Отдел седьмой

Раскол, разлагаясь внутренно, объединяется, однако же, в борьбе с православной церковью. В последнее время заметно усиление литературной пропаганды раскола особенно со стороны поповцев. Раскольнические деятели хорошо видят, какой ощутительный вред расколу наносится усилившимся распространением в народе противораскольнических сочинений, особенно же изданных Братством святителя Петра митрополита, – и вот именно в противодействие им они печатают то за границей, то в своих подпольных типографиях сочинения, направленные против церкви, и стараются всюду распространять их. Таковы изданные ими книги: «Исторические исследования» Карловича, «Историко-каноническое обозрение старообрядческой церкви» лжепопа Механикова, многочисленные тетрадки еретика Швецова, Сюткина, Перетрухина, Бриллиантова и других. Одним из таких произведений является напечатанная Бриллиантовым книга под заглавием: «Броня правды», которая в действительности есть только брань и клевета на православную церковь. Сочинитель «Брони» со всем тщанием сгруппировал якобы неопровержимые доказательства, с несомненной ясностью свидетельствующие, что православная церковь повинна в обманах, подлогах и противоречиях. Старообрядцы этой книге усвояют большую важность, видя в ней якобы сильное оружие к обвинению православной церкви и оправданию раскола³²¹. Почему мы по некоторым вопросам вынуждаемся дать разъяснения.

Первоначально в «Броне» излагается понятие о подлогах как деле порочном, противном справедливости и христианской нравственности, и затем утверждается, что якобы «наперсники Никона, не имея под собой твёрдой почвы от Писания, прибегали к подлогам и обманам, не находя возможным оправдать свои новшества», то есть троеперстного сложения, тройственной «аллилуйи», имени Иисус, пятипросфория и прочего. Но эти мнимые новшества и не нуждались в оправдании, ибо, по сознанию самих раскольничествующих епископов, подписавшихся под «Окружным посланием», они находились в употреблении церковном ранее патриарха Никона, что подтверждается и памятниками церковной древности (см. свидетельства в книге Озерского). Вот австрийская иерархия, членом которой состоит сочинитель «Брони», действительно есть подлог и обман в самом основании своём, она есть именно подлог, подделка под православную церковь. Ибо, не имея непрерывного апостольского дара благодати, выдавать себя за преемников апостольских, якобы друг другоприимательне получивших от апостолов благодать архиерейства и священства, как делают раскольнические епископы и священники австрийского поставления, не есть ли это грубый и дерзкий подлог, не есть ли подделка под истинное архиерейство и священство? Святой Ириней пишет: «Должно повиноваться пресвитерам, находящимся в церкви и происходящим преемственно от апостолов, и по благословению отца вместе с преемством епископства получившим истинные дары; прочих же, которые получили пресвитерство не по таковому преемству и собираются на всяком месте, тех считать людьми подозрительными, еретиками и злонамеренными отступниками, горделивыми, самолюбивыми, лицемерами» (у Озерского часть 1, с.205; ср. там же, с.236). Таковы и есть, по суду святого отца, епископы и священники австрийского поставления, как получившие епископство и священство не по апостольскому преемству. Они, учреждая новоявленную иерархию, как люди, затеявшие нехорошее дело, даже бежали из своего отечества к австрийцам-католикам и обманом заманили к себе несчастного митрополита Амвросия, от которого и распространилась фальшивая иерархия, подобно фальшивой монете.

Что же написано в «Броне» в обвинение православной церкви?

Сочинитель «Брони», обвиняя православную церковь в подлогах, в подтверждение своей мысли приводит тот факт, что в книге «Пращица», изданной с благословения Святейшего Синода, напечатано «Соборное деяние» на небывалого еретика Мартина армянина, который до днесь воспоминается в четвёртом кондаке акафиста Димитрию Ростовскому, как победителю небывалого еретика. Вот подлинные слова сего кондака: «Буря ересей отъ преисподнихъ, чрезъ Арія по Греціи возродившаяся, а въ последняя лѣта происками Мартина армянина, чрезъ брынскихъ скитоначальниковъ, возникшая въ нашемъ отечествѣ, готова была опровергнуть тишину единыя святыя соборныя и апостольскія церкви. Ты же, пастырь добрый, положивый душу твой за овцы, прогнавъ оныхъ душепагубныхъ волковъ, бурю суемудрія укротилъ еси, верныя же научилъ еси тріипостасному Богу взывати: аллилуіа» (издание Киево-Печерской Лавры 1874 года, лист 83). И в той же Пращице многие ответы основаны на подложном потребнике, приписываемом московскому митрополиту Феогносту, тогда как, по признанию учёных, принадлежащих к вашей же греко-российской церкви, ни соборного Деяния на еретика Мартина не было, ни требника митрополита Феогноста не существует, как свидетельствуют выписки из книжки Мельникова «Письма о расколе», статья «Православного обозрения» (июль 1863 года), выписки из Истории Карамзина, из Истории русской словесности С.Шевырёва (издание 1858 года) и другие.

Разбор. Вопросы о «Деянии» на Мартина и Феогностовом требнике выдвигаются раскольниками, разумеется, с той целью, чтобы признанием неподлинности «Деяния» и требника так или иначе оправдать своё незаконное отделение от православной церкви и попутно оклеветать Святейший Синод в том, в чём он не повинен: ни требника, ни Деяния на Мартина Святейший Синод не издавал и никакого постановления о них, как о действительном соборном деянии и о действительном Феогностовом требнике не делал. Книга «Пращица» хотя и напечатана с дозволения Святейшего Синода, но есть творение частного лица, Питирима, епископа Нижегородского, за которого не могут быть ответственны ни Святейший Синод, ни тем паче вся Российская церковь. Да и сам Питирим не выдавал книгу свою за непогрешительную, а напротив, предлагал её на суд церкви, прося исправления недостатков её (см. у нас в статье 102, IV, литера «а», пункт 8 послесловие епископа Питирима).

