Богословие в красках, или: Зрячее сердце
Предлагаю вам очень интересный материал моего друга и помощницы Натальи Авдейчук. Книга «Воспитание детей в православной вере», вернее, использованные в ней аудиозаписи наших бесед, была расшифрована именно ее трудами, как и многие проповеди и лекции.
Наташа - по страшной и злой реальности нашего бытия - незрячая. Ее страничка у меня на сайте: https://azbyka.org/parkhomenko/knizhnaya_polka/avdeychuk/index.shtml
Сегодня – новая статья Натальи на важную тему: нужны ли незрячим свои иконы?..
Для кого-то эта тема совершенна абстрактна, но не для тех, кто следит за новостями церковной жизни. А здесь регулярно рапортуется о новых достижениях в этой области: «Незрячие получили возможность, ощупывая иконы молиться», «Незрячий получил свою икону» и проч.
Что за этим стоит? Подлинная попытка дать незрячему икону, или все эти проекты – мыльный пузырь?
Наталья Авдейчук
В начале 2000-х годов в России и в странах СНГ появились так называемые «иконы для слепых». Это явление вызвало большой общественный резонанс в определенных кругах и широко освещалось в средствах массовой информации. Нет сомнения, что данное «новшество» было продиктовано милосердием, но является ли оно действительно новшеством и были ли учтены потребности и особенности незрячих? Именно над этими вопросами я и предлагаю поразмышлять в данной статье.
Прежде чем говорить о каком-либо новшестве в деле создания икон, на мой взгляд, необходимо обратиться к истории развития данного вида церковного искусства и к определению самой сущности иконы. Нам известно, что Спаситель оставил Свой Нерукотворный образ на убрусе и что этот образ возможно было воспринимать только визуально. По церковному преданию, первым иконописцем стал святой Апостол и Евангелист Лука, который написал несколько образов Пресвятой Богородицы с Богомладенцем на Руках. Эти иконы были написаны способом энкаустики (горячим воском), то есть они были живописными и воспринимались тоже визуально.
Известно, что еще в первые века христианства было принято изображать на стенах зданий и на иконах Спасителя, Богородицу, первых святых, различные сюжеты из Евангелия. Были ли эти образы только живописными? Приведу несколько цитат из книги А. В. Карташева «Вселенские соборы», в которых автор описывает дошедшие до нас случаи периода иконоборчества:
«Один паломник на Восток с Запада, Аркульф, в конце VII в. сообщает, что он встречался на пути с иконоборческими течениями. В самом Константинополе он видел, как один свирепый фанатик сорвал со стены дома резное по дереву изображение Богоматери и бросил его в отхожее место».
«Дело началось со своего рода эксперимента – удаления с видного места, с ворот на дворцовой площади, называвшихся “Халкопратия”, образа Спасителя, известного под именем по-церковнославянски “споручник”. (то есть “ответчик”, в смысле денежного гаранта, “поручителя”), Его воздвиг византийский купец-моряк в благодарность за чудесное избавление от трудного долгового обязательства, причем Спаситель (или Его святое имя) явился как бы поручителем за должника. Образ этот папа Григорий II называет “statua”, Зонара – “кованое изображение”, Кодин – “медный столб”. Это была не плоская икона в красках, а скульптура. Может быть, это была статуя, наподобие тех золоченых статуй, какие ставят на южно-французских и итальянских куполах вместо крестов, а может, это было барельефное распятие на фоне креста. Ведь офицер, посланный его снять, не просто убирал eгo, а, поднявшись по лестнице, почему-то трижды ударил топориком по Лику Спасителя, то есть как бы хотел срубить с креста только рельеф тела Христа, а крест оставить, ведь иконоборцы крест демонстративно чтили».
«В июне того же 726 г. новое иконоборческое настроение армии демонстративно проявило себя в новом вызывающем инциденте. Арабы осадили Никею. Осажденные жители толпились около образа Богоматери с молитвами. Один солдат швырнул в икону камнем и разбил у нее ногу. По-видимому, икона была скульптурная».
