Предисловие
Берусь за написание того, чего никогда в жизни не делала. Не судите строго – просто примите со снисходительностью то, чем хотелось бы с вами поделиться.
Встречи с людьми, о которых я сегодня вспоминаю, состоялись два года назад. Это было благословленное паломничество со святынями нашего монастыря. Перед поездкой в незнакомые места, к незнакомым людям было волнительно. Благословившись у матушки-настоятельницы, вспомнила покойного протоиерея Александра – духовника моих родителей, попросила его молитв, спела ему вечную память и поняла: Бог молитвами матушки и батюшки меня благословил – со слезами умиления мы с сестрой Е. поехали.
Дорога началась, как обычно – пели и молились тем угодникам, святые частицы которых везли на северо-восток нашей еще не разделенной епархии.
Просто верующая бабушка
Приехали мы в поселок Лобва, храм нашли быстро. Ехать надо было все время по главной дороге, рядом с которой и стояла построенная уже в наше время церковь, освященная во имя святого Андрея Первозванного. При входе объявление – написано большими буквами: «Храм работает с 8 до 18 без перерыва».
Отец П. определил нас на ночлег к прихожанке Н., которая пришла пешком к закрытию храма, чтобы сопроводить нас на монастырской машине к себе домой. Наша хозяйка, которой в то время было 84 года, оказалась глубоко верующей женщиной. Поразила бабушка бодростью и трезвостью мыслей, но говорила мало, при этом в ней совсем не чувствовалось никакой угрюмости. Наоборот, в ней было много доброжелательности и простоты. Бабушка Н. жила в маленькой двухкомнатной квартирке. Основным ее занятием, как она сама рассказала, была забота о внуке или правнуке – встретить со школы, накормить и проводить домой.
Нас Н. тоже накормила с большой любовью. Когда стали укладываться на ночлег, Н. беспокоилась, что диван, на котором нам предстоит спать, неровный и вроде как неудобный. Чтобы исправить это, Н. принесла свой матрац. Все наши отговорки и протесты, что нам и так хорошо – одна устроится на полу, другая на замечательном диване – не дали результатов. Н. быстро рассталась с тем, к чему привыкла, ради двух приезжих молодых сестер.
В разговоре за вечерней трапезой вскользь коснулись молитвенного правила. Н. сказала, что она немного молится вечером и немного утром. Разошлись по кельям. Прочитав свое правило и выключив свет, мы с радостью погрузились в сонное состояние. Было видно, что свет в молельне Н. еще горит. Молельня Н. – это огромный иконостас на кухоньке, он занимал четверть ее пространства. Я еще немного тянула четку, пока сон не сморил – свет у хозяйки все горел. Чтобы не отставать от устава монастыря, утром я завела будильник на 5.30 утра. Когда будильник прозвенел и я открыла глаза, у нашей бабушки в молельне уже горел свет, и она молилась. Мне стало ясно, почему у почтенной бабушки такие ясные, лучистые глаза и такой светлый и ясный ум. Эта простая бабушка привлекла мое внимание, мне хотелось ее о чем-нибудь расспросить. Во время беседы выяснилось, что в течение дня Н. читает молитву Иисусову, а уж вечером и утром «немного» молится.
Лобва, куда мы приехали, представляет собой умирающий поселок, работы здесь нет никакой. Все большое хозяйство, которое здесь было во времена Советского Союза, давно развалено: кто смог – уехал, кто нет – на работу ездит вахтовым методом. Кто работает – еще как-то живут, кто не работает – бедствуют, многие спиваются. Н. рассказала, что в прошлом жила не здесь, а от Лобвы еще 60 километров в леса. Туда (название деревни я не запомнила) по лесной дороге можно было почти без проблем доехать. Рабочие валили лес, оправляли его в Лобву на переработку. Н. работала главным бухгалтером. На вопрос: «Как она смотрит на все то, что происходит вокруг, сожалеет ли об ушедших временах, когда все работали, был порядок и прочее?» – Н. ответила: «Все, что происходит, в руках Божиих, и если Господь так устраивает – значит так надо». В этом своем видении мира она пребывает мирной и благодарной Богу за все. И по слову Господню: «Где вы видели праведника оставлена или просяща хлеба?» (Пс. 36, 25) – вижу: в мирном благоденствии пребывает и она, и ее дети, и ее внуки и правнуки.
Отец Владимир
Знакомство с отцом Владимиром началось задолго до нашего приезда на его приходы. Приходами он «богат». В то время было их у него 3, сейчас – 4.
Три года назад были мы со святынями в г. Серове, подходит к нам в подряснике человек и просит:
– Вот вы все по большим приходам ездите, к нам бы заглянули, мы так нуждаемся в святынях.
Спрашиваю:
– А Вы батюшка?
– Да.
Беру благословение и удивляюсь, какие мозолистые, натруженные у батюшки руки. Приехали мы к отцу Владимиру через год после первого знакомства. Сначала, как владыка благословил, мы заехали со святынями в Серов, а дальше должны были ехать на приход к отцу Владимиру. Спрашиваю у батюшки по телефону:
– Как доехать до вас?
