Вопрос 50. О смерти Христа

Теперь нам предстоит рассмотреть смерть Христа, относительно которой будет исследовано шесть пунктов: 1) приличествовало ли Христу умереть; 2) разъединила ли Его смерть соединение Божества и плоти; 3) было ли Его Божество отделено от Его души; 4) был ли Христос человеком в течение трех дней Своей смерти; 5) было ли Его тело при жизни и после смерти одним и тем же; 6) содействовала ли Его смерть нашему спасению.

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что Христу не приличествовало умереть. Ведь первое начало в любом порядке не подвержено воздействию того, что противно этому порядку; так, огонь, начало теплоты, не может охладеть. Но Сын Божий есть источник и начало всяческой жизни, согласно сказанному [в Писании]: «У Тебя – источник жизни» (Пс. 35, 10). Следовательно, похоже, что Христу не приличествовало умереть.

Возражение 2. Далее, смерть является большим изъяном, чем болезнь, поскольку болезнь ведет к смерти [а не наоборот]. Но, по словам Златоуста, Христу не подобало чахнуть от болезни. Следовательно, Христу не подобало и умереть.

Возражение 3. Далее, Господь сказал: «Я пришел для того, чтобы имели жизнь (и имели с избытком!)» (Ин. 10, 10). Но одна противоположность не приводит к другой. Следовательно, похоже, что Христу тем более не приличествовало умереть.

Этому противоречит сказанное [в Писании]: «Лучше... чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб» (Ин. 11, 50), каковые слова, по свидетельству евангелиста, были пророчески произнесены Каиафой.

Отвечаю: Христу приличествовало умереть. Во-первых, чтобы воздать за все человечество, которое по причине греха было приговорено к смерти, согласно сказанному [в Писании]: «В день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь» (Быт. 2, 17). Но лучшим способом воздания за другого является принятие на себя заслуженного другим наказания. Поэтому Христос решил умереть, чтобы искупить нас Своею смертью, согласно сказанному [в Писании] о том, что Христос «однажды пострадал за грехи наши» (1Петр. 3, 18). Во-вторых, чтобы показать действительность принятой плоти. В самом деле, как говорит Евсевий, «если бы Христос, прожив среди людей, внезапно, будто бы избегая смерти, исчез из виду, то люди сочли бы Его призраком». В-третьих, чтобы Своею смертью избавить нас от страха смерти, в связи с чем читаем, что Он воспринял плоть и кровь, «дабы смертью лишить силы «имеющего державу смерти» (то есть диавола) и избавить тех, которые от страха смерти чрез всю жизнь были подвержены рабству» (Евр. 2, 14, 15). В-четвертых, чтобы, умерши в «подобии плоти греховной», то есть покаранной, подать нам пример духовной смерти для греха. Поэтому читаем: «Ибо, что Он умер – то умер однажды для греха; а что живет – то живет для Бога. Так и вы почитайте себя мертвыми для греха, живыми же для Бога» (Рим. 6, 10, 11). В-пятых, чтобы, воскреснув из мертвых и явив Свою силу, посредством которой Он превозмог смерть, вселить в нас надежду на воскресение из мертвых. Поэтому апостол говорит: «Если же о Христе проповедуется, что Он воскрес из мертвых, то как некоторые из вас говорят, что нет воскресения мертвых?» (1Кор. 15, 12).

Ответ на возражение 1. Христос есть источник жизни как Бог, а не как человек, но умер Он как человек, а не как Бог. Поэтому Августин, возражая Фелициану, говорит: «Да не помыслит никто, что Христос так принял смерть, как если бы Он, Сам будучи жизнью, утратил Свою жизнь, поскольку если бы дело обстояло именно так, то пересох бы самый источник жизни. Таким образом, Он претерпел смерть чрез соучастие в нашем человеческом чувстве, которое Он соизволил принять, но при этом Он не утратил силы Своей Природы, посредством которой Он сообщает жизнь всему».

