Несколько данных к вопросу: как учили об антихристе первые расколоучители

(по поводу книги: “Собрание сочинений Никольского единоверческого монастыря настоятеля архимандрита Павла. Часть третья. Издание братства св. Петра митрополита. Москва. 1888 г.)

Братство св. Петра митрополита, неустанно трудящееся над изданием и распространением разного рода сочинений против раскола, в истекшем 1888 году оказало всем, занимающимся изучением и обличением старообрядства, особую услугу. Почти все статьи достопочтенного настоятеля Никольского единоверческого монастыря архимандрита Павла, справедливо считающегося одним из лучших знатоков раскола, явившиеся в свет по напечатании (в 1883 г.) двух первых томов его сочинений и помещавшиеся в разных духовных журналах и преимущественно в “Братском Слове”, оно собрало воедино и издало отельной книгой, под заглавием: “Собрание сочинений Никольского единоверческого монастыря настоятеля архимандрита Павла. Часть третья”. Нет нужды говорить о том, какой дорогой подарок сделало братство этим изданием всем, кто ревнует об интересах православия, и особенно тем, кто призван вести беседы с глаголемыми старообрядцами. Глубокое знание раскола и всех его заблуждений, уменье поставить спорный вопрос, как следует, полное спокойствие при обсуждении самых странных мнений противника, отсутствие полемического раздражения, любовное отношение к заблуждающим и искренняя скорбь об их удалении от св. церкви, простой, но ясный и доступный пониманию самого неразвитого человека язык, – вот главные качества, которыми отличаются все произведения достопочтенного о. архимандрита и которые делают литературные труды его симпатичными многим даже из самих старообрядцев. Те же качества мы находим и во вновь изданных сочинениях о. архимандрита, за исключением одной статьи (под № 20), в которой достопочтенный настоятель Никольского единоверческого монастыря допустил немало неверных сужденией, не сумел соблюсти свойственного ему душевного равновесия и позволил себе такие выражения, о которых теперь, вероятно, сам сожалеет¹. Впрочем, входить в подробный разбор вновь изданных сочинений о. архимандрита мы считаем излишним, так как все статьи, вошедшие в третью часть, были, как мы уже сказали, раньше напечатаны в разных периодических изданиях, и особенно в журнале “Братское Слово”, и следовательно должны быть знакомы всем, кто интересуется вековым недугом русской церкви и неравнодушен к его исцелению. Цель настоящей заметки нашей – другая. Нам кажется, что о. архимандрит Павел, при всем знании раскола, в одной из напечатанных в третьей части статей допустил историческую и хронологическую погрешность, которую мы считаем не лишними исправить.

Статья эта напечатана под № 10 (стр. 176–182) и носит такое заглавие: “Замечание о двоемыслии одного из первых расколоучителей, инока Авраамия, по вопросу о числе 1666”. В ней о. архимандрит развивает и доказывает следующие положения: большая часть из первых расколоучителей, опираясь на писателя книги о вере, соединившего в 30 главе своего сочинения апокалипсические числа: 1000 лет, на которую связан сатана (20, 2, 3 и 7), и 666 – число имени зверя (13:18), в одно число, утверждали, что антихрист явился в 1666 году, и лице явившегося будто бы антихриста указывали в патриархе Никоне, называя его последним антихристом. Затем, когда 1666 год прошел, а ни явления пророков (Илии и Еноха), имеющих предварить пришествие антихриста, ни кончины мира не последовало, один из расколоучителей, именно – инок Авраамий, оставаясь при своем мнении, что патр. Никон есть последний антихрист, а число 1666 означает год пришествия антихристова и на нем, патр. Никоне, исполнилось, счел нужным дать этому числу другое толкование относительно пришествия пророков и кончины мира, именно: стал утверждать, что, по свидетельству св. Ипполита, 1000 лет, на которую связан сатана, началась не от воплощения Господня, как думал писатель книги о вере, а от “вшествия во ад Господа нашего И. Христа”, и что, следовательно, 1666 год, когда явятся пророки и последует кончина мира, падает на 1700 год от Рождестве Христова. Когда же и этот год прошел благополучно, – все, державшиеся мнения, что времена антихриста настали со времен патриарха Никона, что антихрист уже пришел по исполнении лет 1666, начали по необходимости толковать, что пришествие антихриста и явление пророков Илии и Еноха должно разуметь в духовном смысле – не чувственное.

Тут, по нашему мнению, не все – правда, или вернее: не мало неправды. Что все началовожди раскола относились к свидетельству писателя книги о вере о числе 1666 с полным доверием, – это верно; но было бы несправедливо утверждать, будто бы “почти все” первые расколоучители учили, что с 1666 года уже настало царство антихриста и что антихрист явился в лице патриарха Никона. Лет 15 тому назад еще можно было так смотреть на дело; но теперь, когда большая часть сочинений первых расколоучителей уже напечатана², – приходится решать этот вопрос иначе. Если мы не ошибаемся, из всех первых расколоучителей один только монах Ефрем Потемкин, действовавший в пользу древнего благочестия в нижегородских пределах и затем принесший покаяние на соборе 1666 года, “проповедывал антихриста, аки уже пришедша”³ и видел его именно в патриархе Никоне⁴. Правда, были, как это видно из сочинений протопопа Аввакума (т.5, стр. 250) и особенно диакона Феодора (т.6, стр. 267), и другие ревнители старины, которые “Никона, бывшаго патриарха, мнили самого антихриста быти”; но, по выражениею диакона Феодора, это были “лжесловесники”, “не ведущие святых писаний и прельщенные бабьими баснями” (т.6, стр. 268). Что же касается Аввакума, диакона Феодора и других расколовождей, то они были совершенно другого мнения об этом предмете.

В челобитной суздальского попа Никиты нет даже и речи об антихристе. В ней автор старается доказать одну только мысль – ту, будто бы в изданных патриархом Никоном книгах и особенно в Скрыжали “древних еретиков останки богохульные” содержатся (т 6, стр. 3), и это потому, что Никон “богоотметную римскую веру всю возлюбил, а Богом любимую непорочную во Христа веру российского государства всю возненавидел, и в ней издревле отцепреданные христианские обычаи до конца отринул” (т. 4, стр. 85–6). Все это, по словам Никиты, совершилось “против (т.е. согласно) писания” книги о вере, автор которой, указавши на “отпадение от восточной церкви, по тысящи лет от воплощения Божия Слова, Рима” и на “оторвание от восточной церкви в 595-е лето по тысящи жителей в Малой Русии”, “оберегая”, писал: “егда исполнится 1666 лет, да не что бы от прежде бывших вин зло некаково не пострадати и нам” (т. 4, стр. 163–4).

