Ю. И.! Не так давно Православный церковный календарь преподнёс мне и товарищам две загадки. Отправленные нами в редакцию Календаря вопросы звучат так:
Здравствуйте, дорогая Редакция! Просветите, пожалуйста, по двум вопросам.
1. 24 мая (6 июня) совершается память мученика Каллиника волхва. В чём смысл (оскорбительного для святого) эпитета «волхв»? А если бы кто-то до обращения был сутенёром или сатанистом, неужели бы использовался соответствующий эпитет в Церковном календаре? Ведь в случае бывших блудниц такой эпитет не используется. Может быть, имеет смысл (если это настолько известный именно волхв) писать «бывшего волхва». А то люди могут думать, что мы волхвов канонизируем, раз они тоже «верующие».
2. В современном Православном церковном календаре Неделя 7-я по Пасхе посвящена памяти отцов I Вселенского Собора, но вот 22 мая / 4 июня в этом же календаре читается: «Память II Вселенского Собора». Почему в одном случае – память отцов, а в другом – Собора? Это как-то связано с событием?
На первый вопрос мне ответили, что «мученик Каллиник не "волхв" в Царстве Небесном. Он уверовал, стал христианином, и его тут же казнили. Про то, что он был волхв, упоминается, так как это связано с его обращением, когда он увидел, что его чары не подействовали». Поэтому выражение «мученик Каллиник волхв» равнозначно определению «мученик Каллиник, бывший волхв».
На второй вопрос ответили кратко: «Действительно, празднуется память 2-го Вселенского Собора, которая, вместе с тем, и память отцов Собора».
Тем не менее, эти разъяснения нас не слишком удовлетворили, особенно во втором случае: если «память отцов» и «память Собора» – определения равнозначные, то почему нельзя прийти к единообразию в написании? Быть может, Вы занимались этими календарными темами и сможете дать более подробные разъяснения?
ПОЧЕМУ СВЯТОЙ КАЛЛИНИК – ВОЛХВ?
Нет, любезный К., специально не занимался. Но спасибо за интересный вопрос. Давайте попытаемся найти смысл в этом на первый взгляд странном календарном именовании.
На первый вопрос – намеренно провокационный – был дан однозначный и правильный ответ. Ясно, что профессия валютной проститутки (блудницы) или киллера в Царстве Божием не востребована. Вряд ли даже неофит может в этом сомневаться! Поэтому наивное уточнение «бывший» излишне. Если человек стал христианином, а, тем более, – попал в Святцы, то его старые грехи становятся «яко не бывшии», и нарочито злорадствовать – напоминать о них – Церковь не может (в отличие от злопамятных обывателей). Вряд ли порядочный человек может в этом сомневаться. Но почему же в данном случае сохранилось указание на языческую профессию этого святого Каллиника?
Несколько замечаний об исторически сложившихся принципах именования святых. Современный филолог Ирина Владимировна Бугаева не так давно защитила докторскую диссертацию на тему «Язык православной сферы: Современное состояние, тенденции развития» (2010), обобщив свои важные работы в этой области. Горячо рекомендую! В 2006 году я принимал участие в университетской филологической конференции и слушал её интересный доклад «Номинация святых в русской православной традиции». Докладчик предложила определение «агиоантропонима», под которым понимается «апеллятивно-антропонимический комплекс, служащий для номинации прославленных христианских святых», и выделила девять основных моделей этого понятия, сформировавшихся по мере увеличения списка канонизированных святых и внесения их имён в Святцы.