– Я пришлю за вами человека.
Как доехать в назначенное село, в какую сторону направить путь, я не имела ни малейшего понятия. День нашего отъезда из Серова приближался, но ни звонков, ни человека… Накануне отъезда во второй половине дня появилась на паперти средних лет женщина странного вида. Сложно понять, кто она: то ли монастырская, то ли проходимка – все удивительно ярко в ней сочеталось. Одета в черное, повязана по-послушнически, с ящиком для пожертвований. Внешность яркая, зубы все золотые. Стояла скромно на холоде, в общении с людьми вежлива и в то же время никого не пропускала, чтобы не попросить с настойчивостью пожертвование в свой ящик. В храм вошла только перед закрытием, купила у нас детские книги, чтобы «сделать нам выручку», как сама сказала, сдачу не взяла. На следующий день снова появилась, и история повторилась. Ближе к отъезду мы «случайно» узнали, что она и есть тот человек, которого обещал прислать отец Владимир. Звали ее Еленой.
Пока ехали от Серова полтора-два часа, кое-что узнали о том месте, куда путь держим. Романово – очень старинное село. Во времена царской России через это село проходила дорога на Сибирь. В нем родился преподобномученик Ардалион (Пономарев). Сельский храм посвящен Святителю Николаю, он был разрушен в советское время – остались стены и частично купол, восстановлением которого и занимается община во главе с рабом Божиим Александром. Отец Владимир их духовно окормляет, два раза в месяц приезжает служить Божественную Литургию в храме, устроенном в большом частном доме. Местные жители в храм практически не ходят – все пока смотрят, что у них (т. е. у общины) получится. Община состоит из трех семей и всех обиженных и обездоленных, кого к ним послал Господь. Принимают абсолютно всех. Как-то спросили у батюшки:
– Может, не всех принимать?
Отец Владимир ответил:
– Бог меня принял, как я могу кого-то отринуть – принимайте и вы.
Прошло время, и у прихожан «со стажем» появился какой-то опыт, они говорят, что каждый, кто к ним приходит в общину, приносит что-то новое и полезное, научает чему-то душеспасительному. А приходят к ним люди разные: живет инок, запутавшийся в жизни и в себе; люди, страдающие алкоголизмом; бездомные, наркоманы; вот недавно взяли на попечение старушку-«Божий одуванчик», которую дети выгнали из дома; пришла и молодая пара, которой негде жить: мыкались по разным местам, пытались жить и в монастырях, в итоге попали сюда. Когда мы приехали, поселили их уже отдельно, проводили огласительные беседы, готовили к таинству венчания. Сейчас они уже повенчались, живут законным церковным браком, им выделили дом, недавно родилась девочка. Отец семейства занялся животноводством.
В селе Романово
Встретили нас на окраине села с хоругвями человек десять. Отец Владимир, строитель Александр, он же и алтарник, взяли наши иконы, и крестный ход пошел. Мы на машине тихонько ехали, замыкая шествие. Дошли-доехали до домового храма и сразу начали молебен с двумя акафистами. Пели — все, кто как мог. Где-то пение было и нескладно, но так молитвенно, что эта нескладность как-то не замечалась.
Отец Владимир все тот же, что и при первой встрече: в том же заношенном подряснике. Худенькая курточка, обувь стоптана и видны дыры на носках. В общем, я снова отметила необычность внешности батюшки. Позже, уже в поселке Гари, разговорившись с прихожанками, узнала, что отец Владимир подвизается в евангельской нищете. Кто-то скажет – небрежность, но судить одному Богу. Женщины, видя его худо одетого, приодевают его время от времени и в очередной раз понимают: бесполезно, так как всякий раз батюшка возвращается к ним раздетый. Своего жилья у отца Владимира нет, живет он в келейках при тех храмах, где служит. А где чаще бывает и чаще служит, сего женщины мне сказать не смогли. Своего транспорта у батюшки тоже нет. До своих приходов, раскинутых в радиусе 100 км, батюшка добирается либо на попутках, либо автобусами, которые в тех местах почти не ходят, пешком тоже приходится ходить немало. Всякий раз, когда он уезжает одетый во что-то новое, ему встречается кто-то, которому «нужно больше», и батюшка снимает с себя обновки и отдает нуждающемуся. Один раз в Гари он приехал босиком, а была осень – северный Урал тебе не Сочи.
После молебна наши «хозяева» говорят:
– Раскладывайте ваши коробки с утварью и книгами.
Я удивилась:
– Для кого?! Кто будет что брать?!
Они настаивают, даже свою свечную лавку уступили. В течение дня приходили сельчане, но совсем немного что-то смотрели, совсем немного брали, и опять, как и в Серове, «наша» Елена делала нам «выручку». А в конце дня молодая женщина, одна из членов общины, тайком принесла в конвертике деньги, которые собирала долгое время. И ее пожертвование было сравнимо – по-евангельски – с лептой бедной вдовы, а по нашим нуждам (для реставрации Вознесенского храма) – пожертвование, собранное в течение целого дня в большом храме большого прихода.
