Вопрос 79-й. О состоянии тех, которые воскресают, и прежде всего об их идентичности (в трех пунктах).

Теперь мы должны рассмотреть состояние тех, которые воскресают. Мы будет рассматривать следующие вопросы:

1) То состояние, которое касается вместе и добрых, и злых.

2) То состояние, которое касается только добрых или праведных (В.82).

3) То состояние, которое касается только злых или нечестивых (В.86).

Три вещи касаются вместе и добрых, и злых, а именно: их идентичность, их целостность, и их свойства или особенности и мы, поэтому будет рассматривать идентичность в данном 79-м вопросе, целостность в вопросе 80-м, свойства или особенности в вопросе 81-м.

Под первым заголовком мы имеем следующие три пункта для выяснения: 1) Воскреснет ли тело идентичным, т.е. тем же самым? 2) Будет ли оно – тот же самый человек? 3) Необходимо ли, чтобы тот же самый прах возвратился тем же самым частям тела, в которых он был прежде?

То, что при всеобщем воскресении душа не будет воссоединена с тем же самым, идентичным телом, представляется из следующего:

Возражение 1. Сказано: «когда ты сеешь, то сеешь не тело будущее, а голое зерно» (1Кор. 15:37). Апостол здесь уподобляет сеяние смерти, а плодоприношение – воскресению. Поэтому тело, выходящее из жизни по причине смерти, не возобновляется в воскресении.

Возражение 2. К каждой форме приспосабливается какая-то материя, в соответствии с ее состоянием, также как к каждому действующему фактору какое-то орудие. Тело сопоставляется с душой как материя с формой и как орудие с действующим фактором. Так как при воскресении душа будет уже не в том состоянии, в каком она была при жизни (ибо она или будет совершенно готова к небесной жизни, которую начала наследовать, еще живя в мире, или будет брошена в жизнь преисподней, если она жила как животное в этом мире), то представляется, что она не возобновит союз с тем же самым телом, но соединится или с небесным, или с грубым животным телом.

Возражение 3. После смерти, как было сказано выше (В.78, п.3), человеческое тело распадается на свои элементы. Эти изначальные части, на которые распалось человеческое тело, не соответствуют человеческому телу, распавшемуся на них, за исключением первоначальной материи, в отношении которой данному человеческому телу соответствуют и любые другие изначальные части или элементы. Но если бы это тело должно было быть сформировано из других изначальных частей, то оно не могло бы быть описано как идентично то же самое. Поэтому оно не будет тем же самым телом, если оно будет восстановлено и из данных, т.е. из оставшихся от этого тела изначальных частей.

Возражение 4. Не может быть нумерической идентичности там, где имеется нумерическое различие сущностных частей. Форма смешанного тела, каковая форма есть сущностная часть человеческого тела, будучи его формой, не может быть возобновлена в нумерической идентичности. А поэтому тело (после воскресения) не будет идентично тем же самым (формам). Меньшая посылка в данном силлогизме доказывается так. То, что уходит в совершенное небытие, не может быть возобновлено в идентичности, что очевидно из того факта, что там не может быть идентичности, где имеется различие существования, а существование, которое есть акт бытия, различается или видоизменяется, будучи прерванным, т.е. нарушенным, как видоизменяется и любой прерванный акт. Далее мы знаем, что форма смешанного тела уходит через смерть в совершенное небытие, так как она есть телесная форма, и также уходят противоположные свойства, результатом которых является данное смешение. Таким образом, форма смешанного тела не возвращается в идентичности.

Этому противоречит, сказанное: «и я во плоти моей узрю Бога» (Иов. 19:26), причем здесь говорится о зрении после всеобщего воскресения, что ясно из предшествующих слов: «Искупитель... в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою». Поэтому воскреснет то же самое тело.

И Дамаскин говорит: «Воскресение есть второе восстание того, что упало» («О пр. вере» ПГ 94, 1220). То тело, которое мы сейчас имеем, падает в смерть. Поэтому оно воскреснет тем же самым идентично.

Отвечаю: По этому вопросу заблуждались и философы, и некоторые еретики нового времени.