Имея в виду правильное учение «Пращицы» о догматах православной веры Христовой, о составе церкви Божией, твёрдости и неодолённости её от врат адовых, и о значении церковных обрядов, что они по благословным винам церковью могут быть изменяемы без всякого нарушения веры, какового учения не могут отвергнуть и сами старообрядцы, Святейший Синод признал нужным издать сию книгу, но на Деянии на Мартина еретика и требнике Феогноста не основывался, никаких постановлений не делал и ни одним словом не упоминает об этом.

Действительно ли был собор на Мартина и составлено на нём «Деяние», подлинно ли требник принадлежит митрополиту Феогносту? – Эти вопросы принадлежат к числу исторических, а не догматических. И сам Питирим, очевидно, доверчиво только отнёсся к сочинению неизвестного, хотевшего, – по выражению московского митрополита Филарета – «неправдою послужить истине». Когда же учёные отвергли подлинность «Деяния» и требника, то и Святейший Синод не только не защищал их подлинности, но прекратил печатание и самой Пращицы. Никто не оправдывает подобных явлений, как «Деяние» и требник; но винить за них церковную власть весьма несправедливо. Подобные явления бывали и в древней церкви. Так, например, Стоглавый собор говорит: «правило апостолъ сице глаголетъ: аще кто браду брѣетъ и преставится тако, не достоитъ надъ нимъ служити, ни сорокоустія по немъ пѣти, ни просфоры, ни свѣчи по немъ въ церковь принести, съ невѣрными да причтется, отъ еретика бо се навыкоша. О томъ же правило 11 шестого собора, иже въ Труллѣ Палатнѣмъ о стризаніи брадъ» (Стоглав, глава 40). Но это подложные правила. В подлинных апостольских правилах приведённого Стоглавом не находится, и в 11 правиле шестого вселенского собора о брадобритии нет речи. Итак, вот кто-то у нас сочинил подложные правила под именем апостольского и шестого вселенского собора, а Стоглавый собор, – не частное лицо, а собор, – приводит эти правила в основание одного из своих постановлений. Списатель жития Евфросинова «от соннаго мечтанія» (как справедливо заметил собор 1667 года) сочинил наполненную ересями сказку о явлении ему и беседе с ним Божией Матери (у Озерского часть 2, с.180). Сказание несомненно лживое, подложное, каким должны бы признать его и сами старообрядцы; однако тот же Стоглавый собор принимает его за подлинное и даже утверждает на нём своё определение о сугубой аллилуии. В старопечатных потребниках, в чиноприятии от латин, положено проклятие на папу Петра Гугнивого, якобы повелевшего попам иметь по семи жён (Иосифовский Потребник, лист 594 об.). Это ложное сказание опровергается в другом месте тех же потребников (лист 599), что латинские попы вовсе жён не имели, однако это лживое сказание приводится в потребниках доселе. Почему нет никакого зазора для православной церкви, если в акафисте святому Димитрию вкралась историческая ошибка, которая произошла и не по вине Святейшего Синода, а по вине Киево-Печерской Лавры, давно издавшей этот акафист, со стороны которой сделан только недосмотр, а вовсе не упорное защищение исторической неверности. Вообще должно сказать, что как в древней, так и в настоящей Русской церкви подобные непреднамеренные ошибки возможны. Если раскольники не решаются обвинять за невольные ошибки православную церковь до времени патриарха Никона, то это же самое не даёт им права обвинять за ошибки частных лиц всех архипастырей русской церкви последующего времени, так как, повторяем, исторические неверности произошли не преднамеренно. Про мучеников Антония, Иоанна и Евстафия в старопечатных Минеях (14 апреля) воспевается, что они пострадали за бороды, тогда как у Евстафия, по молодости лет, её и не было. Однако старообрядцы и доселе воспевают в стихирах святому Евстафию, что он якобы пострадал за бороду. А вот современные расколовожди в оправдание раскола прибегают к умышленным подлогам. Так, учредитель белокриницкой иерархии известный инок Павел (Великодворский) сочинил целый «разговор» епископа Павла Коломенского с патриархом Никоном, будто бы происходивший на соборе 1655 года, на котором Павла Коломенского даже и не было, выдал его за современный этому собору и, как таковой, напечатал его в своей 3-й части «Церковной истории». За составление этого подложного разговора, ещё при жизни Павла, обличал его инок Онуфрий. Здесь Павлу коломенскому Павел белокриницкий между прочим приписал защищения такого учения о непричастности Пресвятой Девы прародительскому греху, которое явно противоречит учению святых отцов – Никиты Ираклийского и Иоанна Дамаскина и которое покойный Пафнутий казанский (старообрядческий епископ) прямо назвал его противным святой церкви (см. Современные летописи раскола господина Субботина, выпуск 2, 1870 года).

Ещё: еретик Швецов (именуемый в расколе Арсений, епископ уральский) напечатал на гектографе Номоканон с чином исповеди, в который включил вымышленные им самим правила, и этот его Номоканон с подложными правилами распространяется в среде раскольников как апостольский и святых отец заповеди. Таково, например, 5-е правило, в котором говорится, что «табак курить или нюхать весьма предосудительно», виновные в том «должны подлежать церковной епитимии наравне как и содомники», то есть должны подлежать отлучению на 15 лет (Летописи происходящих в расколе событий 1893 года).

