Седмица 30-я по Пятидесятнице

Гордость есть начало греха. С нее начинается всякий грех и в ней находит свою опору (42,575).

Началом гордыни бывает обыкновенно презорство. Кто презирает и считает за ничто других и одних признает бедными, других – людьми низкого происхождения, иных же – невеждами, вследствие такого презорства он доходит то того, что почитает себя одного мудрым, благоразумным, богатым и сильным (2,94).

Как узнается гордый и чем врачуется? Узнается по тому, что домогается предпочтения. А врачуется, если будет верить суду Сказавшего: Господь гордым противится, смиренным же. дает благодать (Иак. 4,6). Впрочем, надобно знать, что хотя убоится кто суда, произнесенного на гордость, однако же не может исцелиться от сей страсти, если не оставит всех помышлений о предпочтении… (5,195).

Если возникнет в тебе гордость, вспомни, что ею истребляются все плоды добродетели, и успокоишься (31,97).

Горе гордым, ибо часть их с диаволом-отступником (31,195).

Гордость есть столь великое зло, что заслуживает иметь противником не Ангела, не другие, противные ей силы, но Самого Бога… (50,146).

Как можем победить гордость? Мы можем… избегать сетей этого злейшего духа, если во всех добродетелях, в каких будем сознавать, что преуспеваем, будем говорить с апостолом: «Благодатию Божиею семь то, что семь; и благодать Его во мне не была тщетна…» (1Кор. 15, 10). Бог производит в вас и хотение и действие по Своему благоволению (Флп. 2,13). И Сам Виновник нашего спасения говорит: «Кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего» (Ин. 15,5). Если Господь не созиждет дома, напрасно трудятся строящие его; если Господь не охранит города, напрасно бодрствует страж. Напрасно вы рано встаете… (Пс. 126, 1–2). Итак, помилование зависит не от желающего и не от подвизающегося, но от Бога милующего (Рим. 9,16) (50,148).

Подвижник Христов, который законно подвизается духовным подвигом и желает получить от Господа венец, должен поспешить всеми способами подавить лютейшего зверя (гордыню) как истребителя всех добродетелей, будучи уверен, что пока эта гордость будет пребывать в душе его, он не только не может освободиться от разных пороков, но если бы и имел что-либо добродетельное, и то погибнет от яда ее (50,163).

От гордости рождаются презрение, зависть, неповиновение, хула, ропот (50,254).

Не допускай в себе недуга гордыни, чтобы враг не похитил у тебя рассудка (22,50).

Бегай гордости, человек… чтобы не иметь тебе противником своим Бога (45,243).

Гордый, одержимый всеми страстями, пресмыкается, как червь в грязи. И зависть, и ненависть, и гнев постоянно волнуют его душу (38,670).

Нет зла, равного гордости. Она превращает человека в демона – наглого, богохульствующего, клятвопреступника… Гордый человек расположен мстить за обиды. Гордый не может равнодушно переносить обиды ни от высших, ни от низших; а кто не переносит спокойно обиды, тот не в состоянии переносить несчастье (42,576).

Человек надменный постоянно сокрушается скорбью, постоянно досадует, постоянно сетует. Ничего не может утолить его страсти (42,576).

От гордости происходит презрение бедных, страсть к деньгам, властолюбие и сластолюбие (42,576).

Гордость есть отвержение от Бога, бесовское изобретение, презрение человеков, матерь осуждения, исчадие похвал, знак бесплодия души, отгнание помощи Божией. Гордость есть предтеча умоисступления, виновница падений, причина беснований, источник гнева, дверь лицемерия, твердыня бесов, грехов хранилище. Гордость есть причина немилосердия, неведение сострадания, жестокий истязатель, бесчеловечный судия, противница Богу, корень хулы. Начало гордости – корень тщеславия; средина – уничижение ближнего, бесстыдное проповедание своих трудов, самохвальство в сердце, ненависть обличения. Конец гордости – отвержение Божией помощи, упование на свое тщание, бесовский нрав. Услышим все, хотящие избежать сего рва: весьма часто сия страсть получает пищу от (самодовольного) благодарения Бога, ибо она сначала не склоняет нас бесстыдно к отвержению Бога. Видал я людей, устами благодарящих Бога и возносившихся в мыслях своих. Где совершалось грехопадение, там прежде водворялась гордость (54,150).

Не возвышай выи, перстный, ибо многие, будучи святы и невещественны, были свержены с Неба (54,152).

От гордости происходит забвение согрешений, а память о них есть ходатай смиренномудрия… Гордый не имеет нужды в бесе, он сделается для себя бесом и супостатом. Тьма чужда света, и гордый чужд всякой добродетели. Кто пленен гордостью, тому нужна помощь Самого Бога… (54,153).

