Седмица 6-я Великого поста

Когда душа не будет раболепствовать мудрованию плоти, но в сознании того, что дано ей от Бога, восприемлет приличные ей величие и достоинство, тогда в ней глас Господень (1,205).

Утро в душе производит Солнце Правды, восхождение умного Света производит день в приявшем Его (1,296).

И как глаз вне света не может пользоваться способностью зрения, так и душа, носящаяся по сторонам вне понятия о Единородном Сыне Божием, не может пользоваться разумением (3,74).

Душа, поползнувшая в плотские страсти, губит свойственную ей красоту (4,42).

Как для плоти необходимо удаление чуждого и восполнение недостающего, так и в душе нашей надобно устранять чуждое и принимать в нее приличное ее природе… (5,170).

Душа, соблюдающая мыслительную силу свою в трезвении и приличных действованиях, утвердится в созерцаниях и будет упражнять свой нрав в том, что правильно, справедливо, благопристойно и мирно. А как скоро прекратит размышление и перестанет углубляться в надлежащее созерцание, тогда восставшие телесные страсти, как бесчинные и наглые псы, над которыми нет надсмотрщика, начинают сильно лаять на душу и каждая страсть усиливается всячески истерзать ее, отделяя себе часть жизненной ее силы. Хотя душа одна и та же, сила ее двояка: одна – собственно жизненная сила тела, а другая – сила, созерцающая существующее, которую называем также разумною. Но душа, поскольку соединена с телом естественно, вследствие сего соединения, а не произвольно сообщает телу силу жизненную. Ибо как солнцу воссиявшему невозможно не освещать того, на что простерло лучи, так невозможно душе не оживотворять тело, в котором пребывает. Сила же созерцательная приводится в движение по произволению. Поэтому, если душа соделает свою созерцательную и разумную силу всегда бодрственною… то усыпляет телесные страсти двояким образом, то есть и тем, что бывает занята созерцанием лучшего и сродного, и тем, что, надзирая за безмятежием тела, уцеломудривает и утишает его страсти. Если же, возлюбив леность, оставит созерцательную силу в недеятельности, телесные страсти, нашедши жизненную силу праздною и разделив ее между собою, так как никто их не останавливает, увлекают душу к своим стремлениям и действиям. Посему телесные страсти в нас сильны, когда ум бездейственен; благопокорны же, когда ум управляет и владеет телом (5,328).

Прекрасная вещь – конь, и чем он по природе горячее и резвее, тем лучше. Но он требует наездника и управителя. Если наездник как должно распорядится природными свойствами животного, то употребит его с пользою для себя и достигнет предположенной цели: и сам останется целым, и животное окажется весьма годным в дело. Если же наездник худо правит молодым конем, то конь неоднократно сбивается с дороги, попадает на дорогу непроезжую, низринувшись же со стремнины, уносит иногда с собою и самого седока, и нерадение наездника подвергнет опасности обоих. Так рассуждай и о душе с телом. Тело получило естественные стремления, которые не бессмысленны, но, без сомнения, на что-нибудь хороши и полезны, но оно не получило на свою долю рассудка, чтобы преимуществом разума почтена была душа. Если душа как должно управляет стремлением тела, то и тело спасено и душа пребывает вне опасности. Если же вознерадит об управлении и, объятая сном беспечности, перестанет держать тело в узде, то и само тело, как не имеющее рассудка, совращается с прямого пути и душу ввергает в равные со своими падениями (нестроения), не по собственной негодности, но по нерадению души. Ибо если бы телесные страсти были бы таковы, что их не могла бы укрощать душа, то по справедливости было бы виновно тело. Но если они стали покорны многим потщившимся преодолеть их, то тело не может быть обвинено теми, которые стараются очернить его, называя первым виновником порока. Достойна же укоризны за нерадение душа, ослабившая власть свою над телом, а… также и поставившая себя во зле чрез оскудение в ней добра (5,330).

Как мог демон отдалить тебя настолько от Христа, уловить твой язык, и слух, и зрение, о несчастная душа? Где ты блуждаешь вне кроткого Света, волнуемая житейскими желаниями, беспокойствами, заботами, трепеща одной тени страха, служа обольщениям, иссыхая и истаивая в порывах кипящего гнева? Не предавайся, душа, кружениям парящего ума, но и не забывай своей жизни, когда приближаешься к плоти, к прикровенным и явным плотским недостаткам! Пусть в дольнем мире возмущаются все житейскими бурями, пусть здесь время, как шашками, играет всем: и красотою, и богатством, и неверным счастьем, и могуществом! А я, крепко держась за Христа, никогда не покину надежды, что увижу сияние Воединосочетаемой Троицы, когда достояние великого Бога (душа), теперь смесившаяся с плотью, а прежде – образ Божий, вступит в единение с Небесным (12,21).

