Письмо читателя
Здравствуйте! Есть у меня вопрос, из-за которого мне трудно принять Православную Церковь. Почему православные называют себя «рабами Божьими»? Как может нормальный, вменяемый человек так унижаться, считать себя рабом? И как прикажете относиться к Богу, который нуждается в рабах? Из истории мы знаем, какие омерзительные формы принимало рабство, сколько тут было жестокости, подлости, скотского отношения к людям, за которыми никто не признавал никаких прав, никакого достоинства. Я понимаю, что христианство зародилось в рабовладельческом обществе и закономерно унаследовало всю его атрибутику. Но с тех пор минуло две тысячи лет, мы живем в совершенно другом мире, где рабство справедливо считается омерзительным пережитком прошлого. Почему же христиане по-прежнему используют это слово? Почему им не стыдно, не противно говорить про себя «раб Божий»? Парадокс. С одной стороны, христианство – религия любви, есть даже, насколько я помню, такие слова: «Бог – это любовь». А с другой стороны – апология рабства. Какая может быть любовь к Богу, если воспринимать его как всевластного господина, а себя – как униженного, бесправного раба?
И еще. Если бы христианская Церковь действительно строилась на основе любви, она заняла бы непримиримую позицию по отношению к рабству. Не могут люди, утверждающие, будто любят ближних своих, владеть рабами. Однако из истории мы знаем, что рабство вполне одобрялось Церковью, а когда оно исчезло – то не благодаря деятельности Церкви, а скорее вопреки.
Но тут есть для меня одна сложность. Я знаю некоторых православных христиан, это замечательные люди, которые действительно любят ближних. Не будь их, я счел бы все эти христианские разговоры о любви лицемерием. А теперь не могу понять, как же так? Как в них это совмещается – любовь к людям и к своему Богу – и одновременно желание быть рабами. Мазохизм какой-то, не находите?
Александр, г. Клин Московской области.
Рабство в Библии
Когда мы произносим слово «раб», перед глазами встают ужасные сцены из советских учебников по истории Древнего Рима. Да и после советской эпохи положение мало изменилось, ведь мы, европейцы, знаем о рабстве почти исключительно по рабству у римлян. Античные рабы... Абсолютно бесправные, несчастные, «человекоподобные» существа в оковах, прорезающих руки и ноги до самых костей... Их морят голодом, избивают плетьми и заставляют работать на износ 24 часа в сутки. А хозяин, в свою очередь, может в любую минуту сделать с ними все что угодно: продать, заложить, убить...
Это и есть первое заблуждение относительно термина «раб Божий»: рабство у евреев разительно отличалось от рабства у римлян, было гораздо мягче.
Иногда такое рабство называют патриархальным. В самые древние времена рабы были фактически членами семьи господина. Рабом мог называться также слуга, верный человек, служащий хозяину дома. Например, у Авраама – отца еврейского народа – был раб Елиезер, и пока у господина не родился сын, этот раб, названный в Библии «домочадцем» (!), считался его главным наследником (Быт.15:2-3). И даже после того, как у Авраама родился сын, Елиезер вовсе не стал похож на несчастное существо в оковах. Господин отправил его с богатыми дарами на поиски невесты для сына. И для еврейского рабства нет ничего удивительного, что он не сбежал от хозяина, присвоив имущество, а исполнил ответственное поручение как свое собственное дело. О подобном говорит и книга Притчей Соломоновых: «Разумный раб господствует над беспутным сыном, и между братьями разделит наследство» (Притч.17:2). Об образе такого раба говорит Христос, Который проповедовал в конкретной культурно-исторической обстановке.
Закон Моисеев запрещал навсегда обращать своих соплеменников в рабство. Вот как об этом говорит Библия: «Если купишь раба Еврея, пусть он работает шесть лет; а в седьмой пусть выйдет на волю даром. Если он пришел один, пусть один и выйдет. А если он женатый, пусть выйдет с ним и жена его» (Исх.21:2-3).
Наконец, слово «раб» широко используется в Библии как формула вежливости. Обращаясь к царю или даже просто к кому-либо вышестоящему, человек называл себя его рабом. Именно так именовал себя, например, Иоав, командир войска царя Давида, будучи фактически вторым лицом в государстве (2Цар.18:29). А совершенно свободная женщина Руфь (прабабушка Давида), обращаясь к своему будущему мужу Воозу, называла себя его рабой (Руф.3:9). Более того, Священное Писание именует рабом Господа даже Моисея (Нав.1:1), хотя это величайший ветхозаветный пророк, о котором в другом месте Библии говорится, что «говорил Господь с Моисеем лицом к лицу, как бы говорил кто с другом своим» (Исх. 33:11).
Таким образом, непосредственные слушатели Христа понимали Его притчи о рабе и господине не так, как современные читатели. Во-первых, библейский раб был членом семьи, а значит, его труд основывался вовсе не на принуждении, а на преданности, верности хозяину, и слушателям было ясно, что речь идет о честном исполнении своих обязательств. А во-вторых, для них не было ничего обидного в этом слове, потому что оно являлось лишь выражением уважения к господину.
