Соглашение некоторых, по-видимому, противоречащих друг другу мест Священного Писания

Нет в мире книги, которая послужила бы предметом стольких пререканий и споров как Библия – книга Бога. При множестве сторонников она имеет очень много и противников. Стараясь низвести ее на степень обыкновенного человеческого произведения, эти последние делают против нее много возражений, нападая на нее с различных сторон. К числу таких возражений принадлежит, между прочим, и обвинение ее в том, что она содержит в себе много невероятного и странного и вдобавок полна противоречий. В настоящем труде мы предлагаем объяснение некоторых из тех преимущественно мест Священного Писания, на которые чаще всего нападают неверующие. Целью этой нашей работы было показать с одной стороны смысл каждого из взятых мест, а с другой – дать ответ на возражения против этих мест неверующим и доказать, что их предвзятые мнения неверны и безосновательны, и что все воображаемые ими противоречия в Библии представляют совершенное согласие между собой и говорят скорее за божественность Библии, чем против нее.

При этом не считаем лишним заметить, что отдельные трактаты наши по поводу того или другого места не ученые критические исследования, но простые объяснения, причем все старание наше направлено было к тому, чтобы добытое наукой передать по возможности проще и удобопонятнее. Отсюда, при объяснении отдельных мест мы старались, по возможности, избегать приведения мнений различных толковников и выдержек из различных комментариев, так как эти выдержки скорее усложняли и запутывали бы дело, чем объясняли его.

Я ожесточу сердце фараоново, и явлю множество знамений Моих и чудес Моих в земле Египетской...

Исх.7:3

В искушении никто не говори: Бог меня искушает; потому что Бог не искушается злом и Сам не искушает никого...

Иак.1:13

Преступным желанием неверующих было всегда подыскивать что-либо странное ошибочное и противоречивое не только в Библии Бога, но находить нечто предосудительное и в Нем Самом, в Его существе и Его мироуправлении. Самые ясные примеры этого мы видим в жизни Иисуса Христа на земле. Неверы ненавидели Его, говорили о Нем все дурное, обвиняли и клеветали на Него самым наглым образом и без всякой причины.

Точно так же они указывают, например, и на приведенное нами место Исх.7:8, как на такое, которое, по их мнению, набрасывает мрачную тень на Бога и подвергает сомнению Его святость и право судить. Два нечестивых заключения выводят из этих слов люди неверия: 1) что человек не должен подлежать ответственности за свои поступки; и 2) что Бог несправедливо поступает, когда наказывает грешников, так как Он Сам ведет их ко греху, как это сделал Он по отношению к фараону. Трудно сказать, что больше в этих выводах – неразумия или богохульства. По нашему мнению, в них довольно и того, и другого; и правильность нашего мнения видна будет из ближайшего рассмотрения этого столь неправильно понимаемого неверующими места Библии.

Каждый знает, как несправедливо поступил фараон с израильтянами и какое сопротивление обнаружил он Богу Израильскому при освобождении Им евреев от египетского рабства. Он не хотел сделать того, чего хотел Бог, и это сопротивление воле Божией разве могло происходить от Самого же Бога. Ужели Бог мог сопротивляться Себе Самому, действовать против Себя Самого. Этого принять, конечно, невозможно – в противном же случае мы допустили бы нечто противное нашему чувству и здравому смыслу и приписали бы Богу нечто такое, чего нельзя сказать и в чем нельзя обвинить даже ни одного человека.

Библия всегда служит самой лучшей толковательницей и пищей для себя самой, поэтому прочитаем другие места, в которых говорится об ожесточении и закоснелости сердца фараонова; и тогда мы ясно увидим, от кого зависело это ожесточение и кто виноват в нем. В Исх.8:18–32 и Исх.9:34 прямо говорится, что фараон «ожесточил (отягчил) сердце свое» – следовательно, он сделал это сам и сделал преднамеренно. Так понимаем, и так учит нас об этом и другой священный писатель, который, во всяком случае, лучше мог сказать нам об этом, чем какой-нибудь мудрец нашего времени, именно Самуил. Он говорил: «для чего вам ожесточать сердце ваше, как ожесточили сердце свое Египтяне и фараон?» (1Цар.6:6). Эти выражения Священного Писания достаточно ясны и выразительны, и вполне гармонируют со святостью и правосудием Бога. Они заставляют людей признать свою греховность и ответственность за нее пред Богом. Они доказывают, что фараон сам ожесточил сердце, а, следовательно, сам и виновен был в своей нравственной испорченности.

Против этого возражают, указывая на то, что не в одном только вышеприведенном месте Священного Писания (Исх.7:3), но и в некоторых других местах говорится, что Бог ожесточил фараона. Так, у апостола Павла в послании к римлянам говорится о фараоне: «Для того самого Я и поставил тебя, чтобы показать над тобою силу Мою и чтобы проповедано было имя Мое по всей земле». И в пояснении этих слов апостол прибавляет далее: «Итак, кого хочет, милует, а кого хочет, ожесточает» (Рим.9:17–18). Но отсюда опять далеко не вытекает того, что будто Бог сотворил фараона для несения и нравственной гибели, к чему Он Сам и вел его, как думают люди неверия. Бог вовсе не вел фараона к нечестию и гибели, но Он только предоставил ему полную свободу действий, чтобы фараон истощил всю свою силу против Иеговы, и чтобы люди веры, видя безуспешность фараона, еще более убедились в том, что Иегова несравненно могущественнее человека, что при самом энергичном и усиленном сопротивлении фараона Он все-таки возмог освободить народ Свой от египетского рабства.

Нет спора, что грешников, которые самым дерзким образом противятся воле Божией и злонамеренно коснеют в своих грехах, Бог предает, наконец, суду ожесточения, но это делает Он по требованию Своего правосудия и бесконечной правды. Невинно же и незаслуженно Он никого не ожесточает и ко злу никого не вынуждает, ибо Он ни в каком случае и никаким образом не может быть виновником зла – напротив, Он скорее ставит преграды злу, удерживает от зла, чем побуждает к нему. Если же Бог ожесточает грешников, то ожесточает их как грешников, ожесточает потому, что они заслужили этого; и Он имеет на то не только полное право, но и все причины. Это ожесточение грешников есть не что иное, как действие правосудия Божия. Фараон исполнен был вражды против Бога отпустить народ израильский, он отвечал в высшей степени насмешливо и гордо: «Кто такой Господь, чтобы я послушался голоса Его и отпустил сынов Израиля? я не знаю Господа и Израиля не отпущу» (Исх.5:2). Эта вражда человека и его сопротивление против Бога лежит в природе во грехах рожденного человека, она присуща ему, унаследована им. Все, что фараон делал в этой вражде, делал он именно вследствие своего греха и в силу прирожденного ему злого начала, и вполне самостоятельно, поэтому никто не может сказать, что Сам Бог был причиной злых его действий. Бог только попустил ему обнаружить всю силу его вражды против себя, что послужило затем для Бога побуждением умножить все «знамения и чудеса» Свои в земле Египетской. Таким образом, фараон, как и всякий грешник, сам был виноват; и, следовательно, сам он должен подлежать и ответственности за свои дела и поступки перед Судом Божиим. Пусть поэтому никто не сваливает на Бога своих грехов и не утешает себя мыслью о невменяемости их. Напротив, ожесточение фараона должно служить важным предостережением для всех противников и врагов Бога, ибо фараон погубил себя через свое сопротивление Богу; а Бог не только остался победителем, но как через это упорство фараона, так и через всякую злобу и неистовство врагов Его все более и более прославляется между людьми.

Далее замечательно еще, что глагол, переведенный здесь словом «ожесточает» по еврейскому подлиннику значит собственно отягощать, затруднять. Такой смысл имеет это слово и в других местах, где оно употребляется, как например: 3Цар.12:4, Притч.28:14, Ис.8:21. Таким образом, смысл рассматриваемого нами места Исх.7:3, по первоначальному тексту такой: Я сделаю более трудным для фараона сопротивление Богу и Его воле, или: Я положу в этом преграду, препятствие. Это выразил Бог и в том, что для достижения Своей цели освобождения Израиля считал нужным умножить Свои знамения и чудеса. Совершенно такое же значение имеет этот глагол и в еврейской пословице, которая переведена по-славянски словами: «жестоко ти есть противу рожну прати» (Деян.9:5).

Из всего сказанного следует, что рассматриваемое нами место, правильно понятое, не только не набрасывает тени на Бога, но, напротив, выставляет Его в самых светлых чертах. По Своей святости и милосердию Он полагает препятствия и трудности на пути нечестивых, не допускает их до грехов и различным образом предотвращает их. Он есть Тот, Который, по выражению Псалмопевца, прекратил «брани до края земли, сокрушил лук и переломил копье, колесницы сжег огнем» (Пс.45:10). Так поступает Бог со всем миром, и последний сделался бы гораздо грешнее, если бы Бог не противодействовал развитию в нем зла. Мы не знаем и не можем знать, как много бывает ежедневно случаев предохранения людей от неправды и греха. Не в том чудо, что ежедневно совершаются разного рода несчастья, но чудо в том, что не происходит их гораздо более. Не то же ли говорит нам и наша собственная жизнь, наше собственное наблюдение. Мы несравненно более грешили бы, если бы Сам Бог не предохранял нас от грехов и не полагал к тому никаких препятствий.

Итак, мы видим, что высказанное Иаковом в 1:13–15 совершенно справедливо и что между взятыми нами местами Священного Писания (Исх.7:3 и Иак.1:13–15) нет ни малейшего противоречия. Слово «искушать» имеет вообще двоякое значение, именно – испытывать и склонять ко злу. В первом смысле его нужно понимать тогда, когда оно употребляется в речи Бога. Так, например, говорится: «Бог искушал Авраама» (Быт.22:1). А в последнем – когда оно употребляется по отношению к дьяволу, змию и вообще ко всему, что враждебно человеку.

«Бог не искушается злом», Он не есть источник греха – и по Своему существу, и по Своим делам и мироправлению Он совершенно противоположного свойства. Он есть Тот, Который в лице Иисуса Христа более всех пострадал за грехи мира, Которого они более всех обременяли и Который ценой собственной Крови заплатил за них. Он никого не ведет путем греха, но поставляет всякого, говорит Давид, «на стези правды имени ради Своего»(Пс.22:3). Он никого не ведет в ад, но кто отдается Ему и Его водительству, того ведет Он к вечной Своей славе.

За правильность сделанного нами изъяснения взятых мест говорит и искреннее и неоднократно повторенное увещание Бога к людям не ожесточать сердец своих «ныне, когда услышите глас Его, не ожесточите сердец ваших» (Евр.3:15, 4:7). Значит, израильтяне, к которым относится непосредственно это увещание, сами ожесточали сердца своим неверием и непослушанием, и Бог просит их не делать этого. Равным образом и все те, которые со словом Божиим, как в нашем тексте Исх.7:3, поступают так, что через ложное толкование его обвиняют Пресвятого и оправдывают грешников, делают этим не что другое, как ожесточают сердца свои, впадают в одинаковый грех, равно как и в одинаковую опасность с фараоном, а потому и к ним вполне приложимо увещание Господа: «не ожесточите сердец ваших».

Моисей и Аарон пришли к фараону и к рабам его и сделали так,как повелел им Господь. И бросил Аарон жезл свой пред фараоном и пред рабами его, и он сделался змеем.

И призвал фараон мудрецов Египетских и чародеев; и эти волхвы Египетские сделали то же своими чарами...

Исх.7:10–11

Между фарисеями был некто, именем Никодим, один из начальников Иудейских.

Он пришел к Иисусу ночью и сказал Ему: Равви! мы знаем, что Ты Учитель, пришедший от Бога; ибо таких чудес, какие Ты творишь, никто не может творить,если не будет с ним Бог.

