Раздел 5. Рецензии и библиография

Мусин А. Е. Христианизация Новгородской земли в IX – XIV веках. Погребальный обряд и христианские древности. – СПб.: Петербургское Востоковедение, 2002. – 270 с.: ил.

В петербургской серии Archacologica Pctropolitana, издаваемой Институтом истории материальной культуры РАН, вышла в свет весьма ценная, на наш взгляд, монография Александра Мусина, посвящённая археологическому аспекту исследования истории Русского Православия.

Работа охватывает хронологические рамки IX–XIII веков и географический ареал Новгородской земли. Как отмечено в предисловии к работе (с. 7), «проведённое исследование позволило впервые собрать и проанализировать весь корпус предметов личного благочестия IX–XIV веков из погребальных памятников Древней Руси и Новгородской земли». Среди привлекаемых археологических источников наряду с предметами домашнего обихода, посудой, печатями, монетами, камнями заметное место занимают кресты, главным образом энколпионы и тельники, но также намогильные·, выносные и некоторые другие типы. Седьмая глава книги «От Рюрика к Ярославу. Христианские древности Руси IX–XI веков» и восьмая – «Христианские древности в погребальных памятниках Новгородской земли XI–XIII веков» – по существу, включают в себя самоценное ставрографическое исследование, где приведено более 130 изображений крестов и их фрагментов и несколько карт, раскрывающих географический аспект ставрографии. Автор подвергает типологическому анализу распространение нательных крестов с изображением Распятия на территории Древней Руси (отмечено 27 пунктов). Им проведены сравнительные исследования с привлечением византийского и западноевропейского материала в области форм креста, особенностей изображения Распятия и по другим признакам. Кресты играют существенную роль и в построении авторской схемы шести поколений христианских древностей Руси, прослеживаемых с X до середины XVI века.

Помимо ставрографической ценности, монография А. Е. Мусина представляет несомненный интерес с точки зрения целого ряда иных научных проблем, среди которых история христианизации Русской земли, проблема столкновения языческого и христианского начал в русской культуре, традиции погребения в дохристианскую и христианскую эпоху и др. В целом автор рассматривает собственный труд как вклад в будущий Свод христианских древностей Киевской Руси, как проверку ряда методологических принципов в области историко-археологических исследований.

А. В. Святославский

Корзухина Г. Ф., Пескова А. А. Древнерусские энколпионы. Кресты-реликварии XI–XIII веков. – СПб.: Петербургское Востоковедение. 2003. – 432 с.: ил.

Одним из самых значительных событий в истории отечественной ставрографии, произошедших в последние годы, безусловно, следует признать издание седьмого тома трудов Института истории материальной культуры. В этом томе органично сочетаются два исследования, которые являются огромным, просто бесценным вкладом в изучение древнерусских крестов-энколпионов, если не сказать больше – всей древнерусской культуры в целом.

Первая часть монографии написана более полувека назад, в 1949 году, выдающимся российским археологом Гали Фёдоровной Корзухиной (1906–1974) и никогда в полном объёме не публиковалась. Называется она «Памятники домонгольского медного литья», но посвящена полностью крестам-реликвариям, что было вполне в духе времени – исследователям, изучавшим христианские древности, приходилось изъясняться «эзоповым» языком, зашифровывать темы своих работ под общими, а иногда и безликими названиями. Работа Г. Ф. Корзухиной, посвящённая классификации, принципам датирования и процессу эволюции различных типов энколпионов, была основана на 400 предметах. Вторая часть книги – огромный каталог и детальное исследование нашего петербургского коллеги Анны Анисимовны Песковой. Данный каталог включает сведения более чем о 1600 крестах-энколпионах. Следовательно, количество этой обособленной группы крестов за последние полвека увеличилось вчетверо. В соответствии с этим исследование А. А. Песковой сопровождается солидной библиографией (550 наименований), списком архивных материалов и 159 таблицами иллюстраций. Самостоятельную исследовательскую ценность имеет сводная таблица композиционно-иконографических схем, встречающихся на крестах-реликвариях (с. 238–239). Каталогу, являющемуся основной частью работы, присуща тщательность и предельная внимательность в подаче материала, очевидно, что за этим скрывается многолетний кропотливый труд. Исследовательская часть работы А. А. Песковой ограничивается, по её словам, историко-археологическим подходом с элементами иконографического и стилистического анализа (с. 7). В действительности уже при первом знакомстве с книгой становится ясно, что речь идёт о комплексном, разностороннем исследовании, где иконографический и стилистический анализ представлен не «элементами», а присутствует как один из основных методических инструментов. В этом отношении данное издание один из лучших примеров сочетания археологического и искусствоведческого подходов.

В данном тексте, как кажется, не удастся провести детальный анализ столь фундаментальной работы, поэтому остановимся только на одной, достаточно общей методической проблеме. Вопросы классификации энколпионов и в первой, и по второй частях монографии занимают достаточно значимое место, что позволяет уделить им особое внимание. В предисловии А. А. Пескова пишет, что «структура каталога в основном следует за классификацией энколпионов, представленной в рукописи Г. Ф. Корзухиной» (с. 6). В данном случае следует вспомнить, что классификационная схема Г. Ф. Корзухиной, насчитывающая семь групп, была разработана на основе исключительно технологических признаков, дальнейшее дробление групп производилось на основе иконографических признаков и элементов морфологии креста. При всей стройности и работоспособности этой схемы она не лишена недостатков. Здесь, в соответствии с уровнем теоретической археологии и археологической типологии первой половины XX века, совмещены, лучше сказать – смешаны, технологические, иконографические и морфологические основания классификации. Это сделало схему негибкой. В настоящее время, на фоне значительного увеличения числа энколпионов, следование классификации Г. Ф. Корзухиной, как показала практика, затруднено. Как это часто бывает, количество не могло не перерасти в качество, ведь на новом этапе исследования энколпионов А. А. Песковой удалось по-новому оценить отдельные типы крестов-реликвариев, выявить новые типы, решить спорные вопросы хронологии, поставить новые исследовательские проблемы. При этом автор столкнулась с проблемой частичного несоответствия имеющейся классификации и материала. Одним из главных следствий этого явились определённые изменения классификационной схемы Г. Ф. Корзухиной, но сделаны они с тех же самых методических позиций, иногда даже несколько более субъективно. Например, можно полемизировать с выделением типов на основе хронологических маркеров и технологических школ (византийской, болгарской и т. д., см. с. 6). Археологическая классификация – одна из процедур формализации, требующая в каком-то смысле механического подхода.

