Исследование о скопческой ереси

Где есть закон, там и преступление закона: это одинаково относится к уставам Церкви и к уставам Правительства Светского. Посему отступничества от Господствующей Веры, тайные, или открытые, гласные, являлись всюду: у идолопоклонников, у мусульман, а равно и между христианами всех времен и исповеданий.

С самого основания Церкви Христовой, со времен Апостольских, уже являлись лжеучители, которые, то по непритворному собственному убеждению, то из видов честолюбия и корысти, обольщая суемудрствованиями своими слабых в Вере, отторгали их от недр истинной Церкви, и, составляя из последователей своих нередко весьма многочисленные общества, воспламеняли их изуверством и таким образом делались грозными противниками Церкви.

Одним из таких обществ, побежденные ревнителями истины, едва родясь, уничтожались; но другие росли и распространялись, не смотря на все усилия, и терзали истинную Церковь на обширных пределах: Секты Несториан, Монофизитов, Евтихиан, прожили многие столетия и существует доныне. В числе лжеучителей, распространявших свои заблуждения в виде расколов и ересей, некоторые простирали дерзость свою до того, что объявляли себя вновь явившимися на землю Мессиями, Искупителями. Уже история первого века Христианства представляет двух таких Лже-Христов: Симона Волхва и Менандра; в исходе VI столетия, один безыменный Лже-Христ, явившийся в Галлии, имел до 3,000 последователей; в половине ХII века, также выдавал себя за Христа некто Британский уроженец Евдо или Еон, который, живя в пустынях, нападал с толпами учеников своих на церкви и грабил монастыри; наконец в ХVII веке, прославил себя Лже-Мессия Еврей Шабатай-Цеви, живший в Палестине и возмутивший почти всех своих соплеменников, в том числе особенно Евреев наших нынешних Западных Губерний, тогда бывших под владычеством Польши. Читая историю сих людей, не знаешь чему более удивляться: их ли дерзости, или безумству тех, которые вверяли им свою судьбу. Правда, все они получали воздаяние, равное ужасной степени своих преступлений; но тем не менее пример их был заразителен, и часто из развалин одного лжеучения возникали другие нелепейшие и пагубнейшие. Между сими людьми нужно во всяком случае различать два рода лжеучителей: обманщиков и обманутых: первые сами не верили тому, чему учили других, а пользовались только их легковерием для житейских выгод своих; вторые же или были обмануты другими, или сами себя обманывали, находясь в некоторой степени помешательства.

В России, Христианская Вера, со введения ее Св. Владимиром до второй половины XIV столетия, не представляла никаких примеров заблуждений и отступничеств, которые бы возвысились на степень сект, являлись бы в виде организованных ересей и расколов. Есть известие, что в начале XII века показывался в Киеве какой-то Армянский монах Мартин, который смущал народ проповеданием некоторых новых обрядов, несогласных с теми, кои издревле употребляются в Православной Восточной Церкви, и именно тех самых, которые в последствии приняты и доселе содержатся нынешними нашими Раскольниками. Но это зло было подавлено в корне попечительностию тогдашнего Митрополита Киевского Константина, который, схватив и изобличив лжеучителя, отправил его в Царьград, где дерзкий возмутитель церковной тишины осужден был Патриархом на сожжение. Примеры открытого отделения от Церкви в виде сект, стали являться в России гораздо позже; и замечательно, что это произошло в области Новгородской, находившейся в тесных сношениях с Западною Европою чрез Ливонию, откуда конечно зло это и навеялось на землю Русскую. При Великом Князе Московском Димитрии Иоанновиче Донском, возник прежде в самом Новгороде, а потом усилился особенно в Пскове Раскол так называемых Стригольников, главой которых был Дьякон Карп, по прозванию Стригольник. Порицая существовавший тогда обычай при посвящении в Священники давать Архиереям плату и подносить им при посещении церквей дары, они учили не признавать Православных Пастырей поставленными от Бога, не чтить пасомую ими Церковь и не почитать действительными совершаемые ими Таинства. Раскол этот, не смотря на меры принятые при самом первом его появлении, продолжился до времен Василия Темного, при котором Митрополит Московский Фотий должен был ратовать с ним снова, и словом, и делом. Не несравненно пагубнейшая язва привезена была в Новгород, при сыне Темного, Иоанне III, евреями, прибывшими с вызванным на Новгородское Княжение Литовским Князем Михаилом Олельковичем, от которых образовалась ересь Жидовствующих, впоследствии проникнувшая в Москву и заразившая там множество людей всех состояний. Еврей Схария, основатель этой Ереси, учил, что закон Моисеев есть единственный Божественный, что история Иисуса Христа выдумана, что Он еще не родился, что не должно покланяться ни иконам, ни мощам, и что умершие не воскреснут. Праведные кары Правительства, ревностно охранявшего чистоту Веры в народе, успели вовремя остановить это чудовищное зломудрие, противное первым основаниям Христианства. Ерссеначальники и их последователи, преданные церковному проклятию, были частию разосланы по разным отдаленным местам в заточение, частию казнены смертию. Вероятно, некоторым из них удалось укрыться от заслуженного преследования; но это конечно было в весьма малом количестве. По крайней мере из истории видно, что с того времени слух об этой ереси совершенно замолк, да и о других Расколах известия прекратились надолго¹.

Главным поводом к возобновлению и распространенно расколов в России в нынешнем их виде, было исправление Церковных Кинг, предпринятое и совершенное общим содействием Духовной Власти и Гражданского Правительства, с целью согласить эти книги, испорченные в течение веков невежеством и небрежностью переписчиков, с подлинниками. Первый приступил к этому важному делу Великий Князь Василий Иоаннович; потом занимался им Иоанн Грозный. Но, за недостатком у нас в то время людей сведущих, дело это долго не могло иметь желаемого успеха. Совершить сей важный подвиг предоставлено было Царю Алексею Михайловичу. Три Собора созваны были в его царствование с этою целью, и на них присутствовал сам Царь и Патриархи Никон и Иоасаф; на последний, который известен под именем Великого Собора (1666), сверх того приглашены были Патриархи Александрийский и Антиохийский. Патриарх Никон, влиянием своим на Царя, наиболее способствовал деятельному производству и успешному окончанию этого дела; и потому он вообще есть главное лице в истории наших нынешних расколов, коих истинное происхождение должно считать с этого времени. Люди зло намеренные успели убедить невежественный народ, что в исправлении книг заключалось изменение самой Веры. Чтобы остаться верными, как говорили обольстители, святой старине и сохранить в неизменности истинное благочестие предков, обольщенные отпали от Православной Церкви, и, под именем Старообрядцев, составили многие отдельные, уже в самом начале довольно многолюдные Общества, преимущественно усилившиеся в пограничных и дальних частях Государства, как, например, на Дону, на Куме, на Урале, в пустынях Чердынских и Тюменских, на острове Соловецком. Самые неистовые из них, в пылу своего изуверства провозгласив Православную Церковь Еретическою, Никонианскою, вовсе отвергли происходящее от ней Священство, а вместе с ним и прочие Таинства Церкви. Между тем другие, не имея столько дерзости и нечестия, чтобы отречься от Таинств, для которых необходимо Священство, решились принимать к себе Священников, рукоположенных в Православной Церкви, но не иначе как под условием проклятия Никониан, как называют они и доныне нас Православных.

Таким образом возникли в России нынешние Расколы в двух главных первоначальных видах: Поповщины и Безпоповщины. Каждый из них в последствии, развиваясь и распространяясь, подразделился на множество оттенков: особенно толки Безпоповщины, составившие себе особые верования и убеждения, вдающиеся иногда в самые чудовищные нелепости, из коих некоторые носят на себе отпечаток изумительного невежества, отвратительного заблуждения, в соединении с диким, не только противозаконным, по и противоестественным изуверством. Число Раскольников еще более распространилось в царствование Петра Великого, по поводу разных изменений в старинных обычаях русских, им введенных; тут же изуверы стали терять мало-помалу свое чисто религиозное значение, и начали принимать характер враждебного противу Правительства упорства и ожесточения. К дальнейшему умножению их потом весьма много способствовала кротость правительственных против них мер в царствование Екатерины II: Раскольники умели скрывать свое враждебное Правительству направление под личиною Веры, и им дала была не только полная свобода, но даже оказывалось особенное покровительство.

Все отпадения от Веры и Церкви вообще разделяются на ереси и расколы, на том основании: состоят ли они в отступничестве от истинных догматов Православной Веры, или только в разности относительно наружных обрядов и установлений, сопровождаемой расторжением союза с Православною Церковью. У нас смятение, происшедшее по поводу исправления Церковных книг, первоначально носило характер только раскола: ибо состояло главным образом в упорной привязанности к старым книгам, в которые, по невежеству прежних переписчиков, вкралось множество ошибок, относящихся исключительно к внешним обрядам и постановлениям церковным. Но, в последствии, оторвавшиеся от союза с Церковью раскольники, без спасительной узды церковного управления, преданные слепому, дикому фанатизму, мало-помалу уклонились в разные сумасбродства, не щадившие и догматов Веры: что, по естественному ходу заблуждений, переходя из нелепости в нелепость, довело наконец некоторых до совершенного отпадения не только от Христианства, но и от самых основных законов естественной нравственности, лежащей в основании всякой религии. Этих последних должно считать настоящими еретиками, если еще не хуже, хотя они, но принятому способу выражения, все заключаются под общим именем раскольников. Принимая это имя в обширном, всеобъемлющем смысле, простирающемся на всех отщепенцев от Православной Русской Церкви, можно нынешних раскольников разделить на следующие четыре главные разряда.

К первому относятся все толки Поповщины, коих заблуждение состоит только в слепой, невежественной привязанности к старым книгам, сопровождаемой непокорностью Православной Церкви, в следствие чего они никак не хотят установленным для Единоверцев порядком испрашивать себе Священников у Православных Архиереев, а переманивают к себе беглых попов, которых некоторые перекрещивают, все же вообще заставляют отрекаться от общения и повиновения Православной Церкви. Это чистые раскольники, в собственном смысле слова.

Ко второму принадлежат толки, отвергающие совершенно нынешнее Священство, а потому и не имеющие тех Церковных Таинств, для которых необходимо действие Священников, то есть Причащения и Брака. Это раскольники злейшего вида, которых должно считать настоящими еретиками; из них некоторые простирают свою дерзость до того, что считают грехом молиться за Царя и вообще не признают законности нынешнего порядка вещей и самой верховной власти. Общее их имя есть Безпоповщина.

Затем следует третий разряд отщепенства, который уже более чем ересь. Он состоит в совершенном отчуждении от самых основных начал Христианства, в отвержении Св. Троицы и самого Иисуса Христа.

Наконец, последний разряд составляют самые чудовищные исчадия фанатизма, противные даже естественным законам природы и человечества.

В первом разряде заключались и заключаются: Ветковщина, Андреяновщина, Иосифовщина, Перемазановщина, Епифановщина, Аввакумовщина, Анофриевщина, Аврамеевщина, Сафонтьевщина, Староиконовщина и Кадильники.

Второй разряд вмещает в себе: Поморян, Братовщину, Андреевщину, Иларионовщину, Нетовщину, Пастухово-Согласие, Новоженов, Самокрещенцев, Козминщину, Иевлевщину, Нифонтовщину, Досифеевщину, Богомилов, Потемковщину, Разинковщину, Титловщину, Филиповщину, Разстриговщину, Перекрещенцев, Иконоборцев, Самостригальщиков и Массилиян.

К третьему разряду принадлежат: Иудействущие или Жидовствующие, иначе Субботники, или запросто Русские Жиды; сюдаж должно отнести и так-называемых Молоканов и Духоборцев.

Четвертый разряд составляют губительные толки, из коих немногие доныне существуют; толки, воспламенявшие народ разными обольщениями страдать за Бога, принимать добровольно венец мученичества чрез самоубийство или самоизуродование в разных видах. Таковы: Степановщина, Морельщики, Самосожигатели , Дето- губцы, Сократильщики, Тюкальщики, Спасовщина и наконец Скопцы.

Некоторые из сих Сект в настоящее время уже исчезли; другие продолжают свое существование, и считают в недрах своих большое число последователей. В гражданском отношении можно разделить все толки раскольников на менее вредные и на разрушительные: к первым принадлежит почти вся Поповщина, или первый из принятых здесь разрядов; ко вторым три последние из поименованных разрядов, кои, отложась совершенно от всякой Духовной Власти, в тоже время не признают и Властей Гражданских, ни даже самого Государя Императора, утверждая , что все, что сделалось на свете после 1666 года, происходит от Диавола и Антихриста. Правда, что все вообще раскольники, не исключая и Поповщипы, признавая себя охранителями древней, истинной Веры, в прежние времена нередко явно восставали против Церкви и Правительства, действовали с наглою дерзостью и, в слепой самоуверенности, с преступным упорством отстаивали мнимо-правое дело свое, будучи готовы жертвовать всем для поддержания своих убеждений; начальники раскольничьих толкова, нередко выступали, как открытые мятежники: бытописание наше представляет тому целый ряд последовательных примеров, начиная от возмущения Соловецкого монастыря, Стрелецких бунтов, Московских мятежей, разбойнических злодейств Разина, Булавина и Пугачева, до незначительных по последствиям Самозванцев на Дону в начале нынешнего века. Но здесь должно заметит: 1) что многие из сих беспокойств произведены были не Поповщиной, а Безпоповщиной, особенно позднейшие мятежи; 2) что при них Старообрядство служило большею частию одним только предлогом для целей вовсе посторонних; 3) что в настоящее время собственно Старообрядцы, коих давно уже не преследуют более за их верование, успокоились и не показывают более того озлобления, которое отличало их при самом начале отпадения и которое перешло ныне в толки не признающие ни Духовной, ни даже Светской Власти. Ныне собственно Староверы или Старообрядцы сделались людьми почти безвредными, потому что спорят только о букве Веры, признавая сущность ее наравне с Православною Церковью: они упорствуют оставаться при всех ошибках старых Церковных книг и основанных на них уклонениях от истинно-православных обрядов, при двуперстном сложении крестного знамения, при сугубой аллилуии и т. п.; но в догматах Веры не сомневаются и таинства Церкви чтут свято.

Совсем не в том виде являются прочие раскольники, которых вернее называть еретиками. Люди эти, по самой дикости и преступности своих заблуждений, обыкновенно немногочисленные, бессильные, с самого начала основания своих согласий и толков постоянно действовали чрезвычайно скрытно и всегда шли кривыми путями. Для распространения и утверждения лжеучений своих, они употребляли средства безнравственные, противозаконные, вошедшие таким образом в самые первые основания их зломудрствования; а посему, видя в Духовном и Светском Правительстве врагов своих, они всегда стараются укрыться и отторгнуться от них, не признавая ни Светской, ни Духовной Власти. Все толки их можно соединить под одним общим названием Безпоповщины; ибо все они одинаково не признают и не имеют Священников, и в следствие того все отвергают совокупность Церковных Таинств, заменяют Православное Богослужение нелепыми, часто отвратительными обрядами, и, не допуская никакой власти, кроме Божией, повинуются Правительству наружно, там только, где противоборствовать не в силах. Последователи этих в полном смысле еретических толков, по духу своему враждебные Вере, вместе с тем делаются враждебными и уставам гражданским, смешивая эти два вовсе различные понятия. Они говорят, что с 1666 года, то есть со времени окончательного исправления книг, все земные власти Богом упразднены, а господствует одно беззаконие, Диавол или Антихрист; к несчастию, число 666, находящееся в цифре этого года, есть таинственное, апокалипсическое, что еще более утверждает невежд в их изуверстве. Составляя отдельные братства среди гражданского общества и находясь в непрерывных и неприязненных столкновениях с государственными установлениями и властями, эти виды раскольников все более и более утрачивали свои духовные цели, так что в настоящее время религиозное разномыслие служит им только предлогом, на деле же члены сих Братств или Согласий, увлекаемые страстями и личными выгодами, смешивают свои религиозные и гражданские отношения и, укрываясь наружно одною личиною Веры, делаются нетерпимыми в недрах гражданского общества возмутителями, коих одно только бессилие удерживает еще в известных границах.

Таинственность, которою прикрывают себя последователи еретических расколов, делает почти невозможным не только разъяснение и подробное исследование их лжеучения со всеми его оттенками тио различным Толкам или Кругам, но даже и самое приведение в известность числа сих Кругов или Согласий. Судя по беспрестанно вновь делаемым случайно открытиям разных новых, дотоле неизвестных сект, едва ли можно ошибиться, предположив число их достигающим до сотни. Разумеется разницы между ними не значительны: особое толкование какого-нибудь слова, особый обряд большею частию в сущности совершенно-ничтожный; но тем не менее, каждая такая секта носит особое название, имеет своего основателя, своих учителей, и составляет отдельное Братство. Все эти секты, и в отношении религиозном, как уклонения от чистоты истинной Веры, требуют всевозможных попечений о просвещении и вразумлении принадлежащих к ним заблуждших или вовлеченных в гибельное заблуждение. Если же взять во внимание, что с верованиями своими они соединяют обыкновенно ненависть и презрение ко всем прочим христианам, считая их своими врагами, гнездищем сатаниным и бесов его прескверлым дворищем, что, по их мнению, ныне брак отъяся и запретися, что о умпожени рода человеческого теперь промышляет Сатана, что от лета по Р. X. 1666 все начальственное и правительственное устройство Государства и самая установленная Богом Царская власть, за искажением образа Божия богомерзким брадобритием, упразднилась и наступило царствование Антихристово: то нельзя не согласиться, что люди эти суть враги гражданского и политического спокойствия государства и что раскрытие тайных начал их учения, разъяснение их верований, с открытием дерзких невежд, питающих слабоумие простого народа до такой степени бессмысленными и опасными бреднями, есть дело достойное полного внимания и всей деятельности тех, кому вручено пещись о целости и благоденствии государства, что необходимо разоблачить дело, укрывающееся под благовидною личиною Веры, и искоренить его, не дав созреть и развиться в силах.

В числе таких зловредных изуверов, по всей справедливости, одно из первых мест должны занять последователи секты Скопцов, которые, с противным природе наружным изуродованием своего тела, соединяют тайное учение, самое сумасбродное, какое когда-либо существовало.

Начало Скопчества кроется в глубокой древности, и едва ли возможно с определительностию означить ту эпоху, с которой оно начало впервые появляться. Известно только, что колыбелью этого варварского изуродования человеческой природы была Азия.

Там оно без сомнения было первоначально порождено обыкновением многоженства, существующим и поныне у восточных народов. Кто, как не евнух, мог вернее оберегать гаремы от внешних дерзких попыток, не возбуждая притом сам в душе повелителя ревнивых опасений своею собственною личностию? Восточные повелители по этой причине для прислуги в гаремах и вообще во внутренних покоях своих обыкновенно употребляли скопцов; вельможи подражали повелителям. В древности и израильтяне не были чужды этого варварства: скопцы были и у них между слугами царскими. Впрочем у этого народа, опередившего все другие народы нравственным и религиозным образованием, скопчество не только не считалось уважительным, но напротив подвергалось презрению и отвержению, против чего находятся увещания в Священном Писании, возбуждающие снисхождение и сострадание к этим несчастливцам. Сюда относятся следующие слова Пророка Исаии (гл. 56:5–6): «И да не глаголет каженик, яко аз есмь древо cyхо. Сия глаголет Господь кажеником: елицы сохранят субботы моя, и изберут, яже аз хощу, и содержат завет мой, дали или в дому моем и во ограде моей место именито, лучшее от сынов и дщерей, имя вечно дам им и не оскудеют». Здесь пророк очевидно обращается к насильственно оскопленным евнухам и утешает их ободрением, что и они, не смотря на изуродованность, исключающую их из числа людей, при добрых делах и истинной вере не должны отчаиваться в своем спасении.

Этот варварский обычай, порожденный ревностью и деспотизмом Азиатского Востока, перешел к римлянам при основании Империи, соединившей Европу с Азией; в особенности же усилился по перенесении столицы Империи в Константинополь. При дворе Константинопольском, в самые просвещенные века Греческой Империи, разные придворные сановники и множество слуг были постоянно из скопцов. Люди эти, будучи чужды других страстей, всю деятельность свою сосредоточивали в необузданном честолюбии, достигали верха искусства в придворных происках и пронырствами своими нередко достигали высших степеней в государственном управлении. Таковы были известные в Истории Византийской евнухи: Антиох, Евтропий, Нарсес; последний, известный полководец, знаменитый возвращением Италии от Готфов под власть императоров. Замечательно, что и свойства нынешних скопцов совершенно те же: корысть, а потом честолюбие и властолюбие в своем круге, составляют единственные их страсти.

В последствии, в Византии оскопление обращено было в политическую казнь, падавшую на знатных царедворцев или царских родственников, как скоро они были опасны правительству, особенно при нередко случавшемся там переходе короны от одной династии к другой. Так император Лев Армянин, вступив на престол, оскопил Феофилакта, сына бывшего императора Михаила, а потом похитивший у него престол император Михаил оскопил его четырех сыновей. Из оскопленных таким образом важных и достойных людей, некоторые бывали в последствии Патриархами Константинопольскими, например: Герман, сын Иустина Патрикия; Игнатий, сын императора Михаила Ранкавея, и другие.

Все это однако было чуждо религиозного значения, которое скопчество присваивает себе у нас в настоящее время. Впрочем и это значение также относится к глубокой древности, и имеет колыбель свою в Азии, стране фанатизма и всякого рода сумасбродств, совершаемых во имя религии. Отношение скопчества к религии всегда и везде происходило от ложных понятий о самоумерщвлении, о восторжествовании духа над плотью. Таковы находящиеся доныне в Индии изуверы, оскапливающие себя из угождения божеству. Таково конечно было происхождение древних жрецов Цибелы, состоявших из евнухов. В христианстве это несчастное заблуждение проистекло от того же южного взгляда на заповедь о самоумерщвлении, которому изуверы по несчастию отыскали подкрепление в ложно-понимаемом известном изречении Иисуса Хряста о скопцах: «Суть скопцы, иже из чрева матерня родишася тако; и суть скопцы, иже скопишася от человек; и суть скопцы, иже исказиша сами себе·, царствия ради небеснаго» (Мф.19:12). Слова сии, произнесенные Спасителем по поводу лжеучения фарисеев о разводе, в защищение против них святости и необходимости брака, очевидно относятся к скопчеству духовному, к целомудрию и воздержанию, как доказывают следующие за тем слова: могий вместити, да вместить, то есть: могущий исполнить или выдержать добровольное отречение от брака, да воздержится! Но некоторые разгоряченные головы стали понимать их буквально.

Это несчастное лжетолкование обнаружилось у христиан в первых веках образования Церкви. Но и Церковь в тоже самое время восстала всею своею силою против столь нелепого и пагубного заблуждения. Все, подвергавшие себя скопческому изуродованию, постоянно исключались из числа истинных христиан, подвергались отлучению от Церкви, и только, разве по принесении искреннего покаяния и исполнении тяжкой епитимии, опять были принимаемы в недра общения церковного. Но не было и примера, чтобы кто-нибудь из самоскопителей возведен был в сан Священнический, кроме одного Оригена (родился в Александрии в 185, а умер в Тире в 254 году по Р. X.), коего замечательные личные достоинства заставили сделать в его пользу снисходительное исключение. На оскопленных невольно, это осуждение не распространялось по невинности лиц, подвергшихся изуродованию. Оттого, как было уже замечено, в Греческой Церкви бывали и бывают доныне из невольных скопцов, не только священники, но и высшие Церковные сановники. Между тем Церковь Римская не допускает издревле и этого снисхождения: она даже ставит это в упрек Греческой Церкви.

Сначала подобные скопцы являлись одиночно, или вообще не составляли обществ значительных, которые существовали бы в виде особой религиозной секты, с своими учителями, уставами и верованиями. Первый образовал такое общество Аравитянин Валерий, живший около 250 года по Р. X. Он был один из учеников и последователей Оригена. Начальствуя своим братством или согласием, он постепенно увеличивал его, то склоняя лестию и обманом к добровольному оскоплению и вступлению в ересь, то прибегая даже, при благоприятных обстоятельствах, к насильству, точно как делают и нынешние скопцы. Таким образом, истинное начало скопческой ереси, в виде секты, должно отнести к этому времени, и Валерий есть первый ее образователь. Вселяя в последователей своих фанатизм, он положил секте прочное основание, так что даже строгие узаконения императоров Константина и Юстиниана, грозившие оскопителям и самоскопителям смертной казнью и конфискованием имения, не могли достигнуть совершенного ее искоренения. Число Валериан увеличивалось значительно и невольными евнухами, которые, по неспособности к жизни общественной и по всеобщему к ним презрению, находили свои выгоды присоединяться к секте, составленной из подобных им уродов. Валериане впали потом в разные другие ереси; и, под разными наименованиями, с разными видоизменениями, их безобразное лжеучение дошло наконец до наших времен. Нельзя по крайней мере утверждать, чтобы скопчество, как секта, возникло в последствии вновь, без всякого предания о своих предшественниках.

Ересь, подобная скопческой в наружных обрядах богомоления, соединенных с пророческими провещаниями, в XIV веке появилась было в Нидерландах; но в ней не было главного внешнего отличия собственно скопцов, то есть оскопления. Вообще, секты, верующие в непосредственное наитие Духа Святого на их членов, кои пророчествуют или говорят боговдохновенные речи, в последнее время распространились значительно в Западной Европе, и теперь особенно усилились в Северной Америке; они имеют то сходство с нашими нынешними скопцами, что во время богомоления производят усиленные телодвижения, доводящие их до исступления.

У нас в России, первые скопцы являющиеся в истории, были два Митрополита Киевские: Иоанн и Ефрем, оба родом греки, следовавшие один за другим в конце XII века. Первый из них, вывезенный из Греции Княжною Анною Всеволодовною в 1089 году, был принят Киевлянами за «мертвеца» (навье, как сказано в Летописи); стало быть, возбудил к себе отвращение и ужас, что дает повод заключать о необыкновенности скопцов до того времени в России. Впрочем, ни тогда, ни после, нет никаких признаков в истории о существовании у нас скопчества в виде секты. Первый слух о них в этом виде относится к началу прошлого века. В Ростовской Епархии, в Углицком Уезде, в 1715 году захвачены были какие-то еретики, коих учение походило на скопческое. Затем, в 1717 году, пойман там же отставной Московский Стрелец Прокопий Лупкин, с товарищами, 20 человеками обоего пола, коих он был учителем. По исследованию открылось, что в тайных сонмищах своих Лупкин называл себя Христом, а некоторых последователей своих Апостолами, причащал их ломтиками хлеба, проповедовал наступление царства Антихристова и последнего времени мира; молитвы у них сопровождались пляской, на которую подыскало их, как они говорили, Духом Святым, а некоторым Дух же Святый сообщал дар Пророчества. К этой Секте, кроме Угличан, принадлежали многие и из жителей других уездов, но как видно, их при следствии не открыли. В таком же духе было открытое в царствование Анны, в 1735 году, в Москве скопице, по доносу какого-то разбойника Караулова. Оно состояло из 78 лиц обоего пола, которые, собираясь тайно, пели собственного сочинения молитвы, плясали попарно, взяв наперед благословение у председателя общества или учителя, бичевали себя, пророчествовали, хулили брак законный, запрещали последователям своим жениться, а женатым приказывали разводиться; причащались также ломтиками калача, ругаясь над истинными Св. Тайными; крещением называли приобщение к их обществу и участие в их богомолении, утверждая, что сим именно способом н все древние угодники заслужили спасение и святость; но для сокрытия своей ереси, не запрещали исполнять наружно обряды и таинства Православной Церкви; всякого вновь приемлемого обязывали клятвой соблюдать учение их в тайне; после молитв и пляски, обыкновенно все собрание тут же проводило ночь, оба пола вместе, предаваясь свободно всякого рода распутству, так что многие из участниц рожали даже детей, в том числе один из главных наставниц ереси, старица Ивановского Московского Девичьего Монастыря, в котором происходили и самые эти собрания. Открытые члены этой Секты были схвачены и частию казнены смертию, частию наказаны и сосланы. Хотя при всех сих случаях не найдено, чтобы в учение сектантов входило оскопление, как необходимый догмат, но сравнивая дух учения их с духом учения нынешних скопцов, нельзя не убедиться, что это было если не собственно скопческая ересь, то без всякого сомнения Хлыстовщина или Христовщина, которая и теперь составляет первую, так сказать вступительную степень скопчества и его основание. В то время секту эту называли Квакерскою. Развиваясь и распространяя бредни лжеучения своего, Ересь эта в последствии, вероятно из фанатизма, присоединила к догматам своим то изуверское самоизуродование, которое составляет отличительный наружный признак собственно ереси скопцов. Старица Настасья, старец Петровского Монастыря Тихон и другие начальники Квакерской секты, объявили при следствии сами, что дурачили легковерных, выманивая у них под разными предлогами деньги. В числе стариц, сосланных по сему делу в Тобольский (Введенский, близ Успенского Долматова) Девичий Монастырь, была расстриженная старица Ивановского Московского Монастыря Акулина Иванова: имя важное в истории скопческой ереси, как увидим ниже.

Таким образом, если не происхождение, то по крайней мере распространение скопчества, как еретической секты, усиление и приобретение ею некоторой самостоятельности, бесспорно должно отнести только к царствованию императрицы Екатерины II, или даже и к позднейшему времени: тому доказательством служит и основный догмат учения этой ереси, признающей основателем и главой своей блаженной памяти императора Петра III , как показано будет ниже. Снисходительные меры в царствование Екатерины II против раскольников вообще, когда им отводились богатые земли для поселения, дали возможность усилиться и ереси скопцов; а кротость Александра, даровавшего им всепрощение², еще более способствовала к размножению еретиков, дав им дерзость думать или по крайней мере уверять в том соблазняемых, что они пользуются тайным покровительством самого императора. Укоренившаяся и развившаяся под влиянием таких обстоятельств ересь, в настоящее время разлила яд своего учения на большое пространство, и число последователей ее растет с каждым годом так, что они теперь гнездятся во всяком городе, сколько-нибудь значительном по торговле и представляющем удобства к проискливым корыстным оборотам, главной цели этих отщепенцев общества, чуждых всех священных связей между прочими людьми. В иных местах, скопцы составляют братства или круги из десятков и даже сотен человек, а в некоторых губерниях этой ересью заражены целые волости и уезды. Огромные капиталы, находящиеся в руках некоторых старшин Скопческого общества, дают им возможность с легкостию приобретать новых собратов, действуя на легковерных обещанием обильной жизни н довольства, богатства и почестей, и привлекая неопытные умы прелестью таинственности сумасбродного учения.

