Глава III. Вступление в Православную Церковь: требования, права, обязанности. Ее состав

1. Вступление в Православную Церковь. Крещение. Миропомазание. Присоединение к Церкви. Утрата церковной правоспособности. 2. Состав Церкви. Высшие и низшие клирики. Избрание на священные степени. Хиротония. Требования к кандидату священства. Препятствия к посвящению. Виды препятствий к священству. 1. Препятствия физического характера. 2. Препятствия духовного характера. Испытания кандидатов. 3. Права и обязанности клириков. Права и привилегии клириков. Обязанности клириков. 4. Монашество. Пострижение. Монашеские обеты. Чины монашествующих. Монастыри. Монастыри и монашество в России.

Иисус Христос основал единую Христианскую Церковь, которая сегодня делится на Православную, Римско-католическую и др.

Митрополит Филарет в «Пространном катехизисе»²⁸ определяет Церковь как Богом установленное общество «человеков, соединенных между собой Православной верою, законом Божием, священноначалием и таинствами»²⁹.

Существует семь Таинств Церкви – крещение, миропомазание, причащение, покаяние, священство, брак, соборование (елеосвящение).

Крещение. Различают несколько способов вступления в Православную Церковь. Один из них – крещение. Совершение крещения связано с принятием человека в лоно Церкви. «В области церковного права, – писал А. С. Павлов, – крещение имеет такое же значение, как рождение в сфере права гражданского...»³⁰. Крещение называется вторым или духовным рождением. Оно возможно только один раз.

Правильно совершенное крещение не может быть повторено, поэтому священник, повторно крестящий кого бы то ни было, подлежит наказанию. Оно не повторяется и над тем, кто после отпадения от Церкви приносит покаяние и возвращается в нее.

Крещение совершается посредством троекратного погружения в воду с призыванием Святой Троицы. Для совершения Таинства употребляется чистая естественная вода. В Православной Церкви запрещается крестить через обливание или окропление (о них ничего не говорится в Священном Писании).

Распространение у нас предосудительного обычая крестить не через погружение вызвано двумя основными причинами: 1) для крещения взрослых нет купелей, ибо раньше почти всех без исключения крестили в младенчестве; 2) влияние Униатской³¹ Церкви (особенно заметным оно было в 1950–1980 гг., когда значительную часть нашего духовенства составляли выходцы из Галиции, где в 1946 г. униаты³² воссоединились с Православной Церковью). Сегодня для крещения взрослых в восстанавливаемых храмах сооружаются приспособленные для этого баптистерии³³.

Совершать Таинство Крещения могут епископы и священники. Однако епископы, будучи монахами, соблюдая монашескую дисциплину, воздерживаются от его проведения.

Крещение, совершенное мирянином, признается действительным в случае или смертельной опасности, или отсутствия священников, или их малочисленности.

В Православной Церкви отвергается католическая практика признавать действительным крещение, проведенное лицом некрещенным, не принадлежащим к Православной Церкви. Недопустимо и всякое самокрещение. Если крещенный мирянином выздоравливает, то священник должен восполнить Таинство молитвами и священнодействиями, которые не могли быть совершены при самом крещении (при этом не повторяются ни троекратное погружение, ни крещальная формула).

Священник, по небрежности которого кто-либо умер некрещенным, подлежит церковному наказанию.

В наше время возникают ситуации, когда лица, изменившие свой пол, хотят пройти Таинство Крещения. В «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви» содержится указание на то, как надлежит поступать священнику в подобных случаях: «Стремление отказаться от принадлежности к тому полу, который дарован человеку Создателем, может иметь лишь пагубные последствия для дальнейшего развития личности.

„Смена пола» посредством гормонального воздействия и проведения хирургической операции во многих случаях приводит не к разрешению психологических проблем, а к их углублению, порождая глубокий внутренний кризис. Церковь не может одобрить такого рода „бунт против Творца» и признать действительной искусственно измененную половую принадлежность.

Если „смена пола» произошла с человеком до крещения, он может быть допущен к этому Таинству, как и любой грешник, но Церковь крестит его принадлежащим к тому полу, в котором он рожден.

Рукоположение такого человека в священный сан и вступление его в церковный брак недопустимо» (XIII. 1).

В православных семьях дети получают крещение в младенчестве. Что же касается крещения взрослых, то церковные законы требуют, чтобы перед крещением они проходили оглашение³⁴. Продолжительность пребывания в чине оглашенных могла быть разной: от многих лет до нескольких дней. Она зависела от духовной зрелости оглашенного. В настоящее время чин оглашения у нас соединяется с самим Таинством Крещения. Поэтому оглашенных в точном смысле этого слова сейчас нет. Однако взрослые люди должны проходить в течение определенного срока подготовку к принятию Таинства.

Что касается детей до 14 лет, то их в синодальную эпоху крестили вместе с родителями и без предварительного обучения православной вере.

Лиц, имеющих заболевания, опасные для их жизни, разрешалось крестить немедленно, без оглашения. Однако требовалось, чтобы священник был убежден в том, что больной находится в здравом уме и полной памяти.

В Православии существуют особенности крещения иноверцев. В синодальную эпоху крещение иноверцев, достигших совершеннолетия, совершалось в воскресенье и праздничные дни перед Божественной литургией, чтобы новокрещенный мог причаститься Святых Тайн.

К крещению не допускаются бесноватые (психические больные), за исключением случаев, когда им угрожает смертельная опасность.

В крещении детей и взрослых с древности участвовали восприемники. На них возлагается обязанность следить за ростом религиозного и нравственного сознания новокрещенного. Со своими крестниками и их родителями восприемники вступают в отношения, которые именуются духовным родством.

Факт духовного родства имеет особое значение в брачном церковном праве, являясь одним из препятствий к браку. По обычаю Древней Церкви в крещении, как правило, участвовал один восприемник, одинакового пола с крещаемым. При преобладавшем тогда крещении взрослых это вытекало из естественного чувства стыдливости. Однако впоследствии в крещении (как духовном рождении), по аналогии с рождением плотским, стали участвовать одновременно и восприемник, и восприемница – крестные отец и мать. Отметим, не всякое лицо допускается до восприемничества: от него устраняются родители крещаемого, монахи, малолетние, а также инославные.

Миропомазание. С Таинством Крещения в Православной Церкви, в отличие от Католической, соединяется Таинство Миропомазания, которое сообщает принимающему благодатные дары Святого Духа. Как гласит 48-е правило Лаодикийского Собора, «подобает просвещаемым быти помазуемым помазанием небесным и быти причастниками Царствия Божия». Совершают данное Таинство исключительно епископы и пресвитеры³⁵. Христианин, крещенный мирянином, миропомазание от него получить не может ни при каких обстоятельствах, при первой возможности это Таинство должно быть преподано ему священником. В Католической Церкви миропомазание проводит епископ. В Православной Церкви епископу принадлежит сакраментальная власть освящать миро³⁶. Но в Церкви установился порядок, при котором освящение миро совершают, как правило, Предстоятели Поместных Церквей (у нас – Святейший Патриарх Московский и всея Руси) один раз в два года. При этом получение миро от кириархальной Церкви служит одним из символов канонической зависимости.

Присоединение к Церкви. Кроме крещения, существует и другой способ вступления в Православную Церковь, но открыт он только тем, кто уже принял Таинство Крещения, однако вне Православия. Это присоединение к Церкви. Различают три чина присоединения инославных, желающих стать православными: крещение, миропомазание и покаяние. О них идет речь в 8 и 11-м канонах I Вселенского Собора, в 1-м правиле Василия Великого, в 7-м правиле II Вселенского Собора, в 68-м каноне Карфагенского Собора.

Утрата церковной правоспособности. Церковная правоспособность христиан утрачивается вследствие:

наступления смерти. Умершие в православной вере остаются членами Церкви, но уже торжествующей, небесной, а не воинствующей, земной, и поэтому не подлежат суду земной церковной власти;

отпадения от Церкви и через анафему.

Утрата в обоих случаях не имеет безусловного характера, ибо печать крещения неизгладима. И отпадшему от Церкви, и анафематствованному ею за тяжкие преступления открыт путь для присоединения к Церкви через покаяние. Причем вновь принимаемый в Церковь не нуждается в том, чтобы над ним было повторено Таинство Крещения.

Это клир и миряне. Клир – духовенство, т. е. совокупность всех церковно- и священнослужителей. Н. С. Суворов пишет: «Клир есть сословие лиц, получающих особое посвящение... особые благодатные дары и способность к руководству. Церковное руководство выражается в трех направлениях церковной власти: в священнодействии... в учительстве... и в управлении»³⁷.

Высшие и низшие клирики³⁸. Иерархическое священство – богоустановленный институт. Церковь знает три степени иерархического служения: епископскую, пресвитерскую и диаконскую.

Епископы – преемники апостолов, имеющие через череду рукоположений благодатную связь с ними. Это архипастыри, первосвященники и высшие учители своих Церквей, которым, по учению святого Иоанна Дамаскина, вручена Церковь.

Пресвитер – священник, который по полномочию, полученному от епископа, совершает все священнодействия, кроме хиротонии³⁹, хиротесии⁴⁰, освящения антиминса⁴¹ и миро. Он учит народ догматам веры и благочестия, пастырски окормляет⁴² вверенных его попечению христиан.

Диакон – священнослужитель низшей (первой) степени христианской церковной иерархии. Помогает епископу и пресвитеру в исполнении их служения, участвуя в совершении священнодействий в алтаре.

Согласно 39-му Апостольскому правилу «пресвитеры и диаконы без воли епископа ничего да не совершают, ибо ему вверены людие Господни, и он воздаст ответ о душах их».

Церковь изначально имеет священную иерархию с ее тремя степенями: диаконской (низшая), пресвитерской (средняя) и епископской (высшая). Все они апостольского происхождения и пребудут до скончания века. Церковь не властна отменить ни одну из них; не может она и умножить число священных степеней.