Таким образом, мы видим, что резные, барельефные и скульптурные иконы были известны еще в VII веке, и нигде не встречаем упоминания, что рельефные иконы изготавливались для слепых. Конечно, можно предположить, что в Средневековье попечительство слепых было не развито. Однако, учитывая тот факт, что незрячие люди относились к единственной социальной группе, которой разрешалось просить милостыню внутри храма, данное предположение не внушает большого доверия. Так почему же в XXI веке данные иконы стали называться иконами для слепых?
Мастера современной рельефной иконы стремятся в своей резьбе или чеканке передать полный аналог живописной иконы, то есть все мелкие детали внешности изображаемого святого, его одежды, а также второстепенные элементы иконы. Все это достаточно трудно различимо с помощью осязания, без зрительного контроля. Этот факт отмечают почти все опрошенные мною незрячие. Исключение составляет лишь немногочисленная группа незрячих художников, чье восприятие изобразительного искусства является более обостренным.
Для уточнения уровня информативности, который несет рельефная икона, я предложила группе незрячих без предварительной подготовки описать резную икону Апостола и Евангелиста Матфея. Почти все смогли определить, что изображен мужчина (отличительным признаком служила борода). Несколько человек смогли определить, что в руках Апостол держит книгу, а два человека смогли нащупать завиток волос на лбу. Из этого следует вывод, что для объективного восприятия рельефа незрячему человеку необходимо словесное сопровождение со стороны зрячего специалиста, который владеет методикой чтения рельефного изображения. Так как на приходе подобного рода специалистов не имеется (равно как и необходимости в них), то знакомство с рельефными иконами, на мой взгляд, должно проходить в школе, реабилитационных центрах и так далее. Что же касается применения данных икон в домашнем обиходе, то это зависит только от индивидуальных предпочтений человека, независимо от наличия или отсутствия у него зрения. Однако некоторые мастера сами отмечают, что нагромождение мелких деталей может затруднять восприятие, и появилась идея создания контурных икон, на которых контур изображения будет обозначен рельефными точками. Насколько данный вид иконографии можно считать иконой, пожалуй, должны решать богословы. Со своей стороны, отмечу, что контурное изображение достаточно хорошо различимо на вышивных иконах.
Для того чтобы перейти к еще одному аспекту восприятия незрячими рельефного образа, необходимо рассмотреть вопрос, чем же по своей сути является икона. Воспринимается ли она верующими людьми как просто картинка или как нечто большее. На VII Вселенском соборе было решено, что «честь, воздаваемая образу, восходит к первообразу, и поклоняющийся иконе поклоняется ипостаси изображенного на ней». Видимо, исходя из сугубого почитания, из сознания святости того первообраза, к которому восходит изображенный образ, почти все незрячие испытывают морально-этические затруднения при осязании Лика Спасителя, Богородицы и святых.
Для молитвы осязать образ так же не обязательно, как осязать лицо собеседника. То, что слепой стремится к тактильному восприятию лица человека, находящегося рядом, описано в повести В.Г. Короленко «Слепой музыкант». Однако данный факт не имеет ничего общего с реальной жизнью, о чем и писал известный тифлопедагог А.М. Щербина. Создатели рельефных икон, когда передавали свои изделия детскому саду для слепых детей, высказали священнику свои опасения, что в группе могут оказаться дети с проблемами в развитии, которые могут начать обращаться с иконой неподобающим образом. На это сомнение им был дан ответ, что это тот самый случай, когда подобное обращение с иконой не может считаться грехом (http://www.rusvera.mrezha.ru/505/1.htm).
В этой связи позвольте обратиться к родителям, имеющим маленьких детей, педагогам, священникам. Все дети в определенном возрасте проходят стадию познания окружающего предметного мира с помощью всех доступных органов чувств (зрение, слух, обоняние, осязание, вкус). Икона, попадая в поле деятельности ребенка, также становится объектом исследования, которое в редких случаях ведется только с помощью зрения. Неужели же взрослый, видя непочтительное обращение с иконой, не заберет ее у ребенка, чтобы уже с младенчества начать прививать почитание первообраза, изображенного на ней? Навряд ли. Так почему же вы особо выделяете незрячего ребенка, а точнее, свое отношение к нему?
