Толкования на 2-я книга Царств 18:33

И смутился царь, и пошел в горницу над воротами, и плакал, и когда шел, говорил так: сын мой Авессалом! сын мой, сын мой Авессалом! о, кто дал бы мне умереть вместо тебя, Авессалом, сын мой, сын мой

Тот самый Давид (чтобы разница в поступках вдруг не смутила тех, кто пристально всматривается в слова Писания), тот самый Давид, говорю я, который не плакал о невинном младенце, оплакивал убийцу, когда тот был мёртв. Вот, горюя и плача, он говорил: Сын мой, сын мой Авессалом! о, кто дал бы мне умереть вместо тебя! И не только братоубийца Авессалом оплакивается, и Амнон тоже. Впавший в кровосмешение не только оплакивается, но и отмщение получает: один - презрение [людей] царства, другой - изгнание брата.

Оплакивается порочный, но не невинный. В чём причина? Каков смысл? <…> Великое постоянство мудрости [явлено] в столь разных поступках - одна вера. Он оплакивал тех, которые умерли, но не считал нужным плакать об умершем младенце: он думал, что первых он потерял, и надеялся, что младенец воскреснет.

И смутился царь, и пошел в горницу над воротами, и плакал, и когда шел, говорил так: сын мой Авессалом! сын мой, сын мой Авессалом! о, кто дал бы мне умереть вместо тебя, Авессалом, сын мой, сын мой

Таково попечение и сострадание совершенного пастыря. Ибо гибель этих [людей] так же терзала сердце Давида, как смерть родных детей. Поэтому он и просил Бога обратить гнев на него самого. И он сделал бы это в самом начале этого убиения, если бы не надеялся, что оно, идя своим путем, настигнет и его. Когда же он увидел, что этого не происходит, но бедствие поражает только подданных, то он уже не вытерпел и воспылал более, нежели о своем первенце Амноне. Ибо тогда он не просил себе смерти, а теперь желает пасть прежде других.

Таковым должен быть начальник, который скорбит о чужих несчастьях больше, чем о собственных. Так же страдал Давид и из-за сына, дабы ты узнал, что он любил его не больше, чем подданных. И хотя Авессалом был необузданный юноша и замышлял отцеубийство, однако Давид говорил: Кто дал бы мне умереть вместо тебя? (2Цар 18:33). Что ты говоришь, блаженный и кротчайший из всех людей? Сын стремился убить тебя, окружил тебя бесчисленными бедствиями, а ты, когда его не стало и была одержана победа, молишься о смерти? Да, говорит Давид, ибо не для меня победило войско, но во мне кипит брань сильнее прежней, и мое сердце разрывается теперь еще больше.

И смутился царь, и пошел в горницу над воротами, и плакал, и когда шел, говорил так: сын мой Авессалом! сын мой, сын мой Авессалом! о, кто дал бы мне умереть вместо тебя, Авессалом, сын мой, сын мой

Когда царь Давид претерпел всё это от нечестивого и чудовищного своего сына, то не только переносил его неистовство с терпением, но и оплакивал его кончину. И не потому, что был всецело в сетях привязанности к сыну по плоти, ибо не личные обиды, но грехи сына беспокоили его. И для того царь Давид запретил лишить сына жизни в случае, если тот потерпит поражение, чтобы не отнять у него возможности смиренно раскаяться. И когда это стало невозможным, то горевал царь Давид не по причине утраты сына, но от знания того, какие муки предстоят душе столь преступно развращенной и кощунственной.

Воистину, не можем и не должны мы удерживать вас от сего стремления к единству, хотя бы из того опасения, что некоторые наиболее жестокие и суровые по отношению к самим себе погубят себя отнюдь не по нашей, а по своей собственной воле. Воистину следует нам уповать на то, что те, кто несут знамя Христа против самого Христа и хвастаются Евангелием против самого Евангелия, которого сами не понимают, от извращенности своей да отойдут и возрадуются, воссоединившись с нами во Христе!

Но коль скоро Господь по неисповедимой и справедливой воле Своей предуготовил одним из них высшую меру наказания - а именно, некоторым из них, кому суждено погибнуть в огне собственного заблуждения, - в то время как, без сомнения, для несравненно большей части из них лучше быть от их тлетворного разложения спасенными, восстановленными в Церкви, нежели чем гореть в огне вечном геенны огненной в наказание за раскол и святотатство заодно с теми немногими.

И Церковь оплакивает потерю их, как святой Давид оплакивал потерю своего мятежного сына, о душе которого тревожился и о сбережении которого приказывал царь Давид всем начальникам из чувства любви к нему, заботясь о его спасении. И хотя со слезами и рыданиями говорил Давид, но всё же ужасающая нечестивость сына его была достойна смерти; и его надменный и злой дух отправился в подобающее ему место. Народ Божий, который был прежде разделен тиранией Авессалома, признал теперь царя своего, и совершенство этого нового единения послужило утешением в горе отцу, лишившемуся сына.

И смутился царь, и пошел в горницу над воротами, и плакал, и когда шел, говорил так: сын мой Авессалом! сын мой, сын мой Авессалом! о, кто дал бы мне умереть вместо тебя, Авессалом, сын мой, сын мой

Так Христос Сын Божий и Сын Давидов по плоти, видя нас, умерших и погибших, плакал о нас, и пожелал за нас умереть и пострадать, и на самом деле умер и пострадал, чтобы нас умерших оживить.