В интервью своим опытом решения методических и организационных проблем, стоящих перед современными воскресными школами, делится протоиерей Константин Островский, благочинный Красногорского округа Московской епархии, настоятель Успенского храма г. Красногорска.
О. Константин, каково место воскресной школы в жизни Церкви?
Место воскресных школ в церковной жизни и их внутреннее устройство должны определяться той главной задачей, которая перед ними ставится. Это воцерковление и церковное воспитание детей.
Разумеется, существующие воскресные школы часто решают и другие воспитательные и образовательные задачи, так что ученики этих школ, воцерковляясь, приобретают ещё и полезные знания и навыки, чему можно только радоваться. Но без воцерковления даже знание назубок Священной истории и литургики может быть бесполезным для спасения души и даже вредным. Поэтому задача воцерковления и церковного воспитания должна рассматриваться как главная, а все остальные — только в соотнесении с ней.
Какими, на Ваш взгляд, должны быть программы обучения в воскресной школе?
На первый взгляд представляется несомненным, что вероучительные предметы, такие как православный катехизис, Священная история, литургика и другие, должны быть основой воскресной школы. Если наши дети будут знать заповеди Божии, хорошо ориентироваться в Библии, понимать смысл литургии и других богослужений и таинств, это сделает их церковными людьми. Но сделает ли?
Во-первых, наличие знаний по Закону Божию у нецерковного человека может быть неполезно ему. Ведь, как любому из людей неприятно, если кто-то, не любя его, что-то разузнаёт о нем, так и Богу неугодно, чтобы кто-то разузнавал о Нём с холодным сердцем. Основные истины веры обязательно должны быть проповеданы детям, но это не то же самое, что обучение Закону Божию. Богословие должно постигаться, в первую очередь, не умом (хотя и это желательно по возможности), а сердцем. Но сердечное познание Бога, духовный опыт обретается не столько на уроках, сколько — при содействии благодати Божией — вообще в жизни: в семье, в храмовой общине, в богослужении, в личной молитве, в общении с духовником, ну и на уроках тоже.
Во-вторых, обучение, как правило, невозможно без некоторого принуждения, но, когда речь идёт о взрослых церковных людях (например, студентах семинарии), то можно сказать: «Не хочешь учиться — уходи». В воскресной же школе такой подход недопустим. Принуждение при преподавании вероучительных дисциплин может отвратить от Церкви многих учеников.
Наконец, опыт воскресной школы, которой я руковожу, показывает, что воцерковлённым юношам и девушкам нетрудно самостоятельно подготовиться к экзамену по Закону Божию, даже если в воскресной школе эта дисциплина преподавалась слабо (по причине отсутствия хороших законоучителей). С 1994 по 1999 год 13 выпускников нашей воскресной школы поступили в различные вузы Московской Патриархии.
В свете выше сказанного представляется даже опасным требовать, чтобы вероучительные предметы обязательно преподавались в каждой воскресной школе. Желательно, но не обязательно. И, во всяком случае, необязательно, чтобы они были ее стержнем.
Что же должно быть стержнем воскресной школы?
Что Бог пошлёт. Ответ может показаться несерьёзным, но давайте вспомним, что главной задачей воскресной школы является воцерковление детей. То есть мы хотим, чтобы дети через неё вживались в церковную общину. Для этого сама воскресная школа должна быть органичной частью приходской общины, а ведущие преподаватели школы — ее активными членами.
Но ведь общину не собирают искусственно, это невозможно. Можно и даже бывает нужно пригласить специалиста, например, преподавателя Закона Божия. Он может оказаться прекрасным благочестивым человеком, преподавателем высокого класса, у него могут возникнуть хорошие отношения с настоятелем, сотрудниками прихода и прихожанами — и всего этого, однако, недостаточно, чтобы человек стал членом общины. Тут есть какая-то тайна. Во всяком случае, ясно, что стержнем воскресной школы может быть только такая деятельность, которой могут заниматься люди, уже входящие в общину.
Конечно, при большой организаторской сноровке можно «сколотить» православно ориентированное учебное заведение с преподаванием Закона Божия и любых других предметов. Но если оно не будет живой частью церковной общины, дети не будут через него воцерковляться. Хорошей воскресной школе естественно начинаться с одного педагога — настоятеля, а потом подключаются к работе его духовные чада (по мере появления) и люди, которых приглашают специально для работы в воскресной школе.
Какие всё же наиболее предпочтительные стержневые занятия можно выделить?
Во-первых, детский хор. Образно говоря, его КПД значительно выше, чем у прочих занятий. Чтобы создать небольшой детский хор, достаточно одной комнаты для репетиций и одного православного, любящего детей профессионала-хоровика. Конечно, хор, собранный из музыкально необразованных ребят, скорее всего не сможет выступать на престижных концертах. Но через хор дети естественно привлекаются к литургии; хор сам является объединяющим делом, требует сравнительно мало средств и обеспечивает подготовку и проведение праздников. Если детский хор поёт за литургией, естественно, чтобы дети причащались. Конечно, нельзя причащать детей против их воли или ругать за нежелание причаститься.
