Вадим,а где взяли это или кто написал,или вы? Хотел бы почитать
Сейчас уже не помню,но в аскетической практике этот вопрос есть и он достаточно объемно описан.Помысел часто называется еще прилогом.
Кому интересно, привожу классику святоотеческой мысли из валаамского сборника о Иисусовой молитве:
О помыслах
Бесѣда инока-старца съ мірскимъ іереемъ
Іерей. Отцы говорятъ, что нужно стремиться къ очищенію себя отъ помысловъ, и не только отъ дурныхъ, но и вообще отъ помысловъ... Какъ нужно понимать это? Неужели нужно ни о чемъ не думать, и не имѣть въ головѣ никакихъ мыслей? Помыслы и мысли — одно ли это и тоже? Или ихъ нужно различать? И какъ тогда понимать слово «помыслы»? Это первый мой вопросъ. А второй вопросъ заключается въ томъ, существуетъ ли какая-нибудь связь между очищеніемъ отъ помысловъ и Іисусовой молитвой?
Инокъ. Вы хорошо сдѣлали, что высказали возникшія у васъ недоумѣнія. Это даетъ намъ поводъ глубже и внимательнѣе разобраться въ вопросѣ о помыслахъ. Помыслы и мысли — это не одно и тоже, хотя въ нѣкоторыхъ случаяхъ они и сближаются. Мысль близко стоитъ къ слову — мышленіе, размышленіе, которое есть естественная и необходимая дѣятельность дарованнаго намъ Богомъ разума, свободно нами осуществляемая. Мышленіемъ мы углубляемся въ познаніе окружающаго насъ міра и самихъ себя, и разрѣшаемъ всевозможные вопросы по устроенію нашей личной и общественной жизни. Эту дѣятельность нашего ума мы и называемъ работою мысли, но ее нельзя назвать работою помысла. Способность мышленія составляетъ такую же необходимую принадлежность нашего духовнаго существа, какъ и способность чувствованія, и способность дѣйствій, или воля. Другое дѣло помыслы. Помыслы — это не отъ нашей воли зависящее возникновеніе въ нашемъ сознаніи тѣхъ или иныхъ представленій, образовъ, предположеній, намѣреній, желаній, воспоминаній и т. д. Здѣсь помыслъ сближается съ мыслью. И мы нерѣдко употребляемъ безразлично то и другое слово: «у меня возникла мысль, у меня возникъ помыслъ»... Въ этомъ случаѣ мысль, какъ и помыслъ, есть нѣчто невольно возникающее въ умѣ, а не свободная мыслительная дѣятельность ума. Помыслы бываютъ разнаго рода. Епископъ Игнатій Брянчаниновъ различаетъ четыре вида помысловъ. Отличительная черта всѣхъ ихъ та, что они невольно возникаютъ въ нашемъ сознаніи. По словамъ Епископа Игнатія «одни [помыслы] прозябаютъ изъ благодати Божіей, насажденной въ каждаго православнаго христіанина святымъ крещеніемъ; другіе предлагаются Ангеломъ Хранителемъ; иные возникаютъ изъ падшаго естества; а иные наносятся падшими духами. Первыхъ двухъ видовъ помыслы, правильнѣе, воспоминанія и ощущенія, содѣйствуютъ молитвѣ, оживляютъ ее, усиливаютъ вниманіе и чувство покаянія, производятъ умиленіе, плачъ сердца, слезы и т. п. Въ помыслахъ и ощущеніяхъ падшаго естества добро смѣшано со зломъ, а въ демонскихъ зло часто прикрывается добромъ, дѣйствуя впрочемъ иногда и открытымъ зломъ». Если наставники внутренняго дѣланія совѣтуютъ бороться не только съ злыми помыслами, но и вообще съ помыслами, то это означаетъ лишь то, что христіанинъ не долженъ находиться во власти невольно возникающихъ въ его сознаніи помысловъ. Онъ долженъ заботиться о чистотѣ и ясности своего сознанія. Ибо, въ дѣйствительности, мы нерѣдко бываемъ рабами помысловъ, и никакъ не можемъ отъ нихъ освободиться. Они врываются въ работу нашего ума, нарушаютъ ясность, чистоту, непрерывность, силу и плодотворность его работы, засоряютъ сознаніе различными ненужными, пустыми, даже вредными, развращающими