Душе дана воля отвращать телесные члены и не допускать их до худых зрелищ, до слышания чего-либо лукавого и срамного, до непристойных слов, до занятий мирских и лукавых (31,24).

Хозяин дома не допустит видеть в своем жилище чего-либо неприятного или безобразного: или кровать неубранную, или стол, покрытый грязью, или того, чтобы дорогие сосуды были брошены в каком-либо нечистом месте, а назначенные для низкого употребления лежали на виду входящих в дом, но, расположив все благообразно и в должном порядке и назначив каждой вещи приличное место, он смело принимает гостей, нисколько не боясь стыда, если сделается известным, как ведутся дела у него по дому. Так, думаю, должен распорядиться и хозяин нашего душевного дома – ум. Все, что есть в нас, он должен расположить стройно: каждую из сил души, которую Зиждитель дал нам вместо утвари и сосудов, должен употреблять сообразно с ее природой и во благо… Желательную силу должен утвердить в чистоте души, отделив как некий дар и начаток своих благ Богу и посвятив оную однажды блюсти неприкосновенною… Раздражение, гнев и ненависть употреблять как некоторых при воротах псов, чтобы они бодрствовали для противодействия одному только греху и направляли свое естественное свойство против того вора и разбойника, который тайно проникает на пагубу Божественного сокровища и входит для того, чтобы украсть, умертвить и погубить. Мужество и смелость должно держать в руках как бы какой щит, чтобы не упасть духом, когда находит уныние и устремляются на нас нечестивые; надежду и терпение как жезл, чтобы опираться, когда приводят в изнеможение искушения. К печали благовременно прибегать в случае раскаяния во грехах, так как она ни на что другое не полезна, но только на это одно употребление. Справедливость да будет верным правилом при определении того, что непогрешительно во всяком слове и деле, как должно располагать силами душевными и как воздавать каждому свое по достоинству. А желание большего, которое в душе каждого велико и безгранично, если кто применит к желанию Божественного, тот будет блажен в своем искании, усиленно стремясь к приобретению того, к чему стремиться похвально. Мудрость же и благоразумие пусть имеет советниками касательно того, что ему полезно, и советниками в своей жизни, чтобы никогда не впасть в обман от неопытности или неразумия. Если же кто вышеупомянутые силы души употребляет несообразно их природе, но обращает не к тому, к чему следует: желание направляет на предметы постыдные, ненависть направляет на единоплеменников, любит неправду, восстает на родителей, дерзает на гнусные поступки, надеется на суетное, отдалив от сожительства с собою мудрость и благоразумие, дружится с жадностью и нецеломудрием и так же во всем прочем поступает, тот до такой степени глуп и смешон, что даже и выразить нельзя его глупости, сколько она того заслуживает. Представим, что кто-нибудь надел доспехи наоборот, обратив шлем так, что закроет лицо оным, а сзади откроет шею, ноги поместит в латы, а наножники приладит к груди и что из вооружения прилажено к левой стороне обратит на правую, а что к правой – обратит на левую, – что должен потерпеть в сражении так вооруженный воин, то же самое необходимо потерпит в жизни и тот, кто допускает смешение в мыслях и извращение в употреблении душевных сил. Итак, мы должны стараться о водворении между нами стройности, которую обыкновенно производит в душах наших истинное целомудрие (30,364).

Как младенец, рожденный в веке сем, не всегда остается в младенческом возрасте, но ежедневно растет вследствие необходимости по неизъяснимым законам природы, пока не придет в совершенного мужа в полноту разумных понятий, – таким же образом и рожденный свыше водою и Духом должен быть возведен не в младенчество духовного возраста, но, ежедневно пребывая в подвиге, труде и многом терпении, обязан чрез борьбу с духовными сопротивниками преуспевать и возрастать до полноты духовного возраста… (24,320).

В какой мере преуспевает человек в духовном подвиге, в такой восходит на высоту тайн Духа и утаенных сокровищ Премудрости (45,245).

Если в делах житейских ничего великого достигнуть не может тот, кто исполняет их небрежно и как случается, то тем более так должно быть в делах духовных, потому что они требуют наибольшей тщательности (39,271).

Живущий духом стоит выше и страха, и скорби, и опасности, и всякой перемены, потому что ничего не терпит, но что гораздо важнее – презирает все, что бы ни случилось (40,652).