Процесс развития и усложнения именований святых логичен. «Поскольку имена личные повторяются, это заставляет привлекать дополнительные наименования, – поясняет исследователь. – Образуются апеллятивно-антропонимические комплексы агионимов (святых имён. – Ю. Р.) разной структуры. Основная модель агионима как минимум двухкомпонентна: чин святости + имя: пророк Иеремия, апостол Фома, мученик Серапион, мученица Ирина. Таких примеров немного. В основном они относятся к ветхо- и новозаветным лицам и святым, прославленным в первые века христианства. Чаще встречается трехчленная структура агионима: чин святости (идентификатор) + имя (квалификатор) + дифференциатор. … В качестве дифференциатора могут выступать номинаторы, локализаторы, агномены (прозвища), когномены (фамилии), титулы, этнонимы. Поскольку имена повторяются, а идентификаторы часто редуцируются, основная роль принадлежит дифференциаторам (выделено мною. – Ю. Р.), хотя употребление некоторых из них также носит факультативный характер, например, титулы и церковные должности. Перечислим модели апеллятивно-антропонимических составных агионимов:
1) чин святости + имя + номинатор: священномученик Зотик пресвитер, преподобный Косма отшельник, преподобный Марк гробокопатель; мученик Феона волхв; мученик Конон градарь (огородник); преподобный Пимен постник; преподобный Иоанн пустынник; преподобный Ипатий целебник; преподобный Иоанн безмолвник; мученик Клавдий трибун; мученик Марианн диакон; преподобный Иосиф песнописец. Номинатор может представлять собой устойчивое словосочетание: преподобный Алексий, человек Божий. …» (Бугаева И. В. Номинация святых в русской православной традиции // Библия и европейская литературная традиция. Вып. 2. Материалы XXXV Международной филологической конференции. Секция «Библия и христианская письменность» (13–18 марта 2006 г.). СПб.: Изд-во СПбГУ, 2006. С. 87–88; а также: https://azbyka.org/days/p-nominatsija-svjatykh-v-russkoj-pravoslavnoj-traditsii; http://www.portal-slovo.ru/philology/45446.php; http://oldvak.ed.gov.ru/common/img/uploaded/files/vak/announcements/filolog/2009/28-12/BugaevaIV.pdf).
Как видим, наш Каллиник (как и его «коллега» Феона волхв) попадает уже в первый разряд составных агионимов. Ясно, что его «сан» в языческой церкви – дифференциатор, выполнявший при жизни функцию прозвища (агномена), отличавшего его от других людей с тем же именем. После прославления этот агномен стал составной частью агионима, с которым он и вошёл в Святцы. Но возникает другой вопрос: почему же большая часть древних святых вошла в Святцы без всякого определения к имени, а иногда и без имени?
Думается, причину можно видеть в том, что, во-первых, большинство мучеников были «рядовыми» христианами, не занимавшими какие-либо должности в обществе и Церкви, и история сохранила лишь их имена, а иногда и те не были зафиксированы в силу трагических обстоятельств. Так, под 28 декабря (10 января) в нашем Календаре значится память «Мучеников 20000, в Никомидии в церкви сожжённых, и прочих, тамо же вне церкви пострадавших», и далее приводится список лишь из полтора десятка имён. Во-вторых, причина сознательного сохранения за святым его языческого титула (прозвища) кроется в его личностном примере, служившем апологетическим целям в эпоху гонений. Хотя, вероятно, твёрдой логики в закреплении таких «обидных» (именно в кавычках, с внеисторической точки зрения обывателя) прозваний нет. Всё связано с конкретными примерами.
Как формировались древние Диптихи? (Кстати, учёные считают, что именно дни памяти святых положили начало Минейному циклу.) Христиане фиксировали дни казни своих пастырей и товарищей по юлианскому (неподвижному) календарю, по которому жила Империя. И кратко помечали – кто тот или иной человек, если он не совсем уж незаметный обыватель, а епископ, пресвитер, дьякон или чтец...
