cвященник Вадим Семчук
Куда девать кочерыжку или кое-что об обрядах

Много людей празднуют праздники и знают их названия,
но не знают причин, почему они установлены»
св. Иоанн Златоуст

Когда подростком я только начал ходить в храм, меня в первую очередь поразило ощущение неотмирности Церкви. Богослужение, храмовый интерьер — все это для меня было «небом на земле». Передо мной открылся удивительный, неведомый мне доселе мир. Я не понимал тогда, о чем поют на клиросе, почему священник время от времени выходит из алтаря. Для меня тогда это было не так важно. Важнее было ощущение того, что я в Доме Бога. И что Бог есть. И что главное в жизни — это вера.

Позже для меня огромным открытием стало то, что ко всему этому духовному богатству можно подходить осмысленно. Оказывается, Бог хочет, чтобы Его познавали «всем сердцем, всем разумением», что разум — не враг веры. В моей библиотеке стали появляться духовные книги, многие вещи начали открываться с другой стороны. Кроме вопроса: «Что это?», появились другие: «Почему? Зачем? Как?» За неделю накапливалось таких вопросов столько, что не хватало терпения дождаться богослужения, после которого можно было спросить у батюшки о крестном знамении, зачем нужны посты и в какой книге почитать о Евхаристии. Я понял, что в церкви все имеет свой смысл.

Подобным путем прошли многие. Но, к сожалению, есть и такие, для которых Церковь остается чем-то неглубоким и малоинтересным. В их умах она ассоциируется лишь с десятком-другим правил и обрядов, причем часто искаженных народным сознанием. К сожалению, здесь есть и наша вина, церковных людей. Не умеем ни объяснить своей веры, ни поделиться ею.

Вспоминается один случай. В обеднюю пору, когда богослужение в храме уже закончилось, к церковной лавке подошел юноша и попросил уделить ему внимание. Он сказал, что долго думал и пришел к выводу, что должен повернуться лицом к Богу. Он сказал, что хотел бы креститься, только мало знает о Боге, о Церкви, о спасении. «Расскажите мне немного об этом», — попросил он. «А что тут неясного? — ответила ему женщина-кассир. — Платишь тридцать рублей и батюшка тебя покрестит. Крестик есть? Нет? Вот купи еще крестик за семнадцать рублей, три свечки, молитвослов нужно иметь дома и иконы. Обязательно Божьей Матери, Спасителя и Чудотворца Николая. Еще сбегай, вот магазин напротив, купишь хлеба, конфет и вина. Это хористам, чтобы тебе спели. Записки еще нужно подать. Есть деньги-то? Ну, возьмешь деньги и придешь. Все запомнил?»

Слишком часто наши беседы с нецерковными людьми сводятся на разговоры о том, что очень помогают святая вода, иконка в кошельке и освящение квартиры. Для многих это было первой ступенькой к вере, но многие на этом и остановились. Поэтому и решился написать.

Таинства и обряды в Церкви

Церковь была основана Господом нашим Иисусом Христом как «столп и утверждение истины», Тело Христово на земле. Призвание Церкви — приблизить и соединить человека с Богом, «обожить» его. Это и есть суть спасения. Православное богословие выразило этот принцип так: «Бог стал причастен человеческой природе, чтобы человек стал причастен природе Божественной».

Осуществляет свою задачу Церковь разнообразными методами. Важнейшую роль в этом играют таинства и обряды. Различить Таинство от обряда можно примерно так: Таинство непосредственно направлено на человека, обряд — на окружающую его среду. Само слово обряд указывает на то, что видимое действие «обряжает», сокрывает в себе благодатные дары.

Значение обряда хорошо раскрывает притча о кувшине с драгоценным миром, которое жители одного селения берегли как огромное богатство. Каждую неделю выносили они свое сокровище и праздничной процессией ходили вокруг селения. Некий путник, став свидетелем этого шествия, спросил, почему они так дорожат этим сосудом, ведь он из простой глины. Один благоразумный житель ответил, что они дорожат не сосудом, а его содержанием. Тогда путник посоветовал им разбить глиняный сосуд, чтобы ему не доставалась слава, принадлежащая миру. На это житель селения ответил, что это глупо, ведь разбив сосуд, они потеряют и миро, которое тут же уйдет в песок.

В обряде, как и в Таинстве, под материальным сокрыто духовное, под видимым — невидимое. Такие простые, на первый взгляд, вещи как вино, хлеб, масло таинственным образом принимают на себя печать вечности. Использование материальных предметов и внешних знаков в духовной практике понятны: ведь человек — существо сложное, состоит из тела и души. А с пришествием в мир Бога возможность соединения материального и духовного открылась в полную меру.

Александр Солодовников о связи земного и небесного поэтически писал так:

Святая вода, икона, мощи святого — все это материя, пронизанная духовным миром. То, что благодатные дары способны воздействовать на человека через материальные предметы, видно, к примеру, из евангельского рассказа о кровоточивой женщине, которая исцелилась, прикоснувшись с верою к краю одежды Спасителя (Лук.8:44). Исцелялись недужные и через наложение на них платков и опоясываний с тела апостола Павла (Деян.19:11-12).

Но необходимо заметить, что эти предметы действовали не самостоятельно, а являлись проводником между Богом и человеком. Из евангельского рассказа видно, что Господа теснило множество людей, но лишь кровоточивая женщина получила исцеление. Важнейшей причиной такого исключения была ее вера. В этом смысле святыня похожа на электрический провод, который способен проводить ток при наличии источника электроэнергии и получателя. Действенность святыни связана с духовным состоянием самого человека. Святыня действует не автоматически, она призвана соединить человека с Первоисточником всех благ — Богом.