На отдых нас провожали уже по глубокой ночи с фонариками, так как в безлунную ночь и когда на улице нет ни одного фонаря – на расстоянии полуметра ничего не видно. Можно сбиться с дороги, попасть в чужой огород и сидеть там до утра. Мы-то пошли отдыхать, а у наших провожающих еще коровы недоенные. Но было видно, что наши хозяева воодушевлены приездом святынь и общей молитвой. Ночевали мы в «гостиничке для паломников» – домике в четыре комнаты с теплой печкой. Наутро договорились встать пораньше, сходить на святой источник, чтобы к 7 утра успеть вернуться к молебну.
На источник нас провожали отец Владимир, Елена и еще один мужчина из насельников странноприимного дома. До источника минут 30 бодрого ходу. Идем… ничего не видно и не понятно – то ли по полю идем, то ли уже лес начался. Тьма кромешная вокруг. Но скоро стало светать, и стало понятно – идем вдоль опушки леса. По лесу совсем недолго – все ровная дорога, и резко справа обрыв. Вниз, к источнику, ведут ступеньки. Его углубили, так что при желании можно и окунуться, что некоторые из нас и сделали. Послушница Е. тоже решила купаться, хотя в поездку отправилась после сильной простуды и еще не успела выздороветь. Когда она спускалась к воде, одна из ступенек надломилась, и сестра Е. упала в воду. Когда она вышла из воды и прошел первый испуг, выяснилось, что совсем немного поцарапалась. Послушница Е. не то что не заболела, более того – после купания окончательно прошли все остатки недолеченной простуды. Дождались всех купающихся, набрали святой воды и двинулись в обратный путь. По дороге отец Владимир рассказал историю из своей жизни…
Мечта
Попал как-то отец Владимир на одно застолье, где мужички рассказывали разные истории из своей жизни или знакомых: как они встречались с медведем. Отец Владимир в это время подумал: «Столько лет живу и ни разу медведя не видел!»
В скором времени случилось ему работать в поле рядом с леском – косил траву. Косит, косит – поднял глаза, а тут из леса к нему медведь идет. Батюшка весь сжался от страха, и мысль промелькнула: «Бог слышит все мысли наши – вот и ответ на мои мысли, а с ними и с желаниями надо быть поосторожнее». А дальше помысел подсказал следующее: вот так и на войне – жив ты, а в следующее мгновение нет тебя – и пули летят… И запел в голос: «Темная ночь, только пули свистят по степи…», и вприсядку, пританцовывая, с поворотами туда-сюда – давай пятиться назад: то лицом к медведю, то от него все дальше и дальше. Медведь остановился, присел также на задние лапы и внимательно смотрит, не двигаясь с места. Так отец Владимир убежал от своей «мечты».
А Елена добавила еще одну.
Подарок
Как-то одна сельчанка решила подарить отцу Владимиру поросенка. Батюшка из села Романова собирался ехать на автобусе в Гари. Идет батюшка к автобусной остановке, идут и провожающие: Лена и сельчанка с этим поросенком. А он орет как резаный. Лена вся в смущении, помыслы замучили, перешли в брань: вот сельчане и так нас не любят, смотрят настороженно (вот эти верующие!), да тут еще 2 часа в автобусе будут слушать этого недорезанного. Переживает и за батюшку, и за членов общины: как народ будет браниться и ругать их. Около автобуса «подарок» передали батюшке, а сами пошли восвояси.
Прошло две недели. Брани и переживания постепенно улеглись. За это время Елене попалось на глаза житие святого Феофила. А в нем есть такой момент. Приходит сельчанин к отцу Феофилу и говорит:
– Сил более нет – терпеть нашего бычка, и без него плохо и терпеть более не могу – бешеный, благослови – зарежем его.
А отец Феофил отвечает:
– Нет, пусть живет, только ты когда домой вернешься, скажи ему так: «Теперь ты не мой, а старца Феофила».
Сельчанин так и сделал, и свершилось чудо Божие – бычок стал смиреннейшим. Вывод: каков хозяин – таков и бык!
При следующей встрече с отцом Владимиром вспомнился Лене поросенок, и она решилась спросить:
– Как доехали, отец Владимир?
Батюшка ответил:
– Хорошо.
– А как же поросенок?!
– А что поросенок? Зашел я в автобус, все места заняты, люди даже в проходе стоят, а в конце два места свободных. Я сел сам и поросенка рядом посадил. Мешок сверху натянул, только пятачок выглядывает. Поехали. Все тихо и спокойно. Люди стали интересоваться, что такое я везу. Отвечаю: «Поросенка». Не верят: «Как?! А почему он молчит?» – «А потому что смиренный поросенок попался».
Лена в изумлении и восторге: ну прямо как у старца Феофила!
На это отец Владимир ей ответил:
– Ты же переживала, Бог услышал твои молитвы и все устроил.
(окончание следует)
Сестра N.
Комментировать