Ответ на возражение 2. Христос не претерпел смерти от немощи, чтобы никто не подумал, что Его смерть была причинена истощенностью природы, но претерпел смерть как причиненную ниоткуда, предав Себя ей по собственной воле, чтобы добровольность Его смерти была очевидной.

Ответ на возражение 3. Одна противоположность непосредственно не приводит к другой, но так иногда случается опосредованно. Например, холод подчас опосредованно причиняет жару, и точно так же Христос посредством Своей смерти вернул нас к жизни, Своею смертью поправ нашу смерть, что подобно тому, как если кто-либо берет на себя вину другого, то этим он избавляет того от вины.

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что после смерти Христа Божество было отделено от плоти. Так, Матфей сообщает, что когда Господь висел на кресте, Он возопил: «Боже Мой, Боже Мой, для чего Ты Меня оставил?» (Мф. 27, 46), каковые слова Амвросий, комментируя сказанное в [евангелии от Луки] (Лк. 23, 46), разъясняет так: «Человек возопил, когда на последнем вздохе отделился от Божества; ведь Божество не подвластно смерти, а смерть, конечно же, не может прийти иначе, как только с уходом жизни, Божество же и есть жизнь». Следовательно, похоже, что со смертью Христа Божество отделилось от Его плоти.

Возражение 2. Далее, при устранении среднего пределы разобщены. Но, как уже было сказано (6, 1), душа была тем средним, через посредство которого Божество было соединено с плотью. Следовательно, коль скоро смерть разобщила душу с плотью, то похоже на то, что вследствие этого от нее было также отделено и Его Божество.

Возражение 3. Далее, животворящая сила Божия превосходит животворящую силу души. Но пока душа не покинет тело, оно не умрет. Следовательно, оно тем более не умрет, пока его не покинет Божество.

Этому противоречит следующее: как было показано выше (16, 4, 5), усваиваемое человеческой природе может сказываться о Сыне Божием только по причине соединения. Но принадлежащее телу Христа после смерти, а именно погребение, сказывается о Сыне Божием, как это явствует из символа веры, в котором читаем о том, что Сын Божий был зачат и рожден Девой, пострадал, умер и был погребен. Следовательно, Божество Христа после Его смерти не было отделено от плоти.

Отвечаю: то, что даровано божественной благодатью, не может быть отнято иначе, как по причине греха, в связи с чем читаем: «Дары и призвание Божие – непреложны» (Рим. 11, 29). Затем, благодать соединения, посредством которой Божество соединилось с плотью в Лице Христа, многократно превосходит благодать принятия, посредством которой освящаются другие, и при этом она гораздо продолжительней, поскольку эта благодать определена к личностному соединению, тогда как благодать принятия усваивается некоему аффективному соединению. Но мы видим, что благодать принятия не может быть утрачена иначе, как по причине греха. И поскольку в Христе не было никакого греха, то расторжение соединения Божества с плотью представляется невозможным. Следовательно, плоть Христа была личностно и ипостасно соединена со Словом Божиим как до Его смерти, так и после, и потому, как указывает Дамаскин, ипостась Слова Божия и после смерти не отличалась от ипостаси Христа²⁴⁶.

Ответ на возражение 1. Это оставление должно усваивать не расторжению личностного соединения, а тому, что Бог Отец предал Его страстям, так что «оставил» означает «не защитил от гонителей». Об этом же оставлении, по словам Августина, идет речь и в случае Его молитвы: «Отче Мой! Если возможно, – да минует Меня чаша сия» (Мф. 26, 39).

Ответ на возражение 2. О Слове Божием говорят как о ставшем плотью посредством души потому, что плоть, которую восхотел принять Сын Божий, принадлежит человеческой природе через посредство души, а не потому что душа была связующим их средним. Но именно благодаря душе плоть остается человеческой даже после отделения от нее души, а именно потому, что согласно божественному определению в умершей плоти остается некоторое отношение к воскресению. Следовательно, соединение Божества с плотью сохранилось.

