Часть вторая. Расторжение брака

Заключив действительный брак, супруги должны оставаться связаны друг с другом неразрывными узами на протяжении всей их жизни. Таков принцип, который неизменно отстаивало Учительство Церкви.

Церковь всегда сознавала, что, утверждая и отстаивая нерасторжимость брака, она тем самым отстаивает Божественное право. Об этом прямо заявляет Иоанн XXIIÏ «Ревностно оберегая нерасторжимость уз, ... Церковь защищает не только церковное и гражданское право, но прежде всего естественное и позитивное Божественное... Таким образом, речь идёт не о предписаниях и нормах, навязываемых обстоятельствами, которые из поколения в поколение могут меняться, а о воле Бога, о неприкосновенном порядке, установленном Им Самим, дабы защитить первую основополагающую ячейку гражданского общества»¹⁴⁰. Павел VI подтверждает: «Церковь не может не провозглашать этот возвышеннейший принцип, который, уже будучи вписан в право природы, был подтверждён и укреплён для христиан законом Евангелия – там, где Христос предупреждает, что человек не должен разлучать то, что сочетал Сам Бог»¹⁴¹.

Однако известно, что при определённых обстоятельствах вечный характер супружеских уз, который охраняет институт брака как таковой, тем не менее в конкретном союзе, уже распавшемся на уровне чувств, может создать серьёзные затруднения для супругов, разлучившихся друг с другом без какой-либо надежды на примирение. Запрещая им заключить новый брак, можно повредить их вечному спасению. Здесь возникает вопрос о том, допускает ли закон нерасторжимости исключения и подлежит ли он поэтому диспенсации – по крайней мере в особых случаях, при определённых условиях. Авторитетный ответ может дать только Церковь как «хранительница» всего Божественного закона, естественного и позитивного.

Причина, по которой Церковь считает, что Она является «хранительницей» или «защитницей» не только позитивного Божественного закона, но и естественного, проистекает из самой её миссии. Пий XII поясняет: «Ведь соблюдение закона природы по распоряжению Божию относится к тому пути, по которому человек должен устремляться к сверхъестественной цели. Но на этом пути Церковь уже является водительницей и защитницей людей в том, что относится к этой сверхъестественной цели»¹⁴². Равным образом Павел VI провозглашает: «Конечно, никто из верных Христу не станет отрицать, что истолкование естественного нравственного закона относится к Учительству Церкви. Несомненно ведь, ... что Иисус Христос, сделав Петра и Апостолов причастниками Своей Божественной власти и послав их ко всем народам учить Своим заповедям, поставил их верными хранителями и толкователями всего нравственного закона, то есть не только евангельского закона, но и естественного. Ведь естественный закон тоже выражает волю Божию, и его верное соблюдение столь же необходимо людям для вечного спасения»¹⁴³.

Долг и задача Церкви, как «хранительницы» и «защитницы» естественного закона, в лице тех, кто в ней выполняет обязанности «пастырей» и, следовательно, «наставников аутентичных, то есть облечённых властью Христовой» (L.G. 25), – совершить все акты, которые служат для его защиты и гарантии его целостности и действенности. Что, это за акты, указывает Пий XII в следующей формулировке: «И вся материя естественного закона, его установление, истолкование и применение находится в её (т. е. Церкви) власти в той мере, в какой учитывается нравственная сторона всего этого»¹⁴⁴.

Естественный закон является нормой поведения, которая была дана человеку прежде всякой другой. Он возникает из его бытия и из его природы. С самого творения человек носит его запечатленным в себе самом. Хотя Второй Ватиканский Собор и не называет его естественным законом, чтобы избежать споров, которые могло бы вызвать подобное определение, именно о нём он говорит, когда заявляет: «В сердце человека – написанный Богом закон» (G.S. 16).

Сами по себе нормы, изложенные естественным законом, могут быть познаны и открыты и одним только светом человеческого разума. Это принцип, о котором напоминает и который отстаивает папское Учительство. Пий XII заявляет: «Хорошо известно, какое значение придаёт Церковь человеческому разуму в том, что относится ... к правильному выражению закона, заложенного Творцом в душах людей»¹⁴⁵. Однако то же самое папское Учительство голосом Пия XI утверждает, что «здравый разум способен читать естественное право, написанное самой рукой Творца на скрижалях человеческого сердца, если он не ослеплён грехом и страстями»¹⁴⁶. К сожалению, весьма часто эти факторы омрачают разум и искажают сердце человека, мешая ему правильно познать естественный закон и ясно воспринять его указания. Следовательно, чтобы человеку была оказана в этом помощь, по крайней мере моральная, он нуждается в высшем учительстве¹⁴⁷, которое могло бы «изложить» ему этот закон, то есть представить его и напомнить о нём в доступной форме. Именно такое «изложение» и является первым актом, который Учительство Церкви может и должно совершить, когда речь идёт о естественном законе.

При изложении естественного закона должен быть особо указан тот смысл, который ему придал законодатель. Акт выражения истинной мысли последнего, как она понимается из текста закона, называется «толкованием». Поэтому другой задачей Учительства Церкви относительно естественного закона является его «толкование». Это главная задача Церкви. И доказательством этому служит тот факт, что часто в папских документах после утверждения о том, что

Церковь – единственная «хранительница» естественного права, сразу следует другое, согласно которому Она является также единственной его «толковательницей».

Церковь толкует естественный закон двумя способами: а) негативно, б) позитивно. Она истолковывает его первым способом, когда отвергает ложные мнения, искажающие истинное представление о естественном законе. Она толкует его вторым способом, когда указывает, каков подлинный смысл, который Бог намеревался придать этому естественному закону, когда в момент творения Он неизгладимо записал его в сердце человека.

В зависимости от элемента, служащего главным источником обязывающей силы указанного смысла, толкование может быть «вероучительным» или «аутентичным». В первом случае предложенный смысл обретает свою обязывающую силу только и именно благодаря приведённым доказательствам и аргументам; во втором же случае он обретает её скорее не из этих элементов, но главным образом благодаря той власти, которая наделяет его этой силой.

Церковь в лице «священных пастырей» «аутентично» толкует естественный закон. Смысл, ею указанный, должен рассматриваться как действительно исходящий от его автора. Он черпает свою обязывающую силу не столько из приведённых доказательств и аргументов, сколько из той власти, которой наделено Учительство Церкви. Учительство осуществляется «от имени», то есть по поручению и властью Христа, поэтому ему гарантирована особая помощь Святого Духа. Об этом напоминает Павел VI в одном известном документе, где он говорит, что Учительству Церкви нужно повиноваться «не столько по изложенным причинам, сколько из-за света Святого Духа, которым обладают прежде всего Отцы Церкви в разъяснении истины»¹⁴⁸. Уже Пий XII по этому поводу пришёл к следующему заключению: «Поэтому, когда речь идёт о предписаниях и решениях, которые законные Пастыри (то есть Римский Понтифик – для всей Церкви, а Епископы – для верных, порученных их попечению) выносят в области закона природы, верные не должны ссылаться на изречение, обычно применяемое к мнениям частных лиц: «Власть стоит столько, сколько стоят доводы». Следовательно, обязательство послушания остаётся в силе, даже если, несмотря на приведённые аргументы, кому-нибудь не покажется убедительным то или иное распоряжение Церкви»¹⁴⁹.

Есть несколько видов аутентичного толкования, а именно: а) «разъяснительное», если оно уточняет смысл закона, объективно сомнительный, неясный даже при более спокойном и тщательном исследовании; б) «ограничительное», если оно ограничивает его, исключая некоторые предположения, сами по себе предусмотренные смыслом; в) «расширительное», которое расширяет его, добавляя некоторые предположения, сами по себе не включённые в смысл; г) «декларативное», если оно делает объективно ясный смысл закона ещё более ясным, выражая его более очевидными и удобопонятными словами. В первых трёх случаях создаётся новый закон, поскольку смысл, содержащийся в нём, претерпевает изменения, тогда как в четвёртом случае закон по своему содержанию остаётся без изменения. Только его изложение формулируется более адекватно и просто.

Единственным из различных видов толкования, которое здесь, в Божественном законе, входит в полномочия Церкви, является толкование «декларативное». Церковь не дополняет Божественный закон, уже полный и совершенный с момента своего возникновения; поскольку он неизменен и неприкосновенен, Она также не может ни исключить из него те случаи, которые должны входить в его сферу, ни включить в него другие, которые, напротив, должны быть исключены. Её задачей является лишь выражение или передача Божественного языка более удобопонятными для человеческого разума словами и выражениями. Однако речь идёт об «аутентичном» «декларативном» толковании, то есть наделённом властью. Смысл, указанный Церковью, должен рассматриваться и приниматься как единственный, которому нужно следовать, исключая при этом любой другой, ему противоречащий. Кто отклоняется от него, тот отклоняется от самого Божественного закона. В этом смысле следует понимать формулировку Второго Ватиканского Собора, которая подтверждает, что миссия Церкви – «своей властью провозглашать и утверждать нравственные принципы, проистекающие из самой человеческой природы» (D.H. 14). Её задача – «всегда и везде провозглашать нравственные принципы, в том числе и относящиеся к социальному порядку, а также выносить суждение обо всех человеческих делах в той мере, в какой этого требуют основополагающие права человеческой личности или спасение душ» (кан. 747, § 2).

Второй Ватиканский Собор уточняет, что Церковное Учительство «аутентично» толкует Божественный закон, в том числе и естественный, «в свете Евангелия» (G.S. 50), то есть памятуя об учении Христа и о возвышении человека до уровня благодати. Из него Церковь выводит смысл, приданный Богом, пользуясь не только светом человеческого разума, но главным образом прибегая к свету, излучаемому Откровением¹⁵⁰.

Обязанность принимать и соблюдать естественный закон согласно смыслу, указанному и закреплённому Учительством Церкви, имеет силу как для крещёных, так и для некрещёных. И те, и другие подчиняются этому закону. Но не для всех это обязательство носит один и тот же характер. Для некрещёных оно является лишь нравственным. Оно возникает из принятия во внимание того, что Церковь – «знаток человечества»¹⁵¹; иначе говоря, она обладает продолжительным и обширным опытом человеческих проблем. Отсюда следует, что её учение о естественном законе, тесно связанном с этими проблемами, является авторитетным. Для крещёных же это обязательство является не только нравственным. Согласно изложенному суждению, это долг «благоговейного послушания» (L.G. 25) «разума и воли» (кан. 752). Крещёные обязаны как на практике, так и в мыслях принимать смысл, предложенный Учительством Церкви, особенно в силу их исповедания веры во Христа, от имени и властью Которого осуществляется эта власть.

Нормы естественного закона предназначены для того, чтобы управлять человеческой деятельностью. Но, в то время как эти нормы являются абстрактными, универсальными, неизменными, человеческая деятельность осуществляется конкретно, в различных переменчивых ситуациях пространства и времени. Следовательно, требуется, чтобы общие формулировки естественного права верно применялись в конкретных случаях. Как правило, курируют и осуществляют подобное применение позитивные человеческие законы: как церковные (в духовной сфере), так и гражданские (в вопросах преходящего характера). Однако деятельность Церкви не ограничивается применением в сугубо духовной сфере принципов, проистекающих из Божественного закона как из их первоисточника. Иоанн XXIII напомнил, что она, будучи хранительницей и стражем этого закона, вправе и обязана авторитетно высказываться в любой сфере, когда речь идёт об оценке применения этих принципов к конкретным случаям¹⁵².

Чтобы стремиться к сверхъестественной цели, люди, наряду с естественным Божественным законом, запечатленным в их сердце, который они могут познать одним лишь разумом, обязаны соблюдать также и позитивный Божественный закон, данный в ходе истории спасения, посредством Откровения. Это «священный залог Слова Божия», написанного или переданного, которое было «вверено Церкви», всей общине верных, дабы все внимали Ему, размышляли над Ним, исполняли в своей жизни и возвещали другим. Если верховное Учительство необходимо для правильного познания естественного закона, то тем более оно необходимо для правильного познания позитивного Божественного закона, входящего в священный залог слова Божия. Верующих наставляет и заверяет относительно того смысла, согласно которому они должны принимать и применять Божественный закон, «живое Учительство Церкви», которому «одному была вверена обязанность аутентичного истолкования» того же «Слова Божия», дабы оно хранило полноту и подлинность его содержания. Это обязанность учительства, сохраняемая за священными пастырями, равно как и обязанность аутентичного истолкования естественного закона, «власть которого осуществляется от имени Иисуса Христа» (D.V. 10).

Основывая Церковь, «всеобщее таинство спасения», то есть средство, через которое обычно «Он изливает на всех истину и благодать» (L.G. 8), являет и передаёт жизнь Божественную, Христос наделил её «священной властью», полнотой полномочий, необходимых для успешного осуществления её миссии. В эту полноту власти входит «живое Учительство», позволяющее Церкви полномочно излагать, объяснять и применять Божественный закон: как естественный, так и позитивный.

Возникает вопрос о том, входит ли в эту полноту власти право предоставлять диспенсацию от Божественного закона. В отличие от предыдущих актов, диспенсация, оставляя закон неизменным в том, что касается его существования и содержания, смягчает его строгость, лишая его в особых случаях обязательной силы.

Общей предпосылкой является то, что не все Божественные законы подлежат диспенсации. Чтобы установить, когда они исключают, а когда допускают возможность диспенсации, богословы¹⁵³ в качестве основания объяснения разделяют возникающие из них указания на предписания первостепенные и второстепенные. Первостепенные предписания – это общие нормы, универсальные принципы, которые обосновывают и поддерживают установленный Богом порядок. Без их соблюдения этот порядок не может быть сохранён даже в минимальной степени. Второстепенные предписания – это нормы, выведенные в порядке умозаключения, соблюдение которых требуется для успешного осуществления первых. Отсюда следует, что диспенсация абсурдна в случае первостепенных предписаний и возможна в случае предписаний второстепенных при наличии определённых предпосылок.

Брак по своему установлению является частью нравственного порядка, определённого Богом. Естественное право человека заключать его относится к требованиям первостепенных предписаний. Оно неотъемлемо и неустранимо – за исключением того, что в некоторых обстоятельствах или ситуациях, в которых находятся мужчина и женщина, его осуществление не соответствует правилам или запрещено. Обязательства же, проистекающие из существенных свойств брака, относятся к числу требований второстепенных предписаний. Их соблюдение требуется для того, чтобы брак «лучше», более адекватно отвечал своим задачам и целям. Следовательно, будучи второстепенным предписанием, обязательство, возникающее из закона нерасторжимости, в некоторых случаях и при наличии определённых предпосылок может подлежать диспенсации.

Это соответствует Божественному повелению. Об этом прямо заявляет Пий XII, который, сказав сначала, что «в вопросе о нерасторжимости или расторжимости брака в Церкви не может иметь силу другая норма или практика, кроме той, что установлена Богом, Творцом природы и благодати», уточняет в этой связи, что «воле и повелению Бога противоречит» как «попустительство», которое с лёгкостью допускает расторжение брака, «так и ригоризм», отрицающий его возможность всегда, без каких-либо исключений¹⁵⁴.

В некоторых случаях Бог «желает», чтобы закон нерасторжимости подлежал диспенсации. Задача конкретно указать, в каких случаях и при каких условиях разрешение расторгнуть брак соответствует воле и повелению Бога, доверена Церкви как хранительнице и толковательнице Божественного закона: как естественного, так и позитивного. Это подчёркивает Пий XI, говоря о нерасторжимости брака: «Если кажется, пусть и крайне редко, что эта прочность подвержена некоторому исключению – как в отдельных естественных браках, заключённых только между неверными, или (между верными) одобренных, но ещё не завершённых – то такое исключение не зависит от воли ни людей, ни какой-либо сугубо человеческой власти, но лишь от Божественного права, единственной хранительницей и истолковательницей которого является Церковь Христова»¹⁵⁵.

Из приведённого папского текста явствует, что всё многообразие случаев, в которых возможно или невозможно предоставить диспенсацию от закона нерасторжимости конкретного брака, должно рассматриваться как со стороны уз, которые необходимо расторгнуть, так и со стороны лица или власти, уполномоченных это сделать.

Что касается расторгаемых уз, то необходимо, чтобы они были расторжимы либо в порядке исключения, либо посредством диспенсации. Согласно принципу, непрестанно утверждаемому в католическом вероучении, абсолютно нерасторжимым, по воле Божией, должен считаться брак, который осуществляет в своей полноте таинственное знамение нерасторжимого союза между Христом и Церковью. Это происходит только в случае брака, заключённого между двумя крещёными сторонами, возведённого в достоинство таинства и затем завершённого. Следовательно, чтобы брак был расторжим, он должен быть незавершённым, если он является таинством, или не являться таинством, если он был завершён. Такова всегда была отправная точка в богословских исследованиях, целью которых, по мере того как возникали всё новые ситуации, подлежащие разрешению, было установить, можно ли расторгнуть данный брак или нельзя. В силу этого критерия получается, что, за исключением брака, в котором за таинством последовало завершение, все остальные браки (то есть заключённые между двумя крещёными сторонами, но не завершённые либо, хотя и завершённые, но заключённые между крещёной и некрещёной сторонами или между двумя некрещёными сторонами) при наличии определённых предпосылок допускают возможность их расторжения.

В рассмотренных случаях следует вопрос относительно лица или власти, уполномоченной предоставлять дис- пенсацию от закона нерасторжимости.

В этой связи в Церковном Учительстве непрестанно подтверждается принцип, состоящий в том, что такая дис- пенсация никогда не может исходить от человека. Брачные узы, установленные действительным образом, в любом случае «внутренне нерасторжимы» и не могут быть прерваны изнутри по той же причине, по которой они возникли, то есть по воле супругов. Точно так же они «внешне нерасторжимы» и не могут быть прерваны вмешательством или решением какой-либо действующей причины или власти, отличной от супругов. Однако, в то время как внутренняя нерасторжимость является абсолютной, внешняя – относительна. Супругами брак никогда не может быть расторгнут, поскольку их согласие является окончательным. Действующей причиной, отличной от супругов (пусть даже превосходящей их), брак не может быть расторгнут, если делает это сугубо человеческая власть, а не Сам Бог. Только от Него исходит диспенсация или исключение там, где они по Его воле могут быть предоставлены.

Иисус Христос, говоря о супружеском союзе, дабы подчеркнуть, что он по Божественному замыслу и в идеальном представлении о нём сотворён, чтобы сохраняться, а не быть разрушенным, провозгласил: «Что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф 19. 6; Мк 10. 9). Это изречение, имеющее силу для любого брака. Пий XI учит: «И эти слова Христа относятся к любому браку, даже только к естественному и законному. Всякому настоящему браку подобает та нерасторжимость, благодаря которой он полностью освобождается и от произвола сторон, и от любой мирской власти в том, что касается расторжения уз»¹⁵⁶.

Человек не может разлучить то, что сочетал Бог. Однако Бог может расторгнуть то, что сочетал Он Сам. Только Он в определённом браке может предоставить супругам диспенсацию от обязательства оставаться соединёнными в течение всей жизни. Это обязательство, возникающее из продиктованного Им закона. Когда прекращается это обязательство, прекращаются и брачные узы.

Те же слова Христа: «Что Бог сочетал, того человек да не разлучит», произнесённые, вне всякого сомнения, в защиту стабильности супружеского союза, не исключают (более того, неявным образом утверждают), что брак может быть расторгнут Богом. В этом смысле их истолковывает Пий XIÏ «Что Бог сочетал, того человек да не разлучит» («‘Quod Deus coniunxit, homo non separet’): это означает, что не человек, но Бог может разлучить супругов и, следовательно, разлучение недействительно там, где Бог не расторгает узы», в то время как «более нет ни зависимости, ни уз там, где Бог расторгает их и таким образом позволяет супругам законным образом вступить в новый брак»¹⁵⁷.

Полномочие предоставлять диспенсацию от закона нерасторжимости является составной частью той полноты власти, которую Христос доверил Своей Церкви и в которой заключается её задача быть хранительницей всего Божественного закона: как естественного, так и позитивного. Как таковая, Церковь наряду с полномочием преподавать, аутентично толковать и от имени Христа и Его властью применять к новым ситуациям тот же самый Божественный закон, который в данном случае является законом нерасторжимости, обладает также полномочием предоставлять от него диспенсацию. Впрочем, можно сказать, что диспенсация равносильна применению закона в особом случае, представляющем собой ситуацию, отличную от той, что существует обычно. Как в прошлом, так и в нынешней практике право предоставлять диспенсацию от закона нерасторжимости сохраняется за тем, кто в Церкви обладает полнотой власти, то есть за Папой.

Чтобы определить особый характер власти, которой пользуется Папа при предоставлении диспенсации от закона нерасторжимости, были предложены и использованы различные формулировки.

Самая древняя формулировка – по крайней мере, по своему содержанию, если не по выражающему его термину, – это «заместительная власть» (potestas vicaria)¹⁵⁸. Папа пользуется правом предоставлять диспенсацию от Божественного закона, поскольку он является Наместником (Vicarius) Христа. Выражение «заместительная» (vicaria) указывает на то, что действие совершается от имени и вместо другого, посредством власти, которая «присуща» последнему. Физически действие исходит от того, кто его совершает, однако юридически и морально следует считать, что оно совершается тем, от имени и вместо которого действует первый. Следовательно, когда Папа расторгает брак, не он разлучает супругов, но Сам Бог, Наместником которого Папа является. Об этом уже заявлял Папа Иннокентий IIÏ «К плотскому союзу относится предпосланное выше: <...> ‘Что Бог сочетал, того человек да не разлучает...’. Значит, человеку непозволительно разлучать тех, кто законно сочетался плотским браком. ... Ибо не человеческой, но Божественной властью происходит то, что в данном случае совершается через Верховного Понтифика, который называется истинным Наместником истинного Бога, а не просто человека. Ведь, хотя Мы и являемся преемником Князя Апостолов, однако преемствуем Мы не какому-либо Апостолу или человеку, но самому Наместнику Иисуса Христа. Поэтому тех, кого Бог ... сочетал, разлучит не человек, ибо <Папа> не наместник человека, но Бог, ибо он Наместник Бога»¹⁵⁹.

Когда власть Папы расторгать брак начали кодифицировать, то в ещё большей степени стала ощущаться необходимость дать ей особое название, которое отличало бы её от других полномочий, которыми он пользуется в различных сферах.

Те, кто впервые задумал определить её собственным термином, назвали её «служебной властью»¹⁶⁰. В целом эта формулировка указывала на ту власть, которой наделялась Церковь, чтобы «освобождать» от уз, принимаемых на себя перед Богом посредством личного деяния. Эти узы могут возникнуть или в результате подчинения Божественному закону, как это происходит в случае супругов, которые, заключая брак, берут на себя обязательства, проистекающие из закона нерасторжимости, или в результате нарушения Божественного закона. И в том, и в другом случае Бог может расторгнуть заключённые узы: либо освободив от подчинения Своему закону, либо простив его нарушение¹⁶¹. На основе этих предпосылок был сделан вывод о том, что осуществление власти, которую Церковь использует для предоставления диспенсации от закона нерасторжимости, тождественно тому, как осуществляется власть, которой пользуется та же Церковь, отпуская грехи. В обоих случаях осуществляющий власть действует в качестве причины инструментальной, всего лишь служебной, в то время как Бог действует как главная причина.

Выражение «служебная власть» было принято также в документах Святого Престола. Свящ. Конгр. Таинств в одной своей инструкции, изданной спустя несколько лет после обнародования предыдущего Кодекса канонического права, в которой давались более точные нормы относительно расторжения одобренного, но не завершённого брака, напоминает, что в данном случае «при диспенса- ции от одобренного, но не завершённого брака Понтифик пользуется так называемой экстраординарной, или служебной, властью...»¹⁶². Позднее Пий XII в одном из своих обращений, подчеркнув, насколько общеизвестно и, следовательно, «излишне повторять, что одобренный и завершённый брак нерасторжим по Божественному праву, поскольку не может быть расторгнут никакой человеческой властью», прямо заявил, что «другие браки», напротив, «хотя по сути нерасторжимы, однако не обладают абсолютной внешней нерасторжимостью, но при наличии некоторых необходимых предпосылок могут быть расторгнуты: не только в силу привилегии Апостола Павла, но и Римским Понтификом в силу его служебной власти»¹⁶³.

В том же обращении Пий XII для обозначения этой власти использует другую формулу, говоря, что Папа, расторгая вышеуказанные «другие браки», использует «заместительную власть в сфере Божественного права». Именно эта вторая формулировка вошла в последующую богословскую и каноническую терминологию и возобладала в ней, ибо она позволяла избежать тех трудностей, к которым могла привести первая, особенно если учесть, что всякая власть в Церкви является «служебной», то есть служением, посредством которого Сам Христос действует во благо душ.

Хотя использование заместительной власти признано преимущественно в предоставлении диспенсации от закона нерасторжимости, однако оно не ограничивается только этим. Так утверждает Павел VI. В одном из своих документов, определив предварительно сферу полномочий на предоставление диспенсации от общих церковных законов, данных местным Епископам, он уточняет, что из неё исключаются «те Божественные законы (как естественные, так и позитивные), диспенсацию от которых может дать только Верховный Понтифик, когда он пользуется заместительной властью». И в качестве примера он добавляет: «Как это случается при предоставлении диспенсации от одобренного, но не завершённого брака, от тех браков, в которых речь идёт о привилегии веры, и от других»¹⁶⁴.

Общепризнанным является учение, согласно которому Папа пользуется заместительной властью при предоставлении диспенсации от брака, заключённого между двумя крещёными сторонами, но не завершённого, равно как и при диспенсации от браков, лишённых таинственного характера, хотя и завершённых. Так как причиной, по которой начали расторгать эти последние браки, было «благоприятствование» тому, чтобы принималась, переживалась или распространялась «вера», диспенсация от них была названа «привилегией веры».

В сферу заместительной власти иногда включают и другие диспенсации в области Божественного права. При этом существует разнообразие мнений и приводимых примеров, к числу которых относят обет и клятву. По этой причине Павел VI в приведённом документе, сказав предварительно, что Папа пользуется заместительной властью при диспенсации от супружеских уз и, следовательно, от Божественного закона нерасторжимости, добавляет неопределённую формулировку «и в других случаях», не уточняя при этом, в каких именно.

Из того же заявления можно заключить, что формулировкой «заместительная власть» обозначается та власть, которой Папа пользуется всякий раз, когда предоставляет диспенсацию в области Божественного права.

Второй Ватиканский Собор говорит только о «священной власти» как о приобщении к власти Христа, без какого-либо особого различения или определения. По Божественному установлению, этой «священной властью» наделены Папа и каждый из Епископов – пусть и в разной степени, но из одного и того же источника. Это власть, в любом случае исходящая непосредственно от Христа, поэтому и Епископы «правят порученными им отдельными Церквами как наместники и посланники Христа» (L.G. 27).

С учётом того, что в Церкви вся «священная власть» является заместительной, осуществляемой от имени и властью Христа, формулировка «заместительная власть», сводящаяся к определению власти, которой Папа пользуется всякий раз, когда предоставляет диспенсацию в области Божественного права, принимается всё в меньшей степени. Предпочитают и в этом случае говорить только о «священной власти»¹⁶⁵.

В изданных за последнее время документах Святого Престола придерживались той же точки зрения. Свящ. Конгр. Таинств во вступлении к инструкции, посредством которой она внесла некоторые поправки в нормы, подлежащие соблюдению для того, чтобы удостовериться в наличии качеств, необходимых для диспенсации от одобренного, но не завершённого брака, утверждает, что в данном случае Папа пользуется «полной властью» для его расторжения, но, чтобы он «мог воспользоваться своей верховной властью», он должен быть верно осведомлён о деле¹⁶⁶. Равным образом и Свящ. Конгр. вероучения в пересмотренном тексте процедуры, которой нужно следовать при поиске и рассмотрении предпосылок, необходимых для предоставления диспенсации в случае браков, не имеющих таинственного характера, хотя и завершённых, говорит о нормах расторжения брака в пользу веры «высшей властью Верховного Понтифика»¹⁶⁷.

Таким образом, власть расторгать браки и, следовательно, предоставлять диспенсацию от закона нерасторжимости там, где это возможно, не должна считаться особой властью. Она является частью ординарной священной власти, вверенной Христом Своей Церкви, которой Папа по воле Божией обладает во всей её полноте. Уже в прошлом при необходимости разрешить серьёзную пастырскую проблему, каковой являлось распространение и принятие веры на недавно открытых континентах, Павел III и Пий V «с твёрдым сознанием» пришли к выводу о том, что по Божественному поручению в брачных вопросах можно придерживаться нормы снисходительности по отношению к новообращённым многожёнцам, «ещё не ведающим о Божественном законе», ссылаясь при этом на «апостольскую власть, переданную блаженному Петру и его преемникам»¹⁶⁸, на «полноту апостольской власти»¹⁶⁹.

Полнота папской власти представляет собою совокупность полномочий, необходимых Церкви для успешного осуществления её миссии. Каждое из этих полномочий является частью одной-единственной власти, осуществление которой, однако же, распространяется на различные области, выражается в исполнении различных задач и различных служебных обязанностей. Хотя тот же Второй Ватиканский Собор отметил, что «священная власть» едина, но при этом он указал на различные служения, которые могут исполняться на её основе. В силу этой власти может исполняться служение освящения, учительства и управления (L.G. 25–27). Поэтому «священная власть» едина в своём источнике и в своей высшей цели, но различна по способу участия в ней и её осуществления, то есть по типичному служению, исполняемому в определённой области. С каждым из этих служений связана особая власть, отличающаяся собственной характеристикой, которая подчёркивает её типичный аспект, хотя, в конечном счёте, все они собраны и присутствуют в единой «полноте власти», которой Христос наделил Церковь. Так, служению освящения соответствует власть священства, учительскому служению – власть учительства, а служению управления – власть юрисдикции. Второй Ватиканский Собор не упомянул их под особыми названиями, поскольку он рассматривал этот вопрос в преимущественно пастырском духе. Равным образом формулировкой «заместительная власть» подчёркивается особая функция той «священной власти» или «полноты власти», которой обладает Церковь. Эта формулировка обозначает право, данное Церкви в лице Папы, при наличии определённых предпосылок предоставлять диспенсацию в области Божественного права, к которому относится закон нерасторжимости.

