Толкования на Деяния апостолов 18:15

Ст. 1-17 После сего Павел, оставив Афины, пришел в Коринф; И, нашед некоторого Иудея, именем Акилу, родом Понтянина, недавно пришедшего из Италии, и Прискиллу, жену его, – потому что Клавдий повелел всем Иудеям удалиться из Рима, – пришел к ним, и, по одинаковости ремесла, остался у них и работал; ибо ремеслом их было делание палаток. Во всякую же субботу он говорил в синагоге и убеждал Иудеев и Еллинов. А когда пришли из Македонии Сила и Тимофей, то Павел понуждаем был духом свидетельствовать Иудеям, что Иисус есть Христос. Но как они противились и злословили, то он, отрясши одежды свои, сказал к ним: кровь ваша на главах ваших; я чист; отныне иду к язычникам. И пошел оттуда, и пришел к некоторому чтущему Бога, именем Иусту, которого дом был подле синагоги. Крисп же, начальник синагоги, уверовал в Господа со всем домом своим, и многие из Коринфян, слушая, уверовали и крестились. Господь же в видении ночью сказал Павлу: не бойся, но говори и не умолкай, ибо Я с тобою, и никто не сделает тебе зла, потому что у Меня много людей в этом городе. И он оставался там год и шесть месяцев, поучая их слову Божию. Между тем, во время проконсульства Галлиона в Ахаии, напали Иудеи единодушно на Павла и привели его пред судилище, говоря, что он учит людей чтить Бога не по закону. Когда же Павел хотел открыть уста, Галлион сказал Иудеям: Иудеи! если бы какая-нибудь была обида или злой умысел, то я имел бы причину выслушать вас, но когда идет спор об учении и об именах и о законе вашем, то разбирайте сами; я не хочу быть судьею в этом. И прогнал их от судилища. А все Еллины, схватив Сосфена, начальника синагоги, били его перед судилищем; и Галлион нимало не беспокоился о том

«После сего Павел, оставив Афины, пришел в Коринф; и, найдя некоторого Иудея, именем Акилу, родом Понтянина, недавно пришедшего из Италии, и Прискиллу, жену его, – потому что Клавдий повелел всем Иудеям удалиться из Рима, – пришел к ним; и, по одинаковости ремесла, остался у них и работал; ибо ремеслом их было делание палаток». Точно, как я сказал, он был веден Духом в Ко­ринф, где должен был остаться. Между тем воздвигнуто было Клавдием гонение на иудеев, хотя и издалека, но не напрасно, чтобы, хотя таким образом вразумить их: из Рима они были изгнаны, как люди вредные.