Смерть есть сверженная с небес гордость, которая возносит нас до небес и низводит до бездны (54,178).

Видимую гордость исцеляют скорбные обстоятельства, а невидимую – Превечный и Невидимый (54,211).

Как же можно потушить гордость? Нужно для этого познать Бога… когда мы познаем Бога, от нас удалится всякая гордость. (Кто знает, до какой степени Сын Божий смирил Себя, тот не превозносится) (42,576).

Подумай о геенне, подумай о тех, кто гораздо лучше тебя, подумай о том, насколько ты виновен пред Богом… и ты скоро укротишь свой разум, скоро смиришь его (42,577).

Один монах пятьдесят лет прожил в пустыне и превзошел всех живущих в ней иноков своим равноангельским житием. Но гордость погубила его. Он вообразил, что соседние иноки держатся не такого устава, какого бы, по его мнению, должно было держаться, и стал относиться к ним с презрением. Заметив самомнение в старце, диавол не замедлил приложить свою пагубную заботу. Явившись к старцу в образе светлого Ангела, он предложил старцу броситься в колодец, говоря, что за святую жизнь не будет подвижнику вреда от этого. Старец послушался человекоубийцу и вытащен был из колодца едва живым. На третий день он скончался (371).

Потщимся узреть Господа, пока мы еще живы. Ибо если сподобимся узреть Его здесь, то не умрем и смерть не возгосподствует над нами… (57,180).

Созерцание Бога многоразлично бывает. Ибо Бог познается не в одном блаженном и непостижимом существе Своем, что предоставлено святым Его в Будущем Веке, но познается также из величества и красоты Его творений, из ежедневного Его устроения и Провидения, из Правосудия Его, из чудес, которые Он являет в каждом роде над святыми Своими. Ибо когда мы помыслим о беспредельном Его могуществе, о неусыпном Его оке, которое видит тайны сердечные и от которого ничто не может скрыться, то, объятые сердечным страхом, удивляемся и поклоняемся Ему. Когда помыслим, что Он знает число дождевых капель, песка морского и звезд небесных, то поражаемся величием естества и Премудрости Его. Когда помыслим о неизреченной и неизъяснимой Его Премудрости и человеколюбии, о непостижимом долготерпении, переносящем бесчисленные падения грешников, то прославляем Его. Когда помыслим о великой любви Его к нам, по которой Он, будучи Бог, не возгнушался для нас, ничего доброго не сделавших, сделаться Человеком, чтобы избавить нас от обольщения, то возбуждаемся к люблению Его. Когда помыслим, что Он Сам, побеждая в нас врага нашего диавола, дарует нам Жизнь Вечную за одно произволение и расположение к добру, то поклоняемся Ему. Есть и другие бесчисленные, подобные сим созерцания, чрез кои Бог становится видимым и уразумеваемым и которые раскрываются в нас по качеству жизни и по чистоте сердца, каковых никто совершенно не будет иметь, в ком хоть несколько еще живут плотские страсти (50,180).

Блажени чистый сердцем: яко тии Бога узрят (Мф. 5,8). Бог предлагается зрению очистивших сердце. Но как говорит великий Иоанн: Бога никтоже виде нигдеже (Ин. 1,18). Подтверждает же это и высокий разумением Павел: егоже никтоже видел есть от человек, ниже видети может (1Тим. 6,16)… о Нем и Моисей так же утвердил, что намеревающемуся преподать учение о Боге Он недоступен, потому что разумение наше никак не может приблизиться к Нему, по причине решительного отрицания всякой возможности постигнуть Его. Ибо говорит: «Невозможно, чтобы узрел кто лице Господа, и жив был» (Исх. 33,20). Но видеть Бога есть Вечная Жизнь, а сии столпы веры – Иоанн, Павел и Моисей признают сие невозможным. Видишь ли кружение, которым увлекается душа в глубину усматриваемого в Слове? Если Бог – Жизнь, кто не зрит Его, тот не зрит и Жизни. На чем опереться человеческой надежде? Но Господь подкрепляет падающую надежду, как поступил Он с Петром, подвергшимся опасности утонуть, снова поставив его на твердую и не уступающую давлению ноги воду. Посему если и к нам прострется рука Слова и нетвердо стоящих во глубине умозрений поставит на твердой мысли, то будем вне страха, крепко держась руководствующего нас Слова (15,436).

Ум, обращаясь к Богу, после того как пресечет в себе все образные представления Сущего, зрит Его безвидно и взор свой тем просветляет, несмотря на несовершенное видение Созерцаемого, по причине неприступной славы Его. Не ведая, однако же, Созерцаемого по непостижимости Его, ум истинно знает, что Он есть собственно Сущий и Один имеет пресущное бытие; богатством же источающейся от Него благости, питая к Нему свою любовь и удовлетворяя свои мысли и стремления, сподобляется всегдашнего блаженного в Нем успокоения (65,168).