Во-вторых, скажем об участии воспитанников воскресной школы в богослужении. Старшие мальчики могут прислуживать в алтаре. Конечно, не все. Не все хотят, не все к этому способны, не во всяком храме алтарь может вместить всех желающих. В нашем храме от алтарников независимо от возраста требуется благоговейное поведение во время службы, строгое послушание старшим, участие в уборке алтаря.
Есть воскресные школы, стержнем которых является сбор материалов о новомучениках, социальное служение, паломничества по святым местам, обучение иконописи, разным ремёслам. Таким стержнем может быть, конечно, и преподавание Закона Божия, если получается.
Продолжая тему об участии воспитанников в богослужении, хотелось бы спросить, каков, во Вашему мнению, педагогический потенциал церковных обрядов?
Все мы знаем, конечно, что обряды не спасают сами собой. Важно, что внутри человека, а внешнее благочестие ценно лишь постольку, поскольку оно есть проявление благочестия внутреннего. С другой стороны, также известно, что внешнее влияет на внутреннее. Когда человек в простоте, не гордясь, что он этим якобы угождает Богу, целует икону или зажигает свечу, или кланяется, то душа его подстраивается под действия тела, и тогда телесные действия обретают духовное значение, помогают человеку настроиться на молитву.
Но в добавление к этому церковные обряды имеют ещё и обучающий потенциал. Например, кланяясь перед иконой и прикладываясь к ней, человек узнаёт, что икона есть предмет поклонения, учится почитать того, кто изображён на ней. Когда ребёнок целует благословляющую руку священника, он узнает без объяснений, что батюшка — значительное лицо. Приобщая детей к церковным обрядам, можно ненавязчиво, но эффективно способствовать укоренению в их сердцах и умах многих христианских истин.
Здесь же заметим, что систематическое чтение детям Священного Писания (не «Детской Библии»!) и житий святых (не сказок на житийные темы!) оказывает на детей очень глубокое воздействие. Слово Божие ложится в сердце человека как семя, и, если не будет отвергнуто злым сердцем (не так даже важна реакция ума), то прорастёт и принесёт плоды. Внешне это может показаться незаметным, но значение для духовной жизни человека будет иметь гораздо большее, чем любые истины, воспринятые только умом.
Часто приходится слышать, что одной из основных проблем воскресных школ является нецерковное поведение их воспитанников. В чем, на Ваш взгляд, здесь проблема и каковы пути ее решения?
Думаю, что причина подобных явлений, общих для многих церковных школ, не обязательно в плохой работе педагогов и плохом домашнем воспитании. Хотя, разумеется, недостатки есть, но, даже если бы мы были святы и гениальны, трудности с нравственностью подростков в церковной школе не исчезли бы. Почему?
Во-первых, современные дети большую часть времени проводят в нецерковной среде. Надо учитывать, что воздействие окружающего развращённого мира глубоко и оно в значительной мере обуславливает и мировоззрение и вкусы не только недавно пришедших в школу детей, но и тех, кто провёл с нами несколько лет, и даже детей из церковных семей.
Во-вторых (и это главное), кроме соблазняющего мира и действующих в нём злых духов, есть ещё таинственный промысл Божий о человеке (в том числе, и о каждом из наших учеников), не всегда совпадающий с нашими добрыми, на первый взгляд, планами.
И, в-третьих, есть свобода человека. Он или свободно принимает благую волю Божию о себе, или своевольно отвергает её и живёт так, как ему попущено.
Поэтому, не снимая с себя ответственности за духовные судьбы детей в наших церковных школах, мы всё же должны смириться с тем, что большинство подростков в переходном возрасте будет огорчать церковных воспитателей своим поведением. И должен ставиться вопрос не как совершенно избежать этого, а как нам себя вести с нашими воспитанниками, такими, какие они есть. Терпеть плохое поведение подростков — это наш родительский крест. И родителей по плоти, и родителей по школе.
В церковной школе, к которой дети не привязаны ничем внешним (например, возможностью бесплатного получения хорошего образования по какому-нибудь предмету), обязательно будет большой отсев учеников. А церковная школа, в которой нет большого отсева, столкнётся с проблемой нецерковного поведения церковных детей. Можно было бы просто отчислить всех, кто поступает недостойно высокого звания ученика церковной школы. Но это значило бы лишить детей духовной поддержки как раз в тот самый период, когда они в этом больше всего нуждаются.
