1 Первая книга автора. 9 Иисус Христос повелевает Апостолам быть Его свидетелями и возносится на Небо. 12 Они возвращаются в Иерусалим. 15 Избрание Матфия Апостолом на место Иуды Искариота.

[Зач. 1.] Первую книгу написал я к тебе, Феофил, о всем, что Иисус делал и чему учил от начала

до того дня, в который Он вознесся, дав Святым Духом повеления апостолам, которых Он избрал,

которым и явил Себя живым, по страдании Своем, со многими верными доказательствами, в продолжение сорока дней являясь им и говоря о Царствии Божием.

И, собрав их, Он повелел им: не отлучайтесь из Иерусалима, но ждите обещанного от Отца, о чем вы слышали от Меня,

ибо Иоанн крестил водою, а вы, через несколько дней после сего, будете крещены Духом Святым.

Посему они, сойдясь, спрашивали Его, говоря: не в сие ли время, Господи, восстановляешь Ты царство Израилю?

Он же сказал им: не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти,

но вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святой; и будете Мне свидетелями в Иерусалиме и во всей Иудее и Самарии и даже до края земли.

Сказав сие, Он поднялся в глазах их, и облако взяло Его из вида их.

И когда они смотрели на небо, во время восхождения Его, вдруг предстали им два мужа в белой одежде

и сказали: мужи Галилейские! что вы стоите и смотрите на небо? Сей Иисус, вознесшийся от вас на небо, придет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо.

[Зач. 2.] Тогда они возвратились в Иерусалим с горы, называемой Елеон, которая находится близ Иерусалима, в расстоянии субботнего пути.

И, придя, взошли в горницу, где и пребывали, Петр и Иаков, Иоанн и Андрей, Филипп и Фома, Варфоломей и Матфей, Иаков Алфеев и Симон Зилот, и Иуда, брат Иакова.

Все они единодушно пребывали в молитве и молении, с некоторыми женами и Мариею, Материю Иисуса, и с братьями Его.

И в те дни Петр, став посреди учеников, сказал

(было же собрание человек около ста двадцати): мужи братия! Надлежало исполниться тому, что в Писании предрек Дух Святой устами Давида об Иуде, бывшем вожде тех, которые взяли Иисуса;

он был сопричислен к нам и получил жребий служения сего;

но приобрел землю неправедною мздою, и когда низринулся, расселось чрево его, и выпали все внутренности его;

и это сделалось известно всем жителям Иерусалима, так что земля та на отечественном их наречии названа Акелдама́, то есть земля крови.

В книге же Псалмов написано: да будет двор его пуст, и да не будет живущего в нем; и: достоинство его да приимет другой.

Итак, надобно, чтобы один из тех, которые находились с нами во всё время, когда пребывал и обращался с нами Господь Иисус,

начиная от крещения Иоаннова до того дня, в который Он вознесся от нас, был вместе с нами свидетелем воскресения Его.

И поставили двоих: Иосифа, называемого Варсавою, который прозван Иустом, и Матфия;

и помолились и сказали: Ты, Господи, Сердцеведец всех, покажи из сих двоих одного, которого Ты избрал

принять жребий сего служения и апостольства, от которого отпал Иуда, чтобы идти в свое место.

И бросили о них жребий, и выпал жребий Матфию, и он сопричислен к одиннадцати апостолам.

1 Синедрион разделился. Видение ободрило Павла. 12 Заговор убить Павла открыт его племянником. 23 Решение тысяченачальника отправить Павла ночью в Кесарию. 31 Правитель Феликс задержал Павла до прихода обвинителей.

Павел, устремив взор на синедрион, сказал: мужи братия! я всею доброю совестью жил пред Богом до сего дня.

Первосвященник же Анания стоявшим перед ним приказал бить его по устам.

Тогда Павел сказал ему: Бог будет бить тебя, стена подбеленная! ты сидишь, чтобы судить по закону, и, вопреки закону, велишь бить меня.

Предстоящие же сказали: первосвященника Божия поносишь?

Павел сказал: я не знал, братия, что он первосвященник; ибо написано: начальствующего в народе твоем не злословь.

Узнав же Павел, что тут одна часть саддукеев, а другая фарисеев, возгласил в синедрионе: мужи братия! я фарисей, сын фарисея; за чаяние воскресения мертвых меня судят.

Когда же он сказал это, произошла распря между фарисеями и саддукеями, и собрание разделилось.