Помимо высших клириков-священнослужителей, в Церкви существует также институт низших клириков-церковнослужителей. К ним относятся иподиаконы, певцы, чтецы, которые прислуживают при отправлении богослужения в храме.

Высшие клирики-священнослужители получают благодать священства через хиротонию (рукоположение) в алтаре. Низшие клирики (иподиаконы, чтецы и певцы) поставляются на служение через возложение руки епископской, хиротесию, вне алтаря в храме.

Избрание на священные степени. «Поставление на священные степени, – по словам профессора И. С. Бердникова, – состоит из двух моментов: избрания и посвящения». В избрании кандидатов священства участие клириков и мирян в разные эпохи и в разных Поместных Церквах являлось фактором преходящим и изменчивым, но во все времена решающее значение имела воля епископов. Так, в Древней Церкви выборы проводились общим голосованием клира и народа, но решающим был голос епископов. Впоследствии в Византии при избрании епископов мирян стал представлять император. Ставленников в пресвитеры и диаконы отбирали по усмотрению епископа, хотя и с участием клириков и народа.

Феофил Александрийский в 7-м правиле так описывает порядок избрания: «Весь собор священнослужителей да согласится и да изберет, и тогда епископ да испытает избраннаго, и с согласием священства да совершит рукоположение среди церкви, в присутствии народа, и при возглашении епископа, аще может и народ свидетельствовати о нем».

На Руси в древности священнослужители избирались приходской общиной. Избранного представляли архиерею для испытания и посвящения. В XVIII в. в России выборное начало при замещении священнических мест постепенно исчезает. Избрание кандидата становится прерогативой епархиального архиерея. Таким остается порядок избрания ставленников в диаконы и пресвитеры и ныне.

В избрании епископов в Древней Руси, помимо митрополита (впоследствии Патриарха) и Освященного (Архиерейского) Собора, участвовали великие и удельные князья, позже цари. В синодальную эпоху кандидаты на архиерейские кафедры избирались Святейшим Синодом и представлялись на утверждение императору, который и представлял совокупный голос мирян. По ныне действующему «Уставу Русской Православной Церкви» избрание епископа является исключительной прерогативой Священного Синода.

Хирото́ния (рукоположение). Это важнейший акт поставления на священные степени. Она следует за избранием. Для того чтобы хиротония была действительной и законной, требуется соблюдение ряда условий, касающихся как лиц рукополагающих и рукополагаемых, так и самого совершения Таинства.

Рукоположение совершают только епископы как преемники святых апостолов. Рукополагающий епископ должен быть православным. Если же он получил архиерейскую хиротонию, то для положительного решения вопроса о действительности совершенных им рукоположений, безусловно, требуется, чтобы схизматической⁴³ иерархией сохранялось апостольское преемство и чтобы отступления отделившейся общины от православного вероучения не касались основных догматов. Право окончательного решения вопроса о возможности присоединения инославных клириков к Православной Церкви принадлежит всегда ее суду.

Ныне наша Церковь признает действительность хиротоний, совершаемых в Католической, Старокатолической и Нехалкидонских Церквах.

Требования к кандидату священства. Препятствия к посвящению. Священнослужители являются духовными руководителями и наставниками народа Божия. К ним предъявляются определенные требования: кандидаты священства должны обладать глубиной и крепостью веры, высокими нравственными качествами, безупречной репутацией. Несоответствие им служит препятствием к священству.

Православное каноническое право, как и католическое, различает так называемую абсолютную неспособность к посвящению (incapacitas) и неправильность (irregularitas), т. е. недостаток, служащий препятствием к рукоположению, который, однако, допускает диспенсацию⁴⁴. В случае абсолютной неспособности рукоположение недопустимо, но если оно фактически исполнено, то все равно признается недействительным, ничтожным.

Совершенно неспособны к священству некрещеные и женщины. Некрещенные лица не являются членами Церкви, а потому не могут входить в состав ее иерархии. Женщины же, по апостолу Павлу, «в церквах да молчат; ибо не позволено им говорить, а быть в подчинении, как и закон говорит» (1Кор. 14:34). Им разрешается прислуживать в храме, петь на клиросе, управлять хозяйственными делами в приходе, служить в различных церковных учреждениях. Что же касается диаконисс и пресвитерисс древности, то они не были лицами иерархическими.

Виды препятствий к священству. Некоторые канонисты разделяют препятствия к священству на те, которые связаны с совершением кандидатом преступлений, грехов (con culpa), и те, которые не связаны с виной или грехом (sine culpa). «Другой разряд канонических препятствий, – отмечал А. С. Павлов, – имеет своим источником преступления или такие деяния члена Церкви, которые, если не с точки зрения уголовного, то с точки зрения канонического права, должны быть признаны преступлениями. Сюда относятся: 1) отпадение от веры, не вынужденное муками (62-е Апост. прав.; 10-е прав. I Всел. Соб.; 3-е прав. Анкир. Соб.); 2) ересь... (19-е прав. I Всел. Соб.; Каноническое послание Афанасия к Руфиану); 3) оскопление себя и других...; 4) все так называемые плотские грехи, состоящие в нарушении седьмой заповеди Закона Божия (61-е Апост. прав.; 9 и 10-е прав. Неокес. Соб.). Виновные и уличенные во всех этих преступлениях, по древним церковным правилам, подвергались публичному покаянию. Отсюда общее каноническое положение: кто раз подвергся публичному церковному покаянию, тот навсегда устраняется от рукоположения в церковно-иерархические степени»⁴⁵.

Препятствия к священству могут иметь физический, духовный, социальный характер.

1. Препятствия физического характера. К ним относятся возраст, состояние здоровья или телесные недостатки ставленника.

Для исполнения иерархического и даже причетнического⁴⁶ служения необходимы зрелость ума, твердость убеждений, жизненный опыт. В связи с этим для поставления в диаконы каноны устанавливают возраст 25 лет, а в пресвитеры – 30 лет. Правило 14-е Трулльского Собора гласит: «...дабы во пресвитера прежде тридесяти лет не рукополагати, аще бы человек и весьма достоин был, но отлагати до уреченных лет. Ибо Господь Иисус Христос в тридесятое лето крестился и начал учити. Подобно и диакон прежде двадесяти пяти лет, и диакониса прежде четыредесяти лет да не поставляется».

В 15-м правиле того же Собора говорится: «Иподиакон да поставляется не прежде двадесяти лет возраста. Аще же кто, в какую бы то ни было священную степень, поставлен будет прежде определенных лет, да будет извержен». На практике, однако, и в древности, и в новое время от этого правила допускались и допускаются отступления. Фактов применения санкций, предусмотренных данным правилом, почти нет.

Что касается возраста лиц, поставляемых в епископы, то каноны о нем умалчивают. Древние «Апостольские Постановления» (11, 1) предусматривают для кандидата в епископы 50-летний возраст; Фотиев «Номоканон» (Титул I, гл. 23) – 35-летний (в исключительных случаях – 25-летний). Однако церковной истории известны отступления от этой нормы, и даже весьма значительные: имели место случаи поставления в епископы лиц, не достигших 20 лет.

По ныне действующему «Уставу Русской Православной Церкви» в диаконы и пресвитеры можно посвящать лиц, достигших гражданского совершеннолетия (18 лет), кандидаты же в епископы должны быть не моложе 30 лет. Аналогичные положения содержались и в Уставе 1988 г.

Из физических недостатков и недугов препятствием к посвящению служат лишь те, которые затрудняют священнослужение. Апостольское правило 77-е гласит: «Аще кто лишен ока или в ногах поврежден, но достоин быти епископ, да будет. Ибо телесный недостаток его не оскверняет, но душевная скверна». А в 78-м Апостольском правиле говорится: «Глухий же и слепый да не будет епископ, не аки бы осквернен был, но да не будет препятствия в делах церковных». Как отмечал А. С. Павлов, «по смыслу этого общего правила должны быть разрешаемы вопросы о безруких, безногих, одержимых падучею или неизлечимою душевною болезнию»⁴⁷.

Что касается скопцов⁴⁸, то, согласно 1-му правилу I Вселенского Собора, «аще у кого в болезни врачами отъяты члены или кто варварами оскоплен, таковый да пребывает в клире. Аще же, будучи здрав, сам себя оскопил, такового, хотя бы и к клиру причислен был, надлежит исключите». По толкованию Зонары, «оскопившим самого себя называется не только тот, кто собственными руками отсек этот член, но и тот, кто добровольно и без принуждения отдает себя другому на оскопление».

На основании 79-го Апостольского правила в клир не допускаются лица, страдающие душевной болезнью: «Аще кто демона имеет, да не будет принят в клир, но ниже с верными да молится. Освободясь же, да принят будет с верными, и аще достоин, то и в клир».

2. Препятствия духовного характера. Они связаны либо с недостатками веры у ставленника, либо с его нравственными пороками, либо с отсутствием необходимых знаний.

Вера кандидата священства должна быть строго православной, глубокой, твердой, деятельной. О недостатке твердости в вере свидетельствуют случавшиеся прежде отпадения от Церкви. Поэтому в 10-м правиле I Вселенского Собора указывается: «Аще которые из падших произведены в клир, по неведению или со сведением произведших, сие не ослабляет силы правила церковнаго. Ибо таковые, по дознании, извергаются от священнаго чина». По толкованию Зонары⁴⁹, «не должно производить во священство тех, которые отверглись от Господа нашего Иисуса Христа и потом покаялись. Ибо каким образом может быть священником тот, кто во всю жизнь не удостаивается Святых Тайн, разве только при смерти».

В наше время было бы неразумно считать вероотступником в прошлом человека, который, будучи крещенным в детстве, религиозного воспитания не получил и до своего сознательного обращения жил вне церковного общения.

