Святые древнего Крыма

Работа митрополита Иоанна «Святые древнего Крыма» – публикация из творческого наследия Владыки – предназначена для широкого круга читателей. Написана в яркой, доступной для каждого человека форме. Даже далекие от церкви люди найдут для себя в этой книге много интересного и поучительного, ведь речь идет о первых веках христианства. Автор – видный богослов и крупный геолог, знающий эту землю не понаслышке.

На старом Ливадийском кладбище похоронен отец Владыки Иоанна – Николай Антонович Вендланд. На городском кладбище Симферополя у храма Всех святых покоится его духовный отец – митрополит Симферопольский и Крымский Гурий (Егоров, умер в 1965 г.). Рядом с могилой Владыки Гурия была и могила любезного им обоим архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого, умер в 1961 г.), причисленного к лику святых 21 марта 1996 года. Мощи его почивают в Троицком кафедральном соборе города Симферополя, в котором служил архиепископ Лука, а после его кончины – и митрополит Гурий. В Крыму прошло несколько лет детства Владыки Иоанна. На протяжении всей жизни он вновь и вновь возвращался на эту землю. В Крым Владыка приезжал поклониться родным могилам, послужить в крымских храмах, полюбоваться природой, побывать на археологических раскопках, в древних пещерных городах. Вот что писал об этом митрополит Иоанн в 1971 году: «... На этот раз я увидел в Крыму кое-что такое, чего раньше не видел совершенно. Это – фантастические белые скалы, в которых на высоте 300–400 метров над дорогой вырублены пещерные города. Когда-то, в 1-ом тысячелетии от Р[ождества] Х[ристова] их населяли монахи. Теперь кое-где отдельные глыбы скал обвалились вместе с келиями, и потому можно легко войти в эту келию, посмотреть в ее круглое окно (также вырубленное в скале), увидеть углубления для икон, посмотреть на копоть от лампады, теплившейся под сводом такого углубления, осмотреть следы железных гвоздей, которые, вероятно, поддерживали полки с книгами. Но такой осмотр меня, конечно, мало удовлетворил. Мне хотелось добраться до самого города. И вот, в Тепе-Кермене нам это удалось. На совершенно неприступную с виду гору удалось сзади подняться на автомобиле. Мы остановились на травянистом склоне. Отдельные одинокие деревья: кизил, дикие яблони и груши, терн – украшали этот склон, образуя подобие некоего рая. Еще 100–150 метров по вертикали и по очень скользкому склону – и мы у скал. Множество келий, залов, алтарей (типичный для алтаря полусвод, врата и углубление, где стоял престол!) пронизывали скалы, как соты в улье. Наверху – хранилище (для зерна? для воды? или для вина?). У края – бездна. Как жили здесь эти подвижники? Каждый глоток воды – драгоценность. Каждая горсть зерна – неимоверный труд. Между тем пещеры еще дышат высоким взлетом духа. Кто были эти люди? Монахи? А может быть, целое племя христиан с семьями? (пещеры как бы подразделяются на группы вроде современных трехкомнатных квартир). Какой труд и какой инструмент употребили они, чтобы выбить в известняке (белом и довольно мягком, но все-таки – в камне) свои высокие жилища!».

Владыка митрополит Иоанн еще не раз приезжал в Крым, работал в архивах Симферопольского музея, очень много общался с геологами и археологами на раскопках древнего Херсонеса.

Крым в первые века нашей эры был окраиной обширной Римской империи, куда языческие правители ссылали христиан.

История написания Владыкой митрополитом Иоанном работы «Святые древнего Крыма» поражает своей промыслительностью. Дело в том, что написать о святых Крыма мечтал его духовный отец – митрополит Гурий. Но не смог. Сохранились его отдельные выписки. В письме своему другу в 1975 году Владыка писал: «…и вот, читая эти материалы, я прилег на диван и слегка задремал. И пришел ко мне Владыка Гурий, так просто и естественно, как, бывало, он входил в комнату, где мы работали, и смотрел в то, что я читаю, со спокойным интересом. А с ним, несколько сзади, было еще очень большое и спокойное лицо. Когда я проснулся, я стал думать, кто же был второй? И я интуитивно, примерив многих возможных, почувствовал, что это был сам святой Климент, папа Римский (дата мученической смерти 101 год нашей эры). Как это интересно, правда?».

Работу «Святые древнего Крыма» Владыка Иоанн написал в Ярославле, посвятив ее 1000-летию крещения Руси.

В письме к другу от 7 ноября 1988 года Владыка писал: «... День моей жизни склонился к вечеру. Но в лучах этого вечера я получил великую радость признания: четыре раза мое имя появилось, как подпись, под статьями в изданиях Московской Патриархии. В «Журнале Московской Патриархии» опубликована работа «Святые древнего Крыма». Сколько я там бывал, сколько пещер посетил, сколько копался в развалинах Херсонеса!».

На этой земле было великое множество подвижников благочестия, имена которых известны лишь Богу. Книга Владыки митрополита Иоанна «Святые древнего Крыма» дает описание жизни канонизованных святых. Весь сонм Крымских святых сделал эту землю святой для христианства.

Жития святых начались со сказания о христианских мучениках. Они часто писались «нотариями» – должностными лицами, ведущими протоколы суда римских властителей над христианами (равно как и при всяких судебных процессах). Затем Жития пишут сами христиане, и они входят в состав книг, употребляемых при церковном богослужении. В этом случае они расположены в календарном порядке и могут быть краткими – Синаксарии, или пространными – Четьи-Минеи.

В X веке византиец Симеон Метафраст составил большой сборник Житий, послуживший образцом для последующих составителей. В XVII веке митрополит Макарий составляет «Великие Четьи-Минеи» (12 томов). В начале XVIII века закончил свои «Жития Святых» Святитель Димитрий Ростовский. В конце XIX – начале XX веков эти Жития научно проверены, дополнены многими историками, в том числе В.О. Ключевским, и переизданы. Были и другие издания Житий. В 1977–1979 гг. Московская Патриархия издала Жития Святых в календарном порядке в своей «Настольной книге священнослужителя» (том 2 и 3).

Кто посещал Бахчисарай и поднимался вверх по долине Чуруксу, тот видел на отвесных скалах яркие фрески. Там находится пещерный храм Успенского монастыря.

Успенский монастырь – естественный центр так называемых «пещерных городов» Крыма, интенсивно населяемых христианами – почитателями икон, которые бежали на периферию Византийской империи, в частности в Крым, во время господства ереси иконоборства (VIII век).

«Уничтожив высокую культуру местных племен, поработив население, татаро-турецкие феодалы превратили полуостров в свое разбойничье гнездо – Крымское ханство» (1). Но и тогда, в XVI веке, Успенский монастырь продолжал оставаться центром Православной Церкви в Крыму и резиденцией митрополита (2).

Успенский монастырь основан около VIII века и существовал до 1921 года (1). На фресках изображена Пресвятая Богородица, по обеим сторонам Которой предстоят Херсонесские святители: Ефрем, Еферий, Евгений. Затем идет углубление, обрамленное небольшими витыми колоннами. В этом углублении, в масштабе вдвое меньшем, – образ Богоматери с Христом на руках и два ангела по сторонам Ее. Затем, слева направо, крупные изображения святителей Херсонесских: Василия, Елпидия, Агафодора, Капитона (память святителей 7/20 марта).

Таким образом, посетитель Успенского монастыря в лице святителей Херсонесских видит эпоху первоначального христианства в Крыму, а рассматривая сам монастырь понимает, что христианство представляло собою в последующее время – до прихода русских в Крым. Наконец, посещая города: Симферополь, Ялту, Феодосию, Керчь и другие – наблюдатель может составить себе представление о состоянии современного христианства в Крыму.

Начнем в историческом порядке повествование о святых Крыма, используя как письменные источники, так и предания, записанные в Житиях. О мученической кончине в Херсонесе священномученика Климента, Папы Римского, сообщают лишь поздние источники и молчат ранние. Например, известный историк IV века Евсевий Памфил (3) ничего не пишет о мученической смерти святителя Климента, равно как и об его пребывании в Херсонесе Таврическом (3); только у Руфина (нач. V века) находим первое свидетельство о мученической кончине святителя Климента (4). О том, что местом мученичества был Херсонес, сообщает писатель VI века Григорий, епископ Турский († 594, католический святой) (5).

Кроме исторических источников, о жизни святых свидетельствуют предания, содержащиеся в Житиях (6). Русские историки, и историки Русской Церкви в частности, по-разному относятся к этим свидетельствам. Широко используют предание Е. Э. Иванов (7), А. Л. Бертье-Делагард (8), Д. В. Айналов (9), а из советских Н. В. Пятышева (10), Е. Г. Суров (11).

Скептической точки зрения придерживаются из дореволюционных авторов А. А. Шахматов (12), Е. Е. Голубинский (13), М. Франко (14), а из советских авторов – В. Ф. Мещеряков (15). Одним из ранних источников является труд В. Кандараки (16), а также Крымский сборник (17), труд А. Лебедева (18) и труд архиепископа Макария (19). Одним из новейших авторов является П. Надинский (20).

Его имя находим в Священном Писании Нового Завета. Господь Иисус Христос, по свидетельству святых евангелистов Матфея и Марка, призвал Симона (будущего Петра) и брата его Андрея. Призвание их произошло на берегу Галилейского озера в тот момент, когда братья закидывали сети в воду. Господь сказал им: Идите за Мною и обещал: – Я сделаю, что вы будете ловцами человеков (Мк.1:17). Эти слова так сильно подействовали на братьев, что они, тотчас оставив свои сети, последовали за Ним (Мф.4:18–22; Мк.1:16–18).

Далее мы узнаем, что братья Симон и Андрей жили в одном доме (Мк.1:29). Святой апостол и евангелист Иоанн Богослов сообщает, что святой апостол Андрей раньше своего брата Симона Петра пришел к Господу Иисусу: ...Андрей, брат Симона Петра. Он первый находит брата своего Симона и говорит ему: мы нашли Мессию, что значит: Христос; и привел его к Иисусу (Ин.1:40–42). Это евангельское свидетельство и дает основание святого апостола Андрея называть Первозванным.

Призвание рыбаков, описанное у святых евангелистов Матфея и Марка, и приведение к Господу Андреем брата своего Петра случилось, как естественно предположить, почти одновременно.

Думаю, то, что записано у святого евангелиста Иоанна, было первым знакомством братьев со Христом, а то, что у святых евангелистов Матфея и Марка, – решительным изменением жизни обоих братьев.

Из Евангелия Иоанна Богослова мы узнаем, что святой апостол Андрей, до того как прийти к Христу, находился среди учеников святого Пророка Иоанна, Крестителя Господня (Ин.1:35,40). Именно это дало основание русскому художнику Александру Иванову на своем знаменитом полотне «Явление Христа народу» изобразить за фигурой святого Пророка и Крестителя Господня Иоанна апостолов Петра, Иоанна, а также Андрея как его учеников.

Святой Андрей был близок ко Христу, но не в такой степени, как Петр, Иаков и Иоанн – свидетели Преображения Господня и Гефсиманской молитвы.

У святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова также сказано, что когда некоторые эллины просили у апостолов предоставить им возможность видеть Господа Иисуса, то сначала они обратились к Филиппу. Филипп пошел с этим вопросом к Андрею, и потом оба – Филипп и Андрей – обращаются к Господу Иисусу (Ин.12:20–22). Такая последовательность: эллины – Филипп – Андрей – Христос – показывает приблизительное положение всех перечисленных лиц по их близости к Господу.

Имя святого Андрея стоит четвертым в списке апостолов, приводимом в книге Деяний (Деян.1:13), описывающей пребывание близких к Господу Иисусу Христу лиц в Иерусалиме в ожидании обещанного Им сошествия Святого Духа.

Далее о святом апостоле Андрее повествует предание. Получив, как и другие апостолы, дар Святого Духа, святой апостол Андрей пошел проповедовать Христа, распятого и воскресшего, в другие страны. Он прошел Малую Азию, побережье Черного моря и Крым. Естественно предположить, что проповедь святого апостола Андрея была небезуспешной и христианство началось в тех землях, в которых он был, уже с 1 века по Р.Х.

Кому проповедовал святой апостол Андрей в Крыму? Многонациональный Крым не был единым. На берегу моря находились греческие города-республики, зависимые от Рима, – Херсонес, Пантикапей (Керчь), Феодосия. В горах Крыма жили тавры – народ, хранивший свою самобытность, враждебный грекам, по уровню культуры живший в бронзовом веке, но знавший животноводство и сельское хозяйство. Киммерийцы – народ восточного Крыма, возможно, одно из племен тавров, и, как предполагают, более древний. С севера в Крым проникали скифы, аланы и готы. Аборигены Крыма тавры, по-видимому, ассимилировались с этими народами.

Посетив Крым, святой апостол Андрей пошел на север. На Киевских горах, над Днепром, он произнес свое знаменитое пророчество: «... на этих горах воссияет благодать Божия ...». Далее он достиг Новгорода, прошел Скандинавские страны и даже Шотландию. Во всех этих странах сохранились предания об его апостольском пути. Потом он вернулся в Рим и снова пошел на восток. В тогдашней Фракии, в небольшом селении Византий, он основал христианскую Церковь, которой затем было суждено стать крупнейшей Православной Церковью – Константинопольской.

Таким образом, святой апостол Андрей явился отцом и русского, и крымского Православия. Первые семена веры были брошены им самим во время апостольского путешествия, а довершено начатое основанной им же Византийской Церковью. Поэтому апостол Андрей – наш русский апостол, и через свои подвиги, и через основанную им Византийскую Церковь.

