Толкования на Книга пророка Аггея 2:19

Ст. 18–19 Обратите же сердце ваше на время от сего дня и назад, от двадцать четвертого дня девятого месяца, от того дня, когда основан был храм Господень; обратите сердце ваше: есть ли еще в житницах семена? Доселе ни виноградная лоза, ни смоковница, ни гранатовое дерево, ни маслина не давали плода; а от сего дня Я благословлю их

Я, – говорит, – перечислил вам то, что вы претерпели до начала построения храма Моего; а теперь перечислю то, что будет для вас успешно, так как вы уже начали строить храм Мой. Посмотрите же, какое имеет быть изобилие плодов с двадцать четвертого дня девятого месяца, в который положены основания храма. Девятый месяц это тот, который мы называем Ноябрем или Декабрем. В самом деле, месяц Nisan у Евреев есть месяц первый, называемый месяцем новых [плодов]: в то время, когда они совершают Пасху, т. е. в начале весны; соответственно движению луны она часто захватывает некоторую часть Марта, хотя начинается в Апреле. Итак, если мы под Нисаном будем разуметь Апрель, то девятым месяцем соответственно счету Евреев будет Декабрь, Итак десятый [или: Декабрь] месяц есть тот, в который семена скрываются в земле, и в который невозможно еще определить степень будущего урожая. Разве, говорит, нет еще семени в ростке? Эго лучше выражается на Еврейском словом в шелухе, которое обозначает помещение зерна. Разве виноградная лоза, смоковница, гранатовое дерево и дерево масличное еще не дали своего цвета? а под цветом разумеется и плод. Конечно, еще нет! ибо в месяце Декабре, как мы сказали, еще нет никаких признаков будущих плодов. Но чтобы вы ее говорили, что я предсказываю на разумном основании, т. е. предполагаю будущий урожай, видя цвет деревьев и зелень полей, то вот, признаков нет никаких! и тем не менее, Я предсказываю вам урожай всех плодов по благословению Моему. Это мы сказали соответственно Еврейскому тексту. По тексту LXX смысл значительно отличается, и мы сперва должны изложить его буквально, чтобы затем понять его в переносном значении. Устремите сердца свои на будущее от этого дня, в который заложены основания храма, и вы увидите, что будущая жатва будет столь обильна, и от всех полей вы соберете столько плодов, что житница не узнает плодов своих, или столько, что уже не будет житниц для плодов отдельных, но вследствие изобилия их одна житница соединится с другою, и на земле ее будет заметно разделения их. Виноградная лоза и смоковница, и гранатовое дерево, и дерево масличное, не приносившая прежде плодов вследствие преступлений ваших, покроются таким множеством ягод и плодов, что явное изобилие урожая сделает очевидным [ниспосланное на них] благословение. А что девятый месяц принимается не в хорошем значении это доказывается и четвертою книгою царей, событиями, сообщаемыми Иеремиею (4Цар. 25; Иер. 32). Однако так как в конце девятого месяца полагаются основания храма, то мы должны понимать это в том смысле, что храм Господа начинает устроиться только по окончании дел злых. Посему основание храма полагается в двадцать четвертый день месяца, – число которого заключает в себе две дюжины (δωδεκἀς), три восьмерицы (όγδοάδες) и четыре шестерицы (έξάδες), о чем мы раньше сказали более подробно. Итак, кто посвятит себя на служение Богу и оставит равнодушного (ρᾴθυμον), т. е. нерадивого владыку, который, как говорит книга Ездры (Езд. 4:23–24), запрещает строить храм Божий, – тот не будет знать числа плодов и заработка своего. А также несомненно и то, что под словами: Разве есть еще житница на земле? нужно разуметь человека, который будет сеять в духе и пожнет от духа жизнь вечную (Гал. 6:8); при этом он не будет скоплять себе сокровищ на земле, но все его дела и все награды его за дела находятся в соотношении с небесным. Именно: виноградная лоза, т. е. слово Божие, возделывателем которого в каждом человеке является Отец; смоковница, [т.е.] сладчайшие дары Духа Святого, и гранатовое дерево, т. е. церковные догматы и познание Писаний, сравниваемое в книге Песнь Песней с ланитами невесты (Песн. 8) и масличные деревья дадут успокоение и просвещение сердца тому, кто начал строить храм Божий; а что виноградная лоза, смоковница и маслина относятся к лицу Спасителя и Бога Отца, и Духа Святого (я на некоторое время устраняю гранатовое дерево), об этом более полно говорится в книге Судей (Суд. 9:8, 15), где бесплодные деревья сходятся, чтобы поставить себе царя, и по очереди говорят виноградной лозе, смоковнице и маслине, чтобы они взяли управление над ними; но как виноградная лоза, так и смоковница, и маслина отказываются от такой власти и не удостаивают царствовать над бесплодными деревьями. Тогда они идут к дереву, – царю бесплодия своего, т. е. к терновнику, колючему деревцу, переплетенному шипами и колючками, удерживающему все, что прикоснется к нему, наносящему раны и пьющему кровь пораненных; кроме того оно испускает огонь из себя и пожирает деревья подчиненные ему. Мы относим терновник к диаволу и будем понимать его природу соответственно свойствам [этого] кустарника. Затем виноградная лоза, смоковница и маслина будут там, где будет и гранатовое дерево; это дерево в Писаниях относится к церкви, так как оно имеет весьма большое количество зёрен и в переплетающихся перепонках некоторое правильно размеренное сочетание, хотя все они охвачены одною оболочкою.