Ин.3:1–2

Сопоставлением этих, как думают некоторые, противоречащих друг другу мест Библии, обыкновенно предполагают следующие вопросы: если чудеса Иисуса Христа были доказательством Его Божественного посланничества, то не должны ли мы в таком случае признавать и все чудеса за доказательства Божественного посланничества тех, которыми они совершаются. И если так, то на каком основании чудесам Моисея и Аарона приписывается больше значения, чем чудесам египетских мудрецов.

Для правильного решения этих вопросов, мы необходимо должны наперед выяснить сущность и характер действительного чуда. Чудо в собственном смысле этого слова есть чрезвычайное откровение силы и могущества Божия, откровение, совершаемое с какой-нибудь важной целью. Творение, равно как премудрое промышление Бога о мире, суть обыкновенные откровения силы и могущества Бога; а чудо, напротив, есть чрезвычайное откровение. Отсюда каждое событие, не имеющее этого качества, как бы оно ни было таинственно и необычайно, не может быть названо действительным чудом. Действительное чудо может происходить только от Бога и есть необычайное, непостижимое для нас дело Бога, служащее к прославлению Его Самого и ко благу чад Его.

Все эти чудеса могут быть разделены на два класса – оригинальные или непосредственные, совершаемые Самим Богом без всякого орудия или посредничества, и на чудеса вторичные или посредственные, при которых Бог не Сам обнаруживает Свою силу, а посредством другого какого-нибудь лица. Чудеса Иисуса Христа принадлежат поэтому к первому классу, так как они совершаемы были силою, в Нем Самом живущей; а чудеса Моисея или Илии, напротив, принадлежат ко второму классу, так как они совершены были ими силою, данной им от Бога. Но все эти чудеса были чрезвычайными доказательствами силы Божией и свидетельствами Бога за истинность того, что говорили Его посланники. Божественный авторитет этих последних становится уже вне всякого сомнения, коль скоро они совершали такие чудеса; а сами дела их, как чрезвычайные проявления всемогущества Божия – действительными чудесами.

Чудеса Иисуса Христа были не только свидетельством за Его Божественное посланничество, но доказательством Его Божественного существа, то есть Его Божества. В этом свете и значении понимал их и Никодим. Такое же значение придавал им и Сам Иисус Христос, когда Он сказал: «Если бы Я не сотворил между ними дел, каких никто другой не делал, то не имели бы греха; а теперь и видели, и возненавидели и Меня и Отца Моего» (Ин.15:24). Когда ученики Иоанна пришли к Иисусу Христу и спросили Его: «Ты ли Тот, Которому должно прийти, или ожидать нам другого?» – Он отвечал им указанием на те дела и чудеса Свои, которые Он совершил перед их глазами, так как «в это время Он многих исцелил от болезни и недугов и от злых духов, и многим слепым даровал зрение» (Лк.7:20–21). Вместе с тем Иисус Христос указал этим ученикам на слова пророка, который по чудесам Его изобразил Его как Мессию, и эти слова исполнились теперь на Нем (Ис.35:4–6). Вера Никодима возбуждена была чудесами, сотворенными Иисусом Христом, и укреплена через ближайшее знакомство с Ним и Его характером. Неопределенность своей веры Никодим доказал защищением Иисуса и участием в Его погребении. И он поступил очень благоразумно, когда от чудес Иисуса заключил к Его Божественному посланничеству и сказал: «таких чудес, какие Ты творишь, никто не может творить, если не будет с ним Бог».

Между чудесами Моисея и Аарона и тем, что сделали египетские волхвы, есть существенная разница. Первые были явными доказательствами силы Божией, направленными к тому, чтобы подтвердить Божественное посланничество, равно как и истинность слов Моисея; последние все, напротив, были не чем иным как чарованием, то есть тайным искусством или фокусничеством, рассчитанным на обман, в котором (так же, как и тогда) упражняются иногда и в наше время.

Указывают и более частную разницу между чудесами Моисея и волхованием египетских мудрецов.

Моисей и Аарон были рабами Иеговы, они действовали по Божественному повелению и совершали свои чудеса силою Бога, а волхвы упражнялись в своем искусстве только по профессии, и своими делами они только морочили, обманывали людей. В рассматриваемом нами тексте прямо говорится: «Моисей и Аарон сделали, так как повелел им Господь, а волхвы Египетские сделали то же своими чарами». Употребленное здесь в еврейском подлиннике слово означает нечто такое, что совершено украдкой, тайком и рассчитано на обман.

Чудеса Моисея представляли собой нечто оригинальное, небывалое и совершаемы были вопреки желанию могущественного царя и его приближенных – напротив, действия волхвов были слабым подражанием тому, что совершено было Божественной силой и выходили из того своекорыстного побуждения, чтобы не уронить себя в глазах фараона и его свиты. Первые совершены силой Бога и во славу Божию, а последние – по повелению деспотичного царя и из боязни подвергнуться его немилости.

Почти все чудеса Моисея производились публично, открыто, они касались почти всего египетского народа, так что каждый не только знал, но на самом себе испытывал эти чудесные дела Бога; но действия египетских магов совершаемы были только в присутствии «некоторых» – фараона и его рабов, и о них никто более не узнал бы, если бы не упомянула о них сама Библия, по свойственной ей откровенности. И достаточно, наконец, доказано, что сделанное египетскими мудрецами могло быть совершено очень легко и без всякой сверхчеловеческой силы. Искусство, посредством которого волхвы подражали Моисею и Аарону, очень скоро отказало им; они не в состоянии были воспроизвести всех чудес Моисея и Аарона, но должны были признать, что они – дела Бога. «И сказали волхвы фараону: это перст Божий» (Исх.8:19). Затем, если мы читаем, что «жезл Ааронов поглотил их жезлы» (Исх.7:12), то и это было нечто такое, чему египетские волхвы только удивились, но не могли сделать ничего подобного.

Некоторые из чудес Моисея были спасительного и благодетельного свойства, как например: освобождение от жаб (Исх.8:8–15), но так называемые чудеса волхвов все без исключения были вредного свойства.

Таким образом, ясно, что действия египетских магов, которые некоторые неправильно называют чудесами, не были чудесами Бога или чудесами в собственном смысле этого слова, но только кажущимися, между тем как действия Моисея и Аарона, в которых необычайным образом открылась сила Божия, по всей справедливости должны быть названы истинными чудесами. Они совершены с высокой и благородной целью освобождения бедного угнетенного народа и для доказательства силы и могущества Истинного Бога в языческой, погруженной в идолопоклонство стране, тогда как действия мудрецов египетских совершались с нечестивыми целями.

Каждый подлог свидетельствует о существовании подлинной вещи, каждая фальшивая монета есть руководство за существование настоящей подлинной монеты; равным образом и подложные чудеса говорят за то, что есть и были действительные чудеса. И почти во все времена были мнимые чудеса – или для распространения своих заблуждений в простом народе, или из-за гнусной прибыли. Но стоит подивиться и пожалеть о том, что еще и сейчас есть такие люди, которые верят в подобные мнимые чудеса и вводят себя ими в обман и заблуждение.

Впрочем, нельзя отвергать и того, что Бог попускает иногда духу лжи совершать изумительные вещи, которые ставят в тупик и самых образованных людей, что делает Он или тем, чтобы испытать веру Своих почитателей (Втор.13:3; 1Кор.11:19), или же с другой какой-нибудь премудрой и святой целью. В этом мы можем убедиться частью из истории Аэндорской волшебницы (1Цар.28), частью же из того обстоятельства, что и ложные пророки пророчествовали и творили чудеса. Господь Иисус говорит: «восстанут лжехристы и лжепророки, и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных» (Мф.24:24).

Совершенно то же говорится об антихристе и в других местах Священного Писания, каковы 2Фес.2:9, Откр.13:13. Но все эти «великие знамения и чудеса» (Мф.24:24), которые могут быть совершаемы темными силами и которыми будет обольщать людей антихрист, не суть чудеса в собственном и истинном смысле этого слова, потому что дьявол не может изменить природу вещей, не может творить из ничего, а, следовательно, он не может и произвести истинного чуда – это возможно только для всемогущей силы Творца. Пусть эти «великие знамения и чудеса» и на самом деле чудесны, поразительны и неизъяснимы, но так как они совершаются все-таки естественными, хотя и сокровенными силами природы и притом с нечестивыми целями, то они не истинные чудеса, а чудеса, по выражению апостола Павла, «ложны» (2Фес.2:9), а потому мы и не должны ими вводить себя в заблуждение.

Отсюда пусть и то, что сделали египетские волхвы Ианний и Иамврий, рассматривают не как обман и фокусничество, а как нечто действительно необычайное, совершенное под влиянием князя тьмы, посредством тайных сил природы; все же их дела не суть действительные чудеса, они были не откровениями силы Божией, а скорее доказательствами силы дьявола и совершенно нечестивого свойства, так как они совершаемы были вопреки цели Моисея и Аарона, а, следовательно, и Бога. Бог хотел через Моисея фараону и всему египетскому народу доказать Свое всемогущество, но волхвы старались опровергнуть это посредством своего магического искусства – они «противляются» Ему (2Тим.3:8). А потому, в чем бы ни состояло подражание магов чудесам Моисея, в простом ли оптическом обмане или, как думают другие, в каком-нибудь физическом или химическом опыте – но только, во всяком случае, оно не может быть поставлено наравне с чудесами Моисея и Аарона.

И спросили его: что же? ты Илия? Он сказал: нет. Пророк? Он отвечал: нет.

Ин.1:21

И если хотите принять, он есть Илия, которому должно прийти.

Мф.11:14

Здесь, говорят, прямое, но (однако прибавим мы) только кажущееся противоречие Иоанна Предтечи; на прямой вопрос: «Илия ли он?» – отвечает ясно и определенно: «нет», то есть я не Илия. Но Господь Иисус говорит в Своей проповеди об Иоанне: «Если хотите принять, он есть Илия, которому должно прийти». Совершенно так же говорит Он о нем и в другом месте: «говорю вам, что Илия уже пришел, и не узнали его, а поступили с ним, как хотели» (Мф.17:12).

Во времена Иоанна Предтечи между иудеями распространены были разного рода суеверные идеи и лжеучения. Так, например, многие верили в учение о переселении душ; они думали, что души пророков переходили после их смерти в другие какие-нибудь тела, живущие в других мирах. Что по прошествии некоторого времени они снова являлись на земле в человеческом образе, так что тело было уже другое, но душа оставалась та же самая. Под влиянием такого предрассудка и заблуждения приходили они, между прочим, к разного рода неправильным понятиям и о лице Иисуса Христа, так что ученики Его на вопрос Его: «за кого люди почитают Меня, Сына Человеческого?» – ответили: «одни за Иоанна Крестителя, другие за Илию, а иные за Иеремию, или за одного из пророков» (Мф.16:13–14).

Другой пример этого всеобщего заблуждения находим мы в Лк.9:7–8, где рассказывается, что Ирод, когда услышал о деятельности Иисуса, пришел в недоумение; так как одни выдавали Его за Иоанна, воскресшего из мертвых, другие за Илию, а некоторые вообще за одного из древних воскресших пророков. И сам Ирод почитал его не за кого-нибудь другого, как за Иоанна Крестителя, которому он отсек голову и который теперь снова явился в другом человеческом образе (Мк.6:14–16). Под влиянием этих же ложных идей о переселении душ произошло и то, что ученики однажды спросили Господа: «кто согрешил, он или родители его, что родился слепым?» (Ин.9:2). Вопрос в данном случае, очевидно, основывался на том предположении, что человек этот прежде уже был на свете и что он родился слепым в наказание за прежде соделанные грехи.