Святой апостол Андрей пострадал за Христа в греческом городе Патры. Он обратил большинство народа ко Христу и совершил много чудес. Он говорил и с правителем города Эгеатом, проповедуя ему силу крестных Христовых страданий и Воскресение Господа Иисуса Христа, открывающее нам блаженство Вечной Жизни. Но Эгеат не обратился ко Христу. Он приказал распять апостола. Для этого приготовили особый Х-образный крест. Чтобы продлить мучения святого, правитель велел привязать его руки и ноги к этому кресту, но не пронзать их гвоздями. Горожане собрались вокруг распятого апостола Андрея, и он в течение двух дней благовествовал с креста святую веру. Толпа столь сострадала апостолу, что Эгеат, боясь народного возмущения, приказал снять апостола с креста. Но святой уже чувствовал, что исполнена мера его трудов, и взмолился ко Господу Иисусу Христу, чтобы Он удостоил его крестной смерти. Молитву его Христос исполнил: руки воинов не повиновались, когда они пытались развязать веревки, привязывающие апостола. С молитвою «Господи, Иисусе Христе, прими дух мой» святой апостол Андрей скончался. Дивный свет осиял крест и распятого на нем мученика. Это произошло в 62 году от Р.Х.

Проповедь святого Андрея не пропала даром. Она хранилась в киевских преданиях вплоть до Крещения при святом князе Владимире. А в Крыму новое распространение веры произошло в результате деятельности и мученической кончины священномученика Климента, Папы Римского, ученика святых апостолов Петра и Павла.

Святитель Климент принадлежит к числу мужей апостольских, то есть тех, кто имел непосредственное общение с кем-либо из святых апостолов и в своей деятельности – через писания или труды по устроению Церкви – приближался к ним.

Он родился в I веке по Р.Х. в Риме (21–22), в знатной семье, получил отличное образование. По отцовской линии его род вел происхождение от древних римских царей, а по матери святитель был в родстве с римскими императорами Августом и Тиберием (II век). Отец его Фавст и мать Матфидия были язычниками и приняли Святое Крещение только в конце своей жизни. Случилось так, что молодой Климент жил в Риме около двадцати лет один, но будучи обладателем огромных богатств и имея при себе достаточно служителей, он скорбел душой, так как не знал, где находятся его родители и два младших брата Фавстин и Фавстиниан. Из мрака скорби его вывела беседа с христианином, который рассказал ему о пришествии в мир Сына Божия, чтобы даровать всем верующим в Него надежду и Жизнь Вечную. Святитель Климент решил отправиться в Палестину, где недавно совершил свой крестный путь Спаситель. В Кесарии Палестинской святитель Климент встретил святого апостола Петра, стал одним из его учеников и принял от него Святое Крещение. При обстоятельствах совершенно исключительных нашли друг друга все члены семейства Фавста, и все они стали христианами, приняв Крещение от святого апостола Петра. Святой Климент стал его постоянным спутником. Незадолго до своих страданий святой апостол Петр рукоположил святителя Климента во епископа города Рима. После мученической смерти апостола и кончины ранее рукоположенных епископа Лина (67–76 годы) и святителя Анаклета (76–88 годы) святой Климент занял римскую кафедру, сделавшись, таким образом, третьим (не считая святого апостола Петра) Папой Римским (с 88 по 97 год). Его милосердие, добродетельная жизнь и молитвенный подвиг обратили многих ко Христу.

В один из праздников Пасхи были крещены сразу 424 человека, среди них были люди самые разные по своему общественному положению: рабы, правители и члены императорской семьи. Успех его деятельности на кафедре Рима привлек внимание язычников, и некто Торкутиан стал возмущать народ против святителя Климента и христиан. Дело дошло до правителя города Мамертина, который призвал к себе святителя Климента и, напомнив ему об его происхождении из благородного рода, указал на то, что из-за него возмущается народ. Святитель ответил правителю: «Прикажи им замолчать, чтобы, когда наступит тишина, можно было спокойно говорить о важном деле спасения и обратиться к поискам Истинного Бога, Которому с верою должно кланяться» (22). И он начал свою проповедь о Христе. Проповедь святителя Климента произвела большое впечатление на епарха Мамертина, который не нашел в святом Клименте никакой вины. Однако по долгу службы Мамертин послал доклад императору Траяну (98–117) о том, что на Климента восстал народ с обвинением в непочитании римских богов, но свидетельств для обвинения против него не имеется. Император ответил епарху, что Климент должен принести жертву богам, в противном случае его следует сослать как раба в Херсонес Таврический. Климент без колебания избрал второе. Епарх напутствовал святителя Климента словами: «Бог, Которому ты служишь всем сердцем, да поможет тебе в твоем изгнании» (22).

Многие христиане из римской паствы добровольно последовали за ним в Херсонес. Святой Климент прибыл в Херсонес Таврический и нашел здесь более двух тысяч христиан, осужденных, как и он, тесать камни в горах.

Вблизи Херсонеса находился город Инкерман¹ – месторождение строительного камня. Древние разработки камня, сохранившийся доныне пещерный город и церковь находятся над городом. Римский епископ и в положении раба действовал как архиерей. В скалах Инкермана в ходе работ по ломке камня образовались пещеры. Одну из них святитель Климент расширил и устроил в ней церковь.

Духовная сила, присущая святителю Клименту, по благодати Божией объединила вокруг него всех христиан, как узников, так и свободных.

Работающие в каменоломнях страдали от недостатка воды. Святой предложил своим собратьям сообща помолиться, чтобы Бог извел воду из источника у каменной стены. Во время молитвы святителю Клименту явился агнец на камне. Когда святитель Климент ударил кайлом по месту, указанному агнцем, открылся источник вкусной и чистой воды. На этом месте началось массовое обращение язычников ко Христу.

Житие передает, что в Херсонесе к тому времени возникло около 75 церквей. Конечно, это были малые церкви, ибо нельзя было себе представить так много храмов на сравнительно малой территории города.

Святитель Климент посвящал многих отцов семейств во пресвитеры, так что приход и семья во многих случаях были одним целым.

Слух о быстром распространении христианской веры в Херсонесе дошел до императора Траяна, и он послал в Херсонес своего сановника, которому приказал восстановить почитание языческих богов. Сановник, прибыв в Херсонес, убедился в том, что в нем слишком много христиан и что невозможно истребить их всех. Тогда он приказал утопить в море святителя Климента, привязав якорь к его шее. Мученическая кончина святого произошла в 101 году. По местному преданию, он утоплен в море близ устья Черной речки. Но на этом земная история святителя Климента не кончилась. Его верные ученики Корнилий и Фив вместе с верующими усердно молились о том, чтобы явлено было тело святого Климента. По их молитвам море отступило, и люди нашли нетленные мощи святого, почивавшие в подводной пещере, которую затем назвали Ангельской церковью. Ежегодно чудо повторялось. Предание гласит, что в один из дней памяти святого море отступило и собралось много народа к Ангельской церкви. Один отрок не вернулся на берег. Родители считали сына погибшим. Но когда на следующий год море снова открыло Ангельскую церковь и родители вместе с народом пошли поклониться святому, они нашли своего сына живым и невредимым: по свидетельству отрока, старец все это время питал и утешал его. Родители с великой радостью взяли свое дитя, а весь народ прославлял Бога за свершившееся чудо.

В начале IX столетия море перестало отступать, и мощи святого Климента в течение 50 лет были недоступны. В конце 50-х или в 60-е годы IX столетия Крым посетили святые братья Кирилл и Мефодий. В Крым они были посланы византийским императором Михаилом III (842–867) по просьбе хазар, желавших познакомиться с христианской религией. Херсонес Таврический был у них на пути и стал местом подготовки к предстоящей проповеди христианства, к диспуту с язычниками, магометанами и иудеями. Здесь в Херсонесе (Корсуни) святой Кирилл нашел Евангелие и Псалтирь, написанные русскими письменами, и братья познакомились с человеком, говорящим по-русски. Так что через Крым наметилась прямая связь равноапостольных братьев с Русью. Здесь же святые братья узнали о скрытых мощах святого Климента, и у них появилось желание обрести их. По просьбе святых братьев архиепископ Херсонесский Георгий созвал свою паству на всенощное бдение. Собравшиеся молились на берегу моря. Когда наступила полночь, в морских глубинах возник свет, а затем на поверхности моря показалось нетленное тело священномученика Климента. При всеобщем ликовании его мощи были внесены в храм. Следующим этапом проповеди равноапостольных братьев была миссия у хазар. Как известно, она завершилась успешно: правитель хазар, его вельможи и часть народа приняли Святое Крещение. Возвращаясь домой, святые братья снова остановились в Херсонесе. Они взяли мощи святителя Климента и переправили их морем в Константинополь. Но не здесь суждено им было найти упокоение.

К императору Михаилу III и Патриарху Фотию (соответственно 858–867 и 877–886) в 862 году прибыли послы из Моравии с особой просьбой. Славяне в Моравии уже приняли Крещение от католиков, представителей немецкого духовенства, и богослужение совершалось на непонятном для них латинском языке. Они просил дать текст богослужения на их родном, славянском. Император сказал Константину: «Иди туда, ибо лучше тебя никто этого не исполнит» (22). Начался подвиг просвещения славянских народов святыми равноапостольными братьями. Их деятельность встретила сопротивление немецких епископов. Возник конфликт, за разрешением которого обе стороны обратились в Рим. Перед тем как пойти в Рим, Кирилл и Мефодий взяли с собой мощи священномученика Климента. Узнав о том, что братья несут с собой мощи третьего Папы, Папа Адриан II (867–872) вышел им навстречу. Во время торжеств мощи святителя Климента были положены в церкви. Вскоре святой Константин тяжело занемог и был пострижен в схиму с именем Кирилл. Он тихо отошел ко Господу, и был похоронен рядом с гробницей, где лежали мощи святителя Климента. В дальнейшем Папа Адриан II благословил к употреблению за богослужением славянский язык. Так в трогательном единстве Востока и Запада завершились земные события, связанные с прославлением священномученика Климента. Крыму суждено было стать важным звеном в цепи этих исторических событий.

Святитель Климент оставил после себя многочисленные богословские труды.

Из духовного наследия священномученика Климента, третьего Папы Римского, до нас дошли его Послания к коринфянам (23), два Послания к девственникам, «Правила святых апостолов» и «Постановления апостольские».

Первое послание к Коринфянам написано на греческом языке. Поводом к написанию Послания послужили раздоры в Коринфской Церкви, «преступный и нечестивый мятеж», который довел коринфян «до такого безумия», что имя их «подверглось великому поруганию» не только между христианами, но и между язычниками (23, гл. I).

С первых же слов Послания святитель Климент напоминает коринфянам, что они призваны и освящены по воле Божией и что это освящение совершилось через Господа нашего Иисуса Христа (23, гл. I). Но это освящение не окончательный акт – освящение связано с духовным возрастанием. Возрастание также происходит через Господа Иисуса Христа. Поэтому святой Климент пишет: «Благодать вам и мир от Всемогущего Бога чрез Иисуса Христа да умножится» (23, гл. I). «Обратим внимание на Кровь Христа, – пишет Папа Климент, желая обратить коринфян на путь покаяния, – и увидим, как драгоценна пред Богом Кровь Его, которая была пролита для нашего спасения и всему миру принесла благодать покаяния» (23, гл. 7).

В Послании рассеяно много вероучительных истИн.Они не систематизированы, но тем не менее вместе образуют целостную вероучительную концепцию.

Бог соделал Господа Иисуса Христа начатком будущего Воскресения, воскресив Его из мертвых (23, гл. 24). В надежде воскресения мы должны «прилепить души наши» к Богу, «да воспламенится в нас вера Его, и будем помышлять, что все близко к Нему». «Для Бога ничего нет невозможного: невозможно только солгать». «Когда Ему угодно, Он все сделает, и ничто из определенного Им не останется без исполнения» (23, гл. 27). «... Бог все видит и слышит ... куда может кто-либо из нас скрыться от крепкой руки Его? Какой мир примет убежавшего от Него?» (23, гл. 28). Поэтому «приступим к Нему в святости души, поднимая к Нему чистые и нескверные руки и любя кроткого милосердного Отца нашего, Который избрал нас в достояние Себе» (23, гл. 29). «Блаженны и чудны дары Божии... Жизнь в бессмертии, сияние в правде, истина в свободе, вера в уповании, воздержание в святости». Эти дары мы получим, «если ум наш будет утвержден в вере в Бога; если будем искать того, что Ему угодно и приятно; если будем исполнять то, что согласно с Его святою волею, и ходить путем истины...» (23, гл. 35). Этим путем «мы обретаем наше спасение, Иисуса Христа, Первосвященника наших приношений, заступника и помощника в немощи нашей. Посредством Его взираем мы на высоту небес: чрез Него, как бы в зеркале, видим чистое и пресветлое лицо Бога; чрез Него отверзлись очи сердца нашего; чрез Него несмысленный и омраченный ум наш возникает в Чудный Его Свет; чрез Него восхотел Господь, чтобы мы вкусили бессмертного ведения» (23, гл. 36). Так тема о призвании и освящении, совершаемых Богом через Иисуса Христа, разворачивается в целую сотериологическую концепцию. Эта тема завершается главой 58:

«Всевидящий Бог и Владыка духов и Господь всякой плоти, избравший Господа Иисуса Христа и чрез Него нас в народ избранный, да даст всякой душе, призывающей великое и святое имя Его, веру, страх, мир, терпение, великодушие, воздержание, чистоту и целомудрие в благоугождение имени Его чрез Первосвященника и Ходатая нашего Иисуса Христа, чрез Которого Ему слава, величие, держава и честь ныне и во веки веков. Аминь».

