтут Меня, а сердце их далеко от Меня (Ис.29:13) («...Этот народ приближается ко Мне устами своими, и языком своим чтит Меня, сердце же его далеко отстоит от Меня... (Ис.29:13). – Прим. ред.).
Приняв в соображение все вышеизложенное, надлежит сделать вывод, что христианство, при содействии Духа Святого, должно в корне преобразить человека. Исповедуемая человеком христианская религия не должна быть каким-то придатком к его жизни, подобно тому, как, например, болтающийся на часовой цепочке брелок, который сам по себе не имеет никакого отношения к карманным часам: часы идут и показывают время независимо от того, висит ли при них брелок, или нет.
Христианская религия должна пронизать и видоизменить всю жизнь человека: христианизирована должна быть его общественная и государственная деятельность, его семейная жизнь и, наконец, личная. Истинный христианин познается только по своей жизни, как дерево познается только по плодам своим. Везде и всегда он должен быть с Христом. Предполагая сделать какой-нибудь шаг, начать какое-нибудь дело или дать согласие или отказ на сделанное ему предложение, христианин должен постоянно запрашивать свою совесть, как в настоящем случае поступил бы Христос и, в зависимости от этого, принимать то или другое решение. Если же явится какое-нибудь сомнение или затруднение, то обратиться с молитвой к Богу: «Господи, вразуми. Господи, настави», – памятуя слова Спасителя, что «без Меня не можете сделать ничего» (Ин.15:5 – Прим. ред.), и что первая мысль, которая приходит после молитвы, – от Бога.
Мы в вечерней молитве просим Христа, чтобы Он никогда от нас не отлучался, но всегда в нас почивал, и Христос всегда будет в нашем сердце, если мы только сами не удалим Его нашими нехристианскими поступками и помыслами. Христианин должен знать, что без молитвы никаких спасительных даров от Бога он не получит (Иак.1:17), и какие бы высокие дарования он ни имел, не должен думать, что уже все имеет: это едва только начало, ему еще много недостает. Нужно развивать эти дарования, оберегая себя от духовной гордости и не приписывая себе и собственным силам духовных даров, но только благодати Божией.
Постепенно совершенствуясь, идя по духовному пути, получая постоянную помощь от Бога в благодатных таинствах и в ответ на молитвы, к Нему обращенные, христианин делается все ближе к Богу, очищение же сердца дает наконец общение с Богом, а общение с Богом выпрямляет и устрояет всю личность христианина. Я имею в виду не то богообщение, которого удостаиваются подвижники, достигшие полной бесстрастности (30-я ступень «Лествицы» преподобного Иоанна (В сочинении «Лестница» преподобного Иоанна о бесстрастии повествуется в 29-м слове, соответствующем 29-й ступени духовного восхождения. – Прим. ред.), а то возможное для каждого христианина общение, о котором говорит Гоголь в своем замечательном письме к Языкову, написанном в 1843 году. В этом письме Гоголь сообщает, что прямо получал от Бога ответы на вопросы свои, молитвенно обращенные к Нему, и что при помощи молитвы он достигал Божественного озарения или поэтического, художественного вдохновения.
Только лишь при общении с Богом в молитве и в таинствах могут обнаружиться и показать полное развитие все сокровища человеческого духа, и человек может получить полную свободу от греха.
«Навык к добродетели, – говорит Никита Стифат, – есть восстановление сил души в первобытное их благородство и сочетание во едино главнейших добродетелей для свойственного ей по естеству действования, а это не со вне привходит в нас, как нечто вводное, а прирождено нам от сотворения, и через это входим мы в царство небесное, которое, по слову Господа, внутрь нас есть» (Добротолюбие. Первая сотница деятельных глав, стр. 101) – (Добротолюбие. 2-е изд. Т. 5. М, 1900. С. 101. – Прим. ред.).
Господь никого не влечет к Себе насильно, ибо, будучи Любовью, Он не уничтожает ничьей свободы. Человек, обладая свободной волею, может избрать тот путь, который он желает, или быть с Богом, быть Его сыном и другом, или стать на путь самоутверждения личности и даже на путь открытого богоборчества.
