№ 23. Июня 8-го

Сегодня у нас большой праздник; сегодня святая Церковь торжественно воспоминает то великое событие, как Дух Святой сошел на апостолов. Известно что Спаситель мира не скрывал от Своих учеников того, что Он избрал их на дело великое, что они должны будут совершить это спасительное дело в Его отсутствии, и, в прощальной беседе с ними, откровенно говорил, что – еще немного – и мир не увидит Его, – «дети! не долго уже быть мне с вами»; но в тоже время утешал их, внушал не смущаться, – «не оставлю вас сиротами» говорил Он, «приду к вам; Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами во век» (Ин.14:16). «Утешитель же Дух Святый, Которого пошлет Отец во имя Мое, научит вас всему и напомнит вам все, что Я говорил вам». И в последние минуты, пред вознесением Своим на небо, прямо сказал: «И се, Я пошлю обетование Отца Моего на вас; вы же оставайтесь в городе Иерусалиме, пока не облечетесь силою свыше» (Лк.24:49). По слову Спасителя, апостолы пребывали в означенном месте, терпяще единодушно в молитве и молении с женами и Мариею Матерью Иисусовою и с братиею Его.

Не так давно еще оставил их небесный Учитель, – они живо помнили Его последние слова, живо представляли Его благословляющую руку, Его возносящегося; они все думали об одном, ожидали одного, – жили одним чувством – единодушно терпяще; они молились. Но вот настал конец их ожиданиям, их терпению, – пришел тот день, в который должно было исполниться обетование Спасителя: быша вси апостоли единодушно вкупе... И бысть внезапу с небесе шум яко носиму диханию бурну, и исполни весь дом, идеже бяху седяще. И явишася им разделени языци яко огненни, седе же на едином коемждо их. И исполнишася вси Духа Свята и начаша глаголати иными языки, якоже Дух даяше им провещавати (Деян.2:1–5).

Это событие великое и чрезвычайно важное для Церкви Христовой, для всех верных, христиан. Как совершилось это великое дело и почему оно важно для Церкви Христовой, для нас православных христиан, – об этом побеседую сегодня с вами.

Быша вси апостолы единодушно вкупе. Представим себе это небольшое, проникнутое одною мыслью, одним ожиданием, единодушное общество.

И бысть внезапу с небесе шум яко носиму диханию бурну, и исполни весь дом, идеже бяху седяще. И вдруг занятия этого общества прерываются необыкновенным явлением; неожиданно, – на небе не было заметно ничего такого, почему можно было бы ожидать грозы, бури, – неожиданно слышат шум с неба, похожий на тот, какой бывает при сильных порывах ветра в бурю, и этот бурный ветер врывается в тот дом, где сидели апостолы. Откуда и что?.. Все поражены, – в страхе... Что-то будет?

И явишася им разделени языци яко огненни, седе же на едином коемждо их. Вот в чем дело: к большему изумлению, неожиданно встревоженного, общества, стали видны ему раздельно огненные языки. Смущение продолжается; пред их глазами неразгаданное дело. Глаза их не обманывают, потому что они, как только услышали шум, были уже готовы к тому, чтобы видеть и знать, что за шум и откуда он; и вот, пред апостолами огненные языки – спустились на каждого из них и сели. Это еще не все, – явление необычайное и последствия имело необычайные, в которых и состоит сущность события.

И исполнишася вси Духа Свята и начаша глаголати иными языки, якоже Дух даяше им провещавати. Значит, под видом огненных языков – Дух Святой сошел на апостолов; и первое, что почувствовали они, как только исполнились силы Духа Святого. это необыкновенное умение говорить разными, неизвестными им прежде, языками. Спаситель, в последние минуты пред вознесением Своим, прямо сказал, что верующие в Него будут говорить новыми языками, – языки возглаголют новы (Мк.16:17); теперь – как раз исполнилось Его обещание. А что действительно апостолы сейчас же стали говорить разными новыми языками, так, как прежде не умели говорить, – то могли проверить разные народы, бывшие в ту пору в Иерусалиме. Пятидесятый день после пасхи был торжественный, праздничный день для иудеев, в память того дня, в который дан их отцам закон в Синайской пустыне. По этому случаю иудеи из всех стран света собрались в Иерусалим для того, чтобы торжествовать этот праздник. Это множество народа из разных стран было свидетелем того, как неученые галилеяне говорят разными языками. Из уст апостольских слышат свою родную речь – парфяне, мидяне, эламиты, живущие в Месопотамии, и проч. (Деян.2:9–11). Всеобщий ужас, недоумение; – друг к другу обращаются, хотят узнать – в чем дело. «Что убо хощет сие быти»? спрашивали некоторые, – а иные до того были озадачены, запуганы, что подумали об апостолах, яко вином исполнены суть, т. е. как будто они были пьяны.

Так совершилось то великое событие – сошествие Св. Духа на апостолов, которое мы празднуем ныне. Чем же оно важно для Церкви Христовой?

Великая, божественная сила явилась на земле, апостолы облеклись силою свыше, исполнились Духа Святого. В одну минуту совершилось это дело, но что после вышло из него, как после действовала эта небесная сила Всесвятого Духа?

Сейчас же, как только явилась на земле, эта всесвятая и животворящая сила не замедлила явить себя миру. Проникнутый и возбуждаемый ею апостол Петр с Иоанном восстал пред собравшейся любопытною толпою и начал свою простую, но могучую проповедь. Откуда взялась у него сила, кто дал ему уста и премудрость? Откуда дерзновение и могущество? Слушающие эту проповедь умилились сердцем сейчас же почувствовали в себе силу и расположение делать что-нибудь доброе, – «что сотворим, мужие братие?» спрашивали они апостолов – и три тысячи мужей приняли новое учение, вступили в общество новых проповедников сразу три тысячи уверовали во Христа. Спустя немного после этого, тот же апостол Петр с Иоанном сказал другую проповедь, и уверовали во Христа пять тысяч мужей. А после апостолы разошлись но разным странам, везде проповедовали учение Христово, – везде их принимали, слушали, – принимали проповедуемое ими учение, принимали веру Христову. Какая сила действовала тут? Какая сила поддерживала и укрепляла святых апостолов, обошедших множество стран света с Христовою проповедию? Какая сила действовала, когда проповедники творили такие дела, каких не может творить – ни самый сильный, ни самый умный, ни самый ученый человек, т. е. когда творили чудеса? Удивительно, как много было чудес и знамений в первенствующей Церкви не только в ту пору, когда жили и учили апостолы, но и после них. «Истинные ученики Господа», пишет один отец Церкви, «преподают Его именем те дары, какие принял каждый из них: одни, действительно и истинно, изгоняют демонов, так что освобожденные от злых духов нередко обращаются к вере и пребывают в Церкви, другие имеют дар предведения, прозрения и пророческого предсказания; иные исцеляют больных, чрез возложение рук, и делают их здоровыми; а иногда воскрешаемы были мертвые и жили с ними много лет. Даже что? Нельзя и исчислить даров, которые вселенская Церковь получает от Бога». «Мы слышим», говорит тот же святой отец, «что многие из братий в Церкви имеют дары пророчества, Святым Духом говорят на различных языках, с полезною целью обнаруживают сокровенные помыслы людей и изъясняют тайны Божии»⁹⁶.