Если человек после обращения «состоялся» в новом христианском звании, то его так и именуют: преподобная Мария (а не бывшая блудница), апостол Павел (а не гонитель Савл), евангелист Матфей (а не бывший мытарь) и т. д. А если человек после обращения вскоре (сразу) был убит, не успев состояться в новом звании, то что о нём можно кратко сказать, чтобы выделить из списка христиан с теми же именами? Очевидно, обозначить основным свойством (профессией) дохристианской жизни! И этот временный дифференциатор навсегда становился составной частью его агионима. Поэтому, 1) именование святого языческим «титулом» логично и нейтрально по содержанию и служит его отождествлению (чтобы не перепутать с другим человеком), но также, и это важно 2), не только не унижает, но, напротив, прославляет и служит апологетической и миссионерской цели. Дескать, смотрите: «сильный» языческий «иерарх» со своими колдовскими пассами был посрамлён Христом, и уверовал в Него. И вы поступайте так же! Скорее всего, волхв Каллиник стал бы христианским служителем – пресвитером или епископом, но не успел... Похожая ситуация и с никомидийским мучеником Феоной, бывшим «придворным» волхвом имп. Диоклетиана, который приказал ему публично победить «христианского волхва» – епископа Феопемпта. Феона пытался отравить его ядом, но был посрамлён, после чего объявил себя христианином и вскоре принял мученическую кончину. Примечательно, что в темнице он принял от Феопемпта крещение с именем Синезий («Благоразумный»), но вошёл в Святцы не с ним, что было бы логично, а с прежним «языческим» именем! Очевидно, составители Никомидийского Мартиролога хотели в первую очередь сохранить назидательный пример торжества христианства в лице этого могущественного языческого «иерарха» и опасались его забвения в случае перемены имени. (Совместная память свщм. Феопемпта и мч. Феоны совершается 5/18 января.)
Сходная логика обнаруживается и в случае мученика Клавдия (19 марта / 1 апреля) – римского трибуна (должностное лицо в Древнем Риме), который, по долгу службы, вынужден был подвергнуть мучениям молодого христианина Хрисанфа. Поражённый его мужеством, за которым стояла сила Божия, Клавдий уверовал во Христа и принял крещение вместе с семьёй и подчинёнными ему воинами. Вскоре все они были казнены по приказанию имп. Нумериана (283–284). Показательный пример в отношении сурового военачальника, для которого мучения, кровь и смерть были привычными атрибутами профессии, и которого нельзя заподозрить в сентиментальности! И эта календарная логика в то время «работала», а сейчас стала непонятной.
Таким образом, можно предположить, что парадоксальное сохранение за святым его языческого «звания» было необходимо лишь в том случае, если он 1) не успел снискать себе славу как христианин и/или 2) пример его обращения и мученической кончины служил к вящему посрамлению бессильного пред Лицом Истинного Бога язычества, особенно в случае участия в казнях самого императора – Верховного языческого жреца (Pontifex Maximus). В остальных случаях эта логика «не работает».
Действительно, Мария Египетская не именуется в святцах «блудницей», потому что ей и нам это и не нужно: она стала преподобной, великой подвижницей, у которой сам монах и пресвитер Зосима, причастивший её, просил благословения! Но в древнем Житии, написанном вскоре после её смерти, в заглавии стоит определение «...бывшей блудницы, честно подвизавшейся...», и нелицеприятно излагается история её многогрешной жизни. То же и в житиях всех других святых, обратившихся от тьмы к свету. И это – не позор, а, наоборот, – слава и одновременно прославление неизреченного милосердия Сына Божия, возводящего в древнее (райское) благополучие всех раскаявшихся, начиная с Благоразумного Разбойника. Он не успел состояться в новом качестве и загладить свои злодеяния, потому навеки остался Разбойником, хотя и Благоразумным (и сказать о нём больше нечего)! Но для святых, успевших прославить себя подвигами на ниве Христовой, номинации из дохристианского прошлого излишни. Поэтому Мария – Преподобная, а не портовая путана; Павел – Апостол, а не фарисей и гонитель; Матфей – Евангелист, а не мытарь; а традиционный основатель Оптиной Пустыни инок Макарий – не разбойник Опта (Оптия).
Другого объяснения пока не вижу. Хорошо бы просмотреть весь Православный Месяцеслов (включая местночтимых святых) и выявить всех святых с подобными номинациями (языческие профессии и проч.). С историческим введением и комментариями может получиться хороший студенческий реферат или даже дипломная работа. Ответ на второй вопрос – «Собор или отцы Собора?» – постараюсь прислать завтра.