Лазарь, поп Романовский, в гордости патр. Никона видел “дух антихристов” (т. 4, стр. 200), а в том, что Никон “по вся годы, то сице, иногда инако, уставы переменял”, – “последнее знамение настатия антихристова” (т. 4, стр. 205–6, 244 и 271–2). Последователи Никона, по словам Лазаря, – “предтечи антихристовы” (т. 4, стр. 201, 255 и 278), а русские власти – “слуги антихриста”, приготовляющие ему “самодержавное царское место” (т. 4, стр.246). По учению Лазаря, в Риме уже давно настало “антихристово властительство”, именно с того времени, как “папа восхити на ся царскую Божию власть” (т. 4, стр.251). И греческое царство, как не имеющее Божией царской власти, “мимо уже иде”. Остается и “стоит” одно русское царство (т. 4, стр.252). Поэтому Лазарь всячески убеждал Алексея Михайловича – “не попускать”, чтобы и в великой России “изгубилось благочестие” (т. 4, стр.249) и совершилось “последнее падение правоверия” (т. 4, стр.259). С тою же мольбою – “управить святую церковь” (т. 4, стр.283) обращался Лазарь и к патриарху Иоасафу в своей челобитной, писанной в Пустозерске в 1668 году, причем замечал: “мощен есть (всемогущий хитрец Сын Божий) и лютое возмущение святыя церкви и закон отеческий тобою, пастырем, в тишину и в соединение благостояния привесть” (т. 4, стр.267–8). А если Лазарь в 1668 году надеялся, при содействии царя и патриарха, на восстановление в России “древняго благочестия”, нарушенного будто бы Никоном, то очевидно, что он был совершенно далек от мысли о наступлении в 1666 году царства антихриста в лице патр. Никона; антихриста, по слову Божию, один только Господь Иисус убьет дух уст своих и истребит явлением пришествия своего (2Сол 2:8). Впрочем, в челобитной Лазаря к патр. Иоасафу есть прямое свидетельство о том, что расколоучитель чужд был мысли о наступлении с 1666 года царства антихристова. Толкуя 18 стих 13-й главы апокалипсиса, Лазарь писал: “ о именех же его (антихриста) святый Мефодий глаголет: имена собственная его сии суть: освяченный, солнце, паляцаю, еже есть уготовляет путь пред хотящим быти зверем, еже есть антихрист. И того ради подобает, нам о сих оберегатися, да не таковыя же бы и нам пострадати, якоже и белорусския власти, митрополит Михайло Рагоза с товарищи” (т. 4, стр.275).

У протоп. аввакума и диакона Феодора учение об антихристе изложено яснее и полнее; но и эти расколоучители не разделяли мнения Ефрема Потемкина о том, будто бы антихрист уже явился и именно в лице патр. Никона. По Аввакуму, Никон не антихрист, а только его предтеча (т. 5, стр.262), правда – “ближний” (т. 8, стр.31), “любимый” (т. 8, стр.75), но не больше, как предтеча. Никона нельзя считать антихристом – потому, что антихрист “зачнется от блуда, от жены жидовки, от колена Данова” (т. 8, стр.31), а Никон, хотя, быть может, и родился от татарки, как старались утверждать о нем некоторые из ревнителей древнего благочестия (т. 6, стр.267), но в нижегородских пределах – в пятнадцати верстах от родины Аввакума (т. 8, стр.34). Что же касается последнего антихриста, то, по выражению Аввакума, он еще “не бывал” (т. 5, стр.250; т. 8, стр.33), “не пришел”, хотя и “скоро будет” (т. 5, стр.361), или, как выражается Аввакум в другом месте, “прииде ко вратом двора” (т. 5, стр.261). “Никониане”, по словам расколоучителя, только еще “ждут антихриста, своего друга” (т. 5, стр.309), только “все на антихристово лице устроили” и тем “отцу своему угладили путь” (т. 5, стр.361). Хотя “никонианский дух – самого антихриста дух”, тем не менее “никониане” – только еретики, хотя и “паче прежних еретик” (т. 8, стр.85). По словам Аввакума, “прежде антихристова царства” должны прийти “на землю Илия и Енох со Иваном Богословом”, которые “полчетверта года” будут проповедовать “к человекам” (т. 8, стр.32), и потом уже явится “антихрист в свое ему время” (т. 5, стр.250) и притом “тайно” (т. 8, стр.33). “Пришествие пророков”, по учению аввакума, будет “не в притчи и гадании”, “не духом”, как некоторые позволяли себе мудрстововать “неправедно, нечестно и противно писанию”, а “плотию, чувственно, сиречь телесне(т. 5, стр.216; т. 8, стр.78). Правда, в одном из своих сочинений Аввакум писал, что он “видал антихриста – тово, собаку бешеную”, и даже рисует портрет сына погибели; но видел – во сне, после тревожных размышлений о том, “как приидет антихрист враг последний и каким образом” (т. 5, стр.362–3).

Еще меньше, чем Аввакум, склонен был видеть антихриста в патриархе Никоне диакон Феодор. По его словам, Никон – “всепагубный сын геенны, пагубный сосуд сатанин, еретик, злейший и лютейший паче всех древних еретик” (т. 6, стр.64), который “всю вселенную пусту положи и грады огнем неверия зажже” (т. 6, стр.65), но – не антихрист, а только “предтеча его ближний”, как и “последующие ему предтечи суть” (т. 6, стр.264). Антихрист, по учению Феодора, “будет царь, а не патриарх” (т. 6, стр.268); он устроит себе престол “не зде”, не в России, а “во Иерусалиме” (т. 6, стр.263–4). Правда, и диакон Феодор не отвергает того, что “предтечи уже готовят путь антихристу” (т. 6, стр.74), что “антихрист приидет скоро” (т. 6, стр.178), что уже “приспе время пришествия его” (т. 6, стр.182), что даже и “второе Христово пришествие близ есть” (т. 6, стр.181); тем не менее “самого антихриста еще несть ныне, – не видим и не слышим”, а только “предтечи его ныне есть, и по сих еще инии будут до сына погибельнаго”, который явится тогда, “егда станет римская власть разорятися” (т. 6, стр.264). Прежде антихристова пришествия явятся в мир “великие и преславные свидетели Христовы, Илия пророк, и Енох, и Иоанн Богослов” (т. 6, стр.187), которые обличать будут антихриста и которых он “убиет, идеже Господь наш распят бысть” (т. 6, стр.264). Мало этого: диакон Феодор не только не считал патриарха Никона антихристом, но даже обличал тех “лжесловесников”, которые держались такого мнения. “А еже глаголите о Никоне, бывшем патриарсе”, писал он в “послании ко всем православным о антихристе”, “иже святую церковь разодра и разврати, рождьшася его от нечистыя девки татарки, и сего ради мните его самого антихриста быти: Ни, братие, ни! Аще и тако суть рождься, о сем известно не свем и сам аз, но подобает и о вразе правду свидетельствовати. Татарове не Данова племени суть, но от Агари суть пошли и от сына ея Измаила, его же роди Авраам от сея Агари рабыни своя, и сего ради татарове словут агаряне и измаильтяне; а антихрист будет от жидовскаго колена Данова, его же роди Иаков-Израиль от Валлы Рахилины, и от сего колена Данова будет антихрист, а не от татарского рода. И антихрист будет царь, а не патриарх» (т.6, стр.267–8).