Тщательному рассмотрению подлежат те кандидаты священства, которые обратились в Православие из ереси⁵⁰ или раскола. В 19-м правиле I Никейского Собора о бывших павликианах⁵¹ говорится, что они, «явясь беспорочными и неукоризненными, по перекрещении, да будут рукоположены».

Недостаток веры естественно предполагать и в том, кто обратился к ней в исключительных обстоятельствах, например из-за страха смерти во время тяжкой болезни (таких лиц называют клиниками). Однако в случаях с клиниками речь идет не о безусловном запрете рукоположения. Правило 12-е Неокесарийского Собора гласит: «Аще кто в болезни просвещен крещением, то не может произведен быти во пресвитера: ибо вера его не от произволения, но от нужды; разве токмо ради после открывшияся добродетели и веры, и ради скудости в людях достойных». Поскольку клиников крестили обычно способом обливания, в наше время в церковно-невежественной среде возникло превратное представление о том, что именно этот способ служит препятствием к посвящению. Заметим, что сегодня, когда крещение детей и взрослых совершается при разных обстоятельствах, буквального соблюдения нормы, содержащейся в данном каноне, на практике не существует.

3. Препятствия социального характера. Одни из них касаются семейного положения ставленника, другие – его обязанностей перед государством, третьи – обязанностей перед частными лицами, четвертые – профессии, пятые – репутации.

Православное церковное право (в отличие от католического) не признает незаконнорожденность препятствием к рукоположению. В 8-м правиле Никифора Исповедника, которое помещено в «Пидалионе» и «Афинской синтагме», сказано: «Дети, рожденные от наложниц или второбрачных или третьебрачных, если проводят жизнь достойную священства, могут быть священнослужителями».

С нашей точки зрения, суждение Н. С. Суворова, о том что в «восточном каноническом праве требование от посвящаемого законнорожденности» всего лишь «не высказано с такой ясностью, как в западном», неосновательно, ибо в восточном церковном праве такого требования не существует.

Не принимая во внимание происхождения рукополагаемого, Церковь предъявляет строгие требования к его поведению в браке. Церковные законы не допускают в клир второбрачных. «Кто по святом крещении двумя браками обязан был, или наложницу имел, тот не может быти епископ, ни пресвитер, ни диакон, ниже вообще в списке священнаго чина», – гласит 17-е Апостольское правило.

Брак кандидата священства должен быть не только моногамным, но и беспорочным. Так, на основании 19-го Апостольского правила возбраняется священство вступившим в брак с близкой родственницей – племянницей. А 36-е (45-е) правило Карфагенского Собора не допускает к рукоположению лиц, связанных браком с нехристианками и вообще с неправославными женами. (Отметим, что все эти требования относятся лишь к низшим клирикам, диаконам и пресвитерам, ибо для епископов, согласно 13-му правилу Трулльского Собора, обязательно безбрачие.) В Католической Церкви со времен папы Григория VII (1073–1085 гг.) все клирики связаны обетом безбрачия (целибатом). Впрочем, в Римской Церкви целибат утвердился в древности, когда она еще хранила единство со Вселенским Православием, хотя обязательность его и отвергается канонами (13-е прав. Трул. соб.).

Кандидат священства должен быть свободен от исполнения таких обязанностей перед государством, которые несовместимы со священнослужением. Епископам или пресвитерам, согласно 81-му Апостольскому правилу, не дозволяется заниматься «делами народного управления», а 83-е Апостольское правило гласит: «Епископ или пресвитер, или диакон, в воинском деле упражняющийся и хотящий удержати обое, то есть римское начальство и священническую должность, да будет извержен из священного чина. Ибо Кесарева Кесареви, а Божия Богови».

В древности, когда существовало рабство, рабам тоже возбранялось священство (82‑е Апост. прав.), не допускались до рукоположения и крепостные. Не могли быть кандидатами священства и лица, лишенные свободы по судебным приговорам, а также занятые профессиями, которые признаются недостаточно почтенными в обществе: ростовщики (14-е прав. Вас. Вел.; 6-е прав. Григ. Нисск.), актеры (55-е прав. Карф. Соб.), содержатели игорных домов.

Клирики обязаны иметь добрую репутацию, и не только у верных. По выражению апостола Павла, «надлежит ему (епископу) также иметь доброе свидетельство от внешних, чтобы не впасть в нарекание и сеть диавольскую» (1Тим. 3:7). Иными словами, если кандидат священства (хотя бы и несправедливо) приобрел в общественном мнении дурную репутацию, это является препятствием к рукоположению, по меньшей мере, для служения в той местности, где его несправедливо подозревают в совершении неблаговидных поступков.

Все перечисленные выше препятствия к рукоположению, за исключением двух, касающихся крещения и пола, не имеют безусловного значения. Поэтому при необходимости, вызываемой часто недостатком безукоризненных кандидатов священства, или ввиду выдающихся качеств кандидата, имеющего некое препятствие, законной церковной властью могут быть допущены диспенсации (отступления от общих правил).

Испытания кандидатов. Так как не о всех препятствиях к рукоположению того или иного лица может быть известно, каноны предписывают подвергать ставленников предварительному испытанию: либо публично, в присутствии всей общины (7-е прав. Феоф. Алекс.), либо тайно, через исповедь, которая совершается перед рукоположением (9-е прав. Неокес. Соб.; 9-е прав. I Всел. Соб.).

Для ставленнической исповеди назначаются особые духовники, которые свидетельствуют перед архиереем об отсутствии у кандидата канонических препятствий к священству. Если же после исповеди обнаружатся пороки, не открытые духовнику, то в зависимости от их тяжести, рукоположенный, согласно канонам, подлежит либо «извержению из сана, либо запрещению священнодействовать» (2, 9, 10-е прав. I Всел. Соб.; 9-е прав. Неокес. Соб.).

О достоинстве кандидата священства говорит и церковный народ. Так, во время хиротонии иподиакон, прежде чем ввести ставленника в алтарь, обращается к народу со словом «повелите». Народ же, в лице хора, пением «а́ксиос»⁵² подтверждает достоинство рукоположенного, хотя, конечно, ныне это только литургические символы.

Испытание ставленника для выявления наличия у него знаний, необходимых для служения, производится либо архиереем, либо специально назначенным на то экзаменатором.

Ставленник в епископы при совершении обряда наречения торжественно исповедует православные догматы, являя тем самым перед сонмом епископов, клириков и народом чистоту своей веры.

Рукоположение наделяет принявших его не только особыми благодатными дарами, но и некоторыми отличиями от мирян в церковно-правовом отношении. Лицо, посвященное в духовный сан, окружено особым почтением со стороны мирян.

Права и привилегии клириков. Принимая знаки уважения, священнослужитель должен помнить слова Спасителя: «Цари господствуют над народами, и владеющими ими благодетелями называются, а вы не так, но кто из вас больше, будь как меньший, и начальствующий – как служащий» (Лк. 22:25–26).

Западные канонисты выделяют пять привилегий духовенства:

1) привилегия канона. Ее название происходит от особого канона II Латеранского Собора. Согласно ему оскорбление духовного лица или монаха действием влекло за собой экскоммуникацию (отлучение), снять которую мог только папа. В православном церковном праве нет столь сильной защиты неприкосновенности духовных лиц. В 3-м правиле Собора в Святой Софии содержится предупреждение мирянину: если он дерзнет поднять руку на епископа, то будет предан анафеме.

Право клириков на особую защиту их личной неприкосновенности признавали византийские законы. Оно нашло отражение и в нашей «Кормчей». В синодальную эпоху оскорбление, нанесенное священнослужителю, в уголовном законодательстве рассматривалось как квалифицированное преступление;

2) привилегия подсудности. Она получила свое распространение и в Византин, и на Руси. Например, на Руси только в случае совершения клириком особо тяжких преступлений (убийство, разбой, татьба (воровство) с поличным) его сначала лишал сана святительский суд, а затем его судьбу решал светский суд;

3) иммунитет, свобода от личных и имущественных повинностей. На Руси эта льгота предоставлялась духовенству не в столь широких масштабах, как в Византии. От воинской обязанности клирики освобождались, но подать с церковных земель взималась, хотя лично духовенство не облагалось подушной податью. Лишь в 1915 г. был введен подоходный налог, который взимался со всего населения, не исключая епископов;

4) привилегия чести. Касается внутрицерковных отношений и не связана с государственным законодательством, а потому не подлежит изменениям при смене статуса Церкви в государстве.

В Церкви сохранился древний обычай: диаконы, церковнослужители и миряне испрашивают благословения у пресвитеров и епископов, а пресвитеры – у епископов. Во взаимоотношениях между клириками разных степеней преимущество чести имеет тот, кто принадлежит к высшей степени. Первенство среди пресвитеров, диаконов, низших клириков определяется их саном, а для клириков одного сана – наградой;

5) привилегия посильной ответственности.

Обязанности клириков. Они вытекают как из их должностей (служебных обязанностей), так и образа жизни духовных лиц, нравственных норм, которым они должны подчиняться.

Общее правило указывает: все, что служит препятствием для рукоположения со стороны кандидата в клир, возбраняется и уже посвященному священнослужителю или церковнослужителю. Даже однократно совершенное тяжкое греховное деяние (убийство, хотя бы и невольное, блуд, прелюбодеяние, воровство) влечет за собой, согласно канонам, извержение из сана⁵³ (25 и 66-е Апост. прав.; 3, 32, 51 и 70-е прав. Вас. Вел.).

Клирики должны быть высоконравственными лицами. Каноны запрещают им пьянство и азартные игры. «Епископ, или пресвитер, или диакон, игре и пиянству преданный, или да престанет, или да будет извержен» (42-е Апост. прав.), «иподиакон, или чтец, или певец, подобное творящий, или да престанет, или да будет отлучен» (43-е Апост. прав.).

