Раздел 4. Рецензии и библиография

Епископ Могилевский Виталий (Гречулевич). Радуйся, живоносный Кресте! Размышления о Честном Кресте Господнем: Что есть Крест Христов? Чем должен быть Крест для христианина? – М.: изд-во им. Святителя Игнатия Ставропольского, 2000. – 48 с. Тираж 8 000 экз.

Брошюра представляет собой переиздание книги, вышедшей в Санкт-Петербурге в 1845 году. Жаль, что текст не дополнен биографической и библиографической справками об авторе.

Василий Васильевич Гречулевич (1822–1885) – православный писатель XIX в. Сын известного проповедника и украинского духовного писателя, протоиерея Каменец-Подольской епархии Василия Яковлевича Гречулевича (1791–1870). Сам, будучи протоиереем, вел активную преподавательскую (законоучитель ряда учебных заведений, в том числе, Смольного института) и издательскую деятельность. В том числе, был основателем (1860-е гг.) и, почти двадцать лет, издателем духовного журнала «Странник». Овдовев, вышел в монахи. С 1880 г. – епископ Острожский, с 1882 г. – Могилевский. Составитель таких книг, как «Подробный сравнительный обзор Четвероевангелия» (1859; 1866); «Указатель церковных чтений из книг Нового и Ветхого Завета» (1853; 1866); «Христианские рассуждения и размышления» (2-е изд. 1873 г.).

Православное учение о Кресте Господнем. Составитель Олег Шведов. – М.: Русская историко-филологическая школа «Слово», 2000. – 40 с. Тираж не указан.

Брошюра включает в себя переиздание двух статей из «Журнала Московской Патриархии»: «Крест: знак и значение» В. Иванова (ЖМП, 1973 г., № 1; в сокращении) и «Спасительное дело Христа на кресте и в Воскресении» Архиепископа Брюссельского Василия (Кривошеина) (ЖМП, 1973, №2). «Публикация рассчитана на учеников старших классов православных школ, но может быть использована всеми, кто интересуется смыслом понятий «Крест», «искупление», «спасение», «воскресение» и т. п.» (так в аннотации. – сост.). За исключением этой оговорки, происшедшей по издательской инерции, брошюра может быть рекомендована в качестве общедоступного введения в православное учение о Крестной Жертве Спасителя.

Сост.

Искусство христианского мира. Сборник статей. Выпуск 4. Главный редактор: протоиерей Александр Салтыков. Ответственный редактор: А. А. Воронова. – М.: Издательство Православнаго Свято-Тихоновского Богословского Института, 2000. – 390 с.: илл. Тираж 1 000 экз.

Непосредственное отношение к ставрографии имеют три статьи сборника: В. В. Филатов «Поклонные кресты во фресках собора Успения-на-Городке в Звенигороде (попытка богословского истолкования росписей)» (с. 129–137); А. В. Рындина «Деревянная скульптура в Новгородском храме. Людогощенский крест 1359–1360 гг.» (с. 225–245); В. Г. Пуцко «Новгородский выносной басменный крест» (с. 258–266). Как это характерно для сборников, подготовленных факультетом церковных художеств Свято-Тихоновского Богословского Института, все статьи написаны на высоком научном уровне.

Сост.

Кийский Крест Патриарха Никона. Составитель Осипенко М. В. – М.: Подворье Патриарха Московского и всея Руси. Храм Преподобного Сергия Радонежского в Крапивниках, 2000. – 40 с.: илл. Тираж не указан.

Крест-мощевик, сооруженный патриархом Никоном в 1656 г. для Кийского монастыря, и в советское время находившийся в фондах музеев, в том числе, в последнее время – в Государственном историческом музее (Москва), сегодня находится в московском храме преподобного Сергия Радонежского в Крапивниках. Изданная храмом об этом памятнике брошюра, включает в себя; «Слово о Животворящем Кресте Господнем, писанное святейшим патриархом Никоном», «Сказание о святом Кресте, что в заливе Белого моря, на Кии-острове, в Крестном монастыре», «Описание святынь, собранных и водруженных во Святом Кресте, иже есть в Крестном монастыре», краткое жизнеописание Никона и информацию о самом храме, ставшем с 1991 года местом пребывания святыни.

