Возвращение на Афон. Скитания и уход в пещерный затвор

Выполнив главную задачу своего визита в Украину по оказанию помощи в проведении монастырской реформы и утверждении афонского устава, старец Иоанн Вишенский около 1607 года вновь возвратился на Святую Гору Афон. При этом он завещал преподобному Иову (Княгиницкому) не покидать Манявскую пустынь, обоюдно облюбованную ими в молитвенно-аскетических подвигах, предсказав ей важную роль в будущем. Именно эта обитель не только стала центром монашества в землях Галиции, но и дольше всех продержалась в православной вере, оставаясь единственным в крае оплотом православия вплоть до насильственной ликвидации скита католическими австро-венгерскими властями в 1785 году.¹⁶⁰

В Украине старец Иоанн пробыл около трех лет. По возвращении на Святую Гору он пишет новые свои произведения: «Зачапка мудрого латынника з глупым русином» (1608–1609), «Послание Иову Княгиницкому» (1610), «Послание Львовскому братству» (1610) и «Позорище мысленное» (1615–1616).

Из его посланий не ясно, в какой из обителей на Афоне он поселился сразу после нескольких лет пребывания в родных краях. Однако логичнее всего, что прийти он должен был в ту же обитель, из которой и уходил. Как уже отмечалось ранее, скорее всего это был древнерусский скит Ксилургу Известно, что выходцы из Украины населяли его вплоть до 1810 года, после чего в нем поселились болгарские иноки.¹⁶¹

Руины Великого скита в Маняве. Почтовая открытка, нач. XX в.

Руины Великого скита в Маняве. Почтовая открытка, нач. XX в.

Однако на этот раз на одном месте задержаться ему, судя по всему, не удалось. Уже в «Зачапке мудраго латынника...» он о себе пишет: «инок русин, во святѣй Аѳωнстѣй горѣ странствуяй».¹⁶²

Факт нового странствования по Святой Горе он подтверждает и в послании к преподобному Иову (Княгиницкому), сообщая, что ему пришлось «от кѣлия до келия и от монастыря до монастыря скитати».¹⁶³

Башня Великого скита в Маняве. Гравюра из книги Ю. Целевича, 1887 г.

Полагаясь во всем на волю Божию, старец Иоанн так формулирует свое положение и отношение к бытовым трудностям: «Изволивше жизнь, день пребыв, благодарю тя, Господи, и не пещися о утрнѣм – от милостыни хранитися можем».¹⁶⁴

Старец Иоанн пишет, что «Святая гора раю подобна».¹⁶⁵ В этих его словах отражены причины стремления подвижника вновь возвратиться на Афон и подвизаться здесь в уединении и безмолвии. И даже иноверный турецкий гнет и связанные с этим трудности не могут оставить этих его устремлений и чаяний: «яко Святая гора раю подобна, аеровоздушным, чистотным и утѣшителным зефиром, в отлучению мира содержима, дыхающе; сия и нынѣ никакоже оскудѣ благодать, яже от воздуха... Аще же и тако аспрным нуждам Святая гора подлегла, но благодатию Христовою мир бѣ в конец доселѣ от вохода турков и еничарскаго, и в благочестии Святая гора по древнему никакоже оскудѣвает – и аще не имать аспри» (т.е. денег – прим. С. Ш.).¹⁶⁶

Из этого послания к преподобному Иову (Княгиницкому), как и из послания к Львовскому братству за тот же 1610 год, мы впервые узнаем, что старец Иоанн с этого времени стал подвизаться при болгарском монастыре Зограф. Письмо к преподобному Иову он заканчивает словами: «Писася в Святѣй горѣ, в неже время и соборное послание, в монастырѣ Зуграфе».¹⁶⁷ Аналогично и братчикам он сообщает: «Писася сие писание в святѣй Аѳωнстѣй горѣ, монастыри Зуграфѣ».¹⁶⁸

Древнерусский скит «Ксилургу» на Афоне. Фото XIX в.

Святая Гора Афон. Гравюра XIX в.

Что же могло заставить «инока русина»¹⁶⁹ перейти в болгарский монастырь, если на Афоне со времен Крещения Киевской Руси действовала собственная древнерусская обитель?

Ответ на этот вопрос мы находим в том же послании старца к преподобному Иову. В частности, он сообщает, что в то время турки обложили новыми непомерными налогами святогорские обители.¹⁷⁰ При этом старец отмечает, что ныне на Афоне, дабы мирно и спокойно под турками жить, необходимо быть «желѣзн или сребрен»,¹⁷¹ то есть иметь деньги на уплату туркам налогов.

Необходимо заметить, что первая половина XVII века характеризуется новым экономическим упадком и запустением большинства афонских обителей, в том числе и Русика.¹⁷² То есть скитаться по обителям Афона стремившегося к уединению и затвору подвижника вновь заставили материальные трудности.