Правда, веря в истинность слов писателя книги о вере, Аввакум и диакон Феодор утверждали, что сказанное им в 30-й главе о числе 1666 уже исполнилось, “сбылось” (т.5, стр. 227; т.6, стр. 65–6), но не в том смысле, будто бы в 1666 году явился антихрист и настало его царство, чего не утверждал даже и писатель книги о вере, а в том, что с 1666 года и даже раньше этого года, и великая Россия, согласно предсказанию писателя книги о вере, начала отступать от православия и приклоняться к Риму и его нечестию, – с 160 года, по словам Аввакума, патр. Никон и царь Алексий “начаша казити в Русии християнскую веру” (т.5, стр. 229), или, по выражению диакона Феодора, “по исполнении 60 лет после унии в велицей России, попущением Божиим, грех ради наших, велий раздор церковный учинился и Никон патриарх символ православныя веры инако изменил, и вся церковныя догматы преложил и книги старыя превратил без вины” (т.6, стр 17 и 156); а с 1666 года, по богохульному выражению Аввакума, “мерзость запустения, сиречь на олтари неправославная служба” стала (т.5, стр. 227), или, по словам диакона Феодора, “Богу попустившу, сатана восхоте свое дело совершити и великое российское царство отторже сатана хоботом своим Никоном” (т.6, стр. 284); “той бо окаянный Никон вселенную возмути, и церковныя догматы и уставы отеческия вся преврати собранием пестроты от различных еретических книг, и служебники еретическия, новыя выходы выдал с латынским крыжем, а старыя святыя и непорочныя служебники и жертву со крестом Господним тричастным, по нихже святии отцы наши и священницы, истиннии пастырие, служили и Господу Богу угодили, и крестное знамение сложении перст изменили, и трисвятую аллилуию отвергли, и вместо того небывалая в церкви положили блеазненная и развращенная от прежних враг церковных” (т.6, стр. 272–3). А так как ветхий Рим, по свидетельству книги о вере, отпал от истинной веры еще по исполнении 1000 лет от рождества Христова, а во втором Риме, иже есть Константинополь, вера и благочестие изсякли от агарянского насилия “давно” же (т.5, стр. 147; т.6, стр.157, снес. стр. 181), то неудивительно, что расколоучители, смотревшие на Никоновы исправления, как на “искривление и превращение веры” (т.5, стр. 146 и 230, т. 6, стр. 3, 17 и др.), пришли к мысли, что с падением (мнимым) веры во время патриаршества Никонова в русском царстве, – третьем (т.7, стр. 419), или новом Риме (т.4, стр. 251), – “во едину державу нечестия все три Рима совокупишаса” (т.6, стр. 81). А так как четвертому Риму, по давнему сказанию русских книжников, “не быть”⁵, то расколоучители естественно пришли к тому заключению, что с 1666 года, когда “диявол и наше российское царство нечестием похити”, и таким образом “конечне воцарися всяким нечестием над всею вселенною, яко Август”, началось в мире всеобщее отступление, о котором говорит апостол Павел (2Сол. 2:3) и после которого должно последовать пришествие в мир антихриста, а затем и кончина мира. Вот главная мысль, которую проповедовали и доказывали в своих сочинениях Аввакум, диакон Федор и друг. расколовожди. “Инаго отступления уже нигде не будет: везде бо бысть: последняя Русь зде. И то от часа сего на горшее происходити будет царьми нечестивыми” (т.5, стр. 227–8; т.6, стр. 66 и 311). “Слышите паки, паки, правовернии братие, писал дьякон Феодор, яко второе Христово пришествие близ есть… Уже вся отступления совершишася, по писанию, во всех царствах” (т.6, стр. 181): а “по отступлении антихрист приидет скоро” (т.6, стр. 178): “по антихристе же скоро, яко молния, приидет (Христос) и убиет его духом уст своих, упразднит явлением пришествия своего, по апостолу” (т.6, стр. 181).