Рассмотрим теперь другую тему Послания, которая развивается параллельно с первой. Эта тема отношения Бога к природе. Есть способ обрести Бога, вникая в премудрое устроение природы. Святой Климент нуждается не в этом. Он горячо верит в Бога. Поэтому в своем умозрении он спускается от Бога к природе, веруя, что и через природу Бог открывает людям тайны Своего Царства. Так, призывая коринфян к миру, он указует им и средство примирения – это кротость, в которой рекомендует наставляться от Писания, а затем, размышляя о природе, показывает силу кротости. Вот как он рассуждает: «... обратимся к цели мира... взирая ко Отцу и Создателю всего мира, вникнем в Его величественные дары ... и благодеяния. Воззрим на Него умом и душевными очами, посмотрим на долготерпение Его воли и помыслим, как Он кроток ко всему творению Своему» (23, гл. 19).

«Небеса по Его распоряжению движущиеся, в мире повинуются Ему: и день и ночь совершают определенное им течение, не препятствуя друг другу. Солнце и лики звезд, по Его велению, согласно, без малейшего уклонения проникают на назначенные им пути. Плодоносящая земля, по Его воле, в определенные времена производит изобильную пищу человекам, зверям и всем находящимся на ней животным, не замедляя и не изменяя ничего из предписанного им. Неисследимые и непостижимые области бездны и преисподней держатся теми же велениями. Беспредельное море, по Его устроению совокупленное в большие водные массы, не выступает за положенные ему преграды, но делает так, как Он повелел. Ибо Он сказал: доселе дойдешь и не перейдешь, и здесь предел надменным волнам твоим (Иов 38:11). Непроходимый для людей океан и миры, за ним находящиеся, управляются теми же повелениями Господа. Времена года – весна, лето, осень и зима – мирно сменяются одно другим. Определенные ветры, каждый в свое время, беспрепятственно совершают свое служение. Неиссякающие источники, созданные для наслаждения и здравия, непрестанно доставляют людям свою влагу, необходимую для их жизни... Всему этому повелел быть в согласии и мире великий Создатель и Владыка всего, Который благотворит всем, а преимущественно нам, которые прибегли к милосердию Его через Господа нашего Иисуса Христа, Коему слава и величие во веки веков. Аминь» (23, гл. 20).

Бог не только с кротостью относится к Своему творению, но любит его так, что Сам радуется делам Своим. «Сам Творец и Владыка всего веселится о делах Своих. Он всевысочайшею Своею силою утвердил небеса и непостижимою Своею мудростию украсил их; Он отделил землю от окружающей ее воды, и утвердил на прочном основании Своего хотения, и Своею властию повелел быть ходящим по ней животным. Он также сотворил море и в нем животных и оградил Своим могуществом. Сверх всего этого Он святыми и чистыми руками образовал отличнейшее и по разуму превосходнейшее существо, человека, начертание Своего образа ...» (23, гл. 33).

Примером отношения Бога к природе святой Климент призывает коринфян к кротости и миру. Он призывает их к таким делам, о которых они могли бы радоваться так же; как «Творец и Владыка всего веселится о делах Своих» (23, гл. 33). Рассуждения святого Климента о природе имеют целью исправить Церковь – устыдить коринфян, раздираемых раздорами, примером гармонии в природе. Святой Климент показывает, как через природу Бог открывает человеку тайны Своего Царствия. Так Воскресение Господа Иисуса Христа показывается нам ежедневно в явлениях природы: «Рассмотрим, возлюбленные, как Господь постоянно показывает нам будущее Воскресение, коего начатком соделал Господа Иисуса Христа, воскресив Его из мертвых. Посмотрим, возлюбленные, на воскресение, совершающееся во всякое время. День и ночь представляют нам воскресение: ночь отходит ко сну – встает день; проходит день – настает ночь.

Посмотрим на плоды земные, каким образом происходит сеяние зерен. Вышел сеятель, бросил их в землю, и брошенные семена, которые упали на землю сухие и голые, согнивают; но после из этого разрушения великая сила Промысла Господня воскрешает их, и из одного зерна возращает многие и производит плод» (23, гл. 24). В этих рассуждениях святой Климент подражает Христу Спасителю, Который во многих Своих притчах использовал явления природы для разъяснения тайн Царствия Божия.

В явлениях природы святой Климент находит также образы Второго пришествия Христова. Так же как и его учитель святой апостол Петр (2Пет. 3:3–4), святой Климент упрекает тех, кто сомневается во Втором пришествии, и говорит: «Это мы слышали и во времена отцов наших, и вот мы состарились, но ничего такого с нами не случилось» (23, гл. 23). Он упрекает таких людей, у которых не хватает терпения и слабеет надежда, и пишет им: «Неразумные! Сравните себя с деревом, возьмите в пример виноградную лозу: сперва она теряет лист, потом образуется отпрыск, потом лист, потом цвет, и после этого незрелый, наконец, спелый виноград. Видите, как в короткое время древесный плод достигает зрелости. Скоро поистине и внезапно совершится и воля Господа по свидетельству самого Писания: скоро придет и не замедлит (Евр. 10:37), и внезапно придет в храм Свой Господь, Святой, Которого вы ожидаете» (23, гл. 23).

Наконец, мы возьмем из Первого послания святого Климента к Коринфянам еще одну ярко изложенную тему. Это – тема христианского спасения. Отчасти мы касались ее, когда говорили о том, как святой Климент развил тему освящения по воле Бога через Господа нашего Иисуса Христа. Это, применяя современные термины, как бы объективная сторона спасения. Но что мы сами должны сделать для того, чтобы спастись, – иначе, в чем, по святому Клименту, заключается субъективная сторона нашего спасения?

Беря в пример Авраама и установив, что он был благословлен за то, что «по вере своей творил правду и истину» (23, гл. 31), святой Климент, через ряд библейских примеров, приходит к главному заключению: «Мы, будучи призваны по воле Его во Христе Иисусе, оправдываемся не сами собою, и не своею мудростию, или разумом, или благочестием, или делами, в святости сердца нами совершаемыми, но посредством веры, которою Вседержитель Бог от века всех оправдывал » (23, гл. 32).

Итак, оправдание верою, а не делами! Однако тут же святой Климент говорит: «Что нам делать, братия? Отстать ли от добродетели и любви? Отнюдь нет, не дай Господь, чтоб это сталось с нами; напротив, со всем усилием и готовностью поспешим совершать всякое доброе дело» (23, гл. 23).

Как же примирить эти две рядом лежащие мысли: «мы оправдываемся не делами, в святости сердца нами совершаемыми» и «поспешим совершать всякое доброе дело»? Очевидно, святой Климент имел в виду то, что мы действительно оправдываемся верою, но эта вера такова, что она не может не совершать добрых дел.

Идеалом душевного состояния спасаемых святитель Климент считает то, в котором коринфяне пребывали до начала раздоров: «Все вы были смиренны и чужды тщеславия, любили более подчиняться, нежели повелевать, и давать, нежели принимать. Довольствуясь тем, что Бог дал вам на путь земной жизни, и тщательно внимая словам Его, вы хранили их в глубине сердца, и страдания Его были перед очами вашими. Таким образом всем был дарован глубокий и прекрасный мир и ненасытимое стремление делать добро: и на всех было полное излияние Святого Духа» (23, гл. 2).

Это – состояние спасаемых на земле. Будущие дары Божии – еще больше: «Как блаженны и чудны дары Божии, возлюбленные! Жизнь в бессмертии, сияние в правде, истина в свободе, вера в уповании, воздержание в святости – все это доступно нашему разумению. Какие же дары еще уготовляются ждущим? Творец и Отец веков, Всесвятой, Он Сам знает их величие и красоту. Итак, употребим все усилия быть в числе уповающих на Него, чтобы участвовать в обетованных дарах» (23, гл. 35).

Второе послание священномученика Климента к Коринфянам (23, 24) сохранилось не полностью. Имеющийся сейчас текст разделен на 12 глав. Многие исследователи сомневаются в том, что этот текст принадлежит святителю Клименту Римскому. Читая это Послание, можно прийти к заключению, что состояние Коринфской Церкви еще хуже, чем было прежде: коринфяне начинают забывать Христа, уже не столько раздоры, сколько различные плотские грехи становятся их бедою. Святитель Климент напоминает коринфянам, что спасение они получили во плоти, потому будут и судимы во плоти, а чтобы чистыми прийти на суд, надо плоть свою содержать в чистоте, не допуская плотских грехов.

Впрочем, в одиннадцатой главе Послания повторяется Климентов образ о росте и созревании виноградной лозы, показывающий неизбежность Второго пришествия Христова, и коринфяне, так же как и в Первом послании, ободряются надеждой будущих благ и тем, что они войдут в Царствие Божие и получат те обещанные блага, которых ухо не слыхало и око не видало и на сердце человеку не приходило (1Кор. 2:9), если будут «творить правду перед Богом» (23, гл. 11), но общий тон Послания более грустный, ровный, заметно отличающийся от общего тона Первого послания.

Поскольку Предание приписывает святому Клименту составление «Правил святых апостолов» (25), то сделаем краткий обзор этой очень важной в церковной практике книги.

В «Правилах святых апостолов» перечисляются канонические книги Ветхого и Нового Заветов, к ним причисляются два выше разобранных Климентова Послания и упоминаются «Постановления» (не надо смешивать с «Правилами»), «вам, епископам, мною, Климентом, изреченныя в восьми книгах» (25, прав. 85). Из этого следует, что и все 85 апостольских Правил отредактированы и изданы самим Климентом Римским. Что касается «Постановлений» в восьми книгах, то и сам Папа Климент (автор их) считает, что «не подобает обнародовати пред всеми ради того, что в них таинственно» (25, прав. 85).

Шестой Вселенский Собор решил совсем не принимать во внимание «Святых апостол Постановления, чрез Климента преданные, в которые некогда иномыслящие, ко вреду Церкви, привнесли нечто подложное и чуждое благочестия, и помрачившее для нас благолепную красоту Божественного учения» (VI Вселенский Собор, прав. 2). Но тот же Собор принял «утвержденные бывшими прежде нас святыми и блаженными отцами, а также и нам преданные, именем святых и славных апостолов, 85 правил» (там же).

Итак, «Правила» приняты, а «Постановления» отвергнуты. Относительно авторства «Правил» Шестой Собор выражается очень осторожно. Об авторстве вообще не говорится, а не только о том, что они нам переданы отцами «именем святых и славных апостолов».

Два Послания Климента к Коринфянам были в числе канонических книг Нового Завета только по списку, предлагаемому 85-м правилом святых апостолов. Они не отвергнуты Шестым Вселенским Собором, но и не находятся в числе канонических книг, перечисленных Поместным Лаодикийским Собором (25, прав. 60), Карфагенским Собором (25, прав. 33) и в посланиях святого Афанасия (25, прав. 39), святого Григория Богослова и святого Амфилохия, которые все, в свою очередь, утверждены Шестым Вселенским Собором.

Итак, Послания священномученика Климента к Коринфянам, по традиции, не входят в канон, но поскольку они стоят в том каноне, который приведен в «Книге правил святых апостолов» и которые утверждены Шестым Вселенским Собором, то авторитетность этих Посланий должна быть достаточно высокой.

Что касается «Правил святых апостолов», то, независимо от того, в какой степени святой Климент принимал участие в их составлении, они дают представление о структуре Церкви времен святителя Климента. Можно сказать, что она мало отличается от современной. Имеется иерархия: епископ, пресвитеры и диаконы. Правила их жизни строги.

Уже тогда вступление в брак разрешалось клирикам не выше чтеца или певца. Диаконы, пресвитеры и епископы вступать в брак не могут, но если до рукоположения имели жен, их брак уважается. Второбрачие клирикам запрещается: «Кто по Святом Крещении двумя браками обязан был или наложницу имел, тот не может быть епископ, ни пресвитер, ни диакон, ниже вообще в списке священного чина» (25, прав. 17). Из этого правила косвенно следует признание огромной силы Святого Крещения: все грехи и канонические недостатки Святым Крещением изглаждаются, и кто был второбрачен до Крещения, против того это правило не направлено. Однако и в этом случае надо соблюдать осторожность, чтобы привычка «языческого жития» не сказалась бы и после Крещения. «От языческого жития пришедшего и крещеного, или от порочного образа жизни обратившегося, несть праведно вдруг производити во епископа. Ибо несправедливо еще не испытанному быти учителем других: разве только по благодати Божией сие устроится» (25, прав. 80).

Тщательно ограждается церковная чистота от отлученных и изверженных (25, прав. 10 и 11). Общение с ними влечет, в свою очередь, отвержение. Оскопление самого себя, как искажение природы, влечет извержение из священного сана, а для мирянина – отлучение от Причастия на три года с такой строгой мотивировкой: «убийца есть самого себя» (25, прав. 22, 23, 24).

Упорное пьянство и азартная игра служат основанием для извержения клирика из сана (25, прав. 42). К тому же (25, прав. 44) приводит ростовщичество. В то же время строгость смягчается снисхождением к необходимости. Например, правило 54 начинается очень строго: «Аще кто из клира в корчемнице ядущий усмотрен будет, да отлучится», но кончается мягко: «кроме случая, когда на пути, по нужде, в гостинице отдыхает».