Подростки не так плохи, как может показаться, когда сталкиваешься с их иногда весьма неприглядными поступками. Не всё, но многое в их поведении определяется не их произволением, а возрастом, который, как известно, проходит, и мирскими соблазнами. Поэтому правды о духовной жизни мы от ребят не скрываем, считая снижение нравственных требований опасным обманом, и зло называем злом, но и из воскресной школы их не выгоняем до последней возможности.
Если мы хотим помочь детям перерасти их вредные в духовном отношении увлечения, мы должны стараться, оставаясь самими собой, войти с ними в такой контакт, чтобы они не скрывали от нас своих взглядов, своих переживаний. Если мы будем держать в общении с детьми только высокий аскетический тон, то большинство даже верующих детей окажется вне нашего влияния.
Но стоит ли священнику идти на дискотеку, чтобы и там быть с детьми (такие опыты известны)? Думаю, что нет, иначе снисхождение к их немощи дети будут воспринимать как благословение, а это очень разные вещи. Можно знать о непохвальном поведении кого-нибудь из ребят и до времени не заострять на этом внимания, но, когда будет удобно и полезно, выказать свое действительное отношение. Если же священник сам будет участвовать в обычном времяпрепровождении современных детей (пусть даже с благой целью), то как он сможет направить их к высшему?
Как себя вести в конкретных ситуациях? Когда нужно «закручивать гайки», а когда сделать послабление? Когда жёстко поставить перед мальчиком или девочкой, а может быть, и перед целым классом, вопрос: «Или ты меняешь свое поведение, или уходишь», а когда сделать вид, что не заметил даже очень серьёзного проступка? Да поможет нам Бог в решении этих проблем.
Педагог может быть в лучшем случае живым и согласным с волей Господа, Его орудием, даже соработником, но методики спасения нет и быть не может. Есть методы обучения, методы нравственного воспитания, но нет методов спасения. Из этого, конечно, не следует, что не нужно работать с детьми, а следует, что полагаться нужно только на Бога, нужно молиться за детей Богу. Сама работа с детьми в воскресной школе должна быть внешним проявлением сердечной молитвы за них. Именно сердечной. Тут мало устной и мало умной молитвы. Должно быть сердечное, обращённое к Богу желание, чтобы подросток встал на истинный путь Христов, ведущий в жизнь вечную. Насколько сильно в нас это желание и обращено ли оно к Богу? Этот вопрос стоит перед каждым приходским священником и перед каждым церковным педагогом. Наши дети в трудном и опасном положении. При этом они душевно слабы, а духовно не вполне определились. Их нужно буквально вымаливать.
О. Константин, расскажите, пожалуйста, об опыте работы Вашей воскресной школы при Успенском храме г. Красногорска
В воскресной школе при Успенском храме г. Красногорска в настоящее время занимается более 200 детей. Состоит она из двух частей: обычной воскресной школы, ничем особенно не отличающейся от большинства воскресных школ, куда дети приходят 1-2 раза в неделю, и церковной музыкальной школы, ученики которой получают образование в объёме хорового отделения государственной детской музыкальной школы.
Концепцию нашей приходской работы с детьми можно вкратце сформулировать так. Община при храме — это большая дружная семья, состоящая из воцерковлённых людей. Дети, находясь на территории храма и общаясь с ними, постепенно сами входят в их число и становятся церковными людьми. При этом почти не имеет значения, какие предметы есть в такой воскресной школе. Важно вовлечь детей в общение, и те, кто захотят воцерковляться, воцерковятся.
Мы привлекли большое число детей, заинтересовав их и их родителей бесплатным музыкальным образованием. В подробности я сейчас вдаваться не буду, а расскажу о том, в чём мне видится жизненность и в чём — недостаточность нашей концепции и как мы предполагаем разрешать возникшие проблемы. Для этого немного расскажу, с чего началась и как развивалась наша приходская и школьная жизнь.
В 1991 году, когда при Успенском храме г. Красногорска зародилась воскресная школа, наша церковная община была совсем маленькой, человек 10-20. Когда мы впервые поехали в Оптину пустынь в 1992 году, то все уместились в 25-местном ПАЗике, в 1993 году поехали 45 человек, а с 1994 года в один автобус мы уже не умещались. В общине было много юношей и девушек, которые вполне благопристойно, но с удовольствием и интересом общались между собой, дружили, влюблялись. Очень многие старались побольше времени проводить в храме и при храме, по возможности шли в церковь работать. Были тёплые душевные взаимоотношения, при этом люди вполне серьёзно воцерковлялись: молились, причащались, старались бороться со своими страстями.
Вот в такой обстановке и развивалась первое время наша воскресная школа. Дети её очень любили. Школьные классы располагались рядом с комнатами, где жила семья настоятеля, рядом была и церковная трапезная. В общем, большая семья. Воскресная школа была её органичной частью. Дети, вживаясь в воскресную школу, естественно вживались в церковную общину и, само собой, начинали жить и литургической жизнью вместе со взрослыми.
