XII-XIII века

Святые благоверные князь Владимир и княгиня Агриппина Ржевские издревле почитались в городе Ржеве. Они были погребены в ржевском соборном храме. Над их могилами, расположенными рядом, до 1745 года сохранялась гробница. Город Ржев в древности назывался Ржевою Владимировою по имени своего первого князя, святого Владимира. По преданию, колодец около городского собора выкопан благоверным князем.

Святой Владимир был сыном Мстислава Храброго, братом Мстислава Мстиславича Удалого. По другим источникам, он был сыном Всеволода Большое Гнездо. Святая Агриппина была женой благоверного князя Владимира.

Будучи князем псковским, Владимир участвовал в 1216 году на стороне брата Мстислава в ряде сражений (в частности, ходил походом к Ржеве), а также в междоусобной битве на Липице. В 1217 году, после ухода Мстислава Мстиславича из Новгорода на юг, в Галич, произошел, видимо, раздел Торопецкой вотчины Мстиславичей, в ходе которого Владимир получил ее восточную часть с Ржевой. В 1226 году князь Владимир Мстиславич еще раз защищал области Торопецкую и Смоленскую, а значит и Ржев, на этот раз от литовцев, в битве под Усвятом. Это последнее упоминание о нем в летописных источниках.

В XVI веке Ржева (Ржев) начинает именоваться Ржевой Володимеровой в отличие от расположенной северо-западнее Ржевы Пустой. Возможно, к этому времени относится начало местного почитания святых князя Владимира и княгини Агриппины Ржевских.

Существуют лишь некоторые летописные известия о князе Владимире Мстиславиче Ржевском. В 1180 году, умирая, отец князя Владимира Мстислав Храбрый поручил молодого княжича воеводе своему Борису Захарычу. А уже в 1208 году Владимир княжил во Пскове, командуя псковичами и новгородцами в сражениях с литовцами, по поручению старшего брата Мстислава Удалого защищал Великие Луки. С этого времени и Великие Луки числили его своим князем.

Однако в 1213 году Владимир был изгнан из Пскова. В это время он начал управлять небольшой областью в Латвии. Здесь в его честь был назван город Валмиера. Под его влиянием был заключен мир между Ливонским епископом и Полоцким князем. С 1214 года он вновь княжил в Пскове. Братья Мстиславичи наряду с воинским искусством и храбростью проявляли и милосердие к побежденным.

Древнее почитание Ржевских святых, несомненно, подтверждается и тем, что сам город в честь князя назывался Ржев Володимиров, а также древним преданием о том, что и по успении святой князь Владимир, являясь на белом коне, продолжал защищать город от иноземных войск. Святые князь Владимир и княгиня Агриппина, согласно традиции, на иконах изображаются в паре, предстоящими в молении облачному Спасу. Князь Владимир с открытой головою, вьющиеся волосы спускаются на плечи, борода недлинная, поверх нижнего платья в красной ферязи, подбитой мехом; на княгине Агриппине надет красного же цвета плащ, голова покрыта белым платком, обернутым вокруг шеи; нижняя часть у них одежда зеленого цвета и как та, так и другая разделаны золотом; внизу представлены цветы и деревья.

Святой благоверный князь Георгий родился 27 ноября 1186 г. (по некоторым источникам 1189 г.) и был вторым сыном великого князя Всеволода Большое Гнездо. (Князь Всеволод-Большое гнездо (1154–1212 гг.) был, в свою очередь, вторым сыном князя Юрия Долгорукого и младшим братом князя Андрея Боголюбского. Во Святом Крещении великий князь Всеволод был наречен Димитрием. Прозвище Большое Гнездо утвердилось за ним потому, что он имел большую семью. Сыновей: Константина, Георгия, Бориса, Ярослава, Владимира, Святослава, Иоанна, Василия и четверых дочерей. После смерти старшего брата Андрея Боголюбского князь Всеволод стал править Владимиром. Следуя традициям своего старшего брата, который сделал Владимир политическим и духовным центром Руси, великий князь Всеволод приумножил величие и расцвет Владимиро-Суздальского княжества).

Матерью же святого князя Георгия была дочь чешского князя Щварнова – Мария. Она была женщиной богобоязненной, воспитывающей своих детей в вере Православной и прививающей им всякую добродетель. Тяжко заболев и пролежав в немощи 7 лет, великая княгиня Мария, по согласию своего мужа, великого князя Всеволода, 2 марта 1206 г. приняла постриг в основанном ею Успенском монастыре с именем Марфа. Пробыв в обители 17 дней, она мирно отошла ко Господу 19 марта 1206 г.

Князь Георгий с юных лет отличался горячей любовью к Богу и делами благочестия, стараясь выполнять заповеди Господни и храня в сердце своем страх Божий. Еще в ранней юности он содействовал благоустроению владимирской Рождественской обители, благотворил ей, приходил в эту обитель «ко всякому церковному пению – к тому, что произносится, и чтениям из Священного Писания усердно внимал и слышимые книжные слова полагал себе на сердце, и размышлял часто в уме своем о том, что христианам должно в Царство Небесное войти многими напастями».

Одновременно, с малолетства же, приучая Георгия к суровой воинской науке, отец брал его с собою в военные походы 1208–1209 гг. А в 1210 г. Георгий Всеволодович уже сам возглавил войско.

В 1211 г. князь Всеволод женил Георгия на Агафье Всеволодовне, дочери Киевского князя Всеволода Святославовича Чермнаго. В то же время по распоряжению отца князь Георгий был назначен Ростовским князем, но старший брат его Константин, живя и владея до того времени великим Ростовским княжением, не пожелал отдать Георгию Ростова, желая оставить за собою и великокняжеский Владимирский престол и Ростовское княжество. Вследствие чего великий князь Всеволод лишил своего старшего сына Константина Владимирского престола и объявил Георгия великим князем Владимирским.

В апреле 1212 г. после смерти отца 24-летний Георгий принял на себя бремя верховной власти. Практически сразу же началась открытая вражда князя Константина против брата Георгия. Споры между братьями вылились в кровопролитную битву на реке Липеце. Потерпев поражение, князь Георгий отошел во Владимир. Брат Константин со своим войском осадил город. Тогда, сдавшись на милость победителя, Георгий, по слову Константина, удалился с семьей в почетную ссылку в Городец, в страну Волжскую.

В 1217 г. братья все же примирились, и князь Георгий получил в удел г. Суздаль. Чувствуя свою близкую кончину, князь Константин назначил Георгия своим преемником. После смерти старшего брата в 1218 г. князь Георгий окончательно унаследовал Владимирский престол. Оказывая отеческую заботу вдове и сыновьям Константина, князь Георгий отдал в княжения Васильку Ростов, а Всеволоду – Ярославль.

Став великим князем, Георгий Всеволодович с полным усердием стал заниматься религиозным просвещением и утверждением христианской веры не только у своего народа, но и в иноверных соседних народах. Весной 1220 г. объединенное князем Георгием войско русских князей осуществило поход на Волжскую Булгарию, которая постоянно стремилась к захвату территорий по Волге и Оке. В итоге болгары были усмирены, и был заключен мирный договор. В целях защиты границы на востоке от посягательств татар в 1221 г. был основан новый город-крепость Нижний Новгород, на берегу Волги, где прежде был Болгарский городок. Здесь в Нижнем Новгороде построен был князем Георгием каменный храм в честь Христа Спасителя и устроен общежительный монастырь в честь Пресвятой Богородицы. Стараниями и попечительством великого князя был также построен каменный храм Спасителя в Суздале, где пол храма был устлан красным мрамором, присланным в дар болгарами, которые почитали Георгия за его благочестие и доблесть. Не забывал Георгий украшать Божьими храмами и стольный град Владимир. Во Владимирском Рождественском Монастыре поставлен им был каменный храм в честь Богородицы.

В 1225 г., находясь в 140 верстах от Костромы, на Волге в память о явлении иконы святого Георгия, князь основал г. Юрьевец Подольский. Занимаясь в полном усердии устройством Русской земли, посылал он своё войско в помощь Новгородцам против ливонских немцев. В 1228 г. наказал войною дикую Мордву, которая посягала на территорию русских земель. В 1230 г. по повелению великого князя Георгия цельбоносные мощи святого страстотерпца Авраамия вынесены были из Болгарской страны (в которой еще господствовало язычество) во Владимир. Великий князь со святителем Митрофаном, со всем священным собором и со знатными вельможами, со умилением вышли навстречу и, взяв мощи святого на свои плечи, вместе со святителем Митрофаном отнесли их в собор и положили в серебряную раку. Таким образом, князь отдал священную почесть святому мученику перенесением мощей его во Владимир.

Посланные из Рима посланники не смогли отвратить князя от святой веры Православной. Георгий отвечал: «Лучше умереть мне, чем отказаться от веры православной». Посрамив суемудренных учителей и оградив от ересей Церковь, отпустил он послов ни с чем. А в следующем 1231 г. перенесены были в новый Ростовский собор мощи святителя Леонтия.

Зимою 1236 г. великий князь Георгий, согласно Летописи, «ожени сына своя Володимера и Мстислава». Имя супруги князя Владимира неизвестно.

А вскоре постигло Русь страшное бедствие: в 1236 г. монголо-татары разгромили болгар и, предав всё огню и мечу, двинулись на Русь. В те времена междоусобные ссоры и борьба за княжьи престолы достигли крайнего развития, каждый князь думал только о себе, о своей выгоде. В 1237 г. монголо-татары опустошительной войной шли на Русь. Великий князь Георгий послал своего сына Всеволода к Коломне, но Рязань была уже опустошена, а затем и Всеволод был разбит наголову и с малой дружиной бежал во Владимир. Татары двинулись к Москве. Молодой князь Владимир вместе с Филиппом Нянькой принял участие в обороне Москвы от войск Чингизидов. Но все усилия оказались тщетны... Согласно историку Татищеву, Владимир Георгиевич во время битвы, раненый, попал в плен к хану Батыю, который, разорив Москву, направился на Владимир.

Узнав об этом, Георгий, оставив сыновей защищать стольный город Владимир, отправился к соседним князьям собирать войска для защиты русских земель. 2 февраля 1238 г. татары подошли к г. Владимиру.

– В городе ли великий князь? – спросили послы Батыя у Золотых ворот. В ответ со стен города пустили стрелы.

– Не стреляйте! – кричали татары и показывали пленного князя Владимира.

– Узнаёте ли вы своего князя? – надсмехались татары. Молодой князь Владимир был бледен и истомлён страданиями. Летопись повествует об этом так: «князь бел ... уныл лицем», но не терял мужества.

Выставив вперёд пленного князя, татары предложили сдать город в обмен на князя. Молодой князь, собравшись с силами, закричал владимировцам, чтобы они не делали этого. Всеволод и Мстислав, видя своего брата в таком положении, горько заплакали. Обратясь лицом к своим дружинам, они сказали: «Лучше нам, братья, умереть за свою Святую веру, чем быть в их неволе. Всё это навёл на нас Бог за грехи наши. Омоем кровию, братья, грехи наши...». 6 февраля владимирцы увидели, что неприятель ставит вокруг стен города стенобитные орудия. Вечером татары стали окружать город валом и тыном. Князья Всеволод и Мстислав, мать их великая княгиня Агафия с дочерьми и невестками, многие знатные вельможи собрались в собор Успения Пресвятой Богородицы и приняли от епископа Митрофана пострижение в иночество. Все они принесли исповедь и покаяние в грехах своих, причастились Святых Христовых Таин и приготовились к смерти.

А 7 февраля, в мясопустное воскресенье, город был взят приступом и опустошён татарами. Святитель Митрофан, супруга великого князя Георгия Агафия, дочь Феодора, невестки Мария и Христина погибли – сгорели заживо в соборе. Сыновья Всеволод и Мстислав были убиты в сражении. Большая часть горожан были убиты, немногие взяты в плен. Князь Владимир зверски замучен татаро-монголами прямо у Золотых ворот... Предположительно в память о месте гибели молодого князя Владимира на левом (западном) косяке арочного проема Золотых ворот уставом была сделана памятная надпись «Гюргич».

(Забегая вперед, скажем, что княгиня Агафия Всеволодовна и ее сын князь Владимир были прославлены РПЦ в 1982 г. День их памяти – в Соборе Владимирских святых 23 июня/6 июля).

Узнав о взятии и опустошении Владимира и Суздали, о горькой участи своего семейства, князь Георгий тяжко скорбел. Под тяжестью потери он возложил всё упование на Господа, всецело предаваясь Его Святой воле. Удаляясь в Ярославль, дорогою взял с собою ростовских князей с их дружинами. Весть об огромном числе неприятеля заставила князя решиться идти в глухие места на реку Сити, туда, где вокруг – одни болота. Туда же были приглашены и ополчения князей Переяславльского Ярослава и Юрьевского Святослава. Батый же, взяв Владимир, отправил войска к Ярославлю, чтобы догнать великого князя. Георгий решился сберегать слабые силы свои до лучшего времени. Великий князь отправил Дорожа Дорофея Семеновича с тремя тысячами воинов «пытать» татар, – разведать, где появятся они, чтобы вовремя или идти далее на север в Новгородские владения или приготовиться к битве. Но, в то время, как Георгий ждал татар от Ярославля, от которого они гнались за ним, полководец Батыя Бурундай пошел из Владимира. Опустошительной лавиной двигались татары, истребляя на своем пути города и веси. Пал Переяславль, истребительная волна двигалась к Бежецкому Верху. Тут-то Дорож неожиданно и наткнулся на татар. Жаркая схватка Дорожа с татарами оставила по себе память в имени села Могилец.

Дорож поспешил к Георгию, чтобы предупредить того о близости татар, которые обошли с другой стороны. С одной стороны шёл Бурундай, с другой стороны от Ярославля двигался Батый. Великий князь велел полководцам с дружинами готовиться к встрече с неприятелем. На поле брани с Георгием были его племянники – князья ростовские с их дружинами и брат Святослав, но не было с ним брата Ярослава с переяславцами. Войска Георгия ещё не вполне были готовы к бою, как уже явились свирепые враги. Полки сошлись, и началась кровопролитная битва. Перед неприятелем многочисленным и остервенелым русские дружины при всём мужестве не устояли... Князь Георгий был убит, и с ним пало великое множество воинов дружины его. Это произошло 4 марта 1238 г.

А через некоторое время после битвы ростовский епископ Кирилл возвращался с Белозерской стороны, куда ранее благоразумно удалился он от татар. Его путь лежал через поле брани. Среди павших воинов он по одеждам узнал обезглавленное тело великого князя. С благоговением он взял его и перенёс в Ростов. Через некоторое время была найдена и честная глава Георгия, которая была приложена к телу. Тогда при великом плаче всего народа было совершено надгробное служение, после чего тело было погребено в соборном храме. (Князь Георгий, любя святую веру, горячо любил и православную Русскую землю, за что еще при жизни был почтен от благодарных современников титулом «отца и государя»). Как отмечал современник, «не бе слышати пенья в плачи, и велици вопли, плака бо ся весь град Володимерь по нем».

