«Религиозная жизнь у детей непосредственнее, проще и гармоничнее. Она опирается на чувства и интуицию и только впоследствии “нанизывает” на этот эмоционально-мистический стержень все интеллектуальные сведения и показания повседневного опыта жизни», — пишет педагог и писатель А. Рогозянский.
Скажу, что это действительно так.
Маленькие дети (трех-четырех лет) очень реально воспринимают Бога.
Это самый благодатный для религиозного воспитания период.
Если родители молятся, говорят, что есть Бог, у маленького человека нет в этом сомнений, это данность. Как то, что есть папа и мама.
Однажды я по делам посещал детский садик и спускался по лестнице в рясе.
Какой-то карапуз показал на меня пальчиком и сказал своим друзьям: «Боженька идет!»
Самые приятные впечатления от освящения детсада. Детки очень серьезно восприняли это событие, посильно принимали в нем участие, неумело крестились, молились. Когда меня пригласили уже в другой детский сад и попросили освятить его без детей, когда они уйдут домой, ссылаясь на то, что не все родители могут это правильно истолковать, я отказался. Ведь мы это делаем именно для детей, им там жить, им это нужно. Но заведующая меня не поняла.
Очень хорошо видно, как малые дети воспринимают Бога, через детские религиозные рисунки. У маленьких детей чище образы, они трепетны, наивны.
У старших — больше заимствования, иногда не лучшего. Нужно спешить привить ребенку веру, чем раньше, тем лучше. Молитва, посещение храма, причастие должны быть вещами совершенно естественными в жизни ребенка. Понятно, что соразмерно с его силами. И правило маленькое, но регулярное, и служба не вся полностью. Ребенок не должен в храме маяться и утомлять других прихожан.
Протоиерей Константин Островский, трое сыновей которого учатся в семинарии,
а четвертый в Московской духовной академии, пишет: «Однако привести в храм детей еще полдела: нелепо приводить ребенка в храм, бросать его там, а самим молиться где-то в углу или даже уходить куда-то. Вот это действительно детей разлагает, и видишь: маленький мальчик в два года стоит как вкопанный всю службу, не оторвешь, и в три года стоит, а потом, став постарше, убегает.
Когда я с детьми ходил в церковь, то сам с ними стоял обычно всю литургию, а вечером мы очень редко ходили. Я решительно проходил с детьми вперед, к самому амвону, и там мы всегда стояли. Дети были маленькие, им, конечно, было тяжело, и то сделаешь поклончик с ними вместе, то свечку дашь поставить, то на батюшку покажешь, что-то пояснишь шепотом».
Ребенку часто нужны яркие впечатления. На всенощную мы водим детей, чтобы они застали полиелей, так там интересно: каждение, помазание, к иконе прикладываются.
Память — интересная штука: какие-то эпизоды детства напрочь забыты, а некоторые моменты запечатлелись так, будто это было вчера. Помню: ранняя весна, снег уже сошел, тепло. Мы идем с родителями после службы в Прощеное воскресенье. Попросили друг у друга и у совсем незнакомых людей прощения, очистились, и вся природа тоже, кажется, очистилась, скинула с себя холодный ледяной покров. И какое-то удивительное чувство радости и тихой грусти, даже слезы наворачиваются на глаза. Такие воспоминания детства, как ночная пасхальная служба, поездка в монастырь, купание в святом источнике, не забудутся никогда, они будут с нами всю жизнь.
Нужно ли маленьких детей привлекать к послушаниям в алтаре? Я считаю, что не нужно. На примере моих знакомых детей-алтарников можно видеть, что это вызывает не благоговение к алтарю и вообще к храму, а создает обыденность и привычку. К сожалению, сами священнослужители и старшие пономари не всегда благоговейно ведут себя, разговаривают и могут подать плохой пример. Вводить ребят в алтарь можно в более позднем возрасте, подростков, и то не всегда.
Но об этом речь впереди.
Тот же отец Константин замечает: устройство наших храмов таково, что человек должен молиться в храме, видеть иконостас, выходы священников. На клиросе или в алтаре человеку иногда некогда молиться, он занят чтением, пением и алтарной работой. А у ребенка должен выработаться навык молитвы.
Но бывают и исключения из правил. Детей нужно привлекать к участию в домашней молитве. Они могут читать «Отче наш» перед едой или другие знакомые молитвы во время правила.
Когда я служу молебен дома, то всегда даю старшему ребенку возможность попеть знакомые песнопения, подержать кадило и т.д. Очень хорошо дать понять, что молитва — это реальность, разговор с Богом, что мы можем молиться и своими словами в трудностях, во время болезни, неудачи, перед каким-то делом, молиться за родителей, крестных, болящих.
В этой связи нужно сказать, что вторым очень важным делом после духовного воспитания является воспитание любви, жалости к людям. Не нужно бояться, что мальчик вырастет хлюпиком. Приобрести черствость он всегда успеет, а вот быть сострадательным трудно. Это можно делать на хороших примерах из литературы, житий святых и на конкретных примерах из жизни. Сострадать слабым, немощным, подавать милостыню нищим, жалеть животных. Тут опять нужен личный пример. Если обратиться к агиографии (к житиям святых), то мы увидим, что подавляющее большинство святых имели благочестивых родителей. Веру в ребенке формирует семья.
Великим воспитательным средством является пост, и не правы те родители, которые всячески ограждают детей от поста. Пост есть воспитание воли, воздержанности. Когда приучать чад к посту и какова мера детского поста, нужно решать индивидуально с духовником.
Комментировать