В силу того, что заместительная власть предоставляет диспенсацию от какого-либо закона, она сама по себе наделяется властью юрисдикции, а её осуществление подобно осуществлению последней. Следовательно, «хотя она и получает от Христа силу и обоснование своего существования, осуществляется она посредством человеческих поступков, из-за чего лицо, наделённое ею, становится ответственным исполнителем, вторичной причиной, как говорят богословы», а «не только служителем, не только орудием»¹⁷⁰ как это происходит при осуществлении власти священства. Следовательно, наравне со властью юрисдикции, она является властью, «которая восходит ко Христу, но осуществление которой связано с волей служителя, получающего в определённые моменты особую Божественную помощь»¹⁷¹. Если кое-какие богословы¹⁷² и некоторые документы Святого Престола¹⁷³ называют её «экстраординарной властью», так это потому, что действует она не в обычной сфере, то есть предоставляет диспенсацию «в области Божественного права».

Высшая норма, регулирующая осуществление заместительной власти – это та самая цель, к которой направлена вся священная власть Церкви, одну из функций которой и выражает заместительная власть, а именно: «спасение душ». Диспенсация в области Божественного права, и в случае закона нерасторжимости, должна по возможности помогать жить и умереть в благодати. Первое заявление по этому поводу было сделано Свящ. Конгр. Таинств. Говоря о той власти, которую Папа осуществляет, предоставляя диспенсацию от одобренного, но не завершённого брака, она уточнила, что эта власть «предполагает, что нельзя позаботиться о спасении душ иначе (то есть с пользой и успешно), кроме как посредством диспенсации от одобренного, но не завершённого брака, то есть посредством расторжения действительного брака, хотя при этом и нарушается правило нерасторжимости одобренного брака»¹⁷⁴.

Впоследствии Пий XII в обращении к членам Суда «Рота Романа», подтвердив, что одобренный и завершённый брак, согласно Божественному праву, нерасторжим, тогда как «другие браки, при наличии определённых необходимых предпосылок, могут быть расторгнуты Римским Понтификом», заключил: «В любом случае высшей нормой, согласно которой Римский Понтифик использует свою заместительную власть расторгать браки, является... ‘спасение душ’ (‘salus animarum’), благодаря достижению которого общее благо и религиозного общества, и человеческого сообщества в целом учитываются должным и пропорциональным образом»¹⁷⁵.

Что же касается «уважительной причины» или «веского основания» осуществления заместительной власти, то при соблюдении других условий, требующихся в отдельных случаях, Папа может использовать её для расторжения брачных уз, если диспенсация от Божественного закона нерасторжимости в данном конкретном случае представляется единственным морально возможным путём к тому, чтобы создать для заинтересованных сторон такие условия, благодаря которым они могли бы жить и умереть в благодати.

В соответствии с существующей практикой право осуществлять заместительную власть по отношению к брачным узам всегда сохраняется за Верховным Понтификом. Свящ. Конгр. Таинств, пусть лишь применительно к одобренному, но не завершённому браку, первая отметила в одном своем документе, вышедшем после пио-бенедиктинского Кодекса, что в этом случае «один лишь Римский Понтифик уполномочен предоставлять диспенсацию»¹⁷⁶. Это исключительное право утверждается как факт, без упоминания о том, возникает ли оно из самой природы предмета или же его источником является только папское распоряжение. Позднее Свящ. Конгр. по делам Восточных Церквей уточнила, что «власть предоставлять диспенсацию от одобренного, но не завершённого брака поручена свыше одному лишь Римскому Понтифику»¹⁷⁷. В недавнем заявлении, упомянув также браки, не имеющие таинственного характера, хотя и завершённые, Павел VI учит, что в этих случаях «диспенсацию ... может дать только Верховный Понтифик, когда он пользуется заместительной властью»¹⁷⁸; однако он не указывает источник возникновения этого исключительного права. Кан. 1142 нового Кодекса просто утверждает, что «незавершённый брак ... может быть расторгнут Римским Понтификом» прямым актом его заместительной власти.

Первый вопрос, который встаёт в этой связи, таков: сохраняется ли за Папой только осуществление заместительной власти или же сама власть? Этот вопрос вызван и обоснован некоторыми заявлениями Второго Ватиканского собора, которые наводят на мысль о том, что заместительная власть относится к епископской или вообще к пастырской должности, без какого-либо различения, а не только к должности Верховного Понтифика.

Действительно, Второй Ватиканский Собор заявляет: «Епископы правят порученными им отдельными Церквами как наместники и посланники Христа, советами, увещаниями, примером, а также полномочиями и священной властью... Эта власть, которую они лично осуществляют от имени Христа, является собственной, ординарной и непосредственной, хотя в конечном счёте её осуществление направляется верховной властью Церкви и может быть ограничено в известных пределах ради блага Церкви и верных» (L.G. 27). Другая соборная формулировка подтверждает: «Как преемникам Апостолов, Епископам в порученных им диоцезах принадлежит сама по себе вся ординарная, собственная и непосредственная власть, необходимая для осуществления их пастырского служения; однако при этом остаётся в полной неприкосновенности та власть, благодаря которой Римский Понтифик в силу своего служения может удерживать некоторые дела за самим собой или за иной властью» (C.D. 8).

Поэтому на основании соборных формулировок, особенно тех, где говорится, что Епископы «являются наместниками и посланниками Христа» и что в порученных им диоцезах им принадлежит «вся власть», необходимая для осуществления пастырского служения, можно сделать вывод о том, что заместительная власть присуща епископской должности в целом. Следовательно, диспенсация от Божественного закона нерасторжимости, для которой требуется обладание заместительной властью и её осуществление, не является сферой или делом, сохраняемым за Папой по самой своей природе. Если другие Епископы, хотя и обладая заместительной властью, не могут осуществить её по отношению к Божественному закону нерасторжимости, то лишь потому, что Папа, как вселенский пастырь, ввиду общего блага управления Церковью и её пользы посчитал уместным сохранить это полномочие за собой. Однако ничто не препятствует в будущем, когда изменятся те обстоятельства и ситуации, которые до сих пор говорили в пользу вышеупомянутого исключительного права, его полному или частичному упразднению. Новые обстоятельства могли бы заставить полагать, что осуществление Епископами заместительной власти по отношению к Божественному закону нерасторжимости с полномочием расторгать брачные узы «необходимо для осуществления их пастырского служения».

Подобное утверждение и в самом деле выдвигалось¹⁷⁹. Однако мы не считаем, что оно может быть сделано на основе вышеизложенных соборных заявлений. С их помощью вселенское собрание намеревалось подчеркнуть источник «всей», «всякой власти», которой они обладают в своём диоцезе.

Единственным источником, из которого посредством епископского посвящения они принимают не только служение освящения, но наряду с ним и служение учительства и управления (L.G. 21; кан. 375, § 2), является Христос. Чтобы это стало ясным, то же самое вселенское собрание утверждает, что Епископы «правят порученными им Церквами как наместники и посланники Христа». И поясняет, что в своих диоцезах они не должны «рассматриваться

как наместники Римского Понтифика, ибо действуют они своей собственной властью» (L.G. 27), которую «они осуществляют лично от имени Христа». Поэтому в диоцезах, которые они возглавляют как пастыри, они представляют не Папу, а Христа, равно как и Папа, как наместник Христа, представляет Его во Вселенской Церкви¹⁸⁰.

Посредством епископского посвящения Епископы получают от Христа «всю власть», во «всякой» задаче или служебной обязанности, на которые она разветвляется и в которых осуществляется, без определения той сферы, где они могут или должны её осуществлять.

Конкретное определение поля деятельности зависит от Папы и осуществляется им, имеющим во всей Церкви первенство власти. В силу этой власти он «посылает», направляет Епископов на служение «части Народа Божия», образующей диоцез, и ставит их во главе этой части или же поручает им особую должность. Первые, которым поручается забота о диоцезе, называются «диоцезными», а вторые – «титулярными» (кан. 376). Акт, посредством которого Папа назначает Епископам определённое поле деятельности, называется «канонической миссией»¹⁸¹. Название «каноническая» обусловлено тем, что эта миссия или назначение регулируется юридическими нормами.

В том диоцезе, куда Епископы направляются Папой и во главе которого они ставятся посредством канонической миссии, им «полностью поручается пастырское служение, то есть постоянная и ежедневная забота о своих овцах» (L.G. 27). В том же диоцезе им принадлежит «вся власть», со «всеми» служебными обязанностями, в неё входящими, то есть со служением освящения, учительства и управления, «необходимая для осуществления их пастырского служения» (C.D. 8а; кан. 381). Эта власть принадлежит им как преемникам апостолов, «сама по себе», по прямому поручению Христа, а не в силу того, что ею их наделил Папа. Отсюда следует, что это «ординарная» власть, присущая должности, «собственная», осуществляемая Епископом лично от имени Христа, «непосредственная», не обусловленная в том, что касается её осуществления, никакой обязанностью пользоваться посреднической деятельностью других лиц.

Это не означает, что в порученном им диоцезе Епископы обладают «всякого рода» властью и, следовательно, заместительной властью в области Божественного права – как при расторжении брака. Как бы то ни было, даже если предположить, что эта заместительная власть присуща епископской должности в целом, не подлежит сомнению, что Римский Понтифик, под руководством которого Епископы должны осуществлять свою «полную власть», может посредством нормы закона или своего декрета исключить из её сферы некоторые дела и сохранить их «за высшей властью Церкви или за другой церковной властью» (кан. 381, § 1).

Это полномочие, которым Папа обладает по «прирождённому праву», иначе говоря, в силу права, присущего внутренней природе его первенствующей должности с самого «её возникновения», в самом её установлении Христом. В силу своего первенства и как глава коллегии Епископов Папа «ради блага всего стада Господня»¹⁸² вправе и обязан оберегать и регулировать пастырское служение. Чтобы по вопросам, оказывающим особое влияние на жизнь Церкви, существовал согласованный критерий действия, он может (а иногда и должен) сохранять за собой некоторые сферы или дела. В этих случаях Папа не отменяет и не ограничивает осуществление епископской власти, но координирует его ввиду общего блага¹⁸³.

В том случае, если нужно считать, что за Папой сохраняется сама заместительная власть по отношению к супружеским узам, а не только её нынешнее осуществление, встаёт вопрос о том, может ли эта власть, хотя по Божественному праву она присуща должности Верховного Понтифика, быть уделена или поручена другим – по крайней мере, Епископам.

Мало кто из специалистов по каноническому праву отрицает это¹⁸⁴. Наиболее распространённое мнение¹⁸⁵ состоит в том, что в принципе Папа может уделить или поручить другим свою заместительную власть по отношению к супружеским узам. Это не та власть, осуществление которой подразумевает и затрагивает непередаваемую харизму, как это происходит в случае осуществления безошибочного учительства. Полномочие окончательным и не подлежащим пересмотру решением определять вероучение, касающееся веры и морали, является исключительно прерогативой субъекта верховной власти в Церкви. Только последний, исключая кого-либо другого, при определённых условиях, осуществляя своё учительство, пользуется помощью Святого Духа, гарантирующей и санкционирующей абсолютную надёжность вероучения, которое он преподаёт и предлагает для веры как явленное в Откровении.

Доказав и допустив возможность предоставления Папой другим лицам полномочия расторгать супружеские узы даже в случаях, в настоящее время сохраняемых за ним, возникает вопрос о том, целесообразно ли его фактическое предоставление.

Учитывая затруднения, которые могут возникнуть в связи с этим, некоторые специалисты по каноническому праву полагают, что, хотя такая возможность и существует, всё же не представляется целесообразным, чтобы Папа делегировал Епископов для расторжения брака – разве что в порядке совершенно исключительном, при определённых условиях¹⁸⁶.

Иначе думают многие душепастыри. Подобное полномочие они считают не только целесообразным, но и необходимым. Причины, требующие и оправдывающие его, многообразны¹⁸⁷. Главной из них является неотложная необходимость обеспечить спасение душ. Длительное ожидание разрешения дела в каком-либо отдалённом месте создаёт серьёзные трудности. Поэтому, особенно в последние годы, многие Епископы, побуждаемые пастырской заботой, настоятельно просят у Святого Престола, дабы тот соизволил предоставить им полномочия расторгать браки, причём даже в случаях, выходящих за пределы привилегии Апостола Павла или общего распоряжения, изложенного в кан. 1148 в пользу многожёнца, принимающего католическое крещение.

Мнение Святого Престола о возможности и целесообразности передачи другим осуществления заместительной власти по отношению к супружеским узам выражается в ответах, данных им на различные прошения.

Согласно тому, что можно заключить из известных вышеупомянутых ответов, Свящ. Конгр. Таинств всегда придерживалась того мнения, что заместительная власть присуща должности Верховного Понтифика не только в том, что касается обладания ею, но и в том, что касается её осуществления. Это власть, которая по своей природе не может быть передана другим. Например, отвечая отрицательно на неоднократные просьбы епископата одного африканского региона, который просил «полномочия предоставлять диспенсацию от незавершённых брачных уз между двумя крещёными сторонами», Свящ. Конгр. объясняет это тем, что предоставление такой диспенсации «относится к той заместительной власти, которая принадлежит только Верховному Понтифику»¹⁸⁸. И в последующем отрицательном ответе она подтверждает: «Хорошо известно, ... каким образом предоставление диспенсации от одобренного, но не завершённого брака связано с личным осуществлением <власти> Августейшего Понтифика»¹⁸⁹.

Мнение же Свящ. Конгр. св. служения, или Свящ. Конгр. вероучения, претерпело определённую эволюцию. В эти последние годы многие лица многократно испрашивали у неё полномочие предоставлять диспенсацию от браков в пользу веры, в том числе и в тех случаях, в которых в настоящее время требуется особое и непосредственное разрешение Верховного Понтифика.

Одним из первых к ней обратился Епископ Гонконга. «Обратив внимание на особые условия, в которых находится Церковь в Китае», он спрашивал о том, «может ли Святой Престол делегировать полномочие расторгать брак ‘в пользу веры’ (‘in favorem fidei’) и, в случае положительного ответа, намеревается ли она сделать это – по крайней мере, в пользу тех Ординариев, которым приходится рассматривать множество случаев, не имея при этом возможности свободно общаться со Святым Престолом». Свящ. Конгр. св. служения в послании, направленном Свящ. Конгр. распространения веры, сообщила по этому поводу, что «Святой Престол не может делегировать власть расторгать браки ‘в пользу веры’ (‘in favorem fidei’), поскольку она принадлежит Верховному Понтифику в силу заместительной власти»¹⁹⁰. Заместительная власть является прерогативой Наместника Божия на земле, а таковым является Верховный Понтифик.

Спустя несколько лет подобное прошение, в котором испрашивалось «делегирование власти расторгать ‘незавершённые браки’ и ‘в пользу веры’ (‘in favorem fidei’)», было подано Ординариями Мадагаскара. Свящ. Конгр. св. служения ответила, что «эта Высшая инстанция, приняв во внимание всё, постановила, что к ней нужно обращаться в каждом отдельном случае»¹⁹¹. Тон этого второго документа кажется менее строгим, чем тон первого, который исключал возможность делегирования заместительной власти. Кажется, словами «приняв во внимание всё» она намекает на то, что причина, по которой служебная или заместительная власть не делегируется, заключается не в существенной невозможности, но исходит из соображения общего порядка, которое считает такое делегирование нецелесообразным и советует обращаться к Святому Престолу в каждом отдельном случае.

Спустя некоторое время Апостольский Викарий Вева- ка испрашивал «полномочия расторгать браки между нехристианскими сторонами в пользу веры (‘in favorem fidei’), то есть чтобы нехристианская сторона, которая здесь и сейчас не может окреститься, могла заключить брак с католической стороной, поскольку Викариату приходится иметь дело с огромным числом подобных случаев». Свящ. Конгр. св. служения ответила, что «власть» делать это «настолько свойственна Римскому Понтифику, что не может быть передана другому лицу»¹⁹². Испрашивавшееся полномочие было слишком экстраординарным. Практически при этом подразумевалось предоставление полномочия расторгать браки, заключённые в неверности, даже в том случае, когда никто из двоих супругов не хотел обращаться в веру.

Благодаря пастырской атмосфере, созданной Вторым Ватиканским Собором, подобные прошения стали ещё более настоятельными и многочисленными. Хотя Свящ. Конгр. вероучения и изменила свою исходную точку зрения на возможность или невозможность для Папы поручать другим свою заместительную власть, она всё же придерживается того мнения, что такое делегирование, пусть даже возможное, не представляется целесообразным. В одном из своих недавних сообщений, посланном через Свящ. Конгр. евангелизации народов, она довела до сведения Конференции Епископов одного азиатского региона, просившей о том, чтобы «сами Ординарии могли расторгать ‘в пользу веры’ (‘in favorem fidei’) действительные браки», что она «не может ответить утвердительно на эту просьбу: как потому, что Святой Отец намерен до сих пор сохранять это полномочие за собой, так и потому, что в некоторые диоцезные курии уже поступили жалобы на злоупотребление этими полномочиями»¹⁹³.

Таким образом, заместительная власть сама по себе может быть делегирована другим лицам; более того: согласно последним словам изложенного ответа Свящ. Конгр. вероучения, можно предположить, что она уже предоставлялась в виде исключения территориальным Ординариям в совершенно особых обстоятельствах. Опыт показал, что представляется целесообразным «до сих пор'сохранять её за Папой, дабы блюсти действительность её осуществления.

Учение, признающее за Церковью заместительную власть по отношению к супружеским узам, не закрепляется никакой догматической статьёй. Однако, согласно определению, данному Свящ. Конгр. Таинств, то, что касается расторжения одобренного, но не завершённого брака, но имеет силу и для расторжения других браков, должно рассматриваться как «католическое вероучение»¹⁹⁴. Хотя это учение и не было формально изложено как явленное в Откровении, тем не менее оно отражает убеждение всей Церкви, в которой оно повсеместно преподаётся и принимается как бесспорное.

Обычно богословы выводят заместительную власть из той «полноты власти», в которой содержится вся совокупность полномочий, коими Христос наделил Церковь в лице Папы, Верховного Пастыря, дабы он был в состоянии успешно обеспечивать спасение душ. Библейское основание, которое обычно приводится в поддержку этого учения – это заявление Христа, сделанное Св. Петру: «И дам тебе ключи Царства Небесного; и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах»¹⁹⁵.

Конечно, слова Иисуса относятся не только к действенности осуществления «власти ключей», но и к самому её существованию, и к её объему. Они явственно гарантируют, что любое действие, совершённое «на земле», в силу этой власти находит своё подтверждение, производит своё действие также и «на небесах», перед Богом. Произнося эти слова, Иисус намеревался наделить Св. Петра и Папу, преемствующего ему в должности Верховного Пастыря Церкви, самой властью ключей, а также определить её сферу. Именно «полнота власти» позволяет наделённому ею лицу действовать во всякой области, которая имеет отношение к спасению душ, даже в сфере Божественных законов.

Аутентично заявлять о том, каковой конкретно является «полнота» власти ключей и до какого крайнего предела, установленного Богом, она может распространяться, полномочно только «живое Учительство Церкви, власть которого осуществляется от имени Иисуса Христа» (D.V. 10). Речь идёт о власти сверхъестественной и явленной в Откровении.

Папа может изложить всё то, что содержится в Откровении и, следовательно, может определить природу и границы «полноты власти», полученной от Христа, не только прямо, посредством аутентичного и вероучительного заявления, но и косвенным образом, посредством неизменной и продолжительной практики Церкви. Эта практика, согласно утверждению Бенедикта XIV, является тем элементом, из которого «прекрасно можно извлечь истолкование Божественного права»¹⁹⁶. Если Папа имеет обыкновение осуществлять заместительную власть при известных условиях и в определённых случаях, то это служит знаком того, что он уверен в обладании таким полномочием там, где он так действует. Абсурдно полагать, будто он может обмануться в этом столь важном вопросе, который подразумевает Божественное право, «блюстителем и поборником» которого он является. Он может впасть в заблуждение в суждении, вынесенном по отдельному случаю, рассмотренному конкретно, но не по всей проблеме, которая его в себя включает¹⁹⁷.

Практика, посредством которой Церковь указала пределы распространения и применения осуществления заместительной власти, развивалась и шла вперёд. Постепенно, с возникновением новых случаев, Церковь ставила вопрос о том, могут ли и они быть включены в сферу заместительной власти или не могут. Там, где она пришла к выводу и осознала, что может это сделать, она ввела эту практику.

В русле развития изложенной практики попытаемся указать и исследовать, какие «другие браки», помимо брака, возведённого в достоинство таинства, за которым последовало первое совершение полового акта, входят в число тех случаев, на которые Римские Понтифики «при наличии определённых необходимых предпосылок» фактически распространили осуществление предоставленной им заместительной власти по отношению к супружеским узам, заключённым либо между двумя крещёными сторонами, либо между крещёной и некрещёной сторонами, либо между двумя некрещёными сторонами.

Брак – это установление, структура и цели которого определены Богом. Как таковой, независимо от религиозного положения тех, кто его заключает, он всегда является «священной реальностью», «священными узами», нерушимыми, неразрывными.

«Святость», которая в любом браке является «врождённой, не привходящей»¹⁹⁸, в браке, заключённом или существующем между крещёными, католиками или некатоликами, с естественного уровня возводится на уровень сверхъестественный, в достоинство «таинства», то есть средства, выражающего и производящего благодать, сообщает жизнь Божественную. Так «христианский» брак между двумя лицами, верующими во Христа, благодаря крещению, составляющему основу веры, обычно называется «одобренным»; эти узы, утверждённые навсегда, становятся знамением нерасторжимого таинственного союза Христа и Церкви.

В христианском браке это знамение присутствует всегда; однако, когда за заключением брака последовало его завершение, пусть даже посредством лишь одного супружеского

акта, это знамение осуществляется во всей своей полноте и совершенстве, приводя к значительным последствиям в том, что касается нерасторжимости супружеских уз.

По этой причине кан. 1061 различает брак «только одобренный» и брак «одобренный и завершённый» с последующими определениями того и другого: «Действительный брак между крещёными называется лишь одобренным, если он ещё не стал завершённым; одобренным и завершённым, если супруги по-человечески совершили между собой супружеский акт, предназначенный сам по себе к порождению потомства. К этому акту брак направляется по самой своей природе, а супруги благодаря ему становятся плотью единой».

Такое различение необходимо для ответа на вопрос о том, может ли брак, заключённый или существующий между двумя крещёными сторонами, католическими или некатолическими, быть расторгнут при жизни обоих супругов.

Что касается действительного брака, «одобренного и завершённого», кан. 1141 заявляет, что он «не может быть расторгнут никакой человеческой властью и ни по какой причине, кроме смерти». Это формулировка кратко излагает и закрепляет принцип, которому непрестанно следовала католическая традиция. Он же неоднократно утверждался в Папском Учительстве. Достаточно изложить мысли последних Пап по этому поводу.

Пий XI, напомнив о том, что Церковь может разрешить расторжение некоторых естественных браков, заключённых только между неверными (или, если речь идёт о верных, то имеются в виду браки хотя и одобренные, но ещё не завершённые), делает следующий вывод: «Но никакое полномочие этого рода ни по какой причине и никогда не сможет распространиться на одобренный и завершённый христианский брак. Ибо, как в нём достигает своего полного совершенства супружеский союз, так и сияет по воле Божией величайшая крепость и нерасторжимость, которую не может ослабить никакая человеческая власть»¹⁹⁹. Этот принцип настолько известен, что Пий XII заявляет: «Излишне ... повторять, что одобренный и завершённый брак по Божественному праву нерасторжим, поскольку его не может расторгнуть никакая человеческая власть»²⁰⁰.

Может показаться, что формулировка, использованная в предшествующих папских документах и в каноническом законодательстве, где утверждается, что одобренный и завершённый брак не способна расторгнуть «никакая человеческая власть», намекает на то, что расторжение этих уз может быть совершено Божественной властью и, следовательно, также в силу заместительной власти, как в случае других браков. Этой формулировкой исключаются полномочия человеческой власти, но не определяются границы распространения власти Божественной и, следовательно, заместительной.

Нужно сказать, что, несмотря на впечатление, производимое вышеприведенной формулировкой, её посредством Римские Понтифики высказались не только о полномочиях человеческой власти, но и о пределах распространения заместительной власти, вверенной им Богом. Этот вывод подсказывается и подтверждается следующими словами Пия XIÏ «Верные католики должны твёрдо придерживаться следующих основных положений: брак, заключённый действительным образом, именно поэтому является таинством. Если этот действительный брак между крещёными был завершён, то ни по какой причине его не может расторгнуть никакая человеческая власть, никакая власть на земле – одна только смерть»²⁰¹. Выражение «человеческая власть», употребленное в заключении, означает любую власть, которой обладают и которую осуществляют на земле. Поэтому она включает в себя также и заместительную власть: хотя она исходит от Бога и предоставляется им, Папа обладает ею и осуществляет её на земле.

В том же папском учительстве есть такие формулировки по этому вопросу, которые позволяют более непосредственным образом придти к заключению о том, что расторжение одобренных и завершённых браков находится полностью вне сферы заместительной власти – не только той, которую Церковь намеревается осуществлять, но и той, которую Бог предоставил ей в нынешнем домостроительстве.

Григорий XVI заявляет: «По евангельскому и апостольскому учению, брак, будучи единожды действительным образом заключён и завершён , ... между христианами ни в коем случае не может быть расторгнут в том, что касается уз»²⁰². Пий IX уточняет: «Эта вечная и нерасторжимая прочность брачных уз, происходящая не из церковной дисциплины, столь велика в завершённом браке и по Божественному, и по естественному праву, что даже сам Римский Понтифик никогда не может расторгнуть её ни по какой причине»²⁰³. Лев XIII, осуждая ошибки своего времени, подтверждает: «Но при такой разноголосице мнений, множащихся день ото дня, необходимо знать ещё и о том, что расторгнуть узы одобренного и завершённого брака между христианами не властен никто»²⁰⁴.

Ещё более недвусмысленны слова Пия XIÏ «В единстве супружеских уз вы видите печать нерасторжимости. Да, это узы, к которым склонна природа, но они не обязательно обусловлены принципами природы, хотя и совершаются посредством свободной воли; однако, если простая воля договаривающихся сторон и может заключить их, то расторгнуть их она не может. Это касается не только христианского брака, но и вообще любого действительного брака, который был заключён на земле взаимным согласием супругов... Но если власть супругов, заключивших брак, не может расторгнуть супружеские узы, то, возможно, это способна сделать власть, превосходящая супругов, установленная Христом для религиозной жизни людей? Узы христианского брака настолько прочны, что, если он достиг своей полной стабильности с использованием супружеских прав, то никакая власть в мире, даже наша, то есть Наместника Христа, не может его расторгнуть»²⁰⁵.

Безусловная нерасторжимость не присуща одобренному и завершённому браку по его природе. По существу, он тождествен браку «одобренному, но не завершённому», который, однако, может быть расторгнут. Если первый расторгнут быть не может, то только в силу «позитивного Божественного права», то есть зависит он исключительно от воли Божией.

Причина такой Божественной воли объясняется Пием XI следующим образом: «Если мы захотим благоговейно исследовать глубинную причину этой Божественной воли, ... то мы легко найдём её в том мистическом значении христианского брака, которое полностью и во всём совершенстве заключается в завершённом браке между верными. Ведь, по свидетельству Апостола в его ... Послании к Ефе- сянам, христианский брак отображает собою совершеннейший союз, существующий между Христом и Церковью: ‘Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви’ (Еф 5. 32). Пока будет жив Христос, а через Него – Церковь, этот союз, разумеется, никогда нельзя будет расторгнуть никаким разделением»²⁰⁶.

Такова причина уместности, в которой человеческое учительство, зная о том, что оно прикасается к тайне, пытается «благоговейно» постичь глубинное, сокровенное основание, в силу которого Бог пожелал, чтобы «одобренный и завершённый» брак был абсолютно нерасторжим. Однако доказательство существования Божественного распоряжения не связано с очевидностью факта, которому приписывается причина того, почему Бог пожелал и решил именно так, а не иначе. Действительно, одно дело – утверждать, что та или иная истина явлена в Откровении, а та или иная норма относится к Божественному праву, и другое – установить глубинную причину, по которой эта истина и эта норма по воле Божией являются таковыми, а не иными²⁰⁷. Доказательство истин, явленных в Откровении, и позитивного Божественного права основано не на доводе уместности, который служит для того, чтобы дать человеческому разуму смутное разъяснение, но на Божественном Откровении, единственным толкователем которого является «живое Учительство» Церкви. В этом живом Учительстве всегда осознавался и отстаивался принцип, установленный в кан. 1141: «Одобренный и завершённый брак не может быть расторгнут никакой человеческой властью и ни по какой причине, кроме смерти».

Заключением могут послужить слова Павла VI, которыми он подтверждает, что «это Божественное право, а потому и это человеческое обязательство нерасторжимости истинного и совершенного брака, то есть одобренного и завершённого» является частью «тех ценностей, которые по несомненным библейским, богословским и рациональным причинам, какими бы они ни были, получают характер неприкосновенного авторитета, которые, как мы должны признать, закреплены Божественным правом и, следовательно, как таковые провозглашены священными Учительством Церкви а также, можно сказать, всегда исповедуются верной человеческой совестью»²⁰⁸.

Ввиду столь недвусмысленных и многократных утверждений Римских Понтификов должно бы показаться безрассудством допускать или даже только намекать на то, что полнота папской власти может быть распространена и на расторжение браков между двумя крещёными сторонами, тем более – завершённых.