Не уступают Швецову в подобных проделках и беспоповцы. Появилась напечатанная хорошим славянским шрифтом книга. Заглавие её: «Чинъ, бываемый дѣйствовати православному христіанину по великой нуждѣ (как будто во вселенской церкви может быть нужда) со изъятіемъ священническихъ молитвъ и священнодѣйствій». И этот «чин» выдаётся ими как составленный святыми отцами и даже апостолами. В нём помещён «Уставъ святыхъ апостолъ и изложеніе богоносныхъ отецъ седми вселенскихъ соборовъ святаго крещенія роду человѣчу». Но где же святые апостолы и богоносные отцы изложили чин крещения совершать без священников? Помещён такой же «чин» и исповеди, и в нём святые апостолы и богоносные отцы будто бы повелевают духовнику давать нелепейшие вопросы кающимся. Любопытства ради приведём здесь некоторые из этих вопросов. «О маслянице не катался ли с горы или не качался ли на качелях? Не лечился ли у неверного лекаря, и не пил ли из аптеки лекарственных капель? Не едал ли из мирской посуды в пути или в гостях? Не бывал ли у еретических попов под благословением или под кроплением воды?» И прочее. И на повинных в совершении таких «тяжких» грехов налагаются показанные далее епетимии, тоже будто бы по заповеди святых апостол и богоносных отец. Например, «аще кто по недоумению или забвению сходит под благословение к попу, за то кланятися две трапезы (это значит 1000 поклонов), ещё поста десять дней»; – „аще кто у попа крест целовал, за то кланятися одну трапезу (500 поклонов), аще ли руку его попову целовал, за то кланятися три трапезы (Летописи происходящих в расколе событий 1897 года).

Ввиду таких явных и наглых подлогов, преднамеренно чинимых расколовождями, «как не совестно» сочинителю «Брони» (скажем его словами) обвинять православную церковь и православную духовную власть в подлогах за «Соборное Деяние» на Мартина и Феогностов требник, в составлении которых она вовсе не участвовала и которых вовсе не защищает и не поддерживает.

К числу подлогов сочинитель «Брони» относит древнейший памятник письменности на Руси – «Остромирово евангелие», за то, разумеется, что в нём часто употребляется имя Христа Спасителя с начертанием: Иі҃с (см. у Озерского часть 2, с.70). «Следы, наводящие на омышление его подлинности», сочинитель Брони главным образом находит в том, «что летописи софийская и никоновская говорят, что князь Остромир был убит на рати в 6562 лето (Древние памятники Срезневского, СПб., 1863, с.14,); а сие Евангелие начато было писать ему в 6564, а окончено в 6565 лето. Как же это могло статься, князь Остромир убит ещё в 62 году, а ему начали писать в 64 году, а окончили в 65 году, ещё не упоминая о его кончине?» «Нам приходилось неоднократно слышать, – говорит Бриллиантов, – об нём отзыв редкостнейшего в своё время известного знатока по археологии, московского книгопродавца, покойного Тихона Феодоровича Большакова, что по неоднократному осмотрению Остромирова Евангелия, он пришёл к таковому заключению, что в этом Евангелии хотя и есть признаки древней археологии, но никак не могут быть отнесены к XI столетию, но лет на 400 опаздывают».

Разбор. Своё «омышление» относительно подлинности Остромирова Евангелия сочинитель «Брони» основывает на том только, что летописи софийская и никоновская по книге Срезневского расходятся с летописью Остромирова Евангелия. Но историк Карамзин по этому поводу говорит: «Заметим также разные прибавки никоновской и других новейших летописей: Изяслав оставил в Новегороде посадником Остромира – Татищев назвал его Стромилом – который в 1054 году ходил на Чудь и был в сражении убит неприятелями». Остромир тогда действительно управлял Новымгородом. Летопись попа Иоанна упоминает о нём и, что всего достовернее, – писец древнего софийского (то есть Остромирова) Евангелия заключает труд свой словами: «Почах же е (то есть Евангелие) в лето 6564 (1056 год), а окончах в лето 6565. Написах же Евангелие се рабу Божию наречену сущу в крещении Иосиф, а мирски Остромир, близоку (то есть ближнему, свойственнику) сущу Изяславу князю. Изяславу же князю тогда предрьжащу обе власти, и отца своего Ярослава и брага своего Володимира. Сам же Изяслав правляще стол отца своего Ярослава Кыеве, а брата своего стол получи правити близоку своему Остромиру Новегороде». Сей писец, диакон Григорий, желает в конце здравия Остромиру и подружию (то есть супруге) его, Феофане, и чадам её, подружиям чад её, и прочее (см. у Озерского часть 2, с.70–79). «Вот явное доказательство, что Остромир был жив в 1054 году», – говорит Карамзин в заключение (приложение к 2-му тому Истории Государства Российского Карамзина, с.42 по изданию 1897 года). И знаменитый учёный Востоков, издавший Остромирово Евангелие, совсем не причастный к вопросам о расколе, не нашёл ни малейшего повода сомневаться в подлинности летописи, находящейся при Остромировом Евангелии. Любопытно, что авторитету такого учёного, как Востоков, и всех наших археологов, никогда не сомневавшихся в подлинности Остромирова Евангелия, Бриллиантов противопоставляет авторитет «редкостнейшего в своё время известного знатока по археологии (и, прибавим, мастера подделывать древности), московского книгопродавца, покойного Тихона Феодоровича Большакова», который находил, что Остромирово Евангелие не может быть отнесено к одиннадцатому веку. Но любопытнее всего заключение господина Бриллиантова, где он с важностью учёного заявляет: «Мы тоже рассматривали (!) указанное Евангелие и тоже сомневаемся (!) в подлинном его происхождении». Сомневается господин Бриллиантов именно потому, что начертание Иі҃с несогласно с славянской грамматикой господина Водовозова, по которой «І» десятеричное употребляется не после гласной буквы, как в Остромировом Евангелии, но исключительно перед буквой гласной. Как жаль, что дьякон Григорий, писавший Евангелие для Остромира, не знал грамматики Водовозова и тем дал повод раскольническому учёному, господину Бриллиантову, обвинять всю «господствующую в России» церковь в «пошлом (!) действии подлогов, с помощью которых достигалось (будто бы) уничтожение древности и утверждение новшеств».