Это не первая работа об этом кресте. Среди предшественников, в первую очередь, необходимо указать на статью: Кольцова Т. М. «Крестовый образ» Кийского Крестного монастыря // Научно-исследовательская работа в художественном музее. Сборник статей. Выпуск 1. – Архангельск: Государственное музейное объединение «Художественная культура Русского Севера», 1998. С. 14–32. Но неоспоримое достоинство представляемой работы – то, что это хороший образец приходского издания, рассказывающего о святыне храма.

Сост.

Св. Животворящий Крест Господень города Арзамаса. Летописное сказание о св. Кресте Господнем, находящемся в церкви Илии Пророка города Арзамаса Нижегородской губернии. – Арзамас: ЗАО «Арзамаскомплектавтоматика», 2000. – 16 с. Тираж 3 000.

Перепечатка, с сокращениями, брошюры XIX века, написанной священником А. Ястребским. В ней рассказывается предание о местной святыни – деревянном кресте второй половины XVII века, ныне находящейся в Воскресенском Соборе Арзамаса.

Сост.

Федоров Ю. Образ Креста. История и символика православных нагрудных крестов. – СПб., 2000. – 112 с.: илл. † 12 с. цвет. вклад. Тираж 10 000 экз.

Книга петербургского ювелира Ю. А. Федорова «Образ креста» посвящена истории и символике православных нагрудных крестов. В основной части работы, автор касается вопросов иконографии Креста, его изображений в раннехристианский период, анализирует типологию тельных и нагрудных крестов, их функциональное назначение.

Особый интерес представляет глава V «Символический язык крестов XVII века», в которой дается богословское истолкование нагрудных крестов этого периода и анализируется пластическое решение форм и орнаментации предметов. В этой же главе приводятся основные тексты молитв Кресту, помещаемые, как правило, на обороте нательных и нагрудных крестов.

Книга богато проиллюстрирована великолепными рисунками (79 илл.) основных типов древних крестов и таблицами с современными крестами, иконами и ковчежцами, изготовленными по моделям Ю. А. Федорова с 1996 по 2000 годы. Таблицы (XI шт.) исполнены с большим вкусом и стилизованы под фототипические листы рубежа XIX–XX веков.

Сам Федоров называет жанр своих работ «иконной мелкой пластикой», что отражает суть его изделий. Работы его можно еще назвать «рельефной миниатюрой» в драгоценном металле.

Особо хотелось бы отметить высокопрофессиональный макет книги и ее художественное оформление (вплоть до скромной обложки, в которой «сквозит» стиль начала XX века).

Книга Федорова представляет безусловный интерес для всех, кто интересуется историей прикладного искусства России. Задачи, которые ставил перед собой автор книги, на наш взгляд, достигнуты. В книге в кратком, сжатом виде даны характеристики основных типов нагрудных и нательных крестов. Но исключительное, для искусствоведческой работы, достижение автора – тот истинно православный дух, в котором она написана.

С. В. Гнутова

Подосинов А. В. Символы четырех евангелистов. Их происхождение и значение. – М.: Языки русской культуры, 2000. – 176 с.: илл. Тираж не указан.

В своей работе автор исходит из признания ведущего характера древней иудейской традиции в истолковании символов евангелистов, представляющих, по отстаиваемому им мнению, обозначения стран света. Объяснения, существовавшие в христианской экзегетике, не удовлетворяют автора, как позднейшие, по отношению ко времени возникновения самой традиции, носящие характер интерпретации, а потому, «произвольные» и содержащие множественности аллегорий. Книга ценна огромным объемом представленного в ней фактографического материала, в том числе, публикацией нескольких крестов.

Сост.

