I. Речь и молитва по поводу избрания Апостола на место Иуды (Деян.1:15–26)

В первой же главе⁹ книги Деяний Апостольских излагается небольшая речь Апостола Петра, сказанная им пред избранием cв. Матфея в лик двенадцати на место Иуды.

Историческая обстановка речи выясняется из повествования книги Деяний.

Начав своё «второе слово» к Феофилу с того, чем оканчивалось первое (Лк.24:50–51), именно с повествования о вознесении Господа Иисуса Христа на небо, Дееписатель затем в 13–14 стихах первой главы даёт общую характеристику состояния ближайших последователей Христовых в первое время после вознесения. Приём – изображать жизнь церкви в общих характеристиках, обнимающих собою как бы некоторые периоды апостольской истории, составляет, можно сказать, литературную особенность книги Деяний и главным образом первой её части. Такие характеристики, кроме указанного места, встречаются далее: во 2:42–47, 4:32–35, 5:12–16, 42,

(6:7, 8:1–4), 9:31 и д. Изобразив в общих чертах состояние церкви в известный период, Дееписатель затем обыкновенно более подробно повествует о некоторых отдельных выдающихся за период событиях. Что общие характеристики не стоят к описываемым вслед за ними событиями в отношении хронологической преемственности, но обнимают их собою, как бы являясь для них историческим фоном, это видно как из содержания характеристик, так и из тех выражений, какие употребляет иногда Дееписатель, переходя от общих замечаний к отдельным повествованиям. По содержанию своему характеристики заметно приспособлены к следующим за ними рассказами; так, напр., повествованию об избрании двенадцатого Апостола предшествует поимённый перечень одиннадцати; рассказу об исцелении хромого (3 гл.) – упоминание о многих чудесах, сотворённых Апостолами (2:43); повествованию об Анании и Сапфире (5, гл.) – замечания об общении имуществ (4:34–37), и т. д. Переходя же от общих описаний к частным повествованиям, Дееписатель иногда прямо говорить: «и во дни тыя,» «во днех же сих» (1:15, 6:1), т. е. событие совершилось в дни, в период описанного в общих чертах состояния церкви.

Изобразив в 13–14 ст. 1-й главы состояние юной общины Христовой в первое время после вознесения, Дееписатель затем повествует о двух наиболее выдающихся за это время событиях – избрании Апостола на место Иуды (1:15–26) и сошествии Св. Духа в день Пятидесятницы (2:1–41). При этом, относительно избрания ев. Матфея он прямо говорить, что оно совершилось «во дни тыя» (ст. 15), т. в. во дни описанного в 13–14 ст. состояния верующих; излагая же события дня Пятидесятницы, употребляет такие выражения, которые во всяком случае указывают на связь с предыдущим повествованием, напр., – «вси», ἅποντες, без существительного¹⁰. После описания дня Пятидесятницы, в конце второй главы (42–47 ст.) даётся новая характеристика состояния верующих: в жизни церкви произошли важные перемены, и Дееписатель начинает новый перод апостольской истории. Таким образом, и общий ход повествования книги Деяний, и некоторые отдельные выражения дают основание думать, что в 13–14 ст. 1 главы мы имеем краткую характеристику начального периода апостольской истории, и эта характеристика служит общим историческим фоном для следующих ниже повествований – об избрании Матфея и сошествии Св. Духа.

Если исходным пунктом «дней тех» является вознесение, а конечным день Пятидесятницы, то «дни тыя» – это десятидневный период от Вознесения до Пятидесятницы. На основании некоторых указаний св. Луки, можно приблизительно определить месяц и год этого периода. По свидетельству Деяний (1:3 ст.), Господь вознёсся на небо через 40 дней по воскресении; если последнюю пасху Он совершил 14 нисана, и если это число соответствует первым числам апреля¹¹, то, присоединяя сюда 40 дней, получим приблизительно конец мая, как время описанных в 1:12–2, 41 событии. Далее, по свидетельству того-же св. Луки (3:23), Господь Иисус выступил на общественное служение приблизительно (ὡσεί) лет 30-ти; если служение Его продолжалось около трёх лет, то описанные в начале Деяний события были приблизительно через 33 года по рождестве Христовом, что, по преобладающему в настоящее время в науке мнению, соответствует 30-му году нашей эры¹².

В один из десяти дней указанного периода и совершилось избрание св. Матфея на место Иуды. Экзегеты пытаются точнее определить день недели, в какой произошло это событие; преосвященный Филарет полагает, что то был день воскресный: «сей день надлежало избрать, говорить он, чтобы иметь более полное собрание церковное»¹³. Но в то возбуждённое время, когда ученики ожидали крещения Духом Святым (5 ст.), собрания могли быть и ежедневными, а день воскресный мог быть не более днём собраний, чем, напр., день субботний: верующие ещё не порывали связи с иудейским богослужением и ветхозаветным культом (см. Лк.24:53; Деян.2:46, 3:1 и др.). – Дня избрания Дееписатель не указывает.

Местом, где сосредоточилась жизнь церкви в начальный период апостольской истории, и где, надо полагать, произошли выдающиеся за период события – избрание Ап. Матфея и сошествие Св. Духа, представляется в книге Деяния (1:13) «горница», τό ὑπερῷον, в каком-то Иерусалимском «доме» (οἶκος – 2:2).

Мы остановимся несколько на вопросе об иперооне и вообще на обстановке, указанной в 13–14 стихах, имея в виду таким путём подготовить почву для защиты исторической достоверности как рассказа об избрании Матфея, так и следующего за ним повествования о сошествии Св. Духа.

Дом, о котором идёт речь, надо думать, был большой и богатый: в горнице его в день избрания Матфея восседало около 120 человек, а перед домом в день сошествия Св. Духа собралась огромная толпа, из которой одних уверовавших выделилось около трёх тысяч; значит, дом стоял на видном месте, где-либо у площади или на широкой улице. Возникает вопрос, каким образом бедные Галилейские рыбари прийдя в Иерусалим на богомолье, могли располагать здесь для своих собраний таким домом и такою горницею? – Некоторые учёные¹⁴ полагают, что под иперооном в 18 стихе 1 главы разумеется горница не в частном доме, а в месте обычного пребывая пилигримов – иерусалимском храме; это была одна из зал или галерей где-нибудь в верхнем этаже храмовых зданий. И. Флавий употребляет выражение ὁ ὑπερῷος οἶκος , τὸ ὑπερῷον μέρος для обозначения помещений, находившихся во храме¹⁵. По свидетельству св. Луки (24:53), Апостолы по вознесении «были всегда (διαπαντός) во храме». В 13 ст. 1 гл. Деяний говорится об известном, определённом (член τό) иперооне: очевидно, говорят, имеется в виду упомянутый выше, в Евангелии, храм. Позднее (Деян.5:12, 3:11) мы видим Апостолов в притворе Соломоновом. Наконец, при мысли о храмовых портиках и обширных дворах храма, легко представить собрание как 120-ти, так и 3000. – Не можем согласиться с этим мнением и признать веским хотя одно из приведённых оснований. Иосиф Флавий нигде не употребляет термина: τό ὑπερῷον в отношении к храмовым зданиям¹⁶; он употребляет прилагательное ὑπερῷος; а между термином

ὑπερῷον и прилагательным ὑπερῷος такая же разница, как между русскими выражениями – «горница» и «горний» (верхний). Выражение οἶκος И. Флавий действительно употребляет для обозначения помещений во храме, но это – словоупотребление И. Флавия, а не Дееписателя; Дееписатель слово οἶκος противополагает слову ἱερόν: «терпяще в церкви (ἐν τῷ ίερῴ) и ломяще по домом (κατ᾽ οἴκον) хлеб» (2:46, 5:42). Член τό перед ὑπερῷον (1:13) употреблён не потому, чтобы имелось в виду вышеупомянутое, а потому, что дальше следует определительное предложение (ср. 20:8); да если бы в употреблении члена и надо было видеть указание на вышеупомянутое, то под вышеупомянутым иперооном с большим правом можно разуметь описанную в Евангелии Луки 22:12 горницу, чем упомянутый в 24:53 храм. Выражение διαπαντός – «выну» «всегда» (Лк.24:53) никто, конечно, не станет понимать в том смысле, будто Апостолы поселились на безвыходное житьё в храме; «всегда были в храме», разумеется, в те часы, когда благочестивому иудею полагалось быть там; ев. Лука говорит: «всегда были в храме, прославляя и благословляя Бога,» т. е. в часы молитвы. Параллели из кн. Деяний, если взять не одну 5 главу 12 ст., но и другие места (2:46, 4:23, 5:42, 12:12), не оставляют сомнения в том, что в первое время были двоякого рода молитвенные собрания верующих: во храме, общие с иудеями (3:1), и в частном доме, так сказать, свои собственно христианские. Если же, сходясь на собрание в доме, верующие запирали даже двери «страха ради иудейска»

(Ин.20:19, 26; Деян.12:14), то совершенно невероятно было бы предположить, что такое дело, как избрание Матфея, они решились произвести во храме: это был акт чисто внутренней церковной жизни, не имеющий никакого отношения к иудейскому богослужению и храму. «Потому они и восходят на горницу, говорит св. И. Златоуст, что сильно боялись иудеев»¹⁷. Наконец предание церковное никогда не приурочивало событий начальной апостольской истории к храму. Склоняться же к мысли о храмовой горнице и храмовой площади для объяснения возможности собрания 120 и 3000 нет необходимости, ибо объяснить это можно и при других более объективно обоснованных предположениях.