А год спустя, в 1239 г., тело святого Георгия было торжественно перенесено из Ростова во Владимир братом его Ярославом и положено в Успенской соборной церкви «по обещанию, в честь и славу великому князю Георгию мученику, владимирскому чудотворцу». Тогда же и произошло первое чудо от святых мощей: глава князя как бы «прильнула» к святому телу так, что и следа не было от сечения на шее его. Правая рука поднята была, как бы у живого.

В «Книге Степенной царского родословия» об этом написано так: «Святая глава его (князя) тако совокупно прильпе к честному телеси его, яко ни следа видети отсечения на выи его, но вся составы целы и неразлучьны... Еще же и рука его десная выспрь бяше воздеяна видети, еюже, яко жив, показуя подвиг своего совершение». (Достоверность этого сообщения подтвердило и вскрытие мощей князя Георгия, которое состоялось в февраля 1919 г. Очевидец вскрытия мощей сообщил: «У великого князя Георгия, убитого в бою с татарами, ... в котором ему была прочь отсечена голова, последняя оказалась приросшей к телу, но так, что можно было заметить, что она раньше была отсечена, так что и шейные позвонки были смещены и срослись неправильно»).

А в 1645 г., спустя 400 лет, тело святого князя было обретено нетленным. В том же году состоялось церковное прославление великого князя. Мощи святого Георгия были переложены в серебряную раку, устроенную Святейшим патриархом Иосифом. Множество исцелений получили страждущие у раки с мощами святого.

Современная летопись так говорит о свойствах великого князя Георгия: «Он был украшен добрыми качествами, старался выполнять заповеди Божии и хранил страх Божий в сердце своем. Георгий всегда помнил слова Господа: «О сем познают вси, яко мои ученицы есте, аще любовь имате между собою».

Даже врага своего отпускал князь от себя с дарами. Был весьма милостив и не берёг имения своего, раздавая щедро милостыню бедным и украшая храмы Божии иконами и книгами. Почитал чин иноков и священников и подавал им нужное. Приносил молитвы Господу днем и ночью, подавая пример подданным в вере и благочестии».

В наше время мощи святого благоверного князя Георгия находятся в городе Владимире в Успенском соборе.

Частицею своих мощей святой благоверный великий князь Георгий почивает в храме своего имени в г. Сумы на Украине.

Святой благоверный князь Довмонт (Домант) Псковский, князь Нальшинайский (Нальшанский), был родом из Литвы, сначала ревностно исповедовал язычество. В 1265 году, спасаясь от междоусобиц литовских князей, был вынужден бежать из Литвы и с 300 литовскими семьями пришел во Псков. Псковская земля стала его второй родиной. Здесь, по выражению летописца, «дохнула на него благодать Божия», когда со всей своей свитой он принял Святое Крещение с именем Тимофей и сподобился великих даров от Господа. Уже через год за доблесть и истинно христианские добродетели псковичи избрали его своим князем. В течение 33 лет он управлял городом и был единственным князем за всю историю Пскова, который сумел так долго прожить в мире и согласии с псковским вечем. Он был справедлив и строго следил за правосудием других, щедро творил милостыню, принимая нищих и странников, благоговейно чтил церковные праздники, покровительствовал храмам и монастырям и сам основал обитель в честь Рождества Пресвятой Богородицы. Через брак с дочерью великого князя Димитрия, внучкой святого благоверного князя Александра Невского (память 23 ноября и 30 августа), он породнился с русским великокняжеским родом. Князь Довмонт, как и святой Александр Невский, был славным защитником Русской земли. Основная заслуга благоверного князя Довмонта как полководца и государственного деятеля состоит в том, что в течение многих лет он надежно защищал северо-западную границу Русского государства от неприятельских нападений.

В 1268 году князь Довмонт был одним из героев исторической битвы при Раковоре, где русская рать одержала победу над датскими и немецкими войсками. Перед каждой битвой святой Довмонт приходил в храм, полагал свой меч к подножию святого престола и принимал благословение духовника, который препоясывал ему меч.

Святой Довмонт сделал псковскую крепость неприступной. В память о славном защитнике города каменная оборонительная стена, возведенная святым князем рядом с Кромом в конце XIII века, была названа Довмонтовой, а территория, огражденная стеной, до сих пор называется Довмонтовым городом. У святого защитника «Дома Святой Троицы» был еще один благочестивый обычай: в благодарность Господу, Именем Которого он одерживал победы, не зная поражений, благоверный князь Довмонт рядом с Кремлем возводил храмы в честь того святого, в день памяти которого одерживал победу. Ставили там храмы по особым обетам и другие жители Пскова. Небольшая территория нынешнего Довмонтова города была сплошь покрыта храмами. (Первый храм в честь святого Довмонта-Тимофея был построен в Довмонтовом городе в 1574 году.)

Свою последнюю победу доблестный князь-воин одержал 5 марта 1299 года на берегу реки Великой, где он с малой дружиной разбил большое немецкое войско. Ливонские рыцари неожиданно напали на посад у Пскова, захватили пригородные Снетногорский и Мирожский монастыри и сожгли их, жестоко расправившись с насельниками. Они убили основателя Снетногорского монастыря преподобного Иоасафа с 17 иноками и преподобного Василия, игумена Мирожского (память 4 марта). Святой князь Довмонт, не дожидаясь, пока соберется большое псковское войско, вышел навстречу врагу с дружиной и изгнал святотатцев за пределы Русской земли.

Через несколько месяцев святой благоверный князь Довмонт-Тимофей скончался и был погребен в Троицком соборе Пскова. Летопись свидетельствует, что «бысть же тогда жалость велика в Плескове мужам и женам, и малым детям по добром господине благоверном князе Тимофее». Псковичи вспоминали, как святой князь заботился о них в мирные дни и особенно, когда городу угрожала опасность, как вел их в бой со словами: «Добрые мужи псковичи! Кто из вас стар, тот мне отец, кто молод, тот брат. Постоим за Святую Троицу!»

Вскоре после кончины князя началось почитание его как святого заступника пред Богом, молитвенно охраняющего нашу землю от врагов и бедствий. Не раз и по смерти защищал Псков святой князь. Так, в 1480 году, когда более ста тысяч немцев осадили город, он явился во сне одному горожанину и сказал: «Возьмите одеяние (покров) гроба моего, обнесите его три раза вокруг города с крестами и не бойтесь». Псковичи исполнили его указание, и немцы отступили от города. После этого чудесного избавления от врагов святому князю была составлена служба. Рядом с мощами благоверного князя в Троицком соборе висел его боевой меч (в настоящее время меч хранится в Псковском историко-художественном и архитектурном музее-заповеднике), который вручался в храме Святой Троицы псковским князьям при возведении на престол.

Святой благоверный князь Довмонт-Тимофей и его супруга, в схиме преподобная Марфа († 1300; память 8 ноября) удостоились особой почести быть изображенными на чудотворной Мирожской иконе Божией Матери (празднование 24 сентября): «Благоизволися пречистому образу чудотворныя иконы Твоея, Богородице, написатися зрака подобию нашего в бранех твердаго заступника князя Доманта со благочестивою супружницею» (седален службы святому благоверному князю Довмонту-Тимофею). При явлении Божией Матери старцу Дорофею во время осады Пскова поляками 27 августа 1581 года святой благоверный князь Довмонт-Тимофей был среди избранников Божиих, сопровождавших Небесную Заступницу Пскова (сведения о Псково-Покровской иконе помещены 1 октября).

Мощи святого благоверного князя Довмонта-Тимофея покоятся в Псковском кафедральном соборе Живоначальной Троицы.

Святая преподобная Марфа Псковская, в миру княгиня Мария Димитриевна, супруга святого благоверного князя Довмонта-Тимофея Псковского и внучка, явила в своей жизни пример доброй христианской жизни. Благоверная княгиня Мария Димитриевна во всем разделяла радости и скорби с мужем. До конца земной жизни князя княгиня была верной помощницей и женой.

После смерти супруга Мария постриглась в Псковском Иоанно-Предтеченском монастыре и там окончила дни свои в 1300 г. Над гробницею княгини висит черная доска со следующею надписью: «Гробница под спудом благоверной княгини схимонахини Марфы».

 «Жили они долго и счастливо и умерли в один день» – хорошо знакомая нам по детским сказкам фраза. А знаете ли вы, что нет в ней ни капли выдумки? История жизни и любви благочестивой супружеской четы, жившей в г. Муроме почти восемь столетий назад, не только не затерялась в веках, но и положила начало светлому празднику, который отмечается с 2008 г. в России как День супружеской любви, верности и семейного счастья.

Святые Петр и Феврония Муромские (в иночестве Давид и Евфросинья) – благоверные супруги, своей жизнью так ярко отразившие духовные ценности и идеалы Святой Руси. История их жизни много веков существовала в преданиях Муромской земли, где они жили и где сохранялись их честные мощи. Со временем подлинные события приобрели некоторые сказочные черты, слившись в народной памяти с легендами и притчами этого края.

В 1547 г. на Московском церковном Соборе состоялась канонизация святых благоверных Петра и Февронии. После канонизации Московский митрополит Макарий поручил Ермолаю Прегрешному, известному русскому писателю и публицисту XVI в. сделать литературную обработку устного предания о святых. Ермолай Прегрешный, более известный как Ермолай – Еразм, современник Ивана Грозного, создал «Повесть о Петре и Февронии» (полное оригинальное название «Повесть от житиа святых новых чюдотворець муромских, благовернаго и преподобнаго и достохвалнаго князя Петра, нареченнаго в иноческом чину Давида, и супруги его благоверныя и преподобныя и достохвалныя княгини Февронии, нареченныя в иноческом чину Еуфросинии»), которая является памятником древнерусской агиографической литературы XVI в. Повесть написана на старославянском языке и имеет несколько литературных переводов. Но эта удивительная история вдохновляет всё новых и новых авторов, писателей и поэтов на создание литературных произведений, основанных на этом сюжете...

Благоверный князь Петр был вторым сыном Муромского князя Юрия Владимировича и младшим братом княжившего в г. Муроме князя Павла.

Однажды в семье Павла случилась несчастье – по наваждению дьявола к его супруге Марии стал летать змей. Женщина, уступившая демонской силе, тем не менее, обо всем поведала мужу. Князь Павел наказал супруге выведать у злодея тайну его смерти. Выяснилось, что погибель ему «суждена от Петрова плеча и Агрикова меча».

Узнав об этом, брат Павла князь Петр тотчас решился убить насильника, положившись на помощь Божию. Вскоре на молитве в храме ему было открыто, где хранится Агриков меч, и, выследив змея, Петр убил его. Но перед смертью тот обрызгал князя своей ядовитой кровью, отчего тело Петра покрылось глубокими язвами: князь заболел проказой, от которой никто не мог его излечить. Будучи уже больным, он вступил на Муромский престол в 1203 г. Со смирением перенося мучения, князь во всем предался Богу.

Но однажды в сонном видении Петру было открыто, что его сможет исцелить благочестивая девица Феврония из деревни Ласковой Рязанской губернии. Он отправил в ту деревню своих людей. Один из юношей, посланных на поиски лекаря, случайно зашел в дом, где и увидел за прялкой девушку по имени Феврония, имевшую дар прозорливости и исцелений. После долгих расспросов и разговоров Феврония попросила привести к ней князя. Петра, который сам ходить уже не мог, привезли к дому, и он послал спросить, кто хочет его вылечить. И обещал за излечение большую награду.

«Я хочу его вылечить, – ответила Феврония, – но награды никакой от него не требую. Вот к нему слово мое: если я не стану супругой ему, то не подобает мне лечить его».

Петр пообещал жениться, но в душе слукавил: гордость княжеского рода мешала ему согласиться на подобный брак с простолюдинкой. Феврония зачерпнула хлебной закваски, дунула на нее и, передав слугам, велела вымыть князя в бане и смазать все струпья, кроме одного. Девушка догадалась о лукавстве и гордости Петра, потому и велела ему оставить несмазанным один струп. Князь действительно выздоровел, но на Февронье не женился. А вскоре от одного несмазанного струпа вся болезнь возобновилась, и Петру пришлось вернуться к девице.

Приехав во второй раз и пообщавшись с девушкой, князь так полюбил Февронию за благочестие, мудрость и доброту, что дал обет жениться на ней после исцеления, и на этот раз сдержал свое слово. Феврония исцелила князя и вышла за него замуж. Они прибыли в г. Муром и начали жить благочестиво, ни в чем не преступая Божии заповеди.

Но гордые бояре не захотели иметь княгиню из простого звания и потребовали, чтобы князь или отпустил ее или отказался от княжеского престола. Святой Петр, не захотев расстаться с любимой женой, отказался, и супругов изгнали из города. Они сели на лодку и поплыли вниз по Оке. Святая Феврония, как могла, поддерживала и утешала скорбящего Петра.

А вскоре город Муром постиг гнев Божий: из-за освободившегося княжеского престола начались ссоры и распри. Прошло немного времени, и приехавшие из Мурома послы стали умолять Петра вернуться на княжение. Бояре поссорились из-за власти, пролили кровь и теперь снова искали мира и спокойствия, и народ потребовал, чтобы князь вернулся вместе с Февронией в Муром. Петр и Феврония, не помня зла, возвратились в свой город и правили долго и счастливо, творя милостыню с молитвой в сердце. Простой народ очень полюбил Февронию за доброту и милосердие.

Когда пришла старость, супруги приняли монашество с именами Давид и Евфросиния и молили Бога, чтобы умереть им в одно время. Похоронить себя они завещали вместе в специально приготовленном гробу с тонкой перегородкой посередине.

Господь был милостив к Своим верным рабам: они действительно скончались в один день и час 25 июня 1228 г., каждый в своей келье...

«В то время, когда преподобная и блаженная Феврония, нареченная Евфросинией, вышивала лики святых на воздухе для соборного храма Пречистой Богородицы, преподобный и блаженный князь Петр, нареченный Давидом, послал к ней сказать: «О, сестра Евфросиния! Пришло время кончины, но жду тебя, чтобы вместе отойти к Богу». Она же ответила: «Подожди, господин, пока дошью воздух во святую церковь». Он во второй раз послал сказать: «Недолго могу ждать тебя». И в третий раз прислал сказать: «Уже умираю и не могу больше ждать!» Она же в это время заканчивала вышивание святого возду¢ха: только у одного святого лик уже вышила, а мантию еще не докончила: и остановилась, и воткнула в воздух иглу свою и замотала вокруг нее нитку, которой вышивала. И послала сказать блаженному Петру, нареченному Давидом, что умирает вместе с ним. И, помолившись, отдали они оба святые свои души в руки Божии"…

Но люди сочли нечестивым хоронить в одном гробу монахов и посмели нарушить волю усопших. Дважды их тела разносили по разным храмам, но дважды они чудесным образом оказывались наутро рядом, в одном гробу. Так и похоронили святых супругов вместе около соборной церкви Рождества Пресвятой Богородицы.