Духом строгой дисциплины проникнуты «Правила святых апостолов». Например, правило 55: «Аще кто из клира досадит епископу, да будет извержен».

«Правила святых апостолов» и Послания Климента (или других апостолов) касаются двух сторон церковной жизни. «Правила» – дисциплины; «Послания» – духовной жизни и истин веры.

Во времена апостольских мужей, то есть во времена священномученика Климента, Церковь уже имела очень четкую и строгую дисциплину. Строгость правил, бескомпромиссность всякого рода «извержений» и «отлучений» как будто свидетельствует о том, что в те времена Церковь не испытывала того, что мы теперь называем «недостатком священнослужителей». Было из кого выбирать, и поэтому отвергались все, кто имел хоть какой-нибудь недостаток. Такая догадка вполне согласуется с тем преданием, что святитель Климент за время пребывания на тяжких работах в Херсонесе Таврическом организовал там около 75 церквей. И на все храмы хватило священнослужителей.

Теперь обратим внимание на то, что «Правила» провозглашают уважение к браку и к аскетической жизни, к безбрачию. Безбрачная жизнь, по крайней мере в огромных пределах Римской империи, встречалась редко, была исключением.

Христианство поставило девство на высоту добродетели. Мысль о девстве, как о жизни, всецело отданной Богу, высказана в Послании святого апостола Павла к Коринфянам, но и то не как Божия заповедь, а как совет опытного и Богом просвещенного человека.

У священномученика Климента имеются два Послания к девственникам (26). Уже один факт существования таких Посланий свидетельствует, что безбрачие приняло форму заметного движения среди христиан. О том же свидетельствуют и апостольские «Правила», как бы вынужденные оградить безбрачие – как подвиг аскетизма – от фанатического «гнушения браком».

В начале Первого послания святой Климент обращается к девственникам, определяя их не только по признаку воздержания от брака, но и по их высоким духовным стремлениям. Святитель пишет: «Всем, которые любят жизнь во Христе через Бога Отца и дорожат ею и которые повинуются Божественной истине в надежде Жизни Вечной, которые любят братьев своих и почитают ближних своих по любви к Богу, девственникам, блаженным и святым, которые ради Царства Небесного добровольно предали себя девству, да будет мир о Господе» (26, гл. 1).

Всему Посланию святого Климента к девственникам свойствен дух великого оптимизма. Это оптимизм победы. Не скрывая того, что жизнь девственников – это подвиг, обнаруживая перед ними ряд неизбежных искушений, святой Климент уверен, что подвиг будет совершен, а искушения будут преодолены. Перечисляя цели, к которым устремлены девственники, он говорит об этом так, как будто эти цели уже достигнуты, и потому называет девственников «блаженными и святыми».

Святой Климент, напоминая девственникам, что они отреклись от известного повеления Божия: плодитесь и размножайтесь (Быт. 1:28), признает, что супруги, которые это повеление исполнили и которые проводили жизнь в чистом супружестве так, что у них ложе непорочно (Евр. 13:4), получат награду; но истинные девственники получат награду еще большую, им «усвояется имя гораздо славнейшее» и обещается «гораздо высшее место обитания», чем то, которое получат праведные супруги (26, гл. 4).

Святитель пишет: «Девственнику должно постоянно ходить пред Богом и никогда не удаляться от Его присутствия». Поэтому он спрашивает намеревающегося проводить девственную жизнь: «Итак, брат, ты помышляешь избрать девство? Но достаточно ли ты взвесил, сколько труда и тягот влечет за собою истинное девство? До точности ли ты знаешь, какая слава готовится девству? И ради ли этого ты посвящаешь себя ему? Знаешь ли ты и понимаешь ли, что именно ты желаешь сделать? Знаешь ли ты высокие обязанности святого девства? Можешь ли ты, как настоящий борец, мужественно вступить в борьбу и, укрепляемый силою Святого Духа, вести состязание, которое ты избираешь, чтобы венчаться (2Тим. 4:8) светлым венцом и чтобы потом тебя с торжеством ввели в вышний Иерусалим? (Гал. 4:26)».

Оптимистический характер Послания просвечивает в самих этих семи вопросах, но более ярко он проявляется в наставлении, следующем за этим. В наставлении семь раз повторяется слово – побеждай! «Побеждай тело, побеждай плотские пожелания, побеждай мир Духом Божиим, побеждай суетные предметы настоящего века сего, побеждай дракона, побеждай льва, побеждай сатану». И все эти «побеждай» совершаются «с помощью Иисуса Христа, Который укрепит тебя, и слышанием слов Своих и Божественной Евхаристией».

Победный тон Послания не исключает борьбы (где победа, там, естественно, борьба). Но эта борьба должна быть бодрой, быстрой и храброй. Вот как пишет об этом святой Климент:

«Возьми, крест свой и следуй (Мф.16:24) за Тем, Кто очистил тебя, за Иисусом Христом Господом твоим. Старайся пробежать путь твой правильно и с уверенностью, без боязни, но мужественно, одушевленный надеждою на Господа твоего, что ты получишь от Иисуса Христа победный венец вышнего звания твоего» (Флп. 3:14).

Далее Святитель приводит высокие примеры девства святых: Иоанна Предтечи, Иоанна Богослова, апостолов Варнавы и Тимофея, ветхозаветных пророков Илии и Елисея, а также Самой Пресвятой Девы Марии и Самого Господа Иисуса Христа. Святой Климент делает из этого такой вывод: «Итак, уразумей отсюда превосходство и славу девства. Хочешь ли быть Христовым? Подражай во всем Христу».

«Подражающие Христу должны деятельно подражать Ему во всем: ибо если они действительно облеклись во Христа (Рим. 13:14), то должны отпечатлеть образ Его и в помышлениях своих, и во всем образе жизни своей, и во всех действиях своих, и в словах, и в делах, и в терпении, и в крепости духа, и в знании, и в целомудрии, и в великодушии, и в чистом сердце, и в вере, и в надежде, и в любви к Богу, полной и совершенной».

Пожалуй, седьмая глава может быть названа кульминацией всего Послания. Восьмая глава оттеняет ее, перечисляя множество пороков, какими могут обладать те, которые не подражают Христу. В конце ее приводятся слова: Если же кто Духа Христова не имеет, тот и не Его (Рим. 8:9).

Об этом говорится и в девятой главе. Ее можно считать новой кульминацией по значительности рассматриваемых вопросов. В ней говорится о действии Духа Божия на человека: «Кто чувствует, что в нем обитает Дух Божий, тот творит волю Духа Божия и, согласуясь с нею, умерщвляет дела плоти и живет для Бога». «Ибо человек Божий (1Тим. 6:2), в особенности же девственники обоего пола, никакого желания плоти не исполняют, но все плоды его суть плоды духовные (Гал. 5:22). Они поистине град Божий и обиталища и храмы (1Кор. 3:16), в которых пребывает и обитает Бог, ходя посреде их как в святом Граде Небесном...».

В конце одиннадцатой главы святой Климент поощряет тех девственников, которые имеют дар назидательного слова: «Тою благодатью, которую ты получил от Господа, ею послужи духовным братьям и пророкам, которые знают, что сказанные тобою слова суть слова Божии. И в церковном собрании покажи то дарование, которое ты получил, для назидания братьев твоих во Христе. Ибо добро и превосходно то, что приносит пользу людям Божиим, если эти дары истинно есть у тебя».

Далее девственникам предлагается дело очень трудное и необычное. Это – изгонять злых духов из одержимых ими. Возможно, что это относится только к девственникам мужского пола, как следует из следующих слов святого Климента: «...прилично и справедливо и похвально для братьев во Христе, чтобы они посещали одержимых злыми духами, и молились, и произносили над ними заклинания с пользою, совершая угодную Богу молитву». Это дело, исполняемое со всяким опасением и надеждою на Бога, святой Климент приравнивает исполнению заповеди: «Был болен, и вы посетили Меня» (Мф.25:36).

В тринадцатой главе своего Послания святой Климент, опираясь на слова Господа Иисуса Христа: Жатвы много, а делателей мало; итак молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою (Мф.9:37–38), пишет: «...пусть всякий из вас назидает и утверждает братьев в вере во Единого Бога...»

В настоящее время принято относить слова Господа Иисуса Христа о делателях на жатве только к священнослужителям. Святой Климент делает призыв более широкий, обращаясь ко «всякому», по-видимому, к девственникам, так как все Послание обращено именно к ним. Далее он делает, однако, ряд предостережений, чтобы девственники правильно преподавали бы слово истины (2Тим. 2:15), были бы свет миру (Мф.5:14), старались бы не о пище тленной, но о пище, пребывающей в Жизнь Вечную (Ин.6:27), были бы такими делателями, как апостолы, которые, заботясь о спасении людей, подражают Отцу и Сыну и Святому Духу, не были бы наемниками, не служили чреву, не были бы лукавы, не пьяницы, не корыстолюбивы, не сварливы (1Тим. 3:3). Кроме того, такие учащие девственники, угождая Богу, должны заботиться о том, чтобы быть хорошими и во мнении людей (2Кор. 8:21). На этом заканчивается Первое послание святого Климента к девственникам.

Из событий конца 1 – начала II века по Р.X. мы переносимся сразу в IV век, то есть делаем скачок более чем в двести лет.

Ни Предание, ни какие-либо литературные и даже археологические источники не сообщают нам ничего о христианстве в Крыму за это время. Но это не значит, однако, что его тогда не было.

Святые являются в Церкви иногда часто, как то бывало в периоды мученичества, а иногда редко, как новые звезды, вспыхивающие через века. О промежутках между явлениями этих святых летопись умалчивает, но живет христианство и движется церковная история. Именно так было в Крыму в первые века нашей эры.

В IV веке в Крым простираются пути апостольского благовествования Иерусалимской Церкви. Святой Град лежит во прахе, император Адриан (117–138) призывает распахать то место, где находятся развалины города. Иерусалимская Патриархия имеет временный центр в Кесарии Палестинской. Иерусалимская Церковь получила название «Матери Церквей», однако официально она будет названа так только на III Вселенском Соборе в 431 году, где ей и присвоят официально статус Патриархии. Позднее знаменитый церковный поэт и песнотворец преподобный Иоанн Дамаскин посвятил Иерусалимской Патриархии воскресный гимн: Радуйся, Сионе Святый, Мати Церквей, Божие жилище, ты бо приял ecu первый оставление грехов воскресением (стихира воскресная 8-го гласа).

Если Иерусалим – Мать всех Церквей, то история, по-видимому, поставила Херсонес Таврический на место, подобное ему по значимости. Херсонес Таврический (на русском языке IX века – Корсунь) был колыбелью Русской Церкви. После святого апостола Андрея, после священномученика Климента Римского над этой колыбелью склонилась в IV веке сама Мать Церквей. Несмотря на кажущуюся слабость свою, несмотря на то, что эпоха гонений еще не кончилась, Иерусалимский Патриарх Ермон (по некоторым источникам Герман), занимавший патриарший престол с 303 по 313 год, разослал в разные страны для евангельской проповеди многих епископов. Двое из них, Василий и Ефрем, прибыли в Херсонес и с успехом проповедовали там Царствие Божие. Убедившись в успехе проповеди, святые епископы решили пойти благовествовать еще дальше.

Святитель Ефрем пошел к народам, жившим по Дунаю, где, благовествуя Христа, претерпел в трудах своих немало скорбей. Он обратил многих, но озлобившиеся язычники обезглавили его. Точный год его кончины неизвестен, но днем памяти считается 7 марта, к которому приурочена память всех священномучеников Херсонесских.

Святой Василий, оставаясь в Херсонесе, обратил многих идолопоклонников к истинной вере. Другие язычники, ожесточенные его деятельностью, схватили его, нещадно избили и изгнали из города. Святой поселился в пещере. Там он усердно молился об обращении ко Христу херсонесских язычников. И Бог услышал его молитву.

Внезапно умирает юноша – сын одного из знатных людей города. Родители совершают погребение, положив тело умершего в своем склепе (пещере). В плаче родители засыпают. Умерший является им во сне и говорит, что если они хотят видеть его снова живым, то пусть найдут преследуемого их же согражданами человека, и человек этот сможет силою истинного Бога вернуть его к жизни. Проснувшись, родители убеждаются в том, что видели одинаковый сон, и немедленно отправляются к пещере.

Епископ Василий встретил родителей умершего юноши со смирением. «Кто же я, чтобы совершить такое дело? – спросил он их. – Сие возможно, братия, Единому Богу, Великому, могущему творить все доброе единым мгновением. Но все-таки если вы захотите принять Его, проповедуемого вам мною, и исповедать Его Богом и Царем всех, то Он сотворит сие через меня».

И родители в один голос ответили: «Да узрим сына нашего живым и все, что ты говоришь, быстро исполним».

Как повествует Житие, «...блаженный Василий с двумя священниками пришел к гробу вместе со сродниками умершего, неся с собою и потребное для крещения. По отнятии камня он возложил руку на отрока, произнес, как бы над живым, все слова Таинства, освятил воду, возливая ее на отрока, прибавив призывание Пресвятой Троицы, и живого показал предстоящим. Ибо умерший воскрес и был отдан родителям. Итак, они тотчас, припав к коленам блаженного и уверовав во Христа, получают благодать Божественного Крещения и по совершении обычного Таинства причащаются и самих Пречистых Тайн, веселясь и славя Бога».