Ибо саддукеи говорят, что нет воскресения, ни Ангела, ни духа; а фарисеи признают и то и другое.

Сделался большой крик; и, встав, книжники фарисейской стороны спорили, говоря: ничего худого мы не находим в этом человеке; если же дух или Ангел говорил ему, не будем противиться Богу.

Но как раздор увеличился, то тысяченачальник, опасаясь, чтобы они не растерзали Павла, повелел воинам сойти взять его из среды их и отвести в крепость.

В следующую ночь Господь, явившись ему, сказал: дерзай, Павел; ибо, как ты свидетельствовал о Мне в Иерусалиме, так надлежит тебе свидетельствовать и в Риме.

С наступлением дня некоторые Иудеи сделали умысел, и заклялись не есть и не пить, доколе не убьют Павла.

Было же более сорока сделавших такое заклятие.

Они, придя к первосвященникам и старейшинам, сказали: мы клятвою заклялись не есть ничего, пока не убьем Павла.

Итак, ныне же вы с синедрионом дайте знать тысяченачальнику, чтобы он завтра вывел его к вам, как будто вы хотите точнее рассмотреть дело о нем; мы же, прежде нежели он приблизится, готовы убить его.

Услышав о сем умысле, сын сестры Павловой пришел и, войдя в крепость, уведомил Павла.

Павел же, призвав одного из сотников, сказал: отведи этого юношу к тысяченачальнику, ибо он имеет нечто сказать ему.

Тот, взяв его, привел к тысяченачальнику и сказал: узник Павел, призвав меня, просил отвести к тебе этого юношу, который имеет нечто сказать тебе.

Тысяченачальник, взяв его за руку и отойдя с ним в сторону, спрашивал: что такое имеешь ты сказать мне?

Он отвечал, что Иудеи согласились просить тебя, чтобы ты завтра вывел Павла пред синедрион, как будто они хотят точнее исследовать дело о нем.

Но ты не слушай их; ибо его подстерегают более сорока человек из них, которые заклялись не есть и не пить, доколе не убьют его; и они теперь готовы, ожидая твоего распоряжения.

Тогда тысяченачальник отпустил юношу, сказав: никому не говори, что ты объявил мне это.

И, призвав двух сотников, сказал: приготовьте мне воинов пеших двести, конных семьдесят и стрелков двести, чтобы с третьего часа ночи шли в Кесарию.

Приготовьте также ослов, чтобы, посадив Павла, препроводить его к правителю Феликсу.

Написал и письмо следующего содержания:

«Клавдий Лисий достопочтенному правителю Феликсу – радоваться.

Сего человека Иудеи схватили и готовы были убить; я, придя с воинами, отнял его, узнав, что он Римский гражданин.

Потом, желая узнать, в чем обвиняли его, привел его в синедрион их

и нашел, что его обвиняют в спорных мнениях, касающихся закона их, но что нет в нем никакой вины, достойной смерти или оков.

А как до меня дошло, что Иудеи злоумышляют на этого человека, то я немедленно послал его к тебе, приказав и обвинителям говорить на него перед тобою. Будь здоров».

Итак, воины, по данному им приказанию, взяв Павла, повели ночью в Антипатриду.

А на другой день, предоставив конным идти с ним, возвратились в крепость.

А те, придя в Кесарию и отдав письмо правителю, представили ему и Павла.

Правитель, прочитав письмо, спросил, из какой он области, и, узнав, что из Киликии, сказал:

я выслушаю тебя, когда явятся твои обвинители. И повелел ему быть под стражею в Иродовой претории.

1 Тертулл обвиняет Павла пред правителем Феликсом. 10 Павел опровергает обвинения. 22 Отсрочка Феликсом решения на два года.

Через пять дней пришел первосвященник Анания со старейшинами и с некоторым ритором Тертуллом, которые жаловались правителю на Павла.

Когда же он был призван, то Тертулл начал обвинять его, говоря:

всегда и везде со всякою благодарностью признаём мы, что тебе, достопочтенный Феликс, обязаны мы многим миром, и твоему попечению благоустроением сего народа.

Но, чтобы много не утруждать тебя, прошу тебя выслушать нас кратко, со свойственным тебе снисхождением.

Найдя сего человека язвою общества, возбудителем мятежа между Иудеями, живущими по вселенной, и представителем Назорейской ереси,

который отважился даже осквернить храм, мы взяли его и хотели судить его по нашему закону.