Славяне, финно-угры, скандинавы, волжские булгары. Доклады международного научного симпозиума по вопросам археологии и истории 11– 14 мая 1999 г. Пушкинские горы. – СПб.: ИПК «Вести», 2000. – 266 с.: илл. Тираж 1 000 экз.

В сборник включена статья Μ. Е. Васильева «Культовые камни и кресты на территории пушкинского музея-заповедника» (с. 65–69). Вопросы вызывает, как корректность объединения двух типов памятников в группу «всякого рода каменных изваяний», так и язык статьи. Пример: «Верхняя часть головы идола утрачена, видимо, тогда, когда он должен был выполнять христианскую функцию» (с. 67). Функция же самих монументальных крестов, «оказавшихся на территории пушкиногорского заповедника», больше всего похожа на использование их, как своеобразной садово-парковой скульптуры: перенос на новое место, составление частей разных памятников в одно целое и т. д.

Как на пример научного текста, представляющего эту же группу монументальных крестов самостоятельным объектом изучения, можем указать на статью: Артемьев А. Р. Подписные каменные кресты Псковской земли XV–XVII вв. // Великий Новгород в истории средневековой Европы. К 70-летию В. Л. Янина. – М.: Русские словари, 1999. С. 144–148.

Сост.

Православие и культура этноса. Тезисы докладов Международного научного симпозиума. 9–13 октября 2000 г. г. Москва. – М.: «Старый сад», 2000. – 216 с. Тираж 350 экз.

Тема креста характерна для многих докладов симпозиума. Вот, например, цитата из тезисов А. В. Гурко (Минск) «Православная церковь, ее место и роль в условиях поликонфессионального общества современной Беларуси»: «Воссоздание древней реликвии белорусского народа – Креста святой Евфросинии Полоцкой Белорусской Православной Церковью стало значительным шагом на пути создания гармоничного белорусского общества» (с. 10). Но, собственно, ставрографической проблематике посвящены девять докладов.

Этнографическая тематика: А. В. Черных (Пермь) «Православная символика в пространстве русской деревни (по материалам Южного Прикамья)» (с. 51–52); О. В. Лысенко (Санкт-Петербург) «Функции придорожных крестов в обрядовой практике восточнославянских народов в XIX– XX вв.» (с. 52–53); С. Л. Юсов, Η. Н. Юсова (Киев) «Мотивы воздвижения нарочитых крестов у православных украинцев Буковинского Подолья» (с. 53–54).

Мемориальная культура: Н. И. Бондарь (Краснодар) «Православные кладбища Кубани: динамика отношений и представлений в советский и постсоветский периоды» (с. 117–118); Г. А. Веревкина (Вельск) «Кириллов день в Вельске: возрождение традиций» (с. 68–69).

Отдельная группа докладов была посвящена изучению крестных ходов: Г. А. Романов (Москва) «Современные крестные ходы» (с. 54–55); Г. В. Любимова (Новосибирск) «Участие сельского духовенства в обрядовой жизни сибирской общины: крестные ходы и молебны вне храма (XIX – начало XX века); И. В. Спасенкова (Вологда) «Традиции крестных ходов в православной культуре русского города в 1920-е годы (на материалах Вологды)» (с. 56–57); Л. В. Макаровская (Вельск) «Крестные ходы в XIX – начале XX веков в Вельском уезде Вологодской губернии (по материалам церковных летописей)» (с. 57–58); и др.

Сост.

Святилища: археология ритуала и вопросы семантики. Материалы тематической научной конференции. Санкт-Петербург, 14–17 ноября 2000 г. – СПб.: Издательство СПб. университета, 2000. – 236 с.: илл. Тираж 400 экз.

К ставрографической проблематике в сборнике прямо относятся две статьи: В. Б. Панченко (Санкт-Петербургский государственный университет) «Почитаемые каменные кресты в культуре древней Руси: к проблеме выбора источников» (с. 139–141) и Л. М. Лойко, Л. В. Королькова (Российский этнографический музей) «Редкие виды надмогильных сооружений коми и вепсов» (с. 141–143).