Вообще говоря, ценность исследовательской роботы археолога чаще всего не в классификационных схемах и типологиях, а в конкретном материале, в любовном отношении к нему, что позволяет создавать настоящие памятники научной мысли, эпохальные научные произведения, каковым, безусловно является монография Г. Ф. Корзухиной и А. А. Песковой. Следует осознавать, что в отечественной науке полностью отсутствуют подобные работы о крестах. Данному каталогу и исследованию просто нет аналогов, так как ни по одной из категорий крестов, особенно таких массовых, не созданы пока своды такого значительного географического охвата. В этом отношении работа А. А. Песковой, надеемся, станет примером для многих исследователей-ставрографов. Столь фундаментальные своды не создаются в короткий срок, обычно это результат многолетних усилий целого коллектива авторов. В данном случае это верно отчасти. Описания отдельных крестов сделаны специалистами из многих музеев и научно-исследовательских учреждений России и сопредельных стран. Все они бережно упомянуты основным автором каталога, на плечи которой лёг ещё и непростой труд по объединению всех этих исследователей, сведению и редактированию их описаний, а иногда и побуждению их к работе над материалом, который в музеях часто находится «под спудом».

Выход в свет тома «Древнерусские энколпионы» имеет непреходящее значение, остаётся лишь сожалеть о мизерном тираже (500 экз.), которым был выпущен этот значимый труд, моментально ставший библиографической редкостью.

С. В. Гнутова. Д. В. Пежемский.

Часовникова А. В. Христианские образы растительного мира в народной культуре. Петров крест. Адамова голова. Святая верба. – М.: Индрик, 2003. – 247 с.

Эта книга связана с семиотической трактовкой культуры. Предметом изучения в ней является «растительный код» – растение как знак, как культурный символ и как образ. При этом задача работы, как видит её сам автор, «исследовать религиозное мировоззрение через «христианские» растительные образы (образы, порождённые христианской ментальностью), которые даже не столько самоценны, сколько, скорее, репрезентативны для народной культуры как таковой, ибо позволяют выйти на общие закономерности народного строительства христианской образности и даже выявить важнейшие закономерности и принципы, единые для христианской культуры в целом» (с. 6).

Здесь приходится противостоять, ни много ни мало, научному майстриму – основной линии развития российского гуманитарного знания. Автор указывает на работы А. И. Веселовского, по взглядам которого, в созидании народной культуры «христианство участвовало лишь материалами, а содержание и сама постройка выхолили языческие». Можно вспомнить и взгляды его предшественника Г. Вырубова, с его теорией двоеверия и неоязычества русских, и работы многих продолжателей... Тем больше уважения вызывает книга А. В. Часовниковой, фактически создающая новую научную традицию.

В чём суть этой этнологической традиции? В единственном тезисе: «для интерпретации религиозной семантики христианской образности необходима опора и на «церковные» источники» (с. 17). И если Вас интересует, как

это делается, как должно выглядеть современное исследование, затрагивающее тему христианства в русской культуре, – читайте книгу «Христианские образы растительного мира в народной культуре». Кроме общего впечатления, книга ценна и многими частными сведениями. Так, например, увлечённому ставрографией интересен будет не только раздел «Петров крест», но и, к примеру, история возникновения формулы «дуб Мамврийский, крест Леванитов, глава Адамова» и т. д.

А. А. Трашин

Щепанская Т. Б. Культура дороги в русской мифоритуальной традиции ХІХ–ХХ веков. – М.: Индрик. 2003. – 527 с.

Книга Т. Б. Щепанской являет собой достойный образец оригинального этнографического исследования, выполненного в рамках так называемого семиотического подхода, невероятно модного в настоящее время в гуманитарных науках. Выгодное отличие этой работы в том, что автора привлекает не спекулятивный, а прагматический аспект исследования, что, собственно, предполагает привлечение огромного объёма источников. И с этой трудностью автор справилась, опираясь в своей работе как на сокровища множества научных архивов России, так и на собственные полевые исследования.

Книга посвящена анализу дороги как знакового кода русской культуры и поиску социокультурных составляющих антропологии движения. Её содержание – выявление знаковых элементов, маркирующих пространственную и временную структуру перемещения. Несколько тем и сюжетов имеют непосредственное отношение к ставрографии: молитвы-"кресты», обетные кресты и часовни и т. д. Следует, правда, отметить, что автор в своих взглядах находится в рамках того дуалистического видения народной религиозности, которое приобрело наиболее законченное выражение в печальной концепции «народного православия». Возможно, разделение на «христианские» и «природные» культовые объекты методологически оправданно, но оно создаёт искажённое представление о религиозности русского народа, придавая народной культуре характер «двоебожия» (см. рецензии в первом Ставрографическом сборнике).

Ещё один, безусловно, сколь интересный, столь и спорный тезис автора основан на том, что «сложившаяся у русских система жизнеобеспечения, наряду с оседлыми занятиями, включала и многообразные формы подвижности» (с. 56). Причём формы эти оказываются столь многочисленными и распространёнными, что впору говорить о каком-то полукочевом характере русского этноса. Во всяком случае, о двух пространствах русской культуры: «соотношение осёдлости и подвижности в русской культурной традиции символизируется через соотношение дома и дороги, как двух неразрывно связанных пространственных категорий» (с. 56).

Переход из дома в дорогу сродни переходу в иной мир – меняются не только рутинные практики, не только поведение, но, кажется, и личность человека («больному да дорожному закон не писан»). Мир дороги – это мир. прямо противостоящий жизни, – отсюда, кстати, допускается маркирование дороги кенотафами (знаками на месте гибели и ложными могилами), подчас делающими дорогу похожей на кладбище.

Исходя из этого тезиса, Т. Б. Щепанская даёт удивительное трактование роли обетных крестов и часовен в русской культуре – они не только знаки-маркёры, обозначающие границы и узловые точки сухопутных и водных коммуникативных систем. На них лежит куда как большая культурная миссия: «появление... христианских символов должно было означать возобновление действия общепринятых правил человеческого общества: хотя бы частичное возвращение законов «дома"» (с. 274–275).

А. А. Трошин

Окладников Н. Мезенские кресты // «Волна». – Архангельск, 2003. № 3, 5, 7, 9.

Материал посвящён проблеме сохранения «уникальных памятников народного зодчества» – характерных для Севера поклонных деревянных крестов. Отрадно, что достаточно обстоятельная статья, посвящённая такой теме, появилась не в специализированном научном или краеведческом издании, а в газете. И цель её публикации – «нужно всемерно поддерживать и поощрять народную инициативу по восстановлению и возобновлению этих памятников» свидетельствует о сохранении в регионе живой традиции.

То обстоятельство, что «особенно широкое распространение поклонение кресту получило на Мезени», а также наличие в этом регионе в XVIII–XX веках специализированного ремесленного производства, создало, по мнению автора, определённый художественный стиль мезенских памятников. Эти кресты отличаются сравнительно большими размерами, высоким уровнем исполнения, особенностями эпиграфики, в частности рельефными буквами.