Ст. 10-19 В двадесять четвертый девятого месяца, во второе лето при Дарии цари, бысть слово Господне ко Аггею пророку, глаголя: сице глаголет Господь Вседержитель: вопроси иереев закона, глаголя: аще приимет человек мясо свято вскрай ризы своея, и коснется край ризы его хлеба, или варива, или вина, или масла, или всякого брашна, еда освятится? И отвещаша священницы и реша: ни. И рече Аггей: аще прикоснется оскверненный нечистый душею всякому сих, еда осквернится? И отвещаша иерее и реша: осквернится. И отвещаша Аггей и рече: сице людие сии, и сице язык сей предо мною, глаголет Господь, и сице вся дела рук их: и иже аще приближится тамо, осквернится за приятия их утренняя, поболят от лица лукавств своих, и ненавидесте во вратех обличающего. И ныне положите на сердцах ваших от дне сего и выше, прежде неже положити камень на камени в храм Господни. Кто бысте, егда влагасте в мех ячмене двадесять сат, и быша ячмене десять сат? и входисте в подточилие черпати пятдесять мер, и быша двадесять. Поразих вы неплодием и ветротлением и градом вся дела рук ваших, и не обратиcтеся ко мне, глаголет Господь. Устройте же сердца ваша от сего дне и далее, от двадесять четвертаго дне девятаго месяца, и от дне, в оньже основася церковь Господня: положите в сердцах ваших, аще еще познается на гумне, и аще еще виноград, и смоква, и яблонь, и древа масличная не творящая плода? от дне сего благословлю