Но тысяченачальник Лисий, придя, с великим насилием взял его из рук наших и послал к тебе,

повелев и нам, обвинителям его, идти к тебе. ^*Ты можешь сам, разобрав, узнать от него о всем том, в чем мы обвиняем его.

И Иудеи подтвердили, сказав, что это так.

Павел же, когда правитель дал ему знак говорить, отвечал: зная, что ты многие годы справедливо судишь народ сей, я тем свободнее буду защищать мое дело.

Ты можешь узнать, что не более двенадцати дней тому, как я пришел в Иерусалим для поклонения.

И ни в святилище, ни в синагогах, ни по городу они не находили меня с кем-либо спорящим или производящим народное возмущение,

и не могут доказать того, в чем теперь обвиняют меня.

Но в том признаюсь тебе, что по учению, которое они называют ересью, я действительно служу Богу отцов моих, веруя всему, написанному в законе и пророках,

имея надежду на Бога, что будет воскресение мертвых, праведных и неправедных, чего и сами они ожидают.

Посему и сам подвизаюсь всегда иметь непорочную совесть пред Богом и людьми.

После многих лет я пришел, чтобы доставить милостыню народу моему и приношения.

При сем нашли меня, очистившегося в храме не с народом и не с шумом.

Это были некоторые Асийские Иудеи, которым надлежало бы предстать пред тебя и обвинять меня, если что имеют против меня.

Или пусть сии самые скажут, какую нашли они во мне неправду, когда я стоял перед синедрионом,

разве только то́ одно слово, которое громко произнес я, стоя между ними, что за учение о воскресении мертвых я ныне судим вами.

Выслушав это, Феликс отсрочил дело их, сказав: рассмотрю ваше дело, когда придет тысяченачальник Лисий, и я обстоятельно узнаю об этом учении.

А Павла приказал сотнику стеречь, но не стеснять его и не запрещать никому из его близких служить ему или приходить к нему.

Через несколько дней Феликс, придя с Друзиллою, женою своею, Иудеянкою, призвал Павла, и слушал его о вере во Христа Иисуса.

И как он говорил о правде, о воздержании и о будущем суде, то Феликс пришел в страх и отвечал: теперь пойди, а когда найду время, позову тебя.

Притом же надеялся он, что Павел даст ему денег, чтобы отпустил его: посему часто призывал его и беседовал с ним.

Но по прошествии двух лет на место Феликса поступил Порций Фест. Желая доставить удовольствие Иудеям, Феликс оставил Павла в узах.

1 Павел на суде Феста, требует суда кесарева. 13 Дело Павла представлено Фестом Агриппе. 23 Начало разбора дела царем Агриппой.

Фест, прибыв в область, через три дня отправился из Кесарии в Иерусалим.

Тогда первосвященник и знатнейшие из Иудеев явились к нему с жалобою на Павла и убеждали его,

прося, чтобы он сделал милость, вызвал его в Иерусалим; и злоумышляли убить его на дороге.

Но Фест отвечал, что Павел содержится в Кесарии под стражею и что он сам скоро отправится туда.

Итак, сказал он, которые из вас могут, пусть пойдут со мною, и если есть что-нибудь за этим человеком, пусть обвиняют его.

Пробыв же у них не больше восьми или десяти дней, возвратился в Кесарию, и на другой день, сев на судейское место, повелел привести Павла.

Когда он явился, стали кругом пришедшие из Иерусалима Иудеи, принося на Павла многие и тяжкие обвинения, которых не могли доказать.

Он же в оправдание свое сказал: я не сделал никакого преступления ни против закона Иудейского, ни против храма, ни против кесаря.

Фест, желая сделать угождение Иудеям, сказал в ответ Павлу: хочешь ли идти в Иерусалим, чтобы я там судил тебя в этом?

Павел сказал: я стою́ перед судом кесаревым, где мне и следует быть судиму. Иудеев я ничем не обидел, как и ты хорошо знаешь.

Ибо, если я неправ и сделал что-нибудь, достойное смерти, то не отрекаюсь умереть; а если ничего того нет, в чем сии обвиняют меня, то никто не может выдать меня им. Требую суда кесарева.

Тогда Фест, поговорив с советом, отвечал: ты потребовал суда кесарева, к кесарю и отправишься.

Через несколько дней царь Агриппа и Вереника прибыли в Кесарию поздравить Феста.

