СОБРАНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

В 27 год царствования государя Юстиниана, постоянного августа, в 12 год после консульства славнейшего мужа Василия, в четвертый день майских ид, первого индикта, заседали в судебной палате почтеннейшие епископы сего царствующего города⁸⁵:

Евтихий, святейший патриарх царствующего города Константинополя, нового Рима,

Аполлинарий, святейший архиепископ великого города Александрии,

Домнин, святейший патриарх великого города Феополя,

Стефан, благоговейнейший епископ рафийской.

Георгий, благоговейнейший епископ тивериадский, и прочие, как выше в первом собрании.

Диодор, архидиакон и первенствующий из почтеннейших нотариев, сказал: „в предшествующее собрание вашего святого собора, по прочтении некоторых пунктов, вы высказали между прочим намерение на другой день поднять вопрос о трех главах. Итак ныне собрался ваш святой собор; о чем и представляем на благоусмотрение“. Святой собор сказал: „пусть прочитают, что уже сделано“. Когда это было исполнено, святой собор сказал: „так как надолго затянулся вопрос о Феодоре, который был епископом святой церкви Мопсуестской, и о послании, приписываемом Иве, и о сочинениях Феодорита: то всякому стало известным то, что в разных книгах написал сам Феодорит, и то, что относится к исследованию других двух глав. Но так как постановлено в непременную обязанность – вопрос о них обсудить сообща: то нотарии наши на первый раз пусть прочтут те места из книг Феодора, за которые, как мы знаем, он и обвинен святыми отцами“. Нотарии сказали: „у нас под руками те выписки, которые вы выбрали из сочинений Феодора“. Святой собор сказал: „пусть они будут прочтены“. И диакон и нотарий Каллоним взял их и прочитал:

1) Из третьей книги Феодора Мопсуестского против нечестивого Аполлинария:

„Итак, каким образом ты, которому особенно и более всех приличествует управление умами, утверждаешь, что рожденный от Девы есть Бог и от Бога – единосущен Отцу, разве, быть может, ты повелеваешь нам сотворение его приписывать Духу Святому? Но кто же Бог от Бога и единосущен Отцу? О чудо! тот же, кто рожден от Девы и кто, по божественному писанию, был зачат и воплотился во чреве матери наитием Духа Святого? Быть может, (Бог) присутствовал в нем; потому что как только он зачат, то начал быть и храмом Божиим; тем не менее мы не должны думать, что от Девы родился Бог; разве, быть может, мы должны считать одним и тем же и то, что родилось, и то, что в рожденном храме, т. е. и Того, кто в этом храме есть Бог Слово? Однако же на основании твоих слов следует даже провозглашать, что рожденный от Девы действительно Бог и от Бога – единосущен Отцу. Но если рожденный от Девы не есть воспринятый человек, но воплотившийся Бог, то каким образом мы будем называть его Богом от Бога и единосущным Отцу, не упуская из виду, что плоть не может получить такого наименования? Да! говорить, что Бог родился от Девы, – безумие; ибо это не иное что, как утверждать, что Он родился от семени Давидова из существа Девы и в ней был зачат; так как то, что – от семени Давидова и из существа Девы, находилось во чреве матери и, зачатое наитием Святого Духа, родилось от Девы; да перестанут поэтому говорить нам, что Бог от Бога и единосущный Отцу родился от Девы, – потому что Он обитает в рожденном храме; ведь не сам по себе родился Бог Слово, а воплотился, как говорит этот мудрец. Итак, если говорят, что Он родился с плотию, а рожденное есть Бог от Бога и Бог единосущный Отцу, то необходимо тоже сказать и о плоти. Если же нет, то конечно (рожденный) есть плоть; поскольку он ни Бог от Бога, ни единосущен Отцу, но от семени Давидова и единосущен тому, чье есть семя; и Бог от Бога и единосущный Отцу не то, что родилось от Девы, разве, быть может, часть рожденного, так как он сам в дальнейших главах называет божество частию Христа; но не божеское естество родилось от Девы, а родился от Девы тот, кто произошел из существа Девы. Не Бог Слово родился от Марии; родился же от Марии тот, кто – от семени Давидова. Не Бог Слово родился от жены, но родился от жены тот, кто силою Святого Духа зачат в ней. От матери родился не единосущный Отцу, – потому что, по слову блаженного Павла, Он не имеет матери, – но тот, кто силою Духа Святого, напоследок дней, зачался во чреве матери, именно тот, о котором поэтому сказано, что он без отца“.

2) И потом:

„Тотчас же при самом зачатии в нем начал быть Бог Слово; ибо присутствовал в нем не только во время вознесения на небо, но и при воскресении из мертвых, и именно как воскрешающий его, согласно своему обетованию. И не при воскресении только из мертвых присутствовал в нем, но и при пригвождении ко кресту и при крещении и после крещения – при совершении им дела Евангелия, а равно и до крещения при выполнении им постановлений закона, – при представлении (его во храм) по закону, и при обрезании, и при обвитии пеленами во время рождения. Находился в нем (Бог Слово) также и при самом рождении и в то время, когда он был во чреве матери с первого момента его зачатия; ибо (Бог Слово) указывал план домостроительства, которое обосновывалось на нем, так что вел его к совершенству по определенному плану».

3) И потом:

„Он (Бог Слово) ведет его ко крещению, а после него к смерти; потом, согласно своему обещанию, воскрешает его, возводит на небо, помещает одесную Бога чрез свое соединение (с ним), вследствие которого он восседает и почитается всеми и всех будет судить. Но цель всего этого Бог Слово имел у Себя, когда обитал в нем и исполнял все по тому плану, который считал лучшим сам по своему предопределению и намерению, какое установил относительно того, что имело последовать в будущем, и по своему благоволению, какое имел к нему; ибо пребывал в нем от начала, и по избранному плану вел его к совершенству“.

4) Из той же книги:

„Тому, кто воспринят, Он (Бог Слово) оказывал содействие к (совершению) предположенных дел: когда Он делал это, тогда вместо разума было божество у того, кто воспринят; ибо и у всех, кому Он оказывал свое содействие, оно не занимало место их ума. Если же он и оказывал некоторое особенное содействие тому, кто воспринят; то не то производил, чтобы божество занимало место ума. Но если, по вашим словам, у того, кто воспринят, вместо ума было божество: то каким образом он во время страдания испытывал страх? почему при наступлении роковой необходимости ему нужна была особенная молитва, которую он возносил к Богу (по слову блаженного Павла) с воплем крепким и с многими слезами? каким образом одержим был таким страхом, что вследствие чрезмерной боязливости обливался потоками пота; ибо евангелист ясно говорит, что пот капал на землю подобный каплям крови? почему он нуждался в пришествии и явлении ангела, который во время испытания восстановлял его дух, укреплял его бодрость, воодушевлял его на предстоящую неизбежность страдания, располагал его к мужественному перенесению мучений воспламенял его на терпеливое преодоление зол, показывал плод от перенесения настоящих мук, – имеющую последовать после страданий перемену его состояния на доброе состояние славы? Ибо кто, по слову евангелиста, укреплял его, то есть, ангел, тот этими словами придавал ему мужества и убеждал его стать выше природной слабости, и, укрепляя его мысли, делал его мужественнее».

5) И потом в той же книге тот же Феодор от лица Христова как бы в ответ Петру, который говорит о крестном страдании Христу: «милосерд Ты, Господи, не имать быти Тебе сие» (Матф.16, 22), такую сделал вставку:

«Иди за мною, сатано: соблазн ми еси: яко не мыслиши, яже суть Божия, но человеческая» (Матф. 16, 23). Смерть для меня не позор, я не стану, взирая на человеческую славу, избегать ее, как недостойной; я благодушно перенесу испытание смерти ради весьма многих будущих благ, которыми буду наслаждаться и сам и чрез меня все; не оскорбляй и не возмущай моей души, убеждая бежать рода смерти достойного порицания“.

6) И потом:

Выражение: «возведен бысть Духом» (Матф. 4, 1) явно означает то, что он был руководим Духом; Им был укрепляем для мужественного перенесения предположенного; Им был направляем к должному; Им был научаем тому, что следовало; Им был укрепляем мыслию, так что способным стал на столь трудное состязание. И блаженный Павел говорит: «елицы бо Духом Божиим водятся, сии суть сынове Божии» (Рим. 8, 14), говорить, что водятся Духом Божиим те, которые Им управляются, Им научаются, Им наставляются к лучшему, от Него приемлют учение о нужных предметах. А когда евангелист сказал, что «Иисус исполнь Духа Свята возвратися от Иордана» (Лук. 4, 1), то он ясно показал, что (Иисус) с тою целию получил в крещении Духа Святого, чтобы вследствие этого стяжать предначертанную силу. С этою целию он веден был Духом и на ту борьбу, в какую он, ради нас, имел вступить с диаволом“.