Везде и во всем действовала сила Духа Святого; действовала многообразно и видимо, так что древние христиане с глубоким вниманием следили за действием этой силы, и всею душею желали получить ее, чтобы и в них она действовала также, как в избранниках Божиих. И действительно, эта небесная, животворящая сила как много привлекала верующих ко Христу, так потом и воспитывала, укрепляла их в таинствах – крещении, миропомазании, покаянии, святом причастии и других. Она возбуждала их к принятию веры Христовой; она поддерживала истинно верующих в ту пору, когда гнали, мучили, терзали их за имя Христово; она освежала, укрепляла истощенные силы мучеников, когда их жгли, резали, били и мучили разными, неслыханными в наше время, пытками; укрепленные ею мученики пели песни во славу Христа в заключении, в огне, среди самых мучений. Действием этой силы возбужденные, облеченные ею свыше, некоторые избранные заявляли видимо пред всеми свои духовные дарования – слагали молитвы Богу, Его Пресвятой Матери, песнопения, устрояли чин и порядок истинного служения Богу. Известно, например, что на первых порах – песни во славу Христа-Бога, молитвы, славословия не были составляемы прежде богослужения, а во время самого богослужения вдохновлялись свыше (Рим.8:26). Под знамением этой же силы Духа Святаго составилось общество людей, определенных на священнослужение Богу, на управление делами веры и Церкви, законно, вечно в роды-родов. Изволением того же Духа Св. составлены, определены и утверждены все истины веры православной, которые мы исповедуем, храним неизменно и верно. Эта сила благодати видимо для всех проникала все действия, всю жизнь членов Христовой Церкви. Вообще, в первые времена Христовой Церкви сила Духа Святого подкрепляла христиан во всяком благом деле, оживляла их.

Не оскудела в Христовой Церкви животворная сила Духа Святого и в наши времена, хотя мы и не видим такого обилия многоразличных проявлений ее; и в наше время жизнь истинного христианина не ложно освящается ее именем, и верующая душа истинно Духом Святым живится. Наша мать – святая Церковь, как непосредственный, чистейший сосуд-хранительница Его силы, каждогодно, с самых времен апостольских, напоминает нам о том великом событии, когда первые члены общества христиан – апостолы исполнились Духа Святого, облеклись силою свыше, и каждогодно приглашает нас к светлому торжеству. И нельзя не радоваться живому сочувствию на этот святой призыв в сердцах верных. Вот вы с любовию спешите собрать зелени, цветов, чтобы сделать праздник на душе; весело убираете свои дома; в храме ожидает вас тоже украшение, тоже торжество... Да, христиане, хорошо, если в нас сохранилось это простое, чисто детское чувство, если нас радует и эта зелень, и эти цветы как принадлежность праздника; но еще лучше, если при этом мы будем ощущать в душах своих радость от присутствия благости Божией, которая подает все божественные силы, яже к животу и благочестию, и дарует честная и великая обетования, да сих ради будете Божественного причастницы естества (2Петр.1:3, 4). Чтобы сия спасительная благодать св. Духа никогда не отступала от нас, в простоте верующего сердца, помолимся Господу: «Господи, Иже Пресвятаго Твоего Духа, в третий час апостолам Твоим ниспославый, Того Благий не отъими от нас, но обнови нас молящихтися». Аминь.

Способность чувствования⁹⁸

Одни только совершенства, без всяких недостатков, представляет Высочайшее Существо – Бог. Люди же все имеют и совершенства и недостатки, и добрые и дурные стороны. Впадает иногда в проступок и даже в преступление и самый прекрасный человек; с другой стороны, и самый злой, самый преступный человек не лишен совершенно добрых свойств и, при стечении благоприятных обстоятельств, делает иногда доброе дело. На этом-то свойстве человеческой натуры и основывается возможность раскаяния и исправления. Но мы ценим людей, смотря по тому, преобладают ли в них добрые свойства или худые; первых мы вообще называем людьми добрыми, вторых злыми, не обращая при этом внимания на случайные и редкие проявления зла в первых и добра во вторых. Заботливость родителей должна стремиться к тому, чтобы дети их, выросши, могли примкнуть к первому разряду людей, т. е. относительно добрых, в которых добрые свойства преобладают над дурными. И, конечно, чем в большей степени цель эта будет достигнута, т. е. чем сильнее воспитание укрепит в детях преобладание добрых свойств над дурными, тем будет лучше и для самих родителей, и для детей, и для того общества, в котором они будут жить, и тем согласнее будет деятельность родителей с законом Божиим. Как же достигнуть этой цели?