Во многих статьях, посвященных рельефным иконам, встречаются слова журналистов или мастеров о том, что теперь у слепых появилась возможность полноценно молиться. Чтобы понять, справедливо или нет данное высказывание, давайте снова обратимся к истории. Были ли до начала XXI века в истории христианства незрячие люди, заслуги которых признала Церковь? Практически в любом учебнике по патрологии мы встречаем имя богослова Александрийской школы Дидима Слепого, жившего во II веке. Дидим Слепой потерял зрение в пять лет, что не помешало ему получить достойное образование. Его беседы были записаны, и до нас дошли его труды: комментарии на некоторые книги Ветхого Завета, Псалтирь, «О Святой Троице», «Трактат о Святом Духе», «Трактат против манихеев». Коптская Православная Церковь почитает Дидима как святого. Трудно предположить, что человек писал о серьезных догматических вопросах, не имея при этом молитвенного опыта или имея его в недостаточном, искаженном виде.
В Русской Православной Церкви к лику святых причислена блаженная старица Матрона Московская, которая была слепорожденной. В конце XIX века рельефные иконы были достаточно распространены, но, тем не менее, незрячая девочка Матрона просит написать для нее живописную икону Божьей Матери «Взыскание погибших». Этот образ стал для будущей святой самым любимым на всю жизнь. Можно ли ее молитвы считать неполноценными? Да и правомерно ли ставить подобный вопрос? Чем вообще измерить полноценность молитвы человека?
В данной статье очень много вопросов, ответ на которые, казалось бы, очевиден, но менее всего нуждается в ответе вопрос, нужны ли рельефные иконы. Ответ нам был дан на VII Вселенском соборе, и на нем же не было дано никаких указаний насчет разделения икон по их предназначению. Именно поэтому, а также на основании приведенных выше доводов сам термин «икона для слепых» считаю неуместным. Мы молимся не материалу, на котором изображен образ, не способу изображения, а тому, что можно увидеть сердцем, независимо от вида внешнего восприятия (зрительного или осязательного). В заключение хочется вспомнить слова Антуана де Сент-Экзюпери: «Самое главное глазами не увидишь, одно лишь сердце зорко».
Предлагаю вам очень интересный материал моего друга и помощницы Натальи Авдейчук. Книга «Воспитание детей в православной вере», вернее, использованные в ней аудиозаписи наших бесед, была расшифрована именно ее трудами, как и многие проповеди и лекции.
Наташа - по страшной и злой реальности нашего бытия - незрячая. Ее страничка у меня на сайте: https://azbyka.org/parkhomenko/knizhnaya_polka/avdeychuk/index.shtml
Сегодня – новая статья Натальи на важную тему: нужны ли незрячим свои иконы?..
Для кого-то эта тема совершенна абстрактна, но не для тех, кто следит за новостями церковной жизни. А здесь регулярно рапортуется о новых достижениях в этой области: «Незрячие получили возможность, ощупывая иконы молиться», «Незрячий получил свою икону» и проч.
Что за этим стоит? Подлинная попытка дать незрячему икону, или все эти проекты – мыльный пузырь?
Наталья Авдейчук
В начале 2000-х годов в России и в странах СНГ появились так называемые «иконы для слепых». Это явление вызвало большой общественный резонанс в определенных кругах и широко освещалось в средствах массовой информации. Нет сомнения, что данное «новшество» было продиктовано милосердием, но является ли оно действительно новшеством и были ли учтены потребности и особенности незрячих? Именно над этими вопросами я и предлагаю поразмышлять в данной статье.
Прежде чем говорить о каком-либо новшестве в деле создания икон, на мой взгляд, необходимо обратиться к истории развития данного вида церковного искусства и к определению самой сущности иконы. Нам известно, что Спаситель оставил Свой Нерукотворный образ на убрусе и что этот образ возможно было воспринимать только визуально. По церковному преданию, первым иконописцем стал святой Апостол и Евангелист Лука, который написал несколько образов Пресвятой Богородицы с Богомладенцем на Руках. Эти иконы были написаны способом энкаустики (горячим воском), то есть они были живописными и воспринимались тоже визуально.