Иоанн Креститель хорошо, конечно, знал, что иудеи спрашивали его, Илия ли он, вследствие и в смысле этого всеобщего заблуждения – и он совершенно справедливо ответил им, когда сказал: «нет». Они хотели знать, есть ли Иоанн прежний пророк Илия, который теперь пришел с неба; так как в этом смысле ожидали они исполнения обетования: «Вот, Я пошлю к вам Илию пророка пред наступлением дня Господня, великого и страшного» (Мал.4:5), на котором они и основывали свое ложное мнение. Таким образом, на вопрос иудеев, основанный на неправильном понимании Священного Писания и ложном ожидании, Иоанн не мог лучше ответить как отрицательно, как он и поступил. Его ответ вместе с тем был и разоблачением иудеев в их заблуждении относительно перехода душ пророческих из одного тела в другое, перешедшим к ним от языческих философов, равно как и в превратном понимании важного пророчества.

Из сказанного нами можно видеть как справедливо то и другое, то есть и то, что сказал о себе Иоанн Предтеча (Ин.1:21), и то, что сказал о нем Господь Иисус (Мф.11:14); ибо если Иоанн Креститель не был Илией, жившим во времена Ахава, то был он, однако же, тем Илией, о котором предвозвестил пророк Малахия, был он тем великим человеком Божиим, который, по словам евангелиста Луки, должен был предшествовать пред Господом «в духе и силе Илии, чтобы возвратить сердца отцов детям, и непокоривым образ мыслей праведников, дабы представить Господу народ приготовленный» (Лк.1:17). Эти слова, высказанные Ангелом Захарии при благовествовании о зачатии Иоанна и относящиеся к этому последнему, ясно и определенно говорят за то, что Иоанн Креститель есть обетованный пророком Малахией Илия. Поэтому, если Иоанн Предтеча говорит, что он не есть Илия, которого ожидали и за которого почитали его иудеи, т. е. не есть тот Илия, который сошел, по их мнению, с неба, то он совершенно прав. Равным образом, если и Господь Иисус – это вернейший свидетель и лучший истолкователь Священного Писания вообще и слов Малахии 4:5–6 в частности – говорит, что эти слова исполнились на Иоанне Крестителе и он есть обещанный в данном месте Илия, то и Он высказал этим такую же самую правду, как и Иоанн Креститель.

Таким образом, и здесь мы опять видим, что противоречие в изъясняемых нами местах Библии существует только для тех, которые или не знают слова Божия, или же неправильно понимают его.

И не скажет неправды и не раскается Верный Израилев; ибо не человек Он, чтобы раскаяться Ему.

1Цар.15:29

И более не видался Самуил с Саулом до дня смерти своей; но печалился Самуил о Сауле, потому что Господь раскаялся,что воцарил Саула над Израилем.

1Цар.15:35

Здесь опять, по-видимому, прямое противоречие, к которому мы должны отнестись тем с большим вниманием, что выражение «раскаялся Бог» и тому подобные обороты речи в Священном Писании повторяются довольно часто, как например Быт.6:6–7, Иер.18:8–10, Иез.24:14, Иоил.2:13, Ион.3:9–10 и 4:2.

Вся трудность заключается здесь единственно в том, что для двоякого рода предметов и понятий употреблено одно и то же слово; и гармония или согласие обоих мест вытекает их того обстоятельства, что слово «раскаяние» или «раскаяться» имеет двоякий смысл, именно – прямой (буквальный) и непрямой (образный).

В первом приведенном выше месте 1Цар.15:29 слово «раскается» употреблено в своем собственном прямом и буквальном смысле, неизменяемость Бога противополагается там непостоянству и изменчивости человека, как это прямо подтверждается словами: «ибо не человек Он чтобы раскаяться Ему». Точно так же и в другом месте говорится: «Бог не человек, чтобы Ему лгать, и не сын человеческий, чтобы Ему изменяться. Он ли скажет и не сделает? будет говорить и не исполнит?» (Числ.23:19). Люди, так как они не всеведущи и не могут провидеть будущего, нередко вынуждаемы бывают изменять свои планы и предприятия или раскаиваться в своих поступках – но у Бога этого быть не может. Как Существо бесконечно Премудрое и Всеведущее, Он так же хорошо знает будущее, как и прошедшее. Он видит мысли людей «издалеча» (Пс.138:2), «ведомы Богу от вечности все дела Его» (Деян.15:18). И история всегда подтверждает то, что говорит здесь Священное Писание.

Далее истина неизменяемости Бога в Его существе, Его планах и действиях, во всей ее полноте содержится и излагается в следующих местах Священного Писания: Пс.101:26, Мал.3:6, Притч.8:22, Иак.1:17, Евр.13:8.

Нет лучше правила при изъяснении Священного Писания, как светом ясных и определенных изречений освещать и другие темные места его для правильного уразумения этих последних. Если и мы в настоящем случае последуем этому правилу и сопоставим все отмеченные выше места Священного Писания, содержащие в себе краткое учение о неизменяемости Бога с 1Цар.15:29 и другими подобными изречениями, то убедимся, что выражение «раскаялся» в 11-м и 35 стихах не может иметь того значения, какое имеет оно в 29-м стихе, но это слово употреблено здесь в образном смысле. Это совсем не редкий, но очень обыкновенный способ выражения. Мы часто говорим образным языком, особенно о Боге, когда, например, ведем речь о Его глазах, руках, ногах и т. п., или как в настоящем случае – о Его раскаянии. Бог по Своей великой милости и снисхождению к нам говорит часто о Себе с нами по-человечески, чтобы сделать доступными нашему пониманию те или другие высокие истины – и слово «раскаялся» обыкновенно выражает или Его неблаговоление ко греху, отвращение от него, или Его теплую любовь к человеку в отмене наказания (Ион.4:2).

При ближайшем рассмотрении истории Саула, в которой два раза повторяется выражение: «Господь раскаялся, что воцарил Саула над Израилем» – мы находим здесь прекрасное доказательство неизменяемости Бога в Его намерениях.

Мы видим здесь, что в призвании Саула на царство Бог на самом деле не мог раскаяться; именно Он определил, чтобы на место непослушного Саула был царем Давид, сын Иессея из колена Иудова (1Цар.16:1). И все это так и случилось, и необходимо должно было так случиться по собственным вечным планам Божиим. Ибо с призванием Саула царское достоинство пало на колено Вениаминово, с избранием же Давида эта честь перенесена была на колено Иудово, а что этому-то колену и должно было принадлежать царское достоинство, это давно уже было определено и высказано Богом в пророческом благословении Иакова: «Не отойдет скипетр от Иуды и законодатель от чресл его, доколе не приидет Примиритель, и Ему покорность народов» (Быт.49:10). Таким образом, мы находим здесь только кажущееся раскаяние Бога в избрании Саула на царство, который за свое непослушание, по-видимому, должен был снова свергнут с престола, но Бог не мог раскаиваться в избрании Саула на царство в буквальном и собственном смысле этого слова, так как это избрание входило в Его премудрые и неизменяемые планы. Таким образом, и здесь, где неверие видит указание на непостоянство и непоследовательность Бога, мы находим, наоборот, прекрасное доказательство Его постоянства и неизменяемости, и противоречие между взятыми местами слова Божия оказывается только кажущимся.

Если Я свидетельствую Сам о Себе, то свидетельство Мое не есть истинно.

Ин.5:31

Иисус сказал им в ответ: если Я Сам о Себе свидетельствую, свидетельство Мое истинно; потому что Я знаю, откуда пришел и куда иду; а вы не знаете, откуда Я и куда иду.

Ин.8:14

Эти два места некоторые относят также к числу взаимно противоположных и прямо противоречивых мест Священного Писания. И причиной такого заблуждения служит то обстоятельство, что слово «истинно», употребленное в данных местах в различных значениях, принимают в одном и том же смысле. Нередко случается, что слова, встречающиеся в судебной области, имеют здесь совсем другое значение, чем в каком они употребляются в обычной семейной жизни. Священное Писание немало представляет нам таких примеров, как в Ветхом, так и в Новом Завете.

Один из таких примеров представляет нам во взятых нами местах слово «истинно». В первом месте (Ин.5:31) оно употреблено в том значении, какое оно имеет обыкновенно при судопроизводстве и означает действительный, достаточный, удовлетворительный, имеющий силу, вес и значение. С юридической точки зрения всегда можно сказать, например, что свидетельство одного человека о себе или его показание вообще не есть истинно, хотя бы по обыкновенному обыденному значению этого слова оно вполне было сообразно с истиной. Это потому, что перед судом, по закону относительно свидетельских показаний («при словах двух свидетелей или при словах трех свидетелей состоится всякое дело» – Втор.19:15), показание одного свидетеля не имеет веса и значения; оно, как собственное показание и свидетельство о себе самом, не может иметь решающего значения, не может быть принято за достаточное и отвергается, как не действительное, неистинное.

Такое объяснение вполне приложимо и к словам Господа. Он говорит: «Если Я свидетельствую Сам о Себе, то свидетельство Мое не есть истинно» , то есть: Мое собственное свидетельство о Себе, если у Меня нет других свидетелей и свидетельств, не имеет силы, по закону свидетельских показаний оно не может быть принято и должно быть отвергнуто. В обоих местах Ин.5:31 и Ин.8:14, Господь Иисус Христос держит речь перед иудеями вполне согласно с их законами о свидетельских показаниях и ничего не хочет доказать им кроме того только, что они должны поступить по этим Божественным законам и относительно Его лица. В 5-й главе Иоанна Он показывает им, что они совсем несправедливо и противозаконно поступают, когда вопреки всем доказательствам не признают Его за Мессию. Они обнаруживали свое неверие в виду самых ясных и осязательных доказательств Его Божественного посланничества. Хотя высказанное Им о Себе было совершенно верно и справедливо и вполне отвечало истине, но Он вместе с тем присоединял, что это еще не есть вполне достаточное и удовлетворительное свидетельство для принятия Его утверждения и требует еще других. И в этих других достоверных свидетельствах и доказательствах не было недостатка. Господь Иисус указывает на них иудеям, когда говорит им далее: «Есть другой, свидетельствующий о Мне; и Я знаю, что истинно то свидетельство, которым он свидетельствует о Мне» (Ин.5:32). Это был Его Небесный Отец, Который двукратно ясным и внятным голосом с неба свидетельствовал о Нем, как о Своем Сыне (Мф.3:17 и Ин.12:28). Он приводит затем и свидетельство Иоанна Крестителя, который проповедывал об Иисусе, как об обетованном Мессии и говорил: «Вы посылали к Иоанну, и он засвидетельствовал об истине» (Ин.5:33).

Наконец, указывает Он еще на Свои дела и чудеса, которые Он совершал: «дела, которые Отец дал Мне совершить, самые дела сии, Мною творимые, свидетельствуют о Мне, что Отец послал Меня» (Ин.5:36).

Указав на все эти свидетельства и свидетелей за Свое Божественное посланничество, Иисус Христос доказывает иудеям и всем неверующим, что хотя Его собственное свидетельство о Себе не было истинно, то есть не было действительно по людскому суду, однако ж, у них нет извинения, так как они имели о Нем другие совершенно достаточные и законные свидетельства, непринятие которых было величайшей несправедливостью.

В 8-й главе, 14-м стихе Иоанна, Господь Иисус говорит о Своей истинности и достоверности Своих слов и объясняет, что хотя Его свидетельство по законной практике и должно быть рассматриваемо, как недействительное, тем не менее, однако ж, само по себе, оно истинно, так как Он есть истина (Ин.14:6), к тому же оно находится в полнейшем согласии и с другими действительными и законными свидетельствами. В Ин.5:31 Иисус говорит о Себе, как о человеке и как считали Его иудеи, как о лице, отделенном от Своего Отца и посланном от Него, как это вытекает из связи речи. Но здесь (Ин.8:14) Он говорит о Себе, как о Божественном Лице, Единосущном с Отцом, свидетельство Которого должно быть истинно, «потому что Я знаю, – говорит Он, – откуда пришел и куда иду, а вы не знаете, откуда Я и куда иду».

Бога не видел никто и никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил.

Ин.1:18

Иисус сказал ему: столько времени Я с вами, и ты не знаешь Меня, Филипп? Видевший Меня видел Отца...

