Сотирих Пантевген.

Полемика, в которой участвовал Сотирих и в результате которой он был признан еретиком, связана со словами в тексте Литургии свт. Василия Великого и свт. Иоанна Златоуста, присутствующими в тайных молитвах священника на Великом входе: «Ты бо еси приносяяй [т. е. приносящий], и приносимый, и приемляяй [т. е. принимающий], и раздаваемый». Спор начался после того, как некий диакон Василий в проповеди, посвященной этим словам, истолковал их так, что Христос есть и Жертва, и Тот, Кто принимает Жертву за грехи мира. Знаменитые ученые мужи Константинополя – Михаил Фессалоникийский, магистр риторов, и Никифор Василака, ритор и преподаватель толкования Апостольских посланий в патриаршей школе, обвинили Василия в том, что тот, таким образом, разрывает Христа на две ипостаси. Обвинителей поддержали Евстафий, еп. Эпидамны, и Сотирих Пантевген, влиятельный диакон собора Св. Софии в Константинополе, избранный патриархом Антиохийским, но еще не возведенный на патриарший престол (он был т. н. «нареченным патриархом»). Важнейшими защитниками позиции диакона Василия были Николай Мефонский и Георгий Торник, еп. Эфесский.

Стоит отметить, что в целом данная полемика имеет за собой не только богословскую составляющую, но она связана и с борьбой влиятельных партий в Константинопольском клире (впрочем, эти составляющие находятся в тесной взаимосвязи).

Для разрешения спора по инициативе Киевского митрополита блаж. Константина 26 января 1156 г. был созван собор под председательством Константинопольского патриарха Константина IV Хлиарена и Иерусалимского патриарха Николая, на котором в качестве соборного определения было признано положение, предложенное Киевским митрополитом Константином, согласно которому Жертва была принесена Христом и приносится доныне и всегда в Евхаристии не одному Богу-Отцу, как считали противники диакона Василия, но всей Троице. На соборе 1156 г. никто персонально не был осужден, но была наложена анафема на упорствующих в противоположном принятому на соборе мнении. Михаил Фессалоникийский и Евстафий, еп. Эпидамны, в итоге отказались от своих прежних мнений – Михаил сразу, а Евстафий после того, как в подтверждение позиции собора ему были представлены соответствующие выдержки из творений Отцов Церкви. Однако легитимность прошедшего собора была подвергнута сомнению противниками принятого на нем решения, которые ссылались на отсутствие на этом соборе императора. В частности, Сотирих настаивал, чтобы решения собора еще были обсуждаемы в присутствии императора. Кроме того, Сотирих написал и стал распространять диалог, посвященный соборному решению, в котором утверждалось, что оно является несторианским. Николай Мефонский выступил против Сотириха и написал опровержение на его диалог. 12 мая 1157 г. в присутствии императора Мануила и многочисленных чиновников состоялся второй собор, в котором участвовали множество епископов и новый патриарх Лука Хрисоверг; этот собор подтвердил решение собора 1156 г. На соборе 1157 г. Сотирих был осужден и, несмотря на то что он отрекся от своих мнений, был признан недостойным патриаршего и даже диаконского сана; Никифор Василака был отправлен в ссылку. В итоге на соборе были провозглашены четыре анафематизма, затем внесенные в текст Синодика православия.