Много веков до 1921 г. гробница с мощами святых Петра и Февронии была главной святыней муромского городского кафедрального собора Рождества Пресвятой Богородицы. Этот собор был свидетелем многих драматических событий в истории древнего Мурома. В течение XIII-XIV вв. он вместе с городом неоднократно подвергался татарским разорениям. После завоевания Казани в 1552 г. по приказу Ивана IV в Муромском кремле был построен новый каменный собор. В кремле стояли дома московских бояр, где они останавливались во время военных сборов. Многие из них жертвовали собору к мощам святых Петра и Февронии богатые вклады.

В XVII в. рядом с собором стояла небольшая деревянная церковь Петра и Февронии. В память об этом храме в правой части нижнего этажа собора был устроен придел святых супругов, где стояла их древняя каменная гробница.

А в 1921 г. мощи святых князей Петра и Февронии подверглись кощунственному обследованию, после чего были перевезены в музей, где с непристойными комментариями выставлены для всеобщего обозрения. Собор был закрыт в 1924 г., а перед Великой Отечественной войной – вообще разобран. Первоначально гробница святых Петра и Февронии, вместе с гробницами других Муромских святых, была выставлена в антирелигиозном отделе музея, а в 1970-х гг. убрана в хранилище, где и находилась до начала 1989 г. Зимой же 1989 г. по просьбе Владимиро-Суздальской епархии гробницы с мощами Муромских чудотворцев были возвращены Русской Православной Церкви. В Благовещенском соборе гробницы с мощами всех Муромских святых находились более трех лет.

А 19 сентября 1992 г. мощи святых благоверных и преподобных князя Петра и княгини Февронии по благословению Архиепископа Владимирского и Суздальского Евлогия были торжественно перенесены из соборного храма Благовещенского мужского монастыря в Свято-Троицкий женский монастырь в сопровождении множества народа. Это был первый за прошедшие семьдесят лет городской Крестный ход. Он знаменовал собой начало возрождения церковной жизни в древнем Муроме. Солнечным осенним днем под колокольный перезвон процессия двигалась от Благовещенского монастыря по городским улицам к воротам Свято-Троицкого женского монастыря. В обители Святой Троицы святые супруги обрели новый дом. Таким образом завершились их скитания, продолжавшиеся на протяжении XX столетия.

Свято-Троицкий женский монастырь расположен в самом центре древнего Мурома, в Старом Вышнем Городище, где в древности стоял первый Муромский кремль. Православные люди называют это место самым намоленным в городе. На территории монастыря построена часовня и освящен источник в честь святых Петра и Февронии. Каждый воскресный день в шесть часов утра перед открытыми мощами святых Петра и Февронии совершается водосвятный молебен с акафистом.

8 июля, в день памяти святых Петра и Февронии, по традиции, Божественная литургия проходит под открытым небом, прямо на монастырской площади у стен Троицкого собора. Богослужение завершается крестным ходом вокруг монастыря. Поломники со всей России и даже из зарубежья едут поклониться главной святыне Мурома – мощам святых Петра и Февронии, которые уже давно в России почитаются как покровители семьи и брака. Неисчислимы случаи благодатной помощи по молитвам святых! Сестры монастыря собирают свидетельства о благодатной помощи даровании бездетным супругам благословенного чада, благополучных разрешений затрудненных обстоятельств в семьях.

А помолиться святым можно не только в Муроме. Во многих православных храмах есть икона Святых Петра и Февронии, где любой может возжечь свечу и попросить помощи и заступничества у угодников Божиих. Чтимые иконы святых благоверных Петра и Февронии Муромских с частицами их святых мощей находятся в Храме Вознесения Господня на ул. Б. Никитской и в Храме преподобных Сергия и Германа Валаамских на 2-ой Тверской улице в Москве.

Следует сказать еще о том, что день памяти святых Петра и Февронии издавна в нашей стране не был сугубо православным праздником. В дореволюционной России семейный праздник в честь святых отмечался очень широко. В Муроме он также отмечался и как день города; и именно у муромчан возникла идея возродить древнюю традицию по всей стране.

Инициатива жителей Мурома об учреждении 8 июля праздника в День Петра и Февронии была единогласно одобрена 26 марта 2008 г. в Совете Федерации России. Идею праздновать День супружеской любви, верности и семейного счастья (именно так правильно называется этот праздник) поддержали все традиционные религиозные российские конфессии. По словам Святейшего Патриарха Кирилла, когда на Межконфессиональном совете встал вопрос, нужен ли России такой праздник, его одобрили представители всех религий, т.к. в любой религии есть правдивые истории о любви и верности, а желание любить, быть любимым и иметь крепкую семью – духовная потребность каждого человека.

Впервые 8 июля 2008 г, который Указом президента РФ был провозглашен годом семьи, был отмечен новый праздник – Всероссийский День супружеской любви, верности и семейного счастья, получивший официальный правительственный статус. Главная цель праздника – пропаганда истинных семейных ценностей: любви, верности, ответственности и многодетности, как важнейшей цели семейной политики – становится одной из самых главных задач всего нашего общества. Установление праздника призвано обратить внимание всего российского народа на то, что семья – основной элемент общества – была и остается хранительницей духовно-нравственных ценностей, национальной культуры.

У нового праздника очень нежный символ – ромашка. Вместе с тем, уже на протяжении нескольких лет российским и зарубежным гражданам и организациям вручается Орден Святых благоверных князя Петра и княгини Февронии Муромских. Эта награда дается за значительный вклад в укрепление института семьи, как признание выдающегося служения укреплению семьи, исполнению супружеского долга и подвига, совершенного во имя семьи. Орден имеет три степени. Каждая степень определяет шесть номинаций: «За гражданский подвиг в укреплении института семьи», «За творческий подвиг в укреплении института семьи», «За воинский подвиг во спасение жизни и семьи», «За родительский подвиг», «За подвиг в ознаменование семейного долголетия», «За подвиг материального вклада в укрепление института семьи».

Повесть о Петре и Февронии

Подобна тихим ангелам Рублева

Любовь её мудра и столь сильна,

Целила снадобьем и словом

Змеиным ядом заражённого Петра.

Бегут от мира: в странствие, в изгнанье;

Не разлучит их даже смерть.

Сухое древо прорастает в назиданье,

Крупице хлеба – жертвою гореть!

Готовя гроб себе, он звал: «Родная,

Иди ко мне, ведь нам уже пора...».

Но образ Чаши Жизни вышивая,

Ждать заставляла бледного Петра.

Кончины час оттягивать нет мочи

И в третий раз гонца он к ней прислал,

Она же, не спуская с ризы очи,

Иглу в шелка воткнула и пришла.

Тела же их отдельно, но доколе?

С рассветом вместе непробудно спят.

Как примирение ума и воли –

Венчанья княжеский обряд...

Д. Е. Коронелли

О супружеской паре – благоверных Владимирских и Тверских князьях Ксении и Ярославе – известно больше как о родителях святого князя Михаила Тверского, супруга святой княгини Анны Кашинской.

Между тем, их судьбы и, особенно, судьба святой Ксении, заслуживают самого пристального внимания.

Ярослав III Ярославич – великий князь тверской (1230–1271), сын Ярослава II Всеволодовича, великого князя киевского и владимирского, от брака с Ростиславой-Феодосией Мстиславовной (в иночестве Евфросинией), дочерью Мстислава Удалого, князя новгородского. Был первым самостоятельным князем Твери (1247 г.). В следующем году, в борьбе между старшими братьями, Александром (Невским) и Андреем, держал, по-видимому, сторону последнего. В 1252 г., в отсутствие Александра Невского, уехавшего в Орду, Ярослав вместе с Андреем заняли укрепленный Переяславль-Залесский, готовясь вступить с Александром в борьбу. Исход ее был для союзников неудачен: при взятии Переяславля союзники Невского – татары – убили воеводу и жену Ярослава, а детей взяли в плен.

В 1254 г. Ярослав бежал в Ладогу, где был хорошо принят. В 1255 г. новгородцы, желавшие избавиться от правления Невского, перевели Ярослава во Псков, а потом – в Новгогрод. Александр Невский пошел против Ярослава, который бежал неизвестно куда; время возвращения его в свое княжество неизвестно.

В 1258 г. князь вместе с братьями и племянником Борисом ростовским, ездил в Орду, откуда, по словам летописи, был отпущен «со многою честью» и возвратился в Тверь. В 1262 г. Александр Невский посылает Ярослава на помощь Новгороду против немцев.

По смерти Александра Невского (†1263 г.) Ярослав и Андрей вступили в борьбу из-за великокняжеского престола. Спор был отдан на решение хана, который передал великокняжеский ярлык Ярославу (1263). Теперь во власти князя были и Тверское и Владимирское великие княжества.

В 1266–67 гг. новгородцы (под влиянием партии меньших), изгнав князя Димитрия Александровича, пригласили княжить Ярослава, который женился на Ксении – дочери новгородского боярина Юрия Михайловича, чтобы привязать к себе и партию больших и упрочить свое положение в Новгороде. Хотя, справедливости ради, следует сказать, что брак получился не по расчету, а по любви. До встречи с Ксенией князь Ярослав вдовел уже более 10 лет, он очень тосковал по убитой жене. Но юная Ксения сумела растопить его сердце...

В 1267 г. Ярослав чуть не поссорился с Новгородом из-за литовцев, бежавших из Литвы во Псков; новгородцы хотели их перебить, но князь не допустил этого. Другой причиной распри было избрание псковичами в князья литовца Довмонта вместо сына Ярослава, Святослава. Вскоре сам Ярослав уехал из Новгорода (1267), оставив там племянника Юрия Андреевича.

В 1268 г. Ярослав, по просьбе новгородцев, послал им на помощь сыновей Святослава и Михаила и других князей, которые и участвовали в Раковорской битве. Пользуясь смутами, бывшими в то время в Новгороде, Ярослав явился в Новгород и требовал отнятия власти у некоторых знатных людей. Новгородцы сначала отказали ему, но потом, опасаясь немцев и нуждаясь еще в помощи князя, сделали ему желанные им уступки.

В 1270 г. был заключен мир с немцами; в том же году Ярослав был изгнан новгородцами «за самовластный образ действий». Он решил усмирить Новгород, пригласив к участию в борьбе князей Димитрия Александровича Переяславского и Глеба Смоленского и получив вооруженную помощь от татар. Сторону новгородцев принял брат Ярослава, Василий, князь костромской, который питал злобу на Ярослава за то, что последний в 1269 г. велел схватить в Костроме новгородских купцов.

Целую неделю противники стояли друг против друга у г. Русы; наконец Ярослав примирился с новгородцами, при содействии митрополита Кирилла II; обе стороны пошли на уступки. Выезжая из Новгорода, Ярослав оставил там наместником боярина Андрея Воротиславича.

В 1271 г. Ярослав в очередной раз поехал в Орду с Василием и Димитрием, сыновьями Александра Невского, и на обратном пути умер, приняв в схиме имя Афанасий (16 сентября 1271 г.).

Тело его было погребено в Твери, в церкви святых Космы и Дамиана, ныне это Спасо-Преображенский собор.

Обратимся теперь к супруге князя – Ксении. Княгиня Ксения Юрьевна Владимирская, Тверская, или, как ее именовали летописцы, княгиня Оксинья, пользовалась большим авторитетом среди современников, что давало ей право после смерти в 1271 г. мужа решать проблемы Тверского княжества, а после избрания в 1305 г. ее сына, князя Михаила, великим князем Владимирским входить в дела государственные.

Ксения Юрьевна родилась в 1254 г., в совсем юном возрасте стала второй женой великого тверского князя Ярослава Ярославича. Согласно летописи, Ксения была дочерью знатного боярина-новгородца, посадника Юрия Михайловича.

Современный автор Тверского патерика архиепископ Димитрий (Симбиакин) (Тверской патерик. Тверь, 1991 г.) говорит, что высокое достоинство княгини и после смерти мужа обеспечивались «необыкновенной красотой, твердым характером, искренним благочестием и отличными административными способностями», Другими словами, но о том же самом писали и летописцы, величая тверскую княгиню «премудрой, блаженной и преподобной».

Судьба княгини Ксении была нелегкой: она долго не могла родить сына, наследника. До Михаила Ярославовича у нее родилось две дочери. Можно сказать, что Михаил был «вымоленным» у Бога чадом и родился уже после смерти своего отца, князя Ярослава – зимой 1271–1272 гг. (Напомним, что Ярослав Ярославович за несколько месяцев до этого скончался на обратном пути из Орды).

Княгиня не случайно дала сыну имя Михаил (в переводе с греческого «равный богам»), хотя у князя Ярослава уже был сын Михаил-старший от первого брака. Это имя очень любил и почитал Ярослав. Покровителем тверского князя стал верховный Вождь Небесного воинства, по преданию, защитник Великого Новгорода – Архистратиг Михаил.

Малолетний княжич остался на руках своей матери, которой тогда было не больше двадцати пяти лет. На плечи молодой княгини легла ответственность не только за отрока Михаила, но и за столь же молодое и не вполне обустроенное Тверское княжество. Но Ксения Юрьевна с помощью первого тверского епископа Симеона прекрасно справилась с обеими задачами: она воспитала достойнейшего сына и к моменту его совершеннолетия вручила ему власть над одним из сильнейших княжеств Северо-Восточной Руси. Не случайно на одной из древних икон князь Михаил Ярославович и княгиня Ксения Юрьевна изображены держащими в руках тверской кремль – в определенном смысле Тверь действительно была передана из заботливых материнских рук в почтительные руки сыновние.

Изучая воспитание благоверного князя Михаила Ярославовича Тверского по его житию, можно представить те духовно-нравственные ориентиры и ценности, которые старалась передать своему сыну его мать. Воспитание выстраивалось вокруг чтения святых книг и постижения скрытой в них премудрости. Стержнем воспитания было наставление в доброте, нищелюбии, страхе Божием, почитании людей духовного звания. Вне всякого сомнения, именно мать приучила Михаила часами читать Псалтирь, – книгу, с которой встретил князь свой смертный час (святой благоверный князь Михаил Тверской, супруг святой Анны Кашинской, был замучен в Орде вместе с сыновьями). Не будет ошибкой сказать, что святые супруги – Михаил Тверской и Анна Кашинская – взросли под заботливым попечением княгини Ксении.

И все же наука любви к Богу и смирения перед Ним явно была не единственной, преподанной заботливой матерью своему единственному сыну. В жилах Михаила текла частица новгородской непокорной крови, и мать, как настоящая новгородка, взлелеяла в своем сыне гордый и пылкий нрав. Она вдохнула в него высокие нравственные устои своего родного Вольного Новгорода. Она научила сына «книгам и всякой премудрости», передала ему и «чисто новгородскую черту – склонность хранить и защищать свои законные права, убежденность в том, что законное право неотъемлемо».