[Зач. 48.] И как они провели там много дней, то Фест предложил царю дело Павлово, говоря: здесь есть человек, оставленный Феликсом в узах,

на которого, в бытность мою в Иерусалиме, с жалобою явились первосвященники и старейшины Иудейские, требуя осуждения его.

Я отвечал им, что у Римлян нет обыкновения выдавать какого-нибудь человека на смерть, прежде нежели обвиняемый будет иметь обвинителей налицо и получит свободу защищаться против обвинения.

Когда же они пришли сюда, то, без всякого отлагательства, на другой же день сел я на судейское место и повелел привести того человека.

Обступив его, обвинители не представили ни одного из обвинений, какие я предполагал;

но они имели некоторые споры с ним об их Богопочитании и о каком-то Иисусе умершем, о Котором Павел утверждал, что Он жив.

Затрудняясь в решении этого вопроса, я сказал: хочет ли он идти в Иерусалим и там быть судимым в этом?

Но как Павел потребовал, чтобы он оставлен был на рассмотрение Августово, то я велел содержать его под стражею до тех пор, как пошлю его к кесарю.

Агриппа же сказал Фесту: хотел бы и я послушать этого человека. Завтра же, отвечал тот, услышишь его.

На другой день, когда Агриппа и Вереника пришли с великою пышностью и вошли в судебную палату с тысяченачальниками и знатнейшими гражданами, по приказанию Феста приведен был Павел.

И сказал Фест: царь Агриппа и все присутствующие с нами мужи! вы видите того, против которого всё множество Иудеев приступали ко мне в Иерусалиме и здесь и кричали, что ему не должно более жить.

Но я нашел, что он не сделал ничего, достойного смерти; и как он сам потребовал суда у Августа, то я решился послать его к нему.

Я не имею ничего верного написать о нем государю; посему привел его пред вас, и особенно пред тебя, царь Агриппа, дабы, по рассмотрении, было мне что написать.

Ибо, мне кажется, нерассудительно послать узника и не показать обвинений на него.

1 Защита Павла пред царем Агриппой. 24 Замечания Феста и Агриппы. 30 «Этот человек ничего достойного смерти или уз не делает».

[Зач. 49.] Агриппа сказал Павлу: позволяется тебе говорить за себя. Тогда Павел, простерши руку, стал говорить в свою защиту:

царь Агриппа! почитаю себя счастливым, что сегодня могу защищаться перед тобою во всем, в чем обвиняют меня Иудеи,

тем более, что ты знаешь все обычаи и спорные мнения Иудеев. Посему прошу тебя выслушать меня великодушно.

Жизнь мою от юности моей, которую сначала проводил я среди народа моего в Иерусалиме, знают все Иудеи;

они издавна знают обо мне, если захотят свидетельствовать, что я жил фарисеем по строжайшему в нашем вероисповедании учению.

И ныне я стою́ перед судом за надежду на обетование, данное от Бога нашим отцам,

которого исполнение надеются увидеть наши двенадцать колен, усердно служа Богу день и ночь. За сию-то надежду, царь Агриппа, обвиняют меня Иудеи.

Что же? Неужели вы невероятным почитаете, что Бог воскрешает мертвых?

Правда, и я думал, что мне должно много действовать против имени Иисуса Назорея.

Это я и делал в Иерусалиме: получив власть от первосвященников, я многих святых заключал в темницы, и, когда убивали их, я подавал на то голос;

и по всем синагогам я многократно мучил их и принуждал хулить Иисуса и, в чрезмерной против них ярости, преследовал даже и в чужих городах.

Для сего, идя в Дамаск со властью и поручением от первосвященников,

среди дня на дороге я увидел, государь, с неба свет, превосходящий солнечное сияние, осиявший меня и шедших со мною.

Все мы упали на землю, и я услышал голос, говоривший мне на еврейском языке: Савл, Савл! что ты гонишь Меня? Трудно тебе идти против рожна.

Я сказал: кто Ты, Господи? Он сказал: «Я Иисус, Которого ты гонишь.

Но встань и стань на ноги твои; ибо Я для того и явился тебе, чтобы поставить тебя служителем и свидетелем того, что ты видел и что Я открою тебе,

избавляя тебя от народа Иудейского и от язычников, к которым Я теперь посылаю тебя

открыть глаза им, чтобы они обратились от тьмы к свету и от власти сатаны к Богу, и верою в Меня получили прощение грехов и жребий с освященными».

