Инок Антоний (Давидюк)
«Священные понятия сердца»
С иноком Антонием я познакомилась на литературном сайте. Там он публиковал главы из своей книги «Священные понятия сердца», которую начал писать по благословению своего духовника. Главы называются кратко: «Бог», «Свобода», «Церковь», «Совесть», «Отечество»... Лично я во время прочтения чувствовала внутри некий резонанс. Судя по отзывам моих друзей, это происходило не только со мной. Тексты инока Антония становились для кого-то катализатором внутренней работы.
Неумолимое течение времени вообще и личного времени каждого из нас рано или поздно понуждает задуматься над значимостью и смыслом некоторых понятий, занимающих в нашей жизни совершенно особое место, даже если мы относимся к ним вполне обыденно, без осознания их священнодействия в наших сердцах. Тем не менее, сердца наши, прежде всего, предназначены Богом именно для священнодействия: «Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас?» (1 Кор. 3;16)
Состояние сердца человека во многом зависит от усвоенных ему понятий, а понятия, хотя и зависят от чувств, но формируются с помощью совести и разума, которым и чувства должны быть подчинены. Мы вольны не прислушиваться к голосу совести и не прибегать к помощи разума, используя лишь прагматичный и мелочный рассудок и доверяя испорченной чувственности, но тогда понятия, усвоенные сердцу, станут словом смерти внутри нас: «Ибо из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления…» (Мф. 15;19).
Однако наша задача состоит в обретении слова жизни, в раскрытии Небесного Дара в себе, в одухотворении собственных желаний и устремлений, чему и служат священные понятия сердца.
Человек – существо словесное, « живое существо, обладающее даром мышления и речи…», как пишет С.И. Ожегов в своём словаре времён атеистического рационализма и активного богоборчества, несмотря на которые ему не удалось избежать иррационального понятия: «существо, обладающее даром» в определении слова «человек». Дар безусловно свидетельствует о Дарителе, причём о Таком, Который и самой жизнью одарил человека. Дар жизни не предполагает её прекращения через определённый промежуток времени, но предполагает прекращение времени как условия развития дара жизни самим человеком, сотворённым по Образу и Подобию своего Творца, то есть творцом собственной вечной жизни в соработничестве с Богом.
Для людей, в большинстве случаев, коммуникационное действие речи является выражением внутреннего процесса мышления и чувствования, реализацией дара жизни. И от того, насколько полно и мировоззренчески точно мы осознаём значение слов и понятий, которые слова выражают, зависят наши отношения с окружающим миром и с самим собой, а через это с Творцом мира и нашим Творцом.
Совершенно не случайно в Священном Писании Вторая Ипостась Святой Троицы именуется Словом: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». (Ин. 1;1) Разве не говорит это наименование о высоте словесного дара человеку, отражающего свойства Образа Самого Бога в душе его?
Разве не определяет этот дар возможность восстановления сознания онтологической связи заблудших детей с Отцом Небесным?
Те понятия, о которых нам предстоит поразмыслить на страницах этой небольшой книги, показывают объективное наличие и постоянное осуществление этой связи со стороны любящего Отца и обличают субъективное отсутствие и неосуществление её, увы, с нашей стороны.
Слишком плоское и приземлённое понимание значения этих понятий отсекает сердцу дорогу к Небу, а ведь это единственный путь, оправдывающий наше существование. Отечество Небесное ждёт нас, исповедующих уже здесь, на земле, Его Вечную Славу.
«И если извлечёшь драгоценное из ничтожного, то будешь как Мои уста» (Иер. 15;19). Такое пророчество дано нам ввиду потенциальной способности человека видеть за пределами трёх пространственных измерений и за пределами времени: «Ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф. 6;21). Но любая дорога начинается с первого шага в нужном направлении, и, чтобы обрести истинно драгоценное сокровище, необходимо преодоление верой обугленного состояния собственного сердца, тлеющего в страстях и помрачающего ум, дерзающий видеть только ничтожное там, где сокрыто драгоценное.