Некоторые из философов допускали, что души, отделенные от тел, воссоединяются с телами, но они заблуждались при этом в двух отношениях. Во-первых, в отношении образа воссоединения, ибо некоторые полагали, что отделенная душа воссоединяется с телом естественно, путем зарождения. Во-вторых, в отношении того тела, с которым она воссоединяется, ибо они полагали, что это второе соединение будет не с тем же самым телом, которое было выведено из жизни вследствие смерти, но с другим телом, – иногда того же самого вида, а иногда другого вида. Соединение будет, по их мнению, с телом другого вида тогда, когда душа, при своем земном существовании в теле, вела жизнь противную велениям разума, так что она после смерти переходит из тела человека в тело какого-либо другого животного, а именно такого, с чьим образом жизни была сообразна ее земная жизнь, например в тело собаки за счет своей похоти, в тело льва – за счет страстей насилия и грабежа, и т.д. Или же соединение будет с телом того же самого, т.е. человеческого вида, когда она (душа) вела в теле добрую жизнь, и, испытав после смерти некоторое блаженство, начала, по истечении каких-то столетий, желать вернуться к телу. И таким образом она воссоединяется с человеческим телом.

Это мнение возникло из двух ложных источников. Первый из них есть утверждение этих философов о том, что душа соединяется с телом не сущностью, как форма с материей, но только акцидентально, как двигатель с движимой вещью, или как человек со своей одеждой. Исходя из такой ложной предпосылки, для них было возможно утверждать, что душа пред-существует до вложения ее в тело, рожденное естественным рождением, а также то, что она соединяется с различными телами. Вторым ложным источником было их утверждение, что разум отличается от чувства только акцидентально, так что о человеке говорится как о превосходящем других животных в разумении потому, что в нем сила чувствующей души более острая, – из-за превосходства его телесного строения и состава. Поэтому для них было возможно утверждать, что душа человека может перейти или превратиться в душу грубого животного, особенно если человеческая душа была приучена к грубым действиям и делам.

Но оба эти ложные источники мнений были опровергнуты Аристотелем («Душа»), и на основании этого, ясно, что вышеуказанное мнение ошибочно.

Подобным образом опровергнуты и заблуждения некоторых еретиков. Одни из них впали в вышеуказанные ложные мнения философов, а другие полагали, что души воссоединяются с небесными телами, или же с телами тонкими как воздух, о чем рассказывает Григорий, имея в виду одного Константинопольского епископа, в его толковании на слова Иова: «и я во плоти моей узрю Бога» (Иов. 19:26) («Поуч.» ПЛ 75, 1077. Епископ, о котором говорит Григорий, есть Евтихий, а то его сочинение, где выражено это мнение, неизвестно). Кроме того, эти ошибки еретиков могут быть опровергнуты тем, что они ставят под сомнение самую истину воскресения, засвидетельствованную Священным Писанием. Ибо мы не можем именовать это воскресением, если душа не возвращается к тому же самому телу, поскольку воскресение есть второе восстание, а восстает та же самая вещь, которая падает. Поэтому воскресение имеет дело больше с телом, которое после смерти «падает», разрушается, чем с душой, которая после смерти тела живет. Следовательно, если то тело, которое возобновляет душа, есть не то же самое тело, то это будет уже не воскресение, но скорее принятие душой нового тела.

Ответ на возражение 1. Сравнение относится не к каждому частному случаю, но к некоторым. При сеянии зерна, зерно посеянное и зерно, взращенное из него, – не идентичны, и не того же самого состояния, так как оно было посеяно без оболочки или шелухи, а взращенное оно имеет оболочку. А тело воскреснет то же самое, идентичное, но различного состояния, ибо оно было смертным, а воскреснет оно в бессмертие.

Ответ на возражение 2. Воскресшая душа и душа, живущая в этом мире, различаются не по сущности, но в отношении славы и несчастья, т.е. акцидентальным различием. Отсюда следует, что тело в воскресении отличается от тела, которое умерло, не в идентичности, но в своем состоянии, так что различие всех тел пропорционально соответствует различию всех душ.