Наконец, что касается инока Авраамия, то, по-видимому, он желал видеть антихриста в патриархе Никоне, хотя в тоже время сознавал, что черты, которыми сын погибели изображается и в слове Божием и в писаниях св.отцов и учителей церкви, большею частью не приложимы к Никону. Поэтому в учении Авраамия об антихристе замечается какая-то неустойчивость, клебание, нередко доходящее до прямого противоречия. Так, на допросе в феврале 1670 года, на замечание властей: “вы ныне плутаете, и в своих писаниях Никона антихристом называете, а антихристу быти во Иерусалиме, а не здсеь”, Авраммий с запальчивостью фанатика отвечал: “о Никоне писал аз, вопрошая отца Аввакума и возвещая ему о сем, яко слично на нем Никоне быти сему таинству… Только глаголю вам и ныне: по писанию святых отец прилично на нем быти сему таинству”; при чем расколоучитель прибавил: “есть ли он, Никон, Божиим попущением, будет паки во времени: не отрекуся его тако нарещи” (т. 7, стр. 403–4). Но в минуты спокойного размышления Авраамий смотрел на дело иначе; он называл Никона только раскольником (т. 7, стр. 61, 281 и др.), еретиком (т. 7, стр. 28, 34, 192, 263, 265, 309, 357, 364, 369, 372 и др.), отступником (т. 7, стр. 301, 310, 319, 367, 429 и др.), богоотступником (т. 7, стр. 431), сосудом сатаниным (т. 7, стр. 309, 423 и др.) и наконец – предтечей антихриста (т. 7, стр. 61, 90:92). В одном месте впрочем Авраамий прямо говорит: “время последнее; антихристово царство распространяется”, но тут же сряду прибавляет: “и сам скоро явится” (т. 7, стр. 14). Правда, Авраамий введенное патр. Никоном троеперстие для крестного знамения не раз называет печатью антихриста (т. 7, стр. 89, 210, 331, 335 и др.); но так же называли троеперстие Аввакум (т. 7, стр. 68) и другие расколоучители, видевшие в Никоне только предтечу антихриста. Правда, Авраамий старается указать и указывает даже признаки, по которым, по мнению расколоучителя, Никона следует считать антихристом, это – устройство Никоном архиерейский жезлов со змиями, за что Авраамий называет патриарха сыном погибели, пришествие которого “не просто, но по действию сатанину” (т. 7, стр. 372), написание Никоном “своей иконы”, что дало расколоучителю повод назвать Никона “зверем, – исходящим из бездны” (т. 7, стр. 374; снос. стр. 199), отречение от патриаршества (т. 7, стр. 377 и 420) и особенно построение Никоном монастыря под названием: новый Иерусалим (т. 7, стр. 377–91). Последний признак, как видно, особенно смущал Авраамия; но так как, по учению св. отцов, антихрист созиждет каменный храм в Иерусалиме ветхом, то Авраамий, после длинных рассуждений о “новом Иерусалимнике” (т. 7, стр. 380), счел возможным прийти только к следующему заключению: “зело подобится (антихристу) Никон пагубник, яко построил Иерусалим в северной стране” (т. 7, стр. 421). Что же касается других, указанных Авраамием, признаков, которыми он усиливался доказать, что Никон – антихрист, то, как видно, они и самому расколоучителю казались слишком искусственными и мало убедительными; указывая их, Авраамий не раз мысленно обращается к патр. Никону со следующими словами: “Никоне! не ты ли, пагубниче, хобот сатанин?.. Или ты еси грядый возмутити всю вселенную?Или ты еси предходя и предуготовляя путь последнему. О, погубниче! На удачю, не о тебе ли пишет святый Кирилл: ни о царей, ни от царска рода, но прелестию восхтитит власть. Не ты ли тать и прелестник антихрист явися во свое время настоящее” (т. 7, стр. 374–5; снос. стр. 199)? Эти вопросы Авраамия прямо показывают, что он не был вполне убежден в том, что Никон – антихрист, а напротив сильно недоумевал относительно этого вопроса, колебался в его решении и нередко даже противоречил самому себе⁶. И это неудивительно. С одной стороны, Авраамий был слишком раздражен церковно-преобразовательной деятельностью патриарха Никона и, в пылу фанатизма, готов был видеть в нем не только предтечу антихриста, но и самого антихриста. С другой, он не мог слишком отрешиться от воззрений на этот предмет тех “старых” книг, за которые ратовал. А в этих книгах, не исключая и книги о вере, ясно говорилось, что прежде явления антихриста придут в мир, “Илия и Енох, проповедающе людем не приимати его” (т. 7, стр. 253 и 424), и притом придут не “в притчи и гадании”, как думали некоторые “от неведения божественнаго писания”, а “чювственно” (т. 7, стр. 419). А так как ни Авраамий, никто из других расколоучителей не видел указанных пророков, то вывод оставался один: последний антихрист еще не пришел, и Никон не может быть назван антихристом в собственном смысле. Не даром же Авраамий каждый раз, когда ему приходилось объяснять таинственное учение апокалипсиса о змие древнем, о звере, исходящем из бездны, о числе имени зверя и проч., ограничивался одними и теми же бессодержательными фразами: “и о сем помолчю и слезами покроплю” (т. 7, стр. 265, 297, 384 и др.), хотя и старался показать вид, будто бы он знает все тайны “антихристовой прелести”, да только не хочет, или считает неудобным говорить об этом предмете (т. 7, стр. 385).

После всего сказанного, кажется, не трудно видет, как следует понимать приведенные о. архимандритом Павлом слова Авраамия о том, что указанное писателем книги о вере число 1666 уже “исполнилось” на 1666 год, “понеже в той год Никон пагубник свои еретическия служебники выдал” (т. 7, стр. 422). В них, по нашему мнению, указывается не на то, будто бы с этого года настало царство последнего антихриста в лице патр. Никона, а на то, что в этом году, согласно предсказанию книги о вере, и великая Россия пострадала также, как прежде пострадали “римляне и Литва” (т. 7, стр. 423), что и в ней с 1666 года и даже раньше началась чрез Никона “пестрообразная антихристова прелесть” (т. 7, стр. 265 и 428), началось то отступление, после которого придет антихрист, так как в этом году “Никон пагубник свои еретическия служебники выдал, а святыя прежния служебники, по которым отцы наши служили и Богу угодили, повелел изнести из церкви вон”, или, как говорит Авраамий ниже: “сатана своим сосудом Никоном на тот год веру здесь изгубил, а ныне и достал истребили ученики его” (т. 7, стр. 423). Указавши в одном месте на слова св. Ипполита об антихристе и на число 666, Авраамий замечает: “вся сбышася божественная писания, и отступления, и чему по отступлении быть, то грядет. И Христова апостола Павла глагол исполнится: прежде, рече, быти подобает отступлению, потом антихрист приидет. Виждь, отче, как предтечи его путь ему уготовляют богомерзкими догматы нововводными и православных христиан изгоняют, чтобы им не мешали” (т. 7, стр. 241). “Всякому буди ведомо”, писал Авраамий в своей “Челобитной”, “яко несть нынешних книг разум справления, но от веры отступление, по числу зверя 666, и ко антихристу присвоение. Прочитай, государь, часто в книге о вере главу 30-ю, да познаеши прежняя тамо отступления и нынешнее по тому числу уразумееши (т. 7, стр. 364; снос. стр. 309), – вот, в таком смысле разумеет Авраамий исполнение предсказания писателя книги о вере в 1666 году. Поэтому, если он считал и иногда даже называл Никона антихристом, то, вероятно, в смысле еретика, так как и “Богослов антихриста нарекла есть еретика” (т. 7, стр. 365; снес. стр. 362), и то – потому только, что число зверя (666) “сошлося на нынешные лета” (т. 7, стр. 404), т.е. исполнилось во время Никонова патриаршества.

