Толкования на Откровение Иоанна Богослова 16:20

Ст. 17-21: Седьмый Ангел вылил чашу свою на воздух: из храма небесного от престола раздался громкий голос, говорящий: совершилось! И произошли молнии, громы и голоса, и сделалось великое землетрясение, какого не бывало с тех пор, как люди на земле. Такое землетрясение! Так великое! И город великий распался на три части, и города языческие пали, и Вавилон великий воспомянут пред Богом, чтобы дать ему чашу вина ярости гнева Его. И всякий остров убежал, и гор не стало; и град, величиною с талант, пал с неба на людей; и хулили люди Бога за язвы от града, потому что язва от него была весьма тяжкая.

Спрашивается: к какому времени отнести мы должны это излияние седьмой, последней, заключительной чаши? По естественному последованию знамений и ими вызываемых событий – как будто к самому же последнему времени, уже после всего того, что произошло от шестой чаши, и как нечто новое после описанного там. Но несомненно, что при таком, упрощенном и безотчетном, понимании получится ряд неустранимых недоумений, и притом – прямо ошибочных с точки зрения Священного Писания выводов. Так, по ясному учению Слова Божия, мир сей закончится сожжением огнем. Ибо, по точному указанию ап. Петра, нынешние небеса и земля, содержимые тем же Словом (Единородным Логосом, создавшим сей мир из воды и водою) сберегаются огню на день суда и погибели нечестивых человеков (2Петр.3:5, 7). Однако все изображенное в приведенных сейчас (17–21) стихах ничего общего с таким огнем не имеет. И бесспорно, отвести место этому преобразованию мира чрез огонь, если считать знамения седьмой чаши, как сказано, последними и заключительными, именно завершающими, как будто совершенно невозможно. Далее, по главам 19-й и 20-й Апокалипсиса, последним, предшествующим кончине сего мира, событием будет брань против Христа и Его Церкви со стороны антихриста и сатаны. И с этим совершенно согласны разъяснения ап. Павла, точно удостоверяющего, что беззаконника-антихриста Господь Иисус убьет духом уст Своих и истребит явлением пришествия Своего (2Фес.2:8). Таким образом, никакого промежутка между этим поражением и смертью антихриста не остается, и это тем более, что, по 19-й главе, и антихрист (зверь), и с ним лжепророк оба живые брошены в озеро огненное, горящее серою (Откр.19:20). И вот все то, что предсказывалось в видениях после шестой чаши, действительно соответствовало и, так сказать, приводило к таким последним моментам всечеловеческой истории и в своей недоговоренности и явной незаконченности оставляло место для восполняющего повествования 19-й и 20-й глав.

Напротив, события седьмой чаши, прямо подводя речь лишь к дальнейшим, 17-й и 18-й, главам Апокалипсиса, от этих указанных, неоспоримо эсхатологических, а притом и важнейших событий нас только отводят. Вводя новые штрихи или даже проводя новую полосу в картине того, что будет предшествовать той окончательной развязке, все эти (17–21) стихи, говорящие о седьмой чаше, о самой этой развязке ничего не говорят и заметно нас к ней не приближают. И поэтому нам представляется более правильным отодвинуть время совершения того, что предсказывается пророчеством о седьмой чаше, ко времени параллельного действия с событиями, имевшими место по излиянии чаши шестой, предшествовавшем или, в крайнем случае, сейчас же, непосредственно последовавшем за тем поражением полчищ Магеддона, о котором говорилось там.

Стих 17: По излиянии седьмой чаши от Престола небесного храма раздался громкий голос: Совершилось. Тем же словом, по Евангелию Иоанна, закончилось Первое пришествие Господа Иисуса Христа – для совершения спасения людей; им же, таким образом, и заканчивается этот новозаветный период Церкви Христовой, данный от Голгофы человечеству для усвоения этого, совершенного для них Искупителем, спасения. Можно думать, что тогда-то и произошло то шествие Господа с воинством Его, которое по 19-й главе совершается в молчании, на погубление виновников зла, лжи и насилия в человечестве – в лице антихриста и лжепророка его.

Стих 18: Указываемые за сим явления вполне соответствуют тем, какие произошли и после возглашения седьмой же трубы. Но только здесь оттеняется особенно грозный и мощно действующий характер этого землетрясения, ибо от него и гор на поверхности земли не стало, и острова исчезли (убежали), и языческие города пали (а таковыми и должны были являться все города всемирной антихристовой монархии), великий же город назван при этом дважды: как город великий (без приведения имени), который распался на три части, и как Вавилон великий, который воспомянут пред Богом, чтобы ему пить чашу вина ярости гнева Божия. Это последнее указание, по всей вероятности, является как бы подходом к следующей главе, которая содержанием своим и дает объяснение, почему наказание Вавилона, кратко упоминаемое здесь, является в такой степени заслуженным.

В объяснении данного места и еп. Петр меняет свое аллегорическое толкование чаш последних воздаяний на буквальное. «Город великий, – говорит он, – Вавилон, т.е. царство антихристианское (а иные разумеют языческий Рим), после Армагеддонской брани разделится на три части, или царства, что ускорит совершенное разрушение царства зверя. Бог, по Своему долготерпению, долго щадил таинственный Вавилон, как будто забыл тяжкие беззакония его. Но наконец, по исполнении меры долготерпения, Бог определил наказать Вавилон, как будто вспомнил его беззакония, взыскал невинно пролитую им кровь исповедников истины и дал ему испить чашу вина ярости гнева Своего. Выражение ярость гнева означает сильный, пылающий гнев, выказавшийся во всей строгости суда Божия в разрушении Вавилона».

Под островами 20-го стиха св. Андрей, держась привычного аллегорического толкования и здесь, понимал церкви Божии, а под горами – начальствующих в них, а еп. Петр, несколько видоизменяя это, под горами разумеет «большие, славные царства», а под островами – «вольные города и небольшие республики» (?!). Но нельзя, конечно, разуметь здесь не только неведомо как попавшие сюда вольные города, но и церкви, ибо царство антихриста еще больше, чем единое государство, мыслится и как единая антихристова лжецерковь, с единственным культом – почитания за Бога только самого «зверя». И потому лучше и здесь понимать буквально – как полное изменение земной поверхности. К концу же мировой истории она, конечно, должна измениться.

Стих 21: Град величиною в талант: конечно, особенно огромный и увесистый град, ибо талант весил около пуда серебра. Однако и это указание представляется довольно загадочным, ибо сказано: люди хулили Бога за язвы от града, потому что язва от него была весьма тяжкая. Град в талант величиною, тем более – весом, должен был бы не только ранить, но и убивать. Не обозначает ли он вообще какие-то явные кары и поражения с неба (ибо люди относят их определенно к Богу), явно падающие оттуда, – мучительные и тяжкие в действии своем, подобно граду весом и величиной в талант?!...