Церковная традиция и магизм

К сожалению, не всегда человек мог удержаться на высоте богословского осмысления обряда или таинства, не всегда помнил почему так ценен этот «сосуд», и что находится в нем. Наряду с церковным объяснением традиции часто уживалось и «народное понятие», по существу, часто языческое (напомним, что «язычество» — в переводе со славянского означает «народная вера»), старавшееся, к сожалению, перенести акценты на внешнюю форму в ущерб внутреннему содержанию, максимально упростить отношение Бога и человека, свести эти отношения на уровень примитивного потребительства. Человек с таким мышлением видел свои отношения с Богом в образах своеобразного договора: «Я — Тебе, Ты — мне». Причем, расчетным эквивалентом выступало количество «добрых дел», а святыня рассматривалась как автоматический аккумулятор благодати, залог успеха, оберег. Такого рода магизм, к сожалению, не редкость, слишком сильным для человека может оказаться искушение духовной подменой.

Желание «положить благодать в карман» — одна из основных проблем в понимании обряда или Таинства. Практически в каждом храме дни освящения воды или благословение плодов земли наиболее проблемные. Всегда найдется пара «захожан», готовых активно поработать локтями и поругаться, лишь бы побыстрее получить свою банку святой водички или посвятить яблочко. Внешнее для таких людей становится важнее внутреннего, из обряда выуживается обряжание, внешняя форма; внутреннее же содержание — приближение к Богу — остается невостребованное.

В чем коренное различие магизма и церковной традиции? Церковь, в первую очередь, ставит своей целью подготовку человека к вечности через очищение души. Таинства и обряды сопутствуют человеку на этом пути, но не являются ни самоцелью, ни гарантией успеха. Магизм же примитивен. Все его потребности обращены на комфортный быт, на земное. Причем, проблема духовного усовершенствования не затрагивается. Достаточно просмотреть содержание утренних и вечерних молитв, чтобы понять истинную иерархию духовных ценностей. Фактически, это исполнение заповеди Христа: «Ищите прежде Царствия Божия, а все остальное приложится вам». Если Церковь и молится о земных потребностях человека, то всегда в контексте его духовной пользы и духовного состояния.

Магизм усмотреть несложно. Он начинается там, где все легко укладывается в простые правила и беспроблемные советы. Вот простые примеры: «Чтобы успешно шла торговля, нужно посвятить офис», «Чтобы ребенок не болел, нужно его крестить», «Отче наш» — сильная молитва, но Иисусова — сильнее», «Если в доме держать освященную вербу, то никакое зло не сможет войти в дом», «Если во время грозы зажечь освященную на праздник Сретения свечу, то молния не ударит в дом» и т.д. и т.п.

Подвох в том, что в приведенном перечне духовных, казалось бы, истин ничего не было сказано о внутреннем подвиге молящегося, о его духовном состоянии, покаянии, вере. А это — основа духовной жизни. Один батюшка любил повторять: «Свеча не может молиться за вас, но может молиться вместе с вами, т.е. помогать молитве».

Святой Иоанн Златоуст однажды сказал, что крестное знамение должно сопровождаться осмыслением и молитвенным призывом, иначе оно останется просто гимнастическим упражнением. Если этого внутреннего осмысления не хватает, святыня может восприниматься как своеобразный талисман. Многие, к примеру, таким оберегом считают поясок с написанным на нем 90-м псалмом, потому что этот псалом «оберегает от зла». Но если разобраться, псалом не оберегает от зла, он лишь указывает, как уберечься от зла: довериться Богу и жить под Богом. Для многих «Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небесного водворится» — своеобразное заклинание, прочтение которого (или просто ношение при себе) гарантирует личную безопасность. Кстати, ношение на теле поясков с выписанными текстами из Святого Письма — иудео-талмудическая традиция (так называемые филактерии) и осуждается одним из церковно-канонических правил.

Талисманом для многих является и ладанка, которую, по неписанным правилам, нужно носить при себе, и даже артос. Приходилось встречать рекомендации носить при себе артос целый год. И многие действительно носят. Чаще всего, такое происходит от неведения. Ведь после Пасхального богослужения священнику хочется сказать нечто большее, чем то, как пользоваться артосом. Недосказанное священником часто узнают в притворе от знатоков-суеверов.

Кстати, артос — это пасхальный хлеб, символизирующий собою пасхального агнца. Примечание после молитвы гласит, что «артос раздается всем прежде обеда... вместо антидора». Ничего о «ношении при себе» в молитве не упоминается.

Больно осознавать, что просвещение народа «народной верой» взяли на себя практически все светские службы, причастные к формированию точки зрения масс. К примеру, в день праздника в честь святого апостола Андрея Первозванного практически каждый украинский телевизионный канал (да и радио тоже) поспешили рассказать о том, что «на Андрея девушки гадают, а парни выражать свою симпатию к любимой через мелкое хулиганство». Большинство передач начинались шаблонно: сначала звон колоколов, потом отрывок духовного песнопения, фрагмент богослужения, затем о гадании с практическими советами. То, что гадание — тяжкий грех — это не в счет, ведь это «наша родная традиция». То же полной мерой относится и к Ивану Купале. Другие праздники, помельче, также не остаются без внимания журналистов: нас просветят, в день какого святого садить огурцы, а какого — петрушку; будет жарко или холодно, дождливо или нет — церковный календарь, оказывается, тоже может определить. Этой дезориентации, замешивания грешного на праведном легко можно было бы избежать, пожелай СМИ прислушаться к Церковному голосу, но — увы. Народничество нынче в моде.

Не отстают от СМИ и учебные заведения. Школьные сценарии праздника святителя Николая Чудотворца превратили его в украинского Деда Мороза. Что за праздник, если на зов «Святый Мыколаю, святый Мыколаю!» в класс не придет переодетый учитель физкультуры с мешком подарков и своим неразлучным спутником — добрым и смешным бесиком Антипкой? Дети, ведь, так любят сказки.

Трудно понять, откуда такое желание подменить церковную традицию «нашей, родной, народной». Неужели непонятно, что нельзя разделять Христа от Его Церкви, как и святого Андрея, Николая, Иоанна и прочих? О духовности в светской среде говорят много, но почему-то чаще всего «духовность» — лишь разговор о народных традициях, вышитых рушниках, крашенках и двенадцати стравах на предрождественском столе (часто совсем не постных).