Вместо того, чтобы срамить себя «омышлениями» относительно подлинности Остромирова Евангелия за его свидетельство о имени Иисус, господин Бриллиантов как окружник лучше сделал бы, если бы последовал примеру, конечно, уважаемого им автора «Окружного послания» и своего учителя Швецова, которые признали правильность начертания имени Иисус (Современные летописи раскола, выпуск 2 и «Показание погрешностей греко-российской церкви» Швецова).

Старообрядцы говорят: в книге «Увет», изданной патриархом Иоакимом, приведено сказание о принесении в Москву (в 1644 году) руки святого Андрея Первозванного, имеющей явственное троеперстное сложение (лист 132). А между тем рука сия такого перстосложения не представляет, да и представлять не может, потому что на ней имеется всего три перста: указательный, великосредний и безымянный. Мизинца же и великого перста совершенно нет. Следовательно это был обман со стороны пастырей вашей церкви, ссылавшихся в пользу трёхперстия на руку святого Андрея даже в прежних Часословах.

Разбор. Что рука святого Андрея Первозванного в то время имела все пять перстов и указанное троеперстное сложение, того не отрицает даже беспоповщинский писатель Андрей Денисов, который видел её в своё время. В своих «Поморских ответах» он говорит: «Въ оной руцѣ три первые персты другъ ко другу не совокуплени, но разѣлени суть, аще и пригбени». Если, по свидетельству Денисова, в его время десница апостола Андрея имела три первые перста пригбёнными друг к другу, это показывало на их сложение во образ Святой Троицы. Денисов видел руку святого Андрея и знал указание «Увета», что она сложена троеперстно, и однако против Увета сказать не мог, что она сложена не троеперстно. Да и действительно, как стал бы патриарх Иоаким ссылаться несправедливо на то, что всякий мог проверить.

Ныне рука святого Андрея Первозванного, по обстоятельствам времени, не обретается в целости, посему во свидетельство о троеперстии приводима быть не может³²².

Но допустим даже, что составителем «Увета» сделана была неверная ссылка на десницу святого апостола Андрея. И тогда справедливо ли за эту неверность обвинять всех представителей русской церковной власти в обмане.

В старопечатных потребниках, в чиноприятии от латин, излагается проклятие на папу Петра Гугнивого, якобы повелевавшего попам иметь по семи жён (Иосифский потребник, лист 594 об.); но в том потребнике через четыре листа далее говорится, и совершенно справедливо, что латинские попы даже вовсе жён не имеют; значит, об них сказана здесь явная неправда, так ужели за эту неправду старообрядцы дерзнут назвать и прежних патриархов лишившимися православия? Ясно, что вожди раскола стараются умножить несправедливые обвинения против православной церкви, не разбирая к тому средств.

В недавнее время раскольнические апологеты стали относить к числу подлогов «Православное Исповедание» киевского митрополита Петра Могилы, утверждённое восточными патриархами, говоря, что «это родной брат Деянию на еретика Мартина».

Основанием к отрицанию подлинности «Православного Исповедания» служит следующее обстоятельство. В грамоте патриарха Парфения, печатанной в начале «Православного Исповедания», а также в «Истории Русской Церкви» митрополита Макария (т.XI, с.594) и в других церковно-исторических исследованиях сказано, что «Изложение веры руссов», или «Православное исповедание» митрополита Петра Могилы, утверждено восточными патриархами 11 мая (а у некоторых историков 11 марта) 1643 года и подписано восточными патриархами: Парфением Константинопольским, Иоанникием Александрийским, Макарием Антиохийским и Паисием Иерусалимским.

Но из «Летописи церковных событий» епископа Арсения видно, что Паисий возведён в сан Иерусалимского патриарха только 23 марта 1645 года («Летописи», с.649), а Иоанникий – патриарха Александрийского в июне 1643 года (там же, с.651); следовательно, в 1645 году ни тот, ни другой патриархами ещё не были. Посему их подписи под «Православным Исповеданием» Петра Могилы, равно как и это последнее, несомненно, должны считаться подложными, – делают вывод коноводы раскола.

Отвергать подлинность «Православного Исповедания» вынуждает вождей раскола то обстоятельство, что оно служит неопровержимым доказательством того, что и до патриарха Никона православные христиане ограждали себя троеперстным сложением.

Вот слова «Исповедания»: Вопрос 51. Како долженствуемъ знаменатися знаменіемъ честнаго и животворящаго креста? Ответ: Десною рукою подобаетъ творити крестъ, полагая на челѣ твоемъ три великія персты и глаголати: во имя Отца; и тогда низводи руку на перси, тѣмже образомъ и глаголи: и Сына; и оттуду на десное рамо, глаголя: и Святаго Духа, преводя даже до лѣваго. И егда знаменуеши тя самаго святымъ симъ знаменіемъ креста, подобаетъ совершити словомъ симъ: аминь. Или егда твориши крестъ твой, можеши глаголати: Господи Ιисусе Христе Сыне Божій, помилуй мя грѣшнаго, аминь» (у Озерского часть 2, с.379).