Правило 62-е Трулльского Собора запрещает духовным лицам под угрозой извержения из сана, равно как и мирянам под угрозой отлучения, участие в празднествах, связанных с языческими обрядами, переодеванием мужчин в женские одежды, надеванием масок.

Клирикам возбраняется поднимать руку на человека, даже на провинившегося. Апостольское правило 27-е гласит: «Повелеваем епископа, или пресвитера, или диакона, биющаго верных согрешающих или неверных обидевших, и чрез сие устрашати хотящаго, извергати от священнаго чина. Ибо Господь отнюдь нас сему не учил; напротив того, Сам быв ударяем, не наносил ударов, укоряем, не укорял взаимно, страдая, не угрожал».

Высокие требования предъявляются к семейной жизни клириков. Неженатым священнослужителям вступление в брак запрещено. Заключение брака разрешено только чтецам и певцам (26-е Апостольское правило).

Правило 10-е Анкирского Собора дозволило диаконам вступать в брак и после хиротонии, но при условии, чтобы о таком намерении было объявлено епископу перед рукоположением. Однако уже 6-е правило Трулльского Собора строго запретило брак не только диаконам, но даже иподиаконам после поставления.

Вступление в плотский брак после хиротонии противоречит закону духовного роста. В то же время опыт семейной жизни, опыт управления «малой церковью», по выражению святителя Иоанна Златоуста, может послужить хорошей школой для подготовки к окормлению народа Божия.

Брак клириков должен быть строго моногамным. Второй брак вдовым священно- и церковнослужителям запрещен. Поместный Собор Российской Православной Церкви 1917–1918 гг. вынес «Определение», призванное оградить достоинство священного сана. Опираясь на апостольские наставления о высоте священного служения (1Тим. 3:2, 12; Тит. 1:6) и на каноны (3-е прав. Трул. Соб. и др.), Собор подтвердил недопустимость второго брака для вдовых и разведенных священнослужителей.

Для клирика недопустима и так называемая пассивная бигамия. Правило 8-е Неокесарийского Собора гласит: «Аще жена некоего мирянина, прелюбодействовав, обличена будет в том явно, то он не может прийти в служение церковное. Аще же по рукоположении мужа впадет в прелюбодейство, то он должен развестися с нею. Аще же сожительствует, не может касатися служения, ему порученнаго».

В толковании этого закона Зонара писал: «...так как жена прелюбодейна осквернена, а тот, кто телесно с ней сожительствует, составляет с ней одно тело, то и он участвует в осквернении. Но как может быть дозволено священнослужение оскверненному?»

Если нарушение брачной верности женой клирика несовместимо со священнослужением, то нарушение ее самим духовным лицом, равно как и блуд безбрачного священнослужителя, тем более недопустимы.

Слово «монах» означает уединенный. Монашество – особое состояние в Церкви, при этом, однако, оно (наряду с клириками и мирянами) не представляет собой третьего сословия в церковном народе, поскольку одни монахи принадлежат к чину клириков, а другие, как и простые миряне, не имеют сана. Монашество – институт, выросший исторически, но корни его уходят в Евангельскую проповедь. Господь Иисус Христос призывал Своих учеников к совершенству и отречению от благ мира. Путь к такому отречению лежит и через обет девства.

Первоначально христианские девы и девственники не разрывали связи с миром и семьей, но в III в. некоторые из давших обет девства стали уходить в пустыню. Так родилось монашество. Первые монахи были анахоретами⁵⁴, проводившими аскетическую и духовно-созерцательную жизнь в пустыне, в пещерах, в лесах. Основатель пустынножительства – преподобный Антоний Великий.

Египетский монах Пахомий Великий соединил многих отшельников в одном обиталище, устроенном в Фиваидской пустыне и ставшем первой киновией⁵⁵. Он же составил первый общежительный монастырский устав. Вскоре такие киновии, названные монастырями, стали появляться и в других христианских странах – Палестине, Сирии, Понте.

Первоначально монахам возбранялось принимать на себя духовный сан. Они приглашали для богослужения в свои обители священников, которым запрещалось ночевать в монастыре. Позднее по «Уставу Василия Великого» каждый монастырь должен был иметь своих священников из монашеской братии.

Впоследствии монахи, служащие в монастырских церквах пресвитерами, начали именоваться иеромонахами, а служащие диаконами – иеродиаконами. В Русской Церкви установился обычай, получивший силу церковного закона, хиротонисать (рукополагать) в епископы исключительно монахов.

Пострижение. Чтобы стать монахом (монахиней), необходимо пройти специальный обряд – пострижение. Для пострига не требуется строгой богоугодной жизни в прошлом, важно только искреннее покаянное настроение. Даже самый порочный образ прежней жизни не препятствует постригу, ибо монашество – подвиг непрестанного покаяния, а каяться должен всякий грешник. Однако для принимающих монашеский постриг существует ряд условий. Так, в России в синодальную эпоху государственное законодательство разрешало постриг мужчинам не ранее 30 лет, а женщинам – 40. Правда, допускались исключения, которые рассматривались Святейшим Синодом. Не распространялся возрастной ценз на учащихся Духовных семинарий и академий (им дозволялось принимать постриг в 25 лет), а также на вдовых священников.

Поместный Собор в своем «Определении о монастырях и монашествующих» снизил возрастной ценз до 25 лет. Для пострига послушника в более раннем возрасте, согласно «Определению», требовалось благословение епархиального архиерея.

В послевоенные годы постриги у нас совершались без соблюдения возрастного ценза, установленного Собором, что нередко вызывало негативные последствия из-за недостаточной духовной зрелости принимавших постриг в молодые годы. Архиерейский Собор 2000 г. постановил: «Для улучшения духовной подготовки к постригу и повышения ответственности лиц, его принимающих, признано необходимым перейти к практике пострижения в мантию только по достижении тридцати лет, за исключением студентов духовных школ и вдовых священнослужителей». По существу, это возвращение к испытанной временем практике синодальной эпохи, за исключением того, что для пострижения женщин устанавливается одинаковый с мужчинами возрастной ценз.

Постригу предшествует предварительный послушнический искус⁵⁶, который должен продолжаться три года, но в случае тяжкой болезни или для лиц, расположенных к иноческому житию, он может быть сокращен (5-е прав. Двукр. Соб.). Согласно Указу Святейшего Синода от 25 мая 1832 г. лица, окончившие духовно-учебные заведения, и вдовые священнослужители освобождались от послушнического искуса.

Необходимое условие для пострига – свободное и непринужденное стремление к иночеству. В 40-м правиле Трулльского Собора говорится: «...мы должны не без испытания безвременно приимати избирающих житие монашеское, но и в отношении к ним соблюдати преданное нам от отец постановление, и сего ради должно приимати обет жизни по Бозе, яко уже твердый и происходящий от ведения и разсуждения».

В российском законодательстве синодальной эпохи принуждение к монашескому постригу квалифицировалось как уголовное преступление. Обеты родителей, обрекающих своих детей на постриг (без согласия последних), признавались и в церковном, и в государственном праве не имеющими силы.

В Византии и Древней Руси существовало ошибочное мнение, что принудительный постриг и даже только облачение в монашеские одежды (хотя бы и в шутку) делает человека монахом. Истории известно много примеров насильственных постригов государственных деятелей – политических соперников государя.

В российском законодательстве особое значение придавалось тому, чтобы ищущий пострига был свободен от обязанностей, несовместимых с монашеством. Законами запрещалось постригать мужа при живой жене и жену при живом муже, если только не существовало их взаимного согласия поступить в монастыри. При этом требовалось, чтобы или супруги были бездетными, или их дети уже не нуждались в родительском попечении (жена постригалась в любом возрасте, а муж только по достижении 30 лет).

Запрещалось постригать лиц, обремененных долгами, находящихся под судом, состоящих на военной или гражданской службе без увольнения от городских или сельских обществ, а также крепостных (до реформы 1861 г. без согласия их помещиков).

До издания «Духовного Регламента» (1721 г.) постриг в монахи разрешался любому игумену – настоятелю монастыря, но Указом Синода от 3 марта 1725 г. этого права лишили не только игуменов, но и епархиальных архиереев. Ходатайствовать о постриге стало можно только перед Святейшим Синодом. И лишь в 1865 г. Святейший Синод предоставил власть решать вопрос о принятии монашества епархиальным архиереям. Архиерейский Собор 2000 г. подтвердил данное дозволение: «Постриги должны совершаться только по благословлению епархиальных Преосвященных».

В древности постриг совершали настоятели монастырей, в VI в. – монахи-пресвитеры (об этом говорится в 45-м правиле Патриарха Никифора Исповедника). Правда, С. В. Троицкий отмечал: «Распространенную практику пострижения только монахами нельзя считать единственно допустимой. По 19-му правилу VII Вселенского Собора пострижение может совершать всякое лицо из священного чина». Блаженный Иероним называл постриг вторым крещением, ибо как при крещении присутствует восприемник, так и при постриге – духовный отец (или старец), который берет на себя обязательство научить новопостриженного монашеской жизни. Согласно 2-му правилу Двукратного Собора духовным отцом должен быть настоятель монастыря.

Монашеские обеты. Они заключаются в отречении от обыкновенного человеческого общежития и в соблюдении определенных ограничений: монахи не могут вступать в брак, быть восприемниками, поскольку восприемничество налагает обязанности, несовместимые с удалением от мира; российскими монастырскими уставами им запрещается употребление мяса; монахам в священном сане, согласно ст. 84 «Номоканона при Большом Требнике», возбраняется служение в приходских церквах и совершение приходских треб (особенно венчание браков); по «Уставу Василия Великого» и в соответствии с 6-м правилом Двукратного Собора они не могут иметь личной собственности; все имущество, внесенное ими в монастырь, принадлежит последнему.