Здравствуйте, дорогая Редакция! Просветите, пожалуйста, по двум вопросам.
1. 24 мая (6 июня) совершается память мученика Каллиника волхва. В чём смысл (оскорбительного для святого) эпитета «волхв»? А если бы кто-то до обращения был сутенёром или сатанистом, неужели бы использовался соответствующий эпитет в Церковном календаре? Ведь в случае бывших блудниц такой эпитет не используется. Может быть, имеет смысл (если это настолько известный именно волхв) писать «бывшего волхва». А то люди могут думать, что мы волхвов канонизируем, раз они тоже «верующие».
2. В современном Православном церковном календаре Неделя 7-я по Пасхе посвящена памяти отцов I Вселенского Собора, но вот 22 мая / 4 июня в этом же календаре читается: «Память II Вселенского Собора». Почему в одном случае – память отцов, а в другом – Собора? Это как-то связано с событием?
На первый вопрос мне ответили, что «мученик Каллиник не "волхв" в Царстве Небесном. Он уверовал, стал христианином, и его тут же казнили. Про то, что он был волхв, упоминается, так как это связано с его обращением, когда он увидел, что его чары не подействовали». Поэтому выражение «мученик Каллиник волхв» равнозначно определению «мученик Каллиник, бывший волхв».
На второй вопрос ответили кратко: «Действительно, празднуется память 2-го Вселенского Собора, которая, вместе с тем, и память отцов Собора».
Тем не менее, эти разъяснения нас не слишком удовлетворили, особенно во втором случае: если «память отцов» и «память Собора» – определения равнозначные, то почему нельзя прийти к единообразию в написании? Быть может, Вы занимались этими календарными темами и сможете дать более подробные разъяснения?
Любознательный К.
ПОЧЕМУ СВЯТОЙ КАЛЛИНИК – ВОЛХВ?
Нет, любезный К., специально не занимался. Но спасибо за интересный вопрос. Давайте попытаемся найти смысл в этом на первый взгляд странном календарном именовании.
На первый вопрос – намеренно провокационный – был дан однозначный и правильный ответ. Ясно, что профессия валютной проститутки (блудницы) или киллера в Царстве Божием не востребована. Вряд ли даже неофит может в этом сомневаться! Поэтому наивное уточнение «бывший» излишне. Если человек стал христианином, а, тем более, – попал в Святцы, то его старые грехи становятся «яко не бывшии», и нарочито злорадствовать – напоминать о них – Церковь не может (в отличие от злопамятных обывателей). Вряд ли порядочный человек может в этом сомневаться. Но почему же в данном случае сохранилось указание на языческую профессию этого святого Каллиника?
Несколько замечаний об исторически сложившихся принципах именования святых. Современный филолог Ирина Владимировна Бугаева не так давно защитила докторскую диссертацию на тему «Язык православной сферы: Современное состояние, тенденции развития» (2010), обобщив свои важные работы в этой области. Горячо рекомендую! В 2006 году я принимал участие в университетской филологической конференции и слушал её интересный доклад «Номинация святых в русской православной традиции». Докладчик предложила определение «агиоантропонима», под которым понимается «апеллятивно-антропонимический комплекс, служащий для номинации прославленных христианских святых», и выделила девять основных моделей этого понятия, сформировавшихся по мере увеличения списка канонизированных святых и внесения их имён в Святцы.