Это другое откровение чрез пророка к Израилю было, полагаем, по следующей причине. Когда с наступлением второго года Дария царя, в месяце седьмом, Бог стал порицать освобожденных от плена и обвинять их косность, разумею косность в отношении к долгу построения храма, тогда-то наконец собрались они и уже ревностно предались трудолюбию. Потом, совершивших это Бог похваляет и обещался быть вместе с ними и благословлять их, – повелевал также быть смелыми, так как посреди их присутствует Дух. Но они снова сделались медлительными и малодеятельными: кажется едва прошло и два месяца, а они уже опять стали впадать в нерадение и оказываться ужасно нерешительными. Чрезмерно и постыдно увлекшись делами торговли и имея неудержимую страсть к корыстолюбию, они начали впадать в нерадение (по отношению к храму), когда для них становилось невозможным отдаваться заботам о торговле так, как на широком досуге. Потом, принося жертвы, стали говорить, что этого им будет достаточно для освящения, хотя даже как-либо и случилось бы не существовать божественному храму. Посему пророк получает повеление дать им посредством благородных обличений почувствовать и научить их, что если они и решатся совершать молитвы и жертвы, но окажутся нерадивыми в деле построения дома Божия, то уже не в пользу будет им, а напротив во вред, нежелание своевременно приносить жертвы и приступать к божественному жертвеннику. Кроме того разъясняет, что в предлежащих им торговых делах, вступая в сношения с лукавыми и инородными людьми, и без сомнения даже с идолопоклонниками, они крайне оскверняются. Вопрос же вполне законен, но труден для толкования. Впрочем объясню, представив значение его, в каких смогу словах. Итак, пророк спрашивает священников, ибо написано, что «устне иереовы сохранят суд и закона взыщут от уст его» (Мал. 2:7). А какой вопрос? «Аще приимет человек мясо свято вскрай ризы своея, и коснется край ризы его хлеба, или варива, или вина, или масла, или какого брашна, еда освятится»? Они же сказали: «ни». Святым называет мясо, взятое от животного, принесенного в жертву Богу. Впрочем желает научить их вот чему. Священники, совершая жертвы по закону, иногда своими одеждами касались назначенных на всесожжение овнов. Итак, говорит, если священная одежда, освятившаяся может быть чрез жертвенное мясо, коснется чего-либо другого, не принесенного (в жертву) Богу, то будет ли и это свято? На это, согласно закону, священники дали отрицательный ответ. Таким образом как бы через преподавание пойдем к более истинному. Итак, приносящий жертвы, если возбуждает гнев Божий другими какими-либо способами, освятится ли от жертвы? Никак, напротив – должен быть осужден, как еще не очистившийся, а приносящий жертву. Что это истинная речь, послушай, что говорит Законодатель в книге Левит: «и мясо, яже аще прикоснется всякому нечисту, да не снестся, на огни да сожжется: всяк чистый да снест мясо: душа же, яже аще снест от мяс жертвы спасительной, яже есть Господу, и нечистота его на нем, погибнет душа та от людей своих» (Лев.7:19-20). Видишь, как бесполезно, даже более – бывает виною гнева и смерти приношение жертвы нечистыми руками. Посему, как одеяния священников, хотя и освященные чрез мяса жертвы, не освятят однако же прикасающихся к ним: так, говорит, и жертвоприношения Богу не сделают святыми тех, кои решаются оскорблять каким-либо другим образом и желают бездействовать в угодном Богу. А что, как сказал я, ради торговли и ее барышей соприкасаясь с людьми нечистыми, они и сами без сомнения будут причастны скверны тех, это представляет ясно посредством другого вопроса. Сказал опять: «аще прикоснется оскверненный по душе от всякого сих, еда осквернится? Они же реша: осквернится». Закон Моисеев повелел освященным не прикасаться мертвого тела и не подходить к умершим людям: не должны, сказал, оскверняться священнодействующие (прикосновением к трупу), кроме только (трупов) матери, отца, брата и сестры, а предстоятель священнических чинов и начальник – даже и к этим (трупам) совсем не должен прикасаться Лев. 21:1-4, Лев.21:10-11 ср. Лев. 11 и Чис. 6:7.