Мы уже говорили, что, провидя судьбу сына, которому предстояло пойти по стопам своего отца, в наставники и учителя отроку Михаилу княгиня Ксения выбрала лучших и достойных мужчин своего княжества: пасынка князя Святослава, епископа Симеона и знатных тверских бояр.

Епископ Симеон, один из мудрейших людей своего времени, стал главным советчиком в трудных вопросах и для самой княгини. Их совместная деятельность способствовала распространению в Твери культа Архангела Михаила. При епископе Симеоне и не без участия княгини Ксении в Твери было положено начало летописанию, создан тверской список Хроники Георгия Амортала, начата кропотливая работа по обоснованию прав Тверского княжества на Киевское и Владимирское наследство. В 1285 г. при участии княгини в Твери был заложен Спасо-Преображенский собор («Спас Златоверхий»), первая каменная постройка на Руси после монголо-татарского нашествия.

Авторитет княгини Ксении был настолько велик в княжестве и за его пределами, что на ее мнение ссылался сам митрополит Максим, когда пытался примирить московского князя Юрия Даниловича с Михаилом Тверским. Да и сам Михаил был очень привязан к своей матери и все время советовался с ней.

Предположительно вскоре после женитьбы своего единственного сына на дочери Ростовского князя Димитрия Борисовича Анне, которая состоялась в 1294 г., княгиня Ксения Юрьевна приняла монашеский постриг с именем Мария и окончила свои земные дни в 1312 г., погребена была в Тверском Спасо-Преображенском соборе.

Судьба этой супружеской пары в чем-то схожа с судьбами многих других княжеских семейных пар, живших на Руси в XII-XIII вв. Это горестная судьба истинно православных людей, живших и страдавших во время татаро-монгольского нашествия... И многие из них пострадали именно за веру Православную, отдали за нее свои жизни, до конца исполнив завет Господа «...нет больше той любви, аще кто положит душу свою за други своя» (Ин.15:13).

Многие предки княгини Анны мученически погибли в Орде. Её прадед – Василий Ростовский – был изрублен мечами за то, что отказался служить неприятелю. Её дед, Борис Васильевич, прозванный на Руси «печальником Земли Русской», будучи еще ребёнком, стал свидетелем мученической кончины своего отца, и, начиная с четырнадцатилетнего возраста, почти всю свою жизнь провел в Орде заложником. Его сын, Димитрий Борисович, и стал отцом Анны.

В Кашине, в доме проживавшего там ростовского князя Димитрия и родилась в 1278 г. княжна Анна. Наверное, только годы, проведенные в отчем доме, и были счастливыми в ее жизни, а потом – постоянная тревога за жизнь мужа и сыновей. Воспитывал Анну в строгости и благочестии епископ Игнатий. Как и все княжеские дочери, Анна была обучена грамоте, научена всем видам рукоделия, а когда подросла, слава о ее уме, скромности и красоте распространилась и в других княжествах и дошла до матери Тверского князя Михаила Ярославича, Ксении. Она направила к ростовскому князю посланца с такой просьбой: «Есть бо у тя дщерь едина, зело добродетельна, премудра же и прекрасна, сию желаю видети в супружестве сыну моему в жену; возлюбив бо ю добронравия ея ради».

Так мудрая княгиня сосватала юную Анну за своего сына Михаила.

Предки князя Михаила также пострадали от татаро-монгол, как и родные Анны. (Возвращаясь из Орды, умер его отец князь Ярослав Ярославич Владимирский, Тверской. Его многочисленные дяди – великие русские кнзья – долгие годы воевали с ордынцами, которые убивали или брали в заложники их жен и детей).

Но вернемся к Михаилу. Великий князь Тверской, сын Ярослава III, внук Ярослава II Всеволодовича, родился в 1272 г., вскоре после смерти отца, святого князя Ярослава Ярославича Владимирского, Тверского. Мать его, святая Ксения Тверская, была второй женой князя. Михаил впоследствии княжил в Твери и, не будучи еще великим князем, первым утвердил независимость своей вотчины. Княгиня Ксения была любящей и заботливой матерью, недаром летописцы отмечают огромную любовь и послушание к ней Михаила до самой ее смерти.

Изучая воспитание благоверного князя Михаила Ярославича Тверского по его житию, ясно видишь те духовно-нравственные ориентиры и ценности, которые старалась передать своему сыну его мать. Воспитание выстраивалось вокруг чтения святых книг и постижения скрытой в них премудрости. Стержнем воспитания было наставление в доброте, нищелюбии, страхе Божием, почитании людей духовного звания. Вне всякого сомнения, именно мать приучила Михаила часами читать Псалтирь (забегая вперед, скажем, что, согласно Летописи, именно с этой книгой в руках встретил Михаил в Орде свою смерть).

Но наука любви к Богу и смирения перед Ним явно была не единственной, преподанной заботливой матерью своему единственному сыну. В жилах Михаила текла частица новгородской непокорной крови, и мать, как настоящая новгородка, взлелеяла в своем сыне гордый и пылкий нрав. Она вдохнула в него высокие нравственные устои своего родного Вольного Новгорода. Она научила сына «книгам и всякой премудрости», передала ему и «чисто новгородскую черту – склонность хранить и защищать свои законные права, убежденность в том, что законное право – неотъемлемо».

Мы уже говорили, что, провидя судьбу сына, которому предстояло пойти по стопам своего отца, в наставники и учителя отроку Михаилу княгиня Ксения выбрала лучших и достойнейших мужчин своего княжества: пасынка князя Святослава, епископа Симеона – одного из мудрейших людей своего времени, и знатных тверских бояр.

Воспитание юного Михаила заключалось, прежде всего, в постоянном наставлении в доброте, бескорыстии, страхе Божием и ответственности за свой народ.

Мнение матери было очень важно для Михаила, и он с радостью женился на той невесте, которую она ему выбрала. Скажем здесь же несколько слов о судьбе благоверной княгини Ксении – ведь не будет ошибкой посчитать, что святые супруги – Михаил Тверской и Анна Кашинская – взросли под ее заботливым попечением. Вскоре после свадьбы сына Ксения Юрьевна постриглась в монахини под именем Мария. Умерла она в 1312 г. в Софийском монастыре, по счастью, не дожив до смерти своего горячо любимого единственного сына.

Однако вернемся к нашим героям. Венчание князя Михаила с шестнадцатилетней княжной Анной состоялось 8 ноября 1294 г. в Преображенском соборе г. Твери. Свадьбу праздновали широко – как в Кашине, так и в Твери. В Кашине воздвигли по этому случаю Михайловский храм в честь Архангела Михаила, небесного покровителя молодого супруга, и триумфальные Михайловские ворота в Кремле. Летописи говорят о женитьбе князя Михаила и Анны так: «и бысть радость велия в Твери».

Но с самого начала семейной жизни уготовано было супругам немало испытаний… Свадьбу отпраздновали осенью 1294 г., а весной, на 6-й неделе по Пасхе погорел «град Тверь весь». (Никоновская летопись 1925 г.). Через три года – новая беда: в ночь на Фомину неделю загорелся княжий двор: «И сгоре двор князя Михаила весь. Божией милостью пробудися сам князь Михаиле и выкинуся с княгинею своею в окно, а сени полны княжат и боярченков спяще и много сторожей, и никто же не слыша,.. се же чудо бысть, како Бог заступи князя». (Полное собрание русских летописей. т.VII. Воскресенская летопись, с. 182.; т. Х Никоновская летопись, с.173.).

В тот же год была великая засуха, и горели «леса и боры, и болота, и мхи, и поля... и бысть нужа велия и бысть мор на скот». (ПСРЛ Никоновская летопись, т. Х. с. 172.).

В 1299 г. у великой княгини родилась дочь Феодора, которая скончалась во младенчестве; в 1300 г. – сын Димитрий, в 1301 г. – Александр, в 1306 г. – Константин, а в 1309 г. – Василий. Княгиня сама занималась воспитанием и образованием детей. Ее личный пример научил их истинно христианской жизни. Дети участвовали в благотворениях и молитвах матери, всегда ходили в храм на богослужение.

В 1304 г. скончался великий князь Андрей, и Владимирское великое княжение досталось Михаилу Тверскому, оказавшемуся теперь старшим. Но лишь только князь Михаил съездил к хану за ярлыком, как с притязаниями на великое княжение выступил племянник Михаила Юрий, сын покойного Московского князя Даниила. Так началась борьба Москвы с Тверью, которая будет тянуться более полутора веков.

Эта жестокая борьба приводила к непрерывным разорениям Тверского княжества татарами, которых призывал в помощь себе князь Юрий. Это был, по выражению историков и летописцев, «век плача Руси, терзаемой врагами и разоряемой братоубийственной враждой».

В 1313 г. хан Узбек, а вслед за ним и вся Орда приняли ислам, и эпоха веротерпимости кончилась. Положение Тверского княжества стало еще более тяжелым после женитьбы Московского князя Юрия на сестре хана Узбека Кончаке. В 1317 г. муж Анны, князь Михаил, не желая ссор и разногласий в семье, уступает племяннику великое княжение: «Брате! аще дал тебе царь великое княжение, то и аз отступаюся тебе, княжи на великом княжении, а в мою отчину не вступайся».

Но не таков был Юрий, чтобы уступить, ему хотелось добить родственника. Собрав большую рать, он вторгся в тверскую землю и в течение трех месяцев опустошал ее. Тогда Михаил, не выдержав, вышел навстречу врагу. В 40 верстах от Твери Юрий был разбит и бежал, бросив рать. Михаил захватил в плен князей и бояр союзных войск, а также супругу Юрия Кончаку, освободил полоны и вступил в переговоры с татарами.

Казалось бы, должен был восстановиться мир, но неожиданно в Твери скоропостижно скончалась Кончака. Юрий сразу же отправился в Орду с доносом на князя Михаила, якобы отравившего сестру хана. Хан разгневался на Михаила и приказал уморить голодом его сына Константина, бывшего заложником в Орде. Но приближенные советовали: «сына уморим, отец не явится». Решили послать в Тверь войско. Тверскому княжеству грозило страшное разорение, и Михаил решил отправиться в Орду лично, чтобы спасти город и его жителей. Зная, что супруг отправляется на верную смерть, княгиня Анна все же благословляет его в этот путь. Летописи сохранили слова, сказанные княгиней при расставании: «Не бойся мучения, пребудь верен Господу до смерти... Молю тебя, господин мой, когда предстанешь перед нечестивым царем, как добрый воин Христов, и когда предадут тебя злокозненным мукам, не бойся грядущих на тебя зол, да не устрашит тебя ни огонь, ни колеса, ни меч, ни сечиво, но будь терпелив, пойдя на него добровольно... Возлюби, господин мой, Единого Господа Иисуса Христа…, тогда и я буду блаженна тебе ради во всех российских женах...».

Слова Анны оказались пророческими… Великая княгиня провожала своего супруга до реки Нерли. На месте их расставания была поставлена часовня, которую народ назвал «святой часовней»; сюда ежегодно в праздник Вознесения Господня с незапамятных времен совершался крестный ход; в ней находилась фреска со сценой прощания князя Михаила с супругой.

После проводов Анна с младшим сыном Василием вернулась в Тверь. Старшие же сыновья Дмитрий и Александр, бояре и духовенство провожали князя до Владимира. Здесь всех их и застало страшное известие – о гневе Узбека, клевете Юрия и решении хана о том, что, если через месяц князь Михаил в Орду не явится, будут разгромлены все Тверские города. Бояре уговаривали князя не ездить в Орду, а послать еще одного из сыновей. Просили о том же и дети. Но Михаил понимал, что хану нужен он сам: «Моей головы ищет... если куда-либо уклонюсь, отечество мое будет пленено, и христиане погибнут, мне же после не миновать смерти, не лучше ли ныне положить душу свою за многие души...». Он написал завещание, распорядился о наследстве и отослал сыновей домой...

В Орде князь Михаил, после долгих пыток и истязаний, был предан страшной, мучительной казни – ему, еще живому, разрезали грудь, вырвали сердце и бросили обнаженное и истерзанное тело… Позже останки Михаила привезли не в Тверь, а в Москву.

Девять месяцев томилась Анна в полной неизвестности о судьбе мужа и сына: «Княгиня же с сыновьями не ведущи ничтоже сотворшагося, далече бо бе земля и не бе кому вести донести». (ПСРЛ, т.V. Софийская летопись, с. 215). Узнав об убийстве мужа, Анна долго умоляла Московского князя, чтобы тело супруга разрешили перевезти в Тверь и похоронить. В обмен за тело Михаила Юрий продиктовал княгине унизительнейшие условия договора.

После его подписания тело князя Михаила привезли по Волге в Тверь, где выяснилось, что в пути оно не истлело и не издавало никакого запаха, хотя его везли и в жару, и в мороз, то на телеге, то в санях несколько месяцев. Почитание князя как святого мученика началось вскоре после его погребения в соборе Святого Спаса, но лишь в 1549 г. он был канонизирован.

Анна испила горькую чашу клеветы, унижений и злобы татарской, став утешительницей народа в его горести и бедах. По кончине мужа скорби ее умножились, и, казалось, их невозможно пережить, не предавшись отчаянию. Однако она переносила невзгоды со смирением и покорностью воле Божией, была спокойна и не отчаивалась.

В 1325 г. старший сын ее, великий князь Тверской Димитрий (прозванный в народе Димитрий Грозные Очи), встретил в Орде Московского князя Юрия – виновника смерти отца и многих бед народа его княжества, не сдержался и убил его. Татарский хан Узбек, в свою очередь, поиздевавшись над Димитрием, как ранее над его отцом, казнил молодого князя.

А год спустя пришла новая беда: в Тверь прибыл с войском татарский посол Шевкал, двоюродный брат хана Узбека.

Расположился он в княжеских хоромах, а княгине Анне с сыновьями и их семьями пришлось поселиться где-то в городе. Начались притеснения, грабежи, народ не выдержал, и за сто лет накопившиеся в народной душе ненависть, возмущение и отвращение к татарам выплеснулись наружу... Кровавым потоком затопило город. Целый день шла битва, к вечеру тверитяне все же одолели татар. Шевкал со свитой и остатками войска был сожжен заживо в княжеских хоромах. К утру на всей тверской земле не осталось в живых ни одного татарина. Для княжеской семьи оставалось одно – бежать. Князь Александр, получивший в 1326 г. великое княжение, бежал сначала в Новгород, а затем дальше – во Псков. Анна с сыновьями Константином и Василием скрывались неизвестно где. Той же осенью на Тверь двинулась огромная татарская рать в 50 000 воинов, московский князь Иван Калита и другие князья со своими полками. Вся тверская земля была опустошена огнем и мечом, жители истреблены или угнаны в плен. Такого погрома тверское княжество не испытывало никогда: ни до, ни после.