Ответ на возражение 3. Формально душа обладает животворящей энергией, и потому во время ее присутствия и формального соединения тело непременно является живым, тогда как Божество обладает животворящей энергией не формально, а действенно, и потому Оно, не будучи формой тела, не является необходимым для жизни плоти, в то время как соединение Божества с плотью сохраняется, поскольку Бог действует не по необходимости, а по Своей воле.

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что смерти сопутствовало разлучение Божества Христа с Его душой. В самом деле, Господь сказал: «Никто не отнимает ее у Меня, но Я Сам отдаю ее. Имею власть отдать ее – и власть имею опять принять ее» (Ин. 10, 18). Но представляется невозможным, чтобы тело могло пренебрегать душой, отлучая ее от себя, поскольку душа не подчинена власти тела, скорее, наоборот, и потому похоже на то, что отдать Свою душу, то есть отделить ее от Себя, присуще Христу как Слову Божию. Следовательно, смерть разлучила Его душу с Божеством.

Возражение 2. Далее, Афанасий говорит, что «если кто-либо не исповедует, что весь человек, коего принял Сын Божий, будучи вновь Им принят, или воспринят, на третий день воскрес из мертвых, да будет анафема». Но весь человек не мог бы быть принят вновь, если бы весь человек не был до этого отделен от Слова Божия, а весь человек состоит из души и тела. Следовательно, было время, когда Божество отделилось от тела и души.

Возражение 3. Далее, Сын Божий поистине именуется человеком по причине соединения со всем человеком. Таким образом, если бы тогда, когда соединение души и тела было расторгнуто смертью, Слово Божие продолжило быть соединенным с душой, то из этого бы следовало, что Сына Божия можно было бы поистине называть душой. Но это не так – ведь коль скоро душа является формой тела, то тогда бы и Слово Божие оказалось формой тела, что невозможно. Следовательно, смерть отделила душу Христа от Слова Божия.

Возражение 4. Кроме того, отделенные душа и тело являются не одной ипостасью, а двумя. Поэтому если бы Слово Божие оставалось соединенным с душой и телом Христа при разъединении их смертью Христа, то, похоже, из этого бы следовало, что Слово Божие все то время, пока Христос был мертв, было двумя ипостасями, каковое утверждение недопустимо. Следовательно, после смерти Христа Его душа более не была соединена со Словом.

Этому противоречат следующие слова Дамаскина: «Хотя Христос и умер, как человек, и святая душа Его разлучилась с пречистым телом, однако же Божество Его осталось неразлучным с обоими, – я разумею как душу, так и тело»²⁴⁷.

Отвечаю: душа была соединена со Словом Божиим в большей степени непосредственно и первично, чем тело, поскольку, как было показано выше (6, 1), тело было соединено со Словом Божиим через посредство души. И коль скоро после смерти Христа Слово Божие не было отделено от тела, то тем более не было Оно отделено и от души. Поэтому относительно того, что тело было разлучено с душой Сына Божия, символ веры говорит, что оно было «погребено», а относительно Него в нем сказано как о «нисшедшем в ад», поскольку Его душа, пребывая отдельно от тела, нисходила в ад.

Ответ на возражение 1. Августин, комментируя эти слова [из евангелия от] Иоанна, задается вопросом: коль скоро Христос – это Слово, душа и тело, то «отдал ли Он Свою душу как являющийся для нее Словом, или как являющийся для нее душой, или же как являющийся для нее плотью?». И отвечает на это так: «Если мы скажем, что Слово Божие отдало Свою душу», то из этого будет следовать, «что в какое-то время душа была разлучена со Словом», что является заблуждением. «Ведь смерть разъединяет тело и душу... Мнение же о том, что душа была разлучена со Словом, я не разделяю... А если мы скажем, что душа сама отдала себя», то из этого будет следовать, «что она отделилась от себя сама, что нелепо». Таким образом, нам остается говорить, что «плоть отдала душу и приняла ее вновь, но не сама, а властью пребывающего в плоти Слова», поскольку как было показано выше (2), смерть не могла разлучить Божество Слова с плотью.