Но самоутверждение личности, противопоставление ее Богу является источником дробления, распадения личности, обеднения ее внутренней жизни. Это можно наблюдать и на отдельных лицах, и на их совокупности: мы видим, как дробятся и рассыпаются общество и личность до самых тайников своих, желая жить без Бога и устраиваться помимо Бога, самоопределяться против Бога. Само безумие является не чем иным, как дезинтеграцией личности, как следствием глубокого духовного извращения всей нашей жизни.
Многие считают, что все возрастающие неврастении и другие нервные болезни истинною причиною своею имеют стремление людей жить по-своему, а не no-Божьему, жить без закона Божия – в нравственной анархии.
Без любви (а для любви нужна прежде всего любовь Божия) личность рассыпается в дробность психологических элементов и моментов. Любовь Божия – связь личности. Грех – момент разлада, распада и развала духовной жизни. Душа теряет свое субстанциональное единство, теряет сознание своей творческой природы, теряется в хаотическом вихре своих же состояний, переставая быть субстанцией их.
Во грехе душа ускользает от себя, теряет себя. Душа человека теряет свободу, и он делается рабом греха. Извращая свое отношение к Богу, человек тем самым извращает и свою нравственную, а затем даже и телесную жизнь. Всех грешников Спаситель приравнивает к больным, нуждающимся в помощи врача. «Душевноживущие, и потому называемые душевными, суть какие-то полоумные, как бы параличом разбитые,» – говорит Никита Стифат (Добротолюбие. 2-е изд. Т. 5. С.112. – Прим. авт.). Известный психиатр доктор В. Чиж (Чиж Владимир Федорович (1855-1914), профессор Юрьевского университета, д-р медицины, автор ряда книг, освещающих явления духовной жизни людей, а также литературных персонажей, с точки зрения психиатрии. – Прим. ред.) в своем труде «Психология наших праведников» (Вопросы философии и психологии. 1906, кн. IV, V) утверждает, что все святые представляются, с точки зрения психиатра, типично здоровыми людьми. Это же говорит и целый ряд других психиатров, русских и иностранных. Напротив, расстройство душевной жизни, часто при сравнительно хорошей сохранности умственных процессов, прежде всего выражается в разложении и даже уничтожении нравственной области. По указанию психиатра В. Чижа, эта нравственная порча доходит до «поразительной неспособности понять добро я зло», до «отсутствия нравственного закона в душе». Такой человек делается, следовательно, существом аморальным.
Одна из моих духовных дочерей, прекрасно образованная и давно ставшая на духовный путь, передавала мне, что она познакомилась в Москве с одним выдающимся пастырем – о. Сергием Щукиным, бывшим ранее настоятелем собора в г. Ялте. О. Сергий был духовным отцом писателя А.П. Чехова, который бывал у него, живя в Ялте и очень его почитал, и некоторых других известных лиц. По ее отзывам, о. Сергий был отмечен перстом Господним, и было ясно, что на нем почила благодать Божия. По своему смирению, любви к людям, молитвенной настроенности, пониманию души человеческой этот пастырь, по ее словам, напоминал о. Алексия. И ей удалось несколько раз с ним беседовать по вопросам, которые ее не только интересовали, но и мучили, ибо она сама не могла их разрешить, и о. Сергий много дал ее душе, разъяснив ее недоумения и сомнения.
В 1933 году о. Сергий скончался: его переехал грузовой автомобиль, давший неожиданно задний ход, так как дорогу перебегала какая-то девочка. Он возвращался в это время из церкви домой, отслужив литургию. Хоронили о. Сергия очень торжественно. Народу было, по словам моей знакомой, бывшей на похоронах, не менее 10 тысяч человек, так что движение трамваев приостановилось. Тяжело ей было терять человека, который своими беседами и молитвенным общением облегчал ее жизненный путь и содействовал тому, что у нее стал устанавливаться мир в душе, но она страдала еще и потому, что не все успела передать о. Сергию, что у нее остались еще вопросы, не дававшие ей покоя, и мучили разного рода сомнения. Горячо молилась она об упокоении души почитаемого ею пастыря и мысленно выразила сожаление, что она не успела разрешить при его помощи целый ряд вопросов в религиозной области, ее интересовавших. В ту же ночь ей приснился о. Сергий Щукин и сказал: «Не жалейте, что мы многого с вами не разобрали, все это неважно; самое главное в жизни – наше отношение к Богу».
Почти теми же словами выражался незабвенный Батюшка о. Алексий, говоря о нашем спасении.