По исследованиям археологов¹⁸, ὑπερῷον-ом (евр. עֲלִרָּה) называлось особое помещение, «обитель» (Лк.22:11), устраиваемое в верхней части дома непосредственно на плоской кровле, нечто вроде мезонина или мансарды¹⁹. Такие сооружения бывали только в зажиточных домах²⁰ и могли представлять из себя значительных размеров комнату. В частности относительно горницы (ἀνώγεον), в которой Господь Иисус Христос совершил тайную вечерю, Евангелисты прямо свидетельствуют (Мк.14:15; Лк.22:12), что она была μέγα и ἐστρωμένον, «большая и устланная»²¹, а дом, в котором было значительное (ἱκανοἱ) собрание верующих в ночь освобождения Ап. Петра из темницы (Деян.12:12), дом Марии, матери Иоанна Марка, был, надо думать, весьма большой и богатый: он имел особое входное помещение πυλών (ср. προαύλιον – Мр.14:68; Мф.26:71) – нечто в роде вестибюля, или швейцарской²²), где находилась служанка – привратниц²³; между тем с пилоном, или проавлионом представляются в Библии только такие дома, как, напр. дом приточного богача (Лк.16:20), или дом первосвященника (Мр.14:68; Мф.25:71). В подобного рода домах могла найтись комната для стадвадцати человек; таким домам естественно занимать и видное положение в город на большой улице или на площади²⁴, где могла собраться более, чем трёхтысячная толпа. Был-ли дом Иоанна Марка местом и тайной вечери, и событий начального периода апостольской истории (Деян.1–2 гл.), сказать довольно трудно. Правда, в то время нельзя предположить многих богатых домов, которые охотно открывали бы свои двери для христианских собраний²⁵; кроме того дом Иоанна Марка позднее представляется обычным, заведомым местом церковных собраний²⁶; наконец, некоторые события евангельской истории находят для себя наилучшее объяснение при предположения, что тайная вечеря была в доме именно св. Марка²⁷. Эти соображения наводят на мысль об отождествлении указанных домов; но нельзя упускать из виду и того обстоятельства, что начало апостольской истории отделяется от событий 12 гл. Деяний, быть может, целым десятилетием. Как бы то ни было приведённые выше параллели свидетельствуют, что Апостолы могли находить для своих собраний обширные помещения ещё со времени тайной вечери.

Предание церковное с удивительной настойчивостью указывает место избрания Матфея и восшествия Св. Духа. в горнице частного дома, находившегося в лучшей части города, на Сионе²⁸. В сочинении «О весах и мерах»²⁹, приписываемом уроженцу Палестины св. Епифанию Кипрскому³⁰, говорится, что император Адриан около 117 г. (значит, всего через несколько десятилетий и после разрушения Иерусалима Титом) нашёл уцелевшую небольшую церковь (η ἐκκλησία μικρἀ) на Сионе: здесь некогда «возвратившись (с Елеона), ученики взошли в ипероон»³¹. В IV веке на месте этой церкви была уже базилика, и к месту этой базилики святой Кирилл Иерусалимский³², Сильвия Аквитанский³³, блаженный Иероним и другие приурочивают сошествие Святого Духа³⁴. Свидетельство, отождествляющее горницу сошествия Св. Духа с домом Иоанна Марка, восходит ко времени не ранее VI века³⁵. Позднее предание осложняется³⁶, и к Сионской горнице начинают приурочивать события, которые едва-ли имели какое-нибудь отношение к ней. Трудно также сказать, там ли теперь указывают место Сионской горницы, где она действительно находилась; во всяком случае она была на аристократическом Сионе, и предание церковное в этом отношении вполне соответствует образу представлений Дееписателя.

По своему назначению ипероон являлся комнатой, куда удалялись от житейского шума и мелких забот обыденной жизни. Сюда уходили для отдыха и молитвы (Тов.3:11, 17; Дан.6:10); здесь полагали покойников и проводили дни плача и траура (Деян.9:37, 39; 2Цар.18:33; Иудифь.8:5); здесь происходили собрания и тайные совещания (Деян.20:8; Суд.3:20); здесь же, между прочим, давали приют гостям-постояльцам устраивая их тут и для ночлега (3Цар.17:19; 4Цар.4:10)³⁷.

Образ выражений Дееписателя в 1 гл. 13 ст.: ἀνέβησαν εἱς τό ύπερῷον οὗ ἦσαν καταμένοντες, заставляет предполагать‚ что горница начального периода апостольской истории была и местом временного жительства Апостолов в Иерусалиме; здесь, придя в Иерусалим из Галилеи, они нашли для себя гостеприимный приют. Καταμένειν – выражение более сильное, чем простое μένειν, означает: оставаться, пребывать, останавливаться на житьё³⁸, а член τό (перед ύπερῷον), употребленный в виду определительного предложения³⁹, сообщает выражению ἦσαν καταμένοντες логическое ударение; всю фразу можно бы перевести: «взошли в ту горницу, где имели пребывание»⁴⁰. В теснейшем молитвенном общении с одиннадцатью были родственники Господа по плоти братья Его и Матерь Его, и некоторые благочестивые жены (ст. 14). Где проживали эти лица, Дееписатель прямо не говорит⁴¹, но уже из указания на теснейшее единение их с одиннадцатью, можно заключать, что, если не все они, то по крайней мере некоторые из них имели приют в том же доме, где и Апостолы; братья Господни, быть может, – в той же горнице, а благочестивые жены – на женской половине в нижних покоях дома⁴². Эта небольшая, но тесно сплочённая община, – лик Апостолов, Матерь и братья Господни и следовавшие за Господом жёны (ср. Лк.32:49:50), является тем «зерном горушечным», из которого выросло впоследствии великое древо церкви Христовой⁴³.

Нет ничего удивительного, что в ипероон к Апостолам приходили другие верующие, и он сделался местом церковных собраний. На одном из таких собраний, когда присутствовало около 120 человек (ст. 16), св. Пётр и выступил с предложением избрать Апостола на место Иуды.

Правда, Дееписатель прямо не говорит о собраниях⁴⁴; но из общего хода повествования и некоторых отдельных выражений явствует, что в упоминании о 120 надо видеть не определение численного состава группы, обитавшей в горнице⁴⁵, а указание на новых лиц, прибывших со стороны на собрание. О группе, приютившейся в Сионском доме, говорится в общей характеристике периода; о 120 же делается вводное пояснительное (частица τέ) замечание при описании отдельного случая за этот период: 120 было только при избрании Матфея. Круг лиц, объединившихся в иперооне, описан в точных и определённых выражениях⁴⁶; относительно же 120 употребляется выражение ὅχλος, которое обозначает не тесно сплочённый круг (σύγκλεισις), или организованное общество (ἐκκλησὶα), а случайно составившуюся группу, – толпа, народ, случайное собрание⁴⁷. Такого выражения Дееписатель не мог употребить о группе, описанной в 18–14 стихах. Св. Лука отмечает нам тот факт, что великое дело избрания Апостола в первоверховный лик двенадцати совершилось не в тесном кругу ближайших последователей Христовых, а в таком собрании, где были и обыкновенные верующие⁴⁸.