В связи с изложенным законы Российской империи предписывали, чтобы перед постригом ищущий монашества родовое имение отдал законным наследникам, а благоприобретенным имуществом распорядился по своему усмотрению. На этом же основании государственные законы не признавали за монахами ни права на завещание, ни права получать имущество по наследству и по завещанию. Однако из правил делались исключения для начальствующих монахов и монахов необщежительных монастырей⁵⁷. Начальствующие лица из числа монахов (архиереи, архимандриты, игумены, настоятели и настоятельницы, наместники монастырей и ризничий Московского Синодального дома) были вправе иметь движимую собственность, передавать ее по наследству и по завещанию, кроме вещей ризницы – митр, крестов, панагий (даже будучи приобретенными на их личные средства, они переходили в собственность церкви, где служил почивший).

Как писал А. С. Павлов, «канонический принцип монашеской нестяжательности не выдерживался во всей строгости и по отношению к простым монахам монастырей необщежительных». К таким монастырям в России принадлежали те, которые до 1764 г. владели вотчинами и которым после секуляризации⁵⁸ церковных земель назначалось штатное жалованье. От штатного монастыря⁵⁹ насельники⁶⁰ получали только общую трапезу, а все остальное они приобретали собственным трудом, на доходы от монастырской службы и жалованье от казны по штатам. Монахи штатных монастырей могли на свои средства строить и покупать кельи, но с условием, что они останутся монастырю после их смерти или выхода из монастыря. По завещанию монахи таких монастырей могли приобретать от архиереев и других монастырских начальников иконы, панагии⁶¹, кресты, книги.

Однако в общежительном заштатном монастыре правило монашеской нестяжательности выдерживалось строго. Все здесь было общим, все принадлежало монастырю. Даже настоятели общежительных монастырей не имели права завещать имущество.

В настоящее время у нас ни гражданские, ни церковные законы не запрещают монахам иметь собственность, но при этом идеал нестяжательности сохраняет свое значение в полной мере.

Всем монахам канонами запрещается торговля, исключение делается только продаже изделий, выполненных их руками (с дозволения начальства и через посредство особо выделенных престарелых братий). Они не могут принимать на хранение чужие вещи, кроме духовных книг, вмешиваться в гражданские и общественные дела, быть опекунами, попечителями и поверенными в делах, не касающихся монастырей. Об этом говорилось уже в 3 и 4-м правилах Халкидонского Собора 451 г.

Обеты монашеские даются пожизненно. Поэтому самовольное сложение с себя иноческих обетов и возвращение в мир рассматривается как тяжелое каноническое преступление, а сам преступник, согласно 7-му правилу Халкидонского Собора, подвергается анафеме. По византийским законам монаха, сбежавшего из монастыря и сложившего монашеские одежды, возвращали в монастырь в принудительном порядке, а за повторное бегство обращали в податное состояние. (Заметим, что этот закон вошел в «Кормчую книгу».) В России в синодальную эпоху дозволялось просить о сложении с себя монашеского сана, просьба исполнялась после шестимесячного увещания сначала через монастырского настоятеля и старшую братию, потом через духовных лиц, назначенных архиереем. Постановление о снятии сана выполнялось Духовной консисторией, но в исполнение оно приводилось только с разрешения Святейшего Синода. Уволенный из монашества возвращался в то сословие, к которому принадлежал по рождению, но лишался тех званий, чинов, отличий, которые мог приобрести до пострига. Не возвращалось ему и имущество, внесенное им в монастырь; он навсегда утрачивал право поступать на гражданскую службу.

Чины монашествующих. По степени приближения к идеалу иноческого жития монахи делятся на три чина:

1) рясофорные монахи (получают черную монашескую рясу в залог будущих обетов монашества);

2) действительные, или мантийные, монахи (они уже произнесли три установленных обета – послушания, целомудрия и нестяжательности – и получили при постриге мантию);

3) схимники, или схимонахи (они связаны обетом совершенного отречения от мира и человеческого общества, имеют особые одежды, называемые великою схимою). Монахи, принимающие великую схиму, которая предполагает совершенное отречение, обыкновенно оставляют исполнение церковных должностей, уходят на покой. В силу 2-го правила Халкидонского Собора в храме святой Софии епископ, принявший постриг, подлежит удалению с кафедры в монастырь на монашеские подвиги, но своего сана он не лишается. У нас же данный канон не может быть применен, поскольку поставлению в епископы непременно предшествует постриг. Аналогичный порядок установлен и для принявших великую схиму наместников монастырей и других должностных лиц в пресвитерском или диаконском сане.

Монастыри. По церковным законам, монастырь может быть основан только с согласия правящего епископа и им же освящен.

Монастырь должен находиться в полной зависимости от епископа, подлежать его надзору и суду (4-е прав. Халк. Соб.). Освященный монастырь нельзя превратить в мирское жилище. Он призван всегда служить благочестивым целям. Отцы Двукратного Собора в 1-м правиле изрекли: «Созидание монастырей, дело толико важное и достохвальное, древле блаженными и преподобными отцами нашими благоразсудно изобретенное, усматривается ныне худо производимым. Ибо некоторые, дав своим имениям и усадьбам имя монастыря и обещаваяся посвятити оныя Богу, пишут себя владельцами пожертвованнаго. Они ухищренно умыслили посвятити Богу единое наименование, ибо не стыдятся усвояти себе ту же власть и после пожертвования, какую не возбранялось им имети прежде. И такое корчемство примешалося к сему делу, что к удивлению и огорчению видящих многое из посвященнаго Богу явно продается самими посвятившими. И не токмо нет в них раскаяния о том, яко попускают себе властвование над тем, что единожды уже посвятили Богу, но и другим безстрашно передают оное. Того ради святый Собор определил: да не будет позволено никому созидати монастырь без ведения и соизволения епископа; но с его ведением и разрешением и с совершением подобающей молитвы, якоже древле богоугодно законоположено, монастырь да созидается; все же к нему принадлежащее, купно с ним самим да вносится в книгу, которая и да хранится в епископском архиве. И пожертвователь без воли епископа отнюдь да не имеет дерзновения самаго себя или вместо себя другаго поставити игуменом. Ибо аще не может кто-либо быти обладателем того, что подарил человеку, то како может быти попущено кому восхищати обладание тем, что он посвящает и приносит Богу».

Имущество монастыря должно, согласно канонам, навеки оставаться в монастыре. Ряд правил угрожает тяжкими прещениями⁶² всякому, кто осмелится нанести ущерб монастырскому достоянию. Правило 24-е IV Вселенского Собора гласит: «Единожды освященным, по изволению епископа, монастырям пребывати монастырями навсегда; принадлежащая им вещи сохраняти, и впредь не быти оным мирскими жилищами. Попускающие же сему быти, да подлежат наказаниям по правилам».

По всем вопросам главным в монастыре является настоятель. Под его началом и в зависимости от него в монастырях назначаются должностные лица, отвечающие за те или иные стороны жизни монастыря: наместник, управляющий монастырем по благословению настоятеля и в пределах, указанных им; духовник, на которого возлагается духовное окормление братии и обязанность исповедовать монахов; благочинный, на котором лежит ответственность за порядок и дисциплину в обители; эконом, помогающий настоятелю и наместнику в заведовании монастырским хозяйством. Все перечисленные лица во главе с настоятелем образуют духовный собор, который обсуждает и решает важнейшие монастырские дела. Среди должностных лиц монастырей следует упомянуть также казначея, ризничего, келаря⁶³.

Церковная служба в монастырских храмах совершается по очереди иеромонахами и иеродиаконами.

В синодальный период во главе монастырей епархии стояли монастырские благочинные, действовавшие под началом епархиального архиерея. В некоторых епархиях существовало по нескольку монастырских благочиннических округов.

Монастыри и монашество в России. Русские монастыри в первые века после Крещения (а расположенные на окраинах страны – и в последующие века) являлись центрами христианского просвещения, а также главными очагами духовной жизни. По своему устройству они не отличались от монастырей православного Востока. Всесторонняя регламентация монастырской жизни была предпринята Стоглавым Собором.

Реформы Петра I потрясли монастырскую жизнь. Царь Петр старался приостановить рост числа монастырей и сократить количество уже существующих обителей. В «Духовном Регламенте» (1721 г.) запрещалось строить новые монастыри без разрешения Святейшего Синода и Высочайшей Власти; малые монастыри предусматривалось объединять или приписывать к более крупным. В результате многие монастырские церкви стали приходскими. В обязанность высшей церковной власти «Духовный Регламент» вменил искоренение распространившегося на Руси убеждения, что без пострига нельзя спастись (оно толкало многих на принятие пострижения хотя бы перед смертью). Монастырскому приказу велено было составить монастырские штаты. Желающих принять постриг дозволялось брать в монастыри лишь на убылые (свободные) места. Однако после выхода Указа 1723 г. постриг прекратили и при наличии таких мест; на открывавшиеся вакансии принимали исключительно инвалидов – старых солдат. Так как это могло привести к полному уничтожению монашества, Указ отменили, но издали предписание: постриг в епархиях мог совершаться исключительно с разрешения Синода. Чтобы заставить монашество служить утилитарным общественным делам, Петр распорядился устроить при монастырях школы, воспитательные дома, приюты, дома сумасшедших, учебные мастерские. Ученые монахи, занимающие высшие церковные должности, стали пользоваться рядом привилегий (в сравнении с монахами неучеными). Простую братию использовали на различных работах, инокинь – в качестве прях и вышивальщиц.

Преемники Петра I продолжили начатую им церковную политику. В особенно жестких условиях монастыри оказались при императрице Анне Иоанновне (1730–1740 гг.), в эпоху бироновщины, когда появился Указ о пострижении отставных солдат и вдовых священнослужителей. Всех монахов, постриженных ранее в обход закона, велено было расстригать, подвергать телесным наказаниям, отдавать в солдаты или даже отправлять на каторгу. Тяжким наказаниям подвергались и лица, совершившие незаконные постриги. Тысячи монахов оказались в застенках Тайной канцелярии. В 1740 г. Синод докладывал регентше Анне Леопольдовне, что в монастырях остались одни старики, не способные совершать богослужения, и церкви стоят «без пения».