Из всего вышеизложенного вытекает, что христианин обязан установить правильное отношение к Богу. Во главу угла должно быть поставлено именно наше отношение к Нему, ибо отношение Бога к нам известно: «Бог есть любовь» (1Ин.4:8), и для нашего спасения от «греха проклятия и смерти» Он не пощадил Своего Единородного Сына.
Христос говорит: «Се стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною» (Откр.3:20). И мы должны не закрывать двери нашего сердца и установить общение с Источником нашего спасения, памятуя, что «если мы говорим, что имеем общение с Ним, а ходим во тьме, то мы лжем и не поступаем по истине» (1Ин.1:6).
О молитве по соглашению
В Евангелии от Матфея в гл. 18, ст. 19–20 читаем следующие слова Спасителя: «Истинно также говорю вам, что если двое из вас на земле согласятся просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного, ибо где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф.18:19-20).
Как много раз каждый из нас читал эти слова, и как мало мы в них вникали. Эти изречения мы обыкновенно не воспринимаем духом как безусловную истину и склонны приравнивать их к нравственным сентенциям, к правилам жизни, которых немало на каждой странице Евангелия, хотя в той же священной книге и читали слова Господа нашего Иисуса Христа: «Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут» (Лк.21:33).
Мне, по крайней мере, – каюсь – ни разу не приходило в голову, что в приведенных словах Божественного Основателя нашей религии по Его бесконечному милосердию дается людям прямое указание на то, что, если их постигли беда, болезнь, несчастье, тяжелое потрясение или они впали в какое-нибудь безвыходное положение, когда никто из людей не может им помочь, – не все потеряно: есть выход, есть прибежище, это – усердная молитва к Богу по соглашению с другими.
И так я продолжал бы относиться к этим словам Спасителя, если бы не следующий происшедший со мной случай в 1927-м или 1928 году (хорошо не помню).
1. Пошел я навестить доктора С.А., жившего недалеко от моей квартиры со своими сестрами, с которыми я также был знаком. Вхожу в гостиную и узнаю от младшей сестры его О.А., которая одна была дома, что доктор еще не вернулся, причем мне бросилось в глаза, что О.А. имеет заплаканные глаза; лицо ее выражает большую скорбь, почему я с участием спросил ее: «Что с вами? Какое у вас горе?» Она мне ничего не ответила и горько заплакала.
Немного погодя, несколько успокоившись, О.А. мне объяснила, что у нее есть любимая товарка по гимназии, большой ее друг, которую она любит, как близкую родную, и она умирает. Консилиум врачей, с участием видных профессоров пришел к заключению, что спасти ее нет возможности, так как у больной общее заражение крови, жар свыше 40°, и она вся покрылась нарывами.
Мне стало жаль и свою знакомую О.А., и эту уходящую из мира молодую женщину, только что разрешившуюся от бремени первым ребенком. Вдруг у меня блеснула мысль, никогда ранее не приходившая в голову, несомненно, мысль интуитивная, и я воскликнул: «Не плачьте, дорогая О.А. Не все потеряно. Бог не без милости: вспомните слова Христа о молитве по соглашению, приведенные в 18-й главе Евангелия от Матфея, которая всегда, если только это не может повредить нашей душе, исполняется; по соглашению с вами будем усердно молиться о спасении вашей подруги, будем настойчиво, с глубокой верой просить об этом Спасителя, и Он услышит нашу молитву, я верю в это». Моя знакомая снова зарыдала и сквозь слезы проговорила:
– Не просите меня об этом: московские светила сказали, что мою подругу спасти нельзя, и я не могу лелеять мысль об ее спасении, понимаю, что она умирает, и молиться о том, что произойти не может, не могу, не просите меня.
– Как же вы, такая верующая, проявляете такой скептицизм? Ведь я потому и предлагаю вам молиться, что наука бессильна помочь вашей подруге, но есть Владыка неба и земли, Владыка и нашей жизни. Он, если захочет, может ее спасти и продлить ее дни, – проговорил я, сильно волнуясь.
– Нет, не могу, не просите меня о том, что свыше моих сил.
Мне осталось только уйти. Выйдя на ул. Кропоткина, я вдруг снова воспринял интуитивную мысль, настойчиво повторявшуюся в моем мозгу: «Поезжай к Т...».