Упоминание книги Деяний о собрании только 120 верующих, по мнению отрицательной критики, стоить в противоречии с свидетельством 1Кор.15:6, где говорится, что по воскресении Своем Христос явился более нежели 500 братий, откуда следует, что верующих было гораздо больше, чем 120. «Где же были остальные?» – спрашивает один скептический критик⁴⁹. Представители, так называемой, старо-Тюбингенской школы прямо утверждают, что число 120 мифическое и, являясь произведение 12х10, имеет символический смысл в параллель 12 Апостолам⁵⁰. Что касается этого последнего объяснения, то оно само, действительно, может быть названо мифическим: ни на чём не основанное, оно есть чистый плод фантазии Тюбингенцев и решительно пренебрегает текстом Деяний. Исторически тон повествования не вызывает мысли о символе, и в частности св. Лука говорить не просто о 120, но приблизительно (ως или t. r. ὡσεί) о 120; – как же может служить символом приблизительное, неточное число? или, во всяком случае, зачем отмечать эту неточность, если имеет в виду придать числу 120 символическое значение? Что касается мнимого противоречия с 1Кор.15:6, то, прежде всего, цифрой 120 Дееписатель отнюдь не хочет обозначить полного числа верующих в то время; это только приблизительное число присутствовавших на собрании, бывших «вкупе» (ἐπὶ τὸ αύτὸ⁵¹). Если при явлениях Христа по воскресении часто даже двенадцать не присутствовали в полном составе, то тем неосновательнее было бы требовать в данном случае присутствия всех обыкновенных верующих: Апостол Пётр выступает с предложением избрать кого-либо на место Иуды не на специально созванном, а на случайно состоявшемся собрании (ἦν ὄχλος). Даже Ренан не находить ничего невероятного в том, что многие не были в собрании, оставаясь дома⁵². Кром того, явление 500 могло быть в Галилеи⁵³, где Христос провёл большую часть Своей жизни, где главным образом являлся Он ученикам Своим в течение 40 дней по воскресении, и где поэтому на первых порах могло быть больше последователей Его, чем в месте крестной смерти, жестоковыйном Иерусалиме⁵⁴. Возражение, будто «рассказ кн. Деяний в самом основании своём видимо предполагает, что вся христианская община была собрана в Иерусалиме» (Wendt⁵⁵), и будто только отcюда уже было перенесено евангелие в другие места, так что исключается возможность существования верующих вне пределов Иерусалимских (de-Wette⁵⁶), едва ли можно признать резонным. Об Иерусалиме книга Деяний говорит только, как о средоточном пункте христианской общины; о том же, чтобы здесь были собраны все верующие, или же чтобы последователей Христа нигде больше не было, в Деяниях не говорится ни слова. Усвоять же писателю Деяний такое «предположение» – значило бы допустить странную мысль, что он исключает всякий успех личной проповеди И. Христа, т. е. исключает то самое, о чём написал целую книгу. Без сомнения, книга Деяний апостольских, если признавать связь её (см. 1:1) с третьим Евангелием (а оно почти общепризнано), предполагает существование верующих во многих местах. Но эти верующие не представляли ещё организованных общин; то были, быть может, многочисленные, но отдельные лица; в Иерусалиме же был лик апостольский, отсюда вышла организованная миссия, здесь занялась заря истории церкви. Дееписатель следит не за статистикой, а за средоточием церковной жизни.

При таком понимании общего хода повествования, не можем также признать упоминание о 120 неожиданным недостаточно подготовленным предыдущим рассказом, и объяснять происхождение этого числа заимствованием из бывшего перед глазами Дееписателя письменного источника⁵⁷: упоминание о 120 достаточно подготовлено третьим Евангелием, и вызвано оно не символизмом каким-нибудь и не механическим влиянием источника⁵⁸, а простым желанием историка указать состав того собрания, на котором был избран св. Ап. Матфей.

В ряду подробностей собрания Дееписатель отмечает между прочим, что речь свою Ап. Пётр произнёс «вставши» (ἀνοστὰς⁵⁹), откуда можно заключать, что собрание сидело (ср. καθημενοι – 2:2)⁶⁰.

Католические богословы⁶¹ с особенным вниманием подчёркивают то обстоятельство, что с речью на собрании выступает Ап. Пётр. Данный случай, касающийся чисто внутреннего устройства церкви, и при том устройства, так сказать, в самой высшей её инстанции, мог бы явиться особенно благоприятным для обоснования учения о примате Ап. Петра, если-бы этот Апостол выступил здесь с какими-нибудь преимуществами права и власти. Но, не касаясь учения о примате Ап. Петра вообще, и признавая, вслед за И. Златоустом, что св. Пётр, часто по характеру (θερμός) и возрасту своему, часто вследствие возложенной на него Христом нравственной обязанности утвердить братию свою, действительно первенствовал в лике Апостолов⁶², не можем не заметить, что рассматриваемый случай, как он изложен у св. Луки, не даёт решительно никакого повода предполагать какие бы то ни было начальнические прерогативы Ап. Петра. «Смотри, говорит И. Златоуст, как Пётр всё делает с общего согласия и не распоряжается ничем самовольно и как начальник»⁶³. В самом деле, что здесь Дееписатель усвояет Ап. Петру преимущественно пред прочими Апостолами? Самое большое, если скажем, – инициативу. Пётр выступает только с предложением избрать Апостола; да и это предложение он высказывает не от своего лица, но во исполнение ветхозаветных пророчеств. Всё же осуществление предложенного Петром предоставляется целому собранию: поставили (ἔστησαν) избранников, помолились (προσευξάμενοι εἶπον – 24 ст.) и дали им жребий (ἔδωκαν κληρους) все присутствовавшие. Инициатива есть дело характера, известной живости темперамента и мысли; а осуществление предложенного есть дело власти и права. В обыкновенном нашем житейском порядке проэкт принадлежит изобретателю, а принятие его и непринятие, осуществление или неосуществление зависит уже от власти. Кстати при этом заметим, что другие случаи в книге Деяний, где Пётр выступает действующим лицом, менее привлекают к себе внимание католических богословов, ибо нее для них благоприятны. Останавливаются они ещё на всех этих случаях, взятых вместе, – на том факте, что первая половина кн. Деяний посвящена почти исключительно Ап. Петру. Но если придавать значение этому факту, то должно бы признать также и примат Ап. Павла, ибо вторая половина Деяний посвящена почти исключительно Павлу.

Останавливает на себе внимание экзегетов ещё повод и главный предмет речи: восполнение двенадцатикратного числа в лике апостольском. «Невозможно, говорят, чтобы рассказ о восстановлении числа 12-ти в сонме Апостолов был составлен тем же автором, который нигде не указывает на значение двенадцати, у которого двенадцать не играет никакой роли, и который главных действующих лиц для своих повествований находит вне круга двенадцати». Рассказ, говорят, мог быть заимствован только из письменного источника⁶⁴. – Положительно надо удивляться, как может высказывать подобные мысли человек, столько занимавшийся текстом Св. писания, как автор этого мнения Вейс. Если верно, что Дееписатель посвящает главное внимание своё деятельности Ап. Петра и Павла, то также верно и то, что выступает значение как лика двенадцати в полном его составе, так и отдельных лиц из двенадцати, а не только Ап. Петра (2:14, 42, 4:33, 35, 37, 5:12, 18, 29, 40, 6:1–6, 8:1, 14, 9:27, 11:1, 15:4, 6, 22, 23, 16:4 и др., ср. Лк.6:13). Двенадцать с полною определённостью выступают в качестве высшего, стоящего во главе церкви и руководящего церковной жизнью учреждения⁶⁵. Говорят ещё, что Апостолы избрали св. Матфея на то место, которое Провидением предназначалось для Ап. Павла⁶⁶. Но двенадцатикратное число Апостолов в своём символическом значении соответствует двенадцати коленам народа израильского (Откр.21:12, 14; Мф.19:28). Поэтому Первоверховный Апостол Павел, как Апостол языков, хотя и ничем не был умалён сравнительно с «столпами» апостольства, однако же к лику 12, поскольку этот лик имел символическое значение, не сопричислялся, и Дееписатель заметно отличает св. Павла от Апостолов лика 12 (см. 15:2, 4, 6, 22, 23, 25, 16:4).

Самое изложение речи Ап. Петра Дееписатель начинает обращением: «Мужїе бра́тїе» (1:16) – ἄνδρες ἀδελφοί; обращение несколько более торжественное, чем простое «братие». Прибавка слова ἄνδρες к обращениям в речах принадлежит, по всей вероятности, стилю Дееписателя (ср. ἄνδρες Γαλιλαῖοι, Ἀθηναῖοι, ’Еφέσιοι, Ἰούδαῑοι, Ἰσραηλῖται и пр. 1:11, 2:14, 22, 29, 3:12, 5:35, 13:15, 16, 26, 15:7–14, 21:28, 22:1, 23:1, 6, 33:17)⁶⁷. Не внося новой мысли, а сообщая только несколько торжественный, официальный тон речам, она, как везде, так и в данном случае вполне соответствует обстановке и общему характеру речей. В данном случае Ап. Пётр произносит свою речь «вставши», в речи приводит священные слова пророчеств, собрание после речи обращается к молитве, – всё указывает на торжественность и важность момента. Повышенный тон речи мог выразиться в самом голосе Ап. Петра, а Дееписатель передаёт это особым словом; говоря по арамейски, употребил и какое-нибудь выражение, буквально соответствующее греческому – ἄνδρες ἀδελφοί. Дееписатель, если и не стенографически, то, во всяком случае, по духу верно и точно передаёт начало речи Апостола.

Речь по содержанию своему представляет мотивированное предложение избрать Апостола место Иуды. Основная мысль её может быть выражена так: согласно указанию пророчеств надлежит избрать Апостола на место Иуды. Как по содержанию, так и по форме речь разделяется на две части: в первой (16–20) излагаются основания, мотивы, во второй (21–22) – вывод, самое предложение; первая начинается с ἔδει – «подобаше» (16), вторая с δεῖ οὖν – «подобает убо» (21). Частнее, в первой половине Апостол, упомянув с самого начала, что о судьбе Иуды есть пророчества (ст. 16), не приводи сразу самого текста этих пророчеств, но, как бы предлагая предварительный комментарий, напоминает прежде (ст.17–19) о тех событиях в судьбе предателя, которых касается имеющееся в виду пророчество. После этого (ст.20) приводится уже самый текст двух соединённых вместе, или, можно сказать, одного двучастного пророчества, и оказывается, что одно пророчество, или одна часть пророчества уже исполнилась в судьбе Иуды, а другая часть пророчества остаётся ещё не исполненной. Отсюда естественный вывод (οὖν) – вторая часть речи: надлежит последовать указанию неисполненного пророчества и избрать новое лицо на место отпавшего Иуды. При этом Ап. Пётр указывает круг лиц, из среды которых может быть избран новый «свидетель воскресения» Христова (21, 22 ст.) – Таков общий ход мыслей речи; перейдём к обзору её в частностях.