представленіями, картинами, воспоминаніями. Въ правильный и спокойный ходъ мышленія врываются не идущія къ дѣлу и мѣшающія работѣ мысли воспоминанія и представленія, напримѣръ, о вчерашней встрѣчѣ, о непріятномъ разговорѣ, о недоразумѣніяхъ и обидахъ, о неисполненныхъ тѣхъ или другихъ планахъ, о полученныхъ на улицѣ впечатлѣніяхъ, о газетныхъ сообщеніяхъ и т. д. и т. п. Все это засоряетъ сознаніе, засоряетъ и сердце, особенно, когда человѣкъ станетъ на молитву, или придетъ въ храмъ Божій. Въ это время, какъ нарочно, словно изъ рога изобилія, посыпятся въ голову всевозможныя постороннія мысли, представленія, воспоминанія, планы будущаго, мелкія заботы, мелкія тревоги о забытомъ или не сдѣланномъ; въ сердцѣ возникаетъ безпокойство, тревога, иногда раздраженіе противъ того или другого лица, потребность сдѣлать то-то и то-то; ваша молитва начинаетъ не ладиться; она мѣшаетъ вамъ, задерживаетъ васъ; вы начинаете молиться торопливо, чтобы какъ-нибудь поскорѣе закончить начатое молитвенное правило, и заняться дѣломъ, которое, можетъ быть, не такъ уже было и неотложно. Отъ чего все это происходитъ съ нами? Конечно, прежде всего отъ недисциплинированности нашего сознанія, отъ непривычки держать его въ предѣлахъ назначенной ему нами работы, но не только отъ этого. У васъ въ міру мало придаютъ значенія и даже стѣсняются думать серьезно, а не только говорить о той внѣшней, посторонней, бѣсовской силѣ, которая стремится всевозможными способами засорить, загрязнить и осквернить наше сознаніе и наши чувства съ цѣлью поработить насъ своей власти, отнять у насъ ясность и чистоту мысли и совѣсти, и оторвать насъ отъ Бога. И мы, нерѣдко, не сознавая и не желая сознавать это, становимся игрушкою этой внѣшней и злой силы. Она дѣйствуетъ на насъ и посредствомъ грѣховныхъ помысловъ, овладѣвающихъ нашимъ сознаніемъ и волею, постоянно врывающихся въ нашу душу, нами овладѣвающихъ и насъ терзающихъ и духовно убивающихъ. Каждый изъ насъ, среди этихъ помысловъ, несомнѣнно найдетъ особенно ему сродные, отъ которыхъ онъ особенно страдаетъ, и отъ которыхъ не можетъ никакими своими усиліями избавиться. Эту картину нашей безсильной борьбы съ овладѣвающими нами помыслами очень хорошо изобразилъ преп. Симеонъ Новый Богословъ во второмъ образѣ вниманія и молитвы. Такъ вотъ, дорогой батюшка, изъ этого краткаго моего объясненія, мнѣ кажется, вы можете ясно видѣть различіе между нашею свободною мыслью и невольно возникающими помыслами, а также видѣть и необходимость какой-то правильной и цѣлесообразной борьбы съ помыслами, для очищенія отъ этой сорной травы чистаго поля нашего сознанія и нашего сердца. Св. Отцы и православная Церковь предлагаютъ намъ вѣрный и испытанный вѣками способъ и путь къ очищенію нашего сердца и нашего сознанія отъ этого ихъ засоренія помыслами. Къ сожалѣнію, мірскіе люди не только не пользуются этимъ способомъ, но большею частью даже и не подозрѣваютъ о его существованіи, да не догадываются даже и о возможности и необходимости бороться съ помыслами, и просто терпятъ ихъ, какъ неизбѣжное зло. Между тѣмъ, въ самомъ дѣйствованіи на насъ этихъ помысловъ, есть обстоятельство, помогающее нашей борьбѣ съ ними. Это обстоятельство заключается въ томъ, что помыслы, такъ сказать, не наваливаются на насъ сразу всею своею силою, а завладѣваютъ нами постепенно, по мѣрѣ того, какъ мы имъ поддаемся. Они какъ бы нащупываютъ для себя почву въ нашей душѣ, и если видятъ, что не находятъ въ ней сопротивленія, то все болѣе и болѣе захватываютъ ее въ свои сѣти.