Остановимся немного подробнее на учении Сотириха. По его мнению, если Жертву приносит и принимает Один и Тот же Христос, то, будучи субъектом противоположных действий, Он разделяется на две ипостаси – соответственно, это понимание, как утверждает Сотирих, предполагает несторианство; в противном случае получается, что действовать должны безыпостасные природы. Позиция же Сотириха состоит в том, что Жертву приносит ипостась Сына ипостаси Отца, но не Его природе, общей с Сыном и Духом. Если же из единосущия Лиц Троицы выводить то, что для Лиц принятие Жертвы должно быть общим, то тогда общим для трех Лиц придется признавать и воплощение. Сотирих отвергает, что во время Евхаристии приносится Жертва та же, что была принесена Христом на Кресте. Он считает, что крестная Жертва Христа уникальна, она была принесена «тогда» ( τότε) (т. е. на Кресте), жертва же, которая приносится «теперь» ( νῦν) на литургии – это иная жертва, являющаяся лишь воспоминанием и символом Жертвы Крестной, хотя во время Евхаристии причастники вкушают истинное Тело и Кровь Христа, т. е. само преложение происходит не символически. Это представление Сотириха связано с его учением о примирении Бога с человечеством, необходимом вследствие запятнанности человека грехом. Согласно Сотириху, всякое примирение подразумевает нечто принятое каждым лицом в залог дружбы, но, поскольку у человечества нет ничего чистого, не запятнанного грехом, чего оно могло бы предложить⁶⁴³, Бог-Слово, восприняв нашу природу и освятив ее, совершил этот акт примирения посредством своей Крестной Жертвы, которая есть второе освящение. Причем, говоря о двух освящениях, Сотирих ведет речь и о двух примирениях человеческого рода: первое – с Сыном, и второе, отличное от первого, – через кровь Сына с Отцом. Поскольку Сам Сын примирился с человечеством в силу Своего воплощения, то в случае второго примирения Сын участвует только как Посредник, но не как объект примирения. Соответственно, слова молитвы «Ты есть приносящий и приносимый...» Сотирих толкует так, что «приносящим» Сын называется из-за воспоминания Его Крестной Жертвы на литургии, а «принимающим» – поскольку Он принимает приносимые Ему людьми жертвы.

В ходе споров Николай Мефонский – главный полемист против ереси Сотириха и его сторонников – написал три сочинения, посвященных спору о Евхаристической жертве в контексте полемики с Сотирихом. Это «Опровержение на то, что написал Сотирих, кандидат в патриархи Антиохийские» – сочинение, написанное между соборами 1156 и 1157 г., затем «Дополнения о божественном священнодействии и о том, каким образом о Христе говорится „приносящий и приносимый, принимающий и раздаваемый» – сочинение, написанное, возможно, незадолго до собора 1157 г., и слово «К императору Мануилу» (включающее в себя «Опровержение»), относящееся примерно к 1160 г. Николай Мефонский опровергает учение Сотириха, указывая, что он смешивает понятия природы и ипостаси и считает ипостась (а не природу) носителем действия. Утверждение, что Христос как Человек приносит, а как Бог принимает Жертву, не может предполагать ни разделения Христа на две ипостаси, ни признания действования безыпостасных природ, поскольку и в случае принесения Жертвы, и в случае ее принятия действие относится к одной ипостаси – Сына, Который действует в каждом случае посредством одной из Своих природ – человеческой или Божественной. Николай указывает на то, что позиция Сотириха имеет своим следствием выводы в духе монофизитского и арианского учения, поскольку Сотирих отрицает, что Сын лишен той чести, которая полагается Отцу, и считает, что Христос не может действовать отдельно как Бог и отдельно как человек. Николай справедливо замечает, что позиция Сотириха предполагает различную направленность воли Лиц Троицы. Здесь Николай обосновывает важнейшее положение, связанное с учением о единстве воли Лиц Троицы, и это связывает полемику Николая с Сотирихом с его богословием Пятидесятницы: принятие Жертвы Сыном по Его Божественной природе, так же как воплощение Сына и схождение Духа в Пятидесятницу не разрывает единства воли Лиц Троицы, но все Домостроительство Божие совершается согласно единой воле Божества, направленность которой не может различаться для Лиц Троицы. Николай показывает, что освящение и примирение – одно, а также что освящающей и примиряемой стороной является Бог-Троица, а не какая-либо одна ипостась Троицы; соответственно, Жертва Христова повторяется на каждой Евхаристии, и нельзя говорить, что она воспроизводится лишь образно и воспоми-нательно. Николай также говорит о неправомерности представления Сотириха о примирении, отмечая, что он отождествляет примирение и обмен. Бог даровал нам усыновление как дар, и Он спасает нас не в обмен на что-либо, но из Собственной благости.

Иоанн Киннам. Краткое обозрение царствования Иоанна и Мануила Комнинов 4.16⁶⁴⁴.