С самого же начала речь Ап. Петра, как сказано, отправляется от пророчества: «Подоба́ше сконча́тисѧ⁶⁸ писа́нїю сему, є҆́же предречѐ Дх҃ъ Ст҃ы́й оу҆сты̑ Дв҃довыми» (ст. 16^б).

Дважды в речи Ап. Пётр говорит о необходимости исполнения пророчества (16 и 21 ст.); один раз в отношении к прошлому, другой – в отношении к будущему. Во втором случае верующие приглашаются последовать этой необходимости, значит, её нельзя понимать в смысле безусловного предопределения. Предсказанию о судьбе Иуды «подобаше» исполниться не потому, что события были заранее предустановлены, и Иуда сделался только роковою жертвою их, но потому, что течение этих событий предвидел Сам Дух Святый, а Его предвидение не может быть ошибочным⁶⁹: «подобаше» не в смысле абсолютного предопределения, но в смысле непреложности Божественного предвидения свободных поступков человека. Но это с одной стороны. С другой, – то обстоятельство, что известное событие предусмотрено Божественным Провидением, само собою предполагало, что это событие не случайно, а должно иметь определённое значение в истории домостроительства Божия, направляться Божественным разумом к целям созидания дому Божия. Ап. Пётр, говорит И. Златоуст, «утешает пророчеством и показывает, что в этом событии (предательстве Иуды) нет ничего странного, но что оно уже было предсказано⁷⁰. О необходимости в этом смысле, т. е. со стороны значения известного события в истории домостроительства, как увидим, неоднократно говорит Ап. Пётр в своих речах и в Послании⁷¹. Об этом часто говорил и Сам Христос; в частности, по поводу данного места невольно вспоминаются слова Христа, которые неоднократно повторял Он ученикам Своим, будучи ещё в Галилее, а затем и по воскресении: «подобает сыну человеческому предану быти»⁷². Быть может, и в настоящую минуту, говоря о неизбежности предательства Иуды, Ап. Пётр вводит вспоминал слова Господа и Учителя своего. – «Предрече Дух Святый усты Давидовыми,» – это замечание Ап. Пётр вводит для того, чтобы ещё более оттенить мысль о непреложности пророчества: не Давид говорил, но Дух Святый его устами. При этом, конечно, само собою разумеется, что Давид не был пассивным орудием откровений Св. духа, ибо, по словам того-же Ап. Петра, пророки и сами изыскивали и исследовали то, что «являше в них Дух Христов»⁷³.

Впрочем, замечание о том, что устами Давида говорил Дух Святый, – усиливая предыдущую мысль, в то же время сообщает удивительную точность богословского выражения данному месту, если взять его в связи с последующим. Изыскания и исследования пророков, как уже показывает самое значение этих слов, не предполагают обязательно полного постижения того смысла пророчеств, какой открылся в новозаветном исполнении их; здесь могли быть различные ступени приближения. Продолжая свою речь, Апостол говорит, что пророчество было изречено ѡ҆ І҆удѣ, бы́вшемъ вождѝ є҆́мшымъ І҆и҃са (16^в); между тем, относящиеся сюда пророческие слова Давида, как увидим, имеют значение, так называемого, типологического или историко-прообразовательного пророчества, т.е. Давид, произнося их, имел в виду не прямо Иуду, но или вообще тип предателя, или вернее, известные исторические лица, ставшие только прообразами Иуды. Посему, то представление о судьбе Иуды, какое видит в этих словах Ап. Пётр, могло и не предноситься сознанию ветхозаветного пророка с такой отчётливостью и ясностью, какую даёт ему Апостол; во всей такой полноте оно могло быть доведомо только Духу Святому. Поэтому, действительно, можно сказать, что о судьбе Иуды в данных словах устами Давида говорил Дух Святый: Давид ближайшим образом имел в виду врагов своих.

Иуда, к которому относится пророчество, назван бывшим вождём емшым Иисуса. Слова эти, смысл которых можно кратко передать эпитетом – «предатель», в греческом тексте несколько точнее, живее и картиннее выражают мысль, чем в переводе: «бывшем» – γενομένου (от γίγνομαι – делаюсь, бываю) обозначает не постоянное, а временное состояние, – «ставшем, сделавшемся»; «вожди» – ὁδηγοῦ (от ὁδός – путь и ἅγω – веду) – «указавшем путь, проводнике»; «емшым» – τοῖς συλλαβοῦσιν (от συλλαμβάνω) – «схватившим», или же, как причастие с членом, – «тем, которые схватили» Иисуса; всё можно бы перевести: «об Иуде, сделавшемся вождём схвативших Иисуса».

После этого естественно было бы ожидать изложения самого предречения об Иуде, ставшем предателем. Однако-же, так как пророчество касается собственно не личности Иуды и даже не самого факта предательства, но некоторых других обстоятельств в судьбе его, то «прежде, чем указать изречение Давида», Ап. Пётр, по словам И. Златоуста, «напоминает об участи, постигшей Иуду»⁷⁴; прежде чем привести слова пророчества, напоминает о тех событиях в судьбе предателя, которых касается имеющееся в виду пророчество, и таким образом подготовляет понимание пророчества. При этом, так как эти напоминания делаются уже после указания на пророчество (ст. 16), но прежде приведения слов его (ст. 20), то они получают характер как бы вводных, попутных пояснений, и вся первая часть речи, с 16 по 20 стих, развивается в один грамматически довольно сложный период. Для надлежащего понимания соотношения мыслей в этом периоде, надо выяснить значение союзов и частиц в 17–20 стихах. Понимание и особенно перевод этих союзов представляют значительные трудности, и у экзегетов по данному поводу замечается большое разногласие; между тем, союзами этими определяется взаимная связь и общий ход мыслей во всей первой части речи.

Ряд напоминаний касательной судьбы Иуды начинается союзом – яко δτι (17). Это δτι объясняют и переводят трояко: а) хотя, quamquam (уступительное)⁷⁵, б) так как, ибо ведь, enim (причинное)⁷⁶; в) что (дополнительное), в смысле – εἰς ἐκεῖνο. ὅτι… «относительно того, что,» «о том, что» (ὅτι recitativum⁷⁷). Первое упоминание не может быть принято: ὅτι никогда не употребляется в уступительном смысле⁷⁸. Не имеет оно такого значения и в приводимой сюда параллели – Лк.11:48. Что же касается второго и третьего мнения, то предпочтение, кажется, надо отдать третьему, хотя оба они очень сближаются между собою. Ὄτι придают причинное значение в том смысле, что им обосновывается, почему пророчество, говорится об утрате «епископства» (20 ст.), т.е. апостольского достоинства, относиться именно к Иуде⁷⁹. Ход мыслей получается такой: «надлежало исполниться пророчеству об Иуде предателе, ибо он был сопричислен к нам, т.е. к апостольству, а об апостольстве именно (подразумевается) и говориться в пророчестве». Течение рассказа, нельзя не заметить, получается несколько не гладкое: пророчество ещё не приведено, соответствие его фактам из жизни Иуды ещё не показано, а между тем это соответствие представляется уже, как доказательство отношения пророчества к Иуде. В этом понимании справедливо то, что факт излагается в виду пророчества; Апостолу предносится мысль пророчества, и он указывает ту именно сторону действительности, которой касается эта мысль. Но в речи пока только изложение событий, а не доказательство, разъяснение, а не аргументация. Правда, это разъяснение, по приведении пророчества и обнаружении совпадения его с фактом, получает значение аргумента (вот почему отчасти в ст. 20 – γὰρ), но ведь такое понимание – логическая концепция, а не грамматическое предположение. Ход мыслей получается такой: «надлежало исполниться тому, что предречено об Иуде предателе, (и именно) о том, что он сопричислен был к нам и приял жребий» и т. д.; или короче: «надлежало исполниться тому, что предречено об Иуде предателе и именно об его апостольстве». В пользу такого понимания говорит и опущение подлежащего в 17 ст. если бы здесь имелось в виду представить аргумент, что к Иуде именно, а не к кому другому относится пророчество, то логическое ударение должно бы падать как раз на подлежащее – он ( а не кто другой) был причтён к нам и приял жребий апостольства; подлежащее не могло бы быть опущено. Коль скоро же здесь имеется в виду не столько доказать, что к Иуде, а не к кому-нибудь другому относится предсказание, сколь показать, к чему именно в судьбе Иуды оно относится, то опущение становится понятным; в виду имеется факт сопричисления к Апостолам; логическое ударение падает на «причтен бе» «приял жребий». Итак, ὅτι… «что», «относительно того, что,» «о том, что» (ὅτι recitativum). – Далее, 18 и 19 ст. связываются с предыдущим посредством союза οὖν. Оὖν – собственно союз силлогистического вывода – «итак». Но он часто ставится также при простом продолжении рассказа (Ин.4:5:28), равно как и там, где речь продолжается разъяснениями, поясняется примером, привидением нового факта (Рим.12:20¹); словом, там, где вводится новая мысль и поставляется вообще в связь с предыдущим. В последнем значении οὖν особенно часто употребляется в повествованиях, а посему и в кн. Деяний. При чём к особенностям кн. Деяний, по замечанию Блясса, надо отнести то, что, если повествовательное предложение с οὖν начинается именем существительным или местоимением, то это последнее выделяется посредством μέν (μὲν οὖν) без соответствующего далее противоположения с δέ⁸⁰; это μέν, как видно из параллельных мест (1:6, 18; 2:41; 9:31), есть простое выделение предмета, как объекта речи, при чём мысленным противоположением ему как бы служит всё то, из чего он выделяется⁸¹. По-русски μέν – непереводимо; οὖν в таких случаях, как и μὲν οὖν, кажется, вернее всего передаёт посредством «вот», иногда – «итак»⁸². В рассматриваемом месте посредством μὲν οὖν вводится частнейший совершившийся в судьбе Иуды факт, или, лучше сказать, ряд фактов, относительно которых Ап. Пётр находит, по выражению Nösgen’a, «специальную речь» в Писании⁸³. Гὰρ 20 стиха обосновывает не непреложность пророчества (основанием этому служит происхождение пророчества от Духа Св.), но именно отношение его к вышеизложенным фактам; мысль 20 ст. получается как бы такая: «ибо в кн. Псалмов пишется именно об этих (т. е. вышеизложенных), а не других фактах». При таком понимании ход мыслей в первой части речи можно представить в следующей схеме: «Надлежало исполниться тому, что предречено об Иуде предателе:» и именно о том, «что (ὅτι) а) он причтён был с нами»… и т. д. (ст. 17); «что б) вот он (οὗτος μὲν οὖν) стяжал село… и погиб… и известно это стало»… и т. д. (18:19). «Ведь (γὰρ) в книге псалмов говорится»… именно об этих фактах, как показывает содержание пророчеств.