Посетив в 1623 году Великую Лавру, бывший Константинопольский патриарх Анфим II обнаружил там только пятерых монахов, живших в полной нищете.¹⁷³

Что касается Русика, то постигшая Московское царство затяжная смута, народные бунты, непрерывные войны с поляками и шведами, результатом которых стали польско-шведская интервенция и даже взятие Москвы, привели к тому, что на это время прекратилась материальная поддержка и русского святогорского монастыря, столь ощутимая до упомянутых событий.¹⁷⁴ Отсутствие ктиторской опеки привело к скорому материальному упадку обители, что в условиях грабительской «вакуфной» политики турок грозило катастрофой для монастыря. Возможно, это была одна из причин, по которой старец Иоанн Вишенский оставил затвор и в 1604–1607 годах ездил в Украину, где встречался с князем Константином Острожским. Одной из тем переговоров мог быть и вопрос оказания материальной поддержки древнерусскому монастырю на Афоне. По этой же причине, скорее всего, в 1619 году игуменом Русика мог стать сподвижник старца Иоанна отец Киприан Острожанин.¹⁷⁵ Однако помощь как со стороны князя Острожского, так и запорожского казачества на ту пору вряд ли могла быть существенной, чтобы покрыть все нужды древней святогорской обители; претерпевая гонения и притеснения в составе Речи Посполитой, Православная Церковь в Украине сама нуждалась в поддержке и защите.

Возобновление поддержки Русика стало возможным лишь с 1626 года, когда в Москве окончательно были преодолены последствия Смутного времени и польско-шведской интервенции. В этом году в Москву для сбора пожертвований впервые за долгое время прибывают игумен русского Пантелеимонова монастыря на Афоне отец Макарий и некий «строитель» отец Савва.¹⁷⁶ С собой они привезли просительную грамоту от Константинопольского патриарха Кирилла I (Лукариса) к царю Михаилу Феодоровичу, в которой подробно описывалось бедственное положение Русика. В частности, в документе сообщалось, что «монастырь, нарицаемый Русский» имеет огромные долги и заложил все свое имущество (как недвижимость, так и драгоценные облачения), а некоторые из братии находятся в долговой тюрьме: «в нынешнее время впал он в убыток и в долг, и заложил ризы церковные и монастырские, и иное строение недвижимое, и пашню и сады, все, чем питались, и ныне тем не владеют; от великого долга и самих их посажали в темницы, и там зле погибают; да и церковь их, и келлии и монастырские стены разорены; и пищи никакой не имеют, и от великого своего изнеможения и от долга не могут ничего починить».¹⁷⁷

Руины в древнерусском скиту «Ксилургу» на Афоне до реставрации. Фото Сергея Шумило, 2013 г.

Как видно, уход старца Иоанна Вишенского из Русика и Ксилургу (ок. 1610 года) мог быть вынужденным, поскольку именно в это время многих насельников русских святогорских обителей «от великого долга» турки подвергли тюремному заключению, а «церковь их, и келлии и монастырские стены разорены». Оставшиеся же на свободе иноки не имели даже продуктов для приготовления пищи.¹⁷⁸

Как уже отмечалось, в Русике, помимо иноков из России и Украины, подвизались также сербы и болгары. Бывали периоды, когда представители последних даже избирались игуменами монастыря.¹⁷⁹ Более того, славянские обители на Афоне всегда старались держаться вместе перед угрозой притеснений со стороны греческого большинства, оказывая друг другу братскую поддержку. Можно говорить о издавна существовавшем побратимстве и союзе между Русиком, сербским Хиландарем и болгарским Зографом. Основанием к этому могут служить сохранившиеся до наших дней договоры между Русиком и славянскими Хиландарским¹⁸⁰ и Алипиевым¹⁸¹ монастырями на Афоне. Отдельно стоит упомянуть о договоре Русика с болгарским Рыльским монастырем от 6 июня 1466 года, в котором отмечается, что «оба монастыря едино». Согласно этому акту русская и болгарская обители обязывались поддерживать друг друга в трудные времена, пополнять братства обителей в случае оскудения, а также, при необходимости, выдвигать кандидатов на игуменство из среды своих братств, если таковых не будет в какой-то из этих обителей.¹⁸² Архимандрит Леонид (Кавелин), анализируя документ, пришел к выводу об имевшем место «соединении обоих монастырей под общим управлением».¹⁸³ А болгарский историк и палеограф Иван Дуйчев на основе этого акта считал неоспоримым факт существования давних тесных связей русского Пантелеимоновского монастыря на Афоне с болгарским Зографским монастырем Святого Георгия, а сам Русик называл «центром русско-болгарских связей в период средневековья».¹⁸⁴

По всей видимости, в рамках имевшихся договоренностей между русским и болгарским монастырями старец Иоанн Вишенский и мог перейти в последний.

