История Халифата.Том 4. Апогей и падение арабского Халифата, 695–750

Том I • Том II • Том III • Том IV

Содержание

Введение

Введение

Восстановление политического единства Халифата после уничтожения в 694 г. Абдаллаха б. аз-Зубайра открыло новый этап в его истории. Поражение Ибн аз-Зубайра было не провалом претензий на верховную власть какого-то отдельного честолюбца, это было поражение претензий на первенство в мусульманской общине старой элиты ислама, потомков сподвижников Мухаммада и одновременно – курайшитской знати. В ходе гражданской войны в значительной степени утратила свое прежнее влияние группа мусульманской элиты, ансары, считавшие себя главными арбитрами в спорах о власти и носителями заветов пророка. Вместе с этим окончательно утратили ведущее политическое положение в государстве и священные города – Мекка и Медина. Первая сохранила только неоспоримую культурную значимость, вторая – роль хранителя и толкователя сунны пророка.

Восстановление единства Халифата сопровождалось усилением власти халифа в провинциях, осуществляемой через его наместников. Сирия и Палестина были вотчиной Умаййадов. Большинством их округов управляли представители этого рода, а наместником всей восточной половины империи впервые стал не потомок сподвижников пророка и не представитель мусульманской знати Ирака, а мало кому прежде известный ал-Хаджжадж б. Йусуф из Таифа, прославившийся победой над Абдаллахом б. аз-Зубайром и безоговорочно преданный халифам. Он беспощадно расправился с вооруженной оппозицией мусульманской аристократии Ирака и стал править, опираясь на сирийскую гвардию, переселившись в основанную им новую столицу Ирака – Басит. Богатый Египет, отданный сначала во власть брата халифа, после его смерти также стал управляться ставленниками халифов. Укрепление непосредственной власти халифов в провинциях лишало их расположения и поддержки со стороны главной силы, обеспечивавшей господство над огромной территорией – арабов-воинов, привыкших считать себя хозяевами.

Восстановление политической стабильности позволило Халифату возобновить территориальную экспансию, достигшую максимальных успехов в 712‒713 гг., когда на востоке мусульманские армии завоевали земли по среднему и нижнему течению Инда и перешли Сырдарью, а на западе – овладели столицей вестготского королевства на Пиренейском полуострове. Новые завоевания приносили богатую добычу и увеличивали размер суммы ежегодных налоговых поступлений, но растягивали коммуникации и усложняли управляемость, а главное – все больше обособляли арабов окраин от центра и друг от друга. К концу второго десятилетия VIII в. Халифат достиг максимальных размеров и больше не был в состоянии расширяться. Эти отдаленные области притягивали к себе противников существующей власти. Постоянные пограничные войны создавали здесь многочисленные группы воинов-добровольцев – газиев, к которым присоединялись выдавленные из центра хариджиты. Так здесь складывалась опасная для центральной власти вооруженная оппозиция.

Победа Умаййадов в десятилетней гражданской войне и последовавшие затем военные успехи не разрешили внутренних противоречий, превращавших эту обширнейшую империю в колосса на глиняных ногах. Главным было, конечно, противоречие интересов завоевателей и покоренных народов, обострявшееся по мере усиления государственного аппарата Халифата. Как уже не раз отмечалось нами ранее, арабы-мусульмане не платили подушной подати, а налог с земли был в 2‒2,5 раза меньше. Но пока на первых порах покоренное население несло примерно то же налоговое бремя, что и при прежних правителях, отношение к новой власти было спокойным. Но постепенно новые властители входили во вкус роскошной жизни, и то, что в первые десятилетия казалось верхом богатства, стало недостаточным. Расширялось халифское окружение, каждый халиф стремился построить новый дворец, и не просто дворец, а целое поместье с садами, зверинцем и другими радостями жизни по собственному вкусу. Для строительства мобилизовывались мастера и рабочие. И хотя оплата их содержания вычиталась из совокупной суммы налога соответствующих провинций, такая мобилизация дополнительно отягощала податное население. Кроме того, были мобилизации на строительство военных судов, и даже в экипажи этих судов, воевавших с византийцами. Денег требовалось все больше, и финансистам приходилось придумывать новые поборы кроме подушного и поземельного налогов. Приходилось искать и новые группы налогоплательщиков. Так лишились налогового иммунитета христианское духовенство, церкви и монастыри.