Ответ на возражение 2. Говоря это, Афанасий имел в виду не то, что весь человек был принят вторично, то есть в отношении всех его частей, как если бы Слово Божие посредством смерти отняло от Себя [все] части человеческой природы, а то, что при воскресении, возобновившем соединение души и тела, была вновь восстановлена вся полнота принятой природы.

Ответ на возражение 3. Слово Божие в силу соединения с человеческой природой именуется не человеческой природой, а человеком, то есть индивидуальностью человеческой природы. Что же касается души и тела, то они являются сущностными частями человеческой природы. Поэтому должно говорить не то, что Слово есть душа или тело по причине соединения с обоими, а то, что Оно является обладающей душой или телом индивидуальностью.

Ответ на возражение 4. Дамаскин говорит, что «хотя во время смерти Христа душа и тело разлучились друг с другом, однако одна ипостась не разделилась на две ипостаси, ибо и тело, и душа с самого начала равно имели бытие в ипостаси Слова, и потому они сохранились, имея единую ипостась Слова. Поэтому единая ипостась Слова была ипостасью как Слова, так равно ипостасью и души, и тела. Ибо никогда ни душа, ни тело не получали ипостаси собственной, помимо ипостаси Слова. Ипостась же Слова всегда едина, и никогда не было двух ипостасей Слова»²⁴⁸.

С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что Христос был человеком в течение трех дней Своей смерти, поскольку, по словам Августина, «таковым было это принятие, сделавшее Бога человеком и человека Богом»²⁴⁹. Но это принятие не прекратилось со смертью Христа. Следовательно, похоже, что, умерев, Он не перестал быть человеком.

Возражение 2. Далее, Философ говорит, что «каждый человек является [как бы] своим умом»²⁵⁰; поэтому, обращаясь к душе умершего Петра, мы говорим: «Молись за нас, святой Петр!». Но смерть Сына Божия не отделила Его от Его умственной души. Следовательно, в течение тех трех дней Сын Божий был человеком.

Возражение 3. Далее, каждый священник является человеком. Но в течение тех трех смертных дней Христос был священником, иначе не исполнились бы слова [Писания]: «Ты – священник вовек» (Пс. 109, 4). Следовательно, в течение тех трех дней Христос был человеком.

Этому противоречит следующее: при устранении высшего [вида] устраняется и низший. Затем, жизнь, или одушевленность, является высшим видом по отношению к животному и человеку, поскольку животное есть чувственная живая субстанция. Но в течение тех трех смертных дней тело Христа не жило и не было одушевленным. Следовательно, Он не был человеком.

Отвечаю: то, что Христос поистине умер, является положением веры, и потому утверждать что-либо, что ставит под сомнение истинность смерти Христа, является ересью. Поэтому в синодальном послании Кирилла сказано: «Если кто-либо не исповедует, что Слово Божие пострадало плотью, и было распято плотью, и вкусило смерть плотью, да будет анафема». Но истиной смерти человека или животного является то, что, умерев, субъект перестает быть человеком или животным, поскольку смерть человека или животного наступает вследствие отделения его души, которая является формальным дополнением человека или животного. Таким образом, просто и безоговорочно утверждать, что Христос в течение трех Своих смертных дней был человеком, является ересью. Однако можно говорит, что в течение этих трех дней Он был «мертвым человеком».

Впрочем, некоторые авторы, говоря, что Христос в течение тех трех дней был человеком, хотя и заблуждаются, однако без намерения усомниться в вере. Так, Гуго Сен-Викторский утверждал, что Христос в течение трех смертных дней был человеком²⁵¹ потому, что полагал человеком его душу. Однако нами уже было доказано в первой части (I, 75, 4), что это не так. И Мастер Сентенций писал, что Христос был человеком в течение трех дней после Своей смерти²⁵², но уже по другой причине, а именно постольку, поскольку думал, что соединение души и плоти не является сущностно необходимым для человека, так что для того, чтобы быть человеком, достаточно [просто] обладать душой и телом, все равно, соединенными или нет, что тоже является заблуждением, как явствует и из того, что было сказано в первой части (I, 75, 4), и из того, что было сказано нами несколько выше о способе соединения (2, 5).

