Преподобный Паисий Величковский (1722–1794)

Духовному деланию преподобный Паисий (Величковский) учился на Афоне, родине русского монашества, колыбели аскетического просвещения, которого недоставало старцу в русских монастырях и молдавских скитах.

Но и Афон в то время переживал период упадка. Обходя иноков, преподобный искал себе духовного отца-руководителя, но не нашел и пребывал в уединении, проводя жизнь в большой строгости.

Двери кельи его никогда не замыкались, и ничего у него там не было, кроме икон и книг, которые он нашел с большим трудом и которые брал у болгарских иноков; их-то он изучал и читал с крепким вниманием. С них-то и начал дело обновления иноческой жизни.

Постепенно вокруг преподобного Паисия стали собираться монахи, желавшие строгой аскетической жизни. Преподобный Паисий, по совету со своей братией, купил у Пантократорского монастыря ветхую келью святого пророка Илии и заново создал Ильинский скит. Иноки устроили здесь церковь, трапезную, пекарню, странноприимницу и шестнадцать келий. Старец имел намерение братство более чем до пятидесяти человек не увеличивать, почему и устроил шестнадцать келий, каждую на троих. Славя Бога, с радостью перебрались иноки в новое свое убежище. Стройно потекла жизнь их. И увеличились еще более труды старца. Многие из святогорской братии и новоприходящие, когда видели такую богоугодную жизнь Паисиевского братства, усердно просили старца принять и их в свое стадо. Старец вынужден был принимать. Кельи для этих пришельцев не было, но они пристраивали келейки при каменной стене под первыми кельями, на двоих-троих. Трудились же все вместе, и сам старец днем делал ложки, а ночью, – он спал не более трех часов, – занимался переводом отеческих книг с греческого на славянский язык и исправлением древних славянских текстов. От одного из своих братий – Макария, он научился не только разговорному новогреческому языку, но и древнему книжному. Кроме скитского братства, многие святогорские иноки других обителей были духовными чадами преподобного. Даже Святейший патриарх Серафим, живший в Пантократорском монастыре, нередко навещал старца для духовной беседы, – то приходя пешком, то приезжал на ослике. Не раз патриарх и старейшие в обители Пантократорской иноки приглашали старца для служения Божественной литургии и, когда он служил, утешались духовно.

Старец Паисий служил всегда с глубоким смирением, благоговением и слезами. Его служение так всех умиляло, что некоторые от избытка чувств и слез не могли достаивать службы и выходили на время из храма, чтобы успокоиться. Плакали почти все, плакал старец-патриарх, от избытка сердца говоря: «Слава Богу! Слава Богу!»

Братство преподобного все более и более умножалось, и обитель становилась уже тесной. По совету афонских монахов, преподобный Паисий половину братии переселил в запустевший монастырь Симоно-Петр, но турки заставили его уйти оттуда: они взяли с него семьсот левов в уплату числившихся за этим монастырем долгов и еще хотели взять, поэтому старец пробыл лишь три месяца. Это событие и было тем обстоятельством, которое побудило преподобного Паисия и его учеников оставить Святую гору и перейти в Молдо-Валахию, сперва в Драгомирну, а затем, после Русско-турецкой войны, когда часть молдавской земли перешла к Австрии, в Нямецкий монастырь.

То обстоятельство, что старец переселился в Молдавию, а не в Россию, легко объясняется. Преподобный Паисий горячо любил Россию и часто подписывался «Родимец Полтавский», но перейти в Россию для него значило бы погубить все свое дело. Тогда было время на Руси мрачное – от Екатерины I до Екатерины II. Царствование Екатерины II было ознаменовано введением монастырских штатов, погубивших множество монастырей. Было закрыто три четверти русских монастырей. Молдавия же была свободна от подобных опытов увеличения средств государства за счет разорения и закрытия монастырей. И те невзгоды, что пришлось перенести там преподобному Паисию, были ничто в сравнении с тем, что его ждало бы в России. Потому-то он мудро и избрал себе место вне России. Замечательно, что митрополиты Платон и Гавриил, оказывая старцу любовь и внимание, в Россию его не звали.

Самая личность старца могуче влияла на всех, и одно его присутствие уже воодушевляло на подвиги. Он был преисполнен благодатных даров: духа премудрости и разума, совета и крепости, ведения и благочестия, духа страха Божия. Преисполненный великой любовью к ближнему, он был тих и мирен, кроток, долготерпелив и младенчески незлобив. Смиренный вид преподобного Паисия сиял чистотой целомудрия, и самое лицо старца сияло отблеском небесной славы. Его очищенному взору открывалось тайное. Он провидел смерть своего благодетеля воеводы Григория Гики; ему часто во сне виделся меч, висевший на волоске над головой воеводы, который вскоре был казнен султаном турецким. Двух нерадивых иноков старец со слезами умолял исправить свою жизнь, но они не послушали. И вот один вскоре утонул, а другой умер в пути. При его пламенной молитве в то время было немало чудес от иконы Божией Матери.