Отцы Церкви различаютъ нѣсколько послѣдовательныхъ моментовъ въ натискѣ, производимомъ на насъ помыслами. Если мы по своей безпечности, или неосторожности, или по невѣдѣнію не преодолѣемъ помысла при первомъ соприкосновеніи съ нимъ, то съ каждымъ новымъ его натискомъ намъ будетъ все труднѣе и труднѣе побѣдить его. Прежде всего необходимо разгнѣваться на помыслъ, рѣзко возстать противъ него, и сейчасъ же обратиться съ молитвою о помощи ко Господу, отъ дѣйствія которой помыслъ потеряетъ свою силу и разсѣется. У св. Григорія Синаита находится особенно подробное наставленіе объ этомъ для новоначальныхъ. Имъ ни въ коемъ случаѣ не совѣтуется вступать въ единоборство съ помыслами. Это пусть дѣлаютъ сильные, опытные. Новоначальнымъ же слѣдуетъ, давши помыслу первый отпоръ, тотчасъ же укрыться въ «глубину сердца» и тамъ творить Іисусову молитву, ожидая помощи отъ Господа, каковую и подастъ имъ Господь.
Постепенно возрастающую силу захвата нашей души помыслами святые Отцы изображаютъ такъ. Въ началѣ является такъ называемый прилогъ. Этимъ именемъ называется всякій простой помыслъ, или представленіе какого-либо предмета, или какая-либо мысль, пришедшая человѣку на умъ. Какъ таковой, прилогъ называютъ безгрѣшнымъ, не заслуживающимъ ни похвалы, ни осужденія, пока онъ не вызываетъ въ насъ того или другого къ себѣ отношенія. Второй моментъ наступаетъ тогда, когда мы замѣчаемъ этотъ предметъ, или эту мысль, начинаемъ присматриваться къ нимъ, или, по выраженію Отцовъ, начинаемъ съ ними собесѣдовать, страстно или не страстно. Въ этомъ случаѣ мы не отталкиваемъ помысла, и дозволяемъ ему остаться въ насъ, хотя и не принимаемъ его. Это называется сочетаніемъ. Это св. Отцы почитаютъ уже не всегда безгрѣшнымъ; но оно можетъ быть и похвально, въ томъ случаѣ, если это разсматриваніе помысла завершается богоугодно, то есть когда мы отвергаемъ его, усматривая его грѣховность. Третій моментъ бываетъ тогда, когда къ возникшему помыслу мы начинаемъ относиться сочувственно, склоняемся къ нему и готовы послѣдовать ему. Это называется сложеніемъ или соглашеніемъ съ помысломъ. Но и въ этомъ случаѣ могутъ быть два исхода: послѣ временнаго склоненія въ сторону помысла, мы можемъ опомниться и, раскаиваясь и исповѣдуя Богу свой мысленный грѣхъ, призвать Бога на помощь, и Богъ прощаетъ намъ грѣхъ, и мы преодолѣваемъ помыслъ; другой же исходъ, по слову св. Григорія Синаита, бываетъ тогда, «когда кто волею своею принимаетъ отъ врага наносимыя мысли и, согласуясь и сдружаясь съ ними, побѣждается ими такъ, что уже не только не противоборствуетъ имъ, но и рѣшается все сдѣлать по ихъ внушенію, и если не исполнитъ своихъ рѣшеній на дѣлѣ, то не почему-либо другому, какъ только по неполученію на то времени или мѣста, или по другой причинѣ, недозволяющей совершить преднамѣренное». Четвертый моментъ — тотъ, когда помыслъ невольно и принудительно овладѣваетъ нашимъ сердцемъ, сливается съ нимъ какъ бы въ одну жизнь, удерживается въ немъ, и разрушаетъ наше доброе устроеніе. Этотъ моментъ называется плѣненіемъ. Но и въ этомъ случаѣ плѣненный помысломъ умъ, при помощи Божіей, можетъ освободиться отъ него. Бываетъ, однако, что и умъ, какъ бы уносимый бурею и волнами, и увлекаемый отъ своего добраго устроенія къ лукавымъ мыслямъ, не можетъ уже придти въ тихое и мирное устроеніе. Это особенно бываетъ отъ суеты, и отъ многихъ и неполезныхъ бесѣдъ. Но и здѣсь о тяжести грѣха надо судить различно, смотря по тому, случается ли это плѣненіе во время молитвы, или не во время, и бываетъ ли это съ помыслами средними, или злыми. Если плѣненіе бываетъ не во время молитвы и касается необходимыхъ для жизни потребностей, то таковое можетъ быть даже и безгрѣшно. Наконецъ, высшая степень овладѣнія насъ помысломъ именуется страстью. Это бываетъ тогда, когда долгимъ временемъ угнѣздившійся въ душѣ нашей злой помыслъ становится какъ бы нравомъ ея и ея постоянной привычкой. Въ такое состояніе человѣкъ приходитъ по собственной своей волѣ, и въ немъ онъ постоянно обуревается страстными помыслами, влагаемыми врагомъ, и укоренившимися въ немъ отъ постояннаго упражненія и отъ мечтательности. Избавиться отъ этого состоянія можно только путемъ покаянія. Такъ вотъ видите, какая послѣдовательность существуетъ въ овладѣваніи души нашей помыслами, и эта послѣдовательность облегчаетъ внимательному подвижнику борьбу съ ними.
Вы спрашиваете еще, въ какомъ отношеніи къ помысламъ стоитъ молитва Іисусова. Изъ сказаннаго вы сами можете уже видѣть, что она стоитъ къ нимъ въ очень близкомъ и понятномъ отношеніи. При помощи молитвы Іисусовой, и только при ея помощи, а не своими усиліями, какъ объ этомъ единогласно свидѣтельствуютъ всѣ отцы-подвижники, человѣкъ преодолѣваетъ первый моментъ въ натискѣ помысловъ, именно — прилогъ, а преодолѣвъ его, онъ тѣмъ самымъ отсѣкаетъ отъ себя и всю послѣдующую цѣпь натисковъ до страсти включительно.
Изъ сказаннаго видно также, какое огромное значеніе имѣетъ въ умномъ дѣланіи постоянное трезвеніе, блюденіе ума и сердца и острозоркое вниманіе, при помощи которыхъ человѣкъ улавливаетъ моментъ, когда ему необходимо бываетъ обратиться къ помощи горячей и усиленной Іисусовой молитвы, чтобы предотвратить угрожающую ему опасность засоренія нечистыми или пустыми помыслами его ума и сердца. О, если бы міряне обратили на сказанное серьезное вниманіе! Насколько чище, правильнѣе и легче стала бы тогда ихъ духовная жизнь! Зорко слѣдя за чистотою самого источника духовной жизни, то есть за своимъ сердцемъ, имъ уже не трудно было бы сдѣлать чистыми и всѣ внѣшнія проявленія этой жизни, то есть всѣ свои поступки и свои взаимныя отношенія! Какимъ свѣжимъ, чистымъ воздухомъ повѣяло бы тогда въ нашей жизни! И насколько легче и отраднѣе дышалось бы тогда въ ней! Наша главная бѣда именно и заключается въ неупорядоченности, безпризорности и запущенности жизни нашего сердца!
