Тема XIV. Догмат, теологумен, частное богословское мнение

Очевидно, что не всё в церковном учении может быть именовано догматом. Есть отдельные мнения, сформулированные святыми отцами по отдельным богословским вопросам. Именно их и принято называть теологуменами.

Также следует различать некоторые богословские истины, которые Церковь всегда исповедовала, однако, как правило, они не включены в Символы веры, вокруг них не было споров. К таким богословским истинам относятся: учение о бессмертии души, о существовании ангелов и падших ангелов и т. п. Такие вероучительные истины можно именовать равнодогматическими.

В современных учебниках по догматическому богословию содержится следующая схема распределения богословских утверждений по степени их авторитетности: догмат, теологумен, частное богословское мнение. Казалось бы, эта схема вполне удачная и позволяет выставить правильную иерархию между вероучительными определениями. Однако сама по себе эта схема достаточно новая. Хотя в догматической литературе XIX в. и говорится о существовании богословских мнений¹⁶⁷, всё же данная схема нетрадиционна для православного богословия. Именно такая трехчастная схема была сформулирована известным церковным историком В. В. Болотовым и получила широкое распространение в конце XIX в.

Важен контекст, в котором Василий Васильевич создал эту схему. Он, как и многие выдающиеся богословы того времени, принимал деятельное участие в дискуссиях по поводу возможного присоединения старокатоликов к Православной Церкви. Одним из существенных пунктов стал вопрос о Filioque, то есть собственно вопрос о том, возможно ли объединение со старокатоликами при условии, что они сохранят традиционное для них исповедание учения об исхождении Святого Духа и от Сына. Разумеется, этот тринитарный вопрос в течение многих столетий был камнем преткновения в догматических спорах православных и католиков.

Болотов полагал, что следует пересмотреть такое отношение, что, в свою очередь, позволит присоединить старокатоликов без того, чтобы они отказались от Filioque. Для этой цели он издает свое сочинение «Тезисы о Filioque», в котором предлагает схему: догмат, теологумен, частное богословское мнение. В. В. Болотов рассматривает догмат как то вероучение, которое подтверждено на Вселенских Соборах и поэтому является общеобязательным для всех членов Церкви.

Теологумен же – богословское мнение, высказанное не просто богословами, а святым отцом или отцами. Как таковое теологумен¹⁶⁸, с одной стороны, обладает определенной авторитетностью, так как его авторами являются отцы, но с другой – не является общеобязательным для всех членов Церкви, так как она, Церковь, не требует обязательной веры в него всех своих чад. Некоторые авторы считали, что Болотов допускал мысль о возможности роста теологумена до состояния догмата¹⁶⁹.

Третьей ступенью является частное богословское мнение, которое могут иметь отдельные богословы. Это мнение не подкреплено авторитетом святых отцов.

Самым интересным в этой схеме является теологумен. Сам термин этот – новодел. Такого слова не знал ни античный, ни средневековый греческий язык. В. В. Болотов позаимствовал это понятие из инославной среды. Так, у некоторых протестантских богословов и историков этим термином обозначали мнения древних христианских авторов, которые не даны непосредственно в Божественном Откровении, т. е. те мнения, которые, по сути, являются прибавкой к Откровению, выраженному в Священном Писании.

Конечно, сам Болотов не понимал именно в таком, протестантском смысле этот термин. Но всё же примечательно, что позаимствовал он его именно из той среды, где всё свято отеческое наследие рассматривается как некое дополнение к чистому Откровению, и если может быть принято, то только в качестве условного, не носящего вероучительного значения авторитета¹⁷⁰.

Болотов считал, что Filioque относится к области теологуменов, а значит, это не просто богословское мнение, но мнение, за которым стоит авторитет отцов, что, в свою очередь, позволяет простым верующим разделять это мнение святого отца или отцов. Учитывая тот факт, что Filioque никогда не осуждалось ни на одном Вселенском Соборе, Болотов не рассматривал это учение как ересь. Соответственно, если это не ересь, то нельзя требовать, чтобы от этого учения отрекались. Его просто нужно принять в качестве теологумена, который разделяется определенной частью церковного сообщества. А значит, старокатоликов вполне можно принять в лоно Православия, с тем чтобы они и дальше исповедовали Filioque (впрочем, как и некоторые другие свои особенные вероучения)¹⁷¹.

Очевидно, что даже если, с одной стороны, и уместно говорить о теологуменах святых отцов, с другой – вряд ли теологуменом может быть любое мнение святых отцов. То есть теологумены могут быть только при условии, что в Церкви не существует общепринятого учения на этот счет. Так, например, тринитарный субординационизм некоторых святых отцов не может быть рассмотрен как теологумен, но просто как мнение, не обладающее вероучительным авторитетом. Трудно представить ситуацию, чтобы студент семинарии оставил субординационизм на основании того, что это теологумен отцов доникейского периода.

В целом, как замечает современный исследователь, «различение между догматами и теологуменами – весьма искусственно, поскольку догматические положения, сформулированные на Вселенских и Поместных Соборах, были ответами на вызвавшие ожесточенные споры вопросы своего времени, и область, так сказать, догматического предания гораздо шире, чем совокупность соборных формулировок и анафематствований»¹⁷². В конечном итоге, даже при условии, что границы понятия «теологумен» могут быть четко очерчены, Filioque не является теологуменом, так как нарушает общепринятую православную триадологию, то есть, по сути, противоречит существующему учению Церкви¹⁷³.