Вся жизнь старца была посвящена служению иночеству. Заслуга преподобного Паисия состоит в том, что он своим примером и примером своего братства обновил древние устои иноческой жизни, на которых она процветала и с забвением которых она падала все ниже и ниже. Эти устои – молитва Иисусова и весь чин молитвенного подвига, духовное, аскетическое просвещение, общежитие и старческое руководство новоначальных с откровением помыслов. На этих основах и создано было отцом Паисием его братство в несколько сотен человек. Этим братством он, сам подавая пример, и руководил в течение долгих лет, и сумел воспитать сонм таких подвижников, которые глубоко усвоили его дух и после его смерти явились обновителями монашества по всей России.

Но этим подвигом еще не исчерпывается великая заслуга старца. Он нес и другой подвиг: создание на русском языке аскетической литературы, то есть самого источника монашеского просвещения. Правда, и до преподобного Паисия были переводы некоторых аскетических творений древних отцов монашества, но эти переводы уже стали редки; они были случайны, а главное – были забыты в практической жизни.

Много труда, сил, здоровья, времени и средств положил на это преподобный, для этого выучившись древнегреческому языку. Время на Святой Афонской горе было временем преимущественно собирания рукописей, а жизнь в Молдавии была временем переводов и приложения к жизни учения святых отцов. Из переводов старца и составлялись настольные книги инока: «Добротолюбие», «Лествица» и «Поучения преподобного Исаака Сирина».

Подвиг перевода отечественных книг он, как и подвиг личного руководства жизнью монахов, нес до самой своей кончины. Когда уже изнемог от старости, то трудился сидя на постельке, весь обложенный книгами, и ночною порой, при свете свечи, писал и писал, несмотря на пролежни и раны.

За несколько дней до смерти он все еще перечитывал и исправлял переводы.

Будучи вождем иночества, преподобный Паисий, когда мог, служил и мирским людям. Издавна на Вознесение – храмовый праздник Нямецкой лавры – было громадное стечение народа. И старец всех богомольцев приветливо принимал; благодарил за труд посещения обители и каждому, оказывая радушие и гостеприимство, служил чем мог. В эти четыре дня двери его кельи были открыты и днем, и ночью.

При жизни старец пользовался уже большой славой в православной России как среди высших слоев общества, так и среди простого народа. Митрополит Санкт-Петербургский Гавриил находился с ним в переписке и издал «Добротолюбие». Архиепископ Амвросий Екатеринославский, Местоблюститель Валахской митрополии, когда был с князем Потемкиным в Яссах, нарочито на четыре дня приезжал в Нямецкую лавру и там провел время в беседах со старцем, которого за службой в его обители возвел в сан архимандрита (в 1790 г.). Слава старца среди простого народа влекла в его обитель сотни людей. Но эта слава его не только не надмевала, но еще более смиряла.

Исполнив свое великое призвание и достигнув глубокой старости, преподобный приблизился к кончине, пред которой был болен четыре дня. Старец почил 15 ноября 1794 года.

Частицы мощей преподобного Паисия находятся сейчас в Нямецком монастыре. Эти частицы были обнаружены в 1910 году, когда вскрывали могилу преподобного. В монастыре считают, что другие части мощей все еще под спудом.

◊ Живи как бы ежедневно умирая; скоро пройдет жизнь твоя, как облачная тень пред солнцем.

◊ В отношении к людям не предавайся печали, не смущайся, не убегай, но считай себя как за прах под ногами их. Без этого не можешь спастись и избежать вечной муки.

◊ Всяческим понуждением себя приобретается добродетель.

◊ Невозможно избавить душу от погибели, оберегая тело свое от неприятности.

◊ Если хочешь, душа моя, спастись, пройдя прежде указанный тот прискорбный путь, войти в Царство небесное, получить жизнь вечную, то утончи плоть свою, вкуси вольную горечь, понеси тяжелые скорби, как все святые вкусили и потерпели.

◊ Приди мысленно ко гробу, посмотри там на четверодневного мертвеца; как он чернеет, пухнет, испускает невыносимое зловоние, червями пожирается, потеряв вид и красоту. Посмотри в другом месте: тут лежат во гробе кости юных и старых, благообразных и безобразных, и рассуди: кто был благообразен или безобразен, кто был постник, воздержник и подвижник или нерадив, и принесло ли богатым пользу, что они покоились и наслаждались в этом мире?

Нямецкая икона Божией Матери

◊ Вспомни бесконечные муки, о которых говорят священные книги, огнь гееннский, тьму кромешную, скрежет зубов, тартар преисподней, червь неусыпающий; и представь себе, как грешные взывают там с горькими слезами, и никто не избавляет их, рыдают, оплакивают себя, и никто не сжалится над ними, воздыхают из глубины сердечной, и никто не сострадает им; умоляют о помощи, жалуются на скорби, и никто не внимает им.

◊ Первая добродетель – вера, ибо верою и горы переставляют и все, что хотят, получат, сказал Господь. Всякий во всех славных и дивных делах верою своею утверждается. От произволения нашего вера или уменьшается, или увеличивается.