Такое наставление принадлежит не частному лицу, а всей киевской церкви и церкви восточной. Чтобы ослабить силу этого свидетельства, раскольники до сих пор только и могли сказать, что учение о троеперстии есть нововведение Петра Могилы. Но такое возражение слишком слабо и голословно, почему ими и придуман новый способ подорвать значение свидетельства «Православного Исповедания». Но апологеты раскола не ведают того, что вышепоименованные восточные патриархи подписали «Православное Исповедание» не одновременно 11 мая 1643 года, а в разное время. В грамоте патриарха Паисия к патриарху Никону, помещённой в книге Скрижаль, говорится, что «Православное Исповедание» было рассмотрено и утверждено 11 мая 1643 года одним только Парфением, патриархом Константинопольским, с его местным собором, а последние три патриарха подписали «Исповедание» после, когда приходили по каким-либо церковным делам в Константинополь (Скрижаль, лист 648).

Таким образом оказывается лживым не «Православное Исповедание», а обвинение самих расколоучителей, и свидетельство «Исповедания» в пользу всеобдержности троеперстия в греческой и малороссийской церквах до патриарха Никона остаётся во всей своей силе³²³.

Измышляя всё новые и новые предлоги к своему незаконному отделению от православной церкви, вожди раскола не останавливаются для это цели ни перед какими средствами, не исключая и подлогов. Такова, например, ходящая по рукам раскольников в рукописных тетрадях, предъявляемая на беседах в недавнее время «присяга», якобы изданная патриархом Иоакимом в 1679 году для лиц, обращающихся из раскола. В этой «присяге» присоединяемый к святой церкви должен проклинать безусловно всех держателей дониконовского обряда. Но «присяга» эта подложна и написана не патриархом Иоакимом, а составляет плод самоизмышления одного из ярых ревнителей мнимой старины. Это ясно из следующих данных.

Во время стрелецкого бунта в Москве, в 1682 году, когда раскольники препирались с духовными властями о вере в Грановитой палате, один из сторонников раскола, Савва Романов, во время прений спросил патриарха Иоакима: «кая ересь и хула въ семъ, еже двумя персты креститися, божество и человѣчество исповѣдати и въ молитвахъ Сына Божія глаголати? За сіе чесо ради мучити и в срубахъ жещи?» Патриарх отвечал: «мы за крестъ и молитву не мучимъ и жжемъ, но за то, яко насъ еретиками называютъ и святѣй церкви не повинуются, сожигаемъ. А креститися, кто какъ хощетъ, двѣма персты, или тремя, или всею рукою, сіе все едино, токмо бы знаменіе креста на себѣ вообразити: мы о томъ не истязуемъ». Этот ответ патриарха Иоакима передан в рассказе самого Саввы Романова³²⁴. Эти слова патриарха подтвердил и нижегородский архиерей, сказав: «всуе вы о семъ стязуетеся. Мы никогда за крестъ и молитву не мучимъ, но за ихъ непокорство, что возмущаютъ народы, не велятъ въ церковь ходить, исповѣди и причастія отъ священниковъ пріимати и тѣмъ множество людей отъ церкви отлучили». Если бы существовала мнимая присяга, в которой повелевалось проклинать все прежние обряды, то Савва Романов, Никита Пустосвят не преминули бы обличить патриарха Иоакима и весь собор ссылкой на «присягу», явно бы обличавшую несправедливость настоящего ответа. Никто и из последующих расколоучителей не упоминает о «присяге» Иоакима. В 1722 году иеромонахом Неофитом предложены были выговским старообрядцам-поморцам 106 вопросов. Ответом на эти вопросы было сочинение братьев Андрея и Симеона Денисовых, известное под именем «Поморских ответов». Последние пользуются особенным вниманием и значением в мнении всех старообрядцев, не исключая и поповцев. Представитель сего согласия Онисим Швецов, глаголемый епископ Арсений, издал «Поморские ответы» в 1884 году за границей в Мануиловском Никольском монастыре, а между тем ни составители «Поморских ответов», ни издатель их Швецов также не упоминают о мнимой «присяге» Иоакима. Составители «Поморских ответов» постарались собрать в них всё, что только в продолжении многих лет старообрядцы успели найти или измыслить в защиту своих верований и в укоризну православной церкви. Поэтому быть не может, чтобы они не сослались на присягу патриарха Иоакима, если бы она действительно существовала и принадлежала ему. Вообще справедливость требует сказать, что ни в одном из старообрядческих произведений даже последнего времени не упоминается о существовании присяги патриарха Иоакима. Подложность присяги доказывается и содержанием её. В 19-м пункте присяги проклинаются: поповщина, беспоповщина, перекрещенцы, морильщики, онуфриевщики, спасовцы, федосеевцы и прочие, то есть такие секты, возникновение и наименование которых, как показывает история раскола, последовало уже после смерти патриарха Иоакима, умершего в 1690 году. Каким же после этого образом патриарх Иоаким мог составить присягу, в которой проклинаются вышепоименованные старообрядческие толки, получившие своё начало после его смерти?