Таинственным прообразом было это постановление, ибо закон есть сень (Евр. 10:1). Мертвец может служить образом мертвых дел и мирской нечистоты, и подвизающимся в священной и пречистой жизни подобает, думаю, стараться избегать мертвых дел и удалиться мирского растления. Но если случалось тогда трупу коснуться чего-либо другого, например человека и одеяния, то это по закону было нечисто (в продолжении известного срока). Вот теперь и вопрошает пророк: если кто-либо прикоснувшийся к мертвому телу, и потому оставшийся (на известный срок) нечистым, случайно прикоснется к другому кому, то ведь он осквернит его? Когда же ответили: осквернит, тогда уже Бог объявляет обвинение: «сице людие сии, и сице язык сей предо мною, глаголет Господь, и сице вся дела рук их: и иже аще приближится тамо, осквернится». Кто прикасается к мертвым делам, говорит, тот не только сам оскверняется, но и доходит до такой испорченности, что легко и очень сильно оскверняет других. Посему надо радеть о делах добрых и постараемся исполнять наиболее благоугодное истинному Богу и таким образом приносить духовные жертвы. Только при таком условии Он будет принимать, и не в осуждение, наши молитвы, а мы станем получать пользу и благословение. Стряхнем же с себя и мертвые пожелания и как бы бездушные удовольствия и мирскую нечистоту. С очищенными таким образом и освященными сопребудет Бог.

Говорят, что этих слов не имеет ни еврейский текст, ни другие переводчики не читают и не знают. Впрочем в них открывается соответствующий предшествующим словам смысл. Поскольку, как сказал я, они стали сильно впадать в корыстолюбие и излишества, а это оказывалось у них предлогом к нерадению, хотя им и приказано было построить божественный храм, то по необходимости подвергает их наконец обвинению за это. «Утренние же приятия» говорит потому, что утром они совершали хождения и употребляли старания не из-за чего другого, как только ради этого одного, то есть стремления к барышам. И из-за них-то, говорит, пострадают (поболят) они, так как цель их не достигнет желанного им конца. И это потому, что если Бог не направляет нам путь наших деяний, то тщетны конечно и бесполезны человеческие заботы о чем бы то ни было, как написано: «аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждующие» его (Пс. 126:1). Но предпочитая построению божественного храма как бы утренние и ранние барыши и постыдное ставя впереди достойнейшего, они кроме того оказывались страждущими и еще некоторым другим ужасным пороком: «возненавидели обличающих во вратах». Выражение: «во вратах» разумей вместо: «явно». За что же возненавидели? Раз подпавшим под власть дурных удовольствий и необузданно устремившимся к совершению неподобающих дел конечно не были приятны те, кои могли бы их исправлять, напротив (они были для них) тяжелы и ненавистны. Да и какого из таковых пороков нельзя было найти у них? Весьма ужасным поэтому пороком души является склонность к дурному, ненависть к (людям) могущим быть нам полезными и перенесение, даже с величайшим наслаждением, какого-либо случающегося с нами недуга (порочного), хотя бы это и было нечто весьма гнусное. Напротив, достойно и премудро – отражать мужественно вред, вливаемый во внутрь души и ума, а если бы и пришлось подвергнуться какому недугу, то поскорее искать врачей и любить обличителей и припадать, к ногам как бы Самого Бога, к говорящим: «исцели мя Господи, и исцелею: спаси мя, и спасен буду, яко хвала моя ты еси» (Иер. 17:14).

Неопровержимыми доводами убеждает их в том, что они поступили правильно, решившись строить божественный храм, – и что они оказываются лучшими, чем были прежде, предавшись старанию об этом. Размыслите, говорит, и вспомните, «кто бысте», к чему и каким образом были вы расположены, прежде чем положить «камень» на камне «в храме Господнем». Ведь тогда, говорит, вы полагали в ларь (разумеется тут род хранилища плодов) едва собиравшиеся с полей и гумна долгими трудами двадцать сат (сата, полагаю, есть мера) ячменя, а оказывалось десять сат ячменя, так как моль, по действию разгневанного Божества, очевидно истребляла плоды и превращала в прах. А если кто шел к точилу с намерением почерпнуть пятьдесят мерок и с сосудами (в потребном количестве), то и он приходил потом в изумление, когда находил неожиданное уменьшение меры. Были вы, говорит, поражены и другими бедами – неурожаями, гибельными ветрами, градами, – и все-таки вы были упорны, ибо «не обратистеся ко мне», глаголет Господь.