Вторая добродетель – нелицемерная любовь к Богу и людям. Любовь обнимает и связывает воедино все добродетели. Одною любовью весь закон исполняется и жизнь богоугодная совершается. Любовь состоит в том, чтобы полагать душу свою за друга своего и – чего себе не хочешь, того другому не твори.

Третья добродетель – пост.

Четвертая добродетель – воздержание, матерь и союз всех добродетелей. Если удержишь чрево, войдешь в рай, ибо воздержание есть убийство греха, удаление от страстей, начало духовной жизни и ходатай вечных благ. Напротив, пресыщение лишает человека духовного дарования, потому что сытость чрева ко сну клонит его и возбуждает в нем скверные помыслы, и он не может совершать бдение, ни чтением, ни рукоделием заниматься и никакого другого доброго дела исполнять.

Пятая добродетель – бдение. Бдение с рассуждением очищает ум от рассеяния помыслов, делает его легким и вводит в молитву.

Шестая добродетель – молитва Иисусова. Это – общее дело у человека с ангелами; этою молитвою люди скоро приближаются к ангельскому житию. Молитва – источник всякому доброму делу и добродетелям и отгоняет от человека тьму страстей.

Седьмая добродетель – смирение и смиренномудрие. Смирение сердечное без труда спасает человека старого, больного, убогого, нищего и необразованного; ради него прощаются все согрешения; оно от самой бездны греховной возводит человека. Чрез смиренномудрие все вражеские сети и замыслы разрушаются, и оно укореняет жизнь духовную и соблюдает от падения.

Восьмая добродетель – безмолвие, то есть удаление от всякого житейского попечения и смущения, или безответное молчание среди многолюдства. Обуздавший и сдерживающий свой язык и все тело свое воздержит. Воздержанный на язык избежит и всякого зла, происходящего от него. Язык – неудержимое зло; многие пали от острия меча, но не так, как от языка своего, ибо язык – обоюдоострый меч, невидимо закалающий душу и тело пустословящих всегда в праздных сборищах.

Девятая добродетель – нестяжательность вещей и крайняя нищета.

Десятая добродетель – рассуждение благорассмотрительное во всяком деле; потому что безрассуждение и добро приводит ко злу и посему бывает не добром.

Без этих десяти добродетелей невозможно спастись.

◊ Прежде всякого грехопадения бесы наводят на человека следующие страсти: мрачное забвение, гнев жестокий, то есть бесчеловечную и зверскую злобу, и неведение, как тьму беспросветную. Эти три страсти предшествуют всякому греху.

Ибо не совершит человек ни одного греха прежде, чем он предварительно не расположится ко всякому злу или забвением, или гневом, или неведением. От них происходит душевное нечувствие, то есть ум – душевное око – бывает темен и пленяется тогда всеми страстями.

◊ На каждый вечер мы должны испытывать себя, как прошел у нас день, и на всякое утро опять должны испытывать, как прошла ночь.

И не только в определенное, но и во всякое время, на каждом месте и о всякой вещи мы должны давать себе отчет и рассуждать о добродетелях и страстях, в каком состоянии жизни мы находимся – в начале, в середине или в конце; достойно ли награды мы трудимся и совершаем добродетели, или только трудимся, а награды не получаем. Когда в чем погрешим, то восполним недостаток добродетели слезами и плачем.

◊ Прежде нужно очистить царский дом от всякой нечистоты и украсить всякою красотою, и тогда уже можно войти в него царю. Подобным образом должно прежде очистить землю сердца и искоренить терние греха – страстные дела и умягчить ее скорбями и теснотами, посеять на ней семя добродетелей, оросить плачем и слезами; и тогда уже произрастет плод бесстрастия и жизнь вечная.

Ибо не вселится Дух Святой, пока человек не очистится от страстей душевных и телесных. Одному можно пребывать внутри человека: или Духу Святому, или страстям; где Дух Святой, туда страсти не приближаются, а где страсти, там не пребывает Дух Святой, а лукавый.

◊ Прежде всего должно отогнать от себя самолюбие во всех видах пожелания предметов сего мира и уничижить себя во всех видах покаяния – в помысле, в деле, в слове, в пище, одежде, в домашней обстановке и внутренних вещах, во всем должно смирять себя и осуждать; во всем избирать себе худшее, и таким образом умолкнут страсти душевные.

◊ Смирение никогда не падает, ибо ниже всех лежит.

◊ «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя!» Стоишь ли, сидишь ли, ешь ли, путешествуешь ли, другое ли что делаешь – постоянно говори сию молитву, усердно понуждая себя к ней, ибо она поражает невидимых врагов, как воин крепким копьем. Напечатлевай ее и в мысли своей; не смущайся тайно творить ее и в нужных местах. И когда изнеможет язык и уста, тогда одним умом молись.