Н. Окладников выделяет и показывает на конкретных памятниках три группы крестов: первая – намогильные, вторая – обетные и памятные, и третья группа, к которой относятся охранительные, придорожные и опознавательные, в т. ч. межевые, кресты.

А. А. Трошин

Суров М. В. Вологодчина: неизведанная давность. – Вологда. 2002. – 432 с.: ил.

В 2002 году вышла в свет вторая книга известного вологодского коллекционера М. В. Сурова. Для специалистов-ставрографов она представляет безусловный интерес уже в силу того, что содержит данные о более чем 700

различных крестах. Несмотря на то, что происхождение этих вещей по большей части не вызывает сомнения, нельзя не приветствовать публикаций частных коллекций, особенно когда они происходят по инициативе и на средства самих владельцев. Правда, кроме прочего, не может не огорчать характер полемики, которая ведётся на страницах этой книги с «занудами от науки».

Крестам в книге М. В. Сурова посвящена глава IX, которая носит название «Медная пластика Русского Севера» и сопровождается, как и все остальные, каталогом вещей. В каталоге учтены кресты четырёх категорий, выделяемых самим автором: нательные (376 экз.), энколпионы (106 экз.), «обрядовые» (182 экз.) и нагрудные (41 экз.). Отметим, что отнесение конкретных крестов к двум последним группам в целом ряде случаев дискуссионно. Особенно это касается «нагрудных» крестов (вероятно, имеются в виду наперсные), большая часть которых должна быть отнесена к категории крестов- тельников. Характерно также, что в каталоге крестов рецензируемой работы учтены предметы, вовсе не являющиеся крестами (например, см. рис. 21 на с. 279, рис. 46 на с. 287, рис. 49 на с. 288) или являющиеся крестовидными привесками (например, рис. 3 и 4 на с. 275).

Особую проблему в данной книге составляют вопросы хронологии. Адекватность датировок можно оценить только в отношении тех крестов, изображения которых опубликованы. Для М. В. Сурова характерны хронологические ошибки нескольких видов. Во-первых, типологически одни и те же вещи имеют разные датировки (например, рис. 2 на с. 274 – XI век и рис. 3 на с. 275 XII–XIII века, рис. 28 на с. 281 – XIII век и рис. 65 на с. 294 – XVII век). Во-вторых, прослеживается вполне понятное желание удревнить ряд крестов (например, рис. 43 на с. 286 – XIV–XV века, в действительности – XVI век; рис. 55 на с. 290 – XIV век, в действительности – XVIII век). В-третьих, имеются случаи омоложения древних находок, что довольно странно для коллекционера (например, рис. 63 на с. 293 – XIX век, в действительности конец XVII века). В этом отношении «поразительная простота» в обращении со стариной (с. 3) удивляет не только старых друзей Михаила Васильевича, но и далёких от него специалистов-ставрографов.

В самое последнее время в публикациях каталогов древностей появился так называемый «индекс редкости», указываемый определенным количеством звёздочек, например *****. Для специалиста, хорошо знакомого с вещами, встречающегося с ними в музейных коллекциях и в ходе профессии шальных археологических раскопок, очевидна крайняя степень субъективности этого показателя. Претендуя на количественный или полуколичественный характер, этот индекс не вычисляется на основе процентного соотношения типов вещей, а указывается в соответствии с собственными представлениями публикатора о редкости того или иного типа креста. На это хотелось бы обратить особенное внимание тех, кому этот индекс адресован.

И последнее, утверждение автора вступительного слова – Александра Невзорова – о том, что исследование вологодских древностей – «не корысть... а подвиг» (с. 3), не может не вызывать удивления. В таком случае, что же означают цифры, стоящие возле каждой вещи в опубликованных каталогах и выделенные жирным курсивом?

Д. В. Нежемский

Станюкович А. К., Осипов И. Н., Соловьев Η. М. Тысячелетие креста. Произведения русской христианской металлопластики X–XX веков из частных собраний. – Μ.: РОО «Историко-изыскательское общество «Клуб РАРИТЕТ», 2003. – 256 с.: ил.

Предметом данной публикации являются кресты-энколпионы, нательные и наперсные кресты, хранящиеся в нескольких частных коллекциях. Все они были найдены за последние 10 лет при помощи селективных металлоискателей в пределах Европейской части России. Большинство находок опубликовано впервые. В книге детально описаны около 200 крестов X–XX веков. Степень редкости публикуемых крестов оценивалась авторами по частоте встречаемости их аналогий в публикациях, музейных коллекциях, частных собраниях и практическом поиске. К сожалению, донный подход является абсолютно субъективным, поскольку до настоящего времени не существует сводных каталогов коллекций ни музеев России, ни частных собирателей. До тех пор, пока большинство памятников страны не будет опубликовано, говорить о степени редкости такого массового материала, как модная мелкая пластика, на мой взгляд, преждевременно.

Авторы книги достаточно полно привели списки аналогий по доступным им источником, однако не избежали ошибок в датировке крестов и в иконографических изводах (см., например: с. 42–43. № 18 ростовое изображение свт. Николая на оборотной створке энколпиона описано как «Образ Христа Пантократора»). Подобные ошибки иногда можно «списать» на плохое качество отливки, на её затёртость и сохранность. Важным представляется указание места происхождения или находки креста, то есть его локализация.

В целом, появление книги «Тысячелетие креста» является вполне обоснованным, поскольку умножаются частные коллекции России, и они нуждаются в атрибуции.

С. В. Гнутова

Кириков А. Л., Бережков В. II. Антология православного художественного литья. Неизвестная коллекция / Науч. конс. С. В. Гнутова, макет и худож. оформ. С. М. Музалевской, А. В. Бородина. Т. 2. Кресты. – М., 2003. – 286 с.

В книге впервые публикуются 395 крестов из двух частных собраний Москвы. В альбоме представлены раритетные образцы русской сакральной пластики от X до начала XX века, приведены каталожные данные и описаны иконографические изводы. Большинство крестов публикуются в натуральную величину.

В книге можно найти кресты различных типов: от наперсных до аналойных и киотных. Не представлены в ней лишь нательные кресты. Авторы книги провели огромную работу по собиранию столь сложного материала, как меднолитые кресты, выявили среди них наиболее ценные (как древние, так и с редкими иконографическими деталями). Такой большой пласт сакральной пластики позволяет заполнить лакуну в истории прикладного искусства России.

Принцип построения книги вызывает некоторые вопросы, поскольку памятники расположены и альбоме в обратном хронологическом порядке, что иначе как пристрастием авторов к эффектным произведениям не назовёшь. Хотя нельзя не отметить, что определенная систематизация материала прослеживается. Вступительная статья ко второму тому¹⁴²⁴ хотя и содержит ранее неизвестные, интереснейшие архивные материалы о бытовании подобных изделий в Поволжском регионе, но имеет частный характер по отношению к публикуемому обширному материалу.

