Толкования на Бытие 12:12

Ст. 11-15 Когда же он приближался к Египту, то сказал Саре, жене своей: вот, я знаю, что ты женщина, прекрасная видом; и когда Египтяне увидят тебя, то скажут: это жена его; и убьют меня, а тебя оставят в живых; скажи же, что ты мне сестра, дабы мне хорошо было ради тебя, и дабы жива была душа моя чрез тебя. И было, когда пришел Аврам в Египет, Египтяне увидели, что она женщина весьма красивая; увидели ее и вельможи фараоновы и похвалили ее фараону; и взята была она в дом фараонов

Он удалился в пустыню (см. Быт. 12:6-9). Случился голод, и он сошел в Египет. Он знал, что в Египте - распутные юноши, разврат, разнузданное вожделение, необузданность страстей. Он понимал, что в такой среде скромность его жены будет без защиты и что красота супруги будет для него опасна, поэтому он научил ее говорить, что она его сестра. Тем самым мы научаемся, что не слишком следует искать красоты супруги, которая часто может стать причиной смерти мужа. Ведь не столько красота жены, сколько ее добродетель и серьезность радуют мужа. Тот, кто стремится к счастливому супружеству, пусть не ухаживает за той, которая кичится богатством, которую не сдерживают брачные обязательства, ни за той, которая украшает себя драгоценностями, - но за той, которую украшают добрые нравы. Нередко жена оскорбляет мужа, если знает, что она более знатна. Все это близко гордыне.

Сара не была богаче состоянием, ни блистательней родом. Поэтому она не считала мужа неравным, поэтому она любила его как равного ей достоинством, поэтому ее не удерживали ни состояние, ни родители, ни родственники, но она следовала за своим мужем, куда бы тот ни шел. Она вступила в чужую страну, объявила себя его сестрой, согласившись, раз уж это необходимо, подвергнуть опасности свою честь, а не безопасность мужа, и, чтобы спасти супруга, солгала про родство с ним, чтобы злоумышлявшие против ее чести не убили бы его как соперника и защитника жены. И действительно, едва только египтяне увидали ее, то, пораженные ее необыкновенной красотой, ввели ее к своему царю и хорошо обращались с Авраамом, оказывая ему почести как брату той, которая понравилась их царю.

Ст. 11-13 Когда же он приближался к Египту, то сказал Саре, жене своей: вот, я знаю, что ты женщина, прекрасная видом; и когда Египтяне увидят тебя, то скажут: это жена его; и убьют меня, а тебя оставят в живых; скажи же, что ты мне сестра, дабы мне хорошо было ради тебя, и дабы жива была душа моя чрез тебя

Посмотрим наконец, что произошло отсюда и в какое несчастие впал праведник, чтобы познать вам и его мужество, и любомудрие жены его. Когда они прошли много пути и были уже близко Египта, то праведник почувствовал робость, и страшась и трепеща за самую, так сказать, жизнь, начинает говорить с женою. «Бысть, – сказано, – егда приближися Авраам внити во Египет, рече Саре жене своей: вем аз, яко жена добролична. Будет убо, егда увидят тя Египтяне, рекут, яко жена его сия: и убиют мя, тебе же снабдят. Рцы убо, яко сестра ему есмь, да добро мне, будет тебе ради, и будет жива душа моя тебе ради». Видишь из этих слов, в какое беспокойство и робость пришел праведник? И однако ж он не упал духом, не поколебался в своей решимости, не думал сам с собою и не говорил: что это? Ужели мы оставлены? Ужели обмануты? Ужели Господь оставил нас без Своего попечения? Сказавший: «возвеличу» тебя и «семени твоему дам землю сию» ужели попускает нам подвергнуться крайней опасности и впасть в явную беду? Ничего такого праведник не позволял себе и подумать, но заботился теперь только об одном, какое бы изобрести средство и к спасению от голода, и к избежанию от рук египтян. «Вем, – говорит он, – яко жена добролична еси». Смотри, какова была красота жены его; достигнув уже старости и прожив столько лет, она еще была цветущею, и сохранила красоту лица своего, не смотря на то, что перенесла столько трудов и страданий во время путешествий, переселяясь с места на место, переходя из Халдеи в Харран, оттуда в Ханаан, потом в Ханаане отсюда туда и оттуда сюда, а теперь вот еще и в Египет. Кого и из крепких мужей не изнурили бы столь частые переходы? Но эта чудная, и после стольких бедствий, еще блистает красотою лица, и этим внушает праведнику великое и сильное опасение. Потому и говорил он: «вем аз, яко жена добролична еси. Будет убо, егда увидят тя Египтяне, рекут, яко жена его сия: и убиют мя, тебе же снабдят». Смотри, как он твердо полагался на нрав своей жены и не побоялся, что она обольстится похвалами, но дает еще вот какой совет: чтобы меня не убили, а тебя снабдили, «рцы убо, яко сестра ему есмь, да добро мне будет, и будет жива душа моя тебе ради». Так как это требование его было не маловажное, то он захотел последующими словами привлечь ее (на свою сторону) так, чтобы и склонить ее к сожалению, и убедить к усердному содействию в его предприятии. «Будет убо, – говорит, – егда увидят тя Египтяне, рекут, яко жена его сия: и убиют мя, тебе же снабдят». Не сказал: тебя обесчестят; он пока еще не хочет устрашить ее такими словами, а притом боится и за обетование Божие. Потому говорит: «тебе же снабдят; рцы убо, яко сестра ему есмь». Подумай, в каком состоянии должна была находиться душа праведника, когда он советовал это жене своей? Вы знаете, конечно, что для мужей нет ничего тяжелее, если жена подвергнется даже только подозрению, а праведник старается между тем сделать все, чтобы любодеяние совершилось на самом деле. Вот возлюбленный, не осуди необдуманно праведника, а из этого-то особенно познай и великое благоразумие и мужество его. Мужество в том, что он так доблестно укротил и преодолел волнение помыслов, что мог даже предложить такой совет жене своей. Нет ведь ничего тяжелее подобного состояния; об этом послушай что говорит Соломон: «исполнена бо ревности ярость мужа ее: не пощадит в день суда, не изменит многими дарми вражды» (Притч. 6:34–35); и еще: «жестока, яко ад, ревность» (Песн. 8:6).