Ответ на возражение 3. То, что понимается как находившееся в матери до принятия ею формы, остается в материи и после разрушения, потому что когда то, что приходит после, отстраняется, – то, что пришло до этого, может еще оставаться. Как замечает Аверроэс в комментариях на первую книгу «Физики» Аристотеля и в Substantia orbis, в материи вещей, подчиненных зарождению и разрушению, мы должны предполагать наличие неопределимых объемов или измерений, благодаря или по причине которых материя делима, так чтобы быть способной принимать различные формы в своих различных частях, поэтому после отделения субстанциональной формы от материи эти объемы или измерения все еще остаются теми же самыми и, следовательно, материя, существующая в этих объемах или измерениях, какую бы форму она ни принимала, является более идентифицированной с той, которая была зарождена или произведена от нее, чем любая другая часть материи, существующая в какой бы то ни было форме. Таким образом, та материя, которая будет принесена назад для восстановления человеческого тела, будет той же самой, которую имело это тело прежде.

Ответ на возражение 4. Также как простое свойство или качество не есть субстанциальная форма элемента или стихии, но его надлежащая акциденция и расположение, посредством которого его материя делается соответственной данной форме, – так форма смешанного тела, каковая форма есть свойство, происходящее от простых свойств, приведенных к среднему, не есть субстанциальная форма смешанного тела, но его надлежащая акциденция и расположение, посредством которого материя нуждается в форме. Далее мы знаем, что человеческое тело не имеет субстанциальной формы помимо формы смешанного тела, за исключением разумной души, ибо, если бы оно имело какую-либо предыдущую субстанциальную форму, это давало бы ему субстанциальное бытие и устанавливало бы его в роде субстанции, так что душа была бы тогда соединена с телом уже находящимся в роде субстанции, и, таким образом, душа была бы сопоставляема с телом, как искусственные формы сопоставляются с их материей в отношении их установления в роде субстанции через их материю. Поэтому соединение души с телом было бы тогда акцидентальным, что и является заблуждением древних философов, опровергнутым Аристотелем («Душа»). И еще пришлось бы тогда сделать вывод, что человеческое тело и каждая из его частей не сохранили бы своих прежних имен в том же самом смысле, что также противно учению Аристотеля (там же). Поэтому, поскольку разумная душа человека сохраняется, никакая субстанциальная форма человеческого тела не отпадает в совершенное небытие. А изменение акцидентальных форм не производит, т.е. не создает различия идентичности.

Из всего этого следует, что воскреснет то же самое тело, так как возобновится та же самая материя, как было показано в предыдущем ответе.

То, что не тот же самый идентично воскреснет человек, представляется из следующего:

Возражение 1. Согласно Аристотелю, «Все то, что изменено в своей разрушаемой субстанции, неповторимо в смысле идентичности» («Зарожд. и Разруш.»). Такой разрушаемой является субстанция человека в его теперешнем состоянии. Поэтому, после изменения, произведенного смертью, тот же самый человек не может быть повторен.

Возражение 2. Там, где есть различие человеческой природы, там нет того же самого идентичного человека, так что Сократ и Платон – это два человека, а не один, поскольку каждый имеет свою собственную, отличную от другого, человеческую природу. Человеческая природа того человека, который воскреснет, отлична от той, которую он имеет теперь, а поэтому он не есть тот же самый идентично человек. Меньшая посылка силлогизма может быть доказано двояко. Во-первых, тем, что человеческая природа, которая есть форма целого, не является и формой и субстанцей, каковой является душа, но она (природа) есть только форма. Такие формы уходят в совершенное небытие, и, следовательно, они не могут быть восстановлены. Во-вторых, тем, что человеческая природа является результатом или образуется из соединения частей, но то же самое, соединение, идентичное тому соединению, которое существовало прежде, не может быть возобновлено, потому что повторение противоположно идентичности, поскольку повторение означает число, в то время как идентичность означает единство, а одно с другим несовместимо. Но воскресение есть повторенное соединение, т.е. соединение, которое не есть то же самое. Следовательно, тогда в человеке будет не та же самая человеческая природа, и он будет не тот же самый человек.

Возражение 3. Один и тот же человек не есть различные животные. Поэтому, если он не есть то же самое животное, он не есть тот же самый, идентичный человек. Но там, где чувство не то же самое, там не то же самое животное, так как животное определяется от основного чувства, а именно осязания, как это явствует из книги Аристотеля «Душа». Но чувство не может быть возобновлено в идентичности, так как оно не сохраняется (как некоторые утверждают) в отделенной душе. Поэтому человек, который воскреснет, будет не тем же самым, идентичным животным, и, следовательно, он не будет тем же самым человеком.