И всё же на протяжении вот уже нескольких лет, когда предпринимаются попытки найти пастырское решение для многих неудавшихся христианских браков, вопрос о том, исключается ли возможность расторгать эти браки только из осуществления заместительной власти или также из самой её сферы, становится всё более острым и более открытым навстречу новым мнениям и перспективам.

Ещё до Второго Ватиканского Собора было высказано мнение о том, что Церковь может расторгать любой брак, завершённый или не завершённый, являющийся или не являющийся таинством. Если она, имея такую власть, всё же не осуществляет её в случае одобренных и завершённых браков, то только по известным ей причинам – как, например, из почтения к особому священному символизму, который они выражают, и для того, чтобы привести хотя бы их к идеальному состоянию их происхождения. Однако ничто не запрещает думать, что когда-нибудь по соображениям сверхъестественного порядка и в силу большей зрелости в богословских исследованиях Церковь сможет распространить и осуществить заместительную власть также и на одобренные и завершённые браки²⁰⁹.

В более явной форме к этому вопросу вернулись после Второго Ватиканского Собора. В попытках найти формулировку понимания и милосердия по отношению к тем, чей одобренный и завершённый брак потерпел крах, была выработана особая пастырская практика, чтобы и им обеспечить материнскую заботу Церкви и жизнь благодати. Эта забота касается главным образом тех, кто, разведясь или, во всяком случае, расставшись с другой стороной, создал новый «законный» или «гражданский» союз, который он морально не может расторгнуть.

Эту заботу разделила Пятая Генеральная Ассамблея Синода Епископов, посвящённая размышлению над «задачами христианской семьи в современном мире». В выступлении на закрытии указанной ассамблеи²¹⁰ Иоанн Павел II истолковал и вкратце изложил мысли, выраженные по этому поводу на данном собрании: «Утверждая нерасторжимость брака и практику Церкви, не допускающей к Евхаристическому причащению тех разведённых, которые, нарушая нормы, предприняли попытку заключить новый брак, Отцы Синода призывают Пастырей и всю христианскую общину помогать этим братьям и сёстрам, чтобы они не чувствовали себя отделёнными от Церкви, и не только это: в силу крещения они могут и должны участвовать в жизни Церкви, молясь, внимая Слову, присутствуя на Евхаристических служениях общины и способствуя любви и справедливости».

Этой первой формулировкой определяется положение, занимаемое в христианской общине разведёнными, вступившими в новый брак. Предприняв попытку заключить новый недействительный союз, они создали условия жизни, противоречащие Евангелию, которое провозглашает единый и нерасторжимый брак и требует его. Однако только по этой причине разведённые, вступившие в новый брак, не исключаются полностью из церковной общины. В силу неизгладимого характера крещения и той веры, которую они сохраняют, они остаются в общении с Церковью, даже если оно, в силу их положения, не соответствующего правилам и противоречащего Евангелию, не является полным. Поэтому они поощряются и поддерживаются в участии в жизни веры христианской общины. Но, что касается их участия в таинствах, существуют ограничения. Как правило, они отстраняются от таинственного отпущения грехов и от Евхаристического причащения. Для первого требуется намерение оставить грех, которое фактически отсутствует, когда разведённые, вновь вступившие в брак, продолжают вести жизнь, противоречащую воле Господа. Второе предполагает таинственное примирение и является таинством, означающим и осуществляющим полноту единения со Христом и с Его Телом.

Однако в некоторых случаях те же разведённые, вновь вступившие в брак, могут быть допущены к таинственному отпущению грехов и к Евхаристическому причащению. Вышеупомянутое выступление Иоанн Павел II продолжает следующими словами: «Хотя не следует отрицать, что при наличии определённых условий эти лица могут принимать таинство покаяния и, следовательно, Евхаристическое причащение, когда они искренне решают придерживаться образа жизни, не противоречащего нерасторжимости брака – то есть, когда мужчина и женщина, которые не могут исполнить обязательство разлучения, обязуются жить в полном воздержании, то есть воздерживаться от актов, свойственных супругам, и когда нет причины для соблазна – однако лишение таинственного примирения с Богом не отстраняет их от постоянства в молитве, от осуществления покаяния и дел милосердия, дабы они могли получить благодать обращения и спасения». Впоследствии в апостольском призывании о задачах христианской семьи Иоанн Павел II, повторив те же самые указания, вновь обратился к проблеме пастырского попечения о тех, кто, «будучи уже соединён таинственными узами, попытался заключить новый брак», дабы «они не чувствовали себя отделёнными от Церкви, имея возможность, более того – будучи должны, как крещёные, участвовать в её жизни»²¹¹, хотя при этом всегда исключается возможность их допуска к Евхаристическому причащению.

Итак, неизменная норма Церкви вновь подтверждена. Новый «законный» или «гражданский» союз, созданный после развода, не расторгает сам по себе прежние узы; поэтому он не является брачным. Те, кто живет в нём как муж и жена, являются сожителями и, как таковые, не пребывают в полном церковном общении. Новый супружеский союз может быть разрешён только после действительного прекращения прежних уз, что в случае «одобренного и завершённого» брака, согласно традиционному католическому учению, может произойти только в связи со смертью одного из супругов.

Дабы отстоять положение, по которому христиане тоже входят в сферу заместительной власти Папы, некоторые исходят из замечания о том, что папская дис- пенсация по этому поводу не влечёт за собой какой-либо существенной невозможности со стороны наличных в ней элементов, а именно: а) ни со стороны закона нерасторжимости, подлежащего диспенсации, поскольку он равным образом регулирует любой брак; б) ни со стороны таинственной природы, которая одинакова как в завершённом браке, так и в незавершённом, от которой также можно получить диспенсацию; в) ни со стороны завершения, поскольку оно доводит до полноты символизм, а не саму природу брака; г) ни со стороны символизма, который является лишь основанием уместности; д) ни, наконец, со стороны власти, которая и в этом случае будет заместительной и, следовательно, Божественной, а не человеческой²¹².

На первый взгляд эта аргументация может показаться убедительной. Однако на деле она является всего лишь надуманной. Только из-за того, что диспенсация в этом случае не предполагает внутренней противоречивости, нельзя и не должно делать вывод, что завершённый христианский брак входит в сферу заместительной власти. Защитники абсолютной нерасторжимости тоже единодушно допускают, что она связана с завершённым христианским браком не «по естественному праву», не по совокупности вовлечённых в нее элементов или по одному из них, но «по позитивному Божественному праву». Необходимо аргументировать, исходя не из того факта, что сам по себе рассматриваемый брак не содержит ничего противоречащего диспенсации, но из вопроса о том, включил ли его Бог в сферу действия заместительной власти, вверенной Церкви.

В папском Учительстве посредством всё более точных формулировок неоднократно и недвусмысленно утверждается, что одобренный и завершённый брак «абсолютно» не может быть расторгнут «никакой человеческой властью», «никакой властью на земле», «никакой властью в мире», «даже» властью «Наместника Христа».

Речь идёт, что вполне очевидно, об Учительстве «аутентичном», то есть осуществляемом от имени и властью Христа, и именно в ней, а не в приведённых аргументах, оно обретает свою обязывающую силу. Но не всё аутентичное церковное Учительство, даже папское, которое является его наиболее авторитетным выражением, имеет одинаковую обязывающую силу.

Осуществляя свое верховное Учительство, Папа может либо предлагать некую истину как явленную Богом в Откровении, либо подтверждать то или иное католическое учение, либо разрешать какой-нибудь спорный вопрос. В первом случае, когда Папа «окончательным образом провозглашает какое-либо учение о вере и нравах» (L.G. 25; кан. 749, § 1), его учительство является окончательным и не подлежащим пересмотру, то есть кладёт конец любому другому мнению или дальнейшему обсуждению. Но и в других случаях, когда его учительство равным образом является аутентичным, то есть осуществляемым от имени и властью Христа, «следует выказывать если и не согласие веры, то, во всяком случае, благоговейное послушание разума и воли» (кан. 752). Это значит, что верховное Учительство Папы «следует почтительно признавать, высказанных им суждений следует искренне придерживаться согласно выраженной им мысли и воле, которая проявляется прежде всего либо в характере тех или иных документов, либо в неоднократном изложении одного и того же учения, либо же в самой словесной форме какого-либо высказывания» (L.G. 25).

«Благоговейное послушание», которое следует оказывать папскому Учительству, даже если оно не является безошибочным, предполагает соответствие мыслей и поступков с преподанным в нём наставлением. Но в данном случае не исключено, что исследования по этому вопросу будут продолжены, и есть возможность, что в будущем, вследствие новых богословских заключений, то же папское Учительство выскажется иначе. Может показаться, что такую возможность исключают следующие слова Пия XIÏ «Если Верховные Понтифики, приложив старания, в своих актах выносят суждение по вопросу, бывшему до сих пор спорным, то всем ясно, что этот вопрос, согласно намерению и воле самих Понтификов, уже не может считаться предметом свободного обсуждения богословов»²¹³. Этот запрет может показаться ещё более суровым, когда речь идёт о таком учении, которое, подобно настоящему, многие богословы считают «католическим учением»; иными словами: если, даже не будучи предложено как данное в Откровении, оно является всеобщим и считается несомненным в наставничестве Католической Церкви.

Необходимо уточнить смысл вышесказанных слов. Суждение, высказанное в учительстве ординарном, то есть не безошибочном, даже если оно выносится по вопросу, бывшему до сих пор спорным, «уже не может считаться предметом свободного обсуждения богословов» – в том смысле, что они не могут отстаивать и преподавать какое-либо иное суждение так, как будто первое не является действительным. До тех пор, пока оно остаётся в папском учительстве (пусть даже просто в «аутентичном», а не безошибочном), оно является единственным суждением, которое надлежит принимать и которому нужно следовать как норме мысли и поступков. Его нельзя заменить никаким другим. Однако нельзя сказать, что «благоговейное послушание» отсутствует и что «предметом свободного обсуждения» по-прежнему считается какой-либо определённый вопрос, если его исследование всё ещё продолжается. И не только для того, чтобы углубить, пояснить и подтвердить суждение, изложенное в папском учительстве, но даже для того, чтобы рассмотреть, нельзя ли придти к другой позиции, особенно если она должна послужить решению вопроса, тесно связанного со спасением душ. Достаточно и в тоже время необходимо, чтобы это исследование исходило из несомненного принципа и руководствовалось им, поскольку до тех пор, пока не будут найдены новые элементы, подводящие то же церковное Учительство к пересмотру нынешнего суждения, последнее должно считаться единственной нормой мысли и действия в рассматриваемом вопросе и приниматься как таковое. То же самое должно соблюдаться, если доказательства, на которые ссылаются в Учительстве Церкви, не кажутся надёжными, поскольку Учительство обретает свою силу не столько в приведённых основаниях, сколько в поручении Христа, в силу которого оно осуществляется.

Из приведённых папских утверждений и «неоднократного изложения одного и того же учения» явствует, что, благодаря богословским выводам, сделанным до сих пор, Церковь осознала, что даже в силу заместительной власти она не имеет права расторгать одобренный и завершённый брак. Но нельзя сказать, что это её последнее слово по данному вопросу, которое определяет позицию, не подлежащую пересмотру. Церковь никогда не закрепляла её какой-либо догматической статьёй. Поэтому дальнейшие исследования по этому вопросу не запрещены. И не только с ограниченной целью найти и выявить причины того, как и почему Церковь всегда отказывалась затрагивать одобренный и завершённый брак, но и для того, чтобы узнать, может ли этот брак быть включён в сферу действия заместительной власти. Ничто не мешает полагать, что когда-нибудь, вследствие новых богословских выводов, Церковь сумеет осознать, что одобренные и завершённые браки тоже входят в сферу действия заместительной власти и могут быть расторгнуты, равно как и прочие браки, если того потребует благо душ.

Другое положение, всё увереннее прокладывающее себе путь (хотя при этом остаётся в силе принцип абсолютной нерасторжимости одобренного и завершённого брака) состоит в том, что в недалёком будущем Церковь может придти к расторжению многих браков, до сегодняшнего дня считающихся нерасторжимыми, пересмотрев и изменив нынешние понятия «завершения» и «таинственного характера»²¹⁴.

Согласно нынешнему понятию, издавна принятому и соблюдаемому в церковной юриспруденции, «завершение» брака осуществляется с момента первого супружеского соития, независимо от тех чувств, которые на него подвигнули. Это понятие всё чаще оспаривают и отвергают, поскольку оно считается не соответствующим библейской концепции, определяющей брак как «сочетание двоих в плоть едину». Не отвечает оно и мысли Второго Ватиканского Собора, который придерживается той же линии, определяя брак как «глубокую общность жизни и супружеской любви».

И то, и другое выражение указывает на совершенное единение, на полное, абсолютное слияние, охватывающее собою всю личность и включающее в себя всю деятельность супругов в их разнообразных внутренних и чувственно ощутимых проявлениях. Только это единение может полностью воспроизвести союз Христа с Церковью, из которого проистекает его абсолютная нерасторжимость. Такого рода следствие и подобный символизм, наделённые

столь важным значением, не могут быть связаны ни с сугубо биологическим явлением, ни с единичным актом. Супруги «завершают», доводят до конца брак, когда в нём действительно осуществляют «сочетание двоих в плоть еди- ну», «глубокую общность жизни и супружеской любви».

Поэтому, согласно мнению, которое находит всё большее число сторонников, нынешнее, слишком ограниченное, понятие завершения должно быть расширено и заменено понятием завершения «экзистенциального»²¹⁵. Брак должен рассматриваться в его «экзистенции», в его реальности, в той форме, в которой он переживается сторонами, посредством суждения, вынесенного на основе рассмотрения всей совокупности проявлений их поведения, их глубокой межличностной общности, их ответа на соглашение супружеской любви.

Подобное понимание завершения приводит к серьёзным затруднениям, когда речь идёт о необходимости перевести его на юридический язык. Это открыто признают даже те, кто его выдвигает и отстаивает. Кроме того, существует опасность, что это утверждение, уподобляющее завершение долгому психологическому созреванию, может привести к допущению «пробного брака». Однако оно поднимает вопрос, достойный дальнейших размышлений.

Что же касается «таинственности» брака, то кан. 1055, § 2 гласит, что «между крещёными не может состояться такой действительный брачный договор, который тем самым» непременно, в силу своей внутренней природы, не был бы настоящим «таинством». В формулировке данного канона вкратце излагается католическое учение по этому вопросу. Уже Лев XIII неоднократно учил, что «всякий праведный брак между христианами сам в себе и сам по себе является таинством»²¹⁶, что «тщетно будет проводить различие между соглашением и таинством, желая сделать из этого вывод, что между христианами может состояться действительное брачное соглашение, которое не было бы таинством»²¹⁷. Пий XI поясняет: «Поскольку Христос сделал это действительное брачное согласие между верными знаком благодати, смысл этого Таинства настолько тесно сочетается с христианским супружеством, что между крещёными невозможен такой подлинный брак, «который тем самым не был бы Таинством""²¹⁸.

Вот уже в течение нескольких лет при попытке найти решение проблемы неудавшихся браков и новых союзов разведённых переживает кризис принцип, согласно которому в христианском браке таинственность возникает только в силу того, что он заключён и существует между двумя крещёными лицами, даже если при этом остаётся в стороне знание о таинстве и намерение его принять. Чтобы их брак стал таинством и его нельзя было расторгнуть в случае его завершения, необходимо, чтобы оба крещёных лица имели вышеуказанные знание и намерение, которые предполагаются у верующих, а не у тех, у кого вера явно отсутствует, и уж тем более – у того, кто от неё отрёкся.

Хотя вышеизложенные мнения намечены ещё очень неясно, они всё же открывают новые перспективы в пастырской деятельности. В процессе развития вероучения понятие таинства и завершения брака может быть уточнено и, следовательно, осуществление заместительной власти может включить в сферу своего действия те случаи, которые до сих пор были из неё исключены. Об этом открыто заявила Международная богословская комиссия, учреждённая при Свящ. Конгр. вероучения, «задача которой – оказывать помощь Святому Престолу и, главным образом, этой Священной Конгрегации в рассмотрении наиболее важных вероучительных вопросов»²¹⁹.

В одном из своих документов, посвящённых «учению о христианском браке», вышеупомянутая Комиссия в числе сформулированных ею предложений следующим образом высказывает одно, касающееся «внешней нерасторжимости и власти Церкви по отношению к бракам»: «Одновременно с практикой Церковь разработала учение о своей власти по отношению к бракам, ясно указав сферу и границы её действия. Церковь признаёт, что не имеет никакой власти расторгать брак-таинство, одобренный и завершённый. По очень веским причинам, с учётом блага веры и спасения душ, все прочие браки могут быть расторгнуты полномочной властью Церкви – или, согласно другому толкованию, могут быть объявлены сами собой расторгнутыми. Это учение – не что иное, как особый случай теории о развитии христианского вероучения в Церкви, ныне почти повсеместно принятой католическими богословами. Нельзя исключить того, что Церковь может и дальше определять понятия таинственного характера брака и его завершения, ещё лучше объясняя их значение, так что всё учение о нерасторжимости брака можно будет изложить в более углублённом и точном виде»²²⁰.

Другие²²¹, неизменно руководствуясь пастырскими соображениями, взывают к милосердию по отношению к крещёным супругам, чей брак, пусть даже завершённый, потерпел непоправимый крах и, следовательно, оказался по-человечески разрушен. С исчезновением их желания жить в любви и считать друг друга мужем и женой исчезает и «знамение» благодати таинства брака, образованное единодушной волей сторон. Перед лицом Бога они провинились. Но нужно принять во внимание фактическое положение, ту ситуацию греха, в которой стороны находятся или могут оказаться, и предложить им какое-то пастырское средство. Церковь могла бы вмешаться, используя принцип «домостроительства» (икономии), применяемый православными Церквами, согласно которому они признают предоставленной Христом всякую власть, необходимую для того, чтобы в пользу душ разрешить конкретную ситуацию, в ином случае непоправимую. Она могла бы позволить христианским супругам, действительно раскаявшимся и решившим впредь творить добро, начать всё сначала и образовать семью по воле Божией, предварительно простив их и наложив на них покаяние.

Но Церковь полагает, что она не обладает такой властью, и страдает от невозможности пойти навстречу верным в столь многочисленных плачевных ситуациях. Пий XII, говоря о домашних очагах, разрушенных во время последней войны из-за отсутствия верности при вынужденном разлучении молодых супругов, выражал своё сожаление следующим образом: «Ныне речь идёт о восстановлении этих руин, об исцелении этих язв, о лечении этих недугов. Материнское сердце Церкви обливается кровью при виде невыразимой тоски стольких своих детей, и, чтобы придти к ним на помощь, она не жалеет никаких усилий и доводит свою снисходительность до последнего предела. Этот последний предел находит свою торжественную формулировку в кан. 1118²²²: «Действительный одобренный и завершённый брак не может быть расторгнут никакой человеческой властью и ни по какой причине, кроме смерти»²²³.

В одном из своих последующих выступлений Пий XII вновь возвращается к этой мысли, говоря: «Очень часто Церковь упрекают за ту непреклонность, с которой она отстаивает нерасторжимость брачных уз, заключённых действительным образом и завершённых. Если она и поступает так, то не из-за нечувствительности или излишней юридической строгости, словно не замечая трагедий, часто происходящих в конкретных случаях, но просто для того, чтобы оставаться верной брачному праву, определённому в его границах Самим её Основателем – праву, выйти за рамки которого Церковь не может»²²⁴.

Только со смертью одного из супругов, и не иначе, прекращает своё существование завершённый брак верных. Расторжение уз в этом случае осуществляется самой природой²²⁵. Действительно, брак – это институт, отношение, устанавливаемое между существами, живущими на земле. Со смертью одного из супругов исчезает один из двух необходимых полюсов брака, в силу чего прекращается и само это отношение.

До тех пор, пока живы оба крещёных супруга (как католики, так и некатолики), между которыми был заключён и завершён брак, они никоим образом не могут восстановить свою свободу. Им открыт единственный путь: рассмотреть, не позволяет ли их положение просить о провозглашении брака недействительным, вследствие чего будет признано, что супружеские узы никогда не существовали. Они являются супругами лишь по видимости, а не объективно. Изъявленное ими согласие не положило начало браку, потому что при бракосочетании помехой стал либо изъян согласия, либо отменяющее препятствие, либо дефект формы. В том случае, если нельзя с моральной уверенностью констатировать недействительность брака, последний, будучи однажды заключён, должен считаться действительным, и, даже если его совершение лишь ставится под сомнение, он всё же абсолютно нерасторжим. Провозглашение недействительности брака никоим образом не может быть сделано без риска нарушить Божественное право. Это было бы подобно попытке расторгнуть брак, не подчиняющийся даже заместительной власти.

Об этом во всеуслышание заявил Пий VII по случаю канонического процесса, разбиравшего одно брачное дело. Заявленную недействительность брака доказать не удалось. Понтифик, открыто заявив сначала, что ему недостаёт оснований для того, чтобы вынести решение «о недействительности брака, который, согласно провозглашению Бога, никакая человеческая власть не может расторгнуть», сделал следующий вывод: «Если бы Мы узурпировали власть, которой не наделены, Мы оказались бы виновны в самом отвратительном злоупотреблении Нашим священным служением перед судом Бога и перед всей Церковью»²²⁶.

Брак, заключённый между двумя крещёными сторонами, католиками или некатоликами, может быть «только одобренным», когда между ними не имело места супружеское соитие. Кан. 1142 гласит, что такой брак «может быть расторгнут Римским Понтификом при наличии уважительной причины»²²⁷.

«Право» испрашивать диспенсацию от брачных уз принадлежит только тем, кто ими связан. О ней могут просить оба супруга вместе или один из них, даже если другая сторона будет против (канн. 1142; 1697), однако не без её ведома. Необходимо, чтобы и последняя по возможности была приглашена и выслушана при процедуре, проводимой с целью доказательства наличия предпосылок, необходимых для того, чтобы Папа, должным образом осведомлённый, мог предоставить диспенсацию. Сторона, которая испрашивает диспенсацию, называется «просительницей» (oratrice), а другая, которая не присоединяется к прошению, называется «ответчиком» (convenuta).

Прошение, сформулированное в виде краткого изложения элементов, лежащих в основе незавершённости брака, или причин, побудивших подать прошение об оказании милости, должно всегда направляться Святому Отцу, который является единственным лицом, полномочным его принять. Однако оно, как правило, вручается Епископу того диоцеза, где сторона-просительница, католическая или некатолическая, имеет постоянное или квази-посто- янное местожительство. Именно этот Епископ уполномочен изучить содержание прошения, чтобы дать его первую оценку.

На её основании диоцезный Епископ может придти к выводу, что данное прошение: а) представляет затруднения юридического или нравственного порядка, заставляющие его колебаться при вынесении суждения; б) лишено основания для дальнейших расследований; в) или же, напротив, такое основание есть.

Первый случай имеет место, когда, например, принципиально невозможно юридически установить, наличествует ли в указанных обстоятельствах завершение брака, а также удостовериться в том, не предоставляется ли данная диспен- сация потому, что незавершённость брака обусловлена поведением сторон, не отвечающим естественной или христианской нравственности. Диоцезный Епископ, который не в состоянии вынести уверенное суждение, должен представить дело Апостольскому Престолу, то есть Свящ. Конгр. Таинств, чтобы получить указания по этому поводу. Конгрегация, к которой Епископ обращается за консультацией, может оказать ему помощь в его пастырской деятельности, ознакомив его со своим мнением или практикой, сложившейся в настоящей ситуации. Например, не предоставляется диспенсация от такого брака, в котором интимное соединение супругов произошло только посредством онанизма или, во всяком случае, посредством неестественного соития. Даже если завершение не состоялось, диспенсация здесь неуместна.²²⁸

Во втором случае, то есть если диоцезный Епископ, изучив прошение, сочтёт его безосновательным, не доказуемым юридически или, по крайней мере, неуместным, он издаёт декрет, посредством которого «отклоняет» его.

Если сторона-просительница намерена настаивать на прошении, то она может обжаловать декрет Епископа, пользуясь своим правом отдать вопрос на суд вышестоящей власти, которой в данном случае является Свящ. Конгр. Таинств.

В третьем случае, когда диоцезный Епископ «принимает» прошение, поскольку считает, что оно имеет позитивные основания, он «должен распорядиться о подготовке процесса», то есть о начале стадии, заключающейся в поиске и сборе доказательств, необходимых для получения папской диспенсации.

Стадия подготовки процесса входит в полномочия Епископа того диоцеза, в котором сторона-просительница имеет постоянное или квази-постоянное местожительство. Ясно, что диоцезный Епископ в своём постоянном и ежедневном пастырском служении не может провести расследование лично. Кан. 1700 предписывает, чтобы это задание он поручил другим лицам, причём у него много возможностей сделать выбор. Без всякого обязательства соблюдать первоочерёдность, только по своему усмотрению, он может поручить подготовку процесса: а) суду собственного диоцеза, если он действует успешно; б) суду другого диоцеза, особенно если он лучше организован; в) пригодному для этого священнику там, где суда нет.

На основании этого последнего предписания можно сделать вывод о том, что в настоящем расследовании, где могут быть затронуты вопросы совести и нравственности, «инструктором"* должен быть священник. Его задача – найти доказательства в пользу заявленной незавершённости брака и уважительную причину для получения испрашиваемой диспенсации. Поэтому он должен выслушать стороны, экспертов, свидетелей и собрать документы. На этой же подготовительной стадии всегда должно быть предусмотрено участие «защитника уз», который может быть клириком или мирянином, независимо от пола (кан. 1435). Его задача – предложить и показать всё то, что может быть разумно использовано в качестве доводов против расторжения брака; но при этом всегда нужно вести поиск объективной истины, что и является целью процесса. Наряду с этими двумя указанными лицами, в состав данной «коллегии», или суда, входит нотариус, который может быть как клириком, так и мирянином. Его задача – составлять документы, своей подписью придавая им официальную достоверность (кан. 1437).

В таком процессе не допускается участие «защитника», отстаивающего позицию стороны-просительницы или стороны-ответчицы (кан. 1701, § 2). В данном случае речь идёт об оказании милости, о пастырской мере, и сторона-просительница не может её требовать, а сторона-ответчица -препятствовать ей. Однако, если этого потребует сложность случая, Епископ может разрешить и той, и другой стороне воспользоваться услугами «эксперта- юриста», то есть лица, сведущего или опытного в данном вопросе, чтобы он давал им советы или помогал в ходе процесса.

Обычно подготовка процесса, касающегося диспенсации по причине незавершённости, не зависит от подготовки процесса по провозглашению недействительности того же самого брака. Но может случиться и так, что они будут связаны друг с другом.

Первый случай, рассматриваемый в кан. 1681, имеет место, когда начата подготовка процесса по провозглашению недействительности брака. В ходе этого процесса возникает весьма правдоподобное сомнение в том, состоялось ли совершение этого брака. Убедившись в возможности этого нового основания, суд может приостановить дело о недействительности брака, по какому бы пункту ни выдвигалось это обвинение, и в силу делегирования, предоставленного самим правом, продолжить и завершить подготовку процесса по диспенсации из-за незавершённости брака. Чтобы совершить переход от судебного к административному процессу и рассматривать дело на другом правоосновании, требуется, чтобы стороны предварительно дали своё согласие и чтобы хотя бы одна из них подала соответствующее прошение Святому Отцу.

Второй случай предусмотрен в кан. 1700, § 2. Прошение о расторжении брака по причине его незавершённости может быть подано посредством другого прошения, одновременно с просьбой о провозглашении недействительности брака или же после неё. В этом случае Епископ того диоцеза, в котором сторона-просительница имеет постоянное или квази-постоянное местожительство, должен через совершённое им делегирование поручить провести соответствующую подготовку процесса суду, полномочному в делах о недействительности брака. Даже если обе стадии подготовки осуществляются одним и тем же судом, каждая из них проводится отдельно, посредством независимых друг от друга актов.

Первое, в чём нужно удостовериться на стадии подготовки процесса – это «факт незавершённости», то есть необходимо убедиться, что между супругами никогда не имел места «супружеский акт» с его существенными составляющими, точно указанными Учительством Церкви и каноническим законодательством.

Кан. 1061 определяет существенные юридические элементы «супружеского акта»: «Этот акт: а) предназначен сам по себе к порождению потомства, б) к нему брак направляется по самой своей природе, в) благодаря ему супруги становятся единой плотью». Указаны специфические свойства супружеского акта, то есть: а) порождающая функция; б) его исключительность в браке; в) его объединяющая функция.

«Акт», который «завершает брак», то есть доводит его до вершины посредством нравственного единения супругов в одно сердце и их физического единения в одну плоть и создаёт глубокую общность между ними, должен быть осуществлён ими «по-человечески». Это уточнение психологического порядка введено новым Кодексом (кан. 1061), но восходит оно к соборной формулировке, где заявляется, что «дела, свойственные браку, ... поддерживают взаимоотдачу супругов друг другу, ... благодаря которой они с радостью и благодарностью обогащают друг друга», если совершается это «воистину по-человечески» (G.S. 49). Ссылаясь на эту соборную формулировку, Иоанн Павел II объясняет: «Следовательно, сексуальность, посредством которой мужчина и женщина отдают друг другу самих себя, совершая акты, свойственные исключительно супругам, не есть нечто сугубо биологическое: она касается глубинного ядра самуй человеческой личности. Сексуальность осуществляется подлинно по-человечески лишь в том случае, если она является завершающей частью любви, при которой мужчина и женщина полностью связывают себя друг с другом до самой смерти. Всё физическое дарение тел было бы ложью, если бы оно не было знаком и плодом полного личного дарения, в котором наличествует вся личность целиком, в том числе и в своём временном аспекте. Ибо, если бы человек что-нибудь оставлял для себя (скажем, возможность в будущем передумать), уже поэтому он не дарил бы себя всецело»²²⁹.

