Преподобномученица Вера родилась в 1870 году в городе Торжке Тверской губернии в семье портного Семена Морозова. Когда ей исполнилось двадцать лет, она поступила послушницей в Страстной монастырь в Москве, где подвизалась до его закрытия в начале двадцатых годов. После того как монастыря не стало, она вместе с другими послушницами и монахинями сняла комнату в доме на Тихвинской улице, где они стали жить, стараясь сохранять монастырский устав, а зарабатывали рукоделием. Послушница Вера работала санитаркой в туберкулезном институте.
28 октября 1937 года член коммунистической партии, осведомитель и одновременно дежурный свидетель, живший в том же доме, что и монахини, по просьбе сотрудников НКВД подписал документ с лжесвидетельствами. О послушнице Вере там было написано, будто она говорила: «У власти стало замешательство, выпустили конституцию, в которой говорится, что совершение религиозных обрядов допускается свободно, а нам теперь на самом деле приходится собираться в подвалах, чтобы никто не знал. Священников всех пересажали и скоро будут арестовывать верующих. Поэтому надо нам чаще собираться и усерднее просить Бога, чтобы Он скорее большевикам послал конец»[1].
На основании этого лжесвидетельства начальник Свердловского районного отделения НКВД города Москвы Белышев 14 января 1938 года испросил санкцию на арест Веры Семеновны Морозовой у заместителя начальника НКВД по Московской области Якубовича и получил ее уже на следующий день. Послушница Вера была арестована 16 января и сразу же допрошена.
— Кто из монашек Страстного монастыря в данное время проживает в Москве? — спросил ее следователь.
— Кто в данное время проживает в Москве из монашек Страстного монастыря, я не знаю, — ответила послушница.
— Вы обвиняетесь в антисоветской деятельности. Признаете себя в этом виновной?
— Я виновной себя в антисоветской деятельности не признаю.
— Следствие располагает данными, что вы среди окружающих вели антисоветскую агитацию. Признаете себя в этом виновной?
— Я никогда и нигде антисоветской агитации не вела.
— Вы высказывали враждебное отношение к руководству партии и правительства. Вы подтверждаете это?
— Нет, я враждебного отношения к руководству партии не высказывала.
Поскольку послушница Вера категорически отказывалась признавать себя виновной, то в качестве свидетельницы была привлечена рабкор, в тридцать девять лет заслужившая от советской власти персональную пенсию, жившая на Тихвинской улице в том же доме, где жили монахини и послушницы. Она показала, что «к Морозовой ходило много людей социально чуждых, а именно попы. Неоднократно собираясь вместе, вели какие-то разговоры, для меня неизвестные. Морозова неоднократно в моем присутствии заявляла, что к ней много людей приезжают из колхозов, которые все недовольны коллективизацией. “Это и понятно, сейчас везде крестьяне голодают. Вообще жить стало народу тяжело, в магазинах ничего нет, кругом стоит дороговизна. Но это все так и должно быть по Божьему Писанию. Бог нам послал такую власть за грехи, совершенные народом”. После ареста группы монашек, проживавших вместе с ней, она ходила и распускала слухи, что ни за что арестовывают»[2].
21 января следствие было закончено. 21 февраля тройка НКВД приговорила послушницу к расстрелу. Послушница Вера Морозова была расстреляна 26 февраля 1938 года и погребена в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.
Игумен Дамаскин (Орловский)
«Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века. Февраль».
Тверь. 2005. С. 264-266
Примечания
[1] ГАРФ. Ф. 10035, д. 21386, л. 12.
[2] Там же. Л. 10.
Источник: fond.ru
