Филарет (в схиме Феодор), иеромонах Московского ставропигиального Новоспасского монастыря

(Память 28 августа).

Иеромонах Филарет (в схиме Феодор), был одним из известнейших, особенно, жителям Москвы, подвижников благочестия. Он родился 9 мая 1758 года. Отец его – купец Николай Пуляшкин, житель г. Вязьмы Смоленской губернии, торговал, так называемым, красным товаром и владел достаточным состоянием. Родительница Филарета Матрона Никитична, по смерти своего мужа, и после пожара, истребившего почти все ее имущество, переехала с семейством для жительства в Петербург, к родному брату, богатому торговцу иностранными винами, а в 1786 году поступила в Московский Новодевичий монастырь, н здесь постриглась в монахини, с именем Митрополии. Погребена в Ростовском Яковлевском монастыре, настоятелем коего был (с 1806 по 1818 г.) старший сын ее, брат Филарета, архимандрит Аполлинарий, в мире Архип.

В доме родительском Феодор (мирское имя Филарета) обучился грамоте, чистописанию и, разумеется, закону Божию. С той поры чтение духовных книг, находившихся в доме отца, составляло его любимое занятие. По смерти родителя, он взят был вместе с матерью в дом своего дяди – богатого Петербургского купца (Никитина), и определен в лавку (равно как и брат его). Юный Феодор скоро почувствовал отвращение от мирской суеты. Когда прочие спешили на торг, он устремлялся в Александро-Невский монастырь, к церковной службе, и после обедни проводил время в беседе с старцем-монахом, за что много раз терпел побои от приказчиков. Тринадцатилетний мальчик умолил свою мать отпустить его для постоянного жительства в Александро-Невский монастырь, к знакомому старцу. Ревность Феодора в служении Господу была столь велика, что он через полгода, по совету старца, перешел из монастыря в Саровскую пустынь (в Тамбовской епархии). Здесь ему поручаемы были разные послушания; три года он был звонарем; потом трудился в хлебной, квасоварне, три года в просфорне и, наконец, проходил пономарскую должность.

Из Саровской пустыни Феодор поступил в Московский Симонов монастырь, вероятно, по желанию подвизаться вместе с родным братом, который был тогда послушником этой обители³⁹. Оба они пострижены здесь в монашество. Старший (одним годом) брат Архип принял монашество с именем Аполлинария в 1785 году 13 апреля, и вскоре, 8 июня, был посвящен во иеродиакона, а 11-го числа во иеромонаха. Младший Феодор принял постриг и новое имя Филарета в 1786 году 4 апреля на 25 году своей жизни; потом преосвященным Григорием, епископом Грузинским, рукоположен в Симонове во иеродиакона, 8 мая 1787 года. Во время пребывания в Симонове, он своими нравственными советами имел большое влияние на родную мать, находившуюся в Новодевичьем монастыре. Рассказывают, что он несколько раз приходил к ней в этот монастырь, когда она была еще послушницей, и убеждал ее постричься; но та, по своему смирению, сначала отклоняла его советы, почитая себя неспособной выполнять строгие иноческие правила. Когда же, наконец, она постриглась, Филарет однажды, пришел к ней, застал ее плачущей, и на вопрос: «о чем она плачет?» услышал, что не может в точности исполнить всех своих обязанностей. Тогда Филарет ее утешил и обещался молиться за нее, чтобы Господь даровал ей благодатную силу вынести все трудности и искушения.

В 1788 году Симонов монастырь был обращен в госпиталь, а Филарет, по воле митрополита Гавриила вызван в Петербург, как монах строгой жизни и помещен в число братства Александро-Невского монастыря. 21 мая 1789 года рукоположен митрополитом во иеромонаха.