Как пример игры в духовность привожу стих, много лет «украшавший» витрину центральной библиотеки города, в котором я живу:

Кроме как «блудословие», оценить этот стишок трудно. Автор его, кстати, М. Старовойт. Правды ради нужно сказать, что вывеску уже поменяли и теперь там другой лозунг: «Космос, духовность, истина». Хоть и на рериховский лад, но духовность, как видим, помянули.

Суеверия на церковном пороге

Возможно, проблема искажения церковной традиции и не была бы так актуальна, если бы оставалась за церковным порогом, но она стремится проникнуть в храм. Кто из пастырей не сталкивался с суевериями «несведущих в законе»: какой именно рукой передавать свечку, какая молитва пренаправит «порчу» и т.п.?

Однажды, будучи еще юношей, я зашел в один храм и попал на водоосвящение. Захотелось попить этой водички, а так как свободной посуды не оказалось, я просто попросил налить мне немножко воды в пригоршню. На меня тут же накинулась женщина, это была церковный кассир. «Вы разве не знаете, что руками нельзя пить воду?» — возмущенно кричала она. Я этого не знал, поэтому она объяснила, что руки оскверняются прикосновением к деньгам и пить можно исключительно из посуды. Я посочувствовал женщине, ведь при ее денежной работе и логике оставаться неоскверненной было довольно проблематично.

Встречаются советы «знатоков» при болезни выпросить у церковного сторожа нитку от старого церковного облачения и сжечь ее, вдыхая дым. Мне приходилось слышать от некоторых «православных суеверов», что когда у человека есть враги, то очень помогает уголь из кадила, который жгли на Херувимской песни. Если его подсыпать под кровать обидчика, то «Бог его накажет и он перестанет тебя обижать». Это «богословие угля», очевидно, — народное осмысление совета апостола Павла: «Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь. Итак, если враг твой голоден, накорми его; если жаждет напой его: ибо делая сие, ты соберешь ему на голову горящие уголья» (Рим.12:19-20).

Еще один образец: освященный на праздник Маккавеев мак. Много ли людей могут пересказать жития святых мучеников Маккавеев (которые, кстати, с маком связаны лишь созвучием фамилии)? Уверен, «правила пользования святым маком» знает гораздо большее количество. Толпы людей спешат в храм обзавестись таким неслабым оберегом. Знаю случай, когда одна женщина после службы поспешила посыпать маком у себя под порогом, чтобы защититься от злой соседки, жившей с ней дверь с дверью на одной лестничной площадке. Несколько зернышек нечаянно закатилось под порог той самой соседки, которая, убирая, и обнаружила их. Закончилось все взаимными упреками в колдовстве и дракой.

Встречается, что невеста в роскошном свадебном платье под пение «Святые мученицы» во время Венчания тащит ногой вокруг аналоя полотенце, «чтобы подруги быстрее замуж вышли». До этого было еще одно акробатическо-духовное упражнение: кто быстрее жених или невеста прыгнет на то самое злосчастное полотенце. Ведь победитель «будет господствовать в семье». Почему-то своим долгом этого считает добиться все та же невеста. Видеокамеры внимательно фиксируют результат соревнования.

Особая тема — похорон. Чего тут только не встретишь. Нередко в гроб кладется «посылка на тот свет»: расческа, пачка любимых сигарет, деньги и т.п. После того, как подымут гроб, чтобы везти его на кладбище, несколько человек бросаются перевернуть все табуретки вверх ногами — «чтобы на эти табуретки не лег очередной гроб», или же наоборот, в зависимости от региона, — спешат сесть на этот стул, чтобы «все беды умерли».

Подобных суеверий множество. Для многих они, увы, и ассоциируются с Православием. Одна женщина недавно рассказывала о своем разговоре со знакомой баптисткой. Разговор шел о суевериях. Когда женщина, а она православная, сказала, что суеверия — это грех, что она об этом читала в православных книгах и слышала на проповедях, то баптистка от удивления несколько раз переспросила: «Суеверия — грех? Так и написано? На проповеди священник говорил?» «Чего ты удивляешься? — спросила в свою очередь собеседница. — Церковь не учит суевериям, это все люди придумали».

Самое грустное, что эти вещи происходят часто не столько от незнания (люди обычно и не пытаются вникнуть в смысл действия), сколько от сознательного желания соблюсти привычную форму: «так принято». Бывает, священник объяснит все, а смотришь, все равно по-своему сделают, улучив момент, когда он не видит. Хотя нужно признаться, что со стороны духовенства таких объяснений бывает недопустимо мало. Некоторые пастыри, что называется, «идут на поводу».

Обряд в историческом развитии

Легче понять обряд, если рассматривать его в историческом развитии. Многие суеверия родились из довольно глубоких по смыслу обрядов, которые со временем в сознании людей утратили свое внутреннее значение. Взять, к примеру, народный обычай в день усекновения святой главы Иоанна Предтечи не резать ножом никаких круглых предметов: капусты, картошки и т.п. Своей формой эти овощи напоминают голову святого, которую «нельзя резать». Этот обычай относится к суевериям, но, с другой стороны, Усекновение — день строгого поста. И приготовление какой бы то ни было пищи уставом не полагается. Легко представить, как мать, увидев, что сын хочет отрезать кусок паляницы, обращает его внимание на страдания святого и что в этот день думать о пище некстати. Но то, что раньше имело педагогическое (или же просто практическое) значение, может лишиться своего смысла.

На подобные превращения указывает одна восточная притча. В ней говорится, что каждый раз, когда один наставник молился со своими учениками, в комнату заходила кошка и отвлекала их от молитвы. Наставник приказал ученикам во время молитвы привязывать кошку. Кошку привязывали и после смерти учителя. Когда эта кошка умерла, ученики заменили ее на другую, чтобы быть уверенными в правильности исполнения заветов своего гуру.