7) И потом:

„Итак пусть скажут нам считающиеся умнейшими всех: если у Господа Христа, сущего по плоти, вместо ума было божество, как они говорят, то почему Христос нуждался при этом в содействии Святого Духа? Ибо божество Единородного не имело нужды в Духе ни для оправдания, не имело нужды в Духе ни для совершения чудес, не имело нужды в Духе ни для наставления в том, что следовало совершить, не нуждалось в Духе ни для того, чтобы он мог явиться непорочным. Ибо если вместо ума – божество, а силы его достаточно было на все; то все должно было проистекать из этого источника, так что обитание Святого Духа было излишне. Но говорится, что он помазан Духом и Дух обитал в нем и помогал ему во всем, что было предначертано; и он из этого источника заимствовал учение и силу и силою Духа же Святого совершил оправдание и стал непорочен».

8) Того же Феодора из четвертой книги против нечестивого Аполлинария:

„(Аполлинарий) говорит: то, что было прежде веков, явилось в последние дни, – говорит потому именно, что некоторые признают это; тогда как никто из пекущихся о благочестии не позволяет (себе) увлечься тою болезнию безумия, чтобы сказать, что Сый прежде веков явился в последние дни. И из этого он заключает, что необходимо, чтобы и сущее в последние дни было прежде веков, и обвиняет тех, которые не всегда делают обратное заключение, как будто исповедующие, что Сын – един, должны всегда делать обратное заключение. И кто не станет ублажать вашего безумия? Кто не пожелает приобресть таких учителей, вводящих в разум благочестия такое смешение, что начинают говорить, что сущее прежде веков явилось в последние дни, и отчуждают его от его естества и низводят к худшему? Далее они делают и обратное заключение, именно, – что и явившееся в последние дни существует прежде веков; тогда как, может быть, им следовало бы сказать, что Тот, кто был прежде веков, воспринял того, кто, по слову блаженного Павла, явился во времени. Итак, следуя вашим законам и принимая изобретенный твоею мудростию способ обратного заключения, а, еще лучше, способ извращения, мы все перемешаем вместе, и не будет никакого различия – между выражением «Бог“ и выражением „раб», – между храмом Божиим и тем, кто вселился в храме, – между тем, кто освобожден от уз смерти, и тем, кто освободил. – между тем, кто в страданиях явился совершенным, и тем, кто сделал совершенным, – между тем, кто заслужил память, и тем, кто стал помнящим, – между тем, кто удостоился посещения, и тем, кто посетил, – между тем, кто малым чим умален от ангел, и тем, кто умалил, – между тем, кто увенчан славою и честию, и тем, кто увенчал, – между тем, кто поставлен «над делы рук» Божиих, и тем, кто поставил, – между тем, кому они (дела) покорены, и тем, кто покорил (Пс. 8, 5–8)“.

9) Того же Феодора из третьей книги против нечестивого Аполлинария:

„Итак, когда воздвиг из мертвых того мужа, «егоже», ради веры в будущее, «предустави... судити вселенней» (Деян. 17, 31), и когда по слову блаженного Павла, явил его судиею вселенной; то поистине удостоил его единения с собою и чрез это соединение с собою сделал его столь причастным (себе), что он стал общником и в поклонении; так как хотя все воздают должное поклонение божескому естеству, но при поклонении имеют в уме и того, кого Он нераздельно соединил с собою; из чего очевидно, что Он возвел его на высоту“.

10) И потом:

„Я, которого вы видите, ничего не могу делать силою своего естества; так как я – человек; а делаю потому, что «Отец во мне пребываяй, той творит дела» (Ин. 14, 10). Ибо так как и «Аз во Отце и Отец во мне» (Ин. 14, 11), а также Бог Слово единородный – во мне: то ясно, что и Отец вместе с Ним во мне пребывает и творит дела. И нисколько не должно казаться удивительным такое мнение о Христе, когда он сам ясно говорит о прочих людях: «аще кто любит мя, слово мое соблюдет: и Отец мой возлюбит его, и к нему приидем и обитель у него сотворим» (Ин. 14, 23). Ибо если у каждого из таких людей устрояют обитель и Отец и Сын, то что удивительного в мнении, что в Господе, по плоти Христе, вместе оба пребывают; с общением Их по существу, быть может нераздельно и общение пребывания“?

11) И потом:

„И душу сначала получает именно человеческую и одаренную бессмертием и разумом, и уже чрез воскресение сообщает ей неизменяемость: так чрез воскресение сообщил это и нам. Посему до воскресения из мертвых он укоряет Петра за то, что этот соблазняет его своими словами (Матф. 16, 23), и объятый во время страданий сильным страхом нуждается в явлении ангела, укрепляющего его для перенесения и преодоления угрожающих зол (Лук. 22, 43); а по воскресении из мертвых и по вознесении на небеса, став бесстрастным и совершенно неизменяемым и сидя одесную Отца, судит всей вселенной, – потому именно, что божеское естество творит в нем суд“.

12) И потом:

«Итак ты, умнейший всех и здесь учишь, что мы имеем ум Христов; так как имеем Святого Духа, – того Духа, который восполнял Христу некую силу (ума), сообщая ему разумение к совершению всего того, что должен был он совершить; подобно тому, как и выше мы показали, что он Духом водим был в пустыню на сражение против диавола; ибо чрез помазание Духа он получил и разумение и силу к исполнению того, что должен был сделать, и сделавшись причастным Ему, он не только творил чудеса, но и знал отчетливо каким образом следует пользоваться чудесами, чтобы возвестить народам благочестие, понести слабости труждающихся и таким образом привести свое намерение в исполнение; поэтому он и оправдался и явился непорочным, частию чрез удаление от худшего и стремление к лучшему, частию чрез постепенное усовершенствование“.

13) Его же из шестой книги толкования Евангелия от Иоанна:

„Никто настолько не глуп, чтобы утверждать, что слова: «ко Отцу моему и Отцу вашему, и Богу моему и Богу вашему» (Иоан. 20, 17), могли относиться к кому-либо иному, кроме того, кто есть храм Бога Слова, воспринятый ради нашего спасения человек, который и умер и воскрес и имел вознестись на небеса, который вместе с своими учениками признавал Отца Богом по отношению к себе и получил усыновление по благодати и который называет Его Богом своим; так как он начал существовать подобно прочим людям. Посему, обращая внимание на общность своего естества с естеством прочих людей, он говорит: «ко Отцу моему и Отцу вашему, и Богу моему и Богу вашему», но с другой стороны, он отделил здесь свою личность от них, указывая этим на особенную благодать, вследствие которой, при соединении его с Богом Словом, он почитается всеми людьми вместо истинного Сына“.

14) Того же Феодора из той же книги ложного толкования на Иоанна – места, в которых он говорит, будто безумно утверждать, что после воскресения, дунув на учеников своих, Господь сообщил им Духа Святого (Иоан. 20, 22):

„Выражение: приимите, употреблено вместо: приимите; ибо, если дунув он сообщил ученикам Духа (Святого), как весьма неосновательно подумали некоторые, то излишне было после этого, и особенно во время вознесения на небо (Лук. 24, 49) говорить, чтобы они не отлучались от Иерусалима, но ждали обетования Духа, и потом: «приимете силу нашедшу Святому Духу на вы» (Деян. 1, 4–8). И Лука ясно говорит, что самое сошествие Святого Духа на апостолов было после вознесения в пятидесятый день по воскресении (Деян. 2, 1–4). Но следует заметить и то, что если от дуновения они уже получили Духа, то он не сказал бы: приимите, но: вы приняли; ибо выражение: приимите идет к тому, кто еще не принял“.