В феврале 1791 года Филарет переведен на Новгородское, в Москве, подворье для священнослужения и управления. Но эта должность, сопряженная со многими житейскими заботами, не совсем отвечала его настроению; кроме того, была тягостна для него по причине слабого здоровья. В 1794 году, 7-го июля, он уволен, по его прошению, от управления подворьем и в сентябре того же года определен в Новоспасский монастырь «на больницу», т. е. исправлял чередное священнослужение в Николаевской больничной церкви. В отсутствие настоятеля принимал участие в управлении монастырем в качестве одного из членов учрежденного при монастыре духовного собора. Сверх того, он был полным закупщиком всей годовой, для братии, провизии и устроителем общей трапезы. В 1798 году, о. Филарет, как опытный в духовной жизни, архимандритом Иакинфом и всем братством избран в должность духовника братского. Но в следующем году, по случаю болезни и крайнего изнеможения, и слабости, от всех должностей уволен и оставлен на больничном содержании.

С этого времени о. Филарет исключительно подвизался в молитве, в чтении книг священных и писаний св. отцов. Редко переступал он за ворота монастырской ограды; только в тихие летние вечера, когда умолкало движение народа, выходил он с другом своим иеромонахом Александром (в 1811 году был сделан архимандритом в Арзамасе) и еще о. Михаилом, близким к нему по духу, на уединенную прогулку вокруг монастырских стен. Кроме этих лиц, Филарет имел по временам духовное общение с схимонахом Афанасием, по фамилии Захаровым, пострижеником старца Паисия, когда тот из Флорищевой пустыни (Владимирской епархии) приезжал в Москву.

Проводя несколько лет в строгом безмолвии, Филарет остальную часть жизни своей, приблизительно с 1809 или 1810 года, посвятил открытому служению ближним, предлагая назидательные советы и утешение всем того требовавшим, без различия лиц и состояний. Но деятельность его на этом поприще на некоторое время была прервана по причине несчастных событий 1812 года. Перед нашествием французов на Москву (они вошли в столицу 2 сентября, оставили ее 11 октября), старец уезжал с семейством Н. И. Курманалеевой в ее поместье, находящееся в Вологодской губернии. Здесь, на закате солнца, он любил прогуливаться с племянником помещицы, нежно любимым ею, Г. С. Карповичем, тогда еще мальчиком. Зная, что в имении их, ближайшем к Москве, есть каменная гора, Филарет сказал однажды Карповичу «не забудь, когда вырастешь большой, поставить из твоей горы камушек на моей могилке, только простой». Воля смиренного старца была по его смерти исполнена во всей точности.

На пути в Вологодскую губернию, и потом на обратном в Москву Филарет посетил Ростовский Яковлевский монастырь, где незадолго пред тем была похоронена его мать и где настоятельствовал брат архимандрит о. Аполлинарий. Вероятно, в это время он положил начало своего дружества с иеромонахом Яковлевского монастыря Амфилохием, который 40 лет предстоял раке святителя Димитрия и скончался в 1824 году. По возвращении в Москву, Филарет продолжал почти до самой кончины наставлять и помогать ближним. Нередко случалось, что от множества посетителей, старец не имел времени ни для трапезы, ни для краткого отдыха, несмотря на мучительную болезнь (грыжа), от которой страдал постоянно. Прозорливость старца была поразительная. Он отвечал прямо на мысли, иногда случалось, что кто-нибудь говорил ему совсем противное тому, что знал или чувствовал, а старец, как бы не слушая рассказа, отвечал прямо на внутреннее настроение этого человека, и он приходил в страх, и исповедовал истину. Исповеди, как таинства, он не совершал, но ему многие открывали свои грехи с тем, чтобы получить от него назидание и умиротворение совести. Подобно другим новейшим подвижникам благочестия Филарет давал письменные ответы спрашиваемым его заочно (писал крупными буквами).