С почетом был святитель возвращен в город. Многие уверовали и крестились. Однако вскоре по повелению императора Максимиана Галерия (305–311) снова разразилось гонение на христиан. Не пожелавшие обратиться к вере во Христа язычники вооружились и против святителя Василия: 7 марта 309 года они ночью ворвались в его дом, связали его, поволокли по улицам и забили до смерти камнями и палками. Тело Святителя было брошено за городом на съедение псам и птицам и много дней лежало без погребения, но осталось нетронутым. Житие передает трогательное чудо, послужившее сохранению тела святого страдальца: «...кровожадный волк целую ночь, при свете звезды, стоял сторожем мученического тела, а плотоядный орел принимал на себя такое служение в течение целого дня» (6). Это продолжалось до тех пор, пока кто-то из верных тайно ночью не предал тело земле.

Узнав о мученической кончине епископа Василия, другие епископы, из числа тех, что были посланы из Иерусалима на проповедь, а именно, как говорит Житие, «славный Евгений, добрый Агафодор и дивный Елпидий» решили ехать в Херсонес и продолжить дело своего собрата. Их проповедь имела успех, и число христиан умножилось. Но через некоторое время беснующиеся язычники связали их и, избивая палками и камнями, таскали по улицам до тех пор, пока не умертвили. Это произошло 7 марта 311 года.

Через несколько лет отношение к христианам изменилось. Наступили времена святого равноапостольного Константина, который провозгласил в своем Миланском эдикте (313 год) принцип веротерпимости и, в частности, дозволенность христианства.

Святитель Еферий прибыл в Херсонес через несколько лет после мученической кончины своих предшественников. Если он и встречал противодействие со стороны язычников, то оно не переходило в насильственные действия. Святитель Еферий руководил постройкой храма в Херсонесе. Чтобы отблагодарить императора Константина, святитель Еферий поехал в Константинополь, но на обратном пути заболел и скончался.

Епископа Капитона прислал в Херсонес на место святителя Еферия император КонстантИн.Христиане встретили епископа с радостью. Но язычники потребовали от него чуда, обещая принять веру Христову, если епископ Капитон выдержит испытание. Надо было войти в горящую печь, устроенную для обжигания извести, и пробыть в ней некоторое время. Святой Капитон согласился на это испытание. Епископ Капитон в священном облачении вошел в пылающую печь и пробыл в ней вдвое дольше условленного времени. Когда он вышел, то все язычники и их дети крестились.

На месте события сохранился четырехапсидный безалтарный храм с печью внутри него. По-видимому, он был построен позже в память о чуде. Мой друг, доктор геологических наук Лев Васильевич Фирсов, ныне покойный, в 1978 году прислал мне письмо, в котором писал: «Еще в 1907 году К. К. Косцюшко-Валюжинич (35), работавший в Херсонесе, предпринял небольшие раскопки четырехапсидного храма в западной части городища в связи со строительством батарейного вала (и рва). Он обнаружил в центре храма, ниже пола, углубление в скале с остатками пережженной извести – известковую печь, но не мог решить, что было раньше – печь или храм (илл. 28).

В 20-х годах К. Гриневич, тогда бывший директором музея, предпринял новые раскопки, итоги которых обнаружились лишь недавно и совершенно случайно: «Лет 5–6 назад, исследуя то, что было видно на поверхности, я составил план этого сооружения, определил его ориентировку, нашел некоторые доказательства того, что сооружен он довольно рано (во всяком случае, до VII–VIII вв.)».

Далее мой друг сообщал, что он взял много проб угля и раковин под мозаичным полом с целью подвергнуть их радиоуглеродному анализу: «Я сделал разрезы, снял план. Печь (ее устье) оказалась точно под центром подкупольного пространства и обращена почти на восток. Неожиданно же вот что. В архиве музея с 1955 года (или даже еще более раннего времени) «валялась» незарегистрированная шестистраничная статья (машинопись) К. Гриневича, посвященная четырехапсидному храму. Он предназначил ее для «Херсонесского сборника», но она в него не была включена по неизвестным обстоятельствам. Гриневич очень обстоятельно и убедительно связывает постройку храма с памятью о чуде святителя Капитона».

О великой вере святителя Капитона и совершенном им чуде было возвещено святому Константину и святым отцам Первого Вселенского Собора (325). Несколько лет святитель Капитон благополучно служил в Херсонесе. Затем он отправился на корабле в Константинополь, но попал в сильную бурю. Ветром корабль прибило к устью Днепра. Местные варвары напали на корабль и убили всех находившихся на нем, в том числе и святителя Капитона. Это произошло 21 декабря, но Церковь вспоминает об этом событии в день памяти других священномучеников Херсонесских (7 марта).

Проповедь священномучеников укрепила веру Христову в Херсонесе, и с начала V века его можно считать христианским городом.

Еще раз, более чем через 500 лет, Херсонес Таврический был удостоен чести оказаться местом кончины святого Папы Римского. Это был Мартин, занимавший папский престол с 649 по 655 год. В это время Восток, то есть Константинополь, был охвачен ересью монофелитов. Эта ересь была как бы продолжением прежде бывшей и более крайней ереси монофизитов, в которой утверждалось, что во Христе человеческая природа была полностью поглощена Божественной. Монофелиты признавали во Христе и Божественную, и человеческую природу, но считали, что в Нем только одна воля – Божественная.

Святой Мартин послал Константинопольскому Патриарху Павлу послание, в котором убеждал его отказаться от монофелитской ереси и вернуться к Православию. Приверженец монофелитской ереси император Констант II (641–668) решил расправиться с обличителем ереси. Он послал в Рим воинов, которые похитили Папу Мартина. Целый год Папа томился на безлюдном острове Наксосе в Эгейском море, затем император долгое время держал его в темнице. Измученного старца подвергли суду, выдвинув против него не религиозные, а политические обвинения, и приговорили к смертной казни. Казнь была заменена пожизненной ссылкой в Херсонес Таврический. Эта ссылка была особенно тяжела для него тем, что Святитель не знал греческого языка. Он скончался в Херсонесе, изнуренный болезнью, нуждой и лишениями (16 сентября 655 года). Его похоронили в церкви вне города. Еще раз Херсонес был освящен смертью Папы-святого.

Ересь монофелитов была осуждена на VI Вселенском Соборе в 680 году. Мощи исповедника Папы Мартина были перенесены сначала в Константинополь, а потом в Рим.

Преподобный Стефан по национальности был греком, родился он в Каппадокии. С юности Преподобный отличался благочестивой жизнью и смирением, он рано преуспел в науках. Слух о нем дошел до Патриарха Константинопольского Германа (715–730), который пожелал его видеть. Святой Стефан явился к Патриарху и так ему понравился, что тот оставил его у себя. Однако недолго преподобный жил в патриаршем доме: стремясь к уединенной, безмолвной жизни, он сначала подвизался в монастыре, а затем пустынножительствовал.

В это время в Крыму, в Суроже (ныне Судак)², умер епископ. Крымчане прибыли к Патриарху Герману с просьбой, чтобы он поставил им епископа, и притом такого, который мог бы справиться у них с различными кривотолками и ересями. Выбор Патриарха пал на Стефана, он посвятил его во епископа и направил в Сурожскую епархию. Святой Стефан вполне оправдал те надежды, которые на него возлагались: через пять лет его правления не только в самом Суроже, но даже в его окрестностях не осталось ни еретиков, ни даже некрещеных язычников.

В это время разгорелась иконоборческая ересь. Сам император (Лев Исаврянин) поддержал еретиков. Он повелел вынести иконы из церквей и бросить на площадях, дабы им не могло быть воздано благоговейное почитание. Патриарха, за его противодействие ереси, император отправил в заточение, а на место его возвел иконоборца Анастасия.

По всем епархиям империи рассылались указы о прекращении почитания святых икон. Послы с таким указом явились и в Сурож. Святой Стефан ответил посланным: «Я не допущу, чтобы люди мои отступили от закона Христова; не слушаю повеления царева и нечестивого патриарха». На другой день вместе с послами святитель Стефан отправился в Константинополь. Император стал убеждать его, чтобы он оставил свое сопротивление и подчинился Патриарху Анастасию. Но Святитель в ответ на все увещания и угрозы сказал: «Если ты будешь жечь меня, или рассекать мои члены, или другими какими муками будешь мучить, я все охотно претерплю за святые иконы и Христов Крест». Разгневанный император приказал бить Святителя, а затем заключить в темницу. К счастью, нечестивый император скоро умер, а его сын, по просьбе своей супруги, освободил страдальца и отправил его обратно на Сурожскую кафедру. После этого святой Стефан еще долго управлял своею паствою. Он умер в середине VIII века. Сохранилось свидетельство, что в начале IX века, во время похода в Крым, под влиянием чудес у раки Святителя принял крещение русский князь Бравлин (6).

Жил в Крыму (в Суроже) ранее XII века. Известие о нем сохранилось в записи на полях греческой Минеи XII века. В 5 верстах от бывшего города Сурожа (Судак) существует гора, называемая Ай-Савва (святой Савва), где сохранились остатки храма и пещера, в которой, по-видимому, скончался и был погребен Святитель. В 1872 году была найдена икона Святителя Саввы.

Титул преподобного Иоанна – «епископ Готфский» – вызывает вопросы: «Кто такие готфы?» и «Где находится Крымская Готфия?»

В дальнейшем мы примем современную гражданскую транскрипцию и будем писать – готы, но Готфская епархия. По данным Большой Советской Энциклопедии, готы – германское племя. Небольшая часть восточных готов проникла в III веке по Р.Х. в Крым и настолько смешалась с местным населением скифоаланского, сарматского и таврского происхождения, что потеряла какие-либо отличительные черты. Это гото-аланское население охотно приняло христианство, так что его с IV или V века н.э. можно полностью считать христианским.

В списках епархий Константинопольской Патриархии значится «Готфская епархия». Естественно, что архиереи этой Епархии, а вероятно, и священство были греческими.

Приняв христианство, аланы вошли в состав Готфской епархии, а это послужило к ассимиляции их готами. Но греческая иммиграция, въезжавшая в Крым еще в те времена, когда он был отдаленной провинцией Византийской империи, оказалась сильнее. Она так сильно подействовала на готов, что они, несмотря на последнюю ассимиляцию аланов, практически стали греками.

Е. Марков пишет: «Турки, завоевав Южный Крым, по-видимому, уже не нашли ни одного княжества, называемого Готфским; все они сделались греческими. Только князья Мангупа, может быть, из аристократической склонности к древности своего рода, лично считались еще готами, последними готами, какие где-либо существовали» (2, с. 471). Но епархия титулуется по-прежнему «Готфской», ее центр перемещается из Мангупа в Успенский монастырь. Перед присоединением Крыма к России это, быть может, единственный христианский центр в Крыму, нашедший себе покровительство под боком столицы грозных Гиреев – Бахчисарая.

Е. Марков пишет: «Имеется список готфских архиереев, начинающийся в числе отцов I Вселенского (Никейского) Собора (325) именем Феофила, епископа Готфии (как думают, Ульфилы, переводчика Священного Писания на готфский язык). За ним идет целый ряд готфских иерархов, сначала епископов, потом архиепископов, наконец, митрополитов до самого 1786 года, когда умер последний из них, Игнатий, митрополит Готфский и Кефайский, способствовавший переселению греков из Крыма к Азовскому морю. Таким образом, Готфская епархия существовала от времени Константина Великого, римского императора, до времен Екатерины II – императрицы Всероссийской (2, с. 470).

Интересную подробность, касающуюся создания Готфской иерархии, находим у святителя Иоанна Златоуста. Он в одном из писем к Олимпиаде (40) пишет: «Дали мне знать монахи – марсы и готы, у которых постоянно скрывался епископ Серапион, что пришел диакон Модуарий с известием, что тот достойный удивления епископ Унила, которого я недавно хиротонисал и послал в Готию, совершивши много великих дел, умер; и пришел этот диакон с письмами царя готов, в которых он просил послать к ним епископа. Так как ввиду грозящей нам катастрофы я не вижу никакого другого средства устроить это дело, кроме медления и отсрочки... то постарайся пока задержать их».

Это значит, что великий Константинопольский святитель Иоанн Златоуст принимал участие в создании Готфской иерархии, завоевал авторитет у царя готов и, несомненно, сделал бы гораздо больше для крымского Православия, если бы не подвергся изгнанию.

Вернемся теперь в VIII век, к Житию преподобного Иоанна, епископа Готфского.

Святой Иоанн – уроженец Крыма. Он родился в порту Парфенит у горы Аюдаг, то есть около современного Гурзуфа. Предание доносит до нас имена его родителей – Леонид и Фотина. Он – чадо молитвы, так как родители долго не имели детей и усердно просили Бога дать им ребенка. Они решили посвятить его Богу с самого детства.

В 754 году при императоре Константине Копрониме епископ Готфский подписал постановления иконоборческого собора, за это он был возведен в сан митрополита Ираклийского, Готфия осталась без епископа. Православные готы избрали кандидатом в епископы Иоанна.