«Ибо всякий дом устрояется кем-либо; а устроивший все есть Бог» (Евр. 3;4). Разум человеческого сердца – самое совершенное Божие устроение в сотворённом мире, абсолютно согласованное в наивысшем благе – в любви. А вот рассогласование сердца и разума – устроение исключительно человеческое, искажающее понятие о совершенстве, о благе и, наконец, о Боге как об источнике всякого совершенства и блага. Но искренняя вера способна уврачевать этот тяжёлый недуг души:
«Господи! помоги моему неверию» (Мк. 9;24).
Без веры понять Бога невозможно, но и с верой – только отчасти, настолько, насколько это необходимо на каждый новый момент нашей жизни, приближающий нас к вечности.
Понятие о Боге важно не подменить в сознании своего сердца идеей Бога, чтобы, в свою очередь, веру истинную не подменить верой в собственную идеологию, удобную для оправдания любых своих действий и мудрствований лукавых.
Всё, что нам дано знать о Боге, открыто Им Самим в Божественном Откровении и в опыте святых, которые приняли Его Откровение в своё сердце, отказавшись от попытки приспособить Небесную Истину к земным потребностям. «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят». (Мф. 5;8).
Нам, далёким от святости мыслей и чистоты сердца, недоступно непосредственное восприятие понятия о Боге ни высотою ума, ни глубиною чувств, которых Бог неизмеримо выше и глубже. Но, при относительной чистоте намерений, опыт встречи с Богом, всё же, доступен каждому человеческому сердцу, и каждое человеческое сердце ищет этой встречи, часто вопреки рассудку, который скован условностями мира сего, и вопреки чувственности, которая ищет альтернативу скорбной реальности человеческого существования в предлагаемых миром соблазнах. От такого несогласия сил души опыт встречи с Богом в повседневных обстоятельствах либо остаётся совсем незамеченным, либо не осознаётся в полной мере.
Это особенно ясно видно в момент вынесения чаши с Телом и Кровью Господа нашего Иисуса Христа на Божественной Литургии: мы делаем положенный земной поклон, выслушиваем слова молитв, произносимые священником, полностью соглашаясь с тем исповеданием, которое в этих молитвах содержится, и даже причащаемся Святых Тайн, но кто из нас переживает в своём сердце встречу с Живым Богом?! Не потому ли и наши понятия о Боге не простираются далее догматических определений, в лучшем случае? Но корень слова «определение» – «предел»; догматы только показывают пределы человеческого разумения Истины, рамки, за которыми начинаются умствования и заблуждения.
Для нас, верующих и стремящихся встретить Бога в своём сердце, а не в воспалённом воображении, мало умозрительного вероучения; разум, ищущий Истину, уничтожает сам себя на этом пути, и дальнейший наш путь – это путь Истины в поисках разума, а не наоборот.
Истина открыта миру, Свет Её не может померкнуть. Нужно иметь абсолютно больное, глухое и слепое сердце, чтобы не испытывать совсем Её вездесущия. Остаётся только признать своё сердце именно таким, чтобы упразднить в нём ложь, закрывающую Истине путь через него к другим сердцам, ведь Любовь Бога – это не любовь человека, Бог не выбирает, Он любит всех, соединяя сердца в Своей Истине.
«Я есмь путь и истина и жизнь...» (Ин. 14;6) – эти слова Спасителя о Себе и есть самое точное, самое полное и самое глубокое понятие о Боге для человеческого сердца на человеческом языке. Триединый Бог наш Небесный Отец, но: «…никто не приходит к Отцу, как только через Меня.» (Ин. 14;6).
В этом понятии – полнота Любви Отца, выраженная в Сыне и открывающая путь к жизни в Святом Духе. Это понятие мы выражаем, когда поём все вместе в храме Символ Веры, поём каждый от своего лица: «Верую…»; и после этого слова все последующие перестают быть просто точной догматической формулой, они превращаются в священные понятия сердца.
А другая молитва: «Отче наш…», которая тоже поётся всеми вместе, вообще никакого предела понятию о Боге не полагает.