Известно, что еще в первые века христианства было принято изображать на стенах зданий и на иконах Спасителя, Богородицу, первых святых, различные сюжеты из Евангелия. Были ли эти образы только живописными? Приведу несколько цитат из книги А. В. Карташева «Вселенские соборы», в которых автор описывает дошедшие до нас случаи периода иконоборчества:
«Один паломник на Восток с Запада, Аркульф, в конце VII в. сообщает, что он встречался на пути с иконоборческими течениями. В самом Константинополе он видел, как один свирепый фанатик сорвал со стены дома резное по дереву изображение Богоматери и бросил его в отхожее место».
«Дело началось со своего рода эксперимента – удаления с видного места, с ворот на дворцовой площади, называвшихся “Халкопратия”, образа Спасителя, известного под именем по-церковнославянски “споручник”. (то есть “ответчик”, в смысле денежного гаранта, “поручителя”), Его воздвиг византийский купец-моряк в благодарность за чудесное избавление от трудного долгового обязательства, причем Спаситель (или Его святое имя) явился как бы поручителем за должника. Образ этот папа Григорий II называет “statua”, Зонара – “кованое изображение”, Кодин – “медный столб”. Это была не плоская икона в красках, а скульптура. Может быть, это была статуя, наподобие тех золоченых статуй, какие ставят на южно-французских и итальянских куполах вместо крестов, а может, это было барельефное распятие на фоне креста. Ведь офицер, посланный его снять, не просто убирал eгo, а, поднявшись по лестнице, почему-то трижды ударил топориком по Лику Спасителя, то есть как бы хотел срубить с креста только рельеф тела Христа, а крест оставить, ведь иконоборцы крест демонстративно чтили».
«В июне того же 726 г. новое иконоборческое настроение армии демонстративно проявило себя в новом вызывающем инциденте. Арабы осадили Никею. Осажденные жители толпились около образа Богоматери с молитвами. Один солдат швырнул в икону камнем и разбил у нее ногу. По-видимому, икона была скульптурная».
Таким образом, мы видим, что резные, барельефные и скульптурные иконы были известны еще в VII веке, и нигде не встречаем упоминания, что рельефные иконы изготавливались для слепых. Конечно, можно предположить, что в Средневековье попечительство слепых было не развито. Однако, учитывая тот факт, что незрячие люди относились к единственной социальной группе, которой разрешалось просить милостыню внутри храма, данное предположение не внушает большого доверия. Так почему же в XXI веке данные иконы стали называться иконами для слепых?
Мастера современной рельефной иконы стремятся в своей резьбе или чеканке передать полный аналог живописной иконы, то есть все мелкие детали внешности изображаемого святого, его одежды, а также второстепенные элементы иконы. Все это достаточно трудно различимо с помощью осязания, без зрительного контроля. Этот факт отмечают почти все опрошенные мною незрячие. Исключение составляет лишь немногочисленная группа незрячих художников, чье восприятие изобразительного искусства является более обостренным.
Для уточнения уровня информативности, который несет рельефная икона, я предложила группе незрячих без предварительной подготовки описать резную икону Апостола и Евангелиста Матфея. Почти все смогли определить, что изображен мужчина (отличительным признаком служила борода). Несколько человек смогли определить, что в руках Апостол держит книгу, а два человека смогли нащупать завиток волос на лбу. Из этого следует вывод, что для объективного восприятия рельефа незрячему человеку необходимо словесное сопровождение со стороны зрячего специалиста, который владеет методикой чтения рельефного изображения. Так как на приходе подобного рода специалистов не имеется (равно как и необходимости в них), то знакомство с рельефными иконами, на мой взгляд, должно проходить в школе, реабилитационных центрах и так далее. Что же касается применения данных икон в домашнем обиходе, то это зависит только от индивидуальных предпочтений человека, независимо от наличия или отсутствия у него зрения. Однако некоторые мастера сами отмечают, что нагромождение мелких деталей может затруднять восприятие, и появилась идея создания контурных икон, на которых контур изображения будет обозначен рельефными точками. Насколько данный вид иконографии можно считать иконой, пожалуй, должны решать богословы. Со своей стороны, отмечу, что контурное изображение достаточно хорошо различимо на вышивных иконах.