Произносить же молитву Иисусову вслух, негромко, настолько, чтобы самому себе слышать. Не должно во время молитвы уклоняться мыслью туда и сюда к житейским тленным вещам, но пребывать неленостно в памяти сей только молитвы; ибо молитва есть не что иное, как отчуждение от видимого и невидимого мира. Посему должно затворять ум свой в молитве. Где стоит тело, там и ум да будет с нами, не имея никакого помышления во время молитвы.

◊ Святые отцы заботились только о нынешнем дне; о завтрашнем же, касательно всякой вещи и нужды, заботу возлагали на Бога, предавая в руки Господни душу и тело, да и Сам Он промышляет о жизни их и заботится о всякой потребности. «Возверзи на Господа печаль твою, и Той тя препитает» (Пс. 54, 23); только Им одним будь непрестанно занят; ибо Он всегда слышит день и нощь взывающих к Нему; особенно же взирает на непрестанную молитву их. Если же мы сами о себе заботимся, то Бог не заботится о нас; если сами мстим, то Бог не отомщает за нас.

◊ Если кто не возложит всего себя на Бога, – и в необходимых телесных нуждах и во всякой скорби не будет говорить: «как Богу угодно», – не может спастись... Когда болеем, получаем раны, или к смерти приближаемся и умираем, или терпим недостаток в необходимых потребностях и никого не имеем, кто бы помиловал нас; и если при этом скажем: «как Бог хочет, так да сотворит с нами», – то этим одним посрамлен и побежден будет диавол, враг наш.

◊ На всяк час ожидай кончины своей и пришествия Христова и говори: «Теперь постараюсь о своей душе, вечером могу умереть»; когда придет вечер, подумай: не в эту ли ночь скончаюсь, – или внезапно придет смерть, или дерево поразит меня, или жилище обрушится и убиет меня, или дыхание вдруг остановится и, как цвет отпадает, увяну и, как трава высыхает, умру и потом без вести останусь; Бог один знает, где я тогда буду находиться; ибо Он судит каждого по делам, говоря: „туда его определяю“». Так размышляй на всякий день и ни о чем не заботься, только о грехах своих, и таким образом душа твоя пойдет в смирение и плач и за страшного грешника будешь считать себя и непрестанно источать источники слез.

◊ В потребностях же, одежде, посуде и вещах соблюдай простоту, худость, скромность, – не потому, что не на что купить, а потому, что этим душа смиряется и не удаляется от Бога, – и везде удобно найдет их; и просто сказать: в этом поступай так, чтобы ни в чем не обличала совесть.

◊ Не презирающий всякую вещь, и славу, и телесный покой, и еще самооправданий в чем-либо не может спастись.

◊ Если кто и трудился безрассудно, то есть не внимая себе, таковой не имеет награды от Бога, но даже и прогневляет Его. Как наполняющий худой сосуд водою не может никогда наполнить его, так и молящийся без внимания не получит награды. Требуется не просто проговорить псалом или сотворить молитву, как бы исполнить свой обычный урок; но псалмом и молитвою должно молиться Богу от всего сердца и постоянно в умилении душевном, с чистою мыслию. Бог не требует количества установленных псалмов и молитвословий, а внимает несмущенному и твердому уму нашему. Ибо многие тысячи молитв совершают языком, умом же помышляют суетное, скверное и нечистое; и как Бог услышит и послушает таковых?

◊ Приобрети пост и страх Божий, прими печальный и скорбный вид, то есть стой на молитве умиленно, скромно, и, представляя себя быть пред престолом Божиим и считая себя землею и пеплом, пауком и муравьем, а дело свое – паутиною, чувствуй себя, как судимый, от Бога, преступившим заповеди Его и соделавшим все злое. Ноги должны держать прямо, ступни вместе сжато и не поступать с места на место, руки привычно положить на груди. Подобно тому, как осужденный на смерть предстоит пред судьею, не смея смотреть туда и сюда, так должен и ты стоять пред Богом, Которому ангелы предстоят со страхом и прославляют Его в непрестанных песнях. Ибо недремлющее око день и ночь смотрит, что мы делаем, что помышляем или как живем, на кого возлагаем надежду во всякой скорби и нужде, – на человека ли, или на Его щедроты. А себя считай хуже всякого человека и всякой твари, и дело свое почитай неугодным Богу. Без этого же тайное бесстрашие возбуждает хульно высокоумие. По вере нашей и Бог помогает нам во всякой нужде. Если сильнее надеемся и уповаем, сильнее и Бог помогает нам.

◊ Вспомни от века святых, которых недостоин весь мир, бывших в лишениях, скорбях, гонениях, притеснениях. Ты же какой новый путь хочешь установить, которым думаешь спастись? Если не можешь трудиться по-отечески, то, по крайней мере, по-отечески разумно терпи.

◊ Если кто терпит напраслину или досаждение Бога ради с благодарением, – не малое дело творит. В этом смирение и любовь, чтобы терпеть скорби от брата. Этим одним многие спаслись, особенно этот путь принадлежит юродивым, ибо они много терпят напраслины. Великое дело – юродство Бога ради, ибо оно обнимает все добродетели; из всего житейского они ничего не имеют у себя, только одно терпение всеусердно приобретают и тем все скорби преодолевают.