Духовное возрастание ревнителей о спасении соответствует возрастанию Господа нашего Иисуса Христа человечеством. Когда они младенчествуют в новоначалии, тогда, подобно Господу, млеком питающемуся, питаются млеком телесных добродетелей или телесного обучения, которое вмале (ненадолго) есть полезно возрастающим в добродетели и мало-помалу отлагающим младенчество (1Тим. 4,8). Когда возрастут они до возраста юношей и твердою начнут питаться пищею ведения истины Божией, как имеющие чувства духовные уже обученными (Евр. 5, 12–14)… тогда уподобляются Господу, преуспевшему возрастом и благодатию, посреди старцев сидящему и открывающему им глубокие тайны (Лк. 2,46). Когда же приидут в меру возраста исполнения Христова (Еф. 4,13), тогда бывают подобны Господу, возвещающему всем слово покаяния, научившему народ тайнам Царствия Небесного, а между тем к страданию Своему спешно приближавшемуся. Таков конец и всякого совершившегося в добродетелях, чтоб, прошедши все возрасты Христовы, вступить в прискорбные искушения, в соответствии Кресту Его (65,163).

Совершеннейшие бывают совершенными потому, что образует их Дух или Слово. Ибо в человеке сокрыта искра благочестия, как в некоторых камнях сила огня. Ударами железа извлекается свет из кремней, так и Слово изводит из смертных сокрытое в них благочестие (12,69).

Мы призваны непрестанно простираться на дела более и более совершенные, умудряемые Господом, паче же всего предметом наших попечений да будет Святая Троица (11,363).

На пути к совершенству никогда не останавливайся. Худо сходить непрестанно в глубину. И ты, который столько выходишь из бездны греха, еще стоишь (11,361).

Возвышайся более жизнью, нежели мыслию. Жизнь может сделать тебя богоподобным, а мысль доведет до великого падения. Жизнь устрояй не по малой мере. Как бы ни высоко взошел ты, все будешь еще стоять ниже заповеди (12,203).

Кто в течение всей жизни достигает большей и большей высоты многими восхождениями, тот не сомневался стать еще выше себя самого, так что жизнь его подобна орлу, во всем усматривается надоблачною, превыспреннею, парящею в эфире мысленного восхождения (14,373).

Вот в подлинном смысле совершенство – не раболепно, не по страху наказания удаляться от порочной жизни и не по надежде наград делать добро, с какими-нибудь условиями и договорами торгуя добродетельною жизнью, не теряя из вида все, даже то, что по обетованиям соблюдается надежде; одно только почитать для себя страшным – лишиться Божией дружбы, и одно только признавать драгоценным и вожделенным – соделаться Божиим другом, что, по моему рассуждению, и есть совершенство жизни (14,379).

Достигшим уже совершенства в жизни добродетельной и очистившим себя… прилично хвалить Бога и быть в таком состоянии, в каком пребывает естество ангельское. Ибо у них, известно нам, нет другого занятия, как только хвалить Бога, – и у совершенных в добродетели нет иной заботы, как только устроять жизнь свою, чтобы была хвалою Богу (15,89).

Истинное совершенство и состоит в том, чтобы никогда не останавливаться в приращении к лучшему и не ограничивать совершенства каким-либо пределом (20,262).

Начало и ограждение нашего спасения есть страх Господень. Ибо от него зависит и начало обращения, и очищение от пороков, и охранение добродетелей у тех, которые руководствуются им на пути к совершенству. Сей страх, проникая в душу человеческую, производит отвращение к мирским вещам… а отвращением и оставлением всех стяжаний приобретается смирение… Оно скоро доведет тебя до любви, чуждой страха, воодушивившись которою ты то самое, что прежде исполнял из-за страха наказания, начнешь исполнять без труда, как естественное, и уже не из страха наказаний, но по любви к самому добру и по услаждению добродетелями (50,46).

Ничья воля или подвиг, хотя бы кто хотел подвизаться, не могут быть достаточны, чтобы обложенный плотью, противоборствующею духу, в состоянии был достигнуть верха совершенства… если не будет, воспомоществуем милосердием Божиим так, чтобы заслуживал достигнуть того, чего он желает или куда стремится (50,148).

Тогда только мы удостоимся обладать истинным совершенством… когда ум наш, освобожденный разумным очищением от всякой страсти и услаждения земного, не стесняясь узами бренной плоти, при непрестанном размышлении о Божественном Писании и созерцании духовном, так далеко восходит в область невидимого и до того углубляется в высшие бестелесные предметы, что не чувствует ни своего положения телесного, ни даже облежащего его вещества, возносится до такого восхищения, что не только не ощущает никаких звуков телесным слухом… но не замечает даже предметы, находящиеся перед его глазами. Поверить, впрочем, сему и понять силу его состояния может только тот, чьи очи сердечные Господь так отвлек от всего настоящего, что он считает то не только преходящим, но как бы несуществующим, как бы дымом исчезающим, чем-то разрешившимся в ничто (50,209).