Таким образом, чтобы называться совершённым «по- человечески», супружеский акт должен не только проистекать из свободного решения супругов, без насилия или обмана с другой стороны, но и быть проявлением любви. Как таковой, он, как учит Павел VI, наряду с этим должен быть «всецело человеческим, то есть и чувственным, и духовным. Поэтому речь идёт не о простом природном позыве или вспышке страсти, но также (и преимущественно) об акте свободной воли» супругов, о знаке их взаимного дарения самих себя друг другу.

Для того, чтобы это был «человеческий акт», дабы его можно было назвать совершённым «по-человечески», не требуется, чтобы желание осуществить его было актуальным; достаточно и того, чтобы оно было потенциальным, возникшим предварительно и не отброшенным самими супругами. Нет необходимости и в том, чтобы они осознавали, что они делают в момент супружеского соития. Таким образом, брак должен считаться завершённым, даже если один из супругов «приступил к сексуальному союзу лишь под воздействием средств, возбуждающих половое влечение и временно прерывающих мыслительную способность» – при том условии, «что сохраняются все существенные элементы соития»²³⁰. Соитие должно быть «супружеским», то есть совершённым лицами, соединёнными действительными узами брака. Следовательно, может быть расторгнут как незавершённый брак, заключённый недействительным образом, в котором соитие имело место до того, как он был конвалидирован или исцелён в корне, а не после²³¹. Для завершения брака достаточно частичного соития²³², но не взаимного онанизма. В этом последнем случае, хотя брак и не является завершённым, диспенсация обычно не предоставляется²³³. Также не должен считаться завершённым такой брак, в котором имело место лишь искусственное осеменение или оплодотворение.

Обычно после бракосочетания супруги живут вместе, «неся одну и ту же обязанность и обладая одним и тем же правом в том, что касается общности супружеской жизни» (кан. 1135). Сюда же относится и право-обязанность совершать интимные акты, свойственные браку. Но может случиться так, что эти акты будут невозможны, потому что стороны после заключения брака по доверенности или в силу каких-либо иных причин никогда не встречались друг с другом и никогда не оставались наедине в условиях, благоприятствующих завершению брака. И напротив, если после бракосочетания супруги проживали вместе, «предполагается, что брак был завершён, пока не будет доказано обратное» (кан. 1061, § 2).

Это «обратное», то есть факт того, что после бракосочетания супруги никогда не вступали в интимные отношения друг с другом, хотя и находились вместе в условиях, благоприятствующих совершению брака, должно быть установлено юридически, в соответствии с особой процедурой. Существуют два основных вида доказательств, а именно: моральный аргумент и физический аргумент.

Моральный аргумент получают посредством: а) единодушного признания сторон, сделанного под присягой; б) показаний свидетелей достоверности, иначе говоря, лиц, подтверждающих честность и, более того, правдивость супругов относительно заявленной незавершённости их брака; в) показания свидетелей осведомлённости – иначе говоря, лиц, подтверждающих факт незавершённости брака; г) презумпции, то есть предположения или заключения, которые можно сделать на основе известных данных, имеющих отношение к факту незавершённости. Каждый из супругов должен представить свидетелей, которые могут быть свидетелями либо только достоверности или осведомлённости, либо такими, которые способны засвидетельствовать сразу и достоверность утверждений супругов, и факт незавершённости брака. Их число не определяется. Их может быть даже мало при том условии, что их согласованное свидетельство позволяет обрести моральную уверенность в факте незавершённости. Суждение должно основываться не столько на числе, сколько на качестве представленных свидетелей, поэтому доказательство должно считаться действительным, если они являются лицами, стоящими вне всяких подозрений, дают показания под присягой и проявляют себя во всём последовательными в своих утверждениях или отрицаниях. Они должны сообщить о том, «что» они слышали от супругов или от их близких родственников относительно факта незавершённости; «когда» они узнали об этом: в подозрительное время или не в подозрительное (то есть либо тогда, когда ни одна из сторон не думала испрашивать папскую диспенсацию, либо после их разлучения или, возможно, после подачи прошения); «как», из какого источника и при каких обстоятельствах они были осведомлены. Если свидетели, представленные сторонами, не будут сочтены достаточными для подобающей оценки истинности, то следователь может в служебном порядке вызвать других свидетелей, по своему выбору, особенно если их имена всплывают на стадии подготовки процесса.

Физический аргумент состоит в том, чтобы найти или подтвердить доказательство факта несовершения брака посредством исследования физического целомудрия женщины или, кроме того, сексуальных затруднений у мужчины. Физический осмотр, особенно осмотр женщины, может не производиться в тех случаях, когда, по мнению Епископа, он является излишним – иначе говоря, когда завершение брака было невозможно из-за отсутствия времени или условий, пригодных для интимных отношений, или если очевидно, что женщина уже не является девственницей, или если полное юридическое доказательство заявленной незавершённости можно получить лишь посредством одного только морального аргумента. Однако, прежде чем решить, что физический осмотр не нужен, надлежит внимательно изучить все обстоятельства²³⁴.

Если же одного лишь морального аргумента недостаточно, то необходимо добавить аргумент физический – при том условии, что он является обоснованным. Установление физического целомудрия женщины осуществляется обычно посредством двойного медицинского осмотра, производимого экспертами, назначенными или признанными таковыми самим судом. Медицинский осмотр должен производиться со всеми мерами предосторожности, которые должны обеспечить уважение к чувству христианской стыдливости²³⁵ и гарантировать, что не произошло подмены лица²³⁶. Нельзя настаивать на требовании физического осмотра женщины, если она этого не захочет, какова бы ни была причина её отказа. Конференции Епископов уполномочены установить в этой связи более широкие и точные исполнительные нормы в соответствии с местными обычаями и обстоятельствами.

Моральный и физический аргументы должны привести к моральной уверенности в незавершённости брака, показывая, что оценка обратного, то есть состоявшейся завершённости, даже если не совсем невозможна, то, по крайней мере, маловероятна, в его пользу не представлено ни одного доказательства, основанного на позитивных доводах или предположениях.

Одного лишь факта незавершённости брака недостаточно для того, чтобы высказаться в пользу расторжения брака, заключённого между двумя крещёными сторонами. Кан. 1142 гласит, что такой брак расторгается Папой «по уважительной причине». Таковой следует считать любую ситуацию, в которой спасение душ нельзя обеспечить иначе (или с той же пользой и действенностью), кроме как посредством папской диспенсации²³⁷.

Поэтому во время того же самого процесса наряду с фактом незавершённости брака должно быть доказано существование «уважительной причины». Природа и качество этой причины являются элементами, которые нужно исследовать и оценивать в каждом конкретном случае. Согласно церковной юриспруденции, причиной, соразмерной папской диспенсации и достаточной для её предоставления, должен считаться мотив сверхъестественного порядка: например, необходимость прекратить душевные разногласия между супругами, уже разлучившимися друг с другом без обоснованной надежды на примирение, устранить опасность тяжкого соблазна, раздоров или противоречий в семье, привести в соответствие с нормами гражданский брак, от которого уже невозможно освободиться, избавить от возможного невоздержания невинного супруга, покинутого другой стороной или подвергающегося такой опасности из-за сомнительной импотенции этой стороны.

Акты стадии подготовки процесса не публикуются. Однако, имея целью установить истину, кан. 1703 даёт судье полномочие по своему благоусмотрению ознакомить заинтересованные стороны с представленными свидетельскими или документальными доказательствами против прошения стороны-просительницы или возражений стороны-ответчицы, чтобы в течение установленного срока они дали свои пояснения.

По завершении поиска свидетельских и документальных доказательств защитник уз высказывает свои «замечания», причём в письменном виде, приводя и излагая все аргументы (если таковые существуют), которые могут быть «на разумных основаниях» (кан. 1432) приведены против расторжения брака. Наконец, судья, осуществляющий подготовку процесса, составляет «надлежащий доклад», в котором излагает и описывает ход подготовки процесса, не высказываясь по самой сути данного дела, и вместе с ним передаёт все документы диоцезному Епископу стороны-истца.

На основе всех собранных данных Епископ, пользуясь личной прерогативой и неся личную ответственность, составляет своё «мнение», прилагаемое к документам либо в виде заключения или представления. Это «мнение», называемое «prò rei veritate» («за истину вопроса»), представляет собою краткое изложение его соображений относительно рассматриваемого случая. Это мнение должно исходить не из желания поддержать прошение или сохранить супружеские узы, а из стремления способствовать познанию истины относительно наличия предпосылок, необходимых для предоставления папской диспенсации, наряду со всеми основаниями, которые поясняют её и поддерживают. Поэтому при составлении такого мнения Епископ не должен ограничиваться общими или теоретическими утверждениями, но должен приложить и применить нормы к данному конкретному случаю, рассмотрев все особые обстоятельства, относящиеся к лицам, к достоверности их утверждений, к факту незавершённости брака. В данном случае Епископ действует скорее как пастырь, а не как судья. Поэтому особым образом он должен высказаться по поводу существования уважительной причины, которая делает уместной папскую диспенсацию, и гарантировать, что она будет способствовать духовному благу стороны-просительницы и не вызовет возмущения и удивления в общине. В силу своего знания среды, обстоятельств и лиц он несёт наибольшую ответственность, но в то же время его положение более всего подходит для взвешенной оценки данных «за» или «против» предоставления испрашиваемой диспенсации.

Все документы стадии подготовки процесса, равно как и те, что за ней последовали, нужно переслать Свящ. Конгр. Таинств. Если эта стадия осуществлялась посредством делегирования, полученного в силу самого права, то, по кан. 1681, с переходом от судебного процесса к процессу административному сам суд должен переслать документы Апостольскому Престолу вместе с прошением одного или обоих супругов и с мнением Епископа, которому подчиняется данный суд. Если подготовка процесса проводилась в силу делегирования, совершённого диоцезным Епископом стороны-просительницы, то переслать эти документы должен он. Епископы территорий, где ведётся миссионерская деятельность, а также те, кто приравнивается к ним правом (как, например, Апостольские Викарии и Префекты), могут сделать это через Свящ. Конгр. евангелизации народов²³⁸.

С момента получения документов Свящ. Конгр. Таинств начинается стадия вынесения судебного решения, более краткая, чем предыдущая, когда в результате внимательного изучения переданных документов в виде окончательного решения делается заключение о том, следует ли просить Святого Отца или советовать ему оказать испрашиваемую милость. Через Свящ. Конгр. Таинств Папа, «обладающий полной властью расторгать узы одобренного, но не завершённого брака», обретает моральную уверенность в наличии необходимых предпосылок для того, чтобы «он мог воспользоваться своей верховной властью»²³⁹. Свящ. Конгр. Таинств, «и только она одна», обладая ординарным и исключительным полномочием, «рассматривает», исследует и оценивает, от имени и властью Папы, «вопросы о факте незавершённости брака»: не только двоих католиков, но и «заключённого между католической стороной и крещёной некатолической, а также между крещёными некатолическими сторонами, принадлежащими как к латинскому обряду, так и к восточному, а равным образом – вопросы о существовании причин для предоставления дис- пенсации и обо всём том, что с ними связано»²⁴⁰. В делах о незавершённом браке между супругами восточного обряда она, пользуясь услугами особой группы уполномоченных экспертов по восточным проблемам, готовит документы, подлежащие изучению.

Изучив документы, Свящ. Конгр. Таинств может придти к различным заключениям, а именно: а) она полагает, что необходимо выяснить или приобщить к делу некоторые вопросы посредством дополнительной подготовки процесса; б) она считает, что представленные данные не доказывают

факта незавершённости брака; в) она исключает возможность предоставления диспенсации; г) или считает её возможной и уместной.

Если считается необходимым проведение дополнительной подготовки процесса, то об этом следует сообщить Епископу, указав конкретные пункты, которые надлежит уточнить и дополнить.

Если было отмечено, что на основе представленных данных нельзя доказать факт незавершённости брака, то сторона-просительница может вновь подать прошение, снабдив его новыми доказательствами и пояснив, почему в прежнем прошении их не было. Чтобы найти и сформулировать эти новые доказательства, отвечающие истине, сторона-просительница может обратиться к «эксперту-юристу», который с разрешения Епископа будет помогать стороне в данном деле. Чтобы этот юрист был в состоянии восполнить пробелы в прежних доказательствах, ему разрешается ознакомиться с документами в месте заседаний суда – за исключением мнения Епископа. Это мнение особым образом касается уместности предоставления диспенсации как пастырской меры, которая не должна вызывать у верных возмущение или удивление.

В том случае, если рескрипт Свящ. Конгр. Таинств будет содержать безоговорочно отрицательный ответ на прошение, такое решение не подлежит обжалованию в другом суде. Однако без какого-либо особого разрешения стороны могут продолжить дело о недействительности брака, которое могло быть приостановлено, или возбудить его в полномочном суде. Они также могут сделать это «после получения диспенсации от одобренного, но не завершённого брака»²⁴¹, если считают, что это в большей степени отвечает их ситуации.

Наконец, если Свящ. Конгр. Таинств придёт к заключению, что факт незавершённости брака и уважительная причина для предоставления диспенсации имеют место, то прошение вместе с доводами, говорящими в его пользу, представляется Святому Отцу. Принятие такого прошения входит в его исключительные и личные полномочия. Милость оказывает непосредственно Папа как её исполнитель без какого-либо посредника. Итак, согласно принципу, изложенному в кан. 62, «рескрипт без указания исполнителя вступает в действие с момента его издания». Таковым должен считаться именно тот момент, в который полномочный настоятель даёт свое согласие, подписывая заранее приготовленный документ, в котором излагается и обосновывается прошение. Поэтому расторжение брака происходит в тот самый момент, когда Папа, ознакомившись с условиями прошения, оказывает милость, подписывает рескрипт – лишь бы при этом требуемые и заявленные условия не только являлись доказанными, но и существовали на самом деле ²⁴² . Рескрипт о предоставленной диспенсации посылается через Свящ. Конгр. Таинств тому Епископу, который составил мнение, приложенное к документам. Он должен позаботиться о том, чтобы довести его до сведения стороны просительницы и стороны-ответчицы, даже если она была против. В то же самое время ему следует уведомить о дис- пенсации приходского настоятеля того места, где сторонами было принято крещение, равно как и места заключения брака, если они различны, чтобы и тот, и другой как можно скорее отметили её предоставление в книгах, где зарегистрированы два вышеназванных события с указанием их даты.

После предоставления папской диспенсации как сторона- просительница, так и сторона-ответчица могут вступить в новый брак, если рескрипт не содержит особой клаузулы²⁴³, распространяющейся на ту или другую сторону и запрещающей им сделать это, пока не будет выполнено условие, выдвинутое в этой клаузуле.

Такая клаузула необходима, чтобы помешать повторению в новом браке того краха, который потерпел первый супружеский союз, если во втором браке остаются налицо те же самые причины неудачи. К рескрипту о диспенсации клаузула может быть приложена или как «мнение», или как «вето». Первое выражает желание, а второе – волю Святого Престола и, следовательно, является более серьёзным. «Мнение» касается всегда только законности нового брака, а «вето» может затронуть и его действительность, но это должно быть прямо указано в рескрипте.

Обычно «мнение», которое может быть составлено по- разному, в зависимости от особенностей каждого конкретного случая, прилагается, когда завершение брака не произошло по не столь уж важным причинам.

Отмена «мнения» предоставляется Епископу. Он не должен допускать к заключению нового брака сторону, на которую распространяется действие клаузулы, если перед этим, например, какой-либо врач не обнаружит, что она действительно способна верно исполнять супружеские обязанности или если сама она не пообещает исполнять в будущем эти обязанности, ведя себя достойно и по-христиански.

Напротив, «вето» обычно налагается, когда причиной незавершённости стал физический или психический изъян, значительный и тяжкий, но излечимый. «Вето» может быть снято только Свящ. Конгр. Таинств, после того как она удостоверится в том, что причина несостоявшегося завершения брака исчезла или была преодолена. Чтобы обрести эту уверенность, она, как правило, должна дать распоряжение, чтобы заинтересованную сторону осмотрели два эксперта, а именно: один из тех, которые осматривали её по делу о незавершённости брака (если это возможно), и другой, которого избрал Епископ. Каждый из них должен в письменном виде доложить о том, способна ли исследованная сторона в настоящее время исполнять супружеские обязанности. Результаты экспертизы, которые надлежит переслать Свящ. Конгр. Таинств, должны сопровождаться мнением Епископа. Вполне очевидно, что этот осмотр не делается, если за это время женщина, удерживаемая «вето», забеременеет от другого мужчины, с которым она намеревается вступить в новый брак.

Если клаузула отменяется, то вступить в новый брак может и та сторона, на которую распространялось её действие. Вообще говоря, нет необходимости в том, чтобы новому избраннику было известно о названной клаузуле, поскольку её причина теперь уже преодолена моральной уверенностью в том, что в новом браке не повторятся супружеские затруднения, обнаружившиеся в прежнем браке по вине или без вины той стороны, на которую распространялось действие «мнения» или «вето». Однако Епископу предоставляется право, исходя из пастырских соображений, судить о том, уместно ли будет уведомить новую сторону о клаузуле, приложенной к рескрипту о диспенсации и в дальнейшем отменённую.

В том случае, если брак является завершённым, папская диспенсация никогда не становится окончательной, необратимой только потому, что она была получена чистосердечно и в течение известного срока ею, несомненно, пользовались. Поэтому Епископ должен следить за тем, чтобы стороны, свидетели и эксперты ни в коем случае не давали ложных показаний и не скрывали правду, и уведомить их о том, что без факта незавершённости брака папская диспенсация, даже если она будет предоставлена, не имеет силы. Если в дальнейшем обнаружится, что прежний брак был завершён, то новый брак, который мог быть заключён, всегда и в любой момент станет недействителен из-за препятствия уз, поскольку прежний брак всё ещё существует. Одобренный и завершённый брак никогда не может быть расторгнут никакой властью на земле – даже верховной папской властью. Он перестаёт существовать только в случае смерти одного из супругов.

Норма о расторжении «незавершённого брака между двумя крещёными сторонами», изложенная в кан. 1142, распространяется также и на «незавершённый брак между крещёной и некрещёной сторонами». Как первый, так и второй брак «может быть расторгнут Римским Понтификом при наличии уважительной причины по просьбе обеих сторон или одной, даже если другая будет против».

Однако аналогичной общей нормы, указанной прямо и открыто, не существует, когда брак является «завершённым». Каноническое законодательство рассматривает исключительно тот случай, когда брак был завершён между двумя крещёными сторонами. Посредством кан. 1141 оно заявляет, что «одобренный и завершённый брак не может быть расторгнут никакой человеческой властью и ни по какой причине, кроме смерти». Что же касается завершённого брака между крещёной и некрещёной сторонами, то каноническое законодательство не формулирует никакой нормы, запрещающей или допускающей его расторжение. Но это молчание Кодекса восполняется учением в пользу возможности расторжения такого брака, подкреплённым практикой, введённой при Папе Пие XI в ходе развития богословских размышлений и до сих пор имеющей силу²⁴⁴.

Первое авторитетное заявление было сделано Пием XII. В своём обращении к молодожёнам во время одной из аудиенций, которые он имел обыкновение давать им, он прямо заявлял, открытыми словами подтверждая уже действовавшую практику, что, кроме «христианского незавершённого брака», Папа может «также в определённых случаях, по веским причинам, расторгать браки, не имеющие таинственного характера»²⁴⁵, даже завершённые. К их числу относится брак, заключённый между крещёной и некрещёной сторонами.

Такой брак был назван «естественными узами». Данное выражение было создано для того, чтобы подчеркнуть, что брачное согласие между некрещёной и крещёной сторонами не возводится в достоинство таинства. В таком браке возникают вечные и исключительные супружеские узы, как и в любом другом, но таинственной благодатью не наделяется даже крещёная сторона. В самом деле, в христианском браке в достоинство таинства возводится действительное согласие брачующихся. Поэтому, как единственным является согласие, так единственным является и таинство. Но, поскольку последнее не может существовать у стороны, лишённой крещальной печати, которая одна даёт право принимать другие таинства, то оно не существует и у крещёной стороны²⁴⁶.

Если установлен принцип, в силу коего брак, в котором хотя бы один из супругов не крещён, лишён таинственного характера, то из этого следует, что при определённых условиях он может быть расторгнут посредством папской диспенсации. Действительно, в нём отсутствует основание абсолютной нерасторжимости, подразумевающейся только в таком браке, который осуществляет во всей его полноте таинственное знамение нерасторжимого союза между Христом и Церковью, то есть в браке одобренном и завершённом.

Отправной точкой для того, чтобы считать, что брак, заключённый между крещёной и некрещёной сторонами, может быть расторгнут Римским Понтификом, служит соображение о том, что природа рассматриваемого брака по сути тождественна той природе, которой облекаются супружеские узы, заключённые вне христианства, когда они расторгаются по привилегии Св. Апостола Павла. И в том, и в другом случае в момент расторжения супружеских уз они существуют между крещёной и некрещёной сторонами. Отличие состоит лишь в том, что в данном случае крещение одной из сторон происходит обычно до заключения брака, а при использовании привилегии Св. Апостола Павла – всегда после.

Что же касается действительности брака, заключённого между некрещёной и крещёной сторонами, то нужно рассмотреть, является ли последняя: а) католической; б) некатолической. В первом случае в действующем латинском праве существует препятствие различия религий (кан. 1086, § 1), в силу которого брак недействителен без должной диспенсации, в то время как во втором случае никакого препятствия не возникает. Однако в обоих случаях природа уз, возникающих между сторонами, остаётся той же самой. Речь всегда идёт о браке, заключённом между некрещёной стороной и стороной крещёной – следовательно, о «естественных узах», лишённых тбин- ственного характера.

Впервые разрешение расторгать «естественные узы», даже завершённые, стали предоставлять «посредством верховной власти Верховного Понтифика» с самого начала понтификата Пия XI в случае браков, заключённых между сторонами некрещёной и крещёной некатолической, готовой обратиться в католичество. В понтификат Пия XII эти расторжения были распространены на браки, заключённые при наличии предварительной диспенсации от препятствия различия религий между стороной некрещёной и стороной крещёной католической²⁴⁷.

Начало было положено рассмотрением прошения о расторжении брака, провозглашённого незавершённым. Это прошение было подано одной некрещёной женщиной, которая вступила в брак с мужчиной, принявшим католическое крещение, с предварительной диспенсацией от препятствия различия религий. Женщина, заявлявшая о том, что готова принять крещение, просила расторгнуть брак как незавершённый, чтобы заключить брак с католиком. Свящ. Конгр. св. служения сообщила Ординарию, через которого был предложен данный случай, что она пришла к следующему заключению: «не было устранено никакое сомнение относительно провозглашённой незавершённости брака, но испрашиваемая милость расторжения может быть оказана по другому правооснованию, то есть в пользу веры, в силу того факта, что сторона-просительница оставалась некрещёной в течение всего периода совместного проживания с супругом»²⁴⁸.

Следовательно, причина, по которой брак, заключённый между стороной крещёной (католической или некатолической) и стороной некрещёной, хотя и завершённый, может быть расторгнут посредством папской диспенсации в связи с отсутствием в обоих случаях таинственного характера. Этот принцип является основополагающим, хотя в широкой гамме различных случаев другие предпосылки могут быть иными.

Милость на расторжение рассматриваемого брака при наличии необходимых предпосылок всегда предоставляется лично Папой, посредством особого разрешения в каждом отдельном предложенном ему случае. Поэтому прошение всегда должно быть адресовано Святому Отцу по крайней мере одним из супругов. Оно может быть подано без соблюдения порядка предшествования как католической стороной, так и некатолической, даже если она не крещена. И та, и другая сторона равным образом подчиняются Божественному закону нерасторжимости, от которого только Папа в силу заместительной власти может предоставить диспенсацию в тех случаях, когда она возможна и уместна.

Чтобы обрести моральную уверенность относительно существования необходимых условий в каждом отдельном случае, Папа пользуется услугами Свящ. Конгр. вероучения, «которой равным образом надлежит рассматривать юридически и фактически всё то, что относится к привилегии веры»²⁴⁹, то есть казуистику, относящуюся к расторжению брака, заключённого между крещёной католической или некатолической стороной и стороной некрещёной либо между двумя некрещёными сторонами.

Хотя формальностей, которые следует при этом соблюдать, не так много, и требуют они меньше времени, чем судебный процесс, однако и в данном процессе истину относительно необходимых условий нужно исследовать досконально и тщательно. Об этом напоминает Пий XII в одном из своих обращений к членам Суда «Рота Романа»: «Говоря, что церковный судья призван расследовать, имеют ли место эти условия, вы сразу же поймёте, как сама важность этого вопроса деликатно указывает на то, что подобное расследование должно проводиться со всей строгостью, точностью и усердием – тем более, что, поскольку речь идёт об использовании заместительной власти в области Божественного права, сама действительность расторжения уз зависит от наличия необходимых условий»²⁵⁰.

Существование предпосылок, необходимых для действительной и законной папской диспенсации, устанавливается в ходе административного (а не судебного) процесса, целью которого является оказание милости как пастырской меры, а не определение спорного права.

Этот процесс состоит из двух стадий, то есть: а) подготовительной стадии, когда отыскиваются и собираются доказательства существования условий, необходимых для действительного и законного разрешения на расторжение

данного брака; б) стадии принятия окончательного решения, когда вышеуказанные данные исследуются и оцениваются с целью рассмотреть вопрос о том, нужно ли подавать прошение Св. Отцу – в зависимости от того, окажется ли папская диспенсация возможной и уместной.

Проведение подготовительной стадии, которое должно осуществляться в соответствии с нормами, установленными Свящ. Конгр. вероучения²⁵¹, посредством генерального распоряжения поручается этой Конгрегацией Епископу того диоцеза, в котором сторона-просительница имеет постоянное или квази-постоянное местожительство. Оно проводится при диоцезной курии, образованной совокупностью учреждений и лиц, помогающих Епископу в управлении диоцезом, и особенно «в руководстве пастырской деятельностью» (кан. 469). В рассматриваемой сфере Епископ действует главным образом как пастырь, а не как судья. Речь идёт не о разрешении спорного вопроса, а о нахождении пастырского решения, которое, однако, не должно вредить благу общины.

В рамках своих полномочий Епископ может лично готовить процесс или, как это происходит обычно, может поручить искать и собирать данные, способные поддержать прошение, другому «церковному лицу», то есть другому клирику, священнику или диакону – как он сочтёт лучше – но не мирянину. Вместе с «судьёй-инструктором» «коллегию», или суд, образуют «защитник уз» и «нотариус». И тот, и другой могут быть клириками или мирянами. Задача первого состоит в том, чтобы предлагать и излагать все доводы, которые на разумных основаниях могут быть приведены против расторжения брачных уз, хотя при этом всегда нужно стремиться к поиску объективной истины (кан. 1432). Задача второго заключается в составлении актов, которым он придаёт публичную достоверность своей подписью (кан. 1437).

Делегирование судьи-инструктора и назначение защитника уз и нотариуса может быть единичным (только для данного конкретного случая) или генеральным, для всех прошений, которые будут поданы в определённый период времени и о которых пока ещё не известно.

Диспенсация для расторжения рассматриваемых брачных уз может испрашиваться как католической стороной, так и некатолической – крещёной или некрещёной. Учитывая это, в настоящем вопросе может сложиться большое многообразие случаев, с собственными предпосылками в каждом из них. Может случиться так, что стороной- просительницей будет: а) сторона некрещёная, которая получает крещение; б) сторона крещёная некатолическая, которая обращается в веру; в) и та, и другая, без их крещения или обращения; г) католическая сторона или сторона некрещёная, состоявшие в браке, заключённом по диспенсации от препятствия различия религий.

Во всех этих случаях существенным общим условием действительности разрешения на расторжение брака является «отсутствие крещения одного из супругов в течение всего периода супружеской жизни». Брак должен оставаться лишённым таинственного характера до тех пор, пока стороны не расстанутся или не будут разлучены окончательно и более не будут встречаться наедине, иначе он будет предполагаться завершённым и станет абсолютно нерасторжимым.

Отсутствие крещения до и во время всего периода супружеской жизни стороны-просительницы или стороны- ответчицы должно быть установлено с моральной уверенностью, его нужно доказать так, чтобы исключалось всякое благоразумное сомнение, всякое обоснованное опасение ошибиться. Обратное, то есть принятие крещения, должно оказаться невероятным, чтобы нельзя было привести никакого позитивного довода.

Доказательство наличия указанной предпосылки должно быть получено на основе прямых доводов, то есть: а) на основе признания сторон; б) показаний свидетелей; в) поисков в книгах записей крещений; и г) косвенных доводов или предположений.

Признание сторон и изложение показаний свидетелей по возможности должно происходить перед членами суда. Стороны и свидетели должны отвечать на вопросы, с которыми к ним обращаются Ординарий или делегированное им лицо, согласно опросному листу, заранее подготовленному защитником уз или переработанному им применительно к данному делу. В отдельных случаях для заполнения листа опроса может быть делегировано другое лицо, клирик или мирянин, эксперт в данной области. О делегировании нужно упомянуть в актах. Тот, кто исполняет обязанности инструктора (Ординарий или делегированное им лицо) может добавить в лист опроса и другие вопросы, не указанные и не предусмотренные опросным листом, в том случае, если он полагает, что они уместны для того, чтобы лучше изучить пункты, по которым необходимо вынести суждение, или в том случае, когда эти вопросы подсказаны полученными ответами. Когда стороны или свидетели сообщают о фактах, относящихся к другим лицам, их необходимо спросить о том, из какого источника они получили свои знания или сведения.

Первое лицо, которое нужно опросить (по возможности и под присягой) – это сторона, утверждающая, что она до сих пор не крещена или была таковой на протяжении всей супружеской жизни. Если это сторона-просительница, то её признание получить легко. Если же это сторона-ответчица, то не всегда возможно получить у неё непосредственное заявление или сведения: либо потому что её невозможно найти, либо потому, что она отказывается сотрудничать.