Да если бы «присяга» и подлинно принадлежала патриарху Иоакиму, то в таком случае нет оправдания расколу³²⁵. С 10 по 15 пункт присяги проклинаются двуперстники, служащие литургию на семи просфорах, произносящие и пишущие имя Христа Спасителя «Ісусъ», сугубящие аллилуию, преподающие благословение двуперстно и предпочитающие восьмиконечный крест четвероконечному. Все эти обряды в настоящее время находятся в употреблении как у старообрядцев, так и у единоверцев. Кто же у них проклят по смыслу присяги? Этот вопрос разъясняют дальнейшие с 16 по 19 пункты присяги. В первых двух пунктах проклинаются те держатели старых обрядов, которые не признают патриарха Никона и церковь греко-российскую православными. Кто же повинен в этом грехе? Прежде всего, родоначальники раскола, а потом все их последователи – раскольники старообрядцы всех толков, а не единоверцы, которые содержат именуемые старые обряды не в противление церкви греко-российской и не отрицают её православия; сами же по себе обряды даже и в мнимой присяге не проклинаются. Клятва наложена на людей, из-за старых обрядов отделяющихся от церкви и хулящих её, а употребление этих обрядов само по себе – вне этой клятвы.

Итак, передовые старообрядцы только срамят себя, выдавая действительные акты за подлоги, как например, «Православное Исповедание» митрополита Петра Могилы, а подложные – вроде «присяги» патриарха Иоакима – за истину. Это показывает, что их лжеучению нет опоры и защиты в истинном учении, ибо всё истинное служит защитой только одной истине.

Заговорив о подлогах, нельзя не остановиться на том возмутительнейшем кощунственном подлоге, какой дерзнули совершить коноводы раскола из числа приемлющих «австрийскую» иерархию, с целью удержать простой народ в тёмном царстве раскола. Речь идёт о распространении в расколе в наши дни фальшивых мощей, которым тёмные старообрядцы воздают честь и почитают их как действительные мощи святых мучеников Дады, Гаведдая и Каздои, пострадавших в Персии 1500 лет тому назад. В действительности же новооткрытые мощи оказались трупами черкесов. Вот правдивая история «обретения» этих мощей.

На Кавказе, в Терской области, вёрстах в 3-х от станицы Карабулакской, стоит татарский минарет, построенный из камня, наподобие башни. Минарет поставлен, по местному преданию, как памятник над могилой черкесского князька Ислама, его подруги и прислуги их. Это предание подтверждает и самая надпись на минарете арабскими буквами, означающая в переводе: «Ислам и Фатима». Под минарет ведёт оставленный открытым вход в пещеру, очевидно, для той цели, чтобы потомки их могли поклониться праху почивших магометан. На полу этой пещеры, на сгнивших досках, с давнего времени лежали три высоких человеческих тела, кожа которых по местам отстала; тут же около стены лежали трупы зайца и собаки³²⁶.

В 1876 году раскольнический протопоп Алхан-Юртовской станицы (недалеко от Карабулакской станицы) Стефан Загороднов, находясь в Москве, сообщил об этих трупах Антонию Шутову, именуемому архиепископу, и последний поручил Загороднову отрезать у одного из трупов часть ноги и прислать ему в Москву для исследования, не святые ли это мощи. Загороднов, вернувшись домой, однажды ночью в сопровождении иеродиакона Ивана Рогожина и уставщика казака Горячева отправился в пещеру под минаретом и отрезал и одного из трупов ступню ноги, которую и переслал Антонию в Москву. Спустя некоторое время Антоний прислал Загороднову письмо с просьбой немедленно выслать ему означенные три трупа в Москву. С теми же лицами Загороднов снова отправился в пещеру, облачил трупы в парчовые одежды, закупорил их в ящик и послал багажом по железной дороге в сопровождении казака Кирилла. Антоний радостно принял трупы, а Кирилла, в благодарность за услугу, поставил попом в станицу Ищерскую, Терской области. Антоний почему-то вообразил, что трупы эти принадлежат мученикам, пострадавшим в Персии: Даде, Гаведдаю и Каздои и стал разделять их на частицы и давать в благословение своей раскольнической пастве и особенно полагать в антиминсы.

Из понятного чувства осторожности Антоний не разглашал о найденных им «мощах». Молчали и клевреты его – поп Кирилл и протопоп Загороднов, щедро награждённые им. Но не молчала народная молва, и к кавказскому лже-епископу Силуану стали поступать из среды старообрядцев разного рода донесения и прошения «вынести от них татарскую нечисть». Но Силуан, в угоду Антония, всячески старался замять это дело. Слухи о черкесских трупах, выдаваемых за святые мощи, дошли до лже-епископа измаильского Анастасия, который написал по этому делу к Силуану на Кавказ письмо такого содержания.

«Ваше преосвященство, возлюбленный о Христе брат и юзник Христов епископ Силуан.

Мир и благословение Божие да умножится в вас богатно!

Слышавши ваше искушение³²⁷, почли как собственно нашим, – оно и действительно наше, потому что мы все братие о Христе. Я очень болю о том, что вас подобное искушение постигло, но утешающего в человецех несть. Архиепископ к подобным идеям (?) мёртв, Духовный совет торжествует, что его соперники страждуют и им несть до того дела, дабы только безумная воля взяла верх³²⁸.

Я приезжал на Кавказ по поручению архиепископа Савватия³²⁹ для исследования о мощах, которые в вашей епархии обретены в станице Алхан-Юрт, – об которых вам бы следовало более обеспокоиться и точнее справки взять, – вы подумайте хорошенько, что на этих неизвестных трупах освящаются церкви и сотни антиминсов в запас освящены, – я не могу понять, как это от вашей проницательности ускользнул таковой важнейший акт, – действительно неизвестные трупья лежали в склепе без всякого признака христианства, вдруг признать за Савория, царя Перского, детей Даду, Гаведдая, Гаргила и Каздои³³⁰. Эти мученики как пострадали вот уже 2000 лет, – не имея на это никаких данных, ни чудес, ни исторических свидетельств, нужно было отцу Стефану, этому отчаянному священнику, сфабриковать таковое странное дело³³¹. Прошу и умоляю ваше преосвященство обратить на это серьёзное внимание, расследовать это дело в самом тщательном и безукоризненном порядке. Нам и вам жить ещё немного осталось, – а пожалуй этот вопрос по смерти вашей останется нетронутым и так далее будут церкви старообрядческие освящаться вместо мученических на трупах некрещёных черкес³³², неотложно возьмитесь и возьмитесь с юношеским духом это нечестие исторгнуть от церквей Божиих: ещё эта зараза не весь наш район старообрядческого мира охватила³³³. Прося ваших святых молитв, – искренно уважающий вас Анастасий, епископ Измаила.