В ней мы обращаемся к Богу, бесконечно могущественному, бесконечно любящему Своё творение, с прошением о проявлении Его Любви к нам: «и прости нам грехи наши…» - зная, что единственное условие прощения находится в сердце каждого из нас: «… ибо и мы прощаем всякому должнику нашему…» (Лк. 11;4). Только, когда и мы уподобимся Ему в жертвенной любви ко всем, без исключения, нашим братьям и сёстрам по божественному происхождению и, увы, по несчастью грехопадения, от которых всегда ожидаем угодных нам действий, считая поэтому их своими должниками, только тогда мы сможем встретить Бога в своём сердце. Только тогда станет возможным для нас обрести истинное понятие о Нём вне логики, вне пространства и времени, но в единственно верном и вечном измерении бесконечного приближения к тайне собственного бытия.
Не напрасно храмы, которые мы привыкли называть церквами, часто имеют вид корабля. Это напоминание о Всемирном Потопе, о корабле (ковчеге), в котором спаслись восемь человек – семейство Ноя, которое не только верило в Бога (в те времена ещё не было атеизма), но и поверило тому, что Бог открыл людям.
И всё же, Церковь – это не место и не здание и, тем более, не организация, объединяющая верующих в Бога людей и обеспечивающая удовлетворение их религиозных потребностей. Церковь – это не часть национальной культуры и не маргинальное сообщество. Церковь – это богочеловеческий организм спасения тех, кто верит Богу и верен Богу. Организм наднациональный, «…где нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос». (Кол. 3;11).
Надмирность Церкви изначально определяла Её значение для всего мира, а этнические особенности обрядов только углубили Её корни в различных народах. Причём, ни одна человеческая организация не просуществовала и не смогла бы просуществовать в патологических процессах цивилизации более 2000 лет.
Мир не может дать человеку то, чего не имеет сам, мир может только отнять под видом даяния; и отнимает у человека с детских лет любовь к родителям, здоровье, детскую чистоту намерений, простоту мысли, бескорыстие, предлагая взамен заменители благодати, именуемые общечеловеческими ценностями. Ведь потому и распяли Спасителя иудеи, что Он не принёс им их «общечеловеческие ценности», а принёс Благую Весть: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф. 4;17).
Это Благовестие с тех пор не прекращается в Церкви, и тот, кто внимает Ему, восстанавливает в своём сердце понятия о истинных ценностях, которые созидают человека для Церкви Небесной, Торжествующей над смертью. А пока – достраивается Ковчег, который вынесет вошедших в Него, теперь уже, из эсхатологической бездны огня. Но люди по-прежнему беспечны и суетны:
«И как было во дни Ноя, так будет и во дни Сына Человеческого: ели, пили, женились, выходили замуж, до того дня, как вошел Ной в ковчег, и пришел потоп и погубил всех». (Лк. 17;26-27).
А Бесконечно Милостивый Бог по-прежнему призывает всех, без исключения, людей в Свой Корабль Спасения.
Этот Корабль – Церковь, Дом Божий, открытый для каждого. Но Церковь – это и мы, входящие в этот Дом, падающие и встающие, «невидевшие и уверовавшие». (Ин. 20;29).
Церковь – это призма, преломляясь через которую, поток личных горестей человека преобразуется в радость о милующем Господе, сияющую семью дарами Святого Духа, – в радугу Нового Завета. Церковь – это Небесная Лечебница для всех страждущих. Церковь – это врата рая.
«Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь. За все благодарите: ибо такова о вас воля Божия во Христе Иисусе». (1 Фес. 5;16-18).
Три глагола: радуйтесь, молитесь, благодарите... – как одно слово на одном дыхании. И это – дыхание молитвы, включающее в себя всю сокровенную премудрость не только нынешнего, но и будущего века. Потому что молитва, искренне обращаемая к Источнику этой премудрости, никогда не остаётся без премудрого ответа. А то, что человек общества потребления разучился понимать такой ответ, высочайшей ценности молитвы не умаляет.
« Молитва никогда не пропадает даром, исполняет ли Господь прошение или нет. По неведению мы часто просим неполезнаго и вреднаго. Не исполняя этого, Бог за труд молитвенный подаст другое что, незаметно для нас самих. – Потому речь: "вот и Богу молитесь, а что получили?" – безтолкова. – Молящийся просит блага себе, указывая на него. Видя, что просимое не поведет к благу, Бог не исполняет прошения и этим творит благо: ибо если б исполнил, худо было бы просителю. Блюдите, како опасно ходите среди века сего лукаваго!» (Свт. Феофан Затворник. письмо 1406. вып.8. стр. 120.)