Так, в большинстве брошюрок о том, какому святому от чего молиться, пророку Науму предписывается молиться о помощи в учебе. Откуда взялась такая мысль? Из поговорки «пророк Наум наведет на ум». Ведь память пророка празднуется первого декабря по старому стилю — в первый день зимы. В эту пору, когда уже закончилась уборка и обработка урожая, наши прапрадеды отправляли своих детей в школу. Из-за игры слов возникла поговорка, из-за поговорки пророк Наум попал в брошюры, где святые расставлены напротив житейских и духовных нужд. Хотя, почему именно пророк Наум — покровитель учащихся, а не, скажем, Исаия или Моисей, в брошюрах так и не объясняется.

Многие обряды, обычаи с течением времени могут претерпевать некоторые изменения. И это нормально. Церковь — живой организм, который должен развиваться. Вещи, игравшие чисто прагматическую роль, со временем могут приобрести символическое, духовное значение. Взять хотя бы такой богослужебный момент, как вынос свечей перед Евангелием или Входом. Когда-то, во времена гонений, когда богослужения совершались чаще ночью или в катакомбах, без светильника просто нельзя было обойтись. Позже, когда Церковь получила возможность совершать богослужения открыто, она удержала эту традицию, придав ей символическое значение. Свет стал символом духовного просвещения.

Коливо

Но бывает, что осимволичивание практических, по своему замыслу, вещей наносит вред. Так, к примеру, обстоит дело с коливом, которое приносят на панихиду. Сколько вопросов, бывает, задают люди по поводу этой подслащенной каши: и можно ли ее есть после просфоры, можно ли ее вкушать женщинам в дни нечистоты, и кому ее нужно давать. Целые брошюры посвящают разбору символики колива: пшеница — символ воскресения, мед — символ райской сладости и т.п. Но ведь для этой миски колива есть более понятное предназначение, о котором часто забывают. Это — милостыня в память усопшего. Раньше было принято, собирая в церковь на поминовение приношение, отдельно позаботиться об угощении для людей бедных. Ведь в Евангелии Господь заповедал, приготовив званый обед, звать на него неимущих, чтобы дар был безвозмездным. Стараясь исполнить эту заповедь, хозяйка варила вкусную кашу, которой угощала после богослужения нищих. К сожалению, во многих местах этот прекрасный обычай выродился. Осталась горстка каши, с которой не знают что делать. Бороться с коливом, пожалуй, не стоит (разве что с излишними «святыми правилами»), но призвать к возрождению хорошей традиции нужно. Пусть это будет не только каша, а может быть пирожки, или даже полноценный обед для неимущих, но все равно традиция обретет утраченный смысл.

К слову, коливо или по-другому кутья, упоминается в церковном уставе и в связи с праздниками, днями святых. Желая как-то послужить памяти святых, христиане готовили нехитрую трапезу, которой угощали пришедших, часто издалека, паломников и неимущих. Это отголосок еще более давней традиции проведения «вечерей любви» — агап. Традиция может меняться, не меняя свою внутреннюю суть. Думаю, христиане тех времен не о правилах употребления святого колива думали в первую очередь, а о внутреннем значении этой замечательной традиции.

Вспоминается ответ одного священника на вопрос, что нужно для крещения. Он ответил кратко: «Вера, надежда, любовь».

Верба

Истинная добродетель всегда выражается в доброделании, внутренние добрые побуждения выражаются во внешних знаках. Одним из примеров служит традиция Вербного воскресения приходить на богослужение с веточками вербы. Веточка в руках — знак того, что Вход Господень в Иерусалим на вольные страдания для нас так же важен и трогателен, как и для тех, кто две тысячи лет назад приветствовал его пальмовыми ветвями и кричал «Осанна!». «И мы, яко отроцы, победы знамения носяще, Тебе победителю смерти вопием: осанна в вышних, благословен Грядый во имя Господне», — поется в тропаре праздника, — то есть «И мы, как те дети, что встречали Тебя пальмовыми ветвями — символом победы — Тебе, Господи, как Победителю смерти взываем «осанна».

Церковь вообще вневременна. На богослужениях практически невозможно услышать что-либо о священных событиях в прошедшем времени, к примеру, что Господь входил в Иерусалим. Реже можно услышать, что Он «восшел в Иерусалим», но чаще всего — «входит», и причем «днесь», сейчас. В душах людей евангельские события переживаются каждый раз по-новому. Поэтому и приносят вербы в храм, стоят с ними во время богослужения, чтобы показать, что и мы приветствуем Господа как своего Царя и Мессию.

К сожалению, эта прекрасная традиция со временем была переосмыслена в категориях внешней обрядности. Если богослужебные тексты весь акцент делали на «Грядущем во имя Господне» — Христе и людях, Его встречавших, то народная традиция весь смысл праздника свела к освящению вербы. Приносить в храм вербу (а, вернее, уносить из храма), получается, уже нужно не для того, чтобы засвидетельствовать перед Господом свою любовь, а для того, чтобы запастись хорошим оберегом. Из года в год повторяется одна и та же история: на протяжении дня, когда праздничная Литургия уже давно закончилась, в храм заходит множество людей с вопросом: «А где здесь раздают вербу?» Вербы не жалко, но почему-то всегда от этого становится грустно.

В книжечках и устных беседах можно встретить множество советов, что делать с вербой, куда ее ставить, сколько лет хранить, даже в каких случаях желательно съесть вербную почку. Люди надеются получить от вербы помощь, ведь верба освященная. Но если разобрать текст молитвы, то окажется, что в ней нет ни одного слова о том, что освящается верба, ее смысл сводится к фразе: «... и нас, по подражанию онех (т.е. нас, в подражание людей, встречавших Господа ветками — В.С.), в предпразднственный сей день, ваия и ветви древес в руках носящих, соблюди и сохрани». Оказывается, что, в первую очередь, объектом освящения Церковь видела не вербу, а самого человека. В Требнике — сборнике священнических молитв, содержащем последования Таинств и обрядов — даже нет указания окроплять вербу святой водой. Это указание есть в Служебнике — книге, содержащей последования Литургии, вечерни, утрени, но там оно появилось уже позже, как отображение установившейся практики.