Императрица Елизавета (1741–1761 гг.) отменила прежние строгости. Набожная царица щедро одаривала монастыри. Указ 1760 г. позволил постригать всех, желающих посвятить себя иноческому подвигу.

После реформ Петра I радикальным переворотом в жизни монастырей стал Указ Екатерины II о секуляризации церковных земель (1764 г.). Он положил конец монастырскому землевладению в России. Все населенные церковные земли, большая часть которых принадлежала монастырям, перешли в казну. Однако государство приняло на себя обязательство часть средств, поступавших от секуляризированных земель, выделять на церковные нужды, в том числе и на содержание монастырей. Для этого заново составили монастырские штаты, а монастыри в них распределили по трем классам, т. е. по количеству монастырствующих в них. Мужские монастыри: первый класс – до 33 человек, второй – до 17, третий – до 12; женские монастыри второго и третьего классов – до 17. В первый класс, например, вошли лавры (в середине XIX в. их было четыре: Киево-Печерская, Троице-Сергиева, Александро-Невская и Успенская Почаевская), ставропигиальные⁶⁴ и крупнейшие монастыри. Оклад⁶⁵ монастырей зависел от их класса. Большая часть монастырей осталась за штатами, лишь некоторые из них было дозволено сохранить (с условием, что они будут содержаться за счет доброхотных приношений православных людей и труда своих насельников на оставшихся у них огородах и покосах). Все заштатные монастыри, в отличие от штатных, жили по общежительному уставу. В результате значительная часть монастырей закрылась.

Всем монастырским насельникам Поместный Собор 1917–1918 гг. предписал нести трудовое послушание. Духовно-просветительное служение монастырей миру должно было выражаться в уставном богослужении, духовничестве, старчестве и проповедничестве.

В «Уставе об управлении Русской Православной Церковью», принятом на Поместном Соборе 1988 г., статусу монастырей и устройству монастырского управления посвящена отдельная глава, основные положения которой сохранились и в ныне действующем «Уставе Русской Православной Церкви» 2000 г. В гл. 12 последнего монастырь определяется как «церковное учреждение, где проживает и осуществляет свою деятельность мужская или женская община, состоящая из православных христиан, добровольно избравших монашеский образ жизни для духовного и нравственного совершенствования и совместного исповедания православной веры» (XII.1). По представлению епархиального архиерея вопрос об открытии монастырей решают Святейший Патриарх и Священный Синод. Ставропигиальные монастыри находятся под начальственным наблюдением и каноническим управлением Патриарха или Синодальных учреждений, которым Патриарх препоручает такое наблюдение и управление, а епархиальные – под наблюдением и каноническим управлением правящих епархиальных архиереев.

«Зачисление в монастырь и увольнение из монастыря... производятся распоряжениями епархиального архиерея по представлению настоятеля (настоятельницы) или наместника» (XII.7).

В «Уставе Русской Православной Церкви» 2000 г. перечислены основополагающие документы, которыми регламентируется жизнь монастырей: сам Устав, «Гражданский устав», «Положение о монастырях и монашествующих» и собственные уставы каждого монастыря, которые утверждаются епархиальными архиереями. Устав предусматривает существование подворий, состоящих в ведении монастырей, но находящихся за их пределами. «Деятельность подворья... регламентируется уставом того монастыря, к которому данное подворье относится, и своим собственным гражданским уставом. Подворье находится в юрисдикции того же архиерея, что и монастырь. В случае, если подворье располагается на территории иной епархии, то за богослужением в храме подворья возносится как имя епархиального архиерея, так и имя архиерея, на территории епархии которого находится подворье» (XII.9).

Устав содержит также положение о том, что при выходе монастыря из юрисдикции Русской Православной Церкви он лишается «права на имущество, которое принадлежало монастырю на правах собственности, пользования или на иных законных основаниях, а также права на использование в наименовании названия и символики Русской Православной Церкви» (XII.10). В ныне действующем Уставе нет имевшегося в прежнем Уставе положения о том, что все монастыри Русской Церкви должны быть общежительными.

Относительно монастырей и монашествующих Архиерейский Собор 2000 г. принял «Определение», согласно которому «...для улучшения подготовки к постригу и повышения ответственности лиц, его принимающих, признано необходимым перейти к практике пострижения в мантию только по достижении тридцати лет, за исключением студентов духовных школ и вдовых священнослужителей. Нельзя признать нормальным положение „тайных» и „странствующих» монахов и монахинь, не несущих церковного послушания». Собор напомнил, что постриги должны совершаться только по благословению епархиальных Преосвященных; недопустимо необоснованное исключение монашествующих из монастырей (возможно оно лишь в крайних случаях и только указом правящего архиерея). Собор подтвердил необходимость тщательного подбора духовников женских обителей и указал, что ими должны быть семейные священнослужители (в редких случаях ими могут стать пастыри, имеющие богатый духовный опыт и находящиеся в преклонных летах)⁶⁶.

Коротко остановимся на судьбах русских монастырей XX в.

Известно, что в начале прошлого века в России насчитывалось свыше тысячи монастырей с разным статусом. Среди них выделялись лавры (Троице-Сергиева, Александро-Невская, Киево-Печерская, Почаевская), ставропигиальные (их было семь) и приписные монастыри (так назывались мелкие монастыри, приписываемые к отдельным крупным), скиты (поселения монахов-отшельников, возникавшие вдали от монастырей), пу́стыни (маленькие монастыри или даже кельи, появлявшиеся в безлюдных, малодоступных местах), кино́вии (особый вид монастырского общежительства, при котором никто, включая настоятеля, не мог иметь личной собственности).

Монастыри, помимо религиозной деятельности, занимались просвещением населения, оказывали социальную помощь престарелым, больным и нуждающимся. Как отмечал известный русский историк В. О. Ключевский, «древнерусское монашество было точным показателем нравственного состояния своего мирского общества: стремление покидать мир усиливалось не оттого, что в миру скоплялись бедствия, а по мере того как в нем возвышались нравственные силы»:⁶⁷ (Имеющиеся обобщенные справочники⁶⁸ свидетельствуют о том, что роль монастырей до конца не изучена ни исторической, ни историко-правовой наукой.)

Октябрь 1917 г. прервал естественное развитие российских монастырей.

Русские святыни, ставшие эталонами зодчества, – творческое наследие народа, чья судьба неотделима от судеб православных обителей. (В одной Москве до 1917 г. было 25 мужских и женских монастырей, игравших большую роль в политической, культурно-просветительной жизни не только Первопрестольной, но и всей страны.)

Практическое претворение в жизнь январского Декрета 1918 г., лишившего Церковь собственности, началось с монастырей. Национализация монастырей отбирала у монашествующих все юридические права и средства к существованию – земли, капиталы, недвижимость. Специально созданный ликвидационный VIII отдел Наркомюста под руководством П. А. Красикова спешил выселить монашествующих из обителей, мотивируя это «огромной потребностью трудовых классов в помещениях».

Первый удар приняли на себя московские монастыри. Настоятели получили указания освободить здания в течение трех дней. По распоряжению юридического отдела Моссовета Богоявленский монастырь был обязан сдать все документы в семидневный срок (время празднования Рождества), за нежелание исполнять приказ грозила уголовная ответственность. В Богоявленском, Николо-Греческом, Сретенском, Заиконоспасском монастырях устроили рабочие общежития, в Скорбященском монастыре разместили артдивизион, а в самых древних – Спасо-Андронниковом, Ивановском и Новоспасском – победившая власть организовала концентрационные лагеря НКВД⁶⁹. К началу 20-х гг. в мужских обителях города осталось лишь по нескольку монахов, большая их часть подверглась административному выселению. Некоторые женские обители (Страстной, Никитский монастыри) сумели сохраниться, так как в первые месяцы Советской власти монахини и послушницы организовали в них швейные мастерские, выполнявшие заказы Красной Армии.

Ущемление Церкви в правах вызвало в стране негодование духовенства и верующих. Ответом на него стали первые террористические акции: в Киеве убит митрополит Владимир, в Тобольске в реке Тобол утоплен епископ Гермоген. Среди духовенства, монашествующих и мирян, стоявших вне гражданской войны, с октября 1917 г. по конец 1921 г. погибло свыше 10 тыс. человек.

К 1921 г. закрылось 700 монастырей. Каждое закрытие, как правило, сопровождалось поруганием и ликвидацией священных останков православных подвижников. По официальным данным VIII отдела Наркомюста, до конца 1920 г. в различных губерниях совершено более 60 вскрытий мощей. Среди них мощи святых Алексия, Гермогена, Ионы, Филиппа в Успенском соборе Москвы, святого А. Невского в Петрограде, святого Тихона Задонского в Воронеже, святого Феодосия в Чернигове. Чаще всего вскрытие происходило по решениям местных властей (но инициатива спускалась сверху) или на основании циркуляра Наркомюста от 25 августа 1920 г. «О ликвидации мощей» (мощи было велено сдавать в музей или закапывать в землю).

Голод 1921 г. стал удобным поводом для разграбления монастырей. Так, из Троице-Сергиевой лавры вывезли 57 пудов⁷⁰ серебра, Андроникова монастыря – 28, Симонова – 26, Новоспасского – 38, Вознесенского – 25. Газеты тех лет отмечали, что монахи оказывали власти сильное сопротивление (результат – за 1922–1923 гг. уничтожено 1962 монаха и 3447 монахинь⁷¹).

