Вопрос 105. О НЕПОВИНОВЕНИИ

Далее мы рассмотрим неповиновение, под каковым заглавием наличествует два пункта: 1) является ли оно смертным грехом; 2) является ли оно самым тяжким грехом.

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что неповиновение не является смертным грехом. В самом деле, из приведенного выше (104, 2) определения Амвросия следует, что любой грех есть неповиновение. Поэтому если бы неповиновение было смертным грехом, то любой грех был бы смертным.

Возражение 2. Далее, Григорий говорит, что неповиновение рождается из тщеславия⁶⁵². Но тщеславие не является смертным грехом. Следовательно, не является им и неповиновение.

Возражение 3. Далее, человека называют неповинующимся тогда, когда он не исполняет предписания начальствующего. Но начальствующие часто предписывают столь много, что мало кто способен все это исполнить. Поэтому если бы неповиновение было смертным грехом, то из этого бы следовало, что человек не в силах избежать смертного греха, что представляется нелепым. Следовательно, неповиновение не является смертным грехом.

Этому противоречит следующее: при перечислении смертных грехов упоминается грех неповиновения родителям (Рим. 1, 30; 2Тим. 3, 2).

Отвечаю: как уже было сказано (24, 12; II-I, 72, 5; II-I, 88, 1), смертным является тот грех, который противен причине духовной жизни, [а именно] любви к горнему. Затем, любовью к горнему мы любим Бога и ближнего. Но любовь к Богу, как было показано выше (24, 12), требует от нас повиновения Его заповедям. Таким образом, неповиновение заповедям Божиим является смертным грехом постольку, поскольку оно противно любви к Богу.

Но заповеди Божии содержат предписание о повиновении начальствующим. Поэтому неповиновение наказам начальствующих тоже является смертным грехом как то, что противно любви к Богу, согласно сказанному [в Писании] о том, что «противящийся власти противится Божию установлению» (Рим. 13, 2). Кроме того, противно оно и любви к ближнему, поскольку лишает начальствующего, который является нашим ближним, приличествующего ему повиновения.

Ответ на возражение 1. Приведенное Амвросием определение относится к смертному греху, носящему признак совершенного греха. Простительный же грех не является неповиновением, поскольку он не противоречит предписанию и находится вне него. Кроме того, смертный грех непосредственно и сущностно является неповиновением не всегда, но – только тогда, когда налицо презрение к предписанию, поскольку моральные акты получают свой вид от цели. Когда же нечто делается вопреки предписанию не из презрения к предписанию, а по какой-то другой причине, то оно является грехом неповиновения только материально, в то время как формально оно относится к другому виду греха.

Ответ на возражение 2. Тщеславие желает демонстрировать превосходство. И коль скоро неподчинение предписаниям другого выглядит как своего рода превосходство, то из этого следует, что неповиновение проистекает из тщеславия. Но ничто не препятствует тому, чтобы смертный грех проистекал из простительного греха, поскольку простительный грех является расположением к смертному.

Ответ на возражение 3. Никто не обязан делать что-либо невозможное. Поэтому если начальствующий издает множество предписаний, требуя от своих субъектов их исполнения, а они это сделать не в силах, то в таком случае они свободны от греха. Поэтому начальствующие должны воздерживаться от издания множества предписаний.

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что неповиновение является самым тяжким грехом. Ведь сказано же [в Писании]: «Непокорность есть такой же грех, что волшебство, и противление то же, что идолопоклонство» (1Цар. 15, 23). Но идолопоклонство, как было показано выше (94, 3), является тягчайшим из грехов. Следовательно, и неповиновение является тягчайшим из грехов.

Возражение 2. Далее, нами уже было сказано (14, 2) о том, что грехом против Святого Духа является тот, который устраняет препятствия к греху. Но неповиновение побуждает человека презирать предписание, которое более всего остального препятствует человеку грешить. Таким образом, неповиновение является грехом против Святого Духа и, следовательно, самым тяжким грехом.