Чем изощреннее становилось финансовое ведомство, тем больше оказывалось пытающихся уклониться от уплаты налогов, тем жесточе становились преследования и наказания.

Иногда некоторые ревнители распространения ислама пытались использовать тяжелое положение иноверцев для обращения их в ислам, однако и принятие ислама не делало инородца ровней мусульманину-арабу. Когда идеалистически настроенный халиф Умар б. Абдал‘азиз решил восстановить чистоту ислама, отменить не предусмотренные им налоги и уравнять в фискальном отношении всех мусульман вне зависимости от происхождения, то сразу возник финансовый дефицит, и пришлось восстановить прежний неправедный, но выгодный фискальный режим. Терпели провал и другие попытки согласовать массовое обращение в ислам с интересами казны – интересы последней перевешивали интересы сохранения чистоты религиозных предписаний. Обманутые новообращенные мстили властям восстаниями. Неравноправными оставались даже те мусульмане-неарабы, которые вместе с арабами несли военную службу.

Проблема правового неравенства внутри мусульманской общины только обострялась с увеличением численности в ней неарабов.

Опаснее, чем стихийные восстания крестьян, и даже мятежи вассальных владетелей, располагавших вооруженными силами, были враги династии внутри самой мусульманской общины. Первую группу, которую можно условно назвать демократической, составляли различные отряды хариджитов, которые были рассеяны по Ирану, Ираку и Магрибу. Все они действовали независимо друг от друга, в спокойное время не доставляли особых хлопот, но стоило где-то ухудшиться ситуации, как они становились дрожжами, на которых поднимались народные восстания. Они были опасны тем, что для воинов в правительственном стане не были врагами ислама и могли вызвать их сочувствие. Второе течение можно (также условно) назвать аристократическим, поскольку его возглавляли представители наивысшей мусульманской аристократии, потомки и ближайшие родственники пророка, Алиды. Они также ратовали за возврат к идеалу первоначального ислама, но связывали его с приходом к власти имама из рода пророка, т.е. из потомков Али б. Абу Талиба. В 20-х годах VIII в. идею прихода к власти праведного имама из рода пророка перехватили потомки дяди Мухаммада ал-Аббаса, подразумевая в данном случае приход к власти представителя своего рода. Не заявляя об этом открыто, Аббасиды создали тщательно законспирированную организацию в Ираке и Хорасане, которая включила в свои ряды и часть шиитов, полагавших, что под неназываемым «имамом из рода пророка» разумеется кто-то из Алидов.

Эта организация перешла к активным действиям, когда после смерти халифа Хишама в 743 г. в Сирии обострилась борьба за престол между Умаййадами, а в Хорасане на этом фоне началась открытая война между северными и южными арабскими племенами. Уполномоченный аббасидского имама Ибрахима б. Мухаммада, Абу Муслим, направленный в Хорасан, воспользовался этой ситуацией, и весной 747 г. поднял восстание в Мервском оазисе, опираясь на южно-арабскую группировку, противостоявшую наместнику Хорасана Насру б. Саййару. К восстанию присоединились различные группы местного населения, от рабов до иранских феодалов. Более полугода Наср удерживал в своих руках Мерв, не получая помощи от центра, но в начале 748 г. был вынужден его покинуть. Дальнейшие попытки организовать сопротивление восставшим в Хорасане потерпели неудачу. Ни наместник Ирана, ни халиф Марван, занятый борьбой со своими противниками в Сирии, не придали особого значения восстанию в далеком Мервском оазисе – мятежи разного рода были для Халифата делом привычным. Однако на этот раз все повернулось иначе. Армия, посланная с запозданием против восставших, потерпела поражение, и враги династии подошли к границам Ирака. После очередной победы повстанцев под Нихавендом, армию, вышедшую им навстречу, возглавил сам наместник Ирака, но и это войско, вобравшее в себя основные силы Ирака, потерпело поражение. Определенную роль в этом сыграл умелый маневр командующего хорасанской армией, но главным было то, что каждый раз на поле боя сталкивались люди, глубоко убежденные в своей правоте, с воинами равнодушными, а то и враждебными тому, что им приходилось защищать.