Принятое ВЦИК постановление от 8 апреля 1929 г. «О религиозных объединениях» и последующие за ним инструкции еще больше стеснили правовое и материальное положение духовенства на местах, что привело к его резкому сокращению. Появилась, например, обязательная регистрация религиозных объединений и их членов, которым местные органы власти могли отказать в регистрации без каких-либо объяснений. Церковная жизнь ограничивалась только богослужением в стенах храма.

Положение Церкви особенно осложнилось в ходе нарастания темпов индустриализации. «Антиколокольная кампания» буквально захлестнула страну, досужие умы уже подсчитывали вес колокольного металла и выдвинули идею развития электротехнической промышленности на базе колокольной бронзы. По материалам Рудметаллторга, за 1929–1930 гг. было сдано 11 тыс. т колокольного лома, но для его обработки в стране не хватало производственных мощностей и отсутствовала нужная технология.

Вслед за снятием колоколов разрушению подверглись храмы. В 1928 г., чтобы построить новое здание в Кремле, разрушили колокольню и Николаевскую церковь Сретенского монастыря, в 1929 г. взорвали Чудов и Вознесенский монастыри. Вскоре страшный взрыв уничтожил Успенский собор и крепостные стены Симонова монастыря (все они находились в Москве).

Нравственные и материальные утраты тех лет трудно восполнимы. Ведь происходило не только угнетение и уголовное преследование миллионов людей, исчезновение образцов церковного искусства (колоколов, икон, утвари и многого другого), потерянными оказались секреты колокольного литья, иконописи и т. д. Стране нанесен огромный моральный урон, выразившийся прежде всего в снижении нравственного уровня населения.

Сталинский тезис об усилении классовой борьбы по мере продвижения к социализму предопределил волну массовых репрессий. Одними из первых под колесо машины уничтожения попали священнослужители и верующие. В 1937 г. погибло около 100 тыс. приходского и монашествующего духовенства.

В предвоенные годы от высшего духовенства осталось четыре человека: два епископа и два митрополита (они составляли епископат Церкви до 1939 г.). Это митрополит Московский Сергий (Страгородский), митрополит Ленинградский Алексий (Симанский), архиепископ Петергофский Николай (Ярушевич), управляющий Новгородской и Псковской епархиями, и архиепископ Дмитровский Сергий (Воскресенский).

К 1941 г. Русская Православная Церковь имела 3021 действующий храм, причем около 3 тыс. из них находились на территориях, вошедших в 1939–1940 гг. в состав СССР. Священнослужителей насчитывалось чуть более 6 тыс. (в 1914 г. клир составлял 66 100 священников и диаконов).

Патриотическая позиция, занятая Русской Православной Церковью с первых дней Великой Отечественной войны, долгое время оставалась предметом пристального внимания зарубежных исследователей. Одни из них стремились объяснить ее цепью случайностей, другие упрекали Церковь за то, что она не выполнила своего религиозного долга и не встала на сторону тех, кто шел на Россию под лозунгом «С нами Бог». Отечественные историки, как правило, хранили молчание. Лишь в отдельных работах атеистического характера отмечалось, что духовенство использовало людское горе для усиленного насаждения религиозных чувств.

Казалось бы, начавшаяся война должна была обострить противоречия между государством и Церковью, но этого не произошло. Национальные и патриотические корни русского православия оказались сильнее сложившегося антагонизма. Патриотическая деятельность Русской Православной Церкви в те тяжелейшие годы выражала естественные чувства нашего народа и вселяла уверенность в победу.

Сентябрьская 1943 г. встреча Сталина с митрополитами в Кремле явилась поворотным моментом в государственно-церковных отношениях. Секретное постановление СНК СССР от 26 августа 1945 г. № 2137–546 «О православных монастырях» обязывало Совет по делам Русской Православной Церкви в кратчайшие сроки изучить правовое и хозяйственное положение монастырей, действующих на территории СССР. Анализ показал, что на октябрь 1945 г. действовало 75 монастырей: 42 женских с 3125 монахинями и послушницами и 33 мужских с 855 обитателями (монахами и послушниками). По возрастному составу две трети монашествующих были старше 60 лет. Территориально монастыри распределялись следующим образом: в РСФСР – 2 (в Курской и Псковской областях), на Украине – 42, в Молдавии – 24, Белоруссии – 3, Литве – 2, Латвии и Эстонии – по 1. В справке, составленной Советом, указывалось: «Большинство монастырей – общежительные, часть из них действовала по старинным писанным монастырским уставам, а часть – писанного устава не имеет и руководствуется правилами по традиции (так живут все молдавские монастыри, кроме Кишканского). Пострижение в большинстве монастырей происходит по достижению зрелого возраста – не моложе 30 лет. (Но в Молдавии из 1159 монашествующих 57 не достигли 18-летнего возраста и 81 – 25-летнего.)».

Кроме того, в справке были даны жесткие партийные рекомендации по изменению монастырской жизни:

«1) необходимо, чтобы Московская Патриархия ускорила составление устава, по утверждению его СНК СССР он должен применяться во всех монастырях (обратить внимание на возраст, на недопустимость малолетних в общинах, на запрещение монастырям пользоваться такими правами юридического лица, как, например, сдача в аренду посторонним лицам земельных участков и домовладений);

2) следует постановлением СНК закрепить имеющиеся угодья, а местным властям возвратить изъятые после немецкой оккупации земли монастырям при соответствующем ходатайстве;

3) выйти в СНК СССР с просьбой о необходимости дать землю тем монастырям, у которых ее нет, организовать в них кустарно-промысловые предприятия;

4) признать недопустимым пребывание в монастырях школ;

5) просить СНК СССР обязать республики удовлетворить просьбы монастырей о выводе с их территорий различных учреждений по соответствующему заключению местного уполномоченного Совета по делам Русской православной церкви;

6) считать, что вопрос о налоговом обложении монастырей не вполне разрешен постановлением СНК СССР от 26 августа 1945 г. и нуждается в пересмотре».

«Государственная забота» проглядывала сквозь каждый вывод. Тем не менее осень 1945 г. действительно принесла изменения в государственно-церковные отношения, власть взяла курс на использование сил и влияния Церкви, но под своим контролем. Монастырям, особенно молдавским и украинским, надлежало кормить лежащую в руинах страну.

В 50-х гг. поставками облагались 46 монастырей из 64. В 1957 г. они сдали государству 12 389 кг мяса, 52 449 л молока. Для малочисленных монастырей с монашествующими среднего возраста выполнение поставок год от года становилось труднее. Патриарх Алексий и другие видные иерархи Церкви не раз обращались в Совет об отмене непосильных поставок. Решить этот вопрос пытался председатель Совета по делам Русской Православной Церкви Г. Г. Карпов, но безуспешно.

1958 г. принес крупные изменения в жизнь монастырей и всей Церкви. Программа Первого секретаря ЦК КПСС Н. С. Хрущева включала в себя не только «построение коммунизма», но и «полное преодоление религиозных пережитков» капитализма в сознании советских людей. После долгого перерыва на страницах газет и журналов появились антирелигиозные статьи, вновь (как и в два предвоенных десятилетия) стали закрываться храмы.

21 февраля 1960 г. был уволен со своего поста Г. Г. Карпов, чья деятельность показалась новому руководителю страны слишком лояльной. Его преемником стал В. А. Куроедов. После слияния Совета по делам Русской Православной Церкви с Советом по делам религиозных культов он возглавил Совет по делам религий при Совете Министров СССР.

Под давлением государства Архиерейский собор 1961 г., открывшийся в день памяти преподобного Сергия Радонежского в Троице-Сергиевой лавре, внес изменение в «Положение о Русской Православной Церкви» (оно касалось организации приходского управления). Согласно ему настоятель вместе с клириками устранялся от управления на приходском собрании и приходском совете, т. е. все хозяйственные и финансовые вопросы решали мирянское по составу собрание и совет во главе с председателем, старостой и казначеем. (Данное положение было отменено лишь Собором 1988 г.)

Храмы закрывали только потому, что они или были открыты во время оккупации, или находились вблизи школ, или мешали начавшемуся строительству. Закрывались и монастыри. Из 47 монастырей, действовавших на территории Союза ССР в 1959 г., к середине 60-х гг. осталось только 16. Русскую святыню – Киево-Печерскую лавру – закрыли под предлогом ремонта и реставрации.

Монастырская жизнь замерла на долгих два десятилетия. Страна «строила коммунизм» и «преодолевала религиозные пережитки капитализма». Однако очередной социальный эксперимент, как и все предыдущие, не возымел ожидаемого результата.

Перемены в обществе в середине 80-х гг. коснулись всех сфер жизни, в первую очередь духовной. Возрождались и монастыри. К концу 1988 г. их было 22, а через десять лет – 478.

Сегодня эти обители ведут огромную просветительскую, миссионерскую и благотворительную деятельность.

Более подробно ознакомимся с одним из старейших российских монастырей – Спасо-Преображенским Соловецким мужским монастырем. Спасо-Преображенский Соловецкий ставропигиальный общежительный мужской монастырь, первого класса, Кемского уезда Архангельской губернии, расположенный на Соловецком острове в Белом море, основан в 1429 г., дважды (в 1485 и 1538 гг.) горел. В 1657 г. в нем возник раскол среди иноков, приведший к мятежу, продолжавшемуся семь лет. В 1676 г. правительство взяло монастырь приступом. На его территории до революции действовало восемь каменных храмов: 1) Соборный в честь Преображения Господня; 2) Троицкий Зосимо-Савватиевский; 3) трапезный во имя Успения; 4) во имя святого Николая Чудотворца; 5) Благовещения Пресвятой Богородицы; 6) больничный во имя святого Филиппа, митрополита Московского; 7) во имя преподобного Германа, Соловецкого чудотворца; 8) во имя преподобного Онуфрия Великого.