В любом случае – вне зависимости от наличия или отсутствия личного признания некрещёной стороны – доказательство возможного отсутствия её крещения следует или выводится на основании показаний свидетелей. Сила доказательства, представленного ими, зависит не от их числа, которое не установлено даже в его минимальных пределах, но от их качества, от возможности им верить, от знания ими тех фактов, которые необходимо установить. Обычно лицами, наиболее заслуживающими доверия как свидетели, являются родители той стороны, которая называет или считает себя некрещёной; кровные родственники, особенно старшие братья и сёстры; те, кому она, возможно, с малолетства была доверена для усыновления, удочерения или попечения либо те, кто, по крайней мере, близко знал её в детстве и на протяжении всей её жизни.

При расследовании дела об отсутствии крещения одного из двух супругов вопросы не должны ограничиваться тем, была ли данная сторона крещена: они должны направляться к тому, чтобы добиться изложения тех обстоятельств, из которых явствует, что утверждения супругов заслуживают доверия или правдоподобны.

Прежде чем подвергнуться опросу, свидетели, представленные или приглашённые для дачи показаний, должны присягнуть, что будут говорить правду. Они могут сделать это в той форме, которую допускает их религиозная принадлежность или совесть – при том условии, что эта форма является здравой. Если кто-то отказывается присягать, считая достаточным слово чести, то судья-инструктор может не настаивать на этом и продолжать дальше. По завершении вопросов и ответов, которые должны быть тщательно записаны нотариусом и подписаны сторонами или свидетелями в том, что касается их признаний, судье-инструктору надлежит письменно выразить своё мнение об их искренности и готовности к сотрудничеству, как они проявились во время опроса, поскольку обычно нет возможности получить сведения об этом каким-либо иным путём.

Часто свидетели, отбираемые главным образом из числа членов семьи стороны, называющей или считающей себя некрещёной, не являются католиками. Если кто-то отказывается предстать пред судом и дать показания – либо по мотивам веры, или только из-за своих неудобств, – то судья-инструктор может поручить священнику принять у него показания внесудебным и неофициальным путём, уполномочив его отправиться к свидетелю на дом, если его там примут, или заслушать свидетеля по телефону в том случае, если этот способ будет единственно возможным, а затем составить отчёт о результатах своих усилий. Однако использование телефона для получения показаний стороны-ответчицы или свидетелей должно быть исключительным средством. Практика, при которой пользуются только им одним, порицается. Если свидетель, которого нужно выслушать, отказывается явиться к священнику, дать ему показания и даже общаться с ним каким бы то ни было способом, то можно принять документ с его показаниями, данными в присутствии государственного чиновника, нотариуса или какого-либо лица, заслуживающего доверия. Этот факт должен быть прямо отмечен в актах. Судья-инструктор, ординарный или делегированный, должен приложить своё мнение относительно того, насколько можно верить данному документу, но предварительно ему надлежит пригласить и выслушать под присягой свидетелей, прежде всего католиков, хорошо знающих свидетеля-некатолика, готовых и способных засвидетельствовать его правдивость.

Из опроса сторон или свидетелей может явствовать, что естественные или приёмные родители той стороны, которая называет или считает себя крещёной, в её детстве были членами общины, преподающей действительное крещение, либо может оказаться так, что эта сторона посещала школу христианского воспитания, с малолетства была принята в сиротский приют или госпитализирована в тяжелом состоянии. В этих случаях для полноты доказательства отсутствия крещения должно быть установлено, что ни в одном из указанных мест данный супруг предположительно не мог принять крещение. Поэтому посредством письменного запроса должно быть проведено расследование, если предполагается, что может существовать запись о крещении в специальных книгах. Если в признаниях сторон или в показаниях свидетелей об этом ничего не говорится, то расследование не проводится.

Прямое доказательство может быть подкреплено или заменено доказательством косвенным. Вывод об отсутствии крещения по крайней мере у одной из сторон на протяжении всего срока супружеской жизни, равно как и возможность противного, может быть сделан на основе «презумпций», то есть разумных предположений. Исходя из этих известных данных, тесно связанных с фактом, нуждающимся в доказательстве, посредством их мудрой оценки можно придти к такому заключению, которое исключает всякое благоразумное сомнение.

Основные предположения, которые косвенным образом могут привести к заключению о наличии или отсутствии крещения, указаны в одном документе Свящ. Конгр. св. служения, изданном до публикации Кодекса и до сих пор имеющем силу. Согласно этому документу²⁵², необходимо внимательно изучить семью, из которой происходит сторона, утверждающая, что она никогда не была крещена. Крещение не предполагается и, следовательно, должно рассматриваться как не преподанное, если у некатолической стороны были такие родители, которые к моменту её рождения или в период детства не исповедовали никакой религии или принадлежали к той религии, в которой отсутствует крещение – как, например, к язычеству, иудаизму, индуизму, – или были членами христианской общины, в которой крещение преподаётся только взрослым. Напротив, крещение должно предполагаться и, следовательно, должно считаться преподанным, если некатолическая сторона имела родителей, принадлежавших к Церкви или христианской общине, которая принимает крещение как необходимое для спасения и преподаваемое с детства. Свящ. Конгр. св. служения делает следующий вывод: «В том случае, если крещение не подкрепляется никаким предположением, нужно придерживаться следующего правила: факт не предполагается, но он должен быть доказан». Напротив, если существует хотя бы одно предположение в поддержку, факт следует считать не только возможным, но и вероятным.

Если факт крещения, особенно если оно было получено в христианской некатолической общине, будет доказан, то может возникнуть сомнение в его действительности. И в этом случае тоже нужно прибегнуть к предположениям или косвенным аргументам и склониться к такому решению, которое в большей степени поддерживается исследованием косвенных указаний.

Руководством и нормой может служить то, что заявляет по этому поводу «Директива по применению Декрета Второго Ватиканского Собора об экуменизме», изданная Секретариатом по единству христиан²⁵³.

Вышеназванный документ рассматривает тот случай, когда крещение, которое надлежит оценить, было принято в Восточной Православной Церкви, а также тот случай, когда оно было принято в других некатолических Церквах или общинах. В первом случае нельзя сомневаться в действительности крещения отделённых восточных христиан. Поэтому достаточно установить, что оно было принято. Не должно возникать сомнений даже тогда, когда это таинство не зарегистрировано канонически, если при этом отмечено принятие таинства Миропомазания, поскольку в Восточных Церквах священник законным образом преподаёт это таинство сразу после крещения.

В том случае, если крещение было получено в других некатолических Церквах или общинах, могут иногда возникнуть сомнения. Дабы рассеять их, необходимо тщательно изучить каждый отдельный случай, обращая особое внимание на некоторые стороны вопроса.

Первыми из них являются материя и форма. Само по себе крещение является действительным, если оно преподаётся по обряду погружения, возлияния или окропления с чтением тринитарной формулы. Поэтому, если ритуальные и литургические книги или обычаи какой-либо Церкви или религиозной общины предписывают один из этих способов крещения, могут возникнуть сомнения лишь в том, соблюдал ли служитель должным образом нормы его собственной общины. Поэтому необходимо и в тоже время достаточно свидетельство о том, что служитель, преподавший таинство крещения, верно соблюдал нормы собственной общины или Церкви. Чтобы проконтролировать это, обычно необходимо получить свидетельство о крещении с именем крестившего. Во многих случаях можно попросить помощи у отделённой общины, чтобы установить, нужно ли обычно или в особых случаях полагать, что служитель действительно преподал крещение по обряду, предусмотренному одобренными книгами. У некоторых общин практикуется «посвящение», которое состоит в приношении ребёнка Богу посредством некоей священной церемонии, совершенно отличной от преподания крещения.

Кроме материи и формы, для действительности крещения необходимо принять во внимание намерение служителя. Обычно нужно говорить, что крещение, полученное в некатолической христианской общине, является действительным, если служитель имел намерение «делать то, что делает Церковь» или «делают христиане», то есть совершить действие так, как оно совершается в Церкви Христовой или у христиан, серьёзно и верно применяя должную материю и форму, даже если он не знает и не понимает ясно цель этого таинства. Достаточно того, чтобы он не исключал её позитивно. Так он сообразуется с намерением Христа и Церкви.

Сторона, которая во время бракосочетания не была крещена, впоследствии может получить крещение в Католической Церкви или в некатолической христианской общине. При наличии крещения обеих сторон брачное согласие, изъявленное прежде и сохраняющее свою силу, возводится в достоинство таинства. Брак становится «одобренным». В качестве существенного условия действительности его расторжения требуется, чтобы «сторона, ранее не крещёная, не пользовалась браком после принятия крещения».

Наряду с отсутствием крещения у стороны, которая впервые называет себя крещёной только после бракосочетания и (более обычно) после окончательного разлучения со стороной, уже крещёной, в ходе процесса должен быть рассмотрен и установлен особо факт незавершённости брака, начиная со дня принятия крещения. Должно быть с моральной уверенностью доказано, что с этого числа стуроны, обе будучи крещены, никогда не встречались наедине при обстоятельствах, заставляющих предположить, что они могли вступить в интимные отношения. Доказательство незавершённости представляется более трудным, если та сторона, которая в момент бракосочетания не была крещена, приняла крещение во время супружеской жизни, и более лёгким – если она приняла его после окончательного разлучения с другой стороной, с которой никогда более не встречалась – либо, если впоследствии она всё же встречалась с ней, то произошло это при обстоятельствах, исключающих всякое предположение об использовании прав брака.

По этому вопросу должно быть проведено непосредственное расследование. Первой в связи с этим должна быть опрошена под присягой та сторона, которая была крещена после бракосочетания. Равным образом под присягой, если это возможно, должна быть опрошена и сторона, крещё- нал ещё до брака – католическая или некатолическая. Кроме того, должны быть представлены и выслушаны (всегда под присягой) свидетели, избранные главным образом из членов семьи и друзей. Их нужно опросить о том, что они знают об отношениях между супругами после их окончательного разлучения, и особенно после названного крещения, а также о том, чем они могут гарантировать честность или правдивость самих супругов и, следовательно, доверие, которого заслуживают их показания.

Два предыдущих условия, то есть: а) отсутствие крещения у одного из двух супругов в течение всего периода супружеской жизни и б) неиспользование брачных прав – всегда предполагают, что сторона-просительница уже является католической или, по крайней мере, выражает в прошении позитивную волю креститься или обратиться в веру до заключения или конвалидации нового брака.

Однако просителем может быть: а) некатолическая сторона, уже крещёная ко времени заключения брака, подлежащего расторжению, и не имеющая намерения обратиться в веру; б) некрещёная сторона, не принимающая крещение; в) некатолическая сторона, окрещённая после бракосочетания и не расположенная обратиться в веру.

Новый брак, который эта же сторона-просительница пожелает заключить или конвалидировать с католиком, будет смешанным. Если он запрещён в случае смешанного брака (т. е. необходимо разрешение) и в случае препятствия различия религий (т. е. необходима диспенсация), то с тем большим основанием он запрещается и должен был бы запрещаться при использовании привилегии веры.

Однако как в привилегии веры, так и вне её могут быть веские основания, говорящие в пользу смешанного брака. И в том, и в другом случае требуется, чтобы защищалось то, чего Божественный закон требует от католической стороны. Последняя в силу Божественного закона строго обязана хранить свою веру и по мере сил позаботиться о том, чтобы потомство было крещено и воспитано в её же вере. Исполнение этого долга гарантируется обязательством, которое принимает форму и название «ручательства».

Вне привилегии веры, то есть в том случае, когда сторона-просительница не состояла прежде в браке, равно как и при использовании привилегии Св. Павла, именно католическая сторона всегда испрашивает право заключить или конвалидировать смешанный брак. В этих случаях ручательства должны даваться только самой католической стороной, которая должна заявить о своей готовности удалить от себя опасность утраты собственной веры и искренне пообещать сделать всё возможное для того, чтобы всё потомство получило католическое крещение и воспитание.

В привилегии веры, когда просительницей выступает сторона, связанная предыдущими узами, именно последняя испрашивает позволения расторгнуть эти узы, чтобы заключить или конвалидировать новый брак с лицом, являющимся католиком. Та же сторона-просительница может быть некатолической, крещёной и не крещёной, не расположенной стать католической. При исполнении католической стороной, избранной для нового брака, обязательств по отношению к собственной вере и потомству, налагаемых на неё Божественным законом, ей не должны чиниться препятствия со стороны того, кто получил диспенсацию от другого Божественного закона, дабы вместе с ней обрести духовные блага. Поэтому, хотя в данном случае сохраняется религиозная свобода некатолической стороны, которую никоим образом нельзя склонять к принятию католической веры, требуется, чтобы некатолическая сторона-просительница не препятствовала вере своего нового партнёра по браку и возможного потомства.

В качестве ещё одного существенного условия действительности расторжения брака требуется, чтобы «сторона-просительница, будь она некрещёной или крещёной некатолической», дала ручательства, посредством которых она обязуется «предоставить католической стороне свободу и право исповедовать собственную веру и дать потомству католическое крещение и воспитание». Подлинник документа ручательства должен прилагаться к другим актам. Можно сказать, что обязанность католической стороны в смешанном браке оберегать собственную веру и веру потомства в большей степени гарантируется в данном случае, то есть в привилегии веры, чем за её пределами, когда некатолическая сторона не берёт на себя никакого обязательства в этой связи, и её лишь уведомляют об обязанностях католической стороны.

Ручательства должны быть искренними. Если они притворны, не отвечают внутреннему намерению, то заявление и обещание, выражаемые их посредством внешне и публично, сводятся к пустым словам, лишённым объективной реальности. Если эти ручательства были даны, то их нужно считать искренними до тех пор, пока не будет юридически доказано обратное. Их неискренность должна быть доказана в соответствии с нормами, которые необходимо соблюдать в процессе расторжения брачных уз в пользу веры, установленными Свящ. Конгр. вероучения. Действительно, в таком случае необходимо удостовериться в наличии одного из существенных условий, требуемых для действительности оказания такой милости. По завершении стадии подготовки процесса в епископской курии, когда будет закончен поиск и сбор доказательств неискренности данных ручательств, местный Ординарий должен переслать Свящ. Конгр. вероучения прошение стороны-просительницы, акты, сведения и замечания защитника уз вместе со своим мнением в защиту истины. Лишь эта Конгрегация уполномочена оценивать основания и порядок применения того, что относится к привилегии веры. Если она придёт к заключению, что полученное разрешение на расторжение брака было недействительно из-за неискренности, то есть в силу изъяна ручательств, то Ординарий сможет перейти к провозглашению недействительности нового брака по причине препятствия уз, всё ещё имеющих силу²⁵⁴.

Согласно обычной практике, в данном случае католическая сторона тоже даёт ручательства, хотя само по себе это и не требуется. Ручательствами, данными стороной-просительницей, не обращающейся в веру, гарантируется, что она не станет чинить препятствий и ничто не будет угрожать вере католической стороны и возможного потомства. Кроме того, здесь иным способом гарантируется, что католическая сторона исполнит свои обязанности, налагаемые на нее Божественным законом. Действительно, для законности расторжения брака нужно установить, что католическая сторона «будет жить согласно крещальным обещаниям и сумеет позаботиться о новой семье». Если она лишь номинально является католической, без религиозной практики, а также если она не докажет, что сможет обеспечить потомству католическое крещение и воспитание и подать пример веры, дабы способствовать обращению стороны-просительницы, то заключение нового брака не принесёт сторонам и потомству той духовной пользы, которая является единственным основанием, позволяющим и подкрепляющим разрешение на расторжение брака. Препятствие исполнению Божественного закона, которое следовало бы устранить посредством ручательств, данных некатолической стороной, продолжало бы существовать из- за нерадивости католической стороны.

Независимо от того, кто выступает просителем – католическая сторона или некатолическая, готовая креститься или обратиться, – новый брак может быть смешанным, потому что она желает заключить или конвалидировать его с некатоликом, крещёным или некрещёным, предварительно расторгнув прежние узы.

Если проситель – католическая сторона, состоявшая в браке, заключённом по диспенсации от препятствия различия религий, то норма и практика таковы, что милость ей не предоставляется в том случае, если она испрашивает её, чтобы вступить в новый брак «с лицом некрещёным и не обращающимся в веру», для которого будет необходима последующая диспенсация от препятствия различия религий. Это такая норма и практика, которую Святой Престол не намеревается смягчать даже в пользу тех регионов, где преобладают нехристиане, чтобы пойти навстречу несправедливо покинутой католической стороне, для которой существует единственная возможность заключить новый брак, с нехристианской стороной, не расположенной обратиться в веру²⁵⁵.

Напротив, разрешение на расторжение брака, заключённого с диспенсацией от препятствия различия религий, предоставляется той же католической стороне (если только она не испрашивает его с целью заключить или конвалидировать новый брак с католической стороной) также и в том случае, если она испрашивает это разрешение, чтобы заключить новый брак со стороной, окрещённой действительным образом, некатолической и не обращающейся в католичество, для которого необходимо предварительное разрешение на смешанный брак в узком смысле²⁵⁶. Новый брак должен иметь таинственный характер. Однако во втором случае необходимо, чтобы местные Ординарии проверили действительность крещения некатолической стороны, избранной для нового брака, дабы не возникало сомнений в том, что он существует между двумя крещёными лицами и, следовательно, является таинством. Ручательства должны быть даны некатолической стороной, и касаются они не действительности расторжения прежнего брака, которым связана католическая сторона-просительница, а законности нового брака.

Для действительности расторжения рассматриваемого брака требуются те же условия, которые являются существенными и в других случаях, то есть: а) отсутствие крещения одного из супругов в течение всего срока супружеской жизни; б) неиспользование прав брака после возможного крещения стороны, ранее некрещёной. Кроме требований, общих для всех этих случаев, для законности необходимо доказать, что: а) католическая сторона была морально вынуждена заключить брак по диспенсации от препятствия различия религий в силу особых обстоятельств данного региона, особенно из-за незначительного числа находящихся там католиков; б) в браке она не смогла вести жизнь, соответствующую католической вере. Кроме того, Свящ. Конгр. вероучения нужно уведомить об общеизвестности брака, подлежащего расторжению.

Некрещёная сторона, состоявшая в том же самом браке, заключённом по диспенсации от препятствия различия религий, может выступать «просительницей» и просить о расторжении своих прежних уз, чтобы заключить новый брак с другой католической стороной, только если она обратится и примет крещение²⁵⁷. Хотя сама некрещёная сторона, если она является «ответчицей», то есть не присоединяется к такому прошению, освобождается от прежних уз, когда брак расторгается, она не может вступить в новый брак с католической стороной, получив новую диспенсацию от препятствия различия религий. Она должна обратиться в христианскую веру и принять крещение – католическое или некатолическое. Когда некрещёная сторона состояла в браке, заключённом с крещёной некатолической стороной, она может, даже не принимая крещения, заключить новый брак с католической стороной, предварительно получив диспенсацию от препятствия различия религий.

Брак, последовавший за расторжением прежних уз в пользу веры, является смешанным, то есть заключается или конвалидируется между католической стороной и некатолической – крещёной или некрещёной. Поэтому в первом случае возникает необходимость в разрешении, а во втором – в диспенсации. Ни разрешение, ни диспенсация в данном случае не могут быть предоставлены обычной властью, которой обладают местные Ординарии также и в применении привилегии Св. Павла. Это право сохраняется за Свящ. Конгр. вероучения²⁵⁸, обычно включающей их в рескрипт, посредством которого она сообщает стороне истцу о милости на расторжение её прежних уз, пожалованной Святым Отцом.

Если новый брак является смешанным, то некатолическое лицо, крещёное или некрещёное, сторона-просительница или новая сторона, прежде чем будет предоставлено разрешение расторгнуть прежние узы, всегда должна дать ручательства, то есть должна гарантировать католической стороне свободу и право исповедовать собственную религию и дать католическое крещение и воспитание детям, которые родятся от нового союза, заключённого или конвалидированного.

Поскольку от иной религиозной веры нового брачного партнёра, избранного стороной-просительницей, зависят некоторые предпосылки, необходимые для разрешения на расторжение брака, норма и мнение Св. Престола таковы: «в целом не должны приниматься прошения о расторжении брака, пока проситель не изберёт то лицо, с которым он хотел бы заключить новый брак, указав его в прошении об оказании милости вместе с мотивами и обстоятельствами, благоприятствующими этому прошению». Поэтому, как правило, если сторона-просительница не думает (по крайней мере, в данный момент) заключить новый брак или, выразив намерение заключить его, не определит соответствующего брачного партнёра, то для того, чтобы изучить этот случай, необходимо дождаться, пока сторона-истец не укажет партнёра конкретно, то есть его имя, фамилию и вероисповедание.

Однако «в виде исключения», в особых ситуациях, рассмотренных Свящ. Конгр. вероучения, стороне-просительнице может быть предоставлена диспенсация от прежних уз, даже если в прошении она не укажет ту сторону, с которой она намеревается заключить новый брак. Но в этом случае, при соблюдении других предпосылок, диспенсация предоставляется на известных условиях, а именно – чтобы избранная сторона: а) была католической; б) не стала по своей вине причиной разлучения супругов; в) дала гарантии того, что будет жить в соответствии с крещаль- ными обещаниями и заботиться о новой семье. Первое условие требуется для действительности диспенсации, а два других должны быть при внимательном расследовании установлены Ординарием для законности. В этом случае узы прежнего брака расторгаются в акте заключения нового брака²⁵⁹.

Новый брак всегда должен заключаться со стороной, указанной в прошении и одобренной в папском рескрипте. Это целесообразно, поскольку из-за того, что новый партнёр не будет известен и, возможно, не будет обладать необходимыми качествами, такой брак вместо того, чтобы благоприятствовать вере, может подвергнуть её риску или стать наградой за вину.

Но и в рядовом случае, когда сторона-просительница точно указала в начальном прошении новую сторону, может случиться так, что после получения папского рескрипта с правом заключить новый брак с лицом, указанным в заявлении, такой брак не является более желанным или осуществимым. Причины тому могут быть разными: например, новая сторона откажется вступать в брак или умрёт, или же передумает сама сторона-просительница. Ясно, что никому нельзя вменять в обязанность взять в спутники жизни то лицо, которое в настоящий момент нежеланно.

Если сторона-просительница намеревается вступить в брак с лицом, отличным от определённого ранее, кем бы оно ни было – католиком или некатоликом, – то она должна подать Св. Отцу ещё одно прошение, известив о новом выборе и изложив причины, подвигшие её на это. Будет проведено дополнительное расследование этого пункта и данных, способных доказать, что новая сторона обладает качествами, требуемыми для оказания милости и обеспечения святости и стабильности новых супружеских уз.

Поскольку пользу вере, служащую оправданием расторжения прежнего брака, должно принести заключение или конвалидация нового брака, предусмотренного в прошении, необходимо, чтобы это произошло с указанной в нём стороной. Чтобы обеспечить это, брак, заключённый между сторонами, из которых хотя бы одна не была крещена, расторгается лишь в тот момент, когда сторона-просительница де-факто действительным образом заключит новый брак со стороной, указанной в прошении, и будут выполнены другие условия, которые могли быть выдвинуты в рескрипте: например, «после крещения» или «после обращения» стороны-истца.

Обычно причина, по которой один из супругов просит о расторжении своего брака, состоит в том, что он желает заключить новый брак, либо конвалидировать его – если он уже предпринял попытку в него вступить. Но может случиться так, что ту же самую милость он испрашивает с той целью, чтобы наложить на себя другие «священные узы», иной природы, с которыми связано обязательство безбрачия, то есть: а) «чтобы вступить в институт монашествующих» б) «чтобы принять священническое рукоположение».

В том случае, если сторона-просительница хочет «вступить в институт монашествующих», она должна прежде всего завершить «новициат», в который, согласно кан. 643, § 1, 2^-е «недействительным образом принимаются те, кто на данный момент состоит в браке». Это сугубо каноническое распоряжение, от которого может быть предоставлена диспенсация. Говоря конкретно, норма, которой руководствуется Свящ. Конгр. вероучения, такова: когда будет признано наличие предпосылок расторжения брака данной стороны-просительницы, она освобождается от препятствия, о котором говорится в кан. 643, § 1, 2^-е, что позволяет ей вступить в новициат, несмотря на то, что она связана супружескими узами; однако до принесения постоянных обетов она обязана снова подать прошение²⁶⁰.

В том случае, если сторона-истец вернётся к жизни в миру до принесения постоянныхобетов и захочет вступить в новый брак, она должна снова подать прошение, указав лицо, избранное в качестве другой стороны²⁶¹, если она всё ещё не в состоянии воспользоваться привилегией Св. Павла.

В том случае, если истец, связанный всё ещё существующими супружескими узами, пожелает «принять священнический сан», он столкнется с препятствием, указанным в кан. 1042, 1^-е. Там установлено в качестве сугубо церковного (и, следовательно, подлежащего диспенсации) закона, что «женатый мужчина не может принять священное рукоположение, если только он на законных основаниях не предназначается к постоянному диаконату». В данном конкретном случае норма Апостольского Престола такова: просителю не предоставляется разрешение расторгнуть брак, но даётся диспенсация от предписания кан. 1042, I^-е. Предоставление подобной диспенсации входит в полномочия Свящ. Конгр. Таинств, обязанной выслушать мнение Свящ. Конгр. вероучения, когда речь идёт о вопросе, связанном с дисциплиной церковного безбрачия. Заинтересованные ведомства должны с общего согласия установить критерии уместности, которым нужно следовать в отдельных случаях²⁶².

Гарантия жизни, отвечающей крещальным обещаниям, и способности принять на себя супружеские обязательства в новой семье необходима для законности расторжения прежнего брака всякий раз, когда новая сторона в браке является «католической». Наличие этого условия может быть гарантировано верным свидетельством религиозности, серьёзности и зрелости этой стороны, которое выдаётся приходским настоятелем или другими заслуживающими доверия лицами, хорошо её знающими. Напротив, то обстоятельство, что новая сторона не имела совершенно никакого отношения к разлучению супругов – это условие, требуемое для законности диспенсации, независимо от того, является ли эта сторона католической или некатолической. Доказательством здесь может послужить очевидный факт того, что сторона-просительница познакомилась с новым партнёром или посещала его лишь после того, как супруги уже были разведены или, по крайней мере, разлучены окончательно.

Во всяком случае, для законности диспенсации всегда нужно удостовериться в том, что «причиной, виновной» в крушении расторгаемого брака, не является сторона-просительница, какой бы она ни была: католической или не католической, обратившейся в веру или нет.

В привилегии Св. Павла в этой связи установлено, что та сторона, которая обращается в веру, может заключить новый брак, «если только сама крещёная сторона, приняв крещение, не подаст ей уважительной причины для ухода» (кан. 1143, § 2). Итак, в привилегии Св. Павла необходимо различать, когда возникла виновная причина: до или после крещения. Если она возникла «после», то разлучение с нехристианской стороной является справедливым и разумным; но это не так, если виновная причина возникла «до» крещения, поскольку в этом случае «...следует считать, что прежнее пятно прелюбодеяния смыто обращением и крещением»²⁶³.

К рассматриваемым здесь предположениям Святой Престол не прилагает тот же критерий, поэтому расторжение брака не может быть предоставлено законным образом, если этот брак потерпел крах по вине стороны-просительницы, – независимо от того, является ли она католической или некатолической, даже если она обращается в веру. На деле не всегда просто указать, на кого из супругов ложится вина, ставшая решающей причиной разлучения. Чаще всего её следует отнести на счёт обеих сторон. Во всяком случае, для законности диспенсации должно явствовать, что поведение стороны-просительницы не стало исключительной или преобладающей виновной причиной супружеского краха. В случае сомнения необходимо отстаивать отсутствие этой ответственности, поскольку никто не может считаться виновным бездоказательно. Кроме того, существует норма, изложенная в кан. 1150, где говорится: «В сомнительных случаях привилегия веры пользуется покровительством права».

Обычно разлучение супругов становится публично окончательным посредством декрета о гражданском разводе – документа, который должен прилагаться к актам в оригинале. Хотя из него можно узнать причину, по которой испрашивался и получен развод, однако о той же самой причине, а также о том, из-за кого она возникла, необходимо опросить свидетелей. Юридическая причина может не совпадать с реальной.

Чтобы было выполнено первостепенное условие законности расторжения брака, должно явствовать, что супружеские узы в настоящий момент могут рассматриваться как фактически распавшиеся. Должно быть доказано, что не существует никакой надежды или возможности восстановить супружескую жизнь из-за непрекращающегося коренного и непоправимого разногласия между сторонами. Все возможные попытки, предпринятые для того, чтобы воссоединить их души, оказались безуспешны. Часто обе стороны уже давно вступили в новый брак и живут с детьми или без них, в атмосфере спокойствия и любви, либо одна из сторон после окончательного разлучения ушла в другое место, и следы её затерялись. Желательно, чтобы узы, которые перестали существовать для супругов и гражданского общества вследствие развода, были объективно расторгнуты и перед лицом Бога посредством папской диспенсации.

В описанных случаях разрешение на расторжение брака, лишённого таинственного характера, хотя и завершённого, даёт Папа в силу своей верховной власти, «чтобы благоприятствовать вере и спасению душ». Согласно уточнению Свящ. Конгр. вероучения, «польза для веры и спасение душ могут быть обретены не только крещением стороны, просящей о расторжении брака, но и той духовной выгодой, которая благодаря заключению или конвалидации нового брака достаётся сторонам и их детям, а также церковной общине» ²⁶⁴.

Тот факт, что новый брак благоприятствует крещению стороны-просительницы, не является единственным основанием, единственной «уважительной причиной», по которой разрешается расторжение предыдущих уз. Веской причиной и достаточным основанием для этого является то, что новый брак приносит духовное благо.