Господь не знать что-либо о Боге, но иметь в себе Бога называет блаженством, ибо Блажени чистии сердцем: яко тии Бога узрят (Мф. 5,8). Но не как зрелище какое пред лице очистившему душевное око предлагается Бог, напротив того, высота сего изречения, может быть, представляет нам то же, что открыто изложило Слово другим, сказав: «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17,21), чтобы научились мы из сего, что очистивший сердце свое от всякой твари и от страстного расположения в собственной своей лепоте усматривает образ Божия естества. И… в немногом, что изрекло, Слово заключает такой совет: все вы, о человеки, в ком только есть какое-либо вожделение воззреть на истинное благо, когда слышите, что Божие повеление превыше небес, и слава Божия неизъяснима, и лепота неизглаголанна, и естество невместимо, не впадайте в безнадежность, будто бы невозможно увидеть желаемого. Ибо в тебе вместимая для тебя мера постижения Бога, Который так тебя создал, немедленно осуществив в естестве такое благо, что в составе твоем отпечатлел подобия благ собственного Своего естества… Но порок, смыв боговидные черты, бесполезным соделал благо, закрытое гнусными покровами. Посему если рачительною жизнью опять смоешь нечистоту, налегшую на твоем сердце, то воссияет в тебе боговидная лепота. Как это бывает с железом, когда точильным камнем сведена с него ржавчина: недавно быв черным, при солнце мечет оно от себя лучи и издает блеск; так и внутренний человек, которого Господь именует сердцем, когда очищена будет ржавчина нечистоты, появившаяся на его образе от дурной любви, снова восприимет на себя подобие Первообраза и будет добрым, потому что подобное добру, без сомнения, добро!… Таким образом, чистый сердцем делается блажен, потому что, смотря на собственную чистоту, в этом образе усматривает Первообраз. Ибо как те, которые видят солнце в зеркале, хотя не устремляют взора на самое небо, однако же усматривают солнце в сиянии зеркала не меньше тех, которые смотрят на самый круг солнца, так и вы, говорит Господь, хотя не имеете сил усмотреть Света, но если возвратитесь к той благодати образа, какая сообщена была вам вначале, то в себе будете иметь искомое. Ибо чистота, бесстрастие, отчуждение от всякого зла есть Божество. Посему если есть в тебе это, то, без сомнения, в тебе Бог, когда помысел твой чист от всякого порока, свободен от страстей и далек от всякого осквернения; ты блажен по своей острозрительности, потому что, очистившись, усмотрел незримое для неочистившихся и, отъяв вещественную мглу от душевных очей, в чистом небе сердца ясно видишь блаженное зрелище – святость, простоту и все подобные отблески Божия естества, в коих видим Бог (15,442).

Тот бывает врагом Богу, кто следует своей воле (31,141).

Утверждающийся на собственном разуме и следующий своей воле плодит в себе вражду к другим и чужд того духа, от которого рождается сокрушение (31,48).

Кто следует своей воле, тот не имеет мира даже с благочестивыми людьми, ибо в сердце его обитает нетерпение, гнев и ссорливость (31,270).

(Диавол) любит полагающихся на себя, потому что они помогают ему и сами себе строят козни (55,74).

Если и верховный апостол, и притом когда не понимал еще всего ясно, назван сатаною за то, что устыдился Креста, то какое извинение найдут те, которые при всей очевидности отвергают это таинство (38,557).

Тому, кто творит свою волю, – пусть будет это даже в малом чем – невозможно последовать Господу (путем крестоношения) и соблюсти Его заповеди (58,220).

Кто признает полезным то, что ему угодно, тот ненадежный судия справедливого, походит же на слепца… (7,270).

Постоянно понуждай себя отсекать собственную волю, ибо собственная воля губит все добродетели. Отсечение же собственной воли… связывает добродетели любезным союзом мира (31,136).

Велик благочестиво отвергший свое имение, но свят, кто отвергается своей воли. Первый сторицею имением или дарованиями обогатится, а второй Жизнь Вечную наследует (54,133).

Ничто не приносит такой пользы людям, как отсечение своей воли, и поистине от этого человек преуспевает более, нежели от всякой другой добродетели (55,33).

Тогда только человек видит непорочный путь Божий, когда оставит свою волю. Когда же повинуется своей воле, то не видит, что непорочны пути Божий; но, если услышит что-либо относящееся к наставлению, он тотчас порицает это, уничижает, отрицается от сего (55,72).

Отсечение своей воли есть кровопролитие, и для достижения этого человек должен потрудиться до смерти… (55,213).