Книга-альбом А. А. Кирикова и В. Н. Бережкова будет востребована не только собирателями древностей, но и исследователями русской культуры.

Редколлегия

Крест в России / Авт.-сост. С. В. Гнутова, макет и худож. оформ. Б. В. Трофимова. – М.: Даниловский благовестник. 2004. – 283 с., 260 ил.

Попечением священноначалия московского Данилова монастыря и в рамках издательской программы Правительства Москвы, в церковном издательстве «Даниловский благовестник» вышла в свет книга-альбом о главном христианском символе – кресте, запечатлённом в уникальных памятниках русской духовной культуры.

Автор книги – исследователь церковного декоративно-прикладного искусства. кандидат искусствоведения Светлана Витальевна Гнутова в своей работе систематизировала и обобщила классические сведения о российской ставрографии – науке, изучающей образ Креста в Православии, – и удачно соединила их с результатами собственных многолетних исследований почитания и бытования на Руси этого главного символа христианской веры. История Креста в православном художественном творчестве, в контексте Священного Предания и церковной традиции впервые предстала зримо, разносторонне, хронологически точно, во всём многообразии археологических, архитектурных и других материальных памятников. Кроме того, помещение в Приложении к альбому текстов старинных сказаний о чудотворных и почитаемых православными верующими крестах (большинство из которых опубликовано впервые) существенно дополнило представления и о источниковедении ставрографии, и о распространении отдельных типов креста, и о художественной истории изображений отдельных памятников.

Книге предпосланы, помимо проникновенного обращения к читателям Святейшего Патриарха Алексия II, и «Размышления о Кресте» виднейшего церковного иерарха нашего времени, митрополита Минского и Слуцкого Филарета (Вахромеева), Патриаршего Экзарха всея Белоруссии, написанные специально для этого издания. Философско-христианское понимание креста, сопровождающего православного человека от рождения до смерти, изложено здесь замечательным богословом современности владыкой Филаретом ёмко, убедительно и вполне доступно пониманию каждого читателя, стремящегося к восприятию глубины христианского мировоззрения и к овладению основами православной культуры.

Работа С. В. Гнутовой не претендует на энциклопедичность, на доскональное освещение многообразия типов, видов и форм православного креста. Автор считает своей задачей показ истории бытования креста во всех сферax духовной жизни русского православного человека и на различных этапах его жизненного пути. Кресты самого различного назначения – от нательных до поминальных, от обетных до храмовых надглавных – предстают на страницах книги в разнообразных текстовых и изобразительных материалах, в широко распространённых или раритетных образцах, объединённые единым авторским замыслом: показать в крестовой символике путь к постижению внутреннего содержания креста как важнейшего символа и объекта поклонения в христианстве. С. В. Гнутовой удалось методологически точно выделить основные типы классификации крестов, встречающихся в убранстве и в утвари храмов, в памятниках церковной архитектуры, в произведениях пластики, иконописи, шитья, монументального искусства.

Монография-альбом «Крест в России» начинается с описания монументальных каменных и деревянных, лапидарных и резных крестов первых веков после Крещения Руси и их последующих видоизменений в качестве фасадных и закладных изображений. Особое внимание автором уделено истории появления и почитания на Руси широко распространённых в православном мире деревянных «Иисусовых крестов-Распятий»: Дмитровского (XIII век), Годеновского (XV век), Киликийского (XVI век), Арзамасского (XVII век) и множества других. Нельзя не отметить приведённое в книге подробное научное описание знаменитого креста-мощевика, известного под названием «Кийский крест», изготовленного в Палестине в середине XVII века «в меру Креста Христова» и установленного по повелению Святейшего Патриарха Никона на Кий-острове, в заливе Белого моря (ныне находится в московском храме преподобного Сергия в Крапивниках).

Интересны и содержательны описания крестов-реликвариев, принадлежавших русским святым и известным церковным деятелям прошлого. Отрадно, что в книге нашлось достойное место и меднолитым крестам-Распятиям, украшенным разноцветными эмалями, и резным деревянным иконам «Голгофа-Крест с орудиями Страстей» и «Церковь Соборная» XVIII–X1X веков, особо распространённым и почитаемым в среде старообрядчества.

Трудно перечислить все типы и формы упомянутых в книге крестов, особенно нательных, во всём спектре материалов и ювелирных приёмов для их создания. Автором подвергнуты подробному анализу модификации придорожных, обетных, часовенных крестов Русского Севера, а также хорошо знакомых каждому читателю металлических надглавных храмовых крестов. В работе подробно описана их древнейшая символика во всём разнообразии толкований четырёхконечных и восьмиконечных изображений. Поражает выявленное автором многообразие типов и декора шитых на ткани изображений креста, наперсных крестов священнослужителей, крестов монашеского подвига, параманов и вериг подвижников благочестия, крестов из ризниц старинных и современных соборов и церквей: напрестольных, аналойных, выносных и других.

Несомненно, что немалый вклад в создание книги-альбома внесён её художником, автором художественного образа издания. Борис Владимирович Трофимов – мастер известный и признанный в издательском мире, является достойным партнёром автора, глубоко осознавшим творческий замысел Светланы Витальевны Гнутовой и превратившим совокупность текста и иллюстраций в выдающееся произведение книжного искусства.

В настоящее время обращает на себя внимание тот факт, что многие иллюстрированные книги и альбомы, выпущенные современными церковными издательствами (синодальными, епархиальными, монастырскими и приходскими), отличаются довольно невыразительным дизайном. Принципы конструирования и структура этих изданий, а также приёмы их оформления зачастую механически переносятся с современных журнальных вёрсток или с книг дореволюционных церковных издательств, с их традиционными буквицами, заставками, орнаментальными рамками и т. д.

Книга «Крест в России», подготовленная к изданию художником Б. В. Трофимовым, – это пример настоящего «прорыва» издательской культуры Церкви в сферу высокого книжного дизайна, к существу современного понимания структуры издания как единства идейного содержания авторского текста и художественного образа, его сопровождающего и организующего. Подлинный профессионализм дизайнера проявился и в заданном им, в концепции макета, чётком ритме чередования разделов книги, облегчающем изучение её содержания, и в тщательном отборе иллюстраций, и в бережной «кадрировке» и «обтравке» изображений, и в умелом чередовании контрастных подложек под цветные фотографии объектов описания, и в богатстве палитры шрифтового каталога, и в деликатно сбалансированном размещении,

в пределах разворота двух книжных страниц, разных по объёму, форме и цвету блоков текстового материала и сопутствующих ему иллюстраций. Большой вклад в культуру оформления книги внесли и замечательные фотомастера. Снабдившие художника своими великолепными работами: Сергей Степин, Олег Каплин, Виктор Соломатин и другие. Думается, что внешний облик книги-альбома таков, что она не сможет «затеряться» в любой выставочной книжной экспозиции, даже мирового уровня.