Поэтому, царь Агриппа, я не воспротивился небесному видению,

но сперва жителям Дамаска и Иерусалима, потом всей земле Иудейской и язычникам проповедовал, чтобы они покаялись и обратились к Богу, делая дела, достойные покаяния.

За это схватили меня Иудеи в храме и покушались растерзать.

Но, получив помощь от Бога, я до сего дня стою, свидетельствуя малому и великому, ничего не говоря, кроме того, о чем пророки и Моисей говорили, что это будет,

то есть что Христос имел пострадать и, восстав первый из мертвых, возвестить свет народу (Иудейскому) и язычникам.

Когда он так защищался, Фест громким голосом сказал: безумствуешь ты, Павел! большая ученость доводит тебя до сумасшествия.

Нет, достопочтенный Фест, сказал он, я не безумствую, но говорю слова истины и здравого смысла.

Ибо знает об этом царь, перед которым и говорю смело. Я отнюдь не верю, чтобы от него было что-нибудь из сего скрыто; ибо это не в углу происходило.

Веришь ли, царь Агриппа, пророкам? Знаю, что веришь.

Агриппа сказал Павлу: ты немного не убеждаешь меня сделаться Христианином.

Павел сказал: молил бы я Бога, чтобы мало ли, много ли, не только ты, но и все, слушающие меня сегодня, сделались такими, как я, кроме этих уз.

Когда он сказал это, царь и правитель, Вереника и сидевшие с ними встали;

и, отойдя в сторону, говорили между собою, что этот человек ничего, достойного смерти или уз, не делает.

И сказал Агриппа Фесту: можно было бы освободить этого человека, если бы он не потребовал суда у кесаря. Посему и решился правитель послать его к кесарю.

Английский (NKJV)

Языки

The former account I made, O Theophilus, of all that Jesus began both to do and teach,

until the day in which He was taken up, after He through the Holy Spirit had given commandments to the apostles whom He had chosen,

to whom He also presented Himself alive after His suffering by many infallible proofs, being seen by them during forty days and speaking of the things pertaining to the kingdom of God.

And being assembled together with them, He commanded them not to depart from Jerusalem, but to wait for the Promise of the Father, «which,» He said, «you have heard from Me;

for John truly baptized with water, but you shall be baptized with the Holy Spirit not many days from now.»

Therefore, when they had come together, they asked Him, saying, «Lord, will You at this time restore the kingdom to Israel?»

And He said to them, «It is not for you to know times or seasons which the Father has put in His own authority.

But you shall receive power when the Holy Spirit has come upon you; and you shall be witnesses to Me in Jerusalem, and in all Judea and Samaria, and to the end of the earth.»

Now when He had spoken these things, while they watched, He was taken up, and a cloud received Him out of their sight.

And while they looked steadfastly toward heaven as He went up, behold, two men stood by them in white apparel,

who also said, «Men of Galilee, why do you stand gazing up into heaven? This same Jesus, who was taken up from you into heaven, will so come in like manner as you saw Him go into heaven.»

Then they returned to Jerusalem from the mount called Olivet, which is near Jerusalem, a Sabbath daýs journey.

And when they had entered, they went up into the upper room where they were staying: Peter, James, John, and Andrew; Philip and Thomas; Bartholomew and Matthew; James the son of Alphaeus and Simon the Zealot; and Judas the son of James.

These all continued with one accord in prayer and supplication, with the women and Mary the mother of Jesus, and with His brothers.

And in those days Peter stood up in the midst of the disciples (altogether the number of names was about a hundred and twenty), and said,

«Men and brethren, this Scripture had to be fulfilled, which the Holy Spirit spoke before by the mouth of David concerning Judas, who became a guide to those who arrested Jesus;

for he was numbered with us and obtained a part in this ministry.»

(Now this man purchased a field with the wages of iniquity; and falling headlong, he burst open in the middle and all his entrails gushed out.

And it became known to all those dwelling in Jerusalem; so that field is called in their own language, Akel Dama, that is, Field of Blood.)

«For it is written in the Book of Psalms: «Let his dwelling place be desolate, And let no one live in it́; and, «Let another take his office.́

«Therefore, of these men who have accompanied us all the time that the Lord Jesus went in and out among us,

beginning from the baptism of John to that day when He was taken up from us, one of these must become a witness with us of His resurrection.»

And they proposed two: Joseph called Barsabas, who was surnamed Justus, and Matthias.

And they prayed and said, «You, O Lord, who know the hearts of all, show which of these two You have chosen

to take part in this ministry and apostleship from which Judas by transgression fell, that he might go to his own place.»