Конечно, никто сейчас не будет нарушать традицию освящения вербы, но забывать внутренний смысл этого обряда мы не имеем права. Нельзя все свое внимание сосредотачивать лишь на внешнем, забывая о главном: куда идет Господь и ради чего. Верба может (и должна) приносить благословение, но важно не сколько ждать от нее чуда, сколько задуматься о том, что ждет от нас Господь. Пусть эти мысли чаще приходят нам, когда взгляд падает на веточку засохшей вербы.

Святое и благословенное

Одна из причин неправильного понимания обряда — смешение понятий «святое» и «благословенное». Слух уже привык к тому, что квартиру, крестик, машину, яблоки, мак, мед, иконы освящают. Но правильнее было бы отнести слово «освящение» к иконе, кресту, а слово «благословение» — к плодам и жилью. Помню, как только начав ходить в церковь, мне довелось быть в одном монастыре. Я очень удивился, когда узнал, что воду из святого источника берут для приготовления пищи и на водоосвящение. «Если вода уже святая, ее уже благословил святой человек, — думал я, — как на ней можно варить борщ, как можно ее еще раз освящать?» Из такого непонимания и рождаются вопросы, куда девать скорлупку от освященных пасхальных яиц или же огрызки от освященных яблок.

Слово «святой» можно понимать двояко: как имеющий святость и как отделенный от мира, предназначенный к святости. Эти два разных понимания можно наблюдать у протестантов и православных. Протестанты не стесняются называться святыми, для православного же уха это звучит как кощунство. Протестанты указывают, что апостол Павел, которому важно было подчеркнуть, что христиане предназначены к святости, обращался к христианам словом «святой». В православной же традиции, святой — это человек, уже имеющий святость.

Подобная двоякость смысла существует и по отношению к предметам: иконе, плодам земли и т.п. Икона, крест, вода, принимая освящение, предназначены к освящению человека по его вере. Плоды земли приносятся в храм с другой целью: на благословение. И благословение, в первую очередь, получает не столько плод, сколько сам человек, выражающий через это приношение свою благодарность, любовь и верность Господу. Как говорил святой Максим Исповедник, благодать имеет разные степени и роды.

Благословение плодов

Обычай приносить плоды на благословение не нов. Он был установлен еще в Старом Завете: «Начатки плодов земли твоей приноси в дом Господа, Бога твоего» (Исх.23:19) и сохранился в христианстве. В Евангелии Господь Иисус Христос, осуждая горделивое и поверхностное исполнение фарисеями приношение десятины, не осудил сам обычай: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что даете десятину с мяты, аниса и тмина, и оставили важнейшее в законе: суд, милость и веру; сие надлежало делать, и того не оставлять» (Мф.23:23).

Сам по себе обычай освящения первоплодов глубоко назидателен. Он учит человека помнить, что все — от Бога, что мы «Им движемся и существуем». Навык все делать с Богом, все начинать и заканчивать молитвой был хорошо усвоен нашими благочестивыми предками. Достаточно посмотреть содержание полного Требника, чтобы понять, что молитва сопровождала человека практически во всех сферах его деятельности: сеяние огорода, насаждение виноградника, копание колодезя, борьба с хозяйственными вредителями, строительство жилья и многое другое.

Конечно, такому важному событию в жизни земледельца как собирание урожая, приделялось особое внимание. Как и во времена пророка Моисея, первый сноп пшеницы, первая корзина фруктов, первая чашка меда приносились в храм в дар Богу, в знак благодарности, с надеждой, что милость Божья пребудет с человеком и в дальнейшем. Конечно, этот дар домой не забирали, приношение оставалось в храме для причта и неимущих. Так же, как, принося другие жертвы в дар Богу: свечу на подсвечник, деньги в церковную кружку или в руку неимущего, мы же не забираем их обратно, но надеемся, что получим за эту лепту милость Божью. Материальное меняется на духовное, временное — на вечное. Выражая свою преданность Богу через эту жертву — часть урожая, принесенного в храм, — христианин получал благословение на весь свой урожай, свой дом, свою жизнь.

К сожалению, традиция благословения первоплодов со временем тоже претерпела изменения. В какой-то мере это объясняется тем, что современная культура отошла от крестьянства, уклада жизни земледельца; но в большей мере виновато духовное невежество человека, утратившего свои корни в результате глубочайшей атеистической вытравки. Сейчас благословение плодов свелось на благословение яблок, меда, мака и еще нескольких видов плодов, которые после благословения забираются домой как некая святыня. Их вкушают чаще натощак, ждут от них чуда, мучатся тем, куда девать кочерыжки. Встречаются случаи, когда остатки от «священных яблок» хранятся в баночке рядом со святой водой и маслом.

И действительно, что делать с этими кочерыжками: закопать в безлюдном месте или сжечь и пепел выбросить в реку? Мое мнение: можно просто выбросить. Как выбрасываем негодные остатки пищи после обеда, пищи, о которой мы перед едой молились и которую благословляли. Настоящая ревность о Боге и глубокое благочестие рождается не столько из благоговейного отношения к яблоку, унесенному из храма, сколько из яблока, принесенного в храм, из добродетелей, которые понудили человека на эту маленькую жертву веры, надежды, любви, благодарности.

Один священник говорил, что люди, приходящие в храм, часто напоминают назойливых попрошаек, желающих неплохо устроиться в этой жизни, ведь большинство человеческих молитв о здоровье, счастье, жизненном благополучии, и совсем мало о главном. Господь готов помочь человеку и в самом мелком, но всегда ждет от человека нечто большего.