Уже одно противное человеческой природе самоизуродование, составляющее необходимый наружный символ присоединения к скопческому братству, должно делать сию секту вредною для всякого общества. Но в последнее время открылось, что оскопление есть только внешняя личина, под которою укрывается особое учение, с своими понятиями, правилами, мечтами и надеждами: учение нелепое, отвергаемое не только верою, по и здравым смыслом и самою природою, посему возбуждающее справедливые опасения не только в отношении ненарушимости чистоты Православия, но и вообще тишины и спокойствия Государства. У скопцов светские и житейские отношения до того спутаны с духовными, что самая основа учения их, как увидим ниже, вовсе утратила духовное начало, а обращается преимущественно на политические предметы.

Религиозным основанием Скопчества в Христианстве был, как уже сказано выше, неправильно понимаемый смысл изречения Спасителева о скопцах, иже исказиша сами себе царствия ради небеснаго (Мф.19:12). К сему присоединяется изуверами другое, также ложно толкуемое изречение Спасителя (Мф.5:28–30): «Аще око твое десное соблазняет тя , изми е , и верзи от себе;и аще десная рука твоя соблазняет тя, усецы ю, и верзи от себе: уне бо ти есть, да погибнет един от уд твоих, а не все тело твое свержено будет в геенну огненную». Есть еще неправильный перевод, сделанный самими скопцами, одного из мест Апокалипсиса: «Когда одно лоно возбудится, то и другое воспалится; нет другаго врачевания, как взять меч, да и отсечь». Таким образом, слова Священного Писания, которые должно понимать в переносном, духовном смысле, были поняты скопцами буквально и приняты, как необходимое условие спасения: условие, без коего человек, обуреваемый плотскими страстями, никогда не сподобится наград, обещанных праведникам. Увлеченные своим заблуждением, они оскопление называют искуплением, утверждая, что это одно и то же; называют его также огненным крещением, почитая исключительным путем, чтобы приобщиться к истинной Христовой Церкви и наследовать вечное спасение. Причина, почему оскопление называется у них огненным крещением, заключается отчасти в ложном применении слов Предтечи Иоанна, свидетельствовавшего, что крещение совершается Духом Святым и огнем, а отчасти и в том, что, по их словам, оно прежде было производимо посредством отжигания ядер раскаленным железом.

В настоящее время, у наших скопцов, операция оскопления совершается просто: посредством отсечения удесных близнят, как называют они семенные ядра, долотом, ножом или другим острым орудием, после предварительной, крепкой перевязки мошонки тонкой ниткой или веревочкой. Для этого бывает у скопцов обыкновенно особый мастер, или операция возлагается на первенствующего в круге учителя. Скопцы сами расказывают, что операция оскопления не всегда оканчивается удачно: многие жертвы обмана или изуверства умирали на месте, исходя кровью; другие подвергаются продолжительным страданиям, воспалениям, умирая нередко от последствий его. Жегало и кой-какия мази и примочки, составляют обыкновенное средство для остановления кровотечения, иногда весьма значительного; перевязки жил, они кажется никогда не делают: так, например, по делу об открытых в 1822 году в Курской Губернии скопцах, найдены у них даже на ляшках глубокие раны от неосторожного обожжения раскаленным железом, коим они старались остановить кровотечение. Есть много примеров, особенно между солдатами и матросами, что люди эти из чистого изуверства, оскопляли себя сами и в бесчувственном положении приносимы были в госпитали и больницы: они делали это ножом, бритвой и даже топором, и притом иногда в воде, во время купанья. Впрочем, как многие на себе испытавшие раскаявшиеся скопцы утверждают, посредством отнятия ядер не вполне достигается цель умерщвления плоти; вожделение не вовсе уничтожается, и оскопленные, особенно в молодости, не лишаются способности совокупления: только это происходит без излияния и с долговременным напряжением до крайнего всеобщего изнеможения. По помянутому выше Курскому делу обнаружилось положительно, что однодворец Аннилогов, скопец состоявший уже под судом и отданный на покаяние, жил в незаконной связи с однодворческою девкою. В подобном обстоятельстве, подтверждающем причину казни некоторых евнухов, стражей гаремов на Востоке, удостоверяет между прочим Штабс-Капитан Созонович, сосланный за принадлежность свою к скопческой ереси в Соловецкий монастырь; тоже говорит Архимандрит Соловецкого Монастыря Досифей Немчинов, получивший сведения эти от самих скопцов. Святый Василий Великий, опровергая скопчество, как ересь, опирающуюся на лже толковании Евангелия, говорит также о скопцах, что в возмужалом возрасте в них сильнее и необузданнее действует немощное любострастие и что они даже иногда бывают в плотских похотях развратнее других людей. Главный наставник наших скопцов, Селиванов, был того же мнения, как видно из приложенного к сему его «Послания к Деткам», в коем он наказывает братиям избегать близких сношений с сестрами, потому что это возбуждает лепость. Посему для окончательного уничтожения способности к половому совокуплению, скопцы совершают или собой вторичную операцию, состоящую в отъятии самого ствола, что и называется у них полным крещением, или наложением на себя царской печати³. Созонович говорит, что, бывши прежде того уже скопцом, он в Соловецком Монастыре произвел над собой эту вторую операцию и подвергнул ей других из своих собратий, по принятому им там на себя званию учителя и по ревности к целомудрию, к полному сохранению которого до того они не чувствовали себя способными. Обычай этот ныне распространяется у скопцов, и в новейшее время операция была иногда совершаема прямо отсечением вдруг и ядер и ствола. Утверждают, что неполные, то есть не возложившие на себя царской печати скопцы, не лишаясь чрез оскопление плотских половых вожделении, но будучи не в состоянии оплодотворять, в недрах скопищ своих предаются с полной свободой всем крайностям распутства, попирая святость родственных уз и даже самые законы природы, избирая в последнем случае для себя в друзья и сожители молодых и благообразных юношей своей секты, с которыми они имеют тогда, все общее: стол, ложе, дом и имущество. Об этом положительно свидетельствует один арестант Соловецкого Монастыря, некто Кудинов, знавший все тайны скопчества в подробности: «они, говорит он, плотоугодно, сладострастию и мамону, служат как своему идолу, говоря, что брачные гости не постятся, когда с ними жених: прежде имели они подружек женщин, как и сам их Лже-Христ, но теперь каждый Скопец соединен с другим Скопцем же непотребным дружеством».

Оскопление женщин до сих пор остается еще вопросом не вполне решенным. Что, в пылу фанатического изуверства, ересеучители скопческие подвергают женщин различным изуродованиям, в том нет никакого сомнения; многократное освидетельствование так называемых скопчих доказало это положительно. В 1843 году, например, открыто в С. Петербурге, по поводу розысканиии о моленной Царева⁴, несколько скопчих, изуродованных более или менее; в 1844 году, оказалось тоже в Тамбовской Губернии. Обыкновенно у женщин вырезываются, выжигаются или вытравляются сосцы у грудей, отрезываются вовсе груди, уродуются различным образом детородные части вырезыванием малых губ, клитора или даже отрезанием части больших губ. В строгом смысле, изуродованных таким образом женщин, нельзя называть скопчихами, потому что операция тут вовсе не имеет того же значения, как у мужчин; но, по намерению, с коим она произведена, и по общему духу секты, женщины эти бесспорно принадлежат к толку скопцов. Если впрочем у женщины вырезаны обе груди, то это, по мнению опытных врачей, едва ли не должно считать действительным оскоплением: женщина, лишенная грудей, по тесному сочувствию сих частей с маткой, по всей вероятности принять не может, и эти подтверждается даже наружным видом скопческих женщин, обыкновенно бесцветных, увядших и безжизненных в самом цвете лет. Но все другие изуродования должно почитать только мнимыми оскоплениями, вовсе не лишающими женщину сочувствия и даже способности быть беременною. Оскопление женщины посредством вырезки яичников, признано врачами делом слишком сомнительным, по самой возможности исполнения; по крайней мере история хирургии представляет один только, и то не совсем достоверный пример подобной операции над здоровою женщиною. Скопцы делают еще над женщинами иногда какую-то операцию мнимого оскопления, вырезывая подгрудные железки, и большею частию под левою грудью: это должно основываться на одном только суеверии; по крайней мере физиологически невозможно объяснить такой способ оскопления. Но замечательно, что принадлежащие к толку скопцов женщины, всегда почти изобличаются в том и по наружному виду своему: желтою, обвислою кожею, вялыми, маленькими грудями и проч. Хотя в некоторых случаях и можно-бы объяснить это одним плотским воздержанием, потому что были примеры, где старухи, принадлежавшие к скопческой ереси, оказались еще девственными; но в других случаях напротив женщины эти оказались распутными, не рожая притом никогда детей. Остается предположить, что они имели дело с одними только скопцами, и притом от неумеренного и слишком продолжительного совокупления получили этот болезненный наружный вид.

Скопцы сами себя не называют этим именем, а придают себе названия: чистых, белых голубей, праведных, истинных сынов Божиих, обеленных, выбеленных и т. п. Наложение на себя царской печати или отнятие самого ствола у мужчин, вошло у них в употребление не прежде 1816 года, и доселе старыми, или так называемыми чистыми скопцами в Петербурге отвергается: они приписывают способ этот скопцам иногородным, или, как они выражаются, За- московским, коих, по этому случаю, называют псами, не постигающими истинного разума Св. Писания. Не смотря однако ж на то, большая часть новейших операций совершаются именно сим варварским образом. Нередко операция производится над малолетними: обреченных на это жертв, малых и взрослых, иногда распетливают на особо для того устроенном станке в виде креста, в роде как некоторые врачи привязывают больных для операции каменной болезни. Впрочем, все приуготовления эти делаются только скопцами в Москве, Петербурге и Риге, или около Петербурга: в Гатчине, Софии и на Славянке. В деревнях Тамбовской, Орловской и других губерний, операция делается просто в лесу, или в каком-нибудь глухом месте, в чулане, клети, и притом большею частию только по добровольному соглашению обманутой и обольщенной жертвы. Есть еще одно видоизменение скопчества: так называемые Перевертыши, распространившиеся, как видно из донесений местных начальств, особенно в Тамбовской губернии. Эти люди не лишают себя никаких частей тела, и потому их даже трудно отличить; но они перекручивают себе, вероятно в детстве, семенники, к коим привешены ядра, разрывая этим всякую органическую связь между ними и остальным телом, что и соответствует оскоплению.

Изложив таким образом все относящееся к наружному символу – скопческой ереси собственно к оскоплению, перейдем теперь к ее сущности учения, к изложению нелепых бредней, на коих скопцы основывают свои верования, сумасбродные мечты и несбыточные надежды⁵.

Главное основание лжеучения скопцов состоит в том, что они ожидаемое всеми Христианами второе и последнее пришествие Иисуса Христа почитают уже исполнившимся, утверждая, что Сын Божий, по неизреченному милосердию своему к роду человеческому, ныне утопающему в страстях, нехотя погубить создание свое до конца, во второй раз воплотился на земле, и распинается на кресте (то есть страждет от гонении и казни) за наше спасение, претерпевая гонения от Иудеев и Фарисеев (то есть от духовного и гражданского правительства). О воплощении, рождении и жизни этого второго Христа своего, они рассказывают исполненную безумства и крайней нелепости сказку, а именно: будто бы родился он от бывшей императрицы Елисаветы Петровны, чистой Девы, по благовествованию Иоанна Богослова, от Св. Духа, и что он был то самое лицо, которое потом царствовало на Русском Престоле под именем блаженныя памяти императора Петра III Феодоровича. Сказка эта предлагается здесь со всеми вариантами, какие она имеет у разных скопцов, рассеянных по Государству.

Но наиболее распространенному между скопцами баснословию, императрица Елисавета разрешилась от бремени в Голштинии и, по возвращении затем в Россию, будучи предизбрана к житию святому, сама царствовала только два года, а иные даже утверждают не царствовала вовсе, но, оставив на престоле вместо себя одну из наперсниц своих, имевшую совершенное с нею сходство, как в чертах лица, так и в свойствах душевных, сама удалилась в Орловскую губернию, где поселясь в доме одного крестьянина скопца, под именем простой женщины Акулины Ивановны·, провела остаток жизни в постнических подвигах, молитве и благотворении, и тут же скончалась и похоронена в саду, в котором мощи ее скрываются и поныне. Эта Акулина Ивановна должна быть лицо действительное, историческое. Об ней, как должно заключать по всей вероятности, говорится в указе Св. Синода от 7 августа 1734 года, находящемся в Полном Собрании Законов, что «в числе осужденных в 1733 году Тайною Канцеляриею лиц из Секты, открытой в Москве по доносу разбойника Семена Караулова, была какая-то старица Акулина Иванова, наказанная кнутом и сосланная в Тобольскую губернию». Она же, по всей вероятности, есть одно лицо с Акулиною бабою Стрельчихою, о которой рассказывается в книге «Обличение Неправды Раскольническия» Преосвященного Феофилакта Лопатинского, что баба эта была основательница ереси Акулиновщины, что она «чернцов и черниц и попов растригала, и братство ввела таким образом: «цалуй икону и крестом поменяйся муж с женою, и парень с девкою, и то-де будет братство духовное; а жили-то братство зело блудно, во едином дому их по многу». Если это так, то скопческая ересь произошла у нас первоначально от толка, вдававшегося вовсе в противную крайность: в открытый разврата, и блудное сожитие. Как это ни странно по первому взгляду, но если сообразить учение о братстве духовном при блудной жизни, проповедуемое в Акулиновщине, с ханжеским учением и развратом нынешних скопцов, то такой переход покажется гораздо менее невероятным. Скопцы признают и чтут Акулину Ивановну как Богородицу, и призывают ее под сим именем в своих молитвах.

По сказкам других скопцов, разрешение Елисаветы Петровны от бремени последовало в России, и Петр III был немедленно по рождении отправлен в Голштинию, где, достигнув отрочества, принял оскопление. Когда, по достижении совершенных лет, Петр Феодорович вступил в брак, то супруга его, Императрица Екатерина II, узнав о неспособности его к брачной жизни, возненавидела его, начала гнать и приняла твердое намерение лишить жизни, как только представится удобный к тому случай. Такой случай и представился по вступлении Петр III на императорский престол. Склонив на свою стогну вельмож, Екатерина, по буесловию скопцов, решилась привести в исполнение намерение свое в Ропшинском Дворце, где на ту пору император имел пребывание; но Петр, сведав об том, подкупил часового, поменялся с ним платьем, и в солдатском одеянии успел тайно скрыться, а на место его был убит часовой, оставшийся в его платье. Другие бредят, что часовой, принадлежа сам к скопцам и узнав в заключенном своего Спасителя, сам добровольно принял за него мученический венец, отпустив узника для спасения человечества в мир. Ошибка тогда же сделалась известна Екатерине; но убитый солдат был объявлен и похоронен под именем императора. Избежав таким образом смерти, Петр Феодорович три дня скрывался от поисков без пищи, сидел в каком-то каменном столбе, проживал у колонистов, и наконец бежал в Москву, где, живучи тайно между скопцами, начал свою проповедь. Из Москвы перешел он с учением своим в окрестности ее, потом прошел всю Россию и разные государства, и наконец, вместе с своим Предтечею, каким-то Графом Александром Ивановичем, прибыл в Тулу, проповедуя всюду, что он есть истинный Христос, творя чудеса и научая скопчеству, как единственному средству к наследию Небесного Царствия. В Туле, оба они были схвачены, осуждены, наказаны кнутом в деревне Сосновке, Моршанского уезда Тамбовской губернии, и потом сосланы, первый в Сибирь, а второй в Ригу. Во время следования в ссылку, Лже-Христ скован был поножно с каким-то разбойником Иваном Блохою, который сперва наносил ему в пути множество обид и оскорблений, по потом, побежденный его непоколебимым терпением, исповедал его Сыном Божиим: за это Скопцы называют Блоху Первым Исповедателем. Замечательно, что Селиванов, лицо действительное, двойный самозванец, выдававший себя за Императора и Спасителя, в своем «Послании к Деткам» подтверждает все сказанное, но величая себя Спасителем, нигде не называет сам себя Государем Петром III, предоставляя это своим последователям; уклончиво прикрываясь личиною смирения и уничижения, он говорит: «такой-то пророчил мне, что я буду Бог над Богами и Царь над Царями»; но сам от себя подтверждает только первое, как видно из многих мест его приложенного здесь «Послания».

Далее Скопцы рассказывают, что император Павел, по вступлении своем на престол, узнав от одного освобожденного им из Сибири Московского Купца Масонова, что отец его Петр Феодорович жив и томится в ссылке, приказал возвратить его из Сибири в С.-Петербург. Когда привезли его и представили Государю, то последний спросил: «действительно ли он его отец»? На это каторжник будто бы отвечал: а если ты примешь мое дело, то есть учение мое и оскопление, то я признаю тебя моим сыном. В это же время освобожден был из заточения и Предтеча Лже-Спасителя. Затем Государь, не признав обоих ссылочных теми, за кого они были выданы от Масонова, приказал однако Лже-Христа поместить с пенсиею в какую-то богадельню, а Лже-Предтечу сослал в Шлиссельбургскую Крепость, где будто бы, по смерти, явились на Преображенской Горе его мощи. Потом, по старанию богатых скопцов, Лже-Петр был освобожден из богадельни и причислен в С. Петербургское Мещанское Общество, под именем Кондратия Селиванова, где и жил, распространяя еретическое учение свое до 1820 года, в котором, по Высочайшему повелению, сослан на заточение в Суздальский Спасо-Евфимиевский Монастырь.

Из этого места ссылки, по учению скопцов, Лже-Христ должен явиться уже в величии и славе, просвещая весь мир светом своего учения, воцарится на Русском Престоле, и, освободив скопцов из ссылок и от всякого гонения, откроет в С.-Петербурге всеобщий суд миру. Впрочем, некоторые Скопцы ожидают пришествия Лже-Спаситель от Иркутска, описывая подвиги его теми же чертами, как это видно из большого числа приложенных здесь «Скопческих Песен». Тогда, воспевают скопцы, все владыки земные падши поклонятся ему, покорятся могущественному его скипетру, признают Иисусом Христом, истинным Богочеловеком, и сокрушаясь о том, что не познали его между человеками, будут просить о ниспослании к ним благодати оскопления, чего и удостоятся. Суд этот будет, по мнению скопцов, общий: живым (то есть скопцам) и мертвым (то есть не оскопившимся); но и тут Судья Скопческий явит еще милосердие свое к людям: во все концы вселенной будут посланы от него Апостолы и Пророки, для наставления истинному учению, и «посеется в каждой земле по зернышку пшеницы и каждое зернышко произведет пшеницы на тридцать кораблей.» Совершив таким образом дело Искупления, по словам Скопцов, Лже-Христ должен умереть естественною смертию, и труп его положен будет в Невском Монастыре, в раке Благоверного Князя Александра Невского, коего Святых Мощей, по их уверению, там не находится, а рака эта, по попущению Божию и по слепоте неверующих, изготовлена ими для принятия мощей Лже-Спасителя. После этого, мир сей существовать будет во веки. Тогда искоренится вся нечистота, то есть плотское совокупление, род человеческий будет размножаться единственно от целования, и земля превратится в рай, такой, каким был он при первых людях, Адаме и Евве, до грехопадения, которое, по их мнению, и состояло именно в плотском смешении, запрещенном заповедью Божией. Так как в это время уже все люди без исключения будут скопцами, то они не умрут, но должны пребыть в таком состоянии бесконечное время, во веки веков, и умершие до того скопцы будут блаженствовать душами своими в Седьмом Небе. Души грешников, умерших неоскопленными, повергнутся в ад, где протекает огненная река, и предадутся мучениям, состоящим в неизреченных терзаниях совести. Скопцы утверждают, что Церковь, установленная Апостолами, была именно та самая, которую теперь признают они; но что скопчество уничтожено, а Церковь искажена Царем Константином, принявшим Крещение.

Таковы главные бредни, на основании коих скопческая ересь основывает свое учение. Замечательно, что чистое, по-видимому, начало, могло породить в учении столь чудовищные бредни, а на деле обратить скопцов, в житейском и нравственном отношениях, во врагов человечества, нетерпимых ни в каком обществе. Если бы они, проповедуя плотское воздержание, любовь и мир, первое относили бы только каждый к себе самому, а последнее распространяли на всех людей, то весь вред от них ограничивался бы тем, что государство лишается в них людей, способных для размножения рода человеческого. По как умерщвление плоти в буквальном смысле невозможно и противно самой природе, а плоть может и должна быть только подчиняема духу и им управляться, то скопчество и породило безобразный толк, в коем люди, сами себя искалечившие, остаются во всех других отношениях рабами своей плоти и увлекаются доступными им страстями в самые ужасные и безнравственные крайности.

С небольшими изменениями, изложенные бредни общи всем скопцам или по крайней мере большей их части, потому что, как увидим, в настоящее время скопчество уже раздробилось на несколько отдельных толков, несогласных между собой в некоторых догматах ереси. Есть еще у них и другие сказки, не менее нелепые, которые также пользуются более или менее общим доверием и уважением; например: о каком то первом пророке, Графе Иване Григорьевиче Чернышеве; о том, что Наполеон был Антихрист, что он жив и поныне в Турции, но покаялся и обратился в скопчество, познав истинную Веру; что он был родом русский и сын императрицы Екатерины; что император Александр Павлович и императрица Елисавета Алексеевна также живы, но только скрываются, приняв оскопление, и проч. Сопричисление император Александра к своему обществу они относят к 1809 году, утверждая, что с этих пор он постоянно им покровительствовал. Поводом к такой нелепой мысли кажется было освобождение Лже-Христа Селиванова из дома умалишенных и мистическое направление умов вообще во время существования Библейского Общества. Из следствия, произведенного в 1839 году над скопцами, открытыми в Кронштадте, между-прочим оказалось, что за Богородицу почитали они какую-то Акулину Ивановну же, как и прочие, но не императрица Елисавета Петровну, а придворную даму, жившую при Дворе Петра III; по показанию скопца дезертира Будылина, данному им в Моршанске в 1829 году, он посылан был от своих в Ораниенбаум для узнания от тамошних скопцов средств, как бы спасти Богородицу, содержавшуюся, по их мнению, в тамошнем остроге.

Скопцы имеют у себя полное описание жизни, учения и страданий их Лже-Христа, написанное с собственных его слова, и известное под названием «Страдов». Как любопытный образчик безобразнейшего вздора, Страды эти предлагаются здесь к виде особого приложения. Смешно и жалко видеть читая их, до какого грубого искажения может человек низвести предмет самый высокий, самый святый, какова религия; а между тем скопцы чтут «Страды», как мы Св. Евангелие, и при чтении их проливают умилительные слезы. Описываемые в них страдания Лже-Христа, суть собственно не что иное, как его наказание торговою казнью в Сосновке и потом ссылка в Сибирь. Скопцы описывают это таким образом. Во время следования Лже-Христа из Тулы в Тамбов, а потом в Сосновку, провожали его полки полками, а народ везде встреча, и, плакал и говорил: «Везут нашего роднаго батюшку». Когда начали наказывал его кнутом, то вдруг поднялась ужасная буря. После наказания, детушки его: Иванушка и Ульянушка, сняли с него окровавленную рубашку и выпросили ее себе, а на него надели белую. Затем он попросил себе парного молока, а тогда стало ему легче, и он сказал: о Благодарю Бога: теперь в Сосновке, на котором месте меня секли, выстроена будет церковь».⁶ Из Сосновки повезли его, как говорят Скопцы, в Иркутск, и тут встретился он с Пугачевым, причем полки, сопровождавшие Пугачева, пошли за ним, а те, которые его провожали, пошли за Пугачевым. В каждом городе делаемы были снова ему большие допросы. Вообще, все время страдания Лже-Христа, по выражению скопцов, продолжалось тридцать-сорок лет⁷. По привезении его в Иркутск, пять лет не было об нем слуху; но потом Бог нарядил дочку его Анну Сафоновну, которая «стала духом воспевать, как отца своего Искупителя находить и кого к нему из детушек отрядить». Наконец Бог, или Дух Божий, посланный чрез уста Анны Сафоновны, нарядил судьбою своею каких-то Алексея Тарасовича и Марка Кириловича. Эти посланные нашли Искупителя в Иркутске и возвратясь принесли об нем весть, что он здравствует. Анна Сафоновна есть действительное лицо. Эта пророчица скопцов, дочь Сафона Попова, одного из первых последователей скопчества в Сосновке, знаменитой страданиями Лже-Христа, живет поныне еще в Моршанске. Ее и теперь, при вновь возобновленном расследовании, многие из местных жителей назвали скопческою пророчицею; некоторые присовокупили притом, что она с молодых лет никогда не посещала церкви и всегда бегала из дому, когда приходили Священники с церковными требами. Сама она ничего не показывает, отговариваясь беспамятством, которое впрочем весьма вероятно, потому, что ей теперь (и 1844) около 90 лет. Младшая сестра ее Ефросинья проживает между С.-Петербургскими скопцами, пользуясь также большим с их стороны уважением. Она, как утверждают, была в замужестве за здешним купцом Костровым, которого дом служил в продолжение многих лет местом пребывания Лже-Христа Селиванова. Все изображаемые скопцами страдания их Искупителя, из коих представлена здесь только самомалейшая часть, расказываются ими по-видимому с умыслом внушить в сектаторов терпение и упорство и заставить их не открывать тайн своей секты.

Замечателен без всякого сомнения выдуманный Скопцами разговор Лже-Христа с императором Павлом, когда, по Высочайшей воле сего последнего, он был вытребован из Сибири. Скопцы затверживают его от слова до слова, и передают друг другу наследственно. Ответы самозванца исполнены дерзости. Он называет себя отцом императора, требует от Павла оскопления, и, получа отказ, предрекает ему скорую кончину, и потом заключает так: «Я изберу себе слугу, Царя Бога на кругу, а земную царску справу отдалю кроткому Царю. Я всем троном и дворцами Александра благословлю, будет верно управлять, властям воли не давать. Я вам истинный Христос. Учители не слабейте, а пророки не робейте, к отцу своему радейте. На земле мы порадеему в небе царством завладеем» и проч. И на этом разговоре основывается отчасти особенное расположение скопцов к блаженные памяти императору Александру, которые в его царствовании и поступках видели как-бы исполнение предречения своего Учителя; и на этом основывается уверенность их о сопричислении его к скопчеству. В одной из рукописей, относящихся к царствованию сего Монарха, говорится о нем: «Во славной России красно солнышко явилось и вся вселенная удивилась; благословит Тайный Синод своих верных сирот» и проч. Вообще, вызов Лже-Христа из Сибири и свидание его с императором Павлом, чрез посредство Купца Масонова⁸, описываются у скопцов таким образом: «Святым Духом заблажил, про отца Царю доложил: Он не умер видь, он жив в Иркутске, все блажил, сорок лет в страдах он жил. А Царь сердцем встрепенулся, на отца он ужаснулся; и заплакал, затужил, все собранье нарушил, послал скораго гонца, отыскать своего отца, чтоб представить бы в Столицу, со Иркутской со границы. Скоро это сотворил, к отцу двери растворил; он взошел с бурным духом, и сам гордо говорил: Сотворю волю мою теперь; · я имею власть, возведу тебя на трон, отдам скипетр и венец, если только мой отец. Наш батюшка Искупитель глаголал слова с высоты, что греху я не отец, разорить пришел в конец; чистоту буду любить, грех хочу весь порубить, а во праведной семье буду в трубушку трубить, всех поставить утвердить. А Царь крепко осерчал, забыл первый свой начал, пошел очень закричал, затворил он крепко двери: Не хочу быт в твоей вере; а за этот за смешок, пошлю в каменный мешок. Наш батюшка Искупитель кротким гласом провестил: О я бы Павлушку простил; воротись ко мне ты Павел, я бы жизнь твою исправил. А Царь гордо отвечал, Божества не замечал, не стал слушать и ушел. Наш батюшка Искупитель своим сердцем воздохнул, правой рученькой махнул: Ввечеру твоя кончина»! Далее следуют слова, приведенные выше, что воссядет на престоле кроткий Царь, а потом обыкновенная скопческая болтовня, мало замечательная.

Как ни сумасброден весь этот нелепый вздор, но, как видно, он имеет историческое основание, относится к действительным событиям, которые можно проследить в непрерывной последовательности до 1715 года. В тесной связи с открытыми тогда в Угличе Скопцами или Хлыстами (Христовщина, Христовы-Братья), состоит подобное открытие в Москве в 1853 году, а состоявшая в этом согласии старица Акулина Иванова основала, как было сказано, ересь, по следам коси без-сомнения пошли Лже-Спаситель Селиванов с братиею.

Из официальных документов, сохранившихся в Архивах, открывается, что игравший роль Лже-Христа под именем Селиванова, был точно вызван из Сибири, имел свидание с Императором Павлом и потом, по Высочайшему повелению, посажен в дом сумасшедших; в царствование Александра I, по ходатайству Скопцов, освобожден из богадельни, и до ссылки в Суздальский Монастырь жил в Петербурге, сперва в доме Ненастьева, а потом Кострова, и наконец у Солодовникова, кои все трое были известные скопцы.