Старающийся умертвить свою волю должен творить волю Божию, вместо своей воли вводить в себя волю Божию, насаждать и внедрять ее в сердце своем. Кто страха ради Божия отсекает свою волю, тому Бог, неведомо для него, так что он не знает, как бывает, дарует Свою волю и соделывает ее неизгладимой в сердце его, открывая при этом очи сердца его, чтобы познать волю Божию, и силу подавая исполнить ее. Творит же это благодать Святого Духа, а без нее ничего не бывает (58,542).

Если в делах человеческих мы многого не понимаем, как что делается, и, хотя многое нам кажется неуместным, однако же уступаем, то тем более (должно так поступать) по отношению к воле Божией (42,798).

Не будем говорить: «Для чего это и к чему это?» Когда все устрояет Бог, не станем требовать от Него отчета – это крайне нечестиво и безумно (43,36).

Господь часто промыслительно скрывает от нас волю Свою, ведая, что мы, и познавши ее, преслушались бы и заслужили бы сим большее наказание (54,197).

Если плоть не будет умерщвлена и человек не будет весь водим Духом Божиим, то не может он исполнить воли Божией без понуждения себя. Когда же воцарится в нас благодать Духа, тогда уже не будем иметь своей воли, но все, что ни бывает с нами, есть воля Божия. Тогда мир имеем, и сынами Божиими назовутся таковые, ибо они любят волю Отца, как и Сын Божий и Бог. Но это невозможно никому достигнуть без соблюдения заповедей, которыми всякие наслаждения, то есть пожелания свои, отсекает (подвизающийся) и всякие огорчения, от сего происходящие, терпит (100,20).

Самочинник же, без евангельского ведения и руководства шествующий, часто претыкается, впадает во многие рвы и сети лукавого: часто заблуждается, и подвергается великим бедам, и не знает, куда, наконец, придет. Многие проходили большие подвиги и большие понесли Бога ради труды и поты; но самочиние и нерассудительность… сделали такие труды их небогоприятными и тщетными (61,493).

Держи же в уме своем Крест, под знаменем которого ты должен жить, ибо не ты уже живешь, но живет в тебе распявшийся за тебя Христос (Гал. 2,20). И как Он за нас висел на крестном древе, так и мы, пригвоздивши к страху Господню плоть, волю и все желания наши, должны не служить страстям нашим, но постоянно умерщвлять их, дабы таким образом исполнить заповедь Господню: «Иже не пришлет креста своего и вслед Мене грядет, несть Мене достоин» (Мф. 10,38) (50,43).

Воскресение души есть соединение ее с Жизнью, Которая есть Христос… душа не может жить сама по себе, если не соединится неизреченным соединением и не сочетается неслиянно с Богом, Который воистину есть Жизнь Вечная (57,256).

Странное скажу тебе слово, но не дивись. Есть некое сокровенное таинство, между Богом и душою совершающееся. Бывает же сие с теми, которые достигают высших мер совершенной чистоты, любви и веры, когда человек, совершенно изменившись, соединяется с Богом, как свой Ему, непрестанною молитвою и созерцанием. На сей находясь степени, Илия заключает небо на бездождие и небесным огнем попаляет жертву; Моисей пересекает море и воздеянием рук обращает в бегство Амалика… Сподобившийся единения с Богом, хотя и плотью обложен, но превзошел меру тления и смертности, как обыкновенный сон приемля смерть, к его утешению пересылающую его к тому, чего всегда чаял он (63,396).

Прежде всего надлежит сделаться верным и с Богом примириться и содружиться, испросив у Него отпущения всех прежних грехов, словом, делом и помышлением соделанных. Душа, с Богом примирившаяся и содружившаяся, бывает кроткою, смиренною и сокрушенною. Это служит признаком примирения и содружения с Богом. Ибо Бог обыкновенно эти первые дает дарования верующим, то есть кротость и смирение. Душу же кроткую и смиренную уже не борют демоны, как прежде, ни сластолюбием, ни славолюбием, и, таким образом, через эти два дарования Христовы душа обретает покой и не бывает смущена никакими чуждыми и неуместными помыслами. Такая душа и молится как подобает – со страхом, благоговением и вниманием, а не одними устами. Но это невозможно ни для кого, если душа каждого из них не соделается причастницею Святого Духа, по мере веры их во Христа (57,80).

Благодати же (Святого Духа) никто не может получить, если прежде не отвергнется себя, как повелел Спаситель, если не станет работать Господу с полным усердием и не возлюбит Его от всей души. А кто не получит такой благодати, то пусть не обольщает себя, но да ведает, что он не сподобится когда-либо быть соединенным с Богом, с умным чувством, осознанием и созерцанием. Ибо те, которые получили благодать Божию и соделались мужами совершенными и стяжали совершенный духовный возраст в сказанной нами мере, таковые всецело соединяются с Богом и видят Его столько, сколько и сами видимы бывают от Него. Бог пребывает в них сознательно, и они сознательно пребывают с Богом неразлучно (58,418).