В ходе осмысления выше сказанного и родилась концепция воскресной школы как своего рода семьи, в которую нужно ввести детей под любым предлогом, лишь бы только они оказались в церковной среде. Душевное общение с православными людьми, посильное участие в церковных делах, участие в богослужениях, причащение Святых Христовых Таин, конечно, очень способствовало и способствует воцерковлению детей.
Жизненность этой концепции проявилась в разных аспектах. Отмечу хотя бы то, что из нескольких десятков детей, которые прошли через нашу воскресную школу, около двадцати стали алтарниками и певчими, один рукоположился, несколько человек учится в разных вузах Московского Патриархата.
Чтобы не возникало слишком радужного впечатления, скажу, что несколько человек из наших выпускников, к сожалению, охладели к церковной жизни, перестали причащаться. Насколько я могу судить, причина в том, что их в переходном возрасте захлестнули плотские страсти. Кто-то из них, мы надеемся, со временем вернётся в Церковь, а кто-то, может быть, и нет. Но тут дело не в концепции воспитательной работы, а в трагизме нашей земной жизни, которая есть не место упокоения, а поле духовной брани.
Теперь о недостаточности рассматриваемой концепции воцерковления. Она стала ощущаться нами года два назад, и мы осознаём её всё больше.
Во-первых, община выросла количественно. Само по себе это, конечно, хорошо, но ведь не бывает дружеских компаний из ста человек. А примерно столько братьев и сестёр стало садиться за праздничный стол на Рождество или Пасху.
Во-вторых, молодёжь, из которой, в основном, состояла первоначальная община, женилась и вышла замуж, пошли и умножились дети. Занятые домашними делами, люди, естественно, стали меньше времени проводить в храме, приходя только на богослужения.
В-третьих, если первые три-четыре года я как настоятель и председатель Приходского совета мог почти каждого, кто жаждал трудиться в храме, принять на работу, то теперь штат заполнился, и принимать на работу новых людей приходится редко. С другой стороны, нужды храма заставляли и заставляют принимать в штат сотрудников подходящей квалификации, но не обязательно своих по душе и по духу. Таким образом, состав общины стал всё меньше совпадать с составом сотрудников. И если первые годы после открытия храма дети, приходя в воскресную школу, приходили одновременно как бы в большую семью, теперь это уже не так. Я не могу сказать, что стало плохо, нецерковно, но стало совсем не так уютно, как раньше.
В-четвёртых, заметные изменения произошли и в учениках. В первые годы существования воскресной школы дети приходили или родители их приводили в неё ради приобщения к Церкви, а мы уже сверх этого давали детям ещё и музыкальное образование (ради удержания их от прогулов), то теперь появилось значительное число детей, которых привели в нашу школу только ради бесплатного образования. С большинством родителей почти отсутствует живое общение, мы их почти никогда не видим ни в храме, ни на школьных мероприятиях, а отношение родителей к школе и к Церкви, конечно, сказывается и на отношений детей.
Наша концепция оказалась жизненной, если община небольшая, состоит из вполне церковных людей и между её членами существуют тёплые дружеские отношения. Тогда всё равно, чем заниматься с детьми, лишь бы они только пришли и им понравилось. Мы учили детей петь, читать с листа хоровые партии и играть на фортепиано, а попутно, как бы невзначай, они приобщались и к церковной жизни. Теперь мы чувствуем и видим, что нужно «на ходу» усовершенствовать концепцию нашей уже давно существующей школы.
Каким, в связи с этим, видится будущее Вашей школы?
В сложившейся сегодня ситуации, когда численность приходской общины около ста человек, когда её состав и структура далеко не совпадают с составом и структурой приходского штата, когда большинство членов общины — люди семейные (неженатых молодых людей не так уж мало, но сегодня не они задают основной тон в общине) и не могут проводить в храме много времени (кроме участия в службах), когда делом, объединяющим всех, стало именно храмовое богослужение, думается, и воскресная школа не должна оставаться только, так сказать, шлюзом, через который дети втягиваются в церковную жизнь, а сама должна зажить полноценной богослужебной жизнью.
Текущий учебный год мы намерены завершить, в основном, по старому учебному плану, а со следующего учебного года предполагаем ввести еженедельное участие всех школьных хоров в литургии (сейчас они поют на службе раз в месяц), заменить предмет «музыкальная литература» на «историю богослужебного пения» и сократить до возможного минимума занятия фортепиано. Уровень пения мы будем стараться сохранить и по возможности повышать, но за соответствие стандарту светской музыкальной школы так держаться, как раньше, уже не будем. Это, конечно, понравится не всем родителям и не всем ученикам. Кто-то от нас уйдёт, но кого-то, я думаю, Бог пошлёт на их место.
Комментировать