Ин.14:9

Эти два места скорее подтверждают друг друга, чем, как думают некоторые, противоречат себе. Первое из них (Ин.1:18) говорит о невидимости Божественного Существа, никто и нигде не видел Бога. Он слишком Свят и слишком Славен, чтобы можно было видеть Его человеческими грешными и недостойными очами. Люди скорее могут взирать на ясный свет солнца, чем лицом к лицу рассматривать Того, перед Которым самые даже высшие ангельские чины (Серафимы) закрывают свои лица крыльями (Ис.6:2). Он «обитает в неприступном свете, Которого никто из человеков не видел и видеть не может» (1Тим.6:16). Этой истине иудеи научаемы были всем устройством их богослужения, особенно же явственно выражало ее Святое Святых, отделявшееся от святилища завесою.

Из факта невидимости Бога для нас особенно ясно становится, сколь великое значение имеет для людей откровение Бога во Христе Иисусе и через Христа Иисуса. Он есть Единородный Сын, сущий в лоне Отца, составляющий одно с Ним и от Него пришедший с тем, чтобы возвестить нам Самого Бога, Его Существо, Его совет и волю. Вместе с тем, из вышеприведенных слов мы познаем Иисуса в Его Божестве, познаем Его как Истинного Бога, взявшего только на Себя человечество, через которое мы, как через покрывало, можем видеть существо Бога, чего иначе мы никак не могли бы сделать.

Со словами, содержащимися в Ин.1:18, совершенно согласны слова Самого Иисуса Христа у Ин.14:9, где Он говорит: «Филипп! кто видит Меня, тот видит и Отца Моего». Филипп просил Иисуса Христа показать ему Отца, на что Господь Иисус дал ему такой ответ, который двоякое содержал в себе: во-первых, упрек, а во-вторых, наставление; упрек – потому что Филипп давал своей просьбой знать, что чудеса, совершаемые Иисусом Христом, а также истины, проповедуемые Им, равно как различные доказательства Его Божества не имели желаемого успеха и не приводили к совершенному знанию Иисуса. Но вместе с тем, ответ Иисуса Христа содержит в себе и надлежащее наставление, так как он самым ясным и недвусмысленным образом указывает на Свое Божество и единосущие с Отцом, так что, кто видел Сына – тот видел и Отца. Из этих слов видно, что в Иисусе Христе нельзя мыслить только сродственное с Богом, каковое сродство есть и в каждом, хотя бы и несовершенным и греховном человеке. Но Он в Его словах и делах, во всей Его жизни и в откровении Его Вечного Существа – отображение невидимого Бога, сияние славы и образ ипостаси Отчей (Евр.1:3). Он есть посланник Отца и Его сущность и воля, Его слова и дела; суть сущность, воля, слова и дела Отца. Таким образом, слова Иисуса: «кто видит Меня, тот видит и Отца Моего», – нисколько не противоречат выражению евангелиста Иоанна: «Бога не видел никто никогда» – выражению, которое находит себе оправдание и в некоторых других местах Священного Писания, каковы например Исх.33:20, 1Тим.6:16 и т. п.

Впрочем, яснее все сказанное можно представить в таких коротких словах: так как в лице Господа Иисуса мы имеем Самого Истинного Бога, то в Нем, следовательно, видели Бога; и так как Иисус Христос совершенно одно с Отцом Своим, то Он по справедливости мог сказать: «Видевший Меня видел Отца». Но, так как с другой стороны, Иисус Христос, будучи Богом, был вместе с тем человеком, и это принятое Им человечество прикрывало Его собственное Божественное существо и Его полное величие, то, следовательно, сущность Бога, которую мы видели в Его человеческом лице, была все-таки несовершенная, прикровенная сущность; она видима была все-таки не так, как могут видеть ее святые небожители, так что можно сказать, что в Иисусе Христе люди видели Бога – и в то же время не видели. Видели, потому что Он был одного существа с Богом, и не видели, потому что это Божественное существо, так сказать, прикрыто было в Нем человечеством, и потому Его можно было видеть только не в полной, несовершенной славе.

Совершенно согласно с этим говорит поэтому и Иоанн: «Слово, Которое не только было в начале у Бога, но и Самим Богом, стало плотию и обитало с нами, полное благодати и истины, и мы видели славу Его, как Единородного от Отца» (Ин.1:1, 2, 14).

И, неся крест Свой, Он вышел на место, называемое Лобное...

Ин.19:17

И заставили проходящего некоего Киринеянина Симона, отца Александрова и Руфова, идущего с поля, нести крест Его.

Мк.15:21

В истории Иисуса Христа все частности имеют большую важность, особенно это нужно сказать о тех частностях, которые относятся к страданиям и смерти Иисуса Христа. Каждое из четырех Евангелий представляет нам жизнь Иисуса Христа в несколько отличном от других свете, что объясняется разностью стиля и характера отдельных евангелистов; так что в различных Евангелиях мы видим только интересную разносторонность, но отнюдь не противоречия, разности, но не разногласия. Так, мы не редко замечаем здесь, что при рассказе, например, об известном событии, один евангелист ограничивается более общими чертами, не вдаваясь ни в какие частности и подробности, между тем как другой подробнее говорит о нем, обстоятельнее описывает его, не упуская из виду и частных черт, и побочных второстепенных обстоятельств. Таким образом, они взаимно пополняют друг друга, а потому, чтобы составить полную историю страданий и смерти Иисуса Христа, для этого необходимо прочитать всех евангелистов совместно.

Сказанное как нельзя более приложимо и к обоим взятым нами местам, в которых слова одного евангелиста суть не что другое, как пополнение слов другого, в которых Марк несколько подробнее говорит о том, о чем Иоанн заметил, так сказать, мимоходом.

Марк говорит о том, как вели Иисуса на Лобное место. Слова, которые он употребляет при этом: «и повели Его, чтобы распять Его»(Мк.15:20) – были тогда у римлян весьма обыкновенным выражением, под которым разумели отправление приговоренного к смерти на казнь, причем он всегда сам должен был нести свой крест, на котором ему надлежало умереть, так как это несение креста относилось к наказанию осужденного.

Евангелист Иоанн рассказывает несколько иначе, чем Марк. Правда, и он упоминает о несении креста, о котором читаем мы у Марка; но он ничего не упоминает о том, что происходило на пути к Голгофе. Он говорит: «И взяли Иисуса и повели». Иисус оставил судилище, «неся крест Свой» (Ин.19:16–17). Он нес этот крест во весь страстный путь, то есть через весь город, до самых ворот его. А на дальнейшем пути отсюда, то есть от ворот города до Голгофы случилось и то, что обстоятельнее описывает Марк, когда говорит: «И заставили проходящего некоего Киринеянина Симона, идущего с поля, нести крест Его». Грубым воинам было видно, что Иисус, изнемогший под тяжестью креста, не в состоянии был идти далее; а потому они при встрече с Симоном Киринеянином, возвращавшимся с полевой работы, и заставили его нести крест Иисуса до самого места казни.

Таким образом, разногласия в рассмотренных нами местах между Марком и Иоанном нет никакого. И тот и другой согласно утверждают факт несения Иисусом Христом креста Своего, и разница в повествовании их об этом факте заключается единственно в том, что Иоанн, говоря о несении креста, не упоминает об обстоятельстве, случившемся на пути из судилища к Голгофе, а Марк сообщает и об этом обстоятельстве, восполняя, таким образом, то, чего недостает у Иоанна. Это дополнение находит для себя оправдание еще в Евангелиях Матфея и Луки, из которых последний говорит: «И когда повели Его, то захватив некоего Симона Киринеянина, шедшего с поля, возложили на него крест, чтобы нес за Иисусом» (Лк.23:26).

Ибо как Иона был в чреве кита три дня и три ночи, так и Сын Человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи.

Мф.12:40

В первый же день недели Мария Магдалина приходит ко гробу рано, когда было еще темно, и видит, что камень отвален от гроба.

Ин.20:1

При том обыкновенном и вполне справедливом убеждении, что Иисус Христос умер в шестой день недели (в пятницу) и снова воскрес в первый день следующей за тем недели (то есть в воскресенье), некоторые находят в приведенных местах их совершенное разногласие. Если, говорят, из евангельских повествований о смерти и погребении, и воскресении Иисуса Христа видно, что Он был в гробе собственно один день (суббота), то насколько гармонирует предсказание Спасителя о Своей трехдневной («три дня и три ночи») смерти с исполнением этого предсказания? Вопрос этот не лишен некоторого значения и важности, так как Иисус Христос до девяти раз предвозвещал ученикам Своим Свою смерть и Свое воскресение, при шести различных обстоятельствах высказывал им, что Он «через три дня» или «в третий день воскреснет» (Мф.17:23, 20:19, Мк.8:31, 9:31, Лк.18:33, Ин.2:19). Но дело становится достаточно ясным, и мнимое противоречие между предсказанием Спасителя о Своем воскресении и осуществлением его совершенно исчезает, если мы в счет времени, в продолжение которого Господь находился во гробе, включим день распятия Его и день воскресения – а на это мы имеем не только полное право, но и все причины. Значение слов Спасителя в данном случае мы должны определять не иначе, как поставляя их в ближайшую связь с обычным в то время способом выражения, потому что если Иисус Христос говорил о трех днях и трех ночах или предсказывал о Своем воскресении словами «и в третий день воскресну», то говорил Он это совершенно сообразно с обыкновенным принятым в то время у иудеев способом выражения. Робинсон говорит, и все толковники Священного Писания согласно подтверждают, что у иудеев, по принятому у них обыкновению, словами: «три дня и три ночи» – не всегда указывается на полные три дня и три ночи, но иногда только на части дней и ночей. Так, например, у Ин.20:26 неделя называется восьмью днями («после восьми дней опять были в доме ученики Его, и Фома с ними), тогда как она содержит в себе семь только дней. Этот последний обычай, говорим, есть и у нас самих, так что он нам хорошо известен и понятен; и никто не сказал бы, что выражение «через восемь дней», непременно должно заключать в себе полных восемь дней и ночей. Точно так же мы должны смотреть и на выражение «три дня и три ночи» (Мф.12:40), им вовсе не предполагается, что Спаситель должен был пробыть во гробе полных три дня и полных три ночи.

Но мы, быть может, придем к более удовлетворительному решению нашего вопроса, если обратим внимание на различные, употреблявшиеся у евреев способы и виды времяисчисления или времяразделения. У евреев существовало три вида времяразделения: Божественное, гражданское и естественное времяразделение. Первое было заимствовано ими из Священного Писания, оно определяло праздники и субботы иудейские, и начиналось всегда с сумерек или с появлением первой звезды. Второе времяразделение заимствовано было ими у римлян и состояло в четырех стражах. Первая стража начиналась с шести часов вечера и продолжалась до девяти часов, вторая стража начиналась с девяти часов и продолжалась до двенадцати, третья – с двенадцати до трех, а четвертая – с трех до шести часов утра. Их называли обыкновенно ночными стражами, так как они обнимали собой время ночи. Потом, из известий Геродота, мы знаем, что халдеи впервые принесли деление времени на часы, и это был третий вид времяразделения у иудеев, по которому сам день они определяли часами от шести часов утра до шести часов вечера.

По этому последнему времяразделению Иисус Христос был распят в промежуток времени от девяти до одиннадцати часов утра, и Его страдания продолжались до трех часов пополудни (Мф.27:45).

По строго наблюдавшимся у иудеев законам относительно погребения умерших, Господь Иисус Христос еще до захода солнца положен был в пещеру Иосифа Аримафейского и, таким образом, на первый день уже был во гробе. Во гробе Он оставался потом в продолжение всего следующего дня – субботы, но эта суббота (или седьмой день) окончилась вечером, с которого начался затем первый день новой недели (восьмой день), на который Иисус Христос также еще оставался во гробе до утренней зари; и вот мы, таким образом, имеем «три дня», которые по обыкновенному у иудеев словоупотреблению обозначаемы были выражением «три дня и три ночи». Таким образом, выражение Господа у Мф.12:40 совершенно справедливо, и между ним и первым стихом 20-й главы Иоанна, равно как между предсказанием Спасителя о Своей тридневной смерти и исполнением этого предсказания, нет ни малейшего противоречия.