Молитва – это Небесное сокровище земного человека, которое никто, ни при каких обстоятельствах, не в силах у него отнять, если сам человек не отнимет его у себя. Молитва – это движение души к Богу, лишь отчасти выражаемое словами. Молитва – это пространство жизни в окружении смерти. Потому и само слово «молитва», в разных контекстах и вариациях, чаще других встречается в Священном Писании и Святоотеческом Предании Церкви. Понятие молитвы многогранно, как многогранна душа человека, но важно выделить основное в этом понятии, чтобы не спутать молитву с мантрой или медитацией, ворожбой перед православной иконой или «харизматическим» трансом.
Главная цель православной молитвы – соединение воли молящегося с волей Божией. Вышеупомянутые проникновения в инфернальные сферы никогда такой цели не имеют, поскольку: «все боги народов – идолы, а Господь небеса сотворил» (Пс. 95;5). Само понятие воли Божией не имеет места в ложных духовных практиках, где господствует воля идолов, подчиняющих себе волю обращающихся к ним людей.
Кажется, Преподобный Исаак Сирин говорил: «Если кто попросит у царя навоза, тот и царя оскорбит, и себя обесчестит». А вот современная поэтическая интерпретация этих слов иеромонаха Романа (Матюшина):
«И, если уж достиг подножий царских,
Забудь о рабстве, помяни родство.
Не мелочись, выпрашивая цацки,
Не оскорбляй величия Его».
И, наконец, – пример того, чего просили святые, оставившие нам образцы православной молитвы:
«Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить все, что принесет мне наступающий день.
Дай мне всецело предаться воле Твоей Святой.
Во всякий час сего дня во всем наставь и поддержи меня.
Какие бы я ни получал известия в течение дня, научи меня принять их со спокойной душою и твердым убеждением, что на все Твоя Святая воля.
Во всех моих словах и делах руководи моими мыслями и чувствами.
Во всех непредвиденных случаях не дай мне забыть, что все ниспослано Тобою.
Научи меня прямо и разумно действовать с каждым членом семьи моей, никого не смущая и не огорчая.
Господи, дай мне силу перенести утомление наступающего дня и все события в течение дня.
Руководи моею волею и научи меня молиться, верить, надеяться, терпеть, прощать и любить.
Аминь».
(Молитва последних Оптинских старцев)
Удивительно ёмкая, сильная и понятная в своей святой простоте молитва. Но нам, чтобы самим научиться молиться, необходимо представлять себе всю полноту молитвенного наследия Церкви, ведь даже краткая Иисусова молитва: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного» – включает в себя всю эту полноту. Славословие, прошение и благодарение так же неотделимы от Иисусовой молитвы, как и от всей литургической традиции Православия, и только тот, кто дышит этой традицией, освящённой Таинствами Церкви, может вполне осознавать священнодействие молитвы в своём сердце.
Молитва даётся молящемуся и никогда – тому, кто в угождение собственному мелкому мироощущению отвергает богатейший дар молитвы или её язык, пытаясь опустить Разум Церкви до своего уровня понимания. Но Разум Церкви поднимает до своей высоты исповедающих Его: «Уставы Твои были песнями моими на месте странствований моих» (Пс. 118;54); «Слово Твое – светильник ноге моей и свет стезе моей» (Пс. 118;105); «Семикратно в день прославляю Тебя за суды правды Твоей» (Пс. 118;164).
Семикратно – в данном контексте обозначает не количество дневных молитв, а полноту молитвенного предстояния перед Богом, символизируемую числом «семь». Так и нам заповедано: не закрывать молитвослов своего сердца по прочтении молитвенного правила или после выхода из храма, а всегда славословить, непрестанно просить Божией милости и за всё благодарить Бога.