Ты, имеющий обитающим внутрь себя всего Бога, добре внимай, чтобы не сделать и не сказать чего-либо недостойного святой воли Его, иначе Он тотчас удалится от тебя, и ты потеряешь сокровище, сокрытое внутрь тебя. Почти Его, сколько можешь, и не вноси внутрь обиталища Его ничего, Ему неблагоугодного и чуждого естеству Его, чтобы Он не прогневался на тебя и не убежал, оставя тебя пустым. Не многословь пред Ним и не обращай к Нему прошений без благоговейной собранности. Не помышляй в себе и не говори: «Дай-ка покажу я Ему преобильную теплоту и превеликую ревность любви, да приимет Он доброе мое произволение и да познает, как люблю я Его и чту», потому что прежде, чем подумаешь ты так, Он уже знает помышления твои, и ничего нет скрытого от Него. Не покусись еще удержать Его мысленными руками, ибо Он неухватим, и как только ты дерзнешь ухватить Его или подумаешь только удержать Его, уже не найдешь внутрь себя ничего. Он тотчас удалится от тебя и станет неощутим для тебя. Тогда, если, сокрушаяся, томя и бия себя, станешь ты каяться и плакать много, не получишь никакой пользы. Истинно так, ибо Он есть радость и не согласен входить в дом, где печалятся и скорбят, как и люботрудная пчела не терпит места, наполненного дымом. Но если благоустроишь себя беспопечением и преданностью воле Его, то Он опять обретется внутрь тебя. Оставь тогда Владыку своего безмятежно почить в душе твоей, как на одре некоем, и не начинай говорить в себе, что если не стану плакать, то Он отвратится от меня как от нерадивца и презрителя. Если бы Бог хотел, чтобы ты, достигший совершенства, плакал, как плачет тот, кто еще находится на степени покаяния, то Он видел бы тебя издали, или совсем скрылся бы от тебя, или освещал тебя издали и таким образом давал тебе и раздражал в тебе плач к очищению и благоустроению твоего дома. Но теперь, после покаяния и очищения, какое получил ты посредством слез, Он пришел в тебя, чтобы даровать тебе упокоение от трудов и воздыханий и исполнить тебя радостью и веселием вместо печали. Стой же прямо движением и устремлениями души твоей, водвори в себе тихое безмолвие, так как в дом твой идет Царь царствующих. Скажи со строгостью всем преддверникам дома твоего: «Царь грядет, стойте же добре при дверях, стойте смирно и со страхом великим наблюдайте, чтоб не пришел кто к дверям и не стал стучать и чтобы ничей голос не проходил внутрь ни изблизи, ни издали. Внимайте добре, чтоб кто не обманул вас и не прокрался внутрь тайком, и Царь тотчас не оставил вас и спешно не удалился». Так скажи и стой в веселии и радовании души своей, смотря внутрь себя на неописуемого Владыку своего, благоволившего неописанно описаться в тебе, и созерцай красоту Его, ни с чем не сравнимую. Созерцая же недомыслимо пресвятое лице Его, неприступное для Ангелов, для Архангелов и для всех чинов Небесных, изумляйся, радуйся и, духовно скача, веселись, внимая, однако ж, Ему с благоговением, чтоб услышать, что повелит Он тебе сказать или сделать. Внимай убо тому, что Он говорит тебе. Он не имеет нужды требовать чего-либо от рабов Своих для Своего собственного упокоения, как имеют ее земные цари, потому что Бог ни в чем не имеет недостатка, и если не обогатит наперед рабов Своих, то не входит в дом их (58,364).

Все дела свои делай в смиренномудрии, во имя Спасителя нашего Иисуса Христа, и через это плод твой вознесен будет до неба (23,100).

Смиренный не упрямится и не ленится, хотя бы и в полночь позвали его на дело (22,401).

Смиренный не устанавливает собственной своей воли… но повинуется истине (22,401).

В том-то и состоит истинное смиренномудрие, чтобы смириться во всем и называть себя меньшим (33,324).

Никто так не страшен демонам, как смиренный (40,881).

Смиренный угоден и приятен всем, живет в постоянном мире и не имеет никакой причины к вражде (41,10).

Ничто так не делает христианина достойным удивления, как смиренномудрие (41,11).

Смиренномудрие – когда кто (служит другим) для угождения Богу и унижается, чтобы совершить что-либо великое и достойное похвалы (42,264).

Если заповедано нам полагать душу друг за друга, то кольми паче обязаны мы оказывать послушание друг другу и покорность, чтобы стать подражателями Господу (24,279).