Также предложенная Болотовым схема имеет ряд других недостатков, на которые следует обратить внимание:

Получается, что учение Церкви представляет собой набор относительно небольшого количества догматов и значительного количества святоотеческих теологуменов. То есть, собственно, цельного вероучения Церкви как такового нет, поскольку, по мнению Болотова, теологумен не обязателен к принятию всей Церковью. Соответственно, в этой концепции остается открытым вопрос: что придает цельность вероучению Церкви, если целый ряд того, во что веруют православные, рассмотрено как не общеобязательное? Нередко труды отцов Церкви, написанные в контексте полемики, становились основой для формирования соборных определений. Яркими примерами этого являются труды отцов–каппадокийцев, прп. Максима Исповедника, прп. Иоанна Дамаскина, прп. Феодора Студита, свт. Григория Паламы.

Согласно проф. Болотову, святоотеческие теологумены хотя и авторитетны, однако не общеобязательны. Следовательно, их можно принимать, а можно нет. Иными словами, патристическое наследие – нечто такое, чем можно пользоваться по своему усмотрению. Отчасти это недоумение можно решить путем принципа «consensus patrum» – согласия отцов, то есть принятия только тех богословских утверждений, подтверждение которым можно найти у большинства святых отцов. Однако не так просто в некоторых случаях установить, каков же именно «consensus patrum». Кроме того, есть святые отцы, уровень авторитетности сочинений которых можно с уверенностью поставить в один ряд с общецерковным учением. Речь идет, например, о свт. Григории Богослове и прп. Иоанне Дамаскине. Сами Соборы часто становились возможными благодаря их деятельности, но и святые отцы, и Соборы утверждали и защищали не теологумены, а то, во что верит и всегда верила Вселенская Церковь. Кроме того, вряд ли можно рассматривать как обоснованный взгляд о возрастании теологумена в догмат. По сути, когда святые отцы отстаивали какое–то вероучение, то отстаивали именно чистоту и правильность общего учения Церкви, а не свои теологумены.

Нельзя рассматривать святоотеческие теологумены как мнения рядовых богословов. С сегодняшней перспективы видно, что богословские системы святых отцов стали основополагающими для формирования общеправославного вероучения. В конечном итоге такой, предложенный Болотовым подход к распределению вероучения вполне можно назвать криптопротестантским отношением к святоотеческому наследию. Как известно, многие крупные протестантские богословы хорошо знали и даже часто цитировали древних святых отцов, однако, исходя из постулата абсолютного авторитета только Писания (Sola Scriptura), считали святоотеческие творения условным авторитетом, а сами сочинения отцов рассматривали как те, которыми можно пользоваться примерно так же, как можно пользоваться сочинениями любых других авторитетных авторов в своей области¹⁷⁴. Такой подход рождает совершенно недопустимое отношение к традиции отцов.

Здесь можно провести аналогию. В рамках общечеловеческой культуры мнение, к примеру, Канта имеет гораздо больший вес, чем мнение среднего философа или преподавателя философии. В конце концов, труды этих философов были крупнейшими этапами в истории философской мысли. То же можно сказать и о святоотеческих текстах: от них нельзя отмахнуться, сославшись, что это лишь частное мнение отцов. Это мнение тех, чью веру мы называем своей, православной, а веру православную мы называем верой святых отцов.

Самостоятельная работа:

Приведите примеры теологуменов святых отцов.

Приведите примеры частного мнения современных (XX – XXI вв.) богословов.

Вопросы:

Кто автор схемы: догмат, теологумен, частное богословское мнение?

В каком историческом контексте была сформулирована эта схема?

Откуда автор этой схемы позаимствовал термин «теологумен»?

В чём недостатки этой схемы?

Можно ли говорить о частных мнениях святых отцов, и если да, то в каком смысле?

Ошибались ли святые отцы в области богословия? Подробно аргументируйте свой ответ.

Обязательно к прочтению:

Богословское мнение // Православная энциклопедия. М., 2002. Т. 5. С. 533–535.

Иларион (Алфеев), митр. Святоотеческое наследие и современность // Церковь и время. № 11.

Рекомендуемая литература:

Богословское мнение // Православная энциклопедия. М., 2002. Т. 5. С. 533–535.

Бирюков Д. С. Ересь и еретики // Книга еретиков. СПб., 2011.

Болотов В.В. К вопросу о Filioque. СПб.: Тип.М. Меркушева, 1914. 138 с.

Иларион (Алфеев), митр. Святоотеческое наследие и современность // Церковь и время. № 11.

Маграт Алистер. Возвращение к Писанию. Концепция «Предания». Роль Предания // Богословская мысль Реформации. Одесса, 1994. С. 168–170; 179–182.

Максимов Георгий, иерей. Дунаев А. Г. Диспут «Существует ли consensus patrum в православном Предании?» // Азбука веры [Электронный ресурс] / URL: https://azbyka.org/otechnik/Patrologija/disput–sushestvuet–li–consensus–patrum–v–pravoslavnom–predanii/

Светлов П., прот. Опыт апологетического изложения православно-христианского вероучения. К., 1896. Т. 1. 356 с.

Филарет (Вахромеев), архиеп. О Филиокве (к дискуссии со Старокатолической Церковью) // ЖМП. 1972. № 1. С. 62–75.

Филарет (Вахромеев), митр. О церковном богословии. Выступление в

Свято-Сергиевском богословском институте // Труды МинДА. Жировичи, 2005. С. 92–100.

Филарет (Вахромеев), митр. Оценка состояния и перспектив развития современного православного богословия. Доклад 2000 года // Труды МинДА. Жировичи, 2005. С. 101– 115.