Ст. 17

Иуда «причте́нъ бѣ̀ съ на́ми», т. е. с остальными 11, «и҆ прїѧ́лъ бѧ́ше жре́бїй службы сеѧ̀» (ἔλαχεν τὸν κλῆρον τῆς διακονίας ταύτης) (17 ст.).

Оба предложения, очевидно, выражают одну и туже мысль, именно мысль о принадлежности Иуды к кругу 12 Апостолов. Двойное выражение – обычный в речах Ап. Петра, так называемый, синтетический параллелизм (ср., напр., 2:14: «мужие Иудейские и живующи во Иерусалиме вси», или «сие вам разумно да будет, и внушите глаголы моя», и мн. др.). этот параллелизм, составляющий отличительную особенность священной поэзии и притчи евреев⁸⁴ и состоящий в том, что два различных выражения, связанные союзом «и», а иногда и без него, обозначают одну и ту же идею, выясняя её различными словами, иногда и несколько с различных сторон, – такой параллелизм, разумеется, весьма уместен и в речи ораторской. В данном случае, у Ап. Петра речь живая и образная, что весьма соответствует живому характеру Апостола. Аαγχάνειν – выражение образное, обозначает «получать по жребию», но употребляется также и в смысле вообще «получать, достигать»⁸⁵. О жребии (τὸν κλῆρον), очевидно, говориться не в прямом, а в переносном смысле, – в смысле «жребий служения». Жребий играл важную роль в истории Израиля: по жребию была разделена земля ханаанская; по жребию делились чреды священников и левитов и т. п. Посему употребление слова – жребий и в переносном смысле для обозначения вообще чего бы то ни было, доставшегося в удел, в век апостольский было обычно. В данном случае имеется в виду жребий апостольства (ср. ст. 25), т. е. участие в апостольском достоинстве и служении. При этом, так как жребием в переносном смысле часто называлось то, что выпадало на долю кого-либо, без всякого метания жребия⁸⁶, то нет основания думать, будто бы данным местом предполагается избрание Христом Апостолов по жребию⁸⁷.

Далее: «се́й оу҆̀бо стѧжа̀ село̀ (χωρίον) ѿ мзды̀ непра́ведныѧ, и҆ ни́цъ бы́въ просѣ́десѧ посредѣ̀, и҆ и҆злїѧ́сѧ всѧ̀ оу҆тро́ба є҆гѡ̀; и҆ разумно бы́сть всѣ́мъ живущымъ во І҆ер꙼҇ли́мѣ, ꙗ҆́кѡ нарещи́сѧ селу тому свои́мъ и҆́хъ ѧ҆зы́комъ А҆келдама̀, є҆́же є҆́сть село̀ кро́ве» (18 и 19 ст.).

Между сведениями кн. Деяний и 27.гл. Ев. Матфея о последней судьбе Иуды замечается некоторое различие. Различие это касается следующих пунктов: а) по Мф., «село» (χωρίον), т. е. участок земли купили первосвященники; по свидетельству Деяний, его приобрёл Иуда: «сей стяжа», б) по Мф., Иуда удавился, по Деяниям – пизринулся вниз головою (πρηνής), разбился (ἐλάκησε – ἅπαξ λεγ.) посредине, и вывалились внутренности его; а Папии сообщает об этом ещё третье предание⁸⁸; c) село скудельниче названо Акелдама, по Мф., потому, что куплено ценою крови, по Деяниям же, потому, что на нём нашёл свой кровавый конец Иуда.