15) Того же Феодора из ложного толкования Евангелия от Иоанна – место, где он говорит; когда Фома по воскресении осязал Господа и сказал: «Господь мой и Бог мой!» (Ин. 20, 28), то он высказал это о Христе не как о Господе и Боге, а как о чистом человеке, изумившись тому, что Господь воскресил его, и чрез это Фома воздал прославление Богу:

„Господь говорит Фоме: «принеси перст твой семо, и виждь руце мои; и принеси руку твою, и вложи в ребра моя: и не буди неверен, но верен» (Ин. 20, 27). Поскольку, говорит Господь, ты не веришь и думаешь, что для уверования достаточно тебе одного осязания (ибо не скрылось от меня, что ты говорил это); то прикоснись рукою и осяжи и научись верить, а не не верить. Уверовав таким образом, Фома говорит: «Господь мой и Бог мой», не его самого называя Господом и Богом (ибо уверенность в воскресении не давала повода заключить, что и воскресший есть Бог), но он как бы прославляет Бога за сделанное чудо“.

16) Того же Феодора из ложного толкования на Деяния апостольские, из первой книги, где он говорит, что креститься во имя Иисуса Христа – то же в Писании, что (израильтяне) крестились в Моисея, и именоваться христианами – то же, что именоваться платониками, епикурейцами, манихеями и маркионитами по имени изобретателей учений:

„Но он сказал, что они (иудеи), раскаявшись в крестном преступлении и познав Спасителя и Господа и Виновника всех благ, ради которых он и пришел и воспринят был божественным естеством, должны уверовать в него и сделаться его учениками, прежде всего приступив к крещению, которое он сам и передал, как такое, которое служит прообразом упования на будущее и должно быть совершаемо во имя Отца и Сына и Святого Духа. Ибо выражение: «да крестится кийждо во имя Иисуса Христа» (Деян. 2, 38), не то значит, чтобы (все они) призывали в крещении Иисуса Христа, оставив призывание во имя Отца и Сына и Святого Духа; но какого свойства выражение: «крестились в Моисея во облаце и в мори» (1Кор. 10, 2), употребленное для того, чтобы показать, что, быв отделены от египтян облаком и морем и освободивших от раболепствования им, они дожны внимательно исполнять закон Моисеев, такого же свойства и выражение: «да крестится кийждо во имя Иисуса Христа», употребленное для того, чтобы показать, что принявшие его, как Спасителя и виновника всех благ и учителя истины, могут именоваться именем его, то есть, как виновника благ и учителя истины. У всех людей, следующих какой-либо секте, есть обычай называться именем основателя секты; таковы названия платоников, епикурейцев, манихеев, маркионитов и тому подобных. Также точно и апостолы присудили нам называться христианами, как бы давая чрез это знать, что следует внимать учению Христа. Таким образом следовало принять то, что и от него дано, – принять крещение, совершенное сперва над ним самим, ибо он первый крестился, а от него передано оно и прочим, чтобы оно совершалось как предъизображение будущего“.

17) Того же Феодора из четырнадцатой книги о воплощении, где он говорит, что Христос был образом Бога Слова и был прославляем всеми, как царский образ:

„И по двум основаниям он занимает место образа. Любящие кого-нибудь люди, по смерти своих любимцев, часто ставят их изображения и думают найти в этом достаточное утешение в своей потере, и того, кто невидим и кого нет, хотят видеть хотя в изображении и утоляют чрез это пламя любви. Но также и те, которые ставят в городах изображения царей, те своим почтением и чествованием изображений, очевидно, оказывают честь отсутствующим, как бы присутствующим и находящимся на лицо. То и другое происходит и с ним. Все, кто – с ним и кто следует добродетели и готов воздать Богу должное, – все такие люди любят его и весьма почитают; и божественное естество, невидимое в нем, восполняет любовь в том, кто всеми видим; так что все полагают, что чрез него видят самого (Бога) и всегда присутствуют с Ним, и такую воздают ему честь, как будто он царский образ и как будто божеское естество и находится и созерцается в нем самом. Ибо если и Сын, о котором говорится, что Он обитает во Христе, находится в нем, а вместе с Сыном и Отец, пребывающий с Ним, по вере всех людей, нераздельно, – если и Дух Святой, как заменивший для него помазание, также находится в нем и всегда пребывает вместе с тем, кто воспринят; то и не следует удивляться, если говорится, что вместе с Сыном и Отец пребывает в некоторых добродетельных людях: «к нему приидем Аз и Отец и обитель у него сотворим» (Иоан. 14, 23). А что и Дух (Святой) не отлучается от таких людей, – также очевидно всем“.

18) Того же Феодора Мопсуестского из ложного толкования Евангелия от Луки:

„Выражение: «сей есть Сын Мой возлюбленный, о нем же благоволих» (Матф. 3, 17; Лук. 3, 22), указывает на усыновление его во время крещения подобно иудейскому усыновлению; так как и иудеям сказано было: «Аз рех бози есте и сынове Вышнего вси» (Пс. 81, 6), и: «сыны родих и возвысих» (Ис. 1, 2). А особенность его усыновления видна из того, что Отец сказал: «возлюбленный» и: «о нем же благоволих». Поэтому голос Отца и послужил подтверждением усыновления и в наименовании его сыном, чрез усыновление по благодати, указал на Того, кто – действительно Сын, чрез соединение с которым усыновление его стало истинным и твердым. „И Дух Святой, сшедший в виде голубя, пребыл на нем“ (Лук. 3, 22); поскольку, соединившись с Тем, кто есть истинный Сын, он был внимателен к содействию (Духа). Итак над кем первым предъизобразилось крещение усыновления, а разумею я Господа Христа, над тем все, что́ совершалось от Отца и Сына и Святого Духа“.

19) Его же из толкования восьмого псалма:

„Вот какое псалом показывает нам различие между Богом Словом и воспринятым человеком; раздельно же представляется содержание его и в новом завете, когда Господь относит к себе первые стихи псалма, в которых говорится, что он есть творец мира, что великолепие его превыше небес и что имя его чудно по всей земле, а апостол относит к себе вторую половину псалма, которая – о человеке, заслужившем столь великого благодеяния. Как не очевидно, что божественное писание учит нас, что иное – Бог Слово и иное – человек, и показывает нам, что различие между ними большое? Ибо – первый помнит, второй заслуживает памятования, – первый посещает, последний, удостаиваясь посещения, называется блаженным, – первый по своему благодеянию умалил малым чим от ангел, последний же и чрез такое уменьшение получил благодеяние, – первый венчает славою и честию, последний же венчается и потому называется блаженным, – тот поставил этого над делы руку своею и вся покорил под нозе его, этот же удостоился господства над тем, над чем прежде не имел власти“.

20) Его же из первых строк толкований на двенадцать пророков, где он отрицает, что пророчества предсказывались о Христе:

„Но не желающие размыслить об этом стараются все пророчества отнести к Господу Христу; так что и то, что́ сказано о народе (иудейском), понимают подобным образом, и предоставляют иудеям повод смеяться, когда указывают на пророчества, по контексту Писания несколько не относящияся к Господу Христу“.

21) И потом прибавляет:

„Таково же и следующее место: «не оставлена душа его во аде, ни плоть его видела истления» (Псал. 15, 10; Деян. 2, 30). Пророк преувеличенно изображает самое промышление о народе (иудейском) и желает сказать, что Бог сохранил иудеев невредимыми от всех зол. А так как эта истина и на самом деле осуществилась над Господом Христом; то весьма часто говоря о нем, блаженный Петр пользуется пророчеством и показывает, ссылаясь некоторым образом на слова пророка, что истина, высказанная преувеличенно о народе, осуществилась ныне на самом деле над Господом Христом“.

22) И потом прибавляет:

«Такой же смысл имеет и следующее место: «разделиша ризы моя себе и о одежди моей меташа жребий» (Псал. 21, 19). Очевидно, что псалом никаким образом не относится к Господу; ибо Господу Христу, «иже греха не сотвори, ни обретеся лесть во устех его» (1Петр. 2, 22), несвойственно сказать: «далече от спасения моего словеса грехопадений моих» (Псал. 21, 2). Но и сам Господь, испытывая по общему человеческому закону страдания, испустил глас: «Боже мой, Боже мой, вскую мя еси оставил» (Псал. 21, 2; Матф. 27, 46)? И слова: «разделиша ризы моя себе и о одежди моей меташа жребий», апостолы отнесли к нему очевидно потому, что на самом деле с Господом Христом, которого и ризы разделили и одежду подвергли жребию, случилось то, что прежде преувеличенно сказано было Давидом по поводу перенесенных им несчастий“.