В нынешнее время лучше этого нет пути ко спасению. Будь глух, нем, слеп и как бы нечувственным ко всему житейскому и от самых людей как безумный уединяйся и считай себя ни к чему не способным, как бы юродивым Бога ради. Желающий быть мудрым и разумным в этом мире, буим (неразумным) пред Богом пусть будет и всем слуга.

◊ В нынешние времена требуется человеку самого себя учить, себе самому внимать во всякой добродетели. Воздыхающий один час о душе своей лучше пользующего весь мир. Каждый, делая что-либо из добродетелей, спасает себя одного; если же кто весь мир спасает, а себя погубит, то какая ему от этого польза? Все мы знаем, как спастись, но по лености не хотим, спасай же себя самого! Не всякий даст ответ в том, что не наставлял других, но те, которым дано; им и должно до смерти страдать и полагать душу свою за стадо; о себе же самом каждый даст ответ.

◊ К братнему недостатку, видя и слыша, относись как слепой, глухой и немой – не видя, не слыша и не говоря, как грубый умом, не понимая, не показывая себя мудрым; но к себе будь внимателен, рассудителен и прозорлив. Если кто, желающий спастись, видя и слыша всякое досадительное слово, не сделает око свое слепым, ухо глухим и язык немым, не может быть без смущения и в душевной тишине.

◊ Когда будешь кем-либо допрашиваться, не допускай себе оправдываться, или противоречить, но скажи со смирением: «Прости меня Бога ради», и остальное молчи.

◊ Не думай, что от брата твоего ты получаешь вред в чем-либо. Само собою без него восстает в нас зло. Если и потерпишь ради будущей награды какую-либо скорбь, то во всем укоряй себя, а не брата. Во всяком деле старайся себя укорять, показывая и считая себя, что ты земля и в землю опять отойдешь. Приобрети навсегда три слова: «прости, благослови и помолись за меня грешного».

◊ Никого не спрашивай о какой вещи, которая тебе не нужна.

Навыкни говорить о каждом человеке добро, а себя уничижай. В этом – великое смирение, возводящее душу из ада, отсечение страстей и великая победа и оружие против диавола. Господь Бог да укрепит нас терпеть напраслину.

◊ Если кто привыкнет убегать или избавляться от скорбей, или переходить с места на место, или выбирать время, и тогда начинать подвизаться, таковой во все дни своей жизни не найдет места и времени для получения пользы.

◊ Должно взирать и надеяться на милость Божию и вспоминать от века преславные чудеса Его и помощь надеющимся на него угодникам Его, что ни в какой нужде и скорби не оставляет Бог и никогда выше силы нашей не попускает искушение, и посему должно нам с благодарением, ради Бога и будущих вечных благ, мужественно нести свой крест – терпеть все скорбное в данном времени и месте. По слову апостола: «многими скорбями должно нам войти в Царство небесное» (Деян. 14, 22); этим узким скорбным путем придем в высочайшее совершенство терпения и на всяком месте не лишимся полезного, но получим его милостью Божией и не потеряем напрасно время нашей жизни.

◊ Подобает подвижнику, рабу Божию, быть крепким при всякой скорби, положить свое сердце как бы на твердыне, а не быть, как вода, слабым. Жизнь эта, как колесо вертящееся, не постоянна и не стройна; иногда бывает для человека благополучие, некоторый почет, к сему не прилагай сердца; иногда бывает гонение от людей – тогда не печалься; иногда от бесов скорби, нападения, страсти – тогда не скорби. Все это приходит нам и попускается Богом для нашего спасения, и опять отходит, как устроит благодать Его, чтобы наказать и помиловать нас.

◊ Если хочешь не гневаться на оскорбителя твоего, то прилежно от всего сердца молись о нем Богу и дай ему какой-либо подарок, или малое утешение; иногда сам приди к нему, когда увидишь, что он опомнился от гнева, и поговори о прощении греха, узнай причину и показывай ему еще большую любовь; при встрече предупреждай его низким поклоном, и каждому говори о нем, что он добр; ничто так не возбуждает гнев у него, как укорение его оскорбителем, и отвращение от него, и заодно злословие его, потому что слышащий может передать ему о всем.

◊ Храни себя с великою осторожностью, потому что на всякий час ходишь среди страстей и сетей: повсюду окружают страсти, везде расставлены сети, да не будешь чрез страсти и сети привлечен врагом в его волю.

◊ Великая нужда настоит и необходимость бороться плотяному человеку с бесплотным, одному с тьмой врагов; много слез, много терпения, многого страдания и опасения и тысячи глаз всюду требуется. Ибо злобно, подобно льву, возлетают на нас злохитрые духи; они погубили бы нас, если бы не был с нами Господь. Многоопытны они в искусстве уловлять, более чем семь тысяч лет, без сна, пищи и отдыха всегда, на всякий час всеми способами ищут нашей погибели, со всякою хитростью и с великим старанием. В одном оказавшись бессильными, умышляют другое, также начинают иное и высматривают другое и кругом рыскают, где бы найти дверцы войти и оттуда начать борьбу и как бы напакостить и наделать зла.