Наверное, так устроен человек, что ему приятнее брать, чем давать. Грустно, но большинство традиций, связанных с дарением, жертвой, искажены. К примеру, обычай дарить подарки на Рождество и в день святителя Николая Чудотворца. Ведь изначально было задумано дарить подарки неимущим — в подражание волхвам, принесшим Христу дары, в подражание милосердному святому. Когда человек дарил что-то нуждающемуся, да еще и тайно, это был дар как бы Самому Господу. В итоге все свелось на обдаривание своей семьи. То же самое, во многом, относится и к благословению плодов. Так, очевидно, устроен человек, но не так задуман. Митрополит Сурожский Антоний (Блум) очень точно подметил, что когда Христос перед Своими страданиями, ожидая от Своих учеников поддержки и понимания, рассказал им что с Ним будет, через какой ад Он пройдет и что, в конце концов, Он воскреснет, то ученики уловили лишь последнее, приятное, и тут же подошли ко Христу с просьбой сесть на престолы славы. Господь ожидал от них человечности, но эта безмолвная просьба прошла мимо их сердец.

Как же быть с благословением плодов современному человеку? Жителям сельских местностей стоит возродить древнюю практику благословения плодов всякого рода. Ведь чин благословения яблок, приведенный в Требнике, — лишь пример. В примечании к молитве сказано, что виноград благословляется там, где он произрастает (В Греции, откуда к нам пришла традиция, виноград — один из самых главных продуктов хозяйства). На Руси, за неимением винограда, подставили в молитву, как пример, яблоки, «но и ино овощие да приносится коеждо во свое время (т.е. когда созреет — В.С.) ко храму на благословение, и молитва о приносящих начатки овощей глаголется над ними». Из последних слов видно, что предметом благословения, опять же, были не столько плоды, сколько сам человек. Молитва читалась «о приносящих», о чем свидетельствует и ее текст.

Благословение плодов — это урок благодарности. Нужно ли проходить этот урок горожанину? Конечно, да. Но как поступать современному человеку с благословением плодов, если у него нет ни сада, ни огорода? На подобный вопрос ответ прозвучал еще в Ветхом Завете. Ведь Богу должны были посвящаться не только первые плоды земли, но и первенцы скота и даже первенцы человеческие. Каким образом приносилась отцом эта жертва за первого сына? Это было обрезание (символическое пролитие крови) плюс выкуп — денежный эквивалент. Применимо к благословению плодов этот принцип мог бы выглядеть так: в благодарность за вседневную пищу горожанин мог бы, если не покупать фрукты на храм, то просто по своему усердию и возможностям сделать денежный дар, как бы выкупая свои первенцы. Думаю, что в таком случае с учетом уже заведенного обычая, можно и яблочко принести из храма — как символ даров Божьих и съесть его в кругу семьи (подобно, как сейчас поступают с пасхальными яствами). Традиция обретет утраченный смысл. Принести домой яблоко может и крестьянин, оставив все-таки корзинку плодов в церкви. Главное научиться не только брать, но и давать.

С освящением плодов связан еще один неприятный момент: они накладываются на другие праздники. В день Преображения Господнего храм всегда переполнен, и не потому, что люди так почитают это евангельское событие, — многие не смогут даже пересказать Евангелие, — просто в этот день освящаются яблоки. Грустно, но эти яблоки полностью закрыли собой настоящий смысл праздника. Преображение Господне превратилось в яблочный Спас (напомним, что Спас — это Спаситель), впрочем, такая участь постигла не только этот праздник: есть еще и ореховый спас, и медовый...

Такое смешение ничем не оправдано. Оно объясняется только тем, что приблизительно в эту пору в Греции поспевал виноград. А так как люди жили по церковному календарю — от праздника к празднику, — то и приурочили благословение урожая к определенному дню, а именно к празднику Преображения. Это доказывается и тем, что даже в Греции благословение плодов совершалось не в одно время: где раньше достигались плоды, там они приносились в церковь на праздник Преображения, а где плоды созревали позже, они благословлялись на праздник Успения Богородицы. Об этом указывается в греческом Николо-Касулянском Типиконе, Синайском Типиконе, Афонском Типиконе Лавры св. Афанасия. В русском служебнике, напечатаном в Супрасле в 1727 году, содержится кроме обычного чина благословения фруктов на Преображение, чин благословения злаков, овощей и фруктов в день праздника Успения Богородицы.

Думаю, было бы уместно поднять вопрос о том, чтобы разделить праздник Преображения и день благословения плодов. Это дало бы возможность более сосредоточенно провести как праздник Преображения, так и чин благословения. Ведь Церковь, к примеру, строго следит за тем, чтобы во дни постов, дни важных священных событий не было венчаний. И это понятно: всему свое время. Но почему же такая непоследовательность в отношении Преображения и яблок? Конечно, подобное размежевание тяжело осуществить в тех городских храмах, где большая текучесть прихожан, но в храмах, где община более-менее устоявшаяся, это вполне возможно.

Необходимость перенести день благословения объясняется еще и тем, что на Руси время созревания плодов иное, чем в Греции. Да и яблоки — далеко не основная культура. Действительно, почему нужно благодарить лишь за некоторые виды фруктов, разве не надо быть благодарным за хлеб, тот же картофель и прочие овощи? Как сказано в Служебнике, плоды могли бы приноситься на благословение по мере дозревания, но, наверное, целесообразно было бы выделить отдельный день в году для благодарения за весь урожай. Ведь в молитве, хотя и сказано, что плоды могут приноситься по мере дозревания, но особо, хотя и неудачно, выделен день Преображения. И даже у протестантов, нам в укор, празднуется день благодарения или праздник жатвы — праздник, утерянный когда-то нами. Было бы не грех возродить свою традицию и православным. Только пусть это будет не девятнадцатого августа и не двадцать восьмого.

Несмотря на прямое указание Служебника благословлять плоды по мере созревания, многие люди уверены, что яблоки, к примеру, нельзя есть до праздника Преображения. Это мнение, по видимому, основывается на примечании церковного Типикона под 19 августа: «Яко аще кто от братий снесть гроздие прежде сицевого праздника, то преслушания запрещение да приимет, и да не вкусит гроздие через весь август месяц, яко заповеданный устав презрев; яко да от сего навыкнут и прочии повиноватися уставу святых отец. Сие же запрещение бывает и блюдущим винограды братии... Сей устав бывает и на смоквах, и над прочими овощьми, яве яко времена их, кое когда приспеет».