23) Его же – на псалом двадцать первый:

«Ископаша руце мои и нозе» (Псал. 21, 17): внимательно пересматривали все, – и то, что я делал, и то, что предпринимал: ибо выражение: «ископаша», Давид перенес с тех людей, которые чрез раскапывание стараются рассмотреть то, что находится в земле. «Исчетоша кости моя» (Псал. 21, 18), – стали властелинами над всей моей волей и над всем моим существом, так что пересчитали все мое. А это он заимствовал из обыкновения врагов, которые завладев чем-либо, чрез перечисление и разделение по жребию приводят приобретенное в самую точную известность. Посему и далее, говоря: «тии же смотриша и презреша мя», прибавляет: «разделиша ризы моя себе и о одежди моей меташа жребий» (Псал. 21:18, 19). Смотря же, говорит, на меня и презирая меня потому, что им удалось все, чего они желали относительно меня, (ибо презирать, как и у нас, говорится вместо выражения: смотрел на него, когда подвергал его, каким хотел, страданиям), совершенно отданного на мучения, они, как и враги по опустошении и пленении, разделили мои одежды, производя дележ их посредством жребия. И евангелист, соображаясь с событиями, заимствовал эти слова для Господа и воспользовался ими также, как мы сказали уже в других местах; ибо что псалом не относится к Господу, это мы ясно показали выше“.

24) Его же из толкования следующего места 68 псалма: «даша в снедь мою желчь, и в жажду мою напоиши мя оцта» (Псал. 68, 22):

„Как пища и питие бывают приятны во время радости, а неприятны и горьки во время печали: таковы, говорит, были и поступки их со мною, так что от печали и негодования пища была для меня на место желчи, но и питие ничем не отличалось от уксуса. В особенности же в пылу гнева во время несчастия страждущие естественно могли дозволить себе такое негодование на своих. А евангелист воспользовался этим свидетельством о Господе; да и сам Господь (поступил так), говоря о себе: «жалость дому твоего снесть Мя» (Иоан. 2, 17), и блаженный Павел, говоря об иудеях: «да будет трапеза их в сеть и в лов» (Рим. 11, 9), и блаженный Петр – об Иуде: «да будет двор его пуст» (Деян. 1, 20). И конечно различные обстоятельства сопоставлены не потому, будто в псалме сказано и об этом и потом о другом и о третьем, но потому, что бо́льшую часть сказанного об иудеях, удалившихся от Бога и закона, – сказанного для обуздания их нечестия, – всегдашний обычай пользоваться свидетельствами отнес вместе и к позднейшим событиям; так например употреблены слова: «даша в снедь мою желчь и в жажду мою напоиши мя оцта».

25) Того же Феодора из первой книги о воплощении, где он толкует об исповедании Петра «Ты еси Христос, Сын Бога живаго» (Матф. 16, 16):

„Как Нафанаил чрез такое исповедание не представляется имеющим познание о Божестве (так много надеявшиеся иудеи и самаряне как далеки были от познания Бога Слова?), так и Марфа чрез такое исповедание не доказывает своего познания о Божестве, а равно и блаженный Петр. Ибо им, принимающим такое откровение, достаточно было получить только некоторое особенное и большее сравнительно с прочими людьми познание о нем. После же воскресения его, быв приведены Духом к познанию, они чрез откровение удостоились совершенного знания; так что поняли, что особенность его сравнительно с прочими людьми происходила не вследствие какой-то почести только от Бога, как в прочих людях, но вследствие единения с Богом Словом, чрез которое по вознесении на небо он разделяет с Ним (с Богом Словом) всякую честь“.

26) Его же из первой книги толкования Евангелия.

„Евангелист Матфей говорит в описании искушений, что ангелы «приступиша и служаху Ему» (Матф. 4, 11), то есть, ангелы, приставленные к нему содействовать ему и во всем служить ему ради Бога; ибо чрез сражение с дьяволом он стал славнее. Но из евангелий мы еще узнаем, что ангелы присутствовали при нем и пред страданиями (Лук. 22, 43) и по воскресении его видели их во гробе (Матф. 28:5; Лук. 24:4). Все это показывало величие Христа; ангелы неотлучно были при нем и всячески служили около него. Ибо как от грешников они удаляются, так людям, достойно прославленным, служат: поэтому прекрасно говорит Господь: „больше увидите, и небо чрез меня откроется всем и все ангелы всегда со мною будут и будут то восходить, то нисходить на меня, как на друга Божия и своего Бога“.

27) Того же Феодора из книг о воплощении.

«Господь негодовал и сражался против болезней более душевных, чем телесных, и, при содействии Божества к его совершенству, охотнее побеждал страсти. Поэтому он и сам борется преимущественно с ними. Ибо ни пристрастием к богатству не быв обольщен, ни желанием славы не быв увлечен, он не придал телу никакого значения (ибо с этой стороны он был непобедим); а что касается души, то если он не воспринял ее, а вместо нее у него – одерживающее победу над страстями божество, то мы не имеем никакой пользы от того, что́ им совершено (ибо какое подобие между божеством и душею по отношению к совершенству в жизни?) И подвиги Господни, по-видимому, не клонились к нашей пользе, а были ради какого-то тщеславия. Если же так сказать нельзя (ибо известно, что они были ради нас), и если против болезней душевных он назначил труднее подвиг, а против телесных легче; то насколько и чаще и более приходилось ему побеждать первые и насколько важнее та болезнь, которая требует более серьезного лечения? Восприяв и тело и душу, он тем и другим подвизался за то и другое: умерщвлял во плоти грех и укрощал ее похоти, с легкою и благодушною победою над ними; душу же наставлял и побуждал и свои страсти побеждать и обуздывать плотские похоти; ибо это совершалось обитавшим в нем божеством, врачевавшим ту и другую сторону».

И когда читаны были эти Феодоровы богохульства, святой собор воскликнул: «это мы уже осудили; это уже мы предали анафеме: анафема Феодору Мопсуестскому, анафема Феодору и его писаниям. Они чужды Церкви; они чужды православным; они чужды отцам; они полны нечестия; они чужды соборам; они восстают на священное писание; один Феодор, один Иуда“.

28) Его же из книги против синусиастов или аполлинаристов мнения, которые и изложил и опроверг блаженный Кирилл:

„Но если, говорится, распята была плоть, то каким образом и солнце скрыло свои лучи, и тма покрыла всю землю, и земля потряслась, и камни распались, и мертвые воскресли (Матф. 27, 45–53)? Да ведь рассказывают же о тьме, бывшей в Египте во времена Моисея и продолжавшейся не три часа, но три дня (Исх. 10, 22–23). А что сказать о прочих чудесах, совершенных чрез Моисея и Иисуса Навина, остановившего солнце (Нав. 10, 12–13), и о том, как солнце во времена Езекии, вопреки закону природы, возвратилось вспять (4Цар. 20, 9–11), и как останки Елисея воскресили мертвого (4Цар. 13, 21)? И если события, бывшие во время крестных страданий, указывают на то, что страдал Бог Слово, и если они не могли совершиться ради человека; так и то, что было во времена Моисея, а также во времена Иисуса Навина и во времена царя Езекии, было не для рода Авраамова. Если же те чудеса совершены были ради народа иудейского, то не тем ли более чудеса, бывшие при кресте, были совершены ради храма Бога Слова“?

29) Его же из восьмой книги о воплощении:

„Но очевидно, что следует быть соединению; ибо, быв соединены во едино, (два) естества чрез соединение произвели одно лице. И как говорится о муже и жене, что их не двое, но одна плоть (Быт. 2, 24; Матф. 19, 5), так на основании соединения скажем и мы, что не два лица, но одно, а естества различны. Ибо как там ничто не мешает двум называться одною плотию, – ибо известно, почему говорится: плоть едина, – так и здесь единство лица не исключает различия естеств. И когда мы различаем естества, то говорим, что естество Бога Слова совершенно, совершенно и лице, потому что нельзя сказать, чтобы совершенное его существо было безлично, но также говорим, что и естество человеческое совершенно, равно как и лице. А когда обращаем взор на соединение, тогда говорим: одно лице“.

30) Того же Феодора из седьмой книги о воплощении, где он говорит, что соединение Бога Слова совершилось ни по существу, ни по действию, но по доброй воле:

„Итак нельзя сказать, что Бог Слово обитает по существу или по действию. Итак что же остается? Какое найдем суждение, которое окажется тем самым, какое собственно здесь нужно? Очевидно, следует говорить, что вселение совершилось по доброй воле. А доброю волею называется добрая и всеблагая воля Бога, которую Он благоволит оказывать тем, кои спешат прилепляться к Нему, потому что промышляет о них“.

