Толкования на Откровение Иоанна Богослова 15:1

Ст. 1-4:  И увидел я иное знамение на небе, великое и чудное – семь Ангелов, имеющих семь последних язв, которыми оканчивалась ярость Божия. И видел я как бы стеклянное море, смешанное с огнем; и победившие зверя и образ его, и начертание его и число имени его, стоят на этом стеклянном море, держа гусли Божии, и поют песнь Моисея, раба Божия, и песнь Агнца, говоря: велики и чудны дела Твои, Господи Боже Вседержитель! праведны и истинны пути Твои, Царь святых! Кто не убоится Тебя, Господи, и не прославит имени Твоего? ибо Ты един свят. Все народы придут и поклонятся пред Тобою, ибо открылись суды Твои.

Не только великим, но и чудным наименовывает Иоанн свое новое видение, где показаны были ему последние земные страницы, последние судьбы истории земной, являющиеся карами для нечестивых. Эти кары-язвы имеются у семи ангелов и в числе семи же, чем означается, как не раз мы уже говорили, полнота и законченность и, так сказать, всеобъемлемость тех судов и путей, коими разрешается то ложное направление этой человеческой истории, которое началось изменой человека Богу в раю и прошло чрез всю земную историю под смертоносным водительством богоборной и злой диавольской силы. Как свет физически не терпит тьмы, но с необходимостью изгоняет ее явлением своим, так и Правда и Любовь Божии не терпят этой лжи и злобы, этого нравственного мрака. И это-то, сожигающее все скверное и темное, действие Божественной силы и называется здесь, как и вообще в Писании, яростью Божией.

Во 2-м стихе Иоанну снова является стеклянное море, которое в таком спокойствии, чистоте и ясности видел он раньше (в четвертой главе) пред Престолом Божиим. Но теперь море это смешано с огнем, чем, конечно, указывается та же самая сожигающая сила Божия, Которая в своем пламенении, именуемом нами гневом Божиим, сожжет вскоре все это скверное и нечистое в истории человеческой, в состоянии омрачившихся грехом народов. И в этом-то стеклянном море все те, кто победил сатану и антихриста, снова воспевают в торжественной песни славу и величие Божие, ибо все более открываются им всеблагие и премудрые пути Промысла Божия. В высшем ведении любви своей они уже предсозерцают, как придут и поклонятся пред Ним и все народы. Великими и чудными называют они дела Господни, праведными и истинными эти пути Его. Един свят – един Господь, поют они, как, в подражание им, и наша земная Церковь на литургии... Песнь эту Иоанн наименовал, прежде всего, песнью Моисея, конечно, потому, что именно с Моисея начались песненные восхваления Господа за победные пути Промысла Его (почему и у нас на каноне первая песнь в ирмосах всегда есть вариации все той же песни Моисея: Поим Господеви, славно бо прославися). Поющие избранники Господни имеют в руках гусли, которые здесь называются точно гуслями Божиими, чем показывается, что всякий фимиам добродетели, всякая гармония богоугодной жизни, являясь личным подвигом «побеждающего», есть и дело благодати Божией, ибо сердце человека свободно воспринимает, а Дух Святой благодатною силою своею действует и путеводит.

  И увидел я иное знамение на небе, великое и чудное: семь Ангелов, имеющих семь последних язв, которыми оканчивалась ярость Божия.Этою главою начинается последнее, четвертое видение, обнимающее собою восемь последних глав Апокалипсиса (15–22-ю гл.)

  «Везде берет седмеричное число, означая тем, что дерзновенно соделанные в семь дней настоящей жизни неправды будут обуздываемы семью язвами и семью Ангелами» (св. Андрей, гл.45).