Как видим, правило довольно строго запрещает вкушение плодов до праздника Преображения, но эта строгость обусловлена тем, что правило — монашеское (различие монашеского и приходского уставов, вообще, интересная, но отдельная тема), а воздержание и послушание для монаха — важнейшие принципы. Из книг по монашескому деланию, к примеру «Авва Дорофей», видно, что часто духовник не только решал когда есть, но и что, и сколько — буквально по часам и граммам. Итак, дело не в Преображении, а в том, что плоды (гроздие, т.е виноград, смоквы и прочие) запрещается вкушать без благословения. Благословение же может быть «яве яко времена их, кое когда приспеет». Виноград действительно может поспеть к Преображению, но смоквы и прочие заморские фрукты имеют свой календарь созревания, и именно под него, как видно из примечания, подстраивался чин благословения.

В целом же, Церковь не знает поста на яблоки. Ей просто важно научить своих чад быть благодарными Богу за Его дары. Неужели Господь хочет того, чтобы из года в год гнили ранние сорта яблок (все-таки у нас — не Греция), созревающих задолго до Преображения? Нет, Он хочет, чтобы его дары принимались «яве яко времена их», но принимались с благословением и благодарностью. Кстати, во многих приходах так и делают: освящают яблоки, впрочем как и другие виды плодов, раньше, примечательно к климату, так как это и было задумано церковным уставом.

Зелье

Еще особо нужно сказать об освящении зелья. Не знаю как где, но в нашем регионе на Праздник Пятидесятницы, в день памяти святых мучеников Маккавейских в храмы спешат толпы народа с пучками мака, букетами цветов. Но цветы несутся в храм не для того, чтобы прикрасить дом Божий. Несмотря на то, что священники призывают воспринимать это благословение зелья, как благословение лекарственных, к примеру, трав, народ упорно видит в них просто хороший оберег, действительно зелье, в худшем смысле этого слова. Эти пучки хранятся целый год, часто над входной дверью и применяются для защиты от порчи и в других суевериях.

Нужно признать, что основание для такого применения находится в самих текстах молитв на освящение зелия, помещенных в Великом Требнике святителя Петра Могилы. В этой книге также помещены молитвы, предназначенные для защиты от порчи, сглазов, в том числе через подкинутые предметы и т.п. Православность этих чинопоследований сомнительна. Не секрет, что требник был составлен под влиянием своего времени: в нем отобразились как католические чинопоследования, так и народные традиции.

Зелие (родственное со словом «зеленое», «зелень») — это злаки, лекарственные и съедобные травы, которые приносились на благословение по тому же принципу, что и другие плоды земли. Со временем смысл благословения зелия стал искажаться, начали закрадываться разные суеверия. Эти изменения, к сожалению, отобразились и в текстах молитв. Рассмотрим для сравнения чин благословения зелия, который предлагал «Литургикон, си есть Служебник, сожержащь в себе по чину Святыя Восточныя Церкви Литургии иже во святых Отец наших Иоанна Златоустаго, Василия Великого и Григория Двоеслова, Папы Римского, со всеми службами недельными и праздничными», который «первым Типом издадеся в общежительном монастыри чину святого Василия Великого города Супрасля 1727 года», а также чин, помещенный в Требнике Петра Могилы.

Вот последование, совершавшееся на Успение Пресвятой Богородицы по Супрасльскому Служебнику:

Иерей по обычаю глаголет «Благословен Бог наш...» Лик: Трисвятое — по Отче наш, Господи помилуй (12), псалом 64.

МОЛИТВА ПЕРВАЯ

Всемогий превечный Боже, иже небо и землю, море и вся видимая и не видимая Словом Своим от не бытия сотворивый, зелия и древеса к требованию человек и зверей земли родити, и коемуждо по семени в себе плод имети повелевый; и не токмо зелиям в пищу зверем, но и телесем недужным врачебным быти Твоею неизреченною благости изволивый. Просим Тя мыслию и усты, да сия различнаго рода зелия и овощи Твоим благоутробием благословиши и силу Божию от Тебе данную им, Твоего новаго благословения благодать излееши, да людем и зверем противо всяким недугом и противностям будут в прибежище.
Яко Ты еси Бог наш, и Тебе славу возсылаем: Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно...

МОЛИТВА ВТОРАЯ

Боже, иже Моисеом рабом Твоим сыном израилевым повелевый, да рукояти овощей новых приносят к иереом и возмут плоды лепейшаго древесе; возрадуют же ся пред Тобою Господем Богом своим; прииди, Милосерде, к призываниям нашим и излей Твоего благословения преизобилие на ны и на рукояти новых семян, ягод, зелия и плодов, яже с благодарением приносим Тебе и о Имени Твоем в праздник сей, благословим. Изволи да людем, скотом и зверем противо недугов, губителев, язв, злодеяниям, чародеяниям, волхвованиям, угрезениям змеиным или прочим вредящим зверем, таже противо диавольским играниям и кознем помощь принесут; идеже аще положенна и внесенна будут с рукоятми благих дел. Моленми же Преблагословенныя Владычицы нашея Богородицы и Приснодевы Марии, ея же днесь Успения праздник светло празднуем, идеже Она взята есть, нам таможде восприятым быти.
Милостию, щедротами и человеколюбием Единороднаго Сына Твоего...
Иерей: Мир всем.
Лик: И духови твоему.
Иерей или диакон: Главы ваша Господеви преклоните.
Лик: Тебе, Господи.

МОЛИТВА ТРЕТЬЯ

Боже, иже Розгу Ессееву, Матерь Сына Твоего Господа нашего Иисуса Христа днешняго дне сего ради к Небеси вознесл еси, да Ея помощию преславною хранением сих земных плодов к вечному достигнем житию.
Яко Ты еси Бог наш, и Тебе славу возсылаем: Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь
Благословение Бога Отца Всемогущаго, и Сына и Святаго Духа да снидет на создания сия и пребывает всегда. Аминь.
Таже кропит и кадит зелия или семена.