Правда, Авраамий, говоря в послании к боголюбцу об исполнении во время Никонова патриаршества числа 666, в тоже время называет Никона “пагубником, зверем лютым, объявившимся, по апостолу, в свое ему время” (т. 7, стр. 423); но эти выражения, по нашему мнению, свидетельствую только о том, что расколоучители не очень были разборчивы на эпитеты, которыми они награждали патр. Никона. И диакон Феодор называл Никона “пагубником, сосудом сатаниным, явльшимся во свое время настоящее” (т. 6, стр. 64), и однакоже это не препятствовало ему видеть в патриархе только предтечу антихриста и сильно ратовать против тех, кто называл Никона антихристом. С другой стороны, уже одно то обстоятельство, что Авраамий, пиша свое послание к боголюбцу, спустя 13 лет после 1666 года, находился не на небе, а в “заключении”, на Мстиславском дворе, должно было убедить расколоучителя в том, что Никон не последний антихрист, явившийся в свое ему время, т.е. в 1666 году, так как, по учению Слова Божия и св. отцов, царство антихриста будет продолжаться только три с половиной года, чего не отрицал и Авраамий (т. 7, стр. 253 и 424), а затем последует кончина мира. Нам думается наоборот, что послание к боголюбцу для того и писано Авраамием, чтобы с одной стороны показать, что мысль о наступлении царства антихристова с 1666 года, которой, быть может, прежде держался и сам Авраамий, – несправедлива, и тем успокоит тех, которые “глаголали скоро зело быти преставлению света” (т. 7, стр. 419), с другой – поддержат авторитет книги о вере, на слова которой о 1666 годе ревнители старины смотрели, как на написанные “по Божию откровению, а не умыслом каким, ниже гаданием” (т. 4, стр. 165), объяснив, что писатель книги о вере, указавший на 1666 год, как на такой, в котором, быть может, (кто весть, аще в сих летех) явится сам антихрист, ошибся не в том, что апокалипсические числа: 1000 и 666, относящиеся к разным предметам, соединил в одном: 1666, а в том только, что 1000 лет, на которую связан сатана и по прошествии которой Рим со всеми западными державами отпал от восточной церкви, он считал “от воплощения Божия Слова”, тогда как, по сказанию св. Ипполита, сатана связан на тысячу лет “от вшествия во ад Господа нашего Иисуса Христа”, и что следовательно, под 1666 годом, указанным в книге о вере, следует разуметь 1699–1700 год от рождества Христова. А если так, то очевидно, что авраамий, без прямого и грубого противоречия себе, не мог утверждать, что еще с 1666 года от воплощения Господня настало царство антихриста в лице патр. Никона, – тем более, что он здесь же замечает, что “за 7 лет до исполнения числа” 1666 от времени “вшествия Христова во ад” (т.е. 1699–700 г.) придут на землю пророки (Илия и Енох), которые “с дерзновением возвестят благовествие роду человеческому”, и которых по истечении “полчетверта лета, по попущению Божию, зверь оный предиреченнй убиет” (т. 7, стр. 424–5). Разуметь здесь под зверем патриарха Никона, которого выше Авраамий называл “зверем лютым, явившимся в свое ему время”, значило бы допустить, будто расколоучитель мог серьезно думать и даже писать разным “боголюбцам”, что патрх. Никона, родившийся в 1605 году и находившийся в то время, когда Авраамий писал свое послание к боголюбцу, в заточении, в качестве простого монаха, не только доживет до 1696–7 г., но и явится в этом году в такой “могуте”(т. 4, стр. 166, что в состоянии будет умертвить посланников неба. Правда, Авраамий несомненно смотрел на свое время, как на “последнее”, когда следует не “веру переправливати”, а “ждати Сына Божия с небес, скоро хотящаго судити вселенную в правду” (т. 7, стр. 216, 241, 432 и др.). Но также смотрел на дело Аввакум (т. 5, стр. 227) и другие расколоучители, которые тем не менее учили, что антихрист еще не пришел, но скоро будет.

Впрочем, вопрос о том, считал ли Авраамий Никона последним антихристом, или только видел в нем предтечу сына погибели, оставим до времени открытым и обратим внимание на другую сторону дела, именно: какой год от Рождества Христова имел в виду Авраамий, говоря, что число 666 исполнилось на 1666 год. О. архимандрит Павел думает, что под 1666 годом, когда, по мнению расколоучителя, началось царство антихриста в лице патр. Никона, Авраамий разумел тот 1666-й год, когда происходил известный московский собор, на котором все исправления в богослужебных книгах и обрядах, сделанные Никоном, были признаны правильными, а главные расколоучители, оставшиеся нераскаянными, были осуждены (стр. 182). Тут, по нашему мнению, – новая ошибка со стороны о. архимандрита, которая опровергается слова самого инока Авраамия. Сказавши, что число 666 исполнилось на 1666 год, Авраамий продолжает: “понеже в той год Никон пагубник свои еретическия служебники выдал, а святыя прежния служебники… повелел изнести из церкви вон” (т. 7, стр. 422–3). А между тем известно, что Никон еще в 1658 году оставил патриарший престол и в 1666 году не только не издал и не мог издать никакого нового служебника, а напротив сам был подвергнут суду и осуждению. Ужели же Авраамий не знал его современников ложь? Редактор “Братскаго Слова”, в котором первоначально была напечатана разбираемая нами статья о. архимандрита⁷ вместо того, чтобы исправить ошибку своего “главнаго помощника и сотрудника”, постарался своим авторитетом закрепить ее. К вышеперечисленным словам Авраамия он сделал следующее примечание, вошедшее и в третью часть сочинений о. архимандрита: “расколоучитель говорит здесь явную ложь. Патриарх Никон, восемь лет уже состоявший не у дел, и именно в 1666 г. подвергшийся суду и осуждению, не издавал и не мог издавать в этом году своих служебников, не давал и не мог давать повеления об изъятии из употребления прежних служебников. Так явно лгали на патриарха Никона родоначальники раскола, как бы давая этим пример и своим последователям даже до сего дня произносить всякие лжи на этого великого архипастыря. Но задача настоящей “Заметки” не в том, чтобы указать “двоемыслие”, внутреннее противоречие в его учении об антихристе” (стр. 178). Ниже мы увидим, что в данном случае Авраамий не допустил никакой исторической, или точнее, хронологической несообразности, в чем несправедливо обвиняет его почтенный редактор “Братскаго Слова”, а теперь обратим внимание на следующее: когда 1666-й год прошел и кончины мира не последовало, Авраамий, желая остаться верным указанному писателем книги о вере 1666 году, как такому, в котором, быть может, явится сам антихрист, стал утверждать, что тысячу лет, на которую, по апокалипсису, связан сатана, следует считать не с гоад рождества Христова, а со времени сошествия Христова во ад, и что, следовательно, до исполнения числа 666 остается еще без малого 20 лет. “Исполнение же числу сему всего лет 20, или менши мало и еще года” (т. 7, стр. 424). “Считая 1666 лет от времени сошествия Христова во ад”, говорит о. архимандрит, “или со времени распятия Господня, т.е. от 33-го года по рождестве Христове, Авраамий, очевидно, относит время явления пророков и кончины мира на 1700 год⁸, каковое время, по его словам, должно последовать лет через 20 после того, как он писал свое послание к боголюбцу, которое, значит, писано им спустя лет 13 после 1666 года” (стр. 180–1). А это значит, если согласиться, с о. архимандритом, что Авраамий писал свое послание в 1679 году. Между тем протопоп Аввакум и в своем “Житии” (т 5, стр. 76–7 и 88), писанном около 1675 года (т 5, стр. 22), а вернее: около 1672–3 года (т. 5, стр. 10 и 52), и в других сочинениях, писанных не позже 1675 г. (т. 5, стр. 237 и 264), говорит об Авраамии, своем духовном сыне, носившем в мире имя Афанасия, как уже об умершем, или, по выражению фанатика, на костре сожженом за Христа⁹. Ужели о. архимандриту неизвестно это?