◊ Разве возможно, чтобы, упитываясь, предаваясь сну, лежанию и постоянно утешаясь, и при этом получить спасение?

◊ Если желаем быть настоящими воинами Царя небесного и не ложными соучастниками, то удалим от себя всю молву и привязанность ко всему земному, от чего возникают умственные испарения и как туманом темным покрывают душу. Сбросим с себя всякое нерадение и малодушие, и женственную слабость, и так противостанем бесовскому коварству, потрудимся в молитвах и прочих добродетелях со всем усердием и силою, душою, умом, подобно тому, как кто-либо быстро бежит дорогою, не оглядываясь.

◊ Такова хитрость у лукавых бесов: они постоянно заняты нами; как сторожа подмечают наши наклонности и пожелания; о чем мы думаем и что любим, чем заняты помимо их; и какую страсть замечают в нас, к тому нас и побуждают, такие и расставляют нам сети; таким образом мы сами возбуждаем против себя всякую страсть и бываем причиною ее. Потому бесы ищут в нас повода, что чрез свою наклонность и пожелание мы скорее запутаемся. Они не принуждают нас к тому, чего мы не желаем, от чего отклоняем ум, с чем не соглашаемся по своей воле; они понемногу испытывают нас: не примем ли какую-либо страсть, и уже к нашему желанию и усердию присоединяют свои козни; ибо собственно нам принадлежит повод ко греху – пристрастие, слабость и небрежность, – не отсекаем начало каждой страсти.

◊ Неумеренный сон, леность, безвременное ядение бывают причиною входа бесов. Пришедши, они прежде всего толкают в двери сердечные, то есть тайно, как воры, влагают помысл и замечают: есть ли сторож, или нет, то есть принят ли будет помысл, или нет; если принят, тогда начинают производить страсть и побуждать к ней и окрадывать духовное богатство.

Если они найдут сторожа в сердечных дверях, то есть когда кто привыкнет уничижать и отгонять их помыслы, отвращаться умом начального мысленного прилога, имеет свой ум глухим и немым к лаянию их, то есть ничуть не соглашающимся с ними, – то таковому они не могут сделать пакости, так как ум у него трезвится.

◊ Если же враги, воздвигая все это, никак не могут удержать и отвратить от подвига твердой души и непоколебимого воина Христова, страстотерпчески положившего свое основание на камне веры, так что и реки скорбей своим устремлением не поколеблют его, тогда они обкрадывают его кажущимся добром неким, считая удобнее под видом добра поднести нечто свое, и таким образом лишают настоящей совершеннейшей добродетели, молитвы и подвига.

Так принуждают нас творить духовные беседы, ради любви, учить людей или прибавлять что-либо в пище, ради друга или для праздника усладить несколько, ибо знают, льстивые, что от сластолюбия пал Адам; прежде начнут помрачать умную чистоту и внимание к себе, и таким путем внезапно ввергают в ров любодеяния, или в какую-либо другую страсть. Если и таким образом не поколебают трезвящегося умом, то вооружаются ложными привидениями, возбуждают людей и сами с ними вооружаются, оскорбляя и смущая его разными болезнями.

Если и так не победят, то борят высокоумием, влагают помысл, что он свят, говоря ему тайно: «Сколько скорбей претерпел». Бесы, как хитрый ловец, когда первые средства их окажутся бессильны, тогда оставляют их, отходят, скрываются и представляются побежденными.

Смотри же, человек, внимай, не плошай, они и до гроба твоего не отойдут, но приготовляют большую засаду, высматривают внимательно, каким образом снова начать и восстать, ибо не отдыхают.

Когда теплота усердия остынет у подвижника, то они тайно, приготовив какую-нибудь сеть, опять приходят и расстилают, и ловят.

◊ Ищи в себе причину всякой страсти и, найдя, вооружись и выкопай корень ее страдальческим мечом: если не искоренишь, опять пустит отростки и возрастет; без сего средства не можешь победить страсти, прийти в чистоту и спастись.

Посему должно, если желаем спастись, отсекать первоначальный прилог помысла и пожелания всякой страсти; побеждай малое, чтобы не впасть в великое, и все последующее победишь этим одним.

◊ Бог попускает обуреваться бесовскою бранью или какою-либо другою упорною страстью за гордость и высокоумие, когда кто считает себя святым, или крепким и на себя надеется, а над слабейшими превозносится.

Пусть таковой сознает свою немощь, познает Божию помощь и вразумится, что без Божией помощи он ничего не может делать, и смирит свой помысл.

Или опять попускает это, как наказание за грехи, чтобы покаялись и были опытнее в подвиге; или же – ради венцов за победу.

◊ Чем ты побежден, от чего страдаешь, против того прежде всех страстей и вооружись и на то употреби все свое усердие.