«Строй нашей духовной жизни образуется под влиянием тех внешних впечатлений, которые действовали на нас с малолетства, во все время нашей юности – время, в которое мы воспитываемся, т.е. в которое развиваются наши духовные силы. Если человек с малолетства окружен был добрыми примерами, если родители обходились с ним кротко, человеколюбиво и старались возбудить в нем добрые наклонности, то в нем с малолетства образуется приятное и доброе душевное настроение. Если же человек в детстве видел вокруг себя дурные примеры и привык подражать им, если с ним обходились жестоко и не заботились о добром воспитании его, то, под влиянием всех этих неблагоприятных условий, в нем образуется злое, враждебное людям настроение душевное»⁹⁹. В этих словах указано основание для деятельности родителей, желающих, чтобы в детях их добрые свойства получили преобладание над дурными. Если мы желаем возрастить и укрепить в детях какое-нибудь чувство (например любовь к ближним), то и сами должны постоянно обнаруживать это чувство, как по отношению к детям, так и ко всем окружающим нас. И наоборот, если мы желаем, чтобы известное чувство не развивалось в детях, то и сами никогда не должны обнаруживать пред ними этого чувства. Если мы таким образом, будем действовать строго систематически, по возможности, никогда не уклоняясь от этого правила, то цель нашей воспитательной деятельности будет достигнута верно, насколько вообще могут быть верны дела человеческие. Каждый добрый родитель естественно желает и в своих детях развить добрые свойства, сделать их добрыми людьми. Чтобы верно достигнуть этой цели, нужно начать заботиться о достижении ее с самых первых дней жизни дитяти. А так как первым, по времени, проявлением духовной жизни дитяти служит общее чувство удовольствия и неудовольствия, образующееся в нем под влиянием приятных или неприятных внешних впечатлений¹⁰⁰, то первая забота родителей и должна состоять в том, чтобы постоянно поддерживать в дитяти чувство удовольствия, радостное и спокойное настроение. В этом отношении, конечно, всего более может сделать мать, своими нежными заботами о спокойствии и удобствах дитяти. Таким образом, уход за маленькими детьми, имеющий, по видимому, одну внешнюю цель, именно сохранение их тела в чистоте и опрятности, на самом деле имеет важное воспитательное значение. В дитяти заброшенном, с которым обращаются небрежно и грубо, которое постоянно лежит в нечистоте, и от того кричит и мучится, – в таком дитяти, уже с первых месяцев жизни, зарождается злое чувство, чувство недовольства и неприязни. Напротив, если, при нежном и заботливом уходе, в дитяти всегда поддерживается светлое и радостное настроение, то это доброе настроение, мало по малу, незаметно укрепляется в нем и полагается в основание всего строя его духовной жизни. И в этом отношении нельзя положить предела нежности и заботливости матери; чем больше с ее стороны нежности, тем более нежным становится и чувство дитяти. Заменить мать, в этом случае, не может никакая другая женщина, которая не носила это дитя под сердцем своим и не терпела мук при его рождении. Для всякой другой женщины уход за дитятей представляет только грязную сторону, возбуждающую брюзгливость, и как бы она ни была добросовестна в исполнении своих обязанностей, все таки она смотрит на них, как на неизбежное зло. Только мать может иметь к дитяти ту неподдельную нежность и беспредельную любовь, которая заставляет ее всем пожертвовать для блага дитяти, и которая незаметно, но вместе с тем и неизбежно, переливается и в сердце дитяти.

Вследствие этого, воспитание тех детей, которые, с первых месяцев своей жизни, лишены бывают нежного материнского ухода, не имеет своего естественного корня, и с трудом может быть направлено добрым образом.

Образовавшееся в дитяти, с первых дней детства, светлое настроение духа, основанное на чувстве довольства и спокойствия, должно быть поддерживаемо в нем и во все время детства. Орудием для этого также служит любовь матери и радостное настроение ее духа. Никакое проявление гнева, досады, вражды, со стороны матери, к кому бы то ни было, не должно смущать юную душу дитяти. При нем мать всегда должна быть спокойна, довольна, весела и нежна. Это нелегко для матери среди беспрерывных житейских тревог, волнений и забот; но пусть она помнит, что только этим путем она может развить и укрепить в дитяти чувство довольства, спокойное и мирное настроение духа. А именно такое светлое и мирное настроение духа лежит в основе всех добрых свойств человека. И лютый зверь, когда он спокоен и доволен всем, наклонен бывает к благодушию, и снисходительно относится к тем бедным животным, которых, в минуты недовольства и волнения, он беспощадно разрывает. Конечно, человек может сдерживать свои злые порывы, и в этом выражается сила и крепость духа. Но только тот вполне добр, в ком постоянно господствует светлое, мирное и спокойное настроение духа. И это то коренное настроение духа образуется в человеке в годы детства, под влиянием преимущественно материнской любви и нежности. А как сильно действует на человека, даже в зрелые годы его жизни, нежные, кроткие и, по-видимому, слабое влияние материнской любви, показывает, между прочим, один пример из римской истории. Кориолан, оскорбленный своими соотечественниками, решился истребить свой родной город. Но влияние матери оказалось сильнее твердости его ожесточенного духа и, по просьбе ее, он отказался от своего жестокого намерения. Так, с нежных лет детства, влияние материнской любви простирается на всю жизнь человека и отражается в самых важных и решительных случаях его жизни.

Отец, равно и другие люди, имеющие влияние на воспитание детей, должны обращаться с ними так же, как мы указали для матери. О ней одной мы говорили потому, что, в первое время детства, когда образуется основное настроение духа дитяти, мать имеет на него самое сильное влияние. Но любовь и нежность к дитяти не должна преступать за черту справедливости и превращаться в баловство и ложную снисходительность. Если мы стараемся предупредить малейшие желания дитяти, при каждом крике дитяти бросаемся к нему с своими услугами, не даем ему свободно пошевельнуться, опасаясь, чтобы оно не повредило себе чем-нибудь, то мы воспитываем расслабленное, изнеженное и капризное дитя. Дитя необходимо заставлять понемногу кричать, чтобы развить и укрепить его грудь (легкие), нужно постепенно приучать переносить неприятные впечатления, чтобы развить в них мужество и твердость духа, и не следует исполнять все его желания, чтобы приучить его к сдержанности и самообладанию. Особенно необходимо избегать непоследовательности в обращении с дитятей. Чего раз мы ему не дали, того уже и не следует давать, что раз запретили ему делать, того уже и не следует позволять делать. Вообще от сделанных по отношению к дитяти требований, приказаний и запрещений не следует отказываться; если родители хотят сделать из своих детей что либо доброе, они должны действовать настойчиво и систематически. А для того, чтобы не быть вынужденным отказаться от своих требований и приказаний, вследствие их ошибочности, родители должны тщательно обдумывать каждое слово и приказание, обращенное к детям. Воспитание не шутка, напротив, самое главное дело в жизни родителей, самая священная цель супружества; и если где нужна строгая обдуманность и полная сознательность в действиях, то всего более в воспитании детей, потому что здесь мы образуем человека, который или прославит, или сделает ненавистным наше имя, за которого мы дадим ответ и людям, и Богу, потому что на добром воспитании детей основывается благосостояние общества. Но особенно вредно действует на воспитание детей несогласие в действиях отца и матери. Если отец излишне строг и взыскателен, а мать излишне снисходительна и нежна, то в дитяти не может образоваться твердого и постоянного направления духовного, напротив, оно будет постоянно бросаться из одной крайности в другую: страх и сдержанность в присутствии отца будет вознаграждать крайней распущенностью в присутствии одной матери, – и это двоедушие останется в нем на всю жизнь. Если же, против справедливой строгости отца, дитя будет находить убежище и защиту в излишней слабости и снисходительности матери, то оно с малолетства приучится к безнаказанности проступков и преступлений и к возможности, посредством ласкательства и притворного смирения и унижения, избегать заслуженной кары справедливости. Вообще, если где в супружеской жизни, то особенно в этой важнейшей стороне ее – в воспитании детей отец и мать должны составлять одно существо и действовать с полным единодушием.