And they cast their lots, and the lot fell on Matthias. And he was numbered with the eleven apostles.

Then Paul, looking earnestly at the council, said, «Men and brethren, I have lived in all good conscience before God until this day.»

And the high priest Ananias commanded those who stood by him to strike him on the mouth.

Then Paul said to him, «God will strike you, you whitewashed wall! For you sit to judge me according to the law, and do you command me to be struck contrary to the law?»

And those who stood by said, «Do you revile God́s high priest?»

Then Paul said, «I did not know, brethren, that he was the high priest; for it is written, «You shall not speak evil of a ruler of your people.»́

But when Paul perceived that one part were Sadducees and the other Pharisees, he cried out in the council, «Men and brethren, I am a Pharisee, the son of a Pharisee; concerning the hope and resurrection of the dead I am being judged!»

And when he had said this, a dissension arose between the Pharisees and the Sadducees; and the assembly was divided.

For Sadducees say that there is no resurrection--and no angel or spirit; but the Pharisees confess both.

Then there arose a loud outcry. And the scribes of the Phariseeś party arose and protested, saying, «We find no evil in this man; but if a spirit or an angel has spoken to him, let us not fight against God.»

Now when there arose a great dissension, the commander, fearing lest Paul might be pulled to pieces by them, commanded the soldiers to go down and take him by force from among them, and bring him into the barracks.

But the following night the Lord stood by him and said, «Be of good cheer, Paul; for as you have testified for Me in Jerusalem, so you must also bear witness at Rome.»

And when it was day, some of the Jews banded together and bound themselves under an oath, saying that they would neither eat nor drink till they had killed Paul.

Now there were more than forty who had formed this conspiracy.

They came to the chief priests and elders, and said, «We have bound ourselves under a great oath that we will eat nothing until we have killed Paul.

Now you, therefore, together with the council, suggest to the commander that he be brought down to you tomorrow, as though you were going to make further inquiries concerning him; but we are ready to kill him before he comes near.»

So when Pauĺs sisteŕs son heard of their ambush, he went and entered the barracks and told Paul.

Then Paul called one of the centurions to him and said, «Take this young man to the commander, for he has something to tell him.»

So he took him and brought him to the commander and said, «Paul the prisoner called me to him and asked me to bring this young man to you. He has something to say to you.»

Then the commander took him by the hand, went aside, and asked privately, «What is it that you have to tell me?»

And he said, «The Jews have agreed to ask that you bring Paul down to the council tomorrow, as though they were going to inquire more fully about him.

But do not yield to them, for more than forty of them lie in wait for him, men who have bound themselves by an oath that they will neither eat nor drink till they have killed him; and now they are ready, waiting for the promise from you.»

So the commander let the young man depart, and commanded him, «Tell no one that you have revealed these things to me.»

And he called for two centurions, saying, «Prepare two hundred soldiers, seventy horsemen, and two hundred spearmen to go to Caesarea at the third hour of the night;

and provide mounts to set Paul on, and bring him safely to Felix the governor.»

He wrote a letter in the following manner:

Claudius Lysias, To the most excellent governor Felix: Greetings.

This man was seized by the Jews and was about to be killed by them. Coming with the troops I rescued him, having learned that he was a Roman.

And when I wanted to know the reason they accused him, I brought him before their council.

I found out that he was accused concerning questions of their law, but had nothing charged against him deserving of death or chains.

And when it was told me that the Jews lay in wait for the man, I sent him immediately to you, and also commanded his accusers to state before you the charges against him. Farewell.

Then the soldiers, as they were commanded, took Paul and brought him by night to Antipatris.

The next day they left the horsemen to go on with him, and returned to the barracks.

When they came to Caesarea and had delivered the letter to the governor, they also presented Paul to him.

And when the governor had read it, he asked what province he was from. And when he understood that he was from Cilicia,

he said, «I will hear you when your accusers also have come.» And he commanded him to be kept in Herod́s Praetorium.

Now after five days Ananias the high priest came down with the elders and a certain orator named Tertullus. These gave evidence to the governor against Paul.

And when he was called upon, Tertullus began his accusation, saying: «Seeing that through you we enjoy great peace, and prosperity is being brought to this nation by your foresight,

we accept it always and in all places, most noble Felix, with all thankfulness.

Nevertheless, not to be tedious to you any further, I beg you to hear, by your courtesy, a few words from us.