Потому по устроению (Божию) случилось то, что (Павел) от­веден был туда, как узник, не затем, чтобы быть изгнан­ным оттуда, как иудей, но чтобы остаться там и действовать под стражею. «Остался», говорит (писатель), «у них». Так, какое нашел он оправдание – жить с ними? Здесь особенно требовалось, чтобы он не брал (содержания от Церкви), как он сам говорит: «дабы они, чем хвалятся, в том оказались такими же, как и мы» (2Кор. 11:12); потому и устрояется, что он живет здесь. «Во всякую же субботу он говорил в синагоге и убеждал Иудеев и Еллинов. А когда пришли из Македонии Сила и Тимофей, то Павел понуждаем был духом свидетельствовать Иудеям, что Иисус есть Христос». Т. е. они оскорбляли его, нападали на него. Так они (де­лали); а что Павел? Он оставляет их, и притом с великою угрозою. Уже не говорит: «вам первым надлежало быть проповедану слову Божию» (Деян. 13:46), но и с внешним знаком обращается к ним: «но как они противились и злословили, то он, отрясши одежды свои, сказал к ним: кровь ваша на главах ваших; я чист; отныне иду к язычникам. И пошел оттуда, и пришел к некоторому чтущему Бога, именем Иусту, которого дом был подле синагоги. Крисп же, начальник синагоги, уверовал в Господа со всем домом своим, и многие из Коринфян, слушая, уверовали и крестились». Смотри, как опять, сказав: «отныне», он однако не перестает пещись о них; и следовательно сказал это для того, чтобы возбудить их. И за­тем пошел к Иусту, которого дом был подле синагоги. По­селился в соседнем доме, чтобы это самое соседство возбу­дило в них ревность, если бы они захотели. «Крисп же», гово­рит (писатель), «начальник синагоги, уверовал в Господа со всем домом своим». И это весьма много могло содействовать к их обращению. «Господь же в видении ночью сказал Павлу: не бойся, но говори и не умолкай, ибо Я с тобою, и никто не сделает тебе зла, потому что у Меня много людей в этом городе». Смотри, каким образом Он убеждает его и как потом говорит ему то, что особенно ободряло его: «много людей в этом городе». Как же, скажет кто-нибудь, они все вместе напали на него? Но они ничего не сделали ему, а только привели его к проконсулу. «И он оставался там год и шесть месяцев, поучая их слову Божию. Между тем, во время проконсульства Галлиона в Ахаии, напали Иудеи единодушно на Павла и привели его пред судилище, говоря, что он учит людей чтить Бога не по закону». Видишь ли, для чего они всегда пред­ставляли свои обвинения всенародно? Но, смотри, когда они сказали, что «он учит людей чтить Бога не по закону», проконсул нисколько не обращает на это внимания, а напро­тив еще защищает Павла. Послушай, как он отвечает: «если бы какая-нибудь была обида или злой умысел, то я имел бы причину выслушать вас». Он был, кажется мне, человек кроткий; это видно из его благоразумного ответа. «Когда же Павел хотел открыть уста, Галлион сказал Иудеям: Иудеи! если бы какая-нибудь была обида или злой умысел, то я имел бы причину выслушать вас, но когда идет спор об учении и об именах и о законе вашем, то разбирайте сами; я не хочу быть судьею в этом. И прогнал их от судилища. А все Еллины, схватив Сосфена, начальника синагоги, били его перед судилищем; и Галлион нимало не беспокоился о том». И отсюда опять видна кротость этого мужа. Когда того били, он не почел этого для себя оскорблением: так дерзки были иудеи!