Год спустя, в 1327 г. князья Константин и Василий вместе с матерью вернулись в Тверь: «И седоша в Твери в велицей нищете и убожестве, понеже вся земля тверская пуста и все бывше лесы и пустыни непроходимые, крамолы ради и лукавства и насилия татарского; и начата помалу собирать люди и утешать от великия скорби и печали и во святых церквах и монастырех паки начинашеся пение и служба божественная».

Хан потребовал от всех русских князей доставить в Орду молодого князя Александра. Иван Калита собрал полки и двинулся к Пскову. Александр, убоявшись, убежал в Литву. Но через 10 лет он вернулся в Тверь и добровольно отправился к хану вместе с малолетним сыном Феодором. И снова пришлось провожать княгине Анне сына и внука на верную смерть… 29 мая 1329 г. по приказу хана оба князя – отец и сын – были казнены.

В Твери, как и двадцать лет назад, когда привезли останки убитого князя Михаила Ярославича, собралось духовенство, княгиня Анна с семьей и толпы народа. Князья и бояре подняли гробы «на главы своя» и понесли в город в собор Спаса. «Мати же его (Анна), братья, княгиня его с детьми и весь город плакали о них горько и долго. И тако Тверское княжение до конца опустело...», – заключает летописец. В житии Михаила Тверского приведены слова княгини Анны над убиенным сыном и внуком: «Радость моя, сын Димитрий Грозные Очи, сын Александр, ненаглядный внук Феодор... точно земли не хватило в Твери, Кашине и остове, сложили вы свои правдивые, честные головы у злых татар! Не судил Господь: не мои руки закрывают глаза дорогих моих людей!»...

После трагических событий 1339 г. наступило относительно мирное время правления Константина, третьего сына Анны. Хотя продлилось оно недолго: в 1346 г. он отправился в Орду, где и скончался…

В княжение Константина Анна, перенесшая множество бед и скорбей, приняла монашество в Софийском Тверском монастыре с именем Евфросиния. Но еще до пострига, последние годы жизни в миру, княгиня Анна была настоящей утешительницей и религиозно-нравственной наставницей для своего семейного круга. К монашеству она была подготовлена всей предшествующей жизнью. Долгие годы мук и страданий воспитали ее в вере и благочестии, научили послушанию воле Божией и милосердию. Несокрушимое женское терпение – еще один дар, давший ей силу вынести все скорби и испытания. В годы вдовства она уже жила по-монашески, соблюдала строгий устав с его молитвенным правилом, постами, благотворила нищим, сиротам и вдовам, заступалась за беззащитных и обиженных.

Около 1364 г. единственный оставшийся в живых сын княгини – Василий – упросил мать переселиться в Кашин – его удельное княжество, родину святой Анны. В Кашине специально для нее был построен Успенский монастырь, в котором она вскоре приняла схиму с прежним своим именем – Анна.

Господь заранее открыл страдалице день ее кончины, которая произошла 2 октября 1368 г. Тело княгини было погребено в Успенском соборе монастыря.

«Ничто Анну не отлучало от любви Божией, – заключает свое повествование составитель ее жития, – ни слава мира сего, ни красота века сего, ни честь, ни величество. Как с юности была, так и до конца...»

Рассказывая о святой Анне Кашинской, следует упомянуть еще вот о чем. К сожалению, имя великой княгини было одно время забыто. В 1611 г. Кашин осадили поляки и литовцы. Несколько раз пытались они овладеть городом, но им это не удавалось. Жители видели явное Божие заступление, но не знали имени своего молитвенника и покровителя. Тогда преподобная Анна явилась в схимническом облачении тяжело больному пономарю Успенского собора Герасиму. Она назвала свое имя и повелела возвестить священнику собора, чтобы гроб ее почитали, чтобы над ним пред образом Спаса «свечи палили и литии пели», ибо она молит Господа и Божию Матерь об избавлении Кашина от врагов. После этого видения Герасим был исцелен, а город спасен от разорения.

С тех пор начались многочисленные чудеса от гроба княгини Анны. Известия о них дошли до царя Алексея Михайловича и патриарха Никона, и на Московском соборе в 1649 г. Анна Кашинская была причислена к лику святых в чине преподобных.

Открытие ее мощей совершилось 21 июля 1649 г. На торжествах присутствовал царь Алексей Михайлович. Когда открыли гроб преподобной, увидели, что правая рука ее сложена в благословляющем иерейском жесте на груди.

В 1650 г. царь снова прибыл в Кашин, чтобы участвовать в торжествах перенесения мощей преподобной Анны из ветхого Успенского собора в Воскресенский собор. В тот же день на глазах у всех совершилось чудесное исцеление снохи кашинского губного старосты Скобеева. Тогда же установили праздновать память святой Анны дважды: 2 октября – в день кончины и 12 июля – в день перенесения мощей; была составлена служба преподобной. Царица и царевны вышили своими руками покров с изображением преподобной Анны и воздухи для богослужения. Царь повелел построить храм в честь преподобной Анны.

Однако через 36 лет совершилось необычное, чуть ли не единственное в русской истории событие. У патриарха Иоакима и духовных властей возникли сомнения в святости преподобной Анны Кашинской. И в связи с этим в 1677 г. Патриарх утвердил указ о запрещении почитания святой. Гроб ее запечатали архиерейскими печатями, празднования отменили, запретили служить молебны, разрешив лишь петь панихиды по ней. В Москву были взяты иконы с изображением преподобной Анны и покров гробницы. Посвященная ей церковь была запечатана, а затем переименована в храм Всех Святых. Однако чудеса и знамения у гробницы преподобной Анны продолжались. Жители города чтили ее память, переписывали житие святой, писали иконы и чтили их как чудотворные. При Воскресенском соборе велась запись чудесных исцелений от мощей преподобной.

Еще более усилилось почитание святой в XIX в.: ее заступничеством перед Господом город был спасен от эпидемии чумы в XVIII в., а в 1831 и в 1844 гг. – от холеры. А в 1812 г. Кашин по молитвам преподобной Анны был избавлен от разорения французами.

В 1853 г. граждане Кашина ходатайствовали перед Синодом о восстановлении почитания небесной покровительницы города. Синод отклонил ходатайство. В 1860 г. кашинцы снова обращаются с той же просьбой к императору и снова получают отказ. Почитание святой продолжалось, как будто и не было соборов 1577–1578 гг. с их угрозами и прещениями. В 1902 г. ходатайство отклонили в третий раз.

В 70-х годах XIX в., после видения княгини Анны настоятельнице Кашинского Сретенского монастыря Антонии (Мезенцевой) начинается усиленное переписывание и распространение жития преподобной Анны. Перед вступлением в брак, перед постригом, перед началом учебы, принимая важные решения, не говоря уже о бедах, болезнях и скорбях, верующий народ шел молиться ко гробу княгини Анны. Постоянно велась запись исцелений и других случаев благодатной помощи, подаваемой преподобной.

Семь раз в течение XIX в. кашинцы направляли ходатайства о восстановлении почитания преподобной Анны; в них были описаны более 40 чудес, совершенных у гробницы.

Препятствия к канонизации были устранены только после утверждения закона о старообрядцах (17 апреля 1905 г.), давшего им вероисповедную свободу и гражданские права.

В мае 1908 г. в Кашине указом Тверского архиерея был создан комитет, который начал готовить все имеющиеся сведения об Анне. Кашинцы направили в Петербург депутацию с прошением на имя Государя о восстановлении почитания преподобной Анны. А 10 июля раздался призывной колокольный звон на всенародный молебен. В притворе Воскресенского собора расставили столы с листами для подписи прошения. В городе без всяких распоряжений и официальных оповещений закрылись все лавки и учреждения, и кашинцы устремились в собор. После молебна начали подписывать прошение. Любовь и преданность своей покровительнице, которые церковная и государственная власть более 200 лет старалась сдержать и подавить, проявились в этот день как никогда.

Осенью депутация кашинцев была принята Государем в Царском Селе, и на следующий день, после доклада архиепископа Тверского и Кашинского Алексия, Синод вынес определение: почитание благоверной княгини Анны восстановить, испросивши согласия Государя. 7 ноября 1908 г. Государь утвердил определение Синода. И в апреле Синод обнародовал официальное «Послание к чадам Православной Русской Церкви о восстановлении почитания святой благоверной княгини Анны» и назначил день празднования – 12 июня.

Безмерно было ликование кашинцев. При колокольном звоне всех храмов города у мощей преподобной Анны служили благодарственный молебен.

В июне назначили торжества по случаю канонизации преподобной. Около 100 тысяч (это в восьмитысячном Кашине!) богомольцев прибыло в город. Приехали не только православные, но и единоверцы, старообрядцы белокриницкой иерархии и беспоповцы.

Было много гостей, начальствующих, прибыла великая княгиня Елизавета Федоровна, которая уже тогда своим обличьем напоминала древнерусскую «благоверную княгиню». Со всех концов прибывали в Кашин крестные ходы. Десятки тысяч богомольцев шли в зной и дождь с пением церковных песнопений, неся тяжелые хоругви, кресты, иконы, подарки. Первый крестный ход прибыл в Кашин 10 июня вечером – из Красного Холма, за ним – Бежецкий. Наконец, 12 июня прибыл грандиозный Тверской Крестный ход, к которому присоединились Кимры, Осташков, Клин, Арзамас. Гостей встретили и провели в собор на последнюю из панихид, которую в эти дни служили у гробницы преподобной круглосуточно.

После полудня, в тот же день, в собор понесли больных, слепых, калек, расслабленных, бесноватых. У гробницы совершались чудеса. Весть о каждом исцелении мгновенно облетала город.

Вечером совершили торжественное всенародное бдение в соборе и на площади. Вся площадь была занята народом. На паперть Воскресенского собора вышел великий архидиакон Московского Успенского собора Константин Розов, обладатель изумительного баса, и прочел на всю площадь «Послание…» о восстановлении почитания преподобной Анны. После этого тысячи голосов запели тропарь «Днесь восхваляем тя, преподобная мати, великая княгиня Анно...», который было запрещено петь в течение двух столетий.

Всю ночь народ подходил прикладываться к мощам преподобной. Никому не хотелось расходиться. Горело множество свечей, паломники пели молитвы и духовные стихи. Великая княгиня Елизавета Феодоровна ночью пришла со своей горничной в собор из Сретенского монастыря и долго молилась у гробницы, а затем беседовала с богомольцами.

Утром служили Божественную Литургию в Успенском соборе. Архиепископская кафедра стояла у входа в храм, огромный хор также пел у входа в храм, и многие стоящие на площади подпевали. По словам очевидцев, было впечатление, что Успенский собор, алтарь, площадь – это наполненный народом храм Божий, без стен, без окон и дверей, покрытый куполом неба. По окончании Божественной Литургии отслужили молебен. Мощи обнесли вокруг храмов, после чего гробницу положили в позолоченную раку, где она изначально и стояла. Митрополит Московский Владимир прочитал коленопреклоненную молитву преподобной Анне. Таким было возвращение преподобной Анны Кашинской в лик святых русских жен…

И ныне мощи преподобной великой княгини Анны Кашинской пребывают открыто для поклонения в ее родном городе Кашине. Все так же лежит она в гробнице со сложенной для благословения правой рукой.

В заключение хотелось бы сказать еще о том, что на Родине св. Анны – в г. Кашине Тверской области – постановлением Законодательного Собрания Тверской области в 2003 г. был учрежден Почетный знак Губернатора Тверской области «За благотворительность. Великая княгиня Анна Кашинская». Этим знаком Губернатора Тверской области награждаются лица «за осуществление благотворительной деятельности, направленной на социальную поддержку и защиту граждан, на содействие деятельности в сфере образования, здравоохранения, науки, культуры, искусства, просвещения, физической культуры и спорта, духовного развития личности, а также на охрану и должное содержание зданий, объектов и территорий, имеющих историческое, культурное или природоохранное значение и иные благотворительные цели»

Начнем повествование о следующих наших героях с рассказа об их родине – маленьком русском городке Зарайске, известном тем, что именно там пребывает одна из самых знаменитых икон святителя Николая Чудотворца – так называемая «Зарайская». Кроме того, этот образ тесно связан с судьбой наших героев.

Зарайск является одним из древнейших городов русских. В настоящее время это районный центр Московской области, с 1778 по 1929 гг. Зарайск был уездным городом Рязанской губернии, а еще раньше, в XII в., здесь было Зарайское удельное княжество.

Временем рождения Зарайска считается год упоминания в летописи города, тогда носившего имя Осетр: в 1146 г. великий князь Новгородский и Черниговский Святослав Олегович, возвращаясь из Рязани, свернул с Оки на Осетр-реку и посетил град Осетр, который располагался, по-видимому, на северо-западной окраине современного Зарайска.

Расположенный на р. Осетр, Зарайск был пограничным городом Рязанского княжества и имел различные названия, известные по летописным сводам: Осетр, Красный (красивый), Святого Николы Корсунского (Корсунь – Херсонес), Заразск, Новгородок-на-Осетре, Заразеск, Зараеск, Никола Заразской-на-Осетре, Никола-на-Осетре, Город Николы Заразского Посад, Никола Заразский, Зорайск, Зараск, а с XVII в. – Зарайск.

Существует несколько версий, объясняющих происхождение современного названия города. Слово «заразы» было употребительно по отношению к отвесной круче, обрыву (крутой склон вдоль правого берега Осетра называют Заразами), так же называют непроходимый лес и даже место захоронения умерших от болезней. Есть мнение, что слово имеет смысл «зараз совершенный», то есть в один прием, разом.

Но местные жители иначе объясняют происхождение названия города, ссылаясь на событие, описанное в выдающемся памятнике древнерусской литературы «Повесть о разорении Рязани Батыем»: княгиня Евпраксия, узнав о гибели в ставке Батыя своего мужа князя Феодора Юрьевича, выбросилась с малолетним сыном Иоанном из окна высокого терема и разбилась насмерть – они умерли сразу, «зараз» (вместе, одновременно и сразу, без промедления).

Начало местной духовной жизни, подвигов, прославивших город, древнейшие зарайские предания, летописи, важнейшие исторические события города связаны именно с именами князя и княгини. При князе Феодоре икона Святителя Николая прибыла из Корсуня, он же встречал ее у Белого колодца; князь Феодор, молодая княгиня и их малолетний сын приняли мученическую смерть, проявив силу духа христианского.

Князь Феодор был сыном рязанского князя Юрия Ингваревича, родился, предположительно, в 1205 г. Его супруга, княгиня Евпраксия, по преданию, родилась в семье греческого царя. Примерно в 1223 г. княжич Феодор Юрьевич получил в удел Зарайское княжество.

В 1224 г. началась миссионерская деятельность первосвященника Корсунского Евстафия. Это было время начала монголо-татарского нашествия. В 1223 г. уже произошла битва на Калке, когда русские полки откликнулись на призыв половецкого хана и выступили в его защиту, но сражение было проиграно.