Вот цель всего совершенства, чтобы дух, очищенный от всякой плотской нечистоты, ежедневно возвышался к небесному, пока всякая деятельность его, всякое стремление сердца сделается одною и постоянною молитвою (50,355).

Нельзя быть совершенным… не отказавшись не только от денег, дома, но даже от души своей… (32,371).

Чем больше мы приобретаем совершенств, тем диавол становится лютее, тогда делается более свирепым, когда мы заботливо устрояем свою жизнь (33,10).

Желающий жить по образу и по подобию Божию должен быть презираем всеми, стать предметом насмешек и неуважения как на словах, так и в делах (33,922).

Хотя бы мы еще не достигли совершенства, но самое его желание уже начало нашего спасения, от этого желания мы начинаем с помощью Божией и подвизаться, а через подвиг получаем помощь к стяжанию добродетелей (55,115).

Для достижения совершенств… тебе необходимо сначала подавлять свои собственные волнения… и совсем их погасить и умертвить, а чтобы успеть в этом, должно тебе непрестанно себе противиться в худом и принуждать на доброе: должно непрестанно бороться с собою и со всем, что благоприятствует твоим велениям, возбуждает и поддерживает их. Уготовься же на такое борение и ведай, что венец вожделенной тобою цели не дается никому, кроме доблестных воителей и борцов (59,16).

Не малыми мерами измеряй путь своей жизни. Ежели ты опередил возвращающегося назад или самого порочного, то не думай, что достиг уже предела добродетели. Превзойти немногих – не верх еще совершенства. Для тебя мерою должны быть заповеди и Бог, и ты далек еще от Бога, хотя и идешь быстрее других. Имей в виду не то, сколь многих ты стал выше, но то, сколь многих остаешься еще ниже, и желай быть всех совершеннее (для благоугождения Богу). Выше тебя – широкое небо, а ты высок между низкими (12,78).

Праведность есть совокупность и соединение всего хорошего и доброго (43,1009).

Праведность есть уничтожение и исчезновение смерти (43,299).

Праведность, окружая и ограждая важнейшие части нашей души, противостоя смертоносным ранам страстей, отражает удары противников и не допускает стрелам диавола проникать во внутреннего человека, ибо она все покрывает, все терпит, все переносит (1Кор. 13, 4–7) (50,284).

Вся жизнь праведника исполнена скорбей, это путь тесный и скорбный (1,251).

Ибо путь спасаемых сколько обещает благ будущих, столько предоставляет трудов в настоящем (1,164).

Праведность – самые быстрые крылья, возносящие праведных от земли на Небо (24,126).

Праведники взойдут на духовные степени, чтобы стать братьями и сродниками горним, потому что не ходили они плотскими путями, но и во плоти были духовными и за сие вместе с духовными находятся блаженством во Царствии (25,240).

Праведники прекрасно называются живыми, потому что в здешней жизни услаждаются непрестанным созерцанием Бога… (24,195).

Райская дверь сама собою отверзается для праведных, как скоро они приближаются к ней, с честью встретит их стерегущий ее Херувим, ударяя в струны цевницы. Узрят они Жениха, Который явится и с победною песнию придет от Востока. Он даст им крыла, чтобы могли немедленно лететь на воздусех и поклониться Ему (25,459).

Праведность не только спасает приобретших ее, но и возбуждает многих к ревности по ней и переносит от смерти к вечному бессмертию (43,1103).

Ибо если грех вооружил смерть, то вполне ясно, что праведность, сообщаемая благодатию, уничтожает ее и ниспровергает все царство греха… (40,599).

Праведник и ныне пьет воду живую и обильно испиет ее впоследствии, когда вписан будет в гражданство во Граде Божием. Но ныне пьет он «в зерцале и в гадании» по малому постижению Божественных умозрений; а тогда вдруг приимет в себя полноводную реку, которая весь Град Божий может наводнить веселием. Какая же это будет река Божия, как не Дух Святой, прибывающий по мере веры в достойных, уверовавших во Христа? (1,295).

Есть два рода людей: во-первых, люди праведные и, во-вторых, люди, достигшие оправдания при помощи покаяния. Первые изначала сохраняют праведность, а вторые приобретают ее путем покаяния (39,791).

Закон по большей части запрещает зло, между тем не чрез это, но чрез добрые дела человек становится праведным (42,631).

Обнажи себя от денег, чтобы не обнажиться от праведности. Обладание, состоящее в деньгах, повреждает одежду оправдания (42,117).