П. Р.

В числе суеверий, доселе тяготеющих над массою простого народа, едва ли не самое видное место занимает вера в привидения, – в явления духов и душ умерших людей, представляющиеся человеческому взору в самых разнообразных формах. В обыденной жизни простонародья то и дело слышатся рассказы о том, как одному представилось какое-нибудь неземное страшилище, другому явилась тень его умершего родственника, третьему, в каком-нибудь замысловатом образе, явился домовой, водяной, и т. п. Случается, что рассказ о каком-нибудь привидении долгое время занимает всех жителей селения, подобно эпидемии заражая умы и старого, и малого. Все это хорошо известно всякому, кто стоит в более близких отношениях к простому народу. С другой стороны, вера в привидения едва ли не заметнее других суеверий и по своему вредному влиянию на народ. Грустные факты такого влияния пред всеми налицо: вера в привидения держит народ в каком-то паническом страхе, заставляет ею трепетать пред самыми обыкновенными предметами, бывает причиною сильного испуга, надламывающего самую свежую и здоровую жизнь, производит душевное расстройство, и т. п. А сколько вносится этим суеверием антирелигиозных понятий в духовную жизнь народа, – об этом нечего и говорить; дело ясно само по себе. Поэтому вера в привидения едва ли не более других суеверий должна вызывать против себя строгое осуждение сельских пастырей; предлагаем, со своей стороны, несколько заметок, которыми священник может воспользоваться, как материалом, в беседах с прихожанами о привидениях.

Кто, по мнению народа, является людям в тех образах, какие, обыкновенно, называются привидениями? Нечистый дух, умершие родственники, близкие знакомые, говорят обыкновенно. Так. Но рассмотрим, как и для чего злые духи являются людям? Священное Писание ветхого и нового завета и церковная история передают на довольно много опытов явления злых духов. Первое, известнейшее и самое зловредное для человека явление диавола – это то, когда он явился к первой жене Еве и искусил се. Господь наш Иисус Христос, находясь после Своего крещения в пустыне, подвергался искушению диавола. В истории христианской Церкви еще более примеров явления злых духов людям. Святой священномученик Киприан сам рассказывает о себе следующее: «поверьте мне», говорит он, «я видел самого диавола; свидание с ним я вымолил у него многими жертвоприношениями; встретившись с ним, я обнимал и лобызал его, и наслаждался беседами его и почтеннейших его служителей»¹⁰¹. Святый Феофил, бывши экономом соборной церкви в городе Аданне, также несколько раз имел свидание с диаволом, разговаривал с ним, произносил пред ним отречение от Христа, дружески жал ему руку, и также обнимал и лобызал его¹⁰². Эти примеры, равно как и множество других, достаточно уясняют ту истину, что злые духи могут являться людям, но только как? Прежде всего, не сами по себе, не по своей собственной воле, но по допущению Божию, а во вторых – не для каких-нибудь пустых целей, не для того, например, чтобы только запугать людей, а всегда для того, чтобы или испытать в людях твердость веры в Бога, или поколебать в них преданность воле Божией и т. п. Равным образом, могут являться людям и души умерших. Вера в явление отшедших душ живущим на земле людям была всеобщею верою ветхозаветной церкви. Царь Саул обращается к волшебнице Аэндорской и просит ее вызвать тень Самуила; Самуил явился и говорил с Саулом. Во второй книге Маккавейской рассказывается следующее: во время сражения Иуды Маккавея с Тимофеем, начальником сирийского войска, явились вдруг пять мужей: они были на богато-убранных лошадях, и стали во главе сирийского войска. Двое из этих мужей неотступно сопровождали Иуду Маккавея в битве, и своим оружием защищали его, а на врагов его метали стрелы молний, и таким образом, ослепляли их и устрашали. Эти пять всадников, которые сражались за израильтян, были, очевидно, Маттафия, отец Иуды, и четыре его сына, все, в это время, уже умершие. Иисус Христос не говорил ничего такого, из чего можно бы заключить, что он не одобрял верований иудеев; напротив, Он ясно учил, что души умерших могут возвращаться в мир, являться людям и говорить с ними. В притче о богатом и Лазаре Он говорит, что богач, находясь в адских мучениях, просит Авраама послать на землю Лазаря, чтобы тот предостерег его братьев от опасности подвергнуться тому ужасному состоянию, в каком он сам находился. Святые отцы и учителя церкви также утверждают истину явления душ усопших живущим на земле людям. Вопрос остается только тот, при каких опять условиях души умерших людей могут являться живым людям, – являются ли они сами но себе, для каких-нибудь мелочных целей, как это представляется в различных народных рассказах, являются ли во всякое время. более или менее часто, или редко? На эти вопросы учение Церкви отвечает нам, что души умерших являются и могут являться на землю не по своей собственной воле, а не иначе; как только по повелению и допущению Божию. Если бы они могли являться по своему собственному произволу, в таком случае их явления были бы гораздо чаще, чем это есть на самом деле; в таком случае мало нашлось бы между ними таких, которые бы не стали появляться на землю по разным личным побуждениям, из побуждения, например, родственного чувства, из желания свидеться с своими ближними. Евангельский богач непременно посетил бы своих братьев, чтобы известить их о той несчастной участи, какая постигла его в загробной жизни. Но Бог, но Своему милосердию и всемогуществу, дозволяет являться душам усопшим только очень редко. Главная цель, для которой являются души усопших, – та, чтобы открыть живущим на земле сокровенное и будущее, предостеречь их от несчастий, могущих встретиться в жизни настоящей и будущей, и вообще так или иначе возвестить им милосердие Божие. С другой стороны, опыт показывает, что христианские души являются часто затем, чтобы просить совершения за них бескровной жертвы, раздачи милостыни, или путешествия по святым местам, или же затем, чтобы побудить живых к добродетели, к исправлению поведения, и вообще к богоугодной жизни. Часто они, при своем появлении, сообщают о том состоянии, в каком умершие находятся в другой жизни, рассказывают об аде, о добрых и злых ангелах, о строгости суда Божия над грешниками и о милосердии Божием к праведникам. Таковы признаки, какими сопровождается явление на земле душ отшедших людей. Теперь сообразите вот что: явления злых духов и душ умерших людей, о которых существует в среде вас такое множество рассказов, похожи ли на те явления, какие ясно утверждаются и словом Божиим, и учением Церкви? О, какая великая разница! Все ваши рассказы представляют только одно смешное, хотя и наводят страх. По этим рассказам, злые духи и умершие люди являются, по большей части, для того, чтобы запугать боязливых какими-нибудь чудовищными образами, издают какие-нибудь неестественные звуки, предъявляют какие-нибудь грубые и глупые требования, являются часто затем, чтобы поесть и попить, и т. п. Вообще ни один из этих рассказов не представляет тех признаков, какими сопровождаются истинные явления духов и душ умерших. Напротив, и я, и вы, и всякий другой непременно должны сознаться, что в них все, от начала до конца, от причин до следствий, прямо противоречит ясному учению Церкви. А если так, то можно ли верить этим рассказам? Вы знаете, например, какую-нибудь вещь, знаете ее признаки, перемены, какие могут с ней случиться; и если бы вдруг кто-нибудь стал рассказывать вам, что он видел туже самую вещь совсем с другими признаками, и при том такими, каких никак не может приписать ей здравый разум, – то вы, конечно, не поверили бы ему, сочли бы его лгуном и т. п. Зачем же вы верите рассказам о каких-то страшных и чудовищных явлениях духов и душ умерших, когда вы видите, что эти явления совсем не похожи на те, какие передает нам слово Божие, заключающее в себе чистую истину, когда здесь так очевидна нелепость, так заметен обман?