Во время пребывания Селиванова в столице, домы Ненастьева, Кострова и Солодовникова представляли нечто в роде обители (как скопцы их и называли), куда стекались многочисленные последователи и поклонники Лже-Христа из отдаленных областей России, чтоб удостоиться его лицезрения и благословения; дары, состоящие в деньгах и других приношениях, стекались, рекой и в короткое время клана обители, которою распоряжался купец Солодовников, обогатилась до чрезвычайности. Очевидцы, из коих некоторые живы доселе, уверяют, что сам Селиванов ничем из этих пожертвований не пользовался, но зато послушники, его окружавшие, без сомнения не упускали случая поживиться на счет легковерия ближних и многие из них нажили себе порядочные состояния. И теперь живет в Петербурге один мещанин, некто Хорошкеев, человек преклонных лет и закоренелый скопец, который был ближайшим наперсником Лже-Христа, так что без покровительства его Селиванов был недоступен. В доме Кострова, который по словам некоторых именовался Рождественским Девичьим Монастырем, (может быть потому, что в нем жила во время приездов в столицу Пророчица Анна Сафоновна, сестра жены владетеля дома), находилась главная скопческая моленная, где, собираясь обыкновенно в большом числе, они совершали богослужение по своим обрядам, поклоняясь своему ересеучителю и воздавая ему почести совершенно Божеские. Зала, в которой происходили молитвенные собрания скопцов, находилась внутри двора, как обыкновенно всегда строятся не только моленные, но и самые домы этих людей, чтобы туда, как они говорят, никто из иудеев и фарисеев не мог проникнуть, ни зрением, ни даже слухом. Те из раскаявшихся скопцов, которые сами участвовали в молитвах и славословии Лже-Искупителя, описывают залу таким образом. Она была весьма обширна, и стеною или перегородкой, ибо стена эта не доходила до потолка, разделялась па две половины: одна для мужчин, другая для женщин. Каждое отделение украшено было богатыми иконами и паникадилами со свечами, поставленными, как говорят, не для поклонения, но для явности·, страха ради Иудейска, то есть дабы дать скопищу наружный вид христианского собрания. В возвышении, над перегородкою, поставлено было особое седалище, на подобие трона, таким образом, чтоб оттуда можно было обозревать обе части залы. При общих собраниях скопцов, обыкновенно бывавших по вечерам праздничных дней, до прибытия в залу Лже-Спасителя, они занимались там, кто пением гимнов, кто радением, или приятными беседами за самоварами; но лишь только показывался Лже-Христ и раздавалась весть: «Катит наш батюшка, катит наш Сын Божий», все падали на колени и приветствовали учителя начальным гимном или молитвою: «Царство, ты царство, духовное царство! в тебе во царстве благодать великая, праведные люди в тебе пребывают» и проч. Селиванов являлся обыкновенно в богатом левантиновом халате, в колпаке и в спальных сафьянных сапогах. С важною поступью всходил он на свой трон, и, сидя или легка, обкладенный подушками, благословлял обеими руками все собрание, объявляя, что они собрались теперь у живого Бога и приговаривая протяжно: «Милость, милость, покров, покров!» Затем начиналось уже общее радение. Описание это приведено здесь для того, чтобы по нем, как по образцу, можно было иметь понятие и о других скопческих моленных, вероятно устраиваемых близко к этому. Тех из своих учеников, коих Селиванов особенно отличал по их способностям, он приглашал иногда поодиночке к себе в комнату, в верхний этаж, где дарил им маленькие деревянные крестики, о коих будет говорено ниже. Дар этот присваивал тому, кто его получал, звание или степень учителя, который один имел право вводить в секту или совершать операцию оскопления. Говорят, что в Ригу, город, любимый угодником Александром Ивановичем, Селиванов послал свой серый кафтан, в котором был наказан и содержался в ссылке: кафтан этот прошит везде по швам крестиками, и составляет предмет благоговения скопцов. которые уверяют, что Государь батюшка, истинный свет, Искупитель, своими руками весь его сшил; он был послан в Ригу к скопцу чиновнику 14 класса Пищулину, коего сын, также скопец, Губернский Секретарь Пищулин, состоит ныне (1844) Смотрителем Гатчинских Казарм. Сборище скопцов свободно сходилось в доме Ненастьева, а потом Кострова и Солодовникова, и отправляло там радении свои долго, в течение почти 20 лет, умея вести дела так, что Правительство, нисколько не подозревая в основании их общества ничего вредного, предосудительного и противного Церкви и истинной Вере, смотрело на них как на фанатиков религиозных, на невежд из ложного понятия притч евангельских уродующих свою природу, но все же как на христиан, а потому и не преследовало их сборищ. Для усыпления бдительности правительства и чтобы показать слухи о происходящем в их моленной неосновательными, они приглашали к себе в разное время графа Толстого, Князя А. И. Голицына, Балашова, Графа Милорадовича, С.-Петербургского Обер-Полицеймейстера, и при них совершали молитвы свои и слушали поучения; но тогда, само собою разумеется, не упоминалось ничего такого, чтобы могло показаться посетителям сим предосудительным, и, по тогдашним понятиям или взгляду, эти сборища признаны были безвредными и допущены правительством. Впервые тайны учения и бредней их сделались известны не прежде 1820 года, когда изуверы, пользуясь кротостию и снисходительностию к ним блаженные памяти императора Александра, начали действовать слишком дерзко, обнаруживая в поступках своих мятежнические мысли, увеличивая круг свой строго воспрещенными им новыми совращениями, а учитель их почти гласно стал называть себя Сыном Божиим и Искупителем, как осмелился он назвать себя и в присутствии посланного в их обитель, для разъяснения носившихся слухов, Чиновника Попова. Тогда только правительство приняло меры против ереси. Первый сделал донос о настоящем духе скопческого учения, некто скопец Миговский Купец Расказов, беглый человек Бригадира Симонова, в письменном раскаянии своем, поданном Митрополиту Михаилу в июне 1818 года. В 1819 году, Граф Милорадович вместе с Обер-Полицеймейстером приезжали к Селиванову, но получив, как говорят, заверение в ложности пронесшихся слухов, оставили все по-прежнему; но, спустя шесть месяцев, в июле 1820 года, ересеучитель внезапно был схвачен и сослан на покаяние в Суздальский Спасо-Евфимиевский монастырь, а четыре главные его послушника в Соловки, и строго воспрещены не только новые оскопления, по и молитвенные собрания скопцов. Официальные документы того времени раскрывают все это дело в полной ясности и делают его не подлежащим сомнению. Скопцы уверяют впрочем, будто бы впоследствии граф Милорадович объявил им Монаршее прощение и дозволение свободно отправлять свои богомоления, и что окончательное строгое воспрещение собраний их последовало только в 1825 году, после 14 декабря. Селиванов оставался в Суздале до смерти, но умер, кажется раскаявшись в ужасном преступлении своем; настоятель Суздальского Спасо-Евфимиевского монастыря, которому повелено было через каждые четыре месяца доносить об Селиванове, в донесении от 25 августа 1820 года говорит между прочим: «8 числа сего месяца, по моему совету и убеждению, исповедался (Селиванов) и причастился Св. Таин.» Скопцы долго пытались склонить императора на освобождение ересиарха даже по смерти его, которой скопцы не верят, уже в 1832 году, была подавала подобная просьба. Скопец Кононов подавал на Высочайшее имя три просьбы, которые особенно замечательны тем, что в них они, называет Селиванова прямо искупителем; в просьбе, также поданной на Высочайшее имя другим скопцом Солодовниковым, сей последний называет себя сыном Селиванова по благовествованию. Вот до какой степени люди эти были ослеплены, и вот неопровержимое доказательство, что ересь скопческая есть самая зловредная по духу, самая бессмысленная и чисто противу христианская. Здешний мещанин скопец Хорошкеев письменно показал, что он, согласно со всеми прочими скопцами, не может не признавать Селиванова человеком богоугодным и вдохновенным, ибо самому ему он делал предсказания, в последствии сбывшиеся. Селиванов сам, что также официально известно, будучи в Суздальском Монастыре, объявил Архимандриту Парфению, что он осьмнадцать лет не был у Исповеди и Св. Причастия. Что же после этого значит посещение храмов и исполнение Таинств Церкви учениками его, нынешними скопцами? Архимандрит Досифей рассказывает между прочим, что один знакомый ему скопец – Священник, при увещании, чтобы он хотя сложил с себя священный сан свой, если не хочет раскаяться в заблуждении, отвечал ему: «все равно чем ни быть: калачником или, портным ли, секретарем или священником; всяк избирает должность по своим способностям». Построение (концами церквей ничего не доказывает, потому что доселе известен один только такой пример, и то для прикрытия других видов и намерений. Скопцы построили церковь в Шлиссельбурге, близь могилы угодника их Александра Ивановича: это, конечно, сделано более с целию ознаменовать место, чтимое ими за святое, и прикрыть бессмысленные обряды свои на сей могиле видом истинного благочестия. Весь причт этой церкви, кроме Священнослужителей, и вся прислуга при ней составлена из скопцов; посему скопцам предстоит возможность в самой церкви совершать свои обряды, что по словам некоторых и делается: там происходят их радения; есть слухи, что в этой церкви женщины допускаются в самый алтарь.

Приходившие на поклонение к Селиванову во время пребывания его в столице до ссылки в Суздаль, немедленно получали в доме его покой и пищу, и были осыпаемы всевозможными ласками приближенных его, которые, под видом заботливости и участия, старались между тем вызнавать домашние отношения пришедшего, его житейские обстоятельства и проч., а потом, передав все это своему Лже-Христу, ставили его таким образом в возможность сказать впоследствии, при свидании с посетителем, несколько слов, которые бы свидетельствовали в глазах невежественного поклонника, что самозванец владеет даром пророчества. Поклонники, с простосердечием и верою, падали пред ним на землю, и, получа утешение и уверение, что благодать Божия всегда с ним пребывает, орошали стопы обманщика радостными слезами. Снабженный кратким наставлением для жизни и подарком, состоящим в маленьком образке или простом бумажном платке, обольщенный отправлялся в свой дом, чтобы там разливать еще с большим рвением и фанатизмом яд, которым заражено было его собственное сердце. Все скопческие учители, жившие в отдаленных местах, и страдальцы-скопцы по тюрьмам, нередко также получали из Петербурга подарки, состоявшие из кулька пряничных орехов, кренделей, сухой рыбы, чаю и других предметов, остающихся от стола главного их наставника, и, приемля все это как драгоценнейшую святыню, разделяли ее между собою и употребляли на тощий желудок, с величайшим благоговением. И ныне всякий скопец считает необходимым иметь у себя несколько волос, или частицы остриженных ногтей, словом что-нибудь от плоти своего ересеучителя, даже хоть пузырек с помойною водою, коею Селиванов умывался: эту мнимую святыню скопцы хранят и носят при себе на груди, в ладанках, вместе с тельным крестом. Все это не только известно из показаний различных скопцов, но нередко подобные вещи были у них отыскиваемы. Так, например, при обыске кельи монахини Суздальского монастыря Паисии, отданной туда за скопчество, в 1821 году найдены волосы и обрезки ногтей, тщательно сохраняемые. По производившемуся, в следствие того же дела розысканию в Москве, к купчихи Подкатовой, равно как у жильцов и родственников ее, также отысканы волосы, обрезки ногтей, шесть перьев, очищенных без раскопов и загнутых крючком, коих употребление неизвестно, четыре пряника, особый нож, шесть стклянок с примочками п проч. При обыске открытой в С.-Петербурге в 1843 году скопческой моленной, найдены портреты скопческих лжеучителей и праведников, и кроме того вериги различного устройства, сухари и баранки, употребляемые скопцами за причастие, белые, длинные рубахи, в виде саванов, мази и примочки, повязки с кровяными пятнами; при розыске по сему же делу, из многих мест присланы взятые у скопцов подобные вещи.

Странным с первого взгляда может казаться, что Лже-Христ Селиванов не у всех скопцов называется одним и тем же именем: иногда называют его Андреем, иногда Кондратьем, а иногда даже Фомушкою, Иванушкой и проч. Это можно объяснить отчасти тем, что он как бродяга, преследуемый законами, вероятно сам переменял имя свое по обстоятельствам, отчасти же и тем, что различными именами он мог называться у скопцов, не вполне посвященных в таинства секты, далеко живших от столицы, и которые может быть о самом существовании его знали только лишь по темным слухам. К допущению последнего предположения некоторым образом дает повод показание в 1829 году в Моршанске дезертира скопца Будылина, который упомянул между прочим, что он несколько раз был посылал от скопцов своего братства к другим, именно для получения полнейших сведений о таинствах своего учения, которые следовательно были им не вполне известны. Тоже подтверждается свидетельством Штабс-Капитана Созоновича, который говорит, что таинства учения своего скопцы раскрывают вполне только утвердившимся в секте, для чего потребно иногда 10 и 15 лет, а иные и умирают в неведении. Впрочем, воз истинная история Селиванова, до наказания его в Сосновке и ссылки в Сибирь и потом но возвращении в С.-Петербург, взятая из подлинных дел.

В 1770 или 1771 году, двое бродяг, называвшие себя Киевскими монахами и затворниками, Андрей и Кондратий, пришли Тульской губернии Алексинского уезда в дом купца Лугинникова, и там склонили на оскопление крестьянина Емельяна Ретивова, бывшего уже хлыстом. Это первый, положительный и явный, переход из христовщины или хлыстовщины в скопцы: учение и даже обряды изуверов, принадлежащих к сей последней секте, вполне согласуются с учением скопцов, кои только вместо бичевания, для убиения плоти, принимают оскопление. Релизов, съездив в Тамбовскую губернию, завлек там, в деревне Сосновке, нескольких человек в скопчество, и между прочими крестьянина Сафона Попова, сына его Ульяна и еще Ивана Прокудина: последние двое и были те Ульянушка и Иванушка, которые в последствии, при наказании Селиванова, дали ему белую рубашку, как сказано выше. Затем, бродяги Андрей и Кондратий сами переехали в Сосновку, учредили в доме Попова место сборища людей своей секты, и в короткое время оскопили слишком 200 человек, между прочим дьякона и дьячка тамошней церкви. По доносу сосновского священника, было там в 1775 году строгое следствие, многие наказаны и сосланы, в числе коих и Андрей. Кондратий скрылся; но был также приговорен к наказанию и, быв потом отыскан в Тихвине, отправлен чрез Тулу в Тамбов, а затем, по словам старожилов, наказан кнутом в селе Сосновке, на месте преступления, и сослан в Сибирь. В таком виде рассказывается это дело и в отобранных от разных скопцов бумагах. Возвращенный из Сибири Селиванов, назывался постоянно потом Кондратием, крестьянином Орловской губернии, села Столбова. Под именем Кондратия он значится официально в документах Дома Сумасшедших и Богадельни Смольного монастыря, в которую переведен был в 1802 году императором Александром, после посещения им Дома Сумасшедших; этим же именем он называется в актах освобождения его из Богадельни и ссылки в Суздальский монастырь. Посему можно принять за достоверное, что настоящее имя Селиванова было Кондратий, а другими именами называли его или для подлога, или по ошибке, смешивая с другими лицами, например с товарищем его Андреем⁹.

На освобождение Селиванова из Дома Сумасшедших, Высочайшее повеление последовало 6 марта 1802 года; а на выпуск его из Богадельни Смольного монастыря, начальство Богадельни получило предписание от С.-Петербургского Приказа Общественного Призрения, в котором сказано: «находящагося в Богадельне, Орловской губернии села Столбова крестьянина Кондратия Селиванова, уволить к просителю Статскому Советнику Еланскому». Чем руководствовался Приказ, делая такое распоряжение и имел ли он на то повеление Высшего Правительства, из дел не видно; да и сам Еланский, по-видимому, лицо очень странное и подозрительное. Кажется, он был лицом, подставленным известными в то время скопцами: купцами Сидором Ненастьевым, Андреем Костровым и другими, которые, как видно, имели влияние на Богадельню, и не щадили ни просьб, ни происков, ни пожертвований, чтоб только достигнуть желаемого, в чем и успели. Предположение это оправдывается последствиями: Селиванов, по выпуске из Богадельни, жил в домах этих людей; Еланский же дал в принятии Селиванова следующую росписку: «Бывши Польскаго Двора Камергером, 1793 года переименован «Российскаго Двора Статским Советником; «но, по случаю приобретения мною смиренной жизни, сложил я добровольно патенты, отрекся гражданской службы, получаю, по «Указу Всемилостивейшего Монарха, пенсии в год по 500 руб. из Кабинета, а сам, имея квартиру в Невском Монастыре, именуюсь: Польский дворянин Алексей Елянский». По слухам, окаю 25 лет тому назад, Елянский сослан, но не по делам скопцов; это впрочем сомнительно, ибо время ссылки его согласуется с временем ссылки Селиванова. Очень может быть впрочем, что если Елянский сам не был скопец, то был одним из действующих лиц скопческого общества.

После ссылки в Суздаль в 1820 году, Селиванов, удрученный летами, испытавший столько превратностей жизни, перебывавший в стольких тюрьмах, в Богадельне и в Доме Сумасшедших, перенесший наказание кнутом и ссылку в Сибирь, жил там не долго. Как сообщает монастырское начальство, дряхлость вместе с горячкой скоро положили конец преступным дням этого замечательного человека: Самозванца-Царя и Самозванца-Бога. Выше было помянуто, что и перед смертью приплетался: было ли это лицемерство, или искреннее раскаяние – неизвестно. Тело его погребено в стенах монастыря, или близь монастыря, и простая могила, без всякого памятника, остается единственным свидетельством существования дерзкого еретика, вовлекшего в сети гибельного учения своего стольких легковерных. Впрочем, не смотря на неопровержимую достоверность смерти Селиванова. Скопцы убеждены и теперь, что это вымысел; что он, как истинный Бог, жив, тайно бежал из монастыря, скрывается в Восточной Стороне, и непременно явится опять, чтобы воссесть на Русском Троне и даровать своим последователям блаженство. Восточная Сторона, но всей вероятности, означает Восточную Сибирь, вторую колыбель скопчества. Ожидание это видно из единогласных показаний всех раскаявшихся скопцов и из всех в разное время и в разных местах отобранных у них бумаг. Некоторые думают даже, что Селиванов и теперь по временам является на главных их Сборищах.

После Лже-Христа Селиванова и Лже-Богородицы Акулины Ивановны, о коей уже говорено было выше, одно из главнейших мест в верованиях Скопцов занимает Лже-Предтеча Александр Иванович. Сведения об нем крайне сбивчивы: одни называют его Князем Дашковым, спутником Петра III, утверждая, что он схвачен был вместе с Селивановым в Туле и после наказания там же кнутом сослан па работу в Ригу; другие величают Графом, третьи только Инженерным Полковником¹⁰ и проч. Но из источников более точных, основанных на свидетельстве скопцов, знавших Лже-Предтечу лично и разделявших даже последнее заключение его в Шлиссельбурге, каковы живущие поныне (1844) в С.-Петербурге Купец Агеев и Мещанин Савельев, можно считать почти неоспоримым следующее. Он был скопец, крестьянин Тульской губернии села Маслова, по Фамилии Шилов. При императрице Екатерине II, содержался он точно в крепостях Динаминдской и Рижской, и вероятно не за одно Скопчество, потому что, когда, при возшествии на престол императора Павла I, все сосланные в Риту скопцы были прощены и размещены по монастырям, то Шилов не вошел в это всепрощение, а был отправлен в Шлиссельбург. Время перевезения его из Риги и отсылки в Шлиссельбург, совпадает со временем вытребования из Сибири Селиванова. В Динаминд он привезен был почти вместе с оскопленными в Сосновке, и с ними вместе наказал в Риге батогами и посажен в крепость. Это обстоятельство, и еще то, что ему, как говорят скопцы, один глаз был выколот тростью полковником Волковым, который производил следствие по скопчеству в Орловской губернии¹¹, дает повод думать, что он был один из первых скопцов, совращенных в Тамбовской губернии Селивановым, и поясняет некоторым образом связь этих людей, с того времени больше нигде и никогда не встречавшихся. Скопцы раскатывают с таинственностию и благоговением, что когда Павел I, будучи еще Великим Князем, ездил за границу за второю своей супругой, то в оба пути посещал будто Шилова в Риге и разговаривал с ним. В Шлиссельбургскую Крепость он был перемещен в 1796 году, вместе с шестью другими скопцами, в том числе с Агеевым, Савельевым, и Московским Купцом Феором Колесниковым, который, под именем Масонова, известен как первый сообщивший императору Павлу I весть о существовании Петра III в Сибири. В 1799 году, 6 января, явился курьер для их освобождения; но он не застал уже Шилова в живых, который умер в то самое утро. Через 12 дней последовало Высочайшее повеление о предании тела его земле со всеми обрядами, а не как преступника, и о допущении спутников его с ним проститься. Его похоронили при подошве Преображенской-Горы близь берега Невы¹², куда, по словам скопцов, сопровождали тело Коммендант Крепости, Плац-Маиор, множество чиновников и народ, со всем Духовенством. Скопцы присовокупляют к тому, что как во время погребения Шилова спустя 12 дней после его смерти, так и при вынутии тела его из гроба в 1802 году, при перенесении на то место, на котором находится ныне могила его, тело его было невредимо; это служит для них доказательством его святости. Скоро могила Шилова сделалась у скопцов предметом поклонения: к ней начали стекаться богомольцы со всех сторон, и в построенной над нею часовне стали даже тайно совершать новые оскопления, и притом с отрезанием всех частей и самого ствола. Находя это последнее противозаконным, старые скопцы испросили у коменданта Плуталова позволение сломать часовню и воздвигнуть в замен сей только каменный памятник, который и был воздвигнут в 1829 году, но кем – неизвестно. Из находящихся на нем надписей видно, что Шилов действительно уроженец Тульской губернии села Маслова. По рассказам скопцов и по словам Селиванова в его «Страдах», заметно, что Александр Иванович занимался ремеслом пророчества. Проживающий в Шлиссельбурге скопец, отставной Унтер-Офицер Трусов, помнит между прочим одно его пророчество, сказанное будто в разговоре с Плац-Маиором Юхаревым, что «в Москве потекут ручьи крови, а в Петербурге ядра будут скакать по мостовым». Сам он называл себя любезным сыночком Селиванова.

Из дела, произведенного в 1839 году Морским Министерством в Кронштадте над открытым там Сборищем скопцов, в котором участвовали служащие офицеры, нижние чины, монахи и другого звания люди, между прочим видно, что, по верованию тамошних еретиков, у императора Петра Федоровича или Иисуса Христа Скопческого, был сын Александр Иванович, праведник погребенный в Шлиссельбурге, близь Церкви Преображения. Церковь Преображения, близь которой действительно находится гробница Шилова с памятником, о котором говорено было выше, построена в 1818 году С.-Петербургским Почетным Гражданином Скопцом Борисовым, умершим в настоящем» (1844) году здесь в столице, но погребенным у этой церкви, при которой три нынешние сторожа также скопцы. При осмотре этого памятника нарочно посланным от Министерства Внутренних Дел Чиновником, несмотря на глубокий снег, заметны были следы, идущие к нему от церкви, что доказывает постоянное посещение его изуверами. Над самою могилою находятся два высеченные в плите круглые отверстия или дыры, служащие для опущения в могилу освящаемого таким образом хлеба, который заменяет у скопцов, как увидим в последствии, Святые Тайны. Летом посещают Шлиссельбург иногда по 50 человек и более скопцов в один раз, которые все бывают у гроба Александра Ивановича. Построение памятника над гробом государственного преступника, чтимого Святым, есть дело довольно странное, особенно когда этот Святой слывет еще у некоторых за Сына императорского. Впрочем, должно заметить, что благоразумные скопцы, откровенно или притворно, отвергают родословную Александра Ивановича от Селиванова или, по их, от Петра III, равно и то, чтобы он был Князь Дашков, приводя в доказательство, что у него было два сына и племянник, также Шиловы, из коих последний за скопчество отдан был в солдаты и по отставке умер в Петербурге и похоронен на Охтенском Кладбище.

Некоторые сведения о жизни Шилова, как, например, о времени прибытия его в IIIлиссельбург, времени смерти и погребения, подтверждаются вполне официальными сношениями с местным Начальством.¹³

О Федоре Евсееве, Колесникове, скопцы говорят, что он пользовался большою милостию императрицы Екатерины II и потом императора Павла, и был употребляем ими по разным секретным поручениям; что название «Масона» императрица дала ему в шутку; что сведение о Петре III привез он из Сибири, где также находился по какому-то тайному поручению; что в Шлиссельбургскую Крепость он был посажен императором Павлом за то, что явился к нему в дорожном сибирском наряде, а потом, освобожденный из заключения, до конца жизни снова постоянно пользовался особенным покровительством и благодеяниями монархов.

Таким образом видно, что все лица, почему-либо упоминаемые и чтимые у скопцов, действительно существовали. Но заблуждение дало им значение, приписало действия и даже имена, которых они вовсе не имели, и которые могли породиться только в развращенном воображении исступленных фанатиков или хитрых обманщиков.

Излагая баснословные бредни, служащие основанием скопческой ереси, до сих пор мы только изредка и мимоходом касались собственно догматического учения их секты; но и оно, в свою очередь, так нелепо и безумно, исполнено таких диких сумасбродств и так противно не только истинным догматам Православной Церкви, но и всякому человеческому смыслу, что достойно полного разоблачения. Это должно разъяснить вполне истинное значение скопцов, и как сынов Церкви, и как сынов Отечества; должно снять с них личину, которою они с таким искусством умеют прикрывать себя от бдительного взора Правительства.

Из довольно единогласных показаний судившихся или раскаявшихся скопцов, сделанных в разное время и в разных местах, как например в Восточной Сибири, в Соловецком Монастыре, в Бендерах, в Кронштадте, в Моршанске и проч., даже частно из различных Указов о скопцах, равно из розысканий по поводу открытой ныне (1844) в С.-Петербурге, в доме Глазунова, скопческой моленной, и из отобранных у них при всех сих случаях рукописей, книг, портретов и других предметов, видно, что догматическое учение их состоит в следующих нелепых н пагубных вздорах:

1.Грехопадение прародителей наших состояло не в запрещенном вкушении от древа познании добра и зла, а в плотском совокуплении; посему и искупление наше Христом Спасителем состояло в проповедании роду человеческому оскоплении, которое Иисус Христос сам на себя принял, а потом последовали примеру его и все Апостолы, Мученики, Преподобные и прочие первые Христиане. В последствии, люди, по слабости своей, отпали снова от этого образца, и снова погрязли во грехах. Главнейший виновник отступничества был Император Константин Великий; почему он и не признается Святым у скопцов.

2. Не желая погубить род человеческий до конца, Сын Божий снова пришел в мир спасти людей и восстановить истинную Церковь верных, снова принял на себя плоть человеческую, снова претерпел и претерпевает гонения, ублажая Отца Небесного своими страданиями, и снова обновляет мир оскоплением.

3. Это пришествие Искупителя есть уже последнее, как предречено в Св. Писании; а облаками свидетелей и Ангелами Святыми, которые, по словам Евангелия, должны сопровождать второе пришествие Иисуса Христа, Скопцы почитают себя.

4. Отвергая действительность Таинства Крещения, Скопцы заменяют его оскоплением, давая ему тоже знамение и называя крещением огненным.

5. Страдания и смерть Иисуса Христа в первое пришествие его на землю, по мнению скопцов, должно понимать в смысле аллегорическом: под именем страстей Господних, они разумеют только гонения, претерпенные Сыном Божиим от иудеев, а умер он, по их словам, смертию естественною, как умирают все.

6. Вознесения Христа Спасителя с плотию на небо, скопцы не признают, утверждая, что он вознесся только своим Божеством, соединенным с человеческою душею, а тело его, по общему закону, подверглось тленно на земле.

7. Скопцы совершенно отрицают воскресение тел человеческих по кончине века.

8. Отвергая воскресение тел, вместе с тем они отвергают также все мучения, которыми Св. Писание угрожает грешникам, утверждая, что мучения эти будут состоять единственно в муках душевных, в угрызении совести.

9. Бытие мира продолжаться будет бесконечно, и изменение его будет состоять не в обновлении стихий, но в перемене образа жизни людей; то есть, все люди сделаются скопцами и, облекшись бессмертием, будут блаженствовать на земле, которая превратится тогда в Рай, а души умерших скопцов получат блаженство в Седьмом Небе, где присутствует само Божество.

10. Книги Ветхого и Нового Завета, писания Святых Отцов Церкви и Каноны Соборные, Скопцы отвергают, называя все это мертвою буквою. О Евангелии говорят, что оно вовсе не в таком виде было написано, а искажено в последствии, кроме XIX главы Матфея и еще нескольких других мест, ложное толкование которых служит основанием их заблуждений. По их уверению, истинные книги Св. Писания, или – как говорят они – голубиные книги, закладены в главе церкви Св. Андрея Первозванного на Васильевском Острову в С.– Петербурге.

11. Скопцы мяса вообще не едят; но не содержат постов, установленных Церковию, а постятся когда им вздумается. В особенности, 15 сентября, в память наказания в этот день Лже-Христа их Селиванова кнутом в Сосновке, все они держат пост самый строгий, не принимая никакой пищи. Постятся также и в большие Церковные праздники, ибо считают несовместным праздновать и веселиться с Христианами в то время, когда их Искупитель распинается на кресте.

12. Молитв, кроме собственных никаких не читают.

Вообще Скопцы только лицемерно именуют себя православными и наружно исполняют обряды Церкви, но между собою называют ее фарисейскою и языческою, утверждая, что истинная Христианская Вера есть их скопческая. Из наших Святых признают они только тех, которые пишутся с короткими и редкими бородами, как например: Св. Николая Чудотворца и Филиппа Митрополита Московского, которых почитают скопцами. Но наиболее чтутся ими собственные угодники их, каковы: Александр Иванович, Лже-Предтеча; какой-то Мартынушка, товарищ Селиванова в неволе и при побеге, которого называет он своим братом; Пророк Филимон, который ходил в слове бойко, Божий человек Аверян, Пророчица Анна Романовна, и другие: о последней упоминается в «Страдах» Селиванова, что она состояла пророчицей при Акулине Ивановне и узнавала, когда будет хороший лов рыбы, богатая жатва и проч. Впрочем, как уже было сказано, верховные предметы обожания их суть сам Селиванов и Акулина Ивановна, которым они покланяются и молятся: этой как Царице Небесной, а тому как Спасителю и Богу, утверждая в песнях своих, что он Бог над Богами, Царь над Царями и Пророк над Пророками. В одной рукописи их говорится: «Един учитель, Отец ваш Искупитель, и матушка Акулина Ивановна, да батюшка Александра Иванович, а прочим я никому не верю». В другом месте той же рукописи сказано, что Селиванов есть второй Сын Божий, что он живой Бог; да и сам от себя он говорит к последователям: «я вам истинный Христос!» По словам скопцов, Акулине Ивановне все пророки пели, что от нее будет Сын Божий, который примет страды за всех своих детушек. Почитая императора Петра III главой своей секты и искупителем, скопцы величают и его «своею надеждою, ключем сладимым, верным источником и всех праведных помощником, насадивши, к виноградные сады, учителей и пророков».