Чувственные наклонности лишают нас одежды праведности; они – огонь, а огонь сожигает эту одежду… Богатство же есть моль, она поедает все и не щадит даже шелковых одежд; так и богатство (не щадит) одежд праведности (42,118).

Но праведным называется не только тот, кто не служит жадности, но тот, кто не повинен ни в какой другой страсти (37,298).

Быть праведным не только то значит, чтобы не присваивать себе чужого, но праведностью называют совокупность добродетелей (38,39).

Чем больше умножается наша праведность, тем больше возрастает духовное возмужание, и, наконец, ум, в совершенство пришедши, весь прилепляется к Богу и осиявается Божественным Светом, и ему открываются неизреченности таинств. Тогда истинно познает он, где мудрость, где сила, где разум для познания всего, где долголетие и жизнь, где свет очей и мир. Ибо пока занят он борьбою со страстьми, дотоле не имеет возможности насладиться сим, так как и добродетели и пороки слепым делают ум: те – чтобы не видел своих добродетелей, а эти – чтоб не видел пороков. Но когда восприимет он покой от брани и сподобится духовных дарований, тогда, непрестанно бывая воздействуем благодатию, весь соделывается световидным и становится неотклоним от созерцания вещей духовных. Таковой не привязывается ни к чему здешнему, но прешел от смерти в живот (авва Филимон; 63,373).

Старцы Сир, Исайя и Павел посетили авву Ануфа. И сказал Павел: «Господь открыл нам, что через три дня Он отзовет тебя из этого мира к Себе, поведай же нам о своих подвигах в назидание потомкам». «Не помню за собою великих подвигов, – сказал в ответ Ануф. – Вот точно наблюдал я: с той поры, как во время гонений исповедал я имя Спасителя нашего, остерегаюсь, да не изыдет ложь из уст моих. И раз возлюбив небесное, да не уклонюсь с пристрастием к земному. В этом помогала мне благодать Божия. Да и не нуждался я ни в чем: Ангелы Божий приносили мне пищу, и знал я о всем, что происходило в мире. Сердце мое всегда просвещалось светом Божиим, и я не нуждался во сне, и горело во мне желание всегда видеть Его… По милости Божией мой Ангел-хранитель не отступал от меня, научая меня каждой добродетели… Все прошения мои исполнял Господь без промедления… Часто являл мне тьмы Ангелов, предстоящих Ему. Видел я лики праведных и сонмы мучеников, соборы иноков и всех святых, прославляющих Господа. Видел я сатану и ангелов его, осужденных на огонь вечный». Это и многое другое говорил старец в течение трех дней, а затем предал дух свой Богу (72,67).

Со святостью Бог соединил великолепие, потому что нет ничего великолепнее святого… потому что во святых почивает Бог как Святой. Потому-то Он ставит их пред лицем Своим, принимает в собственное жилище и делает Своими сожителями и общниками Своей славы и Царства (36,927).

Человек не иначе делается сыном Божиим, как только когда делается святым (17,109).

Не освобождение только от грехов делает святым, но также присутствие Духа и богатство добрых дел (43,883).

У святых не только слово, но и самые лица исполнены духовной благодати (33,44).

Таков обычай святых: если они (по попущению Божию) сделают что-нибудь худое, то торжественно это показывают, каждый день стонут и делают открытым для всех; если же что-нибудь благородное и великое, то скрывают это и предают забвению (34,313).

Души святых исполнены кротости и человеколюбия как к своим, так и к чужим; они жалеют и бессловесных (40,832).

Души святых таковы, что они и страждущим сочувствуют и счастливым не завидуют, но радуются, веселятся, утешаются, видя получающих благодеяния (36,498).

Таковы души святых: для исправления других они жертвуют собственною безопасностью (34,353).

Святые, пламенея любовью ко Господу и вознося священные песни, даже не чувствовали скорбен, но всецело предавались молитве (34,162)…

Верх святости и совершенства состоит не в совершении чудес, но в чистоте любви – и справедливо. Чудеса должны прекратиться и уничтожиться, а любовь всегда останется (1Кор. 13, 8) (50,441).

Святые… как граждане небесные, служат Богу среди земнородных. В неутомимой борьбе преодолевают они плотские похоти и тело свое, по воле Господа своего, соделывают сосудом святыни. Душевные силы направляют они к духовным созерцаниям и соделываются обителью Бога всяческих, чтобы в них почивал Он (25,394).