Но если достопочтенный настоятель Никольского единоверческого монастыря, занятый своими миссионерскими трудами и составлением сочинений против раскола, мог и не читать всех сочинений Аввакума, напечатанных в пятом томе “Материалов для истории раскола”, то издатель этих “Материалов”, конечно, читал их и должен знать, что Авраамий умер не позже 1675 года и, следовательно, не мог писать своего послания к боголюбцу “спустя 13 лет после 1666 года”, как утверждает это о. архимандрит Павел. А между тем г. Субботин вместо того, чтобы исправить неточное показание своего сотрудника, делает к нему следующее примечание: “т.е. к 1666 г. надобно прибавить 13 лет, протекших до написания послания, и 20 лет, остающихся, по исчислению Авраамия, до кончины мира, что составит 1699 или 1700. Этим исчислением подтверждаются наши соображения о том, что “послание Авраамия, также “Челобитная” и “Вопрос и ответ” писаны в 1679 (166+13) г. См. предисловие к 7 т. Мат. для истор. раскола, стр 26– 30 (стр. 181). Читаем указанные г. Субботиным страницы предисловия к 7 т. “Материалов” и находим здесь следующее: “время и место написания “Челобитной” Авраамия довольно ясно указываются в самом ея тексте. Авраамий говорит: “со 178 году февраля с 13 числа, и до сего времени держим за крепким караулом, яко злодей” (стр. 260), и дальше не раз повторяет, что беседует с царем из темницы (стр. 265:266). В другом месте 178 (1669/70) год он называет уже прошлым годом (стр. 263). Указанное здесь время заключения под караул, 13 февраля 178 (1670 г.), совпадает и с указанным в “Ответе” Авраамия временем взятия и заключения его под стражу. В “Ответе” Авраамий говорит: “взяли меня в нынешнем во 178 г. на сырной неделе в нощи против сыропуста” (т.е. в субботу), а выше прямо указывает 6-е число февраля. Ночь под сыропуст он провел с другими, тогда же взятыми раскольниками, на Мстиславском дворе; а потом, в самый сыропуст, на ночь его отвели к Троицким воротам. Отсюда “на первой неделе поста”, может быть в самую “неделю” (что будет падать именно на 13–14 число), он взят был первый раз к допросу пред властями и после допроса отведен уже под настоящий караул опять на Мстиславский двор, где посажен был в чулан и десятнику с стрельцами велено непрестанно быть у него на карауле ( стр. 386–7:393). Принимая в соображение другие хронологические данные, находящиеся в этом сочинении, можно еще точнее определить время составления “Челобитной”. После первого допроса Авраамий сидел в чулане “за крепким караулом недели з две” и взят был к новому допросу (стр. 394), после которого велено было отвести его обратно “в предиреченный чулан и держать по прежнему накрепко”. Потом, “недель с десять минув или больши” перевели его в другую избу, “от начальников подале”, где он “и с караульщиками попризнался” (стр. 412). Наконец, “в пост перед Успеньевым днем, – за три дни до Успеньева дня” (значит, 12 августа) Авраамий последний раз вытребован был в Чудов монастырь для выслушания окончательного о нем приговора властей (стр. 414), и потом отведен в стрелецкий приказ, а оттуда “в старую (т.е. прежнюю) избу”, где, прибавляет он, “и до ныне пребываю”, а оттуда потом был отведен уже на казнь за подачу “Челобитной”. Итак здесь, на Мстиславском дворе, Авраамий написал свое сочинение, известное под названием: “Вопрос и ответ старца Авраамия”, и написал вскоре же по произнесении описанного в этом сочинении приговора властей, в том же августе месяце: ибо 178 год в своем “Ответе” называет еще нынешним годом. Потом, здесь же, на Мстиславском дворе, Авраамий пишет и свою “Челобитную” царю Алексею Михайловичу, – пишет, несомненно, после “Вопроса и ответа”, так как в начале “Челобитной” упоминает уже и о своих прениях со властями на допросах (стр. 266–8) и о решении своей участи (стр. 260), – пишет следовательно никак не ранее сентября, с которого начинался новый 179 (1670/71) год, почему и называет в челобитной истекший 178 год прошлым годом. Итак, свою “Челобитную” Авраамий написал сидя в заключении на Мстиславском дворе и не ранее сентября 179 года, т.е., по нашему летоисчислению, не ранее последней трети 1670 года… “Послание к некоему боголюбцу” писано Авраамией в том же заключении на Мстиславском дворе, где он писал “Челобитную”.

В данном случае обращает на себя внимание не столько то, что г. издатель “Материалов для истории раскола” не заметил неправильности исчисления, сделанного о. архимандритом Павлом, сколько то, что в исчислении настоятеля Никольского монастыря он нашел даже подтверждение своим соображениям о том, что Авраамий писал свои сочинения в 1679 году, хотя, как сейчас мы видели, в предисловии к 7 тому “Материалов” г. Субботин разными соображениями доказывало и доказал, что сочинения писаны Авраамием в конце 1670 года, по нашему летосчислению. Очевидно, “двоемыслие” – такой грех, который случается не с одним Авраамиями.