Смиренномудрствуй больше, а не говори только смиренно, чтобы не иметь вблизи себя обличение словам в делах. Лучше же сказать, в словах показывай дела, чтобы слова были отображением дел, а не опровергались делами (47,197).

Запечатлей добродетель скромными о себе мыслями. Ибо прекрасный охранительный знак и для всякого уважительную печать положишь этим на сокровищницу преспеяния (49,425).

Никто не приносит столько пользы ближним, как смиренный и непритворный нрав и слово (54,147).

Кто с добродетелью смирения соединился браком, тот кроток, приветлив, милосерд, паче же всего тих, благопокорлив, беспечален, бодр, неленостен… бесстрастен. В том, кто соединяется со смирением, не бывает ни следа ненависти, ни вида прекословия, ни воли непокорства, разве только где дело идет о вере (54,165).

Священная двоица – любовь и смирение: первая возносит, а последняя вознесенных поддерживает и не дает им падать (54,169).

Глубочайшего смиренномудрия признак, когда человек ради уничижения в некоторых случаях принимает на себя такие вины, каких в нем нет (54,170).

Путь к смирению… послушание и правость сердца, которые естественно сопротивляются возношению (54,173).

Бог двери милосердия Своего не заключает для тех, которые стучатся со смирением (54,196).

Хотя сила Господня и в немощи совершается, однако отринет Господь несмиренномудрого делателя (54,184).

Есть два смирения. Первое смирение состоит в том, чтобы почитать брата разумнее себя и по всему превосходнее и, одним словом, почитать себя ниже всех. Второе же смирение состоит в том, чтобы приписывать Богу свои подвиги, – сие есть совершенное смирение святых. Оно явственно рождается в душе от исполнения заповедей. Ибо как деревья: когда на них бывает много плодов, плодами же преклоняют ветви книзу; ветвь же, на которой нет плодов, подымается вверх и растет прямо. Есть же некоторые деревья, которые не дают плода, пока их ветви растут вверх; если же кто возьмет камень, привесит его к ветви и нагнет ее книзу, тогда она даст плод; так и душа: когда смиряется, тогда приносит плод, и чем более приносит плода, тем более смиряется. Так и святые: чем более приближаются к Богу, тем более видят себя грешными (55,43).

Пусть лучше предполагают тебя необразованным за скудость в тебе умения прекословить, нежели одним из мудрых за бесстыдство (52,281).

Умаляй себя во всем пред всеми людьми и будешь возвышен пред князьями века сего (52,301).

Где прозябает смирение – там источается Божия слава (52,301).

Кто истинно смиренномудр, тот, будучи обижен, не возмущается и не говорит ничего в свою защиту (52,307).

Этою жертвою (смирением) спасались, спасаются и будут спасаться все цари, вельможи, благородные, низкородные, мудрые, неученые, богатые, бедные, нищие, воры, обидчики, лихоимцы, развратники, убийцы и всякий род грешников. Глубина смирения – сей спасительной жертвы – должна быть измеряема мерою грехов… И милостыня, и вера, и удаление от мира, и самый великий подвиг мученичества, и всякие другие жертвы возжигаются от воспламенения сей жертвы, то есть сокрушения сердечного. Это такая жертва, для которой нет греха, побеждающего человеколюбие Божие. Для сей единой жертвы (чтоб была и сохранялась в нас) бывают болезни, скорби, тесноты, самое падение, страсти душевные и сопутствующие им страсти телесные, все для того, чтоб всяким богобоязненным приносима была Богу сия жертва. Кто стяжет сию жертву – сокрушение со смирением, – тому некуда пасть, потому что он имеет себя ниже всех. И Бог сошел на землю и смирил Себя даже до смерти не для чего другого, как для того, чтобы в верующих в Него созидать сердце сокрушенное и смиренное (57,271).

Однажды авва Иоанн сидел в скиту. Братия, обступив его, вопрошали о помыслах своих. Увидев это, один из старцев позавидовал и сказал: «Иоанн! Ты подобен блуднице, которая украшает себя и умножает число любовников своих». Иоанн обнял его и ответил: «Истину ты говоришь, отец мой, помолись обо мне» (77,292).

Кто больше пред Господом? Тот, кто смиряет себя пред братом своим в страхе Божием (22,206).

Не только взор твой пусть будет поникшим долу, но и сердце да не превозносится над другими (22,205).

Блаженны добровольно уничижающие себя, потому что на небеси будут возвышены (22,386).

Смиренный не унижается в лишении и бедности и не показывает себя надменным в благоденствии и славе, но постоянно пребывает в той же добродетели (22,401).

Смиренный всеми силами стремится к благоговению (22,401).

Будь смирен в юности своей, чтобы возвыситься в старости; насаждай в душе своей добрые навыки, чтобы жизнь твоя была исполнена радостей (25,354).