Как мы знаем из Жития преподобного Иова (Княгиницкого), старец Иоанн, «жесточайшаго безмолвнаго жития желающе», постоянно искал себе уединенного места для исихастско-аскетических подвигов. Для такого затвора наиболее подходят пещеры. А поскольку при Русике и Ксилургу не было пещер, то переход отца Иоанна в Зограф становится вполне объяснимым и естественным. Вероятнее всего, что в соответствии с упомянутыми договорами игумен или духовник Русика сам благословил ему поселиться в пещерах при Зографском монастыре.

Болгарский монастырь Зограф на Афоне. Рис. В. Григоровича-Барского, 1744 г.

Как уже отмечалось, странствия старца Иоанна по Афону были связаны со стремлением уединиться как отшельнику в небольшой келии, скиту или пещере, поскольку жизнь в больших монастырях его не удовлетворяла. В конце концов он и нашел желаемое уединение при пещере преподобного Космы Зографского.

Находится эта пещера неподалеку от Зографского монастыря, на одной из отвесных скал. В XIV веке ее создал подвизавшийся здесь болгарский отшельник преподобный Косма Зографский (†l323). Иеросхимонах Сергий (Веснин) в 1847 году так писал об этой пещере:

«Каждый раз, когда только ни случалось мне бывать здесь, в Зографе, меня занимала одна из пустынных скал, которая возвышается над глубокою лощиною и находится в виду монастыря. Там высечена пещера, где подвизался преподобный Косма Зографский, в исходе XIII-го и в начале XIV веков. Жизнь этого отшельника я читал и в Афонском патерике, печатанном в Молдавии, и кроме того в одной книге... По благословению настоятеля святой Косма удалился в одну из соседственных пустынь и иссек себе пещеру в скале, которая видна из окон монастыря на западе. Как там подвизался святой Косма, видел только Бог и могли знать, отчасти только, самые люди, потому что за чистоту жизни и строгие подвиги наконец начал чудодействовать дивный отшельник».¹⁸⁵

Местность, где на скалах расположена пещера преподобного Космы Зографского, отчасти напоминает украинские Карпаты и идеально подходит для уединенного отшельнического жительства. Поэтому не удивительно, что старец Иоанн Вишенский для ухода в затвор избрал именно это место.

Проведенные автором этих строк в 2015 году обследования в этой местности подтвердили, что в прошлом здесь, помимо пещеры, располагался монашеский скит. В наше время у подножия скалы с пещерой сохранились руины от прежних скитских строений. Не исключено, что начало этому скиту было положено старцем Иоанном, возобновившим духовную жизнь в заброшенной пещере преподобного Космы Зографского.

Местность, где расположена пещера прп. Космы Зографского. Фото Сергея Шумило, 2015 г.

Местность, где расположена пещера прп. Космы Зографского. Фото Сергея Шумило, 2015 г.

Наскальная пещера прп. Космы Зографского, в которой подвизался в затворе старец Иоанн Вишенский. Фото Сергея Шумило, 2015 г.

Наскальная пещера прп. Космы Зографского, в которой подвизался в затворе старец Иоанн Вишенский. Фото Сергея Шумило, 2015 г.

Внутренний вид пещеры прп. Космы Зографского, в которой подвизался в затворе старец Иоанн Вишенский. Фото Сергея Шумило, 2015 г.

Внутренний вид пещеры прп. Космы Зографского, в которой подвизался в затворе старец Иоанн Вишенский. Фото Сергея Шумило, 2015 г.

Вид из пещеры прп. Космы Зографского на соседние горы. Фото Сергея Шумило, 2015 г.

Руины скитских строений внизу под скалой возле пещеры прп. Космы Зографского. Фото Сергея Шумило, 2015 г.

Столетием позже неподалеку от этого места запорожские казаки основали собственный казачий скит «Черный Выр», получивший среди запорожцев наименование «Духовное Запорожье». Не исключено, что здесь какое-то время подвизался и сам старец Иоанн, поскольку местность эта своей пустынностью вполне соответствует устремлениям строгого аскета. Возможно, среди первых насельников «Черного Выра» были и последователи старца Иоанна, а сохранившаяся память о знаменитом земляке побудила их основать здесь новую казачью обитель.¹⁸⁶

Казацкий скит « Черный Выр» на Афоне. Фото Сергея Шумило, 2015 г.

Исследователи истории Зографа отмечают, что со второй половины XVI века в числе братии болгарского святогорского монастыря присутствовало значительное количество иноков украинского происхождения.¹⁸⁷ Украинские и белорусские монахи в конце XVI – начале XVII веков переписывали в Зографе церковно-учительную и антикатолическую литературу для отправки на родину.