«После сего Павел», говорит, «оставив Афины, пришел в Коринф; и, найдя некоторого Иудея, именем Акилу, родом Понтянина, недавно пришедшего из Италии, остался у них и работал». Смотри, как закон начинает уже терять силу. Будучи иудеем, он остригся впоследствии в Кенхреях и отправился с Павлом в Сирию. Будучи понтя­нином, он поспешил идти не в Иерусалим или ближе к нему, но дальше. У него и пребывает (Павел) и пребывать не стыдится; но потому и пребывает, что находит здесь убежище удобное, гораздо удобнее для него царских чертогов. Не смейся, слыша это, возлюбленный! Ведь, как для борца более по­лезна палестра (школа, в которой упражнялись в борьбе), нежели мягкое ложе, так и для воина – меч железный, а не золотой. «И работал» проповедуя. Устыдимся мы, которые и не проповедуя живем праздно. «Во всякую же субботу он говорил в синагоге», говорит, «и убеждал Иудеев и Еллинов». «Но как они противились и злословили», отступил: отступил, надеясь, таким образом, скорее обратить их. Для чего, в са­мом деле, он, оставив тот дом, поселился ближе к сина­гоге? Не для этого ли? Он не видел опасности и там. «Свидетельствовать», говорит, им. Уже не учит, но свидетельствует. «Но как они противились», говорит, «и злословили, то он, отрясши одежды свои, сказал к ним: кровь ваша на главах ваших». Делает это для того, чтобы не только словом, но и делом устрашить их; и говорит им с боль­шею силою, как уже убедивший многих. «Я», говорит, «чист». «Отныне иду к язычникам». Так и мы виновны в крови тех, кото­рые вверены нам, если нерадим о них. Подобным образом, когда он говорит: «впрочем никто не отягощай меня» (Гал. 6: 17), говорит для того, чтобы устрашить, так как не столько могло устрашить их наказание, сколько эта (угроза). «И пошел оттуда, и пришел к некоторому чтущему Бога, именем Иусту». Переходит, желая внушить им, что он отошел к язычникам. «Крисп же, начальник синагоги», говорит (писатель), «уверовал в Господа со всем домом своим». Смо­три, как тогда верные делали это целыми семействами. Затем вскоре и многие другие веровали и крестились. Начальником синагоги здесь называется тот самый Крисп, о котором (Па­вел) говорит в послании: «я никого из вас не крестил, кроме Криспа и Гаия» (1Кор. 1:14). А этот, мне кажется, называется и Сосфе­ном, так как этот муж был столько верен, что и был бит и всегда находился при Павле. «Господь же в видении ночью сказал Павлу:», говорит (писа­тель), «не бойся, но говори и не умолкай». Потому он и оставался там долгое время; хотя побуждало его к этому и множество (верующих), но благоволение Христово – более. А предстояла большая опасность, когда уверовали многие и даже сам начальник синагоги. «Не бойся» говорит. Этого достаточно было, чтобы ободрить его; он обличается в боязни, или лучше, не обличается, но ободряется, чтобы этого с ним не случи­лось. (Бог) не попускал апостолам постоянно терпеть бед­ствия, чтобы они не изнемогли. Павла же ничто столько не огорчало, как неверующие, как противившиеся; это было для него тяжелее самих опасностей. «И не умолкай», говорит, «потому что у Меня много людей в этом городе». Может быть, поэтому и является ему Христос. «Между тем», говорит (писатель), «во время проконсульства Галлиона в Ахаии, напали Иудеи единодушно на Павла». Смотри, как они нападают спустя год и шесть месяцев, когда уже не имели права пользоваться своими законами. Коринфян осо­бенно ободряло то убеждение, что правитель не унизит себя, так как не все равно было, победить ли посредством словопрения, или внушить, что об этом деле он нисколько не за­ботится. И посмотри, как он был благоразумен. В ответе своем он не сказал прямо: это не мое дело; но что? «Иудеи! если бы какая-нибудь была обида или злой умысел, то я имел бы причину выслушать вас, но когда идет спор об учении и об именах и о законе вашем, то разбирайте сами; я не хочу быть судьею в этом». Блестящая победа! «А все Еллины, схватив Сосфена, начальника синагоги, били его перед судилищем; и Галлион нимало не беспокоился о том». О, какой стыд они испытали! «И Галлион», говорит, «нимало не беспокоился о том», хотя все было сде­лано для его оскорбления; а они, как бы власть какую имея, бьют (начальника), постыдно совершают дело безумной ярости! Почему же он не бил их со своей стороны, хотя имел власть над ними? Чтобы они научились любомудрию. Он не бьет их со своей стороны, что бы судия узнал, кто из них более кроток. Это не мало принесло пользы и присутствующим. Кротость од­них и дерзость других показывали, что для всего этого ну­жен судебный приговор; но они все делали беспорядочно. И не сказал: не должно, – чтобы они в другой раз не стали бить его, – но: не хочу. «Я не хочу быть судьею». Так кроток был этот муж! Подобным образом и Пилат гово­рил о Христе: «возьмите Его вы, и по закону вашему судите Его» (Ин. 18:31). Он хотел, чтобы они судили по закону; а они по­ступали, как пьяные и беснующиеся. Потому Павел прибыл из Афин (в Коринф), что здесь было «много людей». Он был бит, и ничего не говорил.