В деле о уфимском мещанине Семене Яганове (1841 августа 30) есть показание, что, по мнению скопцов, в начале был Господь Саваоф, потом Иисус Христос, а ныне Государь батюшка Петр Федорович, Бог над Богами и Царь над Царями. Из произведенного Морским Министерством исследования в Кронштадте о Секте скопцов, состоявшей под руководством главного их Пророка, 3-го Ластового Экипажа Подпоручика Царенка¹⁴, оказалось, что Кронштадтские скопцы отвергают божественность Иисуса Христа, признавая его только за человека, исполненного благодатию, и утверждая, что благодать эта перешла в императора Петра III, чудовищное искажение памяти которого, как показали все бывшие следствия, принадлежит к общим основным догматам всей секты, если только можно так назвать бессмысленные и безобразные бредни, которых существованию трудно бы поверить, если б не было на то письменных, неопровержимых доказательств.

Скопцы почитают святыми и пророками в особенности тех своих единомышленников, кои успели оказать секте наиболее услуг, заключающихся в приобщении к ней новых жертв¹⁵. Тот из них, который успеет приобресть таких жертв двенадцать, величается апостолом; апостолы же эти называют себя разными собственными именами наиболее прославленных в истинной Церкви Святых, в особенности истинных Апостолов Христовых. Не в следствие-ли этого изуверного обычая назвались у них и Богородицами: первоначально Акулина Ивановна, а потом Анна Сафовна и та женщина, которую, по словам Будылина, скопцы хотели освободить из Ораниенбаумского острога? – Таинств, которые составляют сущность благочестия христианского, скопцы вовсе не признают, или признают отнюдь не так, как Православная Церковь. Покаяние., по их мнению, значит обращение в их секту; Миропомазание принимают они только в смысле духовном, говоря, что всяк из них миропомазан благодатию Духа Святаго; Священства, Брака и Елеосвящения не признают вовсе; а Таинство Причащения одни полагают в слушании скопческих пророчеств, а другие в принятии, вместо Св. Таин, хлеба и баранок, освященных на могиле Шилова в Шлиссельбурге, все же единодушно наше Св. Причастие называют презрительно тюрей. При арестовании вещей, принадлежавших скопческой моленной, открытой в доме Глазунова (1844), в числе прочего найдены четвероугольные кусочки черного хлеба, крестообразно изрезанные линиями, также белые сухарики, служащие для причащения по обряду скопцов, и сверх того найден еще сладковатый порошок, раздающийся у них также вместо Св. Тайн; те же открытия сделаны были по Кронштадтскому следствию 1839 года и по производившемуся в 1819 году в Пскове. Порошок этот по-видимому есть мелко-истертая сушеная щука, вероятно перемешанная с сахаром. Арестант Соловецкого Монастыря Кудинов говорил, что он раз спросил одного скопца: для чего же они посещают церкви и причащаются Св. Таин, если ничему этому не верят? Тот отвечал ему: «в церковь мы ходим страха ради Иудейского, а Причастие пригашаем, как обыкновенный хлеб и вино». По Кронштадтскому делу, сознанием некоторых подсудимых также открыто, что Царенко давал своим ученикам, вместо причастия, хлеб и баранки, освященные на могиле Шилова. Не признавая никаких праздников, скопцы все дни считают равными; но чтоб менее возбудить подозрения, сборища свои назначают преимущественно по праздникам и воскресеньям. Иногда впрочем скопцы собирались постоянно по субботам, принимая день субботний, предписываемый в Ветхом Завете для празднования, в буквальном смысле: от этого обычая курские скопцы (1822) получили в народе название Субботников, хотя это название принадлежит собственно другой секте Жидовствующих. Если кто из скопцов умирает, то другие собираются к нему в радельных одеждах (рубахах) и поют свои молитвы, в продолжение которых один, выходя на средину, пророчествует и даже говорит о том, куда душа покойного водворится; а Православный Священник призывается уже после всего этого, только так сказать для виду. Над могилою умершего опять совершаются особые обряды и поминовения; так, между прочим, памятник ставится не вдоль гроба, а поперек крестом, и в этом виде положена плита над могилою Шилова в Шлиссельбурге. Вообще, Скопцы весь мир называют проклятым, а Церковь Божию – мурашиным гнездом.

Если присовокупить к этому изложенные выше верования и мечты скопцов, то можно составить себе понятие, в каком ужасном заблуждении погрязли эти фанатики, и как опасны и вредны заблуждения их для самого спокойствия государства. Это последнее подтверждает уже и опыт. В одном уголовном деле производившемся о ссыльном скопце Александре Шокгофе, уроженце Лифляндской губернии, есть показание скопца Андреяна Жагалкина, что он не признает верховной власти государя императора, потому что скопец должен отвечать только своему Царю Петру Феодоровичу, которому принадлежит по Вере. По следствию, произведенному в 1830 году в Тамбовской губернии по делу Будылина, открыто также, что скопцы, по крайней мере тамошние, ныне Царствующего государя императора Николая Павловича не признают.

И эта, сколько нелепая, столько ж и преступная во всех отношениях секта, не смотря на строгие узаконения, преследующие скопчество, как скоро последователи его делаются известны, не только существует и продолжает свои сборища, но еще увеличивает с каждым годом число своих последователей. Скрытность, лицемерие и притворство скопцов усыпляют бдительность правительства, а происки и денежные средства доселе их обеспечивали. Наглое запирательство и различные уловки служили им всегда надежным средством к посмеянию над строгостию законов. В 1844 году открыты и изобличены в Петербурге два оскопителя (Кабаков и Петин): и это едва ли не единственный в этом роде пример. Отдаваемые в солдаты, отсылаемые в монастыри на покаяние, ссылаемые в Сибирь, скопцы не только сами оставались по духу теми же безобразными изуверами, но всюду совращали других, посвящая новые жертвы в чудовищные тайны свои. Даже в Соловецком Монастыре поступали они точно таким образом; а из Иркутска, как показано выше, сделали для себя какую-то Обетованную Землю. Средства, употребляемые скопцами для совращения и вовлечения в свою секту других, будут представлены в последствии; а теперь опишем обряд, коим это сопричисление совершается.

Новоприемлемого приводят обыкновенно в моленную во время полного собрания, одев в белую рубашку, такую точно, какие надеты и на прочих, составляющих сборище. Рубашки эти длинные, по самые пятки, сшиты на образец эпитрахилей, и цветом своим должны представлять иносказательный намек на мнимую чистоту и непорочность скопцов: образчики таких рубашек взяты у скопцов, захваченных в доме Глазунова (1844). Облачившись таким образом, они зажигают свечи у икон, и положа пред ними по три поклона, кланяются друг другу. Потом старшина собрания, заступающий место пастыря, раздав всем восковые свечи и держа сам в правой руке крест, спрашивает новообращаемого: кого он представляет порукою искренности своего намерения сопричислиться к братству? Тот, будучи уже прежде научен, отвечает, что представляет порукою Бога. Затем ересеучитель заставляет его повторить за собой следующую клятву: «Пришел (пли пришла) я к тебе, Господи, на истинный пут спасения, не по неволе, но по своему желанию, и обещаюсь тебе, Господи, про дело сие святое никому не сказывать, под смертною казнию, пи отцу, ни матери, ни родству, ни приятелю». После того, принимаемый целует крест и получает, в словесном наставлении, следующие заповеди, с обязанностию хранить их свято и по- стоянно, не нарушая ни в каком случае:

1. Каждому Скопцу, как живому образу Божию, при свидании воздавать втайне честь земным поклоном с изображением на себе крестного знамения, и приветствовать сими словами: «Здравствуй, братец, или сестрица (имя-рек), и с Батюшкою родимым (то есть со Лже-Христом): Христос воскресе!». причем, в изъявление большей нежности, называть друг друга уменьшительными именами, как, например, Ивана – Иванушкою, Фому – Фомиушкою и проч., а Лже-Христа Селиванова величать непременно Батюшкою, как заповедано им самим.

2. Во всяком случае поворачиваться, если в том встретится надобность, направо, по солнцу в ознаменование правого их пути.

3. За дело свое святое не страшиться ни темниц, ни уз, ни даже самой смерти, и тайн общества не открывать ни в каком случае.

4.Удаляться обращения с женщинами вообще, особенно же с неверными, не принадлежащими к обществу, и отвращаться от них, как от гнусной скверны.

5. Не употреблять никаких горячих напитков, также табаку, и не есть мяса, а питаться только молочным, рыбою и растениями.

6. Никогда не произносить никаких непристойных и ругательных слов, равно имени «диавола», называя последнего, в случае надобности, врагом.

7. Не петь мирских песен, не слушать сказок и всяких вымышленных повестей и удаляться соблазнительных бесед и собраний.

8. В обращении со своими избегать всякой ссоры, и не укорять друг друга ни чем, кроме разве суетою.

Получив это наставление и дав обещание исполнять его свято до конца жизни, новопринятый, в ознаменование отречения своего от всего мирского, по приказанию главного старшины собрания, произносит прощальные слова: «Прости меня Господи, прости меня Пресвятая Богородица, простите меня Ангелы, Архангелы, Херувимы, Серафимы и вся Небесная Сила, прости небо, прости земля, прости солнце, прости луна, простите звезды, простите озера, реки и горы, простите все стихии небесныя и земныя!» После того, его приветствуют и называют заграничным воином Небесного Царя, наследником Царствия и пр. Обряд заключается обыкновенно радением или общим молением собрания.

Для многих этот обряд составляет уже конечное приобщение к секте, в следствие предварительного оскопления из собственной ревности. Но другие посредством его только лишь вводятся в братство, может быть даже не зная еще, какой жертвы потребуют от них в последствии. Впрочем такая неизвестность обыкновенно продолжается недолго. Почти тотчас же новопринятому объявляют, что всего исполненного им недостаточно еще для полного спасения души, что для этого необходимо сохранение девственной чистоты, которая достигается только посредством оскопления. Страх операции побеждается ласками собратий, убеждениями, лживыми примерами, уверениями в Божией помощи, обещанием всех благ земных и небесных; и новый член Братства решается на так называемое огненное крещение, и делается скопцом вполне, по духу и по плоти. Тогда уж нет возврата! Нередко скопцы прибегают и к помощи пьяных или усыпительных напитков, если совращаемый слишком долго упорствует, страшась операции. Обреченную жертву, усыпив, накрывают простыней, надевают мешок на голову, связывают по рукам и по ногам, несут или отвозят в подвал или погреб, и оскопляют. Таким образом несчастный не видит своих убийц и не знает их. Вылежавшись потом, после долговременной, трудной болезни, и ублажаемый золотыми обещаниями, он смиряется и молчит. Да и что ему более делать?

Он изуродован навсегда; перед законом, который не принимает никаких отговорок, в случае оскопления¹⁶, виноват, и, конечно, уже не может надеяться ни на какое вознаграждение.

У Скопцов есть свои язык, свои особые выражения и слова. Общества свои они называют кругами или кораблями; учителей и пророков – кормчими; оскопление, как объяснено выше – огненным крещением и царскою печатью; детородные части – грехом, суетою, леностью; богомоление свое – радением.

Моления или радения скопцов происходят следующим образом. И самом начале обыкновенно все собрание общим хором поет молитву: «Дай нам Господи к нам Иисуса Христа, дай нам Сына Божия, помилуй сударь нас! С нами Дух Государь Святой, Господи помилуй сударь нас! Пресвятая Богородица. упроси, мой свет, об нас света Сына твоего, Бога нашего Святаго! Свет тобою спасен, Государь души нашей, на сырой на земле, на матушке на кормилице!» В этой молитве заключается призвание благодати на скопцов: почему она почитается столь священною, что никто, отпадший от их общества, не может ни пропеть ее, ни прочитать. Затем, избранные певчие начинают пение разных других песен, на голос обыкновенных плясовых простонародных, прихлопывая правою рукой в лад, для большей стройности: здесь, в виде особого приложения, присовокуплено собрание таких «Песен». Все они и сложены на лад обыкновенных мужицких, наполнены разными любимыми у простого народа присловьями и с тем вместе загадочными выражениями, содержащими в себе намеки на верования п задушевные мечты скопцов. Многие из них просто переделаны или переиначены из простонародных; как, например известная песня: «Как у нас на Дону стоит Королевская Корчма», в которой скопцы изменили второй стих по-своему: «стоит Церковь Божия» и проч. Во время пения этих песен, певцы держат в правой руке на коленях платок, называемый у них покровом: в числе сих платков, есть сохранившиеся доныне из числа тех, коими дарил поклонников своих Селиванов; другие же, простые, бумажные, большею частию белые с красными мушками; есть и красные: сидя, молящиеся держат такие платки на коленях. Затем, все присутствующие, восклицая: «Ой дух, дух, Святый Дух!» начинают скакать и вертеться: сперва все вместе, составив общий круг; затем, по одиночке, один за другим; потом каждый начинает вертеться на одном месте, на пятке правой ноги и, по заповеди, направо, с такой быстротой, что наконец нельзя распознать лица его. Все собрание одето при этом случае в белые рубашки, которые описаны выше, а обуто в одни только чулки. Глухой гул от топанья ногами и раздувающиеся при кружении от воздуха рубашки, представляют зрелище довольно страшное. В средине круга также вертится несколько человек, и это продолжается до тех пор, пока все придут в совершенное изнеможение. Такое радение называется простым или одиночным. Второй способ радения, называемый корабельным, состоит в том, что, составив круг, сначала все бегают один за другим, потом, выстроившись в два ряда, начинают прыгать друг против друга и вертеться также по солнцу, как и при одиноком радении, но уже припрыгивая. При третьем радении, крестообразном, все становятся на-крест и прыгают друг против друга, взад и вперед, прихлопывая руками. Порядок этих радений может изменяться, по произволу старшины собрания или главного пророка. Скопцы почитают их вообще делом самым богоугодным, и называют Израильскою работою. Окончив это беснование, каждый кладет перед образами но нескольку поклонов, и отходит па свое место.

Но этим не все кончается. После общего кружения, обыкновенно является на сцену человек, называющий себя пророком собрания, перепоясанный через плечо полотенцем или платком, и также с платком в руках. Положив несколько поклонов и проговорив па распев вступительную молитву: «Благослови мой Государь, благослови Батюшка родной, на круг святой твой стать, изволь мною Святым Духом завладать!» он обращается к присутствующим и возглашает: «Христос Воскресе!» Тогда все падают на колени, и пророк начинает пророчествовать, сперва вообще всем, что называется у них общею судьбою, а потом каждому порознь. Пророчество это обыкновенно состоит в ничтожной болтовне, в разных общих фразах, в обещании скорого пришествия Искупителя, в даровании верным вечного блаженства и проч. Все это произносится грубыми, на-обум сложенными стихами сказочного размера, как например: «Ну Бог полют тебе брат! Эка Бог тебе рад, подаст душе твоей много наград» и проч.

При производстве следствия, в 1821 и 1822 годах, по делу о скопцах Фатежского Уезда Курской губернии, крестьянин села Ольховатки Артем Петров Селезнев, между прочим описывает порядок бывавших у них радении, вообще мало разнящийся от вышеописанного, а потом представляет подробно, каким образом производились у них пророчества, сперва местным учителем Гробовым, а затем Главным Уставщиком Андрияном Парфеновым, от которого сам Гробов получил благословение на учительство и пророчество. Вот его рассказ.

Гробов впереди, а за ним все мужчины и женщины, пали перед иконами на колени; причем Гробов сказал: «Прости солнце, месяц, простите звезды, прости матушка сыра земля! Господи благослови мне говорить не своими устами, а всели в меня Святый Дух твой!» После этого вступления, он встал, один, с своего места, и начал, как сумасшедший, бегать промежду присутствующих, стоящих на коленях, ударяя себя в грудь и приговаривая: «Слушайте, Православные Христиане, во мне есть Свят Дух. Молитесь Христиане: то был дождь, теперь я вам дам погоду, чтоб коноплю помолотить. Не переставайте, молитесь, два года был неурожай, а теперь я вам дам великий урожай хлеба. Не кушайте зелен виноград: за ваше маловерие пошлю сильную тучу и град». Когда же предстоящие общим хором стали умолять его, называя родимым Батюшкой, чтобы он удалил от них тучу и град, по тому-де, что у них и то два года сряду были не- урожайные; то он, оставив угрозу, обещал обильную жатву, и вообще сделался так благосклонен, что когда две из бывших тут женщин начали просить его со слезами, одна об избавлении ее семейства от рекрутской повинности, а другая о возвращении ее сына отданного в солдаты, то он обещал исполнить просьбы обеих, повторяя, обращаясь к последней, что он Свят Дух, что через три года полетит он в тот град, где ее сын находится в полку, и принесет его оттуда. Присутствовавших при этом девок Гробов называл поднебесными птицами, и обещал им взять их с собою к Ангелам, а мне, продолжает Селезнев, вероятно проведав, что у меня есть порядочный дом, сулил вселит в доме моем соборе, то есть скопческое сборище, и обещал посадить меня с собой на какой-то корабль. Кончивши всю эту болтовню, Гробов начал приглашать каждого из предстоящих помолиться и ему чем-нибудь. Тут, кто обещал служить ему поклонами, кто милостынею, другие клали ему в сундучок деньги; л же, говорит Селезнев, на первый раз обещал положить дома в честь его шестьсот поклонов. Яков Богданов, которого Гробов избрал себе в писаря, записывал обещания. Наконец, перед рассветом, положивши друг перед другом по три земных поклона и затем поевши рыбы, картофеля, щей и каши с молоком, разошлись все но домам. Радение сопровождалось песнями и пляской, как обыкновенно, и все одеты были в белые рубашки. Во второй раз, к Моленной первенствовал уже Парфенов, но и Гробов называл себя тут же Святым Духом.

Крестьянин Селезнев, давший это показание, сам не был скопец, хотя его и приглашали выбелиться: оп посещал сборища скопцов единственно из любопытства, притворяясь разделяющим их верования, и, вызнав все, донес священнику, чем способствовал к раскрытию дела.

Вообще пророчества скопческих сророков незатейливы. Но как и для такой, в сущности пустой болтовни, нужно иметь особенную способность или навык, то скопцы уверены что это дар свыше, ниспосылаемый только избранным, говоря: овому дастся пение, овому радение, овому пророчество, овому сказание или толкование онаго и проч. Штабс-Капитан Созонович, в раскаянии своем искренно сознается, что будучи пророком между скопцами, он сам получил наконец такой навык в этом ремесле, что мог по нескольку часов сряду и безостановочно болтать довольно складно все, что на ум приходило, принаравливаясь только ко вкусу своих слушателей; причем, говорит он, иногда и удается сказать кому-нибудь случайно и такую вещь, которая убедит. Фанатика, что пророк в самом деле имеет дар предсказания и может читать тайны души человеческой. В секте, открытой в Кронштадте, по показанию Подпоручика Царенка, пророками были деньщик Авдей Андреев и писарь Игнатов.

Пророк, в молитвенных собраниях скопцов, обыкновенно имеет в руках небольшой деревянный крест. Крестов этих в свое время Селиванов роздал весьма много, наделяя ими только тех, кого посвящал в высшие степени своих таинств; теперь они сохраняются у Скопцов как величайшая святыня. Где такого креста нет, там пророк получает его от Общества.

Между женщинами скопческой ереси есть свои пророчицы; но когда они радеют вместе с мужчинами, то всегда уступают первенство сим последним. Весьма любопытно, как одна непотребная женщина, проникнув как-то в секту скопцов, воспользовалась их суеверием. Сделавшись между московскими скопцами пророчицей, она объявила за-тайну подругам своим, что она Великая Княгиня Анна Феодоровна, супруга блаженной памяти цесаревича Константина Паловича. Весть эта немедленно разнеслась в секте и привела скопцов в такой восторг, что они предоставили ей, как высокой особе, начальство и председательство в своих собраниях. Сам Селиванов пожелал ее посещения, хотя в последствии должен был в том раскаяться, потому что наружность и ловкость новой пророчицы совершенно отвлекла было от него любезных его «детушек». Возвратясь из С.-Петербурга в Москву, она начала действовать еще отважнее: разъезжала по городу, распоряжалась общественною казною; наконец, вероятно соскучившись своею ролей, неожиданно скрылась, захватив с собой значительную часть сокровищ, которые глупостию скопцов были ей вверены. Случай этот рассказывает Архимандрит До- сифей в своей рукописи: «Обличение тайностей Ереси Скопческой». Впрочем, как видно из официальных документов, и в 1830 году Сосновские скопцы именовали еще какую-то Московскую мещанскую дочь, Елену Павлову, Великою Княгинею, первою супругой Великого Князя Константина Павловича, и с тем вместе Божией Матерью¹⁷; а частным образом известно, что, и в нынешнее время, какая-то женщина, приехавшая из Москвы в Одессу, а оттуда отправившаяся на пароходе в Царь-Град, раздавала деньги и именовала себя тою же Великою Княгинею, проповедуя скрытно Скопчество.

При описании моленной, существовавшей в домах, где жил Селиванов во время пребывания своего с С.-Петербурге, между прочим сказано, что зала эта по стенам украшена была иконами, с постоянно теплющимися перед ними лампадами и горящими свечами. Такие же украшения найдены в моленной, открытой в доме Глазунова, и такие же, по описанию очевидцев, существуют во всех скопческих моленных. Для явности, как они выражаются, то есть для виду, там можно встретить лики многих Угодников Православной Церкви. Но есть у них свои особенные изображения, которые составляют необходимую принадлежность всякой такой комнаты: таковы в особенности портреты Лже-Христа их Селиванова и его Предтечи Шилова. Учрежденною ныне Следственною Коммисиею собрано несколько таких портретов здесь в столице, а один доставлен ей из Екатеринбурга; такие же портреты открыты были в Тамбовской губернии, при производстве в 1850 году следствия по делу Будылина, и во многих других местах. Знавшие лично Селиванова и Шилова утверждают, что в портретах сих есть много сходства. Скопец Хорошкеев наибольшее сходство с подлинником нашел в портрете Лже-Христа, взятом у скопца Леонова, присовокупляя к тому, что благолепный лик Селиванова удостоился особенного уважения даже от лиц, присылавшихся к нему по Высочайшей воле. «Прибыли, говорит он, к нему, то есть к Селиванову, часу в 11 дня два лица: одно Попова, а другое не знаю кто; поговорив с ним, они пожимали плечами и уходя, не иначе шли от нею, как задом, всплескивая руками и приговаривая: Господи, если бы не Скопчество, за таким человеком пошли бы полки полками». Селиванов представляется обыкновенно стариком, в темно-голубом или зеленом халате с черною соболиною опушкою, с белым платком на шее, повязанным большим байтом: старик сидит в креслах, положив правую руку на красный об одной ножке стол, на котором иногда изображена корзинка с веткою винограда и двумя персиками; на некоторых же портретах, сверх того, он держит в левой руке белый платок с голубыми и красными цветочками. Замечательно, что Шилов на портрете представлен с обоими глазами, между тем как, по рассказам знавших его, он был крив, лишившись одного глаза от удара тростью полковника Волкова. Во многих производившихся прежде по делам скопцов следствиях есть описания этих портретов, взятые со слов подсудимых, и везде они одинаковы. Скопцы утверждают, что Селиванов походил, как две капли воды, на изображение Петра III, и потому рубли этого государя сохраняют как святыню: по безобразным портретам, на которых Селиванов представлен с бородой, о таком сходстве заключать нельзя.

Скопцы устраивают домы свои по возможности таким образом, чтобы посторонним людям не было в них свободного доступа и чтобы вообще скрыто было все в них происходящее; даже самое расположение комнат составляет для соседей тайну. Разумеется, что это относится только до скопцев зажиточных в городах. Все домочадцы и прислуга их состоят из скопцов же, или из хлыстов, или из других верных и приверженных людей. Никогда скопец не пускает к себе жильца постороннего, и большие домы их в столицах заняты исключительно ими и людьми их секты. Высокие заборы, окна на двор, темная комната посреди дома, удаленная от взоров и слуха любопытных, каменная особенная палатка во дворе, куда никому нет доступа, различного рода тайники, чердачки и подвалы, отделанные для жилья, составляют принадлежность такого дома. Ворота в домах сих всегда заперты, как в замках средних веков, и вход для непосвященных заказан. В Гатчине, Софии, Славянке и в самом Петербурге, есть такие домы: что в них делается – этого никому неизвестно; а ходит молва о подземных подвалах, где совершается над обреченными жертвами телесное искажение, где вылеживаются эти несчастные, если им суждено жить, и где зарывают трупы их, если жертвы не переносят операции. Даже у крестьян-скопцов, есть нередко так называемые «тайники» для укрывательства беглых, устроенные между накатом и обшивкой потолка, или в подпольях. В одном из таких вертепов, у содержателя моленной, открытой в доме Глазунова, домоприкащика Никифора Васильева Царева, который сам себе дал это прозвание, между прочими предметами, как-то веригами и панцирями, кои тут же работались, между мазями, повязками, пластырями, священным хлебом, употребляемым скопцами вместо причастия, разными рукописями и портретами, взят еще особого склада и вида паспорт, написанный церковно-славянскими буквами, в котором между прочим значится, что он выдан от града Вышняго, от самаго Бога, с изображением Божией печати. Другой такой же паспорт отобран у скопца Некрасова, также с печатью, имеющею те же надписи; а в 1831 году, при производстве следствий по скопчеству в Моршанском уезде Тамбовской губернии, отобрана была самая печать Лже-Искупителя, вместе с его одеяние¹⁸. С паспорта, найденного у Царева, при сем прилагается верный снимок. Отысканные у него вериги были железные и свинцовые, большого веса, и по устройству их видно, что их носили на поясе; панцири сделаны из мелких медных колец, для надеванья на голое тело, под рубаху. Последние вещи доказывают, что фанатизм скопцов не удовлетворяется страшным самоизуродованием, этою ложною жертвою в пользу своего спасения; но что они подвергают себя и другим истязаниям.

Все изложенное здесь об учении, верованиях, мечтах и вообще о духе скопческой ереси, как уже сказано, извлечено из рукописей и словесных показаний, отобранных от скопчества, от скопцов в столь различное время и в столь различных и отдаленных друг от друга местах, что общность и однообразие этого безобразного учения не может подлежат никакому сомнению. Скопцы в религиозном отношении составляют всюду единомысленное, общим ядом одних и тех же заблуждений проникнутое и единством обрядов тесно связанное, братство. Может быть есть частию и такие скопцы, которые не допущены во все сокровенные таинства секты; может быть несчастные жертвы не все ознакомлены со всеми нелепостями ереси, и это в особенности можно отнести к скопцам из крестьян: но неоспоримо, что у главных членов братства, у всех, наружное соблюдение обрядов Православной Церкви есть только личина, прикрывающая в основаниях один и тот же нелепый и чудовищный хаос суеверия, если не совершенного безверия. Тесная их связь и сношения между собою обнаруживались каждый раз, при внезапных обысках, находимою у них перепискою со скопцами близких и дальних краев государства: так, например, у старицы Пелагеи, отосланной за принадлежность к толку скопцов в Суздальский монастырь на покаяние, в 1827 году найдены письма от скопцов из разных мест, и даже из Иркутска от ссыльных.

В настоящее время однако, скопческая ересь, по-видимому делится на три оттенка. Одна, присваивающие себе преимущество, держатся совершенно того учения, которое здесь изложено, со всеми его внутренними и наружными нелепостями. Другие, в догматах учения и обрядах богомоления согласные с первыми, не принимают оскопления, и Лже-Христа Селиванова почитают не вновь сошедшим на землю Спасителем, а тем самым Иисусом Христом, который родился от Девы Марии, живущим на земле до сих пор, в течение 1844 лет, и претерпевающим страдания между людьми за общее спасение: последователи этого толка называются от первых Постным Кораблем, потому что они не едят не только мяса, но и рыбы. Третий толк принимает оскопление и все правила и обряды ереси, но отвергает в Селиванове Божество, почитая его только великим учителем и руководителем на пути ко спасению. Впрочем, приверженцы двух последних толков, особенно третьего, так немногочисленны, что все сказанное о первом из них, должно относить вообще ко всей секте скопцов: третий толк, по всему вероятию, составляет только вступительную степень секты, переход в нее из хлыстовщины или другого Согласия.