Крестьянка графини Орловой-Чесменской в слезах рассказывала о. Филарету, что сын ее, приказчик московского торговца (на Калужском рынке), посланный своим хозяином для собирания долгов, уже несколько недель пропал без вести. «Сядь, друг», говорит ей кротко и милостиво добродушный старец: «полно плакать: твой сын не пропал; он находится в хорошем месте и скоро придет». Действительно, он вскоре возвратился; вместо того, чтобы производить сбор денег, он пытался поступить в какой-нибудь из дальних монастырей, но без паспорта нигде не был принимаем и принужден возвратиться. Через несколько времени, этот молодой приказчик, по внушению матери, пришел к старцу – испросить благословение на поступление в монастырь. Мудрый старец сказал ему: «в монастырь не долго благословить, по трудно жить в монастыре, ты не вынесешь. Погоди, дитя мое, погоди!» Племянница генерала Л....на, Екатерина, приехала к о. Филарету вместе с своим женихом. Старец, благословляя невесту, сказал тихо, «что ее ждет жених лучший». Предостережение не напрасное! Через три дня она сильно простудилась и умерла. Схимонах Зосима (ум. 1833), тот самый, который в 1826 году основал близ Москвы (в 6 верстах) Троице-Одигитриевскую пустынную обитель для сестер учениц его (20), последовавших за ним из дальнего края Сибирского, шесть лет прожил на новом пустынном месте, руководя посвященных Богу дев к вечному спасению, потом он объявил им непременное желание свое отправиться в Соловецкий монастырь, умоляя их не препятствовать ему и обещая через год возвратиться.

Воля его была для них свята, но глаза их не осушались от слез. Сам старец не мог удержать слез своих, но решился, и поехал первоначально в Москву. На его пути душа его испытала борение двух чувств: любовь склоняла его к состраданию о сестрах и убеждала не оставлять горьких сирот, ему преданных; смирение внушало, что он недостоин их уважения, любви и послушания, и влекло его в страну отдаленную, где бы он мог навсегда скрыться в безвестности. Тогда пришла ему благая мысль попросить совета и молитв у человека духовного, и принять слова его, как из уст Божиих. Смиренный Зосима обратился за решением своего недоумения в Новоспасский монастырь к старцу Филарету, коего духовную мудрость и многолетнюю опытность жития иноческого знал и уважал. Но, идя к этому великому старцу, он зашел в Иверскую часовню Богоматери и усердно молился пред Ее святою иконой, прося открыть ему волю Божию через старца Филарета. Войдя в его келлию, Зосима смиренно поклонился ему в ноги и рассказал все истинно и чистосердечно. Тот, не размышляя долго, решительно и с твердостью сказал: «Бога ради, не оставляй врученные тебе души, – возвратись». Не медля в Москве, пустынник с любовью и радостью возвратился к сестрам, коих нашел еще не переставшими плакать.

Оптинский иеросхимонах Макарий (ум. 1860), на обратном пути из Петербурга в Площанскую пустынь, где он первоначально подвизался, имел утешение быть (в октябре 1832 года) у о. Филарета. Духовная беседа и глубокий разум Новоспасского старца, проникнутые силой и светом благодати, и его любовь навсегда запечатлелись в сердечной памяти о. Макария, который, отчасти по его совету, перешел из Площанской в Оптину пустынь. В келлии у блаженного подвижника был живописный портрет Филарета.

Благочестие старца Филарета было весьма назидательным.