Знаю, что против слов моих, могут, например, сказать мне: откуда же взялось такое множество народных рассказов о привидениях? Ужели в основании их нет никакой действительности? Неужели все люди рассказывают только то, чего никогда не бывало? Многие скажут, пожалуй, что им самим являлись приведения, что они собственными глазами видели их, собственными ушами слышали их неземные звуки. Но тем не менее и от таких возражений вера в действительность привидений нисколько не выигрывает. Причины, породившие бесчисленное множество рассказов о привидениях, такого рода, что никак не говорят в пользу действительности привидений, как явлений духов и душ умерших. Те явления, какие, может быть, видали многие и какие обыкновенно называются привидениями, далеко не то в своей сущности, чем считают их. Рассмотрим все это несколько подробнее.

Прежде всего возникает вопрос: явления духов, так часто запугивающие простой народ, не проделки ли ловких плутов, придуманные ими для своих целей, не обманы ли искусных фокусников, которые, изучивши хорошо некоторые особенные явления природы, придавали, в темные времена невежества, этим естественным явлениям чудесный смысл, возбуждая в умах зрителей суеверный страх и трепет? В таком вопросе есть доля правды. Известно, что в глубокой древности языческие храмы были полны лжи и обмана: языческие жрецы, люди сравнительно образованные, изучивши законы природы, производили явления, известные теперь под именами физических опытов, или, пожалуй, фокусов, и выдавали их суеверной толпе за явления силы божественной – за чудеса. Человек смотрел на эти явления, и, не умея объяснить их, младенчески веровал в их сверхъестественное происхождение. Здесь человек был жертвою глубоко-обдуманного и ловко рассчитанного обмана. Ему покажут, например, при помощи простых вогнутых зеркал, какую-нибудь фигуру, или образ, но покажут не простым, обыкновенным образом, когда бы человек мог хладнокровно рассудить о причинах такого явления; нет, покажут после долгих молитвенных возгласов, после сожжения бесчисленных жертв и разнообразных курений, когда у зрителя, в облаках дыма, голова отуманена, нервы раздражены, когда ему и без того видятся видения, и слышатся какие-то особые звуки. После этого, когда явится определенная фигура, толпа падает пред нею, пораженная благоговейным страхом. – История жреческих обманов, в измененной только форме, повторилась в средние века, когда человек младенчески веровал во все чудесное, таинственное. В это мрачное время явился целый класс людей, известных под именем колдунов, ведьм, ворожей и прорицателей. Такие люди приобретали громадную известность. Они пользовались именами – вызывателей теней мертвых, заклинателей темных духов. Народ веровал им, слушал их, – и вот, под влиянием подобных людей, начинают слагаться народные легенды о заколдованных местах, о проклятых замках, где являются привидения, домовые, мертвецы, и т. п. К числу людей, усердно служивших распространению суеверий и предрассудков, нужно отнести также средневековых ученых, так называемых алхимиков и астрологов. Эти люди шли к истине, искали ее везде, но их слабый, детский ум плохо справлялся с тени тайнами, которые на каждом шагу подставляла ему природа. Средневековый ученый путался в области этих неразрешимых тайн, и проповедывал чудеса. Таинственность, какою прикрывали образ жизни этих ученых, их уединенные кабинеты, загроможденные плавильнями, редкими растениями, засушенными чучелами, их таинственные книги, понятные только немногим избранным, – все это распространяло в народе суеверную боязнь пред этими учеными. Да и сам ученый, с его желтою физиономиею, впалыми глазами, беспорядочною одышкою, казался для простолюдина чем-то выше обыкновенного человека, каким-то выходцем другого мира. И вот досужее воображение пользовалось всяким поводом, чтобы создать какой-нибудь фантастический рассказ о посещении этого ученого темною, нечистою силою, о чудесах, происходивших в его одиноком, таинственном кабинете. А о смерти этого ученого всегда ходили рассказы более или менее чудесного характера; здесь всегда являются духи, борятся между собою за душу ученого, и т. п. Таким образом глубокая древность и средние века представляют обильный источник для рассказов о привидениях. И действительно, большая часть этих рассказов сложились в это именно время, богатое всякого рода чудесами, обязанными своим происхождением совершенному невежеству, с одной стороны, и намеренному обману, с другой. Это, можно сказать, первая и самая обыкновенная причина существования разных поверий о явлениях духов, привидений, домовых и т. п.