В первой статье доказывается, что почитание средневековых каменных крестов в «традиционной культуре» XIX–XX вв. не имеет прямой связи с древнерусской религиозной традицией, а является следствием «вторичной ритуализации». Это почитание в «традиционной культуре» осуществляется носителями, т. н., «народного православия», о котором много пишут гг. Панченко. Редуцируя эту модную гипотезу, мы получим в качестве объектов полевых наблюдений людей, поклоняющихся лишь тому, что они помнят; таким образом, их религиозная практика не выходит за рамки личного опыта. Каменные кресты для них – объекты, к которым их в детстве привели родители, для совершения какого-либо просительного обряда, включив, таким образом, кресты в мир обыденной практики своих детей. Все это делает невозможным для носителей «народного православия», собственно, исповедание христианской (а равно, и любой другой) религии.

Но, если читатель думает, что, хотя бы древнерусская духовная традиция в представлении г-жи Панченко отличается от убожества «народного православия» XIX–XXI вв., то он ошибается. Вот, что говорится по этому поводу на стр. 139: «история массовой религиозности древнерусской эпохи позволяет говорить о существовании категории культовых объектов, не санкционированных напрямую церковными канонами. Речь идет о различных видах местных святынь. К ним, в частности, следует относить и почитаемые каменные кресты».

Таким образом, и в древности святыни были не христианские, а «несанкционированные», т. е. языческие. Их бытование определяется не сложной религией, а житейскими ситуациями. Поэтому, вместо сложных классификаций, уважаемый автор предлагает разделять средневековые каменные кресты только на почитаемые и намогильные. Делается это на том основании, что в «средневековой религиозной культуре категории «обета», «поклонения» и «памяти» репрезентировали разные грани одного и того же явления» (с. 139). Интересно было бы понять, какого.

Вторая статья описывает происходивший, по мнению авторов, в 1920– 1930-е годы процесс архаизации погребальной обрядности, когда политически дискредитированный христианский культ стал заменяться неоязыческими или архаическими элементами. Авторы показывают этот процесс на примере изменения надгробий у вепсов и коми, когда совершается «переход от идеи креста (дерева Христова) к архетипическому образу дерева в самой примитивной его форме» (с. 141). К сожалению, общим недостатком сборника является отсутствие библиографических ссылок. Так что неподготовленному читателю трудно понять, что скрывается за криптограммой «Шурыгин. 1998: 2». А скрывается за ней статья архитектора И. Н. Шургина «Архаические деревянные надгробия Верхней Пинеги» («Живая старина». 1998, № 3. С. 2–5). Проблема отсутствие библиографической ссылки здесь в том, что Шургин полагает описанное им кладбище деревни Кучкас в верховьях Пинеги своеобразным реликтом, не имеющим аналогов: «на других верхнепинежских кладбищах не удалось найти намогильные памятники, подобные кучкасским». Т. е. высказывает мнение, противоположное гипотезе, построенной на его работах. Нет и привязки к периоду 1920–30 гг. Таким образом, возникает проблема полноты источниковой базы, без решения которой, изложенные в статье, взгляды могут показаться отвлеченной спекуляцией.

Сост.

IV научные чтения памяти И. П. Болотцевой. Сборник статей. – Ярославль: Ярославский художественный музей, 2000. – 164 с. Тираж 100 экз.

Несколько лет назад в Ярославском художественном музее прошла тематическая выставка, посвященная иконе «Плоды страданий Христовых» – редко встречающемуся позднему иконографическому сюжету русского религиозного искусства. Над созданием этой уникальной выставки работали немецкий исследователь Курт Эберхарт и сотрудник ЯХМ Ольга Борисовна Кузнецова. К сожалению, музею не удалось получить грант на издание каталога этой выставки. Следы работы над ней обнаруживаются лишь в сборниках: Вторые научные чтения памяти И. П. Болотцевой. Ярославль: ЯХМ, 1998; Третьи научные чтения памяти И. П. Болотцевой. Ярославль: ЯХМ, 1999. Вот и в этом сборнике читатель обнаружит статью О. Б. Кузнецовой «Особенности иконографии «Плоды страданий Христовых» в иконах ХѴІІ-ХІХ вв.» (с. 110–121).

