Толкования на Евангелие от Иоанна 1:25

Ст. 22-27 Реша же ему: кто еси; да ответ дамы пославшым ны: что глаголеши о тебе самем; Рече: аз глас вопиющаго в пустыни: исправите путь Господень, якоже рече Исаиа пророк. И посланнии беху от фарисей: и вопросиша его и реша ему: что убо крещаеши, аще ты неси Христос, ни Илиа, ни пророк; Отвеща им Иоанн, глагола: аз крещаю водою: посреде же вас стоит, Егоже вы не весте: Той есть Грядый по мне, Иже предо мною бысть, Емуже несмь аз достоин, да отрешу ремень сапогу Его

Реша же ему: кто ести? да ответ дамы пославшим ны: что глаголеши о тебе самем (ст. 22). Видишь ли, как они еще сильнее приступают и настаивают, повторяют вопросы и не отстают? Но Иоанн с кротостию сперва отвергает их ложные предположения, и потом дает действительное понятие о себе: аз, говорит, глас вопиющаго в пустыни: исправите путь Господень, якоже рече Исаиа пророк (ст. 23). Так как он уже высказал о Христе нечто великое и высокое, то, как бы в ответ на их мысль, тотчас спешит обратиться к Пророку и таким образом подтверждает свои слова. И посланнии беху от фарисей: и вопросиша его и реша ему: что убо крещаеши, аще ты неси Христос, ни Илиа, ни пророк? (ст. 24–25). Видишь ли, как не напрасно я говорю, что они именно до этого хотели довести его? А сначала этого они не говорили, чтобы не подвергнуться общей от всех укоризне. Потом, когда он сказал: несмь Христос, они, желая скрыть то, что затевали в душе, переходят к Илии и к (обещанному) Пророку. Когда же Иоанн сказал, что он ни тот, ни другой, они наконец, приведенные в недоумение, сбросив с себя личину, уже открыто выставляют свой лукавый замысел и говорят: что убо крещаеши, аще неси Христос? Потом, опять желая прикрыться, присоединяют и других лиц, Илию и Пророка. Так как не могли поколебать его честию, то думают обвинением вынудить у него признание в том, чего не было. Но и этого не могли сделать. О, безумие! О, надменность и безвременная суетливость! Вы посланы узнать от него, кто и откуда он: не хотите ли предписывать ему и законов? И этого именно хотели они, принуждая его объявить себя самого Христом. Однако ж он и теперь не негодует и не высказывает ничего такого, хотя и справедливо было бы, как, например: «вы ли хотите мне приказывать и давать законы?» Но опять показывает большую кротость. Аз, говорит, крещаю водою: посреде же вас стоит, Егоже вы не весте. Той есть Грядый по мне, иже предо мною бысть, ему же несмь аз достоин, да отрешу ремень сапогу Его (ст. 26–27).