29 августа 749 г. хорасанская армия, приветствуемая горожанами, вступила в Куфу, центр шиитской оппозиции. Настала пора открыть победителям, кому они принесли победу. Проалидски настроенный руководитель пропаганды в Ираке, Абу Салама, предложил возглавить Халифат двум старейшинам Алидов, и только когда они отказались, открыл куфийцам, что имам рода пророка – Аббасид Абу-л-Аббас Мухаммад. 28 ноября Абу-л-Аббас предстал перед народом в пятничной мечети с тронной речью, в которой возвестил о конце умаййадского беззакония, обещал править без притеснений и обид, не угнетать строительством дворцов и проведением новых каналов. Для полноты счастья не хватало только уничтожения последнего умаййадского халифа, который в январе 750 г. пытался во главе двенадцатитысячной армии преградить на реке Большой Заб путь аббасидской армии в Сирию, был разгромлен, не нашел поддержки в Сирии и, наконец, летом того же года был настигнут и убит в Египте. Марван не был единственной жертвой Аббасидов – они уничтожили весь род Умаййадов, не оставив в покое даже мертвых. Тела халифов были выкинуты из могил. Сладок был запах трупов врагов, приятен был и вид их собственности, движимой и недвижимой, которую новые правители не обратили на всеобщее благо, а взяли себе. Известно, чем больше надежды, тем горше разочарование. Новый режим, обещавший праведность, оказался хуже прежнего. Не ушли от новой карающей руки и те, кто привел Аббасидов к власти. Абу Муслим в Хорасане расправился с прежними союзниками и по инициативе Абу-л-Аббаса организовал убийство Саламы, а чуть позже второй аббасидский халиф собственноручно зарубил Абу Муслима (но это уже выходит за пределы рассматриваемого периода). Стоит ли говорить, что налоги не снизились, и строительство не прекратилось. Тем не менее смена власти произвела кардинальный переворот в Халифате. Ислам перестал быть религией арабов, в которую другие народы принимались на вторых ролях. Теперь они стали равноправны, ислам интернационализировался, и это открыло путь к его мирному распространению. Арабы лишились господствующего положения. Трон окружили совсем недавно третировавшиеся ими иранские феодалы.

Сведения арабских историков об этом периоде точнее и надежнее, чем о более ранних событиях, в силу того, что он был отдален от историков, собиравших материалы о нем во второй половине VIII и начале IX в., небольшим промежутком времени. Такие историки, как Абу Михнаф (ум. в 775‒776 г.) или ал-Мадаини (752‒830/831 г.), могли фиксировать непосредственно рассказы очевидцев и участников событий. Более того, Абу Михнаф был современником и очевидцем аббасидского переворота, но к сожалению не написал о том, что он сам видел и знал, так как ценным для историка считалось только то, что узнано от кого-то и известно другим. Понимание ценности фиксации собственных впечатлений появилось в мусульманском мире несколько позже. К сожалению, материал, собранный историками второй половины VIII ‒ первой половины IX в., дошел до нас в выдержках в сочинениях более поздних компиляторов, и самое раннее сочинение, дающее систематическое изложение истории Халифата – «История Халифы ибн ал-Хаййата», написана в середине IX в. Несмотря на незначительный объем по сравнению с капитальной компиляцией ат-Табари, написанной спустя 60 лет, она содержит немало сведений, отсутствующих у ат-Табари и других историков конца IX‒первой половины X в. Возможно, это объясняется тем, что он был представителем иной, басрийской, исторической традиции, к которой принадлежало и «Завоевание Сирии» ал-Азди, упомянутое нами в предисловии ко второму тому. Именно по этой линии Халифа получил оригинальные сведения о войнах с хазарами на Кавказе и о морских набегах арабов на Сицилию и Сардинию из книги басрийского историка Абу Халида о завоеваниях. Сведения Абу Халида отличаются хронологической четкостью, которая характерна и для Халифы. Любопытно, что ат-Табари, широко использовавший материал современника Халифы, Сайфа б. Умара, совершенно не упоминает Халифу. Лишь в одном случае, в сообщении о походе Марвана б. Мухаммада на горцев в 117/735 г., он воспроизводит тот же текст, который приводит Халифа,¹ однако в сообщениях о 118 и 119 гг. X. другие сообщения того же автора отсутствуют. Встречаются они только у автора XIII в. Ибн ал-Асира. Халифу, как и Абу Халида, отличает стремление точно датировать описываемые события. Прямую противоположность ему в этом отношении представляет автор «Книги завоеваний» Ибн ал-А‘сам ал-Куфи, современник ат-Табари, умерший около 925 г., который, приводя много интересного, уникального материала посюжетно, пренебрегает точными датировками, не склонен он и приводить ссылки на свои источники. Однако не отсутствие дат и указаний на источники затрудняет использование богатого материала этого автора, а включение многочисленных полулегендарных рассказов, которые легко могут ввести в заблуждение доверчивого исследователя, а излишне критичного заставят заподозрить в недостоверности вполне реальное, но необычное сообщение.