И потом: „А единство лица познается из того, что он (Христос) все совершает силою Его (Бога Слова); это единство произошло вследствие вселения, совершившегося по доброй воле. Поэтому, говоря, что Сын Божий имеет придти с небес судиею, мы разумеем пришествие вместе и человека и Бога Слова, – не в том смысле, что Бог Слово подобно человеку переходит с места на место по естеству, но в том, что соединение по доброй воле будет с Ним всегда и везде, где бы он ни находился; потому что он и все совершает чрез Него.

31) Его же из толкования символа трех сот восемнадцати святых отцов.

„Но называя Христом по плоти и воспринятым образом раба также и Того, кто воспринял этот образ, Бога, который выше всего, он однако же прибавил: «это по причине соединения естеств“, – и этим, кажется, указывает на различие их. Итак, того, кто по плоти происходит от иудеев, никто не может назвать сущим над всем по плоти от иудеев Богом“.

32) Его же из ложного толкования послания к евреям:

„Проповеда Иоанн «Иисуса, иже от Назарета, яко помаза его Бог Духом Святым и силою» (Деян. 10, 38). А кто помазан Духом, тот всеконечно воспринял нечто от Него. Но кто настолько безумен, чтобы утверждать, что божеское естество восприняло нечто от Духа, равно как и естество Его причастников? Причастниками же называет тех именно, которые и сами помазаны Духом. А тем, которые помазаны и стали поэтому причастниками Духа, тем не иначе сообщается помазание, как и тому, кто воспринят. И это самое доказывает, что он получил праведное воздаяние. Ибо говорится: «возлюбил еси правду и возненавидел еси беззаконие: сего ради» ты удостоился помазания «паче причастник твоих» (Псал. 44, 8)».

33) Того же Феодора из первой книги толкования Евангелия от Иоанна:

«Равви, Ты еси Сын Божий, Ты еси царь Израилев» (Ин. 1, 49), то есть, Ты – издавна проповеданный Христос; ибо этого именно ожидал (сказавший эти слова Нафанаил) от Христа, как такого, который сделался близок Богу преимущественно пред всеми».

34) И потом:

„Ибо известно, что и сам Он называл себя Сыном Божиим не по рождению от Бога, но потому, что был близок Богу; поэтому сынами Божиими называют между прочим и те люди, которые за свои подвиги стали близки Богу“.

35) Того же Феодора из книги к долженствующим креститься:

Когда апостол говорит: «о Сыне своем, бывшем от семене Давидова по плоти» (Рим. 1, 3), то очевидно, что он называет здесь Сыном Божиим того, кто произошел от семени Давидова по плоти, не Бога Слово, а воспринятый им образ раба. Ибо от семени Давидова по плоти произошел не Бог, но воспринятый Им ради нас человек, которого блаженный Павел ясно называет Сыном Божиим».

36) Того же Феодора из той же книги:

„Вместо одного явился возрожденным другой, явился уже частию не Адама временного и многогрешного, но Христа, который чрез воскресение сделался совершенно непорочным“.

37) Того же из той же книги:

«Так как (Бог Слово) много возлюбил его, и все его усвоил себе и все перенес: то, сопровождая его во всех страданиях, Он силою своею сделал его чрез них совершенным; и он восстает из мертвых не по закону своего естества, но Бог Слово своим присутствием, своим действием и по своей милости освобождает его от смерти и от тех горьких последствий, которые отсюда происходят, – воскрешает его из мертвых и приводит к высшей цели».

38) Того же Феодора из той же книги:

„Потом показав, ради чего он пострадал, говорит об его унижении, – т. е. о том, что он за всех вкусил смерть; ибо после того, как божественное естество благоизволило отделиться от него, он сам по себе вкусил смерть ради спасения всех, и явил, что хотя божество отделилось от него во время смерти, так как оно не могло испытывать смерти, однако же по любви оно присуще было ему, когда он терпел смерть“.

39) Его же из той же книги:

"Проповеда, – говорится, – Иоанн Иисуса, иже от Назарета, яко помаза его Бог Духом Святым и силою» (Деян. 10, 37–38). Удостоившись такого помазания, он стал совершенно непорочен и сподобился соединения с божеским естеством: ибо он не достиг бы этого соединения, если бы прежде не сделался настолько непорочным, чтобы мог явиться способным к единению с ним“.

40) Того же Феодора из толкования Евангелия от Матфея:

„Думать, что и следующие слова: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, о немже благоволих» (Матф. 3, 17), сказаны о Боге Слове, – очевидное безумие. Ибо кто сказал: «Сей есть Сын Мой возлюбленный», и прибавил: «о нем же благоволих», тот ясно показал, что говорит это по сравнению с прочими сынами, не особенно возлюбленными и не заслужившими особенного благоволения“.

41) Его же из книги к долженствующим крестится:

„Пребывая в нем, Бог Слово своею силою отразил удары смерти, освободил его от этих страшных уз, воскресил из мертвых, даровал ему бессмертную жизнь, и, сделав его невредимым, бессмертным и неизменным, возвел на небо“.

42) И потом:

«Хотя Бог и допустил, чтобы Христос, силою Святого Духа оправдавшийся и сделавшийся непорочным, – как говорит блаженный Павел в одном месте, что он «оправдался в Дусе» (1Тим. 3, 16), а в другом, что он «Духом Святым себе принесе непорочна Богу» (Евр. 9, 14), – умер по закону человеческому; но с другой стороны Бог воскресил его, как сделавшегося силою Святого Духа безгрешным, и сподобил лучшей жизни, сделавши его неизменяемым в душевных помышлениях и по плоти нетленным и неразрушимым“.

И потом:

«Богу же благодарение, давшему нам победу Господем нашим Иисусом Христом» (1Кор. 15, 57), Апостол говорит нам, что виновник этого – Бог, даровавший нам победу над всеми врагами, над смертию, над грехом и над всяким, проистекающим отсюда, злом; Он ради нас воспринял человека – Господа нашего Иисуса Христа, даровал ему чрез воскресение из мертвых лучшую жизнь, и удостоил его сидения одесную Себя, а нам даровал общение с ним“.

43) Его же из двенадцатой книги о воплощении:

«Когда спросят: матерь человека или матерь Бога – Мария?, мы должны отвечать: и то и другое, – первое по естеству, а второе относительно. Она матерь человека, потому что человек был во чреве ее, человек же и вышел из чрева ее. Но – она матерь Бога, потому что Бог был в рожденном человеке, не то, чтобы Он объят был им по естеству, но Он был в нем по благоизволению».

44) Того же Феодора мнения, изложенные и опровергнутые святым Кириллом:

«Сын по благодати – человек, происшедший от Марии, а по естеству Бог Слово. Но что по благодати, то не по естеству; и что по естеству, то не по благодати. Не два сына. Для плоти, которая от нас, достаточно усыновления, славы и бессмертия по благодати; потому что она стала храмом Бога Слова. Не следует ставить ее выше ее природы и допускать несправедливость в воздаянии подобающей благодарности Богу Слову. В чем же эта несправедливость? В сопоставлении Его с плотию и в мысли, что Он нуждается в плоти для совершенного усыновления. И сам Бог Слово желает почитаться не сыном, но Господом Давида; а на то, чтобы воспринятый им человек назывался сыном Давида, не только не изъявил несогласия, но поэтому именно и стал присущ ему.

45) Того же Феодора из мнений, опровергнутых святым Кириллом:

„Когда вопрос будет о рождении по плоти, тогда не следует считать Бога Слова сыном Марии; потому что от смертного рождается смертное и от плоти подобное ей. А двух рождений Бога Слова, одного прежде веков, а другого напоследок дний нельзя допустить“.

46) Его же из толкования послания к евреям:

„Пусть прекратят непристойный спор, пусть оставят пустое состязание и устыдятся наглядности вышесказанного. Многих, говорится, сынов приводит в славу. Итак, в смысле вот какого усыновления являет апостол воспринятого человека, ставя его вместе с прочими не потому, что он – одинаковый с ними участник в усыновлении, но потому, что он получил усыновление подобно им по благодати; так как одно Божество имеет усыновление по естеству».

47) Его же из двенадцатой книги о воплощении:

„Но на это говорят, что имя Иисус означает спасителя. Каким же образом этот человек может называться спасителем? Говорят так, забыв, что Иисусом назывался и сын Навинов и, достойно удивления, он назван был так не случайно при рождении, но переименован Моисеем. Очевидно, что не было бы позволено давать такое имя человеку, если бы оно вполне означало божественное естество».