Что же мы должны узнать отсюда? Ясно, что у нежелающих создать дом Господень, то есть Церковь, или безрассудно медлящих соделать свои души храмом Божиим, даже и приобретенные уже блага обратятся в ничто, а кроме того появится конечно вред и от нечистых духов, бесплодие и град, то есть нашествия тяжелых искушений, повергающих во всякого рода зло, – и божественный гнев найдет на них.

Посредством искусных речений наперед преподав убеждение в том, что на решившихся быть недеятельными в отношении к божественному храму совершилось некое величайшее нашествие бедствий. Теперь же говорит: из предметов, доставляющих радость, они могут удостовериться в том, что плодом старания своего в благоугодном Ему они будут иметь благоденствие, и что наградой за благочестие к дому Его будет без сомнения полнота всяких благ. Обещает подавать им великое изобилие полевых плодов, так что обилие это будет почти невероятным и на гумнах сверх ожидания появятся скирды, – то же случится и с деревьями в садах: виноград окажется благоплодным, смоковница, гранатовая яблонь и вообще все плоды будут у них в изобилии и цветущем состоянии, даже и оливка в неожиданном излишестве даст им плод свой, благодаря благословению от Бога.

Так и у тех, кои не имеют рвения созидать Церковь, то есть представить себя самим Христу в храм святой, все идет к худшему, они подвергаются искушениям и терпят духовное бесплодие. И наоборот, желающим созидать и возлюбившим подвиги благочестия, несомненно дано будет от Бога пребывание во всяком благополучии, обильное благоплодие духовное, обладание, как бы цветущим различными достоинствами добродетели и как бы изобилующим зрелыми плодами, садом внутреннейшим, так что они уже могут с дерзновением взывать написанное в Песни Песней: «да снидет брат мой в вертоград свой, и да яст плод овощей своих» (Песн.5:1). Ведь плоды добродетелей и приятность духовного благоплодия служат как бы пищею Богу.

Агг. 2:10-19

Речь третья подкрепляет обнаруженное народом усердие к постройке храма обещанием благословения Божия народу, в делах житейских, которого он был прежде лишен за небрежность к делу Божию