Как повествуется в «Повести о принесении иконы Николы из Корсуня», старому пресвитеру древнего корсунского храма Святого апостола Иакова явился во сне великий чудотворец Николай, чей образ находился в храме. Святитель сказал: «Евстафие! Возьми чудотворный образ и пойми с собою супругу свою Феодосию и сына своего Евстафия и гряди в землю Рязанскую. Аз бо тамо хощу образом моим быти и чудеса творити и место прославити…». Пресвитер не поспешил исполнять волю святителя Николая, поэтому еще дважды пришлось во сне повторять великому чудотворцу указание и даже поразить Евстафия болезнью глаз.

А 29 июля (по старому стилю) удельный князь Красного (Зарайска) Феодор Юрьевич принял у Белого колодца доставленную из Корсуня пресвитером Евстафием святыню: «В лето 6733 (1225) июля в 29 день, на память Святого мученика Каллиника, при Великом князе Георгии Всеволодовиче Владимирском и при Великом князе Ярославе Всеволодовиче Новгородском и сыне его Александре Невском и при Великом князе Юрии Ингваревиче Рязанском, принесен бысть чудотворный Николин образ из преименитого града Корсуня в пределы Рязанские, во область Благоверного князя Феодора Юрьевича Рязанского».

Встреча была подготовлена чудесным образом, и, как рассказывает летопись, именно тогда подвиг и слава княжеской семье мучеников была обещана князю Феодору: «Явился великий чудотворец Никола благоверному князю Федору Юрьевичу Рязанскому, и возвестил ему прибытие чудотворного своего образа Корсунского, и сказал: «Князь, иди встречать чудотворный образ мой Корсунский. Ибо хочу здесь пребывать и чудеса творить. И умолю о тебе Всемилостивого и Человеколюбивого Владыку Христа, Сына Божия – да дарует тебе венец царствия небесного, и жене твоей, и сыну твоему».

Благоверный князь Федор Юрьевич встал от сна, и устрашился от такого видения, и стал помышлять в тайном храме сердца своего, будучи объят страхом. И не поведал никому страшного видения, лишь стал думать: «О, великий чудотворец Никола! Как же умолишь обо мне Милостивого Бога, чтобы сподобил меня венца царствия небесного и жену мою, и сына моего: я ведь и в браке не состою, и плода чрева не имею?». (Великий князь тогда еще действительно не был женат).

Но он тотчас направился встречать чудотворный образ, как ему чудотворец повелел. И пришел в то место, о котором говорили, и увидел издалека как бы неизреченный свет, блистающий от чудотворного образа. И припал к чудотворному образу Николы любовно с сокрушенным сердцем, испуская слезы из глаз, как струю. И принял чудотворный образ, и принес во область свою. И тотчас послал весть отцу своему великому князю Юрию Ингваревичу Рязанскому, веля поведать ему о прибытии чудотворного образа Николы из Корсуня-града. Великий князь Георгий Ингваревич услышал о прибытии чудотворного образа Николы и возблагодарил Бога и угодника его чудотворца Николу за то, что посетил Бог людей Своих и не забыл создание рук Своих.

Вскоре на поклонение иконе прибыли епископ Евфросин Святогорец и Великий князь Рязанский Юрий Ингваревич. «Князь великий взял с собою епископа Ефросиния Святогорца и тотчас пошел в область к сыну своему князю Федору Юрьевичу. И увидел от чудотворного образа великие и преславные чудеса, и исполнился радости о его преславных чудесах. И создал храм во имя святого великого чудотворца Николы Корсунского. И освятил его епископ Ефросин, и торжествовал светло, и вернулся в свой город».

Миссионеры из Корсуня поселились в Черной слободе города Красного, на горе, которая получила название Корсацкой.

Вместе с иконой Святителя Николая Евстафием была доставлена небольшая библиотека славянских и греческих книг. В августе 1225 г. в Остроге города Красного была заложена деревянная церковь во имя Святителя Николая Чудотворца для помещения в ней доставленной из Корсуня святыни. Со временем здесь был создан скрипторий, где переписывались старые книги и изготовлялись новые.

Предположительно в начале 1231 г. состоялось бракосочетание князя Феодора Юрьевича с греческой царевной Евпраксией, и в этом же году в княжеской семье родился сын Иоанн: «Спустя немного лет князь Федор Юрьевич сочетался браком, взяв супругу из царского рода именем Евпраксию. И вскоре и сына родила именем Ивана Постника».

Трагична была судьба семьи князя Феодора...

В двенадцатый год после перенесения Чудотворной иконы из Корсуня, в 1237 году, полчища Батыя вторглись в южные земли Рязанского княжества и расположились на реке Воронеж. Рязанский князь Юрий Ингваревич направил в ставку Батыя посольство рязанских князей во главе со своим сыном Феодором Юрьевичем «с дарами и мольбами великими, чтобы хан не ходил войной на Рязанскую землю». Батый принял дары, но начал требовать к себе на ложе княжеских дочерей и сестер. Суждено было князю Феодору стать жертвой зависти и предательства одного из рязанских вельмож, который донес хану, что у князя Феодора необыкновенной красоты жена Евпраксия. Хан потребовал от князя: «Дай мне, княже, изведать красоту жены твоей». Оскорбленный князь решительно ответил отказом: «Не годится нам, христианам, водить к тебе, нечестивому царю, жен своих на блуд. Когда нас одолеешь, тогда и женами нашими владеть будешь».

Безбожный Батый разъярился и тотчас повелел убить благоверного князя Федора Юрьевича, а тело – бросить на растерзание зверям и птицам. Были убиты и другие князья и многие лучшие воины.

Лишь один из приближенных князя Федора Юрьевича, по имени Апоница, укрылся и горько плакал над телом честного своего господина. И увидев, что никто его не охраняет, взял тело преславного князя и тайно схоронил его. И поспешил к благоверной княгине Евпраксии и рассказал ей, как нечестный царь Батый убил князя Федора Юрьевича.

Княгиня Евпраксия получила страшное известие тогда, когда у стен Зарайского Кремля уже появилась вражеская конница. Спастись бегством было невозможно. С маленьким сыном наблюдала она побоище с высокой кремлёвской башни. Русские оборонялись яростно, каждый стоил нескольких ордынских воинов, но врагов было так много, что исход сражения не вызывал сомнения ни у кого. И вот татары ворвались в город, никого не оставляя в живых. Убивали без разбора всех, даже грудных детей. Живой должна была остаться только княгиня. К башне, где схоронилась Евпраксия с маленьким Иоанном, уже бежали татары, выполняя приказ Батыя.

Рухнула под их ударами дверь, вот уже они бегут вверх по лестнице, предвкушая благодарность от хозяина. Евпраксия, держа сына на руках, через окно ступает на карниз, последний раз смотрит на любимый город и через мгновение кидается вниз на чёрные камни...

«В год 6745 (1237) убит был благоверный князь Федор Юрьевич Рязанский безбожным царем Батыем на реке Воронеже. И услышала благоверная княгиня Евпраксия-царевна про убиение господина своего блаженного князя Федора Юрьевича, и тотчас ринулась с превысокого дворца своего и с сыном своим с князем Иваном Федоровичем, и убилась до смерти. И принесли тело блаженного князя Федора Юрьевича в область его к великому чудотворцу Николе Корсунскому, и положили его, и его благоверную княгиню Евпраксию-царевну, и сына их Ивана Федоровича в едином месте, и поставили над ними кресты каменные. И зовется с тех пор великий чудотворец Николой Заразским по той причине, что благоверная княгиня Евпраксия с сыном князем Иваном сама себя «заразила» – <расшиблась до смерти>».

Узнав «об убиении безбожным царем возлюбленного сына своего, князя Федора, и многих князей, лучших людей», великий князь Юрий Ингваревич стал собирать воинство свое и расставлять полки.

«И увидел князь великий Юрий Ингваревич братию свою, и бояр своих, и воевод, храбро и бестрепетно скачущих, воздел руки к небу и сказал со слезами: «Избавь нас, Боже, от врагов наших, и от подымающихся на нас освободи нас, и скрой нас от сборища нечестивых и от множества творящих беззаконие. Да будет путь им темен и скользок». И сказал братии своей: «О, государи мои и братия! Если из рук Господних благое приняли, то и злое не потерпим ли? Лучше нам смертью славу вечную добыть, нежели во власти поганых быть. Пусть я, брат ваш, раньше вас выпью чашу смертную за святые Божии церкви, и за веру христианскую, и за отчину отца нашего великого князя Ингваря Святославича».

И пошел в церковь Успения Пресвятой Владычицы Богородицы, и плакал много перед образом Пречистой, и молился великому чудотворцу Николе и сродникам своим Борису и Глебу. И дал последнее целование великой княгине Агриппине Ростиславовне и принял благословение от епископа и всех священнослужителей. И пошел против нечестного царя Батыя, и встретили его около границ рязанских, и напали на него, и стали биться с ним крепко и мужественно, и была сеча зла и ужасна. Много сильных полков Батыевских пало. И увидел царь Батый, что сила рязанская бьется крепко и мужественно, и испугался. Но против гнева Божия кто постоит?! Батыевы же силы велики были и непреоборимы; один рязанец бился с тысячей, а два – с десятью тысячами».

«Когда же увидел князь Батый Олега Ингваревича, красивого и храброго, изнемогающего от тяжких ран, то хотел уврачевать его от ран и к своей вере склонить. Но князь Олег Ингваревич стал укорять царя Батыя, назвал его безбожным и врагом христианства. Батый повелел тотчас князя Олега ножами рассечь на части. И принял князь венец страдания от всемилостивого Бога и испил чашу смертную вместе со всею своею братьею.

И стал воевать царь Батый Рязанскую землю и пошел ко граду Рязани. Он осадил град, и пять дней была битва. «И многих горожан убили, а иных ранили, а иные от великих трудов и ран изнемогли. А в шестой день спозаранку пошли поганые на город – одни с огнями, другие со стенобитными орудиями, а третьи с бесчисленными лестницами – и взяли град Рязань месяца декабря в 21 день. И пришли в церковь соборную Пресвятой Богородицы, и великую княгиню Агриппину, мать великого князя, со снохами и прочими княгинями посекли мечами, а епископа и священников огню предали – во святой церкви пожгли, а иные многие от оружия пали.

И во граде многих людей, и жен, и детей мечами посекли, а других в реке потопили, а священников и иноков без остатка посекли, и весь град пожгли, и всю красоту прославленную, и богатство рязанское, и сродников рязанских князей – князей киевских и черниговских – захватили. А храмы Божии разорили и во святых алтарях много крови пролили. И не осталось во граде ни одного живого: все равно умерли и едину чашу смертную испили. Не было тут ни стонущего, ни плачущего – ни отца ни матери о детях, ни детей об отце и матери, ни брата о брате, ни сродников о сродниках, но все вместе лежали мертвые. И было все то за грехи наши...

Кто не восплачется о такой погибели? Кто не возрыдает о стольких людях народа православного? Кто не пожалеет стольких убитых государей? Кто не застонет от такого пленения?

И разбирал трупы князь Ингварь Ингваревич, и нашел тело матери своей великой княгини Агриппины Ростиславовны, и узнал снох своих, и призвал попов из сел, которых Бог сохранил, и похоронил матерь свою и снох своих с плачем великим вместо псалмов и песнопений церковных. <…>

... Потом пошел князь Ингварь Ингваревич на реку на Воронеж, где убит был князь Федор Юрьевич Рязанский, и взял тело честное его, и плакал над ним долгое время. И принес в область его к иконе великого Чудотворца Николы Корсунского. И похоронил его вместе с благоверной княгиней Евпраксией и сыном их князем Иваном Федоровичем Постником во едином месте. И поставил над ними кресты каменные. И по той причине зовется великого чудотворца Николы икона Заразской, что благоверная княгиня Евпраксия с сыном своим князем Иваном сама себя на том месте «заразила» (разбила)».

Так исполнилось предсказание о «венце царствия небесного» святителя Николая князю Феодору... Благоверный князь Феодор, его супруга – благоверная княгиня Евпраксия – с маленьким сыном Иоанном были прославлены и стали вначале местночтимыми святыми. В Зарайске у церкви Иоанна Предтечи похоронены тела их рядом под тремя каменными крестами. Следует сказать, что памятник-надгробие княгини Евпраксии и ее сына Иоанна был разрушен в 1930 г., а в 2002 г. – восстановлен.

А переименовали город Красный в Зарайск потому что княгиня себя убила или «заразила», если говорить по-старославянски, и первое время называли город Заразском, и потом уже народный говор дал ему современное звучание.

Скажем еще несколько слов о чудотворном Зарайском образе святителя. Он пришел на землю Зарайскую во время страшных испытаний монголо-татарского нашествия. На месте сретения иконы забил святой источник, получивший название Белый колодец, который сохранился до наших дней.

Главными темами русских летописей становятся в то время темы плача и покаяния, необходимого при глубоком осознании зависимости общего и личного блага от поступков каждого, от любви, стремления к единству, живой совести христианского народа. Христианское самоуглубление, признание грехов своих укореняется в самосознании народа, развитие христианского мышления, религиозный опыт происходит в Зарайске под строгим взором и непосредственном молитвенном участии святителя Николая, образом своим здесь пребывающем. История Зарайска показывает, как важно не только выжить, находить силы восстанавливать хозяйство, храмы, продолжать богослужение, но главное – не струсить, не предать, остаться человеком, христианином, сохранить верность Православию.

Крупная победа, называемая нередко летописцами и историками «репетицией Куликовской битвы», состоялась 11 августа 1378 г. на реке Воже. Темник Мамай снарядил тогда 50-тысячное войско под командованием Бегича. Московский князь Димитрий Иоаннович, узнав о приближении монголо-татарского войска, выступил навстречу неприятелю. Великое Поле Зарайского княжества было сборным пунктом русской рати перед выходом на реку Вожу. Здесь близ Зарайска к князю Димитрию присоединились конные дружины князей Даниила Пронского и Олега Рязанского.

А в 1386 г. великий подвижник земли русской преподобный Сергий Радонежский по пути в Рязань и возвращаясь оттуда, дважды посетил Зарайск, останавливаясь для молитв у Николы Зарайского.

В июне 1512 г. в Рязанское княжество вторгся крымский царевич Махмут, но, узнав, что воеводы великого князя стоят на Осетре, вернулся. В 1513 г. чудотворная икона Святителя Николая была перенесена в Коломну, а в 1516 г. возвратилась в Никольский храм Зарайска.

В сентябре 1527 г. близ Зарайска произошло сражение русского войска с полчищами крымского хана Ислама-Гирея, закончившееся полным разгромом крымского войска. Крымские татары снова были биты «у Николы Заразского» в 1528 г. В этом же году был заложен в Зарайске каменный кремль и в нем – новая каменная церковь Святителя Николая Чудотворца.

10 марта 1530 г. великий князь Московский Василий III выехал из Москвы в Зарайск, чтобы помолиться у чудотворной иконы Святителя.