Другие главы из книги инока Антония (а также его стихи) можно почитать здесь: http://www.stihi.ru/avtor/inokantoniy
«Священные понятия сердца»
С иноком Антонием я познакомилась на литературном сайте. Там он публиковал главы из своей книги «Священные понятия сердца», которую начал писать по благословению своего духовника. Главы называются кратко: «Бог», «Свобода», «Церковь», «Совесть», «Отечество»... Лично я во время прочтения чувствовала внутри некий резонанс. Судя по отзывам моих друзей, это происходило не только со мной. Тексты инока Антония становились для кого-то катализатором внутренней работы.
ВВЕДЕНИЕ
Неумолимое течение времени вообще и личного времени каждого из нас рано или поздно понуждает задуматься над значимостью и смыслом некоторых понятий, занимающих в нашей жизни совершенно особое место, даже если мы относимся к ним вполне обыденно, без осознания их священнодействия в наших сердцах. Тем не менее, сердца наши, прежде всего, предназначены Богом именно для священнодействия: «Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас?» (1 Кор. 3;16)
Состояние сердца человека во многом зависит от усвоенных ему понятий, а понятия, хотя и зависят от чувств, но формируются с помощью совести и разума, которым и чувства должны быть подчинены. Мы вольны не прислушиваться к голосу совести и не прибегать к помощи разума, используя лишь прагматичный и мелочный рассудок и доверяя испорченной чувственности, но тогда понятия, усвоенные сердцу, станут словом смерти внутри нас: «Ибо из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления…» (Мф. 15;19).
Однако наша задача состоит в обретении слова жизни, в раскрытии Небесного Дара в себе, в одухотворении собственных желаний и устремлений, чему и служат священные понятия сердца.
Человек – существо словесное, « живое существо, обладающее даром мышления и речи…», как пишет С.И. Ожегов в своём словаре времён атеистического рационализма и активного богоборчества, несмотря на которые ему не удалось избежать иррационального понятия: «существо, обладающее даром» в определении слова «человек». Дар безусловно свидетельствует о Дарителе, причём о Таком, Который и самой жизнью одарил человека. Дар жизни не предполагает её прекращения через определённый промежуток времени, но предполагает прекращение времени как условия развития дара жизни самим человеком, сотворённым по Образу и Подобию своего Творца, то есть творцом собственной вечной жизни в соработничестве с Богом.
Для людей, в большинстве случаев, коммуникационное действие речи является выражением внутреннего процесса мышления и чувствования, реализацией дара жизни. И от того, насколько полно и мировоззренчески точно мы осознаём значение слов и понятий, которые слова выражают, зависят наши отношения с окружающим миром и с самим собой, а через это с Творцом мира и нашим Творцом.
Совершенно не случайно в Священном Писании Вторая Ипостась Святой Троицы именуется Словом: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». (Ин. 1;1) Разве не говорит это наименование о высоте словесного дара человеку, отражающего свойства Образа Самого Бога в душе его?
Разве не определяет этот дар возможность восстановления сознания онтологической связи заблудших детей с Отцом Небесным?
Те понятия, о которых нам предстоит поразмыслить на страницах этой небольшой книги, показывают объективное наличие и постоянное осуществление этой связи со стороны любящего Отца и обличают субъективное отсутствие и неосуществление её, увы, с нашей стороны.
Слишком плоское и приземлённое понимание значения этих понятий отсекает сердцу дорогу к Небу, а ведь это единственный путь, оправдывающий наше существование. Отечество Небесное ждёт нас, исповедующих уже здесь, на земле, Его Вечную Славу.
«И если извлечёшь драгоценное из ничтожного, то будешь как Мои уста» (Иер. 15;19). Такое пророчество дано нам ввиду потенциальной способности человека видеть за пределами трёх пространственных измерений и за пределами времени: «Ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф. 6;21). Но любая дорога начинается с первого шага в нужном направлении, и, чтобы обрести истинно драгоценное сокровище, необходимо преодоление верой обугленного состояния собственного сердца, тлеющего в страстях и помрачающего ум, дерзающий видеть только ничтожное там, где сокрыто драгоценное.