Первыми его могут получить «стороны», между которыми новый брак заключается или конвалидируется. Если не имеет места крещение стороны-просительницы, потому что она уже католическая либо не готова принять его, то возможно состоявшееся или желаемое крещение другой стороны либо обращение в католичество той или иной стороны, ранее принявшей некатолическое крещение.

Но и без крещения или обращения одной из сторон – либо потому, что обе они католические, либо потому, что некатолическая сторона не готова стать католической, – новый брак равным образом может приносить духовное благо. Нетрудно понять, каким образом его может получить не только новый брачный партнёр, но и сторона-просительница, католическая или некатолическая, в результате конва- лидации настоящего союза, который попытались заключить по публичной форме, или, по крайней мере, фактически существующего в течение определённого срока при отсутствии моральной возможности его расторжения. Благодаря конвалидации устраняется положение брачного сожительства, которое, согласно заявлению Свящ. Конгр. св. служения, «запрещено естественным законом, соблюдать который обязаны не только верные, но и неверные»²⁶⁵, чтобы спастись.

Хотя это и не столь очевидно, но духовное благо стороны могут обрести и благодаря одному лишь заключению нового брака. Чтобы указать на это, необходимо принятьво внимание как сторону-просительницу, так и её нового брачного партнёра.

Сторона-просительница может быть католической или некатолической, которая не хочет обращаться в католичество. Если она католическая, то она может вступить в новый брак со стороной: а) католической; б) некатолической, но крещёной; в) некрещёной. В первом и во втором случаях духовное благо определяется тем, что новый супружеский союз обретает таинственный характер, тогда как прежний, уже фактически расторгнутый, его лишён. В третьем случае, даже если новый союз также лишён таинственного характера, он даёт стороне-просительнице, разведённой или, во всяком случае, окончательно разлучившейся с другим супругом и рискующей вступить в брачное сожительство, возможность устранить эту опасность и жить в союзе, соответствующем нормам.

Указанные основания могут иметь место и том в случае, если сторона-просительница является и намеревается оставаться некатолической. В добавление к ним (или даже если они отсутствуют) может существовать обоснованная надежда на обращение стороны-просительницы, чему благоприятствует брак с католической стороной. Чтобы допустить такую возможность, достаточно констатировать, что сторона-просительница душевно открыта по отношению к католичеству и что новая католическая сторона верно хранит свою веру.

Новый брак может принести духовное благо не только стороне-просительнице, но и избранной стороне, которая может быть: а) не католической, но расположенной стать ею; б) не расположенной креститься или обращаться; в) католической. В первом случае духовное благо определяется её крещением или обращением, во втором случае оно может заключаться в обоснованной надежде на её обращение, а в третьем – в том факте, что ввиду ситуации, в которой находится католическая сторона, настоящий брак является, возможно, единственной благоприятной и подобающей возможностью осуществить её право на брак.

При оценке доводов, рекомендующих и поддерживающих разрешение на расторжение брака, следует принимать во внимание духовное благо, приносимое при этом «детям» тех сторон, новый брак которых заключается или конвалидируется. Потомство может иметь либо одна только сторона-просительница (это дети от прежнего союза, вверенные ей постановлением о разводе), или одна только другая сторона в браке (возможно, вдова или мать-одиночка), или обе они – но их потомство незаконно. Благодаря браку их родителей дети могут расти в нормальной семейной обстановке и иметь возможность получить католическое крещение и воспитание. Делегированному судье-инструктору (или, если он этого не сделает – Ординарию) нужно будет принять меры, чтобы сообщить о том, имела ли сторона- просительница потомство от брака или от брачного сожительства и как она обеспечивала или намерена обеспечить его религиозное воспитание, пусть даже некатолическое.

Кроме того, нужно учитывать духовное благо, приносимое тем самым той «церковной общине», в которой стороны заключают или конвалидируют новый брак, или же той, куда их должны будут принять как супругов. Пий XII, заявив, что в любом случае «высшей нормой, согласно которой Римский Понтифик использует свою заместительную власть расторгать браки, является ‘salus animarum’ («спасение душ»)»²⁶⁶, предупреждает, что, вынося суждение о том, достигается ли в данном случае последнее или нет, нужно «должным и соответствующим образом принять во внимание» благо как отдельных людей, которым предоставляется диспенсация, так и «общее благо религиозного общества и всего человечества в целом», на которое диспенсация может оказать губительное воздействие. Диспенсация, предоставляемая ради того, чтобы обеспечить духовное благо отдельных людей, не должна обращаться во вред всей общине. Если существует такая опасность, то в дис- пенсации нужно бесповоротно отказать. Общее благо должно преобладать над благом частным. Поэтому Епископ, неся ответственность как пастырь, должен, изложив обстоятельства, обосновывающие его мысль, ясно сообщить о том, следует ли, и по каким причинам, опасаться соблазна, удивления и клеветнического толкования – как среди католиков, так и среди некатоликов, – будто бы Церковь поощряет развод. Епископ может, например, гарантировать, что в данном деле нет оснований бояться соблазна, поскольку стороны в данной среде не известны, или потому, что они считаются мужем и женой, ибо проживают вместе долгое время, или потому, что практика Святого Престола принимается благосклонно. Может также обнаружиться, что диспенсация необходима именно для того, чтобы устранить соблазн, приведя в соответствие с нормами брачное сожительство лиц, известных в данной церковной общине. Таким образом, сама эта церковная община косвенно получает от этого некое духовное благо. Суждение по этому вопросу зависит от мировоззрения различных народов. Устранение опасности соблазна является условием, требуемым для законности разрешения на расторжение брака.

Когда расследование завершается и стадия подготовки процесса объявляется законченной, все собранные данные передаются защитнику уз, который после внимательного изучения должен изложить свои «замечания», подчеркнув всё то, что выступает в защиту уз и, следовательно, выдвинув доводы (если таковые имеют место), которые в данном случае выдвигаются против расторжения брака, не исказив при этом истину.

Наконец, Епископ, как пастырь душ, учитывая все данные подготовки процесса и замечания защитника уз, должен составить свой «votum pro rei veritate» («голос в защиту истины») и выразить своё мнение в письменном виде. В кратком изложении он, перечислив позитивные доводы, должен высказаться о том, существуют или отсутствуют, на его взгляд, предпосылки, необходимые для действительности и законности разрешения на расторжение брака. Особым образом он должен указать пастырские основания, делающие диспенсацию целесообразной. Поэтому его задача – сообщить (особенно если это не было выяснено отчётливо на подготовительной стадии) о стороне-просительнице: а) предприняла ли она уже попытку каким бы то ни было образом вступить в новый брак или живёт в брачном сожительстве; б) имеет ли она от этого брака или сожительства потомство и как она позаботилась или думает позаботиться о его религиозном воспитании; в) каким образом она обеспечила или намерена справедливо обеспечить всем необходимым, согласно принципам справедливости и христианской любви, сторону-ответчицу и возможное потомство, особенно если оно ещё не достигло совершеннолетия; г) давала ли она ручательства в том случае, если она не является католической, и не готовилась ли она креститься или обратиться в веру, особенно если письменный документ ручательств получить нельзя из соображений благоразумия или в силу местных обычаев; д) вступила ли сторона-ответчица после развода в новый брак, так что при этом не осталось никакой надежды на примирение сторон; е) следует ли при возможном оказании милости опасаться соблазна среди католиков и некатоликов.

«Мнением» Епископа завершается стадия подготовки процесса и начинается стадия принятия окончательного решения, которая проходит в Свящ. Конгр. вероучения. Сам Епископ должен позаботиться о том, чтобы переслать этой Свящ. Конгрегации в трёх экземплярах, кроме своего мнения, также: а) прошение стороны-просительницы; б) все акты, касающиеся процедуры и сути дела; в) сведения.

Прошение стороны-просительницы с самого первого момента его подачи должно быть снабжено оригиналом, или подлинником: а) свидетельства о браке; б) всех актов расследования, предшествующего браку, а также диспенсации от препятствия различия религий, если брак был заключён между католической и некрещёной сторонами; в) свидетельства о крещении стороны, уже крещёной ко времени бракосочетания, будь она католической или некатолической; г) постановления о разводе. Все эти документы, признанные действительными Ординарием или делегированным судьёй, должны быть отправлены в Свящ. Конгр. вероучения, которая добавит оригинал, или подлинник: а) свидетельства о крещении стороны-просительницы, которая была крещена после бракосочетания, или же новой стороны; б) ручательств, данных той или другой стороной, если они необходимы.

«Акты» подготовительной стадии, касающиеся процедуры и сути дела, включают в себя: а) декрет об учреждении суда Епископом вместе с делегированием судьи-инструктора и назначением защитника уз и нотариуса; б) признания сторон и показания свидетелей, которые должны быть не изложены вкратце, но переданы «целиком», с буквальным и точным воспроизведением по крайней мере вопросов и ответов относительно наличия предпосылок, необходимых для действительного и законного разрешения на расторжение брака; в) замечания защитника уз.

«Сведения» включают в себя письма или замечания, переданные в письменном виде, относительно: а) расследований возможного принятия крещения одной из сторон в христианских Церквах или общинах, указанных в материалах подготовительной стадии; б) отказа стороны-ответчицы или свидетелей сотрудничать; в) правдивости свидетелей при даче показаний и того впечатления, которое они произвели, отвечая на вопросы; г) религиозности партнёра, избранного для нового брака; д) искренности заявления стороны-просительницы или другой стороны о её желании принять крещение или обратиться в веру.

За подлинность и целостность всех данных, направляемых в Свящ. Конгр. вероучения, несет ответственность Ординарий.

На основе переданных данных Свящ. Конгр. вероучения оценивает, представляется ли возможным и уместным «посоветовать» Св. Отцу разрешить расторжение данного брака или «попросить» его об этом. В том случае, если с моральной уверенностью доказано, что должные предпосылки существуют, прошение подаётся Верховному Понтифику, который один уполномочен предоставлять диспенсацию от супружеских уз в силу своей верховной власти.

В том случае, если некатолическая сторона-просительница, заявившая в прошении о том, что она готова креститься или обратиться в веру, получив рескрипт с такой клаузулой, не пожелает её выполнять, и если она хочет заключить указанный брак или конвалидировать уже заключённый, она должна снова подать прошение Св. Отцу, приложив ручательства, которые в данном случае являются существенным условием действительности расторжения брака со всеми другими условиями, которых требует новое положение дел.

То же самое замечание может быть сделано и в отношении новой некатолической стороны, которая в ходе процесса заявила о своей готовности креститься или обратиться в веру. Если новая сторона является катехуменом, желательно, чтобы новый брак был заключён после того, как она примет крещение. В том случае, если отложить бракосочетание затруднительно, для законности разрешения расторгнуть брак необходимо, чтобы существовала моральная уверенность в том, что эта сторона близка к принятию крещения. Поэтому клаузула рескрипта, в котором говорится, что католическая или обратившаяся в веру сторона-просительница может заключить новый брак с указанной стороной – некатолической, но готовой ею стать – «после» крещения или обращения последней, затрагивает всегда только законность расторжения прежнего брака той же стороны-просительницы, если при этом будут соблюдены прочие предпосылки. Однако, если в момент заключения нового брака другая сторона не крещена или крещена не по-католически, то заключению этого брака мешает препятствие смешанного вероисповедания или различия религий. В этом случае диспенсация от препятствия при наличии предварительных ручательств, данных католической стороной, предоставляется только Свящ. Конгр. вероучения.

Прежде чем прошение стороны-просительницы будет принято к рассмотрению, необходимо узнать намерения и волю другой стороны, называемой «ответчицей», которая связана теми же самыми узами. Зачастую сделать это невозможно: либо потому, что её нельзя найти, либо из-за её упорного отказа сотрудничать. Если так произойдёт, то невозможность войти в общение с другой стороной должна быть прямо отмечена в актах наряду с указанием принятых мер и тех причин, по которым они остались безрезультатными. Если же, напротив, добиться её сотрудничества возможно, то она должна быть опрошена, то есть нужно спросить её, согласна она с прошением или нет. В том случае, если она одобряет его или проявляет безразличие, дальнейшее расследование не производится. Если же она заявит о своём несогласии, то необходимо разобраться в том, является ли её сопротивление разумным или нет, и по каким причинам. Если оно разумно или если сторона-ответчица не была опрошена, то разрешение на расторжение брака будет действительным, но не законным.

С расторжением брака становятся свободными, получая право вступить в новый брак, и сторона-просительница, и сторона-ответчица. Поэтому знать о предоставленной диспенсации должна и та сторона, которая не присоединилась к прошению. Ещё несколько лет назад Свящ. Конгр. св. служения, или вероучения, в рескрипте, которым предоставлялась милость, имела обыкновение делать следующее замечание: «Папская милость всегда должна быть доведена до сведения стороны-ответчицы». Эта норма казалась очень строгой. Поэтому впоследствии спрашивали о том, «следует ли извещать ответчика о расторжении брака в пользу веры в каждом случае, несмотря на то, что а) он не имеет отношения к прошению, проявил недовольство или заявил, что ему ничуть не интересен исход дела; б) такое уведомление может породить ненависть к Церкви или поставить просителя перед серьёзными затруднениями». Свящ. Конгр. св. служения дала следующий ответ: «Предполагается, что сообщать об оказании милости нужно по благоусмотрению Ординария»²⁶⁷. Поэтому Ординариям надлежит рассматривать каждый отдельный случай и принимать решение в соответствии с тем, что им подсказывает их благоразумие. В настоящее время та же Свящ. Конгр. св. служения, или Свящ. Конгр. вероучения, имеет обыкновение выражаться следующим образом: «Если это возможно, то папская милость должна быть доведена до сведения стороны-ответчицы, особенно если она уже предприняла попытку заключить брак с католической стороной».

Чтобы знать, на каких условиях сторона-ответчица может вступить в новый брак, нужно рассмотреть различные случаи, которые могут при этом иметь место.

Сторона-ответчица может быть католической и желать вступить в новый брак со стороной: а) католической; б) крещёной некатолической; в) некрещёной. В первом случае она может заключить новый брак, не обращаясь к Святому Престолу, в остальных же необходимо обратиться в Свящ. Конгр. вероучения, чтобы получить разрешение или диспенсацию, право предоставлять которые сохраняется за ней²⁶⁸, при том что католическая сторона должна предварительно дать ручательства, как при обычном смешанном браке.

Если сторона-ответчица является некатолической и в любом случае желает вступить в новый брак с католической стороной, то она может быть: а) крещёной; б) некрещёной, состоявшей ранее в браке, заключённом с некатолической стороной, обратившейся в веру; в) состоявшей ранее в браке, заключённом по диспенсации от препятствия различия религий. Во всех случаях сторона-ответчица, ставшая свободной одновременно со стороной-просительницей, может вступить в новый брак с католической стороной. Однако всегда нужно обращаться к Свящ. Конгр. вероучения, чтобы испросить необходимое разрешение или диспенсацию.

Описанный выше ряд случаев вместе с требованиями, общими для всех них или особыми в различных ситуациях, которые могут иметь место, касается брака, заключённого между некрещёной стороной и стороной крещёной (католической или некатолической), и притом брака «завершённого». Но такой же брак может, хотя и реже, остаться «незавершённым» в течение всего срока супружеской жизни. В этом случае, когда завершение нужно доказать, начиная с момента заключения брака, а не только с момента возможного принятия крещения супругом, ранее некрещёным, возможность расторжения рассматриваемых уз приравнивается к возможности расторжения «одобренного, но не завершённого» брака. Кан. 1142 гласит, что и тот, и другой могут быть расторгнуты посредством диспенсации, предоставленной Апостольским Престолом, то есть лично Верховным Понтификом, «при наличии уважительной причины по просьбе обеих сторон или одной стороны, даже если другая будет против».

Поскольку действительный естественный брак становится таинством в момент возможного принятия крещения супругом, ранее некрещёным, то, если после крещения он не был завершён, его может расторгнуть Римский Понтифик. В этом случае прошение следует «нормам», установленным Свящ. Конгр. вероучения для расторжения брака в пользу веры, а не процедуре диспенсации от «одобренного, но не завершённого» брака. Таким образом, эти случаи ограничивают «исключительное полномочие Свящ. Конгр. Таинств»²⁶⁹.

В случае «одобренного, но не завершённого» брака, начиная с момента его заключения, а не только с момента крещения некрещёной ранее стороны, диспенсация, испрашиваемая по причине «незавершённости», не подчиняется требованиям и ограничениям диспенсации, предоставляемой «по привилегии веры». Поэтому в первом случае, в отличие от второго, расторжение брака может испрашиваться также стороной-просительницей, которая: а) в данный момент не намерена вступить в новый брак; б) хотя и имеет такое намерение, но не уточняет, кто её новый избранник; в) состояла ранее в браке по диспенсации от препятствия различия религий и желает заключить новый брак с некрещёной стороной, для чего необходима новая диспенсация от препятствия различия религий, которая в этом случае может быть дана в силу обычных полномочий местным Ординарием при соблюдении условий, описанных в кан. 1125.

Особенно в силу затруднений, с которыми легко столкнуться при поиске юридического доказательства факта незавершённости брака даже в том случае, когда этот факт предполагается обоснованно, местный Ординарий, принимающий и рассматривающий прошение, мог бы разрешить или посоветовать дис- пенсацию по принципу благоприятствования вере, а не по причине незавершённости брака. В этом случае прошение подаётся по процедуре, установленной Свящ. Конгр. вероучения, единственно уполномоченной судить о наличии необходимых предпосылок, с теми условиями и ограничениями, которые её нормы предполагают в каждом отдельном случае.

Какая бы Свящ. Конгр. ни высказала положительное мнение относительно возможности и уместности диспенсации, всё же именно Папа, получив верные сведения, предоставляет её как милость и в качестве пастырской меры.

Если диспенсация от прежних уз дана «по причине незавершённости брака», то они расторгаются в тот момент, когда Папа предоставляет милость; если же она предоставляется по принципу «благоприятствования вере», то они расторгаются в момент заключения нового брака. В тот самый момент, когда возникают новые узы, прежние прекращают своё существование.

Проблема расторжения брака, заключённого между двумя некрещёными сторонами, возникла в связи с первыми случаями обращения язычников в христианство. Если они состояли в браке, то часто случалось так, что в веру обращался только один из супругов. Возникал вопрос о том, обязана ли христианская сторона продолжать жить с другой стороной, которая оставалась в язычестве.

Первым внимательно рассмотрел этот вопрос Св. Павел в одном своём послании к общине Коринфа²⁷⁰ в контексте совокупности наставлений относительно супружеского союза. Напомнив о том, что мужчина и женщина должны поддерживать его с равным усердием, Св. Павел указывает, чту должен или может делать невиновный супруг при возможном разлучении.

Он выделяет тот случай, когда разлучение происходит в браке, существующем между двумя христианами, а также случай, когда разлучение происходит в браке, существующем между стороной, обратившейся в христианство после бракосочетания, и стороной, оставшейся языческой. В первом случае, когда оба супруга являются христианами, Св. Павел заявляет, что он имеет точную заповедь Господа, которая запрещает как мужчине, так и женщине разлучаться со спутником жизни, причём они обязаны восстановить брак посредством примирения и при этом никогда не получают права заключить новый брак. Напротив, чтобы разрешить ситуацию «других», ставших «братьями» или «сёстрами» через обращение в христианство после заключения брака в язычестве, Апостол признаётся, что не располагает предписанием Господа. Ранее об этой проблеме никогда не слышали, так что не возникало необходимости располагать какой-либо нормой поведения на этот счёт. Св. Павел отдавал себе отчёт в том, что положение этих «других» отличалось от ситуации супругов-христиан, поэтому норма, предписанная Господом, не могла распространяться на них с той же строгостью, что и на первых. При отсутствии Божественной заповеди Св. Павел, исходя из практического критерия, самостоятельно принимает решение, которые одни считают советом, а другие – повелением. Не ясен источник, из которого он выводит свою норму. Наиболее приемлемым из выдвинутых мнений является то, согласно которому Св. Павел почерпнул её из своей интуиции и пастырской заботы, дабы обеспечить спасение душ. Как пастырь общины, которой предназначалось его учение, в силу власти, полученной от Христа, и просвещённый Святым Духом, он истолковывает Божественный закон нерасторжимости с любовью и справедливостью, в соответствии с наличной ситуацией.

В качестве главного принципа Св. Павел заявляет, что супруги, ставшие «братьями» или «сёстрами», то есть обратившиеся в христианство после брака, заключённого в язычестве, обязаны сохранять, насколько это от них зависит, супружеский союз с языческой стороной или восстановить его, если он был разрушен, чья бы вина в этом ни была. Но после обращения одного из супругов другой супруг, оставшийся язычником, может согласиться остаться в супружеском союзе или отказаться от этого. В первом случае, то есть если языческая сторона «согласна жить» с христианской стороной, последняя не может и не должна оставлять её. Это обязательство, которое возникает не только из закона нерасторжимости, но и из надежды на обращение супруга-язычника. Его союз с христианским супругом образует для него первую связь, первую встречу со Христом. Посредством такого союза благодать, полученная обратившимся супругом, в силу её изобилия может – по крайней мере, косвенным путём – излиться и на «неверующую сторону», достичь её и открыть ей дорогу ко спасению. Во втором случае, то есть когда, несмотря на старания обратившейся стороны сохранить или восстановить супружеский союз, языческая сторона отказывается оставаться вместе с другой стороной, последняя «пусть отпустит её», разведётся с ней. Она не должна беспокоиться о том, что не смогла посредством супружеского союза привести к вере «неверующего» супруга. Впрочем, нет и уверенности в том, что это произошло бы.

В результате этого окончательного отказа или разлучения с языческим супругом обратившийся супруг оказывается в особом положении, для которого Св. Павел формулирует пастырское указание, не имея такого повеления Господа, на которое можно было бы сослаться. Согласно этому указанию, в описанном случае «брат» или «сестра», то есть христианская сторона, «не должна оставаться рабом». Бог призывает супругов к «миру», согласию и взаимной гармонии. Их призвание – образовать тесную и полную общность жизни. Там, где она была разрушена из-за упорства языческой стороны, и уже нет возможности восстановить её, христианская сторона оказывается вне супружеского призвания. Поэтому, когда исчезает надежда на обращение языческой стороны и фактически не существует того тесного единения, к которому Бог призвал супругов, обратившаяся сторона не связана более с языческой стороной.

Экзегеты спорят о том, касается ли пастырская норма Св. Павла только освобождения от обязательства совместной жизни или же предполагает право заключать новый брак. Есть защитники и того, и другого положения. Однако на протяжении веков церковная традиция принимает и применяет эти слова Св. Павла во втором смысле, называя изложенную норму привилегией. Она называется «привилегией» потому, что в силу этой частной нормы нехристианин, который обращается в веру и принимает крещение, занимает преимущественное положение по сравнению с тем, которое он должен был бы иметь согласно общему закону нерасторжимости. Ясно, что этот текст Св. Павла предлагает только отправную точку такой привилегии. Предпосылки, регулирующие её применение, были определены постепенно в последующих богословских и канонических размышлениях. Окончательные распоряжения на этот счёт были кодифицированы в нынешнем законодательстве²⁷¹.

В том случае, если брак был действительным образом заключён между сторонами некрещёными, первым условием, соблюдение которого требуется для использования привилегии Св. Павла, является крещение только одного из супругов. Крещение может быть принято действительным образом и за зримыми пределами Католической Церкви, то есть в Церкви или церковной общине, не находящейся в полном общении с ней. Возникает такой вопрос: можно ли в силу привилегии Св. Павла расторгнуть брак, заключённый между двумя некрещёными сторонами, даже в том случае, если одна сторона получила крещение в вышеназванной некатолической Церкви или церковной общине и, оставаясь в ней, желает вступить в новый брак с католической стороной?

Положительное решение кажется по меньшей мере возможным, и в прошлом оно уже получало прямую защиту²⁷². Привилегия даётся нехристианскому супругу, который становится, по выражению Св. Павла, «братом», т. е. верным. Теперь это осуществляется посредством крещения, без какого-либо различения. Соборная формулировка напоминает, что все те, кто принимает крещение, основание веры, «сочетаются Христу и, следовательно, по праву носят имя христиан, и чада Католической Церкви с полным основанием признают их братьями в Господе» (U.R. 3).

Сам Святой Престол никогда не исключал в такой возможности в принципе. В прошлом, когда к нему обратились по этому вопросу, он ограничился следующим заявлением: «В изложенных обстоятельствах пользоваться привилегией Апостола Павла не разрешается»²⁷³, то есть не входит в практику из-за тех затруднений, которые могли бы возникнуть в конкретных обстоятельствах. Новое каноническое законодательство ещё более открыто навстречу некой положительной возможности. В то время как кан. 1125, § 1 предыдущего Кодекса требовал, чтобы один из супругов «обратился и принял крещение», соответствующий кан. 1143, § 1 нового Кодекса гласит: «Брак, заключённый между двумя некрещёными, расторгается по привилегии Апостола Павла в пользу веры стороны, принявшей крещение», не определяя при этом, обязательно ли эта сторона должна быть «обращённой», то есть католической. Дух и цели привилегии Св. Павла – не в том, чтобы способствовать крещению, но чтобы «благоприятствовать вере», которая из него произрастает, ставя «верного» или «христианина» в такие условия, в которых он мог бы жить этой верой. Во всяком случае, здесь в каноническом законодательстве привилегия Св. Павла рассматривается в силу того, что сторона, принимающая крещение, подчиняется каноническим нормам и, следовательно, потому, что она является «обратившейся» (кан. 1145), то есть католической.

Чтобы супруги смогли во всей полноте реализовать тесную общность всей жизни, к которой Бог призвал их через призвание к браку, необходимо, чтобы они были близки физически и морально. Физическая близость осуществляется в совместном проживании в одном и том же доме, когда он становится средоточием семейной и личной жизни. Моральная близость осуществляется в гармонии чувств, которые должны существовать между супругами.

В силу этих замечаний в качестве второй предпосылки для использования привилегии Св. Павла требуется, чтобы сторона, не принявшая крещения, разрушила этот союз, «отдалилась», физически разлучилась с супругом, принявшим крещение. Кан. 1143, § 2 поясняет, что этот акт должен считаться имеющим место, когда «некрещёная сторона не желает сожительствовать с крещёной стороной либо не желает сожительствовать мирно, не нанося оскорблений Творцу».

Разлучение должно исходить и зависеть единственно от упорной воли некрещёной стороны, причём крещёная сторона не должна подать ей «уважительной причины» для того, чтобы осуществить и поддерживать его. В том случае, если крещёная сторона подала другой стороне «уважительную причину» для разлучения – например, совершила прелюбодеяние, – необходимо разобраться в том, случилось ли это «до» или «после её крещения». В первом случае крещёная сторона может воспользоваться привилегией Св. Павла, поскольку крещением всякая вина изглаживается²⁷⁴ ; во втором же случае она не может воспользоваться этой привилегией (кан. 1143, § 2): она не должна быть наградой за провинность. Равным образом она не может просить об этой привилегии, если разлучение имеет место по её собственной воле, даже если такое решение принято по «уважительной причине», то есть по вине другой стороны.

Даже и сохраняя или восстанавливая физическое совместное проживание, некрещёная сторона может быть «морально отделена» от крещёной стороны. Это происходит, когда первая «не желает сожительствовать» с другой «мирно, не нанося оскорблений Творцу», то есть не намерена вести супружескую жизнь в соответствии с естественным Божественным законом, который она должна знать, вовлекая в его исполнение и крещёную сторону. То же самое нужно сказать, если некрещёная сторона не хочет гарантировать спутнику жизни свободу и право исполнять обязанности, проистекающие по Божественному закону из крещения: как по отношению к ней самой, так и по отношению к потомству.

Упорная воля некрещёной стороны, лежащая в основе её физического или морального разлучения с крещёной стороной, должна быть доказана, а не просто предполагаться. Обычный способ исследовать и узнать её состоит в следующем: предложить рассматриваемому лицу «опрос», то есть вопрос, требующий ответа.

Чтобы воспользоваться привилегией Св. Павла, супруг, принимающий крещение, должен узнать у другой стороны: а) намерена ли она тоже принять крещение – и, в случае отказа по этому пункту: б) расположена ли она по крайней мере сожительствовать с ним мирно, не нанося оскорблений Творцу. Если опрашиваемый супруг искренне принимает обязательство хотя бы по второму пункту, то крещёный супруг не может просить привилегии Св. Павла. Он может воспользоваться ею, если, обратившись к другой стороне, он получит от неё отрицательный ответ на два указанных вопроса. Однако в обязанность это не вменяется. В том случае, если совместная жизнь с некрещёной стороной по вине последней представляет непосредственную опасность нанести оскорбление Богу, крещёный супруг, «посоветовавшись предварительно с настоятелем, должен отделиться от неверной стороны и может, если он этого захочет, воспользоваться привилегией Св. Павла, т. е. Божественной диспенсацией, предоставленной в пользу веры»²⁷⁵.

Некрещёную сторону всегда нужно опросить «для того, чтобы крещёная сторона могла заключить новый действительный брак» в силу привилегии Св. Павла (кан. 1144, § 1). Однако остаётся открытым вопрос о том, проистекает ли эта обязанность только из канонического закона или также из Божественного права. Конечно, форма, в которой она должна осуществляться, относится к каноническому праву и касается только «обратившейся» стороны, то есть крещёной католической.

Как правило, «обратившаяся сторона» (кан. 1145, § 1), чтобы правомерно произвести опрос, должна получить «разрешение» собственного местного Ординария. Последний должен дать другому супругу, если он этого потребует, соответствующее время для ответа, предупредив его, однако, «о том, что, если за это время не будет дан ответ, то его молчание будет расцениваться как отрицательный ответ».

Даже если опрос производится «в частном порядке», то есть без вышеуказанного «разрешения», он столь же действителен. Он также является законным, если первую форму соблюсти невозможно. Однако, какая бы форма ни соблюдалась, опрос нужно производить так, чтобы вопросы, заданные крещёной стороной, а также ответы или поведение стороны некрещёной можно было подтвердить юридически: свидетельскими показаниями или документально. Крещёный супруг может произвести опрос лично или через другое лицо (например, миссионера), если того потребуют обстоятельства.