При этом полнейшего нашего внимания заслуживает здесь еще то обстоятельство, говорящее в пользу нашего изъяснения, что ожесточенные против Иисуса Христа иудеи никогда не высказывались о разногласии слов Иисуса с фактом или временем Его воскресения; тогда как в других случаях они говорили против Него все, что только возможно было придумать. Отсюда неоспоримо следует, что сами иудеи, которые, несомненно, лучше всего понимали выражение Иисуса Христа, под словами «был Иона во чреве этого кита три дня и три ночи» (Ион.2:1), разумели то же самое, что высказал Иисус (Мф.12:40) и что подтвердил святой Иоанн (Ин.20:1). В противном же случае они, и особенно фарисеи, не упустили бы случая обвинить Христа во лжи, так как они знали пророчество Его о Своем воскресении и неоднократно ссылались на него (Ин.2:19).

И, войдя во гроб, увидели юношу, сидящего на правой стороне, облеченного в белую одежду; и ужаснулись.

Мк.16:5

И видит двух Ангелов, в белом одеянии сидящих, одного у главы и другого у ног, где лежало тело Иисуса.

Ин.20:12

При ближайшем сличении всех евангельских повествований о воскресении Иисуса Христа оказывается, что Марк и Лука бывших при гробе воскресшего Спасителя небесных вестников представляют в человеческом образе и называют юношами, а Матфей и Иоанн называют их Ангелами. Говорят, что евангелисты на этот раз расходятся и противоречат друг другу. Но уже из Ветхого Завета нам хорошо известно, что небесные духи, чтобы быть доступными человеку, естественно принимали и должны были принимать какой-нибудь чувственный телесный образ. И так как они нередко являлись на землю в образе людей, то поэтому в Священном Писании Ветхого Завета о них и говорится нередко как о людях, чем указывалось на их временное, моментальное явление, но иногда они являлись на землю и в виде Ангелов, и тогда они и назывались прямо Ангелами, чем обозначалось их собственное существо (Быт.18:2, 19:1 и Быт.32:24).

Совершенно согласно с этим способом изображения Ангелов в Ветхом Завете поступают теперь и евангелисты при описании небесных вестников и посетителей гроба Господня. Два из них, сообразно внешнему чувственному явлению этих вестников представляют как людей, как юношей; а два других, указывая на их собственное существо, называют их прямо Ангелами, чем они были на самом деле. Резонно ли после этого указывать на данное обстоятельство, как на нечто странное и противоречивое?

Указывают здесь и на другое якобы разногласие, касающееся числа этих Ангелов. Матфей и Марк говорят об одном только Ангеле, евангелисты же Лука и Иоанн упоминают, напротив, о двух.

Но при ближайшем и более внимательном рассмотрении дела и это разногласие оказывается скорее кажущимся, чем действительным. Прежде всего нужно заметить, что те два евангелиста, которые упоминают об одном Ангеле, совершенно ничего не говорят такого, что могло бы исключать вопрос о возможности присутствия там другого Ангела.

Они упоминают, собственно, о говорящем только Ангеле, но при этом весьма естественно, мог быть и второй Ангел, который молчанием давал знать о своем согласии со словами первого. Что же касается того обстоятельства, что Мария, двукратно приходившая ко гробу, в первый раз видела одного, а во второй – двух Ангелов (Ин.20:1–12), так это очень легко объясняется тем, вероятно, положением, что во время первого ее посещения гроба было еще темно (Ин.20:1), почему вместо двух она могла рассмотреть только одного, чему немало мог способствовать, конечно, и ужас, столь естественный в данном случае.

Рассматриваемые беспристрастно эти и подобные кажущиеся разногласия в Евангелиях говорят скорее за божественность их, чем, как думают неверующие, против нее. Если бы евангелисты рассчитывали на обман своих читателей, тогда для устранения всякого подозрения в этом обмане, они употребили бы все свои средства и меры к тому, чтобы быть совершенно согласными между собой не только в общем, но и в частностях, не только в главных и существенных чертах каждого предмета, но и во второстепенных. Но при составлении отдельных книг Библии, каждый отдельный писатель был самостоятелен, писал в своем собственном стиле, не сносясь и не сговариваясь с другими, а иногда даже и не зная другого. Каждый писал по внушению Святого Духа, но вместе с тем и из собственного убеждения и в глубокой уверенности, что все выходящее из-под пера его есть Божественная истина.

И если, таким образом, отдельные части Библии написаны были различными мужами, в различные времена и в различных местах, то тем более мы должны удивляться, что все они, находясь в полном согласии, и представляют одно гармоническое целое, что объясняется не чем другим, как влиянием на различных священных писателей одного и того же Святого Духа. Вот почему очень часто случается, что под так называемыми противоречиями Библии скрывается полнейшее согласие, и что выражения Библии, на которые нападают противники ее, служат скорее прямыми или косвенными, но самыми сильными доказательствами ее божественности, которые так щедро награждают усердных исследователей ее, убеждают неверующих и подкрепляют верующих.

Каждая женщина выпросит у соседки своей и у живущей в доме ее вещей серебряных и вещей золотых, и одежд, и вы нарядите ими и сыновей ваших и дочерей ваших, и оберете Египтян.

Исх.3:22, 12:36

Не кради.

Исх.20:15

В первом из этих двух мест с особенной силой налегают обыкновенно на выражение: «оберете Египтян», которому придают недоброе значение воровства, грабежа и говорят, что здесь Сам Бог, запрещающий в другом месте (Исх.20:15) кражу, позволяет воровать, и не только позволяет, но даже заповедует это делать израильтянам. Но это опять есть только доказательство враждебного отношения таких людей к Богу и Его словам, и показывает, как сильно предубеждены они против Бога и Его вечной истины.

Если это было так, что Сам Бог повелел израильтянам взять с собой серебряные и золотые сосуды и одежды, то взятие это, следовательно, никак уже не могло быть воровством, так как оно было исполнением воли и повеления Божия. А Бог разве не имеет права, не в пример прочим, по Своему благоусмотрению, распоряжаться добром и имуществом каждого человека, когда все это принадлежит Ему и составляет Его собственность? Он один есть Господин всех благ в собственном смысле этого слова, а люди – это только временные приставники, опекуны над ними, и кто назовет кражей или похищением то, когда Сам Бог берет что-нибудь у человека?

К тому же, повелев евреям взять некоторые из вещей у египтян, Бог вовсе не употреблял, как думают некоторые, насильственных мер. В предыдущем нашему тексту стихе Бог говорит: «И дам народу сему милость в глазах Египтян; и когда пойдете, то пойдете не с пустыми руками» (Исх.3:21). Этими словами Бог дает обещание израильтянам так настроить египтян, что они сами готовы будут отдавать им требуемые вещи, дабы они не ушли от них «с пустыми руками». И действительно, вещи, которые израильтяне забрали с собой при уходе из Египта, отдаваемы были им египтянами совершенно добровольно и без всякого насилия, так как они были предрасположены к этому Самим Богом. А если так, то есть ли хоть малейшее основание находить здесь противоречие заповеди «не кради» и обвинять Бога в том, что Он рекомендует кражу?

Далее в приведенном нами стихе заслуживает нашего внимания еще слово «да испросит», которым Бог заповедует израильтянам потребовать себе от египтян разного рода сокровищ, что подтверждается и другими местами (Исх.11:2, 12:35). Следовательно, эти сокровища должны были по праву и справедливости принадлежать евреям, если Сам Бог уполномачивает на это требование. И действительно, евреи не были пленниками египтян, а только пришельцами египетскими, поэтому они имели полнейшее право на награду за те многолетние и изнурительные труды и работы, которые несли они для египтян и которыми, вопреки всякой справедливости, так долго мучили их египетские фараоны. Сверх того, евреи не с пустыми руками вошли в Египет, но перенесли с собой при своем переходе сюда и все свои сокровища и богатства. «И отправился Израиль со всем, что у него было, – читаем мы у бытописателя, – и взяли они скот свой и имущество свое, которое приобрели в земле Ханаанской, и пришли в Египет, – Иаков и весь род его с ним» (Быт.46:1–6). А если они не с пустыми руками пришли в Египет, то справедливость требовала, чтобы они и вышли оттуда также не с пустыми руками, а захватили с собой все, что принадлежало им по праву и справедливости.

Затем из дальнейшей истории видно, что израильтяне распоряжались египетскими сокровищами как своей собственностью и вполне заслуженною ими наградою. Так, при своем исходе, равно как и во время своих праздников, они употребляли эти сокровища частью на жертвоприношения, частью на собственные украшения и наряды. Сокровища, взятые ими у египтян, состояли не только из одежды, серебряной и золотой домашней утвари, но из разного рода дорогих вещей, составлявших предметы роскоши, как например: серьги, браслеты и т.п., как это можно заключать из слов «и вы нарядите ими и сыновей ваших и дочерей ваших» (Исх.3:22); значит, они должны были носить эти вещи как украшения, носить свободно и открыто. Может ли поэтому быть здесь речь о воровстве, тайном похищении?

Итак, рассмотренное нами обстоятельство, в котором неверующие находят основание для своего возражения против святости и божественности Библии, отнюдь не должно ослаблять нашей веры в Бога и в авторитет Его славы, но, напротив, укреплять ее. Из него мы узнаем скорее, как Свят и Правосуден Бог вообще и как велика была любовь и заботливость Его о благосостоянии Своего народа.

И говорил Господь с Моисеем лицем к лицу, как бы говорил кто с другом своим...

Исх.33:11

И потом сказал Он: лица Моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых.

Исх.33:20

Должность Моисея была должностью посредника между Богом и Его израильским народом, через него говорил Бог со Своим народом и открывал ему Свою волю. Это обращение Бога с Моисеем всегда было прямое и непосредственное, что придавало особенное значение и авторитет, как должности, так и словам и распоряжениям Моисея.

Мысль первого из приведенных нами мест с большой полнотой и ясностью выражена в Числ.12:8, где говорится: «устами к устам говорю Я с ним, и явно, а не в гаданиях, и образ Господа он видит; как же вы не убоялись упрекать раба Моего, Моисея?» Бог удостаивал Моисея особенного благоволения, и смысл слов 11-го стиха тот, что Бог говорил с Моисеем так свободно и открыто, как может говорить друг со своим другом, говорил не через образы и видения, не через Ангелов или посредничество третьего, но непосредственно. Поэтому, выражением: «говорил Господь с Моисеем лицем к лицу», – еще не высказывается того, что Моисей видел Бога, но оно означает только, что Иегова говорил с ним непосредственно.

Напротив, слова в 20-м стихе Исх.33 суть ответ на молитву Моисея, выраженную им в 18-м стихе той же главы: «Моисей сказал: покажи мне славу Твою». Это была краткая, но тем не менее великая молитва. Моисей просил этим еще большего откровения, чем какое он имел, и получил со стороны Бога отрицательный ответ. Отсюда мы легко можем видеть то полное согласие, в каком находятся взятые нами, по-видимому, противоречивые места. Моисей хотел видеть нечто такое, чего он еще никогда не видел – хотел видеть славу Бога или, как говорится в 20-м стихе, лице Бога, и получил в ответ: «не можно тебе увидеть». Таким образом, если в 11-м стихе мы читаем, что Господь лицом к лицу говорил к Моисею, то это не значит, что Моисей видел лице Бога, но только хотел увидеть его, но не увидал.