Выход издания «Крест в России», приуроченный издательством «Даниловский благовестник» к 700-летию со дня преставления святого благоверного князя Даниила Московского, явился не только заметным событием для церковной и светской читательской аудитории, но и весомым вкладом в изучение сокровищницы русской православной культуры.

Валерий Любартович.

Чукова Т. А. Алтарь древнерусского храма конца X – первой трети XIII века. Основные архитектурные элементы по археологическим данным. – СПб.: Петербургское Востоковедение, 2004. – 224 с.

В истории древнерусской архитектуры, церковной археологии и литургики 2004 год оставил яркий и неизгладимый след. Публикацию фундаментального исследования Т. А. Чуковой, завершённого более десяти лет назад, без преувеличения можно назвать событием, ожидавшимся не одним поколением исследователей.

Традиция изучения внутреннего устройства храма, эволюции его конструктивных деталей и их символических и литургических функций была заложена лучшими представителями церковной археологии XIX века Г. Д. Филимоновым, Е. Е. Голубинским, Н. В. Покровским и А. П. Голубцовым. В советский период развития нашей науки эта тематика по понятным причинам развивалась крайне медленно и почти исключительно в рамках истории древнерусской архитектуры, где всегда с большим интересом исследовались вопросы развития конструктивных элементов интерьера, непосредственно не связанного с богослужебной практикой, собственно литургическим действом. Правда, следует указать и на объективные причины, обусловившие крайнюю непопулярность изучения сакральных элементов храмового интерьера. Речь, конечно же, идёт о недостаточности источниковой базы для подобной работы. Уже в XIX веке было очевидно, что без специальных археологических исследований эти проблемы решить крайне затруднительно. С этой точки зрения весь XX век, которому были свойственны масштабные реставрационные мероприятия и археологические раскопки, можно рассматривать как период накопления фактических данных. В книге Т. А. Чуковой проведён скрупулёзный учёт и критическое осмысление этих данных, очень взвешенно обобщены результаты археологических и реставрационных исследований десятков специалистов. Данная монография охватывает все литургические конструкции сакральной части древнерусского храма – алтарные преграды, престолы, кивории, запрестольные кресты, синтроны, угольники – прослежены особенности их конструкции и эволюция основных форм, предлагаются варианты реконструкции отдельных элементов алтаря.

Не касаясь большей части разделов данной работы, хотелось бы сказать несколько слов о терминологии. Исследованные Т. А. Чуковой литургические устройства традиционно именуются «архитектурой малых форм» термин, который можно встретить и в тексте предисловия, написанного В. А. Булкиным (с. 8), и у автора книги (например, с. 12). В случае, когда речь заходит о кресте, пусть даже и крупных размеров, употребление этого термина встречает определённые препятствия. С одной стороны, крест в очень редких случаях можно назвать произведением архитектуры, с другой стороны, вопрос о том, что в храме является «малым», а что «большим», не может быть решён при помощи рулетки. В основном тексте книги фигурируют замечательные термины – «архитектура интерьера» и «литургические конструкции» (с. 10). Почему бы не ввести их в более широкое употребление?

Исследование Т. А. Чуковой является чрезвычайно весомым вкладом не только в историю древнерусской архитектуры. Обращение к теме запрестольного креста делает его крайне значимым и для ставрографии (даже несмотря на то, что запрестольному кресту отведено здесь достаточно скромное место менее 1 % текста). Известно, что ни один древнерусский запрестольный крест до настоящего времени не сохранился. В этой ситуации археологические свидетельства их бытования приобретают особенное значение. В своде учтены данные по четырём храмам, где, по мнению Т. А. Чуковой, имеются следы запрестольных крестов (с. 82. табл. XI). Два храма относятся к Новгородской земле – Софийский кафедральный собор и церковь Георгия в Старой Ладоге, другие два расположены на территории Смоленска – Собор на Протоке и церковь на Окопном кладбище. Николо-Дворищенский собор Великого Новгорода, упомянутый на с. 81, в итоговую таблицу не включён, что в работе остаётся без всяких комментариев.

Просматривая эти археологические свидетельства, нельзя не обратить внимания на то, что размеры «основания креста» смоленских храмов (26×185 и 25×130 см) позволяют реконструировать очень узкую и длинную конструкцию, достаточно странной формы для основания под крест. Гораздо логичнее предположить, что в смоленских храмах на этих основаниях стояли иконы, и, судя по ширине этих оснований, иконы довольно больших размеров. В этом случае в списке остаются только новгородские храмы (создастся впечатление, что Николо-Дворищенский собор всё-таки можно учесть). Очевидно, что проблема фиксации отверстий от запрестольных крестов в ходе археологических работ стоит очень остро. Нельзя исключить ситуации, когда они просто не были зафиксированы. Но если бы имелись достоверные данные по трём крестам в храмах, разбросанных по всей территории Древней Руси, заключительная фраза автора о том, что в конце XII – начале XIII века «архитектурное убранство алтаря по-прежнему включает запрестольные кресты», была бы понятна. Столь широкое обобщение при компактном размещении древнерусских памятников со следами от запрестольных крестов выглядит некоторой натяжкой, пока мы уверенно можем говорить только о том, что такие кресты в домонгольское время устанавливались в храмах Новгородской земли.

Запрестольные кресты – далеко не главная тема книги Т. А. Чуковой. Соображения, приведённые выше, совершенно не могут умалить значения этого важнейшего источниковедческого свода. Очевидно, что данная работа будет более чем востребована исследователями соответствующих специальностей. Один из путей дальнейшей работы со сводом показан А. Е. Мусиным в послесловии к монографии. Более того, как мне кажется, она должна быть в обязательном порядке рекомендована в качестве учебного пособия для студентов и начинающих специалистов в области архитектурной и церковной археологии, истории древнерусской архитектуры и литургической практики. Думается, это позволит свести к минимуму методические ошибки, происходящие в процессе археологического изучения культовых построек, и поднять методологию исследования храмового пространства на качественно новый уровень.

Д. В. Пежемский

Михайло Станкевич. Украінське художно дерево XVI–XX ст. – Львів, 2002. – 477 с. (на укр. яз.).

Обширная монография известного на Украине исследователя декоративного искусства Михаила Станкевича посвящена художественным произведениям из дерева, созданным украинскими народными и профессиональными мастерами с использованием столярного, бондарного и резного ремёсел в период с XVI по XX столетия. О резных деревянных крестах рассказывается в главе «Культовые и обрядовые предметы», кроме того, информация по ставрографии частично содержится в главах «Обработка дерева на Украине в XIV–XVI столетиях» и «Регионы, школы и центры резьбы XIX столетия».

