И҆ а҆́зъ ꙗ҆́коже вы̀ возглаго́лю: а҆́ще бы дꙋша̀ ва́ша подлежа́ла вмѣ́стѡ моеѧ̀, тогда̀ наскочи́лъ бы́хъ на вы̀ словесы̀, покива́ю же на вы̀ главо́ю мое́ю.

Бꙋ́ди же крѣ́пость во ᲂу҆стѣ́хъ мои́хъ, движе́нїѧ же ᲂу҆сте́нъ не пощажꙋ̀.

А҆́ще бо возглаго́лю, не возболю́ ли ꙗ҆́звою; а҆́ще же и҆ ᲂу҆молчꙋ̀, чи́мъ ме́ньше ᲂу҆ѧ́звенъ бꙋ́дꙋ;

Нн҃ѣ же преꙋтрꙋжде́на мѧ̀ сотворѝ, бꙋ́ѧ, согни́вша, и҆ ꙗ҆́тъ мѧ̀.

Въ послꙋ́шество бы́хъ, и҆ воста̀ во мнѣ̀ лжа̀ моѧ̀, проти́внѡ лицꙋ̀ моемꙋ̀ ѿвѣща̀.

Гнѣ́венъ бы́въ низложи́ мѧ, возскрежета̀ зꙋбы̀ на мѧ̀, стрѣ́лы разбо́йникѡвъ є҆гѡ̀ нападо́ша на мѧ̀.

Ѻ҆строто́ю ѻ҆че́съ наскака̀, мече́мъ порази́ мѧ въ колѣ̑на: вкꙋ́пѣ же потеко́ша на мѧ̀:

предаде́ бо мѧ̀ гдⷭ҇ь въ рꙋ́ки непра́ведныхъ, нечести̑вымъ же пове́рже мѧ̀.

Ми́рствꙋюща разсы́па мѧ̀, взѧ́въ мѧ̀ за власы̀ ѡ҆борва̀, поста́ви мѧ̀ а҆́ки примѣ́тꙋ.

Ѡ҆быдо́ша мѧ̀ ко́пїѧми бодꙋ́ще во и҆сте́сы моѧ̑, не щадѧ́ще: и҆злїѧ́ша на зе́млю же́лчь мою̀,

низложи́ша мѧ̀ трꙋ́пъ на трꙋ́пъ, теко́ша ко мнѣ̀ могꙋ́щїи,

вре́тище соши́ша на ко́жꙋ мою̀, и҆ мо́щь моѧ̀ на землѝ ᲂу҆гасѐ.

Чре́во моѐ сгорѣ̀ ѿ пла́ча, на вѣ́ждахъ же мои́хъ стѣ́нь сме́ртнаѧ,

непра́ведно же ни є҆ди́но бѣ̀ въ рꙋкꙋ̀ моє́ю: моли́тва же моѧ̀ чиста̀.

Землѐ, да не покры́еши над̾ кро́вїю пло́ти моеѧ̀, нижѐ да бꙋ́детъ мѣ́сто во́плю моемꙋ̀.

И҆ нн҃ѣ сѐ, на нб҃сѣ́хъ по́слꙋхъ мо́й, свидѣ́тель же мѝ во вы́шнихъ.

Да прїи́детъ моѧ̀ мольба̀ ко гдⷭ҇ꙋ, пред̾ ни́мже да ка́плетъ ѻ҆́ко моѐ.

Бꙋ́ди же ѡ҆бличе́нїе мꙋ́жꙋ пред̾ гдⷭ҇емъ, и҆ сы́нꙋ человѣ́ческомꙋ ко бли́жнемꙋ є҆гѡ̀.

Лѣ̑та же и҆зочтє́наѧ прїидо́ша, и҆ пꙋте́мъ, и҆́мже не возвращꙋ́сѧ, пойдꙋ̀.

Синодальный

Языки

1 Иов упрекает своих друзей: «Жалкие утешители все вы»; 6 его скорби; 21 «О, если бы человек мог иметь состязание с Богом»!

И отвечал Иов и сказал:

слышал я много такого; жалкие утешители все вы!

Будет ли конец ветреным словам? и что побудило тебя так отвечать?

И я мог бы так же говорить, как вы, если бы душа ваша была на месте души моей; ополчался бы на вас словами и кивал бы на вас головою моею;

подкреплял бы вас языком моим и движением губ утешал бы.

Говорю ли я, не утоляется скорбь моя; перестаю ли, что отходит от меня?

Но ныне Он изнурил меня. Ты разрушил всю семью мою.

Ты покрыл меня морщинами во свидетельство против меня; восстает на меня изможденность моя, в лицо укоряет меня.

Гнев Его терзает и враждует против меня, скрежещет на меня зубами своими; неприятель мой острит на меня глаза свои.

Разинули на меня пасть свою; ругаясь бьют меня по щекам: все сговорились против меня.

Предал меня Бог беззаконнику и в руки нечестивым бросил меня.

Я был спокоен, но Он потряс меня; взял меня за шею и избил меня и поставил меня целью для Себя.

Окружили меня стрельцы Его; Он рассекает внутренности мои и не щадит, пролил на землю желчь мою,

пробивает во мне пролом за проломом, бежит на меня, как ратоборец.

Вретище сшил я на кожу мою и в прах положил голову мою.

Лицо мое побагровело от плача, и на веждах моих тень смерти,

при всем том, что нет хищения в руках моих, и молитва моя чиста.

Земля! не закрой моей крови, и да не будет места воплю моему.

И ныне вот на небесах Свидетель мой, и Заступник мой в вышних!

Многоречивые друзья мои! К Богу слезит око мое.

О, если бы человек мог иметь состязание с Богом, как сын человеческий с ближним своим!

Ибо летам моим приходит конец, и я отхожу в путь невозвратный.