Мы видим, как многие (в подобном положении) доходили до такого неистовства, что не только не щадили жен своих, но часто умерщвляли, вместе с обольстителем, и самих себя. Таково неистовство этой страсти, и так неукротима ревность, что доводит даже до небрежения о собственной жизни того, кто однажды увлекся этою страстию. Итак, из этого можно узнать мужество праведника; великое же благоразумие его видно в том, что, находясь в таком затруднительном положении и как бы опутан будучи сетями, он умел найти средство, по крайней мере, к тому, чтобы зло было меньше. В самом деле, если бы он сказал, что она была ему жена, если бы, вместо того, не назвал ее сестрою, то и ее отняли бы у праведника из-за красоты, которая увлекла бы невоздержных египтян, и праведника убили бы, чтобы не было обличителя их беззакония. Итак, поелику надлежало ожидать, что эти два несчастия непременно случатся – по невоздержности египтян и жестокости их правителя, то, чтобы можно было им найти хотя малое облегчение в таком затруднительном положении, он говорит: «рцы, яко сестра ему есмь»: это, может быть, избавит меня от опасности. Что до тебя касается, то, назовешь ли себя сестрою или женою, нельзя сомневаться в том, что тебя тотчас отнимут у меня из-за телесной красоты; а что до меня, то можно полагать, что я избегну опасности, если ты назовешь себя моею сестрою. Видишь благоразумие праведника, как он, застигнутый опасностию, успел найти средство, которым и решился победить коварство египтян? Опять, посуди здесь и о терпении праведника, и о благонравии жены его. О терпении праведника: он не возроптал и не сказал: зачем я вожу ее с собою, когда она причиняет мне столько беспокойства? Что за польза мне жить с нею, когда из-за нее я должен подвергаться крайней опасности? Что за прибыль, когда она не только не доставляет мне никакого утешения, но причиняет даже смерть своею красотою? Ничего такого он и не сказал, и не подумал, но, отринув всякую подобную мысль и нимало не усомнившись в обетовании Божием, об одном только и заботился, как бы ему избегнуть угрожавшей опасности. Помысли здесь, возлюбленный, и о неизреченном долготерпении Божием, как Он доселе не приходит на помощь праведнику и не утешает его, но выжидает, пока бедствия увеличатся и умножатся до самой крайней степени, и тогда-то Он явит Свое попечение (о праведнике). «Рцы убо, – говорит, – яко сестра ему есмь, да добро мне будет тебе ради, и будет жива душа моя тебе ради». Это говорит праведник не потому, что будто бы душа его могла умереть: «не убойтеся, – сказано, – от убивающих тело, души же не могущих убити» (Мф. 10:28); нет, он сказал это жене просто по обычаю. «Да добро, – говорит, – мне будет тебе ради, и жива будет душа моя тебе ради», как бы так он говорил к ней: скажи, что я сестра ему, для того, чтобы мне, убежав от голода в Ханаане, не умереть от рук египтян. Будь же для меня виновницею спасения – «да добро мне будет тебе ради». Жалостные слова! В великом был он страхе и от невоздержности египтян, и от того, что еще не было разрушено владычество смерти. Вот, почему праведник соглашается на прелюбодеяние жены и как бы содействует прелюбодею обесчестить, чтобы избежать смерти. Да, лице смерти было еще страшно: еще не были сокрушены медные врата, еще не было притуплено ее жало. Видишь союз любви между мужем и женою? Видишь, что осмелился муж предложить жене, и какой совет принимает жена? Она не противоречит, и не ропщет, но делает все по мысли мужа. «Да добро, – говорит, – мне, будет тебе ради, и жива будет душа моя тебе ради», то есть, ничего другого не осталось мне для спасения, как то, чтобы ты согласилась сказать: «яко сестра ему есмь». Может быть, я избегну ожидаемой опасности, и ради тебя останусь жив, тебе обязан буду сохранением моей жизни. Этих слов довольно было, чтобы привлечь и склонить жену к состраданию.