Автор рассматривает произведения сакральной пластики как близкий ему этнографический материал. Работа строится на изучении самих памятников материальной культуры, находящихся в музеях разных городов Украины и некоторых соседних стран Западной Европы. Наибольшее внимание уделено чрезвычайно своеобразным крестам Западной Украины, сакральное искусство которой до сих пор было мало известно российским исследователям. Краткие описания предметов компенсируются богатым изобразительным рядом в виде чёрно-белых фотографий хорошего качества и графичных рисунков. Для интерпретации сюжетов и символов, выяснения бытования предметов, их региональных особенностей автор привлекает большое количество литературы, в том числе малоизвестной, опубликованной до революции или в двадцатые годы прошлого столетия, а также новейшие исследования украинских учёных. Эти источники дополняют архивные данные и материалы этнографических экспедиций, во многих из которых участвовал сам исследователь.

Изучаемые памятники систематизированы автором по основным типологическим группам: иконы-кресты, намогильные и придорожные кресты и богослужебные (литургические) кресты. Последняя группа делится на три подгруппы: запрестольные кресты, напрестольные и ручные. Как отдельную типологическую подгруппу М. Станкевич рассматривает нательные и нагрудные кресты.

В самой многочисленной и разнообразной группе ручных крестов исследователь выделяет девять типов, в зависимости от их формы:

–      четырёхконечные кресты с равными концами, называемые М. Станкевичем греческими;

–      четырёхконечные с удлинённой нижней вертикальной ветвью, по классификации автора, римские;

–      шестиконечные;

–      семиконечные с удлинённой средней перекладиной;

–      семиконечные с одинаковыми по длине перекладинами;

–      восьмиконечные с наклонной нижней перекладиной;

–      трёхчастные, состоящие из центрального семиконечного креста и двух малых семиконечных крестов, расположенных на концах нижней перекладины;

–      антропоморфные или фитоморфные, включающие одну центральную перекладину и вертикальную ветвь, верхний конец которой видоизменен в виде ромба, а нижний, трапециевидной формы, насажен на вытянутый ромб меньшего размера. По силуэту такие кресты напоминают антропоморфную фигуру или дерево. М. Станкевич связывает такую необычную форму крестов с древнейшими языческими представлениями украинцев;

–      в виде свастики.

Автор отмечает, что, помимо этого общепринятого способа классификации крестов, их можно группировать и по другим параметрам. По технике изготовления М. Станкевич выявляет шесть «технологических групп» – с плоской резьбой, с рельефной резьбой, со сквозной резьбой, с живописью и позолотой, с инкрустацией, а также украшенные металлическими оправами, преимущественно серебряными. По характеру иконографического материала исследователь делит все деревянные украинские кресты на пять разновидностей:

–      имеющие нефигуративную символику;

–      с Распятием, надписями и орудиями Страстей Христовых;

–      с двумя изображениями – Распятием и Богородицей;

–      с небольшим количеством иконографических сцен (4–8);

–      «с богатым иконографическим репертуаром и дробной трактовкой фигур и деталей».

По стилистике автор различает произведения народных мастеров с элементами «примитива»; работы городских ремесленников, исполненные на хорошем техническом уровне, и профессиональную (монастырскую) резьбу с мастерской проработкой сцен и мелкими деталями. По мнению автора, такой принцип систематизации даст возможность при сопоставлении разных параметров увидеть широкую картину художественного многообразия и выявить региональные и локальные, особенности произведений, а также позволяет структурировать исследуемый материал, что необходимо для создания электронной базы данных по ставрографии.

Из других теоретических разработок М. Станкевича представляет интерес классификация изображений крестов в жизни украинцев – от архитектурно-пространственного расположения построек до богослужебных крестов и крестьянских вышивок. Схема имеет стройный внешний вид в виде трёхчастного украинского креста. Центральную вертикальную ветвь занимает церковно-обрядовая родовая группа, а две малые вертикальные ветви, вырастающие из того же ствола под названием «Крест – род сакрального искусства», несут архитектурную и обрядово-бытовую родовые разновидности, каждая из которых делится, в свою очередь, на крестовидные отростки с разнообразными группами и подгруппами.

Для большинства российских исследователей монография М. Станкевича ценна прежде всего тем, что в ней освящается огромный пласт сакральной пластики Западной Украины, благодаря чему появляется возможность атрибутировать подобные предметы в отечественных собраниях. Большинство опубликованных крестов имеют точную дату изготовления и привязку к определенному региону, на многих памятниках вырезаны инициалы мастеров. В монографии приводятся чрезвычайно важные архивные и прочие малодоступные сведения о мастерах-резчиках XVII–XIX веков, работавших на Украине, о бытовании определенных типов предметов. Для удобства исследователей в конце книги даны именной и предметный указатель, а также карта Украины с обозначением исторических названий областей.

К сожалению, необходимо отметить некоторые недостатки работы М. Станкевича. По нашему мнению, интерпретация иконографии и атрибуция бытовавших на Украине резных крестов и икон была бы более корректной, если бы автор рассматривал её в связи с общими тенденциями развития православного искусства, а также привлёк исследования российских историков и искусствоведов. Но, учитывая объем монографии и разнообразие материала, охватывающего различные комплексы произведений из дерева – от архитектурных элементов до детских игрушек, остаётся только сожалеть, что в рамках данного издания одному автору практически невозможно исчерпывающе осветить материал, требующий специальных знаний по истории христианского искусства.

Е. В. Давыдова

Бакстон Д. Абиссинцы. Потомки царя Соломона. – М.: Центрполиграф, 2002. – 232 с.

В увлекательной книге Дэвида Бакстона изложена история эфиопов, их религия и образ жизни. Отдельные главы книги посвящены древней архитектуре, живописи, литературе. В главе 7 «Другие виды искусства» есть три раздела, касающиеся эфиопских крестов, в которых представлена их классификация.

«Существует бесконечное множество носимых каждым эфиопским христианином крестов, и они, как и другие местные типы крестов, могут стать объектом плодотворного исследования. Вероятно, подобные кресты носили ещё в ранних столетиях абиссинского христианства», – пишет Д. Бакстон. Автор рассматривает ранние коптские нательные, серебряные филигранные нагрудные кресты, а также ручные священнические кресты из железа и латуни.

Отдельную интереснейшую группу памятников составляют ранние бронзовые церемониальные кресты XII–XIII столетий, предназначенные для церковных процессий. Как отмечает автор, подавляющее большинство используемых сегодня церемониальных крестов имеет «специфически абиссинскую форму», хотя на многих из них, начиная с XVII столетия, представлены западные иконографические изводы.

В заключении Дэвид Бакстон, обращая особое внимание на своеобразность эфиопских крестов, отмечает значительный вклад эфиопов в мировую сокровищницу декоративного искусства.