В первой половине XVI в. войска крымских татар периодически вторгались в Рязанское княжество, выжигали посады, грабили местное население и уводили в плен. Память народная и летописи сохранили славное имя Мити Калинина, вождя сторожевой службы Вожской засеки (у Зарайска).

В 1550, 1551, 1560 и 1571 гг. в Зарайске побывал царь Иоанн Грозный и молился чудотворной иконе. По велению Иоанна Грозного в Зарайске был возведен Иоанно-Предтеченский храм, а в 1556 г. царь приказал разобрать одно судно и возвести на крутом берегу Осетра возвести церковь Спаса, которую тут же освятили.

8 февраля 1610 г. князь Димитрий Пожарский был назначен воеводой Зарайска. В июле этого же года воеводе пришлось подавить мятеж, организованный приверженцами Лжедмитрия II. Многие южные города, в том числе Коломна и Кашира, тогда поддержали власть самозванца и послали в Зарайск грамоту с требованием присягнуть Лжедмитрию II. Обыватели вызвали воеводу на площадь перед Кремлем и потребовали от него признать «законного царя Димитрия».

Князь Пожарский не дрогнул, объявил о своей верности Москве и стыдил сомневающихся. «Стойте за правду, и только за правду! Остерегайтесь измены и чужеземной кабалы. Если же попробуете принудить меня к измене силой, вас ждет позор и поражение», – предупредил князь. Мятежники хотели расправиться с воеводой, но князь Пожарский готов был не только на словах постоять за правду. Благодаря священнику Димитрию Леонтьевичу Протопопову князь получил поддержку у патриотически настроенных горожан и укрылся в Кремле с верными ратниками. Мятежники, столкнувшись с волей и твердостью верного и бесстрашного воеводы, раскаялись и поклялись верно служить Москве.

После этого князю Димитрию Пожарскому удалось выдержать осаду Кремля, предпринятую черкесами, казаками и «воровскими людьми», прибывшими во главе с Исааком Сумбуловым из Михайлова, и изгнать их из Зарайска. За время своего воеводства князь Димитрий Михайлович Пожарский 16 раз отражал врагов от Зарайска...

Известно, что во время эпидемий, в годы тяжких испытаний, в годы Великой Отечественной войны зарайцы крестным ходом, с чудотворным Николиным образом, направлялись к роднику. Здесь усиленно молились святому Чудотворцу о восстановлении поруганного имени христианского, неослабно прибегали к нему с прошениями о заступничестве, и великий Святитель, принявший под свой покров нашу землю, милостиво внимал молитвам православных об избавлении всея Руси и града Зарайского от напастей…

Много славных побед одержано в окрестностях Зарайска, важнейшие из них – победы над сомнениями, малодушием, трусостью, одним словом, над грехами, в периоды испытаний, искушений. Что дает пребывание великого Мирликийского чудотворца во образе своем Зарайском? Конечно, помощь его ощутима в достижениях, важных, ответственных делах, но важнее всего – в духовном укреплении, в указании правильного пути, в даровании сил поступать нравственно, не как выгодно, но как благородно, по-христиански.

... Русская Православная Церковь, учитывая величие подвига зарайских князей-мучеников, причислила их к лику святых благоверных и определила для поминовения их второе воскресенье после Пятидесятницы.

Память их празднуется 29 мая/11 июня

В трудное и несчастное время татарского ига вся Русская земля была обложена податью в пользу хана. Даже в самые отдаленные пределы, не испытавшие татар­ского погрома, в Великий Устюг, послан был Батыем баскак для сбора податей в ханскую казну. Тяжелы были для народа эти баскаки, или сборщики: много они делали различного рода несправедливостей, обид и притеснений гражданам, под видом ханской дани обогащали себя и не знали меры своему корыстолюбию и самодовольству.

Таков был и устюжский баскак Буга, или Багу, татарин по происхождению, по вере язычник. Он не уступал другим баскакам ни в сребролюбии, ни в деспотизме. Глухой ропот слышался в народе, злоба и ненависть к Буге накипела среди христи­ан. Но Буга не замечал народного недовольства и, видя покорность жителей, ста­новился еще более необузданным и дерзким.

Однажды Буга увидел дочь одного почтенного гражданина Марию, и грубый язычник пленился девственной ее красотой. Не зная другого закона, кроме своей воли, татарин насильно взял ее себе в наложницы, несмотря ни на ее вопли и слезы, ни на просьбы и дары родителей. Терпеливо переносили устюжане поборы и грабительства баскака, но такого насилия и своеволия не могли снести. Народ заволновался и стал говорить, что надобно убить баскака, что в Ростове, Суздале и Владимире (это было в 1262 году) уже убили их и что будто бы сам великий князь Александр желает того и велел изгонять и избивать их. Но чтобы избежать предстоявшей опасности, Буга, по совету Марии, решился принять крещение и вступить с ней в христианский брак. Принятием святого крещения и вступления в брак Буга примирился с правосудием Божием, успокоился и народ, видя, что он законным браком загладил свое преступление. В святом крещении Буга назван был Иоанном, в честь святого мученика Иоанна Воина, празднуемого 30 июля/12 августа.

Не превосходство христианства перед язычеством, но один только страх смерти побудил баскака принять святое крещение. Господь явил Себя не искавшему Его и открылся не вопрошавшему о Нем, но воспитанная в христианском благочестии добрая жена его своими советами и убеждениями и особенно примером своей высоконравственной жизни скоро тронула его сердце и заставила полюбить при­нятую им русскую веру. Дикий сын степей с умилением слушал рассказы любимой им женщины и чем более знакомился с догматами и требованиями Православия, тем более прилеплялся к нему сердцем. Скоро он сделался примерным христиани­ном и приобрел всеобщую любовь и уважение граждан. Так Господь различные случаи и обстоятельства, даже самые беды и несчастья, встречающиеся в жизни человека, направляет к его пользе и спасению.

По тогдашнему обычаю богатых людей, однажды Иоанн ездил с соколом на охоту. Утомившись от езды, сошел он с коня и прилег отдохнуть, скоро и уснул. Во сне явился ему дивный величественный муж и сказал: «На этом месте поставь церковь в мое имя». Иоанн не знал, кто говорит с ним, но не решался и спросить явившегося о имени. Заметив то, дивный муж сам сказал ему: «Поставь церковь Рождества Иоанна Предтечи». Поспешно возвратившись домой, Иоанн рассказал жене своей о бывшем ему сновидении и спросил: «Кто такой Иоанн Предтеча?» Мария объяс­нила ему, показав на иконе изображение Иоанна Крестителя, и советовала своему мужу поспешить исполнением того, что ему было приказано в сновидении. И вскоре была построена церковь во имя Рождества Иоанна Предтечи, отчего и самая гора вместо сокольей стала называться Ивановской. Благочестивые супруги бога­то украсили храм и снабдили его всем нужным для богослужения. Проводя чистую и святую жизнь, они и сами старались сделаться живыми храмами Божиими.

В Устюге в то время подвизался прп. Киприан, начальник и основатель Устюжско­го Архангельского монастыря. С любовью и уважением относился Иоанн к прп. Киприану, как к истинному рабу Божию, удивлялся его великим трудам и терпению и приходил в умиление и восторг от рассказов о подвигах преподобного, ибо он не слыхал ничего подобного на своей родине. Еще более благотворное влияние оказывал на благочестивую чету, на ее утверждение в вере и добродетели, другой избранник Божий, скрывавший в себе духовную мудрость под покровом безумия. Преподобный Прокопий, рожденный и воспитанный хотя в христианстве, но вне Православия, и, подобно Буге, принявший святую веру уже в совершенных летах, много лет проходил в Устюге высокий и трудный подвиг юродства ради Христа. Этот самопроизвольный мученик, обрекший себя на неприятности и лишения вся­кого рода, нередко заходил в дом Иоанна и Марии. Оставляя на время юродство, он любил с ними беседовать от всего сердца, укреплял и утверждал их в благочестии и сам утешался их верой и смирением.

Благочестивые супруги Иоанн и Мария, проводя воздержную и чистую жизнь, с каждым годом восходили от силы в силу в жизни духовной, снискали от граждан всеобщую любовь и уважение и оставили после себя добрую память, еще при жизни получив от современников название праведных. Не дошло до нас никаких сведений о их блаженной кончине, кроме того, что они скончались уже в старости, в летах преклонных, каковыми и изображаются на иконах, и были погребены при градской Вознесенской церкви. Впоследствии времени, при построении новой Вознесенской церкви, место погребения их вошло внутрь здания храма, над гробницей устроена была рака и отправлялось им празднование по особо составленной службе. После многократных перестроек Вознесенской церкви – то после пожаров, то вследствие других причин – единственным памятником места погребения их служит образ праведных Иоанна и Марии, стоящий под окном, на внешней стороне стены, в нише.

В древних рукописных святцах праведные Иоанн и Мария называются начальниками древнего Устюга.

Родители преподобного Сергия, Кирилл и Мария, были люди добрые и богоугодные. Говоря о них, блаженный Епифаний замечает, что «Господь, благоволивший воссиять в земле Русской великому светильнику, не попустил родиться ему от неправедных родителей, ибо такому детищу, которое, по устроению Божию должно было впоследствии послужить духовной пользе и спасению многих, подобало иметь и родителей святых, дабы доброе произошло от доброго и лучшее приложилось к лучшему, дабы взаимно умножилась похвала и рожденного и самих родивших во славу Божию».

Праведность их была известна не одному Богу, но и людям. Строгие блюстители всех уставов церковных, они помогали бедным; но особенно свято хранили они заповедь Апостола: «страннолюбия не забывайте: тем бо не видяще неции странноприяша Ангелы» (Евр. 13, 2).

Тому же учили они и детей своих, строго внушая им не упускать случая позвать к себе в дом путешествующего инока или иного усталого странника. До нас не дошло подробных сведений о благочестивой жизни сей блаженной четы; зато мы можем, вместе со святителем Платоном, сказать, что «самый происшедший от них плод показал, лучше всяких красноречивых похвал, доброту благословенного древа. Счастливы родители, коих имена прославляются вечно в их детях и потомстве! Счастливы и дети, которые не только не посрамили, но и приумножили, и возвеличили честь и благородство своих родителей и славных предков, ибо истинное благородство состоит в добродетели!»

Кирилл и Мария имели уже сына Стефана, когда Бог даровал им другого сына – Варфоломея – будущего основателя Троицкой Лавры, красу Церкви Православной и несокрушимую опору земли Русской, преподобного Сергия Радонежского. Задолго до рождения сего святого младенца дивный Промысл Божий уже дал о нем знамение, что это будет великий избранник Божий и святая отрасль благословенного корня.

В один воскресный день его благочестивая мать пришла в храм к Божественной литургии и смиренно стала, по тогдашнему обычаю, в притворе церковном, вместе с прочими женами. Началась литургия; пропели уже Трисвятую песнь, и вот, незадолго пред чтением Святого Евангелия, вдруг, среди общей тишины и благоговейного молчания, младенец вскрикнул у нее во чреве, так что многие обратили внимание на этот крик. Когда же начали петь Херувимскую песнь, младенец вскрикнул в другой раз, и притом уже столь громко, что голос его был слышен по всей церкви.

Между тем литургия продолжалась. Священник возгласил: «Вонмем! Святая – Святым!» При этом возглашении младенец вскрикнул в третий раз, и смущенная мать едва не упала от страха: она начала плакать... Тут ее окружили женщины и, может быть, желая помочь ей успокоить плачущее дитя, стали спрашивать: «Где же у тебя младенец? Отчего он кричит так громко?» Но Мария, в душевном волнении, обливаясь слезами, едва могла вымолвить им: «Нет у меня младенца; спросите еще у кого-нибудь». Женщины стали озираться кругом, и не видя нигде младенца, снова пристали к Марии с тем же вопросом. Тогда она принуждена была сказать им откровенно, что на руках у нее, действительно, нет младенца, но она носит его во чреве...

Всегда преданные воле Божией и внимательные к путям Провидения, Кирилл и Мария поняли указания Промысла Божия, и сообразно с этими указаниями должны были вести дело воспитания дитяти. После описанного происшествия мать сделалась особенно внимательной к своему состоянию. Всегда имея в мыслях, что она носит во чреве младенца, который будет избранным сосудом Святаго Духа, Мария во все остальное время беременности готовилась встретить в нем будущего подвижника благочестия и воздержания; а потому и сама, подобно матери древнего судии Израильского Сампсона (Суд. 13, 4), тщательно соблюдала душу и тело в чистоте и строгом воздержании во всем. «Заботливо храня носимый ею во чреве Божий дар, она желала, – говорит святитель Платон, – через свое воздержание дать телесному составу дитяти чистое и здравое питание, хорошо понимая добрым сердцем своим ту истину, что добродетель, сияющая в здравом и прекрасном теле, становится чрез то еще прекраснее».

Всегда благоговейная и усердная молитвенница, праведная мать теперь чувствовала особенную потребность сердца в молитве; поэтому она часто удалялась от людского взора и в тишине уединения со слезами изливала пред Богом свою горячую материнскую молитву о будущей судьбе своего младенца. «Господи!» – молила она тогда, – спаси и сохрани меня, убогую рабу Твою; спаси и соблюди и сего младенца, носимого во утробе моей, Ты бо еси «храняй младенцы Господь» (Псал. 114, 5); да будет воля Твоя, Господи, на нас, и буди имя Твое благословенно во веки!» Так, в строгом посте и частой сердечной молитве пребывала богобоязненная мать святого дитяти; так и самое дитя, благословенный плод ее чрева, еще до появления своего на свет, некоторым образом уже предъочищался и освящался постом и молитвою.

Кирилл и Мария видели на себе великую милость Божию; их благочестие требовало, чтобы их чувства благодарности к благодающему Богу были выражены в каком-либо внешнем подвиге благочестия, в каком-либо благоговейном обете. А что могло быть приятнее Господу в таких обстоятельствах, в каких они находились, как не крепкое сердечное желание и твердая решимость оказаться вполне достойными милости Божией? И вот, праведная Мария, подобно святой Анне, матери Пророка Самуила, вместе со своим мужем дала такое обещание: если Бог даст им сына, посвятить его на служение Богу.

3 мая 1319 г. в доме боярина Кирилла была общая радость и веселие: у Марии родился сын. Праведные родители пригласили своих родных и добрых знакомых разделить с ними радость по случаю рождения нового члена семьи, и все благодарили Бога за сию новую милость, явленную Им на дом благочестивого боярина. В сороковой день по рождении родители принесли младенца в церковь, чтобы совершить над ним Святое Крещение и исполнить свое обещание представить дитя в непорочную жертву Богу, Который дал его. Благоговейный иерей, по имени Михаил, нарек младенцу во Святом Крещении имя Варфоломей, потому, что в этот день (11 июня) праздновалась память святого Апостола Варфоломея, ибо сего требовал тогдашний церковный обычай. Это имя и по самому значению своему – «сын радости» – было особенно утешительно для родителей сего младенца. Ибо можно ли описать ту радость, которая переполняла их сердца, когда они видели пред собою начало исполнения их светлых надежд, которые почивали на сем младенце со дня его чудесного возглашения во чреве матери?