For we have found this man a plague, a creator of dissension among all the Jews throughout the world, and a ringleader of the sect of the Nazarenes.

He even tried to profane the temple, and we seized him, and wanted to judge him according to our law.

But the commander Lysias came by and with great violence took him out of our hands,

commanding his accusers to come to you. By examining him yourself you may ascertain all these things of which we accuse him.»

And the Jews also assented, maintaining that these things were so.

Then Paul, after the governor had nodded to him to speak, answered: «Inasmuch as I know that you have been for many years a judge of this nation, I do the more cheerfully answer for myself,

because you may ascertain that it is no more than twelve days since I went up to Jerusalem to worship.

And they neither found me in the temple disputing with anyone nor inciting the crowd, either in the synagogues or in the city.

Nor can they prove the things of which they now accuse me.

But this I confess to you, that according to the Way which they call a sect, so I worship the God of my fathers, believing all things which are written in the Law and in the Prophets.

I have hope in God, which they themselves also accept, that there will be a resurrection of the dead, both of the just and the unjust.

This being so, I myself always strive to have a conscience without offense toward God and men.

«Now after many years I came to bring alms and offerings to my nation,

in the midst of which some Jews from Asia found me purified in the temple, neither with a mob nor with tumult.

They ought to have been here before you to object if they had anything against me.

Or else let those who are here themselves say if they found any wrongdoing in me while I stood before the council,

unless it is for this one statement which I cried out, standing among them, «Concerning the resurrection of the dead I am being judged by you this day.»́

But when Felix heard these things, having more accurate knowledge of the Way, he adjourned the proceedings and said, «When Lysias the commander comes down, I will make a decision on your case.»

So he commanded the centurion to keep Paul and to let him have liberty, and told him not to forbid any of his friends to provide for or visit him.

And after some days, when Felix came with his wife Drusilla, who was Jewish, he sent for Paul and heard him concerning the faith in Christ.

Now as he reasoned about righteousness, self-control, and the judgment to come, Felix was afraid and answered, «Go away for now; when I have a convenient time I will call for you.»

Meanwhile he also hoped that money would be given him by Paul, that he might release him. Therefore he sent for him more often and conversed with him.

But after two years Porcius Festus succeeded Felix; and Felix, wanting to do the Jews a favor, left Paul bound.

Now when Festus had come to the province, after three days he went up from Caesarea to Jerusalem.

Then the high priest and the chief men of the Jews informed him against Paul; and they petitioned him,

asking a favor against him, that he would summon him to Jerusalem--while they lay in ambush along the road to kill him.

But Festus answered that Paul should be kept at Caesarea, and that he himself was going there shortly.

«Therefore,» he said, «let those who have authority among you go down with me and accuse this man, to see if there is any fault in him.»

And when he had remained among them more than ten days, he went down to Caesarea. And the next day, sitting on the judgment seat, he commanded Paul to be brought.

When he had come, the Jews who had come down from Jerusalem stood about and laid many serious complaints against Paul, which they could not prove,

while he answered for himself, «Neither against the law of the Jews, nor against the temple, nor against Caesar have I offended in anything at all.»

But Festus, wanting to do the Jews a favor, answered Paul and said, «Are you willing to go up to Jerusalem and there be judged before me concerning these things?»

So Paul said, «I stand at Caesaŕs judgment seat, where I ought to be judged. To the Jews I have done no wrong, as you very well know.

For if I am an offender, or have committed anything deserving of death, I do not object to dying; but if there is nothing in these things of which these men accuse me, no one can deliver me to them. I appeal to Caesar.»

Then Festus, when he had conferred with the council, answered, «You have appealed to Caesar? To Caesar you shall go!»

And after some days King Agrippa and Bernice came to Caesarea to greet Festus.

When they had been there many days, Festus laid Pauĺs case before the king, saying: «There is a certain man left a prisoner by Felix,

about whom the chief priests and the elders of the Jews informed me, when I was in Jerusalem, asking for a judgment against him.

To them I answered, «It is not the custom of the Romans to deliver any man to destruction before the accused meets the accusers face to face, and has opportunity to answer for himself concerning the charge against him.́

Therefore when they had come together, without any delay, the next day I sat on the judgment seat and commanded the man to be brought in.

When the accusers stood up, they brought no accusation against him of such things as I supposed,

but had some questions against him about their own religion and about a certain Jesus, who had died, whom Paul affirmed to be alive.