48) Его же из той же книги:

„Итак, не только называет его сыном отдельно от Бога Слова, но и ограничивает относительно усыновления сопоставлением его с прочими участниками в усыновлении: ибо и сам он стал участником в усыновлении по благодати, а не потому, что по естеству рожден от Отца, но стал участником преимущественно пред прочими; так как усыновление его основывается на единении с Богом; что дает ему более твердое участие в усыновлении».

49) Феодора из второй книги о воплощении:

„Человек Иисус подобен прочим людям, ничем не отличается от людей одной с ним природы, кроме того, что Бог даровал ему благодать, а данная благодать не изменяет природы; но по упразднении смерти Бог даровал ему имя паче всякого имени“.

50) Его же из той же книги:

«Но мои братья, сыновья одной со мною матери, скажут мне: не разделяй человека и Бога, но называй одним именем как того, кто одного со мной естества, так и Бога. Если я должен называть его единосущным Богу, то спрашиваю, каким образом человек и Бог – одно? Ужели одно естество у человека и Бога, у Господа и раба, у Творца и твари? Человек одного существа с человеком, Бог одного существа с Богом. Итак, каким образом чрез единение могут стать одним и человек и Бог, – и Тот, кто спасает, и тот, кто спасается, – и Тот, кто прежде веков, и тот, кто явился из Марии“?

51) Его же из четвертой книги толкования на Матфея – о сотнике:

„Хорошо присовокупил сотник: «ибо и аз человек есмь» (Матф. 8:9), чтобы сказать, что нисколько не следует удивляться, если ты можешь сделать это, так как ты человек, приемлющий власть от Бога. И я также имею повинующихся мне, однажды навсегда по щедрости даятеля получив власть повелевать“.

52) Его же из той же книги:

«Посему нет ничего несообразного, чтобы и ты, получив от Бога такую власть, одним словом повелевал исчезать болезням. Ибо сотник пришел к нему, не как к Сыну Божию, существовавшему прежде всей твари и Творцу существующего“.

53) Его же из тринадцатой книги о воплощении:

„Согласно с этим и апостол говорит: «и исповедуемо велия есть благочестия тайна»: тот, кто «явился во плоти, оправдался в Духе» (1Тим. 3, 16). Называет его апостол оправдавшимся в Духе или потому, что он прежде крещения с надлежащею точностью сохранил закон, или потому, что и после оного, при содействии Духа, он с великою точностию выполнил благодатное служение“.

54) Того же Феодора из четырнадцатой книги того же сочинения:

„То же самое мы справедливо скажем и о Господе, что Бог Слово, по предведению, зная его добродетель, в самом начале его телесного образования благоволил всецело обитать в нем, и, соединяя его с собой действием воли, сообщил ему некоторую преизбыточествующую благодать, потому что благодать, находящаяся в нем, должна была уделяться и всем людям. Поэтому Он и направлял всецело волю его к добру. Мы учим не тому, что этот человек не имел никакой воли, но тому, что он желал добра, и даже более – что в нем добровольно преобладало желание добра и отвращение от противного (ему). А божественная благодать с самого начала сохранила ему всецелую волю, потому что Бог в точности знал, каков он будет; и для укрепления его Бог своим обитанием доставил ему великое содействие ради спасения всех нас. Поэтому не несправедливо сказал бы кто-нибудь, что нечто преимущественное пред всеми дано этому человеку, который воспринят Господом“.

55) Того же Феодора из толкований на евангелие от Матфея, где он сказал, что Бог сотворил противоположности, то есть добро и зло:

„Существу разумному свойственно различать добро и зло. Если бы не было противоположностей, то для него невозможно было бы различать что-нибудь, поэтому-то в творении своем (Бог), во-первых, создал великую противоположность“.

56) Его же из книги о том, что Бог научил греху и ввел (в мир) смерть:

„Так как Адам не повиновался, то поэтому подвергся смерти: и сделалось, по причине преслушания, то что Творцом, для нашей пользы, сделано помимо преслушания: мы научились греху“.

57) Того же Феодора из пятой книги его толкования о творении, где он говорит, что добро и зло сотворено Богом:

„Итак, не без соизволения и решения Божия смерть постигла людей и не без пользы Он допустил грех: ибо этого не могло случиться вопреки Его воле. Но так как Бог знал, что для нас, особенно для всех существ разумных, полезно допустить сначала зло и непотребное, а потом истребить это, и ввести лучшее: вследствие этого Он и разделил все творение на два состояния, настоящее и будущее; в последнем Он вознамерился все привести к бессмертию и неизменяемости, а в настоящем творении допустил господствовать над нами смерти и изменяемости. Если бы тотчас, с самого начала, Он сделал нас бессмертными и неизменяемыми, то мы, не зная, в собственном смысле, добра, ничем не отличались бы от существ неразумных; потому что, не узнавши изменяемости, мы не узнали бы блага неизменяемости; не зная смерти, мы не знали бы цены бессмертия; не изведавши тления, мы не могли бы хвалить нетления; не испытавши тяготы страстей, мы не стали бы удивляться бесстрастию. Коротко сказать, чтобы не продолжать речь: не изведавши опытом зла, мы не могли бы стяжать познания добра“.

58) Его же оттуда же, где он говорит, что и ангелы, и люди, и демоны одинаково злы:

„Всему вообще разумному, т. е. невидимому, и нам, у которых смертно тело, а душа, подобно невидимым и разумным сущностям, бессмертна, – необходимо испытать в настоящей жизни изменяемость, для того, чтобы мы изучили лучшую науку благочестия и достигли благоволения“.

59) Его же – где он утверждает, что все создано изменяемым и смертным и что, по воскресении, все тотчас сделается опять неизменяемым и бессмертным, по подобию Христа.

„Богу угодно было, чтобы творение испытывало двоякого рода Состояние; одно настоящее, в котором Он создал все изменчивым, а другое будущее, когда Он, обновив все, приведет в неизменяемость. Начало же этого Он показал нам в домостроительстве Господа Христа, которого, сущего из (среды) нас, Он воскресил из мертвых и соделал бессмертным по телу и неизменяемым по душе, чем и доказал, что это же будет со всем творением“.

60) Его же из четвертой книги о творении:

„То несомненно, что как у нас чрез воскресение будет нетленное тело и неизменяемая душа, таким же образом получат неизменяемость и невидимые и разумные существа, которые теперь находятся в извращенном состоянии, как это показывают весьма многие тысячи демонов, а тогда вместе с нами будут в состоянии неизменяемости“.

61) Его же из пятой книги – о том будто Бог, зная что Он избавит людей от греха, по этому самому и допустил его:

„Хотя Он знал, что (люди) будут всевозможным образом грешить, но Он допустил это, зная, что избавит их: ибо для Того, который привел их из небытия в бытие, сделал. их владыками столь многого и даровал им в распоряжение столь многие блага, невозможно было не возбранить вход греху, если Он знал, что избавит их от него. Но так как невозможно было, чтобы мы научились греху, изведали тяготу страстей и все худшее, познали во всем этом нашу слабость и оценили по достоинству все величие нетления, которое Он намерен был дать нам впоследствии, если бы изначала не было так устроено Богом, чтобы мы чрез сравнение и опыт познали величие тех бесконечных благ: то поэтому-то, допустив войти в мир греху, как имеющему принести нам пользу, Он великую к тому помощь нашел в борьбе с ним“.

62) Того же Феодора, злословящего по поводу сказанного о пламенном оружии и херувиме (Быт. гл. 3):

„О пламенном оружии говорится с тем, чтобы выразить, что страшен огонь блистающий, вытянувшийся на манер меча, дабы для видящих было вдвойне страшное некое видение – и от природы и от фигуры того, что являлось; о нем сказано, что обращалось, дабы, блистая при непрестанном движении, оно производило страшный и больший ужас в видящем. Херувимом же называет некоторые устрашающие формы животных, могущие привести в трепет взирающего. Ибо как у нас некоторые животные приставляются иногда к дверям, так и Бог приставил пламенное оружие и херувима для того, чтобы Адам, страшным для зрения видом воспрещаемый входить в рай, получил чрез то заслуженное наказание. Херувимом здесь называются не какие-нибудь невидимые доблести, как думают некоторые, потому что невидимое по природе не имело бы здесь никакого значения; то, что служило бы наказанием для Адама, должно было иметь чувственный вид. Итак, ни пламенное оружие не было по природе огнем, но казалось только таким, ни херувим не был животным, но только казался таким».