Различия эти скептической критике кажутся непримиримыми противоречиями, и происхождение их она объясняет различием преданий, которым следовали составитель Деяний и писатель Евангелия Матфея, а также и Парий; в основе рассказа будто-бы лежит исторический факт, детали же – наслоение позднейших легендарных сказаний⁸⁹. Но к области сказаний с полным правом могут быть отнесены только лишь детали, записанные у Папия. О Папии вообще известно, что он собирал предания без критической оценки их; данный же рассказ сам Папий не выдаёт за исторический факт, но сообщает его именно, как молву: он неоднократно повторяет замечание – «говорят», «говорят» (φασί). Евангелие Матфея, несомненно, имеет в виду сообщить историю события, но, как и многое другое, излагает её очень кратко, сжато, называет только существенные моменты. В Деяниях же упоминание о судьбе Иуды находится не в ряду исторических рассказов, но в речи Ап. Петра6 при чём, целью упоминания была не история, не сообщение существенных моментов события, но указание в общеизвестном факте тех сторон, которые имеют отношение к содержанию речи, и именно к приводимому ниже пророчеству. С этой точки зрения различие рассказов является совершенно естественным, и соглашение их не произвольным, но вполне основательным приёмом толкования. С этой точки зрения рассказы легко согласимы, один дополняется и разъясняется другим. Так, прежде всего – по вопросу о приобретении села. Точное и раздельное повествование Евангелиста Матфея не оставляет сомнения, что село скудельниче было куплено первосвященниками, а не Иудой; но куплено на деньги, брошенные Иудой, и в этом смысле его как бы приобрёл (έκτὴσατο) Иуда. «Господином, по справедливости, должен считаться тот, кто внёс деньги, хотя бы покупали и другие» (Златоуст, Феофилакт)⁹⁰. В речи Ап. Пётр имел особенное побуждение подчеркнуть это не сразу очевидное право собственности Иуды на село скудельниче: он приводил пророчество: «да будет двор его пуст»; ему и надо было выяснить, что это запустевшее село есть именно двор Иуды, принадлежит Иуде. Конечно, приобретение здесь имеется в виду несколько необычное, но употребляя в таком усиленном смысле слово приобрёл, Ап. Пётр не боялся быт непонятым слушателям, ибо события им были прекрасно известны; он указывал только те стороны этих событий, которые имеют отношение к пророчеству: объяснял события применительно к пророчеству. Против такого толкования слова έκτὴσατο возражают будто έκτὴσατο в данном случае надо понимать в собственном смысле, в значении личного приобритения⁹¹, в виду того, что έκτὴσατο противополагается здесь ἔλαχε (ст. 17), ἔλαχε же употреблено о личном и фактическом обладании апостольским местом в кругу двенадцати⁹². Но такое возражение неосновательно: έκτὴσατο и вообще весь 18 ст. ничуть не противополагается ἔλαχε и стиху 17. Такое противоположение решительно не согласуется с конструкцией текста: 18 стих соединяется с предыдущим посредством μὲν οὖν. Оὖν – союз во всяком случае не противоположения, а μὲν, относящееся здесь к οὖτος, а не к έκτὴσατο, не имеет да и не может иметь соответствующего себе противоположения в предыдущем: выражение с μὲν вообще противополагаются только последующему (δὲ), а не предыдущему⁹³. – Что же касается остальных пунктов различия, то они сравнительно легко согласимы. Иуда «удавился», но в момент агонии сорвался, и с ним было описанное у Ап. Петра. Бл. Августин данное место Деяний передаёт так: et collum sibi alligavit et dejectus in faciem disruptus est medius⁹⁴ – «и обвязал себе шею и, низринувшись в пропасть, разбился посредине»⁹⁵; Евсевий Кесарийский в схолиях на Ев. Матфея замечает: «когда верёвка порвалась, Иуда упал на землю»⁹⁶. Название – «Акелдама» дано было полю не первосвященниками, а «наречеся село то», т. е. это была народная кличка. Кличка же такая гораздо естественнее могла возникнуть, когда был не один, а несколько, поразивших народное воображение, поводов к возникновению её. Такими поводами были: покупка поля на кровавые деньги предателя и обагрение кровью самого предателя. Впрочем, преосв. Михаил⁹⁷ полагает, будто речь Апостола не необходимо заставляет думать, что село скудельниче стало называться «селом крови» вследствии кровавой гибели на нём Иуды; слова «яко нарещися селу… Акелдама», по его мнению, можно относить к – сей стяжа село от мзды неправедныя», и тогда получится мысль совершенно такая же, как и в ев. Матфея: поле названо «селом крови» вследствие того, что куплено на кровавые деньги. Но с такой конструкцией нельзя согласиться. Выражение – «яко (ὥστε) нарещися,» предшествует целый ряд замечаний касательно судьбы Иуды; нельзя предполагать, что это выражение (с ὥστε) относится только к первому, самому отдалённому из этих замечаний, и не связано с остальными и даже с ближайшимм; скорее можно бы допустить обратное, что оно относится только к последнему, ближайшему и не связано с другими; но наиболее вероятно, что оно обнимает все предшествующие замечания. Естественнее всего грамматическую конструкцию объясняют так: ὥστε зависит от γνωστὸν ἐγένετο⁹⁸, т. е. название поля «селом крови» явилось следствием (ὥστε) распространения в народе слухов; а γνωστὸν ἐγένετο (или, как у Тишендорфа, δ καὶ γνωστ. ἐγ. – «что и сделалось известным») обнимает собою все предшествующие замечания, т. е, слухи касались, как приобретения села на кровавые деньги, так и кровавой гибели Иуды; название явилось следствием как того, так и другого. А если так, если, по точному смыслу текста речи, в числе причин, по которым поле назвали «полем крови», была и кровавая гибель Иуды, то, надо думать, он погиб здесь, на этом поле⁹⁹. С этим согласуется и предание Папия: ἐν ἰδίῳ φασὶ χορίῳ τελετὴσαντα – «говорят, что он скончался на собственном участке»¹⁰⁰. При таком толковании понятно, почему Апостол указывает на ужасы гибели Иуды – прободение чрева и излияние внутренностей его: это были факты, особенно осквернившие село¹⁰¹. Осквернение было причиною запустения, а о запустении говорится в пророчестве. Назначение осквернённого места для погребения умерших не представляет ничего удивительного, если принять во внимание, что в В. Завете трупы относились к числу предметов нечистых. Самое название «Акелдама», сложившиеся из арамейских חֲקַל и ךִּמָא, буквально переведено выражением «село крове». Вслед за Тишендорфом многие экзегеты принимают чтение «Ἁκελδαμάχ» (

חֲקַל вместо ךִּמָא), которое обозначает «село почивающих, погребённых, кладбище». Но основательнее следовать чтению, указываемому переводом свв. Луки и Матфея – «село крове», т. е. Акелдама¹⁰².

Слова τῇ ἰδίᾳ διαλέκτῳ αὐτῶν и τουτέστι χωρίον αἵματος, надо рассматривать, как вставку Дееписателя. Слова эти не могли быть сказаны Ап. Петром даже в том случае, если бы он говорил по-гречески. «Отечественное их (Иерусалимлян) наречие (διάλεκτος),» т. е. языки арамейские, были отечественным наречием и Галилеян, и самого Апостола; а потому слова этого наречия не нуждались в переводе, и о нём Апостол не мог сказать «их» (αὐτῶν) наречие, ибо оно было и его. Правда, слово διάλεκτος у классических писателей употребляется для обозначения как языка, так и местного говора. Но в данном случае Апостолу решительно не было повода говорить о каких-то местных особенностях Иерусалимского и Галилейского наречия, а в Новом Завете слово διάλεκτος встречается только в Деяниях и во всех случаях, повидимому, в значении языка (1:19, 2:6, 8, 21:40, 22:2, 26:14). В рассматриваемом месте, несомненно, отличается диалект арамейский от диалекта греческого, и пояснительный перевод названия «Акелдама» сделан писателем Деяний для Феофила, очевидно, не знавшего еврейского языка¹⁰³. Это – признаваемая почти всеми экзегетами и, действительно, несомненная вставка Дееписателя в речах Ап. Петра¹⁰⁴. Но вставка эта свидетельствует не о свободном обращении Дееписателя с чужими словами, а скорее, наоборот, – о стремлении его передать их с возможной точностью: он даже не заменяет непонятного своему читателю выражения более понятным, – как то делает, напр. в подобном случае писатель евангелия от Матфея (27:8), – а передаёт характерное слово на подлинном иностранном языке, сопровождая его переводом¹⁰⁵.

Ст. 20^а

Итак, Иуда получил право на обладание участком земли, но участок этот, осквернённый ужасными делами и событиями, стал местом запустения. «А ведь в книге Псалмов», как бы так продолжается далее логический ход мыслей в речи Ап. Петра, «пророчество о предателе и говорит о запустении двора его: «пи́шетсѧ бо¹⁰⁶ въ кни́зѣ ѱало́мстѣй: да будетъ дво́ръ є҆гѡ̀ пустъ, и҆ да не будетъ живущаго въ не́мъ,» (20^а ст.).

Пророчество приведено по тексту LXX, Пс.68:26, с небольшим изменением против подлинника¹⁰⁷: в 26 ст. 68 Пс. читаем вместо: «да будет двор его», – «двор их пусть», и вместо: «да не будет живущего в нем», – «в жилищах их да не будет живый»; т. е., Ап. Пётр заменяет множественное число единственным. Такая замена вполне допустима по смыслу пророчества. 68 Псалом, как мы уже говорили, относится к числу прообразовательно-типологических пророчеств¹⁰⁸. В нём Давид изрекает проклятия на врагов своих. Но, как Давид был прообразом Христа, так и враги его прообразовали врагов Мессии; посему Ев. Матфей и относит данное пророчество (Пс.68:26) к Иерусалиму и вообще ко всем Иудеям, враждовавшим против Христа¹⁰⁹. Но как из среды врагов Царя-Псалмопевца особенно выделялся изменник Ахитофел, и, следовательно, проклятия изрекаемые на всех врагов, относились главным образом к нему, так и пророческий смысл этих проклятий, приложимый ко всем врагам Христа, относится главным образом к изменнику Иуде¹¹⁰. Касаясь пророчества только в этом последнем значении, Ап. Пётр и заменяет множественное число единственным; сам Давид в Псалмах подобного рода часто безразлично употребляет множественное и единственное число, говоря то о многих врагах, то об одном (см., напр., Пс.108:1–5, 6–19; 20:29). Пророческое проклятие, как видно из раньше изложенных в речи фактов, уже исполнилось: пророк сказал – «да будет двор (ἔπαυλις)» врагов праведника «пусть,» и вот «село» (χωρίον) Иуды, сделавшегося вождём врагов Иисуса, стало местом запустения¹¹¹. Впрочем, некоторые экзегеты высказывают мнение¹¹², будто бы ἔπαυλις относится не к предыдущему, а к дальнейшему и обозначает не участок Иуды, а апостольское место его в кругу двенадцати. Но это мнение не может быть принято. Во-первых, на связь слов пророчества с предыдущим» указывает союз γὰρ, и во-вторых, если бы об апостольском месте было сказано, – «да будет оно пусто, и да не будет живущего в нем,“ –то как бы мог Апостол Пётр выступит с предложением избрать нового Апостола на Место отпавшего? Различие же слов ἔπαυλις (из έπί и αῦλις – наскоро устроенное место жительства, лагерь, загородная усадьба, двор) и χωρίον (участок земли) не так уж велико, чтобы их нельзя было сближать; особенно, если принять во внимание, что Иуда приобрёл права собственности на этот χωρίον, покончил жизнь свою на нём и, быть может, даже был там похоронен; участок этот является как бы обиталищем, двором его. «Слова: да будет двор его пуст, сказаны о селе“ (блаж. Феофилакт)¹¹³.