Скопцы, дерзкие и безумные еретики в отношении веры, составляют очевидно вредное сословие и в гражданском отношении. Будучи отрешены от общества разрывом всех семейных и родственных уз и естественным презрением, которому подвергаются в обществе, они удаляются от всех посторонних связей и составляют из себя род тайного союза, в коем обязываются помогать друг- другу и защищаться взаимно от внешних неприязненных столкновений, дозволяя себе для того всякое средство: потому, во-первых, говорят они, что Спаситель не станет судить их с язычниками, кои все должны погибнуть; а во-вторых, по убеждению, что грешить надо непременно для того, чтобы было о чем молиться: это последнее подтверждается замечательною поговоркою, коею руководствуется большая часть раскольников и в особенности скопцы: «не согрешивши, не отмолишь». Правительство для них есть не иное что, как сила, коей покоряться должно только по необходимости, стараясь впрочем обмануть его и не повиноваться, где в когда можно. Но еще более вредна и опасна ересь эта потому, что бредни ее сопровождаются исступленным ожиданием торжества ее, соединенного с неминуемым ниспровержением существующего порядка. Скопцы уверены и уверяют других, что Искупитель – Царь придет к ним от восточной стороны Иркутский, сядет на Престол и будет управлять Праведными (то есть ими скопцами); что он тогда с коварными справится; что учители не будут тогда безвременно овец стричь, а будут одну пору Петровку знать (намек на нынешний ход дел, неблагоприятный скопцам, которого уничтожения чают они от своего Искупителя); что Государь Батюшка, истинный Отец (то есть Лже-Спаситель и Лже-Царь) хочет всех своих детушек навестить, хочет в Успенский колокол зазвонит и всех своих детушек к себе заманить, и этому делу не миновать.¹⁹ В одной рукописи их Искупитель взывает к пим: «о любезные детушки, извольте на белых коней садиться, и со мною Господом водиться!» В другой рукописи проповедуется, что, когда Искупитель возвратится в Россию, то «потребует всех Пророков (Старшин и Апостолов скопческих) к себе, и пойдут к нему полки полками. Вообще картина торжества, ожидаемого скопцами от своего Царя-Искупителя, изображается в их рукописях и песнях красками грубыми, нелепыми и безобразными, но для простого, невежественного народа тем более соблазнительными. Выражения нарочно подбираются для простолюдинов самые понятные и привлекательные, отчасти из Церковных книг, а более из народных пословиц и прибауток, и излагаются, в виде стихов, сложенных в сказочном простонародном размере, чтоб легче удерживать их в памяти. Например: «И проглаголовал Государь Батюшка ко всем своим верным Праведным: Вы верные мои избранные! Я дождусь той поры – времени, перебирать буду всех. Я над Царями Царь. Завладею вcuми престолами, и короною со державою. Все цари, власти, лет поклонится, зазвонит они в большой колокол к великому прославлению» Или: «От Иркутска приидет к своим Батюшка Искупитель, второй Сын Божий, в корабли, где будет Дух Святой, и сила несметная, миллионами, биллионами. Белые голуби летят тучами, за крест мучены: все скопцы купцы земли Греческой, все кормщики миллионщики, именитые, знаменитые, знамена несут, кандалы трясут, в колокола звонят, сокола манят. С ними сокол летит, Дух Святой катит, с награждением за страдание. С нолей Бог Богам, с нами Царь Царям, с нами Дух Духам: он идет, грядет, в грады царские, в места райския, в Давидов дом». В одной песне воспевается, что Пресвятая Богородица уговаривала Искупителя прибыть к ней в гости на Седьмое Небо; но «проглаголует сударь Батюшка родной, к родной своей Матушке: Сударыни моя Матушка, родная помощница, Пресвятая Богородица! мне не время на небо катить, мне нельзя оставить детушек своих, вирных, избранных, званных Богом, сирот без защитушки, без оградушки: на них нападут лютые звери, разгонит их по темным лесам, по крутым горам»; затем Искупитель просит у Богородицы сроку хоть на шесть лет, чтоб собрать детушек своих в одно место, где, говорит, «совыю им теплое гнездышка, совершу на земле Божий суд». Таких и подобных сим мест в рукописях скопцов находится весьма много: в них говорится очень ясно и положительно о неминуемом и скором возвращении к ним Искупителя, о прибытии его с восточной стороны, о его будущем торжестве и славе, о блаженстве, которым они, верные, чистые голуби, будут награждены за свою приверженность к нему и долготерпение, и наконец о том, что торжество это должно утвердиться силою.

По официальным сведениям, показывается ныне во всей Империи скопцов обоего пола 1,719; в том числе, мужчин 1,357, женщин 362. В предыдущем году было показано всех их 1,674; следовательно, в течение одного года прибавилось, новыми ли открытиями или новыми присоединениями к секте, 45 человек. При всем том, справедливость требует сказать, что цифры эти, не смотря на постепенное возрастание их, весьма еще далеки от истины. Учрежденная при Министерстве Внутренних Дел для исследования скопческой секты комиссия, в течение двух или трех месяцев, успела открыть в одном Петербурге более 50 скопцов, не бывших известными полиции; а если это могло быть здесь, так сказать на глазах Правительства, что же должно предполагать о Москве, Риге, тем более о внутренних городах и губерниях? В С.-Петербурге, например, всех скопцов показывается но ведомостям 174, и в том числе только 10 человек моложе 30 лет, тогда как число их простирается здесь без сомнения до нескольких сот, а меняльные и серебренные ряды, занимаемые ими, наполнены мальчиками и молодыми сидельцами, которых трудно по наружности угадать, оскоплены ли они, не говоря уже о тех, кои скрываются в домах. Тоже должно сказать о Москве, Риге и других людных городах. В Тульской, Орловской, Тамбовской и некоторых других губерниях, скопчество, распространившееся между крестьянами, числом последователей своих так же наверное гораздо превосходили итоги заключающиеся в официальных ведомостях. Что же сказать о Сибири, этом гнезде всех расколов, где самый недостаток женщин есть уже важная причина к развитию и размножению скопчества, а особенные отношения скопчества в Восточной-Сибири, как показано было выше, сделали из страны этой притон и рассадник для скопцов? Вообще, в настоящее время, число последователей скопческой ереси можно полагать едва ли не вдесятеро больше официальной цифры. Главные гнезда скопцов: С.-Петербург с окрестностями (Кронштадтом, Гатчиной, Лугой, Софией, Славянкой и проч.), Москва, Рига, Губернии Орловская, Тамбовская, частию Тульская, Пермская и Вятская, Кавказ и Восточная Сибирь, отчасти также и Бессарабия²⁰. С.-Петербург и деревня Сосновка (Моршанского Уезда Тамбовской Губернии), как главные центры, величаются у скопцов именем Нового-Иерусалима. При сем должно еще заметить, что множество из живущих у скопцов людей, хотя до сих пор и не оскоплены физически, по вполне разделяют их учение, следуют тем же обрядам, употребляют туже пищу, не едят мясного, не пьют вина, чуждаются табаку, но имеют сообщения с женщинами; одним словом, по духу суть те же скопцы, и число их очень велико. Между ними встречаются женщины, которые при пятидесятилетнем возрасте, оказываются еще девственными.

Разбросанные на таком огромном пространстве, и притом относительно в таком малом числе, скопцы без всякого сомнения слишком слабосильны, и сами по себе ни предпринять, ни сделать ничего не могут. Но, владея огромными капиталами, они, по наущению и под руководством людей злонамеренных, могут при случае содействовать к произведению беспорядков, часто начинающихся от маловажных и по-видимому незначительных причин. При умеренной жизни своей и тесном братстве, они быстро богатеют делаются людьми могущественными в гражданском быту, и всегда имеют большое влияние на народ, на бедняков, которые не могут не завидовать им и не искать даже их покровительства. Корысть, этот благотворный сподвижник торговли, промышленности и вообще всякой деятельности людской, превращается у скопцов в самое гибельное для человечества орудие. Для приобретения богатства, скопцы способны на всякие средства; но главное занятие их есть торговля деньгами. Захватывая в свои руки, по общему тайному согласию, когда нужно, серебро, золото, или ассигнации миллионами, они ворочают ими, тем с большею удобностию, что владеют депежною торговлею почти во всех значительных городах. Из каждого нового постановления, относящегося до монетной, кредитной и вообще финансовой части, они извлекают свою пользу, нанося убытки прочим, особенно небогатым сословиям. Отказываясь, например, по взаимному согласию, принимать монету старого чекана, под предлогом, что она истерта, они внезапно понижают ее в ходу, в последствии скупают за бесценок, и потом снова пускают в оборот, или же тайно перетапливают на серебро. Одно время они занимались ввозом французской золотой монеты, повысив нарицательную ценность ее свыше настоящей, против чего Министр Финансов должен был неоднократно принимать меры. Они занимаются также вытравливанием золотой монеты и, торгуя вообще серебром не только в монете, но и в деле, перекупают в столице все воровские вещи из этого металла, и находят средства, вопреки строгости постановлений, переплавлять его под видом лома и переделывать потом в вещи. При таких средствах, тесная связь людей этих между собою, оборотливость и нераздробляемость их имуществ между наследниками, дает им возможность составлять огромные богатства: между скопцами в Петербурге, Москве и Риге, находится много миллионщиков. Люди с такими богатствами не могут не пользоваться уважением народа и не иметь на него большого влияния.

Господствующая у скопцов мысль, что место нынешнего скрытого пребывания их Искупителя, Христа и Царя, по удалении его из Суздаля, есть Восточная Сторона, вероятно Иркутск с его окрестностями или вообще Восточная Сибирь, и что оттуда он должен явиться в Москву, чтоб зазвонить в Успенский колокол, собрать своих детушек, свить им гнездо и проч., заслуживает особенного внимания, если рассудить, что в тех странах находятся люди беспокойные и даже злоумышленные, которые легко могут при случае воспользоваться слабоумием черного народа, уже подготовленного всеми этими бреднями. Сделанные розыскания показали, что не одни скопцы ненавидят нынешний порядок вещей, не одни они готовы со всею ревностию при случае участвовать в его разрушения, по своей пословице: «уж змею бить, так бей поскорей до смерти, покуда на шею не вспрыгнула, да не укусила». Есть и другие секты, напитанные ее менее мятежническим духом, и именно все толки раскольников, не признающие Священства: все они в тоже время не признают и гражданской законной власти, с изуверством и исступлением обнаруживая ненависть свою к нынешнему порядку вещей вообще. Для примера возьмем хоть раскольников Московского Преображенского Кладбища²¹, пли Секту, открытую, в апреле месяце прошлого года, в С.-Петербурге, в доме Действительной Тайной Советницы Державиной, у государственного крестьянина Василья Иванова²². Некоторые рукописи, полученные из Преображенского Кладбища и представленные Преосвященнейшим Филаретом Митрополитом Московским Святейшему Синоду, явно обнаруживают чувства и мысли, питаемые в этом Согласии к Правительству. В одной из них, под заглавием: «Объяснение о Согласии Монастырских или Мануйловых», по-видимому уже не новой, именовать Царствующего Государя Императора благочестивым и молиться за него, называется нечестием: «по вере, убо благочестивой, и Царь благочестивый, по нечестивой же вере, и Царь нечестивый порицается». Другое место той же рукописи говорит: «убо в сем Монастырстии нсчестивствуют, еже в молительной форме нечестиваго (то есть Государя) благоверным и благочестивым, и прочими титулами, во благочестии пребывающим приличными, нарицают:» В другой рукописи: «Показание о едином общем Христианском тесном Пути», писанной в 1842 году, учение, что за нынешнюю Царскую Власть должно молить Бога, называется «богомерзским преданием и скверным разумением»: потому что, говорит рукопись, «от лета по Р. Х. 1666, по излиянии седьмой фиалы, по Апокалипсису, наступило царствие Антихристово, посему Царская и Начальствующая Власть образ Божии исказиша богомерзским брадобритием, а в Церкви бывшая благодать Божия со всею святынею взяты на небо, якоже их бывшей Цареградской Софийской Церкви, а вместо ея стала в Господствующей Церкви мерзость запустения, по Даниилу Пророку; потому всякий Православный христианин да бежит от Никонианскаго проклятаго полчища, яко змиина гнездища и истоваго сатанина и бесов его пресквернаго дворища: ей, ей, ей тако, аминь!» Тоже проповедуется и в третьей рукописи, под заглавием: «Отеческие Завещания, сочинения блаженного почившего Отца Сергия Семеновича». Отсюда видно, каков дух Преображенских Феодосиан, и в отношении властей, и в отношении прочих граждан, а между тем это кладбище с своими старшинами имеет влияние на многие, даже отдаленные губернии, и везде может разливать свои вредные мудрования. Скопище, открытое в доме Державиной, составленное исключительно из нижних чинов Гвардейского Корпуса и по-видимому принадлежащее к Хлыстовщине, которая сама себя именует Христовщиною или Христовым-Братством, в обрядах и учении своем оказалось также весьма сходным с скопцами. Люди эти, с исступлением топая ногами, махая и всплескивая руками, оглашая моленную свою криками, входят в неистовство, которое еще усиливается взаимным бичеванием друг друга посредством веревок или ремней, причем иногда все бегают вокруг чана с водой. Входя в исступление, они, также как скопцы, призывают па себя Святый Дух, который, но их мнению, в кого вселится, того делает Пророком, а этот Пророк, равно как и Старшина, могут ограждать братию стеною и покровом и прощать в грехах; главное же, они уверены, как и скопцы, что один из таких Пророков восстановит разрушенную Соборную Церковь, и, между этими бреднями, говорят, таинственным языком, об устройств полков верных и т. п. Подобных по духу согласий, с такими же мнениями, с такою же ненавистью ко всему и всем, кто не разделяет их бредней, и с такою же готовностью достичь силою своего торжества, если только представится удобный к тому случай, между вообще Безпоповщиной найти можно немало. В 1838 году, открыто в Москве скопище Хлыстов, которых учение между прочим заключалось в том, что, кроме Бога Саваофа, еще есть Господь Бог, учредитель Секты, богатый гость Данила Филиппов, беглый солдат, родом из костромских крестьян; что есть также другой Иисус Христос, в Стародубе, какой-то Иван Тимофеев и проч. Один из последователей этой секты, отданный в Задонский монастырь на покаяние, подал там Архимандриту письменное объяснение, в котором подробно изложил все тайны ее учения, и из которого видно, что учение это распространено в Москве переселенцами из окрестностей С.-Петербурга. В толке Хлыстов, открытом в селе Середе, Волоколамского Уезда Московской губернии, трое найдены оскопившимися: это подтверждает еще более мнение, что Хлыстовщина, или Христовщиша, Христово-Братство, есть Согласие, служащее приуготовительною степенью для скопчества.

Распространение между простонародием и солдатами подобных толков, хотя при первом взгляде только нелепых, может однако ж, в последствии, в людях злонамеренных, предприимчивых и решительных, возродить пагубную мысль: воспользоваться ослеплением толпы поклонников, невежественных и сумасбродных, по свыкшихся со множеством иносказательных выражении, кои могут быть перетолкованы и применены по произволу ко всяким обстоятельствам. Скопец готов принять на себя не только звание старшины, но даже пророка, предтечи, исповедателя, и даже самого Спасителя; а прочие готовы верить ему, или, по крайней мере притворно признавая его таким, во всем ему повиноваться: тогда, под предлогом восстановления разрушенной Соборной Церкви, особенно при внезапном ударе в Московский Успенский колокол, может угрожать большой беспорядок. Здесь необходимо заметить еще и то, что как собственно Скопцы и все единомышленные с ними толки, так и все почти прочие еретики, связаны между собой сильною клятвой, которая обязует их, для спасения души своей, сносить терпеливо всякую кару и наказание, но не выдавать товарищей, а напротив усиливаться оправдывать их и быть мучениками за веру. Все следствия показали, что клятва эта соблюдается; и она уже, сама по себе, как противная обязанностям каждого верноподданного, есть тяжкое уголовное преступление.

Какие чудовищные, и в то ж время опасные для государственного порядка бредни обращаются между скопцами, видно из того, что они, примешивая беспрестанно к своим суесловиям священные имена Высочайших Особ и искажая историю Царствующего Августейшего Дома бессмысленными и безобразными сказками, с тем вместе дозволяют себе такие намеки и мечты, которых распространение в народе есть ужаснейшее зло, неисчислимое в могущих произойти от того пагубных следствиях. Выше сказано было, как бредят они о кончине Павла I, предсказанной яко бы Лжехристом и оправдавшейся потом немедленным событием. Вот другой пример рассеяния подобных преступных пророчеств о блаженной памяти Императоре Александре Павловиче, открывшийся по производившемуся в 1805 году в Херсонской Губернии делу²³. Один из подсудимых скопцов, рассказывая следователям, каким образом он попал в это скопище, что делалось в их собраниях, как они молились, что пели и проч., передает между прочим замечательный разговор с ним местного наставника или пророка секты, какого-то Дементьева, который, для ободрения новобранца к оскоплению и вступлению в ересь, говорил ему: «Видишь, Савелий! Нам жаль оставлять волов и коров (так называют скопцы всех неоскопленных), а Государи оставляют и Царства. Вот Государь Петр Федорович, говорят, помер, и его не почитают, а он и теперь в С.-Петербурге, и в таком же деле, как и мы. И Государь Александр Павлович призывал его к себе и спрашивал: долго ли будет Он жить на свете? А Петр Федорович Ему отвечал: «если будешь жить так как батюшка Твой Павел Петрович, то мало поживешь, а если будешь жаловать так как бабушка Екатерина Алексеевна, то лихого проживешь.» Эта Херсонская секта, как видно из дела, находилась под влиянием и руководством С.-Петербурга: Дементьев хвастал Савелию, что к ним де и Государе Батюшка пишет из С.-Петербурга. Сам он был Одесский мещанин; а управляемое им Братство состояло из крестьян Херсонской губернии (бывшего) Ольвиопольского Уезда села Злынки.

Секта Скопцов, как и все почти прочие, в начале своем основана была религиозными изуверами. В крестьянском сословии, равно по временам в армии, во Флоте и в разных гарнизонах, и поныне еще люди уродуют сами себя и оскопляются по изуверству, ожидая за то Царствия Небесного: так Штабс-Капитан Созонович, отосланный около 1826 года, с товарищами своими скопцами, на покаяние в Соловецкий монастырь, совратил и оскопил там еще 15 человек; так в 1839 году производилось большое дело об открытом в Кронштадте обществе скопцов, в коем состояли даже чиновники; так в 1826 году открыто в Орловской губернии общество скопцов, где судилось до 80 человек. У всех вообще фанатиков и сектантов, отделяющих себя в особые общества есть страсть завлекать сколь возможно более жертв в свои заблуждения и тем распространять свои скопища: пропаганда есть необходимая принадлежность, душа всякой партии, в особенности основанной на религиозном изуверстве. Изуверы-скопцы, в этой свойственной всем еретикам страсти, утверждаются еще лжетолкованием слов Апокалипсиса, в котором говорится (Апок.14:1–4): «и видех, и се Агнец стояше на горе Сионстей, и с ним сто и че- тыредесят и четыре тысящи имуще имя Отца его написано на челех своих; и слышах глас с небеса яко глас вод многих, и яко глас грома велика: и глас слышах гудец гудущих в гусли своя и поющих яко песнь нову пред престолом и пред четыри животными и старцы; и никто же можеши навы- кнути песни, токмо сии сто и гетыредесят и четыре тысящи искуплены от земли сии суть иже с женами не осквернишася; зане девственны суть; сии последуют Агнцу, аможе аще пойдет; сии суть куплены от людей первенцы Богу и Агнцу. В пылу невежественного фанатизма, многие скопцы и теперь принимают поименованное здесь число «сто сорок четыре тысячи» в буквальном смысле, и выводят отсюда убеждение, что когда секта их будет действительно простираться до этого таинственного числа, то есть когда оскопленных наберется 144,000 человек, тогда наступит их окончательное торжество и благоденствие. При таком убеждении, они стараются всячески умножать число своих единомышленников, чтобы тем ускорить вожделенное время ожидаемого ими переворота, которое должен в пользу их произвесть Лже-Христ, называемый у них постоянно Агнцем. Вот почему у скопцов находятся часто картины с изображением Агнца на горе Сионской; такая картина найдена была и в моленной в доме Глазунова (1845), при чем некоторые из скопцов тут захваченных, подтвердили в показаниях своих представленное здесь лжетолкование слов Апокалипсиса, служащее к подстрекновению их в варварском деле оскопления²⁴.

Но если вникнуть внимательнее в дух большей части нынешних скопцов, особенно столичных, то окажется, что пружина, двигающая ими, не есть одно изуверное исступление; что тут напротив участвуют другие, вовсе не религиозные отношения. Те скопцы, коих средоточие составляет С.-Петербург, в числе коих находим первостатейных купцов и богачей, менял и торговцев серебром, эти скопцы прикрываются только личиною религиозного фанатизма, а дышат единственно корыстью и славолюбием. Они сильны в своем кругу: у них нет семейных уз, нет ни радостей, ни забот семьянина; их привязывают к жизни иные чувства, кои другим людям не могут быть знакомы, ни даже понятны. Кумир их: деньги, властолюбие и бессильная месть всему свету, от которого они отложились; вот на чем основаны и старания их усилить круг свой, совращать других и делать из них таких же изуродованных калек, каковы они сами.

Из неоднократно захваченных бумаг видно, что скопцы ведут между собою деятельную переписку, во всех отдаленных оконечностях Империи, как было упомянуто и выше. Владея огромными капиталами, они находят возможность приобретать последователей разными обольщениями, как-то: выкупом из крепостного состояния, временными денежными пособиями, обещаниями избавить от рекрутства, сделать своими приказчиками, наследниками, оказывать покровительство, и тому подобное. Весьма нередко берут они под покровительство свое беглых, бродяг или преступников, снабжают их деньгами, фальшивыми видами, или приписывают, посредством денег же, под чужими именами, к каким-либо обществам. Также охотно принимают они и воспитывают подкидышей, с тою же целью. Петербургские богатые скопцы, кои сами, или родители их суть выходцы из Тамбовской, Орловской и других Губерний, убеждают земляков и родственников своих, людей бедных, соблазняемых их богатством, прислать к ним одного или нескольких племянников, или внучатных братьев, обещая сделать их со временем приказчиками своими, обеспечить их состояние и даже установить своими наследниками. Нередко они тогда же задаривают неимущих родителей мальчика и так сказать покупают ею за наличные деньги. Силою увещаний, соблазном всякого рода, посулами и страхом, а иногда и просто насилием, такой мальчик, рано или поздно, неминуемо сам превращается в скопца, и, свыкшись с неизменимым положением своим, идет по стопам губителей и учителей своих. Люди низких сословий, видя довольство, в котором живут старшины скопцов, и усматривая; что они, не взирая на строгость закона, занимают разные общественные должности, даже в Высших Местах, украшаются не только медалями, но и орденами, в невежестве своем думают, что это есть следствие благодати Божией, и часто сами соглашаются на ужасное самоизуродование, так что даже не всегда нужно бывает прибегать, после вынужденного согласия, к опоению жертвы, дабы временно лишить чувства и не дать времени опомниться и отречься. Оскопленные каким бы то ни было средством, если даже и образумливаются в последствии, не видят возможности возвратиться в первобытное положение; почему и остаются закоснелыми изуверами по самой необходимости, тем более, что и самый закон не представляет им возможности к оправданию своему и к изобличению виновных. В сказках, кои сказываются и читаются скопцами тем, коих они ищут завлечь в свою ересь, обыкновенно употребляются все усилия представить положение скопца в самом блестящем виде относительно блаженства, безмятежности духа, а равно благосостояния и богатства. Их Лже-Христ говорит о себе в своих «Страдах»: «Когда я пошел в Иркутск, тогда у меня было товару только за одною печатью; а как пришел из Иркутска в Россию, тогда вынес товару за тремя печатями; и тут мне стали Цари, Короли, Архиереи и всякаго чина люди говорить: покажи мне товар свой». Подобные сказочные обольщения встречаются во многих местах рукописей и песней, обращающихся между скопцами.

Изложенные средства совращения, употребляемые скопцами для увеличения своей секты, до сих пор делали безуспешными все меры, которые предпринимало Правительство к пресечению зла. Число скопцов, как мы уже видели, растет все более и более. Из писем, равно как из словесных показаний скопцов, взятых в моленной, в доме Глазунова, в С.-Петербурге (1814), а также из объяснений других скопцов, проживающих здесь в столице, видно, что отцы сами совершают злодеяние оскопления над своими детьми и внуками, если они, как это нередко бывает, до оскопления были женаты и имели детей. Впрочем, многие из них вступают в брак, даже будучи уже скопцами, с тем чтобы иметь в доме хозяйку или работницу: это особенно делается в деревнях у крестьян, для работы по домашнему быту и для очистки тягла или барщины: были и такие примеры, что некоторые господа, в своих поместьях, отдавали, в наказание, девок в замужество за скопцов. Все это подает еще повод и к распространению разврата. Есть скопцы, коих жены имеют детей, прижитых, по собственному сознанию их, с лицами посторонними. Наконец эти распутные женщины вынуждены бывают сами оскопляться, отрезывать себе сосцы или груди, a потом и детей своих вовлекают в это ужасное злодеяние.

Опыт показал, что существовавшие до 1830 года правила ссылать открытых скопцов в Сибирь и отдавать в полки, не только не отвращали зла, но даже содействовали его распространенно, давая ереси возможность проникнуть в отдаленные части Империи. Особенно в Сибири, где расколы и без того развиты в высшей степени, где народ напитан всевозможными бреднями разных сект, где свирепствовала некогда с такой силой самая чудовищная ересь Самосожигателей, скопцы всегда удобно находят новых последователей, готовых присоединиться к их Согласию, тем более, что сами они, сохранив свои капиталы, выписав туда семейства свои, родственников, друзей и знакомых, и получая вспомоществования от своих событий, живут в самой ссылке, в полном довольстве, занимаясь спокойно торговыми делами. Другие наказания также имели не более успеха: принимая их за гонения, которые по необходимости должен претерпевать праведник на земле между неверными, изуверы с фанатическим упорством и терпением переносят все, в твердом убеждении, что близок час, когда торжество останется на их стороне и когда вечное блаженство вознаградить их за претерпенные страдания. Признанные уже Высочайшим Указом за «врагов человечества, развратителей нравственности, нарушителей законов Божиих и Гражданских» ²⁵, скопцы могут быть безвредны в таком только обществе, где у них внешними обстоятельствами отнята всякая возможность совращать и уродовать людей: то есть, в местах заселенных иноверцами, и в особенности мусульманами. Там этот чудовищный толк неминуемо должен будет прекратиться, с смертью нынешнего изуродованного поколения. Налагая сами на себя печать отвержения, неизгладимый признак, по коему они всегда и везде легко могут быть узнаны, скопцы не могут скрываться, обманывая Правительство и выдавая себя за православных, как делают это многие другие раскольники; следовательно, эта чудовищная ересь может быть уничтожена. Но для этого необходимо самое строгое, точное, единодушное и добросовестное исследование и немедленное исполнение, предпринятое единовременно по всему Государству. Отечество наше лишилось бы чрез то осьми или десяти тысяч не только бесполезных, но и крайне вредных членов, и тем дело было бы кончено: затем оставалось бы только наблюдать, чтобы безобразное лже-учение не возобновлялось, чего не трудно достигнуть, удаляя немедленно каждого, впавшего вновь в это изуверство из среды незараженного общества.

Все что сказано было здесь о противоестественном толке скопцов, убеждает, что эта ересь есть тяжкая нравственная болезнь, неизлечимая никакими средствами. Индийские Тоги, убийцы по изуверству, но все люди, могут еще быть вразумлены просвещением и убеждениями; тоже можно сказать о наших Тюкальщиках и Сократильщиках; бывшие прежде у нас самосожигатели истребили сами себя и вместе с тем чудовищный толк свой. Но скопцы – не люди и никогда не могут быть превращены снова в людей: в них нет уже человеческих чувств; они оторваны от общества навсегда: а между тем представляют живый пример и соблазн для людей слабоумных, изуверных, легковерных, корыстных, или вообще склонных, по недостатку самостоятельности, к принятию чужих мнений и мыслей. Это язва, которую можно искоренить, но излечить нельзя.

Христос воскрес, Христос воскрес, Христос воскрес!

Во славу Божию, а истинным душам

на спасение и вечную радость.