Всякая страсть и страдание побеждается несомненною верою, сердечным трудом и слезами, горячим усердием и быстрым устремлением противостоять настоящей страсти, – это есть высокое и похвальное отеческое борение.

◊ Бесы очень боятся шести добродетелей:

1) алкания,

2) жажды,

3) молитвы Иисусовой,

4) крестного изображения, – кто хорошо изображает крест на себе, на лице своем,

5) частого причащения пречистых Тайн Христовых – кто достойно причащается

– и

6) несомненной надежды на Бога. Нет страшнее сего оружия против бесов.

◊ Когда найдет на тебя искушение по попущению Божию, как то: нагота, болезнь, голод или какое-нибудь другое искушение для твоего тела, даже пролитие крови ради Бога, то терпи во славу Божию, в надежде на Бога милостивого, чтобы с дерзновением и непостыдно сказать: «проидохом сквозе огонь и воду, и введе ны в покой».

◊ Если хочешь, человек, узнать в чем-либо волю Божию, скажу тебе кратко: в продолжении всего твоего подвига, во всяком деле присоедини, по силе твоей, скорбь ради Бога; вот воля Божия благая; ибо и малая скорбь ради Бога лучше великого дела без скорби. А мало-помалу послаблять себе, это – не от Бога, а от бесов.

◊ Если мы немощны и не в силах подвизаться, то приобретем смирение, благодарение и молитву Иисусову; если же здоровы, то должно нам понуждать себя до изнеможения; и так мало-помалу укрепится сердце наше и научится терпению и добродетелям. Иначе же спастись нельзя.

◊ Спор, хотя и о добром деле, есть противоречие.

◊ Если не имеешь в душе умиления, то знай, что имеешь горделивость или гнев на кого-либо, или много ешь, пьешь, спишь, или предался рассеянности и попечению, это не допускает душу умилиться.

◊ А кто надолго остается в лености, или впал в великий грех, или нерадит о страсти, в которой находится, от такового отходит Святой Дух.

◊ Начало послушания – совершенное отвержение своей воли и оправдания, отвержение своего тела. Не легок подвиг покорить свою волю и свой нрав; но не может кто-либо спастись без отвержения своей воли, хотя бы и усердно подвизался; ибо наша воля и наш нрав, как медная стена между нами и Богом.

Не можем приблизиться к Богу, пока не оставим своего нрава и воли.

◊ Всякое доброе и худое дело чрез навык растет, обычаем (привычкою) укрепляется; при всяком деле помни об этом.

◊ Вопрос: по чему можно узнать, Божие ли благоволение или вражеское искушение, когда случится доброе дело сомнительное, то есть один помысел побуждает сделать его, а другой, напротив, препятствует ему?

Ответ: враг имеет обыкновение скрывать истину и смешивать добро со злом. Но по чему можно узнать истину? Божие благоволение во всех наших намерениях кротко, благонадежно и несомненно; не только в добром деле нашем, но и в беззаконии нашем Бог с кротостью долготерпит и ожидает нашего покаяния. А по чему узнать вражий прилог? Враг обыкновенно препятствует нам и отвращает нас от добра. Однако же, если в чем-либо, по-видимому добром, ум смущается и расстраивает нас, отгоняет страх Божий, лишает спокойствия, так что без всякой причины сердце болит и ум колеблется, то знай, что это вражий прилог, и отрини его. Вражие – возмутительно, неспокойно и сомнительно для ума во всех наших намерениях. Нерасположению сердца нашего должно верить во всем, но рассудивши, полезно ли нерасположение. Когда же ум наш стеснен от врагов помыслами и омрачением, тогда должно совершенно оставить всякую мысль и рассуждение, ибо не знаем мы истины, пока ум не очистится молитвою, ибо тогда помышления, как мутная вода, поднимаются в уме, или, как облако, блуждают, и душевные чувства ко всему бывают нечувствительны. Посему желающий узнать истину пусть побуждает себя долгое время на горячую молитву и на желаемое дело, во время молитвы не может враг скрыть истины, так как тогда он не имеет власти; на деле можешь испытать истинность такой веры. Богу нашему слава вовеки. Аминь.

◊ Ничто не случится с нами помимо промысла Божия и устроения Его. Но судьбы Божии непостижимы, и посему должно в терпении спасать свои души, и претерпевый до конца спасется чрез Христа Иисуса, Господа нашего, Емуже слава, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

◊ Умоляю и увещеваю вас, возлюбленные мои отцы, братия, чада, в следующем: возлюбиши Господа твоего от всей души твоей и всем сердцем твоим, будь справедлив и правдив, покорен, головой вниз поникнут, а умом к небу обращен, имей умиление к Богу и людям, будь утешителем печального, терпелив в искушении и недосадителен, щедр, милостив, кормитель нищих, странноприимчив, печален ради грехов, радостен о Боге, алчен и жажден, кроток, терпелив, не славолюбив, не златолюбив, друголюбец, не лицемерен, не горделив, трудолюбив для Бога, молчалив, в ответах приятен, усерден в посте, частых молитвах, бдениях и псалмопениях, разумен; не осуждай всякого человека, но зазирай себя, – и будешь за все это чадо Евангелия, сын воскресения, наследник жизни во Христе Иисусе, Господе нашем, Емуже честь и держава, и поклонение со Отцем, и Пресвятым Духом, ныне, и присно и во веки веков. Аминь.