Уже из всего сказанного доселе читатель может видеть, что под 1666 годом, в который, по словам Авраамия, Никон “свои еретическия служебники выдал”, нельзя разуметь 1666 года по нашему летосчислению, если не признать вместе с Г7 Субботиным, что духовный сын Аввакума сознательно говорил очевидную для всякого ревнителя старины ложь, и что следователь и под 1666 годом от времени сошествия Христова во ад, когда, по мнению Авраамия, должна последовать кончина мира, нельзя разуметь 16999–1700 г., так как, признавши это, необходимо допустить, что Авраамий, полагавший исполнение этого года через 20 лет после написания им “послания боголюбцу”, писал его в 1679 году, т.е. тогда, когда, по несомненным данным, он уже не находился в живых. Но можно представить немало положительных данных в подтверждение того, что Авраамий, говоря об исполнении числа 666 на 1666 год, когда Никон выдал свои еретические служебники, разумел под ним не 1666 г., когда, по выражению г. Субботина, Никон был уже не у дел и когда он лишен был даже сана, а 1658 год, когда собинный друг Алексея Михайловича еще правил русской церковью.

О. архимандриту Павлу, а равно и г. Субботину, конечно, известно, что раскольники отличаются от нас, между прочим, и в летосчислении от сотворения мира до рождестива Христова, полагая, что Спаситель мира родился не в 5508, как принято у нас, а в 5500 году от создания мира. Вследствие этой разности – на 8 лет (т. 4, стр. 194), 7160 год от сотворения мира, когда Никон вступил на патриарший престол, по нашему летосчислению, будет 1652 годом от рождества Христова, а, по исчислению расколоучителей, 1660. “В 160 году поставлен бысть Никон патриархом при царе Алексие”, писал Аввакум (т. 5, стр. 229), или, как выражается протопоп в другом месте, “в лета 7160 года, июня в день, по попущению Божию вкрался на престол патриаршеский бывший поп Никита Минич, в чернецах Никон, оболстя святую душу протопопа духовника царева Стефана” (т. 5, стр. 261; снес. т. 6, стр. 15 и 17). А если так, то очевидно, что 1666 год от воплощения Господня, по исчислению расколоучителей, падал на наш 1658 год, и наоборот, 1666 год по нашему летосчислению, у расколоучителей был уже 174 годом (т. 5, стр. 226; т. 6, стр. 63). Что так именно считали годы первые расколоучители, на это можно представить немало доказательств. Еще Никита, суздальский поп, сославшись на известные слова книги о вере о 1666 годе, писал между прочим: “еще же, великий государь, то написанное оберегание и почему истина познавается, что всемилостивый и человеколюбивый Бог, неизреченными своими судьбами, в то самое написанное лето, по исполнении тысяча шестисот шестьдесят шестое по вочеловечении своем, явнаго своея христоименитыя веры гонителя, а папежскаго ревнителя, того Никона патриарха из сана испроверг, и его божественным смотрением той Никон своими усты вечно связан бысть, еже ему не быти патриархом. Аще ли ж бы еще ему попустил Бог в сану том быти, и он бы по се время и неведомо что над христоименитою верою своею могутою и развратным смыслом учинил” (т. 4, стр. 166). Некоторые думают, будто бы Никита имел в виду здесь 1666 год, когда состоялся известный московский собор, признавший исправленные книги правыми, и когда потом Никон лишен был сана¹⁰; но это несправедливо. Никита ведет здесь речь не о низложении Никона с патриаршего престола, а об отречении его от патриаршества, бывшем в 1658 году: “Божественным смотрением той Никон своими усты связан бысть, еже ему не быти патриархом”. С другой стороны, Никита, писавший свою челобитную в конце 1665 года (т. 4, стр. 11), и не мог говорить о низложении Никона, последовавшем в конце 1666 г., а напротив мог опасаться и действительно опасался, что Никон, быть может, “паки возвратится в сан свой” (т. 4, стр. 176), т.е. снова примет управление русской церковью.

Точно также понимали 1666 год от рождества Христова (т.е. как 1658 год, по нашему исчислению) и другие расколоучители. Так, диакон Феодор, сказавши в послании к сыну Максиму об отступлении от истинной веры римлян и житлей малой РОссии и о страданиях, которым подвергались там “мнози за старое благочестие”, продолжал¹¹: “такожде и зде, в великой Русии, о превращении веры ныне всем ведомо есть во всей земли, всякому чину, и деревенским мужам и женам, и детем их разумно бысть; и все знают уже от кого учинилося то на Москве, и в кое время и лето, и в книгах написано есть и будет. И мнози такожде пострадаша и зде за старое правоверие от новых отступников всякими смертями повсюду. Вся же сия быша, да сбудется писание: яко по тысяще лет Рим отпаде, якоже книга о вере глаголет, и по 600 летех малая Русь отступила к Риму, а по 60 летех великая Россия превратится в разна нечестия и пестроты многия, и по шести летех лукавым соборищем их толь на верных велие гонение и мучительство воздвижеся, яко не бысть нигдеже” (т. 6, стр. 156–7). А в “Послании ко всем верным об антихристе” дьякон Феодор указывает и некоторых лиц, которые, по исполнении 1666 года от воплощения Господня и даже раньше этого года, подверглись мучениям за старое благочестие. Упомянувши об отступлении в 1600 году Литвы, он продолжал: “и посем егда прииде и исполнися писание, 66 лет, тогда, Богу попустившу, сатана восхоте свое дело совершити и великое российское царство отторже сатана хоботом своим Никоном. Той же волк подкраде стадо Христово, во овчей кожи пришед, исперва ревнуя показася по благочестии и по истинне, и тем пронырством своим и добре возделанную ниву сердца тогда благочестиваго царя Алексея Михайловича злым тернием насея и плевелами окраде святопомазанную его душу: не дверию бо вниде льстивый во двор овчий, но прелез ограду священных правил, нача церковь Христову разоряти и догматы превращати, и святыя непорочныя и богодухновенныя книги опрометати, и уставы и вся чины церковныя святых отец пременяти и все по своему прелагати, и возбраняющих ему о сих церковных чад бия и муча, и в дальния страны заточая и в темницах уморяя, якоже преосвященнаго Павла коломенскаго, добраго пастыря, полагающего душу свою за Христово стадо, разбойнически ободра, и кто же весть, како его оконча, и прочих. И первее всех Христово знамение в сложении персть отнял у християн, коих, могий прельстити, прельстил. А иных малоумных и слабых беззаконною клятвою своей устрашил¹², и тремя перстами знаменатися научил, Троицею крест сотворити, хулно и нечестиво ко святей Троице страдание положил по арменски” (т. 6, стр. 284; сне. стр. 272–3).