Для того чтобы перейти к еще одному аспекту восприятия незрячими рельефного образа, необходимо рассмотреть вопрос, чем же по своей сути является икона. Воспринимается ли она верующими людьми как просто картинка или как нечто большее. На VII Вселенском соборе было решено, что «честь, воздаваемая образу, восходит к первообразу, и поклоняющийся иконе поклоняется ипостаси изображенного на ней». Видимо, исходя из сугубого почитания, из сознания святости того первообраза, к которому восходит изображенный образ, почти все незрячие испытывают морально-этические затруднения при осязании Лика Спасителя, Богородицы и святых.
Для молитвы осязать образ так же не обязательно, как осязать лицо собеседника. То, что слепой стремится к тактильному восприятию лица человека, находящегося рядом, описано в повести В.Г. Короленко «Слепой музыкант». Однако данный факт не имеет ничего общего с реальной жизнью, о чем и писал известный тифлопедагог А.М. Щербина. Создатели рельефных икон, когда передавали свои изделия детскому саду для слепых детей, высказали священнику свои опасения, что в группе могут оказаться дети с проблемами в развитии, которые могут начать обращаться с иконой неподобающим образом. На это сомнение им был дан ответ, что это тот самый случай, когда подобное обращение с иконой не может считаться грехом (http://www.rusvera.mrezha.ru/505/1.htm).
В этой связи позвольте обратиться к родителям, имеющим маленьких детей, педагогам, священникам. Все дети в определенном возрасте проходят стадию познания окружающего предметного мира с помощью всех доступных органов чувств (зрение, слух, обоняние, осязание, вкус). Икона, попадая в поле деятельности ребенка, также становится объектом исследования, которое в редких случаях ведется только с помощью зрения. Неужели же взрослый, видя непочтительное обращение с иконой, не заберет ее у ребенка, чтобы уже с младенчества начать прививать почитание первообраза, изображенного на ней? Навряд ли. Так почему же вы особо выделяете незрячего ребенка, а точнее, свое отношение к нему?
Во многих статьях, посвященных рельефным иконам, встречаются слова журналистов или мастеров о том, что теперь у слепых появилась возможность полноценно молиться. Чтобы понять, справедливо или нет данное высказывание, давайте снова обратимся к истории. Были ли до начала XXI века в истории христианства незрячие люди, заслуги которых признала Церковь? Практически в любом учебнике по патрологии мы встречаем имя богослова Александрийской школы Дидима Слепого, жившего во II веке. Дидим Слепой потерял зрение в пять лет, что не помешало ему получить достойное образование. Его беседы были записаны, и до нас дошли его труды: комментарии на некоторые книги Ветхого Завета, Псалтирь, «О Святой Троице», «Трактат о Святом Духе», «Трактат против манихеев». Коптская Православная Церковь почитает Дидима как святого. Трудно предположить, что человек писал о серьезных догматических вопросах, не имея при этом молитвенного опыта или имея его в недостаточном, искаженном виде.
В Русской Православной Церкви к лику святых причислена блаженная старица Матрона Московская, которая была слепорожденной. В конце XIX века рельефные иконы были достаточно распространены, но, тем не менее, незрячая девочка Матрона просит написать для нее живописную икону Божьей Матери «Взыскание погибших». Этот образ стал для будущей святой самым любимым на всю жизнь. Можно ли ее молитвы считать неполноценными? Да и правомерно ли ставить подобный вопрос? Чем вообще измерить полноценность молитвы человека?
В данной статье очень много вопросов, ответ на которые, казалось бы, очевиден, но менее всего нуждается в ответе вопрос, нужны ли рельефные иконы. Ответ нам был дан на VII Вселенском соборе, и на нем же не было дано никаких указаний насчет разделения икон по их предназначению. Именно поэтому, а также на основании приведенных выше доводов сам термин «икона для слепых» считаю неуместным. Мы молимся не материалу, на котором изображен образ, не способу изображения, а тому, что можно увидеть сердцем, независимо от вида внешнего восприятия (зрительного или осязательного). В заключение хочется вспомнить слова Антуана де Сент-Экзюпери: «Самое главное глазами не увидишь, одно лишь сердце зорко».