Кирилл и Мария рассказали этот случай священнику, и он, как сведущий в Священном Писании, указал им много примеров из Ветхого и Нового Заветов, когда избранники Божии еще от чрева матери были предназначаемы на служение Богу; привел им слова Пророка Давида о совершенном Предведении Божием («несодеянная моя видеста очи Твои» (Пс. 138, 16)) и Апостола Павла («Бог воззвавый мя от чрева матере моея явити Сына Своего во мне, да благовествую Его в языцех» (Гал. 1, 16)), и другие подобные места Священного Писания. Отец Михаил утешил Кирилла и Марию благодатною надеждою относительно их новорожденного. «Не смущайтесь, – говорил он им, – а паче радуйтесь, что сын ваш будет избранным сосудом Духа Божия и служителем Святыя Троицы». И, благословив дитя и его родителей, служитель алтаря Христова отпустил их с миром.

Между тем мать, а потом и другие стали примечать в младенце опять нечто необыкновенное: когда матери случалось насыщаться мясною пищею, то младенец не брал ее сосцов; то же повторялось, и уже без всякой причины, по средам и пятницам, так что в эти дни младенец вовсе оставался без пищи. Мария, конечно, беспокоилась, думала, что дитя нездорово, советовалась с другими женщинами, которые тщательно осматривали дитя, но на нем не было приметно никаких признаков болезни, ни внутренней, ни наружной. Оставаясь без пищи, малютка не только не плакал, но и весело смотрел на них, улыбался и играл ручками... Наконец обратили внимание на время, когда младенец не принимал материнских сосцов, и тогда все убедились, что в этом детском посте ознаменовались, как выражается святитель Филарет, «предшествования расположения матери и проявлялась смена будущих его расположений». Возращенный постом во чреве матери, младенец и по рождении как будто требовал от матери поста. И мать стала еще строже соблюдать пост: она совсем оставила мясную пищу, и младенец, кроме среды и пятницы, всегда после того питался ее молоком.

Когда Варфоломею исполнилось семь лет, родители отдали его учиться грамоте, чтобы мог он читать и разуметь Слово Божие. Вместе с ним учились и два брата его: старший Стефан и младший Петр. Братья обучались успешно, а Варфоломей далеко отставал от них. Учитель наказывал его, товарищи упрекали и даже смеялись над ним, родители уговаривали; да и сам он напрягал все усилия своего детского ума, проводил ночи над книгою, и часто, укрывшись от взоров людских, где-нибудь в уединении, горько плакал о своей неспособности, горячо и усердно молился Господу Богу: «Дай же Ты мне, Господи, понять эту грамоту; научи Ты меня, Господи, просвети и вразуми!» Но грамота все же ему не давалась.

Раз отец послал его в поле искать жеребят, каковое поручение пришлось особенно по душе мальчику, любившему уединяться от людей. На поле, под дубом, увидел Варфоломей незнакомого старца-черноризца, саном пресвитера; благоговейный и ангелоподобный старец приносил здесь свои молитвы Богу и изливал пред Всеведущим слезы сердечного умиления.

Поклонившись ему, скромный отрок почтительно отошел в сторону и стал вблизи. Старец окончил молитву, с любовью взглянул на доброе дитя, и, прозревая в нем духовными очами избранный сосуд Святаго Духа, ласково подозвал его к себе, благословил, отечески поцеловал и спросил: «Что тебе надобно, чадо?» «Меня отдали учиться грамоте, – сказал сквозь слезы Варфоломей, – и больше всего желала бы душа моя научиться читать Слово Божие. Но вот, сколько ни стараюсь, никак не могу выучиться. Помолись за меня Богу, отче святый, попроси у Господа, чтобы Он открыл мне учение книжное: я верю, что Бог примет твои молитвы».

Старец помолился и бережно вынул из пазухи небольшой ковчежец. Открыв его, он взял оттуда тремя перстами малую частицу святой просфоры, и, благословляя ею Варфоломея, промолвил: «Возьми сие, чадо, и снеждь; сие дается тебе в знамение благодати Божией и разумение Святаго Писания».

Довольно научив его о спасении души, старец хотел уже идти в путь свой; но благоразумный отрок не хотел расстаться со святым наставником. Он пал к ногам его и со слезами умолял войти в дом его родителей. «Родители мои, – говорил Варфоломей, – очень любят таких, как ты, отче! Не лиши же и их своего святаго благословения!»

Старец последовал за юным странноприимцем, и с честью его встретили родители Варфоломеевы. Для благочестивых людей такой старец-инок – всегда желанный гость, а Кирилл и Мария особенно любили принимать и покоить у себя в доме иноков. Приняв благословение от старца, они предложили ему радушное угощение. Но гость медлил садиться за стол. «Прежде следует вкусить пищи духовной», – заметил он и направился в моленную, которая в старое доброе время имелась в каждом доме благочестивых князей и бояр. Туда пригласил он с собою и Варфоломея, и, благословив начало Третьего часа, велел ему читать псалмы. Отрок взял благословение от старца и, благоговейно осенив себя крестным знамением, начал стихословить Псалтирь стройно и внятно! После того святой гость вкусил предложенной ему трапезы, и, благословив радушных хозяев, хотел удалиться; но благочестивым боярам жаль было так скоро отпустить его: им хотелось еще побеседовать с опытным в духовной жизни старцем, в котором они уже приметили дар прозорливости. Между прочим, они рассказали ему, как сын их, будучи еще во чреве матери, троекратно прокричал в церкви, и желали знать, что думает старец об этом случае.

«О, добрые супруги! – сказал им на это старец, – вот, Господь удостоил вас такой великой милости: дал вам такого сына. Зачем же вы страшитесь там, где нет никакого страха? Вам должно радоваться, что Бог благословил вас таким детищем: Он предъизбрал вашего сына еще прежде его рождения. А что я говорю вам истину – вот вам знамение: с этой поры отрок будет хорошо понимать всю книжную мудрость и свободно будет читать Божественное Писание. Знайте, что велик будет сын ваш пред Богом и людьми за его добродетельную жизнь!»

Старец встал, чтобы идти; уже на пороге дома он еще раз обратился к родителям Варфоломеевым и вымолвил в пророческом духе такие загадочные слова: «Отрок будет некогда обителью Пресвятой Троицы; он многих приведет за собою к уразумению Божественных заповедей».

Гостеприимные хозяева проводили странника до ворот своего дома; но тут он вдруг стал невидим, так что Кирилл и Мария невольно подумали: не Ангел ли Божий был послан к ним, чтобы даровать премудрость их сыну? И глубоко сохранили они в благоговеющих сердцах своих его таинственные слова.

Желая сохранить душевную и телесную чистоту, отрок укрощал юную плоть свою строгим воздержанием и трудами. Когда Мария уговаривала его пощадить себя, он отвечал: «Не стесняй меня в этом, родная моя, чтобы не пришлось делать так против воли твоей. Не отклоняй меня от воздержания, которое так сладостно душе моей; зачем советуешь своему сыну неполезное? Ведь вы же сказали мне, что я еще в колыбели постился по средам и пятницам; как же теперь я могу не понуждать себя угождать Богу, чтобы Он избавил меня от грехов моих?»

Мать удивлялась разумным речам своего сына, и, не желая препятствовать его доброму произволению о Боге, обыкновенно говорила ему: «Если ты так рассуждаешь, то делай, как хочешь; Господь с тобою, я не хочу стеснять тебя в добром, дитя мое!»

В то время Ростовские земли попали под влияние московских князей. Послан был в Ростов в сане воеводы московский вельможа Василий, прозванием Кочева, и с ним другой, по имени Мина. По прибытии в Ростов они стали действовать полновластно, притесняя жителей, так что многие принуждены были отдавать москвичам свои имущества, доходя до крайней нищеты, а за это получали только оскорбления и побои.

Не избежали этих скорбей и праведные родители Варфоломеевы. Славный и именитый некогда боярин Кирилл, еще ранее этих событий, под старость, стал терпеть нужду. «Частые путешествия в Орду со своим князем, тяжкие дани и непосильные подарки ордынским вельможам, без чего никогда не обходились эти путешествия, жестокий голод, нередко опустошавший Ростовскую область, а больше всего, – говорит преподобный Епифаний, – великая рать или нашествие Туралыково в 1327 г., – все это вместе крайне неблагоприятно отозвалось на его состоянии и почти довело Кирилла до нищеты».

Очень вероятно также, что своеволие московских наместников, которые распоряжались в Ростове как независимые государи, не пощадило и Кирилла, как ближнего боярина князей Ростовских, может быть, и он лишился тогда не только боярских почестей, но и всего своего достояния. Тяжело было Кириллу оставаться в Ростове, а может быть, и прямо приказано было от наместников московских удалиться из города, и потому он решил, лишь только откроется возможность, покинуть родную землю и перейти на службу к другому князю.

Случай скоро представился. В 12 верстах от Троицкой Лавры, по направлению к Москве, есть село Городище или Городок, которое в древности носило имя Радонеж. В 1328 г., отправляясь в Орду, Великий Князь Иоанн Данилович (Калита) написал духовное завещание, в коем, между прочим, назначил «село Радонежское» в удел Великой Княгине Елене «с малыми детьми» нераздельно. Вскоре после того село это перешло в полную собственность младшего сына Иоаннова Андрея. «Великий Князь, по малолетству Андрея, поставил в Радонеже наместником Терентия Ртища, который, желая привлечь большее число поселенцев в этот, почти незаселенный тогда край, объявил именем князя разные льготы переселенцам. Лишь только это стало известно в Ростове, многие из его жителей, в надежде найти себе облегчение, потянулись в Радонеж».

В числе таких переселенцев Епифаний называет Протасия Тысяцкого, Георгия, сына Протопопова с родом его, Иоанна и Феодора Тормасовых, их родственников Дюденю и Онисима (бывшего ростовского вельможу, а впоследствие – диакона и ученика Сергиева). В числе их переселился и блаженный Кирилл со всем своим семейством и водворился в Радонеже близ церкви Рождества Христова.

По обычаю того времени, Кирилл должен был получить поместье, но сам он, по старости, уже не мог нести службы, и потому обязанность эту принял на себя старший сын его Стефан, который, вероятно, еще в Ростове, женился. Младший из сыновей Кирилла и Марии Петр также избрал супружескую жизнь.

Варфоломей же и в Радонеже продолжал свои духовные подвиги. Не раз он говорил отцу: «Отпусти меня, батюшка, с благословением, и я пойду в монастырь». «Помедли, чадо, – отвечал ему на это отец, – сам видишь: мы стали стары и немощны, послужить нам некому – у братьев твоих немало заботы о своих семьях. Мы радуемся, что ты печешься, како угодити Господу Богу, это – дело хорошее. Но верь, сын мой: твоя благая часть не отнимется у тебя, только послужи нам немного, пока Бог явит милость Свою над нами и возьмет нас отсюда. Вот, проводи нас в могилу, тогда уже никто не возбранит тебе исполнить свое заветное желание». Варфоломей не выходил из воли отеческой.

Но дух иночества нечувствительно сообщился от сына родителям: при конце своей многоскорбной жизни Кирилл и Мария пожелали и сами, по благочестивому обычаю древности, воспринять на себя ангельский образ. Верстах в трех от Радонежа был Покровский Хотьков монастырь, который состоял из двух отделений: одного – для старцев, другого – для стариц. В этот монастырь и направили свои стопы праведные родители Варфоломеевы, чтобы здесь провести остаток дней своих в подвиге покаяния и приготовления к другой жизни. Почти в тоже время умерла супруга их старшего сына Стефана. Похоронив ее в Хотьковском монастыре, Стефан не пожелал уже возвращаться в мир. Поручив детей своих, вероятно, Петру, он остался в Хотькове, принял монашеский постриг и стал ухаживать за своими немощными родителями. Впрочем, претружденные старостью и скорбями схимники-бояре не долго потрудились в своем новом звании: не позже 1339 г. они с миром отошли ко Господу на вечный покой. Дети почтили их слезами сыновней любви и похоронили под сенью той же Покровской обители, которая с сего времени сделалась последним приютом и усыпальницею рода Сергиева...

Летопись Хотьковского Покровского монастыря приводит свидетельства о том, как молитвенное обращение к преподобному Сергию и его родителям спасало людей от тяжких недугов. Особенно проявилось их заступничество во время народных бедствий – страшной моровой язвы 1770–1771 гг., эпидемий холеры в 1848 и 1871 гг. Тысячи людей стекались в Хотьково. У гробницы родителей преподобного читалась неусыпно Псалтирь и молитва святым схимонаху Кириллу и схимонахине Марии. В то же время они уже местно почитались в монастыре. И всякий раз множество людей сохранялись от губительных болезней.

Мощи схимонаха Кирилла и схимонахини Марии неизменно покоились в Покровском соборе, даже после его многочисленных перестроек. Уже в XIV в. в лицевом житии преподобного Сергия родители его изображены с нимбами.

По преданию преподобный Сергий завещал – «прежде чем идти к нему, помолиться об упокоении его родителей над их гробом». Так и повелось – паломники, едущие на богомолье в Троицкую Лавру, посещали сначала Хотьковскую обитель, желая «поклониться на могилке его праведных родителей, чтобы явиться благодатному сыну от дорогой ему могилы как бы с напутствием от самих праведных родителей». Также по преданию, преподобный Сергий нередко и сам ходил на могилу родителей из своей Лавры.

В XIX в. почитание преподобных Кирилла и Марии распространилось по всей России, об этом свидетельствуют месяцесловы того времени.

После 1917 г. Хотьковский монастырь был ликвидирован.

В июле 1981 г. было установлено празднование Собора Радонежских святых 6 (19) июля, на следующий день после праздника в честь обретения мощей преподобного Сергия Радонежского. Схимонахи Кирилл и Мария были прославлены в соборе Радонежских святых.

В 1989 г. в Покровском храме бывшего Хотьковского монастыря, возвращенного Русской Православной Церкви, вновь возгорелась свеча церковной молитвы преподобному Сергию и его родителям. В том же году, в день памяти преподобного Сергия, мощи его праведных родителей перенесли в храм Покрова Пресвятой Богородицы. Возобновилось празднование памяти преподобных Кирилла и Марии 28 сентября (11 октября) и 18 (31) января. Вера в заступничество святых укрепилась после многочисленных исцелений, совершенных у гробницы.

В 1992 г. открылся Хотьковский женский монастырь в честь Покрова Пресвятой Богородицы. В том же году, когда праздновалось 600-летие со дня кончины преподобного Сергия, совершилось общецерковное прославление преподобных Кирилла и Марии, увенчавшее шестивековое почитание родителей великого светильника Русской земли, давших миру образец святости и христианского устроения семьи.