63) Того же Феодора, отвергающего книгу Иова, и о писателе ее, то есть, о Св. Духе, говорящего, что эту книгу написал (человек) мудрствующий по-язычески:

„К тем (книгам), которые написаны для наставления людей, должны быть причислены и книги Соломона, то есть, Притчи и Екклезиаст, которые он написал собственнолично на пользу других, потому что он не получил дара пророческого, но имел только дар мудрости, который, очевидно, отличен от первого, по слову блаженного Павла“ (1Кор. 12, 8–11).

64) И потом:

„Итак довольно удобно можно выкинуть из Писания все лишние слова. То, что необходимо было выставить на вид при изложении жизни Иова, все это мог кто-нибудь представить в лучшем свете и сделать его ревнителем добра. А так как он этого не делал, без нужды увлекшись любовию к тщетной славе, то он немало повредил мнению о праведнике у тех, которые о божественных писаниях судят обыкновенно не с должным благоговением, и тем многих заставил порицать написанное и направлять его к обвинению блаженного Иова“.

65) И потом:

«О самых начальных словах, которые писатель влагает в уста Иова, когда пришли к нему друзья (Иов. 3), какой человек, верно смотрящий на все, или здраво обо всем рассуждающий, может думать или утверждать, что (слова эти) приличны мужу праведному? Собирать с первого начала так много злословий и обрушивать их на такие предметы, которые не могут принять злословия, потому что не считаются даже существующими, – кто подумает, что это прилично мужу, который проводил жизнь с такою мудростию, был так добродетелен и богобоязнен“?

66) Порицая во всем книгу Иова и злословя ее писателя (или, что то же, Духа Святого, в конце своего богохульного толкования он так говорит:

„Но этот позор еще мал в сравнении с тем, что́ находится в конце книги (Иов. 42). Там говорится, что Иов третью свою дочь назвал „Амалфеев рог“: это значит показать, что Иов верил в языческие басни и уважал вымыслы идолослужения, тогда как несомненно, что блаженный Иов, человек необразованный, но происхождению идумеенин, не мог даже и знать языческих басней о Юпитере, Сатурне и Юноне. А если бы он и знал, то дочери своей, родившейся по чудному действию свыше, он не дал бы имени, заимствованного из языческих басней идолослужения, как будто он думал украсить ее, если бы она была названа так. Ибо это свойственно было тому, кто верил в языческие басни, любил вымыслы идолослужения, хотел украсить чрез это дочь свою, и желал как на себе, так и на дочери своей показать, что он причастен вымыслам идолослужения. Но что все это вымысел, известно всем“.

67) И потом:

„Обнаружился и писатель, допустивший это вследствие сильной, но грубой любви к тщеславию. Ибо, чтобы показать самого себя и знающим иностранные учения, и сведущим в баснях язычников, которые они считали верными, на счет их мнимых богов, он не усомнился нисколько заимствованное оттуда имя приписать праведнику, который будто бы хотел украсить им свою дочь. Да и все изложение книги, по моему мнению, ясно показывает, что писатель образован был языческими учениями. Но, думая, по образцу этих учений, составить настоящее сочинение, он только повредил красоте истории. Когда у язычников сочиняют трагедии, то материал берут из того, о чем говорят многие, и притом такой, который во мнении большинства считается истиною. Пользуясь таким очищенным материалом, они спешат показать свое искусство и свою мудрость в составлении басней, выводят на сцену лица, которые им нравятся, влагают слова в уста тех, чрез которых они думают прославиться и увенчаться, так что хвалят ли произведение, или упрекают за то, что писатель погрешил в содержании или в самых словах, то и другое читатели относят не к лицам, слова которых он приводит, но к составителю басни. Точно также, когда и он (писатель книги Иова) узнал переходившее вообще из уст в уста, не только среди израильского, но и других народов, великое и славное повествование о блаженном Иове, которого еще более славным делало свидетельство Божие, высказанное у пророка; то, желая приобрести себе славу от величия предмета, он составил это сочинение, не думая о том, что существует большое различие между историей праведника, изложенною согласно с простотою и глубиною божественного Писания, и между словами излишними, придуманными для доказательства. Вот почему он сделал те изображения, в которых заставил диавола вести спор перед Богом, и вложил, какие ему хотелось, слова, – одни в уста праведника, а другие в уста друзей: насколько в этих словах он преступил меру приличия, сказано уже выше. Напоследок он ввел Елиуса, высказывающего речи, полные такой несправедливости к праведнику, и в конце великому Лицу божественного естества приписал такую речь, в которой не задумался прибавить выдумку о левиафане. По той же грубой любви к тщеславию он имя, заимствованное из языческих басней, вложил в уста блаженного Иова“.

68) Тот же Феодор пренебрегает Песнь песней, говорит, что Соломон написал это к возлюбленной, выражаясь неприлично для слуха христиан. Вот слова его.

„Досадно было мне перечитывать Песнь песней, потому что она составлена не по подобию пророческой книги, и не по историческому преданию, как книги Царств, и не представляет убедительного увещания к подвигам: и я не знаю, каким образом правило твоих наставлений относительно Песни песней, требующей от нас беспрекословной защиты ее, заставило меня, против воли однако ж, быть более усердным по отношению к ней. Но и при всем том я не переставал, при самом начале чтения, с усердным как бы проворством зевать и дремать, как очарованный брачным и притом царским пиром этой книги».

69) И спустя немного.

„Таким образом (Соломон), чрез свою мудрость, сделался для язычников и иудеев славным и страшным, как человек хитроумный. От этого при нем мир был гораздо продолжительнее, чем в прежние времена; потому что великая мудрость Соломона обуздывала страхом народы, любящие войну. Пользуясь таким миром, Соломон устраивает египетское пиршество, чрез что́ делается человеком порочным между иудеями и нарушителем отечественных законов, возбраняющих браки с иноплеменниками (Исх. 34, 16). Пиршество устроено было для отроковицы, от которой следовало бы убегать уже по причине родового безобразного цвета (известно, что Египет – производитель черных цветов), а еще более потому, что население Египта вело свое начало от Хама, наследовавшего древнее проклятие Ноя. Допустивши все это из привязанности к своей супруге и раздраженный укоризнами за нарушение закона, Соломон в песненной форме излагает оправдание самого себя, чтобы тем приятнее сделаться для своей супруги, увеселяясь песнопениями, написанными для нее, и мудро поразил укоряющих его. Как будто написанное таким образом произведение, по причине того, что в нем описывается брак, хотя и преступный, могло возбуждать в нем веселие, а не раскаяние. Отсюда книга его начинается прямо брачными поцелуями; он как будто представляет новобрачную так восклицающею порицателям: «да лобжет мя жених от лобзаний уст своих» (Песн. 1, 1), а до вас, порицающих меня, мне нет никакого дела. Далее, от лица своей невесты еще сильнее высказывает раздражение от поношений: «черна есм аз и добра, дщери иерусалимския, якоже селения кидарска, якоже завесы Соломони» (Песн. 1, 4). Не ставьте мне, говорит она, в поношение цвет моей кожи, если только вы не думаете, что заслуживают поношения удивительные здания, выстроенные из черного камня аравийского: члены мои подобны этим камням и так же драгоценны, как некоторые из этих камней. А камни эти подобны той самой лазури, которую вы, поносящие, воспеваете, и царской порфире, и не просто царской, но такой, в которую облачается Соломон, больше всех царей любящий украшения.

Прочие песни представляют собою выражение раздражения людей как бы несмысленных, без причины называющих иноплеменным то, что́ уже известно.