Но Иоанн не спешит принять посвящение. Он отправляется во Святую Землю и там как смиренный паломник проводит три года. По возвращении в отечество он соглашается принять посвящение. Поскольку митрополия была объята ересью иконоборчества, святой Иоанн направляется для рукоположения в Грузию, где и получает посвящение. Вернувшись, он застает свое отечество в беде. На Готфию напали хазары, они толпами уводили христиан к себе в плен. В плен к хазарам попал и святой Иоанн, но ему удается бежать из плена, он укрывается в Греции, в месте, называемом Амастриды. Через четыре года, узнав о смерти кагана хазаров, он предсказал свою собственную смерть, сказав амастридским христианам: «И я, братия мои, отхожу по истечении 40 дней и буду судиться с гонителем моим пред Судиею и Богом». И действительно, через 40 дней святой Иоанн скончался (около 790 года). Георгий, епископ Амастридский, совершил над ним положенное отпевание, со свечами и каждением, тело его перенесли на корабль, отправляющийся в Парфенит. Там, на своей родине, около Аюдага, святой Иоанн был погребен в устроенном им самим монастыре.

Итак, мы познакомились с жизнью и христианскими подвигами 13 святых, имеющих прямое отношение к Крыму, охватив период времени от I до XVI веков.

Может показаться, что мало святых, они редко появляются: святой VIII века отделен от святого XVI века промежутком времени в 800 лет и далее – за 400 лет вплоть до нашего времени в Крыму не было ни одного прославленного святого. Однако Христова Церковь верует, что на самом деле неканонизованных святых гораздо больше, чем прославленных. Поэтому, нам остается рассмотреть: есть ли в Крыму какие-нибудь особенные условия, благоприятствующие человеку. стяжать благодать Божию и освятиться близостью к Божеству. Да, такие условия, несомненно, есть. Среди описанных нами святых мы замечаем две волны: первая волна первоначальных гонений охватывает время с I по IV век (святой Климент, 7 херсонесских епископов), вторая волна – исповедники, противоборствующие ереси иконоборчества. Первые прославили Христа подвигом мученической смерти; вторые, исповедав истину действительности Боговоплощения, утверждаемую святыми иконами, нашли в Крыму прекрасное место для спокойной отшельнической или общежительной жизни. Об этом сказано при описании пещерных городов. С этой, второй волной, может быть, связано множество святых, которых мы не знаем. Кроме того, Крым так устроен, что само пребывание в нем приближает человека к Божеству. Тому виной красота Крыма. Восторг перед ней возвышает человеческую душу. А. С. Пушкин в поэме «Бахчисарайский фонтан» писал:

«...забыв и славу и любовь,

О, скоро вас увижу вновь

Брега веселые Салгира!»

Красота крымской природы так сильно действовала на поэта, что он готов был ради «брегов Салгира» (далеко не самого красивого места в Крыму) забыть дорогое для себя – любовь и славу! Поэт восторгается Крымом:

«...Волшебный край, очей отрада!

Все живо там: холмы, леса,

Янтарь и яхонт винограда,

Долин приятная краса

И струй и тополей прохлада;

Всё чувства путника манит».

Вот, что писал о Крыме, о море Е. Марков: «Когда живешь с морем глаз на глаз... все будет манить к морю, вам будет скучно без него, с ним вам будет так хорошо; вам станет казаться, что нет возможности жить не на море, что не на море душно и мертво; что несчастные живут далеко от моря. Когда море дышит на вас своим освежающим, всемирно-широким дыханием, когда оно укачивает вашу мысль – этого болезненно-капризного, беспокойного и бессильного ребенка – ритмом своего прибоя и могучим однообразием своей бесконечной пучины, тогда вы покойны и довольны, как бывали покойны в старые года, на добрых коленях, вас няньчивших. Вы инстинктивно чувствуете, как чувствовали тогда, что не о чем хлопотать, что вами владеет сила сильней вашей, которая все равно понесет вас, куда она знает и как знает. ...неси, куда хочешь, и как хочешь, только сними с нас бремя мысли и желаний и убаюкай нас! И море снимает это бремя и убаюкивает... по крайней мере, мое тихое южное море» (2).

Окончательный же вывод, который делает Е. Марков, имеет прямое отношение к достижению святости через благоговение перед красотой: «Я смотрел на восходы и закаты, на знойные полдни, на лунные и звездные ночи, и всем наслаждался так тихо и глубоко, как будто это наслаждение было молитвою. Это, может быть, и есть настоящая молитва, ее нельзя понимать в одном ее деловом, прикладном смысле. Где искреннее умиление, там и молитва. Так, может быть, молились мудрецы древности, безмолвно беседовавшие с природой о ея великих тайнах, на берегах теплых голубых морей, под вечноголубым небом. Так молились далеко прежде изобретения молитвенных формул ветхозаветные пастухи, окруженные своими стадами и чадами своих чад...» (2).

Вполне соглашаясь с Е. Марковым, замечу от себя, что действие крымской красоты, гор Крыма и моря на душу человека так велико, что она пробуждает умиление не только на вершинах или уединенных берегах, но даже на Ялтинской набережной, всегда полной народа. С одной стороны, весьма вероятно, что умиление красотой охватывает многих, находящихся в этой толпе, и тогда это чувство, умноженное коллективностью, становится еще сильнее.

Итак, через красоту природы – к Богу – одна из возможностей для того, чтобы в Крыму было гораздо больше святых, чем их канонизовано. Но есть еще другой путь к святости, скорбный и тяжелый – путь страданий. Святой Иоанн Златоуст во многих местах своих творений говорит о том, что страдания спасают и доставляют славу. Для примера приведу фразу из письма Святителя к Олимпиаде: «Страдания... в состоянии разрешить многие из наших прегрешений и доставить повод к славе».

Крым временами в избытке пил эту чашу страданий – в Крымскую войну 1853–1856 годов, в Великую Отечественную войну. Сколько горевших любовью к Родине героев полегло в боях с фашистами! Сколько из них, отдав все – свою кровь и жизнь, – очистили душу, и приняты Богом! Этого мы не в состоянии подсчитать, но верим, что много, очень много таких крымских святых. Но упаси Бог от страданий, связанных с войной. Еще есть один путь святости. Он касается не только Крыма, но и всех мест на земле – это путь стояния за мир. Средства к этому ясны – это слово, труд, молитва. Каждый может в этом деле принять участие. Перспективы же, какие дает такая деятельность, совершаемая от души, безграничны. «Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими» (Мф.5:9). Быть нареченным сыном Божиим – это ли не святость!

1.      Чурилов И. И. Бахчисарай / Фотоальбом. Киев, 1973.

2.      Марков Е. Очерки Крыма. СПб., 1902.

3.      Евсевий Памфил. Церковная история. СПб., 1858.

4.      РуфИн.Церковная история // Лебедев А. Эпоха гонений на христиан и утверждение христианства в греко-римском мире при Константине Великом. М» 1885.

5.      Мещеряков В. Ф. Религия и культы Херсонеса Таврического в I–IV вв. н.э. Харьков, 1977.

6.      Жития святых сложились под влиянием сказаний о христианских мучениках. Они часто писались «нотариями» (должностными лицами, ведущими протоколы суда римских властителей над христианами, равно как и при всяких судебных процессах). Затем христиане сами составляли Жития, которые входили в состав книг, употребляемых при церковном богослужении.

В работе преимущественно использовались Жития святых из «Настольной книги священнослужителя» (т. 2, 3, изд. Московской Патриархии), а также «Жития святых» Протопопова Д. Н. (М., 1884) и некоторые другие.

7.      Иванов Е. Э. Херсонес Таврический. Симферополь, 1912.

8.      Бертье-Делагард А. Л. О Херсонесе: История Крыма. СПб., 1907. Вып. 21.

9.      Айналов Д. В. Мемории святого Климента и святого Мартина в Херсонесе: Древности // Труды Московского Археологического общества. М., 1916. Т. XXV.

10.      Пятышева Н. В. К вопросу об этническом составе населения Херсонеса в I–VI вв. н.э. // Античное общество. М., 1967.

11.      Суров Е. Г. Херсонес Таврический. Свердловск, 1961.

12.      Шахматов А. А. Корсунская легенда о крещении Владимира // Сб. статей в честь В. И. Ламанского. СПб., 1906 (отд. оттиск).

13.      Голубинскйй Е. Е. Христианство в России до Владимира Святого // Журнал Министерства народного просвещения. 1876. Кн. 9–10.

14.      Франко М. Святой Климент у Корсуни // Записки Академии наук. Львов: Товарищество им. Шевченко, 1903. Т. 56, Кн. VI.

15.      Мещеряков В. Ф. Религия и культы Херсонеса Таврического в I–IV вв. н.э. М., 1980.

16.      Кандараки В. X. История христианства в Тавриде. Одесса, 1871.

17.      Крымский сборник. СПб., 1837.

18.      Лебедев А. Эпоха гонений на христиан и утверждение христианства в греко-римском мире при Константине Великом. М., 1885.

19.      Макарий, архиепископ Харьковский. История христианства в России до равноапостольного князя Владимира, как введение в историю Русской Церкви. 2-е изд. СПб., 1868.

20.      Надинский П. Н. Очерки по истории Крыма. Симферополь: Крымиздат, 1951.

21.      Фирсов Л. В. Этюды радиоуглеродной хронологии Херсонеса Таврического. Новосибирск: Наука, 1976.

22.      Житие и страдания священномученика Климента, Папы Римского / Составлено Е. И. Ферсенко по Четье-Минее. Одесса, 1898.

23.      Писания мужей апостольских. Т. П (приложение к журналу «Православное обозрение»).

24.      Раннехристианские отцы Церкви. Брюссель, 1978.

25.      Правила святых апостолов, святых Соборов Вселенских и Поместных и святых отец. М., 1893.

26.      Два послания к девственникам – Святой Климент, епископ Римский (извлечения из «Таврических епархиальных ведомостей». 1897, 19–22, 30, 32, 33; отдельн. оттиск в библиотеке Симферопольского краеведческого музея, по каталогу № 28 – К-482).

27.      Xартахая Ф. Христианство в Крыму. Симферополь, 1864.

28.      Родионов М. Статистико-хронологико-историческое описание Таврической епархии. Симферополь, 1872.

29.      Струков Д. Жития святых Таврических чудотворцев. Изд. В. Б. Глинского. М., 1878.

30.      Селиванов С. А. О Херсонесе Таврическом. Одесса, 1898.

31.      Шестаков С. П. Очерки по истории Херсонеса в VI–X вв. М., 1908.

32.      Памятники христианского Херсонеса. М., 1911. Вып. II.

33.      Якобсон А. Л. Средневековый Крым. М.; Л., 1964.

34.      Соломоник Э. И. Из истории религиозной жизни в северопонтийских городах позднеантичного времени // ВДИ. 1973, № 1.

35.      Косцюшко-Валюжинич К. К. Некрополь у «Крестовидного» храма в Херсонесе. Симферополь, 1912.

36.      Алексий, иеромонах. Описание киновии святого Стефана. Симферополь, 1886.

37.      Бертье-Делагард А. Л. К истории христианства в Крыму. Одесса, 1909.

38.      Домбровский О., Махнева А. Столица Феодоритов. Симферополь, 1973.

39.      Дубровин Н. Ф. Присоединение Крыма к России. СПб., 1855–1889. Т. I–IV.

40.      Святой Иоанн Златоуст. Творения. СПб., 1897. Т. III.

Автор настоящей работы – митрополит Иоанн. В миру – Константин Николаевич Вендланд. Дворянский сын, ученый, геолог, богослов, монах, удостоенный сана Святителя. Он прожил долгую жизнь, исполненную труда и молитвы.

Река времени сглаживает в памяти многие водовороты и обрывы. Время открыло дорогу к Храму, единственное препятствие на котором – ты сам. Но были годы, когда к Храму вела не дорога, а узкая тропочка, и по ней шли лишь самые смелые. Многие из них за свою веру поплатились жизнью, многие совсем отпали от Церкви, а кто-то открыто приносил ей вред.

Все эти годы испытаний – от первого до последнего – выпали на долю Владыки митрополита Иоанна.

Под праздничный перезвон колоколов новогоднего Петербурга (1) 14 января 1909 года родился долгожданный мальчик, наследник, в семье необычной. Его прадед – Карл Андреевич Шильдер – участник четырех войн, генерал-адъютант, военный инженер (изобретатель подводной лодки). Дядя – Николай Карлович Шильдер – российский историк. Имена их значатся в Энциклопедических словарях.

Отец – Николай Антонович Вендланд – был тайным советником Адмиралтейства, но выбранная профессия тяготила его. Интерес к живописи и наукам вылился у него в увлечение цветной фотографией: в начале века – увлечение не только непростое, но и дорогое. Сохранились снимки на пластинках французской фирмы «Люмьер», их можно считать одними из первых цветных фотографий, сделанных в России.

Мама – Нина Петровна Кашнева – доброта и нежность, любовь и гармония – самые светлые детские воспоминания Константина Вендланда. Блестяще образованная для людей своего времени, она сумела передать детям интерес к литературе, живописи, музыке. Трепетная любовь к Богу, которая впоследствии окажется центром всей жизни Константина, – тоже от матери. Навсегда осталось в памяти чувство блаженства, которое испытал трехлетний мальчик, когда мама осеняла его Крестным знамением.

В начале 1917 года в связи с тяжелой болезнью отца семья переехала в Крым. Там десятилетний Константин познакомился со священником Леонидом из Вознесенского храма в Ливадии. Батюшка ежедневно навещал больного Николая Антоновича. 11 июня 1919 года отец умер. Горе охватило всю семью. И в момент панихиды, которую Костя впервые услышал именно возле смертного одра своего отца, он осознал, что вера в Христа дает надежду на жизнь после смерти. По его собственным словам, он был потрясен и утешен: «Папа перешел туда, где «праведницы сияют яко светила». Папа жив!».