Того же лестосчисления от сотворения мира до рождества Христова, какое мы находим у Лазаря, дьякона Феодора и у других первых расколоучителей, несомненно держался и инок Авраамий. В своем “христианоопасном щите веры”, отвечая на вопрос некоего православного инока о 1000, на которую связан сатана, и о числе зверя: 666, он писал: “ох, ох, увы, отче, сего времени исполнения! На нашу бо землю прииде сие зло. Егда исполнися 600 лет после римскаго падения, тогда малыя россии народы отступиша к римскому костелму от восточныя церкви Христовы. Егда же после того исполнилося 60 лет, тогдаже в великой россии у нас велие смятение учинися також и отступление совершися: ибо вся непорочныя святыя книги из церкви отвергоша, и правыя догматы отринуша и святых отец, предавших я, оболгаша, новыя же книги, исполненныя многих ересей, в церкве внесоша, и лукавыя догматы, проклятое римское крещение и сложение трех перст, Фармосова и арменское мудрование, и четверличную аллилую, римскаго костела мудрость, приемше, и вся сия оправдаша, и символ правый измениша, и нас, не отступивших от благочестия с ними, прокляша отступники. И по шти летех по шестидесятих, мню, совершенное антихристово мучение настало уже: понеже в коем благочестии стоял сам царь, и вси архиереи чему училися, и учили коей вере, и в ней воспитани быша сами и отцы отец их, за ту веру ныне кленут непокряющихся их прелести, и царскому другому суду отдают, и кровь християнскую вкупе проливают” (т. 7, стр. 238–9). А что Авраамий в словах: “по шти летех по шестидесяти” разумеет не 1666, а 1658-й – по нашему летосчислению, это видно и из того, что в “Челобитной” своей собор, бывший в Москве (в 1667 г.), на котором “собирашася вкупе русстии власти со греческими” и “свою прелесть утвердили клятвами”, он относит к 175 году (т. 7, стр. 336) и диакону Федору (т. 6, стр. 63), собор, состоявшийся (в 1666 г., по нашему исчислению) в Москве, под председательством новгородского митрополита Питирима, был в 174 году. Впрочем, то, что Авраамий время, протекшее от сотворения мира до рождества Христова, определял 5500 годами, всего лучше видно из указания года, когда написана им “Челобитная”: “в лета от адама 7178-го, а от воплощения Божия Слова 1678-го” (т. 7, стр. 259). Если же 1678 год от Рождества Христова, по Авраамию, соответствовал 7178 году от сотворения мира, то очевидно, что под 1666 годом от воплощения Божия Слова, на который указывал расколоучитеь в “послании к боголюбцу”, он разумел 7166 год от Адама, или 1658 год, по нашему счислению. А разумея 1666 год так, Авраамий имел полное право сказать: “ понеже в той год Никон пагубник свои еретический служебники выдал”, – в 1658 году 15 мая действительно вышел из печати новый служебник¹³, который притом во многом отличался не только от так называемых старых, до никоновских служебников, но и от служебника исправленного, изданного в 1655 году, – как имел право и Никита сказать, что в 1666 году по рождестве Христовом Бог неизреченными судьбами “испроверг Никона из сана”, – так как 10 июля 1658 года Никон действительно “своими усты” отрекся от патриаршества.

Понимая дело так, как мы его изложили, мы без труда уже можем определить, какой год от воплощения Господня имел в виду Авраамий, говоря, что указанные писателем книги о вере числа: 1000 и 666 исполнятся, когда наступит 1666 год “от вшествия во ад Господа нашего Иисуса Христа”. Он разумел в данном случае не 1699–1700, по нашему счету, а 7199 г. от сотворения мира, или, по нашему летоисчислению, 1691 год. А если так, то Авраамий справедливо мог сказать, что год этот исполнится через 20 лет (“или менши мало и еще года”) после того, как он писал свое послание к боголюбцу. Послание это, как справедливо утверждает достопочтенный издатель “Материалов для истории раскола”, было написано Авраамием в конце 1670 года. А так как в то время год начинался с сентября, то очевидно, что послание, как и челобитная писаны были в 1671 году, или, по тогдашнему счислению, – в 179 году. Присоединив к этому года 20 лет, мы получаем 199-й, или, по нашему летоисчислению, 1691 год. Этот год, как показывают исторические данные, действительно и указывали некоторые раскольники, как такой, в который следует ожидать кончины мира. Так, один соловецкий старецу, о имени Дионисий, на допросе в 1674 году, между прочим, говорил: “видел де он в монастыре у головщика, у старца Матвея, родом горожанина, который бывал у всемилоствого Спаса в дьячках, письмо его руки, а в том письме написано про пришествие Христово, что-де пришествие Христово будет во 199 году”.¹⁴

Последнее замечание: о. архимандрит Павел говорит, будто бы “о духовном приходе последнего антихриста, также о духовном приходе пророков Илии и Еноха не было и речи у раскольников” в то время, когда Авраамий писал свое послание к боголюбцу, а Аввакум – свое послание некоему Иоанну (стр. 179), и будто бы такое мнение явилось в расколе уже после того, как кончины мира не последовало и в 1700 году (стр. 181). И в этих словах не все правда. Достопочтенный настоятель Никольского монастыря сам привел слова Авраамия и Аввакума, свидетельствующие о том, что уже в их время многие “от неведения божественнаго писания глаголали чувственного пророкам Илии и Еноху не быти”. А один из первых расколоучителей, именно, игумен Златоустовского монастыря Феоктист, скончавшийся, по всей вероятности, в конце 1666 года¹⁵, оставил после себя целое сочинение “Об антихристе и тайном царстве его”, в котором старался доказать, что пришествие антихриста, а равно и пророков Илии и Еноха, нужно разуметь не чувственное, а мысленное, духовное¹⁶. Духовного антихриста проповедывал и один из сибирских расколоучителей – Лепехин¹⁷. С другой стороны, многочисленные исторические данные говорят о том, что и после 1700 года многие разумели антихриста чувственного и указывали его в императоре Петре Первом. А некоторые из ревнителей “древнего благочестия” (странники) проповедовали чувственного антихриста до последнего времени¹⁸.