Это была очень верующая благочестивая старушка, бодрая духом, но совершенно больная. Когда она была еще в состоянии ходить, всегда бывала в храме, но затем, получив острый ревматизм, подагру и размягчение костей, молилась дома. Кто ее, бывало, ни попросит молиться, – она запишет в свой синодик имена умерших или живых, нуждающихся в молитвах, и пока дочь, содержавшая ее, была на службе – она целые дни поминала всех в своих молитвах. Мне надо было идти обедать, но я сел в трамвай и поехал к Т... Я иногда ее исповедовал и причащал на дому, и старушка меня любила и почитала. Когда я приехал к ней не в урочное время, она удивилась, но приняла меня сердечно и приветливо. Узнав, какую я имел к ней просьбу, немедленно записала имя больной в синодик, и мы условились, что будем «по соглашению» молиться за нее утром, среди дня, вечером и ночью.
Прошло шесть недель. Опять я пошел навестить доктора С.А., и снова дома оказалась только его младшая сестра О.А. Она встретила меня радостная, оживленная. Дверь в столовую была открыта, и я увидел там весьма недурную собою молодую женщину, полулежавшую в пеньюаре на софе. Рядом стояла детская коляска, и в ней лежал грудной ребенок.
Наклонясь к О.А., я спросил ее вполголоса:
– Кто эта симпатичная дама?
– А это моя подруга, о которой я вам говорила.
– Так, значит, она выздоровела?
– Представьте себе, что, слава Богу, выздоровела. Долго болела и неожиданно для всех поправилась.
– Как это так, – сказал я, – ведь вы утверждали, что по всем правилам науки она должна умереть, а я ее вижу живой?
Тогда я рассказал, что мы делали с Т... в течение более чем пяти недель непрерывно, и задал вопрос:
– Что вы теперь скажете, О.А.?
– Простите, я виновата, проявила маловерие; это мне будет хорошим уроком, – отвечала она мне.
Описанное выздоровление больной после совместной молитвы моей и моей знакомой произвело на меня сильное впечатление. Это было, несомненно, чудо, но я, конечно, приписывал не себе, не своему участию в молитве то, что оно совершилось, а видел в нем только исполнение слов Спасителя, подтверждение незыблемости, непреложности, истинности Его слов.
Затем мне явилась мысль, что если Бог «умудряет слепцы», то отчего не может быть, что, по Своему бесконечному милосердию, Он избрал меня, недостойного Своего раба, чтобы, внушив в приведенном случае молиться по соглашению, не только спасти молодую женщину ради ее ребенка, но чтобы в переживаемое время безверия и религиозного индифферентизма укрепить веру людей, показать им, что может быть дано свыше по вере и по усердной молитве, а также, какую силу и значение имеет любовь, ибо, соглашаясь молиться за кого-то, иногда даже малознакомого, мы этим проявляем любовь к ближнему, думая о нем, сокрушаясь о его неудаче или жалея его, если он болен, и желаем ему помочь, облегчить его положение, спасти его молитвой, будучи часто бессильными сделать что-либо другое. А где любовь, там и Бог, ибо Бог есть Любовь.
Придя к такому заключению, я начал уже сам, видя у кого-нибудь из близких горе, несчастье, болезнь, предлагать молиться по соглашению и с радостью видел, что наши совместные молитвы исполняются. Результатом этого явилось то, что меня самого начали просить молиться по соглашению в тех случаях, когда только Один Господь Бог мог помочь, и не только близкие мне люди, но и знакомые. Господь посылал им великое утешение: молитвы их исполнялись. Само собой разумеется, для меня лично этот религиозный опыт имел то значение, что он сделал мою веру незыблемой.
Приведу несколько выдающихся случаев, когда, после молитвы «по соглашению», по вере молившихся совершались чудесные явления.
2. У М.Ф.Ш. появилась в правом глазу темная вода, и вскоре она перестала им видеть. Она была у известных окулистов, и те ей сказали, что вылечить глаз невозможно. Наконец, она пошла к врачу-гомеопату, и тот ей сказал то же самое, прописав несколько средств совершенно невинного характера.
Тогда она обратилась ко мне с просьбой о совместной молитве к Богу о возвращении ей зрения, потерянного в одном глазу. Я охотно согласился, объяснив М.Ф., как нужно молиться в настоящем случае и не падать духом, если молитва не будет услышана, так как часто Господь не исполняет наши молитвы, касающиеся благополучия нашего тела, если посланное нам испытание будет полезно нашей душе, но [и верить], что у Господа все возможно, и просить Его о милости нужно с глубокой верой и надеждой.