Обычно опрос должен делаться «после крещения». Но по «веской причине» местный Ординарий может разрешить, чтобы он состоялся «до крещения» (кан. 1144, § 2). Обычно «веской причиной» должно считаться любое обстоятельство, при котором «для того, чтобы добиться обращения в веру катехуменов или духовного спасения других, не остаётся другого способа, нет иного пути, кроме одного: произвести опрос или получить диспенсацию от него, прежде чем катехумен действительно примет крещение»²⁷⁶. Одним из таких обстоятельств является необходимость заключить брак сразу же после крещения.

Если срок, данный некрещёной стороне для того, чтобы высказаться, пройдет попусту, какова бы ни была причина её молчания, то крещёная сторона не обязана возобновлять запрос. Она может сделать это только из милосердия²⁷⁷. Как бы то ни было, она может вступить в новый брак, если с моральной уверенностью явствует, что ещё в тот момент, когда он заключается, не произошло никакой перемены в воле или поведении некрещёного супруга.

Обязанность опрашивать некрещёную сторону для того, чтобы действительным образом воспользоваться привилегией Св. Павла, остаётся в силе всегда (кан. 1144, § 1) – кроме того случая, когда «в силу законных причин была получена диспенсация от этого опроса»²⁷⁸. В силу кан. 1144, § 2 местный Ординарий может предоставить диспенсацию от опроса «как до, так и после крещения» в том случае, если он «состояться не может или окажется бесполезным».

Опрос нужно считать невозможным или бесполезным, если крещёная сторона не может разыскать нехристианскую сторону или установить с ней связь, чтобы задать ей устно или письменно надлежащие вопросы, либо если сама нехристианская сторона не может дать ответ, даже если её опрашивают. Из этих обстоятельств можно перечислить, например, такие: отдаление нехристианской стороны, когда разыскать её невозможно; её неспособность ответить по причине умственного заболевания, цензуры или изъятия любого послания во время войны или в оккупированной врагами зоне; возможность причинить «либо тяжкий ущерб супругу, уже обратившемуся в веру (пусть ещё и некрещёному), либо опасность – христианам»²⁷⁹. Не является достаточным основанием для освобождения от обязанности произвести опрос или испросить диспенсацию от него один лишь факт того, что было вынесено решение о разводе супругов и нехристианская сторона заключила новый гражданский брак²⁸⁰.

То, что опрос является невозможным или бесполезным, должно явствовать «по крайней мере, из суммарного и внесудебного процесса», при соблюдении как минимум тех формальностей, которые могут привести к благоразумной уверенности. Поэтому необходимо, чтобы местный Ординарий, прежде чем предоставить диспенсацию, непосредственно или через другое лицо, клирика или мирянина, позаботился о том, чтобы было проведено тщательное расследование с целью установить, должен ли опрос считаться невозможным или бесполезным, и по какой причине. Недостаточно того, чтобы лицо, предоставляющее диспенсацию, было «внутренне убеждено» в этом: необходимо, чтобы сведениями, аргументами или, по крайней мере, обоснованными предположениями оно могло доказать, что требуемые обстоятельства существуют. Это заключение должно быть подкреплено таким образом, чтобы «эта необходимость появлялась в будущем всегда: или потому, что опрашиваемый не отвечает, или потому, что неизвестно, где он находится, или потому, что он дал доказательство фактом своего открытого несогласия» ²⁸¹ . Хорошо, если будет составлен отчёт о произведённом опросе, который следует приложить к документам брачного дела. О предоставленной диспенсации следует упомянуть в тех реестрах, где отмечен новый брак.

Может случиться так, что некрещёная сторона, которую ранее не опрашивали, поскольку было очевидно её намерение сожительствовать с крещёной стороной мирно, не нанося оскорблений Творцу, либо опрошенная и ответившая положительно, «в дальнейшем без уважительной причины отдалилась», физически или морально. В этом случае крещёная сторона, не виновная в разлучении или в изменении поведения стороны некрещёной, после мирного и честного совместного проживания, пусть даже продолжительного, не утрачивает право воспользоваться привилегией Св. Павла (кан. 1146 2^-е). Она ещё может воспользоваться ей, соблюдая предписания, касающиеся опроса некрещёной стороны для того, чтобы узнать её нынешнюю волю.

Произведя опрос и получив от некрещёной стороны отрицательный ответ, или же получив диспенсацию от опроса, «сторона, которая принимает крещение, имеет право заключить новый брак с католиком» (кан. 1146) – но не с некатоликом, будь он крещёным или некрещёным. Однако и здесь могут быть «веские причины», благоприятствующие смешанному браку: например, незначительное число католиков в регионе, имеющее место брачное сожительство, беременность женщины, выступающей просительницей или партнёршей в будущем браке либо другие подобные обстоятельства.

Чтобы новый брак был должным образом заключён, наряду с необходимым разрешением или диспенсацией, как в обычных случаях, требуется также диспенсация от предпосылки привилегии Св. Павла, согласно которой сторона, принимающая крещение, имеет право заключить новый брак с католиком, но не с некатоликом. Требуется особое полномочие, которое включало бы в себя в том числе и рассматриваемый случай. По обычному праву, в силу кан. 1147 оно даётся любому местному Ординарию, который «по уважительной причине может разрешить, чтобы крещёная сторона, воспользовавшись привилегией Св. Павла, заключила брак с некатолической стороной – крещёной или некрещёной». Но и здесь имеют силу каноны, касающиеся смешанных браков.

При объективном существовании необходимых предпосылок, по привилегии Св. Павла предыдущие супружеские узы расторгаются в тот самый момент, когда крещёная сторона вступает в новый брак (кан. 1143, § 1).

В случае привилегии Св. Павла разлучение супругов должно быть вызвано неоправданной волей стороны, не желающей принять крещение. Но такое же разлучение может быть вызвано и преступными действиями других лиц. Кан. 1149 рассматривает нередкий случай, когда совместное проживание супругов прерывается и нет возможности восстановить его «по причине тюремного заключения или преследований», религиозных или политических. В этих двух категорически указанных случаях, продолжительность которых невозможно предусмотреть, если один из супругов, «приняв крещение в Католической Церкви, не сможет возобновить сожительство с некрещёным супругом, то он может заключить новый брак», не будучи при этом связан никакими особыми условиями. Прежние узы расторгаются непосредственно в момент заключения нового брака.

Может случиться так, что «тем временем», то есть в течение вынужденного разлучения по причине тюремного заключения или преследований, другой супруг тоже примет католическое или некатолическое крещение. Если это произойдет «после» нового бракосочетания уже крещёной католической стороны, то вопрос о завершённости брака для возможности или невозможности расторжения предыдущих уз не ставится, поскольку в это время и другая сторона была свободна. Расторжение уже произошло.

И напротив, в том случае, если обе стороны были крещены «до» того, как крещёная католическая сторона заключила новый брак, то для того, чтобы он был действителен, с расторжением прежних уз, необходимо разобраться, является ли их всё ещё существующий брак завершённым или не завершённым. При принятии крещения обеими сторонами он был возведён в достоинство таинства и стал «одобренным». Ввиду этого «твёрдым остаётся предписание кан. 1141», где сказано, что «одобренный и завершённый брак не может быть расторгнут никакой человеческой властью и ни по какой причине, кроме смерти» одного из супругов. Поэтому право заключить новый брак с расторжением предыдущих уз предоставляется только в том случае, если после крещения обеих сторон между ними не имел места ни один супружеский акт. В силу кан. 1141 диспенсация от «одобренного и завершённого брака», которая обычно предоставляется в отдельных конкретных случаях особой милостью Папы (кан. 1142), здесь предоставляется по общему распоряжению. Прежние узы прекращают своё существование в момент заключения нового брака стороны, принимающей крещение в Католической Церкви.

У различных народов всё ещё существует и распространена полигамия, то есть одновременное совместное брачное проживание одного мужчины со многими женщинами.

Это явление, во многих регионах представляющее собою непреодолимое препятствие для евангелизации.

В свете естественного права только та женщина, с которой мужчина впервые сочетался браком, является настоящей женой, а все остальные должны рассматриваться как сожительницы. Даже если он намеревался заключить с ними настоящий брак, последний является объективно недействительным, поскольку препятствием его действительности стали узы, уже заключённые и ещё существующие.

Однако ещё сегодня некоторые законодательства, юридически признающие и охраняющие полигамию, прибегают к иному критерию, чтобы указать, какие из женщин, с которыми мужчина проживает вместе, должны называться жёнами, а какие – сожительницами. Обычно подобные законодательства считают жёнами – и, следовательно, состоящими в действительном браке, – всех женщин, с которыми мужчина обменялся супружеским согласием, соблюдая формальности и необходимые условия, предписанные местными законами и обычаями для действительности бракосочетания. И напротив, сожительницами считаются те женщины, с которыми мужчина ведёт общую жизнь без предварительного выражения брачного согласия, закреплённого законным образом.

Иной является католическая оценка, кратко изложенная Свящ. Конгр. св. служения следующим образом: «Известнейший принцип состоит в том, что брак, заключённый во времена неверности мужчиной с некой женщиной ещё при жизни другой, с которой он уже ранее был связан брачными узами, является несостоятельным и неправомочным: как по Божественному закону, так и по естественному праву. Следовательно, если вполне очевидно, что мужчина-неверный намеревался заключить настоящий брак с женщиной, взятой им первой, а не создать простое сожительство, и если этому браку не мешает никакое препятствие естественного права, то именно она должна считаться его настоящей и законной женой, а все другие женщины, на которых мужчина женился впоследствии, пока первая ещё не умерла – прелюбодейками и сожительницами. Поэтому многожёнец должен оставить себе первую по времени жену, которая и является его единственной законной женой, и отпустить всех остальных как прелюбодеек и сожительниц. При обращении многожёнца этот долг, проистекающий как из Божественного, так и из естественного закона, не только не ослабляется, но, напротив того, становится ещё более настоятельным. Потому никоим образом нельзя крестить многожёнца, который не проявляет склонности и готовности исполнить вышеуказанное обязательство»²⁸².

Принцип, изложенный выше, в церковной традиции является неизменным. Несколько лет назад его подтвердила Свящ. Конгр. вероучения. На прошения некоторых многожёнцев, «в которых они выражают желание принять крещение в Церкви, но говорят, что не могут оставить своих жён», она ответила, что «не видит, каким образом Церковь может пересмотреть этот центральный пункт христианской жизни, когда неизменное и многовековое Предание всегда преподносило его как требование морали Нового Завета, которой учил наш Господь». Поэтому она просила Ординария, ставшего толкователем прошений, предложить заинтересованным лицам «традиционное решение, состоящее в том, чтобы глава семьи, являющийся многожёнцем, взял себе первую законную супругу из своих жён (или, если не известно, какая является первой – ту, которая ему больше нравится) и обязался не иметь более отношений с другими, которые обычно должны покинуть дом. Только по веским причинам, и если это не вызовет соблазна, они могут продолжать жить под одной крышей». Она, наконец, дала следующую директиву: «Если лица, о которых идёт речь, не могут или всё ещё не могут принять такое решение, порою трудное и чреватое социально серьёзными последствиями, то их можно принять в катехуменат, в котором миссионеры должны наставлять их в христианской жизни и нравственности»²⁸³.

Отсюда следует, что многожёнец, готовый обратиться в веру, может принять крещение лишь при том условии, что останется только в одном супружеском союзе, а именно в том, который был заключён с женщиной, взятой им в жёны первой; только она одна и должна считаться законной.

С момента первой встречи миссионеров с язычниками, «которые, по их обычаям, имели нескольких жён», в богословских и пастырских размышлениях пришли к выводу, что по отношению к ним, к лицам, которым ещё «невёдом Божественный закон»²⁸⁴ единства брака, нужно проявлять снисходительность, когда они выражают желание обратиться в католическую веру.

Нередким был случай, когда многожёнец, готовый получить крещение, «не помнил», какая из жён, бывших у него одновременно или последовательно, была первой, с которой он намеревался заключить настоящий брак. При наличии такого сомнения, дабы не подвергаться опасности брачного сожительства в том случае, если женщина, с которой многожёнец продолжает вести совместную жизнь, не является объективно той законной женой, наиболее надёжной нормой была бы та, что обязала бы его согласиться жить в безбрачии, дабы получить крещение – что, очевидно, было бы для него тяжело. В этом случае Павел III постановил: «Те, кто до обращения, по их обычаям, были связаны с несколькими жёнами и не помнят, с какой из них они впервые вступили в брак, могут, обратившись в веру, взять ту, которую пожелают»²⁸⁵. Такой выбор мог быть сделан независимо от того, является ли избранница крещёной или некрещёной, причём крещения от нее не требовалось.

Самым обычным случаем был тот, когда многожёнец помнил, какая из его жён является первой, однако ему было «тяжело» расстаться с той, которую он предпочитал всем остальным. Пий V предусмотрел такую ситуацию. Обращённый многожёнец мог, расставшись с другими жёнами, удержать при себе в качестве законной супруги ту, к которой чувствовал себя сильнее привязанным – «при том условии», чтобы и она к моменту заключения брака была крещёной²⁸⁶.

В этом пожаловании Пия V не упоминался такой случай, когда первая жена уже была крещена или желала принять крещение. В истолковании Святого Престола прямо говорилось, что после своего обращения многожёнец должен был остаться только с первой женой, «если она тоже была крещена или хотела принять крещение»²⁸⁷. Поэтому в этом втором случае ему надлежало запросить её на этот счёт. И только если первая жена ответила бы отрицательно, он мог бы выбрать и оставить себе в качестве единственной законной жены ту, которую любит. В дальнейшем, принимая прошения из многих мест, Свящ. Конгр. евангелизации народов в самой последней формулировке десятилетних полномочий предоставила Ординариям право «по веской причине разрешать неверным, имеющим нескольких жён, без какого-либо запроса первой жены остаться после крещения с той из них, которой они отдают предпочтение, если и она тоже будет крещена»²⁸⁸.

Кан. 1148 нового Кодекса перестраивает и изменяет всё содержание распоряжений Павла III и Пия V, которые были отданы «для определённых территорий», а в кан. 1125 прежнего Кодекса были распространены «при таких же обстоятельствах на другие регионы». Из особых индультов они превратились в общее право.

Нынешнее общее право рассматривает тот случай, когда многожёнцу, готовому обратиться в католическую веру, «тяжело оставаться с первой из жён», хотя, как правило, по Божественному закону, он должен был бы оставаться в супружеском союзе только с ней. В этом случае, когда твёрдым остаётся принцип моногамии, кан. 1148, § 1, формулируя генеральное распоряжение, предоставляет многожёнцу, принявшему крещение в Католической Церкви, право оставить себе в качестве единственной законной супруги ту из жён, которая ему наиболее желанна.

Общее распоряжение, о котором идёт речь, установлено в пользу многожёнца, имеющего «одновременно» нескольких жён. Оно не распространяется на многожёнца, имевшего нескольких жён «последовательно», то есть на тот случай, когда мужчина, отвергнув первую жену или разведясь с ней, сочетается браком со второй и даже более, с одной за другой, по одной и той же форме. Та же норма имеет силу и для некрещёной женщины, которая одновременно имеет нескольких некрещёных мужей.

В качестве ещё одного условия для использования милости, дарованной многожёнцу, требуется, чтобы все его «несколько жён» были «некрещёными», не имели опыта Божественного закона единства брака и не знали о нём. Не требуется, чтобы избранная им жена тоже окрестилась. Но может случиться так, что фактически после католического крещения многожёнца она тоже примет крещение – католическое или некатолическое. В этом втором случае – как и в том, когда избранная жена остаётся без крещения – брак, подлежащий заключению, был бы смешанным и подчинялся бы тем же самым нормам, которыми он регулируется в обычных случаях. Разрешение на смешанный брак или диспенсация от препятствия различия религий могут быть предоставлены обычными полномочиями и при соблюдении обычных предписаний (кан. 1148, § 2).

Избрав из своих жён ту, которую он предпочитает, многоженёц должен «отстранить» всех остальных. Это означает, что он не может более вести с ними супружескую жизнь, но ему не запрещается ещё оставлять их в своем доме, особенно если они уже немолоды, а также для того, чтобы не обрекать их на нищету и бесчестие – при том условии, что будет устранена всякая непосредственная опасность греха и соблазна.

Беря в жёны других женщин после первой, многожёнец намеревался дать каждой из них настоящее брачное согласие. Однако брак был недействителен по причине препятствия уз, относящегося к естественному праву и проистекающего из брака, заключённого с первой женой. Поэтому, чтобы союз обратившегося многожёнца и избранной им женщины стал действителен, они должны возобновить брачное согласие «по требуемой законом форме» (кан. 1148, § 2), установленной или дозволенной правом в наличной ситуации.

Привилегия, предоставленная многожёнцу в пользу веры, то есть для того, чтобы облегчить возможность обрести веру и практиковать её, не должна обращаться во вред первой жене, которая была законной: ни с моральной точки зрения, обрекая её на бесчестие, ни с экономической, лишая её определённой финансовой защищённости. Поэтому кан. 1148, § 3 высказывает такое пожелание: «Учитывая нравственные, социальные и экономические условия лиц и мест, пусть местный Ординарий позаботится о том, чтобы были в достаточной мере удовлетворены потребности первой супруги и остальных жён, отстранённых от супружеской жизни», которые чаще всего на равных правах защищены местными законодательствами и обычаями. Это должно быть сделано «в соответствии с принципами правосудия», которое требует дать каждому то, что ему причитается по закону;"христианской любви», побуждающей дать другому, особенно нуждающемуся, ещё и часть своего – сверх того, что ему и так принадлежит и причитается; и «естественной справедливости» – иначе говоря, человеческой чуткости, которая склонна смягчать строгость закона или определять его границу с учётом конкретных ситуаций.

Изложенное общее распоряжение не распространяется на тот случай, когда одна из «нескольких жён», с которыми многожёнец живёт одновременно, является крещёной – католичкой или не католичкой, – и может знать о Божественном законе единства брака. Точно так же из общего распоряжения исключается тот случай, когда многожёнец желает заключить новый брак с новой избранницей, не относящейся к числу его нынешних жён. И в том, и в другом случае, если многожёнцу тяжело оставаться с первой женой, он должен подать прошение непосредственно Святому Отцу, который один вправе даровать милость особым разрешением в каждом конкретном случае, будучи осведомлён Свящ. Конгр. вероучения о наличии необходимых условий.

Может случиться так, что обратиться и окреститься захочет только первая жена, а не многожёнец. Тогда возникает два вопроса, а именно: а) может ли женщина, состоящая в законном браке с мужчиной-многожёнцем, быть допущена к таинству крещения; б) в случае утвердительного ответа на первый вопрос – обязана ли та же женщина, приняв крещение в Католической Церкви, удалиться от мужа-многожёнца, который отказывается отстранить других незаконных жён или сожительниц?

Свящ. Конгр. св. служения, к которой посредством Свящ. Конгр. распр. веры несколько лет тому назад обратились за советом, дала утвердительный ответ на первый вопрос, а по поводу второго выразилась следующим образом: «совместная жизнь и законное пользование браком может быть разрешено обратившейся и крестившейся законной жене, если только, по суждению местного Ординария, для обратившейся жены будет отсутствовать опасность извращения, а для христианской общины – опасность соблазна. В том случае, если такая опасность налицо или может появиться, за женой сохраняется полномочие воспользоваться привилегией веры после того, как она обратится к мужу с просьбой отстранить сожительниц»²⁸⁹. Итак, в том случае, когда муж-многожёнец упорствует в желании оставить при себе других жён, или сожительниц, законная жена может воспользоваться привилегией Св. Павла и заключить новый брак. Именно потому, что другие жёны являются сожительницами, они не могут быть допущены к таинству крещения и не имеют права воспользоваться привилегией Св. Павла, которая предоставляется «только законной жене, каковой обычно бывает первая»²⁹⁰.

Напротив, они могут принять крещение, если оставят многожёнца или же если последний в силу своего обращения в католичество больше не ведёт с ними супружескую жизнь, даже если из милосердия и ради справедливости он всё ещё держит их у себя дома вне опасности греха. Поскольку эти женщины по естественному праву никогда не были связаны с многожёнцем браком, все они могут вступить в брак²⁹¹.

Хотя в силе остаются особые полномочия местных Ординариев на то, чтобы по своему усмотрению предоставлять или не предоставлять диспенсацию от некоторых необходимых условий (например, от опроса), всё же Ординарии не могут препятствовать использованию привилегии Св. Павла или положения кан. 1148, изданного в пользу многожёнца, принимающего католическое крещение, если при этом налицо все условия, требуемые в каждом отдельном случае, особенно если спасение душ нельзя обеспечить другим путём. Их единственная задача – проверить, действительно ли наличествуют все необходимые предпосылки. В тот момент, когда все эти требуемые условия имеют место и осуществляются, нехристианская сторона, которая принимает крещение и обращается, получает право заключить новый брак. Однако узы первого брака, заключённого в неверности, расторгаются лишь тогда, когда эта сторона действительным образом вступает в новый брак. В тот же самый момент, когда образуются новые узы, прекращают своё существование прежние.

Может случиться так, что после того, как брак был заключён вне христианства, оба супруга примут католическое или некатолическое крещение. Встаёт вопрос о том, становится ли их брак таинством при принятии крещения обоими супругами. В прошлом этот вопрос широко обсуждался среди богословов²⁹².

Наиболее распространённое и в то же время наиболее возможное мнение таково: после того, как обе стороны примут крещение, их брак, заключённый в неверности, становится таинством. Возобновлять согласие нет необходимости. В достоинство таинства возводится именно действительное согласие, изъявленное изначально и сохраняющее свою силу в неизменной составляющей, то есть в возникающих из него постоянных узах.

Если изначально изъявленное согласие является действительным, то супруги-нехристиане, приняв крещение, не обязаны совершать новый акт волеизъявления. Самое большее, что можно им посоветовать (но не приказать) – это получить брачное благословение²⁹³.

Таинство, со всеми вытекающими из него духовными и юридическими последствиями, начинает существовать в тот момент, когда обе стороны принимают крещение. С этого момента брак должен считаться «одобренным», а также «незавершённым», если обе стороны после своего крещения ни разу не воспользовались своими супружескими правами. Не имеет значения, вступали ли стороны в интимные отношения до крещения. Таким образом, брак подпадает под нормы, регулирующие брак «одобренный, но не завершённый». Поэтому, если завершение брака имело место исключительно до крещения (и уж тем более – если его никогда не было), то брак как одобренный, но не завершённый может быть расторгнут Папой, принимающим прошения в каждом отдельном случае.

В предыдущих случаях – независимо от того, подпадают ли они под общее распоряжение или решаются посредством особого пожалования, – предполагается, что по крайней мере один из супругов к моменту расторжения их брака является крещёным. Встаёт вопрос о том, может ли Папа равным образом расторгнуть брак, заключённый между двумя нехристианами до того, как кто-либо из них примет крещение, а тем более – когда никто из них крещение не принимает. В своём конкретном выражении наиболее распространённый случай, поднимающий данный вопрос, представляется следующим образом: заключив брак вне христианства, один из некрещёных супругов, получив развод или, во всяком случае, отделившись от другой стороны, предпринимает попытку заключить новый брак с католической стороной. Некрещёная сторона в большинстве случаев признаёт за католической стороной право и свободу исповедовать собственную веру и дать возможному потомству католическое крещение и воспитание. Однако по причине продолжающегося сожительства та же католическая сторона не может приступить к таинствам, из- за чего сильно страдает. По разным причинам, особенно если от настоящего союза родились дети, она морально не может отделиться от некрещёной стороны. Единственный способ урегулировать такую ситуацию – это разрешить ей конвалидировать брак, заключённый или возникший фактически давно, расторгнув предыдущие узы, соединяющие её с некрещёным супругом. Такая же ситуация может сложиться в том случае, если новая сторона, избранная нехристианином, является некатолической и желает креститься или обратиться.

Подобные случаи, бывшие когда-то скорее редкими, вот уже на протяжении нескольких десятилетий наблюдаются всё чаще по причине распространённой практики развода, вошедшей в законодательства почти всех стран.

С того самого момента, когда впервые стали появляться такие случаи, стало ясно, что они достаточно тесно связаны с проблемой спасения душ и потому требуют принятия соответствующих пастырских мер.

Первое мнение утверждало с уверенностью, которая, казалось, не допускает возражений, что в указанном случае «ничего нельзя поделать»²⁹⁴. До тех пор, пока никто из супругов не примет крещение, их брак может быть расторгнут только в случае смерти одного из них. Эта невозможность проистекала не из природы тех уз, которые необходимо расторгнуть. Действительно, согласно принципу, выношенному в наиболее древних богословских размышлениях и непрестанно подтверждаемому католическим вероучением, в отношении природы уз абсолютно нерасторжимым является только такой брак, в котором во всей полноте осуществляется таинственный знак неразрывного союза Христа и Церкви. Это происходит лишь в браке, заключённом или существующем между двумя крещёными сторонами и затем завершённом. Трудность возникала из-за отсутствия власти, правомочной расторгать узы, о которых идёт речь, поскольку этого не может сделать ни папская власть, ни мирская.

Главный аргумент против признания за Папой власти расторгать брак, до сих пор существующий между двумя нехристианами, выводился из того, что в этом случае он не имеет никаких полномочий ни для того, чтобы урегулировать заключение брака, ни для того, чтобы расторгнуть брак. Действительно, юридическим основанием, создающим принадлежность к церковной общине, подчиняющейся Папе, её верховному главе, является крещение. Поэтому до тех пор, пока ни один из двух супругов не будет на самом деле крещён, Папа не может осуществлять никакую власть²⁹⁵.В то же время уточнялось, что отсюда не следует, будто тот же самый брак, исключённый из юрисдикции Папы, подпадает под юрисдикцию светской власти. Вне всякого сомнения, в известных пределах она может регулировать своими законами заключение брака, но ни в коем случае не может распространять свои полномочия и на регулирование расторжения того же брака. Это повлекло бы за собой диспенсацию от Божественного закона, каковым как раз и является закон нерасторжимости, присущей любому браку. Но нерушимое положение церковного Учительства таково, что хранительницей естественного закона, обладающей правом аутентично толковать его или предоставлять диспенсацию от него там, где это возможно, является Церковь в лице Папы.

Это отрицательное мнение основывалось на преобладавшей в то время экклезиологии, которая ограничивалась рассмотрением Церкви как зримого и совершенного общества, построенного по образцу гражданских обществ, хотя и имеющего собственные цели и средства, управляемого Папой, его главой, и образованного крещёными как подданными Папы. Налицо было живое стремление заставить признать, что Церковь обладает целью и средствами куда более высокими, а независимостью и юридической сущностью – по меньшей мере теми же, что и общества, которые в то время умножались и утверждались в сообществе народов.

С оживлением миссионерской деятельности в нехристианском мире, которой дал особый толчок Пий XI, Церковь вновь стали представлять, как это происходило в прежние времена большей апостольской восприимчивости, в её динамическом и активном характере, в её функции «вселенского орудия спасения». Хотя это определение особенно высоко оценили лишь на Втором Ватиканском Соборе, содержание его заметно ощущалось в богословских и пастырских размышлениях на протяжении уже многих лет. Подъём миссионерской деятельности стимулировался и поддерживался принципом, согласно которому спасение, осуществлённое Христом, которое должно выражаться в Церкви и к которому нужно приобщаться через Церковь, является Божьим даром, предназначенным для всех и принесённым всем людям, независимо от расы, времени и места.

На основе этой «динамической природы Церкви и её миссии»²⁹⁶ был выведен принцип и основание для утверждения о том, что «полнота власти», вверенная Христом Папе, распространяется и на нехристиан в том случае, если она необходима, чтобы содействовать их внешнему спасению (L.G. 14). Согласно уточнённой формулировке Второго Ватиканского Собора, «те, кто ещё не принял Евангелия», хотя и «не включены» в Церковь Христову, «в которую люди входят через крещение, как через врата», всё же «определены принадлежать к Народу Божию» (L.G. 16). Их прирождённое призвание и склонность заключается в приобщении к Народу Божию, который есть Церковь. Поэтому Папа может осуществлять полноту власти, которая была дана ему как Наместнику Христа в его служении Пастыря Церкви, «вселенского орудия спасения», не только для того, чтобы оберегать и пасти овец, пребывающих во «дворе овчем», но и для того, чтобы призвать и привести тех, которые находятся за его пределами, то есть для того, чтобы способствовать обращению нехристиан. Его задача – привлекать и направлять и их тоже посредством своей пастырской деятельности, в христианской атмосфере.

Спасение нехристиан не обязательно связано с их обращением, но для того, чтобы они смогли обрести его, они должны соблюдать естественный закон. Второй Ватиканский Собор выражается следующим образом: «Те, кто не по своей вине не знает Евангелия Христова и Его Церкви, но всё же ищет Бога искренним сердцем и под воздействием благодати стремится исполнять своими делами Его волю, познаваемую голосом совести, могут обрести вечное спасение» (L.G. 16).

Следовательно, нехристиане, «не знающие Евангелия не по своей вине», которых «Бог может известными Ему путями привести к вере» (A.G. 7), дабы обрести вечное спасение, должны творить то, чего хочет от них Бог в различных обстоятельствах. Волю Божию они могут познавать голосом совести, то есть посредством закона, написанного Богом в сердце человека, который сам человек в состоянии обнаружить (G.S. 16). Этот закон обычно называется естественным.

Говоря о естественном законе, Пий XII учил, что «по распоряжению Божию» его соблюдение «относится к тому пути, по которому человек должен устремляться к сверхприродной цели»²⁹⁷. Действительно, уточняет Павел VI, наряду с Божественным откровением «естественный закон тоже выражает волю Божию, и его верное соблюдение столь же необходимо людям для вечного спасения»²⁹⁸.

