Мне кажется ваша история не имеет отношения к религии.
На ум пришла старая песня Т.Шалва, благо текст найти в интернете не проблема:
Жил-был бизнесмен, жил он с полной нагрузкой,
Прибавочной стоимостью был озабочен.
Достаточно новый, достаточно русский,
Как все бизнесмены, затраханный очень.
Фрустрации,
стрессы, налоги, проплаты,
Пахал, как верблюд, через день напивался.
Других разбивают
инсульты, инфаркты,
А с этим внезапно случился
катарсис.
Он вдруг ощутил, что душа истомилась,
И деньги не греют, и жить нет резона,
Бессмысленно всё, и слеза покатилась
В бокал недопитого
«Дон Периньона».
Вроде
тачка стоит наворочена,
И люстра висит позолочена,
И тикает
«Ролекс» на левой руке,
Откуда ж в душе червоточина?
Спросил секретаршу: «Есть Бог или нету?»
Она аж икнула, с испугу, наверно.
«Эх, жил несуразно, копил всё монету,
Одну лишь молитву твердил ежедневно:
– О бог новорусский,
Мамона, гляди же:
Аз есмь раб твой нищий и милости ждущий.
Какой будет курс в понедельник на бирже?
Давай же нам днесь ты наш доллар насущный!»
Он вспомнил начало:
горком комсомола,
Кооператив свой, едва ли не первый.
Он был тогда весел, приветлив и молод,
Жена не была еще крашеной стервой.
Но нет уж ни в ком той сердечности,
И столько кругом всякой нечисти.
И «Ролекс» все тикает, гад, над душой,
Напоминает о вечности.
Чиновники душат, партнёры
кидают.
Чуть что – эта свора сожрёт и забудет.
Бандиты, что
крышу ему предлагают,
В сравнении с ними – приличные люди.
Страна беспредела, войны и безделья,
Безумных вождей, всеобъемлющих сплетен,
Держава рискованного земледелья,
Рискованной жизни, рискованной смерти.
А хочется просто картошки с селёдкой,
И жить тоже просто – без лжи и халтуры,
И с девушкой нежной, наивной и кроткой,
Кататься на ослике в парке культуры.
Эх, сесть бы в беседке заброшенной
Да выпить портвейна хорошего,
А «Ролекс» о пол растоптать, как змею,
Как символ проклятого прошлого!
Из офиса прочь,
как из Ясной Поляны,
Оделся, роняя
кредитки и
баксы,
Спустился в метро и один, без охраны,
Неважно куда, но
на волю, в пампасы!
И что-то в лице его было такое,
Что
киллер, его поджидавший, смутился
И вдруг вспомнил маму и детство златое,
Вернулся домой и с тоски застрелился.
А он на метро, одинокий и лишний,
Уехал в деревню, в гнездо родовое.
Там бабушка лепит вареники с вишней,
Там тихо, и утром туман над рекою…
Но где-то в районе метро
«Китай-город»
Кричащая совесть вдруг стала потише,
Припадок прошёл, он почувствовал голод,
Пальто застегнул и на улицу вышел.
Галдели торговки, пристала путанка,
Сновали машины, в столице смеркалось.
Он вяло подумал: «В деревне рыбалка…»
Таксисту сказал: «Казино
«Голден Палас»»!
Следивший за шефом охранник неброский
Своим позвонил и сказал: «Всё нормально.
Сегодня доехал лишь до
«Третьяковской».
А в прошлый-то раз аж до
«Тёплого стана»!»