Как можно спастись мирянину?

Советую вам прилежнее читать Божественное Писание и учения святых и богоносных отцов наших, которым дано благодатью Пресвятого Духа разумети тайны Царствия Божия, то есть истинный смысл Священного Писания; в их духопросвещенном учении вы найдете все, что нужно ко спасению.

И я грешный, по скудоумию моему, отвечаю на вопрошение ваше: Бог премилосердый соделывает наше спасение православной верой, добрыми делами и Своей благодатью.

Православная вера есть та, которую содержит едина святая, соборная и апостольская Церковь Восточная; без этой веры православной никак нельзя никому спастись.

Добрые дела – это Евангельские заповеди, без исполнения которых, как и без веры, также невозможно никому спастись.

Вера православная без добрых дел мертва, и дела добрые без веры также мертвы.

И должно знать, что Христос Спаситель, истинный Бог наш, Который хощет всем человеком спастися, поставил в закон добрые дела, то есть Свои спасительные заповеди Евангельские, равно всем православным христианам, как монахам, так и мирянам, живущим с женами и детьми, и требует от всех православных христиан самого прилежного их исполнения, потому что Его святые заповеди не требуют больших трудов телесных, а одного доброго произволения души: иго бо святых Его заповедей благо и бремя делания их легко есть (см.: Мф. 11, 30).

Святые заповеди Христовы, при помощи благодати Божией, легко может исполнять всякий православный христианин, какого бы он ни был звания, пола и возраста: и старый и юный, и здравый и в немощи лежащий, лишь бы было к тому расположение души.

Поэтому-то те, кто преступает их и не кается, в страшное второе пришествие Христово будут осуждены вместе с бесами на муку вечную.

Таковы заповеди о любви к Богу и ближним, о кротости и смирении, о мире со всеми и терпении, о том, чтобы от сердца прощать ближнему обиды, никого не осуждать, не иметь ненависти, любить врагов, творить по силе милостыню и душевную, и телесную и понуждать себя со всем усердием исполнять все прочие заповеди Христовы.

А больше всего любить Бога всем сердцем своим, и всей душой своей, и всею крепостью своей, и всем помышлением своим, и ближнего своего как самого себя; и подражая кротости Христовой, до крови подвизаться против страсти гнева.

А жить в мире со всеми столь необходимо, что Господь счел нужным не раз повторить Своим святым ученикам и апостолам: мир вам; мир оставляю вам; мир Мой даю вам. И где мир Христов, там и Сам Христос; а если в душе нет мира, то нет там и Христа.

И терпение необходимо для спасения; Христос говорит: «в терпении вашем стяжите души ваша»; а терпеть надобно не до известного только времени, а до самой смерти: «претерпевший до конца, той спасен будет».

Кто от всего сердца прощает ближнему согрешение его, тому и Бог прощает согрешения его.

Кто не осуждает ближнего, тот и сам не будет осужден от Бога.

А смирение, которое есть основание всем заповедям Евангельским, так необходимо для спасения, как дыхание для жизни: как без дыхания нельзя жить, так без смирения невозможно спастись. Различным образом спасались святые Божии, но без смирения никто из них не был спасен, да и невозможно это.

Поэтому, кто хочет спастись, тот от всего сердца должен считать себя пред Богом за грешника, самого грешного из людей, хуже всякого создания Божия, вменять себя за прах и пепел и в тайне сердца своего укорять себя за все, и винить только себя одного во всяком согрешении своем.

Исполняя таким образом в смирении сердца все заповеди Евангельские, часто молясь Богу с сокрушением сердца о прощении грехов своих, человек сподобляется милости Божией и прощения грехов, и посещает его благодать Божия, и спасается он милостью Божией несомненно.

Кроме того, православный христианин должен соблюдать еще и заповеди церковные. Они также необходимы для спасения.

Таинство покаяния состоит в том, чтобы раскаяться пред Богом в своих грехах, бросить их и положить твердое намерение при помощи Божией к ним не возвращаться. Потом пред отцом духовным как пред Самим Богом исповедать все свои согрешения и получить от него разрешение в них. Приготовлять себя к причащению Божественных Тайн должно постом, умилением, чистосердечным исповеданием грехов, совершенным примирением со всеми, выслушанием в назначенное время по обычаю христианскому всего правила церковного, а приступать ко святому причащению со страхом и трепетом, с верой и любовью, с поклонением, единому Богу подобающим.

О том, как вести себя в семействе, равно и о других обязанностях христианских, самое полное наставление можно найти в богодохновенных писаниях святого Иоанна Златоуста и других святых мужей, читая их книги со страхом Божиим и должным вниманием.