Как видим, чин предназначался для благословения семян (зерна), ягод, плодов и зелия, предназначенного «в пищу... и телесем недужным врачебным быти». Однако уже во второй молитве наблюдается смешение понятий зелия как лекарственных средств («противо всяким недугом и противностем», «губителев, язв, злодеяниям, ... угрезениям змеиным или прочим вредящим зверем») и зелия как оберега от всяческих видов порч, «чародеяниям, волхвованиям». Зелию приписывается сила противостоять диавольским кознем, даже если оно просто будет храниться в доме («идеже аще положенна и внесенна будут»). Смысл третей молитвы неясен.

В Требнике Петра Могилы, в молитве, читаемой в церкви в настоящее время, взгляд на зелие как на оберег еще более усилен. В этой молитве вообще не упоминается употребление зелия или плодов в пищу, и практически ничего не сказано о употреблении зелия как естественного лекарственного средства.

Вот текст этой молитвы:

МОЛИТВА ЕЖЕ БЛАГОСЛОВИТИ КАКОЕ ЛИБО БЛАГОВОННОЕ ЗЕЛИЕ

Господи Боже Вседержителю, словом Твоим всяческая исполнивый, и возрастити повелевый земли вся плоды во своя времена и даяти я в радость и в живот человеком; Ты Сам, Всеблагий Владыко, и семена сия, с различными зелиями принесенныя во святый храм сей, благослови и освяти Духом Твоим Святым, и рабов Твоих сих, приемлющих зелия сия с семенами, от всякия скверны очисти, и домы их всякого благовония исполни, во еже быти сим и всем верою хранящим я, и кадящимся ими в соблюдение и избаву от всех вражиих прилогов, и во отгнание всякаго мечтания, от действа диаволя находящего, дневнаго и нощнаго, на благословение же душам и телесем, верным Твоим людем и скотом, домовом же и местом. Яко да вси приемлющие сия зелия, восприимут себе покров души и тела, и да будет нашему спасению врачевство Твоея благодати таинство; да в коем либо месте возложится, или на коем употребляемо будет, во еже получити благословение, вся (противной силе оттуду прогнанней) десница Твоя да покрыет, во славу пресвятаго, великолепнаго и всепокланяемаго Имене Твоего.
Емуже подобает всякая слава, честь и поклонение, со Отцем и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Думаю, что на практике стоит отказаться от чтения этой молитвы в храме и заменить ее первой молитвой из вышеуказанного чина.

Кто-то может возразить, что Церковь в вопросе благословения зелия сознательно сместила акценты с простого благословения съедобных и лекарственных растений на благословения зелья, как оберега. Но у Церкви есть намного лучшие методы борьбы со злом, чем всякие заговоренные пучки трав, присыпки, обкуривание леном и прочая? Известно, что именно такими методами всякого рода колдуны пытаются вредить людям. Неужели в борьбе с этим оккультизмом Церковь станет использовать те же приемы? Признать законным существование подобных оберегов нельзя. Это было бы унижением для Церкви, это означало бы, что ради мнимого страха, суеверия Церковь сознательно толкает человека к магизму. То, что обычай благословлять зелья утратил во многом свой смысл — недоразумение, которое, верю, будет исправлено.

Ведь Церковь живет и развивается, но ее миссия — являть Истину — остается неизменна. Если мы оглянемся вглубь церковной истории, то увидим, что этот путь был очень непростым, но трудности обогащали церковь духовно: оттачивалось богословие, развивалось богослужение, приходил опыт. «Ибо надлежит быть и разномыслиям между вами, — говорил апостол Павел, — дабы открылись между вами искусные» (1Кор.11:19). Церковь умеет возрождаться. Глядя на восстановленные храмы, еще раз убеждаешься в этом. Верится, что проблемы и вопросы, в том числе и затронутые здесь, со временем разрешатся. Правда, это во многом зависит от нас самих.

***

Невозможно описать в нескольких страницах всю глубину и красоту церковного богослужения, традиции. Ее можно только прочувствовать. Эта красота пленяет, преображает души и жизни. Но особо радостно, что красота богослужения, обряда — сугубая, ведь обряд — не то лишь, что мы видим своими глазами. Каждый раз, ставя свечку, идя в храм с веточкой вербы или корзинкой плодов, вспомним об этом. Я надеюсь, что кому-то мои размышления помогут в этом, заставят взглянуть на Церковь глубже, задуматься, зачем она предлагает обряд, что ждет в ответ. Пусть обряд будет не духовной подменой, но дополнением, полнотой веры, надежды, любви. Ведь истинная добродетель всегда ищет своего выражения. Человек возник от избытка Божией любви, любовь к невесте заставляет юношу писать стихи и дарить цветы. Мне всегда было немного жаль протестантов, так и не понявших красоты православной традиции. Конечно, «Бог не требует служение рук человеческих, как бы имеющий в чем-либо нужду», не требует, ибо этого и невозможно требовать. Как нельзя требовать себе цветов, внимания, стихов, но «любовь... всего надеется»...

«Когда же Иисус был в Вифании, в доме Симона прокаженного, приступила к Нему женщина с алавастровым сосудом мира драгоценного и возливала Ему возлежащему на голову. Увидев это, ученики Его вознегодовали и говорили: к чему такая трата? Ибо можно было бы продать это миро за большую цену и дать нищим. Но Иисус, уразумев сие, сказал им: что смущаете женщину? она доброе дело сделала для Меня: ибо нищих всегда имеете с собою, а Меня не всегда имеете; возлив миро сие на тело Мое, она приготовила Меня к погребению; истинно говорю вам: где ни будет проповедано Евангелие сие в целом мире, сказано будет в память ее и о том, что она сделала» (Мф.26:6-13).