С. В. Гнутова

Н. Яворская. Литва крестов

Уже много веков в Литве, как ни в одной другой стране мира, бытует традиция изготовления и водружения крестов. В 2001 году ЮНЕСКО внёс традицию изготовления крестов в Литве в списки объектов нематериального наследия. Ещё в XIX веке Литва была названа «землёй крестов» или «страной крестов».

По словам академика Литовской католической академии наук, профессора Вациса Милюнаса (Miliunas, V.), крест в первую очередь является проявлением веры людей. Крест может быть знаком веры, надежды на искупление нашей вины, спасения души и знаком воскресения, а также символом любви Бога и человека. Таким образом, крест является символом веры, надежды и любви.

В Литве наиболее распространён крест латинского типа. Водружение крестов связано с жизнью одного человека или отдельной семьи, с жизнью сельской общины или её части, с определенным периодом жизни всего народа. Особенно часто воздвигаются кресты во время исторических переломов.

Традиция сооружения и украшения крестов в Литве имеет глубокие исторические корни. Ещё в І840 году ксёндз Л. А. Юцявичус (Jucevičius L.). описывая быт жемайтийцев (населяющих юго-западную область Литвы, которых в древние времена называли жмудью), говорил о том, что возле каждого дома жемайтийца, как барина, так и простого крестьянина, стоит крест знамя веры, знак набожности людей этого края. В избе, на стене и на подоконнике помещаются Распятия. «Это наглядно напоминает жителям, что все их дела – и плохие, и хорошие – всегда видит Бог». Вдоль дорог также устанавливаются кресты или небольшие часовенки на столбах, в которых часто помещается фигура Иоанна Крестителя, покровителя Жемайтийской епархии. И далее А. А. Юцявичус продолжает: «Кресты вдоль дорог стояли так часто, что от одного до другого было несколько десятков шагов». Этому обилию крестов удивлялись и другие исследователи традиции изготовления крестов в Жемайтии.

Миколас Бронштейн (Brensztejn М.), историк польской и литовской культуры, библиотекарь и публицист, в своём исследовании «Кресты и часовенки жемайтийцев» (І906 год), рассматривая разнообразные по очертаниям и оформлению кресты, обратил внимание на разнообразие форм крестов с коваными железными завершениями и цельных кованых железных крестов, в изготовлении которых наблюдалась собственная художественная традиция.

О деревянных крестах, характерных только для Вильнюсского края (юго-восточного региона), а точнее, Лидского и Тракайского уездов, писал польский археолог и этнолог Вандалинас Шукиевичус (W. Szukiewicz). Он подчёркивал самобытность украшений крестов этих уездов и особо отметил чётко прослеживаемые различия в традиции оформления белорусских и литовских крестов. В крестах этого края мы видим сочетание дерева, иногда камня, с изящными железными крестиками. Кресты юго-восточной Литвы часто украшались передниками в качестве пожертвований. По случаю праздников они украшались цветами и венками из цветов. Шукиевичус заметил, что традиция водружать кресты в этом регионе в большей степени связана с почитанием умерших.

Л. А. Юцявичус обращал внимание на то, что ещё до середины XX века путники, проходя или проезжая мимо крестов, обязательно снимали шапки и молились. Теперь этот обычай не соблюдается.

Литовские провинциальные музеи хранят огромные коллекции крестов, собранные в советское время благодаря «бульдозерным атеистам», которые яростно боролись с народной традицией возведения крестов. Например, в маленьком городке Утяна (на северо-востоке Литвы), в краеведческом музее, собрано около 4000 памятников скульптуры, среди которых большинство крестов. Огромной коллекцией крестов обладает музей города Телыцяй, в Жемайтии. Несмотря на противодействие царских охранников (во времена Российской империи) и воинствующих атеистов в советское время, традиция водружать кресты в Литве сохранилась. Лучшее свидетельство тому Гора Крестов под Шауляем, которая стала святыней для всей Литвы. Римский папа Иоанн-Павел II подтвердил это, водрузив свой крест на горе.

Летом 2004 года в каунасском Национальном художественном музее М. К. Чюрлениса прошла выставка «Изготовление крестов в Литве в старину».

В запасниках отдела народного искусства Национального художественного музея М. К. Чюрлениса собрано множество экспонатов, связанных с традицией изготовления крестов: 65 деревянных часовенок, свыше 400 железных крестов, около 4000 скульптур. На выставке представлены часовенки со скульптурами святых, железные кресты и иконографический материал фотографии, рисунки, альбомы.

Мемориальные памятники-кресты, «стогастульпюс» (столбы под крышами), «коплитстульпюс» (столбы с часовенками), часовенки литовцы исстари устанавливали не только на кладбищах, но и в усадьбах, в полях, на перепутьях, в лесах, возле источников, на городищах и т. п. Ими увековечивали памятные события, просили покровительства и защиты у Бога. Деревянные часовенки прикрепляли к деревьям, на столбы (коплитстульпюс), ставили на каменный фундамент или прямо на землю. Внутри устанавливали Распятие, Рупинтоели (соответствует русскому Спасу Полунощному), Пьету с ангелами, святых и символы христианства. Большинство сохранившихся часовенок, представленных на выставке, создано во второй половине XVIII–XIX веке.

Железные кресты в просторечии называются просто «крестами». В композиции железных крестов использовано много символов – монограммы Христа и Марии, солнце, полумесяц, звёзды, растительные, геометрические мотивы.

В экспозиции были также представлены фотографии крестов 1921–1924 годов фотографа Адомаса, часть из которых демонстрировалась в 1925 году на Второй международной выставке декоративно-прикладного искусства в Монцо, в Италии. На фотокопиях старых негативов и фотографий, представленных в Музее Чюрлёниса, мы видим «криждирбюс» (мастеров, изготавливающих кресты) и «диевдирбюс» (мастеров, изготавливающих богов), часовенки на деревьях, в усадьбах. Авторы этих фотографий: Балис Бурачас, Казис Вариялис, Адольфас Валешка, Пятрас Кяуленас, А. Жибас, Юозас Тимукас, Антанас Рукштяле и другие.

В рисунках художников Антанаса Жмуйдзинавичюса, Казиса Шимониса, Антанаса Ярошявичюса, Ольги Дубяняцкене, Адомаса Галдикаса и учеников Каунасской художественной школы увековечены исчезающие старинные народные памятники.

Среди редких изданий и документов был выставлен альбом рисованных крестов А. Ярошявичюса (Jaroševičius, А.) «Литовские кресты», изданный в 1912 году в Вильнюсе на литовском и французском языках. Вступительную статью к нему написал Ионас Басанавичюс, а виньетки рисовал Антанас Жмуйдзинавичюс. Рядом экспонировались уникальный небольшого формата альбом рисунков в холщовой обложке (І904–1911 годы) – первый вариант альбома «Литовские кресты» и двухтомный авторский альбом фотографий А. Варнаса (Varnas, А.) «Литовские кресты» І926 года, посвящённый президенту Литовской Республики Александру Стульгинскису. Предполагается, что выставка будет показана в Риге в конце 2004 года.