Отец Леонид предложил мальчику прислуживать в алтаре, облачил в стихарь³. «Папина смерть привела меня в алтарь», – говорил впоследствии Владыка. Это радостное служение длилось около двух лет. Приобретенный тогда опыт сначала детской, а потом отроческой молитвы Владыка Иоанн считал очень важным для своего последующего развития. В своих воспоминаниях он пишет: «Теперь надо сказать о самом важном. Когда мне случалось покинуть обработанные земли и бродить по простой запущенной степи, меня охватывало какое-то непонятное блаженство, связанное с чувством Бога. Трудно судить об этом состоянии, но оно было прекрасно. Потом чувство Бога как источника необычайного блаженства не достигало такой силы, как тогда, во время хождения по пустой Крымской степи».

В 1921 году семья Вендландов вернулась в Петроград. Две его старшие сестры – Елизавета (врач) и Евгения (агроном) – впоследствии тоже приняли монашество. А Костя успешно закончил школу и поступил в Ленинградский горный институт на геологический факультет. Учился блестяще. В конце 20-х годов он совмещал учебу с обязанностями внештатного псаломщика киновии⁴ Александро-Невской Лавры, в Ленинграде. По ходатайству старосты храма за труды в киновийском храме викарий митрополита Ленинградского епископ Лужский Амвросий (Либин, умер в 1941 г.) посвятил Константина во чтеца. Здесь он встретился в 1927 году с архимандритом Гурием (Егоровым, 1891–1965 гг.), будущим митрополитом, который стал его духовным отцом. Познакомились они, когда архимандрит Гурий достиг уже возраста зрелости и за его спиной было не мало деяний во славу Церкви, а девятнадцатилетний студент Горного института Константин Вендланд только вступил в самостоятельную жизнь. Встретились, чтобы уже никогда не расставаться, потому что узы, связавшие их, – самые крепкие из всех существующих, – это узы духовные.

Митрополит Гурий в годы гонений на веру несколько лет своей жизни провел в «местах не столь отдаленных» – на строительстве Беломорканала и в ссылке. Промысел Божий уберег митрополита Иоанна от подобных испытаний, но и более благополучный период «хрущевской оттепели» был не менее опасен для тех, кто хранил веру Православную.

В 1930 году Константин Вендланд блестяще закончил Ленинградский горный институт, получил диплом инженера-геолога, работал на Урале, затем научным сотрудником Центрального научно-исследовательского геологоразведочного института в Ленинграде. Его ожидала блестящая научная карьера, но по промыслу Божию в 1934 году он избирает еще более блестящий, но тернистый путь, – приняв от архимандрита Гурия тайный монашеский постриг с именем Иоанн, в честь святого Иоанна Златоуста. Начинаются годы тайного монашества. Обстоятельства жизни сложились следующим образом. Профессор В. А. Николаев предложил своему ученику должность ассистента кафедры петрографии в только что открывшемся индустриальном институте. Вернувшийся со строительства Беломорканала архимандрит Гурий одобрил это предложение, и они вдвоем поехали в Ташкент. Туда же отправились мама и сестры Константина Николаевича. «Мы жили, – вспоминал впоследствии Владыка Иоанн, – удивительной жизнью. С одной стороны, глубоко церковной, с другой – активно гражданской. До сих пор я считаю такое соединение самым лучшим». В 1936 году епископ Старорусский Иннокентий (Тихонов, 1889–1942гг.) рукоположил монаха Иоанна в иеродиакона, а через несколько дней – в иеромонаха.

Иеромонах Иоанн продолжал преподавательскую деятельность в Среднеазиатском (ныне Ташкентском) государственном университете и параллельно работал в Узбекском геологическом управлении (1935–1945 гг.), занимался геологической съемкой Алмалыкского горного района, поисковыми работами. Во время Великой Отечественной войны занимался поисками месторождений редких металлов, которые были крайне необходимы военной промышленности.

В его записях тех лет читаем: «Азиатские горы, тяготеющие к Ташкенту, – это что-то особенное! Они достаточно велики, чтобы быть величественными, и в то же время не слишком грандиозны и не подавляют человека. В этих горах само собой образуется особое душевное состояние. Позади остаются искушения и суета мира сего, душа очищается, какое-то святое безмолвие охватывает ее, и она видит и слышит Божию красоту окружающего мира. Это я хорошо чувствовал каждое лето, проведенное на геологической работе, особенно в Приташкентском районе».

Мария Николаевна Соловьева – кандидат наук, специалист по микропалеонтологии, учившаяся в военные годы в Ташкенте, где одним из ее учителей был будущий митрополит Иоанн, – рассказывала: «Константин Николаевич был талантливым педагогом. Притягательная сила его складывалась из блистательного владения материалом в сочетании с личностными качествами; создавалась необыкновенная атмосфера его лекций, что не могла не понять и не оценить полуголодная, истерзанная войной студенческая ауди-

(...)⁵

питателей природы доклад об Йеллоустонском парке. К тому времени многие его знакомые геологи уже переехали из Ташкента в Москву, и все собрались, привлеченные расклеенными по городу афишами с именем докладчика. Это была сердечная встреча более чем после двадцатилетней разлуки!

В очередной раз прибыв из-за океана, митрополит Иоанн остановился в гостинице «Россия», в Зарядье, и пешком ходил помолиться в расположенный неподалеку храм на Большой Ордынке. «Облик митрополита, – отмечал один писатель, ставший впоследствии священником, – произвел на меня сильное впечатление. С одной стороны – величественность, высокий рост, солидная борода, с другой – простота, доступность, улыбчивость. Да и самый факт, что он ходил по Москве пешком... Ах, кто бы мне тогда шепнул, что именно от него я получу благодать священства».

Во всей жизни Владыки Иоанна с поразительной ясностью прослеживается рука Промысла Божия, проведшая его по пути служения Церкви Божией от алтарного мальчика до митрополита. Он твердо и неуклонно шел этим путем как истинный ученик Христов, как преданный сын Русской Православной Церкви и верный сын Родины.

Церковная деятельность митрополита Иоанна отмечена Патриаршими наградами: орденом святого князя Владимира II степени, Преподобного Сергия Радонежского I и II степеней, правом ношения двух панагий⁶. Блаженнейший патриарх Антиохийский Феодосий наградил его орденом святых апостолов Петра и Павла. Патриарх Александрийский Христофор – орденом святого апостола Марка. Блаженнейший митрополит Пражский и всей Чехословакии Дорофей – орденом святых равноапостольных Кирилла и Мефодия. Его трудовая деятельность геолога отмечена правительственными наградами. За миротворческую деятельность митрополит Иоанн награжден двумя медалями советского Фонда мира – серебряной и бронзовой. Духовное наследие митрополита Иоанна – это богословские труды, мемуары. Огромное количество проповедей и выступлений напечатано в «Журнале Московской Патриархии», сборниках «Богословские труды» и зарубежных изданиях. В 1995 году его «Проповеди» изданы отдельной книгой.

В своих исследованиях «Библия и эволюция», «Время и его проблемы в Библии» он рассматривает взаимоотношение науки и религии и делает вывод, что принцип развития мира не противоречит христианскому мировоззрению – он заложен в библейских книгах. В Нью-Йорке написал работу о своем предшественнике: «Митрополит Иннокентий – миссионер русской Америки» и в 1984 году перевел о нем с английского языка монографию Пола Д. Гаррета «Святой Иннокентий, апостол Америки». Написал работу «Князь Федор» о ярославском святом князе XIII века, изданную в Ярославле в 1990 году.

Весной 1988 года Владыка Иоанн подготовил прекрасный перевод с немецкого языка только что вышедшей тогда в издательстве «Herder» в Фрейбурге книги Игоря Смолича (доктора философии и доктора богословия, 1898–1970 гг.) «Жизнь и учение старцев (Путь к совершенной жизни)». Эту книгу Владыка перевел к 1000-летию крещения Руси как дар нашему старчеству. Напечатана она в сборнике «Богословские труды» (№ 31). Несколько раньше был сделан перевод солидного труда этого же автора «Русское монашество».

Получив очередной номер журнала «Глас православия», издаваемого в Германии, Владыка так воодушевился напечатанной там статьей протоиерея Иоанна Кронштадтского (тогда еще не причисленного к лику святых и в России не печатавшегося), что перевел ее с немецкого языка за два дня. (А было это за три недели до его блаженной кончины!) Перу Владыки Иоанна принадлежат так же несколько интереснейших автобиографических работ.

Летом 1991 года к 1000-летию Ярославской епархии в областной библиотеке имени Н. А. Некрасова была организована выставка. Митрополит Иоанн был правящим архиереем с 1967 по 1984 год, поэтому на выставке были представлены и акварельные работы Владыки (он до последних дней своей жизни не расставался с любимым занятием – живописью. Девять его акварелей хранятся в собрании Ярославского художественного музея).

Сохранилась книга отзывов с выставки акварелей Владыки. Вот один из них: «Вдохновенно жил этот Большой Человек и нам оставил труды свои на радость и вдохновение».

Особое место в духовно-литературном наследии митрополита Иоанна занимают его проповеди. В них нет и тени скучной назидательности, сухого морализма. Они согреты самоотверженной любовью, сердечным вниманием к своей пастве. Надо учесть, что большая часть его пастырского служения пришлась на время, когда верующие не имели книг для уяснения истины, а священство молчало, связанное негласным запретом от «властей мира сего». Владыка Иоанн был талантливым проповедником. Ему поистине был дан Господом дар слова. Об этом свидетельствуют многие из тех, кто слышал его проповеди в храме. «Мне никогда не приходилось быть свидетелем того, чтобы служили с таким вдохновением, с такой искренностью. Это горение, а не служба, – писала друзьям одна из духовных дочерей Владыки, крупный ученый-филолог. – Сама его личность, исключительная по простоте, искренности, открытой доверчивости, вызывала чувство беспредельного уважения и почитания».

Притягательная сила личности Владыки Иоанна складывалась из блестящего знания Священного Писания, высокой культуры, необыкновенного смирения и в то же время присущей ему общительности, изящного чувства юмора, беспредельной любви к ближнему.

Все годы, проведенные митрополитом Иоанном в Ярославле, были отданы церкви, Епархии. Он заботился, чтобы приходы не оставались без священников, особенно в глубинке, что в то время было не так уж легко. Им было рукоположено много достойных прекрасных пастырей, людей, имевших хорошее светское образование. Он был равен со всеми людьми. Все в его доме чувствовали себя братьями и сестрами. Вообще, как у человека высокой культуры и интеллекта, круг его интересов был очень широк. Это сближало его с людьми образованными и интеллигентными. Им было легко с ним общаться. Он никому не навязывал своего мнения и, может быть, именно потому многих привлек к вере, что всем светил своей личностью.

Люди, знающие митрополита Иоанна, свидетельствуют, что он никогда никого не осуждал, ни о ком не говорил плохо. «Когда я учился в школе, – вспоминал он, – мы проходили стихотворение Лермонтова «Пророк». Еще тогда меня поразило, что Пророк читал в сердцах людей их мысли и пороки. И тогда, еще ребенком, я ужаснулся: какой это страшный дар – читать пороки! «Господи, никогда не давай мне такого дара»! – со всем жаром помолился я тогда. И видимо, искренняя молитва была услышана. Я действительно не стал замечать пороки и плохое в людях. Для меня все люди кажутся хорошими, и я не вижу их недостатков». И это неосуждение было у Владыки Иоанна совершенно естественным, дававшимся ему без внутреннего усилия и борьбы. Он любил людей братской любовью и сам снискал их большую любовь как выдающийся духовный пастырь и богослов, и как ученый, и как просто добрый человек. Каждая встреча с ним оставляла в душе светлый след и запоминалась надолго.

Владыка Иоанн не только учил делать добро, но и сам шел путем этого делания, растворенного смирением. Как говорил Святитель Игнатий Брянчанинов, «в Царствии Небесном такие окажутся большими отцов, прославившихся знамениями».

Чтобы полнее представить личность этого замечательного человека, в рамках биографии митрополита Иоанна даются воспоминания многих его духовных чад и друзей.

Архиепископ Ярославский и Ростовский Михей вспоминает о Владыке Иоанне: «Это был и большой ученый и выдающийся Святитель, богослов. Запомнился и содержательными проповедями, и его необыкновенно молитвенными богослужениями, и необычайной его доброжелательностью ко всем его окружающим и даже встречающимся с ним на короткое время. Ему была присуща необыкновенная доброта, которая теперь еще ярче вспоминается нами. И еще Владыке митрополиту было свойственно редчайшее качество души – неосуждение. По своему опыту мы знаем, как трудно бороться с этим грехом! Все мы подвержены ему и часто осуждаем в жизни своей. А я могу засвидетельствовать, зная Владыку Иоанна почти 60 лет, что вместо осуждения он в каждом человеке умел увидеть что-то хорошее. Он был очень молитвенен, но не все могли догадаться об этом по его внешнему виду. Дело в том, что молитва – это внутреннее состояние души. Помню, будучи правящим архиереем, Владыка приезжал к нам в храм в Болобонове, и после службы мы прогуливались по берегу Волги и беседовали, а он и при этом постоянно перебирал четки с молитвой Иисусовой... Владыка любил своих друзей. Он был человек общительный, любил особенно интеллигенцию, и многие из интеллигенции тянулись к нему. Он имел дар найти особый интерес со всеми».