БОГ
«Ибо всякий дом устрояется кем-либо; а устроивший все есть Бог» (Евр. 3;4). Разум человеческого сердца – самое совершенное Божие устроение в сотворённом мире, абсолютно согласованное в наивысшем благе – в любви. А вот рассогласование сердца и разума – устроение исключительно человеческое, искажающее понятие о совершенстве, о благе и, наконец, о Боге как об источнике всякого совершенства и блага. Но искренняя вера способна уврачевать этот тяжёлый недуг души:
«Господи! помоги моему неверию» (Мк. 9;24).
Без веры понять Бога невозможно, но и с верой – только отчасти, настолько, насколько это необходимо на каждый новый момент нашей жизни, приближающий нас к вечности.
Понятие о Боге важно не подменить в сознании своего сердца идеей Бога, чтобы, в свою очередь, веру истинную не подменить верой в собственную идеологию, удобную для оправдания любых своих действий и мудрствований лукавых.
Всё, что нам дано знать о Боге, открыто Им Самим в Божественном Откровении и в опыте святых, которые приняли Его Откровение в своё сердце, отказавшись от попытки приспособить Небесную Истину к земным потребностям. «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят». (Мф. 5;8).
Нам, далёким от святости мыслей и чистоты сердца, недоступно непосредственное восприятие понятия о Боге ни высотою ума, ни глубиною чувств, которых Бог неизмеримо выше и глубже. Но, при относительной чистоте намерений, опыт встречи с Богом, всё же, доступен каждому человеческому сердцу, и каждое человеческое сердце ищет этой встречи, часто вопреки рассудку, который скован условностями мира сего, и вопреки чувственности, которая ищет альтернативу скорбной реальности человеческого существования в предлагаемых миром соблазнах. От такого несогласия сил души опыт встречи с Богом в повседневных обстоятельствах либо остаётся совсем незамеченным, либо не осознаётся в полной мере.
Это особенно ясно видно в момент вынесения чаши с Телом и Кровью Господа нашего Иисуса Христа на Божественной Литургии: мы делаем положенный земной поклон, выслушиваем слова молитв, произносимые священником, полностью соглашаясь с тем исповеданием, которое в этих молитвах содержится, и даже причащаемся Святых Тайн, но кто из нас переживает в своём сердце встречу с Живым Богом?! Не потому ли и наши понятия о Боге не простираются далее догматических определений, в лучшем случае? Но корень слова «определение» – «предел»; догматы только показывают пределы человеческого разумения Истины, рамки, за которыми начинаются умствования и заблуждения.
Для нас, верующих и стремящихся встретить Бога в своём сердце, а не в воспалённом воображении, мало умозрительного вероучения; разум, ищущий Истину, уничтожает сам себя на этом пути, и дальнейший наш путь – это путь Истины в поисках разума, а не наоборот.
Истина открыта миру, Свет Её не может померкнуть. Нужно иметь абсолютно больное, глухое и слепое сердце, чтобы не испытывать совсем Её вездесущия. Остаётся только признать своё сердце именно таким, чтобы упразднить в нём ложь, закрывающую Истине путь через него к другим сердцам, ведь Любовь Бога – это не любовь человека, Бог не выбирает, Он любит всех, соединяя сердца в Своей Истине.
«Я есмь путь и истина и жизнь...» (Ин. 14;6) – эти слова Спасителя о Себе и есть самое точное, самое полное и самое глубокое понятие о Боге для человеческого сердца на человеческом языке. Триединый Бог наш Небесный Отец, но: «…никто не приходит к Отцу, как только через Меня.» (Ин. 14;6).
В этом понятии – полнота Любви Отца, выраженная в Сыне и открывающая путь к жизни в Святом Духе. Это понятие мы выражаем, когда поём все вместе в храме Символ Веры, поём каждый от своего лица: «Верую…»; и после этого слова все последующие перестают быть просто точной догматической формулой, они превращаются в священные понятия сердца.
А другая молитва: «Отче наш…», которая тоже поётся всеми вместе, вообще никакого предела понятию о Боге не полагает.