Что на это могли бы сказать иудеи? Здесь обвинение на них неопровержимое, осуждение нещадное; они сами на себя произнесли суд. Каким образом? Они почитали Иоанна достойным всякой веры и столько правдивым, что верили ему не только тогда, когда он свидетельствовал о других, но и когда говорил о себе самом. Если бы они не были такого мнения о нем, то не послали бы узнать от него о нем же самом. Известно, что мы верим только тем людям, когда они говорят о самих себе, которых признаем людьми самыми правдивыми. Но не это только заграждает их уста, а и самое расположение духа, с которым они приступили к нему; они пришли к нему с особенным усердием, хотя потом и переменились. Указывая на то и на другое, Христос говорил: он бе светильник горя и светя: вы же восхотесте возрадоватися в час светения его (Ин. 5, 35). А самый ответ Иоанна еще более показал в нем человека, достойного веры. Кто не ищет славы своей, сказано, тот истинен есть, и несть неправды в нем (Ин. 7, 18). И он не искал; но отослал их к другому. Между тем посланные были из людей доверенных, почетных, так что им не оставалось никакого убежища или оправдания в своем неверии Христу. Почему вы не приняли того, что говорил о Нем Иоанн? Вы послали своих старшин, чрез них вы спрашивали его, вы слышали, что отвечал Креститель; они, с своей стороны, показали всю ревность, все любопытство, указывали на всех лиц, которых вы предполагали в нем. И, однако ж, он с полною свободою исповедал, что он – ни Христос, ни Илия, ни Пророк. Не ограничиваясь этим, он сказал и то, кто он сам, беседовал о сущности своего крещения, именно, что оно маловажно и несовершенно и не имеет в себе ничего, кроме воды, – показывая тем превосходство крещения, дарованного Христом. Присовокупил и свидетельство Исаии пророка за долгое до того время, и одного наименовал Господом, а другого – Его служителем и рабом. Что же после этого оставалось делать? Не уверовать ли в Того, о Ком (Иоанн) свидетельствовал, – поклониться Ему и исповедать Его Богом? А что свидетельство это было делом не лести, а истины, это показывал нрав и любомудрие свидетеля. Понятно это и потому, что никто не предпочитает себе ближнего и, когда можно получить самому честь, никто не захотел бы уступить ее другому, особенно когда честь так велика. Таким образом, и Иоанн не представил бы такого свидетельства о Христе, если бы Он не был Богом. Если бы и от себя отклонил эту честь, как такую, которая выше его природы, то, конечно, не приписал бы ее и другому, низшему существу. Посреде же вас стоит, Егоже вы не весте. Это он сказал потому, что (Христос) обыкновенно вмешивался в толпу народа, как человек простой, и учил всегда противу гордости и тщеславия. Ведением же здесь Иоанн называет знание точное, именно о том, кто Он таков и откуда. А выражение: по мне Грядый Иоанн часто употребляет, говоря как бы так: «не думайте, что все заключается в моем крещении. Если бы оно было совершенно, то не пришел бы после меня другой с установлением другого крещения. А мое крещение только приготовление и указание пути к тому крещению. Наше дело – тень и образ. Должно прийти другому лицу, которое покажет истину». Таким образом слова: по мне Грядый наиболее указывают на Его достоинство. Если бы (крещение Иоанново) было совершенно, то не было бы нужды искать второго. Предо мною бысть, то есть Он досточтимее, славнее меня. А чтобы не подумали, что это превосходство есть только сравнительное, то, желая показать Его несравненное достоинство, Иоанн присовокупляет: емуже несмь аз достоин, да отрешу ремень, то есть Он не просто предо мною бысть, но так, что я недостоин быть в числе даже последних служителей Его: развязывать обувь и есть дело самого низкого служения.

Ст. 24-25 А посланные были из фарисеев; и они спросили его: что же ты крестишь, если ты не Христос, ни Илия, ни пророк

После того, как не могли увлечь его (Иоанна) ласкательством, чтобы он сказал, чего им желалось, и самого себя объявил Христом, застращивают его очень строгими и грозными речами, говоря: что же ты крестишь? Кто дал тебе такую власть? Из сей же речи видно, что они иным считали Христа, и иным - ожидаемого пророка. Ибо говорят: если ты не Христос, ни тот пророк (очевидно), разумея, что иной - Христос, и иной - тот пророк. Худо они знают. Ибо пророк тот есть Самый Христос и Бог наш. Все сие они говорили, как я сказал, для того, чтобы принудить Иоанна объявить себя Христом. - А ближе к истине можно сказать, что они спрашивают его как бы из зависти к его славе. Они не спрашивают: Христос ли он, но: кто ты? Как бы так говоря: кто ты, что принимаешься за такое важное дело, - крестишь и очищаешь исповедующихся? И мне кажется, что иудеи, желая, чтобы и Иоанн большинством не был принят за Христа, от зависти и недоброжелательства спрашивают его: кто ты? Итак, прокляты те, которые принимают Крестителя, а после крещения не признают его: подлинно иудеи - порождения ехиднины.

И вопросиша его, и реша ему: что убо крещаеши, аще ты неси Христос, ни Илиа, ни пророк

Не достигнув того, чего желали, пытаются обвинить его, чтобы по крайней мере страхом заставить его сказать то, чего на самом деле не было; но он опять обнаруживает полную справедливость.

И они спросили его: что же ты крестишь, если ты ни Христос, ни Илия, ни пророк

Фарисеи желают знать о значении крещения Иоаннова. Он, очевидно, приглашает этим крещением всех к чему-то новому – в чем же состоит это новое? Находится ли деятельность Kрестителя в каком-нибудь отношении к Царству Мессии, которого тогда все ожидали? Такой смысл вопроса фарисеев.