Процесс развития и усложнения именований святых логичен. «Поскольку имена личные повторяются, это заставляет привлекать дополнительные наименования, – поясняет исследователь. – Образуются апеллятивно-антропонимические комплексы агионимов (святых имён. – Ю. Р.) разной структуры. Основная модель агионима как минимум двухкомпонентна: чин святости + имя: пророк Иеремия, апостол Фома, мученик Серапион, мученица Ирина. Таких примеров немного. В основном они относятся к ветхо- и новозаветным лицам и святым, прославленным в первые века христианства. Чаще встречается трехчленная структура агионима: чин святости (идентификатор) + имя (квалификатор) + дифференциатор. … В качестве дифференциатора могут выступать номинаторы, локализаторы, агномены (прозвища), когномены (фамилии), титулы, этнонимы. Поскольку имена повторяются, а идентификаторы часто редуцируются, основная роль принадлежит дифференциаторам (выделено мною. – Ю. Р.), хотя употребление некоторых из них также носит факультативный характер, например, титулы и церковные должности. Перечислим модели апеллятивно-антропонимических составных агионимов:
1) чин святости + имя + номинатор: священномученик Зотик пресвитер, преподобный Косма отшельник, преподобный Марк гробокопатель; мученик Феона волхв; мученик Конон градарь (огородник); преподобный Пимен постник; преподобный Иоанн пустынник; преподобный Ипатий целебник; преподобный Иоанн безмолвник; мученик Клавдий трибун; мученик Марианн диакон; преподобный Иосиф песнописец. Номинатор может представлять собой устойчивое словосочетание: преподобный Алексий, человек Божий. …» (Бугаева И. В. Номинация святых в русской православной традиции // Библия и европейская литературная традиция. Вып. 2. Материалы XXXV Международной филологической конференции. Секция «Библия и христианская письменность» (13–18 марта 2006 г.). СПб.: Изд-во СПбГУ, 2006. С. 87–88; а также: https://azbyka.org/days/p-nominatsija-svjatykh-v-russkoj-pravoslavnoj-traditsii; http://www.portal-slovo.ru/philology/45446.php; http://oldvak.ed.gov.ru/common/img/uploaded/files/vak/announcements/filolog/2009/28-12/BugaevaIV.pdf).
Как видим, наш Каллиник (как и его «коллега» Феона волхв) попадает уже в первый разряд составных агионимов. Ясно, что его «сан» в языческой церкви – дифференциатор, выполнявший при жизни функцию прозвища (агномена), отличавшего его от других людей с тем же именем. После прославления этот агномен стал составной частью агионима, с которым он и вошёл в Святцы. Но возникает другой вопрос: почему же большая часть древних святых вошла в Святцы без всякого определения к имени, а иногда и без имени?
Думается, причину можно видеть в том, что, во-первых, большинство мучеников были «рядовыми» христианами, не занимавшими какие-либо должности в обществе и Церкви, и история сохранила лишь их имена, а иногда и те не были зафиксированы в силу трагических обстоятельств. Так, под 28 декабря (10 января) в нашем Календаре значится память «Мучеников 20000, в Никомидии в церкви сожжённых, и прочих, тамо же вне церкви пострадавших», и далее приводится список лишь из полтора десятка имён. Во-вторых, причина сознательного сохранения за святым его языческого титула (прозвища) кроется в его личностном примере, служившем апологетическим целям в эпоху гонений. Хотя, вероятно, твёрдой логики в закреплении таких «обидных» (именно в кавычках, с внеисторической точки зрения обывателя) прозваний нет. Всё связано с конкретными примерами.
Как формировались древние Диптихи? (Кстати, учёные считают, что именно дни памяти святых положили начало Минейному циклу.) Христиане фиксировали дни казни своих пастырей и товарищей по юлианскому (неподвижному) календарю, по которому жила Империя. И кратко помечали – кто тот или иной человек, если он не совсем уж незаметный обыватель, а епископ, пресвитер, дьякон или чтец...