25 августа»³³⁴.

Письмо это, позорящее раскол, быть может навсегда осталось бы под спудом у Силуана, но 14 февраля 1894 года Силуан был вдруг арестован, а архив его раскольнических деяний, весом в полтора пуда, был взят и доставлен в город Ставрополь на Кавказе, на архиерейский двор. При разборе бумаг и найдено было это письмо и напечатано в №5 «Ставропольских Епархиальных Ведомостей» и, кроме того, оттиснуто несколько сотен отдельных листков. Эти листки быстро распространились в народе, и молва о трупах, выдаваемых за святые мощи, приводила в ужас самих старообрядцев. Раскольнические попы на Кавказе: Колышкин (в станице Кавказской) и Прудников (станице Вознесенской Кубанской области), прочитав позорные листки, отправились к своему архиерею Силуану узнать, какие мощи он кладёт под престол и в антиминс при освящении церквей. Силуан должен был сознаться, что Антоний из Москвы выслал ему до 600 частиц именно от новоявленных мощей на Кавказе. – «Это татары, а не святые угодники!» – говорили попы. И вручив Силуану свои ставленные грамоты, они оставили раскол и присоединились к православной церкви. О всех своих действиях они телеграфировали в Москву к Савватию, именуемому архиепископу. Известие это произвело сенсацию в Москве. Благонамеренные из старообрядцев, возмущаясь подобным кощунством, находили в этом ужасную дерзость и профанацию святыни, с плачем и трепетом сердца рассуждали о своём осквернении от прикосновения к татарским трупам, а заправилы раскола с своим Савватием во главе возмущались не этим обстоятельством, а тем, как осмелился Анастасий писать в письме к Силуану об этих мощах и этим опорочил теперь всё возлюбленное старообрядчество. О фальшивых мощах они мало думали; их занимал главным образом скандал и говор между раскольниками, открывавшийся по неосмотрительности Анастасия. Они смотрели не на самый факт кощунства, а на указание его существования³³⁵.

Мнимую подлинность мощей главарям раскола по необходимости приходится в настоящее время поддерживать вследствие широкого их распространения. В №1 раскольнической заграничной газеты «Слово правды» за 1896 год по сему поводу напечатано было письмо Силуана, обращённое почему-то «к господину Алимпию, епископу Тульчинскому», тогда как всего приличнее и нужнее было бы обратиться к Анастасию Измаильскому, который именно писал к Силуану обличительное послание за потворство распространению татарских трупов под именем святых мучеников. Судя по литературным приёмам и оборотам речи, – замечает господин Субботин, – письмо это не могло быть составлено малограмотным раскольническим лже-епископом Силуаном, а скорее это плод того же Бриллиантова и ему подобных коноводов раскола.

Письмо это начинается таким предисловием:

«Получив сведение от одного моего знакомого москвича, что одна из столичных газет, антихристиански относясь к святым мощам мучеников, обретённых на Кавказе в архиепископство блаженной памяти архиепископа Антония московского, напечатала глубоко оскорбляющую христианское чувство статью. Статья эта, как пишет мне мой знакомый москвич, не только упрекает старообрядчество в ошибке обретения упомянутых святых мощей мучеников, пострадавших за Христа, подобно тому, как например, сама господствующая церковь по ошибке почитала, покланялась и лобызала слоновую кость вместо главы святого мученика Христофора (читай указ Синода от 25 января 1723 года, напечатанный в приложении книги Н.Каптерева: «Характер отношения России к православному Востоку», №12), но кощунственно обвиняет его в заведомо ложном принятии их. Понимая цель уличной газеты и понимая то возмущение, которое могло появиться у людей, мало знакомых с делом обретения святых мощей мучеников, празднество которым установлено церковью 29-го сентября (см. житие их в прологе), я решился описать всё то, что мне известно по этому делу и этим самым поделиться и с вашим преосвященством».

Таково предисловие принадлежащего будто бы Силуану литературного произведения. Поводом к его составлению показано не письмо Анастасия, по обнародовании его вызвавшее повсюду толки о черкесских трупах, а какая-то «уличная газета», поверявшая эти толки, но какая? – не указано. Настоящая причина обнародования письма от имени Силуана – успокоить волнующиеся умы в самом старообрядчестве, которое смущено слухами о происхождении мощей, отрицание которых теперь уже невозможно ввиду оглашения письма Анастасьева и широкого их распространения в разосланных антиминсах, на каковых раскольнические попы совершают литургии.