Возражение 4. Материя какой-либо статуи занимает в статуе более высокое место или значение, чем материя человека занимает в человеке, потому что искусственные вещи относятся к роду субстанции по причине их материи, а природные вещи по причине их формы, как это явствует из слов и Аристотеля («Физ.») и Аверроэса. Но если статуя будет вновь сделана из той же самой меди, она не будет тою же самой идентично. Поэтому, еще менее будет тем же самым человек, если он будет восстановлен из того же самого праха.

Этому противоречит то, что мы знаем, написанное: «Я узрю Его сам, мои глаза, не глаза другого, увидят Его» (Иов. 19:27), причем он говорит здесь о своем зрении после воскресения. Поэтому воскреснет тот же самый идентичный человек.

И Августин говорит, что «воскреснуть означает не что иное, как ожить» («О Тр.» ПЛ 42, 953). Однако, если не тот же самый идентичный человек, который в свое время умер, возвращается к жизни, о нем не было бы сказано, что он «ожил», или снова начал жить, а поэтому о нем не было бы сказано и того, что он воскрес. Но это противоречит вере.

Отвечаю: Необходимость утверждать воскресение возникает из того, чтобы человек мог достичь конечной цели, ради которой он создан, ибо это достижение не может быть совершено в этой земной жизни, и не может быть оно совершено в жизни отделенной от тела души, по сказанному выше (В. 75, п.п. 1, 2). А иначе человек был бы создан напрасно, – если бы он был не способен достигнуть той цели, для которой он создан. А так как необходимо, чтобы цель была достигаема той же самой тварью, которая и была создана для достижения этой цели, чтобы не получилось, что она создана бесцельно, то значит необходимо воскреснуть тому же самому человеку, что и осуществляется соединением той же самой души с тем же самым телом. Ибо иначе, если не тот же самый человек восстанавливается или вновь формируется, то тогда нет, по существу говоря, и воскресения. Поэтому, утверждать, что тот, кто воскресает, не есть тот же самый человек, будет утверждением еретическим, так как это противно истине Писания, которое свидетельствует о воскресении и объявляет о нем.

Ответ на возражение 1. Аристотель говорит здесь о повторении движением или природным изменением. Ибо он показывает различие между повторением, которое совершается в зарождении и разрушении, и повторением, которое наблюдается в движении небес. Потому что то же самое небо, локальным движением возвращается к началу своего движения, так как оно имеет движимую неразрушаемую субстанцию. С другой стороны, то, что подчинено зарождению и разрушению, возвращается зарождением к видовой, а не к нумерической идентичности, потому что от человека порождается кровь, от крови – семя и т.д. до того, как родится человек, но не тот же самый идентично, а только в видовом смысле тот же самый. Подобно этому, от огня – воздух, от воздуха – вода, от воды – земля, от которой производится огонь, не тот же самый идентично, но тот же самый в видовом отношении.

Поэтому ясно, что аргументация данного возражения, поскольку она касается значения, сказанного Аристотелем, ничего не дает. Мы можем также сказать, что форма других вещей, подчиненных зарождению и разрушению, не является субсистентной сама по себе, так чтобы быть способной оставаться после разрушения состава, как это есть в отношении разумной души. Ибо душа, даже после отделения от тела, сохраняет бытие, которое достигается ей, когда она в теле, и тело создано для того, чтобы разделить или принять участие в этом бытии через воскресение, так как бытие тела и бытие души в теле не различны друг от друга, а иначе соединение души и тела было бы акцидентальным. Поэтому в субстанциональном бытии человека не было такого перерыва, который бы сделал невозможным для того же самого человека вернуться к бытию из-за перерыва в этом бытии, как это имеет место с другими вещами, которые являются разрушаемыми, и бытие которых полностью прерывается, поскольку их форма не сохраняется, а их материя сохраняется при другом бытии.

Однако тот же самый человек возвращается или повторяется не путем естественного зарождения, потому что тело рожденного человека составлено не из всего тела его родителя, и тем самым его тело нумерически отлично от тела родителя, и, следовательно, его душа и весь человек.