Если человек после обращения «состоялся» в новом христианском звании, то его так и именуют: преподобная Мария (а не бывшая блудница), апостол Павел (а не гонитель Савл), евангелист Матфей (а не бывший мытарь) и т. д. А если человек после обращения вскоре (сразу) был убит, не успев состояться в новом звании, то что о нём можно кратко сказать, чтобы выделить из списка христиан с теми же именами? Очевидно, обозначить основным свойством (профессией) дохристианской жизни! И этот временный дифференциатор навсегда становился составной частью его агионима. Поэтому, 1) именование святого языческим «титулом» логично и нейтрально по содержанию и служит его отождествлению (чтобы не перепутать с другим человеком), но также, и это важно 2), не только не унижает, но, напротив, прославляет и служит апологетической и миссионерской цели. Дескать, смотрите: «сильный» языческий «иерарх» со своими колдовскими пассами был посрамлён Христом, и уверовал в Него. И вы поступайте так же! Скорее всего, волхв Каллиник стал бы христианским служителем – пресвитером или епископом, но не успел... Похожая ситуация и с никомидийским мучеником Феоной, бывшим «придворным» волхвом имп. Диоклетиана, который приказал ему публично победить «христианского волхва» – епископа Феопемпта. Феона пытался отравить его ядом, но был посрамлён, после чего объявил себя христианином и вскоре принял мученическую кончину. Примечательно, что в темнице он принял от Феопемпта крещение с именем Синезий («Благоразумный»), но вошёл в Святцы не с ним, что было бы логично, а с прежним «языческим» именем! Очевидно, составители Никомидийского Мартиролога хотели в первую очередь сохранить назидательный пример торжества христианства в лице этого могущественного языческого «иерарха» и опасались его забвения в случае перемены имени. (Совместная память свщм. Феопемпта и мч. Феоны совершается 5/18 января.)
Сходная логика обнаруживается и в случае мученика Клавдия (19 марта / 1 апреля) – римского трибуна (должностное лицо в Древнем Риме), который, по долгу службы, вынужден был подвергнуть мучениям молодого христианина Хрисанфа. Поражённый его мужеством, за которым стояла сила Божия, Клавдий уверовал во Христа и принял крещение вместе с семьёй и подчинёнными ему воинами. Вскоре все они были казнены по приказанию имп. Нумериана (283–284). Показательный пример в отношении сурового военачальника, для которого мучения, кровь и смерть были привычными атрибутами профессии, и которого нельзя заподозрить в сентиментальности! И эта календарная логика в то время «работала», а сейчас стала непонятной.
Таким образом, можно предположить, что парадоксальное сохранение за святым его языческого «звания» было необходимо лишь в том случае, если он 1) не успел снискать себе славу как христианин и/или 2) пример его обращения и мученической кончины служил к вящему посрамлению бессильного пред Лицом Истинного Бога язычества, особенно в случае участия в казнях самого императора – Верховного языческого жреца (Pontifex Maximus). В остальных случаях эта логика «не работает».
Действительно, Мария Египетская не именуется в святцах «блудницей», потому что ей и нам это и не нужно: она стала преподобной, великой подвижницей, у которой сам монах и пресвитер Зосима, причастивший её, просил благословения! Но в древнем Житии, написанном вскоре после её смерти, в заглавии стоит определение «...бывшей блудницы, честно подвизавшейся...», и нелицеприятно излагается история её многогрешной жизни. То же и в житиях всех других святых, обратившихся от тьмы к свету. И это – не позор, а, наоборот, – слава и одновременно прославление неизреченного милосердия Сына Божия, возводящего в древнее (райское) благополучие всех раскаявшихся, начиная с Благоразумного Разбойника. Он не успел состояться в новом качестве и загладить свои злодеяния, потому навеки остался Разбойником, хотя и Благоразумным (и сказать о нём больше нечего)! Но для святых, успевших прославить себя подвигами на ниве Христовой, номинации из дохристианского прошлого излишни. Поэтому Мария – Преподобная, а не портовая путана; Павел – Апостол, а не фарисей и гонитель; Матфей – Евангелист, а не мытарь; а традиционный основатель Оптиной Пустыни инок Макарий – не разбойник Опта (Оптия).
Другого объяснения пока не вижу. Хорошо бы просмотреть весь Православный Месяцеслов (включая местночтимых святых) и выявить всех святых с подобными номинациями (языческие профессии и проч.). С историческим введением и комментариями может получиться хороший студенческий реферат или даже дипломная работа. Ответ на второй вопрос – «Собор или отцы Собора?» – постараюсь прислать завтра.
Ю. Р.