...В это время в Византии случилось следующее: был один из левитов, которых мы называем диаконами, по имени Василий. Он, по возложенной на него обязанности объясняя народу слово Божие на различных службах, позволял себе в этих беседах намеками и прикровенно бесчестить и других, кто хотя немного был с ним не в ладу, и в том числе Михаила и Никифора, по прозванию Василака, из которых первый в то время был преподавателем риторики и в храме Софии объяснял священные евангельские изречения, а последний славился ученостью, писал хорошие сочинения и весьма искусно также обработал многое по части риторики. Эти люди огорчались такими поступками и считали делом важным, что, достигнув столь великой мудрости, были осмеиваемы тем человеком и через то как для многих других, так и для самих себя сделались виновниками невыносимых бедствий. Однажды Василий совершал свое обычное служение в храме апостола Иоанна Богослова в предместье города; пришли туда послушать и они, но послушать слухом лукавым и неприязненным. Объясняя, думаю, какое-нибудь отделение Евангелия, Василий сказал, что один и тот же Сын Божий и бывает жертвою, и вместе с Отцом приемлет жертву. Они тотчас схватили эти слова и, идя дорогой, осмеивали их со всех сторон, говоря, что если принести жертву – значит одно, а принять ее – другое, то Василий вводит две ипостаси. К этому мнению присоединились и другие, по учености люди известные, и даже Сотирих, по прозванию Пантевген, муж, в то время превосходивший других и мудростью, и силою слова и уже избранный на антиохийский престол, только еще не получивший рукоположения. Этот Сотирих пристал к их мнению не только языком и устами, но и написал прекрасную речь, имевшую что-то чрезвычайно сходное с Платоновыми разговорами, только в речи этой наговорил много и нелепостей; так что, когда царь разобрал их спор, и сам писатель лишен был престола, и подверг тому же всех своих соучастников. Василий же, напротив, снова получил свое достоинство, которого было лишился, хотя впоследствии, обличенный, как говорили, в неправославии, опять потерял его. <...>

Никита Хониат⁶⁴⁵. История 1.7.5⁶⁴⁶

...Так, когда возник вопрос об изречении Писания, в котором говорится, что воплотившийся Бог и приносит, и вместе приносится, и ученые того времени разделились на противные стороны, исследования продолжались довольно долго, и с обеих сторон сыпались положения и возражения. Но когда вопрос был решен надлежащим образом и царь пристал к тому мнению, которое было богоугодным и лучшим, за разномыслие подверглись низложению Сотирих Пантевген, нареченный епископ града Божия великой Антиохии, Евстафий Диррахийский, Михаил Фессалоникийский, который украшал собою кафедру Ритора, а также всходил и на амвон для евангельской проповеди, Никифор Василака, толковавший послание Павла к церквам и блеском своего красноречия проливавший свет на те апостольские изречения, которые затемнены неясностью и преисполнены духовной глубины⁶⁴⁷. Говорят, что, когда рассуждали об этом догмате и положено было предложить его на общее рассмотрение, вдруг в необычное время раздался страшный удар грома и до того оглушил всех бывших с царем, который жил тогда в Пелагонии, что многие от этого удара попадали на землю; а один из питомцев наук, по имени Илия, стратофилакс, человек, превосходивший счастием многих, раскрыв книгу, в которой рассуждалось о громах и землетрясениях, и прочитав, что говорилось в ней относительно того времени, когда прогремел гром, встретил эти слова: «падение мудрых». И точно, тогда не только упомянутые мужи, умнейшие того времени люди, были извержены из Церкви и подпали под запрещение совершать какое-то бы ни было богослужение, но вместе с ними были исключены и изгнаны из священной и божественной ограды и другие лица.

Никита Хониат. Сокровище православной веры. Книга 24⁶⁴⁸.

Обсуждение⁶⁴⁹ названной темы, а именно, что честная кровь Единородного была принесена не только Отцу, но и Сыну и Святому Духу – единому Божеству, происходило в патриаршем дворце при участии многих собравшихся здесь архиереев, а также немалого числа сенаторов, всех тех, кто придерживался православной точки зрения на этот вопрос.