Ответ на возражение 1. Слово Божие приняло соединенные душу и тело, и то, что Бог стал человеком и человек – Богом, явилось следствием такого принятия. И хотя принятие не прекратилось посредством отделения Слова от души или плоти, однако соединение души и плоти прекратилось.

Ответ на возражение 2. О человеке говорят как о его уме не потому, что ум является всем человеком, а потому, что ум является главной частью человека, в которой виртуально находится все управление человеком (это подобно тому как всем городом можно назвать правителя города, поскольку он наделен правом распоряжаться всем городом).

Ответ на возражение 3. Человек правомочен быть священником по причине души, которая является субъектом качества порядка, и потому со смертью человек не утрачивает своего священнического порядка, и уж тем более – Христос, источник всяческого священства.

С пятым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что тело Христа при жизни и после смерти не было одним и тем же. Ведь Христос, как и другие люди, умер поистине. Но тело любого другого при жизни и после смерти не является просто тождественным, поскольку здесь налицо сущностное различие. Следовательно, и тело Христа при жизни и после смерти не было одним и тем же.

Возражение 2. Далее, согласно Философу, различающиеся по виду вещи различаются и по числу²⁵³. Но живое и мертвое тело Христа различалось по виду, поскольку, как явствует из слов Философа, глаз или плоть умершего считаются таковыми «разве только по имени»²⁵⁴. Следовательно, тело Христа при жизни и после смерти не было просто тождественным.

Возражение 3. Далее, смерть – это своего рода уничтожение. Но то, что уничтожается субстанциальным уничтожением, после своего уничтожения более не существует, поскольку уничтожение – это изменение от бытия к небытию. Следовательно, тело Христа после смерти не сохранило своей тождественности, поскольку смерть – это субстанциальное уничтожение.

Этому противоречат следующие слова Афанасия: «В том теле, которое обрезалось и носилось, питалось и трудилось, и было пригвождено к древу, наличествовало бесстрастное и бестелесное Слово Божие, и то же тело было погребено». Но обрезалось и пригвождалось к древу живое тело Христа, а погребалось Его мертвое тело. Следовательно, живое и мертвое тело было одним и тем же.

Отвечаю: выражение «просто» можно понимать в двух смыслах. В первом смысле «просто» означает «абсолютно», и потому, как замечает Философ, «сказать просто, значит сказать без прибавления»²⁵⁵. В этом смысле живое и мертвое тело Христа было «просто» одним и тем же, поскольку о вещи говорят как о «просто» тождественной самой себе по причине тождества субъекта. Но живое и мертвое тело Христа было тождественно в своем «подлежащем», поскольку, как было показано выше (2), у живого и у мертвого им было не что иное, как Слово Божие. И именно в этом смысле должно понимать сказанное Афанасием в вышеприведенной цитате.

Во втором смысле «просто» означает «всецело», или «полностью», и в этом смысле чувства живого и мертвого тела Христова, не будучи «полностью» одинаковыми, не были и «просто» тождественными, поскольку живому телу присуща жизнь, которая является сущностным, а не акцидентным предикатом, из чего следует, что перестающее жить тело не остается «полностью» тем же самым. Кроме того, если бы мертвое тело Христа продолжало быть «полностью» тем же самым, то из этого бы следовало, что оно было неуничтожимо, то есть не подвержено тлению смерти, что, как говорит Исидор, является ересью гайнитов²⁵⁶, и о том же сказано в «Декреталиях». А Дамаскин говорит, что «слово «тленность» имеет два значения. В одном оно означает разлучение души с телом и тому подобное, а в другом – совершенное разложение тела на стихии. Итак, нечестиво утверждать, согласно с мнением безумного Юлиана и Гайяна, что тело Господа и до воскресения было нетленно в первом значении этого слова, поскольку в таком бы случае оно не было бы одинаково с нашей сущностью, не поистине бы умерло и тайна домостроительства нашего спасения оказалась бы ложью. Соответственно же второму значению слова «тление» тело Господа было нетленно»²⁵⁷.