Ответ на возражение 2. Существует два мнения о человеческой природе и о какой-либо форме целого. Некоторые говорят, что форма целого и форма части есть в действительности одно и то же, но что она называется формой части в соответствии с тем, что она совершенствует материю, и формой целого в соответствии с тем, что вся видовая природа происходит от нее. По данному мнению, человеческая природа есть в действительности не что иное, как разумная душа, а поэтому, поскольку возобновляется та же самая разумная душа, будет существовать и та же самая идентичная человеческая природа, которая сохраняется и после смерти тела, хотя не под аспектом человеческой природы, потому что состав образует видовую природу не от отделенной души.

Другое мнение, которое ближе к истине, есть мнение Авицены, согласно которому форма целого не есть форма только части, и она не есть некоторая другая форма, помимо формы части, но она (форма целого) есть некое целое, образующееся от составления формы и материи, обнимающее в себе то и другое. Эта форма целого называется сущностью. Так как в воскресении будет то же самое тело и та же самая разумная душа, то тогда необходимо будет и та же самая человеческая природа. Первый аргумент, доказывающий, что тогда будет различие человеческой природы, был основан на предположении, что человеческая природа есть некая отличная или отдельная форма, привходящая к форме и материи. Но это ложная мысль. И второй довод не опровергает идентичность человеческой природы, потому что соединение означает действие и восприятие (действия), и хотя бы было различное соединение, это не может помешать (смешать) идентичность человеческой природы, потому что действие и восприятие, от которых образовалась человеческая природа, идут не от сущности этой природы, и таким образом различие с их стороны не приводит к различию человеческой природы, ибо ясно, что зарождение и воскресение не есть то же самое движение. Однако идентичность воскресшего человека с рожденным человеком не имеет по этой причине никакой помехи, а также идентичности человеческой природы не препятствует, если мы возьмем соединение за само отношение, потому что это отношение не есть сущностное с человеческой природой, но сопутствующее с ней, так как эта природа не есть одна из тех форм, которые являются составом или образуют состав («Физика» Аристотеля), каковыми являются формы вещей, произведенных, например, строительным искусством, так что если там есть другой, различный состав, то там существует другая, различная форма дома.

Ответ на возражение 3. Эта аргументация дает очень хорошее доказательство против тех, которые устанавливают различие между чувствующей и разумной душой в человеке, потому что в таком случае чувствующая душа человека не была бы неразрушаемой, как она и не является неразрушаемой у других животных, и, следовательно, в воскресении не существовало бы той же самой чувствующей души, и, тем самым, не существовало бы ни того же самого животного, ни того же самого человека. Если же мы утверждаем, что в человеке та же самая душа есть по своей субстанции и разумная, и чувствующая (или «чувственная»), мы в этом вопросе не встретим никакого затруднения, потому что животное определяется от чувства, т.е. от чувствующей души, как от своей сущностной формы. Но от чувства, которое означает чувствующую способность мы узнаем его определение как (идущего) от акцидентальной формы, которая содействует более чем любая другая форма нашему познанию сущности (Аристотель «Душа»). Следовательно, после смерти чувствующая душа сохраняется, также, как и разумная душа, по своей субстанции, а чувствующие способности, согласно мнению некоторых, не сохраняются. А так как эти способности являются акцидентальными свойствами, различие в части их не может помешать идентичности чувств ни всего животного, ни даже его частей. Эти способности чувств не должны именоваться и совершенствами или актами органов чувств, разве только как начала действия, как, например, жар в огне.

Ответ на возражение 4. Статуя может быть рассматриваема двояко: или как отдельная субстанция, или как нечто искусственно созданное. А так как она помещается в роде субстанции по причине своей материи, то отсюда следует, что если мы рассматриваем ее как отдельную субстанцию, она, вновь сделанная, является тою же самою статуей, которая только вновь сделана из того же материала. С другой стороны, она помещается в роде искусственно созданных вещей, в соответствии с тем, что она имеет акцидентальную форму, которая, если бы статуя была разрушена, также бы исчезла, т.е. прекратилась. Следовательно, статуя не возвращается после разрушения тою же самою идентично, и она не может быть идентично тою же самою. А форма человека, т.е. его душа сохраняется и после того, как тело разрушено. Следовательно, приведенное в возражении сравнение отпадает.