В 20-м стихе речь о духовном существе Бога («Бог есть дух» (Ин.4:24), – говорит Писание), равно как о невозможности видеть Его человеческими, чувственными и греховными очами. В полной славе и прямо в лицо могут видеть Его только святые и прославленные на Небе, где Он живет в недоступном для человека «свете, Которого никто из человеков не видел и видеть не может» (1Тим.6:16). Под лицем Бога мы должны разуметь этот славный и чудесный свет, который от Него исходит, который освещает Небо, радует святых небожителей и перед которым даже Херувимы и Серафимы закрывают крыльями свои лица. Вот этого-то лица Божия не мог видеть и Моисей, хотя он удостоен был теснейшего общения с Богом, подобно тому, как и христианин, имея теснейшее общение с Богом, не видит лица Его. Только духи могут видеть духов, «Бог есть дух», и ни один человек не может видеть Его, оставаясь живым. Если глаза наши не выносят и солнечного света, то не должен ли поразить нас слепотой и смертью тот свет, который есть Сам Бог, в сравнении с которым и свет солнца есть не более как тень и мрак? То же самое выражает и евангелист Иоанн, когда говорит: «Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил» (Ин.1:18).

Род проходит, и род приходит, а земля пребывает во веки.

Еккл.1:4

Придет же день Господень, как тать ночью, и тогда небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят.

2Пет.3:10

Поставляя слово первого текста «во веки» – «вечно» в контраст со вторым 2Пет.3:10, некоторые видят здесь прямое и очевидное противоречие. Так как причиной такого заблуждения служит неправильное понимание слова «во веки», то не считаем излишним подвергнуть его ближайшему изъяснению, тем более что это изъяснение может пролить свет и на некоторые другие места слова Божия.

Слово «во веки» или «вечный» в Священном Писании употребляется в различных значениях. В первом и теснейшем смысле оно обозначает нечто такое, что не имеет ни начала, ни конца, что стоит вне всякого времени и условий его. В этом смысле мы должны понимать его там, где речь идет о Боге и где слово это относится к Нему. Он есть Существо Несотворенное, Которое всегда есть, всегда было и всегда будет: «Господи, прибежище был еси нам в род и род. Прежде даже горам не быти и создатися земли и вселенней, и от века и до века Ты еси» (Пс.89:2–3; Быт.21:33; Втор.32:40; Пс.103:31).

Но очень нередко этим словом обозначается и такое, что хотя имеет начало, но не имеет конца в своем существовании. В этом смысле оно употребляется об Ангелах, как существах хотя и сотворенных, но бессмертных и вечных, далее о душе человека, а также о блаженстве праведных и осуждении нечестивых. «И пойдут сии(нечестивые) в муку вечную, а праведники в жизнь вечную» (Мф.25:46). Здесь слово «вечный» имеет значение бесконечный, нескончаемый. Что и то и другое, то есть и блаженство праведников, и мучение грешников, не будет иметь конца, в этом убеждают нас многие другие места Священного Писания, особенно же те, в которых продолжительность мучений высказывается отрицательным образом. Так, Господь Иисус, говоря о геенне – месте мучения грешников, три раза употребляет выражение: «где червь их не умирает и огонь не угасает» (Мк.9:44, 46, 48). Это отрицательное выражение о продолжительности мучений столь положительно указывает на их вечность, что она становится выше всякого сомнения. Пока продолжается любовь и правосудие Божие, до тех пор будет продолжаться блаженство праведников и муки грешников.

Но очень часто, и именно в Ветхом Завете, слово «вечный» обозначает только известное, определенное, более или менее продолжительное время, когда, например, речь идет о само́м Ветхом Завете, о жертвах, различных праздниках, обрядах и обычаях еврейского народа, или как у Екклезиаста 1:4, о продолжительности существования земли. Границы времени, обозначаемого словом «вечно», очень неодинаковы. Иногда под ним разумеется все время существования Ветхого Завета, иудейских праздников и обрядового закона вообще, что продолжалось до пришествия Христа и Его «совершилось!»(Ин.19:30). «И празднуйте в оный праздник Господу во все роды ваши; как установление вечное празднуйте его» (Исх.12:14. Слич. Исх.12:17, 24; Числ.10:8 и др.). Иногда им обозначается время существования мира (Соф.2:9), а также какое-нибудь более или менее продолжительное время.

«И дам тебе и потомкам твоим после тебя землю, по которой ты странствуешь, всю землю Ханаанскую, во владение вечное» (Быт.17:8), или: «и будет завет Мой на теле вашем заветом вечным» (Быт.17:13. Слич. Иер.18:16, 20:11 и Иез.35:5 и т.д.). Далее обозначается словом «вечный» иногда и время, обнимающее период жизни (Пс.118, 119), а также пятидесятилетний промежуток времени у евреев от одного юбилейного года до другого – «но если раб скажет: люблю господина моего, жену мою и детей моих, не пойду на волю, – то пусть господин его приведет его пред богов (то есть перед судей) и поставит его к двери, или к косяку, и проколет ему господин его ухо шилом, и он останется рабом его вечно» (Исх.21:5–6). Что слово «вечно» имеет здесь такое ограниченное значение, в этом мы вполне убедимся, если сопоставим его с Лев.25:40–41, где говорится, что в юбилейный, то есть, пятидесятый, год такого рода рабы выпускались на свободу. Наконец, у того же Екклезиаста в другом месте этим словом обозначается время, в продолжение которого человек лежит во гробе (Еккл.12:5).

Из этого последнего места, где сам Екклезиаст (и в той же самой книге) слово «вечный» употребил в приложении только к известному, определенному, более или менее продолжительному времени, ясно видно, что слово это и в нашем тексте вовсе не обозначает бесконечного существования земли, но указывает только на очень большую продолжительность его.

В этой истине мы еще более убедимся, если примем в соображение ту цель, которую преследовал в своей книге Екклезиаст, так как цель и задача автора какой бы то ни было книги всегда служит прекрасным средством к правильному пониманию отдельных ее слов и предложений. Этой целью у Екклезиаста было не другое что-нибудь, как изобразить суетность, то есть скоротечность и ничтожность человеческой жизни; и он делает это очень метко, когда сравнивает жизнь человека с продолжением существования мира. Ибо в сравнении – жизнь человека представляется слишком короткой, а существование мира – слишком долгим, почти вечным.

Понимаемое таким образом первое из рассматриваемых нами мест (Еккл.1:4) не оставляет никакого разногласия со вторым (2Пет.3:10) и не препятствует последнему – оставаться при той засвидетельствованной и многими другими местами Священного Писания истине, что земля будет иметь конец, что скажем словами апостола Павла: «земля и все дела на ней сгорят», и это будет в последний день второго пришествия Иисуса Христа. Читай предшествующие этому тексту слова апостола (ст. 3–9) – они лучше всего выявляют приведенное нами выражение и дают ему самое удовлетворительное толкование.

Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов.

Гал.6:2

Ибо каждый понесет свое бремя.

Гал.6:5

Одно из самых лучших и вернейших правил для толкования Священного Писания состоит в том, чтобы при изъяснении того или другого места и выражения священной книги имелась всегда в виду идея и задача ее, и сообразно с этим определяем был смысл данного выражения. Соблюдение этого правила проливает всегда необходимый свет и способствует правильному пониманию слова Божия, тогда как уклонение от него служит причиной многих заблуждений и ошибок. Идея писателя по большей части видна бывает из связи его речи; тем не менее, однако ж, не всегда бывает возможно выяснить смысл известного места из связи речи, ибо случаются иногда переходы от одного предмета к другому внезапные, быстрые; и читателю в таком случае нужно строго следить за тем, чтобы не перенести смысла одного места на другое или не смешать с другим. Сказанное отчасти приложимо и к обоим приведенным местам, которые находятся в одной и той же главе, отделены друг от друга двумя только стихами, а между тем цель и идея их очень различна.

Предмет первого из взятых нами мест: «носите бремена друг друга» составляет обязанность верующих питать, оказывать друг другу любовь. Находясь в ближайшей связи с содержанием первого стиха, это место научает нас иметь снисходительность и терпение к поведению других, переносить их слабости и недостатки, которые и составляют собственно бремя (Евр.12:1), равно как соразделять их нужды и бедствия. Если вы, «таким образом, будете поступать, – прибавляет далее апостол, – то вы исполните закон Христов». Напротив, содержанием другого места: «каждый понесет свое бремя», – служит совсем другая истина – это именно собственная, личная ответственность каждого из нас в своих поступках перед Судом Бога. Такой смысл данных слов явствует из предыдущего 4-го стиха, где говорится: «Каждый да испытывает свое дело, и тогда будет иметь похвалу только в себе, а не в другом». По этому стиху мы должны, первее всего, испытывать самих себя, на себя обращать внимание и себя самих предохранять от грехов; мы должны надлежащим образом вести себя, не обращая внимания на то, как ведут себя другие или что они могут сказать о нас, потому что «каждый понесет свое бремя»; то есть, каждый должен будет некогда дать отчет в своих действиях, и никто не может ни извинять себя недостатками других, ни отвечать за других.

Таким образом, истинный смысл каждого из двух рассматриваемых нами мест, становится понятным не через объяснение одного другим, но из предшествующих каждому из них слов. Одно место совершенно независимо от другого, каждое имеет свое собственное значение, каждое содержит и выражает совершенно особую истину.

Во втором стихе говорится, что каждый из христиан должен снисходительно переносить недостатки других, а в пятом речь идет о той ответственности, которой подлежит каждый за свои собственные недостатки и пороки. Но в то же время – и здесь-то познается гармония в слове Божием – между обоими выражениями есть и связь, которая показывает, как одно истекает из другого; ибо если мы сознаем свои собственные грехи и тяжкую ответственность за них, то тем скорее мы можем переносить и слабости других.

У сочленов Галатийской Церкви было много разного рода нужд, бедствий и нестроений, которые они переносили общими силами, помогая и поддерживая один другого. Но некоторые из них, уступая силе искушений, впадали «в некия прегрешения». Апостол не ломает палки о таковых падших, не рекомендует каких-либо строгих мер к исправлению, но советует всем другим поддерживать и, в духе кротости, исправлять их; и, предложив этот совет, он заканчивает его прекрасными словами: «носите бремена друг друга». Это должно быть их правилом и их практикой. При этом он вместе указывает им, а в лице их и всем христианам, и прекраснейшую побудительную причину, когда говорит, что такова воля и заповедь Христа: «И таким образом исполните закон Христов». Этот закон Христов есть не другой какой-нибудь, как закон братской любви: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга» – сказал Спаситель (Ин.13:34). Так как Господь полнее и лучше всех выполнил эту заповедь и чаще всего напоминал о ней ученикам Своим, то она и называется, по преимуществу, «законом Христа». Иисус Христос показал нам пример величайшей любви. Любовью проникнуты были все Его дела и все Его учение, по любви Он сошел с Неба и знак раба принял по любви. Он пострадал за нас и умер. «Я дал вам пример, – говорит Он Сам, – чтобы и вы сделали то же, что Я сделал вам» (Ин.13:15). Об этой-то взаимной братской любви напоминает и апостол в словах: «носите бремена друг друга».

Другое же его изречение: «ибо каждый понесет свое бремя» указывает не столько на отношение наше к людям, сколько на наше отношение к Богу и ответственность перед Ним; оно говорит нам, что каждый неизбежно должен будет дать ответ Богу за свои греховные дела, слова и мысли, и этим предостерегает нас от того нравственного падения и тех пороков, которыми, как читаем мы в этом стихе, дьявол пролагает путь посредством напора своих искушений. Такое предостережение от грехов не оставляет места никаким извинениям. Оно учит нас вместе с тем, что и братская любовь, и снисхождение к нам других не может оправдать нас перед Богом. С какой бы кротостью и незлобием мы ни переносили порока других, и другие – наших, но через это самих грехов мы не уничтожаем и ответственности за них с себя не слагаем. «Брат не избавит, избавит ли человек? Не даст Богу измены за ся, и цену избавления души своея: и утрудился в век» (Пс.48:8–9).