Ради человеков снизошла благодать Господа в обитель праведных, чтобы всем разделить спасительные дары Его, какие сообщает Он рабам Своим. На путь жизни привела любовь Господа таинников Своих. Святые достигли обетовании среди обуреваний плоти. Блюли они истину, хранили порядок, исполняли должное и во имя истины успокоились в пристани от житейских коловратностей. Вослед их текла мысль моя, и увидел я смерть, которая уже давно умерщвлена в них и стала как бы ничто (25,395).

Кто видел целые сонмы питающихся одною славою? Ризы их – свет, лица – сияние; постоянно поглощают и источают они полноту благодати Божией. В устах их – источник мудрости, в мыслях – мир, в ведении – истина, в исследованиях – страх, в славословии – любовь (26,400).

Святые во плоти наследуют Царство. Природа плоти требует себе покоя, они же стараются более о сокрушении; озлобляемые радуются, в болезнях не врачуют себя. Природа наша услаждается славою, они же, хулимые, утешаются, таят дела своего милосердия, стараются скрыть свое благочестие. Природа плоти требует вкушения пищи – они же изнуряют ее постами, истончают подвигами. Природа имеет склонность к брачной жизни – они же обуздывают ее воздержанием, отсекают все причины к пожеланию. Природа наша гонится за удобствами жизни, а святые, когда делают им обиду, – терпят, когда расхищают их, – переносят великодушно. Посему можно сказать, что они отрицаются почти от всякой плотской жизни (24,255).

Когда откроются книги совести святых, тогда воссияет в них Христос Бог наш, обитающий в них теперь сокровенно, и святые сделаются подобными Ему – Богу Вышнему (57,412).

Души святые бывают свободны от тщеславия, будучи украшены пресветлою и царскою ризою Всесвятого Духа и преисполнены преимущественно славою Божиею; они не только не заботятся о славе человеческой, но и, когда окружают ею их лица, никакого совершенно не обращают на нее внимания (58,135).

Все святые – воистину члены Христа Бога и, как члены, сочетаны с Ним и соединены с телом Его так, что Христос есть глава, а все от начала до последнего дня святые – члены Его. И все они в совокупности составляют единое тело… Иные из них состоят в чине рук, делающих дела доселе, которые, исполняя волю Его, претворяют недостойных в достойных и представляют их Ему; иные – в чине рамен тела Христова друг друга тяготы носят или, возложив на себя обретенное овча погибшее, блуждающее в горах и пропастях, приносят ко Христу и так исполняют закон Его; иные – в чине груди, которые источают для жаждущих и алчущих правды Божией чистейшую воду премудрости и разума, то есть научают их слову Божию и преподают им истинный хлеб, который вкушают святые Ангелы, то есть истинное богословие, как наперсники Христовы, возлюбленные Им; иные – в чине сердца, которые в лоне своем любовью вмещают всех людей, приемлют внутрь себя дух спасения и служат хранилищем неизреченных и сокровенных тайн Христовых; иные – в чине чресел, которые имеют в себе родительную божественных помышлений, таинственного Богословия силу, и словом учения своего в сердце людей всевают семя благочестия; иные, наконец, – в чине костей и ног, которые являют мужество и терпение в искушениях, подобно Иову, и пребывают неподвижными стоянием своим в добре, не уклоняются от налегающей тяжести, но охотно принимают ее и бодренно несут до конца. Таким-то образом стройно составленное тело Церкви Христовой из всех от века святых Его бывает цело и всесовершенно, да будут едино все сыны Божий, на небесах написанные (57,383).

Человек бывает свят, когда уклоняется от зла и творит благо не потому, чтобы освящаем был добрыми делами, ибо от дел закона не оправдится ни одна душа, а потому, что через делание добрых дел приусвояется и уподобляется он Святому Богу (58,18).

Души святых, при всем том, что соединены еще с телом в мире сем, соединяются с благодатию Святого Духа, обновляются, изменяются на лучшее и воскресают от мысленной смерти; потом, по разлучении с телом, отходят в славу и светлосиянныи свет невечерний… (57,382).

Для того Благость Духа и описала для нас жизнь и деятельность всех святых… чтобы узнали мы, как они, будучи одного с нами естества, совершили всякую добродетель, чтобы и мы не ленились подвизаться в ней (35,89).

В великий день обновления восстанут все, и добрые и злые, но различно воздаяние, потому что каждому воздано будет по правде… каждый приходит и поселяется в той стране, какую сам себе уготовал… (25,486).

По гласу Сына распадутся гробы, восстанут мертвые и воспоют хвалу. Новое солнце воссияет над умершими, и из гробов своих вознесут они хвалу Христу. Христос, снисходивший для нашего искупления, придет и для нашего воскресения (25,513).

Святые с Небесными Силами воспарят на высоту в сретение Господу нашему, когда придет Он; с Ним войдут они в Брачный Чертог – приять награды свои в стране жизни, которая выше всякого страха (25,506).