26 января, четвертого индиктиона в помещении, посвященном святому Фоме, собрался Собор под председательством Святейшего владыки нашего и Вселенского Патриарха Константинопольского и единомысленного ему священнейшего Николая, Патриарха Иерусалимского. На Соборе присутствовали: почтеннейший и великий друнгарий кир Стефан, славнейший и великий логофет кир Иоанн, сиятельнейший номофилакс и доместик кир Феодор Пантехн. В заседании участвовали также священнейшие архиереи из Эфеса, Гераклеи, Анкиры, Кизика, Сард, Клавдиополя, Антиохии Писидийской, Афин, Мокиса, Трапезунта, Ларисы, Родоса, Диррахии, страны россов, Эноса, Апамеи, Мефимны, Парана-ксии, Месемрии, Врисии, страны готов и из Гераклиды. <...>

В силу заведенного порядка на Соборе прозвучало и слово, достигшее слуха почти всех присутствующих, – слово о том, что Жертва, принесенная воплотившимся Словом во время Его спасительных страданий, то есть жертва Тела и Крови, которая ежедневно вспоминается священнослужителем при совершении священного Таинства, была принесена и теперь приносится отнюдь не Сыну, а только Отцу.

Священнейшему митрополиту россов⁶⁵⁰ предстоял дальний путь в его епархию, и свое личное мнение он уже успел изложить нам в другом месте, о чем будет сказано несколько ниже. Теперь же он старался возможно усерднее изучить мнения собратьев по этому вопросу. Таковое его стремление заслуживало серьезного отношения к себе. И наша мерность решила, что надо созвать не только всех здешних сослужителей, но также в первую очередь нашего сослужителя и брата Святейшего Патриарха Иерусалимского Николая и, кроме того, наиоолее выдающихся и ученейших членов нашего царственного града.

Это было выполнено, и в этот день собрание заседало в полном составе благодаря присутствию святейшего патриарха, как уже оыло сказано, и главнейших членов сената и архиереев. На этом заседании митрополит России снова во всеуслышание заявил о своей твердой уверенности в том, что Животворящая Жертва ни зачинательно, когда она была совершена Христом, ни впоследствии с тех пор и до сего дня не приносилась и не приносится Одному лишь Отцу безначальному, но приносится также и Самому вочеловечившемуся Слову, и Дух Святой не лишен этой Божественной чести. И вообще и тогда и теперь Таинство приносится Божеству нераздельному и бессмертному, в Котором Лица объединены в Троицу, и совершается Таинство Троицей. Именно так, заявил митрополит, мыслит он без колебаний, и в этом убеждают нас божественные Писания, и сам он готов умереть за этот догмат.

С таким дерзновением высказывался митрополит России. И всем собравшимся архиереям надлежало выразить свое мнение. Первым выступил священнейший архиепископ Эфесской митрополии. Не в силах сдерживать свою богодухновенную ревность, он заявил о своем единомыслии с митрополитом России, о своей готовности умереть за это исповедание. С ним согласились и все собравшиеся тут архиереи, к мнению которых присоединились и все собравшиеся там члены сената и приглашенные из других мест, а прежде всех – сам Священнейший Патриарх Иерусалимский Николай. В числе них были убежденные приверженцы названного догмата. <...>

Немало ученейших благочестивейших диаконов из патриаршего окружения без всяких раздумий уверенно примкнули к принятому мнению о принесении Животворящей Жертвы. Так что они ничего не обсуждали с приверженцами этого мнения.

После этого боголюбезнейший первый адвокат Михаил Фессалоникский на предложение высказать свое личное мнение по этому вопросу ответил, что хотя ранее у него были сомнения на этот счет, однако теперь он ни в чем не расходится с мнением Собора и готов следовать ему.