В ней мы обращаемся к Богу, бесконечно могущественному, бесконечно любящему Своё творение, с прошением о проявлении Его Любви к нам: «и прости нам грехи наши…» - зная, что единственное условие прощения находится в сердце каждого из нас: «… ибо и мы прощаем всякому должнику нашему…» (Лк. 11;4). Только, когда и мы уподобимся Ему в жертвенной любви ко всем, без исключения, нашим братьям и сёстрам по божественному происхождению и, увы, по несчастью грехопадения, от которых всегда ожидаем угодных нам действий, считая поэтому их своими должниками, только тогда мы сможем встретить Бога в своём сердце. Только тогда станет возможным для нас обрести истинное понятие о Нём вне логики, вне пространства и времени, но в единственно верном и вечном измерении бесконечного приближения к тайне собственного бытия.
ЦЕРКОВЬ
Не напрасно храмы, которые мы привыкли называть церквами, часто имеют вид корабля. Это напоминание о Всемирном Потопе, о корабле (ковчеге), в котором спаслись восемь человек – семейство Ноя, которое не только верило в Бога (в те времена ещё не было атеизма), но и поверило тому, что Бог открыл людям.
И всё же, Церковь – это не место и не здание и, тем более, не организация, объединяющая верующих в Бога людей и обеспечивающая удовлетворение их религиозных потребностей. Церковь – это не часть национальной культуры и не маргинальное сообщество. Церковь – это богочеловеческий организм спасения тех, кто верит Богу и верен Богу. Организм наднациональный, «…где нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос». (Кол. 3;11).
Надмирность Церкви изначально определяла Её значение для всего мира, а этнические особенности обрядов только углубили Её корни в различных народах. Причём, ни одна человеческая организация не просуществовала и не смогла бы просуществовать в патологических процессах цивилизации более 2000 лет.
Мир не может дать человеку то, чего не имеет сам, мир может только отнять под видом даяния; и отнимает у человека с детских лет любовь к родителям, здоровье, детскую чистоту намерений, простоту мысли, бескорыстие, предлагая взамен заменители благодати, именуемые общечеловеческими ценностями. Ведь потому и распяли Спасителя иудеи, что Он не принёс им их «общечеловеческие ценности», а принёс Благую Весть: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф. 4;17).
Это Благовестие с тех пор не прекращается в Церкви, и тот, кто внимает Ему, восстанавливает в своём сердце понятия о истинных ценностях, которые созидают человека для Церкви Небесной, Торжествующей над смертью. А пока – достраивается Ковчег, который вынесет вошедших в Него, теперь уже, из эсхатологической бездны огня. Но люди по-прежнему беспечны и суетны:
«И как было во дни Ноя, так будет и во дни Сына Человеческого: ели, пили, женились, выходили замуж, до того дня, как вошел Ной в ковчег, и пришел потоп и погубил всех». (Лк. 17;26-27).
А Бесконечно Милостивый Бог по-прежнему призывает всех, без исключения, людей в Свой Корабль Спасения.
Этот Корабль – Церковь, Дом Божий, открытый для каждого. Но Церковь – это и мы, входящие в этот Дом, падающие и встающие, «невидевшие и уверовавшие». (Ин. 20;29).
Церковь – это призма, преломляясь через которую, поток личных горестей человека преобразуется в радость о милующем Господе, сияющую семью дарами Святого Духа, – в радугу Нового Завета. Церковь – это Небесная Лечебница для всех страждущих. Церковь – это врата рая.
МОЛИТВА
«Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь. За все благодарите: ибо такова о вас воля Божия во Христе Иисусе». (1 Фес. 5;16-18).
Три глагола: радуйтесь, молитесь, благодарите... – как одно слово на одном дыхании. И это – дыхание молитвы, включающее в себя всю сокровенную премудрость не только нынешнего, но и будущего века. Потому что молитва, искренне обращаемая к Источнику этой премудрости, никогда не остаётся без премудрого ответа. А то, что человек общества потребления разучился понимать такой ответ, высочайшей ценности молитвы не умаляет.
« Молитва никогда не пропадает даром, исполняет ли Господь прошение или нет. По неведению мы часто просим неполезнаго и вреднаго. Не исполняя этого, Бог за труд молитвенный подаст другое что, незаметно для нас самих. – Потому речь: "вот и Богу молитесь, а что получили?" – безтолкова. – Молящийся просит блага себе, указывая на него. Видя, что просимое не поведет к благу, Бог не исполняет прошения и этим творит благо: ибо если б исполнил, худо было бы просителю. Блюдите, како опасно ходите среди века сего лукаваго!» (Свт. Феофан Затворник. письмо 1406. вып.8. стр. 120.)