Митрофорный протоиерей Леонид Кузьминов (г. Москва): «За Многие годы, с 1947 года, мне, еще юному, привелось встретиться с Владыкой, я не припомню ни единого вечера и утра, чтобы не была совершена молитва, которая положена на этот день. Молитва – это возношение ума и сердца к Богу, и потому, приближаясь к Нему, человек согревается благодатью Божией и освящается. Это был великий труженик на ниве Господней, молитвенный, сострадательный, любвеобильный. И все это создало его общение с Господом. Казалось бы, что это все просто, но не у всякого получается. Всю жизнь Владыка был прежде всего христианином, богомольцем для себя, молитвенником за всех нас и потому у него все славно получалось. И даже уполномоченные по делам религий при облисполкоме, – особые люди, которые по-своему относились к церковной службе и к тому, чтобы дозволить тому или иному священнику или гражданину разрешить приблизиться к Церкви или получить сан священника, – даже уполномоченные не могли отказать Владыке. Он приходил, и перед ним расступались все, и как будто незримая Божия благодать управляла тем или иным человеком, и этот человек не мог ему отказать, и Владыка всегда и везде встречал благоволение Божие, совершаемое через человека. И потому в его Епархии славно было служить, славно было пребывать, славно было общаться с ним. Владыка был по простоте своей необычайный человек. В молитве – ну, не будем говорить, – непревзойденней, – но такой, каким необходимо быть перед Господом и какими являются угодники Божии. Вспоминая Владыку Иоанна, можно много сказать. Ведь все, что здесь есть возможного, все было присуще ему. Он – и человек любвеобильный, он – и богомолец усердный, а по своей простоте людям служил настолько, что подражать можно было ему, как святым угодникам. Вот ведь какой человек!

В Священном писании говорится, что праведники во веки живут. Господь благословляет их своей благодатью и их имена остаются с нами и после нас. Праведники придут к Богу и там будут иметь такое духовное торжество, которое будет продолжаться вечно».

Вспоминает настоятель Покровского Храма г. Переславля митрофорный протоиерей Иоанн Беляков: «Высокопреосвященнейшего Иоанна, митрополита Ярославского и Ростовского я знаю с 1946 года. И сейчас в моих ушах звучит его громогласный бас, когда он, будучи иеромонахом Ташкентского кафедрального собора, канонаршил церковные стихиры. Особенно же, когда он говорил проповеди. С какой любовью слушали их верующие люди! Но недолгим было это время. Вместе с Высокопреосвященнейшим Гурием он уехал из Ташкента.

С какой же радостью я, будучи студентом-заочником, встретил Высокопреосвященнейшего Владыку митрополита в Троице-Сергиевой Лавре, когда он вернулся после экзархатства в Америке.

Благодарю Бога, что Он сподобил меня не мало лет послужить в Переславле, где Владыка митрополит служил не только как правящий Архиерей, но часто приходил и служил Божественную Литургию простым иерейским чином.

Думаю, простота была исключительной чертой его характера и глубокого блистательного ума.

Архиерейство Его да помянет Господь Бог во Царствии Своем!»

С. А. Зегжда, профессор, математик (г. Санкт-Петербург): «Чудодейственное воздействие молитвы митрополита Иоанна многие пережили на себе, хорошо помнят радость и укрепление духа от его молитвенной поддержки. В этой связи более чем уместно вспомнить слова из Евангелия: » Праведник возвеселится и возрадуется и память его в род и род».

Духовный сын Владыки Иоанна – видный геолог, профессор по специальности «литология» – Глеб Александрович Каледа писал: «Скольким из нас, скитальцев, он помог сохранить веру, научил молиться в походах, среди горных скал и темной тайги. Скольких он привлек к вере, сколько неверующего народа грелось около него! Он мог сказать, как апостол Павел: «Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых» (1Кор. 9:22). Самое удивительное – то, что Глеба Александровича в 1972 году (!) митрополит Иоанн тайно (!) рукоположил в священнический сан. Отец Глеб конспиративно совершал богослужения на своей московской квартире, а его необычная для того времени большая семья преобразовалась в церковный хор. Многих своих коллег он крестил и венчал. Когда наступили новые времена, отец Глеб обратился к Святейшему Патриарху Алексию II с просьбой позволить ему выйти на открытое служение Церкви. Патриарх благословил его на это, и с 1990 года отец Глеб плодотворно трудился в Отделе религиозного образования и катехизации Московского Патриархата, был духовником общины прихожан храма Преподобного Сергия Радонежского в центре Москвы, – в Высоко-Петровском монастыре, первым из священников стал работать с заключенными в Бутырской тюрьме и восстанавливать там храм, первым настоятелем которого и был назначен весной 1993 года.

Другой духовный сын митрополита Иоанна крупный геолог Борис Федорович Зеленко пишет: «В быту Константин Николаевич был всегда очень скромен и в тяжелых полевых условиях не чурался любой работы. Он всегда проявлял особую заботу о людях с тяжелой судьбой (репрессированных в годы «культа личности», эвакуированных в Ташкент и пострадавших в войну), что подчеркивает его гражданскую смелость и духовное богатство».

А еще Владыка имел необыкновенный дар – радовать всех окружающих его. Это понимали и ценили даже не церковные люди. В частности, бывший дирижер Ярославского симфонического оркестра Виктор Барсов так отзывался о Владыке: «Я был знаком с митрополитом Иоанном. Великий был человек, с чистым, как у ребенка, мировосприятием».

Любовь Башировна Шишханова – заслуженная артистка России, органистка – уточнила: «Очевидно, его окружала особая аура, и все, кто его видели, приходили в состоянии освобожденности, радости... Трудно это выразить словами, но вот до сих пор мне кажется, что что-то от него осталось, и когда мы все встречаемся, – это нас объединяет».

Знакомый Владыке митрополиту известный писатель отметил: «Он был счастливым человеком, потому что любил все живущее, растущее, возвышающееся до небес – все, что только поместилось на земле и на небе; любил сердцем, разумом же догонял свое «детское» сердце. Здесь они ключи к внутренней жизни Владыки. У людей естественного правила жизни – духовная глубина бесконечна, как космос».

Достойно удивления, как мог Владыка Иоанн облагодетельствовать огромный поток людей, встречающихся на его жизненном пути! Он так просто и естественно говорил, часто как бы в шутку, но ... слова Святителя сбывались! По духовной близорукости многие понимали это как результат его высокого интеллекта, а это были благодатные плоды его непрестанной молитвы. По свидетельству людей, которых Владыка духовно окормлял в последние годы своей жизни, он был подобен Старцу: по смирению, по благодатной силе совета, по молитве.

За 53 года священства Владыки, из них 31 год архиерейства, многие испытали на себе силу его успокаивающего духа и врачующей греховные боли молитвы. Он оставил нам пример благородства, душевной доброты, долготерпения к нашим недостаткам и оплошностям и пример обязательности труда. Он трудился даже тогда, когда отдыхал, потому что в поддержке Владыки нуждались многие. И многие получали ее. А КТО поддерживал его: юношу-псаломщика, тайного монаха-ученого, ушедшего в мирскую жизнь? Что позволило ему в тяжелые для Церкви времена управления Ярославской епархией не закрыть ни одного храма, не оставить ни один приход без священника? Близкие Владыки не припомнят, чтобы у него что-то не получилось из задуманного. Так КТО же помогал ему? Ответ так прост...

В декабре 1984 года Владыка митрополит Иоанн стал персональным пенсионером Московской патриархии. Ярославские власти, которые питали к митрополиту неподдельное уважение за его ученость и знание иностранных языков, подарили Владыке на Пасху 1985 года ключи от трехкомнатной квартиры на окраине города. Уходить на покой из Епархии ему просто было некуда... Окна его кабинета смотрели на школу. Он всю жизнь так любил детей. Всякий год на второй день Рождества Христова Владыка Иоанн устраивал елки у себя дома для детей сотрудников и сослужителей. Выступали все – от четырехлетних до маститых священнослужителей. И решительно все получали подарки. Первая такая елка состоялась в 1968 году, а последняя – в 1985 году. И вот что любопытно. Некоторые постоянные гости, которые на первые елки приходили еще детьми, в восьмидесятых годах приводили туда уже собственных чад.

Пока позволяло здоровье, Владыка Иоанн каждый воскресный и праздничный день совершал Божественную литургию в Кафедральном соборе в честь Федоровской иконы Божьей Матери. Дом его стал местом паломничества верующих. Приезжали друзья из-за границы. Переписка Владыки была весьма обширна. Когда здоровье Владыки ухудшилось, он каждое воскресенье приезжал в Собор причаститься Святых Христовых Тайн, но уже не служил. А когда ему стало трудно передвигаться – причащался дома.

Владыка постоянно был с Богом. Об этом свидетельствует не только его жизнь, но и блаженная кончина. Предчувствуя ее, за три дня до смерти он соборовался.

Промыслительно, что еще в 1970 году в своей работе «Князь Федор» Владыка так описал последний день жизни князя: «Редко кому удается умереть с полным сознанием своей близкой кончины, с полной готовностью к ней, так, чтобы можно было проститься с близкими, благословить родных. Даже в Библии, повествующей о жизни и смерти множества людей, такая кончина описывается крайне редко, а по своему мирному характеру, спокойной распорядительности и безболезненности принадлежит едва ли не одному лишь библейскому Патриарху Иакову. Именно такую редкую кончину имел и князь Федор». Такую же кончину послал Господь самому Владыке митрополиту Иоанну.

Вторая седмица Великого поста 1989 года была последней в его жизни. В субботу 25 марта рано утром причастился Святых Христовых Тайн, весь день пребывал в ясном сознании и беседовал с близкими, благословляя их. Затем Владыка Иоанн спокойно уснул и мирно отошел ко Господу, которого он возлюбил всем сердцем.

Вряд ли можно считать случайным, что отпевание Владыки Иоанна в федоровском кафедральном соборе было совершено именно в день празднования Федоровской иконе Божией Матери 27 марта, в престольный праздник Собора. Даже священники самых отдаленных приходов, которые по причине бездорожья не получили известия о блаженной кончине Святителя, приехали в этот день в Собор. Словно Сама Царица Небесная пригласила их. В отпевании митрополита Иоанна участвовали два архиерея и более пятидесяти священнослужителей при большом стечении молящихся.

А похоронен он около Кафедрального собора, в центре одной из самых древних епархий России – Ярославской, где прослужил почти 22 года и, уйдя в Вечность, пожелал навсегда остаться со своей паствой. На могиле возведен памятник из серого гранита в виде изящного восьмиконечного креста. Сделана металлическая ограда по мотивам решетки Летнего сада, что в Санкт-Петербурге. Мерцает в фонарике лампада. Много живых цветов и вокруг люди – как знавшие его при жизни, так и узнавшие его после. Часто служатся панихиды, часто приезжают друзья из других городов России, ближнего и дальнего зарубежья. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II трижды приезжал в Ярославль и неизменно посещал могилу Владыки митрополита Иоанна.

Тем, кто долгие годы прожил за рубежом, хорошо знакомо чувство тоски по Родине. Митрополит Иоанн провел за границей 10 лет. В письмах к родной сестре Елизавете Николаевне он по-детски радовался предоставившейся ему возможности увидеть мир. И в то же время почти в каждом письме Владыки ощущается печаль по родному краю. Им стал для митрополита Иоанна не Ленинград, где он родился, не Киев, в котором работал до отъезда за границу, и не Ташкент – город его молодости, а расположенный в центре России древний, удивительно красивый город Переславль-Залесский. Здесь, в Переславле, в 60-е годы даже не подозревая, что судьба приведет его на долгие годы в Ярославскую епархию, Владыка купил половину старого дома екатерининских времен рядом с церковью Покрова Пресвятой Богородицы. Пока Владыка служил в США, в доме жила сестра Елизавета Николаевна, человек удивительный: монахиня, врач-терапевт, участница войны (в составе Войска Польского прошла с госпиталями от Сталинграда до города Быгдощ), награждена польским Крестом.

Митрополит Иоанн всем сердцем полюбил Переславль, и даже в Нью-Йорке ему иногда казалось, что воздух там такой же свежий, как в переславском лесу.

Каждый приезд Владыки в Переславль был для него и отдыхом и в то же время праздником-встречей с древними святынями: с величественным белокаменным Спасо-Преображенским собором – жемчужиной города (1175 г.)» монастырями, земляными валами XII века, с дивным Плещеевым озером и рекой Трубеж. Он радовался своему деревянному домику и шутил по этому поводу – мол, не дом у него, а дворец Семирамиды. Все в «краю родном» радовало его: надувная лодка, на которой путешествовал по озеру, и даже старая городская баня в Кривоколенном переулке (причем и баня, и название переулка вызывали у Владыки особое восхищение).

Прожив в Переславле более 20 лет, митрополит Иоанн оставил после себя множество добрых дел и немеркнущую с годами благодарную людскую память. Переславцы помнят Владыку и как своего любимого духовного пастыря, и как доброго чистого человека. И не случайно именно переславцы – В. М. Шитиков и С. Л. Шубин – оказали большую помощь в издании этой книги. Владимир Михайлович Шитиков – генеральный директор ООО «Вышивальная фабрика «Новый мир и К°», прихожанин Покровского Храма, – того самого, что рядом с домом Владыки. Настоятелем этого храма с конца 60-х годов служит митрофорный протоиерей Иоанн Беляков, знавший митрополита Иоанна еще по Ташкенту.

Директор настоящего издания – Сергей Леонидович Шубин – с детства любил и почитал Владыку Иоанна, не упускал случая встретиться с ним, и это определило его жизненный путь – церковного служения.

И в наше время не оскудела земля русская подвижниками благочестия. Один из них – Владыка митрополит Иоанн. В память о нем – эта книга.