Затем мы приступили к исполнению нашего соглашения. Прошло несколько месяцев.
Я пошел к вышеупомянутому врачу, у которого сам лечился от ослабления сердечного мускула и артериосклероза, и сел в приемной, ожидая своей очереди, как вдруг слышу в комнате у доктора следующий диалог:
– Но я уверяю вас, доктор, что я начала видеть больным глазом и могу теперь читать. Ведь и вы говорили, что зрение в нем восстановить нельзя. Ведь это несомненное чудо; согласитесь, доктор, что это чудо.
– Ну, если хотите, это чудо, – послышался голос врача-гомеопата. После чего из кабинета вышла М.Ф.Ш.
Увидев меня, она с радостью сообщила, что с каждым днем все лучше и лучше видит больным глазом.
В настоящее время в этом глазу восстановилось нормальное зрение.
3. Брат моего знакомого Б., молодой человек, только что женившийся, опасно заболел. Б. вместе со своими родителями просили меня, по соглашению с ними, молиться о выздоровлении больного.
Через короткое время он выздоровел.
4. Теща брата О.А., жившего в Орджоникидзе, старушка 92-х лет, впала в старческий маразм и так ослабела, что заболела редко наблюдавшейся «вшивой болезнью» (Болезнь эта заключается в том, что на теле появляются в большом количестве вши. Они кладут во время этой болезни свои яички не в складках белья, а откладывают их под кожу, прогрызая ее, вследствие чего количество паразитов увеличивается в ужасающем размере. Ослабленный болезнью организм как-то особенно привлекает этих паразитов; борьба с ними представляется довольно трудной, и больные от вшей очень страдают и впадают в уныние. – Прим. авт.). Количество паразитов было так велико, борьба с ними была настойчивая: больную каждый день обтирали денатуратом и меняли ей белье, но к вечеру паразиты появлялись снова. Наконец, невестка устала ухаживать за своей свекровью, так как была и сама серьезно больна, и написала вместе с мужем обо всем О.А., прося прислать немного белья для больной, так как они не поспевали стирать скинутое ею белье.
Просьба эта была исполнена, но О.А. обратилась ко мне с предложением молиться «по соглашению» за страдалицу. Мы начали это делать по несколько раз в день с глубокой верой. Недели через две О.А. получила от своего брата письмо, в котором он сообщал: «Представь себе, с тещей произошло чудо: все паразиты внезапно исчезли и больше не появляются».
Больная после этого прожила еще несколько месяцев, и, несмотря на то, что продолжала слабеть, описанного явления с ней не повторялось, и она тихо скончалась.
5. Моя знакомая В.А.П. встретилась как-то мне на улице и была очень расстроена. Оказалось, что с сыном ее знакомой Н.Н., жившим в одной из уездных городов Ивановской области, случилось большое несчастье. Утром он вышел из дома, направляясь на службу. Когда он проходил по большому двору, на котором воздвигались какие-то постройки, навстречу ему попался плотник, несший на плече небольшого размера бревно, и, поворачивая в сторону, задел концом бревна Н.Н. Удар был такой, что пострадавший впал в забытье. Когда его доставили в больницу, то врачи определили, что у него сильное сотрясение мозга и образовалась трещина в черепе. Прописали абсолютный покой и необходимость долго лежать неподвижно. Вскоре он перестал видеть. Врачи определили, что это является результатом сильного нервного потрясения, и нашли, что после продолжительного лечения ему придется отдыхать целый год и лишь затем будет можно снова поступить на службу.
Мы согласились с В.А.П. молиться за Н.Н. Через некоторое время к нему вернулось зрение, довольно скоро он вышел из больницы, несколько месяцев провел в санатории и теперь снова служит, чувствует себя совершенно здоровым.
6. Девушка А.Р.Д., служащая на почте письмоносцем, имеет медвежьи стопы (плоскостопие). Особенность эта затрудняет быстрое хождение, вызывая иногда страдания, почему люди, имеющие плоские ступни ног, на военную службу не принимаются. У А.Р.Д. начали так болеть ноги при ходьбе, что врачи предложили ей переменить профессию; между тем она страдала головными болями и не могла служить в канцелярии, чем и объясняется то обстоятельство, что она, имея законченное среднее образование, поступила в письмоносцы и, служа в этой должности, выздоровела, благодаря постоянному движению на свежем воздухе.