Ст. 20^б

Но спрашивается, какое же отношение имеет вся эта предусмотренная пророчеством печальная история предателя к главному предмету речи, к апостольству Иуды? – Напоминая эту историю, Апостол Пётр, во-первых, так сказать, констатировал факт «испадения» Иуды из апостольского служения (ср. ст. 25), во-вторых, указывал, что судьба предателя предусмотрена в планах Божественного домостроительства (Златоуст), в-третьих, –и это, кажется, наиболее выступающий в речи момент, – выяснял (γὰρ), что пророчества Давида о врагах Мессии относятся к Иуде. А если так, если эти пророчества касаются Иуды, то в ряду их есть прямое предуказание и относительно апостольства его: «є҆пі́скопство є҆го̀ да прїи́метъ и҆́нъ,» –говорит о предателе тот же Дух Св. усты Давидовыми.

Пророчество взято из Пс.108:8 и приведено буквально по LХХ. Пcалом имеет такой же пророческий смысл и значение, как и указанный раньше Пс.68¹¹⁴; и если 68 Псалом приложим к Иуде, то в такой же мере и с таким же правом приложим, к нему и 108. Смысл пророчества ясен; нуждается только в некотором определении понятие «епископство,» τὴν ἐπισκοπὴν. Епископство здесь не иметь ещё терминологического значения, в смысле епископского сана, как, напр., в 1Тим.3:1, ибо здесь оно употреблено в в.-заветном тексте¹¹⁵. LХХ в Пc.108 словом ἐπισκοπὴν перевели еврейское פְקֻדָּח – «должность»; но здесь имеется в виду должность его – פְקֻדָּחרֹ, т. е. Иуды, следовательно, – апостольство¹¹⁶.

Ст. 21–22

Итак, оставленное Иудою апостольское место, согласно указанию пророчества, должно быть занято другим; посему ст. 21, οὖν – вывод, вторая часть речи: «подоба́етъ оу҆̀бо ѿ сходи́вшихсѧ съ на́ми муже́й во всѧ́ко лѣ́то, въ не́же вни́де и҆ и҆зы́де въ на́съ Гдⷭ҇ь І҆и҃съ, наче́нъ ѿ креще́нїѧ І҆ѡа́ннова да́же до днѐ, во́ньже вознесе́сѧ (на нб҃о) ѿ на́съ, свидѣ́телю воскrнїѧ є҆гѡ̀ бы́ти съ на́ми є҆ди́ному ѿ си́хъ» (21–22)¹¹⁷.

Здесь выступают, главным образом, две мысли: во-первых, Ап. Пётр определяет круг лиц, из среды которых может быть избран, преемник апостольства Иуды; во-вторых, указывает главную цель или задачу апостольского служения. Право стать в кругу 12 мог иметь один только из тех, которые сопутствовали Апостолам всё время, начиная с крещения Иоаннова и до вознесения Христа, когда Господь постоянно обращался с учениками Своими, или иными словами, во всё время общественного служения Христа. Такое условие апостольского звания некоторым экзегетам кажется неосуществимым: «никто никоим образом, говорить Вейс, не мог сопровождать‚ Апостолов во всё время деятельности Иисуса»; «и даже Сам Иисус отнюдь не во всякое время, начиная от крещения Иоаннова, имел общение с Апостолами»¹¹⁸. Отсюда делают вывод, что Апостол Пётр, самовидец и ученик Господа, не мог ставить такого условия; здесь видна будто бы позднейшая рука, это – прибавка Дееписателя¹¹⁹. Но на самом деле, в данном месте нет той мысли, какую хотят видеть в нём защитники теории интерполяций. Едва ли кому-нибудь ранее Вейса приходило в голову понимать образные выражения о «сходившихся с нами во всё время, когда вниде и изыде с нами Иисус», в смысле требования непрерывного общения со Христом. Правда, эти выражения подчеркивают мысль о более или менее постоянном общении. Συνέρχεθαι с дательным падежём обозначает не «сходиться», а «идти вместе с кем», «сопутствовать» (9:39; 10:45 ср. 28; 11:12 и др.), отсюда, τῶν συνελθόντων ἡμῖν лучше бы перевести: «от ходивших с нами», «из тех, которые ходили с нами»¹²⁰; «во всяко лето» – ἐν παντὶ χρόνῳ в переводе св. Алексея хорошо исправлено – «во всяко время»¹²¹, или, как в русском перевод, – «во всё время; «вниде и изыде» – тебраизм, – обозначает живое общение (ср. 1Цар.29:6; Пс.120:8; Второз.28:19; Деян. 9:28). Но всё же здесь нет мысли о непрерывном общении. Если уже стоять на букве выражений, то образы – «от ходивших вместе с нами», «вниде и изыде,» могут скорее наводить на мысль об известных путешествиях Господа Иисуса Христа вместе учениками по Галилее» и в Иерусалиме на праздники (ср. 10:37–39): Апостол Христов должен быть из участников этих путешествий. Впрочем, нам кажется, естественнее всего понимать рассматриваемое место в общем смысле, как, требование более или менее постоянного общения со Христом во всё время общественного служения Его¹²². Это требование есть только внешнее условие апостольства; обязательность его понятна сама собою: Апостолом Христовым мог быть только самовидец дел Его. О внутренних достоинствах Апостол не говорить, но необходимость их предполагается сама собою. «Если бы (Пётр) сказал: надобно, чтобы это были люди способные, – он оскорбил бы остальных,» говорит св. И. Златоуст¹²³. Что же касается назначения или цели апостольского служения, то она, по словам Ап. Петра, в том, чтобы быти «свидительство воскресения Его“ (т.е. Христа). «Говорит: «быти свидетелю воскресения», а не чего-либо другого; ибо кто явится достойным свидетельствовать о том, что «ядый и пияй с нами» и распятый Господь востал, тому гораздо боле можно и должно поручить свидетельствовать о прочих событиях»¹²⁴. Называет один факт, хотя иметь в виду целую эпоху, ибо и время раньше определил не для одного события, но для всей эпохи. Воскресение же называется по тому преимущественному значению, какое имело оно в ряду событий этой эпохи, и о каком неоднократно говорить Ап. Пётр¹²⁵ и другие Апостолы¹²⁶.

После этого собравшиеся «поставили двоих: Иосифа,» по еврейски «называемого Варсавою,» т. е. сыном Севы, «который», поримскому обычаю давать несколько имён, «прозван» ещё «Иисусом» (Праведным), «и Матфея» (23 ст.). Матфей – θεόδωρος (дар Божий). Оба лица не известны в евангельской истории. По Евсевию, оба они были из числа семидесяти¹²⁷. Хотя «поставили» не значит «избрали», но ниже (6:6) Дееписатель так выражается об акте, несомненно связанном с избранием. Едва ли правильно было бы понимать рассказ (15–26 ст.) в том смысле, что Апостол предлагает собранию только указать, кто сопутствовал Христу во все время служения Его. Ведь это лучше других было известно самим Апостолам, и обращаться в таком случае к собрано было бы незачем. Да и вообще, лица, постоянно сопровождавшие Христа, были, вероятно, настолько известны присутствовавшим, что едва-ли мог возникнуть самый вопрос об указании их. Собравшиеся, по всей вероятности, из нескольких, известных им лиц назвали тех двух, которым, по общему мнению, наиболее «надлежалоприяти жребий апостольства», и «поставили» названных посредине собрания.

«И помолившеся рюша» – προσευξάμενοι εἶπαν, – выражение совершенно параллельное обороту – «отвецав рече», ἀποκριθεὶς εἶπε (Деян.4:19 ср., Мф.3:15), ὑπολαβὼν εἶπεν (Лк.10:30); причастие аориста с verbum finitum обозначает не предшествовавший акт, но поясняет значение действия, выражаемого verb. finit.¹²⁸; не – прежде помолились, а потом сказали, не – «помолившеся реша», а – «молясь, говорили,» или «молились говоря,» «молились такими словами». Так как молилось, конечно, всё собрание, то Дееписатель, говоря о молитве, употребляет множественное число – προσευξάμενοι. Сообразно этому, и следующее после προσευξάμενοι слово εἶπαν («реша») поставлено также во множественном числе. Но было бы крайним буквализмом заключать отсюда, что как молились все, так и слова молитвы произносили все вместе. Множественное число о действиях, внутренно разделяемых многими, но внешне исполняемых кем-либо одним, представляет оборот, вообще говоря, совершенно естественный¹²⁹; этот оборот, употребительный даже в классической прозе, нередко встречается и у Дееписателя (напр., Деян.5:29, 1:11, 4:7, 19, 23, 24 и мн. др.); в данном случае вся обстановка события указывает, что множественное εἶπαν употреблено в таком значении. Общую молитву нельзя здесь представлять на подобие того, что происходит ныне в еврейских синагогах, когда все присутствующие разом, каждый про себя, вполголоса твердят слова молитвы. В данном случае молитва была живой импровизацией (по содержанию своему, она прямо отвечает обстоятельствам данного момента им тесно примыкает к сказанной раньше речи), а стройно и логично импровизировать целое собрание не может. Молитва, несомненно, сказана одним из членов собрания. Но кем же? – Почти все экзегеты предполагают, что Ап. Петром. Действительно, обстановка речи решительно говорит в пользу такого предположения. Св. Ап. Пётр руководит собранием: он выступает с предложением избрать Соапостола, он изъясняет слова пророчества, он указывает условия апостольского звания. Естественно ожидать, что он же призывает собрание к молитве, он же произносит и самую молитву. Сказавший речь в живом вдохновении и заканчивает её молитвенным обращением к Богу, а всё собрание единою душою и единым сердцем (4, 32, 2, 42:44), следуя словам его, разделяет мысли и чувства его. Краткость молитвы и частный характер её (она посвящена исключительному случаю) не дают возможности обстоятельно сравнить её по стилю и содержанию с речами и писаниями Ап. Петра и таким образом установить внутренние признаки принадлежности её Первоверховному Апостолу. Но при всём том, мы встречаем в ней весьма характерное выражение – καρδιογνῶστης («Серцеведец»); слово это гебраистического происхождения и совершенно чуждо классическому языку и даже переводу LXX; в Новом же Завете оно встречается только в речи Ап. Петра (Деян.15:8). Это, можно сказать, нигде не имеющее себе параллели ἄπσξ λεγόμενον речей Ап. Петра. Молитва к «Серцеведцу Богу», надо думать, произнесена тем же лицем, которое и на апостольском соборе ссылалось на «свидетельство Серцеведца Бога», т. е. Ап. Петром¹³⁰.