Послание от истиннаго Отца Искупителя, всем возлюбленным моим, Богом избранным духовным детушкам, от мала и до велика. Посылаю свою милость Божию, и покров Отца Небеснаго, и благословение отныне и до веку. Радуйтеся о Господе: Христос бо воскрес, во спасение душ ваших! Пишу всем моим детушкам глаголом уст моих, прошу и молю я, Отец ваш Искупитель, да приемлются слова истиннаго Отца в сердцах ваших. Поживите при своем Государе Батюшке в веселии и радости, аки в небесной сладости; положитесь на Бога: его терновая и крестная дорога такой имеет путь от самаго начала мира, где бысть Спасителя самого жилище, и она ведет в лоно Авраамле, и шествующим по ней непременно истинная бывает от Бога помога. О любезные детушки! берите все истиннаго Отца вашего крепость, дабы нималейшая не одолела вас сладость греха, лепость: ненавидит бо душа моя лепости, яко лютаго змия, ибо оная весь свет поядает, и от Бога отвращает, и идти к Богу не допущает; и потому многие от пагубной лепости Учители учительства, и Пророки пророчества, Угодники и Подвижники своих подвигов лишились, не доходили до Царства Небеснаго, променяли вечное сокровище на тленное и пагубное житие. О любезные детушки! все таковые будут лишены вечнаго блаженства, которое истинный ваш Бог Искупитель обещал любящим его и соблюдающим чистоту и девство: ибо единые девственники предстоят у престола Господня, а чистые серцем зрят на Бога Отца моего лицем к лицу; в чистых же и непорочных сердцах любезно присутствует благодать Божия, тою же Благодатию, яко многоценным миром всякая душа помазуется в живот вечный; а в льстивых и нераскаянных и нехранящих чистоту мою людях вселится дух темный, и будет в Пророках и Учителях дух льстивый и лживый, и будут лица их не светлы, а темны, ибо они не проповедуют уже про чистоту истиннаго Отца, а все рекут льстивым духом. О любезные мои детушки! пишу истинный ваш Отец Искупитель и о всех душах ваших попечитель, прошу и молю: поживите все единодушно и единомысленно, в чистоте и благочестии, в крепости и смирении, в любви и совете; день провождайте в благочестии, а ночь во слезах и в сокрушении сердцем; на беседы сходитесь с любовию, и беседуйте с кротостию и со страхом Божиим; в молчании думайте только то, что вы беседуете с самым Господом, яко на Страшном Суде, и занимайтеся всегда Богом, а не суетою; не заглядывайтесь братья на сестр, а сестры на братьев, и не имейте праздных разговоров и смехов; а также и в домах своих всегда пребывайте с Господом и Отцем своим во умилении и молчании, а празднословия не чините, от чего зараждается злая лепость, которую не без труда-то искоренить можно. Еще, любезные мои детушки, я прежде говаривал вам, и ныне напоминаю: не судите друг друга, а един судья у вас Отец Искупитель; вы же между собою имейте любовь, совет и согласие, плевел и клеветы друг на друга не чините, и тем сердца ближних своих не вредите, и Отца своего не гневите, а каждаго покрывайте своею добродетелью: ибо любовь многие пороки покрывает, и на оной основана Церковь Христова, и любовию все Пророки и Апостолы держутся, а без любви пост и молитва и прочие подвиги ничтоже есть; а когда между собою будете союзны и находиться в согласии и любви, то никто вас не может преодолеть, и будете тверды и крепки. О любезные мои детушки! я пришел к вам не разорить вашего закона, но еще паче оный утвердить и укрепить, да про чистоту свою объявить: так имейте всегда в сердцах своих страх Божий и теплоту сердечную и любовь истинную; храните девство и чистоту, а чистота есть от всех слабостей удаление, как-то: в начале от женской лепости, а потом от клеветы и зависти, от чести и тщеславия, от гордости и самолюбия, от лжи и празднословия; словом, чтоб от всех пороков и слабостей сердца ваши были чисты и совесть ни в чем не была бы замарана; при всем же том имейте навсегда целомудрие, также присовокупитеся к девственной чистоте; и оное состоит тоже не в одном слове, но заключается в ней многое, и именно: дабы и ум ваш был от всего свободен и на всем непоколебим, во всяком случае был бы цел и здоров, и ниже сердце свое занимать какою-либо видимою суетою, или умом и сердцем прилепляться к тленному богатству, а равно и к лепости; все сие принадлежит совокупно к чистоте и целомудренности: ибо как лепость погубляет тело и душу, так и сие суетное богатство и сребролюбие удаляет человека от Бога, то есть таковых, которые прилепляются сердцем к оному; а то и явное богатство не вредит умнаго человека, хотя имеет оное, равно как не имеет; а кто не имеет, то также не должен об нем сокрушаться и скорбеть сердцем. О любезные мои детушки! весьма нужно и необходимо должно всякому, позвавшемуся на путь истинный и желающему душу спасти, оставить все слабости, и телесныя сладости не иметь, и хранить чистоту и девство, и не озираться вспять, как Лотова жена, которая плоть обращается на слабость и занимаеся лепостью. О любезные мои детушки! преклоните главы, и обратите сердечныя ваши очи внутрь себя, и уразумейте: какая польза именоваться Христианином, а жить крайне не Христиански, отвергуться мира, и потом паки миру подражать, и в таковых же слабостях и неразумии пребывать? О! страшно о таковых изрещи, и утробушка моя болит о всех грешных, что чрез нерадение и слабость лишаются вечнаго блага и вечнаго царствия, и идут самопроизвольно по своему слабому житию и чрез гнусную лепость в муку вечную. А посему, возлюбленные мои детушки, не льстите себя никто надеждою, ни пророчеством, ни учительством: ибо у Бога тот Пророк, кто от всех слабостей и пагубной лепости себя сберег, или тот Учитель, кто сам себя в чистоте научил и душу свою истинному Отцу вручил; а то и Пророк и Учитель, живущий по слабости и по лепости, умрет, как разбойник не кающийся; а и рядовой, который сохранит чистоту и свято соблюдет заповеди Господни, то когда будет душа его с телом расставаться, тогда истинные Пророки во всю вселенную чрез Духа Святаго возглаголют, что чистая душа восходит с земли на небо, и с честию ей все поклоняются, и Ангелы и вся Сила Небесная встретят ее с гласом трубным и с восклицанием, и сама матушка Царица Небесная Акулина Ивановна и наперсник мой Александр Иванович приимет ее и представит ко престолу Отца моего Небеснаго. О любезные мои детушки! Слышите ли, какая чистой и непорочной душе воздастся честь и слава: и вы-бы у меня все были чисты, если бы не занимались лепостию, враждою и завистью, и первые-бы получили место у Отца моего Небеснаго; а посему, яко истинный есмь ваш Отец, желающий всем чистаго и совершеннаго от всех пороков спасения, предохраняю вас от всех слабостей и лепости, от коей и в прежния времена многия тысячи праведных душ погибло, и великих угодников и столпников женская лепость свела в муку вечную. О любезные мои детушки! прошу вас всех, предстоящих пред сим моим посланием, и молю, во избежание за сие гнева Божия и вечнаго наказания, презрите и возненавидите пагубную лепость, которая ведет по своей дороге всех в муку вечную, восстаньте от сна своего и припадите к истинному Отцу Искупителю, призывающему всех в царствие Отца Небеснаго; удаляйтесь злой лепости, и не имейте с сестрами, а сестры с братьями праздных разговоров и смехов, от чего происходит уже лепость: ибо оная, как магнит-камень, имеющий свойство привлекать к себе близ находящееся железо, так и женская лепость, по врожденному свойству своему, каждаго близко обращающегося брата с сестрою привлекает к себе, и неприметно вкрадывается в сердца человеческия, и яко моль точит и поядает всю добродетель и изгоняет благодать Божию; а без благодати Божией, яко нива необработанная пуста есть и бесплодна, тако и человек без Святаго Духа, пуст есть и бесплоден. В таком случае и во избежание всего онаго, имейте жизнь свою во всей осторожности; пребывайте в благочестии и кротости и смирении, в посте и молитве, и имейте на всяк час и на всякую минуту страх Божий, и поминайте смертный час; отыскивайте каждый свои пороки и никого не судите; сердцами своими будьте кротки и милостивы; хотя кто вас и выбранит, или в глаза плюнет, или погонит за имя Божие, то все с радостию примите и за гонителей помолитесь Богу, чрез что покажете на себе образ истиннаго вашего Отца, который пострадал и пролил кровь свою ради всех спасения. А посему и призирайте сирот, и питайте видимым хлебом, а паче призрите самого Господа, внутренним болением, слезами и воздержанием от пищи и пития, и имейте пост; ибо пост есть телу здравие, а душе спасение: а первый есть пост девство и чистота, а и видимый пост для спасения необходимо надобен. Так, любезные мои детушки, послушайте ради Бога и Отца своего Искупителя и для ради душ своих, зачто вам будет в небесах награда: надо здесь на земле заслужить, так и в небесах не будем тужить. О любезные мои детушки! возлюбите мою чистоту и возьмите мою кротость и смирение: отставьте плотяное утешение, честь и славу земную, так получите небесную и вечную, а плоти ваши будут нетленными, и я истинный ваш Отец приведу вас к Небесному моему Отцу, и никтоже прийдет к Отцу моему, токмо мною. О любезные детушки! обратите ваше внимание внутрь себя, и уразумейте, что истинный ваш Отец, чистоты ради, на земли явился и претерпел многия страды, гонения и озлобления, биения, поругания, охуления, и оплевания; судим был, и влачим, и терзаем; странствовал сорок лет: и все члены и составы мои раздроблены, и головушку мою горячим сургучем обливали, и в дальния страны отсылали, и всю дорогу палачем дары на моем теле накладали; сто темниц я обошел, и всех вас моих детушек нашел; все сие принял и претерпел ради вашего спасения и утверждения закона Христова и чистоты. Еще я вам свидетельствую приказание Отца и Сына и Святаго Духа, матушки Акулины Ивановны Царицы Небесной, и любезного моего сыночка Александра Ивановича, и Отца вашего Искупителя, всем моим любезным детушкам, с первого и до последнего, богатому и скудному, равное приказание: отложите на земле весь поклад и обложите души свои в оклад, поживите без лести и не желайте явной себе чести. О любезные мои детушки! как-бы вам камень от сердца отвалить, так-бы стал и Бог во всех членах ваших жить и говорить, и тогда грех стал-бы прочь от вас отводить; но кого Бог удостоит внутреннюю церковь в себе построить, о том утробушка моя радуется. О любезные мои детушки! я не сам к вам пришел, а послал меня Отец мой Небесный судить живых и мертвых, чтоб грехом не умирали; а обо мне Пророки за сорок лет прорекали, что Господь прийдет, и судить станет, и принесет чистоту, но откуда прийдет, и узнаем ли мы его: он велия нужды претерпит, и пошлется в дальния страны, и отдадутся ему все иностранные товары, и дается образ спасительной воли, цеп и пила; праведных будет просвещать, и в небеса провожать, а гордых Учителей, Пророков и всех, которые лепостью занималися, сокращать: тогда не возлюбят Учители учительства, Пророки пророчества, и Соборные возненавидят соборы свои, и все скажут: не стало нам чести! сколько мы лет ждали этой чести и радости, а он выводит только слабости! по явности всего Бог нам дал, да нет ни в чем воли, погуляли-бы мы еще по воле! О любезные детушки! все это надо оставлять, а только одне души свои украшать, и во убор небесный убирать, чтоб не стыдно было явиться пред Отцем моим Небесным, который не любит житья лестнаго. О любезные мои детушки! ни с кем я так не беседовал, как с Александром Ивановичем, и говорил он мне Государь Батюшка в Москве: все они разчищаются, дороги разметаются, и ковры под тебя подстилаются, и во всяком доме пищу поставляют; теперь-то ты ловишь молявок, а когда вырастешь и по земле пойдешь, то и в явной дворец взойдешь, и тогда будешь осетров ловить, и там хлебушка покушаешь, а львы все застонут, и тогда волки завоют на всей вселенной; а волки Пророки, и не одни Пророки, а и те, которые лепостью занимались: благодать у них чистая, да и плоти коварныя; но ты со всеми справишься, и Учители не будут безвременно овец стричь, а будут одну пору Петровку знать. О велико дело быть Учителем! надо заживо себя во гроб положить, а ноги свои в землю зарыть, а голову к небесам привязать, а ум свой всегда к небу простирать, а сердце свое Богу вручать, и никакие подарки не взимать, и сердца своего на земное не прилеплять, и никого не обижать, а всех равно, богатаго и нищаго, с любовию принимать, и ни на кого не гневаться, а гневайся всяк на свою плоть да на лепость; а притом и должен кушать хлеб с водой, чтоб не жить с бедой, да третью соль на подкрепление членов, а от других прохлад бывает душам наклад: судите же одну правду, и всех равно, как среднего, так и богатого, равно и нищего, и надо отрещись всего роду, отца и матери, и судить, чтобы лепостью не занимались, а на земле Учителями не назывались. Един Учитель, Отец ваш Искупитель, и матушка Акулина Ивановна, да батюшка Александр Иванович; а прочим я никому не верю: ни Учителям, ни Учительницам, ни Пророкам, ни Пророчицам; а только верю одному делателю, исполнителю заповедей Божиих, тот и уподобится Царствию Небесному. А я всех равно почитаю, как вельможу, так и нищего: и нищий, да Бога сыщет; а и вельможа, да в делах неугожих: у меня тот и Генерал, который дела Божия не замарал; тот и Архиерей, который в жизни своей не захирел; тот и Патриарх, который будет в жизни разумом здрав и благ; а благ един Господь Исус Христос, Сын Божий, который и пришел в мир грешные спасти, да от лепости отвести. О любезные детушки! надо помнить смертный час, и как душа с телом расстанется, тогда суета вся на земле останется, и с единою добротою к Богу должно идтить. О любезные детушки! как можно постарайтесь, и назад не озирайтесь; а хотя на коленках, да ползите, и у Бога помощи себе день и ночь просите: ибо в прежния времена по тридцати лет Богу служили, и благодатию себя основали, да пред последним концом от Бога отставали.

А Страшный идет Суд: надо дела брать всем в разсуд, и разобрать Божий Суд. А я принес гостинчик всем поровну: чтобы лепостью не занимались, а истинному Отцу с чистотою покланялись. И хочет истинный ваш Отец на сырой земле раскатиться и до всех своих детушек умалиться: хочет благословить, и всех своих детушек навестить; хочет в Успенский колокол зазвонить, и всех своих детушек к себе заманить: и этому делу не миновать, чтоб Отцу Искупителю не стали чести отдавать; хотя и стали все пировать, но придет время, будут все головушки свои преклонять; так и станем заблаговременно грех из себя вон выгонять, начнем к Отцу припадать, и греху не станем потакать. Пора, любезные детушки, Богу работать, и души свои спасать, а пустыя дела все надо бросать, и на грех наступить, и одну Сионскую Гору полюбить. А я свидетельствую о себе не сам собою, но свидетельствует о мне Отец Небесный, посланием чрез Духа Святаго, и пишу не для славы. Слава моя на кресте, а дом мой темница: я в ней жил и не тужил, Отца своего слушал и малинку его кушал. А ныне я пришел на старых Учителей и Пророков: у них благодать была по пояс, а я принес полную, и облеку с головы до ног, и тогда вся земля мне поклонится. О любезные детушки! извольте на белых коней садиться, и со мною Господом водиться, духом моим сладиться, душою же с телом соединиться, тем и будете со мною и в небе веселиться. О любезные мои детушки! помните всегда Вышняго, и не кушайте хлебушка лишняго: вы люди Израильтяне, а потому и должны быть душам своим хранители; а про меня Пророки вам вестили, да вы во внутренность свою не вместили. Прийдет кормщик, и будет кораблями управлять, и мачты крепко утверждать: посадит всех по своим домам, и не даст воли вашим плотям, и должны помнить и страшиться праведнаго Суда Божия, а не человеческаго, а если будете верить одним несбыточным мечтам, то умрете вечною смертию, не телесною, а душевною. Так, любезные мои детушки, живите, не вредитесь, всякой слабости берегитесь и на суету мира сего не льститесь, а все ко истинному Отцу своему Искупителю с чистою совестию явитесь. Вы все у меня Отцем моим избраны, Духом Святым порождены, и им воспитаны, и прощением очищены. Я истинный ваш Отец Искупитель, по благословению Отца моего Небеснаго, много лет за вас страдал, и всех от мира своею кровию откупал: по сырой земле странствуя ходил, и чистоту свою всем явил; на колокольню всходил, и одной рукой во все колокола звонил, а другой изобранных своих детушек манил, в трубушку трубил, и им говорил: «Подите, мои верные, изобранные, со всех четырех сторонушек: идите на звон и на жалостный глас мой трубный; выходите из темнаго лесу, от лютых зверей и от ядовитых змей; бегите от своих отцов и матерей, от жен и от детей; возмите с собой только одне души, плачущияся в теле вашем. А почто ты, человек, нейдешь на глас Сына Божия и не плачешься о грехах своих, который толико лет зовет тебя от утробы матери твоей телесной, и почто не ищешь душе своей матери небесной, кая воспитала-бы душу твою благодатью и довела-бы до Жениха Небеснаго? А Он берет за себя всю подвселенную, и возводит с земли на небо, где ликуют души верныя и праведныя, Преподобные и Богоносные Мученики и Мученицы, Пророки и Пророчицы, Апостолы и Учители, в царствии Его небесном наслаждаются вечною радостию и зрением Его красоты, и умиленным гласом, пением и восклицанием всей Силушки Небесной!» На сей мой жалостный глас и на колокольный звон, некоторые стали от вечнаго сна пробуждаться, и головы из гробов поднимать, и из дна моря наверх всплывать, и из лесу ко мне приходить.²⁶

А я тогда имел нужду по всем городам ходить, потому что не мог нигде головушки своей приклонить. Ходил в нищенском образе, и часто переменял платье на себе. Однажды, не пивши, не евши, сидел трое суток в яме, где бросали всякую падаль. Да во ржи был я десять суток, от чего очень утомившись, лег и заснул; а когда проснулся, то увидел, что возле меня лежит волк и на меня глядит; но я сказал ему: поди в свое место; и он послушался меня, и пошел. А потом я проживал в соломе двенадцать суток, и пищи было со мною только один маленький кувшинчик водицы, которую употреблял я по ложечке в сутки. После онаго, перешел я к Божьему-Человеку, но и тут на меня доказали, и пришли за мной с обыском: меня же тогда спрятали и завязали в пеньковой сноп; а которые искали, сказали хозяину: что у тебя энто какой большой сноп? а я велел хозяину пробежать назад двора, в поле лечь. После того, и еще меня искали; а я был в другом месте, тож у Божьяго-Человека, и мне деваться было некуда: велел покрыть себя свиным корытом, и тут меня Отец мой покрыл, и не нашли. И еще когда я ходил в Туле в нищенском образе, и вздумалось мне идти в село Тихвин на ярманку и там стихи петь; а брат мой Мартынушка меня не пущал и говорил: Государь Батюшка, не ходи туда, тебя там поймают. Однако я пошел туда и говорил Мартынушке: смотри, брат, встречай меня. И пришел я на ярманку, а на оной стоял полк солдат, и у меня было три сумки; две я набрал, да хотел набрать и третью, и сам себе думаю: тут-то меня брат мой встретит с большою добычею. И пошел к солдатам просить милостыню; но они меня схватили, и под палатку к себе взяли, и за телегу меня привязали, и крепко караулили. А начальник говорил им: не верьте, он уйдет, и остригите ему половину головы. Тут солдаты остригли мне половину головушки. Наступила ночь, и солдаты все полегли вокруг меня; а я шибко захрапел, будто бы уснул. А солдаты промежду себя и говорят: этак старичок намаялся, тотчас и заснул. Потом и они все заснули; а я, взявши, головушку свою тряпочкой обвязал, и, через них перепрыгнувши, ушел в рож. А они меня хватились и закричали: бежал, бежал! Да уже негде взять; только однако было, где я бежал, там рож шаталась; и говорят: если пешком бежать не догоним, а на лошади ехать, то всю рожь поломаешь. А бежал я двадцать-пять верст, все рожью, да речками; и если бы я вышел на большую дорогу, то меня бы там схватили, потому что у меня полголовы было острижено. И так я стороной бежал к братцу своему Мартынушке, и постучался под окном. А он выскочил, и обнял меня крепко, и сказал: о, о! братец, братец! говорил я тебе, чтоб ты не ходил! А я ему сказал: а что же, я слава Богу! – А где же тебе полголовки остригли? – Но я ему отвечал: я тебе сказал, что я к тебе приду, а волосы выростут, об этом не тужи. Но он меня весьма крепко любил, и во всем берег. Я был молчалив и несмел; так куды мы с ним пойдем и где нам дадут блинков, то он меня все кормил, и подкладал, и говорил: на, ешь, да ешь-жа! а я молча кушал. И мы с ним ходили по Божьим-Людям, и в одно время были мы на беседушке, и одна девица Пророчица, по ненависти, стала с камнем у дверей, поднявши руку, и как подняла, так и окаменела у нея рука. А я пошел и лег в ясли, и лежал в оных трое суток, не пил и не ел, а крепко плакал, и просил Отца Небеснаго: о Отец мой Небесный, заступи ты за меня сироту и поддержи под своим покровом! И Отец мой за меня вступился, и она видела во сне, что ее Ангелы наказывали жезлами, и всеё ее избили, и велели просить у меня прощения, и сказали: если он тебя не простит, то все будет тебе такое мучение. Тогда она у меня просила прощения, и говорила: прости меня, что я дерзнула на тебя поднять камень, и я не сама-собою, а меня люди научили, и видела я во сне, что меня Ангел жезлом наказывал, и все кости во мне изломаны и болят, и он велел мне у вас просить прощения, и если вами прощена не буду, то все такое мучение принимать стану. Тут я ее простил. А еще брат ея хотел меня застрелить из ружья: когда я ходил на праздники из села в Тулу, то каждый праздник, когда я приду, то он выходил в лес с ружьем, и стрелял по мне шесть раз, но ружье по промыслу Божьему не выстрелило ниодного раза. И после онаго, восстали на меня все Божьи- Люди, возненавидели чистоту мою и жаловались Учителю своему Пророку Филимону, который ходил в слове бойко. И он про чистоту мою в духе пел, а так ненавидел, и призвавши меня говорил: на тебя все жалуются, что ты людей от меня отвращаешь. А я ничего не говорил и все молча был; но он сказал: вишь, какой ты! даром, что молчишь, смотри, опасайся! И мне в то время пристать было негде, потому что все меня погнали. Тогда я пошел стороною, лесом, к Божьему-Человеку Аверьяну, и пришедши к нему говорил: любезный Аверьянушка! не оставь ты меня сироту, призри и утаи от семейства и от посестрии своей, чтоб никто не знал; пусти меня в житницу, за что тебя Бог не оставит. И он меня призрел, и ходил ко мне тихонько от своих. И я ему объявил о чистоте, но он сказал: боюсь, чтоб не умереть. Но я ему говорил: не бойся, не умрешь, а паче воскресишь душу свою; и будет тебе легко и радостно, и станешь, как на крыльях, летать; дух к тебе переселится, и душа твоя обновится: поди к Учителю своему, Пророку Филимону, и он тебе тоже пропоет, и скажет, что в твоем доме сам Бог втайне живет, и никто об оном не знает кроме тебя. Который и пропел ему все то самое, что я ему говорил: и тут он мне поверил, пришел, и поклонился, и принял мою чистоту, и, по приказанию моему, объявил посестрии своей, что я у них живу, и сказал ей, как Учитель их обо мне в слове провестил, что сам Господь живет у нас в доме тайно и я его принял. И еще, в одно время, был в корабле у матушки своей Акулины Ивановны, у которой было Божьих- Людей тысяча человек. У нее была первая и главная Пророчица Анна Романовна: она узнавала в море и реках, когда будет рыбы лов и в полях хлеба урожай; почему и появности она прославилась, и узнавши об оном, многие из миру к ней приходили и спрашивали: сеять-ли нынешний год хлеб? а также и о рыбе: ездить ли ловить или нет? и если она кому велит сеять хлеб или ловить рыбу, то много в тот год уродится хлеба и рыбы поймают, а в который год не прикажет, то ничего не поймают и хлеб не уродится. И как я вступил в Собор, а она тогда ходила в слове, и людей было с семьдесят, вдруг все встрепенулось, и оборотясь ко мне говорила: сам Бог пришел! теперь твой конь бел и смирен! И, взявши крест, ходила по порядку по всем в Соборе людям, давала каждому в руки, дошла до меня последняго, потому что я садился всегда у самаго порога и за порог, и был нем, и не слышал, и никогда не отверзал уст своих, и отдала мне. И говорила потом Пророкам: ступайте на округу, и угадайте: у кого Бог живет? Тогда Пророки пошли, искали по себе, и по другим богатым, и у первых людей; ни у кого не нашли, а на меня и не подумали. Тогда Анна Романовна сказала им: для чего же вы меня Бога не нашли, где я пребываю? Взяла у меня крест и показала всем: вот где Бог живет! И всем оное сделалось противно и злобно. Потом велела она выдвинуть на средину собора сундук, и села на оном крепко, и меня возле себя посадила, и говорила: ты один откупишь всех иностранных земель товары, и будут у тебя оный спрашивать; то ты никому не давай, и не показывай, и сиди крепко на своем сундуке: а тебя хотят теперь же все продать; но хотя ты и будешь сослан далеко и наложат на тебя оковы на руки и на ноги, но, по претерпении великих нужд возвратишься в Россию, и потребуешь всех Пророков к себе на-лицо, и станешь судить их своим судом; тогда тебе все Цари, и Короли, и Архиереи, поклонятся, и отдадут великую честь, и пойдут к тебе полки полками. Но, в одно время, взявши она меня в особую горницу и сказала, что я давно с тобою хочу побеседовать: садись возле меня! И посадя, схватила крест, и хотела привести меня, и говорила: приложись ко кресту. А я взял от нее, и сказал: дай-ко я тебя приведу самоё снова. Но она, не слыхавши от меня никогда слов, удивясь оному, сказала: ах! и ты говоришь! что ты, с кем говорил? И тут накатил на нее мой дух, и она сделалась без чувств, упала на пол; а я испугался, будто бы Бог мой ничего не знает взял подул на нее своим духом. И она, как от сна пробудилась, встала и перекрестилась, сказала: о Господи, что такое со мною? о куда твой Бог велик! прости меня! Взяла и приложилась ко кресту, и говорила: ах! как что я про тебя видела! А я сказал: а что такое видела? скажи, так и я тебе скажу! И тогда она стала мне сказывать, что от меня птица полетела по всей вселенной всем возвестить, что я Бог над Богами, и Царь над Царями, и Пророк над Пророками. Тут я ей сказал: это правда! смотри же никому об оном не говори, а то плоть тебя убьет.

Но всего моего похождения и страдов не можно пером описать, и человеческаго ума не постигнет. А скажу вам только вкратце о возлюбленном моем сыночке Александре Ивановиче, который был мне друг и наперсник. Родился с благодатию, и еще в мире Бога узнал: произшел все Веры, и был Трекрещенец, и во всех Верах был Учителем, а сам говорил всем: не истинна наша Вера, и постоять не за что: о если бы нашел самую истинную Веру Христову, то-бы не пощадил своей плоти! Рад бы головушку за оную сложить, и отдал-бы плоть свою на мелкия части раздробить! Господь, услышавши сие его обещание, избрал его мне в помощники. И потому я говорил, чрез искупительския уста свои, Романушке: поди, любезный, к одному человеку: зовут его Александром Ивановичем; и объявили ему об моем спасении и истинной Вере, а он давно ищет оной и желает на путь истинный прийтить. Романушка послушал, пошел к нему, и стал говорить: Александрушка, не можно-ли как получше пожить? И он ему в ответ: нет! Если б ты самого того прислал, от кого ты сам послан, то-бы я с ним поговорил, а с тобою мне говорить нечего; я знаю, что его нет больше на свете, и он один только может наш греховный узел развязать. И, пришедши от него ко мне, Романушка говорил: да ведь он праведен! недовольно нам его учить, но он и нас научит: пришлите того, от кого вы были посланы, и он один только может греховный узел развязать. Почему и пошел я к нему сам, и только подхожу к его дому, а он меня и встретил, и говорил: вот кого надо и кого ждал сорок лет, тот идет! ты-то наш истинный свет, и просветил всю тьму, осветил всю вселеннную, и тобою все грешныя души просветятся, и от греховных узлов развяжутся, и тебе я с крестом поклонюсь! ты один, а нас много, и рад за тебя головушку сложить, и на мелкия части плоть свою раздробить! кто как хочет, а я тебя почитаю за Сына Божьева, и ты поживи на земле, а я прежде тебя сойду: тебе много еще дел надо на земле сделать, свою чистоту утвердить и всю лепость истребить, всех Пророков сократить и всю гордость и грех искоренить. Тут я его благословил крестом, и дал ему крест, свечу и меч, и сказал: вот тебе мой меч, ты будешь у многих древ сучья и грех сечь! И много с ним побеседовал, и ни с кем так долго не беседовал, как с ним. И послал его на беседу к матушке своей Акулине Ивановне, и велел поклониться со крестом, а тогда еще с крестом не кланялись. И сказал ему: что мы теперь с тобой беседовали, то и Пророки тебе на первой беседе пропоют; и как скоро ты в Собор взойдешь, так и обратится к тебе Пророк, и встретит тебя. И он поклонился мне, и потом, как скоро вступил в Собор, так Пророк и обратился к нему. А он взошел в Собор, поклонился три раза с крестом матушке моей, Царице Небесной, а потом и всем, на четыре стороны. И тут все удивились и говорили: никак он давно уже приведен; да кто его научил с крестом поклоняться? И сказали про меня: этот научил его молчанка. И с того времени стали все с крестом поклоняться. А Пророк ему запел: поди- ка, брат, молодец! я давно тебя дожидал: ты мне Богу и Духу Святому надобен; благословлю тебя крестом, ты виделся с самим Христом; вот тебе от самаго Сына Божьева меч, и много будешь грехи сечь; да дастся тебе книга голубина, от Божьева Сына; ты сам об оном знаешь, и с кем беседовал, от вас много народу народится, знать опять старинка хочет явиться. Тут матушка Акулина Ивановна взяла его к себе, и изволила спрашивать: кто тебя сюда прислал и как ты приведен? – Вы, матушка, сами изволите знать, что от одного все приведены сына Божьева, да еще от Владычицы. – Знаю, знаю: поди же теперь и поклонись от меня ему. – И он пришел ко мне, поклонился, и говорил: о Государь Батюшка, что вы мне изволили говорить, то и Пророки пели, и матушка Акулина Ивановна изволила разговаривать со мною и говорила, что это мой сыночек, что все Пророки мне поют, будто от меня Сын Божий народится, я этому и сама дивлюсь. Но я ему сказал: ну, любезный сынок! как она с тобой разговарилась и про какой секрет разговаривала! даром, что в первый раз, а все равно как со мной, так и с тобой разговаривала! И тут я ему сказал: «Ну, любезный мой сыночек! даст тебе Отец и Сын и Святой Дух, и Отец Искупитель, много сил, и порубишь много осин. Когда ты Сына Божьева просил, жалует тебя Бог Ригою, да тюрьмою. И благодарит тебя Отец и Сын и Святой Дух за ревность твою, и за верное, неизменное обещание головушку свою за меня сложить. И хочешь живот и сердце надсадить, да и сады мне насадить: так я благословлю тебя идтить в ночь, а Господь пойдет на восток, и будет у нас между собою истекать один живой исток. Дух мой будет в тебе во веки пребывать и обо мне возвещать, и мы с тобою хотя будем плотями врозь, но духом пребудем неразлучно вместе. И кому будет ночь, а тебе день, и не возмет тебя никогда лень. Послужим ради Бога и не пощадим своих плотей, так и Бог послушает нас. О любезный мой сыночек! помоги мне лепость изогнать. Ходил я по всем кораблям, и поглядел: но все лепостью перевязаны; того и наровят, где-бы с сестрою в одном месте посидеть. «Уж змею бить, так бей поскорей до смерти, покуда на шею не вспрыгнула и не укусила!» А он мне был верный друг и великой помощник, непобедимый воин. От начала до конца в жизни своей, ревностно воевал противу греха, и много мне помогал, и нет мне ныне такова помощника, и нигде не могу избрать, ни в Питере, ни в Москве и ни в других городах. Много есть у меня добрых людей, но все нет такова, каков был он. Он не имел и не желал себе явной чести, равно и не собирал телеснаго богатства, и не занимался оною суетою; не щадил своей плоти, и жизнь истощал свою ради Отца своего Искупителя, и был верный подражатель Христу, и имел чистый и непорочный сосуд Духу Святому; он, по благословению Отца своего Небеснаго, пошел на стан осветить всю вселенную, и истребить в Божьих-Людях всю лепость, и победить змея лютаго, поядающаго всех на пути идущих моих детушек.