По причине множества посетителей и особенно по своей болезни, он не мог бывать в храме за всякой службой, но раннюю литургию (в больничной церкви) слушал неопустительно всякий день; сам с некоторого времени (лет за 16 до смерти), не совершал литургии; но причащался Св. Таин через каждые шесть недель, после внимательного приготовления и исповеди. Благоговейный старец, несмотря на немощи, никогда не садился не только в храме не в обычное время, но и в келлии, когда совершал монашеское правило. Его старанием устроены серебряные ризы на местные иконы: 1) Успения Божией Матери в Преображенском соборе (пуд с лишком в этой ризе), 2) Спасителя (в 14 ф. 58 зол.), 3) Владимирской Божией Матери (в 15 ф.) в Покровской церкви, 4) Успения Божией Матери (в 10 ф. 14 зол.) и 5) святителя Николая (9ф. 61 з.) в Николаевской больничной церкви. На всех этих ризах после смерти его вырезана внизу надпись: «о упокоении схииеромонаха Феодора». Трудолюбие старца было примерное. Кроме молитвы, преимущественно келейной, он любил ранним утром и поздним вечером, заниматься чтением книг отеческих, которое сделалось для него еще более потребным с той поры, как он стал ревновать о спасении ближних. Начитанность о. Филарета была замечательная. Иногда проводил целые ночи в бдении и богомыслии. Раз это было кем-то замечено и простосердечно высказано ему. Он отвечал: «я не спал, ты за меня соснул». Воздержание старца в пище было постоянное: он кушал только один раз в сутки, обыкновенно, кашицу на простом бульоне или, вместо обеда, пил чашку чая с коркой белого хлеба. В иные дни (преимущественно, в четверг) питался одной просфорой, принесенной из храма. В понедельник (в честь бесплотных Сил), в среду и пяток каждой недели он непременно говел, исключая праздников, которые случались в эти дни; особенно строго проводил Великий пост. На первой неделе поста и на Страстной седмице, слабый, худощавый старец вовсе не принимал никакой пищи, разве только иногда повечеру испивал немного теплой воды.

О. Филарет, любя природу, имел обычай летние вечера проводить в прогулке по уединенным местам с больничным иеромонахом Михаилом (ум. 1824) и с наместником монастыря Евфимием (ум. 1836), к которому питал особенную приязнь. По смерти их, старец грустил, как бы оставленный самому себе. За три или четыре года до своей смерти, он восходил по вечерам на нижний ярус колокольни и, ходя кругом ее по террасе, с услаждением смотрел на Кремль и другие священные памятники веры и благочестия наших предков. На закате дней своих, старец нередко переносился благочестивою мыслью в дальний Афон – тихое пристанище иноков, и сильно желал провести в этом жребии Царицы Небесной уже наступающий конец жизни своей.

Прозорливый Филарет предвидел приближение своей кончины. Предсмертная, геморроидальная болезнь старца открылась вследствие того, что он, быв задержан посетителем, пересидел. Несколько дней после того, старец был еще довольно спокоен, хотя и чувствовал болезнь, а ночь на 15 число августа (день Успения Божией Матери) всю провел в страдании. 16 числа он значительно ослабел потому что внутренняя болезнь не прекращалась, разве только облегчалась минутами. «Пора и костям на покой», говорил благодушный страдалец на одре болезни, «что определено Богом, того не избежишь». В этот день он имел утешение принять лично благословение митрополита Филарета. Старец, извещенный о прибытии архипастыря, заплакал от радости. 17 числа он исповедался и приобщился Св. Таин. Наместнику монастыря, своему духовному отцу иеромонаху Филарету, а потом и настоятелю, архимандриту Аполлосу объявил о себе, что лет 16 назад (1826 г.), он келейно пострижен в схиму иеромонахом Афонской горы Иннокентием, бывшим в Москве, и тогда же переименован Феодором. Все, что имел старец, он словесно завещал в пользу монастыря или лиц, ему послуживших, и нищих. Вечером 27 числа у одра его был прочитан канон на разлучение души от тела. О. Филарет с молитвою на устах мирно и тихо скончался 28 августа, в восьмом часу пополудни.

В день погребения, 31 числа, заупокойную литургию и потом отпевание тела по чину монашескому, совершил в Преображенском соборе сам митрополит Филарет с сослужащими. Владыка митрополит не мог удержаться от слез. Тогда и многие из окружавших гроб пролили слезы. Прощание митрополита с многоболезненным соименным ему старцем глубоко тронуло всех. Во время погребения было такое большое стечение народа в Новоспасском монастыре, какого, говорили, не запомнят и не бывало 6 августа, в день праздника монастырского.

Почтенная могила его видна у входа в усыпальницу (которая находится под алтарем Знаменской церкви), на правой стороне. На могильном камне поставлен мраморный крест, а на боковой левой стороне камня вырезана надпись, с указанием времени рождения и кончины о. Филарета и продолжительности его жизни. «Жития его было 83 года, три месяца и 19 дней».