Но любопытно в предисловии письма упоминание о главе мученика Христофора с ссылкой на изданный господином Каптеревым указ Святейшего Синода 1723 года, с заявлением, что «сама господствующая церковь по ошибке почитала, покланялась и лобызала слоновую кость вместо главы святого мученика Христофора». Из указа видно, действительно по ошибке, неизвестно когда и кем, быть может ещё до патриаршества Никона, слоновая кость выдана была за главу мученика. Но эта мнимая глава не была у православных в общем церковном употреблении (как у раскольников мнимые мощи, везде ими распространяемые), а находилась у частного лица – монастырского приказу секретаря Беляева. Но сила указа и не в том, что были открыты подложные мощи, а в том, какую заботу прилагает Святейший Синод об отобрании их и какую вообще предписывает осторожность на подобные случаи. Если составители Силуанова письма придают значение указу Святейшего Синода, на который сослались, то должны бы, по примеру «господствующей церкви», принять все меры к изъятию мнимых мощей, распространённых в расколе, из употребления и почитания. А они поступают как раз наоборот, – от имени Силуана пространно доказывают далее, что будто бы это действительные мощи и даже будто бы источали исцеления и чудеса. В письме говорится, что когда Силуан прибыл в кавказскую епархию, то при объезде епархии познакомился с урядником Карабулакской станицы Фомой Ягодкиным, и последний сообщил ему якобы такую любопытную повесть: «Здание под склепом построено до наших памятей, где на дне пола (?) на небольшом возвышении лежало четыре тела нетленных мощей. Когда я служил в батарее, то не однажды видел, как батарейный командир посещал эти святые мощи мучеников в склепе, и видел даже, как его больная жена (у неё болела грудь) сходила в склеп, помолилась мученикам и получила исцеление своей болезни. Командир нашей батареи за такое чудо, последовавшие от святых мощей, покрыл хорошим материем. Покрывал он таким материалом не один раз, что я лично видывал. Видывал и других лиц, мужчин и женщин, которые также получили исцеление от этих святых мощей мучеников. В головах (?) у мучеников лежали камни с надписью, которую с большим трудом могли перевести на русский язык, и то тогда только перевели, когда нашли персиянина, умеющего хорошо по-персидски. Имена эти суть следующие: Дада, Гаведдай, Каздоя и Гаргал».

Интересно тут то, что господа сочинители допустили грубую ошибку, обличающую их ложь. Персиянину «хорошо знающему персидский язык», не требовалось «с большим трудом» переводить надпись имён на камне, а только разобрать и прочитать её, если она была и содержала лишь имена: Дада, Гаведдая и прочих, имена, совершенно не требующие перевода на русский язык.

Затем Силуан приводит рассказ «полковницы» Марфы Баскаковой, получившей исцеление от болезни пальца. «Когда я приложилась к телу, имеющему женские волосы, приложила к нему и палец больной, тотчас же и почувствовала укрощение моей боли и тут же могла свободно обметать больной рукой от святых мощей землю, которая соприкасалась к ним».

Г-жа Баскакова говорит, что она исцелённой рукой «обметала от святых мощей землю, которая соприкасалась к ним», а выше из рассказа Ягодкина видно, что тела лежали «на возвышении» и «не один раз покрывались хорошим материем». Противоречие, не требующее комментариев! Солга неправда себе...

Из дальнейшего рассказа той же Баскаковой видно, что она, в благодарность за своё исцеление, отломила «от святых мощей» палец и хранила его в шкатулке. Случился пожар в доме, из которого в числе прочего имущества была вынесена и шкатулка, но пальца в ней уже впоследствии не оказалось и при её обычном посещении склепа «О, чудо! – пальчик оказался на своём месте и на своём суставе в первоначальном своём положении, то есть приросшим».

И здесь автору письма следовало бы сочинить для большей поразительности чуда, что шкатулка сгорела, а находившийся в ней палец оказался в целости, приросшим к своему месту. Тогда и Силуан с большей основательностью мог бы сказать, в заключительных словах своего письма, как это он делает теперь: «Более всего меня поражает то великое чудо...» что «палец оказался на своём месте, где он был».

Защитники раскола, сочиняя и печатая такие сказки, хорошо знают, что доверчивый к писаниям своих апологетов тёмный старообрядческий люд даже придёт в умиление, слыша и читая о таких «великих чудесах», что якобы отломленный пальчик скрылся из шкатулки, перелетел несколько вёрст и «прирос» на прежнем месте, – умилится и вознегодует «на никониан», смеющих не верить в подлинность, святость и чудодейственность мнимых мощей, распространённых Антонием и другими раскольническими архиереями.

Сами сочинители Силуанова письма, в предисловии его, о мучениках Даде, Гаведдае, Каздое и Гаргале, пострадавших полторы тысячи лет тому назад, повелевают нам зреть «житие их в Прологе» под 29 сентября. Послушаем их приказания, – и возьмём Пролог, напечатанный «въ первое лѣто патриарха Ιосифа» (1642 года), – посмотрим, соответствует ли историческое сказание с повествованием раскольнических историков. Здесь повествует, что тело мученика Гаведдая, всё изъязвлённое остриями, было, по приказанию мучителя, рассечено на три части, а тело мученика Дады было рассечено даже на уды, то есть на многие части, тогда как кавказские тела лежали в пещере целыми. Чем объяснят апологеты раскола такое противоречие?

Антоний, будучи фанатиком раскола, в целях развития и укрепления раскола, придерживался иезуитского правила: все средства хороши для достижения известной цели, не исключая и религиозного обмана и кощунства. Ему нужны были мощи под престолы при освящении церквей, в антиминсы, а их не было. Почему же не принять высохшие трупы за мощи!..³³⁶

О, несчастные старообрядцы! До чего доводит вас ваше преступное отчуждение от православной церкви! И не есть ли это Божие вам наказание за ваши хулы на неё?! Вот о чём подумали бы, вот против чего, – против этих вопиющих, кощунственных явлений в расколе, – ревновали бы, господа Бриллиантовы и Ко?! А вы только изощряетесь в клеветах и ругательствах на православную церковь, за что и на себя, и на весь раскол навлекаете вящший суд Божий, которым уже преданы в неискусен ум, творити неподобная...