И когда я пошел в Иркутск, тогда у меня было товару только за одной печатью; а как пришел из Иркутска в Россию, тогда вынес товару за тремя печатьми. И тут мне стали Цари, Короли, Архиереи и всякаго чину люди говорить и просить: покажи нам товар свой! Но и я им отвечал, что не покажу: сами догадывайтесь. Я товар доставал все трудами своими: свечи мне становили, по плечам и по бокам, все дубинами; а светильни у них были воловьи жилы; а на крест меня отдали Июдеям Божьи-Люди. А я жил тогда у жены грешницы Федосьи Иевлевны в доме: она меня приняла. А свои не приняли и доказали, привели в дом ея солдат. Однако она не оробела, и приходили к ней два раза, а не нашли меня. Я уже был спрятан в подполье, и после онаго мои людушки сказали солдатам и офицеру: пойдем-те в третий раз, и найдем его, и отдадим вам в руки на муки. И приведши их говорили: берите, он здесь в подполье. Которые разломали пол, и вытащили меня за святые волосы; и тут меня били все, кто чем попало, без всякой пощады; поясок и крест с меня сняли, и руки назад связали, и назади гири привязали; и повели меня с великим конвоем, шпаги обнаживши и со всех сторон ружьями примкнувши, одним ружьем в грудь, а другим сзади, и с обоих боков, так что чуть не закололи. Приведши в Тулу, и посадили меня на стуле; подпоясали поясом железным фунтов пятнадцати, и приковали меня к обеим стенам за шею, за руки и за ноги, и хотели меня уморить. На часах стояли четыре драгуна, а в другой комнате сидели мои детушки трое, которые на меня доказали и которых по утру хотели бить плетьми. Но мне их стало жаль; чего ради возжелал сойти с креста и сказать, что им ничего не будет. И только что сие подумал, то все железа с шеи, с рук, с ног, вдруг свалились; а драгуны тогда все заснули. И я со креста сошел, и своих детушек нашел, и им говорил: не бойтесь, мои детушки, вам ничего не будет! я и Отец мой прощает: вас не будут держать, а отпустят домой; я один пойду на страды за всех моих детушек, дабы прославить имя Христово и победить змея злова, чтоб он на пути не стоял и моих людушек не поядал. И, сказавши им, пошел вон, и ходил по двору. Думали: из желез я ушел, а с двора не пошел. Но Отец мой Небесный не приказал мне идтить, а велел сию чашу пить, и что мимо меня этой нейдтить. Тут меня схватились, и все злые удивились, а иные устрашились, и по всем местам бросились, и нашли меня на дворе. А я по двору гулял, и сам себе рассуждал: знать пришло сию чашу пить, видно тому делу так и быть. И тут меня взяли, и великой допрос чинили, и рот мне драли, и в ушах и под носом смотрели, и говорили: глядите везде, у него есть где-нибудь отрава; глядите тут и тут. И делали великия пытки и допросы, не нашли ничего. В лицо мне плевали, и великим волхвом называли, и тут меня все били и терзали без всякой пощады, кто чем попало, и тогда-то мою головушку горячим сургучем обливали, и крепче-то к стене приковали. И отдан был строгой приказ, чтоб близко ко мне не подходили, и кушанье близко не подносили, хлеб давали на шесте, а кушанье на длинной ложке, сделанной аршина в полтора. И говорили: кормите его, да бойтесь; и подавайте, а сами прочь отворачивайтесь, чтобы на кого не дунул и не взглянул; ведь он великой волхв и прелестник, чтобы не прельстил и нас, к себе не превратил: он хоть кого прельстит; он и Царя может прельстить, а не только что нас! И называли великим волхвом, так как и Господа прежде называли. А потом повезли меня из Тулы в Тамбов: народу же было несчетное число; кто бранил, кто плевал, и всячески надо мною наругалися. А отец мой велел мне все с радостию принять, хотя и не для себя, но для всех моих детушек и для искупления от греховнаго падения. Детушки мои стояли, плакали и провожали. Привезли меня в Тамбов, и посадили в тюрьму, где содержался два месяца. И потом получили повеление меня наказывать жестоко, без пощады, крепко- на-крепко, только чтобы до смерти не засечь. И повели меня наказывать с великим конвоем из Тамбова в Сосновку. И тогда за мною шли полки полками: у солдат были шпаги на-голо, а у деревенских мужиков у каждаго были палки в руках. И тут меня Сосновские детушки встречали, плакали и рыдали, и говорили: везут нашего родимаго Батюшку. И в самое то время поднялась великая буря, сделался в воздухе шум, что за тридцать сажен никого невидно было и никого было не можно разглядеть. И привезли меня в Сосновку, стали наказывать кнутом, и секли долгое время, так что не родись человек на свете. И мне стало весьма тошно, и стал я просить всех своих верных и праведных: о верные и праведные! помолитеся за меня, и помогите мне вытерпеть сие тошное наказание; о Отец мой Небесный! не оставь ты меня без своей помочи, и помоги мне все определенное от тебя вынести на моем теле, и если да поможешь, то наступи на злова змея и разори всю лепость до конца. Тогда мне стало полегче, и тогдаж указ подоспел, чтоб до смерти не засечь. А держали меня по приказанию Иудейскому; а детушки мои Иванушка был заместо древа, а Ульянушка держал за голову²⁷. И рубашку мою всю окровили с головы до ног, и была вся в крови как в морсу. И детушки мои эту рубашку выпросили себе, а надели на меня свою белую. Я им сказал, что я с вами увижусь со всеми. И мне стало очень тошно и тошно. И попросил я у них парнова молока; но злые мне сказали: вот еще лечиться хочешь. Однако они умолилися, отыскали и дали мне. И как я напился, так мне стало полегче, и сказал я: благодарю Бога! теперь в Сосновке на котором месте меня секли, выстроена будет церковь. И тогда мои детушки были люди бедные; но я им сказал: только храните чистоту, то всем будете довольны, тайным и явным; всем вас Отец мой Небесный наградит и оградой своей оградит; а других Пророков к себе не принимайте. Из Сосновки повезли меня в Иркутск; посадили в повозку, ноги и руки мне сковали по обеим сторонам телеги, за шею приковали к подушке. И тогда злой нечистому наказывает: смотрите, не упустите! такого еще не было да и не будет; он хоть кого так обманет. И повезли меня за строгим конвоем, наголо шпаги, а у мужиков было у всякаго в руках по палке, и женщины провожали от деревни до деревни. В то время самое, когда Пугачева взяли, и он мне встретился на дороге: его провожали полки полками, и тож везли под великим караулом, а меня везли вдвое того больше, и весьма строго; и тут, которые меня провожали, за ним пошли, а которые его провожали, за мной пошли. И во всяком городе был мне великий допрос, и никакому душегубцу и разбойнику такого допросу не было, как мне. Ехавши я дорогою и помыслил: напрасно я людей скоплял; а скопил бы сам себя и спасал-бы свою душу. Где ни взявшись Турка, и схватил с моей головы престол и унес в канаву. Я за ним гнаться, и говорю: отдай Турка, да отдай же! а если не отдашь, то разорю всю лепость на земле, и места ей нигде не дам, и голову срублю. Тогда Турка взял сам, на голову мою надел, и сказал: на вот! только нас не трогай. И во время дороги нашли у меня, данныя детушками моими, зашитыя в платье, деньги сорок рублей. И тут меня офицер крепко бил ефесом и палашем по всем моим составам, продолжая оное во всю даже дорогу, так что я во время наказания кнутом не принял столько муки, как от него; ибо он все члены мои разбил, и притом, говорил: ты праведный! тебе не надо иметь деньги, а ты имеешь. И взял оныя себе, и меня приказал каждый день бить, и хотел до смерти убить; отчего у меня и ныне правая рука и все члены болят: но Господь его наказал. Везли меня полтора года, водою и сухим путем: шел с прочими невольниками по канату, и, прибывши в Иркутск, жил немалое время, и видел во сне про Сосновских детушек, что нечистый хочет корабель мой опрокинут, а я и стал вокруг его ходить и столбы становить, с матушкой своей Акулиной Ивановной и с сыночком своим Александром Ивановичем. И мне про них, а им про меня пять лет слуху не было, и не знали, где я нахожусь. Но Бог нарядил дочку мою Анну Сафоновну, которая стала духом воспевать, как Отца своего Искупителя находить и кого к нему из детушек отрядить. И наконец нарядил Бог судьбою своею Алексея Тарасьича и Марка Карповича. И говорил дух мой, посланный Отца моего, чрез уста Анны Сафоновны: поезжайте в город Иркутск, и там отыщете Батюшку нашего, сосланнаго в заточение. Они ей отвечали: куда мы, матушка, поедем, и где нам его найтить? Но она вторично чрез судьбу Божию прогласила: поезжайте! кроме вас, некому ехать: не вы его найдете, но он вас найдет. И так помолились Богу, и собрали всею обителию им на дорогу – тогда за суету не стояли – благословись, и поехали в Иркутск. И, приехавши туда, поставили лошадей на постоялом дворе, и между собой рассуждали: ну вот, что мы будем делать? И вздумали идти на базар; а я тогда ходил по городу с блюдом, сбирал на церковное строение, и увидел их, подошел и сказал: здравствуйте! никак вы Российские? Тут же меня признали, и залились горькими слезами. Но я им сказал: молчите, молчите, и подите на постоялый двор; я к вам приду и с вами переговорю. В вечеру я к ним пришел, и обо всем с ними переговорил, и от радости ночевал у них. И они меня просили с собою в Россию, и говорили, что за мной прииехали. Но я им сказал, что видел сон, будто по дороге у вас разосланы веретья, и нет мне дороги к вам. А я было только помыслил, и где ни взялся блаженный, и ударил меня по плечам палкой, и сказал: ступай, куда послали! Что глядишь? ты назвался Отец и еще Учитель. И также Отец мой Небесный ехать мне не велел, а поплакать приказал²⁸. Почему я им и сказал: когда вы чан слез наплачете, тогда Отец мой Небесный меня к вам отпустит; а теперь еще не время, и должен исполнить приказ Отца моего. Затем я им сказал: когда вы поедете в свою сторону, то нападут на вас разбойники, и я не знаю, как вас Бог помилует; однако Отец мой Небесный обещает заступить: только вы, смотрите; ночи не спите, и у Бога милости просите, так Отец мой заступит. Поехали они от меня домой. Не доезжая верст пяти до той деревни, где живут разбойники, лежит на дороге атаман без ноги, и стал их просить: господа купцы! не можно ли потрудиться довезти меня верст пять до моей деревни? я сам вас за это не оставлю, и вы увидите, какую я вам за сие воздам благодарность и добродетель! Они взяли его, и привезли в его дом. Братья его выскочили на двор с радостию, и говорили: этаких нам, брат, купцов подхватил! Но как скоро увидели брата своего без ноги, то припечалились. А детушкам моим пришлось у них ночевать, и они сердцами своими чувствовали страх, и тут вспомнили мои слова, что я им говорил. И они на двор к ним не поехали, а поставили повозку на улице под окошком, и говорили между собой: ну, брат! смотри, чтоб нам, по глаголу Батюшкину, ночку не спать, и ляжем один в горнице, а другой в повозке. Разбойники ж между собою стали говорить: ну, братья! приготовляйтесь, и берите, что кому надо, и смотрите, не плошайте, и сих гостей не упущайте. Но большой их атаман услышал, что они сбираются моих детушек убить, говорит им: нет, братья! не трогайте их: оставьте и ничего им худаго не делайте, но и не говорите им ничего; а завтра их поутру проводите честно чрез ту деревню, где наши товарищи живут, и до той благочестивой деревни, где их ничем не тронуть. Приехали в деревню, и тут нас стали спрашивать: которой вы дорогой ехали и где ночевали? – Мы вот тут ехали, вот тут ночевали. – И стали тут дивиться: как вас Бог пронес этой дорогой! тут не довольно проезжим ехать, и мы, ближние, боимся и пройти этого места…

1

У нас было, на сырой на земле,

Претворилися такия чудеса:

Растворилися седмыя небеса,

Сокатилися златыя колеса,

Золотыя, еще огненныя.

Уж, на той колеснице огненной,

Над Пророками Пророк сударь гремит:

Наш Батюшка покатывает,

Утверждает он Святой Божий Закон.

Под ним белой, храброй конь:

Хорошо его конь убран,

Золотыми подковами подкован;

Уж и этот конь не прост:

У добра коня жемчужный хвост,

А гривушка позолоченая,

Крупным жемчугом унизаная,

Во очах его камень-маргарит,

Изо уст его огонь-пламень горит.

Уж на том-ли, на храбром на коне,

Искупитель наш покатывает:

Он катает со златыми ключами,

По всем четырем сторонушкам,

По иным землям Французскиим,

Французскиим и Иркутскиим;

Набирал полки премудрые,

Кавалерию духовную.

А теперь-то, други милые,

Прикатилось красно солнышко,

Во Северную-Сторонушку,

Во Северну во Питерскую:

При Батюшке Искупителе,

При втором Спасителе,

Душам нашим воскресение.

Уж стал наш Батюшка родной,

Государь наш Полковник дорогой,

Своими полками полковать,

Разложил свой Евангель толковой…

2

Благослови наш Искупитель,

Сударь Батюшка родимой,

Колокол твой зазвонити,

Птицу райскую сманити,

Про твои страды велики,

Горючи слезы пролити.

Как тебя, наш Искупитель,

Били мучили Иудеи,

А все злые Фарисеи,

Не дали места в России.

На твою пречисту плоть

Налетали черны враны,

Наделали многи раны,

Отосланы в дальни страны,

Во Иркутскую губерню.

Не без нужды-ж тебе было,

Всеё землю исходити,

Пречистыми стопами,

Все ради нас недостойных.

А нынече Искупитель,

Сударь Батюшка родимой,

До нас грешных умилился,

Во Россию к нам явился

В славном Питере во граде

Свет нынече пребывает;

На все четыре сторонки

Свет очами позирает,

И покровом покрывает.

К себе деток призывает.

Уж вы детушки идите,

Ничего вы не годите!

Придут, други, таки годы:

Укачу я в Царски роды,

Останутся все уроды;

С собой возьму изобранных:

С ними буду ликовать,

Грешны будут горевать.

Не ровно время случится,

Иной вор настучится;

От ворот ему откажут,

За безверие накажут.

3

По заре, заре вечерней,

Золота труба трубила,

Верных, праведных трудила.

С неба Матушка скатила,

На Святой Круг покатила;

Изобранных возвещала,

Ждать Батюшку обещала,

Приказала всем молиться.

Скоро Батюшка явится,

Красно солнце прикатится,

В дом Давидов водворится,

На престоле воцарится;

Осветит на нас лучами,

Зазрит Батюшка очами,

Всех избавит нас печали;

В Херувимских крылах ляжет,

Про страды свои раскажет:

Как страдал Творец от твари,

Окружили его звери,

Запирали крепко двери.

Подносили ему лести,

Чтоб по гроб быть в таком месте,

Чтоб Батюшку заключити,

С детушками разлучити.

Но не знают Фарисеи:

Наш Батюшка Искупитель

Обагрял кровью Россию.

Во страдах его великих,

Токи крови протекали

Святы уста запекались,

Две капельки проронились.

Еще свет наш Искупитель

Пострадал в Суздале граде,

Воскресил души во аде,

Приказал всем жить в отраде.

С нами Сын Божий, свет, помилуй нас!

4

Благослови, Вышний Творец,

Нас: Христос воскрес! воспеть,

Искупителя востреть.

Полно пташечки сидеть,

Приходит время лететь,

Из затворов, из острогов,

Из темничных запоров.

Караулят, стерегут,

Христа Бога берегут;

Крепки двери затворили,

Христа Бога заключили,

Будто радость получили,

То не знают Иудеи,

И все злые Фарисеи

Како чудо претворится:

Крепкая дверь отворится,

Тяжел камень отвалится;

А наш Батюшка родной

Воскресением явится,

Чудеса будет творить:

В злату трубушку вострубит,

Ото сна верных разбудит;

Погонят его гонцы

Во все стороны концы:

Будут верных вестить,

Что наш Батюшка родной

Много с нами погостит.

Так нам надобно, любезны,

К той поре себя исправить:

Всем наряд Божий достать,

Как пред Батюшкой-бы стать!

Пора, други, украситься,

Чтоб не стыдно нам явиться,

Друг на друга не вредиться,

Добрым делом не хвалиться,

А богатством не гордиться!

Все к Батюшке припадите,

И сердцами воздохните.

Спешит Батюшка, катит

Он со Страшным Судом,

Со решеньем и прощеньем,

Со небесными дарами,

Со разными со венцами,

С знаменами и крестами,

Со златыми со трубами,

С богатырскими конями.

Будет Батюшка дарить,

По плечам ризы кроить;

К верным, праведным, с наградой,

Со небесным покровом.

5

Уж ты белый голубок,

Мой сизенький воркунок,

По саду летишь, воркуешь,

Припал к терему, послушал.

Что в тереме говорят?

Волю Божию творят.

Да поди, братец, порадей,

Живым Богом завладей!

Да пошел братец, порадел,

Живым Богом завладел:

Он пословичку сказал

Свою братью величал,

Сестриц, братцев обличал.

Красны девушки сошлися:

Они Батюшку созвали.

Сударь Батюшка пошел,

К братцу с песенкой подшел:

Уж ты, братец молодец,

Ты неправдой, брат, живешь,

Непорядки, брат, ведешь;

Божью книгу ты читал,

Свою братью величал,

Сестриц, братцев обличал.

Почемуж их обличал?

Ведь над ними есть начал,

Кто им ризушки тачал,

И добру их научал.

Богу слава и держава,

Во веки веков, аминь!

6

Ай, нуте-тка, други, порадейте-тка,

Вы у Батюшки сударя во зеленом саду!

Сия милость его Божья, благодать его Святая:

Уж и этой благодатью вы умейте повладеть.

А золоты коренья вы не стаптывайте,

А серебрены веточки вы не обламывайте,

А бумажные листочки вы неосыпывайте.

Ай, нуте-тка, други, порадейте-тка,

И вы Батюшку сударя поутеште-тка,

И нас многогрешных порадывайте.

7

Аще с Господом спасуся,

Лишения не боюся;

Мысли злачны взвеселяют,

Упокойных питают.

Душу мою обнял еси,

Живый Боже на небеси.

Пребываешь ты в чудесех:

Главу мою маслом маслишь,

И дал еси чашу свою.

Я же дивно уповаю,

Радость в сердце содеваю:

Я со Ангелами ликую

В винограде работаю,

Тебя красно воспеваю,

Церковь твою прославляю, Благодатью утверждаю.

Богу слава и держава,

Во веки веков, аминь!

8

Пой дитятко во Соборе,

Когда убран во уборе.

Убирал тебя Отец,

Искупитель Бог Творец; Подарил тебе ларец,

Со своим со добром,

И со златом, с серебром.

Будь богат, доброхот,

Когда пошел во поход.

Ты гляди, брат, позирай,

Где стоит блаженный рай.

Вот тебе моя исправа:

Суди судом Божьим право.

На главу твою венец

Сам накладывал Отец;

Наложимши, Государь

Сам изволил прорекать:

Уж ты, дитятко, не плачь!

Там и нужен златой ткачь:

Не убойся такой страсти,

Избавит Бог от напасти!

Я пошлю тебя в Синод,

Понаведать там сирот.

Ты реки им, прорекай,

Про мое про царство,

Про царское про бытье:

Как наш Батюшка сударь

На земле он ликовал,

На Святом Кругу катал,

В злату трубушку трубил,

Змея лютова убил,

А праведных возлюбил.

Во веки веков, аминь!

9

Видит Батюшка из рая,

Что катит птица моя.

Ее Батюшка встречает,

Крестным знаменьем благословляет,

На Круг птицу отряжает

Отрядил птицу на Круг,

Накатил ей Святый Дух,

Послал с неба верных слуг.

Уж вы, верные, святые,

И праведные, честные,

Писаные образа!

Отойдет от вас гроза.

Идет туча стороною:

Не ходите бороною,

Не вдавайтеся в тоску,

Становитесь на доску.

Не пущу вас Бог в Москву:

Хошь стреляет враг стрелою,

А я Бог за вас горою;

А мне Богу все известно,

И в Адесте будет место.

Адест будет второй Питер,

Катать будет в нем Искупитель:

Братью будет обличать,

Что не вмели риз тачать;

Сестер будет величать,

На Круг Святой отряжать

10.

Во собраньи во большом,

Во блаженстве во святом,

Сударь Батюшка пошел,

Всех праведных обошел.

Уж Бог помочь тебе,

Родимая сестрица!

Я в гости к тебе ходил,

Я добро тебе говорил,

Из потопы выводил:

Из потопы, из воды

Из осоки, из травы,

Из морской глубины.

Становил тебя, сестрица,

Я на Божьем на пути.

Во зеленом во саду,

Под яблонью под святой,

Буен воздух возставал,

Зеленой сад всколыхал.

Зеленой сад разшумелся,

Наш Батюшка умилился,

В зеленой сад прикатился:

Ото сна нас разбудил,

Маловерных уверил,

Маломочных подкрепил.

Мимо зеленова сада,

Протекала тут река,

Подмывала берега.

Говорил тебе, сестрица:

Не ходи близко к реке

Ты, сестрица, не сступись,

И во веки не сгубись.

11

Милосердый наш Отец

Во неволюшке сидит.

Он на все четыре страны

Своим оком позирает,

Всех Пророков перебирает,

На Святой Круг поставляет,

Судить судьбу благословляет,

Святова Духа вселяет.

Дух в Пророке разблажился:

Читает книгу Евангель,

А за правым плечом Ангел,

Крылом своим одевает.

Пророк Страды распевает,

Своего Гостя прославляет,

С Вышним Небом поздравляет,

Со Небесным его Царством,

И со всей Силой Небесной.

Здравствуй, Батюшка родимой,

Ты, Сын Божий, Искупитель,

Молитвенник и заступник!

Тебя, агнеца живова,

Вся Небесная, свет, Сила,

На-готове востречати.

Стали верные твои люди,

Службу Божью замечати:

Как бы, Батюшка родимой,

Не остаться сиротами? –

Глаголует Искупитель,

Через Духа он Святова:

Что я, детушки избранны,

Желаю здесь с вами пожити,

С вами подержать покров.

Без меня-то, мои други,

Возмут вас в Иудейски руки,

Спросят у вас три поруки.

Тогда реденькой спасется,

Вся вселенна потрясется.

Во веки веков, аминь.

12

Вы, братцы любезны,

Удаляйтесь бездны,

Царство покупайте,

Плотям не вступайте,

Старайтесь как можно,

Бог судит неложно.

Да неужели-ж, други,

Было не в примету,

Как Богом-то светом

Всегда говорится,

То и сотворится?

Да не надобно, други,

Суетой хвалиться;

А только нам надо

Батюшке молиться.

Батюшка родимой

От нас недалече;

Он пречистыми очами

Всех, Государь, видит;

Да не хочет, Владыка,

Никого обидеть.

Вы, братцы любезны,

Садитеся крепче.

Заедино вместе,

Слушайте, от Бога

Каки идут вести.

Удаляйтесь, други,

От негодной лести.

Кого плоть не искусит,

Того в Царство пустят.

А злых-то злодеев,

До нас не допустят.

Покроет Владыка

Нас своим покровом,

Своим Святым Духом.

13

Взбранный воевода наш, сударь Батюшка,

Взбранный воевода наш, Царь Небесный! –

Радуйся – Сладим-Река из Рая течет,

Радуйся – Сладим-Река с Искупителем,

Радуйся – Сладим-Река со Спасителем,

Радуйся – с Святым Духом Утешителем,

Радуйся – Сладим-Река, глас вещания,

Радуйся – Сладим-Река, глас учения,

Во все и концы земли подвселенныя! –

Долина Сладим-Реки – Саваоф Господь;

Ширина Сладим-Реки – сударь Сын Божий;

Глубина Сладим-Реки – сударь Дух Святый.

Плавет по Сладим-Реке да царский корабль:

Вокруг царскаго корабля легкия лодочки,

Плывут легки лодочки, все фрегатушки;

Матросы – бельцы, стрельцы, Донские Козаки,

Воины заграничные, слуги верные.

Восплывает Батюшка сударь Сын Божий,

Поправляет Батюшка сударь Дух Святый.

По синему морю поплавывают,

И белыми парусы размахивают,

И в гусли Давидовы выигрывают,

Глаголы Господни вычитывают,

Жениться они Батюшке советывают.

Сосватался Батюшка на Сион-Горе;

Женился наш Батюшка на Голгоф- Горе;

Венчался наш Батюшка на Святом Кресте.

Радуйся Сион-Гора, превысокая,

Радуйся Голгоѳ-Гора, место лобное!

Жених к тебе идет, жениться грядет:

Невесту взял, Батюшка, Саваофа дочь,

Саваоѳа дочь, дочку ближнюю,

Дочку ближнюю, Небо Вышнее;

А землю наш Батюшка во приданстве взял.

Зато Саваоѳ отдал, что кровью страдал;

Зато Саваоѳ уступил, что кровью купил.

14

Из под той было крутой горы,

Из колодезя глубокова,

Родника было Господнева,

Протекала мати Втай-Река,

Что по белому по сахару,

И по алому по бархату.

У ней донышко серебреное,

Круты бережки позолоченые,

А желты пески крупной жемчуг,

По бережку разсыпается.

Долина-то у тоя реки,

От востока и до запада;

Ширина у ней по всей земле;

Глубина-то у тоя реки

Никому неисповедимая,

Опричь Батюшки родимаго,

Государя Сына Божия,

Да и Матушка помощницы,

Пресвятыя Богородицы.

Уж спасибо тебе Втай-Река,

Что ты, Втай, к нам прикатилася,

Во сердца наши вселилася,

И свещами засветилася!

Мое сердце покорилося,

Головушка приклонилася,

Ко родимому ко Батюшке,

Ко Царю, свету, Небесному,

Государю Сыну Божьему,

Да и Матушке помощнице,

Пресвятой Богородице.

Послушайте, други милые,

Вы братья, сестры духовные,

Богом светом полюбовные,

Сыном Божьим изобранные!

Не ходите ж вы на Шат-Реку:²⁹

Уж и кто из вас на Шат пойдет,

И тот, други, зашатается,

Прочь от Батюшки отчалится,

Дойтить до Бога не чается,

В том и жизнь его скончается.

15

На Страстной было Неделе,

За Христом гнались Юдеи.

Они гнали, не догнали,

Во глаза его видали,

И то его не узнали.

Со Апостольской беседки,

Пошол Юда на базар.

Закупимши Юда хлеба,

Стал он думать и гадать,

Как Христа Бога продать.

Он кидался и метался,

По Архирейским по домам:

Вы духовны Архиреи,

Я хочу Христа продать,

Тридцать рублей злата взять.

Архиреи говорят:

Ох ты, Юдушка Юдей,

Нам таких надо людей.

Юда деньги получил,

Во ад душу заключил.

Заключимши Юда душу,

Не стал думать и гадать

Пошел с Христом воевать.

Как Юдушка идет,

За собой Жидов ведет.

Жиды Юде говорят:

Почему Христа признать?

Как Юда говорит:

Ой вы, воины мои Жиды!

Стану Христа ласковать,

Потому Христа признать.

Как Жиды догадались,

Позади Христа хватались.

16

Утенушка по речушке плывет,

Выше бережку головушку несет:

Про меня младу худу славу кладет,

Будто я млада в любви с Богом жила,

Со Христом в одном Согласьице.

Я спать лягу, мне не хочется:

Живот скорбью осыпается,

Уста кровью запекаются.

Мне к Батюшке в гости хочется,

У родимова побывать, побеседовать

На беседушку Апостольскую,

И где Ангелы пришествуют,

И где Дух Святый линуется.

17

Мои детушки разгулялися,

И со Святым Духом разблажилися.

Выходила на них безгодушка:

Мои детушки испужалися,

Во темны леса разбежалися,

Во круты горы зарывалися,

Во желты пески засыпалися.

Они слово такое молвили:

Ты, Отец и Сын и Святой Дух!

Не покинь ты нас во темных лесах,

И в крутых горах, и в желтых песках.

Если у вас будет вера, моленьице,

Моленьице, сердечное попеченьице;

Попеченьице, и слезное теченьице;

Не покину я вас во темных лесах,

Во крутых горах, и в желтых песках

18

Я по садику хожу,

Виноград спелой гляжу,

Мыслями к нему взираю,

Сердце мое простираю.

Наш Батюшка идет,

Дух Святый сударь катит

Хочет Страшен Суд судить.

Засудит Страшен Суд,

Бери в голову разсуд.

19

Ой во саду, саду, во саду зеленом,

Стояло тут древо от земли до неба.

На это на древо птица солетала,

Птица голубица древо любовала,

Древо любовала, гнездышко свивала,

Гнездышко свивала, детей выводила,

Детей выводила, деткам говорила:

Уж вы, мои детки, детки голубятки!

Клюйте вы пшеничку, клюйте не роняйте

В поле не летайте, в пыли не пылитесь,

В пыли не пылитесь, росой не роситесь!

Детки не стерпели, в поле полетели,

В пыли запылились, росой заросились.

Уж как-то нам быть, к Батюшке придтить,

К Батюшке придтить, слезами залиться,

Авось наш Батюшка до нас умилится.

20

Ай у нас на Дону,

Сам Спаситель во дому,

И со Ангелами,

Со Архангелами,

С Херувимами, сударь,

С Серафимами,

И со всею Силою

Со Небесною.

Ай Дух, Святой Дух!

Эка милость благодать

Стала духом обладать.

Богу слава и держава

Во веки веков, аминь!

21

Всю Троицу величаючи,

Милость Божию ожидаючи,

Благодать с неба стерегучи,

Птицей райской распеваючи,

Сына Божьяго прославляючи.

Уж у нас было, на святой Руси,

На святой Руси, на белом на свету,

На разливе зари вечерния,

На закате краснаго солнышка,

На восходе светлаго месяца,

Не злата трубушка вострубливала,

А проглаголывал наш Батюшка родной,

Из пречистых уст сахарных своих:

О свет, мои милые детушки,

И все верные, последние сироты!

У меня есть для вас Сион, мать гора:

Разливалась бела утрення заря,

Обявился наш распятый Божий крест,

У нас нынче второй Христос воскрес;

Утвердил он золотой, сударь, престол

Посреди... селенной Руси;

Вострубил он в свою золоту трубу,

Подает глас во все четыре стороны,

Чтоб слышали все верные рабы,

Еще слышали последние сироты.

Уж как нынче наш Батюшка родной,

Ровно птица, поднебесный наш сокол,

Покатился он во всякой во Собор,

Учредил Собор Пророков на Кругу,

Позлатил всяку пороченую трубу.

Вострубили его золоты трубы,

Про его, света, великия Страды.

Уж как нынче наш Батюшка родной

Прославляет славный Питер он свой град,

Работает он свой зрелый виноград,

Всем душам грешным дает сударь отрад.