Будем и мы подражать ему. Бьющим нас будем воздавать кротостью, молчанием, долготерпением. Это раны более тяжкие, удар более сильный и действительный, так как тяжко поражение не тела, а души. <…> Как ты – человек – оскорбляешь человека? Раб – подобного себе раба? Но что дивиться этому, когда многие оскорбляют самого Бога? Да будет это утешением для вас, которые терпите оскорбления. Вас оскорбляют? Бывает оскорбляем и Бог. Вас поносят? Бывает поносим и Бог. Вас подвергают оплеванию? Тоже терпел и Господь наш. В этом Он имеет общее с нами, а в противном этому – нет. Он никогда несправедливо не оскорблял, – да не будет, – не поносил, не обижал. Следовательно, мы оскорбляемые имеем с Ним общее, а не вы оскорбляющие. Переносить оскорбления свойственно Богу, а оскорблять напрасно – дьяволу.

Ст. 12-18 Галлиону же Анфипату сущу во Ахаии, нападоша единодушно иудеи на Павла, и приведоша его на судилище, глаголюще, яко противу закону сей увещавает человеки чтити Бога. Хотящу же Павлу отверсти уста, рече Галлион ко иудеем: аще убо неправда была бы кая или дело злое, о иудее, по слову послушал бых вас: Аще ли же стязания суть о словеси и о именех и о законе вашем, ведите сами: судия бо аз сим не хощу быти. И изгна их от судилища. Емше же вси еллини Сосфена начальника собора, бияху пред судилищем: и ни едино о сих Галлиону радение бысть. Павел же еще пребыв дни доволны, и целовав братию, отплы в Сирию, (и с ним Акила и Прискилла), остриг главу в Кенхреих: обрекся бо бе

Нападоша единодушно иудеи. Итак, как же они напали? спросит кто-нибудь. Внезапно схватив его. И однакож ничего не осмелились сделать, но привели его к проконсулу. А он изгнал их из судилища. Кажется мне, это был один из гуманных людей. Емше же Сосфена. Что же касается того, что они били Сосфена, так это или потому, что и он, как и начальник синагоги Крисп, предан был более Павлу, или уже они так далеко зашли в неистовстве, что, забыв свои планы, вместо Павла стали бить Сосфена, или же били его потому, что хотели убить Павла, а Сосфен не позволил им. Били Сосфена, поступали противозаконно в виду самого начальника, говоря этим: если всякий делает то, что хочет, если закона более не существует, так вот и мы бьем его. Проконсул же не останавливал их, но позволял им бить друг друга. Если бы они поступили так не по отношению к себе самим, а по отношению к кому-нибудь из другой нации; то он конечно образумил бы их. – Отплы в Сирию (и с ним Акила и Прискилла), остриг главу в Кенхреих. Так как иудеям казалось, что он учит отступничеству от закона, и так как многие гнушались его и не принимали его проповеди: то и здесь и в храме иерусалимском делает это с высокою целию. Это - то же, что он говорил: бых подзаконным яко подзаконен, да подзаконныя приобрящу (1Кор. 9:20). Обрекся бо бе. Разумеет обет отречения. Дал обет остричь волосы, чтобы свою деятельность более не посвящать уже мирским делам, подобно мирским людям, но чтобы подобно человеку, живущему по Боге, посвятить себя Церкви. И Акила, также по обету, остриг свои волосы; потому что это делалось теми, кто хотел жить богоугодно; но вместе это – был древний обычай у иудеев. Поэтому и пострижение монахов целесообразно.

Ст. 14-15 Когда же Павел хотел открыть уста, Галлион сказал Иудеям: Иудеи! если бы какая-нибудь была обида или злой умысел, то я имел бы причину выслушать вас, но когда идет спор об учении и об именах и о законе вашем, то разбирайте сами; я не хочу быть судьею в этом

Галлион совершенно справедливо отклоняет от себя возбужденное иудеями дело, объявляя его не подлежащим судебному разбирательству, как дело скорее научной, а не судебной компетенции.

Об учении и об именах, – вероятно - именах Мессии, предвозвещенных в Ветхом Завете, которые разбирал Павел, доказывая, что Иисус есть истинный Мессия (ст. 5).

О законе вашем – верный взгляд Галлиона на это дело, как дело, не касающееся законов римских, охранение которых лежало на обязанности проконсула.