Возражение 3. Далее, апостол говорит, что «непослушанием одного человека сделались многие грешными» (Рим. 5, 19). Но причина всегда превосходит следствие. Поэтому неповиновение, похоже, является более тяжким грехом, чем другие, которые были им обусловлены.

Этому противоречит следующее: презрение к тому, кто предписывает, является более тяжким грехом, чем презрение к его предписанию. Но некоторые грехи направлены против того, кто предписывает, например богохульство и убийство. Следовательно, неповиновение не является самым тяжким грехом.

Отвечаю: не все неповиновения одинаково грешны, но одно неповиновение может быть больше другого, причем двояко. Во-первых, со стороны превосходства предписывающего. Действительно, хотя человек должен оказывать повиновение всем начальствующим, однако в первую очередь он обязан повиноваться высшим властям, а уже потом – низшим, о чем свидетельствует тот факт, что если предписание низшей власти противоречит предписанию высшей, то им должно пренебречь. Поэтому чем более высокое положение занимает предписывающий, тем более тяжким [грехом] является неповиновение ему (ведь куда хуже не повиноваться Богу, чем человеку). Во-вторых, со стороны того, что предписывается. В самом деле, предписывающее лицо желает исполнения своих предписаний по-разному, поскольку любое такое лицо в первую очередь желает достичь цели и того, что ближе всего к цели. Поэтому неповиновение является тем более тяжким, чем более важным представляется неисполненное предписание тому, кто его предписал. Так, очевидно, что чем большее благо предписано заповедью Бога, тем более тяжким является неповиновение этой заповеди. В самом деле, коль скоро божественная воля сущностно определена к благу, то чем большим является благо, тем больше его исполнения желает Бог. Поэтому тот, кто не повинуется заповеди любви к Богу, грешит более тяжко, чем тот, кто не повинуется заповеди любви к ближнему. С другой стороны, человеческая воля не всегда определена к большему благу. Поэтому когда мы просто обязаны исполнить предписание человека, то грех будет более тяжким не тогда, когда не исполняется большее благо, а тогда, когда не исполняется то, чего больше желает предписывающий.

Таким образом, различным степеням предписания должны соответствовать различные степени неповиновения. Ведь то неповиновение, в котором наличествует презрение к предписанию Бога, по самой природе неповиновения является более тяжким грехом, чем согрешение против человека, если только последнее не является неповиновением Богу (это следует иметь в виду, поскольку тот, кто грешит против ближнего, чинит наперекор заповеди Бога). И чем более значимо презираемое божественное предписание, тем тяжче и сам грех. Неповиновение, которое предполагает презрение к предписанию человека, менее тяжко, чем грех презрения к человеку, который его предписал, поскольку почитание предписывающего обусловливает и почитание его предписания. И точно так же тот грех, который непосредственно заключает в себе презрение к Богу, например, богохульство и тому подобное (даже если мы мысленно отделим неповиновение от греха), является более тяжким, чем грех, предполагающий презрение только к заповеди Бога.

Ответ на возражение 1. Приведенное Самуилом сравнение справедливо не с точки зрения равенства, а с точки зрения сходства, поскольку неповиновение побуждает к презрению к Богу подобно тому, как это делает и идолопоклонство, хотя последнее побуждает сильнее.

Ответ на возражение 2. Не каждое неповиновение является грехом против Святого Духа, но – только то, к которому добавлено упрямство. В самом деле, грехом против Святого Духа является презрение не ко всякому препятствию к греху, иначе грехом против Святого Духа было бы презрение к любому благу поскольку любое благо может служить препятствием к совершению человеком греха. Грех против Святого Духа состоит в презрении к тем благам, которые непосредственно обусловливают раскаяние и освобождение от грехов.

Ответ на возражение 3. Первым грехом нашего прародителя, от которого сделались грешными люди, было не неповиновение, если рассматривать его как особый грех, а гордыня, которая привела человека к неповиновению. Поэтому апостол в приведенных словах, похоже, рассматривает неповиновение как то, что относится к любому греху.