Самая молитва читается так: Ты̀, Гдⷭ҇и, Срⷣцевѣ́дче всѣ́хъ, (Σύ, Kύριε, Kαρδιογνῶστα) покажѝ, є҆го́же и҆збра́лъ є҆сѝ ѿ сею̀ двою̀ є҆ди́наго, прїѧ́ти жре́бїй служе́нїѧ сегѡ̀ и҆ А҆пⷭ҇тльства, и҆з̾ негѡ́же и҆спадѐ І҆уда, и҆тѝ въ мѣ́сто своѐ. (24^б–25 ст.).

К кому обращена молитва, к Богу Отцу или к Сыну? – Мнения по этому вопросу разделяются: одни относят к Отцу¹³¹, другие к Сыну¹³². Если вышеуказанные слова обращены к Сыну, то мы имеем первый пример молитвы к вознесшемуся господу и очевиднейшее доказательство признания Его Божества. Это обстоятельство делает вопрос интересным, но, конечно, этот интерес не должен влиять на характер решения вопроса. Основания считать слова молитвы обращёнными к восснесшемуся Господу выставляются следующие: «а) в ст. 21 именно Иисус Христос был назван δ Кύρι ος, к чему относится и αὐτοῦ 22 стиха, посему нет ничего естественнее, как отнести Кύριε 24 стиха ко Христу; б) Апостол Христов должен быть и избран Христом; как во время земной Своей жизни Господь Иисус Сам ищбрал Апостолов (ср. ὃν ἐξελέξω 24 ст. с ὃνς ἐξελέξατο 2 ст.), так и теперь Он, хотя и вознёсся на небо, Сам избирает Матфея, а позднее и Савла – 9:15, 17»¹³³. Наконец, в) эпитет καρδιογνῶστης, хотя нигде и не встречается в приложении ко Христу, но мог быть к нему приложен, ибо сам Ап. Пётр недавно говорил: «Господи, Ты вся веси, Ты веси, яко люблю Тя» (Ин.21:17). Что касается первого довода, т. е. связи с предыдущими стихами, то сила контекста здесь значительно ослабляется тем, что 21 и 22 ст. принадлежат к речи, а 24 – к молитве, и стоящий между ними 23 стих предоставляет паузу, – он говорит о перерыве между речью и молитвой, и перерыве, можно полагать, довольно продолжительном: в это время избрали и поставили лиц, достойных прияти жребий апостольства. Едва ли при таких условиях можно говорить об ассоциации выражений. – Что же касается второго пункта, то он богословского характера и имел бы значение только в том случае, если бы было доказано, что подобные действия не усвояются Богу Отцу. Последние (3-е) замечание о возможности обращения и ко Христу – «Серцеведче» есть скорее защита от возражения, чем положительное основание. Все основания, как видим, шатки. Другое мнение, кажется, имеет под собою более твёрдую почву. Что молитва обращена к Отцу, это доказывается во-первых тем, что слово Кαρδιογνῶστης, чуждое классическому языку, и, без сомнения, заимствованное из В. З. еврейского текста, где оно употреблялось в приложение к Иегове (ср. Иер.17:10) , это слово в Деян.15:8 тем же самым Ап. Петром прилагается к Богу Отцу, и именно, как эпитет. Во-вторых, избрание на апостольское служение не принадлежит к действиям, усвояемым исключительно Сыну: в той же 15 гл. Ап. Пётр говорит о Боге Отце: «Бог в нас избра (ἐξελέξατο) усты моими услышати языком слово благовестия» (7 ст). Наконец, в-третьих, из уст Апостолов мы слышим молитву, обращённую уже несомненно к Богу Отцу и начинающуюся именно восклицанием Kύριε: «и ныне, Господи, воззри на угрозы их и дай рабам Твоим… говорить слово Твое» и т. д. (Деян.4:29). Св. Златоуст в толковании рассматриваемого места выражается неопределённо: «Ты, говорят, а не мы. Благовременно призывают и Серцеведца: надлежало, чтобы Он сделал избрание, а не люди посторонние…»¹³⁴ И далее продолжает св. Отце: «не сказали: избери, но покажи избранного, его же избрал еси; они знали, что у Бога всё наперёд определено»¹³⁵(ср. Деян.10:41).

«Прияти жребий служения сего и апостольства», слово жребий как и в 17 стихе, употреблено в переносном значении, и в кодексах ABCD вместо κληρον стоит τόρον; речь идёт об апостольском месте, «из негоже испаде Иуда».

Наконец, нуждаются в пояснении последние слова молитвы: ити в место свое, πορευθῆναι εἰς τὸν τόπον τὸν. Эти слова некоторыми толковниками относятся к выражению – его же избрал еси. В таком случае ὁ τόπος ὁ ἴδιος обозначает апостольское место, идти в которое избран «един от двою»¹³⁶. Но такую конструкцию трудно допустить: при «избрал» есть уже одно дополнение – «прияти (λαβεῖν) жребий служения сего и апостольтсва»; выражение – «ити в место свое,» в таком случае было бы повторением высказанной мысли. Правда, повторение допустимо при параллелизме; но если здесь два синонима, то зачем тогда определительное предложение – «из негоже испаде Иуда,» разделяет их, а не стоит после них? Чтобы выражение – «ити в место свое» относить не к – «испаде Иуда» и видеть в нём повторение раньше сказанной мысли, непременно надо было бы перед – «ити» поставить союз καὶ; но его нет, и поэтому данное выражение относится к Иуде: Иуда «испаде» из апостольства, чтобы «идти в место свое». Что же в таком случае нужно разуметь под этим местом? – Противоположение его жребию Апостольства не позволяет видеть в нём простое указание на χωρίον Иуды¹³⁷. Τόπος ἴδιος исключает возможность оставаться в апостольском достоинстве, однако же под этим словом нельзя разуметь и ужасное самоубийство Иуды¹³⁸, ибо такой смысл был бы далёк от значения слова τόπος. Посему нужно, кажется, признать, что значение выражения τόπος ἴδιος удачно толкуется чтением кодекса А: δίκαιος τόπος, и что здесь имеется в виду то место праведного воздаяния, учение о котором раскрыто с такой исключительной полнотою у Ап. Петра, именно ад¹³⁹. Блаженный Феофилакт, принимая и другие мнения, разделяет также и это: «каждый своими делами приготовляет себе или хорошее, или дурное место. Иуда пошёл в место своё – худое»¹⁴⁰.

После молитвы присутствовавшие даша жребия има, и паде жребий на Матфея, и причтен¹⁴¹ бысть ко единонадесяти Апостолом (26 ст.).

Так заканчивает Дееписатель своё повествование об избрании Матфея. Мы уже упоминали¹⁴², что употребление жребия освящено было иудейскими обычаями. Жребием, по всей вероятности, служили дощечки, на которых были написаны имена обоих «поставленных»; дощечки эти полагались во что-нибудь закрытое, наприм., просто «в полу» (Притч.16:33), и затем вытряхивались оттуда; чья дощечка выпадала первой, тот и был избранником¹⁴³ (ср. 1Пар.24:5–31, 25:8–31; Лев.16:8; Притч.16:33). Замечательно, что здесь не упоминается ни о возложении рук, ни о каком-либо другом подобном священнодействии, при поставлении Матфея. В то же время, позднее, после сошествия Св. Духа, мы совершенно не видим в апостольской практике применения жребия (ср. 6:13, 13:3, 14:23; Тит.1:5; 1Тим.3:1 и д.). Св. Иоанн Златоуст употребление жребия до сошествия Св. Духа объясняет так: Апостолы «ещё не считали себя достойными того, чтоб самим сделать выбор; поэтому и хотят узнать посредством какого-нибудь знака¹⁴⁴.

Итак, лик апостольский снова восполнился. Крещение Духом Святым и огнём он должен был принять в полном своём составе, и в полном же составе выступит на дело служения слову и устроения церкви.