Уж как нынче наш Батюшка родной,

Великия нестерпимыя Страды,

Посадил во всей селенной он сады;

Во садах-то он древо постановил,

Пречистою своею кровию поливал

И небесным покровом покрывал.

22

Свет наш, Батюшка Спаситель

И Сын Божий Искупитель,

И великий наш страдатель,

Агнец Божий и Создатель,

О! премудрыя твои дела!

Пострадали чистыя тела,

Без всякаго пороку.

Тебя, агнца живаго,

На сырой земле, Пророка,

Везде будут прославлять,

На престоле проздравлять.

За святое пенье

Претерпел всякое гоненье.

О дражайший Сын Божий!

Нельзя вздумать и взгадать,

Будешь Царством владать,

И блаженными Раями,

И всей Силушкой Небесной.

Произшел весь путь ты тесный

Во-вторы, наш Спаситель,

За нас грешных страдаешь,

Плачешь, Батюшка, рыдаешь,

И дни, ночи не всыпаешь,

В Небо просьбу посылаешь,

И к Царю тайно катаешь

И его сердце умягчаешь.

Видим, Батюшка родной,

Мы тебя, свет, прогневили,

В тебе Бога не вмолили,

И Матушку не впросили,

И всю Силушку Небесну.

Посадили в место тесно:

Не дошло плача рыданье;

Нету там с тобой свиданья.

Теперь, Батюшка, спохватились:

Видно прошло злато время,

Не поспело наше семя.

Тебе света со плодами,

Оставили со страдами.

Надо слезам горько литься,

За твой, агнец, век молиться.

Ожидаем поры-время,

Время, радостнаго часу,

От Царя явно указу,

За трудника, тебя света.

Ожидаем тепла лета:

И Дух Святой обещает

Тебе свету свободиться.

Свет Матушка Царица,

В небесах стала молиться,

Пред Господом со слезами:

Уж Отец ты мой Небесный,

Когда будет свобожденье

Сыну Божьему, премена?

Не в силушку труды нести.

К нему идут с неба вести,

И Дух Святой возвещает,

Сыну Божьему он много,

Много веку обещает.

И Сын Божий, Искупитель,

Глаголывал, свет, устами:

Что я, детушки любезны,

Теперь за вас отвечаю:

Вам бы в этом месте быть,

За железными вратами;

Вам не вынесть сиротами:

Упадете вы на землю

Не возстанете на ноги.

Просите у Бога помоги,

Чтоб из этого мне места

Поскорее свободиться,

К вам бы, детушки, явиться.

Надо много вам молиться

Стопам моим преклониться.

Выручайте, мои други,

Чистой верой со слезами.

Как дойдут ваши прошенья,

Получите, во отраду,

Приказу к Питер-Граду.

Просвечу я все Соборы,

Засвечу местну свечу....

23

Мы подумаем, братцы,

Погадаем, молодцы!

Как последнее время

Доживать нам до конца,

До конца тела и души,

Вечно как будет спасать!

Ужь мы станем, други, жить,

Богу искренно служить

В небеси-то Бог творит,

Дух Святой говорит:

Уж вы, братья и сестры,

Все возлюбленны мои!

Уж вы слушайте указ,

Где бывает мой приказ.

Вы суды вкупе судите,

А все правду разсудите;

Вы дела мои храните,

А ближних не судите:

Всякой думай о себе,

О последнем Судие.

Вы друг друга любите,

Свои дети не губите;

Государя Святаго Духа

В сердцах своих носите.

24

Безначальный Государь,

Свет наш, Батюшка родной,

Учитель наш дорогой,

Наставник наш преблагой,

Полный Дух сударь Святой,

И вся Троица неразделима

Божеством, непостижима!

Прибудет сам Господь,

Сам Господь Бог Саваоѳ:

Он свет в небе сам ликует,

Ей! сам в небе он ликует.

Уж как служат Государю,

Батюшке нашему родному,

Да все Ангелы Святые,

Херувимы, Серафимы,

И Апостолы, и Пророки,

И все праведные люди.

Уж велико, люди, дело

Про Батюшку исповедать,

Про Небесную, про Силу!

Статно, други, говорить,

Уж как знаешь про что,

Да не то любиш кого.

Уж как любит нас Владыка,

На сырой, свет, на земле:

Он праведных принимает,

А грешных призывает

25

Благослови солнце, луна,

Над главами глава Царь,

Благослови наш Искупитель,

Сударь Батюшка родимой!

Во Соборе судить суд,

Про Страды твои, про труд.

Благослови, наша надежда!

Описать твои Страды.

Твои первыя Страды:

Оставил столичные грады:

Оставил Питер, Москву,

Оставил грановитыя палаты,

И все мраморные дворцы,

И высокой свой трон,

Перестал гостить на нем.

О свет наш солнышко,

О свет наше красное,

Сударь Батюшка родимой,

Искупитель, Ключь сладимой,

Своим верным источник,

И всем праведным помощник!

Пропустил реку Евфрат:

Саваоф Бог ему рад,

Что оставил земной град,

Пошел волей на Страды

Насадил свои сады,

Виноградныя древа –

И Учителей, Пророков,

Чтоб не делали пороков;

К небесам-бы все стремились,

И молились, не ленились;

Дожидались-бы поры,

Когда сойду я с горы,

Со Иркутской со большой.

Трудно было мне бежать:

Захотелося отцу

Сынков, дочек поддержать;

Отнял у сына всю страсть,

Подойти к Царю под власть.

Святым Духом заблажил,

Про отца Царю доложил:

Он не умер, ведь он жив.

Во Иркутске все блажил,

Сорок лет страдал он, жил.

А Царь сердцем встрепенулся,

На отца он ужаснулся;

И заплакал, затужил,

Все собранья нарушил;

Послал скораго гонца

Отыскать своего отца:

Чтоб представить-бы в столицу,

Со Иркутской со границы.

Скоро это сотворил,

К отцу двери растворил,

Он взошол со бурным духом,

И сам гордо говорил:

– Сотворю волю мою,

Теперь я имею власть:

Возведу тебя на трон,

Отдам скипетр и венец,

Если только мой отец. –

Наш Батюшка Искупитель

Глаголал слово с высоты:

Что греху я не отец,

Разорить пришел в конец:

Чистоту буду любить

Грех хочу весь порубить;

А во праведной семье

Буду в трубушку трубить,

Всех поставить, утвердить. –

А Царь крепко осерчал,

Забыл первой свой начал;

Потом очень закричал,

Затворил он крепко двери:

– Не хочу быть в твоей вере;

А за этот за смешок,

Пошлю в каменной мешок. –

Наш Батюшка Искупитель

Кротким гласом провестил:

– О! я бы Павлушку простил!

Воротись ко мне ты, Павел,

Я бы жизнь твою исправил! –

А Царь гордо отвечал,

Божества не замечал;

Не стал слушать и ушел.

Наш Батюшка Искупитель

Своим сердцем воздохнул,

Правой рученькой махнул:

– Поди, земная клеветина,

К вечеру твоя кончина!

Я изберу себе слугу

Царя Бога на Кругу;

А земную Царску справу

Отдам кроткому Царю:

Я всем троном и дворцами

Александра благословлю.

Будет верно управлять,

Властям воли не давать;

А я, с верными своими,

Буду Бога прославлять,

И Учителям, Пророкам,

Буду верно управлять,

Слабость, лепость отнимать.

Я вам истинный Христос.

Буду с вами пребывать,

Всем Учителям, Пророкам

Приказ строгой отдавать. –

Учители не слабейте,

А Пророки не робейте,

К Отцу своему радейте.

На земле мы порадеем,

В Небе Царством завладеем.

Все Учители и Пророки

Подвизалися с трудом,

Чтобы быть с Божиим судом;

Отдавали сердца, главы

Чтобы быть в Божией исправе.

Батюшка им помогал,

В небо ручки поднимал,

Христос воскресе! распевал.

Возрастала чистота,

Веселилась высота.

Верны Богом насладились

И земным обогатилась;

Стали будто как вельмоги,

Забыли просить помоги

У Владыки, у Творца;

Не дождалися конца,

Возгордились на Отца:

Не стали в слабостях спущать,

И Царя стали смущать.

Искупительские слуги

В жизни стали очень слабы,

А над нами вели строго,

Не пущали до порога.

А Царь это и узнал;

И слуг эвтих он услал,

В печать сердце поразил,

На всех тихо погрозил:

– Я немного погожу

Отца от вас провожу:

Не известно будет вам,

Не откроется к вам сам;

Не узнают и Пророки,

Как пошлю его далеко.

Не станете слабо жить,

О плотях своих тужить! –

А последние сироты

Поглядают на вороты:

На тот батюшкин дворец,

Где присутствовал Отец.

Плачут слезно и рыдают,

Еще Отца дожидают.

Дух Святый провестил:

Он вас детушек простил;

Он оставил вам округу

И полную благодать.

В чистоте, девстве живите,

Божью заповедь храните.

Я увижусь в телесах,

Не укроюся от вас.

А слабыя кои души

Творят рожном простоту,

Не приидут в высоту;

Останутся на земле,

Во своей слабой семье.

Страды Батюшка прославит,

Своих деток не оставит,

Под покровом всех поставит.

Богу слава и держава,

Во веки веков, аминь!

26

От белой зари, от белой зари,

От Восток-Страны, от Иркутския,

Выкатало к нам красно солнышко,

Красно солнышко, сударь Батюшко,

Сударь Батюшка, Искупитель свет.

Ты, Сион-Гора, гора превысокая!

Выкатал он к нам ясным соколом:

Полный Дух Святой кораблем плывет,

Одеяние свету белаго;

В корабле кормщик – Второй Сын Божий,

Все дражайший наш Искупитель свет;

В корабле знамя – Матерь Божия,

Наша Матушка, свет помощница,

Пресвятая свет Богородица;

В корабле мачта – полный Дух Святой.

Грому страшнаго, преужаснаго,

Огонь-полымя, жарка молонья!

В корабле сила несчетная,

Миллионами, биллионами:

Белы голуби летят тучами,

Летят тучами, за крест мучимы:

Все скопцы купцы, земли Греческой;

Все кормщики, миллионщики,

Именитые, знаменитые;

Знамена несут, кандалы трясут,

В колкола звонят, сокола манят.

С ними сокол летит, Дух Святый катит,

Дух Святый катит, с награждением:

За страдания – дарования

Злата, серебра, крупна жемчугу

И с пресветлыми бриллиантами.

С нами Бог Богам, с нами Царь Царям,

С нами Царь Царям, с нами Дух Духам!

Он прошел огонь, огонь-полымя,

Огонь-полымя, костры огненны

Он идет, грядет, в грады Царские,

В грады Царские, в места Райския,

Во Давидов дом, в тайну Божию!

Тайна Божия совершается,

Ужь во том ли дому во Давидовом,

Благодать Божия и с гуслями там:

Катают Духи Блаженные,

С полками Ангельскими, Архангельскими,

С Херувимами, с Серафимами,

И со всею Силою Небесною,

А в те трубы окованыя,

Окованыя, ликованыя.

Там гудят гусли безпрестанныя:

В них гремит орган грому страшнаго,

Грому страшнаго, преужаснаго,

На кимвалах бьют, на литаврах льют,

Горючи слезы льют с рыданием;

На златых гуслях, на святых псалмах,

Струнушка гласит живогласная.

На горе стоят, на Сионскоей,

Они молятся к престолу агнеца,

К престолу агнеца Искупителя

И Святаго Духа Утешителя,

Люди первенцы земли скуплены.

Они скуплены Искупителем

И Святым Духом Утешителем;

Они молятся в тайну Божию.

Заповедано от всего миру,

От всего миру, миру темнаго;

Только сведомо Святым Ангелам,

Святым Ангелам и Архангелам,

С Херувимами и Серафимами,

Со Апостолами, со Пророками,

И страдателями верными, праведными,

Не женивыими и нельстивыими,

Во устах лести не приемшими.

Они молятся в лицо агнецу,

В лицо агнецу Искупителю

И Святому Духу Утешителю.

Их моление грому страшнаго,

Грому страшнаго, преужаснаго:

Изо уст у них – огонь-полымя,

Огонь-полымя, жарка молонья.

И аминь Царю, Царю Небесному!

Ты свети, свети, свет светел месяц,

Обогрей ты нас, красно солнышко!

Прикатился к нам Государь Батюшка,

Со восточной, Государь, со сторонушки,

Из своей, Государь, из неволюшки.

Покажишь ты нам свой пречистый лик!

А мы ждем тебя всяко времечко,

По суду, глаголу небесному.

К нам трубила труба престольная,

Возвещал Святый полный Дух,

Что живый Бог к нам откроется,

Он во имени Святой Троицы,

И со полныим воскресением,

Со великою, сударь, славою.

Запоют Ангелы Небесные,

На гласы жалкие, заунывные,

Про страды его, про мучения,

И про крест его, про терпение,

Про путь, дальнее похождение,

И про трудныя его ступенечки.

Во винах своих повинитися,

Во стопы ему поклонитися,

За ноженьки ухватитися,

В путь за Господом покатитися!

Воскричали они громким голосом:

– Уж ты, свет наше красно солнышко,

Обогрей наши сердца нутренни!

Уж ты, царство наше небесное,

Не оставь ты нас на сырой земле!

– Проглаголовал Государь Батюшка,

Он ко всем своим верным, праведным:

– Что вы, верные, изобранные!

Я дождусь той поры, времечка,

Перебирать буду всяко семечко.

Я от чистых не укроюся:

Над Царями Царь я откроюся:

Завладею всеми Престолами

И Короною со Державою;

Все Цари, Власти мне поклонятся!

– Как во ту пору, во то времечко,

Небеса будут чудеса творить,

Зазвонят они в большой колокол,

Ко великому прославлению

Ай у батюшки, у родимаго,

У милостиваго Монарха,

У небеснаго Патриарха,

Во его царской полатушке,

Гостят гости полюбовные,

Его детушки все духовные.

Собралися они, солетелися,

На его света нагляделися,

Изо уст глагол насладилися,

И вокруг его все садилися.

За его вести...

Уж и стал Судья сердца грети,

Заставляет песенки пети.

Пойте все Израильския птицы,

Пойте братцы и сестрицы,

Пойте все согласным гласом,

Утешайте Судью Спаса.

И вы слушайте, что в указе:

Как-бы вы в домах этак жили,

Весьма-бы Богу заслужили;

Как слезами-бы этак лились,

Над вами Ангелы-б в крылах вились,

На древа бы ваши садились,

С вами в Царствии насладились

Нутка, Спасовы вы дети!

Не бесчастны вы на свете.

На вас солнышко с лучами светит,

Все садочки ваши обогревает,

Теплым воздухом потягает;

Сам Спаситель с нами заседает.

По его Спасителевой просьбе

Благодать с неба к нам скатает;

Он во все страны ее отпущает.

Об нем Дух Святой возвещает,

Что он много грешных душ прощает.

Вдоль синева моря ходит,

Шелковой невод свой заводит,

Белу рыбицу Судья ловит,

На путь Божий души приводит;

Во грехах Судья их прощает

И указом им подтверждает,

Наказ полный им поручает,

Чистотой их жить научает,

Имена в книгу он включает,

Древа в саду отличает;

Изо уст духом прорекает:

Вы стойте, древа, не шатайтесь,

Верно, праведно, вы спасайтесь,

На суд Божий вы припасайтесь,

И вы злому не поддавайтесь,

Во власть Божью вы отдайтесь.

Так вам Господь во всем поможет,

Благодать в сердца он положит,

Он покроет вас святым покровом.

Отныне и до века!

29

Спаситель сударь наш,

Пребывай всегда ты в нас,

Ты наш Батюшка Владыка,

Свет Сын Божий Государь!

На тебя свет уповаем,

Не погибнем никогда.

Правда Божия твоя

Сохраняет нас всегда.

Ты заступник, Сударь, наш,

Не оставишь никогда.

Ты нам, Батюшка, ограда

И душам нашим отрада.

Твоя истинна святая

Пребудет до конца.

Ты нас, Батюшка, не оставил

На путь истинный наставил,

Любовь Божью наградил,

Свою милость нам явил.

Мы к тебе, свет, прибегаем,

Тебя в песнях восхваляем.

Как у нас было, братцы,

В большом царском корабле,

Пребогатый сидит гость,

Иоанн сударь Предотечь.

Его милости много

И во всем он нам помога.

Кораблем он управляет,

От врагов нас избавляет.

На корабль он не пущает,

Злыих, лютыих зверей,

Своим словом прогоняет

Божьей властью завсегда.

Как плывет наш кораблик

По синему по морю.

Легки ветры возставали

И к востоку понесли.

Мы встанемте, братцы,

И поклонимтеся,

Пребогатому гостю,

Иоанну Предотечу

Он нас, Батюшка, хранил,

До Востока доводил.

Просил он, наш сударь,

Сына Божьяго света,

В сем нашем корабле

С Богом, с Батюшком, прибыть.

Спаситель сударь наш

Со Апостолам гулял.

Он беседовал с нами

В тайных местах, Государь;

Призывал он нас, Владыка,

В царство Божие свое,

И всех своих людей

Ко спасенью приводил.

Пророчество имел

Во предбудущем лете,

И в болезнях исцелял

Своей волею всегда.

Владыку, Сына Божья,

Били, мучили его:

И едины из Апостол

Предаша его –

На зло, лютое мученье,

На распятие,

И всем злым врагам

На поругание.

Он наш Батюшка терпел,

И все страсти принимал;

Он, принявши все страсти,

На кресте он был распят.

Прослезился Государь

Видя праведных людей.

Матерь Божия Мария

Слезно плакала об нем.

Свою волю возымел,

Сам спасти всех захотел;

И тридневный он воскрес,

И всех в радость обратил,

Уж он ад разрушил,

Врагов всех сократил.

Ты стонай же, вечный ад!

А я пойду в сад гулять:

Прикачусь я, Государь,

Во праведный Божий род.

Уж вы, ой еси! вы дети,

Все вы братцы и сестрицы!

Вы возьмите себя в разум,

Как Сын Божий терпел.

Он страданья принимал,

Всем нам путь показал

Он нас златом наградит,

И складать нам не велит.

И нам надобно, братцы,

По его следу итти,

До царствия-бы дойти,

Получить-бы нам, братцы,

Что сказано на земле.

Провещал нам Святый Дух:

Венца славу нам воздать,

За работу, за труды,

И за все его дела.

Спаситель сударь наш

Изволить пребывать,

В Седьмом Небе, на престоле:

От престола Божьей славы

Сам изволит посылать,

С Седьмаго Неба, Владыка,

Святаго Духа, Государь.

Он наш Батюшка катит,

Как сокол сударь летит:

Души наши просвещает,

По сердцам нашим катит;

Плоти наши ублажает,

В любви жить утверждает.

По округе сам катил,

Весь кораблик просветил.

Изо уст глас испущает,

Свою милость нам являет:

Уж вы, ой еси! удалые,

Все добрые молодцы!

Любовь Божью вы имейте,

Не погибнете никогда.

Не ходите вы, други,

По разныим путям;

Не глядите вы, други,

По разныим сторонам;

Не творите вы, други,

Злаго тяжкаго греха;

Не прогневайте, други,

Вы Небеснаго Отца;

Не сроните золотаго,

Своего злата венца;

Вы несите его

До последняго конца;

И до самаго, други,

До Превышняго Творца.

Так, други вы милые,

Успокоите Отца.

Во веки веков, аминь!

30

Как не белый снег белеется,

Забелелися и заалелися

Удалые, добрые молодцы:

Они чистые, непорочные,

Грехам тяжкиим недоточные;

Они плачут, как река льется,

Возрыдают, как ключи гремят.

Посреди их сударь Сын Божий,

Он речет, Государь, глаголает,

Изо уст своих пречистыих:

– Вы, возлюбленные детушки,

И вы, чистые, непорочные,

Грехам тяжкиим недоточные!

Вы о чемже так слезно плачете,

И вы плачете, как река льется,

Возрыдаете, что ключи гремят?

– Ответ держат добрые молодцы:

– Государь, родимой Батюшка!

Уж как же нам не плакать?

Нами мир, народ ругается,

Тобой, Господом, поношается!

– Проглаголовал им сударь Батюшка:

Вы, возлюбленные мои детушки

И вы, чистые, непорочные,

Грехам тяжкиим недоточные!

Потерпите время малое,

Кратку жизнь сию на сырой земле.

Я за то вас буду жаловать,

Дарить я конями богатырскими;

Еще ризами нетленными,

И венцами семигранными;

Еще Царствием Небесным,

И Раем-то, Раем блаженныим!

И аминь Царю Небесному!

31

Пойду с горя, грешная, разгуляюся,

Взойду к древам в сад, повидаюся.

На все на деревья приятно смотрю;

Все мои деревья приблекши стоят:

Иныя назад покривилися;

Другия деревья поломалися;

А еще деревья, коренья гниют;

А во всех деревьях позябли сердца.

А знать на деревьях зима холодна:

Все воздух бьет, цветы не цветут;

Древушки приблекши иныя лежат

Прикатилась Матушка с Восточной- Стороны,

С Восточной-Стороны, с неба с высоты,

С неба с высоты, с престола красоты.

Пошла я в зелен сад на древа смотреть.

Идет наша Матушка, устрашилася,

Встрепенулася рукам, залилась слезам:

– Да кто таков был, весь сад засушил?

Знать не в двери – в щель, сквозь стену попал? –

Села наша Матушка, одна во саду,

Залилась слезами к Отцу своему:

– Государь мой Батюшка, помощник ты мой!

Неужли мой Батюшка мог сад присушить?

Всегда ты заступник со мной пребывал:

А нынече, Батюшка, ушел в высоту;

Оставил страдати меня сироту!

Проглаголовал Батюшка, с неба с высоты,

С неба с высоты, с престола красоты:

– Не плачь, не плачь Матушка! всегда я с тобой!

Невидимо с вами, всегда я у вас:

Всегда я свои дела тайныя творю,

Всякое древочко росою рошу:

Только, моя Матушка, в иных веры нет.

Да кто мои детушки, мой крест понесут,

Смиренные, кроткие, те меня найдут;

А буйные, гордые, те все в ад пойдут,

Все свои заслуги с собой понесут! –

Проглаголовала Матушка к Отцу своему:

– Государь, мой Батюшка, помощник ты мой!

Скажишь ты, мой Батюшка, притчу нам свою:

Откину я пастыря, повянет мой сад.

Тепере, я вижу, все овцы – отцы,

Будто, мой страдатель, твой крест понесли! –

– Не плачь, не плачь, Матушка! я сам на корме:

Управляю сам я своим кораблем.

Надейтеся, детушки! всегда живу с вами,

И будет от Сына покров мой над вами.

Во веки веков, аминь!

32

По синему морю корабль восплывает,

С дорогим корабль товаром, цены ему нету:

Терпит горя корабль много, середи здесь моря,

Пристанища ему нету, везде его гонят.

Налетали злые духи, на них черны враны;

Стал кораблик возшататься, верный колебаться,

На Исусову надежду стал он сомневаться

А торгующие товаром стали преступаться;

Хотя много торговали, дешево давали.

Сам хозяин отвечает, цену накладает:

Хотя вовсе не берите, уступки не будет.

Торгующие испугались, с корабля бежали.

Не дается товар даром, никаким обманом:

Кто хочет купить товару, оставь свою волю.

Злая воля их погнала, стоять не давала;

Нутро адом закипело, стоять не велело:

Все стрекают, заглядают, потянуть желают.

33

Сокатала наша Матушка,

Наша Матушка, помощница,

Пресвятая Богородица

Сокатала с неба на землю,

К Государю Искупителю,

К нему свету во неволюшку.

Со слезами наша Матушка

Его света уговаривала:

– Государь, родимой Батюшка!

Полно тебе во неволюшке сидеть,

Пора тебе с земли на Небо катить.

Пожалуй свет, сударь Ботюшка родной,

Ко мне в гости, во Седьмое Небо,

Во Седьмое Небо, во блаженный Рай.

Я там тебя утешать буду,

Утешать буду, ублажать стану,

Со Ангелами, Архангелами,

С Херувимами, Серафимами! –

Глаголует Государь Батюшка родной

Ко родимой своей Матушке:

– Сударыня моя Матушка,

Родная Матушка, помощница,

Пресвятая Богородица!

Мне не время катить на Небо,

Мне не льзя оставить детушек,

Своих верных, изобранных сирот,

Изобранныих, Богом званныих

На земле их без защитушки,

Без защитушки, без оградушки.

На них нападут звери лютые,

Разгонят их по темным лесам,

По темным лесам, по крутым горам.

Сударыня моя Матушка,

Родная Матушка, помощница,

Пресвятая Богородица!

Дай мне сроку ты хошь на шесть лет!

Соберу я своих детушек,

Своих верныих, изобранныих,

Избранныих, Богом званныих:

Соберу их в одно местышко:

Совью им теплое гнездышко:

Совершу на земле Божий Суд,

Тогда кончу превеликой свой труд! –

Свет аминь Царю Небесному

И святому Духу блаженному!

34

Ой по саду, саду, по зеленоем саду,

Поднималась райска птица во превышнюю высоту:

Приказал нам Искупитель хранить верным чистоту.

Чистый закон вы Христа, Сына Божьяго, хвалите,

Что агнец милосердный открыл правой свой закон.

Прозвонил наш Искупитель во свой звонкий колокол:

Поднималась райска птица, наш Израильский сокол;

Укатилось красно солнце, по-за облаки высоки.

Уж и светить красно солнце во все стороны далеко;

Уж и зрит наш Искупитель во всю землю и концы,

Что не можно упаситься ни единой ведь овцы.

Он сидит агнец на троне, во злату трубу трубит:

От его чудотворенья, всему миру на вдивленье;

От лица его сияет светлей солнечнаго зренья

Трубит агнец и глаголет во подзорныя трубы;

Убирается Спаситель, живой агнец, на Страды.

Покатится Искупитель, сам Святой полной Дух.

Выбирал наш Искупитель себе верныих он слуг;

Разсылал наш Государь по разныим сторонам,

Страдателей, садовников, по зеленыим садам.

Трубит агнец и глаголет ко садовникам своим:

Поливайте-ж вы, садовники, сажденныя древа;

Собирайте-ж вы, садовники, духовные плоды.

Живу Богу предносите, его милости просите.

Пойте в небо жалким гласом, созывайте Судью Спаса.

Прикатится Судья Спас, тогда Батюшка родимый:

Пербирать будет атлас, прочитает свой указ,

Потребует барыши, от праведной от души.

35

Ай гулюшка голубок!

Куда разум твой глубок,

Птица, райский гуркунок!

Когда птицею гуркуешь,

Все про Царствие толкуешь,

Ты про Царство про Небесно

И про Рай про блаженный.

Повеленьем все творишь,

Христос воскрес! говоришь,

Лепость творить не велишь;

Во страхе всем пребывать

Завсегда, сударь, велишь.

Всякой час, всяку минуту,

Благодатью ты владаешь,

Всей вселенной управляешь;

Невидимо там бываешь,

Где в смиреньи пребывают,

Горьки слезы проливают

И в раденьи пребывают.

И где просьбы адают,

Там сошествие творишь

Ко избранным говоришь;

Глагол тихой изливаешь,

Все тайное открываешь,

Вперед тайну прорекаешь,

Соколом туда летаешь.

Внутри дышет теплота:

Разрыдалась сирота,

Расплакалась верная,

Верно-праведна душа.

Принесла Богу вины,

Пошла волей на Страды,

Во те замки, во тюрьмы;

Просидела во затворе,

Не была долго в Соборе.

Протекало быстро время:

От божественной руки,

Орошала там роса;

Появилася краса,

Если душа хороша.

А из Раю соколина,

Позвала душу в долину;

Показала ей все угоды,

Где ликуют праведные роды.

Обещала за труды,

Вострубить в златы трубы.

Как восплакалась душа

Перед Батюшкой Отцом:

Слышу, вижу, Государь!

Даришь, жалуешь венцом:

Не оставь меня во век.

Дух Святый мне прорек:

Хоть головушку сложить,

Да с тобой светом пожить,

Во блаженствах всегда быть,

Греха злаго погубить.

Под покровом твоим стану,

Прославлять тебя не престану, Аминь!

36

Как не золота трубушка жалобнешенько

Вострубливала, ай! жалобнешенько:

Возставали, возставвли духи бурные;

Заходили, заходили тучи грозныя.

Соберемтесь, братцы, во един Собор,

Посудимте, братцы, такую радость.

Уж вы, верные, изобранные!

Вы не знаете и не ведаете,

Что у нас ныне, на сырой земле,

Катает у нас из Раю птица,

Летит, в тую сторону глядит.

Где трубит труба златая,

Там наш Батюшка.

Благослови, Вышний Творец,

Милосердый Бог Отец!

Твою песенку нам спеть,

На честной образ глядеть.

Благослови, наш Искупитель

Сударь Батюшка родимой!

Колокол прозвонити,

Птицу райскую сманити.

37

Ой спасибо тому, кто в Божьем дому,

А в начале спасибо Небесному Царю.

И спасибо хозяину с хозяюшкою,

На хлебушке, на соли и на жалованье.

Что поил, кормил сударь нас, много жаловал

Что поели, попили, побеседовали:

Мы про Исуса про Христа Бога советывали.

А Илья, сударь, Енох – всю вселенную прошел,

Всю вселенную прошел, на Седьмо Небо взошел;

А Василий-то Великий – на Собор итти велит;

А Григорий Богослов – читал книгу Родослов;

А Иван-то Златоуст – учит верных изо уст,

А Борис, сударь, и Глеб, – сосылал нам сущий хлеб;

Саватий-то и Зосим – свет у Господа просил,

Свет у Господа просил, эвтот дар нам разносил;

А Архангел Михаил –

всех недругов победил,

Всех недругов победил, со Седьмаго Неба сбил;

А великий Николай – своей помощи подал

А Илья, сударь, Пророк – по Седьмом Небу катал,

Грозны тучи наводил, сильны дожжички спустил,

На сырой-то на земле, сущий хлебушка родил,

Сущий хлебушка родил, верных, праведных кормил,

Он поил, кормил сударь нас, много жаловал.

Что поели, попили, побеседовали,

Про Исуса про Христа Бога советовали.

А братцам и сестрицам по поклону всем.

Аминь!