К числу естественных Божественных законов относится закон нерасторжимости, присущей по воле Божией всякому браку. Следовательно, нехристиане, о которых идёт речь, обязаны соблюдать в своём браке закон нерасторжимости, чтобы обрести спасение; поэтому они не могут вступать в новый брак до тех пор, пока ещё жива другая сторона. Если бы они сделали так, то положили бы начало сожительству, а оно, согласно заявлению Свящ. Конгр. св. служения, «запрещено естественным законом, соблюдать который обязаны не только верные, но и неверные»²⁹⁹.

Но как для крещёных, так и для некрещёных могут сложиться такие обстоятельства, когда спасению их душ можно успешно содействовать только путем диспенсации от естественного закона. В рассматриваемом случае положение сожительства, в котором находится, кроме католической стороны, также и некрещёная сторона-просительница, может быть исцелено (по крайней мере, морально) только расторжением прежних уз и, следовательно, диспенсацией от закона нерасторжимости.

Диспенсацию испрашивает сторона, связанная расторгаемыми узами, которой в этом случае является некрещёная сторона, чтобы она сама получила духовную пользу, распространяющуюся и на католическую сторону. Для получения указанной диспенсации некрещёная сторона должна обратиться к тому, кто обладает правом предоставить её. Церковь полагает, что по Божественному установлению задача хранить Божественный закон – как естественный, так и позитивный – принадлежит Ей. Пий XII объяснял эти исключительные полномочия следующим образом: «"Ведь соблюдение закона природы по распоряжению Божию относится к тому пути, по которому человек должен устремляться к сверхъестественной цели. Но на этом пути Церковь уже является водительницей и защитницей людей в том, что относится к этой сверхъестественной цели»³⁰⁰.

Служение хранительницы естественного или позитивного Божественного права входит в полноту священной власти, вверенной Христом Его Церкви в лице Папы для исполнения её миссии вселенского орудия спасения. Поэтому некрещёная сторона, желающая получить диспенсацию, должна подать прошение Папе. Она может сделать это или непосредственно, или через другое лицо: например, через местного Ординария. Он может апеллировать в её пользу к осуществлению папской власти на основании её подчинённости Божественному закону нерасторжимости, хранительницей которого является Церковь, и на основании вечного спасения, принесённого всем людям без какого-либо различения, ибо всеобщим таинством спасения является Церковь.

Из этих соображений следует, что признанное за Папой право при определённых условиях расторгать браки, даже завершённые, если они заключены между двумя некрещёными сторонами и ни одна из них не принимает крещение, может и должно рассматриваться как церковная власть.

В понтификат Пия XII мнение о том, что Папа в силу своей полноты власти может расторгать брак, заключённый между двумя некрещёными сторонами, когда обе они остаются вне христианства, стало представляться «возможным предположением»³⁰¹, которое вскоре было подтверждено практикой. Действительно, последовали первые пожалования милости, которые становились всё более многочисленными.

В первые годы понтификата Павла VI эта практика была приостановлена для повторного изучения теории. Было выдвинуто сомнение по поводу того, можно ли дать разрешение на расторжение брака «в пользу веры», если нет ни крещения, ни обращения стороны-просительницы. Этот вопрос тщательно рассмотрела Свящ. Конгр. вероучения. Был сделан вывод о том, что браки, лишённые таинственного характера, то есть заключённые между сторонами, хотя бы одна из которых остаётся некрещёной на протяжении всего срока супружеской жизни, могут быть расторгнуты Верховным Первосвященником «в пользу веры и ради спасения душ». Следовательно, было уточнено, что «польза для веры и спасение душ могут быть обретены не только крещением стороны, просящей о расторжении брака, но и той духовной выгодой, которая благодаря заключению или конвалидации нового брака достаётся сторонам и их детям, а также церковной общине»³⁰². Поэтому расторжение брака можно разрешить «как в случае крещения и обращения стороны-просительницы, так и в том случае, если этого не произойдёт». Павел VI одобрил нормы, в которых излагались необходимые для этого условия³⁰³.

Эти нормы, равно как и процедура, которой нужно придерживаться, чтобы удостовериться в наличии условий, требуемых для действительности и законности расторжения брака, заключённого между двумя некрещёными сторонами, если обе они остаются вне христианства, являются теми же самыми, что предписаны для диспенсации от супружеских уз, заключённых между некрещёной стороной и стороной крещёной – католической или некатолической.

Чтобы не повторять всего того, что уже было изложено в части, посвящённой предыдущему случаю, вкратце можно сказать, что для действительности расторжения брака, заключённого между двумя некрещёными сторонами, если ни одна из них не принимает крещение и не обращается, требуется: а) доказанное отсутствие крещения стороны-просительницы или стороны-ответчицы в течение всего времени супружеской жизни; б) чтобы сторона-просительница, поскольку она не крещена и не обращается, обязалась в виде «ручательств» предоставить католической стороне, с которой она намеревается вступить в новый брак или конвалидировать существующий союз брачного сожительства, свободу и право исповедовать собственную веру и дать детям, которые родятся впоследствии, католическое крещение и воспитание.

Для законности той же папской диспенсации требуется, чтобы: а) не было никакой возможности или надежды востановить супружескую жизнь по причине непрекращающегося коренного и непоправимого разлада между сторонами; б) сторона-просительница не была виновна в крушении брака; в) если это возможно, была опрошена сторона-ответчица, и чтобы она не выступала против на разумных основаниях; г) новая католическая сторона не спровоцировала разлучение супругов по своей вине; д) чтобы она гарантировала, что будет жить согласно крещальным обещаниям и сможет удовлетворить потребности семьи католическим воспитанием потомства и примером собственной веры, способствующим обращению некрещёной стороны; е) сторона-просительница, даже если она не крещена, тщательно позаботилась о воспитании возможного потомства от предыдущего брака; ж) эта же сторона-просительница справедливо, согласно принципам правосудия, обеспечила всем необходимым оставленного супруга и возможное потомство; з) предоставление милости не вызвало никакого соблазна или удивления в католической общине и в той среде, где стороны известны.

В рассматриваемом случае, наряду в вышеизложенными требованиями, должно быть доказано, что, хотя крещение стороны-просительницы отсутствует, от заключения или конвалидации нового брака и стороны, и их дети, а также церковная община получат духовную пользу. Новый брак сможет исправить то положение супружеского сожительства, в котором находятся стороны, устранить опасность его повторного возникновения, дать потомству возможность расти в нормальной семье, получить католическое крещение и воспитание, а также благоприятствовать обращению некрещёной стороны, на которое существует обоснованная надежда.

Доказав существование этих факторов, Свящ. Конгр. вероучения подаёт прошение Св. Отцу, чтобы «сторона-просительница, уже давшая ручательства, могла заключить новый брак или конвалидировать нынешний союз с католической стороной, предварительно получив диспенсацию от препятствия различия религий», право на предоставление которой сохраняется за той же Свящ. Конгр. вероучения.

Привилегия веры может быть предоставлена и использована лишь при том условии, если в различных случаях, подлежащих разрешению, существуют определённые предпосылки, установленные или Божественным, или каноническим правом. Их существование должно быть доказано с моральной уверенностью, то есть так, чтобы исключалось всякое благоразумное сомнение, основанное на позитивных причинах.

Несмотря на тщательное расследование, при рассмотрении конкретного случая может оказаться затруднительным установить, не рискуя ошибиться, имеют ли место необходимые условия. Существуют доводы, говорящие в пользу и того, и другого предположения, поэтому суждение, которое отсюда проистекает, не может быть ни позитивным, ни негативным. Поэтому возникает вопрос о том, нужно ли в этом случае отказать в использовании привилегии веры только в силу сомнения относительно наличия одной из предпосылок, или же это можно разрешить.

Решение содержится в кан. 1150, который гласит: «В сомнительных случаях привилегия веры пользуется покровительством права». Если невозможно с моральной уверенностью определить, присутствует определённая предпосылка в рассматриваемом случае или нет, то право, требующее выполнения этого условия, – как Божественное, так и каноническое, – встаёт на сторону, благоприятствующую использованию привилегии веры, и разрешает его. Если обязанность соблюсти «сомнительное» условие проистекает из канонического права, то оно само предоставляет диспенсацию от неё посредством кан. 1150 в том случае, если она не была исполнена. Если же она проистекает из Божественного права, то верховная церковная власть посредством того же кан. 1150 поясняет, что рассматриваемая обязанность в этих условиях по Божественному установлению не является безоговорочной.

Однако необходимо, чтобы все предположения, к которым может привести «сомнительный случай», были такими, чтобы никогда не заходила речь о расторжении одобренного и завершённого брака. Несомненным должно быть то, что, каковы бы ни были предполагаемые случаи, ни один из них не остаётся вне сферы заместительной власти.

Если после использования привилегии веры обнаружится, что предпосылка, существование которой ставилось под сомнение, действительно отсутствовала, то новый брак не должен считаться недействительным по одной лишь этой причине. Узы предыдущего брака были действительно расторгнуты и не возникают вновь из-за обретения моральной уверенности в отсутствии одного, пусть даже существенного, требования. Только если будет доказано, что использование привилегии веры было осуществлено в одобренном и завершённом браке, пусть даже лишь предположительно, и, следовательно, в случае, выходящем за пределы сферы заместительной власти, то второй брак должен считаться недействительным. Его действительности помешало препятствие всё ещё существующих уз.

Использование привилегии веры может осуществляться или в силу общего распоряжения, или посредством специального пожалования при определённых предпосылках. Если они надёжны, то в первом случае его могут разрешить и Ординарии, а во втором нужно всякий раз обращаться в Свящ. Конгр. вероучения. Встаёт вопрос о том, можно ли действовать так же, когда предпосылки сомнительны, или же, напротив, в этом последнем случае всегда нужно обращаться к Св. Престолу.

На предложенный Свящ. Конгр. св. служения вопрос о том, «может ли кан. 1127 (ныне кан. 1150) применяться самим Ординарием, или же нужно обращаться к Св. Престолу в каждом отдельном случае, особенно в случае неразрешимого сомнения относительно действительности брака, заключённого в неверности?», был дан следующий ответ: «а) если трудность возникает по причине сомнительного крещения одной стороны, то в каждом отдельном случае нужно обращаться к Свящ. Конгр. св. служения в силу декрета от 05. 05. 1937; б) если сомнение возникнет из других источников, то не существует генерального закона, обязывающего обращаться к Св. Престолу; ведь всё зависит от природы сомнения, которое может возникнуть по неопределённым причинам; в) однако в большинстве случаев рекомендуется обращаться к Свящ. Конгр. св. служения, поскольку при наличии сомнения случай может быть тогда окончательно разрешён властью Верховного Понтифика, которой Ординарии не обладают»³⁰⁴.

Кан. 1150 предписывает практическую норму тем, кто призван расследовать, имеют ли место все предпосылки, требующиеся для разрешения или предоставления права воспользоваться привилегией веры. Он никоим образом не затрагивает вопрос о том, всегда ли нужно каждый раз обращаться к Св. Престолу в случае неразрешимого сомнения относительно одной или нескольких этих предпосылок. Впрочем, было бы достаточно сложно определить это «генеральным законом». Есть ли в этом необходимость или нет – «зависит от природы сомнения» и от той возможной ситуации, к которой оно может привести. Если все предполагаемые случаи входят в сферу привилегии Св. Павла или общих распоряжений канн. 1148– 1149, то в каждом отдельном случае не обязательно обращаться к Св. Престолу; если же за пределами этой сферы остаётся хотя бы один из них, тогда такое обращение крайне необходимо. Поэтому нужно рассматривать каждый случай конкретно, во всех его подробностях.

В том же документе Свящ. Конгр. св. служения первым рассматривает случай, в котором затруднения возникают из-за сомнительности крещения одной из сторон. В своей объективной реальности такое крещение может быть как недействительным, так и действительным. Поэтому брак, заключённый между стороной, которая, вне всякого сомнения, не крещена, и стороной, крещение которой ставится под сомнение, объективно может существовать между двумя некрещёными сторонами или между некрещёной и крещёной сторонами. В первом случае брак может быть расторгнут по привилегии Св. Павла, а во втором случае – только при непосредственной папской диспенсации.

На предложенный вопрос о том, «могут ли Ординарии в браке, заключённом между некрещёной стороной и некатолической стороной, крещение которой сомнительно, в случае неразрешимого сомнения относительно крещения позволить одной из сторон, обратившейся в католическую веру, воспользоваться Павловой привилегией в силу кан. 1127?» (ныне кан. 1150), Свящ. Конгр. св. служения ответила, что «в каждом отдельном случае нужно обращаться к ней»³⁰⁵.

Основанием для обращения в эту инстанцию является не тот факт, что Свящ. Конгр. св. служения, или Свящ. Конгр. вероучения, располагает большими возможностями прояснить сомнение относительно действительности крещения, считающееся неразрешимым, а то, что она может подать прошение Папе. Святой Отец, непосредственно предоставив диспенсацию, обеспечивает расторжение уз, какова бы ни была объективно их природа и каковы бы ни были обстоятельства, к которым может привести подобное сомнение. Описанный случай достаточно четко определён и точно указывает на те обстоятельства, которые он может создать. Нетрудно придти к заключению, что хотя бы одно обстоятельство, если оно обнаружится объективно, может не войти в сферу одного из общих распоряжений. Действительно, крещение, ставящееся под сомнение, объективно может быть действительным или недействительным. Если крещение будет объективно действительным, то брак будет заключён между крещёной и некрещёной сторонами. В том случае, если крещение недействительно, брак будет заключён между двумя некрещёными сторонами. Итак, расторжение и того, и другого вида брака входит в сферу заместительной власти, но не в сферу общих распоряжений. Кроме того, Папа может предоставить диспенсацию, не будучи связан соблюдением условий, требуемых привилегией Св. Павла, которая представляет собой только особый случай в осуществлении его заместительной власти.

Если некатолическая сторона, которая в момент заключения брака была крещена сомнительно, хочет воспользоваться привилегией веры, то, прежде чем испрашивать и получать разрешение на расторжение брака, она обычно принимает крещение под условием. Здесь нет сомнения в том, что брак, подлежащий расторжению, представляет собою «естественные узы» и что диспенсация может быть дана только по особой милости. При этом нет необходимости знать о том, имело место завершение брака или нет.

Состоявшееся после крещения завершение брака нужно строго учитывать в том случае, если в веру обращается нехристианская сторона. В этом случае, если сомнительное крещение другого супруга объективно является действительным, брак может быть «одобренным и завершённым» и, следовательно, выходит за пределы сферы заместительной власти. Папа в этом вопросе следует по наиболее надёжному пути, поскольку он не может подвергать себя опасности затрагивать и нарушать Божественное право.

Такой же опасности Папа может подвергнуться, если он будет действовать в отношении брака, заключённого между двумя сомнительно крещёными сторонами. Именно поэтому Свящ. Конгр. св. служения, которой был задан вопрос о том, «можно ли в браке, заключённом между двумя некатоликами, крещение которых сомнительно, в случае неразрешимого сомнения относительно крещения позволить одной из сторон, обратившейся в веру, воспользоваться привилегией Св. Павла в силу кан. 1127 ККП?» (ныне кан. 1150), ответила отрицательно³⁰⁶. Этот ответ распространяется и на брак, заключённый между двумя сомнительно крещёными католиками. Обращение к Свящ. Конгр. св. служения было бы бесполезным. Одна из этих допускаемых возможных ситуаций не входит в сферу даже заместительной власти. Если крещение сторон, считающихся сомнительно крещёными, объективно действительно, тогда их брак возведён в достоинство таинства. Если затем стороны используют свои супружеские права, то их брак будет «одобренным и завершённым». Если сомнение остаётся, то Папа не подвергает себя опасности выйти за пределы своих полномочий.

Иным является случай, когда за заключением этого же брака не последовало его завершение. Папа может расторгнуть его в силу своей заместительной власти особым предоставлением разрешения, не опасаясь преступить границы, установленные Божественным правом. В рассматриваемом случае представляется три возможности, и все они входят в сферу заместительной власти. Первая возможная ситуация такова, что крещение обеих сторон может быть объективно действительным, и тогда брак является «одобренным, но не завершённым». Вторая возможная ситуация: крещение является действительным только с одной стороны, поэтому брак заключается между крещёным и некрещёным. Наконец, может случиться так, что крещение является недействительным у обоих супругов и, следовательно, их брак заключён между двумя некрещёными сторонами. Во всех этих случаях брак может быть расторгнут по диспенсации, предоставляемой каждый раз непосредственно Св. Отцом.

Трудность узнать о том, имеют ли место все предпосылки, необходимые для использования привилегии веры, может возникнуть не только из-за сомнительного крещения, но и «из других источников». Невозможно на практике составить перечень тех причин, по которым может возникнуть сомнение, поскольку они могут быть «неопределёнными». Только в качестве примера можно сказать, что сомнение может касаться: уважительной причины отдаления неверной стороны; основания, по которому была дана диспенсация от опроса; действительности брака, подлежащего расторжению.

Божественное право, изложенное в кан. 1150, и в этом случае охраняет привилегию веры. Её использование может отстаиваться, несмотря на то, что существуют сомнения в некоторых из необходимых предпосылок. Сомнительное условие, которое объективно может и не существовать, может рассматриваться как действительно существующее.

Рассматриваемый документ утверждает, что, когда сомнение касается предпосылки, отличной от крещения, «не существует генерального закона, обязывающего обращаться к Св. Престолу»; необходимо это или нет – «зависит от природы сомнения, которое может возникнуть по неопределённым причинам. Сомнение приводит к нескольким предположительным ситуациям. Может случиться так, что: а) все эти предположительные ситуации входят в сферу генерального распоряжения; б) по крайней мере одна из них выходит за пределы генерального распоряжения, но входит в сферу заместительной власти; в) только одна из них выходит за рамки той же заместительной власти, поскольку затрагивает расторжение «одобренного и завершённого» брака.

Чтобы знать о том, каким образом можно решить тот или иной случай (не обращаясь ко Святому Престолу или, напротив, лишь обратившись к нему), а также о том, не является ли данный случай совершенно неразрешимым – необходимо выдвигать и рассматривать все предположения, которые можно вывести на основе сомнения. Если все эти предположения включаются в сферу генерального распоряжения, то нет необходимости обращаться к Свящ. Конгр. вероучения. И напротив, такое обращение является обязательным, когда хотя бы одно из предположений, предусматриваемых в сомнении, может выйти за пределы генерального распоряжения. Если фактически предположение объективно истинно, то случай может быть решён только посредством особого пожалования милости. Необходимо всегда учитывать, что речь не должна идти о расторжении «одобренного и завершённого» брака, иначе случай выходит не только за пределы генерального распоряжения, но даже и заместительной власти, и является поэтому совершенно неразрешимым.

Сомнение может возникнуть, прежде всего, относительно действительности брака, а затем – относительно лишь природы уз или наличия предпосылок, необходимых для их расторжения.

Согласно практическому критерию, изложенному в кан. 1060, «при наличии сомнения» относительно того, является ли брак действительным или не является, «следует отстаивать действительность брака до тех пор, пока не будет доказано обратное». Если брак считается действительным, то он представляет собою препятствие, называемое препятствием уз, которое исключает возможность вступления в новый брак, даже если объективная сила последнего зависит от объективного существования предыдущих уз. Единственным путём несомненного прекращения этих уз является использование привилегии веры при наличии тех же предпосылок, что установлены в случае объективно действительного брака.

Никто не может склонять стороны, пребывающие в сомнительном браке, воспользоваться привилегией веры, и равным образом никто не может запретить им это. Они вольны как оставаться в настоящем союзе, так и выйти из него. Но и в том, и в другом случае они должны действовать так, как будто они связаны настоящим браком.

Если сторона, которая может воспользоваться привилегией веры, решит оставаться в настоящем союзе, то сама по себе эта её воля не зависит ни от какого условия. Действительно, уже существующий союз защищается самим правом, воля которого состоит в том, чтобы в сомнительном случае брак считался действительным до тех пор, пока не будет доказано обратное. Подобный выбор, однако, не меняет объективной природы брака. В том случае, если он недействителен, он не является косвенно исцелённым, но сохраняет характер, полученный при его заключении или принятый в несомненном обладании им. Объективно он может быть как действительным, так и недействительным, даже если на практике его всегда следует считать действительным. Следовательно, чтобы рассеять любое сомнение, рекомендуется – по крайней мере, в качестве меры предосторожности – по возможности конвалидировать или исцелить в корне этот брак, для верности. Только тогда этот союз может считаться объективно действительным.

Напротив, если даже только одна из сторон, живущих в сомнительном браке, желает вступить в новый, она может действительным образом заключить его, воспользовавшись привилегией веры. Однако необходимо, чтобы в конкретном случае существовали те же предпосылки, которые требуются для её использования в несомненно действительном браке. Недостаточно одного лишь факта того, что брак сомнителен.

Поэтому те, кто состоит в сомнительном браке, в силу кан. 1150 не получают права принимать решение о действительности или недействительности этого брака. Они тоже обязаны отстаивать его действительность. Однако остаётся неизменным и твёрдым право воспользоваться привилегией веры, чтобы освободиться. Причем не только в том случае, когда необходимые предпосылки бесспорны, но (в силу кан 1150) также и в той ситуации, когда они сомнительны. В сомнительных случаях право – как Божественное, так и каноническое – выступает в защиту существования этих предпосылок.

Однако необходимо заметить, что, в то время как сомнительный брак должен считаться действительным до тех пор, пока не будет доказано обратное, предпосылки для использования привилегии веры (при том условии, что она остаётся в сфере заместительной власти, то есть не затрагивается одобренный и завершённый брак) остаются всегда действительными, даже если затем обнаруживается, что их не существовало.

В данном случае вновь возникает вопрос о том, можно ли воспользоваться привилегией веры без обязательного обращения к Св. Престолу в каждом отдельном случае, или же такое возможно только при этом условии.

Согласно изложенному ответу Свящ. Конгр. св. служения, где указан критерий, которому нужно следовать, «особенно в случае неразрешимого сомнения относительно брака, заключённого в неверности», не существует общего закона, имеющего силу во всех случаях, который обязывал бы каждый раз обращаться к Св. Престолу. Необходимость такого обращения или её отсутствие зависит от природы сомнения, а точнее – от тех предположительных ситуаций, к которым это сомнение может привести. Если все эти предположительные ситуации могут быть включены в сферу власти, которой обладают Ординарии, и разрешены в этих рамках, тогда в вышеупомянутом обращении нет необходимости. Если же хотя бы одна из возможных предположительных ситуаций остаётся за пределами сферы власти Ординариев, то обращение к Св. Престолу обязательно. Ординарии обладают судебной властью и, следовательно, могли бы объявить брак недействительным, но они не могут расторгнуть его, не обладая заместительной властью. Их полномочия в том, что касается расторжения уз, ограничиваются подтверждением существования предпосылок, требуемых отдельными генеральными распоряжениями, содержащимися или в привилегии Св. Павла, или в кан. 1148 в пользу многожёнца, принимающего католическое крещение. Если все предположительные ситуации охватываются этими генеральными распоряжениями, то сами Ординарии могут разрешить вступление в новый брак также и тем, кто находится (пусть даже только сомнительно) в условиях, требуемых для использования привилегии веры. Только в этих случаях прежние узы, если они действительно существуют, перестают существовать при заключении нового брака. Например, можно не обращаться к Св. Престолу в том случае, когда сомнительный брак был заключён между двумя нехристианами, один из которых обращается в католическую веру, а другой остаётся в неверности. Рассматриваемый брак объективно может быть или недействительным, или действительным. Во втором случае, если предположить, что существуют (хотя бы сомнительно) все другие условия и речь не идёт о диспенсации от «одобренного и завершённого брака», он может быть расторгнут в силу генерального распоряжения, входящего или в привилегию Св. Павла, или в кан. 1148, причем нет нужды обращаться к Св. Престолу.

Но, даже если кажется, что все предположительные ситуации, порождённые сомнением, входят в сферу полномочий Ординариев, рекомендуется обратиться к Свящ. Конгр. вероучения. До тех пор, пока остаётся сомнение, «случай может быть окончательно решён властью, которой Ординарии не обладают и которая сохраняется за Римским Понтификом». Папа обладает властью, которая объединяет вместе судебную власть для провозглашения недействительности брака и заместительную власть для расторжения уз – в зависимости от того, осуществление какой из них необходимо. Обращение к Св. Престолу обязательно в том случае, когда сомнение касается действительности брака, который, если он объективно действителен, в нынешней практике может быть расторгнут исключительно личной диспенсацией Папы.

Но, даже когда кажется, что все предположительные ситуации, которые сомнение может породить, входят в сферу генерального распоряжения, в качестве меры предосторожности лучше вынести случай на рассмотрение Свящ. Конгр. вероучения. Она изложит его Папе, который, обладая как судебной, так и заместительной властью, сможет окончательно решить его, устранив на будущее всякие угрызения совести. Если судебной власти для провозглашения недействительности недостаточно, когда сомнительный брак является объективно действительным, осуществляется заместительная власть для расторжения уз.

Именно Папа действует непосредственно. Действием Римского Понтифика может быть или провозглашение недействительности и, следовательно, осуществление судебной власти, если брак объективно недействителен, или расторжение уз и, следовательно, осуществление заместительной власти, если брак объективно действителен. Однако в этих обстоятельствах Святой Отец не «провозглашает недействительность» брака, потому что он может быть объективно действителен, и не «расторгает узы», поскольку на самом деле их может не существовать. В качестве меры предосторожности он предоставляет «документ о свободе, чтобы сторона-просительница могла заключить новый брак или конвалидировать нынешний».

«Документ о свободе» – это свидетельство, посредством которого можно, отбросив всякие сомнения, подтвердить, что сторона-просительница, а косвенно – и сторона-ответчица свободны от препятствия уз: либо потому, что последнего никогда не существовало, если прежний союз был недействителен, либо потому, что это препятствие было устранено папской диспенсацией, если предыдущий брак был на самом деле действителен.

Предоставление «документа о свободе» возможно лишь в том случае, когда допускается расторжение брака, если он объективно действителен. Следовательно, оно не должно затрагивать «одобренный и завершённый» брак, кладущий крайний предел, перед которым останавливается заместительная власть. Преодолеть его Папа не может никогда и ни по какой причине.

Как правило, расторжение прежних супружеских уз осуществляется: а) в тот момент, когда Папа принимает прошение, если речь идёт о незавершённом браке между двумя крещёными сторонами или между крещёной и некрещёной сторонами; б) в момент действительного заключения нового брака – в других случаях.

Как бы ни было осуществлено расторжение прежнего брака, запись о нём нужно занести в книги крещений и венчаний, на полях регистрации обоих событий. Уведомить об этом как приходского настоятеля того места, где был заключён брак, так и приходского настоятеля того места, где было принято крещение (если это не одно и то же место) поручается местному Ординарию, которому полномочная Свящ. Конгр. передала рескрипт о папском пожаловании – или тому, кто курировал его исполнение.

После расторжения супружеских уз стороны, которые были ими связаны, перестают быть «супругами», утрачивают права и обязанности, сохраняемые за ними, в число которых входят и те, что касаются собственных актов брака.

Остаются «естественные обязательства», проистекающие из прежнего союза, по отношению к другой стороне и детям. Сторона, добившаяся расторжения брака, вследствие чего и другая сторона получает право вступить в новый брак, должна в достаточной степени обеспечить её всем необходимым согласно принципам правосудия, христианского милосердия и естественной справедливости. Вместе с другой стороной она должна заботиться о том, чтобы потомство, где бы оно ни находилось, получало необходимое содержание и соответствующее воспитание, особенно религиозное. Исполнение этих обязательств должно быть гарантировано до предоставления права вступить в новый брак для его законности.

Право и долг воспитывать потомство остаются одними и теми же для отца и для матери, даже если воспитание законным образом было поручено одному из них. Это их право и долг как «родителей», исполнение которогов нынешней ситуации может регулироваться особыми юридическими установлениями. Аналогичная норма действует в случае разлучения супругов с сохранением брачных уз (кан. 1154).

Кан. 1071, § 1, 2^-е гласит, что «без необходимости никто не должен без разрешения местного Ординария ассистировать при бракосочетании, которое не может быть признано законным или быть заключено по нормам гражданского права».

Если этот вопрос не регулируется положительно в соглашении, заключённом между Апостольским Престолом и политическим сообществом, то обычно действие Папы, посредством которого он предоставляет право вступить в новый брак ещё при жизни другого супруга, не приводит к «последствиям, значимым для гражданского права», то есть не включается в гражданское законодательство. Сторона, желающая заключить новый брак, должна освободиться от другого супруга ещё при его жизни по форме, установленной в собственном законодательстве, то есть посредством провозглашения «развода».

Поскольку это законодательство действует почти во всех странах или политических обществах, в большинстве случаев, когда сторона-просительница подаёт прошение Папе, она уже обладает документом о разводе, особенно если она принадлежит к той среде, где он предоставляется легко и быстро. Однако предварительный развод не требуется как условие получения права вступить в новый брак по папскому разрешению. Если по особым причинам такой брак является неотложным, то его можно разрешить, даже если в настоящей ситуации его нельзя признать или заключить в соответствии с нормой гражданского закона.

Однако именно в духе канонического закона новый брак, заключённый по канонической форме, получает возможность быть признанным также и в соответствии с гражданским законом. Если единственным путём достижения этого является «развод» стороны-просительницы, то она «должна», если некоторые обстоятельства не продиктуют иначе, испрашивать его³⁰⁷, до или после нового брака, но при этом отдавать себе отчёт в том, что развод не затрагивает, не расторгает объективную реальность супружеских уз. Там, где существуют необходимые предпосылки, брак расторгается только действием Папы в силу той «полноты власти», которой он обладает как Преемник Петра, «которого (Господь), возносясь на небо, оставил нам как наместника Своей любви»³⁰⁸.