Спаситель Христос воскресит тела умерших без всякого затруднения (46,112).

Если Бог и из несуществующего силен привести в бытие все, что Ему угодно, то тем паче из приведенного в бытие может обновить существовавшие уже и в землю обратившиеся тела. А что Воскресение будет и как оно будет, сему научит тебя и тайна посеваемого, и возбуждение всех растений, умирающих зимою и оживающих летом (47,167).

Подобно тому как семя сеется по роду пшеницы, ячменя и прочих и по роду опять дает всход, так и тела умерших падают в землю, какими случится им быть. Души же, разрешившись от них, в будущем Воскресении мертвых… по достоинству находят покров, полный света или тьмы. Чистые и приобщившиеся света, возжегшие свои светильники будут, конечно, в невечернем свете; нечистые же, имеющие свои очи сердца слепыми и полными тьмы, как увидят Божестгенный Свет?… Итак, ответь мне, когда станут просить по смерти, кто услышит их и отверзет им очи, увы мне, когда они добровольно не хотели прозреть и возжечь душевный светильник? Потому их ожидает беспросветная тьма. Тела же… тлеют и гниют и у святых, но восстают, какими они посеяны. Пшеница чистая, пшеница освященная – святые сосуды Святого Духа; так как они были наичистейшими, то и восстают так же прославленными, сияющими, блистающими, как Божественный Свет, вселившийся в них, – души святых воссияют тогда светлее солнца и будут подобны Владыке, Божественные законы Которого они сохранили. Тела же грешных также восстают, какими они и были посеяны в землю: грязевидными, зловонными, полными гниения, сосудами оскверненными, плевелами зла, совершенно мрачными как соделавшие дела тьмы и бывшие орудиями всевозможного зла лукавого сеятеля. Но и они восстанут бессмертными и духовными, однако подобными тьме. Несчастные души, соединившись с ними, будучи и сами мрачные и нечистые, сделаются подобными диаволу как подражавшие делам его и сохранившие его повеления. С ним они и будут помещены в неугасимый огонь и преданы тьме и тартару; они низведены будут по достоинству, соразмерно тяжести грехов, которые каждый наносит себе, и там будут пребывать во веки веков. Святые же, напротив, поднявшись на крыльях добродетелей, взыдут в сретение Владыке, и они, каждый по достоинству, как кто предуготовал себя, ближе или дальше будут от Создателя и с Ним пребудут в бесконечные веки, играя и веселясь непостижимым веселием (56,218).

Как Сын Божий, человеколюбия ради соделавшийся человеком, умер плотию через отделение души Его от тела, без отделения, однако ж, от Него Божества, почему и, воскресив тело Свое, Он взял его на Небо во славе; так и пожившие здесь по Богу, при отделении от тела не отделяющиеся от Бога в воскресении возьмут и тело к Богу, входя вместе с ним в радости неизреченной туда, идеже Предтеча о нас вниде Иисус (Евр. 6, 20), чтоб вместе с телом наслаждаться имеющею во Христе открыться славою. Ибо они не одного Воскресения, но и Вознесения Господня и всей Божественной жизни Его будут сопричастниками… Как за смертью души, то есть за преступлением и грехом, последовала смерть тела, а с нею и в землю отъитие и превращение в персть, за телесною же смертью опять смерть души вторая – осуждение ее во ад, так и за воскресением души, которое есть возвращение ее к Богу через исполнение Божественных заповедей, воскресение тела последует, когда оно опять соединится с душою; за воскресением же сим последует истинное бессмертие и совечнствование с Богом достойных того, соделавшихся духовными из плотских и ставшими, подобно Ангелам Божиим, жить на Небе способными (65,280).

Воскресению Христову верят многие, но мало таких, которые бы чисто зрели его. Те же, которые не зрят так Воскресения Христова, не могут поклоняться Иисусу Христу яко Господу (57,346).

Тот преимущественно верует, что Христос воскрес, кто смело идет на опасности, кто имеет общение в Его страданиях, так как имеет общение с Воскресшим и Живущим (42,319).

Блажен человек, который пред очами имеет Небесного Владыку и Его страдания, который распял себя самого для всех страстей и для всего земного и стал подражателем своего Владыки (в смирении) (24,222).

Кто желает быть подобным Богу, пусть будет по силе человеческой кротким и смиренным… (43,390).

Смирение нельзя приобрести без наготы (т. е. без отвержения мира, всех богатств и ненужных вещей, без нестяжательности). Без него никак невозможно приобрести ни готовности к повиновению, ни силы терпения, ни спокойствия кротости, ни совершенства любви, без которых сердце наше вовсе не может быть жилищем Святого Духа (50,162).

