Толкования на Псалтирь 76:7

«Нощию сердцем моим глумляхся, и тужаше дух мой». Разсуждая ночью сам с собою, доведывался я, почему столько промышлял Бог о наших предках, и презирает нас злостраждущих? При сем размышлял и о следующем:

Нощию сердцемь моим размышлях и тужаше дух мой.

Во время, говорит, ночной тишины я размышлял в сердце моем, то есть в душе моей. И углублялся дух мой, то есть, как бы раскапывал как бы мотыгою, иначе испытывал, как перевел и Феодотион; а что испытывал, послушай.

Слова Исихия: Наилучшее для размышления время есть ночное, в которое ни слух не увлекается к чему либо другому, ни взор, из которых и тот и другой привлекает к себе ум, отвлекая его от созерцания. Итак, в нем он углублялся, занимаясь созерцательными движениями. Ибо сие-то он назвал в этом месте размышлением (άδολεσχίαν). И дух ныне копался, то есть, негодовал, потому что не имел сил постигнуть сего. Или настоящая жизнь по причине неведения есть ночь, в которой я не предавался подобно другим сну, но трезвясь умом, я размышлял о том, что должно делать, и я на подобие земледельца возделывал свой дух, дабы, посеяв в нем, я мог пожать жизнь вечную. Ибо кто сеет в духе, тот в духе пожнет жизнь вечную (Гал. 6,8) (в изд. Своде). Выше духом назвал душу, а теперь говорит о духе человека находящемся в нем, с которым и душа углубляется и размышляет. Ибо помолюсь, говорит, духом, помолюсь и умом.

Ст. 6-7 Помыслих дни первыя, и лета вечная помянух, и поучахся: нощию сердцем моим глумляхся, и тужаше дух мой

Нет сомнения, что Пророк воспоминает здесь о прежнем благоденствии своем и тем тщится умягчить жестокость скорби своея. Итак, под именем дней первых и лет вечных многие претекшие благополучные годы объемлет мыслию. Ибо верные долженствуют памятовать и живо пред очи свои представлять не токмо те благодеяния Божии, коими они наслаждаются ныне, но и те, которыя явил Бог церкви Своей в бедственных ея обстоятельствах во все протекшия времена. Впрочем, из связи стихов видеть можно, что Пророк не о верных глаголет здесь, но о себе самом, припоминая прежния милости Божии, которыя дознал он собственным опытом своим. Ибо полагая глагол поучахся, без сомнения, означает благодарственныя чувствования, которыми он во время радостных и благополучных обстоятельств часто занимался. Хотя бо нет лучшаго средства ко уврачеванию належащих зол кроме сего, о котором выше сказали мы, но враг наш диавол часто хитрым образом отъемлет у нас благодеяния Божии, дабы лишением оных чувствительнее уязвить сердца наши. Почему вероятно, что и Пророк, сравнивая прежнее благополучное время с настоящими бедствиями, горестными чувствованиями внутренно терзался. Сего ради и о нощи с намерением упоминает, яко о таком обстоятельстве времени, которое раждает многия печальныя мысли, когда бываем уединены и удалены от взора людей. Такую же силу имеют и следующия вскоре за сим слова: сердцем моим размышлях. Ибо уединение приносит с собою то, что люди собираются с мыслями, глубже испытывают самих себя и, при отсутствии свидетелей, свободнее с собою разглагольствуют. Последний член седмаго стиха двоякий имеет разум. Некоторые подразумевают здесь имя Божие и переводят так: Бог испытоваше дух мой, аки бы сказал Пророк: Господи, нет ничего толь сокровеннаго в сердце моем, куда бы Ты не проник. Но перевод седмидесяти толковников согласен здесь с оригинальным текстом, и лучше связывается с предыдущими словами. Пророк убо при оном размышлении, о котором недавно упомянул, испытывал себя: чего бы ради претерпевал толикия скорби, и какой будет конец бедствиям его? Нощию, глаголет, сердцем моим размышлях, и испытоваше дух мой. Потом повествует, что он, собирая отвсюду утешительныя средства, никакого облегчения в скорби своей не обрел, и потому паки обращаяся к Богу, глаголет:

нощию сердцем моим глумляхся, и тужаше дух мой:

«Дух мой испытывает» - исследует все, что совершается, и на основании этого старается предугадать ход событий.

нощию сердцем моим глумляхся, и тужаше дух мой

Такие мысли постоянно занимали меня (размышлях), я исследовал всю область духа моего, чтобы найти основание утешению (испытоваше дух мой), но напрасно!

И тужаше дух мой – проникал, исследовал.

Ст. 6–7 Помыслих дни первыя, и лета верная помянух, и поучахся: нощию сердцем моим глумляхся, и тужаше дух мой

При размышлении о судьбах Божиих в истории народов вообще и в жизни каждого отдельного человека, я привел себе на мысль, говорит псалмопевец, и первые дни из истории еврейского народа, дни Моисея и Иисуса Навина, вспомнил и о временах древних прошедших веков (лета вечная), – о временах Авраама, Исаака и Иакова, патриархов избранного народа, и извлек из всех этих воспоминаний достаточно материала для поучения и размышления. Наилучшим для размышлений временем избрал ночную тишину, когда ни слух ничем не развлекается, ни взор никакими сторонними предметами не отвлекается, а тот и другой сосредоточиваются на размышлении о том предмете, каким озабочено сердце, не развлекаемое ничем внешним. «Я беседую с сердцем моим, и дух мой испытывает» (по пер. с евр.). В объяснение сих слов блж. Феодорит говорит: «Рассуждая ночью сам с собою, доведывался я, почему столько промышлял Бог о наших предках, и презирает нас злостраждущих?» [6, с. 364].