Рабство любви
Но даже если терминология Иисуса и была понятна Его слушателям, зачем ею стали пользоваться последующие поколения христиан и, что самое непонятное – современные христиане, ведь прошло уже несколько столетий как общество отказалось от рабства, будь то римская его форма, или более мягкая – иудейская? И вот здесь возникает второе заблуждение относительно выражения «раб Божий».
Дело в том, что оно не имеет никакого отношения к социальному институту рабства. Когда человек говорит о себе: «я раб Божий», он выражает свое религиозное чувство.
И если социальное рабство в какой бы то ни было форме – это всегда несвобода, то религиозное чувство свободно по определению. Ведь человек сам волен выбирать, верить ему в Бога или нет, исполнять Его заповеди или отвергать. Если я верю во Христа, то становлюсь членом семьи – Церкви, Главой Которой Он является. Если я верю в то, что Он – Спаситель, я не могу уже относиться к Нему иначе, как с уважением и трепетом. Но, даже став членом Церкви, став «рабом Божьим», человек все равно остается свободен в своем выборе.
Достаточно вспомнить, например, Иуду Искариотского – ближайшего ученика Иисуса Христа, который реализовал такую свободу, предав Своего Учителя.
Социальное рабство – это всегда страх раба (в большей или меньшей степени) перед своим господином. Но отношения человека с Богом основаны вовсе не на страхе, а на любви. Да, христиане называют себя «рабами Божьими», но почему-то люди, которые недоумевают насчет подобного наименования, не замечают таких слов Христа: «Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам. Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями...» (Ин.15:14-15). Что же заповедует Христос, за что Он называет Своих последователей друзьями? Это заповедь о любви к Богу и ближнему. И вот когда человек начинает исполнять эту заповедь, он обнаруживает, что принадлежать Богу можно только всецело . Другими словами, обнаруживает свою полную зависимость от Господа, который Сам есть Любовь (1Ин.4:8). Таким образом, в «странную» фразу «я раб Божий» человек вкладывает ощущение полной и всецелой зависимости своего сердца от Господа, без Которого оно не может по-настоящему любить. Но эта зависимость свободна.
Кто отменил рабство?
И наконец, последнее заблуждение, что якобы Церковь поддерживала социальное рабство, в лучшем случае была пассивна, не протестуя против него, а отмена этого несправедливого общественного института произошла не благодаря деятельности Церкви, а скорее, вопреки. Давайте посмотрим, кто отменил рабство и по каким мотивам? Во-первых, там, где нет христианства, не считается зазорным держать рабов и до сих пор (к примеру, в Тибете рабство было законодательно отменено лишь в 1950 году). Во-вторых, Церковь действовала не методами Спартака, которые вели к ужасной «кровавой бане», а иначе, проповедуя, что и рабы, и господа – равны перед Господом. Именно эта идея, постепенно вызревая, и привела к отмене рабства.
Для просвещенных язычников-греков вроде Аристотеля, живших в государствах, где основным было рабство «лагерного» типа, рабы были просто говорящими орудиями, да и все варвары – те, кто жил за пределами ойкумены – по природе являлись для них рабами. Наконец, вспомним недавнее историческое прошлое – Освенцим и ГУЛАГ. Именно там на место учения Церкви о рабах Божьих было поставлено учение о человеке-господине – о господствующей расе нацистов и классовом сознании марксистов.
Церковь никогда не занималась и не занимается политическими революциями, а призывает людей к изменению своих сердец. В Новом Завете есть такая потрясающая книга – Послание апостола Павла к Филимону, весь смысл которого именно в братстве во Христе раба и господина. По своей сути это небольшое письмо, написанное апостолом своему духовному сыну – Филимону. Павел отправляет ему обратно беглого раба, принявшего христианство, и при этом очень настойчиво требует, чтобы господин принял его как брата. Вот в этом принцип социальной активности Церкви – не принуждать, а убеждать, не приставлять нож к горлу, а давать пример личной самоотверженности. Кроме того, нелепо применять к ситуации 2000-летней давности современные социально-культурные понятия. Это все равно, что возмущаться отсутствием у апостолов своего web-сайта. Если хотите понять, какова была позиция Церкви и апостола Павла относительно рабства – сравните ее с позицией их современников. И посмотрите, что деятельность Павла принесла в этот мир, как она его изменила – медленно, но верно.
И последнее. В Библии есть книга пророка Исаии, где грядущий Мессия-Спаситель предстает в образе раба Господа: Ты будешь рабом Моим для восстановления колен Иаковлевых и для возвращения остатков Израиля; но Я сделаю Тебя светом народов, чтобы спасение Мое простерлось до концов земли» (Ис.49:6). В Евангелии Христос неоднократно говорил, что Он пришел на землю не для того, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих» (Мк.10:45). И апостол Павел пишет, что Христос для спасения людей принял «образ раба» (Фил.2:7). И если Сам Спаситель называл себя служителем и рабом Божьим, то неужели Его последователи постыдятся называть себя так?
Д. Першин «Рабы – не мы...» журнал «Фома» 2005 г.