And because I was uncertain of such questions, I asked whether he was willing to go to Jerusalem and there be judged concerning these matters.

But when Paul appealed to be reserved for the decision of Augustus, I commanded him to be kept till I could send him to Caesar.»

Then Agrippa said to Festus, «I also would like to hear the man myself.» «Tomorrow,» he said, «you shall hear him.»

So the next day, when Agrippa and Bernice had come with great pomp, and had entered the auditorium with the commanders and the prominent men of the city, at Festuś command Paul was brought in.

And Festus said: «King Agrippa and all the men who are here present with us, you see this man about whom the whole assembly of the Jews petitioned me, both at Jerusalem and here, crying out that he was not fit to live any longer.

But when I found that he had committed nothing deserving of death, and that he himself had appealed to Augustus, I decided to send him.

I have nothing certain to write to my lord concerning him. Therefore I have brought him out before you, and especially before you, King Agrippa, so that after the examination has taken place I may have something to write.

For it seems to me unreasonable to send a prisoner and not to specify the charges against him.»

Then Agrippa said to Paul, «You are permitted to speak for yourself.» So Paul stretched out his hand and answered for himself:

«I think myself happy, King Agrippa, because today I shall answer for myself before you concerning all the things of which I am accused by the Jews,

especially because you are expert in all customs and questions which have to do with the Jews. Therefore I beg you to hear me patiently.

«My manner of life from my youth, which was spent from the beginning among my own nation at Jerusalem, all the Jews know.

They knew me from the first, if they were willing to testify, that according to the strictest sect of our religion I lived a Pharisee.

And now I stand and am judged for the hope of the promise made by God to our fathers.

To this promise our twelve tribes, earnestly serving God night and day, hope to attain. For this hopés sake, King Agrippa, I am accused by the Jews.

Why should it be thought incredible by you that God raises the dead?

«Indeed, I myself thought I must do many things contrary to the name of Jesus of Nazareth.

This I also did in Jerusalem, and many of the saints I shut up in prison, having received authority from the chief priests; and when they were put to death, I cast my vote against them.

And I punished them often in every synagogue and compelled them to blaspheme; and being exceedingly enraged against them, I persecuted them even to foreign cities.

«While thus occupied, as I journeyed to Damascus with authority and commission from the chief priests,

at midday, O king, along the road I saw a light from heaven, brighter than the sun, shining around me and those who journeyed with me.

And when we all had fallen to the ground, I heard a voice speaking to me and saying in the Hebrew language, «Saul, Saul, why are you persecuting Me? It is hard for you to kick against the goads.́

So I said, «Who are You, Lord?́ And He said, «I am Jesus, whom you are persecuting.

But rise and stand on your feet; for I have appeared to you for this purpose, to make you a minister and a witness both of the things which you have seen and of the things which I will yet reveal to you.

I will deliver you from the Jewish people, as well as from the Gentiles, to whom I now send you,

to open their eyes, in order to turn them from darkness to light, and from the power of Satan to God, that they may receive forgiveness of sins and an inheritance among those who are sanctified by faith in Me.́

«Therefore, King Agrippa, I was not disobedient to the heavenly vision,

but declared first to those in Damascus and in Jerusalem, and throughout all the region of Judea, and then to the Gentiles, that they should repent, turn to God, and do works befitting repentance.

For these reasons the Jews seized me in the temple and tried to kill me.

Therefore, having obtained help from God, to this day I stand, witnessing both to small and great, saying no other things than those which the prophets and Moses said would come--

that the Christ would suffer, that He would be the first to rise from the dead, and would proclaim light to the Jewish people and to the Gentiles.»

Now as he thus made his defense, Festus said with a loud voice, «Paul, you are beside yourself! Much learning is driving you mad!»

But he said, «I am not mad, most noble Festus, but speak the words of truth and reason.

For the king, before whom I also speak freely, knows these things; for I am convinced that none of these things escapes his attention, since this thing was not done in a corner.

King Agrippa, do you believe the prophets? I know that you do believe.»

Then Agrippa said to Paul, «You almost persuade me to become a Christian.»

And Paul said, «I would to God that not only you, but also all who hear me today, might become both almost and altogether such as I am, except for these chains.»

When he had said these things, the king stood up, as well as the governor and Bernice and those who sat with them;

and when they had gone aside, they talked among themselves, saying, «This man is doing nothing deserving of death or chains.»

Then Agrippa said to Festus, «This man might have been set free if he had not appealed to Caesar.»