Таким образом, второй стих указывает нам взаимные обязанности, имеет своей целью расположить нас к деятельной сердечной любви. А стих пятый указывает на наше отношение к Богу, проповедует нам о нашей собственной, личной ответственности перед Ним. А потому если бремя, о несении которого говорит второй стих, мы будем, таким образом, отличать от бремени, упоминаемого в пятом стихе, тогда мысли о противоречии этих мест не будет и места.

Люди же, шедшие с ним, стояли в оцепенении, слыша голос, а никого не видя.

Деян.9:7

Бывшие же со мною свет видели, и пришли в страх; но голоса Говорившего мне не слыхали.

Деян.22:9

Обращение Савла Тарсянина служит одним из убедительнейших доказательств божественности христианства. Об этом чудесном событии мы читаем не в одном месте Священного Писания. О нем рассказывает дееписатель Лука (Деян. 9 гл.), его не раз сообщает нам и сам апостол Павел, при различных обстоятельствах своей апостольской деятельности (Деян.22:1–10, 26:12–17; 1Кор.15:8). При этом он рассказывает о себе, что он прежде, до обращения своего ко Христу, был человеком совершенно противоположного характера, что он был ожесточенным врагом христианства, и что сила благодати Христовой чудесно переродила его, сделав другим человеком – другом Христа и Его Церкви.

Ничего нет странного и непонятного в том, если мы в рассказе различных лиц об одном и том же предмете замечаем некоторые разности. Эти разности служат большей частью, как нередко видим мы в различных Евангелиях, только взаимными пополнениями. Если же они некоторым и кажутся разногласием и противоречием, то это вследствие их поверхностного и недостаточного знания слова Божия, ближайшее же рассмотрение дела представляет нам все в ясном свете и полной гармонии. Таково разногласие и в приведенных нами местах из истории обращения Савла, рассказываемой сначала Лукой, а потом самим Павлом.

В первом месте (Деян.9:7), Лука говорит о великом удивлении сообщников Павла, так как они слышали голос Говорившего, но никого при этом не видели. Другими словами, они слышали звук голоса, не разбирая отдельных слов и не понимая того, что в них говорилось, равно как никого не видя.

Напротив, во втором месте (Деян.22:9), сам апостол говорит о различных впечатлениях, произведенных явлением на него самого и на его провожатых. Последние «свет видели и пришли в страх; но голоса Говорившего мне не слыхали», – замечает Павел, то есть, они не понимали именно того, что говорил голос – Господь Иисус, тогда как сам Павел ясно и отчетливо понимал это, так что он в ответ сказал Ему: «Господи! что мне делать?» (Деян.22:10). Апостол Павел не только слышал голос, но и то, что он высказывал; и он очень хорошо знал, Кто был Говоривший с ним. Сопровождавшие же его, напротив, слышали только звуки этого голоса, без отдельных слов его; они хорошо знали, что кто-то говорил, но не знали того, что именно было при этом говорено, таким образом, они слышали и в то же время не слышали. Они были подобны тем людям, о которых Спаситель говорит, что «они видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют» (Мф.13:13, см. Дан.10:7).

Другой подобный пример слышания и неслышания, то есть непонимания находим мы у Иоанна 12:28–29, где говорится: «Тогда пришел с неба глас: и прославил, и еще прославлю. Народ, стоявший и слышавший то, говорил: это гром; а другие говорили: Ангел говорил Ему». Этот голос с неба не был гром, шум или звук, но это было словесное объяснение, ответ Небесного Отца, который совершенно ясно понимал Иисус Христос и евангелист Иоанн: «и прославил, и еще прославлю». Но народ, стоявший при этом, хотя и слышал этот голос, но слов его не понимал. Таким образом, и об этом народе можно сказать, что он слышал голос Божий и не слышал, потому что он слышал только звуки голоса, но не понимал смысла отдельных слов его. Слово «слышание» в Священном Писании употребляется не в одном и том же значении, иногда под ним разумеется одно только внешнее чувственное восприятие, а иногда оно значит разумение, понимание, принятие к сердцу, как например у Мф.18:15: «если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего». А в приведенном уже месте Мф.13:13, это слово употреблено в обоих значениях. Равным образом, в обоих этих значениях, употреблено это слово и в рассматриваемых нами местах (Деян.9:7, 22:9). При таком изъяснении данного слова оба эти места книги Деяний Апостольских, становятся в полнейшее и очевидное согласие. В справедливости такого объяснения каждый может убедиться из своей обыденной жизни, так как очень часто случается, когда слышим издали какой-нибудь голос, но не разбираем и не понимаем слов его.

Люди же, шедшие с ним, стояли в оцепенении, слыша голос, а никого не видя.

Деян.9:7

Все мы упали на землю, и я услышал голос, говоривший мне на еврейском на языке: Савл, Савл! что ты гонишь Меня? Трудно тебе идти против рожна.

Деян.26:14

В повествовании об обращении Савла есть еще одна разность, на которую указывают нам как на противоречие и которую поэтому не лишне объяснить здесь. В 7-м стихе 9-й главы Деяний Апостолов говорится, что спутники Павла «стояли в оцепенении», между тем как в 14-м стихе 26-й главы той же книги сказано, что все путешествующие – и сам апостол Павел, и спутники его – «упали на землю».

Но между рассказами дееписателя и рассказом самого апостола и в данном случае нет ни малейшего разногласия. Дело в том, что они берут здесь два различных момента, которые скорее друг друга пополняют, чем разногласят. Положение дела нужно представлять так: лишь только внезапный свет осиял Савла и всех сопутствовавших ему, и раздался голос Иисуса; все они, естественно, испугались, и от испуга упали. Но, оправившись от первого своего испуга, спутники Павла тотчас же встали; между тем как сам Павел, которому в этом свете явился гонимый им Иисус и говорил с ним, продолжал лежать на земле. В этот момент, то есть когда Павел, не вставая еще с земли, беседовал с Явившимся и с трепетом спрашивал Его: «Господи! что повелишь мне сделать?» (Деян.9:6) – спутники его уже «стояли» , и притом стояли, как оцепенелые, от всего происходящего. Сам же Павел встал с земли только по окончании всего видения (ст. 8). Таким образом, то, что говорится в Деян.26:14, произошло в самый первый момент явления, а о чем сообщает Лука в Деян.9:7 – это случилось уже после, когда Господь Иисус вел беседу с Савлом. Такое примирение кажущегося противоречия между взятыми местами будет иметь еще более естественности и правдоподобия, если мы обратим внимание на то, что степень впечатления, произведенного чудом на Павла и спутников его, была не одинакова. На Павла, которому, собственно, одному было данное откровение, и который при этом один только все и видел, и слышал, оно должно было, без сомнения, произвести более сильное впечатление, чем на его спутников, видевших и слышавших только, так сказать, отблеск и отголосок этого откровения. Вследствие меньшей степени впечатления от этого видения, спутники Павла скорее должны были оправиться от страха и подняться с земли, чем сам Павел, который в трепете продолжал лежать на земле во все время видения.

И Аз вам глаголю: сотворите себе други от мамоны неправды, да, егда оскудеете, приимут вы в вечныя кровы (рус.: И Я говорю вам: приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители).

Лк.16:9

Иисус же сказал ученикам Своим: истинно говорю вам, что трудно богатому войти в Царство Небесное; и еще говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие.

Мф.19:23–24

Первое из этих мест, которое или совсем не понимается, или же ложно понимается некоторыми, предписывает нам правильное употребление земных благ; оно объясняется лучше всего из предшествующей ему притчи о неверном домоправителе. Из этой притчи ученики Иисуса Христа должны были извлечь для себя прекрасный урок, который Он преподает в заключительных словах; именно: они должны отсюда научиться мудрому и благоразумному употреблению вверенных им благ и даров, но только в лучшем, более правильном направлении, чем в каком действовал управитель. «Сотворите себе други от мамоны неправды, то есть, приобретайте себе друзей неправедным богатством», – говорит Он. Это не значит, что мы всеми силами должны стремиться к приобретению богатства, любить это последнее и привязываться к нему, не в самом богатстве мы должны искать своих выгод и своего друга, но мы должны его употреблять только как средство к приобретению известных, более верных друзей и к получению более необходимой, существенной пользы. Выражение: «сотворите себе други от мамоны неправды» – нужно поэтому переводить: приобретайте себе друзей посредством неправедной мамоны. Мамона – это, собственно, название сирского божества, которое почитали как бога, покровительствующего земным сокровищам и благам или вообще богатству. Иудеи пользовались этим именем для обозначения богатства вообще. В этом же значении употребляет его и Спаситель. Земные блага делаются для нас мамоною или идолом не тогда только, когда мы имеем их во множестве, но таковыми они могут быть для нас и при обладании самой незначительной частью их, если мы больше будем любить их, чем Бога. Все земные блага и дарования, как например, здоровье, умственные способности, власть, честь и уважение, смотря по тому, как употребляем их, могут служить или к нашей пользе, или ко вреду. То же бывает и с теми благами этого мира, которые Христос обозначает здесь словом – мамона.

Господь называет здесь богатство (мамону) вообще – неправедным, и называет его так в том же смысле, в каком выше управитель называется – неверным. Нет сомнения, что Господь Иисус, как Святой во Израиле, иначе и не мог называть богатство, как именно – неправедным, так как оно доставляет и побуждения, и средства к несправедливому и недобросовестному образу действий, как это видим из примера приточного управителя. Но здесь слово «неправедный» взято в противоположность богатству истинному, подлинному, действительному, вечному и нетленному и означает – обманчивый, ложный и скоропреходящий, каковое значение это слово имеет и во многих других местах Священного Писания (например: 1Тим.6:17; Лк.12:23; Мф.6:19, 19:21). Таким образом, этим еще не высказывается того, чтобы ученики Иисуса неправильным путем приобретали себе богатство, но что всякое богатство само в себе есть нечто неверное и ненадежное.

Господь Иисус предвидел, что ученики Его всех времен будут иметь в своей собственности нечто из скоропреходящего богатства, и дает им поэтому благой совет делать из него лучшее употребление, то есть, не копить его, подобно скупцам, и не расточать его без пользы, но приобретать на него таких друзей, которые могли бы в будущем принести им истинную, существенную пользу.

Какого же рода друзей разумеет здесь Спаситель? Он разумеет, как видно из слов: «приняли вас в вечные обители» – таких друзей, у которых есть столь желаемые для истинного христианина вечные обители. И здесь, прежде всего, мы должны назвать Самого Бога, как Господина Неба и вечных обителей – Его-то дружбы и должны мы домогаться первее всего, этой дружбы мы не можем ни купить на деньги, ни заслужить своими жертвами и дарами, но она достигается только через живую веру и кровавую заслугу Иисуса Христа. Истинные ученики или верующие, к которым здесь говорит Господь, имеют уже эту дружбу; а потому они должны все свои блага и дары употреблять на служение Богу, на распространение Его Царства. Если они таким образом будут обнаруживать свою любовь и преданность Богу, то и Он будет поступать с ними, как друг их. Если они будут содействовать успеху Его дела, то Он будет покровительствовать их делам. Если они будут приготовлять Ему, например, через проповедание Его слова место в сердцах людей, то и Он примет их в Свои вечные обители. Таким образом, через употребление своих средств на распространение и проповедание слова Божия, мы приобретаем себе и много других друзей в лице тех своих собратий, которые через эту проповедь Евангелия обращаются к Богу, делаются истинными христианами и избавляются от ада. Они всегда будут благословлять тех, благодаря которым они пришли к познанию истины. Но этого мало, содействуя обращению ко Христу грешников, мы делаем вместе с тем своими друзьями и Ангелов Божиих, у которых бывает великая радость о каждом кающемся грешнике.

Наконец, Спаситель не исключает в данном случае и тех несчастных, бедных, нищих и больных братий наших, которые требуют здесь на земле помощи и пособия. Если мы с живейшим участием будем относиться к тяжелому положению этих несчастных, будем облегчать их нужды и оказывать вообще посильную помощь, то они доставят нам вечные обители на небесах, потому что такое употребление богатства есть добродетель, за которую последует награда в Царстве Небесном.