Сост.

Щедрина К. А. Царей держава. Значение реликвий и символов Святого Креста и Страстей Христовых в церковном освящении государственной власти (Историко-богословское исследование). – М., 2000. – С. 64. Тираж 200 экз.

В исследовании предпринята попытка рассмотреть сущность харизмы царской власти и место реликвий и символов Св. Креста и Страстей Христовых в ее формировании. Высшей точкой христианского оформления царского культа, выбрана деятельность патриарха Никона, что достаточно полемично. Общий недостаток работы – некоторая лапидарность.

Сост.

Кресты, иконы, складни: Медное художественное литье XI – начала XX века: Из собрания Центрального музея древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева. Альбом-каталог. Авторы: С. В. Гнутова, Е. Я. Зотова. Фотосъемка – С. И. Степин. Макет и художественное оформление – А. А. Вишталюк. – М.: Интербук-Бизнес, 2000.

В начале XX в. один из краеведов так отозвался о произведениях медного художественнаго литья: «...и как обидно, и как жаль, что эти остатки старины не привлекают почти ничьего внимания. И как хотелось бы, что бы это внимание было, наконец, на них обращено...»

Сбылось это пожелание, и меднолитые предметы, ставшие частью музейных и частных собраний не только России, но и Бельгии, Германии, Голландии, Польши, Финляндии и других стран, привлекли внимание специалистов – археологов, историков и искусствоведов. Событием для всех почитателей меднолитой мелкой пластики, независимо от уровня подготовленности, стал выход первого в России альбома-каталога «Кресты, иконы, складни». Этот значительный пласт прикладного искусства, самого распространенного и самого тиражированного, получил, наконец, во вступительной статье альбома оценку, как национальное явление.

Правомерно замечание авторов альбома, что «в настоящем издании впервые сделана попытка обобщения и описания музейной коллекции», из которой выбраны 249 памятников XI – начала XX вв. Представленные памятники наглядно демонстрируют разнообразие типов, форм и декора меднолитой пластики. Все предметы сгруппированы в три раздела с единой нумерацией: раздел первый – «Кресты», раздел второй – «Иконы», раздел третий – «Складни». Каждый из разделов предваряет статья, дающая представление о назначении, типологии, иконографических и стилистических особенностях данной группы. Отметим, что это значительно облегчает понимание сложного материала, лишь на первый взгляд кажущегося очень простым и легким для атрибуции не только специалистам, но и любителям меднолитой пластики.

Структура альбома и каталожные описания могут стать предметом обсуждения специалистов, занимающихся данной тематикой, но следует признать глубоко символичным и закономерным, что альбом открывается большим и сложным разделом, посвященным крестам, столь различным по своему назначению, формам и убранству.

Известные с византийских времен меднолитые кресты и иконы только на Руси получили столь широкое распространение, что стали одной из определяющих черт русской культуры. Сформировавшись в домонгольское время, обретя национальные свойства в XIV–XV веках под влиянием местной иконописи, став в XVII веке особым, самостоятельным явлением церковного искусства, металлопластика проявила себя на русской почве наиболее устойчивой структурой. И как ремесло, и как искусство, она не исчезла, не растворилась, не трансформировалась под влиянием требований и традиций наступившего нового времени. В то время, как в XVIII–XIX веках в Европе почти каждый дом украшали гравюры, на стенах русских домов жители располагали медные кресты и иконы. Нательные кресты, настенные и настольные Распятия, меднолитые иконки и складни не только украшали дом верующего, но и сопутствовали ему в делах и путешествиях. Обязательной принадлежностью каждого православного человека был нательный крест, сопровождавший его от рождения до кончины.