Следует заметить, что щедрыми жертвователями Зографского монастыря в XVII-XVIII веках были многие представители знатной украинской казачьей старшины и даже гетманы И. Самойлович, И. Мазепа, Д. Апостол, полковники С. Палий, Я. Лизогуб, В. Кочубей, кошевой атаман Войска Запорожского П. Калнышевский и многие другие, что зафиксировано в помянниках Зографской обители.¹⁸⁸ В частности, ценным источником о таких связях является хранящийся в библиотеке Зографа «Русский помянник», состоящий из 116 бумажных листов.¹⁸⁹ Рукопись датируется периодом с 1639 года до русско-турецкой войны 1877–1878 годов.¹⁹⁰

Болгарский монастырь «Зограф» на Афоне. Фото Сергея Шумило, 2015 г.

Поскольку в XVI-XVIII веках все поездки афонских монахов за сбором пожертвований в Россию¹⁹¹ пролегали через украинские казачьи территории, то Зографская обитель, естественно, имела тесные контакты с украинской казачьей старшиной еще со времен Иоанна Вишенского и Петра Сагайдачного. С тех пор, видимо, и завязались тесные отношения Зографа с православным монашеством в Украине, переписывавшим, как уже было сказано, антикатолическую литературу для отправки на родину.

Так что и с этой стороны не удивителен факт перехода старца Иоанна Вишенского в Зографскую обитель. Возможно, именно сбор необходимой литературы на славянском языке и был одной из основных причин такого перехода.

В частности, в этот период известен украинский двухтомный список Торжественника, присланный в Украину в 1610-х годах с Афона тем же старцем Иоанном Вишенским.¹⁹²

По мнению болгарских исследователей, с Иоанном Вишенским связано и появление в библиотеке Зографа каллиграфического Евангелия-тетра 1550 года, переписанного его земляком (возможно, родственником) Лукой, протопопом Вишненским.¹⁹³

Как уже отмечалось, из Зографа после 1610 года старец Иоанн написал свое известное послание к Львовскому братству, уточняя в нем, что «Писася сие писание в святѣй Аѳωнстѣй горѣ, монастыри Зуграфѣ».¹⁹⁴ Отсюда же он пишет и послание к своему сподвижнику и другу преподобному Иову (Княгиницкому)195¹⁹⁵. Судя по всему, это был ответ на несохранившееся письмо преподобного Иова. В послании к последнему старец Иоанн сообщал о своем желании вновь посетить Украину и его Манявский скит, однако из-за ухудшения состояния здоровья и прочих причин вынужден был отложить поездку.

«Желание имѣх нынѣ посѣтити вас, – писал старец Иоанн в письме к преподобному Иову Княгиницкому, – но судьбы Божия и нѣкия болѣзни тѣлесныя преградиша... Обаче желаю паки видети и посетити вас. Тѣмже извѣсти ми о своем мирѣ и что глаголеши о сем, дай ми глас аще ли и тебѣ нужда настоит от борения плоти, страстей и воздушных злобных духов поднебесных, к ним же нам брань гонза. И с сими калугери, аще не мощно и Дмитра занести, ты же свою душу и мощи занеси, аще ли от брани почиваеши и желаеши мое посѣщение, да вем... Посем желаю, да сподобит нас Господь, еще в живых совокупився, утѣшение друголюбное словом друг другу даровати».¹⁹⁶ Видно, насколько духовно близки были оба подвижника. В письме приоткрываются темы, которые волновали их при личном общении.

Одним из последних известных произведений старца Иоанна, написанных в Зографе около 1615–1616 годов, было «Позорище мысленное». В нем старец отстаивал отшельнический способ монашеского подвижничества. В произведении он уточняет, что оно составлено «от инока, в пещерѣ горѣ сѣдящего и себѣ внимающаго».¹⁹⁷ Из этого уточнения мы узнаем, что в это время подвижник уже подвизался в пещерном затворе.

Упоминание старца Иоанна содержится также в рукописном « Златоусте », посланном в Галичину «от Святой горы чрез Вишенского Иоанна».

Автограф Иоанна Вишенского. Послание игумену Филиппу и всей братии Хиландара на Рождество Христово (между 1619–1632 гг.)

В 1617 году сборник принадлежал иеромонаху Павлу (Домжив-Лютковичу).¹⁹⁸

Кроме того, имеется автограф старца, выполненный полууставом, на одной из книг библиотеки Хиландарского монастыря.¹⁹⁹ Автору этих строк удалось отыскать в хиландарском книгохранилище этот документ. К сожалению, от текста сохранились лишь обрывки, из которых явствует, что это было послание отца Иоанна игумену Филиппу и всей братии Хиландаря на Рождество Христово. Написано оно было, по всей видимости, из болгарского монастыря Зограф в соседнюю сербскую обитель между 1619–1632 годами, что свидетельствует о связях старца Иоанна не только с русским и болгарским монастырями на Афоне, но и с сербским.