К монастырю приписаны скиты, расположенные на островах Соловецком, Анзерском и Большая Муксалма. При монастыре три гостиницы для паломников⁷².

«Первоначальником» Соловецкого монастыря считается Кирилло-Белозерский постриженик Савватий, которого на необитаемый Соловецкий остров в суровом Белом море (около 1429 г.) привело «пустыннолюбие». Вместе с иноком Германом он проводит на Соловках несколько лет. После его смерти Герман встретил Зосиму, которого влекла отшельническая жизнь и жажда духовных подвигов. Он и стал основателем монастыря, предварительно испросив на это благословения епископа Новгородского. Таким образом, первоначальное обиталище отшельника превратилось в 30-е гг. XV в. в монастырь.

Очень большую роль в жизни монастыря и его организации играли устные заветы и установленные правила основателя. Так, преподобный Зосима «заповедовал» не держать на монастырском острове скот. Выполняя его завет, соловецкие иноки содержали ферму на Муксалминском острове в течение столетий, невзирая на трудности, связанные с выполнением завета⁷³.

В конце XVI в. под руководством соловецкого монаха Трифона сооружаются крепостные стены, превратившие монастырь в пограничную крепость. В качестве крепости монастырь выступил в 1611 г., когда подвергся нападению шведов, и в 1845 г. во время появления в Белом море английских кораблей. В 1850 г. утвержден рисунок флага для крепостной башни и судов Соловецкого монастыря.

В 1632 г. монастырь относился к казне Большого дворца, откуда получал царские пожертвования, в 1765 г. его объявили ставропигиальным.

Монастырь постоянно заботился о сохранении строгости своего устава и «духовной крепости» иноков. Человек, изъявивший желание поступить в обитель, обязан был в качестве «богомольца» на протяжении года трудиться на благо монастыря. В течение данного срока проверялись его способность переносить тяготы жизни в северном монастыре и искренность его желания отречься от соблазнов и благ мира, лишь после этого он становился послушником. Обязательный трехлетний послушнический искус на Соловках мог быть (по усмотрению монастырского начальства) продлен на несколько лет. Послушники не только участвовали в монастырском труде, но и присутствовали на церковных службах, имели свое келейное правило, трапезничали вместе с монахами. После длительного испытания послушник удостаивался чести принять монашеский постриг.

Монашествующие подразделялись на три степени: новоначальных (рясофорных), малосхимников (их обычно и называли монахами) и великосхимников (их часто именовали схимниками). К XIX в. в «великую схиму» посвящались чаще престарелые или очень больные малосхимники, что, по мнению одного из соловецких старцев, связывалось с трудностью обетов (безмолвия и затворничества), принимавшихся великосхимниками.

В соответствии с «чином» менялась и одежда инока: новоначальным полагались ряса и камилавка (шапочка из валяной шерсти), малосхимникам – монашеская мантия и клобук («шлем спасения»), а великосхимникам – ку́коль (вид капюшона, закрывающий не только голову, но и плечи, грудь и спину, с изображениями креста на них). Кроме того, малосхимникам выдавался кожаный пояс (парама́н), надевавшийся крестообразно, а великосхимникам – анала́в (четырехугольный кусок ткани или кожи, закрывающий плечи и завязывающийся крестообразно на поясе).

Помимо монашеского одеяния, инокам полагались по Уставу рубашки, кафтаны и шубы, сшитые из недорогих тканей и мехов. В «Уставе Иосифа Волоцкого» предусматривалось, что монах для получения новой одежды должен был предъявить старую (ветхую).

Обряд пострижения – важный, но только начальный момент в духовной жизни инока. Преподобный Елеазар так описывал его: «В ночь перед пострижением послушника отводят в особую келью и повелевают проводить ночь без сна. Игумен избирает из братии старца, который мог бы наставлять новоначального инока. Старец молит игумена не возлагать на него такого тяжелого бремени, признавая себя самого нуждающимся в наставлении и руководстве. Игумен делает ему замечание за ослушание, и старец повинуется и берет у игумена благословение. Готовящегося к пострижению вводят в церковь, снимают с него мирские одежды и облекают в рясу. Перед царскими вратами на аналое ставят Евангелие и кладут ножницы. После того как священник или монах совершат обряд по чину, целуя Евангелие, спрашивает нового инока о его имени, и тот называет свое имя. Из его рук берут Евангелие, игумен призывает старца и передает его в послушание старцу. Старец ведет инока сначала к храму преподобных Зосимы и Савватия, а потом в свою келью, совершив все по келейному чину, читает с ним часы и кадит образа.

Старец же учит новоначального инока Иисусовой молитве, следит за ним в трапезной и в храме, наставляет в правилах иноческой жизни. Он показывает иноку, где тот должен сидеть в трапезной, где стоять в келье при совершении правила, т. е. посвящает его во все тонкости поведения монаха».

Со дня пострижения начиналась монашеская жизнь. Значительную часть дня монашествующий читал молитвы (в церкви и келье). Порядок жизни в общежительном монастыре определяла череда церковных богослужений:

«келейное правило» (совершалось каждым монахом в келье) – в 2 ч пополуночи;

вседневные церковные службы в соборе (в XIX в.);

полуно́щница (присутствуют все обитатели монастыря) – в 3 ч пополуночи, затем – у́треня (рядовые иноки начинают покидать храм);

ранняя литургия (остаются в храме священнослужители и «клирошане») – в 6 ч;

поздняя литургия (присутствует настоятель и все священнослужители) – в 9 ч.

После обедни возглавляемая канонархом⁷⁴ процессия с молитвенным песнопением направляется в трапезную;

тра́пеза;

ранняя вечеря (их служилось две) – в 16 ч пополудни;

поздняя вече́ря (присутствуют все иноки, послушники и богомольцы) – в 18 ч (зимой в 17 ч);

повече́рие;

ужин в трапезной, в конце которого читаются молитва на сон грядущий и помяники.

После ужина обитатели монастыря расходятся по кельям.

Церковные службы в будние дни шли 7–8 ч, в праздники – еще дольше. Такое количество служб было возможно только в крупном монастыре с большим числом священнослужителей и в храме с несколькими приделами, поскольку в течение суток один священник мог служить только одну литургию, так же как у одного престола могла служиться лишь одна литургия.

Жизнь монаха начиналась глубокой ночью, когда с колокольчиком «будильника» он вставал на келейное правило. Чин⁷⁵ келейного правила определялся монастырским Уставом, но число молитв и поклонов могло быть увеличено по желанию инока и с благословения его духовного отца. По звону колокола в темноте монахи шли в один из храмов на полунощницу. «Будильник» наблюдал за тем, чтобы присутствовали все, к отсутствующим шел в келью. О неявившихся докладывал настоятелю с объяснением причин отсутствия. После полунощницы первыми храм покидали монахи, работавшие в хлебнях, трапезной и на кухне. Постепенно уходили все остальные и приступали к исполнению своих «послушаний».

Вместе монахи вновь собирались на трапезы, которые совершались также «по чину». Во время трапезы, предваряемой молитвой, монах-чтец читал жития святых, память которых приходилась на этот день, или поучения Ефрема Сирина. Есть надлежало в полном молчании и «в меру», которая тоже оговаривалась Уставом. Первая трапеза на Соловках состояла из четырех перемен (самой распространенной пищей в мясоед⁷⁶ была треска), последняя – из каши с молоком. В постные дни ели овощи, грибы, ягоды.

На вечерней трапезе в Соловецком монастыре было три перемены блюд. Вина за трапезой не полагалось, только в воскресные дни старшей братии предлагалась винная порция, но не в трапезной, а в келарской. Работники трапезной (чашники, чтецы и др.) обедали после остальной братии, к ним могли присоединиться и опоздавшие, но только с разрешения. Хлеб подавался, как правило, ржаной и «мерою», причем свежий хлеб подавался редко, а пшеничный – только по большим праздникам.

На протяжении светового дня рядовые монахи и послушники в суровом климате Соловков занимались физическим трудом (послушанием). Среди монахов были дрожечники, кузнецы, портные, валяльщики, прачечники, скотники, смолокуры, повара, свечники, а также иконописцы, позолотчики, звонари, шкиперы и пр. По мере разветвления монастырского хозяйства его отдельные отрасли обособлялись в «ключи», за работой в которых следил главный контролирующий.

В системе послушаний (помимо физического труда) значительная роль отводилась церковному богослужению. Монахи-священники (иеромонахи) и диаконы (иеродиаконы), а также «клирошане» составляли особую группу, которая редко привлекалась для черной работы. Их главной обязанностью являлось уставное церковнослужение.

На вершине системы послушаний находилась деятельность настоятеля и «соборных старцев». Настоятель монастыря (сначала игумен, а потом архимандрит) руководил обителью и был духовным отцом всей братии, при его участии решались все дела.

В монастыре действовал Совет соборных старцев. В него входили наместник (первый заместитель настоятеля, которому подчинялись все сферы деятельности монастыря), казначей (руководил всеми финансами монастыря), ризничий (ведал монастырской ризницей, где хранилось церковное имущество и монастырские реликвии), ке́ларь (отвечал за строительство и обустройство келий). В 1629 г. Указом Михаила Федоровича Соловецкому монастырю разрешили избирать келаря и казначея на Соборе, донося об избрании Патриарху.

Один из самых опытных и уважаемых старцев становился духовником всей братии, к нему иноки могли обратиться в любое время, а в период Великого поста обязательно исповедовались. Кроме указанных лиц, в Совет соборных старцев входил благочинный, который надзирал за поведением братии и богомольцев и в церкви, и на трапезе, и в кельях. Соборные старцы избирались братией и утверждались в синодальный период указами Московской синодальной конторы. Они собирались на соборы, где обсуждались основные вопросы жизни обители.

Соловецкий монастырь – один из многих сотен монастырей России, его бытие дает представление о монастырской жизни в прошлом и настоящем.