Если все имена, усвояемые Божественному естеству, превышают меру человеческого естества, то всего приличнее для нас уподобляться Божеству в возможном и сообразном с нашею природою. Что же это такое? Смиренномудрие (49,355).

Никого нет выше смиренного. Как там, где нет света, темно и мрачно, так и когда нет смиренномудрия, все наши тщательные труды по Богу – суетны и бесплодны (62,184).

Для стяжания смирения понудь себя и напрягись принять в любительные объятия свои всякие неудовольствия и прискорбности как сестер родных и всячески убегай славы и почестей, желая паче быть от всякого уничижаемым и незнаемым, и ни от кого не получать попечения и утешения, кроме Единого Бога. Утверди в сердце своем, убедясь в благотворности его, такой помысл, что Бог есть единое Благо твое и единое Убежище твое, а все другие вещи суть для тебя терния, которые, если вложишь их в сердце свое, причинят тебе вред смертоносный. Если же случится тебе потерпеть от кого посрамление, не печалься о том, но перенеси то с радостью, держа уверенность, что тогда Бог с тобою. И не желай другой чести и не ищи ничего другого, как страдать за любовь к Богу и за то, что служит к наибольшей для Него славе (59,260).

Когда Бог прославляется и благословляется людьми, тогда Он обыкновенно подает обильнейшие благословения Свои тем, ради которых Сам благословляется (35,09).

Какое, по твоему мнению, различие между Богом и человеком? Разве не такое же, какое между людьми и червями? Впрочем, указав и такое расстояние, я еще ничего не сказал, да и вообще нельзя об этом сказать ничего определенного. Но неужели ты пожелаешь от червя великую и громкую славу себе? Итак, если ты при сильном стремлении к славе не пожелал бы этого, то будет ли нуждаться в твоем прославлении Тот, Кто свободен от такого желания и бесконечно выше тебя. Однако и не имея нужды в твоем прославлении, Он говорит, что желает сего ради тебя. И если Он не погнушался сделаться рабом ради тебя, то почему ты удивляешься, что по тому же побуждению Он принимает и другое (40,577).

Чтит и прославляет Бога, кто исполняет волю Его (3,310).

Прославляет Бога в себе не тот, кто словами только благоговейно чтит Его, но тот, кто ради Бога из-за заповедей терпеливо переносит страдания и труды. Такой взаимно Богом прославляется славою, сущею в Боге, нося в себе благодать бесстрастия как награду за добродетель… (63,243).

Смиренномудрие же – это всеобъемлющая добродетель, коею отгоняется гордость, попирается славолюбие, поражается своенравие, вводится же кротость, мир, любовь и прочие… (64,317).

Все добродетели вокруг смиренномудрия, царицы добродетелей, являются как бы стражами, подругами и служанками, сопровождающими госпожу (56,25).

Потщимся же все приобрести смирение – несказанную красоту наших душ… (56,58).

Господь наш Иисус Христос, будучи Бог непостижимый, неведомый и неизглаголанный, в продолжение всей Своей во плоти жизни был в смирении, так что святое смирение праведно должно именоваться и Божественною добродетелью и Владычнею заповедью… (63,406).

Слава Богу есть делание и хранение заповедей Его: всякий христианин, который не славит Бога исполнением заповедей Его, хуже неверного (57,254).

Когда же будешь иметь смиренномудрие и будешь в таких упражняться помыслах в уме своем, тотчас придет к тебе Господь, обымет тебя и облобызает, дарует Дух правый в сердце твое, Дух избавления и прощения грехов, увенчает тебя дарами Своими и соделает славным мудростью и ведением. Ибо что другое так любезно и благоприятно Богови, как сердце сокрушенное и смиренное и мудрование самоуничиженное? В таком-то смиренномудрии души обитает и почивает Бог, и всякий навет врага против нее остается безуспешным, все греховные страсти исчезают в ней, и напротив, множатся плоды Духа Святого, как-то: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, смиренномудрие и воздержание от всех страстей, за сим потом следует Божественное ведение, премудрость слова, бездна сокровенных помышлений и тайн Христовых. Кто достигает до такого состояния и окачествуется так, тот изменяется благим изменением и бывает земным ангелом: телом сообщается с людьми в мире сем, а духом ходит на небесах, и сообщается с Ангелами, и от неизреченной радости распространяется в любви Божией, к которой никто никогда не может приблизиться, если прежде не очистит сердца своего покаянием и многими слезами и не достигнет глубины смиренномудрия, чтоб принять в душу свою Святого Духа, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, Коему подобает слава и держава вовеки. Аминь (58,66).