С рассказами о привидениях, возникшими на почве древнего жреческого и средневекового обмана, имеют близкую связь и многие из рассказов, сложившихся в недавнее время, на наших глазах. Ловкие плуты, шарлатаны, шалуны, пользуясь народною верою в привидения, очень часто разыгрывают роль духов и людей умерших, одеваясь в какие-нибудь одежды, большею частью, в белый саван, и измышляя другие запугивающие средства. Подобного рода обман легко может быть обнаружен, лишь бы у тех, кому является привидение, достало побольше смелости. В одной деревне, в известные дни года, именно пред праздником всех святых, из старого помещичьего замка выходило огромное пламя и дым, и слышны были страшный крик и вой. Вся деревня говорила об этих явлениях, и каждый разукрашивал их по своему. Общее же убеждение было то, что эти явления – действие злого духа. Владетель замка, человек нисколько не суеверный, захотел обнаружить обман, и с этой целью, пред праздником всех святых, отправился в замок с двумя своими друзьями, твердо решившись преследовать духа и стрелять в него из двух пистолетов. Спустя несколько дней после их прибытия, послышался сильный шум над той комнатой, где поместился владетель замка; и оба его друга полезли на чердак с пистолетами в одной и с свечами в другой руке. Тут они увидели черное привидение с рогами и длинным хвостом; привидение стало прыгать туда и сюда. Один из них выстрелил по нему из пистолета; вместо того, чтобы упасть, привидение стало уходить. Его хотели было ухватить, но оно вскочило на маленькую лестницу, ведущую в амбар, и вдруг исчезло. Человек суеверный, видя такие чудеса, упал бы в обморок; но настоящие исследователи привидения были не таковы. Они внесли в амбар свечи и увидели, что в том месте, где скрылось привидение, находилась потаенная дверь в погреб, которая запиралась изнутри. Дверь была сломана, и мнимый дух найден. Он сознался во всех своих проделках. От выстрелов спасла его буйволова кожа, которою было обтянуто все его тело. Подобным образом могут быть разоблачены и многие другие привидения.

Но объяснять все привидения с одной и той же точки зрения совершенно нельзя. Бесспорно, что в каждом из них человек бывает жертвою своего собственного обмана. Прежде всего нас может обманывать наше собственное воображение. Припоминая какой-нибудь предмет, или какое-нибудь лицо, давно нами виденное, мы можем как бы видеть его пред собою. Дело в том, что образ этого предмета, или лица, нарисованный воображением, передается от мозга сетчатой плеве глаза, посредством нервного волокна, которое в это время не может воспринимать действительных предметов, находящихся вокруг нас. Это может быть с человеком, нисколько не суеверным, у которого притом и воображение нисколько не расстроено. Человеку же суеверному и притом с расстроенным воображением могут представляться такие явления, рисоваться такие картины, каких в действительности не бывает. Лежа, например, во время сна навзничь, в комнате, наполненной испарениями, особенно во время грозы, мы чувствуем давление в груди, которое есть ничто иное, как прилив крови, зависящий от указанных причин, или условий. Человек же с воображением, воспитанным в суеверии, думает, что это душит его нечистый дух. Он даже рисует пред собою образ страшного человека, который хочет броситься на него и душить. Чтобы отделаться от привидения, он начинает читать молитвы; привидение чрез несколько времени исчезает, но от чего? Просто от того, что кровь, прилившаяся к груди и голове и возбудившая мозг, приходит в нормальное состояние. Часто даже кошмары и сонные грезы были принимаемы за явления действительные. Как часто картины расстроенного воображения могут быть принимаемы за явления действительные! Это тем возможнее, что и в самом устройстве нашего организма есть благоприятствующие тому условия. Создание воображения, переданное сетчатой плеве глаза, представляется как бы действительно существующим, закрывающие действительные предметы потому, что нервное волокно, занятое образом воображаемого существа, не может воспринимать и передавать нашему взору действительных предметов.

Другие, находящиеся в нашей личности, причины, развивающие веру в явления привидений, заключаются в расстройстве нашего организма, и чаще всего в расстройстве желудочном. Здесь дело вот в чем: при расстройстве вашей желудочной системы, в нас напряженно действует система нервная, или мозговая. От этой напряженной деятельности в нашей голове возникают самые дикие картины и видения. В здоровом состоянии мы сочли бы эти картины за произведение воображения, а теперь мы придаем им характер действительности, потому что, с расстройством желудка, у нас расстраиваются и нервные волокна, посредством которых мы получаем впечатления действительных предметов, и вследствие этого мири действительный для нас как бы закрывается. Все это каждый может испытать на себе, не употребляя пищи по нескольку дней сряду. Тоже самое может случиться с нами, если мы расстроим желудок принятием какого-нибудь ядовитого вещества. Расстройство этого рода имеет влияние на сетчатую плеву нашего глаза и вследствие этого процесс зрения значительно изменяется. Потому-то принявшие внутрь белену, дурман, и т. п., как помешанные, считают известный предмет не тем, чем он есть на самом деле, лошадей, например, считают людьми, дом – огородом, и т. п.