Третья речь пророка произнесена была им народу спустя два месяца три дня после второй речи (ст. 10, см. ст. 1). Некоторые особенности этой, третьей речи пророка в сравнении с другими речами, давали повод, некоторым толкователям нового времени (напр., Андре) отрицать ее подлинность - на том, главным образом, основании, что ею, будто бы, прерывается естественная последовательность речи и связь между второю (II:1-9) и четвертою (II:20-23) речами пророка. Но это обстоятельство вполне удовлетворительно объясняется тем соображением, что последовательность речей и речи у пророка определяется не логическою системою, а хронологическим порядком их произнесения и самым предметом их содержания. Со стороны содержания, третья речь пророка заметным образом распадается на две равномерные половины: в первой половине речи (ст. 10-14) пророк обсуждает положение и состояние современных ему иудеев по возвращении из плена - с точки зрения религиозно-ритуальной, именно доказывает наличность религиозно-ритуальной нечистоты в народе по причине отсутствия у них храма; во второй же половине (ст. 15-19) жизнь народа, бедствия и благополучие ее, поставляются в зависимость от неодинакового в разное время усердия народа к построению храма, чем определялось и неодинаковое отношение к народу промысла Божия: наказующее или вразумляющее прежде, и милующее и благословляющее впоследствии, - с момента закладки храма. Различие точек зрения в одном и другом случаях очевидно, но обе половины речи равно служат главной цели пророка - убедить своих слушателей к тому, чтобы со всяким усердием и с полною бодростью духа они производили начатую постройку храма. - Особого пояснения требуют лишь немногие отдельные выражения речи, притом не столько сами по себе, сколько по тем произвольным предположениям, какие относительно их высказаны новыми толкователями, отрицательно-критического направления. Так предполагают (Андре, Марти), что под словом тора, законом, LXX: nomon, Vulg. : legem, в ст. 11, разумеется не собственно писанный закон, а изустное предание, хранившееся у священников, дававших в нужных случаях ответы по богослужебным, ритуальным и под. вопросам. Кроме того, в самых вопросах ст. 12-13 пророка священникам усматривают необычное, будто бы, для пророка внимание к храму и культу, какого древние пророки, напр., Иеремия (гл. VII его книги) не оказывали им; некоторые даже склонны видеть в этих идеях святости и нечистоты влияние религии магов - парсизма или маздеизма на библейско-иудейское миросозерцание и вероучение. Но первая мысль основывается на общем воззрении новой библейско-критической школы (Велльгаузена и др. ) гипотетическом утверждении, что писанная тора в своем настоящем виде явилась не раньше Ездры: гипотеза в настоящее время уже и на западе не имеющая большого научного кредита. Притом само по себе обращение пророка или другого кого к священникам, за той или иной справкою касательно постановлений закона отнюдь не может говорить о не существовании в данное время закона писанного, так как в самом законе Моисеевом всюду предполагается и не раз высказывается, что в обязанность священников входило давать ответы, наставления и разъяснения на предлагаемые им рядовыми израильтянами трудные вопросы вероучения, ритуала и вообще быта жизни (см. Лев X:10: XIII-XIV; Втор XVII:8; XXIV:8; XXXIII:8-10). Равным образом излишняя попытка провести резкое различие между отношением более древних пророков и пророка Аггея к культу и ритуалу. Те обличения евреев за небогоугодное совершение религиозных обрядов, какие содержатся у более древних пророков, напр., Амоса (гл. V), Исаии (I), Иеремии (гл. VII), не заключают в себе отрицания или просто даже порицания самого культа, а лишь предостерегают евреев от преувеличенной надежды их на силу и значение храма, культа и всех вообще внешних залогов завета их с Богом, вместе с тем указывают самый дух богоугодного служения, выражающийся в неуклонном исполнении воли Божией. Пророк же Аггей, не отрицая этой последней точки зрения, лишь выдвигает ст. 12-14, - соответственно обстоятельствам и состоянию иудейской общины после плена, - значение храма и связанного с ним религиозного ритуала.

LXX к тексту стиха ст. 14 (15 по т. LXX) прибавляют еще слова eneken twn lhmmatwn autwn twn orqrinwn odunhqhsontai apo proswpou ponwn autwn, kai emiseite en pilaiV elegconta. Слав.: за приятия их утренняя, поболят от лица лукавств своих, и ненавидесте во вратех обличающаго. По замечанию блаженного Иеронима, слов этих «нет ни в еврейском тексте, ни у других толкователей» (с. 343). По-видимому, слова эти следует признать позднейшей глоссой; при признании же их подлинными, изъяснение их затруднительно. Общая мысль их - упрек современным иудеям в корыстолюбии и страсти к наживе.

Вторая половина рассматриваемой речи представляет раскрытие мысли, высказанной пророком, еще в первой своей речи (гл. I, ст. 6 и 9), но применительно к данному моменту возобновившихся работ по восстановлению храма: с этого поворотного пункта по обетованию Божию, даваемому через пророка, имеет начаться новая жизнь иудеев, полная всяких благ, подаваемых благословением Божиим. В стихах 15-м и 18-м, именно в слове маала, назад, встречающегося в обоих стихах, и в выражении лемин гайом - своеобразно понимаемых, сторонники известного уже нам (см. наше введение в книгу пророка Аггея) воззрения (Шрадер и др. ) о закладке храма именно в 520 году, а отнюдь не при Кире, как говорит книга Ездры, усматривали опору для своего взгляда. Но беспристрастный анализ этих терминов убеждает, что этого аргумента отнюдь нельзя извлечь и из данного места, что скорее отсюда следует, что храм был заложен гораздо ранее 24-го дня 9-го месяца 2-го года Дария (см. об этом подробнее у проф. В. Д. Попова. Возвращение иудеев из плена вавилонского и первые годы их жизни в Палестине до прибытия Ездры в Иерусалим. Киев. 1905. с. 295-305).