Молитва – это Небесное сокровище земного человека, которое никто, ни при каких обстоятельствах, не в силах у него отнять, если сам человек не отнимет его у себя. Молитва – это движение души к Богу, лишь отчасти выражаемое словами. Молитва – это пространство жизни в окружении смерти. Потому и само слово «молитва», в разных контекстах и вариациях, чаще других встречается в Священном Писании и Святоотеческом Предании Церкви. Понятие молитвы многогранно, как многогранна душа человека, но важно выделить основное в этом понятии, чтобы не спутать молитву с мантрой или медитацией, ворожбой перед православной иконой или «харизматическим» трансом.
Главная цель православной молитвы – соединение воли молящегося с волей Божией. Вышеупомянутые проникновения в инфернальные сферы никогда такой цели не имеют, поскольку: «все боги народов – идолы, а Господь небеса сотворил» (Пс. 95;5). Само понятие воли Божией не имеет места в ложных духовных практиках, где господствует воля идолов, подчиняющих себе волю обращающихся к ним людей.
Кажется, Преподобный Исаак Сирин говорил: «Если кто попросит у царя навоза, тот и царя оскорбит, и себя обесчестит». А вот современная поэтическая интерпретация этих слов иеромонаха Романа (Матюшина):
«И, если уж достиг подножий царских,
Забудь о рабстве, помяни родство.
Не мелочись, выпрашивая цацки,
Не оскорбляй величия Его».
И, наконец, – пример того, чего просили святые, оставившие нам образцы православной молитвы:
«Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить все, что принесет мне наступающий день.
Дай мне всецело предаться воле Твоей Святой.
Во всякий час сего дня во всем наставь и поддержи меня.
Какие бы я ни получал известия в течение дня, научи меня принять их со спокойной душою и твердым убеждением, что на все Твоя Святая воля.
Во всех моих словах и делах руководи моими мыслями и чувствами.
Во всех непредвиденных случаях не дай мне забыть, что все ниспослано Тобою.
Научи меня прямо и разумно действовать с каждым членом семьи моей, никого не смущая и не огорчая.
Господи, дай мне силу перенести утомление наступающего дня и все события в течение дня.
Руководи моею волею и научи меня молиться, верить, надеяться, терпеть, прощать и любить.
Аминь».
(Молитва последних Оптинских старцев)
Удивительно ёмкая, сильная и понятная в своей святой простоте молитва. Но нам, чтобы самим научиться молиться, необходимо представлять себе всю полноту молитвенного наследия Церкви, ведь даже краткая Иисусова молитва: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного» – включает в себя всю эту полноту. Славословие, прошение и благодарение так же неотделимы от Иисусовой молитвы, как и от всей литургической традиции Православия, и только тот, кто дышит этой традицией, освящённой Таинствами Церкви, может вполне осознавать священнодействие молитвы в своём сердце.
Молитва даётся молящемуся и никогда – тому, кто в угождение собственному мелкому мироощущению отвергает богатейший дар молитвы или её язык, пытаясь опустить Разум Церкви до своего уровня понимания. Но Разум Церкви поднимает до своей высоты исповедающих Его: «Уставы Твои были песнями моими на месте странствований моих» (Пс. 118;54); «Слово Твое – светильник ноге моей и свет стезе моей» (Пс. 118;105); «Семикратно в день прославляю Тебя за суды правды Твоей» (Пс. 118;164).
Семикратно – в данном контексте обозначает не количество дневных молитв, а полноту молитвенного предстояния перед Богом, символизируемую числом «семь». Так и нам заповедано: не закрывать молитвослов своего сердца по прочтении молитвенного правила или после выхода из храма, а всегда славословить, непрестанно просить Божией милости и за всё благодарить Бога.
Другие главы из книги инока Антония (а также его стихи) можно почитать здесь: http://www.stihi.ru/avtor/inokantoniy