Митрополит же Диррахия, когда от него потребовалось высказать свою точку зрения, сначала заговорил так: «Владыко мой святый и вы, владыки мои и сослужители, не могу я с легкостью говорить о великих вещах. Поэтому я, как и раньше говорил Вашему Святейшеству, так и сейчас письменно заявляю: «Прошу Ваше Святейшество ознакомить меня в письменном виде с обсуждаемыми вопросами и с Вашим мнением о них, чтобы я мог тщательно изучить их и сопоставить с писаниями святых. И если найду их созвучными, то избавлюсь от недоумении и буду единомыслен с вами, а если возникнет сомнение, то снова стану вопрошать вас и учиться. Я не стыжусь этого, ведь и великий Григорий, носящий имя Богослова, говорит, что хочет всю жизнь быть отроком и учеником. А из языческих мудрецов некий Агафон утверждает, что человеку хорошо хотя бы в старости стяжать мудрость и рассудительность. Святые позволят нам и от язычников получать пользу. Да споспешествует мне Ваша святая молитва! Смиренный митрополит Диррахия».

Таково было содержание поданного им текста. Текст этот был прочитан перед всеми, а также письменные свидетельства, которые должны были рассеять все возникавшие сомнения. Митрополит после этого встал, вышел на середину и объявил всем собравшимся: «Я просил дать мне время для рассмотрения вопроса и писал об этом из страха, из осторожности не решаясь давать готовый ответ о таких вещах. Сейчас приведенные свидетельства Писаний вполне убедили меня, и сомнения мои исчезли, я единодушен с моими собратьями в этом вопросе. Открыто заявляю и признаю, что Животворящая Кровь и Тело Христа Спасителя при страданиях Господа были принесены как изначально не только Отцу, но и Сыну и Всесвятой Троице, так и поныне с тех пор ежедневно приносятся Триипостасному Божеству служителями Таинств при тех таинственных приношениях, которые бывают при совершении Таинств⁶⁵¹».

Так говорил митрополит Диррахийский. Движимые ревностью о Боге, все священнейшие архиереи вместе с нашей мерностью и ранее упоминавшимся патриархом Иерусалимским единодушно анафематствовали зачинателей этого безумного учения, если таковые существуют и продолжают упорствовать в своей ереси. Принимать их раскаяние следует, не иначе как согласуясь с требованиями божественных и священных канонов и отеческих преданий. Таковы наброски моих заметок к деяниям Собора, скрепленные подписью и печатью Иоанна, боголюбез-нейшего хартофилака⁶⁵² Пантехна, в указанном месяце и индикте 6514 года (1156 от Р. X.).

[Подпись:] Иоанн Пантехн, хартофилак.

Из деяний собора 1157 г⁶⁵³.

...Итак, собрав сие немногое из многих свидетельств божественных отцов для ясного доказательства истины, мы поместили это в настоящем списке, избегая длинноты слова. Хотящим же быть трудолюбивыми надлежит составить определение этого догмата из множества других свидетельств. После того как Божественные Отцы изрекли столь единогласно об этом, ясно, что Владыка Христос добровольно принес Себя в Жертву, принес же Самого Себя по человечеству и Сам принял Жертву как Бог вместе со Отцом и Духом. Итак, на этом основании, на котором мы и прежде были соединены, подобает и впредь мудрствовать питомцам Церкви как поклонникам Троицы. Богочеловек Слово вначале во время владычних Страстей, принес спасительную Жертву Отцу, Самому Себе как Богу и Духу, от Которых человек призван от небытия к бытию, Которых он и оскорбил, преступив заповедь, с Которыми произошло и примирение страданиями Христа. Равным образом и теперь бескровные жертвы приносятся всесовершенной и усовершающей Троице, и Она их принимает.

[Отречение Сотириха:]⁶⁵⁴.

Я согласен со святым и священным Собором о том, что Жертва, и ныне приносимая, и тогда принесенная от Единородного и Вочеловечившегося Слова, принесена была тогда и ныне вновь приносится Святой Троице и что она одна и та же самая, а не так думающему – анафема. Если же отыщется что-либо написанное к ниспровержению сего, то и это подвергаю анафеме. Сотирих Пантевген.

Михаил Фессалоникийский. признание вины⁶⁵⁵.