Но чаще всего явления нечистой силы, домовых, привидений и мертвецов бывают следствием обмана наших собственных чувств – глаза и уха. Всякому известно, что большая часть духов, домовых, и привидений, и проч., являются непременно ночью, и притом не в совершенной темноте а в полусвете и когда глаз наш может различать предметы но только неясно и неопределенно. Пугала эти являются непременно белыми. Местами их явлений бывают обыкновенно: кладбище, лес, сад, или вообще какое-нибудь уединенное место. В таких уединенных местах мы, обыкновенно, не знаем хорошо расположения предметов, а глаз наш в таком полусвете не может различать их, и потому, с первого взгляда, предметы эти нам покажутся какими-то незнакомыми, странными. При большем усилии рассмотреть эти предметы, зрачок нашего глаза не обыкновенно расширяется, чтобы собрать как можно более света, а при таком напряженном состоянии естественно, что зрительные нервы приходят в раздраженное состояние в глазе чувствуется боль, сотрясение. От этого сотрясения все окружающие предметы представляются нам тоже в неспокойном состоянии, – они колеблются, движут своими частями. Эти движения предметов еще более усиливаются от того обстоятельства, что в полутемноте глаз наш различает хорошо только один цвет – белый, от этого все освещенные черты в предмете мы видим хорошо, а черты темные, неосвещенные, то являются, то исчезают для нашего глаза. Представьте же себе человека суеверного, робкого, слышавшего в детстве множество рассказов о чудесах разного рода; представьте, что этот человек поставлен в такое уединенное место, в среду таких незнакомых предметов. Вдруг предметы эти начинают двигаться, кружиться. Воображение, в эту минуту, работает очень сильно и дорисовывает картину: неясным чертам оно сообщает определенный образ, иногда в высшей степени фантастический. И вот испуганному зрителю, вместо могильных крестов, вместо развесистых деревьев, представляются целые сотни живых существ, страшных до уродливости, в различных положениях и одеждах, и все это снует взад и вперед, движется без всякой цели, постоянно меняет очертание и образ. Поневоле суеверу придет на мысль, что он попал на проклятое место, где потешается нечистая сила. Несколько подобный обман может произойти и от других причин, зависящих от устройства нашего глаза. Если мы сильно сожмем глазное яблоко, или если нам придется каким-нибудь образом ушибить голову, то при этом мы заметим, что от глаза отделяется свет, иногда в виде разноцветных кругов, иногда в виде синеватых искр. Такие явления бывают хорошо заметны в здоровом состоянии; но в болезненном они принимают слишком широкие размеры. В горячке, например, или при болезнях желудка, кровь, устремляясь к голове, давит, между прочим, на сетчатую плеву глаза, вследствие чего пред глазами являются большие массы света, в виде разноцветных кругов. Эти круги будут постоянно двигаться и изменяться, а больное воображение составит из них самые разнообразные, самые странные картины. В минуту успокоения, больной припомнит эти картины, и если он суеверен и незнаком с законами природы, то он убедительнейшим образом будет доказывать, что его комната, за минуту пред тем, была полна духами и привидениями. Такие случаи могут быть и при незначительном расстройстве организма, например при совершенно легком расстройстве желудка, при случайном несварении пищи. Обман здесь тем опаснее, что человек чувствует себя совершенно здоровым, а между тем пред его глазами совершаются такие диковинные вещи. Но самый опасный обман наших глаз заключается в следующем: всякому, конечно, случалось наблюдать, что когда мы переходим из темной комнаты в другую, ярко освещенную, то глаза наши, пораженные большим приливом света, невольно закрываются, причем пред нашими глазами продолжают мелькать те вещи, которые мы видели несколько секунд назад, и при том не в том цвете, в каком мы видели несколько секунд назад, но в ином. Вследствие такой особенности нашего глаза, с каждым из нас может повториться такого рода обстоятельство: увидавши какой-нибудь ярко освещенный предмет, например человека, зверя, или что-нибудь другое, мы можем, через несколько времени, даже ночью, в совершенной темноте увидеть в нашем глазе образ этого предмета. В этот раз предмет может явиться в другом совершенно цвете, так что трудно бывает узнать настоящую причину такого явления. Человек суеверный и на этот раз будет думать, что ему являлось привидение.

После глаза, ухо есть самое обманчивое орудие чувств (кто бывал в хорошо устроенных театрах, кто слыхал искусных чревовещателей и других фокусников, тот знает, что наше ухо способно вдаваться в самые очевидные обманы). Обманывается оно не относительно самого звука, но относительно причины его. Подобные обманы могут встречаться с нами всюду и, при других условиях, наполняют нашу душу ужасом. Завоет ветер в трубе, в темный осенний вечер, а робкому, покинутому одиноко в комнате, ребенку кажется, что воют да чердаке домовые, о которых ему прежде натвердили. Засвистит ветер в дуло ружья, а заблудившемуся ночью в лесу охотнику грезится, что это леший над ним издевается. Шумит мельничное колесо, бурлит вода из-под ставок, а суеверному мельнику в ночной тишине слышатся какие-то особенные звуки, и думает он, что это дедушка водяной пугает его. Впрочем, в подобных случаях, человек еще может освободиться от обмана, отыскавши настоящую причину звука. Но часто настоящая причина звуков бывает так далека, что ее нельзя отыскать и при совершенно спокойном состоянии мысли. Мысль ищет причины, и не находя ее, все более и более поддается влиянию мечты и фантазии, создающих свои причины, и творящих свои чудеса. При таком взволнованном состоянии, самый здравомыслящий человек легко поддается суеверным представлениям. Присоединится к этому обман зрения, и готов рассказ о привидении, издающем дикие, неестественные звуки, и этим еще более наводящем ужас, и будут люди верить этому рассказу, как действительному. А между тем будь дознана настоящая причина подобных явлений, тогда исчезли бы все эти привидения, блуждающие мертвецы, домовые и вся нечистая сила, смущающая робкую душу простолюдина.

Говоря об обманах зрения и слуха, мы видели, что эти обманы имеют силу только при известных условиях, при известной обстановке. Но бывают состояния, когда ни время, ни место не спасают человека от обманов. В жилой комнате, среди многолюдного общества, видит человек или людей, давно умерших, или далеко отсутствующих, или видит даже существа совершенно фантастические. Это – особенная болезнь, известная под именем наклонности к галлюцинациям.