Ст. 11-15 Когда же он приближался к Египту, то сказал Саре, жене своей: вот, я знаю, что ты женщина, прекрасная видом; и когда Египтяне увидят тебя, то скажут: это жена его; и убьют меня, а тебя оставят в живых; скажи же, что ты мне сестра, дабы мне хорошо было ради тебя, и дабы жива была душа моя чрез тебя. И было, когда пришел Аврам в Египет, Египтяне увидели, что она женщина весьма красивая; увидели ее и вельможи фараоновы и похвалили ее фараону; и взята была она в дом фараонов

Воздвигнув там алтарь и призвав Бога, Авраам ушел оттуда и жил в пустыне (см. Быт. 12:6-9), а потом вынужден был из-за голода идти из того места в Египет. Там жену свою он назвал сестрой, ни в чем не солгав, ведь и это являлось правдой по причине близости крови. Так же и Лот, той же крови, поскольку был сыном ее брата (ср. Быт. 11:27), называется братом. Таким образом, он замолчал ее супружество, однако не отрицал его. Смотреть за целомудренностью супруги он доверил Богу, человеческих же козней по-человечески остерегался. Не остерегайся он, насколько мог остерегаться, он, скорее бы, в большей степени испытывал Бога, нежели на Него надеялся. …И вот тогда-то случилось то, чего Авраам ожидал от Бога, ибо царствовавший в Египте фараон, взявший было ее себе в жены, будучи жестоко поражен, вернул ее мужу. Да не думаем при этом, будто она осквернилась через сожительство с другим, поскольку гораздо большей веры заслуживает то, что тяжкие казни не позволили фараону этого совершить.

Ст. 12-13 и когда Египтяне увидят тебя, то скажут: это жена его; и убьют меня, а тебя оставят в живых; скажи же, что ты мне сестра, дабы мне хорошо было ради тебя, и дабы жива была душа моя чрез тебя

Итак скажи, что ты мне сестра и проч. Здесь сколько выражений, столько некоторые открывают пороков в Авраме: ложь — скажи, что ты мне сестра; корыстолюбие — дабы мне хорошо было ради тебя; пожертвование целомудрием своей супруги за сохранение своей жизни — дабы сохранилась жизнь моя чрез тебя. Но все сии подозрения оказываются неосновательными, если вникнем в существо дела и не будем произвольно приписывать Авраму намерений, несовместных с известною его правотою и с Божиим к нему благоволением.

Без всякой лжи называет он Сару своею сестрою; ибо она действительно была таковою по отцу, а не по матери (Быт. 20:12). Правда, он утаивает часть истины, не желая называть сестру вкупе и супругою своею, но сие притворство или хитрость оправдывается чистотою его намерения предохранить себя от опасности, а египтян от злодеяния. В Св. Писании находятся многие примеры такой хитрости, которая выше всякого осуждения или пререкания (Быт. 19:2; Быт. 22:5; Быт. 42:9; Исх. 1:19, 20; Исх. 3:18; 1Цар. 21:2; 2Цар. 15:31; 2Цар. 17:20; 4Цар. 6:19; Иер. 38:25-27). Исключается из сего истина Божия, с коею неразлучно соединена слава Божия, и которую, посему, подавлять неправдою или превращать в ложь (Рим. 1:18, 25) было бы оскорблением Божия величества.

Слова Аврама: дабы мне хорошо было, изъясняются следующими словами: дабы сохранилась жизнь моя. Не видам корысти жертвует он своею супругою, но желает употребить ее орудием к сохранению своей жизни. Когда Аврам надеется сохранить свою жизнь чрез Сару, то из сего нельзя еще вывести, будто он имеет намерение, противное целомудрию ее. Он мог думать, что, назвав ее своею супругою, он подвергнет себя и ее коварству или даже насилию египтян, и что, напротив того, почитая ее только сестрою его, они не будут иметь причины прибегать к сим крайностям, но будут открытым образом домогаться ее супружества и чрез то дадут ему способ продлить время и удалиться. То, что она после взята была в дом Фараонов, могло случиться нечаянно и непредвиденно для Аврама. Одно то, по–видимому, предосудительно для него, что он не предал судьбы своей просто в руки Божии, а хотел привести себя в безопасность собственным искусством и хитростью. Но представим себе, что он уверен был в необходимости сохранения жизни своей, поелику был уверен в истине обетования Божия о своем потомстве; что между тем не имел в виду обыкновенного способа к сохранению оныя и не хотел искушать Бога прошением откровения, тогда собственная хитрость его представится следствием желания исполнить волю Божию.

и когда Египтяне увидят тебя, то скажут: это жена его; и убьют меня, а тебя оставят в живых

«и когда египтяне увидят… убьют меня, а тебя оставят в живых…» В этих словах видно прекрасное знание современных той эпохе обычаев и нравов Египетской страны, где муж красивой женщины убивался, а самая жена бралась в гарем; в особенности широко все это практиковалось с переселенцами из Аравии, женщины которых сильно выигрывали в красоте по сравнению с довольно безобразными египтянками и ефиоплянками.