Михаила, [по прозвищу] ὁ τοῦ Θεσσαλνίκης⁶⁵⁶, магистра риторов, дидаскала Евангелий и протэкдика Великой Церкви Константинополя предсмертное признание в том, в чем он преткнулся <[за что] был извержен из сана>, утверждая, что великий и первый Жертвосовершитель Христос хотя и приносит [Жертву] и приносится [в Жертву], однако Сам не принимает и не получает ее, но Отец принимает или же получает [Жертву], и прочее подобное, что Церковь отвергла.

И признание это таково:

Об учении, ставшем, по моему неразумию и коварству, предметом спора. Такова истина – и с самого начала я согласился, что именно такова, – как научил святой Собор⁶⁵⁷. И когда этот вопрос разбирался в патриархии, я, будучи спрошен, ответил, что как считает святой Собор, так же и я считаю, и с тех самых пор по милости Божией прочно уверился в здравом мнении. И поскольку оно повторно было провозглашено, на этот раз уже во дворце⁶⁵⁸, анафематствую и проклинаю и себя самого и остальных, кто не будет мыслить согласно со святым Собором, в частности, и в этом учении о принесении [Жертвы]. И прошу и с горькими слезами молю, да буду прощен вашей святыней, если чем по самолюбию, и дерзости, и человеческой немощи всю почти вселенную поколебал, недостойный мира всего. Да, владыки христианские, простите меня и помолитесь обо мне, чтобы не потребовалось от меня давать великий ответ еще и за это.

[Подпись:] Недостойный диакон Великой Божией Церкви Михаил протэкдик.

Из этого документа следует, что он не был извержен, хотя и ходит такой слух.

Единомышленниками этого Михаила и сочувствующими ему в этом учении были еще Никифор Василака, дидаскал Посланий, Евстафий, митрополит Диррахия, и Сотирих Пантевген, избранный на Антиохийский патриарший престол, люди, сильные мудростью и разносторонние умом, в царствование господина Мануила Комнина.

Анафемы на ересь Сотириха⁶⁵⁹. Синодик православия.

То, что вводили и что пустословили Михаил, бывший ди-даскал, протэкдик и магистр риторов, Никифор Василаки, ди-даскал Посланий, диаконы Великой Божией Церкви в Константинополе, которым последовал и митрополит Диррахия Евстафий и в защиту которых письменно выступил Сотирих, диакон той же Церкви и к тому же нареченный патриарх Града Божия Великой Антиохии, по прозванию Пантевген... что они впоследствии анафематствовали и отвергли⁶⁶⁰<...> да будет анафема⁶⁶¹.

1. Говорящим, что во время мироспасительной страсти Господа и Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа Жертву честного Его Тела и Крови, принесенную от Него о нашем спасении, как от архиерея, действовавшего ради нас по-человечески (так как он Сам и Бог, и жрец, и жертва, согласно великому в богословии Григорию), Он принес Сам Богу и Отцу, но не принял как Бог с Отцом Сам Единородный и Дух Святый (так как через это они отчуждают от боголепного единочестия Самого Бога-Слова и Единосущного и Единославного Сему Утешителя Духа), анафема трижды.

2. Не принимающим, что жертва, ежедневно приносимая принявшими от Христа священнодействие Божественных Таин, приносится Святой Троице, как противоречащим Священным и Божественным Отцам Василию и Златоусту, с которыми согласны и остальные Богоносные Отцы в своих словах и писаниях, анафема трижды.

3. Слышащим Спасителя о преданном Им священнодействии Божественных Таин, говорящего: «сие творите в Мое воспоминание», но не понимающим правильно слова «воспоминание» и дерзающим говорить, что оно (т. е. воспоминание) обновляет мечтательно и образно жертву Его Тела и Крови, принесенную на честном Кресте Спасителем нашим в общее избавление и очищение, и что оно обновляет и ежедневную жертву, приносимую священнодействующими Божественные Тайны, как предал Спаситель наш и Владыка всех, и поэтому вводящим, что это иная жертва, чем совершенная изначала Спасителем и возносимая к той мечтательно и образно, как уничижающим неизменность жертвы и таинство страшного и Божественного священнодействия, которым мы принимаем обручение будущей жизни, как это изъясняет Божественный отец наш Иоанн Златоуст во многих толкованиях посланий великого Павла, анафема трижды.