Ответ на возражение 1. Мертвое тело любого другого, в отличие от мертвого тела Христа, не сохраняет соединения с неизменной ипостасью, и потому мертвое тело любого другого является тем же самым не «просто», а в некотором отношении. Действительно, оно является тем же самым со стороны материи и не тем же самым со стороны формы. Но тело Христа, как уже было сказано, осталось тем же самым просто по причине тождества «подлежащего».

Ответ на возражение 2. О вещи говорят как о тождественно той же со стороны «подлежащего» и как о той же по виду со стороны формы. Поэтому если «подлежащее» существует только в одной природе, то из этого с необходимостью следует, что при устранении единства вида устраняется и единство тождества. Но ипостась Слова Божия существует в двух природах, и потому хотя в телах других не сохраняется тождества со стороны вида человеческой природы, оно сохраняется в Христе со стороны «подлежащего» Слова Божия.

Ответ на возражение 3. Уничтожение и смерть связаны с Христом не со стороны «подлежащего», на котором зиждется единство тождества, а со стороны человеческой природы, согласно которой между мертвым и живым телом Христа обнаруживается различие.

С шестым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что смерть Христа никак не содействовала нашему спасению. Ведь смерть есть своего рода лишенность, а именно лишенность жизни. Но лишенность не обладает какой-либо действенной силой, поскольку в ней нет ничего определенного. Следовательно, она не могла что-либо сделать для нашего спасения.

Возражение 2. Далее, страсти Христовы содействуют нашему спасению посредством заслуги. Но смерть Христа не могла осуществлять подобную деятельность, поскольку смерть разлучает тело с душою, которая является началом заслуги. Следовательно, смерть Христа никак не содействовала нашему спасению.

Возражение 3. Далее, телесное не является причиной духовного. Но смерть Христа была телесной. Следовательно, она не могла быть причиной нашего спасения, которое является чем-то духовным.

Этому противоречат следующие слова Августина: «К нашей двойной смерти», то есть [смерти] души и тела, «Спаситель приложил Свою единую», то есть [смерть] тела²⁵⁸.

Отвечаю: относительно смерти Христа можно говорить двояко: «в становлении» и «в совершении». В становлении смерть рассматривается тогда, когда кто-либо клонится к смерти по причине естественного или назначенного страдания, и в этом смысле говорить о смерти Христа есть то же, что говорить о Его страстях. Поэтому смерть Христа в этом смысле, согласно тому, что было сказано нами выше (48) о Страстях, была причиной нашего спасения. В совершении же смерть рассматривается как разделение души и тела, и в настоящем случае мы говорим именно о такой смерти Христа. В указанном смысле смерть Христа может быть причиной нашего спасения не посредством заслуги, а путем обусловливания, то есть постольку, поскольку смерть не отделила Божество от плоти Христа, и потому все, что происходило с плотью Христа даже по отделении души, содействовало спасению силой соединенного Божества. Но следствие любой причины должно рассматривать со стороны его подобия своей причине. Таким образом, коль скоро смерть есть своего рода лишенность собственной жизни, следствие смерти Христа должно рассматривать со стороны устранения препятствий к нашему спасению, каковые суть смерть души и тела. Поэтому о смерти Христа говорят, что она уничтожила в нас как смерть души, которая была обусловлена грехом, согласно сказанному [в Писании]: «Который предан за грехи наши» (Рим. 4, 25), так и смерть тела, которая заключается в отделении души, согласно сказанному [в Писании]: «Поглощена смерть победою» (1Кор. 15,54).

Ответ на возражение 1. Смерть Христа содействовала нашему спасению силой соединенного Божества и не состояла просто в Его смерти.

Ответ на возражение 2. Хотя смерть Христа «в совершении» не причинила нашего спасения посредством заслуги, тем не менее она сделала это путем обусловливания, о чем уже было сказано.

Ответ на возражение 3. Смерть Христа действительно была телесной, однако тело было орудием соединенного с ним Божества, и потому, даже будучи мертвым, оно действовало посредством Его силы.