К числу сравнительно новых, не до конца проанализированных источников можно отнести анонимную историю аббасидского движения, текст которой по петербургской рукописи был издан факсимильно с русским переводом П.А. Грязневичем в 1960 г., с прекрасным введением и комментариями.² Эта публикация активизировала изучение аббасидского движения, предоставив исследователям новый материал. Более того, эта публикация, вызвавшая интерес к сочинению, привела к обнаружению еще одной рукописи, текст которой был опубликован в Бейруте Абдал'азизом ад-Дури в 1971 г.³ Он несколько отличается от изданного П.А. Грязневичем. Кроме мелких разночтений в нем есть некоторые перестановки и дополнения. Издатель, отметив многие мелкие отличия, в целом сопоставления не провел, и, насколько мне известно, этого не сделал никто другой. Сделать это хотелось самому П.А. Грязневичу, но занятость многими другими делами не позволила ему осуществить свое намерение. В начале той же петербургской рукописи содержится анонимная «История халифов» с правления халифа Умара б. ал-Хаттаба (начало рукописи утрачено) до конца правления Умаййадов. Целиком вся рукопись, включая «Историю халифов» и «Историю аббасидского движения», была опубликована факсимильно в 1967 г.⁴ с кратким пересказом содержания. П.А. Грязневич считал «Историю халифов» первым томом того же сочинения, хотя по структуре и характеру изложения это явно иное сочинение. Несмотря на лаконичность, в нем можно найти некоторые детали и варианты, отсутствующие в более пространных сочинениях.

Историческая значимость аббасидского переворота, определившая наличие большого объема сведений о нем в арабских источниках, обусловила появление нескольких серьезных специальных исследований,⁵ из которых следует особо отметить двухтомную монографию израильского историка М. Шарона «Черные знамена с Востока». В ней детально рассматриваются события тридцати последних лет правления Умаййадов, связанные с аббасидским движением. Большой список литературы избавляет нас от необходимости останавливаться на ней.

Письменные источники, давая материал, достаточный для представления об общей картине военно-политической истории, чрезвычайно скупо освещают повседневное материальное окружение людей того времени. К счастью, от интересующего периода до нас дошло несколько значительных памятников архитектуры, позволяющих судить о материальном окружении халифов, о художественных вкусах верхушки мусульманского общества.⁶ Краткая характеристика этих памятников, хотя и несколько выпадающая из общего направления нашей книги, представляется логически оправданным дополнением тома.

Когда в начале 80-х годов XX в. у меня появилась решимость написать для советского читателя доступную объективную историю возникновения ислама, и первых двух веков существования единого мусульманского государства, Халифата, то она виделась как три тома. В первом предполагалось изложить историю возникновения ислама и правления четырех первых халифов, во втором – историю Умаййадов, в третьем – историю Аббасидов до середины IX в., когда Халифат превратился в конгломерат полунезависимых вассальных государств, а халифы стали превращаться в ставленников и марионеток собственной тюркской гвардии. Я полагал, что при наличии в мировом востоковедении множества частных исследований можно будет, не углубляясь в анализ источников, выполнить этот замысел за 12 лет. Оказалось, что для того чтобы смотреть на события прошлого собственными глазами, не обойтись без погружения в мир первичной информации. В результате из двух первых томов получились четыре, и на их написание потребовалось более 20 лет, а главное, испортившееся с годами зрение поставило предел дальнейшей работе. Даже этот, четвертый том не удалось довести до того вида, которого хотелось бы достичь. Он был завершен только благодаря большой помощи моей жены, К.Г. Большаковой, и сына, А.О. Большакова.