70) И потом:

«Кто поет какого бы то ни было рода песнь, тот увеселяет себя; я же воспеваю упомянутую песнь и пою ее, не увеселяясь вместе с теми, для которых пою: ибо я не хотел описывать для последующих родов поношения моего брака. Думая же воспевать, по необходимости оправдаться, чего я не хочу, я принужден воспеть такую песнь, которая выходит из ряда обыкновенных песней. Ибо я принужден вместе с невестой воспевать то, что́ поносят – по той причине, что это открытое оправдание, и возглашать то, что́ прилично брачущимся скрывать. А так как думают нас поссорить своими поношениями и разделить своими злословиями, то пусть же послушают, с каким жаром мы воспеваем свои объятия, и пусть обоняют при этом запах наших брачных благовонных мазей; пусть раздаются во все стороны звуки величественных песней о наших лобзаниях; воспевай, невеста, твою пурпурную приятную черноту! Да будет обращено поношение на твой достохвальный по происхождению род, единоплеменный Израиль! Начинай свой ответ им такими словами: из горячих моих поцелуев да познают, что мы наслаждаемся взаимно любовными речами; поражающие нас своими поношениями пусть научатся молчаливой лире, любящей воспевать пиршества, и, среди злословий, пусть узнают, что нам во время моих пиршеств следует плясать. Таков смысл у писателя книги, но он ослабляется тем, что сочинение не надписано именем, не возвещено таким образом Израилю, что писатель не самого Соломона описал, но написал книгу, вынужденный необходимостию соревнования“.

71) И спустя немного:

«Все это надобно иметь в виду читающим эту книгу, и не должно думать, что это сочинение мудрейшего есть увещание к бесстыдству, и потому не нужно ненавидеть ее (ибо какая была бы польза Соломону заботиться об описании бесстыдства, когда он мог и без описания совершать бесстыдные поступки?); но не надобно и хвалить ее, как будто бы содержащую в себе пророческое изображение благ Церкви. Ибо, если бы он заслуживал пророческую благодать, то сделал бы где-нибудь упоминание о Боге (потому что во всяком пророческом писании непременно упоминается о Боге); но должны знать все, что книга брачного соревнования есть застольная песнь, подобно тому, как Платон впоследствии написал пиршество любви. От того ни у иудеев, ни у нас Песнь песней никогда не читалась публично; потому что она есть домашнее брачное песнопение о пиршестве Соломона, воспевающее поношение невесты“.

Таковы сокровища нечестия Феодора.

Богохульный символ нечестивого Феодора⁸⁶:

„Те, которые начинают изучать глубину церковных догматов, или желают перейти от какого-нибудь еретического заблуждения к истине, должны научиться исповедовать, что мы веруем во единого Бога Отца вечного, не впоследствии начавшего существовать, не от начала сущего вечным, не после ставшего Отцом, потому что всегда был Богом и Отцом. Веруем и во единого Сына Божия единородного, сущего из Отчей сущности, поистине Сына, той же самой сущности (с Отцом), которого есть и исповедуется Сыном. И в Духа Святого, который есть из сущности Бога, не есть Сын, но Бог по существу, потому что имеет ту же сущность, какой есть и Бог Отец, из которого Он есть по существу. Ибо "мы, – говорит (апостол), – не духа мира сего прияхом, но Духа иже от Бога» (1Кор. 2, 12); он отделяет. Его от всей твари и соединяет с Богом, из которого Он есть по существу, – особенным образом, а не так, как вся тварь, которую мы признаем происшедшею от Бога не по существу, а действием творения; но не признаем Его ни Сыном, ни чрез Сына получившим бытие. Мы исповедуем Отца единого совершенного по личности, подобно и Сына, также и Святого Духа. Мы храним учение благочестия, признавая Отца и Сына и Святого Духа не тремя различными сущностями, но познаем одно и то же естество Божества. А о домостроительстве, которое, ради нашего спасения, Господь Бог совершил в воплощении Господа Христа, должно знать, что Бог воспринял себе истинного, совершенного человека, происшедшего от семени Авраама и Давида, по словам божественных Писаний (Матф. 1; Римл. 1), бывшего тем же самым по природе, чем были те, от семени которых он произошел, совершенного человека по природе, состоящего из разумной души и человеческой плоти; сего человека, одинакового с нами по природе, силою Святого Духа образованного в утробе. Девы, рожденного от жены и бывшего под законом (Гал. 4, 5) – чтобы всех нас, получивших уже издавна предопределенное усыновление, искупить от рабства закону, – Он неизреченно соединил с собою; допустил его претерпеть смерть, по закону человеческому, воскресил из мертвых, возвел на небо, и посадил одесную Бога. Итак, находясь «превыше всякого начальства, и власти, и господства, и силы, и всякого имене, именуемого не точию в веке сем, но и во грядущем» (Ефес. 1, 21), он принимает поклонение от всей твари, как имеющий неразлучный союз с Божественным естеством, так что ему, как Богу, совершает поклонение вся тварь. Мы не говорим: два сына и два господа, потому что один есть Сын по существу – Бог Слово, единородный Сын Отца, с которым этот соединенный и причастный имеет по имени сына и общение чести: и Господь по существу есть Бог, Слово, с которым этот соединенный имеет общение чести. И поэтому мы не говорим: два сына и два господа; ибо сущий по естеству Господом и Сыном нераздельное имеет соединение с тем, который воспринят ради нашего спасения, имеет честь и имя Сына и Господа вместе с ним, – не так, как каждый из нас делается сам по себе сыном (поэтому и называемся мы, по блаженному Павлу (Гал. 3, 16), сынами многими), но единый, имеющий это преимущество по своему соединению с Богом Словом, сделался участником как сыновства, так и господства, исключая всякую мысль о двойстве сынов и господов: в этом соединении с Богом Словом он дает нам иметь по отношению к нему всю веру и мысль и созерцание, по которым он приемлет от всей твари поклонение, приличное Богу. Итак, мы говорим: один Сын и Господь Иисус Христос, чрез которого все сотворено, впрочем, преимущественно разумеем Бога Слово, который по существу есть Сын Божий и Господь; потом вместе с тем мы представляем в уме и воспринятого (Богом Словом) Иисуса из Назарета, которого Бог помазал Духом и силою, как сделавшегося, вследствие соединения с Богом Словом, причастником сыновства и господства, который от блаженного Павла называется вторым Адамом (1Кор. 15, 45), как имеющий одну и ту же природу с Адамом, показавший нам будущее состояние, имеющий такое различие с ним, какое существует между тем, который дарует неизреченные блага будущего состояния, и тем, который положил начало настоящих бедствий. Подобным же образом он называется и вторым человеком, как показавший второе состояние; Адам был виновником первого состояния, смертного, исполненного страданий и многих бедствий, в котором он показал, что имеет сходство с ним, а второе состояние показал Господь Христос. Явившись с небес в будущем, он всех нас приведет в Свое общение. Ибо, говорится, «первый человек от земли перстен, второй человек Господь с небеси» (1Кор. 15, 47), то есть, оттуда имеющий явиться в будущем, чтобы привести всех в подобие ему; поэтому (апостол) и присоединяет: «яков перстный, такови и перстнии, и яков небесный, тацы же и небеснии; и якоже облекохомся во образ перстного, да облечемся и во образ небесного» (1Кор. 15:48, 49). И в этом имеющем явиться и быть видимым всеми, которые будут судимы, совершит суд невидимое божественное естество. «Лета убо неведения презирая Бог, ныне повелевает человеком всем всюду покаятися: зане уставил есть день, в онь же хощет судити вселенней в правде, о муже, его же предустави, веру подая всем, воскресив его от мертвых» (Деян. 17, 30–31). Таково учение церковных догматов, и всяк мыслящий противно этому да будет анафема“!

После того, как прочитаны были богохульства Феодора Мопсуестского и нечестивый его символ, святой собор воскликнул: „этот символ составил сатана. Анафема тому, кто составил сей символ! Символ этот вместе с его составителем анафематствовал первый Ефесский собор. Мы знаем один только символ веры – тот, который составили и передали нам святые отцы никейские. Сей символ передали нам и святые три собора: в нем все мы крещены и в нем мы крестим. Анафема Феодору Мопсуестскому! Он опозорил евангелие, он поругался над домостроительством (нашего спасения). Анафема тем, которые не анафематствовали его! Защитники его – иудеи, последователи его – язычники. Многие лета императору; православному императору многие лета; христианскому императору многие лета! И да хранится у тебя это благо! Ты удалил плевелы, ты очистил церкви. Феодора Мопсуестского все мы анафематствуем. Феодора и Писания его все мы анафематствуем“.

И после восклицаний святой собор сказал: „множество прочтенных богохулений Феодора Мопсуестского против великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, даже против собственной души, оправдывает осуждение его. Поэтому надлежало бы нам, ничего не ожидая, и собором подвергнуть его мнения анафематствованию. Но хотя известно то, что высказали против него святые отцы, законы императорские и писатели истории; однако ж, так как в исследовании производящегося против него дела не должна быть опущена ни одна тонкость, то прочее выслушаем в другой день“⁸⁷.