Миф о мнимой простоте медного литья рассыпается сразу же, когда перед нами предстает великое разнообразие нательных крестов и крестов-энколпионов. Личные кресты не только свидетельствовали о личной принадлежности обладателя их к христианству. По народному убеждению, они служили главной защитой человека, оберегающей от всех злых сил. С крестом, прогоняющим бесов, не расставались никогда. На крестах-тельниках часто можно встретить изображения победителей демонов Архангела Михаила, великомученика Никиты, прозванного в народе «бесогоном», святых воинов Георгия, Федора Стратилата, Димитрия Солунского. К покровительству небесного воинства любили обращаться все, кто на ратном поле защищал русскую землю. Медные нательные и наперсные кресты, складные иконы часто находили на местах былых сражений, вместе с останками воинов. Памятные наперсные кресты и иконки паломники приносили из почитаемых святых мест Руси.

Помимо нательных и наперсных крестов, на Руси были широко распространены меднолитые напрестольные и киотные кресты крупного формата. Крестами «Распятие Христово» уже более тысячелетия совершалось и совершается освящение воды в русских храмах. Ни один молебен не обходится без воздвизального креста. Кроме того, во многих домах в красном углу каждой комнаты помещался крест. Такими крестами были отмечены двери и врата усадебных построек.

На Русском Севере, на перекрестках дорог сооружались деревянные кресты, в средокрестии которых располагали медные кресты. Кресты в киотах устанавливали и на многих памятных, и на могильных крестах. Медные кресты в деревянных киотах были обязательной принадлежностью церквей и часовен.

В альбоме представлены 57 предметов – кресты-тельники, кресты наперсные, в том числе, и кресты-энколпионы (мощевики), кресты напрестольные, моленные – иллюстрации которых наглядно показывают, как усложняется иконография и крест становится центром композиции большого походного иконостаса.

Несомненным достоинством альбома является его художественное оформление, передающее многообразие мира меднолитой пластики. Фотосъемка каждого предмета передает не только блеск цветного металла, яркость цветовой гаммы эмалей, но и рельефность, пластичность образа. Остается только сожалеть о нарушениях в соразмерности отдельных предметов и иллюстраций, о некоторой неполноте звучания цвета при печати, что затрудняет использование альбома при атрибуции аналогичных предметов. Вероятно, учитывая первый опыт подобного издания в России, авторам следовало дать более полную библиографию и расширенный состав словаря специальных терминов.

Это издание, необходимое для повседневной работы музейных сотрудников, коллекционеров, реставраторов, мастеров-литейщиков и эмальеров. Оно должно стать началом большой работы по созданию национального каталога меднолитой мелкой пластики. В этом и заключается главное значение альбома-каталога «Кресты, иконы, складни».

к. и. н. Г. А. Романов

Smilgus, Hubertas. Kryziu kalnas. – Siauliai, 2000. – 48 с., илл. Тираж 5 000 экз.

Небольшой по формату фотоальбом, ярко представляющий известнейший памятник литовской культуры – курган Юргайчу (Доманту), более известный, как Крестовая гора.

Памятник находится в 12 километрах от города Шяуляй, возле шоссе и железной дороги Шяуляй–Рига. Это небольшой курган продолговатой формы, до 10 м высоты, окруженный насыпью. На вершине – площадка 25х20 м. Кресты на кургане в письменных источниках впервые упоминаются в 1850 г., но появление их связывается с подавлением восстания 1831 года. Как сакральное место, в конце XIX века Крестовая гора была описана историком Л. Кшивицким. В то время он обнаружил на ней 130 крестов и кирпичную часовенку. В альбом включена, показывающая это, архивная фотография.

С 1961 года, в течение 20 лет, мемориальный комплекс горы четыре раза полностью разрушался представителями советской власти. Лишь в 1988 году начинается возрождение Крестовой горы. В настоящее время, здесь насчитывается более 50 000 крестов и статуэток с изображением святых, а, также, приношений – икон, четок.

В альбоме на пяти языках представлено два небольших текста: собственно, краткое описание памятника, и радость по поводу визита римского первосвященника, при этом, сам памятник, как бы, отходит на второй план. Так что, по своему характеру, альбом является прекрасным образцом католической паломнической продукции.

Сост.