Болезнь эта бывает особенно продолжительна у людей слабых, нежных, ведущих жизнь совершенно праздную. Положение таких людей в высшей степени печально. Вечно они находятся в обществе фантастических существ, нашептывающих им какие-то таинственные речи. Темнота их пугает, малейший шорох заставляет вздрагивать. Порядок жизни для них совершенно изменяется. Наряду с действительными предметами, они видят предметы и картины из далекого прошедшего, видят такие образы, каких прежде никогда невидали. Сила внутренних представлений, в таких случаях, бывает так велика, что человек бывает совершенно не в состоянии различить, что пред его глазами есть действительного, и что воображаемого; то и другое имеет для него одинаковое значение. Хорошо, если человек, переживающий подобное состояние, образованный; он или сам поймет, или поверит умному медику, что состояние его болезненное, что причины всех его видений находится в нем самом, в раздражении его нервной системы, и, при помощи лечения, легко избавится от своих видений, Но если этот человек упорный суевер, то он все эти видения объясняет проделками над ним нечистой силы. Положение подобных суеверов бывает до того тяжело, что они часто кончают жизнь самоубийством. Тогда другие суеверы, знающие о видениях покойного, не преминут составить рассказ о том, что он был замучен нечистой силой, – и этот рассказ будет передаваться от одного к другому, от старшего к младшему, во всех возбуждая суеверный страх и трепет.

Наконец, есть еще один род явлений, принимаемых за привидения, только по незнанию законов природы. Это – явление теней на гробах умерших. В ночное время, иногда приходится видеть на свежих могилах светлые, прозрачные человеческия фигуры. В народе издавна распространено убеждение, что это покойник выходят из могилы. Только в недавнее время нашли объяснение этого таинственного явления. Один ученый доказал, что люди очень нервные могут видеть испарения, носящиеся в воздухе, в виде слабого света, и называемые обыкновенно силою ода. Сила ода, говорит он, распространена везде. Между причинами, от которых она возбуждается, важное место играет разложение трупов. Чтобы доказать свое мнение, этот ученый с одною нервною девицею отправился однажды на кладбище, где было много свежих могил. Его спутница куда ни смотрела, везде видела массы пламени. Особенно много огней видела она на недавних могилах. Иногда она протягивала свои руки к тому месту, где был виден свет; тогда казалось, что рука ее была в каких-то огненных облаках; когда же она становилась на то место сама, пламя охватывало ее до шеи. Этот опыт, который можем повторить и мы сами, вполне подтвердил мнение, что так называемые тени умерших суть ничто иное, как испарение от трупов. Тоже самое нужно сказать и о тех огоньках, или светлых тенях, какие иногда приходится видеть в болотах или горах. Это не души умерших людей, блуждающие по горам и болотам, как думают многие и из простолюдинов, а испарения от трупов всякой падали, которой в горах и болотах всегда бывает много.

Таковы причины тех явлений, какие обыкновенно называются привидениями. Причины эти просты и естественны: это – или обман шарлатанов и шалунов, или обман нашего собственного воображения и наших внешних чувств, глаза и уха, или известного рода болезненные состояния, или, наконец, действия законов природы. Каждою из этих причин или нескольких вместе можно объяснить появление почти каждого привидения, и мы видели уже, как просто и естественно объясняются самые странные и страшные явления, самые чудовищные картины и образы, представляющиеся взору человека. Скажите же теперь, где та нечистая сила, где те домовые, водяные, мертвецы, и тому подобные выходцы другого мира, которые будто бы являются и действуют в так называемых привидениях? Рассказы о их явлениях не повторение ли тех сказок, которые сложились в самую давнюю пору, и потом, как бы по наследству, переходят от одного к другому? Не ложь ли все это, которая разлетается при самом легком прикосновении к ней разумной критики? И если бы, при каждом появлении привидений, всегда доискивались причин, какими оно вызвано, то все эти домовые, водяные, блуждающие мертвецы, и т. п., исчезли бы гораздо скорее, чем пропоет петух, могущий, по мнению простого народа, разогнать своим криком нечистую силу. В одном случае, от появлений страшных пугал и диких картин и сцен избавила бы смелость, изобличившая дерзкого обманщика, в другом – удачное лечение медика, в третьем – объяснение человека ученого и понимающего некоторые особенные явления природы.

С. К. М-ов

Православное собеседовательное богословие, или практическая гомилетика. Сочинение протоиерея Иоанна Толмачева. Том второй. Недели по пятидесятнице XVIII–XXXII. Спб. 1869 г.¹⁰³

В «Руководстве для сельских пастырей», в № 10 прошедшего года, по выходе в свет первого тома «Православного собеседовательного богословия» протоиер. Толмачева, мы с сочувствием отнеслись к предпринятому изданию «Практической Гомилетики». Издание второго тома «Собеседовательного Богословия», заключающего в себе второе последование недель по пятидесятнице (XVIII–XXXII), обязывает нас напомнить читателям прежнюю нашу рекомендацию – приобретать книгу протоиерея Толмачева, по мере выхода в свет отдельных ее томов, которых в будущем обещается еще три (один будет заключать в себе темы церковных поучений на недели Триоди Великопостной, другой – на недели Триоди Цветной и третий – на особенные праздники и случаи). Молодые сельские проповедники, приучающие себя к проповеднической импровизации, при пособии книги протоиер. Толмачева, в самое короткое время, много успеют в этом необходимом для них искусстве и избавят себя от необходимости запасаться множеством разных сборников проповедей. Материал, предлагаемый в «Практической Гомилетике», при малой доле самодеятельности проповедника, легко и удобно может быть сформирован в поучение, слово, беседу – любой вид церковной проповеди и применен к потребностям случая и слушателей. В изданных двух томах «Практической Гомилетики» содержание недельных чтений Евангелия и Апостола изложено приспособительно гомилетическим потребностям, полно, всесторонне, и частнейшие мысли содержания развиты логически-стройно, последовательно. Доказывать это выписками из книги – нет надобности: читатели, надеемся, поверят нам на слово, и уверены, что занимающиеся, последовательно и нс опустптельно, проповедью вполне оценят громадное значение книги о. Толмачева в нашей проповеднической литературе. Долг проповедника-пастыря изложить пред своими слушателями всю волю Божию, и вот те-то книги, которые способствуют частнейшему уразумению этой воли Божией, в приложении к разным случаям и обстоятельствам человеческой жизни, и должны, главным образом, составлять настольные книги пастырей проповедников, С этой точки зрения, книги, способствующие уразумению недельных чтений из Евангелий и Апостола, содержащих в себе требования воли Божией, приобретают неоцененное значение. На этом основании мы и рекомендуем читателям труд о. Толмачева, и искренно желая успеха «Практической Гомилетике» в среде наших проповедников, с нетерпением ожидаем остальных трех томов ее, имеющих вместе с первыми, вышедшими томами, занять почетнейшее место в проповеднической библиотеке каждого священника.

X. О.