Мы согласились молиться, чтобы ей была дана помощь служить письмоносцем, несмотря на отмеченный дефект в ступнях ног.
Через короткое время все боли в ногах прошли, и она несет обязанности письмоносца без всяких страданий.
Было еще несколько случаев, когда больные, молившиеся со мной или другими «по соглашению», выздоровели.
7. Интересен еще случай: моя духовная дочь, одна учительница в Москве, нервный и очень утомленный человек, начала страдать какою-то непонятной боязнью в отношении к соседке по квартире, которую сама же хвалила, как прекрасную женщину. Эта боязнь стала переходить в какое-то непонятное чувство злобы, ничем не вызванной. При входе в общую с соседкой кухню учительница цепенела, не могла говорить. Соседка, по словам моей духовной дочери, «подавляла ее, обладая сильной волей и энергией», и, наконец, она начала ее ненавидеть.
Между тем соседка, плохо знавшая грамоту, просила учительницу с нею заниматься, была всегда приветливой, не подозревая вовсе тех чувств, которые к ней та питала, и не понимала, чем вызывается молчание учительницы и ее испуганный и часто гневный взор.
Положение делалось невыносимым: учительница стала избегать приходить в кухню, когда соседка там готовила, и была всегда в возбужденном состоянии. Наконец, приехав ко мне, объяснила все свои переживания, прибавив, что она чувствует себя неправой, но ничего не может поделать с собою и удалить из сердца чувство злобы и беспричинного раздражения против соседки, и просила ей помочь.
Я предложил ей молиться о Божией помощи «по соглашению» и рекомендовал предложить соседке заниматься с нею грамотой.
Недавно я получил от учительницы письмо, в котором она извещает, что у нее совершенно прошло чувство боязни и нерасположения к соседке и что она занимается с нею грамотою с успехом.
Произошел и еще один подобный случай, где общая молитва также помогла, и между людьми, когда-то не расположенными друг к другу и не ладившими, главным образом, из-за самолюбия, установились нормальные, хорошие отношения.
Мне ни разу не приходилось слышать, чтобы кто-нибудь из епископов или священнослужителей советовал мирянам в затруднительных случаях прибегать, как к последнему пристанищу, к молитве «по соглашению».
К такой молитве, впрочем, прибегал, как я прочитал значительно позднее, чем начал сам это практиковать, о. Иоанн Кронштадтский. В его книге «Моя жизнь во Христе» находим: «Скоро слышит Бог молитву двоих или троих, молящихся от сердца. Опыт».
Следовательно, этому пастырю неоднократно приходилось убеждаться в действенной силе молитвы по соглашению.
В тайной молитве, читаемой священнослужителями, совершающими литургию, во время второго антифона читаем следующее: «Иже общая сия и согласныя даровавый нам молитвы, иже и двема, или тремя согласующимся о имени Твоем, прошение подати обещавый, Сам и ныне раб Твоих прошения к полезному исполни, подал нам в настоящем веце познание Твоея истины и в будущем живот вечный даруя».
Из этого можно заключить, что в первые века христианства молитва «по соглашению» была довольно обычной, и священнослужитель в тайной молитве просит Христа, чтобы общие всею Церковью молитвы Господь так же благосклонно принял, как Он обещал исполнить прошения двух или трех, согласившихся на земле о чем-нибудь просить.
Насколько действенна и сильна молитва «всею Церковью», мы имеем массу примеров в истории христианской Церкви, начиная с чудесного избавления от уз апостола Петра.
* * *
Прилагаю молитву, обычно читаемую мною, когда приходиться молиться по соглашению:
«Господи Боже наш, Иисусе Христе. Ты пречистыми усты Своими рек еси: егда двое на земле согласятся просить о всяком деле, дано будет Отцом Моим Небесным, ибо где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них. Непреложны Твои словеса, Господи, милосердие Твое бесприкладно, и человеколюбию Твоему несть конца.
Молю убо Тя, Боже наш, даруй нам (имя рек), согласующимся просить Тя о ... (предмет молитвы), но обаче не так, как мы хотим, а как Ты, Господи. Да будет во всем воля Твоя. Аминь».