Смиренномудрие есть причина всякого добра (42,260).

Что ж такое смиренномудрие? Смиренно думать о себе, а смиренно думает не тот, кто по необходимости уничижен, а кто сам себя уничижает (42,267).

Как при наступлении света удаляется тьма, так смирение изгоняет всякий гнев и горечь (42,965).

Почитай другого не просто лучшим себя, но и высшим, это означает высшее превосходство, тогда для тебя не будет ни странно, ни больно видеть другого почитаемым; даже если он и обидит тебя, ты перенесешь это великодушно, потому что ты признал его лучшим себя; бранить ли он станет – снесешь; зло ли какое причинит – стерпишь молча… (42,260).

Истребитель страстей – смиренномудрие: оно хранит сожителя своего невредимым от всякого смертоносного яда (54,165).

Солнце освещает все видимые твари, а смирение утверждает все разумные действия (54,166).

Где нет света, там вечно мрачно, и где нет смиренномудрия, там все дела наши суетны (54,166).

Одна только добродетель смиренномудрия такова, что бесы подражать ей не могут (54,166).

Если в истинном чувстве души будем думать, что каждый ближний наш превосходнее нас, то милость Божия недалеко от нас… Смиренномудрие есть дверь Царствия Небесного, и она вводит туда приближающихся к ней (54,168).

Смирение есть духовное учение Христово, мысленно приемлемое достойными в душевную клеть. Словами чувственными его невозможно изъяснить (54,170).

Многие получили спасение без прорицаний и осияний, без знамений и чудес, но без смирения никто не внидет в Небесный Чертог (54,171).

Смиренномудрый всегда гнушается воли своей как погрешительной, даже и в прошениях своих ко Господу… Кто просит от Бога меньше того, чего он достоин, тот, конечно, получит более, нежели чего стоит (54,172).

Блаженно и преблаженно святое смирение, ибо оно как юным, так и состарившимся подает твердость и силу в покаянии (54,208).

Без смирения нельзя повиноваться заповедям и достигнуть чего-либо благого (55,27).

Смирение велико и сильно привлечь в душу благодать Божию (55,40).

Смирение покрывает душу и от всякой страсти, и от всякого искушения (55,41).

Один святой старец, которому во время болезни брат вливал вместо меда очень вредное для него льняное масло, ничего не говорил брату и ел молча и в первый, и во второй раз, и нисколько не укорил служившего ему брата, и не сказал, что он небрежен; не только не сказал этого, но даже никаким словом не опечалил его. Когда ж брат узнал, что он перепутал (масло с медом), то начал скорбеть, говоря: «Я убил тебя, Авва, и ты возложил сей грех на меня тем, что промолчал». На это старец с великою кротостью сказал ему: «Не скорби, чадо, если бы Богу было угодно, чтобы я ел мед, то ты влил бы мне меду» (55,97).

Каждый молящийся Богу: «Господи, дай мне смирение» – должен знать, что он просит Бога, дабы Он послал ему кого-нибудь оскорбить его. Итак, когда кто-либо оскорбляет его, то он и сим должен досадить себе и уничижить себя мысленно, чтобы в то время, когда другой смиряет его извне, он сам смирил себя внутренне (55,122).

Не бросай орудия, без которого нельзя возделывать плодоносную землю. Орудие это, сделанное Великим Богом, есть смирение, оно искореняет все плевелы с поля и подает благодать обитающим на нем (55,215).

Возлюби смирение во всех делах своих, чтобы избавиться от неприметных сетей, какие всегда находятся вне пути смиренномудренных (52,35).

Кто уничижает и умаляет самого себя, того упремудрит Господь (52,47).

Что соль для всякой пищи, то смирение для всякой добродетели (52,202).

За смиренномудрием следует скромность и собранность в себе, то есть целомудрие чувств, непрестанное безмолвствование и всегдашнее обвинение себя в неведении (52,214).

Даже демоны, при всей своей наглости и досаде, при всей высоковыйности своего мудрования, когда приходят к смиренномудрому, делаются как прах (52,237).

Ибо смиренномудрие есть риза Божества. В него облеклось вочеловечившееся Слово и через него беседовало с нами в теле нашем (52,234).

В храме отправлялась вечеря любви. Один брат сел за трапезу, но некоторые сказали о нем: «Этот зачем здесь, встань и выйди». Он встал и вышел. Другие огорчились этим и позвали его обратно. Один из братии спросил у него: «Что помышлял ты, когда тебя сперва выгнали, а потом снова позвали?» Он ответил: «Я положил в сердце своем, что равен псу, который выходит, когда его гонят, и приходит, когда зовут» (77,514).

Горе богатым, если, имея возможность утешать бедных, силу богатства не употребили на то, для чего получили его (2,70).