«Когда обнищаете» – что значит это? Не что иное, как когда вы умрете, когда оставите временное пристанище этого мира, а с ним и все свои сокровища, что наступает для каждого со смертью. Греческое слово, переведенное здесь словом – оскудеете, обнищаете, некоторые переводят – придете к концу, что выражает то же самое, именно: когда придете вы к концу с вашими сокровищами и богатством или с вашей жизнью. Буквально оно значит – быть уволенным, оставленным, и употреблено здесь, как это вытекает из связи речи, в соответствии с отставкой от должности приточного домоуправителя, для которого с этого момента должно было бы начаться время обнищания, если бы он прежде не позаботился о себе и не приобрел себе друзей. Со смертью и мы оставлены будем от должности управителей земными благами, причем и от нас Господин этих благ потребует отчета, и тогда для многих настанет время нескончаемого обнищания. Поэтому Господь и сказал: будьте мудры и благоразумны, «приобретайте себе друзей богатством праведным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители».

Эти слова Господа суть прекрасное увещание к щедролюбию и к правильному употреблению всех земных благ. Они содержат то же самое, что заповедует нам и во многих других местах Священного Писания, как например: «Давайте, и дастся вам» (Лк.6:38); «чти Господа от имени твоего и от начатков всех прибытков твоих»(Притч.3:9); «только чтобы мы помнили нищих» (Гал.2:10); «не забывайте также благотворения и общительности, ибо таковые жертвы благоугодны Богу»(Евр.13:16).

Наконец, под вечными обителями Спаситель разумеет не иное что, как небесные жилища – место блаженства праведников. Это не подлежит ни малейшему сомнению, так как за это говорит весь контекст речи. И мы нигде не видим примеров, чтобы это слово употребляемо было для обозначения места неправедных – напротив, в Священном Писании с ним всегда соединяется понятие о чем-то приятном, отрадном, как например: Пс.26:5, 30:21, 60:5; Ис.4:6; Мф.11:4 и др.

При таком изъяснении изречение Спасителя у Мф.19:23–24: «истинно говорю вам, что трудно богатому войти в Царство Небесное» и т. д. является не более, как предостережением против несоблюдения заповеди, данной Им в словах: «приобретайте себе друзей богатством неправедным» (Лк.16:9). Первыми словами (Мф.19:22–24) Господь Иисус указывает на опасности богатства и служения ему или – что то же – на те последствия, к каким приходит богатый, если он привязывает свое сердце к богатству и замыкает его для Бога и своих бедствующих собраний. В этом случае богатство становится для него идолом, убивает его дух, окаменяет сердце, лишает его всякой сострадательности и делает для него трудным, если не невозможным, вход в Царство Небесное. Богатство само по себе не вредило бы человеку, если бы он следовал благому совету Господа у Лк.16:9, но оно вредит ему, когда он не соблюдает этого совета, пристращается к нему и делает из него неправильное употребление. Таким образом, оба места весьма близко сходятся между собой, когда мы рассматриваем выражение в Евангелии Луки, как увещание к правильному употреблению земных благ, а другое – в Евангелии Матфея, как предостережение от опасностей при неправильном употреблении его, при рабском служении ему. Последнее место отнюдь не противоречит первому, а только предупреждает тот ложный вывод из него, что само богатство должно делать своим другом. Почему и апостол говорит: «желающие обогащаться впадают в искушение и в сеть и во многие безрассудные и вредные похоти, которые погружают людей в бедствие и пагубу» (1Тим.6:9).

Два различных события

Лк.7:36–50: Некто из фарисеев просил Его вкусить с ним пищи; и Он, войдя в дом фарисея, возлег. И вот, женщина того города, которая была грешница, узнав, что Он возлежит в доме фарисея, принесла алавастровый сосуд с миром и, став позади у ног Его и плача, начала обливать ноги Его слезами и отирать волосами головы своей, и целовала ноги Его, и мазала миром. Видя это, фарисей, пригласивший Его, сказал сам в себе: если бы Он был пророк, то знал бы, кто и какая женщина прикасается к Нему, ибо она грешница. Обратившись к нему, Иисус сказал: Симон! Я имею нечто сказать тебе. Он говорит: скажи, Учитель. Иисус сказал: у одного заимодавца было два должника: один должен был пятьсот динариев, а другой пятьдесят, но как они не имели чем заплатить, он простил обоим. Скажи же, который из них более возлюбит его? Симон отвечал: думаю, тот, которому более простил. Он сказал ему: правильно ты рассудил. И, обратившись к женщине, сказал Симону: видишь ли ты эту женщину? Я пришел в дом твой, и ты воды Мне на ноги не дал, а она слезами облила Мне ноги и волосами головы своей отерла; ты целования Мне не дал, а она, с тех пор как Я пришел, не перестает целовать у Меня ноги; ты головы Мне маслом не помазал, а она миром помазала Мне ноги. А потому сказываю тебе: прощаются грехи ее многие за то, что она возлюбила много, а кому мало прощается, тот мало любит. Ей же сказал: прощаются тебе грехи. И возлежавшие с Ним начали говорить про себя: кто это, что и грехи прощает? Он же сказал женщине: вера твоя спасла тебя, иди с миром.

Мф. 26:6–13: Когда же Иисус был в Вифании, в доме Симона прокаженного, приступила к Нему женщина с алавастровым сосудом мира драгоценного и возливала Ему возлежащему на голову. Увидев это, ученики Его вознегодовали и говорили: к чему такая трата? Ибо можно было бы продать за большую цену и дать нищим. Но Иисус, уразумев сие, сказал им: что смущаете женщину? она доброе дело сделала для Меня: ибо нищих всегда имеете с собою, а Меня не всегда имеете; возлив миро сие на тело Мое, она приготовила Меня к погребению; истинно говорю вам: где ни будет проповедано Евангелие сие в целом мире, сказано будет в память ее и о том, что она сделала.

Мк.14:3–9: И когда был Он в Вифании, в доме Симона прокаженного, и возлежал, – пришла женщина с алавастровым сосудом мира из нарда чистого, драгоценного и, разбив сосуд, возлила Ему на голову. Некоторые же вознегодовали и говорили между собою: к чему сия трата мира? Ибо можно было бы продать его более нежели за триста динариев и раздать нищим. И роптали на нее. Но Иисус сказал: оставьте ее; что ее смущаете? Она доброе дело сделала для Меня. Ибо нищих всегда имеете с собою и, когда захотите, можете им благотворить; а Меня не всегда имеете. Она сделала, что могла: предварила помазать тело Мое к погребению. Истинно говорю вам: где ни будет проповедано Евангелие сие в целом мире, сказано будет, в память ее, и о том, что она сделала.

Ин.12:1–8: За шесть дней до Пасхи пришел Иисус в Вифанию, где был Лазарь умерший, которого Он воскресил из мертвых. Там приготовили Ему вечерю, и Марфа служила, и Лазарь был одним из возлежавших с Ним. Мария же, взяв фунт нардового чистого драгоценного мира, помазала ноги Иисуса и отерла волосами своими ноги Его; и дом наполнился благоуханием от мира. Тогда один из учеников Его, Иуда Симонов Искариот, который хотел предать Его, сказал: Для чего бы не продать это миро за триста динариев и не раздать нищим? Сказал же он это не потому, чтобы заботился о нищих, но потому что был вор. Он имел при себе денежный ящик и носил, что туда опускали. Иисус же сказал: оставьте ее; она сберегла этот день погребения Моего. Ибо нищих всегда имеете с собою, а Меня не всегда.

Во всех процитированных здесь отделах из четырех Евангелий рассказывается о двух различных событиях. Но на основании некоторого сходства, которое имеют между собой эти события, их нередко смешивают или считают за одну и ту же историю. Евангелист Лука в 7:36–50 рассказывает нам о грешнице, которая пришла ко Иисусу, когда Он возлежал за столом в доме фарисея Симона, и в знак своего глубокого раскаяния плакала, обливая слезами ноги Иисуса, отирала их своими волосами, целовала и мазала миром. Событие же, о котором повествуют другие три евангелиста: Матфей, Марк и Иоанн, есть, хотя сходное, но совсем другое событие, случившееся и в другом месте, и в другое, более позднее, время. Они рассказывают нам, как Мария (сестра Марфы и Лазаря) мазала миром ноги Иисуса, отирала их своими волосами и, по словам Самого Иисуса, как бы приготовила Его, прообразовательно, к погребению.

Мы не имеем в виду входить здесь в обстоятельное рассмотрение обоих этих очень назидательных событий, но хотим только обратить внимание на разность их. Ибо мы видим здесь особенно наглядный пример того, как часто люди находят противоречия в Священном Писании единственно по причине собственного незнания или вследствие того, что смешивают разнородные предметы и различные факты принимают за одни и те же события. Короче, как часто люди сами запутывают себя в противоречиях и потом навязывают их слову Божию. Некоторые же из противников истины даже умышленно поступают так с обоими этими евангельскими фактами, чтобы только достигнуть злой своей цели – набросить тень на слово Божие и христианство. Они говорят: история женщины, помазавшей миром Господа, рассказывается во всех четырех Евангелиях, но при этом рассказе евангелисты более или менее расходятся между собою. Таким образом, они представляют, что все четыре евангелиста в данном случае говорят об одном и том же событии. Но известие Луки, за исключением только самого помазания миром, почти совершенно отличается от того, что рассказывают другие три евангелиста. Событие, сообщаемое Лукой, совершилось в Галилее, между тем как описываемое другими евангелистами происшествие было в Вифании, в Иудее. Различаясь, таким образом, по месту, они различаются и по времени, в которое они совершались. Помазание Иисуса Христа в Вифании было незадолго до смерти. Его помазание же, сообщаемое Лукой, случилось ранее. Между тем как евангелисты точно обозначают время и место первого помазания, никто не может определенно сказать: когда и где случилось второе. Евангелист Лука говорит об этом обстоятельстве неопределенно, и мы не знаем поэтому точно ни времени, когда случилось данное событие, ни города, в котором оно было, а знаем только, что оно было в Галилее и задолго до смерти Иисуса Христа. Равным образом не говорит Лука и о том, как звали эту женщину. Обыкновенно думают, что это была Мария Магдалина, из которой, по замечанию евангелистов, Иисус Христос изгнал семь бесов (Лк.8:2 и Мк.16:9). Но это только предположение, которое не может быть доказано, равно как никогда нельзя доказать и того, что это была сестра Марфы – Мария.

Но евангелисты определенно говорят при этом о разного рода других обстоятельствах, которые дают нам основание признавать эти два события за различные. В одном случае женщина, помазавшая Иисуса, была великая грешница (Лк.7:37), а в другом это была Мария – сестра Марфы и Лазаря, находившаяся в числе гостей (Ин.12:3). В одном случае победительной причиной помазания служило искреннее раскаяние во грехах и благодарность за отпущение этих грехов, а в другом этим побуждением была великая преданность и благодарность за воскресение брата. Различны были далее в том и другом случае и лица, упрекавшие женщину за непроизводительную, по их мнению, трату драгоценного мира – в одном случае это был гордый фарисей, а в другом лицемерный Иуда. Неодинаков, наконец, был при этом и ответ Господа, равно как и обетование, которое Он дал в том и другом случае. И сами заключительные слова Господа: «вера твоя спасла тебя, иди с миром» (Лк.7:50), показывают, что эта особа была чуждой данному обществу, и не могли быть обращены к Марии, находившейся в дружбе с Иисусом и принадлежавшей к числу членов возлежавшего за столом общества.

Таким образом, в отмеченных нами отдельных четырех Евангелий речь идет не об одном и том же факте, как думают некоторые, но о двух различных событиях, совершившихся в различные времена. А если так, то не справедливо указывать на них, как на такие места, где евангелисты расходятся между собой и противоречат друг другу, как делают это противники истины.