Краткая библиография работ, посвящённых исследованию литовских крестов

1.      Baltrušaitis J. Lithuanian Folk Art, by Jurgis Baltrušaitis. PH.D. 1948.

2.      Bezzenberger A. Über Grabkreuzformen // Mitteilungen der litauischen Litterarischen Gesellschaft. Heidelberg, І887. T. 2.

3.      Brensztejn M. Krzyże i kapliczki żmudzkie // Materiały antropologiczne, archeologiczne i etnografiezne. Krakow. І906. T. 9.

4.      Buračas B. Kryždirbystė Lietuvoje. Vilnius, І998.

5.      Buračas B. Lietuvos kaimo papročiai. Vilnius, І993.

6.      Čerbulėnas, K. Lietuviškų memorialinių paminklų ir jų architektūrinė-meninė charakteristika // LTSR architektūros klausimai. Vilnius, І960. T. 6.

7.      Galaunė P, Lietuvių kryžiai. Kaunas, І926. (Čiurlionio galerija. Leid. Nr. І).

8.      Galaunė P. Lietuvių liaudies menas : jo meninių formų plėtojimosi pagrindai. Kaunas, І930. (Факсимильное издание – Vilnius, І988.)

9.      Gimbutas J. Mažosios Lietuvos krikštų formos // Lituanistikos darbai. Chikago, І966. T. І.

10.      (Gimbutienė M.) Gimbutas M. Ancient symbolizm in Lithuanian folk art. Philadelphia, 1958.

11.      Grinius J. Lietuvių kryžiai ir koplytėlės // LKMA metraštis. Roma, І970. T. 5.

12.      Jasėnas K. Visuotinė meno istorija. Mintauja, І929. T. І (Architektūra).

13.      Jucevičius L. Raštai. Vilnius, І959 (перевод с польского D. Urbas).

14.      Kynas A. Krikšionipkų ženklų tipologija ir paplitimo arealas Lietuvoje XIV-XX amžiuje. // Журнал Liaudies kultūra. 2002. № 2.

15.      Končius 1. Žemaičių kryžiai ir koplytėlės. Chikago: Tėviškėlė, І965.

16.      Končius I. Žemaičių padangės kryžių ir koplytėlių statistika // Soter. Kaunas, І93І. № 2 (и другие номера).

17.      Končius I. Žemaičių padangės kryžių ir koplytėlių klausimai // Журнал Gimtasis kraštas. І944. № 32.

18.      Kontrimas Č. Lietuvos geležiniai kryžiai. Vilnius, І99І.

19.      Kostkevičiūtė I. Vincas Svirskis. Vilnius: Vaga, І966.

20.      Martinaitis M., Žemaitytė Z. Ipolitas Užkurnys. Vilnius, І987.

21.      Matusas J. Kaip seni lietuviški kryžiai ir koplytstulpiai // Журнал Aidai. І959. № І0.

22.      Miliunas V. Kodėl statyti ir statomi kryžiai ir koplytėlės // Журнал Liaudies kultūra. І992. № 5.

23.      Misius К. Rusijos caro valdžios požiūris į kryžius Lietuvoje // Журнал Liaudies kultūra. 1995. N9 1.

24.      Nukentėję: Paminklai. M. Skirmantienė ir J. Varnauskas. Vilnius, 1994.

25.      Petrauskaitė Ž. «Važiavau kryžių rinkti» // Журнал Liaudies kultūra. 1999. № 4.

26.      Petrulis J., Žemaitytė Z. Trys dievdirbių kartos // Журнал Kultūros barai. 1966. № 4.

27.      Petrulis J., Žemaitytė Z. Žaismingųjų „saulučių» kūrėjai // Журнал Kultūros barai. 1966. № 7.

28.      Salvatori G. L'art Rustique et Populaire en Lithuanie. Milano, 1925.

29.      Stravinskus A. Krikščioniškoji lietuviškų kryžių simbolika // LKMA XVI suvažiavimo darbai. Vilnius, 1996. T. 16.

30.      Szukiewics W. Krzyże zdobne w gubernji wileńskie // Wisla. 1903. T. VII.

31.      Varnas A. Lietuvių kryžiai // Baras. Kaunas. 1925. Kn. 5

32.      Žemaitytė Z. Adomas Varnas: gyvenimas ir kūryba. Monografija. Vilnius, 1998.

33.      Žemaitytė Z. Lionginas Šepka. Vilnius. 1984.

34.      Žemaitytė Z. Paulius Galaũnė. Monografija. Vilnius. 1988.

35.      Žemaitytė Z. Saulėmis švytintys paminklai // Mokslas ir Lietuva. 1991. № 2.

H. Яворская

Паневежис. Литва

Генон Р. Символика креста / Пер. с франц. Т. М. Фадеевой и Ю. Н. Стефанова. – Мл Прогресс-Традиция. 2004. – 703 с.: ил.

В книгу вошли произведения, составляющие важную часть наследия выдающегося французского мыслителя-традиционалиста Рене Генона (1886–1951). В «Символике креста» (1931), где исследуются основные символы «священной науки», используемые в различных цивилизационных, религиозных и мифологических системах, автор последовательно раскрывает неисчерпаемое богатство смыслов этой наиболее известной древнейшей идеограммы. В своей фундаментальной работе Р. Генон продемонстрировал всю многозначность этого символа. Крест представляет собой систему космических координат, или, по словам апостола Павла, «широту и долготу, и глубину и высоту» – систему, с которой должен отождествлять себя «внутренний человек», стремящийся к само- и богопознанию.

«Фрайбургский» крест и его мир. Западноевропейское прикладное искусство средних веков из собрания Государственного Эрмитажа. Каталог выставки. – СПб., 2004.

Каталог посвящён западноевропейским христианским древностям, хранящимся в Государственном Эрмитаже, и в первую очередь знаменитому Фрайбургскому кресту конца XIII века, который является одним из самых замечательных памятников готического ювелирного искусства. Крест был создан около 1280 года в районе Верхнего Рейна как реликварий для хранения частицы Животворящего Креста, привезённой из Палестины. Он принадлежал монастырю св. Трудперта, расположенному недалеко от Фрайбурга, и использовался как процессионный (его высота – 71 см). При секуляризации аббатства в 1806 году крест переместился в швейцарский монастырь Мариаштайн под Базелем. В 1874 году при упразднении и этой обители он был продан известному собирателю средневековых древностей А. П. Базилевскому, коллекция которого в 1885 году была приобретена императором Александром III и передана в Эрмитаж.