Если станешь беречь богатство, оно не будет твоим, если станешь расточать (нуждающимся), не потеряешь (Пс. 111, 9) (4,91).

Путь узкий и тесный (в Царствие Божие) не приемлет тебя, который не сложил с себя бремя богатства (4,104).

Богатые! Послушайте: богатство аще течет, не прилагайте сердила (Пс. 61, 11); знайте, что полагаетесь на вещь непрочную. Надобно облегчить корабль, чтобы легче было плыть (10,211).

Чем более кто богатеет, тем более делается немилосердным и бесчеловечным и тем паче удерживает руки свои от подаяния милостыни (24,145).

Богатство, если имеешь, – расточай (нуждающимся), а если не имеешь, – не собирай (45,235).

Богатство – это неприятель, живущий под одним кровом с тобою, это враг домашний (33,35).

Богатых постигают многие болезни, а бедные не впадают в руки врачей (33,40).

Не будем считать богатство чем-либо великим, не станем думать, что золото лучше грязи: достоинство вещей зависит не от их естественных свойств, но от нашего мнения о них (33,268).

Хотя бы многи и многоценны были приобретения, но если нет могущего распоряжаться ими с добродетелью, то все погибнет и уйдет вместе с ним и может принести приобретателю крайний вред (34,336).

Кто попрал страсть к богатству, тот всех богаче (38,51).

Хотя бы мы во всех отношениях и были добродетельны, богатство истребляет все эти добродетели (38,643).

Богатство соединяет в себе два противоположных зла: одно сокрушает и омрачает – это забота, другое расслабляет – это роскошь (38,467).

Страсть (любовь к богатству) разоряла многие дома, воздвигала жестокие войны и заставляла прекращать жизнь насильственною смертью. Да еще и прежде этих бедствий она помрачает добрые качества души и делает человека малодушным, слабым, дерзким, обманщиком, клеветником, хищником, лихоимцем и, вообще, имеющим в себе все низкие качества (38,648).

Кто любит богатство, тот не будет любить даже брата, а между тем нам заповедано ради Царствия любить самих врагов (39,597).

Душа богатого исполнена всех зол: гордости, тщеславия, бесчисленных пожеланий, гнева, ярости, корыстолюбия, неправды и тому подобного (40,132).

Богатый не боится голода, но боится за многое другое, часто и за самое свое спасение (40,445)…

Над богатыми диаволу нет нужды много трудиться, богатство делает их совершенно готовыми к падению (40,446).

Станем презирать имущество, чтобы не быть нам презренными от Христа; станем пренебрегать богатством, чтобы приобрести (истинное богатство). Если мы будем беречь его здесь, то, несомненно, погубим и здесь и там, а если будем раздавать его (нуждавшимся) со многою щедростью, то в той и другой жизни насладимся великим благополучием (40,566).

Богатство делает людей безумными и бешеными (42,417).

Будем расточать богатство на бедных, чтобы истощить тамошний огонь, чтобы погасить его, чтобы там иметь дерзновение (43,16).

Так сильна эта болезнь у многих людей, и так велика власть богатства, что многие не могут выносить отречения от него даже на словах… (43,161).

Бог сделал тебя богатым, чтобы ты помогал нуждающимся, чтобы искупал свои грехи, дал тебе деньги не для того, чтобы ты запирал их на свою погибель, но чтобы расточал для своего спасения (43,564).

Есть богач, который грабит все у всех, и есть богач, который отдает свое имущество бедным: один богатеет собирая, другой – расточая, один сеет в землю, другой возделывает небо (43,672).

Что удерживаешь богатство у себя – это несправедливо. Сделай его общим достоянием, чтобы через это сод слалось оно твоим, во время нужды став искупительною ценою и умилостивительною жертвою (47,232).

Богатым прежде всего надлежит, по заповеди, отложить богатство свое, как тяжелую ношу, препятствующую вести истинную о Христе жизнь, а потом взять крест на рамена свои и последовать Христу Господу. Ибо нет возможности, чтоб понес кто-либо и то и другое – и богатство и крест (57,194).

То и ужасно, что тот, кто оставляет здесь нажитые богатства, уходит с бременем сделанных им при своем обогащении грехов. Выгоды от своих богатств он лишается, а от заслуженного… осуждения не освобождается. Его наследник пожинает плоды его трудов, а наказание несет один только он. Тот, кто не приобретал, – пользуется и наслаждается, а кто приобрел, – терпит мучения, получив одну только выгоду – подвергнуться наказанию (42,946).

Если хочешь истинно обогатиться – сделайся (через милостыню) бедным. Таковы-то чудные дела Божий: не хочет Он, чтобы ты был богат вследствие собственных усилий, но по Его милости (42,694).