То, что для праха необходимо вернуться, при воскресении, к тем же самым частям тела, которые разложились в него, представляется из следующего:

Возражение 1. Согласно Аристотелю, «как вся душа в целом относится ко всему телу, так часть души – к части тела, например, зрение к зрачку» («Душа»). Необходимо, чтобы в воскресении тело было возобновлено тою же самою душой. Поэтому также необходимо для тех же самых телесных частей вернуться к тем же самым членам тела, в которых они были совершенствуемы теми же самыми частями души.

Возражение 2. Различие материи обуславливает различие идентичности. Но если прах не возвращается к тем же самым частям тела, каждая часть не будет вновь создана из той же самой материи, из которой она состояла прежде, а поэтому эти части не будут уже теми же самыми идентично. Но если части целого различны, то и целое будет различно, ибо части относятся к целому как материя к форме, по слову Аристотеля («Физ.»). Следовательно, это уже не будет тот же самый человек, что противно истине воскресения.

Возражение 3. Воскресение направлено к той цели, чтобы человек мог получить плату (Wages) за свои дела. Различные части тела заняты в различных делах, и хороших, и плохих. Поэтому в воскресении каждая часть должна вернуться к своему прежнему положению в теле, чтобы она могла быть вознаграждена в должной мере.

Этому противоречит то, что вещи, созданные искусственно, более зависят от своей материи, чем природные вещи, но при вторичном создании искусственных вещей из того же самого материала не необходимо, чтобы части материи были помещены обратно на те же самые места. Поэтому это также не необходимо при воссоздании человека.

Далее мы знаем, что изменение чего-либо акцидентального не вызывает изменения идентичности. Расположение материальных частей есть акциденция, а поэтому изменение этого расположения в человеке не вызывает изменения идентичности.

Отвечаю: При решении этого вопроса имеет различие – спрашиваем ли мы о том, что может быть совершено без вреда для идентичности, и что может быть совершено ради того, что является надлежащим. В отношении первого должно быть замечено, что мы можем говорить о частях в человеке двояко: во-первых, как о различных частях однородного целого, например, о различных частях плоти, или о различных частях кости, во-вторых, как о различных частях различных видов разнородного целого, например, о кости и плоти. Поэтому если мы скажем, что одна часть материи вернется к другой части того же самого вида, это не обусловит никакого изменения, за исключением положения частей, а изменение положения частей не изменяет вида в однородных целых, так что, если материя одной части вернется к другой части, это не будет вредным для идентичности целого. Так это есть в примере, данном Петром Ломбардским со статуей, потому что статуя, после делания ее заново, является идентично тою же самою, но не в отношении ее формы, а в отношении ее материи, в отношении которой она есть отдельная субстанция, и в этом смысле статуя однородна, хотя она не является таковой по своей форме вещи, созданной искусственно, т.е. не природной.

Но если мы скажем, что материя одной части возвращается к другой части другого вида, то по необходимости будет следовать, что теперь произойдет изменение не только в положении частей, но также и в их идентичности, и при этом так, что вся материя, или нечто относящееся к соответствию человеческой природы в одной (части), перемещается в другую. Но не в том случае, если то, что было излишне в одной части, перемещается в другую. При исчезновении идентичности частей, исчезает идентичность и целого, если мы говорим о сущностных частях человеческого тела, но не исчезает, если мы говорим об акцидентальных частях, таких как волосы и ногти, на которые, по-видимому, ссылается Августин («О гр. Бож.» ПЛ 41,780; «Ench.» ПЛ 40, 273). Таким образом, ясно – как перемещение материи из одной части в другую разрушает идентичность и как не разрушает.

Но говоря о том, что является надлежащим, более вероятно то, что даже и части (материи) сохранят свое положение при воскресении, особенно это относится к сущностным и органическим частям, но возможно, не относится к частям акцидентальным, таким, как ногти и волосы.

Ответ на возражение 1. Эта аргументация имеет в виду вводящие в органическую систему и разнородные части, а не однородные.

Ответ на возражение 2. Изменение в положении частей материи не обуславливает изменения идентичности, а различие материи обуславливает или вызывает.

Ответ на возражение 3. Действование приписывается, собственно говоря, не части, но целому, а поэтому и вознаграждение должно быть относимо не к части, но к целому.