4. Выдумывающим и вводящим временные расстояния в примирении человеческого естества с божественным и блаженным естеством Живоначальной и Всенетленной Троицы и законополагающим, что мы сперва примирились с Единородным Словом из самого соединения [с Ним], а после с Богом и Отцом спасительною Страстию Владыки Христа, и разделяющим то, что нераздельно у Божественных и блаженных Отцов (которые научили, что Единородный примирил нас с Самим Собою посредством всего таинства домостроительства и через Самого Себя и в Себе с Богом и Отцом и, соответственно вполне, со Всесвятым и Животворящим Духом), как изобретателям новых и иноплеменных учений, анафема трижды.

Изложение Сотириха Пантевгена, представляющее то, как он понимает слова: Ты ecu приносяй и приносимый⁶⁶².

Сотирих: Узнал я, что на Соборе какие-то два диакона спорили между собою о каком-то догмате и что каждый из них имел на своей стороне кое-кого из весьма ученых мужей, но я не мог узнать о содержании спора. Не был ли и ты там?

Филон: Был и внимательно вслушивался в речи обоих. <...> Суть слова, кратко сказать, состояла в том, что природу, воспринятую Словом, то есть Тело и Кровь Свою, Он принес не Отцу только, но и Божеству Единородного. Это выражение смутило как многих других, так и некоторых мужей, отличных по добродетелям и уму, так как не только несогласно с нашими началами, но и вводит разделение по Несторию. Потому что если из этих природ одна приносит, а другая принимает, то необходимо и приносящую как Архиерея и Жертвоприносителя называть ипостасью, и ту, которая как Бог принимает жертву, тоже называть ипостасью. Но это смертная погрешность Нестория⁶⁶³.

Сотирих: Как опасно, не знаю, как назвать, невежество или заблуждение сказавшего так! Потому что даже если бы он сказал так, что Бог-Слово, став человеком, Сам как священник по воспринятой [природе] принес жертву, и Сам опять как Жертва был принесен по плоти, и, наконец, Он же как Бог принял жертву, и во всем этом ипостась приспособлял по действиям природ, то и в таком случае я сказал бы, что эта речь не совсем безопасна. А говорить, что раздельные природы действуют сами по себе, не обращая внимания на ипостась, весьма опасно и сопряжено с большими затруднениями⁶⁶⁴. <...> Те, которые мирятся, имеют обыкновение принимать что-либо друг от друга в залог мира. А поскольку и нам, оскорбившим Бога, надлежало примириться с Ним, то, нисколько не отступая от Божественной благости, Сам прежде положив начало, Бог-Слово, восприняв нашу сущность, даровал нам взаимное оставление грехов, избавление от заблуждения, оказав многие и чудные благодеяния. Поскольку же надлежало нам возблагодарить и Отца за усыновление, а у нас не было ничего чистого, ничего достойного Его величия, потому что все омрачал грех, то Сам Богочеловек-Слово, восполняя нашу нищету, как Посредник со стороны человечества, принес Свою кровь, непорочную жертву, спасительное умилостивление, действительнейшее для примирения нашего с Отцом. <...>

Филон: Но если... жертва приносится Божеству Отца, а оно и Божество Единородного, то что мешает говорить, что она приносится и Божеству Единородного?

Сотирих: Конечно, мы признаем Божество нераздельным в трех Лицах. Но, как мы уже сказали и теперь повторяем, приношение было не природе Отца, а ипостаси Отца, так что и приносящий принес ипостасно, и принимающий принял не иначе как ипостасно. Потому мы вдвойне погрешаем, когда и нераздельную природу с твоей точки зрения разделяем, и природам приписываем свойства ( ἰδιώματα) ипостасей. Кроме того, если на том основании, что у Отца и Сына природа общая, общее и принятие жертвы, то необходимо следует, что и воплощение – общее Обоим. И далее, если воплотилось Божество Слова, а Божество одно и у Отца и у Духа, то, конечно, выходит, что воплотились и Отец и Дух. Видишь, к каким нелепостям приводит твое предположение! <...>